***
Гермиона аппарировала в свою комнату и увидела, что Малфой снова явился на встречу раньше неё и уже лежал на её кровати, заложив руки за голову и уставившись в потолок. У него при себе не было палочки — та уже покоилась на полке книжного шкафа. Это обнадёживало. Но всё же могло быть уловкой. Возможно, он пытается усыпить её бдительность, а сам планирует напасть или стереть ей память. Она ещё раз посмотрела на полку, где лежала его палочка. Неужели её книги… переставлены? Она с трудом отвела взгляд от шкафа и ошеломлённо посмотрела на Малфоя. Значит, ему было интересно не только разглядывать картинки в книге по астрономии. Он приходил сюда и читал? Магловские книги. Драко Малфой приходил в её дом, в её спальню и тайно читал магловские книги. Чем ещё он тут занимался? Мысль о том, что он рылся в её вещах или в вещах её родителей, пугала. Но опять же, если он исследовал магловский дом, то значит, он не считал, что в нём «грязно» или что после этого он подцепит какое-нибудь заболевание? Он ничего не знал о мире маглов, и ему, должно быть, стало любопытно. Учитывая, как нервно он отреагировал в прошлый раз, когда она застала его за книгой о космосе, теперь Гермиона решила не подавать виду, что заметила все эти мелкие перемены в своей комнате. Гермиона вспомнила, как при эвакуации студентов из Хогвартса Малфой просто открыл для неё портрет и ушёл. Это был первый раз, когда он не проявил по отношению к ней никакой враждебности. Даже с учётом того, что они столкнулись во время операции Ордена, которую хотели сорвать Пожиратели. Ещё более странным показалось то, что он был согласен с её словами и действиями Ордена. — Как поживает окклюменция? — спросил он, прервав её размышления. Малфой не стал ходить вокруг да около. Она была рада, что ей нашлось, что ответить на этот вопрос. У неё появилась учительница, и Гермиона делала успехи. Но эта проблема до сих пор стояла очень остро, и если бы её схватили в Хогвартсе и просмотрели воспоминания, то Малфоя бы уже запытали до смерти. — У меня появился наставник. Это непросто, но есть прогресс. Малфой повернулся на бок и встретился с ней взглядом. Своим длинным телом он занимал почти всю кровать. — Шкатулки? Она покачала головой. — Книги. Его брови слегка приподнялись, а на лице заиграла понимающая улыбка. Как будто у них прямо сейчас появилась личная шутка. Гермиона Грейнджер — книжный червь. Использует книги для хранения воспоминаний. Он вёл себя с ней слишком… фамильярно. Что-то в том, как он развалился на её кровати, вытянув ноги и повернувшись к ней лицом, располагало. Даже слишком. И он улыбался ей. Улыбался или ухмылялся? Может быть, это была полуулыбка? Похоже на то. И это было странно. Гермиона никогда раньше не видела, чтобы он улыбался. По крайней мере, не ей и не её друзьям. Его проницательные серые глаза теперь смотрели на неё совершенно иначе. Почти… игриво. Она наклонила голову, оценивая его в течение нескольких секунд. Гермионе стало интересно, каково это — когда он относится по-дружески, а не враждебно. Малфой не выглядел таким же нервным, как в их последнюю встречу. На самом деле, он совсем не злился. Он был задумчивым. Гермиона не знала, как вести себя с ним, когда он не проявлял агрессии и был почти благожелательным. Она вообще не представляла, что с ним делать в таком случае. Но она подумала, что стоит закрепить позитивную динамику. — Спасибо, Малфой. Он удивился. — Ты о чём? — За Хогвартс. Без твоей помощи я бы не смогла забрать того ребёнка. Он насмешливо фыркнул и опустил взгляд в пол. — Он же всего лишь ребёнок. Драко казался смущённым. Может быть, из-за разговора, который он случайно подслушал? Тот был личным. Даже если он решил так открыто не проявлять по отношению к ней враждебность, он всё ещё не собирался обсуждать с ней свою личную жизнь и своё участие в войне. Но Гермиона не просто так сегодня позвала его. — Ты знаешь кого-нибудь ещё из Ближнего круга? — Нет, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. Он лгал, она была в этом уверена. — О них может рассказать Долохов. Именно такой ответ и предвидела Гермиона, поэтому она ничего не сказала. Всё дело было в том, что у них больше не было Долохова. Поэтому-то она и вызвала его на встречу. — Вы убили его, — предположил он, почти не веря собственным словам. — Нет, конечно, нет, — защищаясь, парировала она. — За кого ты нас принимаешь? За Пожирателей смерти? Он улыбнулся в ответ на её выпад. Улыбка снова была дружелюбной, с такой можно посмеяться над старой доброй шуткой. Было странно обмениваться с ним шутками. А уж дважды за последние пять минут — и подавно. Ещё более странным было то, что так шутить можно только с соратником, но никак не с человеком, сражающимся на другой стороне. Гермиона подумала, что это может поспособствовать их дальнейшему сотрудничеству. На мгновение она запаниковала. Гермиона не знала, как справиться с такой переменой, и была совершенно сбита с толку. Его улыбка погасла так же быстро. — Тогда почему вы не узнаете у него? — обвиняюще спросил Малфой. — Зачем задавать этот вопрос мне? Гермиона не ответила. Она всё ещё пыталась переварить то, как искренне он ей улыбнулся до этого. Но он хотел знать, зачем его вызывали ради сведений, которыми располагал Долохов. Она не была уверена, что в её полномочиях раскрывать истинную причину, но не могла придумать, как соврать убедительно. И он заметил её нерешительность. — Грейнджер, я вообще-то жизнью рискую. Если ты хочешь, чтобы наше сотрудничество продолжалось, то будь добра отвечать на мои вопросы. Говоря это, Малфой не выглядел рассерженным. Во всяком случае не таким, как во время их последней встречи. Он просто обозначил условия своего участия. Гермиона подумала, что, наверно, не будет вреда, если она расскажет ему о том, что произошло. Если Орден хотел сдвинуться с мёртвой точки, им нужно было больше сведений о Пожирателях смерти из ближайшего окружения. У неё не было возможности уточнять у Тонкс каждый нюанс. Придётся принять решение здесь и сейчас, полагаясь только на себя. Поэтому Гермиона так и сделала, надеясь, что не пожалеет об этом. — Долохов повесился на простынях. Брови Малфоя приподнялись, а на лице появилась тень самодовольной ухмылки. Гермиона не могла в это поверить. Он был счастлив оттого, что Долохов покончил с собой? Но ей нечего так удивляться. Долохов попал им в руки, когда пытал Малфоя. Скорее всего, пытал не в первый раз. Её следующий вопрос выдаст намерения Ордена. Но они с Тонкс обсуждали этот момент и пришли к выводу, что в данном случае такая информация не является разглашением. То, что они планировали атаку, ещё не раскрывало то, какой именно объект они собираются атаковать. И тем более никак не указывало на то, когда будет проводится эта операция. Она глубоко вздохнула. — Нам нужны планы особняков. На его лице не появилось ни удивления, ни злости — вообще никаких эмоций. — Чьих именно поместий? — Лестрейндж, Макнейра, Кэрроу, Роули и Нотта. Исключительно те фамилии, которые он им называл. Орден знал больше приближённых Волдеморта, но Тонкс проинструктировала её не раскрывать этих сведений. Малфой прикусил щёку, изучая её, а затем принял вертикальное положение. — Хорошо, я нарисую план. Чей ты хочешь в первую очередь? Он наверняка понял, что они планируют налёты. Гермиона задумалась, не сыграла ли свою роль информация о самоубийстве Долохова. Может быть, теперь Малфой захочет приложить руку к поимке остальных? — Лестрейндж. Он кивнул, как будто ожидал именно такого ответа. — Ты же понимаешь, что схемы зданий будет недостаточно? Там есть обереги, тёмные артефакты и прочая хрень, мешающая проникнуть внутрь. — Если у тебя есть, что добавить по этому поводу, мы будем признательны. Кингсли собирался выяснить это через свои источники в Министерстве, подняв архивные данные. Так они смогут дополнить, а заодно и проверить информацию, которую даст им Малфой. — Где находится Сам-Знаешь-Кто? Малфой наклонился вперёд, оперевшись локтями на колени. — Как продвигается вопрос с помилованием? Она не могла сказать ему, что Кингсли ответил категорическим отказом. Ей придётся дать более обнадёживающий ответ. Вдруг Кингсли передумает? Хорошо бы Кингсли действительно передумал. Но всегда оставался вопрос насчёт Люциуса Малфоя. Добыть для него помилование было попросту невозможно. Кингсли велел ей лгать. И ей следовало лгать убедительно, поэтому она ответила расплывчато. — Оно возможно, — сказала Гермиона, перекатывая ластик по поверхности стола. Ей трудно было лгать и смотреть Малфою в глаза. Он бы сразу её раскусил. — Они тебе не доверяют. — А ты мне доверяешь? Она подняла глаза и выдержала его взгляд. Умный. Пронзительный. Притягательный. Она тут же почувствовала мимолётный укол вины, вспомнив о Роне. Ей не следовало обращать внимания на глаза Малфоя. Или позволять себе ещё что-то в этом роде. Гермиона усмехнулась так, словно он спросил её, верит ли она в Мозгошмыгов. — Конечно, нет. Но я думаю, что информация того стоит. Он откинулся назад, обдумывая её ответ. — Справедливо, Грейнджер.***
Драко раскатал на столе Грейнджер пергамент. Он не хотел, чтобы его застукали за тем, как он составляет планы проникновения в дома весьма влиятельных людей, которые к тому же были приближёнными Тёмного Лорда. А в магловском доме Грейнджер он мог работать без оглядки, не боясь быть пойманным в любой момент. Он принёс несколько запасных пергаментов, чернила и перья и спрятал всё это в гостевой спальне, чтобы Грейнджер ничего не заметила во время их встреч. В её комнате работать было комфортнее. Там было тихо. Спокойно. Это был совершенно другой мир. Без пыток и убийств, изнасилований и страха за свою жизнь. Он никому не пожелал бы того существования, которое вёл в поместье. Вспоминая их встречу, Драко не мог поверить, что она действительно поблагодарила его за то, что он помог вытащить ребёнка. За какого монстра она его принимала? Хотя, может быть, она принимала его как раз за того, каким он был? Это же он впустил в Хогвартс свою безумную тётушку и Сивого… В доме Грейнджер Драко мог скрыться от всего этого ужаса. По крайней мере, на несколько часов. И он снова вспомнил о том, что Грейнджер стёрла память родителям, но не сбежала. Он периодически возвращался сюда ещё до того, как начал работать над чертежами. И, когда выпадал случай, по нескольку часов подряд исследовал её дом и все непонятные приспособления в нём, а также книги. Маглы его обескураживали. Во всех смыслах они — тут не могло быть никакого сомнения — стояли ниже волшебников. У них же не было магии. Какие ещё нужны доказательства? Но, между тем, маглы смогли сконструировать и собственными руками создать множество хитроумных приспособлений, чтобы обходиться и без магии. Там, где волшебники и ведьмы без лишних раздумий использовали магию, маглы совершали подвиги, которые поражали воображение. Например, они сотворили маленькие, простые безделушки вроде письменных принадлежностей на столе Грейнджер. Их не требовалось постоянно обмакивать в чернила. Сотворили они и другие, совершенно невообразимые вещи. Например, отправили зонды в дальние уголки Солнечной системы и научились выращивать человеческие органы буквально из одной клетки. Маглы восхищали. Но всё же они были хуже. Потому что у них не было магии. Драко всё ещё был не совсем уверен в правильности своих выводов. Закончив чертить основную часть поместья, он отложил перо и свернул пергамент. Драко встал, потянулся и оглядел её комнату. Единственной непонятной вещью оставалась изогнутая серебристая коробка, соединённая шнуром со стеной. В последнее время она вызывала у него неподдельный интерес. Он уже смог выяснить, для чего использовалось большинство предметов, но назначения этой коробки так и не понял. Драко присел перед ней на корточки. К этому времени он уже знал о кнопке, которая использовалась для включения и выключения электронных устройств. Когда он нажал «извлечь», к нему выдвинулся чёрный квадрат с круглой дыркой и небольшим углублением внутри. Драко нажал на кнопку снова, и квадрат вернулся на место. Он нажимал другие кнопки, но больше ничего не происходило, так что понятнее не становилось. Драко уже обыскивал её комнату несколько раз, и тщательно, но так и не нашёл никаких очевидных подсказок. Рядом с устройством стояла стопка тонких пластмассовых, почти плоских квадратов с различными изображениями, однако он не видел никакой связи между ними и устройством, кроме того, что те стояли рядом. Драко уже просматривал эту стопку и перебирал её несколько раз. На пластмассовых квадратах красовались различные картинки с мужчинами и женщинами. Они, казалось бы, никак не были связаны друг с другом, но у них на обороте всегда располагался пронумерованный список. Вот и как всё это понимать? Для чего они были нужны, оставалось загадкой. На некоторых снимках были изображены люди с музыкальными инструментами или даже целым оркестром. Значит, всё это имело какое-то отношение к музыке. Но какое именно? Драко был почти уверен, что пластиковые квадраты должны подходить к устройству. И его бесило, что он до сих пор не понял, как всё это состыковать. Он взял один из этих квадратов и аккуратно, не желая сломать, поковырял ногтем. Оказалось, что это была коробка! Вот так открытие! Драко пришёл в приподнятое настроение. Возможно, он нашёл ответ на загадку, которая мучила его последние несколько недель. Внутри обнаружился блестящий круг. Он достал его и чуть не закричал от восторга, когда тот идеально лёг в устройство. После он нажал «воспроизвести». Драко закрыл пластиковую коробочку и изучил неподвижное изображение. Четверо парней переходили улицу — ничего необычного. Они напоминали бродяг, которые обычно толклись в Лютном переулке. Он прочитал надпись и нахмурился. Если маглы не были недоразвитыми, то почему они неправильно написали слово «Жуки»?