— Люциус! Драко!
Драко, который стоял, склонившись над столом ассистентки, обернулся и увидел Кингсли Шеклболта, окликнувшего их из своего кабинета. Он довольно быстро обнаружил, что безобидный флирт с секретаршами среднего возраста позволяет ему без особых проблем получить почти всё, что он хотел, из отделов, которые их с отцом интересовали. Обычно это были замужние женщины, и их не особо интересовали романы. Им просто было приятно внимание со стороны молодого привлекательного мужчины. Он ненавидел это, но всё же флирт был куда предпочтительнее, чем завуалированные угрозы отравить чьего-нибудь сына.
К которым ему уже пришлось прибегнуть этим утром.
Драко подмигнул женщине, прежде чем оттолкнуться от её стола. Когда он направился за отцом по коридору, вслед ему донеслось её кокетливое хихиканье.
— Я только что узнал, что Визенгамот принял ваш законопроект, — сказал Кингсли, стоя на пороге своего кабинета. — Заходите, выпьем по такому поводу.
Отец остановился перед дверью и оглянулся на Драко, предостерегающе приподняв бровь. Драко знал этот взгляд. Будь начеку. Кингсли сказал «их законопроект», что было весьма интересным оборотом речи. Законопроект официально был поддержан несколькими членами Визенгамота, хотя именно он и его отец в течение нескольких месяцев незаметно проталкивали его из-за кулис.
Он вошёл вслед за отцом и занял место перед столом Кингсли, разглаживая мантию. Гермиона хотела знать, какова цель Закона о декриминализации взаимодействия с маглами. Ордену нужно было понять, какое же отношение это имеет к стадиону Уэмбли. Его отец был весьма немногословен в отношении всего, что касалось вопроса «зачем» они это делают, и был откровенен только в отношении того, «как» они могут этого добиться. Драко не был уверен, знает ли отец, какова цель, или нет. Возможно, это был его шанс наконец-то выяснить хоть что-то и доказать Ордену, что ему можно доверять. Он нервничал, прикидывая, как можно направить разговор в нужное русло, не подвергая опасности ни себя, ни отца.
Кингсли налил немного бренди и себе, и им двоим. Он поднял свой бокал и выпил первым, показывая, что в напитки ничего не подмешано. Драко поднял стакан и отхлебнул бренди, наслаждаясь сладким вкусом на языке.
По негласному соглашению Драко обычно помалкивал, пока отец вёл разговор с Кингсли, за исключением нескольких стандартных любезностей. Наблюдая за взаимодействием двух таких опытных интриганов, можно было многому научиться. Драко всегда казалось, что он следит за игрой, в которой на ходу меняются правила.
— Как там Нарцисса?
Отец дежурно улыбнулся.
— Очень хорошо, спасибо. Занята планированием летней вечеринки.
— Ах, да. Каждое мероприятие Нарциссы Малфой — это, несомненно, уникальное событие.
— Я передам ей твои слова, она будет польщена. — Отец медленно потягивал напиток. — Ты никого не планируешь взять с собой, Кингсли? Вечный холостяк, не так ли?
— Международная работа во времена моей службы в Аврорате не оставляла времени на ухаживания за потенциальной женой.
— Возможно, теперь, когда твои аврорские будни остались позади, это изменится?
— Кто знает? — Кингсли пожал плечами. — Когда всё уляжется, я, возможно, и займусь поисками.
Кингсли и его отец обменялись оценивающими взглядами. Теперь, когда запас любезностей был исчерпан, его отец ждал, что Кингсли перейдёт к сути их импровизированной встречи. Не то чтобы Кингсли было свойственно говорить хоть о чём-то прямо. Возможно, он надеялся, что Люциус заговорит первым после того, как услышит, что он назвал Закон о декриминализации взаимодействия с маглами «их законопроектом». Но его отец ничего не сказал, не обращая внимания на неловкое молчание.
Кингсли перевёл взгляд своих тёмных глаз на Драко.
— А как насчёт тебя, Драко? Насколько я знаю, половина женского персонала Министерства начинает доставать зеркальца и поправлять помаду, как только появляетесь вы с отцом. В твоей жизни есть кто-нибудь особенный?
Вопрос казался безобидным. Он не знал, к чему Кингсли завёл этот разговор. Может, он что-то пронюхал о его делишках с Элизабет? Но какое ему до этого дело? И флирт с Элизабет на публике ничем не отличался от того, как он вёл себя с другими девушками.
— В данный момент нет, — ответил он, делая глоток бренди. — Сейчас так много всего происходит.
— Это трудное время для создания семьи, особенно для молодого человека, который прокладывает свой собственный путь, не так ли?
Драко склонил голову, не понимая, к чему ведёт Кингсли.
— Ещё не побеждены все радикальные группировки, противостоящие Тёмному Лорду, — ответил Драко. — Но ходят слухи, что их существование не продлится дольше, чем до конца этого года.
Для этой цели вскоре собирались завербовать его друзей. При этой мысли Драко почувствовал тошноту. Пребывание в Хогвартсе лишь оттягивало для них неизбежное.
Стать пушечным мясом.
— Да, — сказал Кингсли, потирая пальцем стеклянный бокал. — Полагаю, все мы с нетерпением ждём некоторой стабильности, чтобы жизнь могла вернуться в нормальное русло.
— Согласен, — ответил его отец, возможно, желая переключить внимание Кингсли на себя. Но тот не позволил ему этого сделать.
— Значит, отец не даёт тебе скучать?
Драко улыбнулся.
— Да, это так.
— Я слышал, что ты перенимаешь на себя некоторые его обязанности.
Драко прочистил горло. Он уже начал понемногу работать с Попечительским советом Хогвартса, и несколько месяцев назад отец представил его союзу лидеров малого бизнеса. Кингсли был хорошо информирован, и отрицать этого не имело смысла.
— Да, я многому научился, работая с ними.
— Я полагаю, что поддержка этих советов директоров была весьма кстати в обеспечении голосов за ваш законопроект.
Это был уже второй раз, когда Кингсли назвал эту инициативу «их законопроектом». Драко был в замешательстве: стоило ли ему отрицать высказывание Кингсли или же проигнорировать его?
— Они поддерживают ЗДВМ, — продолжил его отец, прежде чем Драко успел ответить, таким образом не беря на себя прямую ответственность за закон и уводя разговор от сына.
Теперь он понял, что происходит. Кингсли вынуждал его отца отвечать, адресуя вопросы Драко, пытаясь вытянуть из него больше, чем он рассказал бы в противном случае.
— Маглы недостойны нашего внимания, — продолжал Кингсли, обращаясь к Драко, как будто Люциус ничего не говорил. — Ваш законопроект поможет смягчить волнения в определённых кругах, дав выход недовольству. Ты ведь играешь в квиддич, не так ли?
Драко уставился на него. Кингсли знал, что это так.
— Да.
Он продолжил.
— Сейчас особенно важно подавить беспорядки, ведь в связи со сменой режима сетка матчей по квиддичу была сильно сдвинута.
— Думаю, так и есть, — ответил его отец, по-прежнему игнорируя намёк Кингсли и снова привлекая внимание Шеклболта к себе.
— Разве не это входило в ваши намерения с самого начала?
Теперь Драко понял. Кингсли хотел знать, почему Малфои приложили столько усилий для принятия этого закона. И он просто собирался заставить Люциуса объяснить причину. Драко уставился в свой бокал, пытаясь скрыть, насколько сам заинтересован в ответе отца.
Кингсли, должно быть, беспокоился о стабильности в обществе и пытался понять: именно в этом состоял ожидаемый результат законопроекта или здесь крылось что-то ещё? Ведь он сам подводил к этому, распространяясь о том, что найдёт жену и заведёт семью, а теперь ещё и вспомнил о квиддиче.
Драко молчал, не смея поднять глаза, пока отец обдумывал ответ.
— Министр был бы заинтересован в стабильности, не так ли? — мягко уклонился от ответа Люциус.
Кингсли сцепил пальцы, положив локти на стол, и Драко бросил на него взгляд.
— Безусловно, — подтвердил Кингсли. — Стабильность, достигнутая в скором времени после победы над предателями крови, — вот что обеспечит долгую и плодотворную карьеру министра.
Губы его отца приподнялись в сардонической улыбке.
— А некоторая дестабилизация может эту карьеру разрушить.
Драко откинулся на спинку стула и посмотрел на отца с едва скрываемым изумлением. Кингсли был хорош, но Люциус Малфой был истинным мастером. Он смог уклониться от ответа на вопросы Кингсли, не взять на себя ответственность за закон и загнать Кингсли в угол, заговорив о его собственных амбициях. Ведь Кингсли мог бы воспользоваться дестабилизацией обстановки в волшебном обществе, чтобы свергнуть Пия, и беспорядки, безусловно, пошли бы ему на пользу.
Возможно, именно поэтому он расспрашивал о цели ЗДВМ. Разрядит ли закон обстановку или принесёт ещё больше насилия? В случае эскалации насилия он мог бы воспользоваться ситуацией. Кингсли хотел знать, чем занимаются Малфои и можно ли рассчитывать на сотрудничество с ними в будущем.
Кингсли усмехнулся, как показалось… с облегчением? Драко не мог точно сказать.
Он погрозил его отцу пальцем.
— Может быть, когда-нибудь, Люциус. Я всё ещё изучаю тонкости работы заместителя министра.
Его отец в ответ промолчал. Никто на это не купился.
Кингсли снова повернулся к Драко.
— Итак, закон о ДВМ принят. Значит ли это, что какой-то ведьме улыбнётся удача и ты скоро объявишь о помолвке? Тем более, что эти террористические группировки планируется разгромить в течение года. Разве люди вашего круга не начинают свадебный сезон с наступлением лета?
Кингсли был прав. Никто и не думал о женитьбе. Уже давно не было слышно объявлений ни о каких помолвках. С тех пор, как Драко покинул Хогвартс, родители даже и не заговаривали с ним о брачных перспективах. Малфои были слишком заняты, пытаясь укрепить власть Тёмного Лорда над Министерством и уничтожить Орден. Какой цели служил ЗДВМ? Может быть, и той, и той?
Одно можно было сказать наверняка: если браки и помолвки — это мерило стабильности, то её в ближайшее время не предвиделось. Принятие закона приведёт к насилию, и теперь Драко вернулся к исходной точке. Орден, видимо, подозревал, что этот закон будет использован для устранения любых судебных последствий крупномасштабных нападений на маглов. Серия нападений дестабилизирует магловскую Британию и, безусловно, вслед за ней и волшебную Британию.
Драко не думал, что Волдеморт хотел бы посеять ещё больше смуты в Магическом мире. Это бы только сыграло Ордену на руку. Теперь, когда Тёмный Лорд получил контроль над Министерством и взял власть в свои руки, он не хотел бы её упускать. Но стабильность всё же точно не была целью законопроекта.
Единственной угрозой стабильности был Орден. Какое отношение ЗДВМ имеет к Ордену?
Но это не имело никакого смысла. Чего же не хватало Драко, чтобы паззл сложился? Он не знал. Кингсли тоже не знал и наблюдал за ним, ожидая ответа.
Надежда на нормализацию ситуации выглядела самым безобидным вариантом. Он мог притвориться, что цель именно в этом.
— Возможно, мне действительно следует начать поиски, — ответил Драко. Его мысли вернулись к Гермионе. Его путь давным-давно разошёлся с тем, что было типично для его социальных кругов. На мгновение он задумался о том, как его родители отнесутся к последствиям его выбора, но не смог найти в себе силы, чтобы беспокоиться ещё и об этом. Он просто хотел, чтобы они выжили.
Судя по долгому, изучающему взгляду Кингсли, он не очень-то поверил ответу Драко. Кингсли догадался, что целью законопроекта было не снятие напряжённости в обществе, и, вероятно, он был прав. Драко снова задался вопросом, знает ли отец, почему они так долго добивались принятия этого закона.
Кингсли перевёл взгляд на его отца.
— И как скоро твой гениальный сын займет твоё место, Люциус? Из того, что я слышал, он вот-вот обскачет тебя. Ты втайне мечтаешь о пенсии, но пока не делишься своими планами?
Это была явная лесть, но Люциус всё равно заулыбался от гордости, и щёки Драко вспыхнули от столь явного признания со стороны его отца.
— Что ж, так оно и есть. Но я бы не знал, куда себя деть. Для пенсии всё же ещё пока рановато.
Кингсли тихо рассмеялся.
— Несмотря ни на что, я всячески приветствую воспитание следующего поколения нам на смену. У нас есть много страстных и перспективных кандидатов с яркими идеями, подающих надежды в политике. Они ещё не закостенели и не успели стать циничными из-за ежедневной бюрократической рутины.
Все трое усмехнулись, хорошо знакомые с бесконечной борьбой с неповоротливой правительственной машиной. Их общий смех стих, закончившись неловким молчанием. Возможно, Кингсли решил, что ничего не добьётся от его отца, несмотря на все попытки заставить его ответить вместо Драко. Люциус допил остатки бренди, и Драко сделал то же самое.
— Что ж, — отец встал и протянул Кингсли руку. — Приятно было поболтать, Кингсли. У тебя превосходный вкус в отношении алкоголя.
Снова усмехнувшись, Кингсли пожал руку отцу, а затем Драко, который вслед за ним направился к выходу из кабинета. Малфои только что узнали кое-что интересное о Кингсли: он имел виды на кресло Пия и пытался выяснить, поддержат ли они его. Но он, похоже, не был удовлетворён тем, что узнал о ЗДВМ. На самом деле, он не узнал ровным счётом ничего. Драко мог только гадать, был ли его интерес связан исключительно с желанием сместить Пия или у него были ещё какие-то скрытые мотивы.
— Драко.
Он затормозил в дверях и повернулся лицом к Кингсли, прежде чем выйти. Заместитель министра откинулся в своём кресле.
— Хорошо, что Малфои приглядывают за тем, как идут дела в Министерстве. Вы помогаете преодолеть нашу бюрократическую волокиту, — Кингсли скрестил руки на груди и одарил Драко, казалось, первой искренней улыбкой, которую он когда-либо видел на его лице. — Думаю, в будущем мы с тобой станем больше работать вместе.
Драко кивнул ему, не зная, как понимать этот заключительный комментарий.
***
— Значит, Кингсли хочет заменить Пия?
Отец задумчиво повернулся к Драко, стряхивая пепел с рукава после выхода из камина в фойе поместья.
— Я уверен, что он этого хочет, но я не ожидал, что он начнёт действовать так скоро. Возможно, сейчас он видит для себя хорошую возможность, — Люциус прислонил трость к стене возле камина. — Он подозрительно легко раскрыл свои карты. Что-то не так с его вниманием к этому законопроекту. И он почему-то заинтересовался тобой.
Должно быть, отец заметил нервозность сына по выражению его лица, потому что добавил:
— Это не так уж плохо, Драко. Особенно, если ему удастся занять место министра. А я не сомневаюсь, что он своего добьётся. Это лишь вопрос времени.
— Значит, за этим разговором стояли не только амбиции Кингсли? — Драко было решил, что это было ключевым моментом в их взаимодействия в Министерстве. Ему ещё многому предстояло научиться у своего отца. — Я думал, что Кингсли поддерживает наше дело.
Уголок рта Люциуса приподнялся в ироничной ухмылке.
— Кингсли не предан никому, кроме самого себя. Ты видел, как быстро он бросил Дамблдора, стоило только измениться раскладу сил.
Драко задумчиво посмотрел на отца. Зная, что он, скорее всего, ничего не ответит, Драко всё же решил спросить о том, что так беспокоило его и Орден. Разговор с Кингсли был идеальным предлогом, лучшего повода поднять этот вопрос, не вызывая подозрений, он вряд ли дождётся.
— Так какова всё-таки цель этого законопроекта? — спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал любопытно, но как можно небрежнее. — Неужели мы потратили так много усилий только ради того, чтобы разные пьянчуги не попадали лишний раз в Азкабан после очередной вылазки в магловский Лондон?
Отец уставился на него и сжал челюсти. Драко сразу понял, что он не собирается говорить ему то, что думает на самом деле. Важно было соблюдать конфиденциальность, цель законопроекта не входила в компетенцию Малфоев, а поиск информации, которой они не должны были обладать, привёл бы к тому, что Тёмный Лорд заподозрил бы их в предательстве. А Тёмный Лорд всегда был параноиком в отношении предателей.
— У Тёмного Лорда свои планы, — ответил отец. — Мы не можем надеяться постичь их.
Драко подозревал, что его отец знает в чём тут дело, но промолчал. Он в последний раз попытался надавить на него.
— Я не думаю, что этот законопроект имеет какое-либо отношение к маглам.
Через несколько мгновений его отец отозвался.
— Согласен.
***
Гермиона лежала лицом вниз на земле, вся в крови. Драко бежал к ней изо всех сил, отчаянно прыгая по траве и что-то крича ей, но Джагсон был быстрее. Он рывком поднял Гермиону за волосы и поставил на колени.
Паника подстегнула Драко. Он выстрелил в Джагсона заклинанием, но тот без труда его отразил.
— Так вот ради чего ты предал Тёмного Лорда? Ради этой грёбаной сучки? — Джагсон встряхнул тело Гермионы, дёргая её за волосы, и она захныкала.
— ГЕРМИОНА! — из горла Драко вырвался отчаянный крик.
Драко метнул в Джагсона ещё несколько заклинаний, но тот заблокировал их всех отработанными движениями запястья. Он продолжал бежать, но его ноги стали будто чугунными. Ему казалось, что он продирается сквозь толщу воды и не может двигаться достаточно быстро.
— Драко… — прохрипела Гермиона, протягивая к нему окровавленные руки.
Он в ужасе смотрел, как Джагсон достаёт нож.
— Оружие на крайний случай, Малфой, — ухмыльнулся он. — Если я разрежу её на куски, она больше не будет тебе нужна.
Драко закричал и взмыл в воздух в диком прыжке, но было слишком поздно. Джагсон перерезал Гермионе горло как раз в тот момент, когда он рухнул на землю перед ней. Её белая нежная шея, которую он целовал столько раз, разорвалась, и кровь хлынула наружу. Красная жидкость оросила его грудь, а Джагсон рассмеялся.
— НЕЕЕЕТ! — Драко схватил Гермиону за руки, наблюдая, как гаснет свет в её глазах. Мокрое от вытекающей крови тело выскальзывало из его рук.
— Гермиона! — всхлипнул он.
Её безжизненное тело обмякло, и Джагсон ослабил хватку на кудрях Гермионы. Он смотрел на Драко со злобной улыбкой, пока она оседала на землю.
— Драко.
— НЕТ! — закричал он, прижимая её мертвое тело к себе и всхлипывая. Он опоздал! Вся его грудь была в её крови. Тёмной, густой, вязкой крови. Она была повсюду.
— Драко.
Она покрывала его с ног до головы. Он не мог удержать девушку, все было скользким и мокрым, и её тело выскользнуло из его объятий. Он снова всхлипнул.
— Драко.
И вдруг она оказалась перед ним. Тепло в глазах, нежная рука на его щеке. Она выглядела обеспокоенной. Вот она — лежит рядом с ним в постели.
— Драко, ты…
Прежде, чем Гермиона успела закончить фразу, он толкнул её на спину, схватил за запястья и вдавил их в подушку, на которой она лежала. Её глаза расширились от удивления. Он прильнул к её губам. Она была здесь, и она была жива. Она ахнула, когда он завладел её ртом и раздвинул ноги коленом.
Он не отпустит её. Никогда. Он должен был почувствовать её под собой. Он должен был знать, что она здесь. Он должен быть внутри неё.
Она шире раздвинула ноги, чтобы принять его, и он вошёл без предисловий. Голова Гермионы откинулась назад от силы его напора, но его губы последовали за ней, и он поглотил её сдавленный крик.
Чёрт возьми.
ДА.
Вот так.
Гермиона захныкала, и он прижал её к себе, нуждаясь в её тепле. Она никуда не исчезла. Она была здесь, с ним. Гермиона не могла пошевелиться, придавленная его телом. Он приподнялся и медленно со стоном вошёл в неё снова.
Горячая. Тугая. Мокрая.
Он хотел ещё.
Ещё и ещё.
Его толчки были не быстрыми и неистовыми, а медленными и мощными. Драко отпустил её губы и зарылся лицом в изгиб девичьей шеи. Он хотел чувствовать её запах и судорожно вдохнул. Он хотел чувствовать её кожу. Он хотел, чтобы она была частью него. Он хотел поглотить её. Он впивался в её плоть губами и зубами, оставляя синяки. Она стонала и извивалась, бессвязными фразами умоляя его о чём-то. Гермиона попыталась пошевелить руками, но его хватка крепко сжимала её запястья. Он не позволил ей делать ничего, кроме как извиваться под ним, прижимая её к кровати своим сильным телом.
Он просто хотел… он хотел, чтобы она была здесь. Всегда. С ним.
Её таз приподнялся навстречу его размеренным толчкам, и он, тяжело дыша, уткнулся ей в шею, двигаясь в том же неторопливом темпе. Он делал это медленно, наслаждаясь ощущением её лона на своём члене, её грудей, прижатых к его груди. Её нежной шеи у его лица. Он вышел так медленно, что это было мучительно, завис на секунду и с рычанием врезался обратно.
— О Боже! — от его мощного толчка у неё вырвался крик.
Чёрт, она была такой мокрой.
И всё это было для него.
Его.
Она никогда не оставит его.
Драко снова приподнял бёдра, удерживая равновесие, и опять вонзился в неё, впиваясь пальцами в её запястья. Каждый раз, когда он входил в неё, она вскрикивала. Гермиона попыталась обхватить его ногами, но Драко упёрся коленом в её колено, сдвигая его в сторону и разводя её ноги шире. Он не хотел, чтобы она двигалась, он хотел обладать ею. Сделать их тела одним целым. Крепко прижать её к себе, к своим рукам, своим ногам, члену.
Он вышел и снова врезался в неё.
Вот так.
Гермиона ахнула, запрокинув голову к потолку, и её тело содрогалось каждый раз, когда он вбивался в неё.
Она зарылась головой в его волосы. Он почувствовал, как её губы ищут его губы, но не поднял головы от изгиба её шеи. Он хотел облизать её и заявить на неё свои права. Он зарычал и снова вошёл в неё, сжимая пальцы на её запястьях. С каждым яростным толчком она издавала новый крик.
Этого было недостаточно. Он должен был знать, что она принадлежит ему. Что она жива. Что она в безопасности. Что она здесь.
Он отпустил её руки. Гермиона попыталась схватить его за голову, но он приподнялся и оказался вне её досягаемости, схватил её за лодыжки и прижал её ноги к животу, перехватив их под её коленями. Её глаза расширились от удивления. Он выровнялся, напряг мышцы живота и толкнулся.
Погружаясь на всю длину. В неё.
Вот так.
Гермиона издала приглушённый крик, и её глаза закатились.
Чёрт.
Когда он вошёл под новым углом, он оказался так глубоко. Драко задал нещадный темп, вбиваясь в неё, сплетаясь с её телом. Её груди подпрыгивали при каждом толчке, а изголовье кровати ударялось о стену.
Она была его. Его. Его. ЕГО.
Это слово эхом отдавалось в его сознании каждый раз, когда кровать ударялась о стену. Каждый раз, когда его член скользил внутри неё. Его тело словно накалилось, а желание скрутило его изнутри.
Гермиона вскрикнула и откинула голову назад.
Нет.
Он потянул её лицо вниз, схватив пальцами за подбородок.
— Посмотри на меня, — потребовал он.
Её глаза, затуманенные похотью, вспыхнули, а дико растрёпанные кудри разметались по подушке.
Гермиона схватила его за предплечья, изо всех сил пытаясь удержаться, пока он входил в неё. Он не хотел, чтобы она обрела устойчивость. Он хотел разорвать её на части, чтобы он был тем единственным, что могло удержать её. Он был так глубоко внутри, что она ничего не могла сделать, кроме как, задыхаясь, стонать, когда он врезался в неё. Его тело стало скользким от пота, и он чувствовал, как она напрягается и сжимается вокруг него.
Она была горячей и тугой, и он не мог больше сдерживаться.
Она готова была вот-вот кончить. Он тоже. Он чувствовал, как она приближается к оргазму, и хотел дать ей кончить. Всё для неё.
Да.
Глаза Гермионы снова закатились.
— Посмотри на меня! — прорычал он громче, пальцами сильнее сжимая её челюсть.
Она должна была знать, что это он заставил её чувствовать себя так. Он заставил её кричать от удовольствия. Он довёл её до пика. Её глаза сфокусировались на нём. Её страстные ореховые глаза, которые он так любил.
Его.
У Гермионы перехватило дыхание, и она с воплем кончила, обхватив его ногами и сжимаясь вокруг него. Её лицо вспыхнуло, и она задрожала под ним.
Драко почувствовал, как она пульсирует внутри. Она впилась пальцами в его руки так, что останутся следы. Её отметины на нём. Уголки его рта приподнялись в похотливой улыбке, и он прижался к ней бёдрами с хриплым стоном. Как можно сильнее. И его тело затряслось.
Он был так близко.
Он напрягся и выгнулся, опираясь на её тело.
ДА.
Её глаза были широко раскрыты. Его тело со шлепком стукнулось о её тело. Чувствуя, что его захлёстывает собственный оргазм, Драко застонал, крепко прижимаясь к Гермионе, пока извергался в неё.
Он горячо пульсировал и постанывал, пока из него изливались последние капли семени, и впивался пальцами в её тело мёртвой хваткой.
Его.
Содрогнувшись в последний раз, он тяжело вздохнул и отпустил её лицо и ногу, которую держал под коленом. Его сердце гулко стучало в груди. Он посмотрел на Гермиону. Её груди бурно вздымались, а лицо раскраснелось после того, как её так жёстко трахнули.
Гермиона, скорчив гримасу, вытянула руки и ноги, и он лег на неё, упираясь предплечьями по обе стороны от её головы. Его нос коснулся её носа, и он наблюдал за ней, переводя дыхание.
Чёрт.
Драко не понимал, что произошло. Он причинил ей боль? Он больше не чувствовал такого отчаяния. У него не было той ненасытной потребности обладать ею. Она была прямо здесь. Она была с ним. Это был просто кошмар.
Драко тяжело дышал и слышал, что её сердце бьётся так же громко, как и его. Его губ коснулось её горячее дыхание, и она скользнула руками вверх по спине, чтобы обнять его. Он был весь в поту.
Через несколько мгновений её дыхание немного замедлилось. Он никогда раньше не был таким грубым, она наверняка покроется вся синяками. Но, судя по выражению её лица, Гермионе всё понравилось. Он облегчённо улыбнулся.
Нежно, почти извиняясь, он выводил узоры на её голове и наблюдал, как она успокаивается после пережитого безумия.
— Мне жаль, — прошептал он, всё ещё тяжело дыша.
— Не стоит.
Он искал в её глазах хоть какой-то намёк на то, что причинил ей боль. Но ничего такого не было. Она тяжело дышала и сияла от счастья. Он ухмыльнулся ещё шире.
— Что тебе снилось? — спросила она с любопытством, заглядывая ему в глаза. — Это было похоже на кошмар. Ты разбудил меня до того, как… — она улыбнулась, переводя дыхание. — До всего этого.
Он изучал её, пытаясь отдышаться, словно после быстрой пробежки в гору.
— Мне снилось, что я потерял тебя.
Гермиона подняла голову и прижалась к его губам в поцелуе, на который он тут же ответил.
— Я и не знала, что кошмары могут быть поводом к такому горячему грубому сексу.
Он усмехнулся ей в губы, всё ещё тяжело дыша, но уже не волнуясь.
— Я даже не знаю, что на меня нашло.
Она ухмыльнулась.
— Зато я, кажется, знаю.
Драко фыркнул от смеха и наклонился, чтобы медленно, чувственно и нежно её поцеловать.
______
Примечание от автора MistressLynn:
Большое вам спасибо за похвалу и комментарии!
Далее: стадион Уэмбли.
