Из Уилтшира с любовью...

      В воздухе царила праздничная атмосфера. Вечеринки было не избежать. Из Малфой-мэнора чудом спаслись все пленные члены Ордена за исключением Дедалуса Дингла. Луна присоединилась к Ордену и моментально стала душой компании, на удивление быстро превратившись в отменную дуэлянтку. Ксенофилиус тоже присутствовал на вечеринке и в данный момент пытался растолковать Гарри важность Палочки Смерти, или, как её ещё называли, Бузинной палочки. Гермиона видела, как глаза Гарри постепенно стекленели. Здесь были даже Мэри и её муж Реджинальд, которые пришли отпраздновать вместе со всеми. Как-никак, именно она исцелила узников и тоже хотела отметить их возвращение к здоровой и полной жизни.              Пусть никто больше и не знал об их задании, трио медленно, но верно двигалось к своей цели, уничтожая крестражи Волдеморта. Гарри и Рона даже не пугала перспектива проникнуть в хранилище Беллатрисы. У них были её палочка и волосы для Оборотного зелья, а ещё они рассчитывали на помощь Крюкохвата, так что всё могло получиться.              — Прекрасно выглядишь, Гермиона, — сказала Лаванда, оглядывая её с ног до головы. — Наконец-то ты нашла замену своим вечным джинсам и футболкам.              По такому случаю Гермиона одолжила у Лаванды простое чёрное коктейльное платье. Она устала от своей одежды: та была практичной для боевой подготовки, но не очень праздничной. Она надеялась, что более изысканный наряд сможет поднять ей настроение.              Но увы.              Гермиона не могла разделить всеобщую радость. Суровые реалии войны обрушились на неё слишком тяжёлым грузом. Элоиза, Оливер и Ханна, может быть, и вернулись, но когда они думали, что на них никто не смотрит, на их лицах появлялось пустое, растерянное выражение. Их преследовали воспоминания, которыми они не хотели бы ни с кем делиться.              Особенно Элоизу.              Гермиона снова вспомнила Дедалуса. Как он закрыл глаза и грустно улыбнулся, умоляя убить его. Если бы она не сделала этого, он мог бы сейчас лежать в лазарете и идти на поправку. И она подумала о Драко, которому пришлось расплачиваться за принятые ею решения.              Драко.              Она должна была сказать ему правду. Даже если она не знала, как помочь ему прямо сейчас, он заслуживал хотя бы этого. Она не могла больше лгать ему. И не будет.              В следующий раз, когда они встретятся, она непременно всё ему расскажет.              — Джастин меня избегает.              — Что? — спросила Гермиона, выныривая из своих мыслей.              — Последние два месяца или около того он не проявлял ко мне никакого интереса, — пояснила Лаванда, не отрывая глаз от Джастина, который с задумчивым видом сидел в углу.              Гермиона нахмурила брови в замешательстве.              — Разве ты сейчас не с Дином?              — Нет, — закатила глаза Лаванда. — Оливер же вернулся, и теперь я с ним.              — Но… — Гермиона перевела взгляд с Джастина, стоящего в одиночестве со скрещенными руками, а затем на Оливера, посылающего в их сторону застенчивую улыбку. Он встретился взглядом с Гермионой, и его лицо омрачилось. Оливер не осуждал её, но, по негласному соглашению, ни один из них не упоминал о том, что произошло в подземельях Малфой-мэнора. Элоиза тоже молчала об этом, но она в принципе отказывалась говорить с Гермионой о чём-либо. Гермиона повернулась к Лаванде, кое-как выдавливая из себя ухмылку, а понимающую улыбку Дедалуса — из своих воспоминаний.              — Так какое тебе дело до Джастина?              — Ну, я крутила с ними обоими, — легкомысленно махнула рукой Лаванда. — И каждый знал, что я встречаюсь не только с ним. И раньше всех всё устраивало.              — Но не с Дином? — спросила Гермиона недоумевая.              Лаванда покачала головой.              — Трое — это слишком много.              — Конечно, — глубокомысленно кивнула Гермиона. — Максимум, двое парней.              — И мы вместе делаем бомбы — налицо конфликт интересов.              — Верно, — согласилась Гермиона с лёгкой улыбкой. — Стоит разделять работу и личную жизнь. — Она наблюдала за Джастином, сидящим в одиночестве в углу. Он потягивал сливочное пиво, время от времени поглядывая на часы на стене.              — Может быть, Джастин захотел более моногамных отношений? — предположила она.              — Кто знает? — Лаванда пожала плечами и неторопливо направилась к Оливеру, из глаз которого при её приближении исчезло затравленное выражение. — Ему же хуже, — крикнула она Гермионе.              Она смотрела, как их губы слились в поцелуе, и перевела взгляд на Гарри, который сумел сбежать от Ксенофилиуса и теперь смеялся над чем-то вместе с Джинни. Гермиона хотела бы порадоваться за них, но не могла. Время Гарри истекало с каждым крестражем, который они уничтожали.              Чаша Пуффендуй. Нагайна. И Гарри.              Рон обнимал Сьюзен Боунс. Они тепло смотрели друг на друга и увлечённо болтали. Его счастливый вид заставил Гермиону улыбнуться. Она была рада, что Рон нашёл себе девушку. Между Роном и Сьюзен не чувствовалось той неловкости, что присутствовала в их паре. Их романтическая привязанность была живой и естественной.              Гермиона гордилась тем, что он уничтожил крестраж, даже несмотря на то, что из-за его бравады в конце их всех поймали.              Когда удалось вызволить всех пленников, кроме Дедалуса, настроение Гарри и Рона значительно улучшилось. После летнего приёма в поместье их настроение колебалось от угрюмого до мрачного, но уничтожение крестража и возвращение остальных пленников вернуло былой огонь в их глаза... в некоторой степени. Но они уже никогда не станут прежними. Раньше им не приходилось оказываться в ситуации, когда для спасения одного человека требовалось пожертвовать кем-то другим, и душам обоих был нанесён непоправимый ущерб. Особенно Гарри, который винил себя за то, что той ночью забыл свой портключ.              — Ты выглядишь какой-то печально-задумчивой.              Гермиона подпрыгнула и, обернувшись, увидела Фреда, прислонившегося к стене рядом с ней. Она даже и не заметила, как он подошёл. Обдумывая ответ, она сделала глоток сливочного пива.              — Они изменились, — ответила она, не в силах выкинуть из головы лицо Дедалуса. Она не должна была его убивать. Он был бы сейчас здесь. Живой.              Фред проследил за её взглядом, направленным на Оливера и Лаванду, на Ханну и Невилла, а затем на Элоизу.              — Не думаю, что кто-то из нас станет прежним после того, как всё закончится.              Гермиона заметила на лице Элоизы потерянное выражение.              — Но для них всё по-другому. Их пытали, и кто знает, что ещё они пережили. Я думаю, может, нам просто стоит отправить их всех в укрытие вместе с их семьями? Мы не знаем, через что они прошли.              Фред посмотрел на Оливера, перевёл взгляд на Ханну, а затем на Элоизу.              — Луна, кажется, в порядке. Не думаю, что она сильно пострадала, поскольку она не была членом Ордена, когда её схватили. — Карие глаза Фреда буравили её. — Ты действительно думаешь, что они этого хотят?              Гермиона задумчиво пожала плечами.              — У Ханны есть Невилл, у Оливера — Лаванда, а у Элоизы нет никого. И мы оставили её там после первого побега, потому что могли взять только троих.              Фред повернулся и посмотрел на Элоизу, сидевшую в одиночестве и державшую в руке сливочное пиво, к которому она даже не притронулась. Гермиона не могла представить себе всей глубины её одиночества и чувства покинутости. Это было не так, как с Олливандером, который сам попросил её оставить его там. Элоиза смотрела, как все они уходят без неё, и отчаянно умоляла их вернуться. Бросив на Гермиону решительный взгляд, Фред оттолкнулся от стены и скрылся на кухне.              Ну что ж. Ладно.              Гермиона никогда не понимала близнецов. Она бы скорее смогла предсказать счет матчей по квиддичу с помощью арифмантики, чем их поведение.              Оставшись одна, она подошла к Ханне и Невиллу, и они оба поприветствовали её улыбками.              — Не думаю, что я должным образом поблагодарила вас с Гарри и Роном за наше спасение, — сказала Ханна, положив руку на предплечье Гермионы.              Гермиона покачала головой.              — В том подземелье мог оказаться любой из нас. Мы несём ответственность друг перед другом. Мы просто не знали, как вытащить вас всех одновременно.              Ханна взяла её за руку и сделала умоляющие глаза.              — Вы сделали всё, что могли, вот что важно.              Гермиона уставилась на Элоизу, сидящую в одиночестве с потерянным выражением на лице.              — Но не для неё.              Ханна перевела взгляд на Элоизу.              — Ты не можешь винить себя, Гермиона, — сказал Невилл. — И теперь она снова с нами.              — Ты бы видела, что они сотворили с Дедалусом, — лицо Ханны стало нехарактерно жёстким. — Он защищал нас, говорил им, что мы ничего не знаем, — а мы и правда ничего не знали. Во всяком случае, ничего полезного. И он всегда держался до последнего и отвлекал их, принимая на себя весь удар. Для нас всё сложилось бы намного хуже, если бы его там не было. Не могу дождаться, когда меня снова отправят в рейд, — её тон стал угрожающим. — Я хочу заставить их заплатить.              Гермиона вцепилась руками в ткань платья и попыталась игнорировать ощущение пустоты в животе, когда снова подумала об улыбке Дедалуса.              Невилл погладил Ханну по руке.              — Не говори так, Ханна.              — Я ненавижу их, Невилл. Я ничего не могу с этим поделать. Не после... — она судорожно втянула в себя воздух. — Я ненавижу их, — Ханна сжала челюсти, сделала глоток сливочного пива и уставилась в пустоту. — Знаешь, кто мучил нас большую часть времени? — спросила Ханна, сохраняя на лице отстранённое выражение. — Драко Малфой.              Гермиона перевела взгляд на Ханну. Она не должна была удивляться. Драко признавался ей в том, что пытал её друзей. И снова ей пришлось взглянуть в лицо фактам: Драко был Пожирателем смерти. Несмотря на то, что он изменился, он по-прежнему имел дело с людьми, которые ждали от него убийств, пыток и увечий.              Кроме того, использование Непростительных проклятий разрушало его. Ей нужно было поговорить с Тонкс о том, как помочь ему справиться с последствиями.              — Малфой? — Глаза Невилла расширились. — Но Гарри рассказывал, что он так и не смог пойти на убийство Дамблдора. Он просто мелкий хулиган.              — Уже нет. Это же слизеринцы, — она почти прошипела это слово: из-за воспоминаний на неё накатывала ярость. — Они все испорченные и идут по стопам своих родителей. Эта война вскрывает в них всё самое худшее. Пэнси Паркинсон — одна из егерей. Ты знала об этом?              Она никогда не говорила с Драко о том, чем его друзья занимаются на войне. Он категорически запретил ей связываться с ними по поводу шпионажа, сказав, что это слишком опасно. Тогда она не хотела рисковать, боясь нарушить его доверие.              Но уже дважды она была свидетельницей того, как Пэнси поступала так же, как Драко, даже нарушая приказы Волдеморта. Должно быть, многие из последователей Волдеморта не обязательно были так уж преданны ему: они были просто запуганы.              Сколько таких было среди них?              — Некоторые из заключённых маглорождённых, с которыми мы сидели в темнице, упоминали, кто захватил их в плен, — продолжала Ханна с ядом в голосе. — Она тоже не оставалась в стороне от пыток. Я своими глазами это видела. Все они гнилые.              Гермиона молча потягивала сливочное пиво, размышляя о Пожирателях смерти и вспоминая, как страшно ей было оказаться под прицелом палочки Драко.              Вдруг из кухни выскочили Фред и Джордж, распевая во всю глотку «С днем рождения», фальшиво и совершенно не в такт. Джордж держал в руках торт со свечами, которые испускали крошечные взрывы.              Все прекратили разговаривать и начали наблюдать за близнецами. Когда они подошли к Элоизе, каждый опустился на колено, склонил голову и протянул торт, как будто отдавая дань уважения королеве. Элоиза уставилась на них, забившись в своё кресло.              — Но сегодня вовсе не мой день рождения! — запротестовала она.              — Как не твой день рождения?! — Фред поднял голову и в притворном ужасе посмотрел на Джорджа. — Кто здесь вообще отвечает за сбор разведданных?              — Немедленно уволь их, — ответил Джордж. Он повернулся к Элоизе, которая теперь широко улыбалась. — Извини, Элоиза. Так неловко вышло. Я просто пойду и выброшу этот торт. Хотя очевидно, что это будет неправильным использованием ценных ресурсов Ордена, — он поднял бровь в сторону Гермионы. — Гермиона никогда бы этого не одобрила. Никакого веселья, пока она не закончит с портключами.              Гермиона улыбнулась, и её затопило чувство тёплой привязанности к близнецам.              Элоиза схватила его за рукав, когда он повернулся, чтобы уйти.              — Мы не должны выбрасывать такой отличный торт. И я бы хотела задуть свечи.              — Ах, да, — сказал Фред, почёсывая затылок. — Насчет этого... На твоём месте я бы не стал задувать свечи. Мы ещё не закончили их тестировать.              Джордж вытянул шею, осматривая комнату, и широко улыбнулся, когда его взгляд упал на Рона.              — О, Ронникинс! — воскликнул он высоким голосом, помахав ему рукой. — Будь хорошим парнем, иди задуй свечи для Элоизы.              Рон сделал глоток сливочного пива и ответил:              — Те дни, когда я был твоим подопытным кроликом, давно прошли.              Фред задумчиво посмотрел на Джорджа.              — Я скучаю по тем дням.              — И очень сильно, — торжественно согласился Джордж.              — А что насчёт... Джинни? — Фред оглядел комнату и увидел, что она целуется с Гарри, отдавая ему честь двумя пальцами. — Я расцениваю это как «нет».              — Как неуважительно! — крикнул ей Джордж.              — Так как же мы, в таком случае, будем есть торт? — спросила Элоиза, всё ещё улыбаясь.              Джордж левитировал свечи долой из торта одну за другой, пока Фред поднимался с колен.              — Нам, наверное, лучше сделать это снаружи.              — Да, — согласился Фред, глядя на него. — Один из нас может потерять уши.              — Или своё единственное ухо, — ответил Джордж, поднимая в воздух всё больше свечей, качая головой, и в притворном ужасе пробормотал: — Все так невнимательны к одноухим.              — Не хочешь присоединиться к нам, Элоиза? Мы, вероятно, будем взрывать всё, что подвернётся под руку. И наверняка взорвём кучу всякой всячины, пока будем от них избавляться.              Элоиза посмотрела на них двоих и на парящие в воздухе свечи, всё ещё потрескивающие от небольших взрывов, а затем решительно встала с кресла.              — Я была бы не прочь взорвать кучу всякой всячины.              Тут же откуда-то появилась Лаванда, а следом за ней осторожно двинулся Оливер.              — Вы говорите, что собираетесь взорвать кучу всякой всячины?              Джордж медленно повернулся к ней с ухмылкой.              — У тебя есть тайная тяга к разрушению, Браун?              Лаванда покраснела, забыв, что никто не знал, что она вместе с Дином тайно обучалась создавать бомбы. Орден не хотел, чтобы армия Волдеморта узнала, что они используют маггловские бомбы, и могла к этому подготовиться.              — Я бы хотела присоединиться. Если вы не против.              — Чем больше народу, тем ярче праздник, — весело ответил Фред.              Гермиона смотрела, как они впятером вышли из убежища, и её захватил прилив любви к близнецам. Анджелина и Алисия сидели в углу с бокалами пива, перешёптываясь друг с другом и с нежностью глядя вслед своим парням. Алисия вытерла слезу со щеки.              Ей хотелось, чтобы Симус и Гвендолин были бы сегодня с ними. И Дедалус.              В кармане её платья нагрелся галлеон, отчего её сердце едва не выпрыгнуло из грудной клетки.              Драко наконец-то связался с ней!              В нетерпении она достала галлеон и прочитала светящееся сообщение:              Ты нужна мне прямо сейчас.              Гермиона огляделась. Все были счастливы, все веселились и праздновали. Она была им не нужна, но вот Драко нуждался в ней. Она сказала Невиллу, что уходит, проигнорировав его понимающий взгляд, и направилась в свою комнату.              Окинув взглядом своё платье, она почувствовала прилив вдохновения, взбежала по лестнице в свою комнату, сняла трусики и оставила их на кровати.             

***

                    Как только Гермиона аппарировала в свою спальню, её тут же мягко схватили и развернули. Она едва успела понять, что это Драко, как он начал осторожно исследовать её руки, наклонять её голову, видимо, что-то проверяя.              — Что ты делаешь? — спросила она, когда он откинул за плечо её волосы.              Обхватив обеими руками её лицо, он с нежностью посмотрел ей в глаза:              — Как сильно я тебя покалечил?              Драко тревожно хмурился и выглядел очень обеспокоенным. Он легко водил подушечками пальцев по её щеке, челюсти, шее… Должно быть, он наконец полностью оправился от пыток.              — Вообще-то, я в порядке.              Он приподнял её подбородок, заглядывая ей в глаза.              — Точно? — он изучающе скользил взглядом по её лицу, ища любые признаки того, что она сдерживает боль, пока большими пальцами продолжал поглаживать её скулы.              — Да, я принимала лишь лёгкое обезболивающее зелье, но даже оно было лишним.              Его это не убедило, и Драко продолжал искать признаки того, что она скрывает, насколько ей сейчас на самом деле больно.              Гермиона улыбнулась, чувствуя, как сильно он о ней заботится.              — Драко, это правда. Со мной всё в порядке. Я даже каждый день ходила на боевую подготовку, — она ухмыльнулась и добавила: — И Круциатус у тебя выходит совершенно никудышный.              Он с вызовом поднял бровь.              — Ах так?              — У тебя плохая техника, ты делал не совсем верные взмахи палочкой.              Услышав эту реплику, он легко, буквально двумя пальцами, отстранил её от себя.              — Я научу тебя не подвергать сомнению моё мастерство в работе палочкой, — пробормотал он, оценивающе глядя на её платье. Его голодный взгляд блуждал по её телу. — Что это на тебе надето?              Его голос прозвучал так низко, даже хрипло, а затем его губы опустились на её, прежде чем она успела хоть что-то ответить. Сильные, мускулистые руки Драко окутывали её. Одной рукой он схватил её за задницу, а другой прижимал её к себе, придерживая за затылок. Он стал продвигаться с ней назад, углубляя поцелуй, нежно касаясь губами или всё более требовательно — языком. Она думала, что он ведёт их к кровати, но они натолкнулись на стол. К тому времени, как они до него добрались, Драко уже практически пожирал её губы, а его руки стали опускаться всё ниже и ниже, скользя по её бедру, пока не нырнули под подол её платья.              — Дело не в том, что на мне надето, — объяснила Гермиона, прерывисто дыша. Драко наклонился ниже, целуя её шею. Её тело вздрагивало от его прикосновений, и она зарылась рукой в его волосы. Его рука скользнула вверх по её бедру, остановившись в тот самый момент, когда он уже понял, что она собиралась сказать. — А в том, что не надето.              Драко издал долгий чувственный стон, когда провёл рукой по изгибу её голой задницы, впиваясь в неё пальцами.              — Какая шалунья, — прошептал он ей на ухо.              Гермиона потянулась было вниз, чтобы оценить, какой эффект произвела, но он подхватил её под задницу и приподнял. Ей пришлось обхватить его торс ногами, и она сразу же отчётливо ощутила упирающийся в неё член. Пальцы Драко комкали подол её платья, скользя по нежной коже. Он улыбнулся, касаясь дыханием её губ.              — Люблю тебя, — выдохнул он ей в рот, толкаясь к ней и прижимая её к себе. — Ты нужна мне, — голос Драко был низким. Он издал отчаянный выдох и снова прижался к ней.              — Хочу тебя, — его язык скользнул ей в рот, и от ощущений у неё перехватило дыхание.       Она еле успевала втягивать воздух, пока он заглатывал её стоны. Драко усадил её на стол. Одной рукой он пробрался ей между ног, а другой скользил вверх по её спине, ища молнию.              Гермиона за ним не поспевала. Он уже добрался до её промежности и ввёл в неё сразу два пальца. Она откинулась назад под звук расстёгивающейся молнии, пока он посасывал её горло — сильно, страстно и даже отчаянно. Драко скинул бретельки её платья и лифчика вниз с плеча, обнажая грудь. Он отстранился от её шеи, и Гермиона стала двигаться, насаживаясь на его пальцы, а он наклонился ещё ниже, лаская её грудь. Она схватила Драко за плечи, чтобы продолжать насаживаться на его пальцы, и подалась вперёд грудью, но он лишь обводил языком её сосок, пока — наконец — не втянул его в рот.              — О… — она задохнулась, когда острое ощущение, пронесясь от груди по всему телу, стрельнуло жаром в промежность. Её стенки тут же непроизвольно сжались, крепче обхватывая его пальцы.              Гермиона стала умолять, едва осознавая, что именно говорит, в то время как его большой палец ласкал её клитор, всё сильнее распаляя её, пока она не достигла кульминации. Она кончила сильно и стремительно. Гермиона стонала, запрокинув к потолку голову и впиваясь пальцами в плечи Драко, пока он продолжал терзать ртом её сосок. Он отпустил её грудь, и Гермиона потянулась к пряжке его ремня, не желая в этот момент ничего сильнее, чем ощутить его внутри себя. Он смотрел на неё. Его щёки раскраснелись, волосы были растрёпаны, губы припухли, и он буквально прожигал её голодным взглядом серых глаз.              У Гермионы не получилось с первого раза справиться с застёжкой на его брюках, и Драко принялся помогать ей, как вдруг с криком отшатнулся, хватаясь за предплечье. Его глаза в тревоге распахнулись.              — Мне нужно идти, — выпалил он.              Она молча кивнула, опираясь руками на бёдра. У неё в голове всё путалось от шквала самых разных ощущений.              Он аппарировал, и Гермиона осталась одна. Она сидела на столе и переводила дыхание, чтобы успокоить стучащее в груди сердце, переваривая то, что произошло. Её тело до сих пор пылало, разгорячённое его страстными и отчаянными прикосновениями. Она медленно вдыхала и выдыхала, приходя в себя после такого стремительного оргазма, который Драко буквально обрушил на неё.              Она не понимала, зачем Волдеморт вызвал его в десять часов вечера, и надеялась, что он не станет пытать его снова. Драко только-только оправился от предыдущего раза.              Кусая от волнения губы, она аппарировала обратно в свою комнату в убежище, надела трусики и присоединилась к остальным.              — А этот перепихон оказался быстрым.              Гермиона обернулась и увидела Джинни, у которой на лице красовалась ехидная ухмылочка.              — Знаешь ли, — язвительно ответила Гермиона, — в жизни бывает что-то и кроме секса.              — Не так уж много вариантов. И у тебя не получится вечно прятать своего преступника, — предупреждающе заявила Джинни, после чего вернулась на колени к Гарри.              Гермиона взяла ещё одно сливочное пиво и окинула взглядом комнату. Она услышала слабые взрывы и улыбнулась про себя. Всё же Фред и Джордж были настоящими талантами во многих отношениях. Она вышла на улицу и, прислонившись к столбику крыльца, наблюдала за тем, как небольшие огненные шары вспыхивают и лопаются в темноте ночи под редкие вскрики Фреда и Джорджа и звонкий смех Элоизы.              Лаванда стояла рядом с Оливером, положив голову ему на грудь, и зачарованно наблюдала за вспышками огня над лужайкой. Оливер встретился взглядом с Гермионой, а затем отвёл глаза. Он продолжал винить себя. Оливер тоже не смог простить себя за то, что они бросили Элоизу. Ей было интересно, как он теперь относился ко всему произошедшему, чувствовал ли он то же самое, что и Ханна.              Элоиза тоже видела, как она убила Дедалуса, но с тех пор, как вернулась из плена, она не разговаривала не то что с Гермионой — ни с кем.              Гермиона вздрогнула от прохладного ночного ветерка и улыбнулась близнецам.              Она почувствовала, как карман платья потеплел. Драко, должно быть, закончил со всем, чего хотел Волдеморт, и теперь они могли снова увидеться. Надеясь, что с ним всё в порядке, она нетерпеливо вытащила монету, и у неё остановилось дыхание.              Рейд. Сейчас. Сваливай.              Адреналин запульсировал по её телу. Она тут же задала вопрос:              Какое убежище?              Секунды шли, а ответ всё не приходил. Она подождала ещё немного. Ничего не изменилось. Им придётся действовать так, словно каждое из убежищ подверглось нападению. Слыша грохот собственного сердца, она побежала в дом, локтями проталкиваясь мимо Чанг, которая посмотрела на неё в удивлении, пока наконец не оказалась перед Невиллом и Ханной, переводя сбившееся дыхание. Увидев выражение её лица, он сразу же посерьёзнел.              — Сейчас будет налёт на убежища. Вот-вот, — она задыхалась. — Срочно активируй сигнализацию Воющих чар.              Ханна в ужасе схватила его за руку.              — На это убежище? — спросил Невилл. От тревоги его голос прозвучал выше.              — Я не знаю. Но все срочно должны эвакуироваться.              Она повернулась к Ханне.              — Ты можешь предупредить остальных ответственных за убежища? Я не уверена, что все здесь. Мне кажется, я видела Пенелопу, но не помню про остальных.              — Конечно! — с дрожью в голосе ответила она.              В то время как Патронусы Ханны полетели по комнате, отправляясь в окно в поисках своих адресатов, завыла сирена. Гермиона отправила Патронусы Макгонагалл, Тонкс и Римусу. Усиленный голос Дина разносился по воздуху:              — ОБЛА-А-А-В-А-А-А!              У многих повыпадали из рук бутылки, а стаканы с дребезгом разбивались о пол, когда все засуетились, пытаясь добраться до своих портключей. Повсюду стали раздаваться хлопки аппарации, напоминая Гермионе о извечной проблеме в их плане эвакуации: не все брали с собой портключи, отправляясь в другие убежища, и им, прежде чем эвакуироваться, нужно было успеть вернуться в своё убежище. Она переживала, как бы некоторые из них не аппарировали в то убежище, которое подвергалось нападению. Но у них получится аппарировать только в том случае, если ещё не возведён Антиаппарационный купол.              Вздрогнув, Гермиона вспомнила об Элоизе. У неё не было портключа. Они же только недавно вытащили её из подземелья, и у Гермионы ещё не было ни времени, ни возможности, сделать ей собственный портключ.              Она в отчаянии схватила Невилла за руку.              — У Элоизы нет портключа, я возьму её с собой.              Он кивнул, и Гермиона бросилась к двери, едва не врезавшись в ворвавшихся одновременно с ней близнецов вместе с Элоизой, лицо которой было искажено ужасом.              — Мы воспользуемся моим портключом, — сказала им Гермиона. — Он довольно мощный, его хватит на двоих. Телепортируйтесь!              Она схватила Элоизу за руку, и они побежали вверх по лестнице в её комнату. Гермиона призвала свою расшитую бисером сумку и набросила её на плечо.              — Портключ — это моя книга, — всё ещё громко дыша, пояснила она, указывая на «Историю Хогвартса», которая покоилась на её тумбочке. — Мы коснёмся её на счёт три. Готова?              Элоиза молча кивнула, вцепившись в руку Гермионы, как в спасательный круг.              — Раз, два, три, Портус!              Она почувствовала, как пространство скрутило её, после чего они появились на складе в Бате. Она всё так же держала в руке книгу. Растерянные и сбитые с толку члены Ордена появлялись из ниоткуда в разных частях здания. Было шумно, и со временем гул становился только громче: прибывало всё больше людей.              Гермиона взглянула на Элоизу: та была скована ужасом.              — С тобой всё в порядке?              Элоиза отрицательно покачала головой. Конечно же, нет. Её схватили во время предыдущего рейда, держали в подземельях и пытали. Её только что спасли, и тут же она столкнулась с новым рейдом.              — Никто не знает об этом месте, кроме меня и Римуса, тем более они. Никто не сможет нас здесь найти. Единственный способ сюда попасть — это портключ, — она подняла книгу и помахала ею для пущей убедительности, — которого у них нет.              Гермиона сделала шаг в сторону, чтобы отправиться искать Гарри и Рона, но Элоиза не отпустила её руки. Посмотрев в её испуганное лицо, Гермиона предложила:              — Можешь пойти со мной.              Элоиза кивнула, всхлипнув, и они начали пробираться сквозь шумную толпу членов Ордена, где все говорили разом, обнимали друг друга и вытягивали шеи, высматривая прибывающих. Невилл вёл список, в котором отмечал их имена. Такой же список был у Пенелопы и других ответственных за убежища. Джастин выскользнул наружу. Гермиона не поняла, что побудило его выйти, но предположила, что ему понадобилось подышать свежим воздухом. На складе было ужасно тесно и многолюдно, а им придётся пробыть здесь ещё некоторое время. Наконец она с облегчением заметила Гарри и Джинни, подбежавших друг к другу, чтобы обняться, а затем обернулась и увидела Рона и Сьюзен, которые, держась за руки, с волнением наблюдали за каждым новым прибывающим членом Ордена.              Гермиона позволила себе немного расслабиться. Она начала искать взглядом остальных Уизли и медленно выдохнула, когда обнаружила их всех одного за другим.              Теперь нужно найти Тонкс. Гермиона снова обернулась, изучая толпу, и увидела Тонкс с Тедди, привязанным поперёк груди. Она подошла к ней, таща за собой Элоизу, и уже собиралась заговорить, как вдруг услышала дрожащий голос:              — Тонкс?              Они обе повернулись к Элоизе, ожидая, что она скажет.              — Я хочу домой, — она была готова вот-вот заплакать. — Я больше не вынесу.              Тонкс обратила внимание на руки Элоизы, и Гермиона тоже перевела на них взгляд. Те дрожали. Элоиза пыталась унять дрожь, но не смогла и вместо этого схватила Гермиону за руку.              Тонкс кивнула и положила руку ей на плечо.              — Мы всё устроим, как только эта суматоха уляжется. Договорились?              Элоиза немного расслабилась, но расплакалась и бросилась к Ханне, которая, увидев выражение её лица, немедленно заключила Элоизу в объятия. Гермиона смотрела на них, прикусив губу, чтобы тоже не заплакать, поскольку вспомнила, как Элоиза безмолвно кричала в темнице, когда они с Оливером её бросили.              — Налёт был совершён на все дома разом? — спросила её Тонкс, нахмурив брови.              — Я не знаю, — ответила Гермиона, всё ещё наблюдая за Элоизой и Ханной. — Он предупредил меня только что. Нам придётся остаться здесь до тех пор, пока мы не узнаем, какой дом был скомпрометирован.              Тонкс прожгла её взглядом.              — Сигналы тревоги запускаются только при установке Антиаппарационного купола. Теперь они поймут, что нас кто-то предупредил. Он подверг себя опасности, сообщив тебе о рейде.              Гермиона смело встретилась взглядом с Тонкс.              — И уже не в первый раз. Он продемонстрировал достаточную лояльность, пусть и солгал о заключённых. — Это было последней из отговорок Кингсли насчёт того, почему он был не готов дать Драко Непреложный обет.              Этим летом Драко сам проявлял инициативу, стараясь раздобыть сведения, которые могут быть полезны Ордену, вместо того, чтобы ждать инструкций. Он подверг опасности себя и свою семью, чтобы трио смогло сбежать и спасти заключённых, лгал о том, что не узнал их, когда они были пленены егерями, и вот только что предупредил их о новом рейде.              Тонкс сжала губы в тонкую линию.              — Я знаю, Гермиона.              Но вот толку от этого было немного, раз Кингсли до сих пор отказывался дать ему помилование.              Ответственные за убежища один за другим докладывали Римусу об итогах эвакуации. Всем удалось благополучно выбраться. Однако ещё не было ясно, какой из домов был атакован, хотя они подозревали, что это Вестчестер, где находилось Трио. Ордену придётся на некоторое время задержаться на складе в Бате, прежде чем посылать разведчиков в другие убежища.              Гермиона заметила, как у Элоизы от рыданий снова затряслись плечи, и Ханна обняла её покрепче, шепча что-то ей на ухо.              Вероятно, из-за Драко им снились кошмары.              — Тонкс? — неуверенно позвала её Гермиона.              Прежде чем повернуться к Гермионе, аврор окинула взглядом всех, кто слонялся по складу.              — Да?              — Как ты справляешься с последствиями от такого количества Непростительных? С пытками? Империусом? Даже убийством?              Во взгляде Тонкс мелькнуло сочувствие.              — Ты всё ещё не можешь забыть Дедалуса?              Гермиона отвела взгляд. Закрывая глаза, она часто видела его лицо, улыбающееся в ожидании смерти. По сравнению с тем, что выпало на долю Драко, убийство Дедалуса было незначительным инцидентом, но аврор до сих пор преследовал её во снах.              — Да, но я имела в виду… — она обвела глазами толпу, чтобы убедиться, что их не подслушивали. — Драко. То, что он делает, чтобы оставаться шпионом, чтобы защищать своих родителей. Это разъедает его.              Гермиона знала, что Тонкс всё ещё сомневалась в том, что её стоило оставлять его куратором. Но их взаимодействие приносило свои результаты: их договорённость была успешной, теперь они получали даже больше информации, чем раньше.              — Ты знаешь, что Драко пытал заключённых в поместье, — пояснила Гермиона. — Он упомянул о том, что раньше никогда не мог сделать это должным образом. Но теперь может. С того самого налёта в марте.              Тонкс резко посмотрела на неё.              — Он использует свою ненависть к другим. Я делаю так же.              — Я не думаю, что всё так просто, — Гермиона задумчиво закусила губу, вспоминая ночь, когда Драко потерял над собой контроль и кричал, умоляя его ударить. — Кажется, вдобавок ко всему он ненавидит ещё и себя из-за того, что ему приходится делать как Пожирателю смерти.              Тонкс ошеломлённо обдумывала её слова.              — Это… интересно. Я никогда раньше не слышала, чтобы кто-то использовал ненависть к себе в качестве топлива для Круциатуса или Убивающего проклятия.              — Но это не должно иметь значения, верно? Ведь ты справляешься с последствиями, — настаивала Гермиона. — Ты не позволяешь Непростительным изменить себя, повлиять на то, кто ты есть. И у вас с Римусом хорошие отношения.              Гермиона задавалась вопросом, какой способ Тонкс может предложить использовать Драко, чтобы помочь ему справляться со своей ролью Пожирателя смерти.              Аврор пристально посмотрела на неё, на мгновение замолчав.              — Ты его боишься?              Гермиона затаила дыхание, глядя в испытующие глаза Тонкс.              — Был один раз, когда… — Это ненависть к себе заставила его сорваться, когда она ударила его. Последствия того, что он использовал ненависть к себе, чтобы подпитывать Круциатус. Ожесточённость, с которой он требовал, чтобы она его наказала, по-настоящему напугала её. — Да, — уступила она. — Раньше я не боялась его, но использование тёмной магии начинает влиять на него всё сильнее. Римус тоже тебя боялся?              На губах Тонкс расплылась саркастическая усмешка.              — Стоит ли брать в расчёт полнолуние? Римус и я — странная парочка. Но нет, мне удаётся справляться с последствиями.              — Значит, Драко мог бы посещать Целителя разума? Он мог бы научиться управлять этим, как и ты?              Взгляд Тонкс сочувственно смягчился.              — Боюсь, у него не получится обратиться за помощью.              Внутренности Гермионы скрутило.              — Но он…              — Под каким предлогом он может пойти к Целителю разума? И раскрыть все подробности? Ему приходится иметь дело с намного более серьёзными и тяжёлыми последствиями, чем обычным аврорам, — она с жалостью посмотрела на Гермиону. — Я никогда не слышала, чтобы кто-то использовал ненависть к себе в качестве топлива для Непростительных заклинаний. Он либо скомпрометирует себя сам, либо это сделает Целитель разума. — Тедди пошевелился в слинге, и Тонкс погладила его по спинке. — Драко сказал тебе, что не может попросить о помощи даже у отца, а ты хочешь, чтобы он обратился с этим к незнакомцу?              К горлу подкатила тошнота. Тонкс была права. Но ситуация оказалась ужасной, и Гермионе было так больно оттого, что после всего, через что Драко пришлось пройти, он даже не мог обратиться за помощью.              — Разве нет ничего, что он бы мог сделать? — умоляющий скулеж в голосе был ей самой противен, но она ничего не могла с собой поделать.              — Есть, — с надеждой кивнула Тонкс. — Он может призывать свой Патронус. Ему повезло, что ты его этому научила. Это поможет замедлить ухудшение состояния, вероятно, даже остановить, в зависимости от того, как часто он использует Непростительные, и использует ли все три из них. Но, когда всё закончится, ему нужно будет обратиться к Целителю разума. Сразу же. Иного способа нет.              Гермиона спросила себя, когда же закончится война, и окинула взглядом членов Ордена, находившихся на складе и продолжающих громко болтать. Все они находились здесь — и в безопасности — только благодаря Драко.              — Я передам ему.              Тонкс смотрела на неё изучающим взглядом.              — Я знаю тебя, Гермиона. Ты не бросишь его, но тебе нужно проявить осторожность. Он неуравновешен, нестабилен. Это ещё одна причина, по которой я должна была заменить тебя раньше.              Её рациональная сторона понимала, что Тонкс снова была права, и Гермиона сжала челюсти. Однако кем бы ни оказался следующий куратор Драко, он бы гораздо в меньшей степени сочувствовал его бедственному положению. Оглядываясь назад, она была рада, что её не заменили, что ей удалось перехитрить Тонкс, пусть и непреднамеренно.              — Что, если его душевное состояние повлияет на его работу в качестве шпиона?              Глаза Тонкс скользнули по лицу Гермионы.              — Дай мне знать, если тебе покажется, что это так. И в то же время тебе следует быть осторожнее, когда ты рядом с ним.        ——— Примечания от автора MistressLynn: В следующей главе: и снова выход Золотого трио. И Пэнси. У неё есть своё мнение. Главы 63 и 64 немного флаффные, прежде чем снова пойдут тоска и насилие. Так что наслаждайтесь этим, пока есть такая возможность! :P