***
Очнувшись от пульсирующей головной боли, Гермиона открыла глаза. Где бы она ни находилась, здесь было темно и сыро. В спину и ноги остро впивались холодные камни, на которых она лежала. На ней было только полотенце, которое размоталось и еле прикрывало тело. Однако кровь стыла в жилах не только из-за сырых камней, отсутствия одежды и студёного воздуха. Лишь раз в жизни она испытывала такое отчаяние, проникающее в кости: когда на третьем курсе они с Гарри столкнулись с дементорами. Она что, оказалась в Азкабане? Гермиона принялась отчаянно ощупывать мокрый каменный пол, хотя знала, что не найдёт там своей палочки. — Есть здесь кто? — хрипло позвала она, гадая, одна ли она попала в плен. Гермиона закашлялась: у неё пересохло в горле. Донёсшееся в ответ хихиканье, эхом отражавшееся от стен, напугало её больше, чем любой дементор. Нет-нет-нет-нет-нет… — Мне пришлось чистить свою палочку от твоей грязи. В камере было темно, но Гермиона могла разглядеть еле заметные очертания кудрей Беллатрисы, когда та вошла, освещая путь палочкой. Гермиона попыталась встать, но Беллатриса со свистом рассекла палочкой воздух, и конечности Гермионы развело в стороны и сковало невидимыми путами. Её глаза расширились от ужаса, когда эта ведьма подошла ближе. Она попыталась освободить руки, но не смогла. Задвигала ногами — безрезультатно. Её дыхание стало поверхностным и быстрым. — Маленькая грязнокровка, которая слишком много знает, — промурлыкала Беллатриса. — В прошлый раз тебе не удалось познакомиться с моим ножом. — Вытащив из-за пояса длинный острый клинок, она провела языком по плоской стороне, улыбаясь Гермионе. — Теперь тебя некому спасти, — насмешливо произнесла она, сверкнув белозубым оскалом. Гермиона яростно сопротивлялась, пытаясь освободиться от пут и встать. — Пожалуйста, не надо! Беллатриса склонилась над ней. В её чёрных глазах отражался слабый свет от палочки. О боже! — Ты готова рассказать мне, что сделала с моим мечом? Гермиона дёрнула руками, пытаясь вырваться, но ей удалось сдвинуться лишь на несколько дюймов. Беллатриса с восторгом наблюдала за её тщетными попытками освободиться. Она поднесла нож к груди Гермионы, и та поджала пальцы на ногах и впилась ногтями в ладони, пытаясь приготовиться к худшему. — Нет? — Беллатриса разочарованно цокнула. — Что ж, тем веселее. Гермиона зажмурилась, но это никак не помогло остановить остриё ножа. Когда оно внезапно пронзило её кожу, она вскрикнула от неожиданности, а затем закричала по-настоящему, во всё горло.***
Гермиона пребывала в полубессознательном состоянии. Она то приходила в себя, то отключалась. В один из моментов, когда она была в сознании, ей показалось, что она услышала, как в её камеру кто-то вошёл. Она не знала точно, что именно сотворила с ней Беллатриса. Всё, что она понимала, — это то, что теперь она не могла двигаться, не могла открыть глаза и едва могла дышать. Места, с которых была содрана кожа, горели, и с каждым дуновением воздуха оголённые нервные окончания вопили от боли. Драко раньше говорил, что ощущал, как его раздирают на части и заменяют их чем-то другим. Её же просто разорвали на куски. Куски, лежащие на земле рядом с ней. Вошедший подошёл к ней и остановился. Они не могли сделать с ней ничего нового. Всё уже было сделано. Не осталось ничего, что можно было бы у неё отнять, не осталось ничего, что могло бы причинить ей большую боль, и это знание дарило ей покой. — Ради всего свя… НЕТ! — послышался сдавленный мужской шёпот, который она не узнала. Чего он хотел? Здесь нечем было поживиться. От неё ничего не осталось. Голова запульсировала от грубой легилименции, что несколько притупило боль в теле. Как и осознание того, что она находилась при смерти. В конце концов боль закончится, и она будет мертва. Её жизнь стремительно ускользала — а ведь она так и не сказала Гарри, что он был последним крестражем. Опустившись на колени рядом с ней, незнакомец прижал два пальца к её горлу и издал приглушённый всхлип облегчения. Может быть, Гарри и сам это поймёт. Он был намного умнее, чем считал. Ей всё-таки стоило сказать Гарри. Мужчина произнёс заклинание, и почти сразу жжение обнажённой плоти прекратилось. Это было приятно. Теперь она могла снова заснуть. И больше не просыпаться. К её губам прижали пузырёк, но она не могла ими пошевелить. Она не хотела этого делать. Для неё всё было кончено. По крайней мере, её родители были в безопасности. И она смогла защитить Драко, если он, конечно, пережил налёт. Она должна была рассказать ему раньше. Обо всём. — Тебе нужно это выпить, — прошептал дрожащий голос. Ей не нужно было ничего делать. Больше не нужно. Она была мертва, она сделала всё, что смогла. Он запрокинул её голову, и вызванная легилименцией пульсация превратилась в головокружение. Она снова почти провалилась в темноту, но горький вкус кровевосстанавливающего зелья привёл её в чувство. — Не оставляй меня, — прохрипел незнакомый голос. — Прошу. Тёплая жидкость вылилась из уголка её рта. — Гермиона, выпей. Нам нужно уходить. Ты не выживешь, если не выпьешь это. Уходить? Она могла уйти? Кто-то пришёл за ней. Она слишком устала, чтобы чувствовать себя счастливой. — Проглоти. Просто проглоти, и ты будешь жить. Пожалуйста, не оставляй меня. Она могла выжить? Попытавшись сглотнуть, Гермиона закашлялась, но часть зелья всё же попала в её организм, и внутри расцвело тепло, дав ей сил выпить ещё немного зелья. — Ещё, — приказал он. Он сдерживался, чтобы не поторапливать её, пока она пила. Спустя несколько секунд к ней вернулась способность ощущать собственное тело, однако тупая боль, которую она испытала до этого, многократно усилилась, и каждая клеточка её кожи, каждая мышца, каждое нервное окончание превратились в сплошной сгусток боли. Крик, почти сорвавшийся с её языка, был заглушён заклинанием. За ним последовало ещё одно, которое притупило всепоглощающую боль. — Вот так, Гермиона, — прошептал он, накрывая её обнажённое тело тёплым одеялом. Даже сквозь обезболивающие чары она чувствовала, как одеяло царапало её открытые раны, и непроизвольно издала тихий вскрик. — Если тебе больно, значит, ты жива. Сейчас мы уйдём. Завернув Гермиону в одеяло, он осторожно поднял её на руки. Острая, колющая боль в спине и животе заставила её дёрнуться, извиваясь в его объятиях. — Ш-ш-ш, — утешил её мужчина. — Что… — попыталась спросить она, но её горло саднило от крика, да и он всё равно не мог её слышать. — Не пытайся разговаривать, — прошептал он, прижимая её к себе. Должно быть, увидел её попытку что-то произнести. Гермиона ощутила, как он встал, поднимая её. Несмотря на то, что к ней вернулась способность ощущать боль, на Гермиону нахлынуло облегчение. Ей пришли на помощь, она всё ещё могла выжить, и её спаситель помог ей почувствовать себя в безопасности. Его рука впилась в её спину, когда он поднял её повыше и притянул ещё ближе, крепко прижимая к груди. Она застонала, когда он задел один из переломов. — Прости, — пробормотал он, поняв, что причинил ей боль. Незнакомец на мгновение прижался губами к её лбу. Кто это был? Гарри? Рон? Её легонько потряхивало, когда он вышел из камеры и пошёл по коридору. Даже несмотря на то, что он наложил на неё заглушающее заклинание, она изо всех сил старалась молчать и сдерживать вырывающиеся крики боли. Каблуки его ботинок гулко стучали по каменному полу. Он даже не пытался действовать незаметнее. Он это специально? Или всё дело в том, что её голова так раскалывалась, что любой звук казался ей оглушающим? Он шагал, и мерный ритм его шагов укачивал её, убаюкивал. Внезапно температура воздуха упала. Он ухватил её покрепче, прижимая к груди. Внутри поселилось отчаяние. Это был дементор. Они не выберутся. Она умрёт здесь. Он умрёт здесь. От всего этого не было никакого толка. Она просто хотела снова заснуть и умереть. Так было бы проще. Её спаситель напрягся, когда дементор миновал их. Через несколько мгновений отчаяние Гермионы сменилось нервной тревогой, а затем — головокружительной усталостью. Её разум начал уплывать, и каждое движение укачивало её, несмотря на то, насколько шумно вёл себя её спаситель. Гермиона почувствовала, как он напрягся снова, когда до них донеслись звуки чьих-то шагов. Это её разбудило. — Что это ты делаешь, Трэверс? — этот человек был явно раздражён. Мужчина, держащий её на руках, ответил низким, рычащим голосом, более уверенным, чем в камере: — Перевожу её в камеру с другими грязнокровками. Лестрейндж закончила допрос. — Зачем тебе понадобилось её прикрывать? — последовал подозрительный вопрос. — Я не собираюсь смотреть на её блядскую пизду. Но раз у тебя встаёт на всякую грязь, можешь глянуть. Драко. Слёзы облегчения защипали ей глаза. Он был жив, и он пришёл за ней. Мужчина хмыкнул. — Отвали, — ответил он, и его голос постепенно затих в пустоте коридора. Драко расслабился, и они продолжили путь, свернув в боковое ответвление. Тяжёлые ботинки громко стучали по камням. Как будто он хотел, чтобы его поймали. Гермиона, хоть и испугалась, снова начала засыпать. Она просто не могла бодрствовать. Внезапно её позвоночник пронзило болью, когда он ударился в него коленом. Он начал подниматься по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, и её тело тряслось в такт его шагам. Гермиона вскрикнула, когда внутри что-то кольнуло. Достигнув вершины, Драко остановился, пытаясь отдышаться. Бег вверх по лестнице с ней на руках вымотал его. Её макушки коснулась палочка, и по телу разлилась прохлада от Дезиллюминанционных чар. — Это будет больно, — прошептал Драко голосом Трэверса. Гермиона зажмурилась, готовясь, и вскрикнула, когда он поднял её на плечо, держа одну руку поперёк её спины, чтобы зафиксировать на месте. Плечо Драко сильно надавило на её раненый живот, и она снова вскрикнула. Теперь, когда она повисла вниз головой, дышать стало ещё труднее. В таком положении у неё не получалось молчать, и она начала кашлять. Драко почувствовал эти судорожные выдохи и погладил её по пояснице. — Потерпи ещё немного, — прошептал он. — Ты справишься, я знаю. — Трэверс, скажи-ка… — дёрнувшись, Драко развернулся лицом к ещё одному Пожирателю смерти. Она услышала, как его шаги приближались, а затем остановились. — Это что, Дезиллюминационное?.. — Авада Кедавра. Это был не крик. В представлении Гермионы, тот, кто решился на использование Смертельного проклятья, должен быть настолько переполнен ненавистью, что непременно выкрикнул бы эти роковые слова. Например, как когда Беллатриса убила Сириуса в Отделе тайн. Но не на этот раз. Голос Драко был мягким и холодным, но, тем не менее, полным ненависти. Она была потрясена тем, что Драко использовал Смертельное проклятие. Внутри него произошёл всплеск силы, и всё его тело напряглось, когда сквозь него хлынула магия. Она услышала, как мужчина рухнул на землю. Драко уже не смотрел на него. Он нашарил что-то в кармане мантии, после чего прижал холодный предмет к её босой ступне. — Портус. Гермиона закричала, когда внезапный рывок скрутил её в аппарацию. Они появились в месте назначения, и её ноги подлетели вверх. Кровь ударила в голову, и Гермиона, ощутив сильнейшее головокружение, снова отключилась. Она не понимала, где они находились. Это точно было какое-то помещение. До её слуха доносилась целая какофония различных голосов, и если бы она сейчас не была в бреду, то могла бы побиться об заклад, что узнала характерный гул министерских каминов. Прежде чем у неё появился шанс ещё больше удивиться тому, где они оказались, Драко двинулся вперёд, прорезая толпу своими огромными шагами. Она вскрикивала от того, как болезненно отдавались по всему телу случайные толчки спешащих по своим делам волшебников и ведьм. Она услышала, как он произнёс: — Дырявый котёл. — И они исчезли в камине. Прежде чем Гермиона успела задуматься о том, что Драко делает, она поняла, что переход по каминной сети что-то повредил в её ноге, и она дёрнулась от боли, издав пронзительный крик. — Добрый день, Трэверс, — она услышала, как Том с дрожью в голосе обратился к Драко. Проворчав что-то в ответ, Драко вышел за дверь, в Косой переулок. Он завернул за угол, после чего они внезапно аппарировали. Она снова закричала, когда они переместились. Её руки и ноги были мокрыми от крови: запёкшиеся раны снова открылись. Он опустил её, снимая со своего плеча, и осторожно положил на что-то мягкое. Пахло так, словно они оказались в её спальне. — Фините Инкантатем! Из её пересохшего горла вырвался сдавленный крик. Драко откинул одеяло и издал приглушённый стон, увидев её тело при достаточном освещении. — Э… — Гермиона попыталась заговорить, но зашлась в приступе кашля. Её горло, пересохшее от обезвоживания, было сорвано от крика. Он немедленно удалил грязь и засохшую кровь с её тела Очищающим заклинанием, и она снова кричала под его отчаянные «чёрт» и «прости». Вскоре она почувствовала согревающее и успокаивающее действие Исцеляющих заклинаний, когда он приступил к делу, залечивая то, что мог, и обезболивая то, с чем не мог справиться. Он нежно осмотрел её руки и ноги, изучил её голову со всех сторон, выискивая ранения, которые мог бы обработать, осторожно, чтобы не коснуться там, где её кожа была содрана. Она вздрагивала, когда он дотрагивался до болезненных участков. Драко снова выругался голосом Трэверса. Гермиона услышала, как он в очередной раз закопошился в своей мантии, после чего нежно обхватил её за затылок, пытаясь слегка приподнять ей голову. — Давай, Гермиона. Ещё разочек. Он большим пальцем отодвинул её губу вниз, и Кровоостанавливающее зелье полилось ей в рот. Она выпила весь пузырёк, и он тут же дал ей воды, успокаивая её пересохшее горло. Но она проглотила слишком много и закашлялась, отплёвывая жидкость. — Чёрт возьми. Теперь она уже узнавала голос Драко. Действие Оборотного, должно быть, подходило к концу. Осторожно промокнув ей рот и подбородок рукавом, он вернулся к заживлению её рваных ран и излечению гематом. Чувствуя, как возвращаются силы, она попыталась открыть глаза и поморщилась от яркого света. Его лицо было размытым пятном, склонившимся над ней, но она видела, как на нём отражается едва сдерживаемая паника. — Ты пришёл, — Гермиона заплакала бы, если бы только смогла. Но у неё адски жгло горло. До того сообщения на галлеоне она чувствовала себя отвергнутой. — Я думала, что ты… — она закашлялась, и от резких движений у неё закружилась голова, — думала, что ты бросил меня. Посмотрев на неё, Драко сглотнул. Его голос переполняли эмоции: — Я люблю тебя. Нахмурившись, он прижал кончик палочки к её лбу, и Гермиона застонала от облегчения, когда порез стянулся. Она молча наблюдала за тем, как он работал, склонившись над ней, время от времени ловя напряжённый взгляд его серых глаз. Он продолжал исцелять её решительно и отчаянно. — У нас был прямой портключ в Министерство. Они очень редкие, и мне нужно поскорее его уничтожить, но… мой отец может заметить его пропажу. Я пришёл, как только смог стащить остатки Оборотного после рейда, — его голос был низким, на грани срыва, а глаза блестели от непролитых слёз. — Кого к тебе позвать, Гермиона? Кто сможет доставить тебя к целителю? Он осторожно перевернул её на бок и прижал кончик палочки к пояснице. — Гарри, — пробормотала она, когда успокаивающее тепло Миорелаксирующих чар стало распространяться по всему телу. — Я потеряла галлеон. Она смотрела, как с кончика его палочки сорвалась серебристая лиса и вылетела в окно. Осторожно убрав волосы с её лица, Драко наклонился и целомудренно поцеловал её в лоб, в то место, которое только что исцелил, а после протянул ей стакан воды. Гермиона кивнула, и он помог ей попить. Она морщилась при каждом глотке. Большим пальцем он осторожно стёр несколько капель, оставшихся в уголке её рта. — Остальные тоже там? — пробормотала она. — Да, — ответил он, исследуя её тело, нежно двигаясь пальцами то ниже, то выше вслед за палочкой, исцеляя там, где мог. — Их нужно спасти, — устало выдохнула она. Он остановился и посмотрел на неё. — Нам очень повезло, что удалось сбежать. Я не смогу провернуть тот же трюк ещё раз. Прежде чем она успела ответить, появился Патронус-олень от Гарри и спросил, в кого Гермиона превратилась на втором курсе. Драко посмотрел на неё, ожидая ответа. — В кошку Булстроуд, — хриплым голосом ответила она: горло всё ещё саднило. Несмотря на воду и Кровоостанавливающее зелье, ей показалось, что она может снова потерять сознание. Перед глазами всё поплыло, стало трудно фокусироваться. Он приподнял брови, но ничего не сказал. Драко повторил её ответ в свою палочку и приправил сообщение несколькими ругательствами, говоря о лишней трате времени и ранениях, которые срочно нужно лечить, после чего его Патронус вылетел из комнаты. — Обними меня, — прошептала она. С особой осторожностью он приподнял её и прижал к груди, Гермиона снова закрыла глаза. Всё тело болело, но в его объятиях она чувствовала себя в безопасности и могла вдыхать его такой родной мужской аромат. Тело Драко дарило тепло, она чувствовала себя защищённой. Кроме того, если он будет её обнимать, Гарри не станет палить заклинаниями в первую же секунду, как его увидит. Гермиона так сильно по нему скучала, до боли в груди. И вот теперь он был здесь, но не мог остаться с ней надолго. — Надень маску, — прошептала она. Она не хотела стирать Гарри память. Пошевелившись, он натянул маску и прикрыл волосы капюшоном. Гермиона услышала, как его палочка ударилась о пол. Умно. Гарри увидит, что Драко безоружен. Голос завибрировал у него в груди, прозвучав над её ухом: — Почему тебя схватили? Ты узнала о том, что мы придём, раньше всех. Ты должна была успеть скрыться. — Я предупреждала остальных, — пробормотала она. Его маска прижалась к её макушке, и он вздохнул. — Конечно, чем же ещё ты могла заниматься. — Ты использовал Убивающее заклинание, — прошептала она, и по её щеке скатилась слеза. — Это было впервые. Само получилось, — Драко крепче обнял её, но больше ничего не добавил. Этот ответ взволновал её сильнее, чем если бы он признался, что всё именно так и запланировал. Он поддался спонтанной вспышке ненависти и тьмы, даже не планируя ничего такого. Гермиона вспомнила тот день, когда Драко впервые попросил помилование для себя и семьи. Она предложила стереть ему память после Непреложного обета. Он тогда так резко отреагировал, полностью отвергая это предложение: он не хотел, чтобы его разум подвергался воздействию, он не хотел терять себя. Но разве сейчас он себя не терял? А конец войны был так близок. Из глаз брызнули слёзы отчаяния. — Прости, — прошептала она, изо всех сил желая, чтобы он простил её за то, что она врала ему о помиловании. — Я не хотела лгать тебе, — она почувствовала, что снова теряет сознание. — Я знаю. Это уже не важно, — он прижал её к себе и вздохнул. — Я просто хочу, чтобы эта война закончилась. Я хочу, чтобы всё это прекратилось. Гермиона должна была ему помочь. Он не заслуживал такой суровой участи. Она не могла его подвести, но усталость наваливалась всё сильнее, а её тело было искалечено. Спустя несколько мгновений тишину нарушили два хлопка аппарации. Звуки доносились словно издалека; она поняла, что засыпает. Тело Драко напряглось, и он крепче прижал её к себе. — Моя палочка на полу. — Кто ты? — угрожающе спрашивал Гарри. — Боже… — Гарри ахнул. — Какого чёрта ты с ней сделал? — Я вытащил её и исцелил, — усмехнулся Драко. Она почувствовала, что Гарри подошёл к ним, и Драко непроизвольно сильнее впился в неё пальцами. — Столько крови! — Ему можно доверять, — услышала она голос Тонкс. Со стороны Гарри было правильно взять с собой кого-то, и хорошо, что его выбор пал на Тонкс. Она всё знала о Драко. Но голос Тонкс прозвучал странно: хрипло… и подавленно? Гермиона никогда раньше не слышала в её голосе слабости. И тут мир начал уплывать от неё всё дальше и дальше. Она так устала. — Давай её сюда, — рявкнул на него Гарри. Её слегка покачнуло, когда Драко встал. — Не стоит благодарности… — протянул Драко. Гарри подхватил её. На одно мгновение Драко притянул её ближе, но затем всё-таки неохотно позволил Гарри её забрать. Его руки сомкнулись вокруг неё стальной хваткой. — Нужен новый галлеон? — спросила Тонкс. Мантия зашуршала, когда Драко протянул руку, чтобы забрать его. — Кто он? — спросил Гарри у Тонкс. — Хватит тратить время. Ей срочно нужен чёртов целитель, Поттер, — Драко произнёс эту фразу с таким презрением, прямо как в школьные времена. — Спасибо… — речь Гарри была оборвана хлопком, с которым Драко аппарировал. ____________ Примечания от автора MistressLynn: В следующей главе: восстановление и ещё больше признаний.