Наше время
— Все как обычно, ловим персонажа, закрываем его в книге… то есть в комиксе, — исправляет себя Ангелина Евгеньевна, — потом перезапускаем историю. Всем все ясно? Шура и Соловей покорно кивают. Последний засучивает рукава, готовясь открыть дверь в нужное место — очень удобный способ связи с Баббл — но останавливается на мгновение и мило улыбается. — Ангелина Евгеньевна, нас, кажется, подслушивают, — смеется он, махнув рукой в сторону двери в кабинет. Глава Московской Библиотеки и Шура одновременно недовольно косятся в ту сторону и деловито кашляют, поэтому через пару секунд в дверном проеме появляется виноватая черноволосая голова Лилии Романовой. — Извините, я тут как бы… ну как бы… — краснеет она, сконфуженно заходя в кабинет, — в общем, возьмите меня с собой! Я тоже хочу к Бубликам! — К кому? — удивляется Ангелина Евгеньевна, но, ответив на свой же вопрос мысленно, хлопает себя по лбу. — Ну уж нет, ты остаешься тут под присмотром Инги. — Но как же так! — почти взвывает Лиля, вскинув руки к потолку. — Это же комиксы! Русские комиксы! Кто, как не я, должна побывать в редакции? — Напоминаю: мы идем спасать людей от выдуманных персонажей и успокаивать книгу… комикс, пока он не заразил все тиражи! — повышает голос Ангелина Евгеньевна. — А не автографы получать на фанатской встрече! — Но я же самый главный гик в библиотеке, — опустошенно шепчет Лиля, поникая, — всех персонажей знаю… наизусть всю хронологию выпусков могу рассказать… — Она может нам пригодится, — словно сжалившись, напоминает Соловей с солнечной улыбкой, — ну правда, персонажей знает, значит смекает, как лучше их заманить и поймать… да и практика ей не помешает, верно? — Да что б вас… — женщина тяжело вздыхает, капитулируя перед Соловьем, — ладно, пусть идет, но под вашу ответственность!.. — Погодите, — напоминает о себе Шура, почесав голову, — Разумовский четко потребовал не более трех книгочеев… в чем-то он, конечно, прав, иначе бы мы всей библиотекой к нему заявились, так что лучше не пытаться его обмануть в этом плане… Нужно выбрать только троих. Они все переглядываются и вновь смотрят на серьезного Шуру, который обиженно скрещивает руки на груди. — Да вы серьезно что ли? Куда вам без меня? Давайте уж Лилю оставим тут, она как-нибудь обойдется… — Идут Соловей, Лиля и я, — отрезает Ангелина Евгеньевна, порядком устав от этого балагана. Рассерженный Шура бубнит себе под нос что-то невразумительное, но спорить с главой не хочет, особенно когда ее трость ударяет по полу нетерпеливым щелчком.***
Полтора часа назад
— Еще раз повторяю: мне нужен Олег Волков. Олег Волков. Понимаете? — цедит Разумовский, приставив дуло пистолета к виску Мари. Девушка в его руках мелко подрагивает и, кажется, едва ли держится на ногах, пока Сережа хмуро смотрит на всех в редакции. — Черт возьми, не делайте вид, что не знаете, кто он такой! — Мы знаем, знаем. — Роман берет в руки себя и всю ситуацию. — Но как, по-твоему, мы должны тебе его отдать? — Вы лучше меня знаете, как это работает! — рявкает Разумовский, наведя пистолет на мужчину. — Иди-ка сюда. Живо! — Хорошо, хорошо. — Роман послушно поднимает руки и делает два шага вперед. Сережа, отпихнув от себя Мари одним уверенным движением, теперь точно так же хватает мужчину и теперь держит его на прицеле. — Делайте, как он скажет! — мягко обращается к неподвижным работникам редакции. — Вы все! — тоже обращается к ним Сережа. — Выходите из-за столов и постройтесь вдоль стены так, чтобы я вас всех видел! Быстрее, пока никто не пострадал! Художники и сценаристы медленно и нерешительно поднимаются на ноги, будто ожидая, пока кто-то первым начнет исполнять эти команды. Разумовский уже в конец теряет терпение — ну неужели так трудно подчиниться? — когда вдруг Мари, отряхивая свои джинсы после неудачного падения из-за толчка Сережи, первая мельтешит к стенке, бубня: — Что ж за фигня происходит… вот и первый день работы в любимом издательстве… После ее действий все остальные все-таки двигаются в ту же сторону и через пару минут мирно выстраиваются в одну шеренгу, заслоняя собой доски с надписью «дедлайн». Даже Наталья, до этого стоявшая рядом с Романом, оказывается рядом с Мари, и только один человек, судя по всему, не желает следовать приказу. Потянув Романа за собой, Разумовский, зорко следя за всеми остальными, останавливается у этого человека и сурово глядит на темноволосую девушку в очках. — Кому-то неясны мои слова?! — со свистящими интонациями в голосе осведомляется он, наклонившись к художнице и проверяя, не сидит ли она в наушниках. Такого гаджета в ее ушах не оказывается, и потому поведение девушки, даже не взглянувшей на Сережу, одновременно возмущает и пугает. — Я работаю, — вдруг произносит та ровно, так и не оторвавшись от планшета. Разумовский моргает несколько раз, надеясь, что его взгляд сможет испепелить девушку на месте, но этого, увы, не происходит. — Она работает, — тихо подтверждает Роман, стараясь сохранять спокойствие, — а когда художник работает, ему и свист пуль над головой не помешает не отрываться от работы… — Чего? — Разумовский, в конец разгневанный, тыкает пистолетом в плечо девушки, чтобы напомнить о своем вооружении, но та снова с нажимом повторяет: — Я. Работаю. Повисает некая зловещая тишина, и Сережа чувствует крайне глупо — у него, черт возьми, пистолет, а какая-то девица не хочет его слушать, — но, чувствуя свою беспомощность и одновременно с этим не желая терять лицо, он машет рукой и подходит обратно к основному количеству работников редакции, быстро пересчитав их в уме. Раньше ему казалось, что в редакции сидит не менее тридцати человек, но при подсчете число не превышает и пятнадцати. — Еще раз повторяю: мне нужен Олег Волков, поэтому я должен поговорить со своим создателем. Кто из вас написал эту… «Игру»? Удивленные и напуганные люди продолжают недоуменно молчать. — Для косплеера он слишком много о себе возомнил, — раздается откуда-то сбоку вальяжный мужской голос, но разглядеть смельчака Сережа не успевает. — Это не косплеер. Это… он, похоже, реально персонаж из комикса, — тихо произносит уже знакомая Разумовскому Наталья. — Выбрался как-то… — В смысле? — откровенно недоумевает Мари, тут же поникнув, когда Сережа холодно смотрит прямо на нее. — Вы чего, смеетесь? Какой персонаж? — Отставить разговоры! — повышает голос Разумовский, встряхнув Романа, которого до сих пор стискивает в «объятьях». — Иначе вот смерть вот этого мужчины… как его там, Котков? Да! Его смерть окажется на ваших руках! — Давайте все успокоимся, — почти миролюбиво удается проговорить Роману, — и выслушаем нашего… гостя. Без паники. Делайте то, что он говорит. Сереж… Сергей, чего вы хотите? — Я уже сказал — О-ле-га! — по слогам произносит Сережа, у которого уже чешутся руки, мечтая свернуть кому-нибудь шею. — Меня не устраивает то, что вы… вернее, кто-то из вас написал для меня и него! Так что, дорогой мой создатель, сделай шаг вперед и исправь эту ситуацию! — Понятно, — тихо вздыхает Роман, попытавшись встать поудобнее, однако так и не сумев это сделать из-за крепкой хватки Разумовского, — что ж… это немного проблематичная затея ввиду многих факторов… — Как он из комикса выбрался-то? — шипит снова Наталья, зыркнув в сторону другой девушки, из-за чего Сережа отвлекается. — А я почем знаю? — лениво осведомляется все тот же мужик в темных солнцезащитных очках. — Как персонажи из книг выходят? Это к Девовой вопросы. — Какие персонажи? Вы о чем вообще говорите? — продолжает недоумевать Мари. — Кто такая Девова? — почти в истерике кричит Сережа, потеряв остатки терпения. Пистолет теперь наведен на толпу и перемещается от человека к человеку. Кто-то напуган и вот-вот упадет в обморок, кто-то обескуражен, кто-то раздраженно смотрит на часы и ждет, пока это закончится, а кто-то вот-вот заплачет… — Это я. — Вперед довольно смело делает шаг светловолосая женщина, шмыгнув носом. Схватив Романа за запястье, Разумовский надменно окидывает ее придирчивым взглядом. — Наталия Девова. — Ты — моя создательница? — Почему-то эти слова срываются с губ вместе со смешком. — Сценаристка, что меня создала? — Нет, — явно стараясь держаться, говорит та, — я являюсь сценаристкой «Союзников», «Эксли» и некоторых других комиксов. — И почему тогда тот наглый мужчина тебя упомянул? — обманчиво-мягко в своей манере спрашивает Сережа. Наталия ведет плечами. — Потому что у меня… так как я писала о книгочеях, у меня есть их контакты, и в твоей ситуации они могли бы помочь. — Книгочеи? — заинтересованно протягивает Разумовский, подбираясь ближе. — Кто они такие? — Те, кто точно смогут надрать тебе зад, Разумовский, — усмехнувшись, проговаривает все тот же мужик в очках. Резкое движение рукой — выстрел. Мужчина, схватившись за плечо, безвольно оседает на пол, пока Сережа театрально сдувает невидимый дым с дула и виновато-мило улыбается. — Ужасно не хотел кого-то убивать, честное слово, но этот смельчак все равно не являлся моим сценаристом. — Вообще-то являлся, — пищит кто-то в толпе, и Сережу прошибает пот. — Что? — Они шутят, — уверяет Наталия с самым серьезным видом, нервно прикусив губу. На ее глазах выступают слезы ужаса. Разумовский еще пару мгновений разглядывает толпу, однако, насупившись, вновь поворачивается к Девовой. — Так что ты там говорила, дорогуша? — Книгочеи, — со вздохом повторяет та, — это такие… гм, особенные люди, которые могут путешествовать по книгам и вытаскивать из них персонажей… — Отлично! — широко улыбается Сережа, краем глаза следя за художниками и сценаристами. Никто из них вроде как не думает рисковать своей жизнью после того мужчины в очках, так что Разумовскому удается выкрасть пару секунд, чтобы поразмышлять над ситуацией. Вариант с переписью финала комикса его вполне устраивал, но возможность вытащить Олега из книги и жить с ним здесь, в реальном мире, уже никому не повинуясь и не следуя ни чьему сюжету, кажется еще более невероятной. — Ты можешь с ними связаться, я полагаю? — Не может, — напоминает о себе Роман, тут же сдавленно охнув, когда Разумовский стискивает его запястье до хруста, — она все врет… — Могу, — не соглашается Наталия. Создается ощущение, будто у них обоих есть какой-то свой план, кардинально отличающийся от плана оппонента, поэтому сейчас Роман и Девова так противоречат друг другу. Выгнув бровь, Сережа чуть иронично следит за тем, как их взгляды пересекаются и что-то безмолвно передают по воздуху. — Только… пожалуйста, Сергей, положите этот комикс на стол подальше от всех остальных вещей. — Что? — переспрашивает Разумовский, и теперь вторая его бровь поднимается вверх. Рядом если слышно обреченно сопит Роман, пока Наталия, сжав губы, повторяет: — Положите комикс на стол, предварительно его очистив от посторонних вещей. Видите ли, книги без их главных персонажей имеют привычку… сходить с ума и заражать своим безумием все остальные книги, чего нам бы совсем не хотелось. Словно отозвавшись на ее слова, комикс в руках Сережи странно вздрагивает, будто бы мелко задрожав. Разумовский чувствует необъяснимую связь с этой книгой и все дребезжащие волны, происходящие внутри нее. «Ну конечно. Я вылез из истории — так каким образом она будет продолжаться без меня?», нахмурившись, думает он. Вскользь в голове проносится мысль об Олеге — если Сережи там нет, значит, никто не выстрелит в него пять раз… — Заразить все остальные комиксы, значит? — Взяв себя в руки, Разумовский ехидно смеется и только покрепче перехватывает свое сокровище. — Что ж, тогда у вас есть причина побыстрее разрешить всю ситуацию! — Вот как знал! — стонет Роман, возведя глаза к потолку, а затем обвиняюще уставившись на смутившуюся Наталию. — Говорил же, не надо ему ничего рассказывать! Это ж Разумовский! Послушал ли бы он тебя? — Ой, кажется, меня здесь не любят? — Сережа наигранно надувает губы, откровенно забавляясь ситуацией, которая начинает поворачиваться в его сторону. — Как жаль. Впрочем, неважно. Вызывайте книгочеев, да побыстрее! Они помогут вытащить из этой книжонки моего Олега, и вам больше ничего не будет угрожать. — Нельзя вытаскивать из комикса Олега! — восклицает Роман, сокрушенно качая головой. — Это еще почему? — хмыкает Сережа, наводя пистолет на мужчину. «Сколько же там пуль осталось? Наверное, не больше пяти…» — Во-первых, представь, что произойдет, если фандом Волкова узнает, что Олег существует на самом деле. Мир схлопнется! Гарантированно! Во-вторых, комикс точно умрет… — Фандом? Мои фанаты что ли? — переспрашивает Сережа, полностью проигнорировав остальной посыл. — Меня все-таки любят? — Еще как, — доносится напуганный голос Мари, после чего Наталья в черно-желтой клетчатой рубашке дает ей несильный подзатыльник, и она, потирая ушибленную голову, все-таки добавляет: — А Олег вообще в конкурсе «лучший мужчина в Баббл» победил… — Вот и отлично заживем с ним здесь, — сладко жмурится Сережа, кивнув Наталии Девовой. — Можешь медленно взять свой телефон и позвонить книгочеям. Медленно. Крайне аккуратно. Мы же не хотим, чтобы из-за особо резкого движения я испугался и случайно кого-то убил? Наталия кратко кивает, осторожно залезая рукой в карман джинсов. — Кто-нибудь мне все-таки объяснит, что происходит? — вдруг выпаливает Мари, дернувшись, чтобы избежать очередного тычка со стороны Натальи. — Нет, честное слово, почему все в курсе происходящего, а я нет? Никого не удивляет, что косплеер прикидывается реальным персонажем? Или что он держит нас всех в заложниках? А? — Я, если честно, тоже хотел бы услышать, что здесь происходит, — раздается мужской голос где-то около дверей. Сережа мигом переводит взгляд на человека, явно потрясенного происходящем, и как-то интуитивно понимает, кем он является. Словно что-то внутри вдруг отзывается на это пересечение их взглядов — наверное, сердце, которое, возможно и является бумажным, но все-таки у Сережи есть. — Ты — Артем Габрелянов, — скорее констатирует, чем спрашивает он, холодно стрельнув в его сторону голубыми глазами. — Мой сценарист. Мой создатель.