***
Драко лежал в темноте своей комнаты, уставившись в потолок. Было уже далеко за полночь, но ему не спалось после расправы над Чарити Бербидж. Он снова вздрогнул, вспомнив, как на него брызнула её кровь. Он всё ещё слышал её мольбы к Северусу и видел, как тело исчезало в пасти Нагайны. По негласному соглашению, всю прошлую неделю их семейные ужины проходили в чайной комнате. Об инциденте в столовой никто не упоминал. По крайней мере, на его комнате стояли защитные чары. Змея сюда не заползёт. Они не могли и дальше так жить. Им нужно бежать. Но как убедить отца? И что потребовать у Ордена? Как по сигналу, карман его пижамы потеплел, и Драко достал галлеон. Хочешь потрахаться? Он фыркнул, не сумев сдержать смешка. В том, чтобы улизнуть из поместья на свидание, не было ничего подозрительного. Особенно ночью. Чёрт возьми, да в любое время и в любом возрасте это не будет подозрительным. Ему следовало признать, что Грейнджер была умненькой грязнокровкой. Он ткнул пальцем в монету. Там же? Буквы загорелись и исчезли. Да, сейчас? Драко вспомнил, как эта зазнайка разозлилась, когда узнала, что он подглядывал за ней, пока она переодевалась. Он ухмыльнулся и отправил новое сообщение. Ты снова меня свяжешь? Грейнджер ответила не сразу. Он представлял, какое у неё сейчас выражение лица. Она, должно быть, возмущена или покраснела и бесится от дерзости ужасного Пожирателя смерти. Через несколько мгновений на монете загорелись буквы: Умоляй, и будешь связан. От удивления его брови поползли вверх. Он снова ткнул пальцем в галлеон. Извращенка. Драко улыбнулся. Теперь он точно выбесил эту чопорную заучку. Последовала пауза. И тебе это нравится. Хм. На это у него не нашлось ответа. Его дверь заперта, никто не узнает, когда и куда он аппарирует. Его родители должны спать — если только их тоже не мучают кошмары со змеёй, поедающей людей за обеденным столом. Но Драко понятия не имел, что делает Тёмный Лорд. И вообще, спал ли он в той спальне, которую ему выделили. Спал ли вообще Тёмный Лорд? Может быть, он просто погружался в стазис на несколько часов. Драко никогда не видел его с закрытыми глазами. Даже не помнил, чтобы тот моргал. Драко полагал, что Тёмный Лорд мог сейчас находиться у тёти Беллы. Ни у кого не было причин входить в его спальню посреди ночи, и, насколько он знал, никто никогда этого не делал, но принять меры предосторожности было не лишним. Он установил заклинание слежения на дверь и заколдовал свои одеяла, чтобы создать видимость, будто он спит под ними. Он написал Грейнджер: Пятнадцать минут. Драко много думал за последний месяц о том, что он мог сообщить и чего говорить не следовало. А ещё о том, что пора бы ему начать извлекать выгоду из этого соглашения. Он натянул квиддичную футболку на голую грудь и достал из шкафа носки и обувь. Драко точно знал, как использовать Орден, чтобы убедить отца уйти.***
Гермиона с хлопком аппарировала в свою спальню. Она была удивлена, увидев, что Малфой уже там. Он лежал на её кровати. В темноте горел блёклый Люмос его палочки, освещая светлые волосы и черты лица. Уже второй раз он пришёл на встречу раньше, чем она. Он повернулся, и Гермиона заметила, как в свете волшебной палочки блеснули его серые глаза. — Экспеллиармус! Он тут же сел и прорычал: — Я предупреждал! Не смей брать мою палочку! — Я помню, — заговорила она, привлекая его внимание к своим действиям. — Я не стану её забирать. Положу её сюда, на книжную полку. Ладно? Она осторожно подошла к шкафу, и Драко сердито проследил за тем, как она положила его палочку из боярышника поверх романов Джейн Остин. Теперь та лежала ближе к нему, чем к Грейнджер, но она могла бы проклясть его в любой момент. — И, я полагаю, сама ты не собираешься оставаться без палочки? — насмешливо спросил он. — Я тебе не доверяю. — Это чувство определённо взаимно, — обиженно возразил Малфой. — Так почему же именно ты оставляешь при себе палочку? — Я уже дважды отпускала тебя, — пояснила она, стараясь не говорить с ним так, будто он полный идиот, что было непросто. — Ты уже знаешь, что я не нападу на тебя, если ты не нападёшь первым. Его челюсти несколько раз сжались, пока он обдумывал ситуацию. — Хорошо, — выдавил он. Она выдохнула, и Драко отметил, что её плечи расслабились. Что ж, по крайней мере, она оказалась в затруднительном положение. — Почему ты сидишь в темноте? Взмахом волшебной палочки она задёрнула шторы, чтобы соседи не увидели свет из окна. — Потому что маглы… Малфой замолчал, когда она щёлкнула выключателем и комната мгновенно осветилась. Она наблюдала за тем, как он моргал, пока его глаза привыкали к яркому свету. Он перевёл взгляд с неё на люстру, прикрывая глаза рукой. Вспомнив, как он разозлился, когда она застала его над книгой из музея Космонавтики и авиации, в этот раз она изо всех сил постаралась скрыть самодовольную ухмылку. Здесь Малфой был совершенно не в своей тарелке. Магловский мир был её территорией. Вот почему Тонкс предложила именно это место для встреч. — Выключатель, — Гермиона несколько раз пощёлкала клавишей, чтобы продемонстрировать, как включается и выключается свет. Возможно, вопреки всем её усилиям, немного самодовольства всё же умудрилось просочиться наружу. — Прекрати, — бросил он ей. — Это чертовски раздражает. Она подошла и села за стол в своё рабочее кресло, попутно отметив, что книга по астрономии не валялась на полу, куда он бросил её в прошлый раз, а лежала на тумбочке. Должно быть, он остался, чтобы прочитать её после того, как она ушла. Это было… любопытно. В Хогвартсе преподавалась астрономия, где они изучали созвездия и ход планет. Но исследование космоса было целой областью, которой просто не существовало в Волшебном мире. Гермионе было интересно узнать, что по этому поводу думал Малфой, вот только если бы она открыто спросила это у него, то почти наверняка нарвалась бы на грубость. Гермиона чувствовала себя запертой в клетке с диким зверем, и ей приходилось вести себя аккуратно, чтобы его не спровоцировать. — Спасибо, что предупредил о табу. — Да пофиг, — небрежно бросил он. Да, определённо, в клетке с чрезвычайно враждебным, диким и невероятно раздражающим зверем. Она с досадой поджала пальцы на ногах. Значит, даже вежливость бесполезна. Вот придурок. Ну что за наказание. Ладно, тогда она будет задавать вопросы прямо и по существу, чтобы поскорее покончить с делом. — Где находится Сам-Знаешь-Кто? Малфой встретился с ней взглядом. Она никогда не привыкнет вот так смотреть ему прямо в глаза, и трудно было сказать, случалось ли подобное раньше. Хотя нет, она вспомнила. На третьем курсе, когда она ему врезала. При воспоминании об этом Гермиона развеселилась. — Я не знаю, — бесцветно ответил он. У неё было такое чувство, что он лжёт. В прошлый раз он отказался отвечать, но не заявлял, что не знает. Странно, но можно было попытаться спросить ещё раз спустя какое-то время. Гермиона уже собиралась задать другой вопрос, когда он добавил: — Но я могу выяснить. Она подняла брови. Это было уже интереснее. — Когда? Малфой поёрзал на кровати и наклонился вперёд, упёршись локтями в колени. Она старалась не замечать, как при каждом движении у него напрягались мышцы на руках. — Если Орден победит, я хочу полного помилования для своей семьи. И Непреложный обет от того, кто будет решать этот вопрос. Кингсли. Она не могла выдать Малфою, что Кингсли член Ордена. Он был слишком важен, он и его пост и влияние в Министерстве, возможность получить поддержку внутри страны и на международном уровне. У него были длинные руки. После Гарри Кингсли был самым важным человеком в Ордене. — Это слишком серьёзная просьба, Малфой. Он снова откинулся на спину. — Что ж, ладно, тогда ничего не нужно. Подтекст был ясен. Без этого он и пальцем не пошевелит, не то что раскроет им местонахождение Волдеморта. Она уже обсуждала с Тонкс, как вести себя, когда он что-то потребует, и была к этому готова. Хотя он запросил больше, чем они могли предложить. — Я займусь этим вопросом, — пообещала Гермиона. — Но такие решения не в моей власти. И ты ещё не показал, что полезен. Орден просто так не пойдёт на подобный шаг, — она повертелась в кресле, глядя на него. — Сейчас нет причин доверять тебе или твоим словам. Ты не можешь выдвигать требования, не доказав своей ценности. Его глаза сузились, пока он изучающе смотрел на неё, обдумывая её отказ по причине его бесполезности. Тонкс объяснила ей, что если Малфой почувствует, что контролирует ситуацию или что Гермиона нуждается в нём больше, чем он — в Ордене, то сможет выгадать из ситуации больше, чем они получат от него. Гермионе следовало показать, что его ценность для Ордена невелика. Сейчас между ними установилось шаткое равновесие, а Гермионе нужно было иметь хоть небольшое, но преимущество. Если она не проявит осторожность, то Малфой, без сомнения, возьмёт верх. После нескольких мгновений взаимных разглядываний, сопровождаемых полной тишиной, она решила предпринять ещё одну попытку. Это был выстрел наугад, но все их попытки с Роном и Гарри найти хоть какую-то зацепку не дали никаких результатов. — Ты знаешь кого-нибудь с инициалами Р.А.Б.? Малфой принялся разминать пальцы. Гермиона обратила внимание на его руки. Тёмная метка приходила в движение при каждом щелчке сустава. Она поморщилась. Ей никогда не нравились эти отвратительные звуки. Он улыбнулся, радуясь её раздражению, и сразу же принялся разминать шею, спину и плечи. — А что? — с улыбкой спросил он, в этот раз хрустнув шеей. Она стиснула зубы и подождала, пока он прекратит. — Тебе лучше этого не знать. Малфой изучал её несколько секунд. Что-то в её лице, должно быть, подсказало ему, что это серьёзный вопрос. Он не стал спорить, но бросил на неё раздражённый взгляд. — И это всё, Грейнджер? Инициалы? Больше ничего? Почему бы просто не взять архив Министерства? Ты хотя бы знаешь, из Англии этот волшебник или нет? Гермиона прикусила губу. Это именно то, о чём они с Гарри и Роном так долго думали. Пытались разложить по полочкам всё, что знали об этом человеке. — Пожиратель смерти, участник первой Магической войны. Она наблюдала за тем, как он размышлял, и заметила, что его глаза загорелись. — Ты знаешь?! — она не смогла скрыть волнения в голосе. Так никуда не годится. Ей нужно быть сдержаннее. Он улыбнулся, как чеширский кот. Теперь он хотел что-то получить за свою информацию. — Вы узнали что-нибудь о Веритасеруме? — спросил он. Этим она как раз могла с ним поделиться. Если Малфой захочет вытащить имплант, он имеет на это право. Она предположила, что они бы даже могли помочь ему с этим. У Долохова операция прошла успешно. Ей придётся поговорить с Мэри, если Малфой захочет удалить и свой. Ох уж эта Мэри. — Это имплант, он находится в слизистой оболочке желудка, — объяснила она. Малфой рефлекторно коснулся своего живота — она невольно проследила за этим движением. — Когда Веритасерум начинает усваиваться, то имплант, реагируя, выделяет концентрированный яд. Его не могли ввести Роули и Беллатриса. Только квалифицированный целитель справился бы с заданием так, что не осталось следов от разреза. Целителя, вероятно, казнили, чтобы сохранить тайну. Он вцепился в футболку. Должно быть, это невероятно тревожно: осознавать, что над твоим телом без твоего ведома провели смертельно опасный эксперимент. Знать, что теперь внутри находится нечто, готовое убить тебя, словно ты носишь в себе бомбу замедленного действия. Она видела, как он задрал футболку и принялся разглядывать себя в поисках шрама, которого там, конечно, не было. На их телах не осталось никаких признаков проведённой процедуры. — Мы можем… — она не знала, стоит ли ей предлагать ему помощь, но прилив жалости, который она ощутила, заставил её заговорить. Малфой взглянул на неё, и она сглотнула. Он выглядел встревоженным. — Мы можем вытащить его из тебя, — она сделала паузу, а затем продолжила: — Если хочешь. — Регулус Блэк, — тихо сказал он. Он потёр живот и опустил задранный край футболки. — Что? — не поняв, переспросила она. — Регулус Арктурус Блэк, — повторил он. — Двоюродный брат моей матери. Он умер молодым. — Ох. Двоюродный брат Сириуса Блэка… Может быть, родной? Или другой близкий родственник? Она не была уверена. Все чистокровные, казалось, тем или иным образом состояли в родстве. Она не знала, как новая информация сможет им помочь, но это был ответ. А им уже давно требовались ответы. Она пожала плечами так, словно сказанное не имело для неё никакого значения. Уже лучше. Неплохо получилось. — Кто входит в Ближний круг? Помимо Волдеморта, эти Пожиратели были их основными целями. Кроме того, существовала вероятность, что кому-то из них доверили хранить крестраж, как это случилось с его отцом. Малфой посмотрел на неё, должно быть, раздумывая, хочет ли об этом рассказывать. Она постучала пальцами по столу и выжидающе посмотрела на него. Он должен принять решение. Ты сотрудничаешь или нет, Малфой? Сколько ты готов выложить? На что пойдёшь в надежде получить помилование? — Тётя Белла. — Очевидно, — она закатила глаза. — Родольфус. — Хм, — ответила она, не впечатлившись этой информацией. Опять же, очевидно. — Нотт. Она ахнула. — Тео? Она не могла представить тихого, высокого, долговязого парня, которого помнила по Хогвартсу, в роли Пожирателя смерти. Не говоря уже о том, чтобы он мог оказаться настолько приближённым к Волдеморту. Гермиона резко закрыла рот. Она снова забыла, что ей нужно вести себя так, словно её не волнует информация, которую он ей давал. — Нет, его отец, — он с отвращением покачал головой. — Тео не настолько глуп. Гермиона снова почувствовала прилив жалости. Было очевидно, что Малфой сожалел о том, что стал Пожирателем смерти. — Кто ещё? — Макнейр. Она подождала, но он не продолжил. Он не выдал ей список целиком, а раздумывал над кандидатурой каждого в отдельности. Почему? — Кто-нибудь ещё? — Роули. — И? Малфой провёл рукой по волосам — они были длиннее, чем раньше, когда они учились в Хогвартсе, — и снова откинулся на кровать. Теперь его лица было не рассмотреть. — Кэрроу. Гермиона знала, что они Пожиратели смерти, но не представляла, какое место те занимали в общей иерархии. Сейчас они преподавали в Хогвартсе со Снейпом. Три члена Ближнего круга работали в её школе. Она надеялась, что Макгонагалл была права, говоря, что преподаватели тоже отвлекутся на матч, и Орден сможет эвакуировать студентов. — Ещё кто-нибудь? — Это все, кого я знаю. Малфой лгал, но она ничего не могла с этим поделать. Что именно объединяло всех этих людей? Он не упомянул Снейпа и своего отца, которые, очевидно, тоже входили в ближайшее окружение. Он, конечно, не собирался выдавать отца, и она предположила, что по той же причине он не назвал имени бывшего профессора Зельеварения. Он упомянул Беллатрису, но Орден уже знал о её роли. Гермиона попыталась сделать ещё один выстрел наугад. За эти две короткие встречи Малфой проявил себя как невероятно полезный источник. Они не могли доверять ему, но крохи информации, которые он предоставил, были бесценны. Она просто не может показывать, насколько на самом деле важны эти сведения. — Есть ли ещё кто-нибудь, к кому мы могли бы обратиться? — Для чего? — Чтобы шпионить. Он разразился лающим смехом. — Да иди ты, Грейнджер. Кажется, ты совсем идиотка. Даже если бы я знал, я бы тебе не сказал. Ты даже не представляешь, насколько это опасно. Следует ли Ордену связаться с Тео Ноттом? Она не понимала, почему Малфой стал Пожирателем смерти, а Нотт — нет. У обоих отцы были Пожирателями. И входили в Ближайший круг приближённых Волдеморта, это оставалось неоспоримым фактом, пусть даже Малфой специально промолчал про собственного отца. Она подумала о Крэббе и Гойле, чьи отцы тоже были Пожирателями смерти. Пойдёт ли новое поколение слепо по стопам своих родителей? Малфой явно был недоволен своим затруднительным положением, и, судя по тому, что он только что рассказал, Нотту удалось избежать такой участи. С другой стороны, если она обратится к Нотту, а тот свяжется с Малфоем, то она потеряет свой источник. Гермионе придётся хорошенько подумать, прежде чем обращаться к его другу, и если она решится, то ей придётся действовать максимально деликатно, чтобы он никому не сболтнул. — Кстати говоря, как твоя окклюменция? Она замерла. Ей хотелось провалиться под землю. Орден ещё не заполучил в свои ряды легилимента. На данный момент все её успехи носили сугубо теоретический характер. — Я учусь, — ответила Гермиона. Хоть она и не солгала, но понимала, что отсутствие прогресса быстро станет препятствием. — Есть что-нибудь ещё, что ты хотел бы добавить? Он ухмыльнулся. — Когда ты снова для меня разденешься? Гермиона знала, что он специально это говорит, чтобы разозлить её. Тем более, он уже видел её обнажённой и теперь изо всех сил старался заставить её почувствовать себя неловко. Но что-то в его голосе и в том, как он смотрел, её взволновало. Фу. Гермиона нахмурилась в ответ. — Я дам тебе знать. И аппарировала, оставив Малфоя одного в своей комнате.