***
— Готов? Гермиона оглянулась на расплывчатые прозрачные очертания Драко, скрытого под Дезиллюминационными чарами. Никто не заметил, как он шёл за Гермионой, ведущей его между палаток, в которых теперь располагался весь лагерь Ордена. Он сжал её руку. — Да. В знак поддержки она сжала его пальцы в ответ. Голос Драко звучал устало, почти обречённо. Но ничего, её ярости хватит на двоих. Несмотря на ломоту и боль в каждой клеточке тела, она была готова к бою. Гермиона проверила фотографию, припрятанную в заднем кармане. Повернувшись к палатке, она подняла полог и увидела Тонкс и Минерву, сидящих за столом, где совет Ордена целыми днями выстраивал и продумывал тактику по восстановлению своих позиций. Кингсли пока не явился. И теперь всё зависело от Драко. Пусть остальные ещё не догадывались об этом, но все ниточки сходились в его руках. И Гермиона собиралась дёргать за них, пока не добьётся своего и они не уступят. При их появлении обе ведьмы поднялись, и Гермиона сняла Дезиллюминационные чары с Драко. — Добро пожаловать, мистер Малфой, — встав прямо перед ним, Минерва изучающе рассматривала его, после чего протянула руку. — Мы все в неоплатном долгу перед вами. Вы спасли нас от неминуемой гибели, и благодаря вам у нас ещё есть шанс освободить Волшебную Британию. Драко взглянул на протянутую руку и настороженно пожал её. Минерва накрыла его кисть второй ладонью, пристально вглядываясь ему в лицо. — И примите мою искреннюю благодарность за то, что вернули нам мисс Грейнджер. Гермиона смотрела, как он опустил глаза на их соединённые руки, не решаясь что-либо сказать, лишь отрывисто кивнул и коротко пожал её ладонь, после чего отпустил. Она не винила его за то, что он не мог поверить в искренность их бывшей преподавательницы. Гермиона задумалась, не изменит ли Минерва своего мнения, если узнает о преступлениях Драко. Но это не имело значения. Кингсли будет делать то, что ему, чёрт возьми, скажут, независимо от того, как проголосует Орден. Гермиона перевела взгляд на Тонкс. Сегодня она носила чёрные волосы до плеч. Так было с тех пор, как Гермиона увидела её в лазарете. Рана на лице оставила красный шрам, а радужка глаза, не закрытого повязкой, была такой же пугающе чёрной, как у Беллатрисы. Гермиона терялась в догадках, было ли дело в том, что отныне Тонкс предпочитала именно этот цвет, как в случае с волосами, или же на ней так сказывалось действие Непростительных заклинаний. Гермиона чувствовала, что Тонкс переполнял еле сдерживаемый гнев, отчётливо читающийся в её плотно поджатых губах. Она смутно припоминала, как во время её пребывания в лазарете Тонкс сказала Мэри, что у неё нет времени оплакивать смерть Римуса. Но Тонкс не сломалась, она копила гнев, чтобы в какой-то из дней дать волю своей ярости. Гермиона с опаской взглянула на неё, готовая, если что, встать на защиту Драко. Но, когда Тонкс заговорила с ним, она была довольно любезной. — Кузен. Его брови удивлённо поднялись. — Андромеда — моя мать, — пояснила Тонкс. — Вот как, — впервые нарушил молчание Драко. Он медленно протянул ей руку для рукопожатия. — Ты не единственный из семьи Блэков, кто выбрал правильную сторону в этой войне. Так что ты не одинок. Его взгляд прояснился, и Гермионе показалось, что она увидела, как он слегка улыбнулся. Если бы она не знала, насколько выразительными могут быть его глаза, она бы этого не заметила. — Все мы погибли бы без тебя, — сказала Тонкс, повторяя слова Минервы. — И не раз. Как и Гермиона. Гермиона снова взглянула на Драко, но тот уже натянул маску беспристрастности, ничем не выдавая своих чувств. Очевидно, он не знал, как реагировать ни на благодарность в свой адрес, с какой бы искренностью она ни звучала, ни на новообретённые родственные связи. — Присаживайся, Драко, — сказала Тонкс, опускаясь на стул. — Мы просто ждём ещё одного человека. Гермиона села за стол напротив Тонкс и потянула Драко за руку, чтобы тот сел рядом с ней. Больше никто ничего не сказал. В палатке воцарилась тяжёлая атмосфера, сложившаяся как из-за темы, которую предстояло обсудить, так и из-за потери Римуса и участи пленных, судьба которых оставалась неизвестной. Гермиона посмотрела на пустой стул, который обычно занимал Римус. Ей было интересно, как бы он поступил в ситуации с Драко, как бы он проголосовал. Ведь он не был таким жёстким, как Тонкс. Теперь это было неважно. Гермиона прислонилась к плечу Драко, и тот обнял её, нежно привлекая к себе. Она перевела взгляд на Тонкс: её рука лежала на столе, развёрнутая ладонью вверх. Обычно во время совещаний она держала Римуса за руку, поглаживая его пальцы. Гермиона почувствовала себя виноватой за то, что у неё есть Драко, в то время как Римуса больше нет с ними, и задумалась, достаточно ли Тедди взрослый, чтобы прочувствовать потерю отца. Через несколько мгновений в палатке появился Кингсли. Сняв с себя Дезиллюминационные чары, он вырвал её из размышлений. Оторвав взгляд от её руки, на которой он выводил незримые узоры, Драко чуть не упал со стула, покачнув при этом Гермиону. — Шеклболт? — выпалил он в изумлении. Кингсли спокойно занял своё место и закинул ногу на ногу, оценивающе глядя на него. — Наконец-то мы можем поговорить открыто, Драко. Так что ты хочешь нам сообщить? Драко с распахнутыми глазами оглянулся на Гермиону. Она кивнула, ободряюще сжав его руку. Повернувшись лицом к руководству Ордена, он стиснул зубы, пристально рассматривая каждого из них, и крепче сжал её руку. — Я отдам вам всё, что вы захотите. Я сделаю всё, что вы захотите. — Он наклонился вперёд, и его голос обрёл уверенные нотки. — Я знаю, где находится Тёмный Лорд, и могу предоставить вам доступ туда. Чтобы убить Тёмного Лорда, необходимо сперва убить Нагайну, и это я тоже сделаю. Но взамен, — он прочистил горло, — я хочу Непреложный обет, который обеспечит помилование после войны моим матери и отцу, а также мне. Вот и всё. Он пытливо смотрел на руководителей Ордена. Минерва одобрительно кивнула, выражение лица Тонкс оставалось пустым. Молчание нарушил Кингсли. — Ты можешь преподнести нам голову Сам-Знаешь-Кого на блюде, и это не будет иметь никакого значения, — объяснил он. — Министерство магии — не автократия. По крайней мере, не было ею, пока не попало под власть Сами-Знаете-Кого. Я могу принести клятву насчёт твоей матери, с обвинением в соучастии справиться несложно. Но твоего отца отправят в Азкабан, как бы я ни старался это предотвратить. Драко подавленно опустил взгляд на руки. Гермиона предупреждала его, что именно таким и будет ответ Кинсли. Но она знала, что он, как обычно, лгал, умалчивая о важных деталях. Если бы он стал министром, то мог бы помиловать кого угодно. Министерство магии не было автократией, но министр имел полную свободу действий относительно помилований. Гермиона накопала целые тома исследований, подтверждающие это. И с учётом того, каким высоким положением обладал Кингсли сейчас, занимая должность заместителя министра, он уже имел достаточную власть в этом вопросе — почти на уровне самого министра. Гермиона ждала, когда он выроет себе могилу ещё глубже, и улыбалась про себя. Он не сможет отрицать очевидное, и она с нетерпением ждала возможности закопать его, как только представится случай. В предвкушении Гермиона покачивала ногой. Ну же, Кингсли, давай. Дай мне повод. Он словно бы послушался и выпрямился, авторитетно заявляя: — Срок заключения твоего отца зависит от степени его вовлечённости и того, что он сделал. Список преступлений Люциуса был обширен ещё до начала войны. И, судя по сообщениям от моих источников, во время этой войны всё только усугубилось. Ради тебя я вмешаюсь в его судьбу, чтобы смягчить приговор настолько, насколько смогу, но помилование невозможно. Драко стиснул зубы. Гермионе не было жаль, что Люциусу не избежать Азкабана. Он заслуживал бы каждый год, проведённый там. Но ей было больно за Драко, и она не хотела видеть, как он страдает ещё сильнее. — А что насчёт Драко? — спросила Гермиона, подавляя желание придушить Кингсли на месте. Тот настороженно посмотрел на неё. — Что касается тебя, Драко, — Кингсли сделал паузу и снова перевёл взгляд на него, — я сделаю всё возможное, чтобы тебя защитить. Мне хорошо известно, что ты помогал Ордену, идя ради этого на большие жертвы, и эта война была бы проиграна ещё в марте, если бы не твои усилия. Я выступлю на каждом из твоих процессов, приложив все свои знания, способности и силы, что должно хорошо сыграть в твою пользу, как ты прекрасно понимаешь. Я не сомневаюсь, что на решение многих повлияют доказательства того, насколько важную роль ты сыграл как шпион. Вот что я могу тебе предложить. Твои шансы на то, что Визенгамот снимет с тебя все обвинения и я добьюсь для тебя помилования, будут зависеть, в первую очередь, от тяжести твоих преступлений в рядах Пожирателей смерти и их обстоятельств. Глаза Драко закрылись, и она почувствовала, как его тело обмякло. — То, что я сделал, непростительно, — пробормотал он. Гермиона выпрямилась, и рука Драко упала с её плеча. Гермиона знала, что Драко захлёстывает ненависть к себе, но она не собиралась сдаваться. Всё, что рассказал Кингсли, было неправдой и было неправильно. Плевать на Люциуса, но Драко не заслуживал Азкабана. Кингсли до сих пор водил их за нос даже после всего случившегося. Сначала из-за сомнений в лояльности Драко, а теперь из-за его преступлений. Всё это было полной чушью. — Он был шпионом. Он должен был так поступать, — возразила Гермиона. Она сжала пальцы на руке Драко. — Если бы он этого не сделал, его бы убили, преступления совершил бы кто-то другой, он не смог бы шпионить, и мы бы сейчас не сидели здесь, — продолжила она, и её голос завибрировал. — Без него мы все были бы мертвы или сидели в темнице в ожидании смерти. — Я понимаю это, Гермиона, — терпеливо объяснил ей Кингсли покровительственным тоном. Её кровь начала закипать. Если он хоть слово скажет о её необъективности, она перепрыгнет через стол и выцарапает ему глаза. — Я знаю, что Драко пришлось пойти на преступления, чтобы не скомпрометировать себя. И знаю, что, даже если бы он отказался, результат был бы тем же. Я приложу все усилия, чтобы убедить других в его правоте. Но я могу сделать только то, что в моих силах. Этого было недостаточно. Снаружи подул ветер, отчего полог на входе в палатку заходил ходуном. Гермиону переполняла ярость. Наклонившись вперёд, она ударила ладонью по столу, заставив всех подпрыгнуть. Суставы протестующе заныли, но ей было всё равно. — Вы лжёте, — прошипела она, с яростью глядя на Кингсли. Глаза всех присутствующих расширились от удивления: они никогда не видели, чтобы она так разговаривала с кем-либо из руководителей Ордена. Она была моложе и всегда говорила уважительно, даже когда не соглашалась с их точкой зрения, иногда даже пасовала перед их возрастом и опытом. Он слегка откинулся назад, выслушивая её обвинения, и она продолжила, указывая на него: — Вы лжёте! — повторила она, повысив голос для пущего эффекта. — Вы хотите стать министром, Кингсли. Министр магии может помиловать кого угодно, чёрт возьми, и вы это знаете. Кингсли гневно нахмурил брови. — Это не... — Не что? — оборвала она его. — Не написано в Уставе совета волшебников от 1707 года? Вы можете дать Непреложный обет при условии, что станете министром. Как министр, вы сможете помиловать, чёрт возьми, хоть Сами-Знаете-Кого, если захотите, просто это будет политически невыгодно. Кингсли собирался возразить, но она, сжав челюсть, повернулась к Тонкс и Минерве. — Даже будучи простым заместителем министра, как сейчас, Кингсли мог бы помиловать Драко, учитывая его шпионскую деятельность. Он мог бы подписать помилование за этим самым столом, — она ударила по столешнице для выразительности, не обращая внимания на боль в руке. Драко заинтересованно наклонился вперёд. Необычно для себя взволнованный, Кингсли начал возражать: — Это неле… Гермиона отмахнулась от его отговорок. — Это указано в редакции Устава от 1893 года в пункте, касающемся заслуг, направленных на общее благо, — она выплюнула эти слова Кингсли, и он прищурился. — Вы просто боитесь, что если вы помилуете Драко, то придётся помиловать и Люциуса. И тогда все сочтут, что вы снова повторяете ошибки Министерства Магии, допущенные после Первой Магической войны. И в этом случае вам придётся отказаться от политической карьеры, даже не начав её! Минерва недоверчиво уставилась на них. — Это правда, Кингсли? Восстановив самообладание, Кингсли с лёгким раздражением принялся оправдываться: — Послевоенным правительствам не следует… — Чушь собачья! — сердито оборвав его, Гермиона вскочила, поморщившись от боли. — Мисс Грейнджер! — ахнула Минерва. — Я убедительно прошу вас высказывать свою точку зрения без сквернословия! И присядьте, пожалуйста! Тонкс наблюдала за всем взаимодействием с лёгкой полуулыбкой. Драко — тоже. — Простите, Минерва, — Гермиона постаралась, чтобы в голосе слышалось раскаяние, прежде чем снова повернуться к Кингсли, игнорируя просьбу сесть. — Именно правительства, образующиеся в послевоенные времена, чаще всего и прибегают к помилованиям! Прецеденты уже есть. Множество прецедентов, — она снова начала повышать голос. — И вы это прекрасно знаете. В 1946 году один только Леонард Спенсер-Мун помиловал более тридцати трёх… — Вы ув… — начала было Минерва. — Конечно, я уверена! — Гермиона гневно продолжила свою тираду, обращаясь к Кингсли. Он скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула, пристально глядя на неё. — Всё это есть в архивах! Я металась, как корнуэльский пикси, и сделала невозможное, чтобы реализовать проект с портключами. И после этого вы думаете, что я неспособна найти парочку жалких волшебных законов, особенно зная, что вы не моргнув солгали Тонкс? Тонкс фыркнула, но ничего не сказала. Была ли она согласна с Гермионой или же нет? Она совсем никак не комментировала происходящее, в отличие от Минервы. — Я не лгал, — спокойно ответил Кингсли. — Недоговаривать и врать — это одно и тоже! — парировала она. — Спенсер-Мун проиграл выборы в 1948 году Вильгельмине Тафт, — почти прокричала она, указывая на Кингсли, который сохранял молчание. — Почему? Потому что все помилования, которые он дал, чтобы сформировать послевоенную правительственную коалицию, стали непопулярными в последующие годы и сыграли против него. Это погубило его политическую карьеру! Драко внимательно наблюдал за ней, мудро решив не высказываться. Кингсли заговорил сквозь зубы: — Я обещаю сделать всё возможное, чтобы помочь Драко. Я согласен, что он не заслуживает отправиться в Азкабан, и почти уверен, что суд примет решение в его пользу. Но я не стану давать клятву. Как всегда, одни пустые обещания. Он всё ещё рассыпался в них, как любой продажный чиновник, каковым и был. Что толку от его слов, если клятву он давать не собирался? — Кингсли, это дело Ордена, — упрекнула его Минерва. — Послевоенная политика не должна оказывать влияния на нашу стратегию. Мистер Малфой с лихвой выполнил всё, что было необходимо, и уже на протяжении нескольких месяцев совершенно очевидно, что ему можно доверять. Мисс Грейнджер доказала, что этому нет никаких правовых препятствий. Так что просто дайте помилование. А политику отложим на потом. — Послевоенная политика — это наше всё, Минерва, — ответил Кингсли. — Если только вы не планируете сидеть за этим же столом ещё через десять лет, после того, как меня свергнут. Что? Прищурившись, она глядела на Кингсли, чуть не задыхаясь от ярости. Пришло время нанести решающий удар. — Думаете, вас не в чем упрекнуть, Кингсли? Думаете, ваша политическая карьера важнее всего? Я знаю, как именно вы добились успеха на аврорской службе. Гермиона увидела, как во взгляде Кингсли промелькнул страх, когда все с удивлением посмотрели на него. Драко приподнял брови, прилично впечатлённый. — Что вы имеете в виду? — поинтересовалась Минерва. — Не здесь, — Кингсли попытался приструнить её суровым взглядом, но она видела в нём страх. Хорошо. Он и должен бояться. — Именно здесь. Гермиона достала фотографию из Бейрута с очень молодой Ясмин и маленьким Блейзом, которые случайно оказались на заднем плане, и швырнула её на стол, вспомнив, как около года назад точно так же поступила со снимком, на котором был запечатлен самый первый состав Ордена Феникса. Минерва, Тонкс и Драко с любопытством склонились над снимком, но Кингсли ловко схватил его, прежде кто-либо из них успел разглядеть, кто там изображён. — Это просто одна из копий, — зло произнесла она. Когда он поднёс изображение ближе, чтобы рассмотреть получше, кровь отхлынула от его лица. Несмотря на испуг, Кингсли сжал челюсти и заговорил низким, спокойным голосом: — Я не позволю себя шантажировать, Гермиона. Неужели он думает, что она блефует? — Тогда вам конец! — выдавила она. Вена на её лбу запульсировала. — Вы замешаны в коррупции? — потрясённо спросила Минерва. — Как тогда Альбус мог вас поддерживать? Гермиона обрадовалась, что Минерва обо всём догадалась и приняла её сторону, но решила проигнорировать её вопрос и двинуться дальше. — Что случится с вашей политической карьерой, если прямо во время выборов ваша личная жизнь станет достоянием общественности? Лицо Кингсли посерело. — Когда эта война закончится, я… — Ты действительно готова вытащить на обсуждение всю эту грязь? — он перевёл взгляд с фотографии на Гермиону. — Молодая мать-одиночка без кната в кармане, сбежавшая с сыном на руках от договорного брака и жестокого обращения в семье? Значит, она была вынуждена выйти замуж ещё несовершеннолетней, а затем оказалась в ловушке с сыном. Выходит, она убила своего первого мужа, чтобы избежать жестокого обращения? Это делало Ясмин более человечной, но та могла сама о себе позаботиться, и не только о себе. Гермиона отмахнулась от его попытки воззвать к её милосердию. — Она больше не беспомощна, — возразила Гермиона. — Она никогда не была беспомощной, — согласился Кингсли. — Но именно она позаботилась о том, чтобы ты могла защитить Драко и Гарри. И вот твоя благодарность? Драко в замешательстве нахмурился. Гермиона наблюдала, как Тонкс задумчиво прищурилась, сопоставляя полученные факты. Гермиона надеялась, что до этого не дойдёт, но если Кингсли считал, что она просто блефует, ей придётся пойти на крайние меры. Предать Ясмин было меньшим из двух зол, верно? Всю эту войну она была вынуждена выбирать меньшее из двух зол. Драко отправится в Азкабан или Ясмин придётся ненадолго исчезнуть. Сделать этот выбор было уже не так трудно. Гермиона сурово посмотрела на него: — Да. Кингсли поднял брови, поражённый тем, что она не повелась на его уловку. — Она найдёт способ избежать наказания. С этой задачей она справлялась годами. Это лучше, чем оказаться во власти дементоров, — она наклонилась, опираясь на стол и дыша в лицо Кингсли. — Драко отправится в Азкабан только через мой труп. Кингсли вытер выступившие на лбу капли пота и несколько мгновений пристально вглядывался в её лицо, после чего спрятал колдографию в нагрудный карман. Вот он, момент истины. Дать обет Драко или отказаться от своей политической карьеры и отправить Ясмин собирать чемоданы. Оглянувшись на Драко, она заметила, что он смотрел на неё с удивлением. «Ради тебя», — подумала она и повернулась к Кингсли. — Что ж, пусть будет так. Тогда я подам в отставку. — Вы… Вы что? — Гермиона не могла поверить собственным ушам. — Вы просто так пожертвуете своей политической карьерой? У Минервы отвисла челюсть, но Тонкс оставалась невозмутимой на протяжении всего разговора. Казалось, что она знала обо всём этом больше остальных. — Почему бы и нет? — он пожал плечами, частично возвращая себе самообладание. — Есть и другие честные политики. Они смогут справиться. Драко знает некоторых из них. Она повернулась к Драко, который молчал на протяжении всей её тирады. Теперь его лицо побледнело. — А ты идеалист, — прошептал Драко, не веря собственным ушам. — Александра Векслер станет хорошим министром, если я откажусь баллотироваться, — ответил Кингсли, после чего кивнул в сторону Драко: — Как считаешь? У Драко отвисла челюсть: он совершенно не ожидал такого подвоха. — Он не идеалист, — парировала Гермиона, переживая из-за того, что Кингсли оборонялся тем, что решил нанести удар по Драко. — Я не блефую, Кингсли: я раздавлю вас. — Ты можешь мне не верить, Гермиона, — Кингсли выглядел спокойнее, но она заметила слабую дрожь в его голосе. — Но я всегда относился к тебе серьёзно. Правда? Именно Кингсли около года назад спросил её о том, что бы она изменила, будь на месте руководителя Ордена. Потом именно он поддержал её предложение о портключах. Голосовали они чаще всего одинаково — как в случае со стадионом Уэмбли. Единственным яблоком раздора между ними был Драко. Но почему Кингсли заговорил об этом сейчас? Он что, просто пытался отвлечь её? Гермиона потрясла головой, отгоняя лишние мысли. Нет. Кингсли просто ей льстил. Вот почему он мог так успешно менять стороны в войне. Он был искусным лжецом и отлично играл на слабостях людей. — Вы просто продажный политик, — повторила Гермиона. — А ваша карьера аврора… — Всегда существовала исключительно в рамках закона, — перебил её Кингсли. — Хотя я и закрывал глаза на внештатную деятельность моих информаторов. В том числе и на ту, о которой ты узнала. Это обычная практика, в ней нет ничего из ряда вон выходящего. Гермиона взглянула на Тонкс, и та кивнула. — Он прав. — Но ваша личная жизнь… — Здесь ты меня прижала, — прервал её Кингсли. — Мои нынешние отношения могут поставить под удар репутацию Министерства и вызвать шок у общественности. Если я потеряю свой политический вес, то уйду в отставку и вернусь к службе аврором. Ты действительно считаешь, что я превыше всего ценю свою политическую карьеру? — Да! — упрямо повторила она. Она просто не могла поверить в то, что слышала. Он развёл руками. — Почему? Я, как и все, был готов пожертвовать своей жизнью в той операции — которую в том году ты окрестила не иначе, как плохо спланированной, — чтобы перевезти Гарри с Гриммо, 12 в убежище. Сколько раз мы чуть не умерли на спине того фестрала? У Гермионы отвисла челюсть. Он был прав. — Не один, — ответила она. От страха у неё похолодело в желудке. Если Кингсли не заботило, выживет он или нет, то казалось глупым переживать из-за карьеры. И они оба знали, что Ясмин могла о себе позаботиться. И если всё так, Гермиона не сможет на него надавить. Если только… если только она буквально не заставит его. ДА. Ей придётся заставить его. Гермиона всё сильнее впивалась ногтями в ладонь, пока Кингсли продолжал говорить. — Я делаю только то, что необходимо для обеспечения безопасности Волшебного мира. И я всегда делал только это. Можно не соглашаться с моими методами, но нельзя считать меня продажным политиком, — он посмотрел на Минерву. — Вот почему Альбус мне доверял. — Так почему бы просто не дать помилование Драко прямо сейчас? — потребовала Гермиона. — Перестаньте уже придумывать отговорки. Я точно знаю, что вы можете. — Вы обязаны, — сердито добавила Минерва. — Мы устроим голосование. Кингсли поднял ладонь, останавливая их. — Общественное спокойствие — вот что главнее всего. В глобальном смысле ни один человек не имеет большого значения, Гермиона. Ни я, ни ты, ни Драко, — он смерил её взглядом. — И ты, кажется, забываешь, насколько ужасны его преступления. Гермиона почувствовала в его словах скрытую угрозу. Минерва, вероятно, не проголосует за помилование, если услышит, что Драко убивал детей. Краем глаза она увидела, что плечи Драко поникли. — Но обстоятельства… — повысила она голос, защищая его. — Обстоятельства говорят в его пользу, — закончил за неё Кингсли. — Но он должен пройти через Визенгамот наравне с остальными. Сплошные преференции в отношении активных Пожирателей смерти подорвут ту толику веры в Министерство и его судебную систему, которая сохранилась у людей, как это произошло со Спенсер-Муном. А что ещё хуже, мы именно из-за этого сейчас и сидим здесь: после предыдущей войны помиловали слишком много Пожирателей. Гермиона закипала. — Ты была абсолютно права. Магическое общество не переживёт, если у нас начнётся третья война, и я этого не допущу. Моя политическая карьера важна только потому, что сможет послужить этой цели. Жгучие слёзы досады выступили у неё на глазах, когда она поняла, что её план целиком провалился. Она полностью недооценила Кингсли и неверно истолковала его мотивы. Единственный способ обеспечить Драко будущее после войны — это заставить Кингсли дать помилование. Стоит забыть об обете. Она подвергнет его Империусу. — Гермиона, — негромко позвал её Драко и накрыл её руку своей. — Но он сражается на нашей стороне! — запротестовала она, кипя от гнева. — Он один из нас! — Гермиона, — Драко осторожно сжал её пальцы. Его голос был тихим и обреченным. Нет, нет, НЕТ! — Это так. Поэтому я уверен, что с него снимут все обвинения. Чтобы система работала… — К чёрту систему! — в ярости закричала она. — Мисс Грейнджер! — Вам легко всё это говорить здесь и сейчас, но кому-то придётся заботиться о восстановлении общественного порядка, — возразил Кингсли. В его голосе всё ещё проскальзывала некая неуверенность. — И нравится это или нет, но система — единственный путь. Ты и сама отлично понимаешь, что анархия — не выход и мы как общество её не переживём. Точно так же, как не переживем и ещё одной войны. — Гермиона, — совершенно удручённо повторил Драко. — Гермиона, он прав. — Он не прав! — Рассуждения Кингсли имели смысл, но она не могла просто так отказаться от Драко. И не откажется. — Ты хотела бы, чтобы твои собственные дети сражались в третьей Магической войне? — задал вопрос Кингсли. Её глаза на мгновение встретились с глазами Драко. Дети? Она не могла о них думать, особенно пока Драко грозило попасть в Азкабан. Минерва сердито выдохнула через нос: — Одно помилование не приведёт к третьей Магической войне и уж точно не из-за того, благодаря кому удалось спасти столько жизней! — Это вполне может стать искрой, от которой разгорится пламя, — сказал Кингсли, переводя взгляд на Драко. — Пусть Драко предстанет перед судом. Это честный путь, который вызовет доверие у общества. Никаких коротких путей и уловок, никаких закулисных сделок или сальных рукопожатий. Нужно пройти через Визенгамот и должное расследование. Это будет справедливый суд. Следует сделать всё правильно. — Кингсли, я вынуждена настаивать… — начала было Минерва, но Гермиона прервала её, снова ударив ладонью по столу. — Это не закулисная сделка! И она совсем не похожа на ту, которую вы сами заключили со своей шпионкой! — Гермиона склонилась над столом, тыча пальцем в лицо Кингсли. — В отличие от неё, Драко заслуживает помилования! — Нет, — Драко покачал головой. — И я не хочу всю жизнь носить с собой свои грехи. Я хочу быть свободным от них. Я хочу очиститься. Она в ужасе повернулась к нему. Его лицо совсем побледнело за время её тирады. — Драко, кучка трусов, перебрасывающих в понедельник вечером квоффл на квиддичном поле, не имеет права вершить правосудие. Они не имеют никакого права осуждать тебя, и они не смогут искупить твои грехи. Это то, что сможешь сделать только ты сам. И ты уже это сделал. Он снова покачал головой. — Нет, я не смогу простить себя. Только не за то, что я натворил. Но судебный процесс надо мной будет шагом в светлое будущее. Именно этого я и хочу. Разве ты не понимаешь? Её умолял Драко. А не Кингсли. Как так получилось? Гермиона снова пошла в нападение на Кингсли: — Так почему бы ей не столкнуться лицом к лицу с собственными преступлениями, а, Кингсли? Вы создаёте мучеников только тогда, когда вам это удобно? — Никаких доказательств, никаких улик, никаких свидетелей, — он развёл руками. — Это будет лишь сенсацией в жёлтой прессе, но в конечном итоге ничего не даст. Но вот в деле против Драко и доказательств, и улик, и свидетелей предостаточно. — Но никто из нас не невинен, Кингсли! — закричала она. — За исключением разве что Минервы! Мы тоже пройдём через суд? — Пожалуйста, Гермиона, — она почувствовала, как кто-то мягко потянул её за руку, пока она переводила дыхание после своей внезапной вспышки гнева, а ещё её тревожила остаточная боль после пыток Круциатусом. Гермиона повернулась к Драко. Его серые глаза с усталостью и грустью смотрели на неё. Минерва возразила с сердитым видом: — Я была согласна не со всеми нашими действиями, но вы действительно приравниваете поступки Ордена к поступкам Пожирателей смерти? — Нет. Конечно, нет! — в отчаянии раздражённо ответила Гермиона. Кингсли не смог повлиять ни на неё, ни на Минерву, поэтому нацелился на Драко. И почему Тонкс продолжала молчать? — Мы совсем не такие, как они! Ни по цели, ни по тактике! Но и мы не безгрешны! Однако наши дела замнут, в то время как для Драко этого не сделают? А ведь он не Пожиратель смерти, он один из нас! — Гермиона постаралась не всхлипнуть, вспомнив собственные прегрешения. Как Дедалус грустно улыбался, прося убить его. Он знал, что она выполнит его просьбу, потому что она была ненормальной. Но никто не заставлял её пройти через Визенгамот, верно? — И даже в Малфой-Мэноре, когда я… — Так, стоп, — Тонкс впервые заговорила с тех пор, как Гермиона начала свою речь. Гермиона, переводя дыхание, бросила взгляд на Минерву и Кингсли. Они не знали о том, что она убила Дедалуса. Вдохнув, она снова посмотрела на Тонкс, надеясь, что благодарность на её лице читается не слишком отчётливо. В своём порыве защитить Драко она чуть не дала им в руки все доказательства, позволяющие подвергнуть всем этим послевоенным разбирательствам и её саму. Или же им бы пришлось лгать ради неё. Она не была уверена, что все были готовы пойти на это. Ну, кроме Тонкс, по-видимому. — Ты права. Никто из нас не безгрешен, — закончила за неё Тонкс. — До того, как Сами-Знаете-Кто пришёл к власти, в ДМП существовал независимый комитет по надзору, чтобы предотвратить превышение полномочий, особенно со стороны авроров, поскольку наша работа более опасная и нам разрешалось использовать Непростительные заклинания. Я полагаю, что, когда всё закончится, мы будем подвергнуты такой же проверке. В том числе её буду проходить и я, учитывая, что это была моя идея и моё решение взорвать убежища. Гермиона моргнула, глядя на Тонкс и не веря собственным ушам. Несколькими короткими репликами она только что сняла с Гермионы ответственность за все её преступления во время военных действий. Убийство Дедалуса, о котором никто не знал, кроме них двоих, и внезапные взрывы, от которых погибло много новобранцев, не по своему желанию вступивших в ряды Волдеморта. — Я предпочла бы столкнуться с комиссией по военной этике и отправиться в Азкабан, а не умереть, подвергнув своего сына деспотичному, авторитарному режиму, если ему посчастливится выжить. Я давным-давно смирилась с такими последствиями. Драко, широко распахнув глаза, с изумлением уставился на Тонкс. Тонкс перевела взгляд на Драко. — Как бы то ни было, кузен, когда всё это закончится, я приложу все усилия, чтобы у тебя было светлое будущее. — Это неправильно, — добавила Минерва и прищурилась, глядя на Кингсли. — Ты бросаешь его на съедение волкам, чтобы доказать свою правоту. Кровь ударила Гермионе в голову. Она разозлилась настолько, что перед глазами стояла красная пелена. — Показательную порку можно устроить и на другом примере. На тех, кто этого заслуживает. А Драко такого не заслужил. — Я уверен, что его репутация будет очищена, — повторил Кингсли. Гермиона пронзила его взглядом. Все его слова ничего не значили. Никаких гарантий, лишь пустые обещания. Стиснув зубы, она покрепче сжала палочку. Гермиона была абсолютно вне себя. Раз Кингсли не хочет сделать этого по собственной воле, тогда ей придётся… — Мисс Грейнджер! Оскалившись, она оглянулась и увидела Тонкс и Минерву, направивших на неё свои палочки. Гермиона уставилась на собственную палочку, подрагивающую в руке и указывающую на Кингсли. Длинные пальцы Драко осторожно освободили древко из её хватки. — Пусть будет так, — сказал он тихим, подавленным голосом, которого она никогда раньше от него не слышала. — Пожалуйста, Гермиона. Сядь. Её тело ужасно ныло от напряжения, а внутри плескалась злоба. Всё это было неправильно. — Я не позволю ему так с тобой поступить! — с бешено колотящимся в груди сердцем выпалила она. — Я согласен с Шеклболтом, — умоляюще ответил Драко. — Я и сам этого хочу. Она измученно посмотрела на него. Что она могла на это сказать? — Вы абсолютно уверены в этом, мистер Малфой? — недоверчиво спросила Минерва. — Поступок Кингсли предосудителен. — На слове «предосудителен» она окинула Кингсли сердитым взглядом. Драко кивнул: — Уверен. Гермиона сморгнула. На глаза набежали слёзы. Она позволила Драко аккуратно усадить себя на стул и вздрогнула, ощутив под задницей твёрдое дерево. Обхватив её лицо руками, он развернул её к себе. Обессиленный, он выглядел смирившимся со своей судьбой. С тем, что в конечном итоге он должен отправиться в Азкабан. — Давай покончим уже с этим, хорошо? — прошептал он. — Я этого так не оставлю, — продолжала настаивать она, утирая слёзы. Его губы слегка изогнулись, и он погладил её щёки большими пальцами. — Я был слишком наивен. Я заслуживаю Азкабан. — Чёрта с два. На его лице заиграла печальная улыбка. — Я хочу, чтобы всё это закончилось, — его голос звучал хрипло. — А ты? — Всё не должно заканчиваться вот так, — сказала она. Её нижняя губа дрожала. — Должно. Пожалуйста. Позволь мне. Драко повернулся к Кингсли, который все ещё казался выбитым из колеи после их противостояния. Но Гермиона не собиралась останавливаться на достигнутом. Она найдёт способ, просто не сейчас. Она бросила взгляд на Минерву: та выглядела так, словно никогда раньше не видела Гермиону. — Моя мама, — в голосе Драко теперь звучало больше уверенности. — Вы сможете позаботиться о ней? Скользнув взглядом по Гермионе, которая уставилась на него в ответ, и удостоверившись, что угрозы с её стороны прекратились, Кингсли кивнул Драко. — Я позабочусь о твоей матери. Драко медленно выдохнул, а Гермиона яростно раздула ноздри. Наклонившись вперёд, он опёрся локтями о стол и положил на него руки, не отпуская её ладони. Гермиона расслабилась, и через мгновение он заговорил: — Все Лестрейнджи, Джагсон, Мальсибер, Крэбб-старший, Гойл-старший, Руквуд, Эйвери, оба Снайдеса, оба Ли, Селвин, Кэрроу, мой отец, а теперь и я. Вот те, кто остался из Ближнего круга. — Северус Снейп? — оживлённо спросила Минерва, рьяно желая переключиться на тему военных действий, но по ней было заметно, как сильно её утомила перепалка. — Я… — сглотнув, он уставился на руку Гермионы и медленно погладил её пальцы. — Он… — Драко, казалось, не мог подобрать слов. — Он работает против Тёмного Лорда. Изнутри. Все заёрзали на стульях, явно встревоженные этой новостью. Драко поднял взгляд. — Он убил Альбуса, — заявила Минерва, растерянно моргая. — Знаю, — смутился Драко. — Этого я и не понимаю. Но он узнал, что я стою за исчезновениями членов Ближнего круга, и предупредил меня. — Его пальцы обхватили запястье Гермионы, и он большим пальцем принялся поглаживать венку на внутренней стороне её предплечья. — Затем он намекнул, что убежища скоро будут атакованы, а предполагаемые члены Ордена, такие, как вы, похищены — без суда и следствия. — Он взглянул на свою бывшую преподавательницу. — Это благодаря ему вы и Хагрид до сих пор живы. Он предупреждал меня о каждом налёте, зная, что эта информация попадёт к вам. — Драко оглядел остальных членов совета Ордена. — Лишь благодаря Северусу Орден всё ещё существует. Это он узнавал о налётах. Я просто передавал эту информацию. Минерва выпрямилась в кресле. Драко продолжил: — Он также застал меня в тот день, когда я принес… — он взглянул на Гермиону, — этот предмет из Хогвартса. Я думаю, он знал, что это было. На мгновение забыв про ярость к Кингсли, Гермиона принялась вспоминать свои оставшиеся без ответа вопросы и собирать воедино все детали: — Меч Гриффиндора появился как раз после того, как ты передал мне этот предмет. Именно в тот день, когда мы с Гарри и Роном собирались его уничтожить. Этот меч находился в кабинете Дамблдора. Мы и понятия не имели, как он появился и почему. Должно быть, его прислал Снейп. Драко одарил её кривой, усталой улыбкой. — Мне его никогда не понять. — Что ещё, Драко? — подтолкнула его Тонкс. — Тёмный Лорд, — продолжил он и прочистил горло. — Всё это время он находился в моём доме. — Ты… — Гермиона в ужасе повернулась к нему. — Ты жил с ним? — Уже больше двух лет, — Драко вымученно кивнул. Дрожащей рукой Гермиона погладила его спину и снова сердито уставилась на Кингсли. — Если вы захотите напасть на него там, то благодаря тому, что я теперь вхожу в Ближний круг, у меня будет больше информации о его отлучках и возвращениях. Я смогу подать вам сигнал, когда он вернётся в поместье. Я могу провести вас внутрь, когда захотите. Тонкс хотела что-то сказать, но Драко продолжил: — И ещё Тёмный Лорд стал слабее. Все удивлённо откинулись на спинки стульев. — Слабее? — переспросила Тонкс. — Его магия ослабла, — кивнул Драко. Они уничтожали его крестражи. Кусочки его души полностью исчезли. Это было закономерно. — Причина известна? — спросила Минерва. — Да, — ответила Гермиона, и Драко повернулся к ней. — Я скоро объясню. — В Ежедневном Пророке будет предложен обмен пленными. Все присутствующие вскинули головы, превратившись во слух. Несмотря на недавний удар, в их сердцах теплилась надежда вернуть всех захваченных в плен членов Ордена. — Они… — прервавшись, Драко рвано вдохнул. Все ждали, когда он заговорит, но он уронил голову на руки, стискивая пальцами волосы. — Это ловушка. Мы убили всех, — выдавил он. — Нет! — Минерва прижала ладонь к груди. Желудок Гермионы скрутило, и слёзы хлынули из глаз. Взглянув на Тонкс, она увидела, что лицо той окаменело. Среди них был не только Римус. Луна. Фред. Падма. Чарли. Терри. Джастин. Все остальные. Они больше не увидят никого из них. Пожиратели смерти и Драко успели подвергнуть их пыткам и убить. — Вы сможете… — всхлипнул он, всё ещё держась за голову и уставившись в стол, — вы сможете проникнуть в поместье с помощью моей крови. — Взяв со стола пустой флакон, он встал, и рука Гермионы с глухим стуком упала на столешницу. — Вы сможете положить этому конец. Вы сможете убить его. — Палочкой он разрезал предплечье вдоль, пропоров Тёмную метку, и сжал кулак, стиснув зубы. Минерва ахнула. Тонкс, скривившись, молча наблюдала, как течёт его кровь. — Драко, не надо! — Гермиона вскочила в ужасе, когда он сдавил место над разрезом, заливая кровью стакан и стол. Он был слишком силён, и у неё не получалось высвободить его руку. — Возьмите её! — прорычал Драко. — Просто возьмите и воспользуйтесь ей! — Мистер Малфой! Прошу вас! — Минерва встала, не зная, как остановить происходящее. — Ты делаешь себе больно, прекрати! — умоляла его Гермиона, пытаясь расцепить его пальцы, чтобы остановить поток крови. — Мы всё равно не должны сражаться в Малфой-мэноре. Это смогло привлечь внимание Драко, и он, повернувшись, посмотрел на неё налитыми кровью глазами, тяжело дыша. — Почему это? Нежно притянув к себе его руку, она залечила разрез. — Она права, — заговорила Тонкс. — Там мы не сможем подготовиться к атаке, к тому же, несмотря на взрывы, Пожиратели всё ещё значительно превосходят нас числом. — Гермиона села, и он опустился на стул вслед за ней. Положив его руку себе на колени, она погладила её. — Так ты окажешься один против них всех. Тебе необходимо будет расправиться с Нагайной, а Тёмный Лорд убьёт тебя и твоих родителей, как только узнает о том, что ты сделал. Одно лишь прикосновение к Тёмной метке — и все Пожиратели сразу появятся там. — Сможем ли мы заманить его в Хогвартс? — спросила Минерва. — Северус на нашей стороне. Поскольку он директор, замок будет сражаться за нас. Тонкс перевела взгляд на Минерву. Её чёрный глаз выражал чрезвычайную встревоженность, и Гермиона испугалась, ощутив исходящую от неё смесь гнева и горя. Она выглядела опасной. Чем-то напоминающей Драко, когда он использовал Непростительные проклятия, но ещё более устрашающей. — Если мы усилим защиту замка, это более чем компенсирует численный недостаток бойцов, — её голос был твёрдым и решительным. Гермиона наблюдала за Тонкс. Мысли о планировании нападения успокаивали и её. — Привлечём Лаванду и Дина, — добавила Гермиона. Инвестиции снова окупятся. Тонкс молча кивнула. — Если мы сможем выманить его и всех остальных в Хогвартс, то появится шанс сокрушить их полностью. Мы превратим этот замок в смертельную ловушку. Драко бросил сомневающийся взгляд на Тонкс. — В армии Тёмного Лорда осталась примерно сотня человек после того, как вы взорвали убежища. Учитывая новобранцев, их будет чуть больше. Точную цифру я смогу дать вам через неделю. И он приведёт дементоров. Их пятьдесят. Гермиону медленно затопило чувство страха. Их шансы были ничтожно малы даже до рейда, где погибло по крайней мере двадцать пять Пожирателей смерти. Но Тонкс не казалась обеспокоенной новостями Драко. — После рейда нас теперь сорок, — кивнула Тонкс, — плюс профессора, которые будут сражаться. Итак, примерно сорок семь. Но в Хогвартсе у нас есть все шансы на успех. Слабость Сами-Знаете-Кого — его самоуверенность. Он будет ожидать, что легко победит нас благодаря численности. Всё ещё скептически настроенный, Драко сжал руку Гермионы. — Есть люди, которые не хотят победы Тёмного Лорда, несмотря на то, что сами поддерживают политику чистокровности. Они перейдут на нашу сторону, если узнают, что его можно убить. — Сколько их? — вопросительно подняла брови Тонкс. Гермиона наблюдала за тем, как рассеянно Драко смотрит перед собой, прикидывая в голове имена. — Я ещё не могу сказать точно. Тонкс сцепила руки в замок перед собой и наклонилась вперёд. — Тогда лучше принимайся за работу, кузен. — Начни с Забини, — предложил Кингсли. Гермиона недоверчиво прищурилась, но согласилась с его предложением. Ясмин могла бы помочь Драко выяснить, кто может сменить сторону. Драко удивленно повернулся к нему. — Я надеялся, что Блейз будет на нашей стороне. Кингсли кивнул, но больше ничего не сказал. Возможно, опасался снова разжечь гнев Гермионы в отношении матери Блейза. — Как ты собираешься выманить их в Хогвартс, Нимфадора? — спросила Минерва, глядя на неё сквозь очки. — Ведь много зависит от того, придёт ли в Хогвартс Сами-Знаете-Кто. Уголок губ Тонкс слегка приподнялся, и Гермиона почувствовала трепет предвкушения. У Тонкс уже был план, как выместить гнев. — Готовится обмен пленными, верно? Они не успеют и понять, что произошло. — Есть ещё кое-что, о чём я должна рассказать, — глубоко вздохнув, Гермиона оглядела собравшихся. — Это касается Гарри. — Это как-то связано с той миссией от Альбуса? — спросила Минерва. Гермиона была совершенно вымотана событиями этой встречи. Всё её тело болело от напряжения после длительной тирады, которую она выдала, стоя на ногах. Обмякнув, она прислонилась к Драко. Ей больше не удавалось сдерживать слёзы. Он обнял её и притянул к своей груди.***
Гермиона вышла из палатки, держа за руку Драко, скрытого Дезиллюминационными чарами. Внутри неё бушевали эмоции. Она нервничала из-за предстоящей битвы, убивалась из-за потери стольких членов Ордена, боялась надвигающейся смерти Гарри, была ослеплена гневом на Кингсли и всё же надеялась, что у них действительно получится одержать победу. Порыв ветра взметнул листья и закружил их в золотисто-багровом вихре. Расставленные в лесу палатки напомнили Гермионе Кубок мира по квиддичу. Она вела Драко к своей палатке, слегка прихрамывая от неожиданных вспышек боли в мышцах и суставах. — Думаю, что Шеклболт воскресил мою веру в правительство. Совершенно истощённая противостоянием, Гермиона потёрла лоб. — Я убью его, Драко. Лучше найди кого-нибудь ещё, кем будешь восхищаться. И всё же… Неужели она услышала в голосе Драко надежду? Фыркнув от смеха, он тихо позвал её по имени: — Гермиона… Она обернулась, разочарованная тем, что не может видеть его лица. — Я хочу, чтобы суд надо мной стал частью того, что исцелит Волшебную Британию. Теперь мне намного спокойнее. Гермиона знала, что Драко не мог вынести тяжести грехов, которые совершал. Она и сама бы не справилась с ними, так что не мешала его просветлению. Именно поэтому она проглотила свой гнев на Кингсли и скорбь по погибшим членам Ордена. — Я этому рада. Она знала, что он смотрел на неё, но из-за чар не могла распознать выражение его лица. Спустя несколько мгновений он заговорил: — Мне остаться? — А ты можешь? — Она желала этого сильнее всего, но не знала, как обстояли дела у него дома. Там был Волдеморт. Всё это время. Она до сих пор не могла в это поверить. Неудивительно, что он держал эту информацию при себе. И даже если бы он мог остаться, она понятия не имела, удастся ли им побыть в её палатке наедине. Иногда народ менялся койками, разделяясь на парочки. Гермиона предполагала, что Драко не захочет отвечать на неудобные вопросы или иметь дело с людьми, привыкшими видеть в нём врага. — Скажи мне, чего хочешь ты, — сказал он. Она откинула полог своей палатки. К счастью, та оказалась пуста. Был ещё вечер, все либо ужинали, либо обсуждали недавние потери среди Ордена и будущее. Как только они вошли, Гермиона опустила полог и повернулась к Драко, который уже снял Дезиллюминационные чары. — Можешь просто обнять меня? Ненадолго, прежде чем уйдёшь? — Всё что угодно, — глубоким голосом ответил он. Они забрались в её кровать, и Драко лёг спиной к стене так, что его почти не было видно. Он обнял её и прижал к себе. Закрыв глаза, Гермиона таяла от тепла его тела. Внутри было тихо, но они слышали обрывки разговоров проходящих мимо палатки членов Ордена. Взмахнув палочкой, Драко погасил свет. Она чувствовала, как его грудь вздымается и опадает за её спиной, и прислушивалась к его дыханию. Она сможет всё исправить. Гермиона знала, где живёт Кингсли. Знала, где он спит. Она ворвётся в его дом и заставит его под Империусом дать Драко помилование. Это будет нетрудно, такова необходимость. Гарри наложил на гоблина Империус, когда они грабили Гринготтс, а авроры получили разрешение на использование Непростительных. Так что спасение из Азкабана шпиона, который стоял за каждой из побед Ордена, было совершенно оправданным. Но Кингсли, вероятно, сменит охранные чары. Он понял, что Гермиона проникла в его дом, и кто знает, встретит ли она там Ясмин. В таком случае она могла бы воспользоваться Оборотным зельем и, превратившись в Драко, нагрянуть в кабинет Кингсли в Министерстве и наложить на него Империус. Ведь эти двое стали такими хорошими друзьями. Возможно, она могла бы зайти поболтать и без приглашения. Он угостит её чертовски дорогим огневиски, а она наложит на этого ублюдка Империус. В любом случае, это не окажется чересчур сложной… — Гермиона. — Мммм? — спросила она, вырванная из размышлений. — Прошу тебя, оставь всё как есть. Я заслуживаю, чтобы меня судили. Заслуживаю того, что мне вынесет суд. Внутри Гермионы снова вскипела ярость. — Нет, — выплюнула она. — Ты не заслуживаешь оказаться там. В этом она была уверена. Драко закинул на неё ногу, притягивая её ещё ближе. — Раз так говорит Гермиона Грейнджер, значит, в это нужно верить. Он не верил в себя так, как она верила в него. Мышцы его рук напряглись, когда он обнял её крепче, и Гермиона закрыла глаза. — Но ты же в это не веришь, — её голос прозвучал тихо и неуверенно. Она хотела, чтобы он поверил, что Азкабан не неизбежен. Что он этого не заслужил. Гермиона затылком ощутила, как его губы растянулись в улыбке. Ей так хотелось взглянуть на него. — Я верю, что в это веришь ты. Кингсли, разумеется, знает, что ты думаешь по этому поводу, — он тихо хихикнул. — Чёрт возьми, Гермиона. Я ещё никогда не видел, чтобы он терял самообладание, а ты практически заставила его обделаться. — Я люблю тебя, — прошептала она. — Я буду бороться за тебя. — Я знаю. Это было впечатляюще, — из его груди вырвался удовлетворённый рокочущий стон, когда он прижал её сильнее. — Ты была готова напасть на него, не так ли? — Глаза Гермионы распахнулись от этого вопроса. — Клянусь, ты вот-вот приложила бы его Империусом. — Нет, конечно, нет, — пробормотала она. — Я бы никогда не сделала ничего подобного. По крайней мере… не там. Не при стольких свидетелях. Его голос звучал недоверчиво: — Вот уж не знаю, — сказал он, целуя её в затылок. Несколько минут они лежали в тишине, и, совершенно измождённая, она начала засыпать. Дрожащим голосом он позвал её по имени: — Гермиона? — Ммм? — Не отбирай у меня этот шанс. — Она услышала, как он сглотнул. — Пожалуйста. Я хочу очистить своё имя. Её сердце разрывалось от боли за него. Но что она могла ответить на такую просьбу? Гермиона не хотела, чтобы он отправился в Азкабан, но и не могла пойти против его воли. Она месяцами не видела его таким довольным собой и ненавидела Кингсли ещё больше за то, что он таким гнусным образом использовал Драко против неё. Но даже если Кингсли использовал его, имело ли это значение? Всё, чего хотел Драко, — это быть свободным от Волдеморта, и именно так он решил распорядиться своей свободой. Слёзы защипали глаза. Её голос был хриплым, когда она ответила ему: — Раз ты так хочешь. Драко вздохнул с облегчением. — Спасибо. Наслаждаясь теплом, комфортом и безопасностью, которые он дарил, Гермиона заснула, затылком ощущая его размеренное дыхание, а спиной — сердцебиение. Эта ночь была первой, когда ей не снился кинжал Беллатрисы, вспарывающий её кожу. Но когда она проснулась на следующее утро, Драко уже не было. ——— Примечания от автора MistressLynn: В фанфике «Slowly Toward Desire» от phlox Драко выразил желание стать «чистым». Эта история и в частности эта фраза навсегда остались в моём сердце. Мне нравится арка искупления в этом мини. В следующей главе: Драко и Забини. Если вы хотите пообщаться с автором, то её контакты: Tumblr @mistresslynndramione Facebook Lynn Dramione Reddit /u/princessrapbattles Discord mistresslynn#1535