Из Уилтшира с любовью...

      Драко отпихнул дуэльный манекен в сторону к другим магическим приспособлениям, которые использовал во время боевой подготовки. Он повёл плечами, чтобы расслабить мышцы, и вытер лоб рукавом.              Манекен подходил, чтобы поддерживать боевые навыки, но в остальном от него не было толку. Только спарринги с Джагсоном помогали ему становиться лучше. Драко никогда не удавалось победить его, выходило лишь изредка задеть заклинанием. Скорее, это было просто математической погрешностью, чем свидетельством развившегося умения.              Он развернулся, собираясь отправиться в поместье, и застыл на месте. Посреди квиддичного поля стояла Пэнси и молча за ним наблюдала. Живот сковал холод беспокойства.              Чёрт.              Драко не знал, какие она сделала выводы после событий в гостиной поместья. Драко подумал, что, пытая Гермиону, он сумел успешно замести следы, раз Пэнси промолчала. Во всяком случае, ему хотелось на это надеяться. Но, увидев, что он не опознал Поттера, Пэнси могла заподозрить, что это бутафория: она бы не приняла всё за чистую монету.              Он с опаской приближался к ней. Сердце громко стучало. Драко оставалось только гадать, что она теперь скажет. Когда он приблизился достаточно, она упёрла руки в бока, глядя на него, потного и грязного, с явным отвращением.              Драко тоже молчал, пока сокращал остававшееся между ними расстояние, пристально уставившись на Пэнси.              Она склонила голову набок, не отрывая от него взгляда.              — Это ты.              Его грудь сдавило так, словно весь воздух разом выкачали из лёгких.              — Это всё время был ты, — продолжала она.              Даже если она никому не собиралась рассказывать — а она, вероятно, и не собиралась, — Пэнси не была окклюментом, ей было опасно знать о том, что он шпион.              Это предоставляло опасность для неё. Для них обоих.              Драко нащупал палочку. Ему придётся стереть ей память. Другого выхода не было.              Карие глаза Пэнси скользнули к его бедру, и он крепче сжал древко палочки.              Он уже открыл рот, чтобы что-то наплести, но она подняла руку.              — Просто скажи мне, что ты сможешь вытащить Тео. У нас мало времени.              Драко с облегчением сглотнул и ослабил хватку на палочке.              — Я знаю. Всё почти устроено.              Она приоткрыла рот, словно хотела ещё что-то сказать, но лишь раздражённо выдохнула.              — Они смогут победить?              — С чего такой вопрос? — улыбнулся он, уже чувствуя себя намного спокойнее. — Ты что, хочешь дезертировать? Сбежать вместе с Тео?              Пэнси прищурилась.              — Пошёл ты, Драко, — она ткнула пальцем ему в грудь. — Я не могу этого сделать, точно так же, как и ты. Но сейчас ты мне всё расскажешь. Всё. Что. Знаешь. Сам, — отчеканила она, акцентируя каждое новое слово тычком в грудь. Он поморщился.              Драко мягко обхватил её запястье и отстранил от себя её руку.              — У них есть шансы.              Она закатила глаза.              — У них есть шансы, — раздражённо передразнила его Пэнси. — Живо всё выкладывай, Малфой.              Драко вспомнил о том, сколько ценной информации недавно получило трио в той ситуации, в которой — по всем предпосылкам — их должны были нещадно пытать, а потом убить. Но в результате у них появился чёртов гоблин, который мог помочь им пробраться в Гринготтс. Если кто-то и разработает план, как вскрыть хранилище его тёти, так это Гермиона Грейнджер.              — Весьма приличные шансы, — уточнил он.              Пэнси заправила свои короткие чёрные волосы за ухо.              — Они смогут его убить?              Это то, что интересовало всех. Можно ли убить или хотя бы остановить Тёмного Лорда? Драко был уверен, что Гермиона знала, как с ним покончить.              — Да.              Переступив с ноги на ногу, Пэнси прищурилась так сильно, что её глаза превратились в тёмные щёлки.              Чёрт возьми. Он знал этот взгляд. Допрос ещё не закончился.              — Она ценит то, что ты для них делаешь? — её голос прозвучал громче. — Она знает, чего тебе это стоит?              Он начал отвечать, но она оборвала его, снова ткнув пальцем в грудь.              — Ой!              — Она ценит тебя? Она понимает, какое сокровище ей досталось?              Чёртова Пэнси. Она обо всём догадалась.              — Да, — ответил он, покраснев.              — Точно? — её голос стал пронзительно высоким.              — Да! — раздражённо ответил он, но потом улыбнулся, чувствуя приятное тепло от её заботы.              Она подняла бровь, опустив руки.              — Это в её же интересах.              Пэнси молча посмотрела на него и, потянувшись к его руке, легонько провела пальцами по тыльной стороне его ладони. Это было странно, но всё же знакомо. Они не проявляли друг к другу нежности с тех пор, как расстались на шестом курсе.              Она сжала его руку.              — Ты изменился, — тихо сказала она.              Драко сжал её руку в ответ.              — Ты тоже.              Она покачала головой.              — Не так сильно, как ты. Я не собираюсь притворяться, что понимаю тебя, но… — Он увидел слёзы в её глазах, и Пэнси их быстро сморгнула. — Я просто не хочу умирать, Драко. И я не хочу, чтобы погиб кто-то из моей семьи.              Она всё-таки не смогла сдержать слёзы, и Драко обнял её, поглаживая по спине.              — С вами всё будет хорошо. — Он и сам понимал, что это были пустые слова.              — Заткнись, — подрагивающим голосом ответила Пэнси. — Не лги мне.              Она прижалась к его груди, её слёзы всё капали, и потная рубашка теперь промокла. Вспомнив шестой курс, Драко подумал о том, как она обнимала и утешала его, пока он бесчисленное количество раз плакал при ней. Ему следовало раньше всё ей рассказать. Может быть, тогда бы она не приняла Тёмную метку.              Но к тому времени было уже слишком поздно.              Её голос прозвучал приглушённо оттого, что она говорила, прижимаясь к нему:              — Ты должен стереть мне память.              Драко вздрогнул. На мгновение он успел почувствовать огромное облегчение, ведь его тайну узнал кто-то ещё. Тоже Пожиратель смерти, а ещё друг детства. Было так заманчиво довериться ей и рассказать о своих метаниях и мыслях, которые мучали его на протяжении всей войны, хотелось иметь сторонника. Но это стало бы смертным приговором для них обоих.              Он вздохнул.              — Сотру.              Солнце садилось за горизонт, окрашивая небо в пурпурно-розовые оттенки. Драко молча обнимал Пэнси. Ни один из них не хотел первым переходить к Обливиэйту. Ощущая прохладу приближающегося вечера, он обнял её крепче.              Пэнси фыркнула.              — Драко?              — Да?              Он взглянул на неё и увидел, что черты её лица смягчились от весёлой ухмылки.              — Ты воняешь так, будто тебя вырастили Уизли.             

***

             Гарри держал меч Гриффиндора, изучая взглядом почерневшие половинки чаши Пенелопы Пуффендуй, которые, дымясь, лежали перед ним на земле. Окрылённые успехом после взлома Гринготтса, трио и Крюкохват, не откладывая, аппарировали в лес Дин, чтобы уничтожить крестраж. Гермиона часто приходила сюда в детстве вместе с родителями. И это оказалось первым местом, которое пришло ей в голову, поэтому она аппарировала их всех именно сюда.              Гермиону до сих пор будоражил прилив адреналина. Сегодня они были как никогда близки к провалу. Она превосходно справилась с окклюменцией, но за роль Беллатрисы награду бы точно не получила. Крюкохват сказал, что банковский служащий сразу же начал их подозревать, так что Гарри пришлось импровизировать и наложить на него Империус. После ужаса, который она испытала в хранилище банка, когда заклятие Умножения чуть не помешало им добраться до чаши, она впала в панику из-за осознания того, что им не удастся выбраться, не столкнувшись с драконом…              Ну и денёк у них выдался!              Гермиона понятия не имела, как у неё получилось выполнить совместную аппарацию после того, как они прокатились на спине дракона и грохнулись с него в озеро.              Буквально пять минут назад они парили в небесах, изо всех сил цепляясь за шею дракона. Гермиона ничего этого не видела. Она была зажата между Роном и Гарри и сидела, не открывая глаз, вопреки всякой логике надеясь, что не упадёт.              Всё, что она могла вспомнить из этого полёта, кроме ветра, треплющего ей волосы, был запах рубашки Гарри, потому что она всё время утыкалась лицом в его спину. Как только они взлетели, она думала, что они сразу же разобьются насмерть. Гарри и Крюкохват накренились назад, вдавливая её в Рона, но каким-то образом все они сумели удержаться.              Позже, когда дракон устремился вниз, они с Роном и Гарри впечатались в Крюкохвата. Она даже не могла кричать. Гермиона просто стиснула зубы и даже порвала Гарри рубашку, молясь о том, чтобы Гарри держался лучше неё. Гермиона была босая: она давно потеряла туфли, которые надела, чтобы выглядеть, как Беллатриса, — ещё пролетая где-то над Лондоном.              — Ребята.              Гермиона, Рон и Крюкохват посмотрели на Гарри, перед которым лежала разрушенная чаша.              — Мы летели на грёбаном драконе! — он неверяще смотрел на них. Гермиона стояла разинув рот: она тоже до сих пор не могла поверить в случившееся. — Мы вломились в хранилище Беллатрисы Лестрейндж в Гринготтсе и прокатились на спине грёбаного дракона!              Рон и Гарри дали друг другу пять и, обнимаясь, закричали как идиоты, которые только что раза семьдесят два были на краю гибели, когда весь их план пошёл под откос. Гермиона до сих пор не могла поверить, что они живы. Крюкохват смотрел на них как на сумасшедших. Ребята повернулись к Гермионе, ожидая, что она присоединится к веселью, но растерялись, увидев выражение её лица.              — Гермиона? — обеспокоенно спросил Рон.              Она икнула, а потом согнулась пополам, хватаясь за живот, и её вырвало прямо на крестраж. Рон и Гарри несколько секунд молча за ней наблюдали, а затем разразились громким хохотом. Гермиона хотела взглянуть на них, но была слишком занята, отплёвываясь.              — Она на самом деле… — прохрипел Рон, изо всех сил пытаясь выговаривать слова сквозь смех. — Чёрт возьми! — брызгая слюной сквозь смех, загоготал он. — Её действительно вырвало на крестраж!              Гарри согнулся, ударяя себя по коленям. Его лицо стало ярко-красным, а из глаз потекли слёзы. Эти двое опирались друг на друга и стучались головами, сотрясаясь от смеха, отчего смеялись лишь сильнее. Крюкохват посмотрел на неё с отвращением: он явно не разделял всеобщего веселья.              — Ну вы и придурки! Вы закончили уже?              Это только заставило их смеяться ещё громче. Ей ещё некоторое время было плохо, пока эти два идиота никак не могли успокоиться от приступа смеха, после чего Гарри заговорил:              — Отлично сработано, — заметил Гарри. Его губы всё ещё подрагивали. — Зачем кому-то нужен меч Гриффиндора? В следующий раз нужно ударить по крестражу рвотой! Сама-Знаешь-Кто не перенесёт твоих маглорождённых микробов и сгинет добровольно.              Гермиона сплюнула на землю, и её вырвало в последний раз.              — Чертовски смешно, — проворчала она.              Рон снова рассмеялся.              — Неужели катание на драконах не станет твоим новым хобби?              Гарри наколдовал кружку, а Рон сотворил Агуаменти, чтобы наполнить её водой. Гарри протянул ей кружку, и она с благодарностью взяла её, прополоскала рот, сплюнув желчь, а затем попила.              Рон протянул руку, чтобы помочь ей подняться, но Гермиона покачала головой.              — Я, пожалуй, немного посижу, — выдохнула она.              Но вместо того, чтобы сесть, она откинулась на спину, а затем перевернулась на живот, раскинув руки и ноги звёздочкой. Ей было плевать, что она оказалась вся в грязи и сухих листьях.              Сейчас не имела значения даже судьба всего волшебного мира. Но было совершенно очевидно, что она никогда больше не станет летать на драконах. Или фестралах. Или гиппогрифах.              Почему она вообще постоянно попадала в такие ситуации? И каждый раз это было её идеей. Каждый. Чёртов. Раз. Она была настоящей идиоткой. Ей следовало перестать предлагать что-то подобное. Перестать даже думать о таком. С этого момента Гермионе Грейнджер больше не разрешалось придумывать такие планы.              Этот лесной ковёр был лучшим в мире. Она сгребла в охапку листья и грязь и испустила долгий шумный вздох.              — Что ты делаешь? — удивлённо спросил Гарри.              — Обнимаю землю, — ответила Гермиона. — Я ещё никогда в жизни не была так счастлива видеть грязь и ветки.              — Нам… э-э… следует позволить тебе уединиться с ними? — наводяще поинтересовался Рон.              — Возможно, мы могли бы снять для них номер? — прокомментировал Гарри. — Но только после того, как она порвёт с библиотекой Дурмстранга.              — Отвали, — проворчала она.              — А спорим, — Рон не прекращал подшучивать над ней, — что теперь тебе не так уж и страшно будет сесть на метлу. Мы могли бы…              — Пошёл ты, — оборвала его Гермиона, переводя дыхание.              — Ты что, действительно до сих пор боишься летать на мётлах? — не веря, спросил Рон.              — Да ну тебя в задницу, и метлу твою туда же… — продолжила она.              Рон с Гарри рассмеялись.              — … с обломанным черенком, чтобы занозы оставляла! И побольше! — она закрыла глаза.              Никогда, никогда, никогда.              Два её придурковатых друга снова разразились громким хохотом.              — Только представь, ты могла бы присоединиться к нам во время квиддича! — предложил Рон, всё ещё посмеиваясь с самодовольным видом.              — Я не стану подниматься даже на трибуны. Я останусь на земле, — она снова хлопнула рукой по грязи. — Милая и безопасная, красивая и самая прекрасная, чудесная земля! — она повернула голову набок и посмотрела на заблёванный крестраж. — Избавьтесь уже от этой штуковины.              Гермиона перевернулась на спину и увидела, что они оба стояли над ней, всё ещё посмеиваясь.              Гарри протянул ей руку, и она приняла её. Ему не составило труда поднять её хрупкое тело. Гермиона вспомнила, как на первом курсе они все были одного роста. А теперь Гарри с Роном были намного выше неё, как и Драко.              Гарри прицелился в обломки чаши и уничтожил их Бомбардой.              Все они подскочили от взрыва, а потом молча стояли, слушая щебет перепуганных птиц и то, как они, громко хлопая крыльями, улетали. Гермиона уставилась на кратер в земле в том месте, где раньше была чаша.              — Нагайна, — сказал Рон, озвучивая то, о чём они все думали. Он посмотрел на Гермиону с лукавой улыбкой. — Ты единственная, кто ещё не орудовал мечом Гриффиндора. Хочешь обезглавить змею?              Гарри протянул ей меч, и она посмотрела на него с отвращением.              — Я скорее поиграю с вами в квиддич, чем стану рубить головы мечом.              — Поосторожнее со словами, — посмеялся Гарри. — Ты же только что убеждала нас, что проведёшь остаток войны, твёрдо стоя на земле, без всяких воздушных приключений.              Она с опаской посмотрела на Гарри, когда тот сделал несколько эффектных взмахов. Гермиона и Рон наблюдали, как он атаковал воображаемого противника серией выпадов и уколов, словно бы парируя удары.              — Пошёл ты, Том…              — НЕТ! — разом закричали Гермиона и Рон, бросаясь вперёд.              Гарри приподнял бровь.              — Пошутил.              — Грёбаный пиздюк! — выругался Рон, для пущей убедительности саданув его в плечо.              Гарри крякнул от удара и снова рассмеялся, взмахивая мечом.              Гермиона смотрела, как они по очереди упражнялись, и улыбалась, несмотря на отступающую тошноту.              Крюкохват громко откашлялся, и трио удивлённо повернулось к нему: они уже и забыли, что он тоже наблюдал за их выходками.              — Что-то не так, Крюкохват? — спросил Гарри с глупой улыбкой на лице.              Гоблин кивнул и указал на меч в его руке.              — Меч, Гарри Поттер. Вы вернёте его гоблинам, как и обещали? Он наш по праву.              Они уже объясняли, что меч Гриффиндора понадобится им, чтобы уничтожить Волдеморта. Крюкохват знал, что Волдеморт собирался подчинить гоблинов, поэтому и сам хотел от него избавиться.              Гарри присел на корточки. Теперь он со всей серьёзностью встретил взгляд Крюкохвата, находясь с ним на одной высоте, как с равным. Гоблин не оставил этот жест незамеченным; впрочем, он видел отношение Гарри к Добби.              — Даю слово.              — И я, — добавила Гермиона.              Рон тоже кивнул:              — Мы позаботимся о том, чтобы гоблины вернули его себе.              — Вы необыкновенный волшебник, Гарри Поттер, — прокомментировал Крюкохват и добавил, поворачиваясь к Гермионе: — А вы необыкновенная ведьма. — Он задумчиво посмотрел на Рона. — Они хорошо на вас влияют.              У Рона вытянулось лицо:              — Эй, минутку!              Гермиона тыльной стороной ладони пихнула Рона в грудь. Не было смысла спорить с Крюкохватом. Он сыграл решающую роль в том, что они попали в Гринготтс и выбрались оттуда.              — После того, как мы убьём Нагайну, — продолжил Гарри. — Я обещаю вернуть меч.              Крюкохват кивнул в знак согласия. Оставался только ещё один крестраж, а потом Гарри не сможет выполнить своё обещание. Им придётся сделать это за него.              При этой мысли она снова поникла. Смерть Гарри приближалась так стремительно.              — Пять уничтожено, остался один, — сказал Гарри, наблюдая за тем, как ветер поднимал золу, оставшуюся от чаши Пуффендуя. Гермиону охватило чувство страха, когда поток воздуха понёсся в сторону леса. Один крестраж, а что потом? Волдеморт и его армия по-прежнему оставались сильны.              Несмотря на сегодняшний триумф, они до сих пор не знали, что произошло на стадионе Уэмбли. То, что они могли попасть впросак во время второго рейда, было как пощёчина.              Уничтожить крестражи было необходимо, но не достаточно для победы. Как Орден мог свергнуть его? Как им выиграть?              Гарри смотрел на неё и Рона.              — Теперь нам просто нужно подобраться достаточно близко к этой твари, чтобы убить её незаметно для Сами-Знаете-Кого.              Рон разочарованно выдохнул.              — Досадно, что Снейп нас предал. Хорошо было бы иметь кого-то внутри его армии.              Драко.              Хотя Гермиона не могла дождаться встречи с ним, она понимала, что он придёт в ярость, как только услышит правду. Но ей нужно рассказать ему и о помиловании. А ещё рассказать Гарри о его судьбе.              Пришло время открывать тайны, которые она хранила, но это следовало делать постепенно: она очень опасалась последствий.              Гарри встал и запустил руку себе в волосы.              — Без сомнения, будь у нас шпион, было бы проще.              Гермиона посмотрела на них. Если и было подходящее время, чтобы рассказать им, что у них есть шпион, а возможно, даже два, то сейчас. Даже если она не могла назвать их имён.              Она громко выдохнула:              — Он у нас есть.             

***

                    Гермиона сидела в кабинете родительского дома, окружённая стопками книг. Тех самых, в которые она скопировала все правки законов о помиловании и все связанные с ними судебные разбирательства. К сожалению, теперь, когда Люциус узнал об отлучках Драко, они не могли так часто видеться, но зато у неё появилось больше свободного времени по утрам, вечерам и ночам, которое она могла тратить на изучение законов волшебного мира, как очень старых, так и совсем свежих. На данный момент её можно было назвать экспертом в этой области права.              Несмотря на все свои тайные исследования, Гермиона до сих пор не понимала, в чём именно Кингсли видел сложность. По всему выходило, что министр магии свободно мог помиловать кого угодно. А заместитель министра — именно в этой должности сейчас состоял Кингсли — тоже мог иметь значительное влияние при решении подобного вопроса. Если она правильно поняла, он мог бы, выдвинув определённые условия, гарантировать помилование Драко даже прямо сейчас, если бы захотел.              В Непреложном обете не было необходимости.              Вначале она считала, что Кингсли говорил ей правду. Или несколько недоговаривал, как в случае с Тонкс. Она предположила, что раз Кингсли знал законы лучше неё, то понимал, что подобной клятвой может заманить себя в ловушку. Он десятилетиями работал в Министерстве, а будучи аврором, арестовывал волшебников. Кроме того, он участвовал и в процессах о помиловании. По всему выходило, что он понимал внутреннюю работу судебной системы Министерства гораздо лучше, чем она.              Гермиона не видела там никакой сложности. Каждый отдельный случай о помиловании военных преступников казался простым и довольно ясным по сравнению с помилованиями, которые касались преступников в мирное время. Так всё и происходило после первой Магической войны. Общество стремилось многое забыть, чтобы двигаться дальше.              Но чего же недоставало в этой головоломке?              Гермиона разочарованно выдохнула и размяла руки. Ни один из сотен и сотен различных судебных процессов, которые она прочитала, не давал ей никакой зацепки. Ни один из принятых законов не приносил ей ясности. По всему выходило, что не только Нарцисса могла бы быть прощена, но и Драко. Помилование мог получить и Люциус. Чёрт возьми, даже Беллатриса Лестрейндж могла бы его получить!              Со временем Гермиона поняла, что Кингсли обманывал и её, и Драко. А его доводы не были даже полуправдой. Она не понимала, почему масштабы преступлений Драко должны иметь значение, и теперь склонялась к тому, что Кингсли откровенно ей лгал.              Намеренно.              Но зачем?              Если он действительно хотел держать Драко на коротком поводке и гарантировать, что тот останется шпионом, почему бы не посвятить её в свой план? Почему бы не дать Непреложный обет с условием, что Драко сделает всё возможное для победы? Неужели всё из-за Люциуса? Однако Кингсли мог бы дать помилование Драко, но держать Люциуса в подвешенном состоянии до конца войны, если хотел контролировать их шпиона.              Было так много других способов, которыми Кингсли мог бы воспользоваться.              Почему он лгал?              Возможно, Гермиона неправильно смотрела на ситуацию? Не видела за деревьями леса. Она вернулась к одному из первых томов из тех, что они с Джинни скопировали. Трактат был написан после Второй мировой войны. В нём не рассматривалось особых подробностей, но он послужил отправной точкой для её исследований. Гермиона рассеянно полистала страницы, на которых описывались действия Леонарда Спенсер-Муна, который в те времена был министром магии.              Гермиона прочитала отрывок, и её желудок скрутил спазм. Она перечитала его, и в жилах закипела кровь. Она перечитала страницу ещё раз, чтобы убедиться, что точно всё верно поняла.              После чего Гермиона захлопнула книгу.              — Кингсли, сукин ты сын!        ____________ Примечания от автора MistressLynn: В следующей главе: выходки другого Золотым трио — Тео, Драко и Гермионы :)