Май 1998 года
Дождь быстро перерос в сильную грозу. Гермиона лежала в кровати и наблюдала за буйством стихии из окна гостевой спальни. Вспышки молний и раскаты грома оказались такими сильными, что разбудили её. Она перевела взгляд на Драко: тот спал сном младенца. Как у него это получалось при таком грохоте, было выше её понимания.
Яркие вспышки света играли на его лице и обнажённой груди, очерчивая контуры шеи, плеч и рук. Он был укрыт лишь по пояс. Гермиону встревожили синяки, с которыми он заявился, в большей степени из-за того, что он не смог залечить их самостоятельно. Она беспокоилась, что кто-то издевался над ним. Но он лишь отмахнулся, объяснив, что получил их в результате интенсивных занятий боевой подготовкой и что это пошло ему только на пользу.
Гермиона улыбнулась, глядя на Драко, который во сне выглядел очень умиротворённым.
Оглядываясь назад, она иногда не могла поверить во всё, что между ними произошло. Десять месяцев назад она дала ему галлеон. Связанный и злой, он лежал на полу в доме маглорождённой волшебницы, семью которой ему было поручено схватить, а теперь он рисковал собой ради Ордена. И они полюбили друг друга.
Она задержала взгляд на спящем Драко. Его волосы вечно лезли ему в глаза. Гермиона нежно провела рукой по мягким прядям, заправляя их за ухо. Те были достаточно длинными, чтобы удержаться. Он пробормотал что-то неразборчивое, но не проснулся.
Гермиона снова закрыла глаза, но так и не смогла заснуть. Случайные раскаты грома не давали ей расслабиться. Она села и стала смотреть в окно, прислушиваясь к тому, как дождь барабанит по стеклу. Сегодня она ещё не успела принять душ после боевой подготовки, да и после секса тоже. Горячая вода поможет ей расслабиться, и тогда она сможет снова заснуть.
Она поднялась с кровати и направилась в ванную, по пути собирая волосы в пучок, чтобы те не намокли. Когда она попыталась включить свет, лампочка мигнула и перегорела, поэтому ей пришлось открыть жалюзи, чтобы впустить тусклый свет с улицы. Подождав пару секунд, пока вода пойдёт горячее, она встала под струи и в темноте начала намыливаться, избавляясь от грязи и пота.
Стремясь как можно скорее вернуться в постель, она смыла с себя остатки пены, выключила воду и принялась вытираться, рассматривая в зеркало своё тело и игру теней на нём. Гермиона наклонилась, чтобы вытереть икры и пальцы ног, а когда снова выпрямилась, то увидела в отражении Драко, стоявшего позади неё, и вскрикнула от неожиданности: она не слышала, как он вошёл. Его поза выглядела напряжённой: руки прижаты к бокам, а пальцы скрючены, как когти. Молния осветила пространство, и по его телу побежали уродливые блики, а раскат грома заставил её снова подпрыгнуть. Она резко повернулась к нему и сразу же насторожилась. Он был сам не свой, и его глаза выглядели как-то иначе. Гораздо темнее, чем обычно.
Что-то случилось?
— Ты в порядке? — спросила она, с любопытством изучая изменившийся оттенок его глаз.
— В порядке, — тихо ответил Драко. Он обвил её руками, прижимая к своей груди и, кажется, успокаиваясь. — Я думал, ты ушла.
Она снова подняла голову. Его глаза были штормового серого цвета, как и всегда, но из-за скудного освещения ей показалось, что в них появился опасный блеск.
— Я бы не оставила тебя просто так, — ответила она. — Просто не могла заснуть.
Он наклонился, чтобы поцеловать её, но остановился раньше, чем его губы коснулись её.
— Тебе нужно, чтобы я тебя немного измотал?
Гермиона улыбнулась и приподнялась на носочки, чтобы прижаться к его губам, но он отстранился и развернул её лицом к зеркалу. Она изогнула шею, всё ещё пытаясь поймать его губы, но он с ухмылкой отклонился назад и указал на зеркало. Внезапно занервничав от одной мысли о том, что ей придётся наблюдать за собой, она уставилась на отражение Драко, стоящего позади неё.
Он провёл пальцами по её обнажённым плечам, отчего по ним побежали мурашки, а затем потянулся к её пучку, распустил его и слегка наклонил её голову в сторону, открывая тем самым перед собой её шею.
Другая рука Драко легла ей на ключицу, и он наклонился, прижимаясь губами к её шее. Гермиона прикрыла веки, когда его руки начали касаться её шеи и груди, заставляя низ живота пульсировать в предвкушении.
— Смотри, — его голос отдавался низким рокотом прямо у неё за спиной. — Вот для чего нужно зеркало.
Распахнув глаза, Гермиона встретилась с его голодным взглядом. Его пальцы скользнули ниже, касаясь полотенца, которое она обернула вокруг тела. Она прижала его к себе по бокам локтями, наблюдая за тем, как его пальцы неглубоко ныряют под ткань, дразня её. Его губы скользнули вверх по линии её шеи к уху.
Снова сверкнула молния, озарив его кожу бело-голубым светом, который казался ещё ярче на фоне сгустившейся тьмы. Вспышки света придавали ванной комнате почти зловещую атмосферу. Из-за этого почудилось, что его глаза снова сверкнули опасным, тёмным огнём, а потом опять стали светлее. Вдали раздался раскат грома, и пальцы Драко скользнули под полотенце. Он сжимал и поглаживал её кожу, спускаясь ниже к груди. Она закусила губу, когда его рука двинулась ещё дальше, отодвигая полотенце и обнажая её. Он задел пальцами сосок, скользнул по нему ладонью, и его рука накрыла её грудь полностью.
Гермиона почувствовала, как остро заныло у неё между ног, и свела бёдра.
Драко нежно сжал её грудь, и Гермиона застонала, позволила полотенцу упасть и откинула голову на его плечо. Она притянула его к себе за бёдра и почувствовала, какой тёплой оказалась его грудь, и как его член упирался ей в задницу. Он смотрел ей в глаза через зеркало, но потом его взгляд опустился ниже, туда, где он рукой сжимал её грудь. Драко отпустил её волосы и провёл рукой вниз по спине, обхватил её бёдра и сильно сжал задницу.
Это оказалось больно — у неё подкосились колени.
— Слишком? — прошептал он, щекоча мочку уха.
Грубые ласки ощущались так, словно он заявлял на неё права, и ей это нравилось. В ответ она резко дёрнула его бёдра на себя, и он, хмыкнув, прикусил губу.
— Ничего такого, что бы мне не понравилось, — ответила она с лёгкой улыбкой.
Драко снова погладил её по ягодицам, потом сжал сильнее, проверяя её границы. И следом сдавил грудь. Она смотрела, как в отражении её грудь поднималась выше, а мышцы его плеч и предплечий напрягались. Его пальцы массировали, сдавливали и грубо сминали. Она видела, как он легонько сжал её сосок, покрутил его, а затем сжал сильнее. Он ущипнул её, и она тихо ойкнула. Зная, что он наблюдает за ней, она снова посмотрела ему в глаза.
Напряжённый взгляд, которым он ответил ей, заставил Гермиону почувствовать себя нужной и желанной, но в то же время несколько уязвимой.
Она впилась пальцами в его бёдра, и он хищно улыбнулся. Его рука скользнула ниже, к изгибу её ягодиц, и он сильно ущипнул её. Гермиона застонала от резкой боли, но он не ослаблял нажима, пока она не вскрикнула. Потом он провёл рукой вдоль бедра, задрал её ногу и положил согнутое колено на тумбу раковины.
— Уже течёшь? — он губами коснулся мочки её уха.
— Для тебя? — спросила она с улыбкой. — Всегда.
В отражении мелькнула его ухмылка. Драко потянулся к другой её груди, притягивая её тело ближе к себе. Гермиона наблюдала, как он подбирал положение, стоя за ней, немного наклонился, определяя нужный угол, и слегка толкнулся вверх. Его член скользнул по её половым губам, и она опустила руку, чтобы направить его в себя.
— Держись за меня, — прошептал он.
Он снова толкнулся вверх и застонал, войдя в неё. Гермиону качнуло, и она схватилась за его шею, чтобы не упасть. Оперевшись на тумбу раковины, он крепче прижал её к себе, стиснув ладонями грудь. Драко медленно скользил внутрь и наружу, осторожно, но её тело всё равно подавалось вперёд при каждом толчке.
— Держи меня, — повторил он. — Ещё крепче.
Она завела обе руки себе за голову, впиваясь пальцами в его плечи, чтобы не упасть.
Ладонь Драко ласкала, поглаживала, массировала, а иногда грубо сжимала её грудь, пока он входил в неё. Гермиона держалась за него, отдавая своё тело в его полное распоряжение, пока он вырывал из неё стоны при каждом движении.
Когда они нашли нужный ритм, он зарычал ей в шею, не отрывая взгляда от её отражения. Опять сверкнула молния, разбрасывая по их извивающимся телам яркие отблески света, и он впился пальцами в её бедро. Потом снова толкнулся в неё, задев чувствительную область, и Гермиона ахнула. Его губы изогнулись в улыбке, а пальцы потянулись выше, к плечу, крепче прижимая её к своей груди, пока он продолжал толкаться в неё.
Он снова задел то самое чувствительное место. Сверкнула молния, отчего его глаза опять показались тёмными, и его тяжёлое дыхание обожгло ей шею.
— Я люблю тебя, — выдохнул он, хватая её за плечо.
Она держалась за него, неустойчиво балансируя на тумбе.
— Я тоже люблю тебя, — хрипло ответила она.
Драко вздрогнул, отпустил её бедро и заскользил пальцами по её влажному телу вниз, ей между ног.
Дойдя до клитора, он принялся ласкать его, а его член раз за разом проникал в неё, приближая её к оргазму. Его жёсткие ласки и выбросы адреналина с каждым раскатом грома сильно её заводили, и она была уже очень близка к тому, чтобы кончить. Драко уже так хорошо изучил её тело, а вспышки молний придавали происходящему устрашающую атмосферу, особенно в зеркальном отражении.
— Ты не оставишь меня, — прошептал он ей на ухо.
— Нет, — простонала она, когда он вошёл в неё. — Конечно, нет.
Она изучала его отражение, и его глаза опасно сверкнули при вспышке молнии. Очередной раскат грома заставил её вздрогнуть, и его рука вернулась к ней на грудь. Она чувствовала, как приближается оргазм, когда он снова вошёл в неё.
— Скажи, что не оставишь меня, — повторил он, впиваясь в неё потемневшими глазами.
— Я не… — Гермиона застонала, когда его палец начал интенсивнее ласкать её клитор. Она вот-вот кончит. Пальцы сильнее впились ей в кожу, и она смотрела на то, как его руки грубо обхватывали её тело. Это было больно, но и приятно. Он входил и выходил из неё, как в тисках прижимая к своей груди.
— Скажи это, — прошипел он ей на ухо. Его тело напряглось, и он резко сжал её сосок, заставив вскрикнуть. Она царапнула его шею ногтями.
— Я не оставлю тебя! — закричала она, прижимаясь к нему. Задрожав, она со стоном кончила, наблюдая за победным блеском в его тёмных глазах.
Пальцы Драко были сжаты и напоминали когти, и сам он весь был очень напряжён. Её мышцы всё ещё неконтролируемо сжимались, когда он кончил в неё, прерывисто дыша. Гермиона ахнула, наблюдая в зеркале, как он склонился, уткнувшись ей в щёку, вздрагивая при каждом выбросе спермы. Он тёрся носом о её кожу, крепко прижимая её к себе. Мышцы его рук напряглись, когда он обнял её ещё крепче. Его лицо приобрело болезненное выражение, и он стиснул зубы. Пальцами он всё ещё стимулировал её клитор, заставляя лоно продолжать пульсировать вокруг члена.
Его горячее дыхание опаляло её подбородок, ухо и шею. Спиной она чувствовала, как колотится его сердце. Он не двигался. То, как крепко он её зажал, начинало причинять боль.
— Драко? — тихо позвала она.
Его руки подрагивали. Он простоял неподвижно несколько минут, после чего сдавленно выдохнул.
— Драко? — повторила она.
Нахмурившись, он издал тихий, невнятный стон. Секс получился безумно эмоциональным, но, похоже, сам он сейчас пребывал в большем шоке, чем она. Его глаза всё ещё были плотно зажмурены. Она не понимала, что случилось.
Он медленно отпустил её грудь, и Гермиона с облегчением выдохнула. Она посмотрела на следы, которые, несомненно, станут синяками в форме его пальцев. Он расслабил руку, переместив её теперь ей на живот. Его дыхание, опалявшее её кожу где-то в районе челюсти, всё ещё было тяжёлым.
— Драко? — теперь уже встревоженно повторила она. Гермиона убрала руки с его шеи, перенеся вес на тумбу перед собой. — С тобой всё в порядке?
Его пальцы подрагивали на её животе, и она опустила ногу с раковины, поморщившись от неудобства. Его член обмяк и выскользнул из неё, по внутренней стороне бедра потекла сперма. Гермиона повернулась к нему, и Драко опустил руки ей на бёдра.
Она мягко коснулась его лица.
— Драко?
Он открыл глаза. Те были серыми. Его привычно серыми. Её серыми. Цвет, который она любила. Неужели она придумала всю ту тьму, которую видела в них?
— Драко? Поговори со мной.
Он наклонился вперёд, прижавшись к её лбу своим.
— Разумеется, ты можешь оставить меня.
— Что?
Она не понимала, что творилось в его голове. Снова сверкнула молния. Его глаза остались серыми. Теперь она совершенно ясно это видела.
— Ты можешь уйти, когда захочешь, — он провёл руками вверх по её спине к лопаткам. — Я не знаю, почему я это сказал.
Ударил гром, и она прижалась нежным поцелуем к его губам, поглаживая его плечи.
— Но я не стану. Я люблю тебя и хочу быть с тобой. Почему я должна уходить? — спросила она, сбитая с толку.
— Нет, — он встревоженно отстранился и отвернулся. — Я не это имел в виду. Я думаю, я… Может быть, я просто запаниковал, когда увидел, что тебя нет.
Она повернула его лицо снова к себе, чтобы смотреть ему в глаза. Он выглядел смущённым.
— Теперь всё нормально?
Он молча кивнул.
Гермиона подумала о том, насколько же сильно иногда может деморализовать война. Когда уехали её родители, когда будущее оказалось под вопросом, а судьба Гарри такой печальной, и временами накатывали размышления о том, что они все в любом случае умрут — было трудно хоть иногда не впадать в отчаяние.
В последнее время она часто прибегала к окклюменции, чтобы контролировать свои эмоции. И, хотя окклюменция давала временное облегчение, утомление от постоянного её применения накапливалось и истощало. Она знала, что Драко тоже часто к ней прибегал, гораздо чаще, чем она. И пока она беспокоилась о том, чтобы не ранить чувства своих друзей, он пытался избежать пыток или смерти. Он находился под гораздо большим давлением, чем она.
— Это всё война, — объяснила она, уверенная, что именно это его и беспокоит. — Будущее непонятно, а иногда — мрачно. У каждого бывают такие моменты. Я тоже это чувствую.
Уголок его губ приподнялся в полуулыбке.
— Ты тоже? — казалось, что он был благодарен ей за признание.
Гермиона улыбнулась и потянулась вверх, чтобы поцеловать эту полуулыбку.
— Я тоже.
* * *
— Дерьмовей этого я ничего не читал, — сказал Драко, поворачиваясь к ней, лёжа под одеялом. — А я начитался достаточно этой дешёвой пропаганды против грязнок… — он откашлялся, — маглорождённых от Амбридж, на всю жизнь хватит.
Гермиона оторвалась от своей книги, чтобы посмотреть, что он взял почитать с её полки. Он смотрел на «Суровое испытание» так, словно это был один из кексов Хагрида.
Она повернулась к нему и, оставив закладку, отложила свою книгу в сторону.
— Вовлечённые в эту историю маглы были подвергнуты Обливиэйту. Так что магловские сведения о процессе над Салемскими ведьмами сильно отличаются от того, что мы изучали на занятиях профессора Биннса.
— Но… дьявол? Одержимость? — недоверчиво уточнил он. — Куклы вуду? Приходить во сне и насылать болезни? Зачем выставлять магию чистым злом? Это похоже на одну из сказок Барда Бидля, чтобы пугать детей.
Гермиона прикусила губу в размышлениях.
— Пуритане действительно использовали облик дьявола, чтобы запугивать детей и заставлять их хорошо себя вести или чтобы взрослые подчинялись и придерживались норм общественного поведения.
Выражение лица Драко омрачилось после её слов. Она знала, что он воспримет это болезненно: ему лгали всю его жизнь, чтобы заставить подчиняться.
— Волшебники знали об этом, а религиозные убеждения того времени вполне соответствовали политике скрытности.
— Это только укоренило различия между нами.
Гермиона улыбнулась про себя, наблюдая, как Драко выступает против дезинформации, разъединяющей друг от друга миры волшебников и маглов, и не хотела его прерывать.
— Но у тебя в комнате хранится эта книга, значит, ты считаешь, что эта история имеет ценность, даже если она — полная чушь, — Драко перешёл на обвиняющий тон. — Почему?
Она взяла у него книгу и перелистнула к концу, чтобы показать краткую биографию Артура Миллера.
— На самом деле, автор написал эту пьесу в знак протеста против политических преследований, которые происходили в Соединенных Штатах после Второй мировой войны. Продолжай читать. Она того стоит.
Он скептически посмотрел на неё.
— Американцы считают суды над Салемскими ведьмами тёмным периодом в своей истории. Точно так же, как европейцы сейчас воспринимают инквизицию и сожжение ведьм. В этой пьесе испытания, через которые пришлось пройти Салемским ведьмам, изображены не иначе как зло.
— Но это только потому, что маглы считают, что магии не существует, — возразил Драко. — Если бы они знали, что волшебники всё-таки есть, они бы продолжали преследовать нас, как и раньше. Они даже между собой не могут поладить. Вот зачем нам нужен Статут о секретности.
Гермиона молча обдумала его слова. Нельзя было сказать, что он ошибался.
— Так и есть, и мы тоже не можем поладить. Людям трудно принимать тех, кто отличается от них. Такова уж природа человечества, и не важно, волшебники они или маглы.
Драко отложил книгу и несколько мгновений спокойно смотрел на неё. Он заправил локон ей за ухо и ладонь покоилась на её щеке, очерчивая большим пальцем линию её подбородка.
Его голос теперь прозвучал мягче:
— Как же мы должны убраться с Земли, если мы не можем работать вместе? — его губы изогнулись в улыбке, дразня её. — Разве ты не говорила, что в конце концов нам придётся её покинуть?
Она коснулась его запястья, после чего скользнула пальцами ниже, по предплечью, чувствуя мягкие волоски и мышцы на его руке.
— У нас есть пять миллиардов лет, чтобы наладить отношения. И мы сможем, если постараемся.
— Это верно.
Гермиона посмотрела на отброшенную в сторону книгу. Драко, похоже, не собирался её дочитывать.
— Я думаю, ты будешь отождествлять себя с главным героем, Джоном Проктором.
Драко обиженно запрокинул голову:
— Он изменял жене.
— Я не называю тебя изменщиком. Но он сделал то, о чём сожалеет. Как и ты, — она мотнула подбородком в сторону книги. — Продолжай читать.
Он колебался. В его голове мелькали какие-то мысли. Что-то из сказанного ею обеспокоило его. Она начала переживать, не перешла ли случайно черту, о существовании которой и не подозревала, и уже собиралась спросить, когда он осторожно потянулся к книге.
— Если мне не понравится эта история, ты будешь мне должна, Грейнджер.
Гермиона с улыбкой прижалась ближе к нему и открыла свою книгу, возвращаясь к чтению.
— Ты вымогаешь сексуальные услуги?
На лице Драко появилась хитрая усмешка:
— В точку.
***
Гермиона потирала глаза, наслаждаясь проникающим в комнату утренним светом. Повернувшись к Драко, она увидела, что он лежал, глядя в потолок и заложив руки за голову; ей стало интересно, как давно он не спит. Она с улыбкой провела рукой по его обнажённой груди, наслаждаясь ощущением его кожи и твёрдых мышц. Потом заползла на него сверху, но он не проявил к ней никакого интереса, несмотря на то, что она была полностью голой.
Обычно по утрам он был ненасытен и иногда будил её, рыча в ухо и прижимаясь эрегированным членом к её заднице. Но сейчас он казался отстранённым. Или даже обеспокоенным. Должно быть, его действительно что-то волновало.
Драко нахмурился и задумчиво смотрел на неё:
— Он отказался от того, чтобы его использовали.
Гермиона моргнула, не понимая, о чём он.
— Кто? Ты о чём?
— Джон Проктор. Вот почему ты сказала, что я стану проводить параллель с ним.
Должно быть, он читал «Суровое испытание» допоздна, если уже закончил пьесу. Его взгляд выглядел таким пустым и затравленным, что она подумала, что он мог всю ночь провести, размышляя об этом.
— Да.
— Он искупил свою вину, и жена его простила.
Она кивнула и поправила его чёлку, после чего прижала ладонь к его щеке.
— Верно.
Она чувствовала, как под пальцами заходили желваки, когда он сжал челюсти.
— Ты намекаешь на то, что я могу искупить свою вину, и ты простишь меня?
— Драко… — её рот в удивлении приоткрылся. — Ты уже искупил свою вину. Раз десять. — Он отвернулся. На его лице промелькнуло отвращение. Она заговорила мягче: — Ты в это не веришь?
— Может быть, меня и правда стоит отправить в Азкабан.
Что?
Гермиона моргнула. Её мысли вертелись вокруг пьяного признания Драко в убийстве заключенных и уклончивых ответов Кингсли на собраниях Ордена. Она знала, что Кингсли не станет давать Непреложный обет Люциусу. Это было ясно с самого начала, и она всё ещё чувствовала себя ужасно из-за того, что позволяла Драко считать, что у всей его семьи есть шанс избежать Азкабана, если он продемонстрирует, что ему можно доверять.
Но Кингсли не хотел давать обет о помиловании и для
одного Драко и не спешил объяснять ей причины. Он
знал, в чём заключались преступления Драко, и всё равно изъяснялся довольно туманно. Намекал, что такая возможность существует, что когда-нибудь Драко докажет свою преданность… Но было очевидно, что это лишь отговорки. Более того, её заверения в надёжности Драко вообще не принимались во внимание. Кингсли знал, что она в него влюблена. И теперь не имело значения, права она или нет, он продолжал использовать её чувства против неё.
Она вернулась мыслями к Драко.
— Что бы ты ни сделал, это произошло потому, что у тебя не было выбора. И ты не смог бы в противном случае продолжать шпионить, и Орден проиграл бы. Благодаря тебе мы всё ещё живы. Ты заслуживаешь будущего.
Драко покраснел от того, с каким жаром она это говорила, но так ничего и не ответил. «Суровое испытание» было не единственной книгой, в которой рассказывалась история искупления и прощения, из тех, что он читал с её полки. Она удивилась, почему именно эта история так сильно его взволновала.
— Драко, ты знаешь, когда я тебя простила?
— Когда я принёс тебе диадему? — спросил он, всё ещё не поворачиваясь к ней.
— Задолго до этого.
Он с любопытством посмотрел на неё.
— В художественной галерее?
Она покачала головой.
— В тот вечер, когда мы ходили на «Звёздные войны»? — с сомнением спросил он.
Гермиона снова покачала головой, и его глаза расширились от удивления.
— Даже раньше?
Она провела пальцем по его губам.
— Это не один конкретный момент, а скорее цепочка событий. Но, если бы мне пришлось провести черту, я бы сказала, что это было в тот день, когда я рассказала тебе о самоубийстве Долохова.
Драко выглядел смущённым. Он поцеловал подушечку её пальца.
— Но я не… Почему это?
— Я заметила, что ты начал изучать мою комнату, читать книги и слушать музыку. — Он расцепил руки и скользнул ладонями вверх от её бёдер к талии. — Это смело — подвергать сомнению то, чему тебя учили. И, в таком случае, ты должен быть готов признать, что, возможно, ошибался.
— Но тогда я ещё даже не изменил своих убеждений, — запротестовал он.
Она пожала плечами:
— Именно тогда я впервые заметила, что ты активно пытаешься это сделать. Уже тогда это стало лишь вопросом времени. Это не я тебя переубедила. Ты изменился сам. Я всего лишь озвучила твои вопросы и сомнения.
Драко уже изменился. Он продемонстрировал, что заслуживает доверия, и Кингсли точно знал, в чём заключались его преступления. Чем больше Гермиона размышляла о ситуации с Драко, тем больше она убеждалась, что Кингсли что-то скрывает от неё точно так же, как он скрывал от Тонкс, что у него есть выход на опытного легилимента.
Она собиралась выяснить, в чём же дело.
Драко отправится в Азкабан только через её труп.
Гермиона сразу почувствовала себя лучше, когда приняла решение помочь ему получить помилование. Она провела рукой по появившейся утренней щетине на его щеках и верхней губе, выводя пальцами узоры на его коже. Ей нравилось, как в его глазах отражались первые солнечные лучи. Гермионе захотелось наклониться и поцеловать его, но он всё ещё выглядел встревоженным.
— Гермиона?
— М-м?
— Джон Проктор. Возможно, он и искупил свою вину, но они всё равно убили его.
_____
Примечания от автора
MistressLynn:
В следующей главе: Гермиона ломается.
«Суровое испытание», он же Тигель, он же Горнило.
Это классика! Я знаю, что в этой работе я делаю некоторые отсылки на американскую культуру (я стараюсь ссылаться на британскую), и у Гермионы на книжной полке с большей вероятностью стояли бы британские авторы. Я выросла в Штатах, поэтому лучше знакома с американской литературой. Когда думаю о книгах, которые привлекли бы Драко или оказали на него влияние, мне на ум в первую очередь приходят американские истории. Поэтому я заранее приношу извинения за американо-ориентированный взгляд.
По крайней мере, Джордж Оруэлл был британцем!
