***
— Что с тобой не так, Драко? — мягко спросила тётя, прижимая его к стене. Стук её каблуков эхом разносился по коридору. — Ты хочешь, чтобы Тёмный Лорд убил твою мать? Он вжался в стену спиной, и сердце бешено колотилось о грудную клетку, когда она приблизилась к нему. Тётя Белла была ужасающей. Драко понятия не имел, чего она хочет и что собирается делать, и ни одного из его родителей сейчас не было дома. Она ткнула кончиком палочки ему в плечо и провела ею вниз по груди, направляя в сторону бедренной кости. Её чёрные глаза проследили за движением палочки, а затем поднялись, и она окинула его лицо насмешливым взглядом. Он не понимал, что у неё на уме. Ведь она сама была той, кто спровоцировал всю эту ситуацию с самого начала. Яксли, или Мальсибер, или кто-то другой без проблем бы казнили заключённых, но она решила устроить шоу, заставив его, Винса и Грега выполнить всю грязную работу. Что, по её мнению, должно было произойти? По крайней мере, её беспокоило то, что его мать могли убить или пытать из-за его неудачи. Он не понимал, чего она хотела добиться и зачем подвергла такой опасности его родителей. Почему она подмигнула ему перед тем, как всё это случилось? — Ты подставила меня, — выкрикнул он, даже не пытаясь скрыть ярость. Чёрные глаза его тёти подозрительно прищурились. — Я видела, как хорошо ты проклял Макнейра, — вкрадчиво ответила она. — Теперь ты можешь направлять свою ненависть в нужное русло. Не так, как раньше. Я подарила тебе возможность. Ты нравишься Тёмному Лорду. Он сомневался, что его тётя действительно в это верит. Тёмному Лорду никто не нравился. Ему нравилось играть с людьми. Ему нравилось заставлять их страдать. Тёмному Лорду «нравился» Драко только тогда, когда тот кричал от боли на полу или заставлял других корчиться в муках. — Вместо этого, — продолжила она ещё более вкрадчивым голосом, — те два идиота сейчас выглядят более подготовленными, чем ты. — Она склонила голову, и её локоны разметались в стороны. — В чём дело? Теперь он понял её замешательство. Она думала, что у него были трудности именно с техническим аспектом Непростительных проклятий. А не с тем, что он не ненавидел тех, на кого насылал проклятия, и поэтому не мог направить ненависть в нужное русло. Это было опасно. Он не знал, что ей сейчас нужно. Драко думал, что Тёмный Лорд принял объяснение его неудачи. Должно быть, она считает, что отсутствие у него ненависти может стать проблемой в будущем. Так ли это? Беллатриса медленно потянулась к его лицу, как будто желая прикоснуться к нему. Её рука замерла. Тётя щёлкнула его по уху, и Драко вздрогнул, а уголок её рта довольно приподнялся. Она захихикала над его реакцией и впилась в него глазами в поисках правды. Драко не мог позволить себе облажаться: она видела его насквозь, судя по тому, что буквально наступала ему на пятки. Ледяной страх сковал его позвоночник. — Всё так, как я и сказал, — ответил он твёрдым, как сталь, голосом. — Они отвратительны, но я не испытываю к ним ненависти. Не настолько, чтобы использовать Круциатус или Убивающее заклятие. Её ноздри раздувались, пока она испытующе изучала его. Драко вспомнились убогие условия, в которых грязнокровки жили последние несколько месяцев в подземельях. Но этого явно было недостаточно. И тогда он подумал об Алекто и том, какое отвращение она в нём вызывала. Беллатриса расслабилась, а затем протянула руку к его лицу и заправила выбившуюся прядь его светлых волос за ухо. Он постарался не съёжиться. Она провела чёрным накрашенным ногтем по краю его челюсти и остановилась чуть ниже рта. Он нервно сглотнул. — Кого ты ненавидишь, — её голос слегка дрогнул, — малыш Драко? — Алекто, — ответил он, не раздумывая. Блядь. Драко сосредоточился на Алекто, чтобы вызвать в себе чувство отвращения, и её имя вырвалось наружу. Его сердце бешено заколотилось в груди от ужаса, и он начал потеть. Драко понятия не имел, как его тётя отнесётся к такому признанию. Теперь, когда он больше не был несовершеннолетним, её, казалось, больше не волновало, что Алекто всё время его лапала. Её чёрные брови медленно приподнялись в удивлении. Она опустила руку, пригвоздив его взглядом к стене. Драко затаил дыхание. Её красные губы приоткрылись в улыбке. — Тогда в следующий раз сосредоточься на ней, — Беллатриса погрозила ему пальцем, словно отчитывая ребёнка. — Больше никаких Диффиндо. Она отступила на шаг, и он медленно выдохнул. Он снова едва избежал смерти и пыток. Беллатриса только что объяснила ему, как правильно направлять свою ненависть, даже если объект ненависти не был его целью. Она помогала ему и только что спасла жизнь ему и его родителям. Беллатриса была могущественной и ужасающей ведьмой. И она знала о планах Тёмного Лорда больше, чем кто-либо другой, не считая самого Тёмного Лорда. Неудивительно, что Орден хотел её схватить. Но он не мог предать свою тётю. Она была его семьей. Она по-своему заботилась о нём и его матери. Но... имел ли значение выбор Драко в этом случае? Если Орден победит, она снова окажется в Азкабане. Тюрьма сейчас или тюрьма потом. Имеет ли значение, станет ли он причиной её заключения прямо или косвенно? Драко не знал, пожалеет ли в будущем о том, что не отдал Ордену планы поместья Лестрейнджей. Но сейчас? Сейчас он знал, что принял правильное решение не делать этого. Его тётя отступила ещё на несколько шагов и улыбнулась ещё шире, сверкнув зубами. Она начала стремительно удаляться прочь по коридору и весело бросила через плечо: — Он будет наблюда-а-а-а-а-а-а-а-ть. Драко не сомневался, что и она тоже.***
Драко смотрел на четырёх членов Ордена, стоявших перед ним на коленях в бальном зале. Троих из них он помнил ещё по школе. Он узнал Вуда, который был капитаном команды Гриффиндора по квиддичу несколько лет назад. Ещё была девушка его возраста, может быть, старше, он не мог вспомнить, с какого она факультета. Они оба настороженно оглядывались по сторонам, не встречаясь ни с кем взглядом. Третьей была какая-то пуффендуйка с его курса. Вроде бы Ханна? Она явно его узнала и смотрела на него с такой ненавистью, какой он никогда ни у кого раньше не видел. В четвёртом пленнике Драко узнал того пожилого мужчину, которого он привёл после налёта. У него были резкие черты лица. Он с вызовом смотрел на Драко. Казалось, он знал, что речь идёт не столько о его пытках, сколько о способности Драко их осуществить. Он в очередной раз испытал облегчение оттого, что Гермиону на этот раз не схватили, хотя в то же время его и не отпускала серьёзная тревога за неё. Что, если бы его заставили пытать её? Что, если бы его тётя пытала её? Что тогда? Что бы он сделал? Он вспомнил, как она взмыла в воздух над полем боя. Несмотря на все её навыки и мастерство, она была на волосок от такого исхода событий. — Корбан, — обратился Тёмный Лорд к Яксли, — ты готов начать допрос? Его тётя стояла прямо позади заключённых, скрестив руки на груди, и глядела на Драко, выжидающе подняв брови. Она постукивала пальцами по плечу. Беллатриса была права, когда наставляла его. Пугающе, но эффективно. Тёмный Лорд принял объяснение Драко, почему он не смог применить Убивающее проклятье к тем грязнокровкам, но членов Ордена Драко должен был ненавидеть. Они представляли угрозу для самого Тёмного Лорда. Если он был неспособен направить сейчас свою ненависть в проклятие Круциатуса, когда он так успешно расправился с Макнейром, то подписал бы смертный приговор себе и, возможно, родителям. Его тётя знала, что его ожидает, и спасла ему жизнь. Она спасла жизнь его матери, жизнь его отца и его самого. Сейчас ему просто нельзя было облажаться. Яксли задал четверым пленникам ряд вопросов, спрашивая имена, ранг, что они знают о руководстве Ордена, шпионит ли кто-нибудь для них, где находились другие убежища, были ли они Хранителями тайны или знали кого-то, кто работал под прикрытием в Министерстве, и где сейчас Гарри Поттер. Всякий раз, когда Яксли получал ответ, который ему не нравился, он поворачивался к Драко. Драко подумал об Алекто, о Тёмном Лорде, о Макнейре, Нотте, Роуле и Долохове. Он призвал свою ненависть ко всем ним и сосредоточил её на Ханне Аббот, которая вызывающе глядела прямо на него, прищурившись. — Круцио! Сила его проклятия была ошеломляющей. Оно сработало. Как и тогда, когда он пытал Макнейра, ненависть зародилась внутри, слилась с магией, пронеслась по телу, а затем обуяла его и вырвалась из палочки. Аббот с нечеловеческим воплем рухнула на землю. Драко удерживал проклятие двадцать секунд, а она кричала, напрягая мышцы и раздувая ноздри. Затем он опустил палочку и освободил её. Тяжело дыша, он поднял глаза на тётю. Она лукаво улыбнулась в знак одобрения и облизнула губы. Аббот стонала, лёжа на полу. Яксли задал ещё несколько вопросов и повернулся к Драко. — Круцио! Теперь от боли кричал капитан гриффиндорской команды по квиддичу. Каждый раз, когда он выпускал проклятье, то думал о том, как его пытали Долохов, Макнейр или Тёмный Лорд. Или вспоминал, как обнимал Пэнси, когда она рыдала у него на груди. Или лечил синяк под глазом Тео. Или как сохранял ухмылку на лице, чтобы скрыть отвращение, пока Алекто распускала руки. Наконец, он подумал о себе. Как он стоял в стороне, пока егеря насиловали заключённых, которых он убил позже. Как он хладнокровно, как ни в чём не бывало, наблюдал за тем, как Нагайна заживо съедает учительницу. Как он впустил Пожирателей смерти в Хогвартс, зная, что могут пострадать дети. Как он перерезал шею той бабушке. Детям. Их родителям. Как он убивал целые семьи, зачищая подземелья в своём поместье и других камерах по всей Британии вместе с Винсом и Грегом. С каждым проклятьем становилось всё легче черпать из этих воспоминаний чистую ненависть. Мощная и головокружительная, она обвивалась вокруг него и давила тяжёлой волной внутри до тех пор, пока он со вздохом не выпускал заклинание из своей палочки и не обрушивал гнев на заходящееся в крике тело, лежащее у его ног. Возникшую в груди холодную пустоту заполняли ярость и ненависть ко всем ним. И к самому себе. Это была полная противоположность Патронусу. На краткий миг паники он подумал, а не было ли частое использование Непростительных заклинаний причиной тому, что Пожиратели смерти не могли вызвать Патронус. Не потеряет ли он эту способность? Драко вспомнил, как была горда и счастлива Гермиона, когда ему наконец удалось наколдовать своего лисёнка. Его сердце наполнилось надеждой, которую она ему подарила, на будущее, в котором он, наконец, обретёт контроль над своей жизнью и свободу выбирать то, чего хочет сам. Проклятие дрогнуло, и Тёмный Лорд медленно повернулся к нему, подозрительно прищурив красные глаза. — Стоит ли привести твою мать, чтобы она воодушевляла тебя, Драко? От этой угрозы сердце Драко глухо забилось в груди, а по телу пополз страх. Он сжал челюсти, расправил плечи и подумал о том, каким мерзавцем он стал. Аврор, которого звали Дедалус Дингл, находился здесь только потому, что Драко боялся, что Тёмный Лорд будет пытать его и его родителей. И прямо сейчас аврора мучил именно Драко. А ведь он мог оставить его валяться без сознания на поле боя. Дедалус Дингл. Важно было запомнить его имя. — Конечно, нет, милорд. Тёмный Лорд почувствовал его отвращение, отвращение и ненависть, бурлящие в нём, и улыбнулся. — Круцио! Глубокий голос Драко эхом отразился от стен и пола. С мучительным воплем аврор перекатился по полу, царапая пальцами мраморный пол. В течение следующего часа Драко понял, что ему больше даже не нужно вызывать воспоминания. Он мог без раздумий использовать ненависть, в то время как мышцы напрягались и гудели от силы, которая через них проходила. Он чувствовал, как ненависть к самому себе обволакивает его кости и проникает в суставы и сухожилия. Каждый раз, когда он выпускал проклятье, его тело переполняли сила и власть, чтобы вершить насилие. Каждый раз, когда он чувствовал, что едва может сдержаться, едва может удержать силу внутри себя, проклятье вырывалось из его палочки и обрушивалось на жертву. Сила его ненависти, пронизанная магией, была ошеломляющей. Он понял, чем привлекательны Непростительные заклинания и почему его тётя и многие другие с нетерпением ждали применения Круциатуса. Это было приятно.***
Драко сидел на кровати, один в своей комнате, еле дыша. Ему было холодно. Не физически холодно, но он чувствовал, как внутри него растёт что-то похожее на ледяную глыбу. С каждым новым проклятьем осколки и кристаллы врезались в его мышцы, суставы, сухожилия и кости. Это закаляло его, заставляло чувствовать себя сильным и несокрушимым. Тёмный Лорд был им доволен. Тётя Белла была им довольна. Яксли был впечатлён, оценив ритм, который они задали, работая вместе во время допроса. Родители Драко были в безопасности. Он научился пытать по приказу и делал это хорошо. Больше никаких трудностей. Он и его отец усиливали влияние Тёмного Лорда на Министерство. Малфои постепенно восстанавливали своё положение в армии Тёмного Лорда. Сегодня Драко смотрел прямо в глаза Тёмному Лорду и выдерживал его взгляд, думая о Гермионе. Он смотрел прямо в глаза своей тёти, будучи до смерти напуганным. И ни один из них даже не заподозрил, что он связан с Орденом. Разум Драко был защищён так же надежно, как хранилища в Гринготтсе. В его комнате стояла мёртвая тишина. Единственным звуком было его дыхание, и лишь крики четырёх членов Ордена эхом отдавались в его памяти. Аврор, пытаясь защитить молодых ребят из Ордена, своими ответами и колкостями вызвал на себя основную тяжесть проклятий. Драко не мог понять, как он вообще всё это выдержал. Даже несмотря на все промахи Драко и неудачные рейды, его никогда не пытали так долго, как пытали сегодня этого аврора. Звуки, которые он издавал, были… нечеловеческими. Драко сглотнул, всё ещё не в силах поверить, что он сотворил это с человеческим существом. Пытки Макнейра и близко не стояли рядом с этим зверством. Он смотрел на свою палочку и перекатывал древко между пальцами. Драко нанёс себе непоправимый вред. Он чувствовал это. Он затронул ту часть себя, о существовании которой даже не подозревал, и это его пугало. Может ли он всё ещё использовать Патронус? Он почти не хотел пробовать, боясь, что заклинание больше не сработает. Что подумает Гермиона, если он не сможет? Драко должен был знать. Он должен был попытаться. Он закрыл глаза и, как она его учила, подумал о своём первом полёте на метле. О том, как в теле бурлил адреналин, когда Драко понял, что может летать и у него это хорошо получается. Гордость на лице отца, наблюдавшего за ним. Драко попытался вспомнить то чувство восторга и бесконечных возможностей. Триумфа и пьянящего возбуждения. Ощущение абсолютной свободы, когда он может направиться куда угодно и делать что угодно. Часть льда растаяла. Он вспомнил выражение глаз Гермионы, когда он вызвал Патронуса, и как она была за него счастлива. Холод заструился прочь, покидая его тело. Уголки его губ приподнялись, когда Драко вспомнил, как она прятала улыбку, когда играла «Нас больше не одурачат» после их дебатов о статусе крови, и позднее, когда она вытаскивала попкорн из волос в кинотеатре. Он почувствовал, как внутри него зарождается искорка света. Драко вспомнил лёгкую дрожь в её голосе, когда она сказала, что удалила бы его Тёмную метку, если бы могла. При этом воспоминании в душе разлилось тепло, и он выдохнул. Он подумал о том, как стоял с ней на Трафальгарской площади, вокруг них летали голуби, когда она сказала ему, как много значил для неё тот день. Он вспомнил, как обеспокоенно она на него смотрела, когда он был пьян, и как она исцелила его руку. Как она смотрела на него после того, как проснулась в его объятиях. Воспоминания о чистом счастье, чистой надежде. И свободе выбора, которая станет ему доступна, когда всё это закончится. После всего этого у Драко могло быть будущее. Глубоко вдохнув, он открыл глаза и прошептал заклинание. Его голос был тихим, как молитва. — Экспекто Патронум. Драко чуть не заплакал, когда из палочки вырвался серебристый лисёнок и запрыгал по спальне. Лис ярко осветил тёмную комнату, и Драко ещё немного понаблюдал за ним, молча, прежде чем развеять чары. С глухим стуком уронив палочку на пол и обхватив голову руками, он издал судорожный всхлип. У него всё ещё был Патронус. Он ещё не совсем пропащая душа. У него всё ещё было будущее. Орден боролся с Тёмным Лордом, и он им помогал. Гермиона работала над тем, чтобы добиться помилования для него и его родителей. Они могут избежать этого безумия. Его жизнь не будет состоять лишь из смертей, изнасилований и пыток, за которыми последует Азкабан. Всё, что ему нужно было сделать, — это продержаться ещё немного. И тогда Драко будет свободен. ------ Примечания от автора MistressLynn: Следующий шаг? Сексуальный допрос.