***
— Милая Цирцея, — Драко издал протяжный стон от удовольствия. — Такой массаж почти стоит того, чтобы пройти через пытки Круциатусом. Гермиона оседлала Драко, устроившись на его спине, и массировала его плечи, спину и шею, везде, где он хотел, и так долго, как ему требовалось. Сегодня он чувствовал себя уже лучше, чем прошлой ночью. Она настойчиво разминала пальцами его мышцы, а потом растирала их ладонью. Его глаза оставались закрытыми, а лицо украшала сонная улыбка. Ей нравилось слушать, как он постанывал от удовольствия под её руками. — Не хочешь перевернуться? — поинтересовалась она. Он приоткрыл один глаз и с ленивой ухмылкой посмотрел на неё. — Ты собираешься воспользоваться моим беспомощным состоянием? — Именно так. Он медленно перевернулся на спину, немного поморщившись. Кожа его торса проскользила по её бёдрам. Она круговыми движениями стала массировать его грудные мышцы, продвигаясь вверх к шее, а затем переключилась на плечо. Разминая, она проработала его бицепс и остальные мышцы вплоть до предплечья. Гермиона улыбнулась и прикусила губу, застенчиво глядя в его полуприкрытые серые глаза. Гермиона знала, что Драко любит её, и всегда отчётливо ощущала его страсть. Недавно он очень сильно рисковал ради неё. Он без колебаний кинулся прямо в лапы своей мучительницы и добровольно подверг себя и своих родителей пыткам, чтобы она смогла выбраться живой из поместья. Но сама она продолжала ему лгать. Он цеплялся за это помилование. Но больше не спрашивал о нём, полагая, что разрушил доверие, выстроенное за последние несколько месяцев, скрыв тот факт, что члены Ордена томились в подземельях Малфой-мэнора. У неё не хватило духу рассказать ему, что Кингсли не просто водил его за нос, а активно лгал им обоим. Драко был ещё не до конца здоров, и сейчас ему как никогда нужна была вера в то, что после войны всё наладится. Может быть, в следующий раз, когда они останутся вдвоём и когда он будет чувствовать себя намного лучше, она всё ему расскажет. Оставалось надеяться, что к тому времени у неё появится больше ответов и способ надавить на Кингсли. — Почему ты остановилась? — уголки его губ разочарованно опустились. Гермиона даже не осознавала, что остановилась. Улыбнувшись, она стала продвигаться снова вверх по его руке, а затем вниз к предплечью, где располагалась Тёмная метка. Потом вернулась к грудным мышцам и спустилась от них к прессу и вплоть до пояса штанов. Время от времени он постанывал от удовольствия. До этого его член не был возбуждён, но теперь она чувствовала, что тот ожил под тканью пижамных штанов. Она сдвинулась вниз вдоль его тела и почти невесомо лизнула кончик члена, когда стянула пояс штанов вниз. Он застонал, и его член дёрнулся вверх. — Провоцируешь. Гермиона усмехнулась и полностью стащила его штаны, чтобы продолжить разминать закаменевшие мышцы ног. Драко скрестил руки за головой, спокойно наблюдая за ней, пока она впивалась пальцами в его бледную кожу. Под его пристальным взглядом Гермиона чувствовала себя неловко. Это было несправедливо. Всё это было несправедливо по отношению к нему. Он ей доверял. Гермиона почувствовала горечь в горле от захлёстывающего её чувства вины и молча уставилась на него. Он тоже продолжал наблюдать за ней, заложив руки за голову. Она потупилась, опустив взгляд на собственные руки. Ей было так стыдно за эту ситуацию, и она не представляла, как всё исправить. Драко не заслуживал такого отношения. — Я тебя не заслуживаю. Его брови удивлённо подскочили. — Разве это не моя реплика? Она смогла только грустно улыбнуться. Глаза стало печь от слёз. — Эй, — тихо позвал он, протянув руку и поманив её к себе. — Иди сюда. Она забралась на него, и он нежно заправил локон ей за ухо. — Гермиона, ты делаешь то, что необходимо для победы. Я это понимаю. Драко, видимо, решил, что она винила себя только за то, что его пытали. Конечно, она винила себя и за это. Было ужасно узнать, как сильно он пострадал из-за её решений. Но он не подозревал, что всё это время она его использовала. Её грудь сотряс судорожный вдох, и слёзы вырвались наружу. Уголок его губ слегка изогнулся. Драко вытер её слезинку, размазав ту по щеке. — Не стесняйся оказывать мне сексуальные услуги, чтобы смягчить своё чувство вины. Я обещаю, что после этого мне станет намного лучше. Гермиона негромко рассмеялась, вытирая слёзы, и взяла всю инициативу на себя, наслаждаясь тем, что он испытывал удовольствие. Драко продолжал лежать на спине, пока она целовала его, ласкала руками и языком, оставляла засосы. Она получала удовольствие от того, как ярко горели его глаза, когда он смотрел на неё, и от звуков, которые у него вырывались. Их занятие любовью было медленным, чувственным — изучающим. Она не торопилась, руками и губами исследуя его, лаская его грудь и живот своей грудью и губами. Гермиона оставила дорожку поцелуев вдоль косых мышц его пресса, нежно обхватила рукой его член и лизнула от самого основания вверх. Она увидела, как Драко втянул воздух, прикусил нижнюю губу и в предвкушении поднял подбородок. Его тело вздрагивало от напряжения, когда он хотел быть глубже. Он тихо и со стоном признался, что хочет оказаться внутри неё. Гермиона подобралась к нему, и, опустившись на его член, стала ритмично двигаться так, что вскоре её тело стало скользким от пота. Она хотела защитить его и укрыть, доставить ему удовольствие и утешить. Драко в очередной раз вошёл в неё, придерживая за бёдра, и у него вырвался отчаянный вздох. Он прижал её к себе, и теперь Гермиона могла осыпать его лицо поцелуями, пока двигалась в такт его дыханию. Через некоторое время его член выскользнул из неё, и сперма потекла по ногам. Драко невесомо водил кончиками пальцев по её коже, рисуя узоры на её шее, вдоль позвоночника, повторяя изгиб её ягодиц и снова возвращаясь вверх. Борясь с желанием снова расплакаться, она перекатилась на бок и легла около него, положив руку ему на грудь. Их головы лежали рядом на подушке, и Гермиона смотрела, как он дышит. Щёки Драко озарялись румянцем, вспыхнувшим, как отблеск огня её страсти и желания доставить ему удовольствие. На губах играла мягкая улыбка. Впервые после летней вечеринки он выглядел довольным и умиротворённым. У неё не хватило духу сказать ему об этом сейчас.***
— Чья сейчас очередь? Гермиона, Рон и Гарри стояли на уступе у пещеры, где Волдеморт спрятал медальон, а под ними плескалось море. Они втроём уставились на диадему, которая с невинным видом лежала на выступе скалы. Ветер трепал волосы Гермионы. — Рон, — Гарри указал на крестраж и засунул руки в карманы джинсов, — это твой шанс. Рон выглядел неуверенно. — Получится ли у меня контролировать Адское пламя? Помнишь, что случилось в прошлый раз? Мы едва унесли ноги. Лучше это сделать тебе или Гермионе. Поскольку Адское пламя оказалось слишком опасным, они считали, что лучше подождать, пока у них будут оба крестража: и чаша, и диадема, чтобы разом их уничтожить. Как бы ни было весело бить посуду с котятами и сжигать комнату, полную этих исчадий ада, в доме Амбридж всё вышло из-под контроля. Они едва выжили, поэтому опасались снова использовать Адское пламя. Однако, поскольку Ясмин Забини предположила, что чаша, скорее всего, находится у Снейпа или Беллатрисы, они решили наконец уничтожить диадему и покончить с этим. В данный момент трио понятия не имело, как заполучить чашу Пуффендуй или сколько времени на это может понадобиться. Они подумают об этом завтра. Несмотря на то что им удалось успешно вернуть в Орден Луну, Оливера и Ханну, все трое были морально и физически вымотаны событиями в поместье Малфоев. А то, что им пришлось бросить некоторых друзей, изменило их навсегда. У всех троих в глазах появилось затравленное выражение, которого раньше не было. Всё, что трио делало вместе, будь то успешные или провальные миссии, сближало их. Даже ужасы войны. Им пришлось пройти через многое, но помогало то, что они делили друг с другом все невзгоды. Уничтожение крестража напоминало им былые времена, их приключения в Хогвартсе. Это вселяло уверенность и возвращало их дружбу в прежнее русло. Если и существовало подходящее время, чтобы уничтожить крестраж, то оно пришло. — Гарри уничтожил дневник, Дамблдор уничтожил кольцо, я первой сотворила Адское пламя, поэтому технически я уничтожила медальон. Ты сможешь разобраться с этим, — она толкнула Рона бедром. — Мы в тебя верим. Рон тепло посмотрел на неё, приободрённый её словами. Гермиона скучала по такому взгляду, и её сердце ёкнуло. В последнее время он казался таким хмурым и отстранённым. Сначала из-за их разрыва, а затем после ссоры, когда она не стала рассказывать, кто раздобыл для неё диадему. Но теперь всё это было в прошлом, их дружба пережила бурю. Рон посмотрел на Гермиону. — Ты уверена, что не хочешь сначала на него наблевать? Гарри рассмеялся, также испытывая облегчение, что в их трио снова всё наладилось. Большей частью. Она вздохнула, изобразив притворное раздражение. — Да что с вами обоими не так, раз вы считаете, что меня должно рвать на крестражи? Гарри снова усмехнулся. — Ты сама сказала, что коллекция котят Амбридж вызвала у тебя рвотный рефлекс. Она фыркнула. — Правильно. Зато ты просто образец самообладания: мальчик, который выжил, чтобы выколоть себе глаза от этого зрелища. — В твоей рвоте есть свой шарм, — парировал Рон. — Фонтан магглорождённой разрушительной силы против крестражей. Уж точно безопаснее Адского пламени! Рон начал смеяться. Гермиона подняла бровь, глядя на него. — Не думай, что мы не понимаем, что ты просто тянешь время, Рональд. Рон внезапно перестал смеяться и глубоко вдохнул. Он уже поднял палочку, и Гермиона с Гарри встали по бокам от него, как вдруг перед ними появился непонятно откуда взявшийся мерцающий Патронус в форме лани. От неожиданности трио немедленно перегруппировалось, возводя палочки в боевой позиции. Но лань замерла и глядела на них. После нескольких секунд напряжённой тишины Гарри опустил палочку. Но Гермиона и Рон были настороже, озираясь по сторонам и готовые атаковать. Лань не двигалась, но, казалось, чего-то ждала. — Кто-нибудь из вас видел этот Патронус раньше? — спросила Гермиона. Гарри покачал головой. — Но он ощущается каким-то... родным. У вас нет такого чувства? — Нет, — отозвался Рон. — Ни капли. Гермиона отрицательно покачала головой. Патронус отвернулся и отошёл на несколько шагов. Они стояли неподвижно, и лань оглянулась на них в ожидании. — Я думаю, что она хочет, чтобы мы пошли за ней, — сказал Гарри. — Разумно ли это? — спросила она. — Куда она может нас привести? — вопросом ответил Гарри. — Если кто-нибудь знает, что мы здесь, сомневаюсь, что лишние полсотни шагов сыграют большую роль. Пожав плечами, Гермиона опустила палочку. Его аргумент казался обоснованным. Она взяла диадему, и все трое последовали за ланью, спустившись со скалистого утёса на близлежащее поле. Остановившись, лань повернулась к ним и опустила голову, обнюхивая траву, после чего выпрямилась, развернулась и исчезла. Они обменялись непонимающими взглядами, задаваясь вопросом, что только что произошло. Гарри шагнул вперёд, к тому месту, куда их привела лань. — Что-нибудь видишь? — спросил Рон. — Нет, — ответил Гарри, ковырнув землю носком ботинка. — Здесь ничего нет. Хотя подожди-ка… Гермиона и Рон быстро подошли к нему и увидели, как он ботинком стирает грязь с блестящего металлического предмета. Присев на корточки, Гарри зарылся в грязь руками, обнажив ещё больше металла — и рубин. — Остановись, — с опаской предупредила его Гермиона. — Мы не знаем, что это такое. Он продолжал копаться в земле. Его зелёные глаза были полны решимости. — Я доверяю Патронусу. — Почему? — Я не знаю, — он прищурился на неё. — От него веет… чем-то родным. Гермиона с любопытством посмотрела на него. Гарри точно имел в виду не дом Дурслей. — Хорошо, но лучше отойди и не прикасайся к нему голыми руками, — предупредил Рон. Гарри выпрямился и отступил назад. Рон нацелил палочку на полоску металла. Та задрожала, поднялась, завибрировав, а затем — все трое ахнули — из земли появился меч Гриффиндора. С рукояти крупными комьями во все стороны полетели грязь и трава. — Это же… — Рон потерял дар речи. — Да, — ответил Гарри изменившимся от изумления голосом. Неуверенно протянув руку, Гарри взялся за ручку, и Рон прервал левитирующее заклинание. — Может быть, уничтожить крестраж получится мечом? — предложил Рон в надежде на то, что теперь ему не придётся использовать Адское пламя. — Может ли на нём до сих пор оставаться яд василиска? — с сомнением спросил Гарри. — Да! — взволнованно кивнула Гермиона. — Он выполнен из гоблинской кованой стали. Гоблинская кованая сталь сохраняет магические свойства всех предметов, с которыми соприкасается. Рон, кашлянув, выдал что-то подозрительно похожее на «заучка». Она перевела на него взгляд, и он улыбнулся ей в ответ. Это игривое поддразнивание согрело ей сердце. Она так по нему скучала. — Кто был в курсе того, что мы охотимся за крестражами? — Гарри повернулся к ним, широко распахнув глаза. Гермиона принялась лихорадочно соображать. — О них узнал Римус, но я наложила на него Обливиэйт, помнишь? И это точно не его Патронус. — Хм… — задумался Рон. Она ещё немного поразмыслила. — О них также узнала моя наставница по окклюменции. Я ничего не могла с этим поделать. — Это её Патронус? — скептически спросил Гарри. Гермиона задумчиво закусила губу. — Я понятия не имею, умеет ли она вообще вызвать Патронус, не говоря уже о том, как тот выглядит. И с чего бы это её Патронус должен быть тебе знаком? Ты — единственный из нас, кто почувствовал, что ему можно доверять. Что это значит? Гарри пожал плечами: — Твоя наставница знает, как уничтожить крестражи? О яде, который впитал клинок, когда я пронзил им василиска? О свойствах гоблинской стали? Она глядела на него в задумчивости. — Теоретически, она знает всё, что знаю я, — хотя это звучало уж слишком фантастически, чтобы быть вероятным. — Слишком уж много всего ей пришлось бы выкачивать из твоей головы и сопоставлять за время ваших уроков, — размышлял Рон. — Я согласна, — кивнула она. — Она хороша, но это крайне маловероятно. И она ищет те воспоминания, которые я пытаюсь спрятать. А не все подряд. — Как бы она могла выкрасть меч из кабинета Снейпа? — спросил Гарри. Гермиона вспомнила, с какой уверенностью мать Блейза прогуливалась по бальному залу. — Вот уж не думаю, что для неё стало бы проблемой очаровать Снейпа. Рон и Гарри с любопытством посмотрели на неё. — Она настолько горяча? Упс. Она прочистила горло. — Да. Она та ещё штучка. Они оба сморщились от отвращения, представляя, как кто-то соблазняет их сальноволосого профессора Зельеварения, чтобы заполучить меч Гриффиндора. Драко был бы абсолютно счастлив и весь день придумывал шуточки ниже пояса, если бы услышал о чём-то подобном. Несмотря на то, что теоретически это было возможно и все части головоломки могли потенциально подойти друг другу, предположение о том, что это её наставница по окклюменции украла меч у Снейпа, выглядело притянутым за уши. Реакция Гарри на Патронуса была довольно иррациональной, и Гермиона сомневалась, что её наставница могла вытащить все эти случайные обрывки информации из её головы. Рону не терпелось заполучить меч в свои руки. — Мы можем обсудить это позже. Давайте уже прикончим эту тварь. Гарри протянул ему меч, а Гермиона, положив диадему на землю, отступила на несколько шагов. Рон схватил меч обеими руками, опустил остриё к камню в центре диадемы, напрягая мышцы, чтобы приметиться, а затем занёс меч для удара. Как только он это сделал, из камня вырвался дым, вихрем закружив вокруг них, и они прижались друг к другу, не понимая, что происходит. Они судорожно пытались отыскать взглядом диадему на земле, но ничего не могли разглядеть, пока дым медленно не рассеялся и перед ними не предстали два призрачных видения. Это были Гарри и Гермиона, обнажённые и в объятьях друг друга. У них отвисли челюсти, а Рон упал навзничь на землю, уронив меч в траву рядом с собой. Когда их накрыло присутствие тёмной магии, стало трудно дышать. Гермиона попыталась втянуть побольше воздуха. Тем временем их двойники с издёвкой смотрели на Рона. Призрачный Гарри начал насмехаться над ним и говорить, что он наименее любимый из всех детей Уизли и что его мать предпочла бы, чтобы вместо него её сыном был Гарри. Пытаясь не задохнуться от присутствия магии Волдеморта, Гермиона в ужасе встретилась взглядом с Гарри, и они присели на землю рядом с Роном. Она знала, что у Рона есть подобные комплексы, а осколок души Волдеморта сумел разбередить в нём самые худшие из них. Она чувствовала себя ужасно, но не знала, что сейчас может сделать для друга. Гарри начал действовать сразу же. На него можно было положиться в любой ситуации. Гермиона черпала силы в его уверенности. — Рон, всё это чушь собачья! Он тебя провоцирует. Пытается заставить усомниться в себе. — Но ведь это правда! — запротестовал Рон, когда призрачная Гермиона сказала ему, что никогда не хотела его, что он недостаточно хорош для неё. Все трое с отвращением смотрели, как образы, созданные крестражем, самым непристойным образом лапали друг друга, охали и стонали, вызывающе ухмыляясь Рону. — Рон, — Гарри присел на корточки рядом с ним. — Всё это неправда. — Но ты не хочешь меня! — Рон повернулся к Гермионе, глаза его остекленели от непролитых слёз. — Ты думаешь, что я недостаточно хорош для тебя! — Гарри я тоже не хочу, — возразила она, беря его за руку. — Я не думаю о вас в таком ключе. Вы оба мои лучшие друзья. Теперь у тебя есть Сьюзен. И если ты считаешь, что она достойна стать твоей женой, я буду шафером на вашей свадьбе, — она сделала паузу и встретила удивлённый взгляд Гарри. — А Гарри может быть подружкой невесты. Гермиона увидела, как сквозь мученическое выражение на лице Рона пробилась ухмылка, но он всё ещё не мог оторвать глаз от фантомных версий Гарри и Гермионы, потирающихся друг о друга. Голос Гарри понизился на октаву: — Разве ты не понимаешь, Рон? У тебя есть оружие. Он боится тебя. Иди и покажи ему, что к чему. Стиснув зубы и зарычав, Рон встал. Он схватил меч одной рукой и, описав им широкую дугу над головой, обрушил его вниз, рассекая дым и с громким треском разрубая диадему. Дым сразу же развеялся, как и удушливое присутствие тёмной магии, и все трое с удивлением уставились на то место, где только что стояли призрачные образы Гарри и Гермионы. Рон дёрнул меч, высвобождая его из земли. Его удар был таким сильным, что вогнал клинок в грязь. Подняв меч, Рон повертел им в руке. Перед его носом на клинке ярко вспыхнула надпись с именем Годрика Гриффиндора. — Рон, — Гарри с гордостью похлопал его по спине. — Ты чёртов гриффиндорец. Ухмылка Рона стала шире. От уха до уха. Он снова повертел меч в руке, проверяя вес и наслаждаясь тем, как оружие лежало в руке. Гермиона потянулась, чтобы обнять его, прижимаясь к нему всем телом. — Отличная работа, Рон. Он одарил её озорной улыбкой. — Спасибо, Миона. Она бросила на него мрачный взгляд. — Как ты меня назвал? — Миа, — продолжил он со смешком. — Что, прости? — Ми. Гарри начал хихикать. — Прям как в… до, ре… — Гермс. — Рональд. Что не так с… — Герми. — Бон-Бон, — выпалила она в ответ. Улыбка Рона погасла. — Ладно. Твоя взяла. Она победно ухмыльнулась. Рон сделал несколько пробных взмахов мечом и тоже усмехнулся. — Тебе идёт, — прокомментировал Гарри, скрестив руки. Гарри без интереса наблюдал за тем, как Рон атаковал воображаемого противника серией выпадов и уколов, парируя удары, а затем с глупой улыбкой повернулся к ним. — Я мог бы к этому привыкнуть, — сказал он, снова вертя меч в руках. — Да пошёл ты, Волдеморт. Все трое в ужасе уставились друг на друга, когда вокруг них повсюду начали раздаваться хлопки аппарации. Из всех людей, которые могли произнести вслух имя Волдеморта, Рон был наименее вероятным кандидатом. Даже до введения табу он ненавидел, когда Гарри произносил это имя, подражая Дамблдору. Рону, должно быть, вскружил голову успех с диадемой, вот он случайно и проговорился. Следующие несколько секунд прошли как в замедленной съёмке. Все трое попытались немедленно аппарировать прочь. Тело Гермионы словно с размаху врезалось в невидимую стену, и она, пошатнувшись, упала на землю вместе с Гарри и Роном. Приходя в себя после ошеломляющего удара, она поняла, что Антиаппарационный купол был установлен заранее. Её ужас усилился, когда она осознала, насколько сильно они облажались. Шесть. Шесть хлопков аппарации. А их самих вдвое меньше. Гарри не сможет вытащить всех троих с помощью своего портключа: тот не был таким мощным. И он никогда бы не бросил в беде ни одного из них. Никогда. Их наверняка схватят. Она должна была что-нибудь предпринять, чтобы замаскировать Гарри, и им следовало избавиться от крестража. Когда они вскочили на ноги, Рон бросил меч в её сумку, накрыл их троих щитовыми чарами и с гневными, отчаянными криками начал швырять проклятьями поверх её головы. Ответный огонь последовал незамедлительно и безжалостно разбил все его щиты. Эта битва не будет долгой. Гермиона увидела решительность на лице Гарри, освещаемом красными вспышками проклятий Рона. Его челюсти сжались, а зелёные глаза сосредоточенно прищурились, когда он выбросил разрушенный крестраж со скалы в море. Он, должно быть, тоже подумал, что их непременно схватят, и, как и она, хотел замести следы их связи с крестражем. Гермиона услышала крик одного из егерей, когда в того угодило проклятие Рона, и в этот момент пустила в лицо Гарри Жалящее заклинание. Он вскрикнул и с удивлением повернулся к ней, а его лицо начало пузыриться, ширясь, раздуваясь и изменяясь до неузнаваемости, сдвигая очки и искажая предательский шрам. Она повернулась, чтобы заколдовать и Рона, который весьма успешно боролся и защищал их троих одновременно, когда получила удар в плечо. Она вскрикнула. По руке и шее медленно распространялась боль. Извиваясь и борясь с болью, Гермиона снова попыталась заколдовать лицо Рона, но не смогла пошевелить рукой. Рон в ужасе смотрел на неё, как вдруг в её бок внезапно врезалось что-то твёрдое, и всё вокруг потемнело. Следующее, что Гермиона осознала, — это то, что её, Гарри и Рона тащили по длинному коридору поместья Малфоев. ——— Комментарий от автора MistressLynn: В следующей главе: сцена в гостиной.