Из Уилтшира с любовью...

      Блядь.              После их совместного просмотра фильма Гермиона потеряла бдительность. Она была в ужасе и корила себя за то, что заснула при Малфое, но ведь он не воспользовался ситуацией. Та ночь, а потом его благодарность за помощь с имплантом дали ей ложное чувство безопасности. Она стала слишком самонадеянной. И вот он сделал свой ход.              Какой же она была дурой, что доверилась ему.              Она вскочила со стула и ринулась к двери, но Малфой опередил её и перегородил рукой выход из комнаты. Она попыталась применить к нему несколько приёмов, освоенных на боевой подготовке, но он быстро прижал её к стене, перехватив руки и просунув колено ей между ног прежде, чем она успела ударить его по яйцам.              На адреналине она попыталась вывернуться из его хватки, выкручивая руки и стараясь ударить его локтем в лицо. Ощущение ужаса её положения нарастало, и она в отчаянии потянулась за ближайшей из палочек, которые Малфой до сих пор сжимал в руке, но он легко перехватил её запястья, рванул их вверх и прижимая к стене. Она подалась вперёд, силясь укусить его, но он был за пределами досягаемости и лишь окинул её взглядом. Его глаза опасно сверкнули.              — Хочешь, чтобы я тебя трахнул, Грейнджер?              Гермиона резко прекратила сопротивляться и уставилась на Малфоя. Она тяжело дышала, а её грудная клетка часто вздымалась от напряжения — так сильно Гермиона пыталась вырваться. Он посмотрел на её грудь, а затем — снова ей в глаза, и одарил соблазнительной улыбкой. В тот же миг страх, который заставлял её сердце бешено колотиться, перерос в нечто совершенно иное, и она сразу же ощутила тело Малфоя, прижатое к ней, жар, исходящий от него, и осознала, что его губы были всего в нескольких дюймах от её собственных. Между её бёдер медленно, но неуклонно стало разгораться тепло. Он прижал колено плотнее, и напряжение усилилось.              Что, чёрт побери, он делал?              Гермиона сглотнула.              — Нет, — её голос дрогнул. Ей нужно говорить решительней. Чем бы это ни было, пора с этим заканчивать. Сейчас же. Она откашлялась и попыталась снова: — Нет, не хочу.              Она потянула руки вниз, пытаясь высвободиться из его безжалостной хватки, но его пальцы лишь сильнее сжали её запястья.              Малфой приподнял бровь, и его нога скользнула чуть глубже, двигаясь между её бёдер. Она в ужасе осознала, что внутри неё разгорается желание, а и без того явное напряжение между ног становилось мучительным. Он засунул обе их палочки в задний карман, и теперь свободная рука легла ей на талию. Его пальцы скользнули под край джемпера, отчего по коже побежали мурашки.              Он продолжил низким, хриплым голосом:              — Я могу нагнуть тебя над кроватью, сорвать одежду и оттрахать тебя, пока ты будешь кричать.              Её соски затвердели, когда она живо вообразила описанную сцену. Откуда вообще это в ней взялось? Пальцы Малфоя медленно поползли выше. Она снова попыталась вырваться из его хватки и снова потерпела неудачу. Сделав глубокий вдох, она опять попыталась призвать всю свою выдержку.              — Точно нет, — в горле у неё пересохло, но, по крайней мере, голос не дрогнул. — Малфой, отпусти меня.              Он наклонился к ней настолько близко, что его горячее дыхание коснулось её губ. Его грудь прижималась к её груди.              — У тебя очень скверно выходит врать, Грейнджер, — произнося это, он прижался к ней бёдрами, и она почувствовала, как решительно в неё упёрся его… — Солги мне, — его голос ласкал кожу.              Её глаза расширились от осознания. Это был тест! Проверка окклюменции, и она только что с треском провалилась. Малфой неоднократно напоминал ей, как важно скрывать эмоции, и теперь проверял её успехи.              Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. У неё не выйдет сосредоточиться, если она будет на него смотреть. Но в этот момент его бедро снова двинулось. Малфой подался им вперёд, потом назад, и начал отчётливо покачивать им между её ног. Его рука под джемпером стала продвигаться выше, всё ближе и ближе к её груди. От его прикосновений по коже расползался жар.              Негромко простонав, она сосредоточилась на том, чтобы очистить разум.              На гладь замёрзшего пруда падает снег. Крошечная снежинка упала на лёд, примкнув к остальным. Гермиона открыла глаза и смогла спокойно выдержать его напряжённый взгляд из-под упавшей на глаза чёлки: теперь её это не волновало. Она почувствовала, что её взгляд слегка остекленел.              Малфой наклонился ближе и заговорил, слегка касаясь её губ:              — Если мне понравится, как ты кончаешь, я переверну тебя и буду вылизывать до тех пор, пока ты не забудешь собственное имя, — он очертил кончиком языка контур её нижней губы и нежно прикусил её.              — Нет, спасибо, — бесстрастно ответила она, отвернувшись в сторону. Её голос звучал уж слишком отстранённо, но она не позволяла желанию взять над собой верх.              Снова коснувшись её губами — на этот раз подбородка, — Малфой отстранился и отпустил её руки. Те безвольно упали по бокам, как плети. Гермиона рассеянно потёрла запястья и выпрямилась, апатично глядя на Малфоя и ожидая, что будет дальше.              — Уже лучше, — прокомментировал он, окинув её оценивающим взглядом с головы до ног. — Но ты перегибаешь палку. Ведёшь себя, как жертва Обливиэйта. Не нужно, чтобы остальные поняли, что ты используешь окклюменцию.              Гермиона тупо кивнула и потёрла глаза. От перенапряжения кружилась голова.              — Я никогда так не практиковалась, — пояснила она.              Она до сих пор ощущала, с какой силой он прижимался к ней грудью и бёдрами. Внизу живота болезненно ныло.              Всё, что он сказал…              Он это серьёзно?              Гермиона не могла перестать представлять, как бы он делал с ней всё то, о чём говорил.              Мерлин.              Он фыркнул.              — Скорее всего, тебя бы избили, а потом пытали бы Круциатусом. Они не станут предупреждать заранее и не предложат сначала выпить чаю.              — Полагаю, что так, — она посмотрела в его серые глаза и сразу же об этом пожалела. Она не могла избавиться от мыслей, в которых они занимались сексом, поэтому потупилась и уставилась на свои руки.              Малфой достал из заднего кармана её палочку и вложил ей в ладонь, а затем призвал свиток. Тот прилетел откуда-то — видимо, из гостевой спальни, — и Малфой протянул его ей.              — Извини, на этот раз никакой крови. Твоим дружкам придётся поработать усерднее. — Гермиона взяла свиток, не глядя на Малфоя, и лишь краем глаза заметила, что он развернулся и направился к двери. — Мне нужно в туалет.              Она села и развернула пергамент, радуясь, что может отвлечься от ощущений, вызванных прижимающимся к ней телом Малфоя, от воспоминаний о его бедре между её ног и пальцах в опасной близости от груди. Она поёжилась и несколько раз моргнула, пытаясь стереть воспоминание о жаре его тела и переключая всё внимание на чертёж, нарисованный на пергаменте.              Поместье Макнейра. План вышел не настолько подробным, как предыдущий, для Нотт-мэнора, но всё же на планировке было указано достаточное количество деталей, касающихся защитных чар. Возможно, кто-то из информаторов Кингсли воспользуется архивом Министерства и сможет дополнить эти сведения. Гермиона, размышляя, углубилась в план. И снова: она надеялась на поместье Лестрейнджей, но сойдёт и дом Макнейра.              Гермиона взглянула на часы и нахмурилась. Малфой пропадал в туалете уже десять минут. Она пожала плечами и вернулась к свитку. Может, у него имелись какие-то проблемы с желудочно-кишечным трактом.              Неважно. К чёрту его. Она не хотела этого знать, ей было всё равно.              Гермиона услышала, как скрипнула дверь ванной, и вскоре вернулся Малфой. На его лице играло самодовольство. Гермиона пригляделась к нему — он снова окинул её взглядом. У него на щеках играл слабый румянец, и глаза блестели ярче, чем раньше. От удивления у неё приоткрылся рот. Неужели он только что… Должно быть, так и было.              Он ходил в туалет, чтобы подрочить.              Малфой многозначительно приподнял бровь, дожидаясь, пока она что-нибудь скажет. Конечно же, она промолчала и отвернулась, уткнувшись обратно в свиток и бурно покраснев.              Кусок идиота.              Пока Гермиона изучала поместье Макнейра, то краем глаза заметила, что Малфой листал одну из книг с её полки. Это был роман «1984». Человеку, который всё ставит под сомнение, эта книга должна понравиться. Но Гермиона ничего не сказала. Если что, он не постесняется спросить.              Она снова потёрла бёдра друг о друга. Он слишком накрутил её, и теперь ей стало досадно. Он мог просто пойти и подрочить, когда захочет. А ей приходилось сидеть здесь и… И что? Помастурбировать позже, думая о Малфое? Пойти к Рону? Мысль о том, чтобы воспользоваться Роном, возбудившись от Малфоя, показалась ей крамольной.              Это определённо было предательством.              — Будешь снова проверять мой уровень окклюменции подобным образом? — голос Гермионы прозвучал более раздражённо, чем она намеревалась. Он имел право проверять её. На кону стояла его жизнь. Она не могла винить его за это. И проверять окклюменцию таким образом было предпочтительнее, чем Круциатусом.              Он с ухмылкой повернулся к ней.              — Ты хочешь, чтобы я повторил?              Она фыркнула:              — Нет.              Он бросил на неё насмешливый взгляд, показывая, насколько жалкими были её попытки отрицать очевидное. Гермиона надеялась, что он не потеряет терпение и не решит применить Обливиэйт. Сегодня у него определённо был такой шанс. Но он должен был понять, как усердно она занималась окклюменцией. Она упражнялась уже много месяцев, и её наставница была впечатлена тем, насколько далеко Гермиона смогла продвинуться за такой короткий срок.              — Я работаю. И да, мне это даётся непросто. Уже несколько месяцев я дважды в день тренирую свой разум, чтобы, как по щелчку, демонстрировать полную безучастность. Умение, которое, как я вижу, тебе даётся легко… — его выражение тут же поменялось, и она рассмеялась, несмотря на всю неловкость, которую только что испытывала. — Да. Я именно об этом. Словно ты надел маску.              — Не «словно». Это и есть маска, — улыбка Малфоя прорвалась наружу, и её сердце ёкнуло.              — Но у меня получается, ты же видел. Даже когда ты… — она покраснела и попыталась прочистить горло, вспоминая, как по её телу медленно поднимались его пальцы. — Мне просто нужно больше времени и концентрации. Но даже за последний месяц появились значительные успехи.              Он внимательно смотрел на неё.              — Тебе труднее, потому что это противоречит твоей природе. У тебя слишком выразительная мимика.              От этих слов её сердце забилось чаще. И к тому же она почувствовала небольшое облегчение. Малфой понимал её. Гермиона до сих пор беспокоилась, что он передумает быть шпионом и перестанет сотрудничать. Сотрёт ей память, если она не сможет овладеть окклюменцией. Пока казалось, что он не собирался этого делать.              — Так и есть. Но я-то серьёзно отношусь к делу.              — Я и не сомневался.              — Я хочу твоей смерти не больше, чем ты сам, — добавила она.              — А вот теперь, — протянул он, — я начал сильно сомневаться.              Она подпёрла подбородок рукой и вздохнула. Он шутил лишь отчасти. Но она действительно сказала то, что думала.              — Так и есть. В этой войне ты на правильной стороне, Малфой. Ты не меньше, чем остальные, заслуживаешь счастья для себя и своих будущих детей.              Малфой растерянно моргнул, глядя на неё так, словно сам не мог понять, верит ли её словам. Затем он вернулся к книге, которую держал в руках, а Гермиона опять стала изучать чертёж поместья Макнейра. Их окружала тишина, и было слышно, как он листал страницы, пока читал.              — Грейнджер?              Она подняла взгляд, ожидая, пока он заговорит, но Малфой всё ещё читал. Через несколько мгновений он закрыл книгу и поставил её обратно на полку. Он просмотрел ещё несколько обложек, а затем повернулся к ней.              — Почему я могу считать, что маглы неполноценные?              Её пульс снова ускорился. Начинался один из таких разговоров. Малфой всё подвергал сомнению. Было увлекательно наблюдать за тем, как в ходе их встреч медленно разрушалась его предвзятость. Она заметила, что на этот раз он сформулировал свой вопрос по-другому. Он не просил её придумать логическую причину, которая имела бы смысл для неё самой, он спросил, почему так считал он.              Она пожала плечами.              — Очевидно, ты считаешь, что они хуже, потому что у них нет магии.              Это было несложно. Он ожидал, что именно так она и ответит, поэтому задал следующий вопрос:              — Почему ты с этим не согласна?              Она решила ответить вопросом на вопрос:              — Если бы у двух волшебников родился сквиб, считался бы он неполноценным?              — Да, — не задумываясь, ответил он.              — Если бы твой ребёнок был сквибом, ты бы считал его неполноценным? — переход от абстрактных суждений к конкретным вещам всегда заставлял людей сталкиваться с реальностью собственных суждений.              Малфой не был исключением. Он прищурился, глядя на неё.              — Возможно, слово «неполноценный» не совсем подходит.              — Тогда какое бы слово ты подобрал?              Малфой прикусил щёку изнутри, на несколько мгновений задумавшись над её вопросом.              — Словно бы он родился без одной из конечностей.              — Значит, твой одноногий ребёнок меньше похож на человека, чем ты?              — Нет, конечно, нет.              — Неужели от этого он будет глупее, чем ты?              Он с отвращением фыркнул.              — Я бы хотел надеяться, что он окажется намного умнее меня, чёрт возьми.              Её снова кольнуло сочувствие по отношению к нему. Он стал Пожирателем смерти в слишком юном возрасте, а теперь расплачивался за решение, которое принял, не зная о последствиях. Гермиону охватило желание обнять его, чтобы подбодрить.              — Неужели твой одноногий ребёнок будет хуже тебя в магии?              — Не обязательно.              — Он… — ей уже трудно было подобрать пример, — будет чем-то хуже тебя?              — Он не сможет ходить.              — Значит, даже несмотря на то, что твой ребёнок умнее и могущественнее тебя, если он не может ходить, то он хуже любого среднестатистического волшебника, которого можно встретить в Косом переулке?              Он отвернулся.              — Возможно, это не очень удачная аналогия. Волшебники талантливее маглов. У них больше способностей.              — А ты в этом уверен? Это же не волшебники исследуют космос, и они понятия не имеют, что такое ДНК или как ей управлять.              Вот они и коснулись темы, которую всегда старались обходить. Они впервые открыто обсуждали то, что он изучал, пока её не было в доме.              — Но нам всего этого не нужно, — он махнул рукой в сторону её книг, — наука и технический прогресс. У нас есть врождённая сила. Нам не нужны инструменты.              — Что такое волшебная палочка? А другие магические артефакты? Зелья? Всё это — инструменты для того, чтобы пользоваться нашей врождённой магической силой. Наука и техника — это тоже инструменты, но они помогают использовать другую врождённую силу — интеллект.              — Если бы волшебники хотели исследовать космос, они бы тоже смогли. И мы бы продвинулись дальше.              — Наверняка так и есть. Только почему же мы этого не сделали?              Гермионе самой было интересно узнать, что же останавливало волшебный мир. Жизнь в нём, безусловно, была комфортной, но напоминала магловский мир 17-го века, лишь с некоторыми удобствами, такими как вода в кранах, которую всегда можно пить, не опасаясь подхватить какую-нибудь инфекцию. Да, всё вокруг неё было волшебным, но старомодным. Миры значительно разошлись, и маглы опередили волшебников во многих областях, поскольку были вынуждены бороться с проблемами, возникающими перед их обществом. Маглам пришлось очень много узнать о патогенных микроорганизмах и применить эти знания, чтобы предотвратить инфекции и прочие заболевания, передающиеся воздушно-капельным путём. У волшебников же всегда были в распоряжении Очищающие заклинания.              Брови Малфоя удивлённо приподнялись.              — Ты хочешь сказать, что наша магия мешает нам развиваться?              — Необходимость заставляет маглов двигаться вперёд, — она свернула пергамент с поместьем Макнейра и положила его на стол. — Если тебя всё устраивает, зачем что-то менять? Ты уже и сам знаешь, что маглы со многим справляются объективно лучше волшебников. Намного лучше.              — Но волшебники и не пытались.              — Разве наличие неиспользованного потенциала — показатель превосходства?              Он прикусил губу, задумавшись над её вопросом. А она продолжила:              — Предположим, Крэбб и Гойл — гении, просто скрывают это, — само это предположение заставило Гермиону фыркнуть. — Но они никогда ничему не учились и провалили С.О.В. А потом провели остаток своей жизни, растрачивая наследство и абсолютно ничего не делая. Можно ли считать, что после этого они превосходят кого-то, кто изначально не был так умён или талантлив, но упорно учился в школе и в итоге стал известным разрушителем проклятий в Гринготтсе?              — Ладно. Но волшебники живут дольше. Я читал в одной из твоих книг, что маглы обычно умирают до 80 лет. Волшебники легко могут прожить вдвое дольше! И это несмотря на всю, — он снова махнул рукой, как делал всегда, когда говорил о чём-то абстрактном, — науку и технику.              Она пожала плечами.              — Посмотри, сколько всего они достигли, несмотря на более короткий срок жизни.              Малфой ничего не сказал в ответ, но снова обвёл взглядом полки с книгами, как будто там хранился выход из его затруднительного положения.              Возможно, в этой дискуссии не нужно было делать упор на технический прогресс или те сферы, где эти два общества отличались друг от друга, может быть, взять что-то общее?              — Малфой.              Он посмотрел на неё.              — Как думаешь, магловская музыка лучше волшебной?              Его взгляд метнулся к стопке с её компакт-дисками.              — Там больше… разнообразия, — медленно произнёс он. — Но в мире шесть миллиардов маглов, — он сообщил об этом так, словно всё ещё не мог поверить в то, сколько же людей населяют землю, — поэтому больше шансов, что среди них появится талант. Но это тоже довольно субъективно. Из того, что мне нравится «Джамироквай» и «Битлз», не следует, что магловская музыка лучше.              В этот момент Гермионе захотелось истерически рассмеяться над тем, что только что с губ Драко Малфоя слетели слова «Джамироквай» и «Битлз». Но ей ещё предстояло выиграть спор.              — Ну и что? — возразила Гермиона. — Если волшебники — венец эволюции, разнообразие не должно иметь значения. Разве магия не сделала бы музыку лучше?              — В данном случае нет.              Она расценивала это как победу.              — А что насчёт магловской литературы? Она лучше?              Размышляя, Малфой медленно просканировал взглядом её книги.              — Я бы не сказал, что лучше, но и не хуже. Опять же, её больше. И она разнообразнее. Но это субъективно. Так же, как и с музыкой, — он посмотрел на неё, и в его глазах загорелся огонёк. — Может быть, у тебя ужасно плохой вкус на авторов, Грейнджер.              — Ты смеешь подвергать сомнению мой вкус в литературе? — спросила она, изобразив возмущение.              Выражение его лица изменилось. Теперь он был совершенно серьёзным.              — Я всё подвергаю сомнению.              Это было правдой, и она безмерно уважала в нём это качество.              — Так и есть.              — Я не понимаю магловского искусства.              Гермиона нахмурилась. Малфой наклонился и вытащил с нижней полки две книги. Одну из них она купила во время экскурсии в Лувр несколько лет назад, другую — в музее Орсе.              — В этой области я тоже не эксперт. Но что именно ты имеешь в виду?              Малфой подошёл к ней, открыл книгу про Лувр и положил её на стол. Пока он листал, Гермиона старалась не обращать внимания на то, как близко находились его руки, почти касались её щеки. На то, что светлые волоски на его предплечье слегка касались её кожи. И зачарованно наблюдала за тем, как он перелистывал страницы длинными пальцами, на что-то указывая по ходу объяснения.              — Вот это я понимаю. Здесь картины и скульптуры довольно древние, и по ним видно, насколько далеко маглы смогли продвинуться в своём развитии. Как, впрочем, и волшебники.              Он открыл книгу из музея Орсе и положил её поверх книги из Лувра. Гермиона наблюдала, как двигались его мышцы, пока он листал книгу.              — А этого я не понимаю. Картины объективно стали хуже. Не такими детальными. Не такими реалистичными. Такое искусство требует меньше мастерства. Меньше таланта. А согласно подписям, эти картины были написаны уже позже тех, из прошлой книги.              Малфой указал на Ван Гога.              — Я тоже мог бы нарисовать нечто подобное, если бы захотел. Если маглы способны рисовать реалистичные портреты и пейзажи, зачем им такой регресс?              Гермиона поняла его вопрос. Интересно, что бы он сказал о современном искусстве, которое вообще было абстрактным? Но трудно наслаждаться изобразительным искусством, глядя только в книгу. Тут её озарила идея. Гермиона подняла взгляд на его лицо.              — Ты сегодня очень занят?              У неё было в запасе несколько часов до того, как вечером они с Гарри и Роном начнут планировать вылазку в дом Амбридж. И нужно было раздобыть её адрес.              — Не очень.              — Хочешь сходить в магловский музей искусств?              Малфой даже не попытался скрыть радости и своей заинтересованности, и она тепло улыбнулась ему.              — Мне нужно отлучиться на минутку.              Гермиона пошла в ванную, закрыла дверь и послала Патронус Тонкс. Один из её контактов, аврор в Министерстве, мог передать Кингсли, что им нужны все имеющиеся сведения о доме Амбридж. Она боялась общаться с Кингсли напрямую. Никогда нельзя быть уверенным, кто мог оказаться с ним рядом.              Гермиона вышла из туалета и улыбнулась Малфою. Тот уже был одет в кожаную куртку её отца, белую футболку с логотипом «Тоттенхэм Хотспур» и джинсы. Чёрт бы его побрал вместе с этими джинсами.              — Давай только сменим футболку, — со смехом произнесла она.              — Я что-то неправильно сделал? — он выглядел слегка расстроенным.              Она покачала головой.              — Нет, всё идеально. Но мы отправимся в Лондон. И если мы встретим не тех парней, а они окажутся изрядно выпившими, то тебя могут побить.              — Магловские фанаты так же жестоки, как и в волшебном мире? — поинтересовался он.              — В этом мы одинаковы, Малфой.              — Ха, — выдал он, пока она, направив палочку ему на грудь, меняла белую футболку на чёрную с жёлтой надписью «Звёздные войны». Он посмотрел и ухмыльнулся.              — Значит, меня не побьют за то, что я её ношу?              — Если только Треккеры.              — Кто?        -------- Комментарий автора MistressLynn: Поцелуй (или почти поцелуй) при проверке окклюменции был вдохновлён фанфиком, о котором вряд ли кто-нибудь из вас слышал: «Скованные» от SenLinYu.