Из Уилтшира с любовью...

      — Малфой?       Сквозь прядь светлых волос мерцали серые глаза, а на лице застыла усмешка, знакомая ей с первого курса. Даже связанный и пригвождённый к полу, Драко Малфой умудрялся смотреть на неё с высокомерным презрением.       — Грейнджер, — проворчал он.       Гермиона присела перед ним на корточки и всмотрелась в его настороженное и возмущённое лицо. Теперь он действительно был настоящим Пожирателем смерти. Посланным похитить Кроткоттов и бросить их в тюрьму, чтобы Мэри предстала перед фальшивым судом, уготованным для неё Комиссией по регистрации маглорождённых.       Мысленно встряхнувшись, она вернулась к делу. Через десять минут здесь появится паникующий Рон. Времени было не так уж и много. Гермиона с отвращением посмотрела на Малфоя.       Тьфу.       И теперь ей предстояло обыскать этого долбаного гитлерюгендского идиота, который к тому же находился в сознании.       Наклонившись, она неловко приступила к осмотру. Проверять, не припрятано ли у человека оружие или другие опасные предметы, было куда проще, если его перед этим как следует оглушить.       — Уизел плохо справляется? Так сильно хочешь потрахаться? — вызывающе хмыкнул он.       Вот почему лучше бы он лежал в отключке. Он бы не смог нести чуши.        Испепеляя его взглядом, она парировала:       — Я бы предпочла скорее спариться с гиппогрифом.       Он насмешливо фыркнул, но больше ничего не говорил, пока она быстро оглаживала ткань его мантии и брюк вдоль каждой ноги.       Стараясь изо всех сил сохранять отстранённый, формальный подход и демонстративно избегая его взгляда, Гермиона прошлась руками по его промежности и ягодицам точно так же, как и при обыске двух других Пожирателей смерти, которых они поймали. Она делала то, что должна была сделать.       — Какого хрена? — задохнулся Малфой, дёргаясь от её прикосновения. Она почувствовала его член где-то под тканью брюк и стремительно убрала руку, будто обжёгшись. — Ты получаешь от этого удовольствие?       Гермиона проигнорировала его, покраснев от смущения. Стремясь как можно скорее покончить с обыском, она сказала себе, что просто делает свою работу, а он всего лишь пытается вывести её из себя. Через несколько минут он станет проблемой Тонкс, и ей больше никогда не придётся иметь с ним дело.       Ощупывая его грудь и живот, она, должно быть, задела особенно болезненное место, поскольку он не смог сдержать глухой стон. Гермиону охватил прилив жалости к нему. То, что миссия Долохова провалилась, безусловно, не было виной Малфоя. Но даже если бы это было его виной, он бы не заслуживал пытки Круциатусом.       — Ещё болит? — Она вспомнила, как он кричал в агонии, когда они с Роном и Мэри притаились в ванной, и внутренне содрогнулась. Проклятие Круциатуса так мучительно.       — Разве это имеет значение? — выплюнул он сквозь зубы.       Малфой был Пожирателем смерти. И придурком. Но ей всё равно было его жаль.       — Я видела заклинание, которое использовала Мэри. И могла бы повторить его, если нужно.       — Нет, — он опустил голову на землю. — Им не следует злоупотреблять.       Гермиона закончила обыск и в задумчивости опустилась на колени. Её взгляд снова метнулся к лицу Малфоя, но его глаза были закрыты. Он оказался подозрительно хорошо знаком с Миорелаксирующими чарами, что раскрывало истинное положение его дел. А ещё Малфой был крайне уязвлён, что его только что пытали, и не кто-нибудь, а напарник по рейду. Разве в армии Волдеморта не должны присматривать друг за другом во время миссий?       — С тобой уже делали такое раньше?       — Отвали, — ответил он, не открывая глаз.       Выходит, что так.       Почему у армии Волдеморта было столько последователей, если с ними так обращались, было выше её понимания. А что насчёт Малфоев? Они входили в Священные двадцать восемь и олицетворяли собой целую вереницу поколений чистокровных с, казалось бы, безграничным богатством, накопленным за века. Разве в мире Волдеморта они не должны занимать королевское положение?       Она взмахнула палочкой над его телом, ища магические предметы, а затем снова принялась изучать Малфоя взглядом. Судя по тому, как Гарри описывал события той ночи на Астрономической башне, Малфой боялся за себя и за своих родителей. Но он принял метку, он впустил Пожирателей смерти в Хогвартс, и вот он здесь.       Получил Круциатус без всякой видимой, на взгляд Гермионы, причины, кроме той, что Долохов был очень зол.       Такое отношение вряд ли вдохновляло сохранять верность.       Ей стало интересно, что теперь думает Малфой о последствиях той ночи. Фактически смерть Дамблдора стала олицетворением начала войны. И с тех пор она больше не видела Малфоя.       — В последний раз я видела тебя, когда ты впустил в нашу школу кучу убийц и насильников.       Его лицо исказилось от гнева, когда он пристально посмотрел на неё.       — Пошла. На хуй.       Гермиона выдержала его взгляд, и он уронил голову на пол, снова закрыв глаза. Его светлые волосы частично скрывали лицо; они были длиннее, чем в школе. Он определённо не гордился тем, что сделал. Более того, он разозлился, что она вообще об этом упомянула. Возможно, всё было так, как рассказывал Гарри. Малфой просто боялся за себя, за своих родителей.       И с учётом того, чему только что стала свидетельницей Гермиона, казалось, что страх его был вполне оправдан.       После нескольких мгновений молчания он вздохнул.       — Разве ты не собираешься задержать меня, чтобы твой парень мог ещё немного меня помучить?       — Малфой.       Он открыл глаза и сердито посмотрел на неё.       — Если бы ты мог уйти от них, ты бы ушёл?       Его взгляд скользнул по её лицу. Он был удивлён этим вопросом. За те мгновения, пока он медлил с ответом, она поняла, что он бы так и поступил.       — И что? — усмехнулся он, слишком поздно, чтобы вышло убедительно. — Предать Тёмного Лорда ради кучки мерзких предателей крови и поганых грязнокровок вроде тебя?       Злой и измученный Малфой, которого не оставляли отголоски боли, привычно повторял оскорбления, как заезженная пластинка. В его словах не было ни пыла, ни эмоций. Так почему бы ему не принять это предложение? Однако предложение Дамблдора он не принял. Что-то удерживало его на той стороне. Вероятно, он был напуган. Каркаров, директор Дурмстранга, подался было в бега, но вскоре обнаружили его труп.       Изуродованный.       Гермиона задумчиво изучала Малфоя взглядом, и тот недоверчиво прищурился, глядя на неё в ответ.       Волдеморту прислуживали Пожиратели смерти, которые и хотели бы уйти, но не могли. Отсутствие доверия, ощущение того, что ты в ловушке, и постоянное беспокойство о том, что тебя могут подвергнуть Круциатусу, должно быть, вызывали негодование. Но одно дело участвовать во всём этом без особого рвения, и совсем другое — шпионить на врага. Она не знала, почему Дамблдор доверил Снейпу шпионить в пользу Ордена. Снейп, в конечном итоге, стал причиной падения Дамблдора, и она понятия не имела, какую пользу он принёс Ордену.       Но Гермионе не нужно было ничего решать прямо сейчас. Ей не нужно подвергать опасности себя или Орден, не нужно принимать никаких серьёзных решений, о которых она могла бы пожалеть в будущем. Быть может, попытка попросить Малфоя шпионить для них ни к чему и не приведёт. Конечно, это чистой воды рулетка, но, если бы он согласился, выигрыш мог оказаться огромным. Безусловно, попробовать стоило.       Не зная, как поднять эту тему, особенно с учётом того, что Малфой был так зол и насторожен всю их недолгую встречу, Гермиона решила пока вообще ничего не спрашивать. Она свяжется с ним позже, а пока даст ему время подумать.       Гермиона достала из кармана зачарованный галлеон, который обычно носила с собой, чтобы быстро связываться с друзьями. Она постучала по нему палочкой, настраивая Протеевы чары так, чтобы он мог отправлять сообщения только на её главный галлеон в убежище Паддингтона. Малфой с подозрением следил за ней. Гермиона приподняла его мантию, обнажив чёрные брюки, и сунула монету ему в задний карман.       — Не удержалась полапать ещё раз?       Она усмехнулась.       — Ты не привлекательнее соплохвоста.       Она накинула его мантию поверх брюк и одарила его самым презрительным из взглядов, на который только была способна.       — Возможно, даже меньше.       Гермиона встала и попятилась. Она понятия не имела, что делать со шпионом, и ей нужно было посоветоваться с Тонкс. Кто знает, станет ли вообще Малфой с ней разговаривать?       Она протянула ему три палочки.       — Которая из них твоя?       Он выглядел так, словно скорее бы съел вышеупомянутого соплохвоста, чем сказал, какая из палочек принадлежит ему.       Она вскинула брови.       — Я могу оставить тебя и без палочки, если хочешь.       Он перекатился на спину и поморщился.       — Боярышник.       Она швырнула палочку на пол в десяти футах от него.       — Два дня, Малфой. Я свяжусь с тобой.       Он хмуро посмотрел на неё в ответ, и, кроме этого, ничем не показал, что вообще слышал её слова.       Пятясь к двери, она помчалась к краю Антиаппарационного барьера. Ордену действительно следует снабдить всех портключами. Она задавалась вопросом, что же этому мешало. Отойдя на безопасное расстояние, она сняла с Малфоя путы и с хлопком аппарировала прочь.       Гермиона чиркнула спичкой. Через два дня она увидит, разгорелось ли пламя.

***

      — Что ты сделала?       Рон был в ярости. Гермиона знала, какова будет его реакция. Пульсирующая на виске венка указывала на то, что взрыв неизбежен.       — Я дала Малфою зачарованный галлеон и отпустила его. Какой от этого может быть вред?       В гостиную вошёл Гарри, только что вернувшись из другого убежища, куда сопроводил своих маглорождённых подопечных, чтобы Орден мог их переместить. Если бы Пожиратели смерти явились к семье, к которой он был приставлен, они бы нашли пустой дом. Гарри часто добивался большего успеха, чем она и Рон, в том, чтобы уговорить людей бежать. Он, безусловно, был в этом хорош. Гарри был Избранным не только благодаря обстоятельствам своего рождения, он действительно внушал людям доверие. Засунув руки в карманы джинсов, Гарри рухнул на диван, с усталой покорностью наблюдая, как разворачивается их борьба.       Рон принялся расхаживать по комнате и загибать пальцы.       — Он может обмануть тебя. Он может дать тебе ложную информацию. Он может заманить тебя в ловушку. Он может заманить в ловушку кого-нибудь другого. Он может заставить нас гоняться за призраками. Он может оказаться двойным агентом, как Снейп.       — Да, он всё это может, — согласилась она. Хотя Гермиона и была раздражена, она чувствовала некоторое удовлетворение от того, что, несмотря на гнев и застарелую обиду на Малфоя, замечания Рона были последовательными, хорошо продуманными. Этим летом он повзрослел. Как и все они. — Очевидно, нам придётся учитывать эти возможности в случае сотрудничества с ним. Но какой нам от этого вред? Даже теперь он не знает о нас ничего такого, чего не знал раньше. Риск невелик, но возможная выгода — огромна.       — Мы могли бы допросить его, как Долохова и того другого придурка. Гарри, скажи ей.       Гарри следил взглядом за Роном, который нервно расхаживал по гостиной. Он почесал затылок и заговорил:       — Малфой молод. Я сомневаюсь, что он достаточно близок к Волдеморту...       — Гарри! — сердито перебил его Рон.       — Волдеморт, — подчеркнул Гарри, несмотря на раздражение Рона, — или круг его приближённых владеют кучей информации. Всё, что знает Малфой, он, скорее всего, вынюхал у отца. И это при условии, что его отец что-нибудь знает. С Долоховым мы действительно сорвали джекпот. Но если Малфой станет шпионом, это может изменить весь расклад.       Рон не собирался сдаваться.       — Но посмотри, как много знаем мы! А Гермиона сейчас практически входит в руководство Ордена.       Рон повернулся к ней. Иногда он не мог до конца поверить, что она уже больше месяца регулярно посещала совещания по планированию наравне с Кингсли, Минервой, Римусом и Тонкс.       Гарри отрицательно покачал головой.       — Это не одно и то же. Те, кто мог бы быть старшими членами Ордена, мертвы. Поэтому у молодёжи есть возможность взять на себя больше ответственности, что все мы и делаем. Когда Волде...       — Ради всего святого, Гарри! — раздражённо оборвал его Рон.       Гарри вздохнул и закатил глаза.       — Когда Сам-Знаешь-Кто освободил этих Пожирателей смерти из Азкабана, он вернул себе наиболее опытных волшебников и ведьм. У него нет проблем с руководящим составом. И не забывай о тех, кто избежал преследования двадцать лет назад. Честно говоря, я бы чувствовал себя намного лучше, если бы у нас здесь было более зрелое руководство. Иногда мне кажется, что мы все — кучка детей, играющих в войну. Без обид, Гермиона, — извиняющимся тоном обратился он к подруге.       — И не думала.       Честно говоря, она чувствовала то же, что и Гарри. В некоторые дни груз ответственности казался пугающим.       — В любом случае, — заключил Гарри, — я думаю, что сделать из Малфоя шпиона — чертовски блестящий ход. — Он нахально ухмыльнулся. — Надеюсь, он сможет... нахорьковать для нас какую-нибудь информацию.       Гермиона хихикнула.       Прежде чем Рон успел что-то ответить, в парадную дверь убежища Паддингтона ворвалась Тонкс и, обняв Рона и Гермиону, притянула их к себе за шеи.       — Я не могу в это поверить! Трое из этих ублюдков у нас! Как я рада, что перед уходом из Аврората мы успели умыкнуть запасы Веритасерума.       — Двое, — проворчал всё ещё расстроенный Рон.       — В чём дело? — спросила Тонкс, отпуская их обоих и отступая на шаг. — Вы с Дином сообщали, что на вас напали трое.       — Третьим был Малфой, — объяснила Гермиона. — Я позволила ему уйти, но снабдила зачарованным галлеоном, чтобы он мог с нами связаться.       Тонкс в замешательстве нахмурила брови.       — Люциус?       — Драко, — поправила Гермиона.       Тонкс с минуту смотрела на неё, а затем по её лицу медленно расползлась хитрая улыбка.       — Чтобы шпионить? — Гермиона кивнула, чувствуя больше уверенности в своём решении теперь, когда Тонкс поддержала её. — Чертовски блестящий ход!       Рон пробормотал что-то себе под нос и сел на диван, скрестив руки на груди и неохотно признавая поражение.       — Ты должна была хотя бы забрать его палочку. Всегда полезно иметь несколько палочек про запас.       Гарри повернулся к нему с глумливой ухмылкой и иронично заметил:       — Посмотри на это с другой стороны, Рон. Может быть, ты станешь его куратором.       — Чертовски маловероятно. Если я когда-нибудь ещё увижу эту хорьковую морду, всё закончится слишком быстро, — фыркнул Рон.       Гарри усмехнулся, и они переключились на обсуждение перспектив квиддича при правлении нового Министерства.       Гермиона отвела Тонкс в сторону и понизила голос.       — Кстати об этом, — сказала Гермиона с немалой долей беспокойства. — Кто будет его курировать? Я? Или кто-то другой? Если вы решите, что это должна быть я, то я понятия не имею, что делать. Рон дал несколько отличных замечаний по поводу того, что Малфой может скармливать мне ложную информацию или вообще предать нас.       Тонкс кивнула.       — Это определённо должна быть ты. Тебе он будет доверять больше, чем кому-либо другому, потому что ты отпустила его с волшебной палочкой. И ты женщина. Женское обаяние обычно работает в пользу вербовщика.       — Что?       — Нет, нет! Я не это имела в виду! — Тонкс рассмеялась, увидев на её лице выражение ужаса. — Женщин многие недооценивают, потому что видят в них меньшую угрозу. Он будет менее осторожен рядом с тобой, станет охотнее делиться информацией. Женщины также считаются более отзывчивыми, им легче довериться. Не волнуйся, Гермиона. Никто не ожидает, что ты станешь новой Матой Хари.       Гермиона с отвращением скривила лицо.       — Мерзко.       Она посмотрела на Гарри и Рона, чтобы понять, слышали ли они слова Тонкс. Учитывая отсутствие преувеличенно громких звуков рвоты, видимо, нет.       — Не сомневаюсь, — ухмыльнулась Тонкс, которую всё это весьма позабавило. — Не волнуйся, я тебе помогу. Главный приоритет — обеспечить собственную безопасность. Ему нельзя доверять. Всегда предполагай скрытый враждебный мотив и будь наготове. Когда ты рассчитываешь поговорить с ним в следующий раз?       Гермиона нащупала главный галлеон в кармане джинсов. Теперь ей придётся всё время держать его при себе.       — Через два дня, если он вообще ответит.       — Итак, у нас есть немного времени, чтобы обсудить вашу связь, — Тонкс поманила пальцем, и Гермиона наклонилась ближе. От взгляда Тонкс у неё сжался желудок. — Гермиона, — прошептала Тонкс, — тебе придётся подвергнуть Обливиэйту этих двоих.       — Но...       Тонкс перебила её:       — Если Малфой станет шпионом, никому не нужно об этом знать. Даже им. Некоторыми вещами не следует делиться. Вы ведь держите остальных руководителей в неведении касательно той миссии, которую выполняете по поручению Альбуса, верно?       Гермиона кивнула.       — Верно. Чем больше людей узнают об этом, тем больше опасность того, что миссия будет скомпрометирована. Лучше всего лишить их памяти сейчас, пока они не заговорили об этом с другими, иначе воспоминания усложнятся.       Она с опаской посмотрела на Гарри и Рона, которые сидели на диване, размахивая руками и о чём-то ожесточённо споря. Она никогда ничего не скрывала от них до вступления в Орден. Они трое делились всем с первого курса. У них не было никаких секретов друг от друга. Хотя и существовали некоторые вопросы, обсуждавшиеся высшим руководством, все сведения о которых предполагалось хранить при себе.       Гермиона чувствовала, что с каждым кусочком информации, которую ей приходилось утаивать от Гарри и Рона, она всё больше отдалялась от двух своих лучших друзей. С этими секретами обычно вкупе шла большая ответственность. Приходилось принимать решения, которые не всегда были приятными. Почему-то держать Малфоя в секрете от них казалось хуже, чем всё остальное, чем она до сих пор не делилась.       — Я прилично владею окклюменцией, — продолжила Тонкс, отвлекая взгляд Гермионы от Гарри и Рона, — но тебе, возможно, также придётся подвергнуть Обливиэйту и меня. Никто не знает, выдержим ли мы пытки, и тогда наш шпион будет скомпрометирован. Я могу давать тебе советы и не зная, кто он такой.       Встревоженная, Гермиона сглотнула, когда до неё дошёл смысл слов Тонкс. Если их схватят, любого из них могут подвергнуть пыткам, чтобы выбить информацию.       Пытки.       Смерть.       Реальность войны обрушилась на неё при появлении Пожирателей смерти и ужаса от невозможности аппарировать. В результате успех заставил её забыть о своей минутной панике, но кошмар войны вернулся со словами Тонкс.       — Не унывай, Гермиона, — Тонкс превратила нос и рот в утиный клюв. Гермиона не смогла сдержать улыбки. — Сегодня много отличных новостей, и мы постараемся использовать новую возможность по-максимуму. Кроме тебя, о Малфое должен знать ещё один человек. Возможно, лучше всего выбрать Кингсли. Мне нужно обсудить это с Римусом, прежде чем принимать решение.       Нимфадора притянула её к себе, чтобы ещё раз обнять, и погладила по спине.       — Я направляюсь в убежище Пиннера. Скоро мы начнём допрашивать пленников.       Лицо Гермионы прояснилось. Она была рада, что их миссия прошла так успешно.       — Я надеюсь, что вы добьётесь от них полезной информации.       Тонкс коварно ей улыбнулась.       — О, не волнуйся. Я добьюсь.

***

      Драко корчился от боли на полу бального зала Мэнора, обхватив себя руками и пытаясь унять колотившую его дрожь.       Уже во второй раз за сегодняшний день.       Долохов, мать его.       В ушах звенело от собственного крика и криков ещё семерых неудачников. Драко со стоном перевернулся. Долохов был не единственным, кто потерпел крах при поимке грязнокровок, но схвачены были только члены его команды. Драко дорого за это заплатил. Тёмный Лорд рассчитывал, что от старой гвардии опытных Пожирателей смерти будет куда больше толку, чем от новичков, но Драко удалось вернуться, а вот Долохов попался.       Он заглянул в глаза отцу, который отвернулся, не в силах встретиться с ним взглядом. Его отец изо всех сил старался оставаться бесстрастным, а матери здесь не было. Хвала Мерлину. Он не знал, что хуже: сами пытки или выражение лица матери, которая видела, как его пытали. Лето неудачных набегов, как прозвали это время в армии Тёмного Лорда, было невыносимым. Он задавался вопросом, сожалеют ли его родители о решениях, принятых ранее. И была ли у них сейчас возможность что-то переиграть.       Драко определённо чувствовал, что у него ни в чём не было выбора.       Он перевёл взгляд на тётю. Она выглядела так, словно хотела сделать минет своей собственной палочке. Тётя Белла всегда срывалась в нервное возбуждение, когда людей пытали Круциатусом. Рядом с ней стояла Алекто Кэрроу. От её взгляда у него бежали мурашки. Он прикрыл глаза, чтобы не видеть похотливый взгляд Кэрроу, и прислушался к гневному голосу Тёмного Лорда, эхом разносящемуся по коридорам. Он не только наказывал их за нынешнюю неудачу, но и предупреждал на будущее.       По крайней мере, на этот раз за его промахи не пытали родителей.       С болезненной гримасой он заставил себя встать на колени и склонил голову, безмолвно благодарный за то, что был одним из немногих, кто смог подняться с пола. Он попросил прощения у Тёмного Лорда, когда подошла его очередь, положив руку на одно колено. Когда он почувствовал, что будет уместно встать, то попытался, но у него ещё не хватало сил, и он так и остался стоять на коленях, опустив голову.       Отповедь закончилась. Драко застонал, с трудом поднялся и, прихрамывая, пошёл в свою комнату. Он надеялся, что мать уже его ждёт, готовая исцелить израненное тело.       С трудом он поднялся по лестнице и прошёл по коридору в свою спальню, наконец рухнув на кровать лицом вниз. Нарцисса, которая ждала его в комнате, пыталась скрыть слёзы. Драко почувствовал, как она ласково погладила его волосы, а от поясницы по всему телу разошлись Миорелаксирующие чары. Он с облегчением всхлипнул в подушку. Заклинание сняло острую боль, но дважды за один день было перебором. Однако он не мог рассказать ей, что уже был исцелён швалью из Ордена.       Два миорелаксирующих заклинания. Драко обречённо вздохнул. Завтра его конечности будут как желе, а голова превратится в кашу.       Его мать ушла, пообещав принести зелье, которое поможет ему уснуть.       Драко вспомнил вопрос Грейнджер.       «Если бы ты мог уйти от них, ты бы ушёл?»       С некоторым усилием он потянулся назад и достал из заднего кармана галлеон, который она ему дала. Драко несколько раз прокрутил его между пальцами. Этот галлеон ничем не отличался от любого другого, но при ближайшем рассмотрении стали заметны выступы вдоль края, где галлеоны обычно бывают гладкими. Он провёл большим пальцем по ребру, и монета засветилась. Вероятно, какая-то разновидность Протеевых чар. Он снова перевернул монету, продолжая изучать её, когда услышал приближающиеся шаги. Драко сунул галлеон под подушку. В комнату вернулась мать и поставила на тумбочку рядом с кроватью поднос с двумя стаканами.       — Я принесла тебе немного зелья Сна без сновидений и воды, — она пыталась сдержать дрожь в голосе, делая вид, будто бы лечит его от простой лихорадки. — Позволь мне уложить тебя в постель.       — Не нужно, мам, — его слова звучали приглушённо из-за подушки. Но она уже расшнуровывала его ботинки и снимала с него мантию. Драко не двигался, пока её пальцы мягко порхали по ткани, помогая ему избавиться от одеяния Пожирателя смерти.       Свернув и левитировав мантию на кресло, где он обычно читал, Нарцисса помогла ему сесть. Она потянула за край джемпера.       — Подними руки.       Он улыбнулся ей, несмотря на боль в мышцах и суставах.       — Мне уже не три года.       Но всё равно подчинился.       Она ответила грустной улыбкой. Её глаза блестели от непролитых слёз. Она убрала джемпер, а затем сняла с него майку.       — Раньше я могла держать тебя всего одной рукой.       Он изучал её ясные голубые глаза и морщинки на лице. Его мать постарела по меньшей мере лет на десять после инцидента в Отделе Тайн, но была, как всегда, прекрасна.       — И всё ещё можешь, — мягко ответил он.       Она обняла его обнажённые плечи и прижала щекой к своему животу, нежно поглаживая его волосы другой рукой.       «Если бы ты мог уйти от них, ты бы ушёл?»       Драко не знал, как выбраться, не бросив родителей, и боялся говорить с ними об этом. Ни один из них не владел окклюменцией, в отличие от него. Его мать могла бы пойти на это, но отец, скорее всего, нет.       Она наклонилась вперёд, поцеловала его в макушку и отпустила. Приобняв, поднесла ему флакон зелья Сна без сновидений, который Драко быстро опрокинул в рот, скривившись от кислого вкуса. Затем последовал стакан воды, и он, выпив половину, вернул его.       Нарцисса откинула одеяло, и он со стоном позволил себе упасть навзничь; его ноющее тело окутала прохлада простыней. Он почувствовал, как мать дёргает его за брюки в районе щиколоток.       — Подними ноги, Драко. Чем удобнее тебе будет, тем лучше ты выспишься.       Драко понимал, что его мать обращалась с ним как с маленьким ребёнком, чтобы чувствовать, что может помочь хоть с чем-то, и не стал спорить. Он расстегнул пряжку на брюках, потом сами брюки и позволил матери снять их, перевернувшись, как только она это сделала. На нём были боксеры, но ему всё равно было неудобно представать перед ней настолько раздетым. Мать накрыла его одеялом. Он уже становился вялым после выпитого зелья и хотел поскорее заснуть.       — Спасибо, мама, — невнятно пробормотал он.       — Люблю тебя, — прошептала она, прежде чем погасить свет и закрыть за собой дверь.       Он сунул руку под подушку и ощутил жар, которого раньше не было. Вытащив нагревшийся галлеон, Драко увидел, что по ободку монеты проявились светящиеся буквы. Проведя большим пальцем по ребру, он, должно быть, подал сигнал Грейнджер. Его зрение было нечётким, но он всё ещё мог читать.       Малфой, ты в порядке?       Нет, блядь. Она что думает — это проигранный матч по квиддичу?       Драко снова потёр ребро, и послание изменилось.       Чтобы отправить сообщение, помести большой палец в центр.       Он снова потёр ребро, и текст исчез. Не прошло и двух часов, не говоря уже о двух днях.       Он был зол, расстроен и изнывал от боли. Тёмный Лорд терроризировал его семью, а этот придурок Долохов слишком легко отделается быстрой, безболезненной смертью. Если бы Драко не был таким уставшим, он, вероятно, продумал бы свои действия тщательнее. Прямо сейчас он просто хотел поиметь Долохова.       Он нажал большим пальцем в центр и мысленно передал:       Никакого Веритасерума.       Светящиеся буквы вспыхнули и исчезли. Он сунул галлеон обратно под подушку, надеясь, что не пожалеет о своих действиях.       Драко ухмыльнулся.       Долохов поступил бы с ним так же.

------------------------------------

Комментарий от автора MistressLynn: Зачарованные галлеоны, которые использовали для передачи текстовых сообщений, я встретила в фанфике Шерил Дайсон под названием Draco: Phoenix Rising (2007 год). Вероятно, это один из первых фиков, где Драко становится шпионом, а затем присоединяется к Ордену. Отличная авторская находка того времени.