Из Уилтшира с любовью...

      Июль 1998              Гермиона и Рон прибыли в Малфой-мэнор под Оборотным зельем как чета средних лет. Оба супруга были мелкими клерками в Министерстве. Она выглядела, как одна из сотрудниц отдела Портключей, а он — как служащий из отдела Древних артефактов. Отдел Гермионы был довольно значимым, и она могла использовать своё положение, чтобы поговорить почти с любым из присутствующих гостей. Отдел Рона мог служить прикрытием его интересу к чаше Пенелопы Пуффендуй. Гарри прибыл отдельно в облике Стэнли Шанпайка.              Хоть тот и не входил в Ближний круг, но у Шанпайка был повод завести разговор с любым Пожирателем смерти.              Сам же Шанпайк, как и чиновники Министерства, сейчас находились под Конфундусом и надёжно связанными Инкарцеро в собственных домах.              Трио сошлось во мнении, что Гарри вполне справится со своими задачами на вечер и в одиночку. Рону стоило в основном помалкивать. Вот почему он был в паре с Гермионой: чтобы она могла взять на себя инициативу в большей части бесед. Тем не менее, ей следовало с осторожностью поднимать темы, связанные с чашей Пенелопы Пуффендуй, и не вдаваться в подробности о причинах, по которым она ей интересовалась.              Она не представляла, как можно было бы выяснить, кому Волдеморт доверил её хранение.              Да, эта миссия была опасна, но трио снова застопорилось. Им нужна была хоть какая-то зацепка, и они не смогли бы её найти, если бы продолжили скрываться в убежищах.              Нервничая, Гермиона вошла в бальный зал, впиваясь пальцами в локоть Рона. Она окинула помещение взглядом. Здесь собралось не менее пятисот человек, учитывая тех, кто оставался внутри богато украшенного бального зала, и тех, кто прогуливался снаружи, выйдя подышать воздухом в сад. В углу играл квартет, а домовые эльфы следили за тем, чтобы закуски не успевали заканчиваться и алкоголь тёк рекой. Все мужчины были одеты в чёрные парадные мантии, а женщины блистали в ярких, иногда даже сверкающих платьях. Гермиона заметила Кингсли. Он разговаривал с Амбридж и ещё одним человеком, которого она не знала.              Она прищурилась, уставившись на Кингсли. Всё, что ей удалось раскопать о прецедентах с помилованием, указывало на то, что он что-то скрывал. Но как ей узнать, что именно? Она перевела взгляд на Амбридж и подавила нервный смешок, который чуть не сорвался с её губ при воспоминании о том, как она колотила блюдца с котятами в её доме, прежде чем они сожгли всё дотла. Рон, должно быть, подумал о том же и затрясся от едва сдерживаемого смеха.              — Гм, — хмыкнул он, когда Гермиона толкнула его локтем.              Опасность их положения почему-то слабо мешала удержаться от смеха. Рон с подрагивающей улыбкой посмотрел на неё, и она отвела взгляд, чтобы они оба не расхохотались.              Гости стали расступаться: в зал вошла Беллатриса под руку с Рудольфусом. Её чёрные кудри свободно ниспадали на плечи, а бёдра плавно покачивались, пока она уверенной походкой шествовала мимо собравшихся. Она вселяла благоговейный ужас во всех, включая Гермиону, и гости с почтением провожали её взглядами. В краткий миг паники Гермиона взглянула на Гарри — Стэна Шанпайка, — беспокоясь о том, что он будет делать, когда столкнётся с той, которая убила Сириуса. С облегчением она увидела, как он сжал челюсти и резко отвернулся.              Всё хорошо. Он себя контролировал.              Сжав руку Рона, Гермиона прошептала:              — Давай отойдём подальше от неё и там с кем-нибудь поболтаем.              Рона не пришлось долго уговаривать. Страх перед Беллатрисой не будет воспринят как нечто из ряда вон выходящее. Избегая её, они не рисковали выдать себя. Они неспешно пошли по залу. Рядом с ними парил поднос с вином, и Гермиона взяла бокал для Рона.              Рон покачал головой:              — Я не собираюсь ничего пить сегодня вечером.              Гермиона придвинула его ещё ближе к Рону.              — Будет чем занять свободную руку. Это лучше, чем бесцельно сжимать её в кулак. И пара глотков не повредит. Ты расслабишься и станешь вести себя естественнее.              — Прекрасно.              Она с облегчением вздохнула и взяла ещё один бокал, для себя. Присутствие Беллатрисы нервировало.              Гермиона просканировала взглядом собравшихся, размышляя, с кого начать, и увидела в углу Драко, стоящего рядом с Теодором Ноттом, Грегори Гойлом и Пэнси Паркинсон. В парадной мантии он выглядел совершенно иначе. Гермиона привыкла видеть его в джинсах и футболке, в пижаме, даже в чёрной кожаной куртке своего отца.              Растрёпанным и взъерошенным.              Теперь он выглядел элегантно. Его волосы были тщательно уложены и зачёсаны назад, а не падали ему на глаза. У него была безупречная осанка, а движения его были плавными и размеренными. На идеальном аристократе и костюм сидит как влитой.              Гермиона уже замечала за ним намёки на эти утончённые манеры, когда он разговаривал со смотрительницей картинной галереи. Тогда она посчитала это милым. Ещё она вспомнила его шутливый поклон после того, как научила его Патронусу: он иногда прибегал к своим привычкам из этого мира, которому тоже принадлежал, чтобы развлечь или успокоить её. Но когда он постоянно так себя вёл, то выглядел совсем иначе, словно совершенно другой человек. И всё же это был он.              Она задумалась о том, каким был Драко в роли Пожирателя смерти, и от этой мысли всё внутри похолодело. Это была ещё одна роль, которую ему приходилось играть. И она переживала за него не меньше, чем за тех, на кого он нацеливал свою палочку.              Паркинсон ласково похлопала его по груди и потянулась вверх, чтобы поцеловать в щёку. Драко приподнял бровь после какой-то её фразы и рассмеялся. Судя по тому, как они стояли и смотрели друг на друга, было очевидно, что они очень близки, и Гермиона не могла не почувствовать укол ревности. Паркинсон наклонилась к Нотту, и тот обнял её, притянув к себе.              Она уже знала, что Паркинсон и Драко раньше встречались и до сих пор остаются друзьями. Так же, как она с Виктором. Или с Роном. И, судя по языку тела, Паркинсон теперь была с Ноттом.              Гермиона чувствовала себя самозванкой, подсматривающей за жизнью Драко. Она не имела никакого представления об этой его стороне и никак не была вовлечена в эту сферу его жизни. Всё, что касалось неё, было скрытым ото всех. Она и сама была запретной тайной. Его друзья и семья имели доступ к той части его жизни, к которой Гермиона никогда не сможет прикоснуться, и от этого осознания в её душе зародилась грусть.              Казалось, здесь и сейчас Драко принадлежал им, а не ей.              Рон, должно быть, заметил направление её взгляда, потому что проворчал:              — Это он развязал эту проклятую войну.              Она не могла с этим поспорить.              Оглядев комнату, Рон произнёс:              — Я понятия не имею, с чего начать.              По этой же причине и Драко был против этой операции. Его критика оказалась обоснованной, но у них уже давно не было никаких зацепок. Они застряли, а исход войны зависел от того, уничтожат они чашу Пенелопы Пуффендуй или нет. Им уже давно пора было рискнуть и хоть что-то сделать.              — Не руби с плеча, — ответила она, оглядывая толпу. — Мы здесь не больше десяти минут. Никогда не знаешь, что…              Гермиона ахнула.              Только что в бальный зал под руку с Блейзом Забини вошла её наставница по окклюменции.              Гермиона ошарашенно наблюдала за тем, как эта привлекательная женщина с улыбкой двигалась по залу, вызывая множество восторженных взглядов от мужчин, мимо которых проходила. Теперь она поняла, почему ведьма показалась ей такой знакомой при их первой встрече. У её наставницы были такие же светло-карие глаза, нос и скулы, как у… Блейза — должно быть, он её сын. Гермиона слышала слухи о его матери и о том, каким образом ей удалось сколотить состояние. Проведя с ней достаточно времени, она не сомневалась, что все они были правдой.              И именно эта женщина учила Гермиону окклюменции.              И именно ей доверял Кингсли.              Гермиона пришла в ужас оттого, что он без зазрения совести обращался за помощью к убийце, но тут же решила, что у них не было особого выбора, они должны принимать ту помощь, которую им готовы оказать. Она убивала не ради чистоты крови, а ради выгоды. Как объясняла мать Забини, опытные легилименты — большая редкость. Кингсли, как настоящий прагматик, знал, в каких случаях можно поступиться принципами ради достижения большей цели.              Гермиона уважала такие решения. Ей тоже приходилось часто рассуждать подобным образом.              Но можно ли доверять человеку, который готов убивать ради материальных ценностей?              Нет. Абсолютно точно — нет. Такой человек за подходящую цену может предать любого.              Кингсли доверил убийце три из четырёх самых главных секретов Ордена: участие в сопротивлении самого Кингсли, шпионаж Драко и поиск крестражей. Единственное, чего не знала мать Блейза, так это того, где именно скрывался Орден.              Но её наставница по окклюменции убивала ради денег. Где гарантия, что она их всех просто не продаст? Почему из всех людей в мире Кингсли доверял именно ей? Откуда ему было знать, что это безопасно? Мать Блейза специализировалась на использовании мужчин в личных интересах.              Она подыгрывала обеим сторонам, чтобы потом присоединиться к той, что победит?              Мать Забини встретилась с ней глазами. После секундного замешательства она послала Гермионе тот же неодобрительный взгляд, который она использовала всякий раз, когда Гермиона на их занятиях не справлялась с заданием. И Гермиона тут же скрыла свои эмоции под маской скуки. Она поймала едва заметный одобрительный кивок от наставницы, прежде чем они с Блейзом развернулись, отвлекаясь на беседу с кем-то из гостей.              Потрясённая и шокированная, Гермиона ощутила захлёстывающую волну ужаса. Её наставница прямо сейчас успела прочитать все её мысли и теперь знала их. Она уже закончила обучать её окклюменции, но не возникнут ли какие-то негативные последствия из-за того, что Гермиона невольно раскрыла её личность?              Но Кингсли знал про неё и всё равно доверял ей.              Кто ещё через Кингсли работал на Орден?              Быстро чмокнув мать в щёку и оставив её одну, Блейз присоединился к Драко, который болтал с другими слизеринцами. И тут же к ней подошли два волшебника, которым она кокетливо улыбнулась, в то время как они из кожи вон лезли, борясь за её внимание.              Гермиона вспомнила, как наставница обещала помочь с крестражами. Если кто-то и мог выяснить, у кого была чаша Пенелопы Пуффендуй, так это она. Но станет ли она помогать, особенно теперь, когда Гермиона раскрыла её личность?              Кингсли говорил, что ей ничего не удалось узнать о стадионе Уэмбли. Это действительно так?              Скорее всего, это было правдой. Мать Блейза столько всего знала, что могла бы уже раз пять уничтожить Орден, если бы только захотела. Она даже могла бы закончить эту войну, если бы такова была её цель.              Значит, она на их стороне. Только так можно было объяснить её поступки.              Гермиона расправила плечи и повернулась к Рону.              — Мне нужно кое с кем переговорить. Подожди меня пять минут — и я вернусь, ладно?              Он подозрительно посмотрел на неё.              — Куда это ты собралась?              — Я думаю, что у меня появилась зацепка, но этот человек не станет со мной разговаривать, если я буду не одна.              Рон бросил на неё неодобрительный взгляд, готовясь пуститься в спор. Он всё ещё злился из-за того, что Гермиона отказывалась объяснить, как ей удалось раздобыть крестраж.              — Тебе снова придётся просто довериться мне, — прошептала она. — Мы не можем устроить здесь разборки.              Он в бешенстве раздувал ноздри и, сердито вырвав локоть из её рук, зашагал прочь. Гермиона мельком подумала, а не следовало ли ей с Гарри отправиться без него. Если Рон не сможет себя контролировать, их точно раскроют.              Гермиона глубоко вздохнула, нацепила на лицо дежурную улыбку и приложила массу усилий, чтобы выглядеть естественно, когда подошла к матери Забини. Её наставница вежливо склонила голову, когда Гермиона к ней приблизилась.              — Мадам Забини, раз уж я встретила вас здесь, то хотела бы сразу обсудить сложности, с которыми мы столкнулись при оформлении вашего портключа в Грецию.              Она подняла брови. Оба мужчины были явно раздражены тем, что Гермиона украла внимание привлекательной ведьмы.              — Очень любезно с вашей стороны сообщить мне об этом. Давайте я найду вас через час, и тогда всё обсудим? Я ещё не закончила беседу с этими милыми джентльменами, — она подмигнула им, и они оба стали посмеиваться. — И мной ещё не до конца испита сия чаша, — она приподняла наполовину пустой бокал вина, тем самым показывая, что точно знает, о чём хочет поговорить Гермиона.              Знакомство с легилиментом имело свои преимущества.              — Ваше здоровье, — Гермиона подняла свой бокал.              Мать Блейза бросила взгляд ей за спину, и Гермионе показалось, что в её глазах промелькнула вспышка ярости. Но прежде чем она успела понять, что послужило причиной, ярость уже исчезла, сменившись волной обаяния. Гермиона огляделась, в поисках того, что привлекло внимание её наставницы, но увидела только Блейза и Дафну Гринграсс, которые вместе пили вино.              Она вернулась к Рону, который молча кипел в углу зала, засунув руки в карманы парадной мантии.              — Через час у нас, возможно, будет с чем работать, — сказала ему Гермиона.              Рон был полон решимости сохранять молчание, поэтому она снова обвела взглядом бальный зал. Её глаза опять остановились на Драко. Гермиона увидела, как он поклонился и поцеловал руку высокой, стройной девушки, привлекательной брюнетки, которая только что к нему подошла и теперь явно наслаждалась его вниманием. Гермиона узнала её: та училась на Слизерине. Где-то на год младше. Её волосы были уложены безупречно, лишь несколько локонов свободно спадали, обрамляя лицо. Платье выглядело элегантным и очень дорогим. Серебряное и мерцающее, без рукавов и с очень глубоким вырезом на спине. Драко нежно привлёк её к себе, положил руку на поясницу, касаясь обнажённой кожи, и повёл по бальному залу.              Гермиона неотрывно смотрела на его руку. На длинные пальцы, покоившиеся на спине этой девушки. Прямо на её коже.              Она не могла подавить волну ревности и обиды, которая стремительно накрывала её. Он изменял ей? Нет. Конечно, нет. Драко знал, что она будет здесь. Он знал, что она увидит. Это была роль, которую он должен был играть, как и роль Пожирателя смерти. Точно так же, как с той стажёркой в Министерстве, которую он соблазнял. Как он и говорил ей, его жизнь ему не принадлежала. Он находился в ловушке.              Тем не менее, она хотела, чтобы он не выглядел таким довольным, стоя рядом с этой девушкой.              И ей обязательно нужно было быть такой красивой?              Гермиона молча наблюдала за ними. Драко протянул ей бокал вина, изящно держа его за ножку. Девушка приняла его, с лёгкой чувственной улыбкой накрыв его пальцы своими. Он предложил ей руку, и теперь её кисть лежала на его локте, пока он вёл её по залу, представляя некоторым из чиновников Министерства, которые были настолько высокопоставленными, что их узнавала даже Гермиона.              И снова это была та сторона Драко Малфоя, которой она никогда раньше не видела. Сейчас он был не тем школьным задирой, которого она ненавидела, и не тем страстным мятежником и шпионом, которого она полюбила. С этой ведьмой он был обходительным аристократом, должным образом ухаживавшим за своей дамой на балу.              Гермиона очень хотела познакомиться и с этой его стороной. Она хотела его целиком. У неё никак не получалось избавиться от ощущения ноющей боли, которая разрасталась внутри при мысли, что эта часть его жизни никогда не будет принадлежать ей. Она прикусила нижнюю губу. В уголках её глаз появились слёзы.              Драко, должно быть, почувствовал её взгляд, потому что посмотрел прямо на неё. Его серые глаза были ледяными и настороженными. Они разительно отличались от тех, к которым она привыкла, в которых кипела едва сдерживаемая страсть. Гермиона немедленно отвернулась, делая вид, что рассматривает толпу гостей в бальном зале. Ему незачем знать, в каком образе она сюда явилась.              Рон странно взглянул на неё, нарушая молчание:              — Ты что-то от нас скрываешь.              — Мы можем обсудить это позже? — нетерпеливо выдохнула она. — Сейчас неподходящее время. И тебе нужно принять своё… лекарство.              Гермиона, убедившись, что никто не смотрит, вытащила из сумочки пузырёк с Оборотным зельем и быстро осушила его, а затем растворила склянку в воздухе. Рон сделал то же самое. Она заозиралась в поисках Гарри, чтобы напомнить и ему принять зелье.              — Давай поищем Гарри и убедимся, что он ничего не забыл. Уже пора.              Рон кивнул, и они, неспешно прогуливаясь, принялись продвигаться по бальному залу, наблюдая за тем, как гости пьют, едят и ведут светскую беседу. Через несколько минут они пересеклись с Драко. Изящная ведьма всё ещё придерживала его за локоть, а сам он разговаривал с несколькими сотрудниками Министерства, которые смеялись над его шутками. Она чуть не задела его, проходя мимо, но вовремя убрала руку, чтобы избежать контакта.              Гермиона не смогла удержаться и украдкой взглянула на него, когда они с Роном проходили мимо. Мускулистое тело Драко было скрыто парадной мантией, но очертания, с которыми она была хорошо знакома, всё же угадывались под одеждой. Он был чисто выбрит, без привычной для неё утренней, а иногда и многодневной щетины. Ей очень хотелось запустить руку в его идеально уложенные волосы и растрепать их так, чтобы они снова падали ему на глаза.              Длинными изящными пальцами он держал ножку бокала с вином. Теми самыми пальцами, которые касались каждого дюйма её тела. Пальцами, которые заставляли её кончать, заставляли её вскрикивать, заставляли её молить и стонать от удовольствия.              Гермиона не могла отвести глаз. Драко поймал её взгляд и подозрительно нахмурился, пока она проходила мимо. Она не собиралась доставлять ему неприятности. Он намеревался выяснить, у кого могла быть чаша Пенелопы Пуффендуй, так что лучше оставить его в покое. Она отвела взгляд, чтобы сосредоточиться на ком-нибудь другом.              Оглянувшись, она увидела, что его серые глаза изучающе смотрят на неё через плечо неизвестной девушки, пока он потягивал вино.              Вот же чёрт. Теперь он, должно быть, понял, что это она.              Она продолжала шествовать по комнате вместе с Роном, озираясь по сторонам в поисках Гарри.              Крупный мужчина, которого Гермиона не знала, усмехнулся, глядя на них, и пробормотал что-то себе под нос, подозрительно похожее на «бесполезные министерские болваны».              — Джагсон, — прошептал ей Рон.              — Что?              — Джагсон, — повторил Рон. Гермиона увидела, как рослый мужчина одним махом осушил свой бокал. — Один из Пожирателей Ближнего круга. Нужно последить за ним, выяснить, с кем он станет говорить и о чём.              — Мы могли бы присоединиться к разговору, — добавила она, всё ещё оглядывая комнату в поисках Гарри.              — Да, — кивнул он. — Джагсон не из тех, кто просто так стал бы хвастаться артефактами, но если в разговоре будет участвовать кто-то из его знакомых, он мог бы и открыться.              Они остановились возле этого высокого и широкоплечего Пожирателя смерти, ожидая, когда он с кем-нибудь заговорит, и продолжали искать глазами Гарри. Гермиона понятия не имела, куда он пропал, и уже начала беспокоиться, но тут он внезапно сам появился перед ними.              — Они здесь, — задыхаясь, прошептал Гарри.              — Кто? — спросил Рон с опаской в ​​голосе из-за того, каким взволнованным выглядел Гарри.              Гермиона была благодарна, что в помещении оказалось достаточно шумно из-за музыки и болтовни, но она всё равно отвела их подальше от Джагсона. Никто не услышит, если они будут говорить тихо.              — Луна, Олливандер, другие члены Ордена, — всё ещё шёпотом объяснял Гарри. — В подземельях, внизу. Я подслушал, как Яксли и Мальсибер об этом говорили.              На Гермиону сразу же нахлынул целый шквал эмоций. Паника, потому что она не ожидала, что их миссия может так усложниться. Шок и облегчение оттого, что захваченные члены Ордена всё ещё были живы. И горечь от предательства, потому что Драко ей солгал. Он позволил ей думать, что их всех казнили.              Она снова взглянула на Драко. Он незаметно наблюдал за ней поверх своего бокала, а затем отвлёкся, кивая на какую-то фразу пожилого волшебника.              — Я думала, они мертвы!              Рон яростно прошептал в ответ:              — Как мы можем туда попасть?              — Ну-ка стоп, — её строгий тон тут же заставил их обернуться и посмотреть на неё. — Сначала нужно всё обдумать.              — Но мы должны… — запротестовал Гарри.              — Да, я знаю, — твёрдо сказала Гермиона, перебивая его. — Но им никак не поможет, если нас поймают, — она многозначительно посмотрела на карман Гарри. — Ты принял лекарство?              Он уставился на неё.              — Что ты…              Гарри настороженно огляделся по сторонам, отвернулся к стене и осушил флакончик с Оборотным зельем. Она вздохнула от облегчения. Мерлин, как же близки они были к провалу. Слишком близки.              — Я получу ответы о чаше через сорок пять минут, — сообщила она. — Так что мы не можем отправиться вытаскивать их прямо сейчас.              — Хорошо, — сказал Рон, оглядывая бальный зал. Он приподнялся на носочки, а потом взглянул на Гермиону. — Подожди здесь, а мы пока порыскаем вокруг, посмотрим, что удастся выяснить.              — Разделимся и встретимся неподалёку? — спросил Гарри, глядя сразу на обоих. — В саду?              — Держитесь подальше от Беллатрисы, — предупредила их Гермиона. — Не давайте ей повода вами заинтересоваться.              Гарри закатил глаза.               — Мы же не самоубийцы, Гермиона.              — Извини. — Она и забыла, насколько они опытны. Намного опытнее её. — Могу я по-прежнему просить вас обоих быть осторожнее?              Её мальчики повернулись к ней с одинаковыми полуулыбками. Довольно неожиданно было видеть улыбающиеся лица Стэна Шанпайка и чиновника Министерства средних лет, но всё же ей стало спокойнее.              — Полагаю, да, — ответил Рон.              Она нервно улыбнулась им, и они исчезли в толпе, чтобы выяснить, как пробраться в подземелья.              Гермиона облюбовала удобное место у стены, где, потягивая вино, рассматривала собравшихся, пока ждала мадам Забини. Люциус Малфой держал руку на пояснице Нарциссы, когда вёл её по залу, точно так же, как до этого Драко шёл с той молоденькой ведьмой. Нарцисса держала бокал вина, смеялась и улыбками приветствовала гостей на своём пути. Идеальная хозяйка. Беллатриса стояла у фуршетного стола, нетерпеливо постукивая чёрными длинными ногтями по его поверхности, пока Рабастан что-то шептал ей на ухо. Красные губы Беллатрисы изогнулись в улыбке, и Гермиона резко отвела взгляд. Не стоит смотреть на Беллатрису или находиться рядом с ней, чтобы не привлечь её внимания. Она увидела Блейза с Дафной Гринграсс, которые, держась за руки, вышли в сад.              Гермиона ещё раз внимательно осмотрела пёструю толпу и вздрогнула, когда заметила, что Драко, стоящий в одиночестве у фуршетного столика, смотрит прямо на неё через всю комнату. Их взгляды встретились, и, не сводя с неё своих серых глаз, он сделал большой глоток из бокала. Но Гермиона опустила глаза. В ней поселилась обида и ощущение, что её предали — после того, как они договорились стремиться к честности и доверию. Особенно когда это касалось жизней близких ей людей.              Он лгал ей долгое время. И она тоже до сих пор продолжала ему лгать.              Она ненавидела эту войну.              Ещё ей было больно видеть его с той ведьмой. Хотя она знала, что не должна была воспринимать это всерьёз. Это было всего лишь представление.              Драко пропал из виду. Она подумала, что он отправился с кем-нибудь поболтать, но вскоре он снова появился в поле её зрения, прислонившись к стене в трёх футах от неё и оглядывая собравшихся.              — Что случилось? — спросил он, смотря в сторону и потягивая вино.              Она смотрела вперёд, на Кингсли, пока тот беседовал с парой волшебников. Кингсли был ещё одним человеком, кому она не могла полностью доверять.              — Подземелья.              Он напрягся.              — Не надо, — сказал он с угрозой в голосе.              Гермиона рассердилась.              — Слишком поздно, — выплюнула она в ответ.              Гермиона увидела мать Забини и поймала её взгляд, когда та разговаривала с Нарциссой. Мадам Забини слегка кивнула ей. И Гермиона отправилась наружу, в прохладу вечернего воздуха, ожидая, что наставница последует за ней, и оставила за спиной Драко, которому ничего не оставалось, кроме того, как сердито смотреть ей вслед.              Она не знала, что он станет делать после такого прямого неповиновения. Он ничего не мог бы сделать. Они же сейчас были не в спальне.              Через несколько минут вышла мадам Забини, и Гермиона неторопливо обошла топиарий, чтобы их никто не мог увидеть. Её наставница появилась позади неё и произнесла: «Оглохни».              — Если у кого-то из здесь присутствующих она и хранится, то либо у Северуса, либо у Беллатрисы, — её красивые карие глаза сверкали в лунном свете, как и рубиновый кулон на золотом ожерелье, которое переливалось на её шее.              Глаза Гермионы расширились.              — Откуда вы знаете?              — За исключением Драко, лишь их мысли мне не удаётся прочитать. Так что — методом исключения.              Снейп и Беллатриса. Двое людей, до которых труднее всего добраться, помимо самого Волдеморта.              — Вам удалось что-нибудь узнать о Уэмбли? — надавила Гермиона, хотя Кингсли ранее и говорил, что она этого не знала.              Она покачала головой.              — Кингсли уже спрашивал. Никто не знает, их воспоминания стёрты, — она медленно вдохнула, оглядываясь через плечо Гермионы на дверь в бальный зал. Потом она снова посмотрела на Гермиону. — То, что задумали твои друзья, лишь доставит проблем. Вас могут поймать. Вы уже получили то, за чем пришли. Уходите. На карту поставлено слишком многое.              И, не сказав больше ни слова, она направилась обратно к поместью, покачивая бёдрами в облегающем красном платье. Гермиона обернулась и увидела, что Гарри и Рон, которые только что оглядывались по сторонам, ожидая её, теперь были прикованы взглядами к матери Блейза, они прямо-таки таращились на неё, когда она проходила мимо. Гермиона немного подождала, чтобы они не поняли, что она только что разговаривала именно с мадам Забини, а затем появилась в их поле зрения и стояла там до тех пор, пока они её не заметили. После чего она углубилась в сад, и они последовали за ней. Добравшись до укромного места, она остановилась и ждала, пока они догонят её.              Вскоре они показались, и в этот раз уже Гарри произнёс Оглохни.              Рон глянул на неё, а потом принялся тихо и быстро рассказывать:              — Мы нашли вход в подземелья. Туда можно спуститься по лестнице за гостиной.              — Где гостиная? — спросила она.              — Налево из двойных дверей бального зала. Потом по коридору и направо. Там только один охранник, — объяснил Рон. — Сивый.              Гермиона презрительно усмехнулась.              — Мы не знаем, сколько их здесь, — сказал Гарри, встревоженный тем, что они собирались сделать.              — Это не должно стать большой проблемой. Портключ у тебя с собой? — спросила Гермиона, удивляясь, почему он так беспокоится.              — Нет! — отчаянно прошептал Гарри. — Он в кармане джинсов в Вестчестере.              — Чёрт тебя дери! — раздражённо выдохнул Рон.              — Гарри! — Гермиона схватилась за голову от его забывчивости. — Разве ты не носишь его с собой на все задания? Это единственная причина, по которой руководство разрешило тебе участвовать в операциях! Я специально сделала…              — Я его забыл, когда мы переодевались! — перебил он. — Я знаю! Я просто идиот!              Теперь она понимала, почему он так волновался. Это чрезвычайно усложняло ситуацию.              — У нас осталось только три порции Оборотного зелья, верно? — Гермиона уже знала, что в ближайшие минуты им предстоит принять крайне сложное решение.              Гарри кивнул, терзаясь из-за их ограниченных ресурсов и своей забывчивости.              — Нам придётся провести их вверх по лестнице, через гостиную, по коридору, мимо бального зала, через главный вход и до точки аппарации, — объяснил Рон, которому тоже не нравилось, к чему шёл разговор.              — А нет других выходов? — уточнила Гермиона.              — Есть, — отозвался Гарри. — Но так будет сложнее добраться до ворот, и Нагайна где-то снаружи. Её не обманешь Оборотным зельем, как и Сами-Знаете-Кого.              — Мы будем находиться на виду на протяжении всего пути, — произнесла Гермиона, констатируя очевидное.              — Да, — обеспокоенно согласился Гарри.              — Итак, мы можем взять только троих, и только тех из них, кто может самостоятельно передвигаться, — сказала Гермиона, ожидая взрыва возражений.              — Мы не можем так поступить, — отказался Гарри.              — Гермиона, мы должны забрать всех, — сквозь зубы прошипел Рон.              Гермиона закрыла глаза и потёрла виски. Несмотря на весь свой опыт, Гарри ещё не приходилось принимать таких решений. И Рону тоже. Они раньше никогда не оказывались в такой ситуации, что им бы пришлось уйти, бросив кого-то.              Но у них не было другого выхода.              — Давайте вернёмся к Тонкс и решим, что делать дальше, — предложила она, пытаясь оттянуть нежелательный момент.              Гарри сжал её руку, и она открыла глаза.              — Гермиона. — Сейчас на неё смотрели не глаза Гарри, но она узнала выражение его умоляющего взгляда даже через Оборотное зелье. — Обещай мне, что мы за ними вернёмся.              — Я не могу, — сказала она, изо всех сил желая, чтобы он понял, что они сделают всё, что в их силах. — Но ты же понимаешь, что будет хуже, если мы вернёмся ни с чем или сами окажемся в подземельях?              Ни один из них не ответил.              — Мы не готовились к спасательной операции, — напомнила она.              — Это неправильно, Гермиона, — возразил Рон.              — Мы выяснили, что они здесь, и мы можем их вытащить, — умолял Гарри. — Мы обязаны их спасти.              — Да, — согласилась Гермиона, надеясь, что это их успокоит, по крайней мере, пока. — Мы заберём троих, а потом, когда лучше выясним обстановку, расскажем всё Тонкс. Хорошо?              Они не ответили.              — Мы не сможем никого спасти, если не договоримся между собой, — сказала она. — Спорить и ссориться мы сможем позже, в убежище. Через пять минут мы можем уже обсуждать операцию вместе с Тонкс. Пять минут, это всё, о чём я прошу.              Ей было неудобно так подставлять Тонкс и вываливать всё это на неё прямо сейчас. У неё и так был грудной ребёнок и множество бессонных ночей за плечами, но Гермиона уже не представляла, как ещё можно было бы вытащить Рона и Гарри отсюда.              Они просто не могли оставить кого-то в беде. Но спасти сразу всех не было никакой возможности.              — Пять минут, Гарри, — повторила она. — Тонкс найдёт решение.              Тонкс ничего не сможет придумать. Шансов не было. Им придётся кого-то бросить. Гарри и Рон возненавидят за это и себя, и её.              — Хорошо, — неохотно выдавил Гарри.              Рон буркнул в знак согласия.              — Кто там внизу? — с облегчением спросила Гермиона, радуясь, что они согласились.              — Сивый, — ответил Рон. — Мы с тобой пойдём первыми и устраним его, — обратился он к Гарри. — Сосчитай до шестидесяти и спускайся, — добавил, обращаясь к Гермионе.              Гарри кивнул. Она взглянула на Рона и положила руку ему на локоть. В крови бурлил адреналин. Они спасут нескольких заключённых. Но она не сомневалась, что последствия всё равно будут ужасными. Рон выпрямился. Теперь, когда у них появился план с ясной целью, он выглядел более уверенным.              — Мы женаты. А ещё — бесполезные министерские болваны, — пошутил он. — Улыбнись же.              Она нацепила на лицо улыбку, и они снова вошли в бальный зал. Краем глаза Гермиона увидела, как Драко что-то прошептал своей матери. Нарцисса улыбнулась и кивнула, положив руку ему на грудь. Драко проводил её взглядом, когда она вышла из бального зала в коридор. Выражение его лица было нечитаемым.              Что он собирался предпринять?        ____ Примечания от автора MistressLynn: Далее: мы узнаем, что же сделал Драко. Ааааааа и… её наставницей по окклюменции оказалась Ясмин Забини! Да, да, я знаю. Это поняли почти все. Надеюсь, я смогла удивить хоть кого-то!