***
Асье читал утренние новости. Кружка горячего кофе стояла рядом с диваном на тумбочке в квартире педагога. Аромат расходился по комнате, а вместе с ним уходило тепло. Ещё немного и напиток превратится в противную жижу, которую будет невозможно пить. Но педагога это не волновало. Арно искал хотя бы строчку о том, что дело Кларисы Пави раскрыто, и он таки её нашел. Дело было закрыто буквально вчера, об участии в деле ребенка почти ничего не сказали, только то, что государственный алхимик Аместриса помогал в расследовании. Найдя это, педагог успокоился: с учеником ничего не случилось, он остался жив, здоров и сегодня точно будет в школе. У Арно будет возможность дать после уроков Элрику хорошую затрещину, если получится. Педагог сложил газету пополам и оставил на тумбочке. В без пятнадцати семь Арно начал сборы на работу. В семь часов Асье вышел из дома. Утро выдалось прохладным, солнце едва начало подниматься из-за горизонта. Жутко хотелось спать. Педагог не привык вставать так рано. Теперь подъем к восьми казался сказкой и роскошью. Но на неделе у него было много первых уроков, к которым необходимо было подготовиться до прихода учеников. В полупустом коридоре школы учителей было почти в два раза больше, чем учеников. Жанет уже была в учительской и общалась со старостой своего класса, который пришел за сорок минут до начала занятий. — Сегодня не будет Аделаиды, у неё температура и насморк, Жака тоже: кажется, отравился, чем — его родители не уточняли. Кажется, все остальные будут на месте, — Ляру пыталась вспомнить, не забыла ли она кого, но утром ей больше никто не звонил. Но стоило дождаться Мартина: Эдвард, видимо, решил передавать новости о себе через него. Педагог заметила Арно, вошедшего в учительскую. — Доброе утро, мистер Асье, — Жанет вежливо поздоровалась, Люк последовал её примеру. — Доброе, мисс Ляру. Много отсутствующих? — из вежливости поинтересовался учитель астрономии. Женщина тяжело вздохнула. — Осень, время гриппа и простуды; надеюсь, обойдется в этом году без карантина. Сегодня отсутствуют только двое, но может быть и трое. Хотя дело уже закрыли, значит, ничто не помешает Эдварду прийти на занятия и получить выговор за прогул, — Жанет сложила руки на груди и фыркнула. Женщина все ещё была зла на алхимика за то, что он ввязался во все это, а так же на полицию, поскольку она позволила ребенку участвовать в подобном, и на Мартина, который пытался ей доказать, что волноваться не о чем. Но, с другой стороны, она даже ни разу не попыталась сама его остановить. Рука Ляру неосознанно потянулась к краям длинной темно-зеленой юбки, которую она сегодня надела. — О, так это все же был Эдвард? — с горящими глазами спросил Люк. Парень особо газет не читал, хотя криминальные сводки часто привлекали его внимание. Сегодня же его отец зачитал эту статью вслух, так как глазам не поверил: Аместрис и помогал в расследовании. У мужчины был шок от таких новостей, — А он, оказывается, очень крут, такие расследования же от трех дней до недели обычно были, а тут за один день после того как тело нашли. — Или очень удачливый, или спросил у звезд с помощью алхимии, — в шутку сказал Арно, ища журнал класса, который сегодня у него был первым. — Я — ученый, а не гадалка. Спрашивать звезды больше по вашей части, — очень грубо ответил алхимик. Мартин просил лично показаться Жанет, а так же поговорить с ней на счет расследования, так как женщина явно сильно беспокоиться за безопасность Эдварда. Нехотя Элрик пришел в учительскую до начала занятий, как его и просили. Ляру удивленно разглядывала парня: вроде не видела всего один день, но словно прошла целая вечность. Пришедший вчера в школу Саймон выглядел уставшим и чем-то обеспокоенным, на уроках ему было сложнее сосредоточиться, а на переменах часто уходил куда-то. Эдвард же выглядел прекрасно, словно вчера он не занимался расследованием убийства, а целый день спал, гулял, ел, отдыхал и развлекался. Алхимик уверенным шагом подошел к своему классному руководителю, взял Жанет за руку и кивнул на выход из учительской. Ляру кивнула на эту немую просьбу, и они вдвоем вышли в коридор. Коридор постепенно заполнялся детьми: чем ближе было к половине девятого, тем больше учеников прибывало. Можно было услышать, как кто-то обсуждает недавно прочитанные книги, предстоящие праздники, планы на выходные или то, что было вчера после школы. Жанет и Эдвард старались найти место, где будет как можно меньше лишних ушей. На третьем этаже, в части куда было нельзя заходить начальной школе, было все ещё пусто: никто особо не спешил в школу, если первыми уроками были химия или физика. Ляру выбрала местечко рядом с окном, села на лавочку и похлопала рядом. Эдвард предпочел говорить стоя. Алхимик набрал в грудь побольше воздуха. Ему и в голову никогда не приходило, что наступит день, в который ему придется объяснять то, что является его работой. Но вместо этого Элрик решил начать разговор с другого. — Мисс Ляру, до какого числа я должен принести записку от родителя или опекуна? — алхимика эта часть беспокоила, хоть Мартин и упомянул об этом вскользь. Женщина слегка опешила от этого вопроса. Об этом можно было поговорить и в учительской, значит, вопросов у Эдварда будет несколько. — В идеале до конца месяца и желательно, чтобы она была на кретском, — сказала Ляру и поправила очки. Элрик кивнул, кинул взгляд на место рядом с педагогом и сел на него. — Мартин сказал, что вы сильно волновались из-за моего участия в расследовании. Почему? Вы не доверяете военным в решении вопросов гражданских? Если так, то прошу понять, что в Аместрисе это стандартная практика и воспринимайте нас просто как полицию с чуть большим количеством ресурсов. — Что если бы с тобой что-то случилось? Ты думал об этом? — женщина сжала в руках юбку. Жанет посмотрела в глаза Эдварда. На дне янтаря плескалось удивление и непонимание, — может для Аместриса и нормально, чтобы ребёнок выполнял работу взрослых. Но здесь тебе это делать не нужно, тебе стоило просто довериться полиции. — Странные у вас приоритеты. Дело хоть и оказалось заурядным, но ведь все могло быть иначе. Представьте вместо озлобленной женщины, что оставила после себя слишком много следов, серийного убийцу. День-два, и в газете появилась бы вторая статья о похожем убийстве. Следователям бы требовалось время, которое они тратили бы на протоколы и опрос подозреваемых, свидетелей. Когда каждая секунда равна чужой жизни, не следует ли использовать все возможные средства, чтобы сохранить как можно больше? — Мистер Асье сказал, что в процессе расследования ты упал в обморок, — с лёгким нажимом сказала женщина. Эдвард на её слова заливисто рассмеялся. Жанет немного отодвинулась от парня к краю скамейки. Вскоре алхимик успокоился и смог продолжить. — Сон теперь так называется? То преобразование все ещё для меня слишком сложное. Обычно его используют мои подчинённые: Алан, Альберт и Элтон— я же берусь за него редко, когда полученной от них информации не хватает для раскрытия дела. Малое количество практики, очень большой объём информации, длительное принудительное удержание преобразования на первой стадии и не свойственное мне использование энергии преобразования. Всё это меня изрядно измотало, и я не заметил, как уснул. У тех троих с этим дела обстоят намного лучше, поэтому я им доверяю и полагаюсь на них. Но в этот раз никого рядом не было и пришлось все делать самому. — Что, если бы это случилось во время задержания преступника? Ты же был бы абсолютно беззащитен. Хоть здесь бы мог довериться взрослым. — Час сна и я почти в порядке. За это время полиция разберётся с полученными данными и выполнит ряд моих поручений, чтобы не терять даром время. Так и в этот раз вышло: когда до всех дошло, что со мной быстрее, все стали более послушными. Так что при задержании я бы не только был в порядке, но и мог бы действовать на свое усмотрение. Мисс Ляру, я в армии не первый год и знаю как выполнять свою работу. Может в ваших глазах я и похож на ребёнка. Но уже полгода я выполняю роль главы отдела расследований, несу ответственность не только за качество и скорость выполняемой работы, но и за десятки жизней моих подчинённых. У многих из них есть семья, что ждёт возвращения отца домой. Надеюсь, вы меня поняли. — Как же вас могли отпустить на чужбину, если работа настолько серьёзная? — спросила женщина. Жанет опустила взгляд в пол и рассматривала свои черные туфли — лодочки с квадратными носами. Эдвард пожал плечами. — В армии нет незаменимых людей, налаживание контактов с соседними странами в разы важнее. По возвращению я могу столкнуться с недовольством сотрудников насчёт занимаемой мною должности. Но это будет потом. Для Аместриса никогда не было нормой, то что в армии ребёнок занимает высокий пост и в принципе состоит на военной службе. — Тогда как… — Жанет не дал договорить алхимик, парень просто встал с насиженного месте, демонстративно оттряхнул брюки и бросил взгляд в сторону педагога, словно говоря сделать тоже самое. — А это совсем другая история и знать вам её не обязательно. Нужны подробности? Можете обратиться к Мартину, вдруг что расскажет, — Эдвард пожал плечами и ушел в кабинет на предстоящий урок химии. Жанет ещё немного посидела, обдумала то, что только что услышала. Было тяжело уложить все в голове. Спелман был прав, говоря, что это не тот случай, когда подобное можно пресечь. Её ученик не просто выполняет команды вышестоящего, а также сам способен их отдавать. Алхимик, возможно, даже сталкивался с недовольством и смог его подавить, раз не говорит о своей должности в прошедшем времени. И пытаться уговорить его ничего не предпринимать в моменты опасности, это как если к ней подойдет случайный прохожий и потребует, чтобы она уволилась с работы из-за цвета глаз или прически. Грудь сдавило, вдохи стали более короткими и резкими, и Ляру опустила голову. В сложившейся ситуации женщина чувствовала свое бессилие, но не хотела его признавать. Если не может уберечь, научить, то по крайней мере создаст тихую гавань, уж на это она точно способна. Жанет встала с своего места, поправила юбку и ушла в учительскую. Коридоры заполнились учениками, её ребята постепенно подтягивались к кабинету химии. Стоило увидеть мирную картину, настроение слегка поднялось, появился рабочий настрой. День начался.***
Элрик возлагал большие надежды на свой первый урок химии, в конце концов это был предмет, что тесно связан с алхимией и направлением, в котором он долгое время активно работал. Да и о миссис Робер он слышал много хорошего, по крайне мере она строга и ответственно подходит к своей работе, что уже идет плюсом в её копилку. В кабинете чувствовался запах хлора и легкая прохлада. Белые стены, несколько цветков на подоконниках, стеллажи книг и различных моделей, расположившиеся вдоль стен, большая доска, рядом с которой расположился стол педагога и дверь в лаборантскую, где хранятся все реактивы. В общем и целом, Эдварду обстановка приглянулась. Хоть это и мало походило на лаборатории алхимиков, но даже это было в разы привычней, чем все кабинеты до этого. Стальной нашел себе место, которое было максимально близко к доске, разложил вещи и достал книгу, которую начал читать ещё по дороге в школу. Леон стоял в дверном проеме и не решался зайти. Парню хоть и нравилось ждать педагога в классе с уже готовым рабочим местом, а не как остальные в коридоре, но решимости, чтобы зайти, у него не было. Алхимик с первого дня в школе не нравился парню. Хоть он и был маленьким и со стороны казался милым, но утренняя статья в газете, странная сила, которую Леон не мог объяснить доступными ему способами, заставляли подумать дважды. Смотря на военного хотелось только одного-развернуться и уйти. Но что-то внутри останавливало и даже наоборот, толкало зайти. Леон пару раз щелкнул пальцами, настраиваясь на то чтобы преодолеть порог кабинета. Первым же шагом, парень наступил на скрипящую половицу. Неприятный звук громким эхо повторился в коридоре. Люк, Саймон, Вивьен и Вероника с укором посмотрели на парня, а после вернулись к своим делам. Леон выдохнул и бросил взгляд в сторону алхимика. Стальной даже не шелохнулся, все его внимание было обращено на книгу. Шатен мигом принялся подготавливать свое рабочее место, но при попытке сделать все тихо и незаметно, он резко превратился в слона в посудной лавке. Все падало, выскальзывало из рук, громко ударялось об пол. И вот, в момент когда на пол полетел открытый пенал, Леон подумал что Стальной сейчас вскочит и с помощью своей магии превратит его в удобрение для цветов в кабинете. Но ничего не произошло, алхимик как сидел, так и продолжал сидеть. До его ног докатилось несколько карандашей, о чем Леон не смог ему сказать. Шатен принялся собирать канцелярию с пола и когда пришло время желтого карандаша, под ногами алхимика, парень немного замешкался. Шаги ко второй парте второго ряда были мелкие, несмелые и неуклюжие. Леон присел и линейкой вытащил карандаш из-под ног Стального. Парень наконец вздохнул с облегчением. Но ему стал любопытен один момент. Шатен вплотную подошел к алхимику и несколько раз, возле его ушей, пощелкал пальцами. Реакции не было, словно Эдвард впал в подобие транса и виной тому была книга, которую он прочитал до середины. Рисковать жизнью в попытке забрать книгу, Леон не стал и попытался привлечь внимание Элрика с помощью голоса. Парень несколько раз тихо позвал алхимика по имени, но ответа не получил. В глазах шатена заиграли хитрые огоньки. Леон попытался стянуть с косы алхимика резинку. Парень понимал, что это даже шуткой ребенка не назвать, но ему просто было интересно, что же будет. Но руку Леона схватили за запястье, его пальцы едва успели коснуться макушки алхимика. Эдвард среагировал неосознанно, от чтения его отвлекло ощущение чужого присутствия рядом с головой. Если раньше он просто слышал какой-то шум на фоне, который мозг спокойно игнорировал, то в этот раз тело среагировало на опасность. Но увидев ребенка, в зеленых глазах которого читалась вина вперемешку с страхом, Эдвард отпустил запястье, за которое того непроизвольно схватил. — Прости, отвлек? — виновато сказал Леон, потирая слегка покрасневшее запястье. Эдвард ничего не говорил, только смотрел на покраснение, это сильно смущало шатена. Парень понимал, что так не стоило делать, из-за чего внимание со стороны Элрика к чему-то подобному им ощущалось больше как предупреждение, что в следующий раз будет хуже. — Ты Леон Фоше? — без эмоций спросил алхимик. Взгляд Элрика снова был устремлен в книгу; оставалось всего семь страниц, которые блондин преодолеет за секунды. Леон кивнул. Парень не до конца понимал, к чему клонит иностранец, — мне жаль. — О, да ничего страшного, я сам в какой-то степени виноват. Что читаешь? А вернее дочитываешь, боже, как быстро, ещё недавно ты был на середине, — Леон заглянул в книгу, слова были ему понятны, значит это кретский. Но пробежавшись глазами по строчкам, до парня дошло, что суть он не понимает. Эдвард же пристально смотрел на шатена, на лице алхимика быстро друг друга сменяли эмоции. Элрик в одну секунду хотел грубо прогнать одноклассника, в другую уже сидел с пустым взглядом, а в третью смиренно вздыхал. — Не так давно я смог начать работу с частными случаями. Этот автор активно ведет исследование детской психологии; меня интересует память, её объем и свойства. Я бы хотел в ближайшем будущем опробовать одну алхимическую теорию, но пока не получу достаточно теоретических знаний, это будет бесполезно и очень опасно. Это если просто и без подробностей. — от объяснения Эдварда понятней ничего Леону не стало, но стало ясно, что алхимик спокойно идет на контакт. Фоше стало интересно поговорить с новеньким, спустя почти неделю совместной учебы. — Тяжело в Аместрисе учится? — Леон сел на стоявшую рядом парту. В кабинет понемногу стали заглядывать одноклассники, Берзе и Саймон заняли свои привычные места. Эдвард закрыл книгу и убрал её в дипломат, дочитывать придется в другое время. — Я не могу сказать ничего точно. Мое обучение закончилось на третьем классе сельской школы. Дальше были уроки алхимии. Для её изучения нет специализированных учебных заведений и в большей степени алхимик занят самообучением, когда же настигает потолка ищет кого-то более искусного и просит взять в ученики. А дальше все начинается заново. Существует практика, когда семья воспитывает алхимиков поколениями. Это обучение нельзя назвать эффективным, поскольку поток информации сильно ограничен библиотекой семьи, где чаще всего взято одно направление, но по крайней мере оно систематично, так как есть четкое представление о желаемом результате. — В общем то, — растягивая слова, сказал Леон: парень потянулся, после чего наклонился влево и вправо, — алхимиком быть сложно. А про школу ты не знаешь, потому что давно там не был. Ладно, у тебя есть хобби, кроме алхимии? На пару секунд Эдвард задумался. Вот уже одиннадцать лет его ничего кроме алхимии особо не интересовало. В начале это был детский каприз. После вернуть тела стало целью и мечтой. Но вот исполнив её, особо ничего не поменялось, алхимия по прежнему занимает девяносто процентов его мыслей и времени. С какой-то стороны, она его первая любовь и только что-то невообразимое способно их разлучить. А с другой, жизнь не может строиться только на этом. Элрик молчал слишком долго, Леон уже и не надеялся на ответ. Но тут алхимик набрал в грудь побольше воздуха и заговорил. — Я люблю путешествовать, из-за службы приходилось бывать в разных уголках Аместриса. Кухня у нас очень разнообразная и везде есть какое-то уникальное блюдо, которым славится место. И можно встретить разных людей, сговорчивых и не очень. Думаю, это можно назвать моим хобби, — от чего-то Эдвард заговорил простыми предложениями, уверенности в том что он говорит было много, но Леона смущала подача. Сидевший перед ним человек словно хотел что-то спрятать и казаться безобидней, чем оно есть на самом деле. Но Фоше не стал углубляться и решил подыграть. — У меня есть гитара, для походов пришлось выучить несколько песен. Как-нибудь могу сыграть, если ты захочешь конечно, — Леон пожал плечами. Эдвард отвел взгляд от парня и опустил голову. — Можешь научить меня играть эти песни? — слегка неуверенно сказал Эдвард. У него есть цель для этого задания, он не может отдыхать слишком много. Но пока все педагоги казались хорошими и разумными людьми, что желали ему добра. А также налаживать отношения с одноклассниками может быть полезно, для экстренных случаев. От слов Элрика Саймон выронил учебники, которые хотел положить на стол. Книги звонко ударились корешками о стул, после упали плашмя. Дюма поспешил все поднять. Парень никак не ожидал таких слов от алхимика, которого хлебом не корми дай ввязаться в передрягу. Тут же вполне мирное и даже полезное дело, если так пойдет и дальше, года не понадобится, чтобы с Эдвардом стало проще дружить и общаться. Саймон на это очень надеялся. Парень сел на свое место и затаив дыхание стал ждать ответа Леона, самого доброжелательного парня класса. — Ну так что? В эти выходные, пока по учебе завалов нет, — алхимик решил предложить время, чтобы Леону было проще дать ответ. Фоше пару раз пощелкал пальцами, после чего кивнул. — Да, так и сделаем. На этих выходных, адрес: дом 6, квартира 23 улица Шаванель. Буду ждать во второй половине дня в субботу, раньше полудня не проснусь. Время было восемь двадцать пять, теперь все ученики вошли в кабинет и заняли свои места. Пока не дали звонок, некоторые решили продолжить диалоги, начатые в коридоре. Близились выходные, Реми и Вивьен хотели сходить в кино, на фильм ужасов, а Берзе пыталась склонить их к походу на фотовыставку, но эти двое отказывались от идеи и пытались найти третий вариант. Вероника и Бланш словно общались телепатией, девушкам хватало и одного взгляда или слова, чтобы понять затею и хотят ли они в ней участвовать. Немое совещание завершилось словами «суббота, восемь утра на остановке». Люк пытался заполнять документы, а Верене ему помогала, эти двое почти ничего друг другу не говорили, только передавали из рук в руки листы бумаги и по необходимости различную канцелярию. Наблюдая за всем этим Саймон чувствовал себя неуютно, только он, казалось, был полностью оторван от социума. К Дюма, вскоре, подошел Леон. Фоше, почти за шкирку, притащил с собой и Эдварда. Щеки алхимика были красными, а глаза открыты чуть шире, его смущало и злило то что сейчас происходило. Леон же чувствовал себя победителем в лотерее, от чего улыбался от уха до уха. С горящими глазами и высокими радостными нотами в голосе он обратился к Саймону. — Саймон, Андре в субботу свободен? — спросил Фоше и с волнением посмотрел на товарища. Саймон от такого слегка опешил, прижался к спинке стула и вытянул руки. Дюма, в какой-то степени, тревожил такой напор со стороны шатена. Парень поправил очки, хмыкнул. В голове он пытался оживить последний разговор с другом. События не хотели складываться в киноленту, все время появлялись кусочки, которые нужно было поставить на свое место. После раздумий длинной в полминуты, Саймон был готов дать ответ. — Да, в эту субботу свободе. А вам он зачем? — Дюма ещё раз глянул на Эдварда, который медленно продвигался к своему месту. Но Леон потянул его за руку на себя, а после вытолкнул вперед, держа за плечи. — Этот парень никогда не играл в баскетбол и футбол! Нужно научить, хотя бы основам, ты нам тоже нужен, для игры два на два. Планы на субботу были? — Не слишком ли много на один выходной день? — Эдвард все же смог вклиниться в разговор, хоть и довольно поздно, — я думал мы с тобой только гитарой займемся. Леон отпустил алхимика, после повернул к себе и с серьезным настроем посмотрел ему в глаза. Элрик не мог и подумать что ему скажут, впервые в жизни алхимик не мог точно предсказать действия собеседника от чего чувствовал легкую тревогу и замешательство. — Четыре партии в футбол, баскетбол и урок гитары. Это даже мало, нам нужно больше. За субботы мы обязаны убегаться так, чтобы вечером ноги отваливались, а руки дрожали, — серьезно и строго сказал Леон. Алхимик же больше вслушивался в слова и такого вдохновения, как его одноклассник, он не чувствовал. Саймон же, смотря на это, тихо хихикал, он полностью разделял мысли Фоше и поддерживал его, выходные им на это и даны. — В следующую субботу я силком приведу вас в библиотеку и алхимией запечатаю выход. Читать будем только то что я хочу. Идет? — Эдвард вернул Леону серьезный взгляд и тон, которые на парня подействовали слишком сильно. Фоше отпустил алхимика и отошел на шаг назад. — Пощади, демон, — сказал Фоше. — Я тут причем? — крикнул Саймон, но на лице парня была радостная улыбка. Ему нравилась вся ситуация в целом. Стоило Леону взяться за Эдварда, как тот стал более активным. Элрик же на вопрос Дюма фыркнул, сложил руки на груди и повернул голову в сторону. — Под горячую руку попался! Диалог прервала трель звонка. Парни вернулись на свои места. Весь класс ждал только педагога, который слегка задерживался. Миссис Робер пришла через минуту после звонка. Женщина поправила свою любимую кружевную белую шаль, открыла учебник и быстро осмотрела класс. Люк быстро сказал кого нет, педагог выставила посещаемость в журнал. Организационный момент шел по плану. Учитель химии глазами нашла новенького, сделала мысленно небольшую пометку, а так же записала на листок вопросы, которые задаст ему после урока. Миссис Робер решила в новом году начать потихоньку, но видимо она взяла слишком медленный темп. В начале основной части, Элрик уже делал все что угодно, только не слушал её. Когда же пошли задачи, для отработки формул, даже спички и скотч не помогали, алхимик окончательно уснул. По гордости педагога это ударило сильнее, чем если бы весь её класс получил за простенький диктант двойки. Женщина встала с своего места, медленно подошла к ученику и громко хлопнула у него над головой. Но парень не проснулся, а просто положил голову на другой бок. — Эдвард Элрик! — громкий громоподобный голос разнесся по кабинету. Эдвард поморщился, открыл глаза и посмотрел на педагога. Алхимик вытащил из-под своей головы тетрадку, закрыл её и передал педагогу. Женщина приняла записи Стального, открыла их и принялась изучать. Вся тетрадь была исписана решеными задачами, примерами реакций, цепочками, некоторые из них женщина не видела в учебниках, их Эдвард составлял сам, когда школьные закончились. Робер дала классу новое задание, а сама стала проверять ответы в тетради. Все до единого сходились, в заданиях с подвохом были выделены все ошибки и даны рекомендации. Видимо, слухи не врали и алхимики действительно в совершенстве владеют её предметом. Женщина тяжело вздохнула и потерла переносицу. Нашла коса на камень, школьный педагог и мастер своего дела. Яйца курицу не учат, осталось выяснить, кто есть кто. Робер ушла в лаборантскую и принесла из неё пять учебников прошлых лет с задачами, примерами и цепочками реакций, по ним она составляет свои контрольные работы. Всю эту литературу женщина положила на парту алхимика. — мистер Элрик, прошу вас подняться! — строго сказала женщина. Алхимик оживился, почувствовав запах старых книг. Эд мигом поднялся. У него перед носом стояли книги и он хотел их изучить, но Стальной не спешил брать учебники в руки, — если вы настолько выдающийся химик, каким хотите выглядеть, то к завтрашнему дню решите все задания из этих книг. Но не так как тут, — Робер помахала тетрадкой алхимика, — а как положено, с пошаговыми решениями. — Это все? Если они такого же уровня как в учебнике, то это слишком просто. Не находите? Может у вас есть что-то сложнее школьных примеров? Например задачи из вашего студенчества? Хотя бы за второй курс, я не прошу за четвертый, — в глазах алхимика тлели угольки интереса. Миссис Робер прекрасно поняла, что нужно чтобы разжечь пламя, но её это не радовало. Женщина поправила шаль и сжала на ней в кулак правую руку. Перед ней человек крайне жадный до новых знаний и он не способен сидеть на одном месте, живет пока движется вперед. Она не сможет подтолкнуть его к новому знанию, а отрабатывать уже имеющиеся бессмысленно, навык давно перерос в мастерство. Задачи в учебниках для него не сложнее детской головоломки. Остается только одно, Робер давно не использовала этот прием. — В таком случае, подготовьте доклад на десять страниц, на интересующую вас тему, это может быть даже алхимия. — Двадцать шесть страниц, столько заняла моя последняя работа для подтверждения лицензии государственного алхимика. Она подойдет? Если нет, то работа 1915 года была в два раза больше, а так же имела в себе практическую часть, которую я могу продемонстрировать. Ваша полиция успела оценить эффективность этого исследования. И это не просто школьный доклад, а полноценный научный труд, признанный в алхимическом сообществе, — алхимик говорил быстро, но очень четко. Он не пытался унизить преподавателя, его действительно интересовало, подойдет ли его работа в качестве доклада. Теперь Робер могла чувствовать энергию, что шла от парня. Алхимик сейчас был способен сдвинуть гору. Педагогу было очень печально осознавать, что подобное будет случаться крайне редко. — Подойдет, но подгоните её под регламент: 7 минут. И я так понимаю, что вы не против поучаствовать в олимпиаде по химии, там задачки куда выше уровнем, чем в наших учебниках и подготовка всегда ведется очень серьезная, — Робер убрала руку с шали и вернулась к уроку. Весь класс внимал её слову, и только Эдвард с жуткой скоростью в конце кабинета решал данные ею задачи. За двадцать минут были готовы два учебника. Если так пойдет и дальше, свои книги Робер увидит уже к концу дня.***
Мартин поправлял конспект для следующего урока, настроение у мужчины было восхитительное. Мисс Ляру пригласила его попить вместе чаю в учительской на большой перемене. Там где не будет детей и им не нужно так сильно переживать о такте. Спелман был сегодня настроен решительно, он пригласит мисс Ляру после уроков на чай с пирогом. День явно будет удачным. Прозвенел звонок. Мартин закрыл окна в кабинете и впустил учеников. Все сели на свои места, всё необходимое для работы было подготовлено заранее. Педагог осмотрел присутствующих, проверил посещаемость и остался всем доволен. Мужчина раскрыл доску, на которой была пройденная вчера задача. — Я просил вас подумать над решением задачи. У кого есть ответ и решение? — спросил Спелман, взгляд бывшего офицера бегал по ученикам. Пятеро из двадцати листали тетради, в поисках задачи. Трое впервые видели всё это. Остальные уже тянули руки, желая ответить на вопрос. Спелман осмотрел класс, посмотрел по списку и выбрал паренька, который листал свою тетрадку. Ученик удивился, хотел уже возмутиться, но покорно встал и вышел к доске. Шатен тихо что-то бухтел, изредка поглядывая в свою тетрадь. Парень отошёл в сторону, чтобы всем было хорошо видно. Мартин посмотрел на решение, кивнул и отпустил парня. Молодой человек кивнул, убрал руки в карманы на брюках и ушёл от доски. Спелман стал активно разбирать решение, назвал его плюсы и минусы и задал классу пару вопросов по задаче. — Как вижу, тему прошлых уроков вы усвоили приемлемо. Можно переходить к следующей, — мужчина немного поправил запись, сделал её более ровной и аккуратной, и изменил исходные данные, условие. Далее Мартин предложил всем попробовать решить новую задачу. Отличники взялись за ручки и своими силами пытались все решить. Хорошисты и троечники же по тихому залезли в учебники и попытались найти аналоги. Дети думали, что Спелман их не видел. Учитель же отметил для себя то как мыслит большинство его детей. Дальнейшая работа протекала быстро и без особых проблем. Мартин чувствовал себя королём класса, капитаном корабля. Он наконец нашёл свой ритм, пускай и спустя неделю работы. Выдав весь необходимый материал, Спелман смог спокойно отпустить своих учеников в свободное плавание, для отработки материала. Сам же бывший офицер занялся своими делами, а именно подготовкой к следующему уроку и заполнением журнала. К концу урока ученики смогли выдохнуть с облегчением. Домашнего задания было не много, завтра пятница, что для многих означает начало выходных. Мартин с улыбкой наблюдал за тем как дети покидают его кабинет. Мужчина подошел к серванту, смотрясь в его стекло поправил волосы, кивнул и был готов идти на встречу с мисс Ляру. По дороге в учительскую ему встретилось несколько ребят, которые с ним вежливо поздоровались. Спелман зашел в учительскую, с надеждой увидеть там только мисс Ляру. Но в помещении было ещё несколько человек: мистер Арно, мистер Дюбуа, миссис Робер и мистер Дюваль. Увидев Мартина Жанет улыбнулась и объявила о начале импровизированного собрания. — На повестке дня «Эдвард Элрик», кто и что может сказать по поводу нового ученика? — спокойно говорила Жанет, женщина медленно потягивала черный чай из кружки. Мартин же сел в уголок на диван, весь его настрой словно ветром сдуло. Первым решил высказаться Асье. Молодой педагог поднял руку, словно ученик. Жанет кивнула на него. Арно прочистил горло и начал говорить. — В личном деле явно недостает информации, что-то от нас активно скрывают. Единственное, что его роднит с погодками, это внешность и рост. Может в нем ошибка и там должна быть двойка, а не единица? — Асье закончил говорить. Мистер Дюбуа пару раз кивнул на словах молодого педагога. Мартин тяжело вздохнул. — Увы, ошибки быть не может, это военный документ. Армия Аместриса не настолько некомпетентна, чтобы допускать ошибки в личном деле настолько важного лица как полковник, — Мартин заглянул в глаза нескольким педагогам. Удивление, неверие, принятие. Бывалые мастера быстро проходили через эти стадии и задавались вопрос «что делать?». Никому ещё не доводилось работать с подобным учеником. Миссис Робер, до свадьбы, преподавала в кадетском училище, а мистер Дюваль имел множество друзей-военных, но даже они не имели представления, как общаться с действующим полковником, которому всего семнадцать лет, — у каждого из нас есть календарное планирование, — Спелман резко продолжил, — вспомните темы в нем и реакцию. Эд прошел их самостоятельное, ещё летом. Он не пришел в школу, чтобы учиться или обмениваться опытом с другими учащимися. — Тогда для чего? — спросил мистер Дюбуа. Мартин тяжело вздохнул, почесал затылок. Мужчина не знал, как отреагирует Эдвард на раскрытие маленького секрета. Рассудив, что от алхимика не убудет, Спелман продолжил говорить. — Он пришел сюда, чтобы доказать, что является лучшим вариантом, который мог прислать Аместрис, только и всего. Таким образом он исполняет свой долг перед родиной, как военный. Кое-кому было принципиально, чтобы он закончил именно эту школу с отличием. — Почему он ничего не сказал? Это многое объясняет и меняет дело, — миссис Робер поправила свою шаль. Женщина уже хотела поставить Эдварду автомат по своему предмету и задействовать алхимика только в олимпиадах. — Потому что ему не нужно особое отношение и он слишком гордый, чтобы сказать это самостоятельно. Этот парень даже дорогу спрашивать не станет, пока во все тупики не зайдет, и даже так для него это будет проблематично. Он слишком рано попал в среду, подобную нашей, где каждый шаг в сторону означает увольнение. Прошу понять все правильно, он мог с самого начала все сказать, это не такой уж и большой секрет. Но делать этого он не стал, потому что слишком гордый и это выставляет его слабым, а когда ты ждешь атаки с любой стороны, тяжело показывать свои уязвимые места кому попало. — Подводя итог: в нашей школе появился высокопоставленный военный, гордый, осторожный, крайне умный, хорошо подготовленный к бою, повидавший всякого, а как бонус сверху, владеющий таинственной силой, которая называется алхимия. Я ничего не упустил? — мистер Дюбуа играл с кончиком своего хвоста. Миссис Робер укоризненно смотрела на учителя обществознания, мистер Дюваль же зевал. — Я бы добавил в этот список «плохо социализированный». На моем уроке Эдвард почти довел своих одноклассников. Он был слишком строг и суров во время отработки и проверки выполнения упражнения. Как и положено военному, но все посчитали, что таким образом он пытается показать свое превосходство. Было за парня немного обидно, все же советы он давал стоящие, — мистер Дюваль снова зевнул и посмотрел в окно. На улице было пасмурно. Тяжелые серые тучи заволокли небо. С минуты на минуту хлынет сильный дождь, некоторые педагоги тяжело вздохнули. Прогноз погоды обещал ясный день, из-за чего многие оставили зонтики дома. Придется бежать. — Предпочту поставить Эдварду отличную оценку по моему предмету уже сейчас. Его поведение может подорвать мой авторитет, сегодня на химии он уснул и я почти ничего не могла с ним сделать, поскольку его знания предмета действительно настолько высоки, что темы нынешнего года могут вызывать скуку и сонливость. В таком случае, лучше исключить возможность, при которой кто-то посчитает себя равным Эдварду и начнет копировать его поведение. — Нельзя поставить оценку просто так, — вмешалась Жанет. Миссис Робер фыркнула и поправила шаль, накинув кружево чуть выше. — Я и не говорила об этом, пускай напишет годовую контрольную и дело с концом. Вечно поддерживать его интерес я не смогу, заваливать практическими заданиями тоже, в конце концов сегодняшняя ситуация будет повторяться из раза в раз. Проще удалить его с урока, но по уважительной причине. По крайней мере, так будет отчасти справедливо по отношению ко всем. Дети поймут, что путь есть, но он им недоступен, Эдвард не будет терять время зря, его можно будет задействовать на олимпиадах и мой авторитет не будет подорван. Выиграют все. — Хочет ли сам Эдвард этого? — Жанет снова вмешалась в рассуждения учителя химии. Миссис Робер набрала в грудь побольше воздуха и медленно выдохнула. Ляру была права, во всем этом не было учтено мнение ученика, — школа место, где дети создают первые связи, а не только получают знания. Целостный педагогический процесс никогда не состоял из одной передачи информации. — Но и осуществить воспитательную деятельность мы не способны. Ни у кого из нас нет достаточного авторитета над Эдвардом. Даже вы, мисс Ляру, сдались перед ним. Хотя были серьезно настроены пресечь его участие в делах полиции, — сказал мистер Асье. Жанет уже хотела возразить, но отступила, так как её коллега был абсолютно прав. Ляру поправила съехавшие с носа очки. — У кого есть предложения? — женщина сняла очки, потерла переносицу и вернула их обратно. Жанет окинула взглядом всех присутствующих, глаза коллег бегали от предмета к предмету, — что же, предложений нет. В таком случае следует просто принять к сведению все сегодня сказанное. И попытаться направить его на более мирный путь. С ним мы крайне близки к достижению главной педагогической цели. — Не смешите меня, мисс Ляру. На то она и главная, что недостижимая, — молодой педагог закатил глаза на слова Жанет. Закончив импровизированное собрание, педагоги разошлись по кабинетам на свои уроки. Мартин и Жанет остались в полном одиночестве. Спелман чувствовал, как по его щеке стекает несколько холодных капель, а по лицу распространяется румянец. Мужчина сильно волновался. Момент был упущен. Он выдал желаемое за действительное и сильно себя корил за это. Но надежда умирает последней. Возможно он оптимист, но Спелман хотел верить, что у него ещё есть шанс. Учитель изредка поглядывал на Жанет. Женщина сминала ткань юбки пальцами и смотрела в пол. У неё явно была тема, которую ей слишком тяжело было поднять. Молчание длилось несколько секунд и сильно давило на обоих, но никто не спешил говорить, оба понимали, что у другого есть разговор. — Мисс Ляру, — спокойным голосом начал бывший офицер. Жанет подняла на него глаза, раскрывшиеся чуть шире из-за неожиданности, женщина резко отпустила ткань юбки. Мартин облокотился на рядом стоявший стол из светлого дерева, опустил взгляд и почесал затылок, взъерошив тем самым волосы. Рыжие волосы напомнили Ляру языки пламени в костре, который она разводила в походе, — не хотели бы вы выпить со мной чаю в эти выходные, в субботу, в одной пекарне неподалёку? Мы могли бы с вами обсудить расписание уроков и кружков, — последняя часть звучала слегка не искренне, словно была придуманная в последний момент. Жанет улыбнулась, закрыла рот ладонью и тихо хихикнула. — С большим удовольствием выпью с вами чаю и обсужу некоторые детали по работе. В эту субботу, в три часа дня. Вам подходит? — женщина украдкой посмотрела на мужчину. Лицо Мартина постепенно приобретало нужный оттенок розового, а уголки губ едва уловимо подрагивали. — Да, конечно подходит. Буду ждать вас на перекрёстке рядом со школой, — мужчина отвёл взгляд в сторону и счастливо улыбнулся. Улыбка была расслабленной и не очень широкой, но было в ней что-то, что зацепило Жанет. Быть может это была искренность. Закончив с деталями встречи, учителя наконец разошлись по кабинетам. Рабочий день завершился на приятной для них ноте.***
Мартин с счастливой улыбкой наблюдал за тем как Эдвард читает новый фолиант. Алхимик не замечал, как и всегда, ничего вокруг. Но вот была преодолена середина книги и Стальной резко её захлопнул. — Рад за тебя, что мисс Ляру согласилась выпить с тобой чашку чая. Только почему ты решил поделиться этим со мной? — Эдвард прямо посмотрел на Мартина. Спелман нагло и по дружески обнял алхимика за плечо. — В начале я колебался и не знал, хорошо ли то что я снова вернулся в школу. Но сейчас в моей жизни наступила весна! — мечтательно проговорил мужчина. Элрик же сбросил с себя руку Мартина и ушёл за своим дорожным блокнотом. — Скорее, конкретный месяц-март. Слышу как коты во всю горланят, — Эдвард снова сел на диван и принялся писать в блокноте. Мартин успел за лето хорошо запомнить некоторые слова из разговорника, из-за чего немного понимал смысл написанного Элриком. После чтения серьёзного научного труда алхимик слишком легко переключился на непринуждённую поездку на поезде. Спелман не смог удержаться от вопроса. — Собираетесь в будущем стать писателем? — спросил мужчина. Эдвард отвлёкся от записей и с хмурым видом повернулся к Мартину. — Не вижу логики, — Эдвард положил ручку между страницами и закрыл блокнот. Мартин почесал затылок, фраза не вписывалась в его ожидания. — Ваш блокнот, это же просто заметки о путешествиях на поезде. Правильно? Слышал что писатели часто пробуют то о чем собираются писать. Вот и подумал, что вы в будущем хотите написать книгу о путешествиях. — мужчина пристально наблюдал за реакцией алхимика. Эдвард самодовольно ухмыльнулся и отложил блокнот в сторону. — Как-то раз я десять дней к ряду работал над кулинарной книгой. Буквально вложил в её изучение все силы, душу, пот и слезы. Но это не значит, что я хочу или хотел стать поваром. Просто, иногда, алхимикам приходится исполнять роль дешифрощиков, потому что особо важные исследования принято кодировать. У каждого алхимика свой уникальный подход к этому. Кто-то делает по старинке, а кто-то выдумывает что-то посложнее анограмм. Я из второго типа алхимиков. Вот и все, так что здесь не только мои заметки о путешествиях, но и важная для меня информация об алхимии или теории, которые требуют подтверждения. — И все же вы интересный народ… Алхимики. От кого хоть прячетесь? — От других алхимиков, чаще всего, — Эдвард пожал плечами, — лучше расскажи, что в субботу делать будешь с мисс Ляру. Мартин не стал сопротивляться и мигом перешёл на другую тему. Мужчина без особых подробностей зачитал список действий на предстоящую субботу. С каждым словом хотелось чтобы этот день побыстрее наступил, но на пороге стояла пятница. Для кого-то это был самый лучший день в неделе, ведь с него начинаются выходные. А для кого-то не было хуже пытки, чем видеть отдых, но не иметь возможность к нему прикоснуться. Так и Мартину предстояло ещё сутки потомиться в ожидании словно курочке в духовке. О чем Эдвард снова предпочёл не напоминать. Алхимику от части нравились такие разговоры. А Спелман надеялся, что вскоре не он будет их инициатором, а сам алхимик. Ведь впереди ещё много времени и мероприятий. — Что на счёт ваших выходных? — спросил Мартин, когда все эмоции наконец были излиты на алхимика. Эдвард пару раз посмотрел на потолок и пол. — Буду учиться играть на гитаре и в футбол, и в баскетбол. Правда о последнем уговора не было, это получилось спонтанно, — Эдвард говорил слишком спокойно, но Мартин был весьма рад таким новостям. Спелман похлопал алхимика по плечу и ободряюще улыбнулся. — Рад, что у вас появились первые школьные друзья, — мужчин поднял большой палец вверх. Эдвард только тяжело вздохнул.***
Пятница. Столь желанное для многих слово. Последний рубеж перед двухдневным отдыхом. Нервы каждого ученика в этот день на пределе, а обратный отсчет ведется скрупулёзней и в расчеты вклиниваются даже доли секунд. Все находятся на низком старте, особенно это заметно на последнем уроке. Большинство школьников словно гипнотизируют секундную стрелку, в надежде, что она побежит быстрее. Но чуда не происходит, из-за чего нервы учителей натягиваются не хуже канатов в цирке. Для удержания детей на последнем уроке в ход идет все, от шантажа и уговоров, до угроз. Свободолюбивый Фабрис бы и рад отпустить всех минут на десять раньше, да хоть на все двадцать. Только его кошелек этого не оценит, от чего приходилось становиться тверже пудинга с соленой карамелью и походить хотя бы на суфле с шоколадом. Видя это ученики пытались держать себя в руках и первые минут двадцать сохранялось некоторое подобие дисциплины. Но только эти двадцать минут, от чего Дюбуа стал применять свой второй трюк-уговоры. Дюваль в пятницу упорно делал вид, что его на уроке нет. Присутствие в спортивном зале было, но контролировать учеников он почти не пытался. Мужчина лишь изредка поправлял детей во время выполнения сложных упражнений, а в остальном предоставлял их самим себе, чтобы они могли снять напряжение за неделю и учебный день. Миссис Робер приходилось повышать голос на тон, чтобы восстановить дисциплину на уроке. В целом все шло как обычно, лишь нервишки начинали слегка шалить, что выражалось в частом поправлении шали. Дети давно выучили эти жесты и старались быть тише. Асье Арно чувствовал себя гладиатором на ринге, поскольку сталкивался с подобным поведением впервые. Дети пристально наблюдали за ним, словно хищники за добычей. Ученики искали в его словах второе дно, которое было бы связано с уходом до звонка. Учитель вдруг вспомнил себя в студенчестве и тяжело вздохнул, сейчас ему хотелось попросить прощения у педагога физики, пара которого слишком часто выпадала на пятницу под самый конец дня. Попав на его место Асье сполна ощутил всю тяжесть этой ноши. Но Арно, не желая прослыть трусом, воспользовался уловкой «если вы все сделаете, то я вас отпущу». Перед Мартином же стояло несколько стен: трудный класс и сложная тема, что неудачно выпала на этот день. Уж как бы сильно Спелман не хотел прослыть добрым учителем, но силы быстро покидали и его, от чего в ход пошли уже угрозы об увеличении объема домашнего задания. Это работало ровно пять минут, из-за чего требовалось постоянное напоминание. В конце, вместе с кнутом, бывший офицер решил применить и пряник, а именно уменьшения количества домашних номеров на один. Положительная мотивация дала более приятный эффект и тишина длилась чуть дольше. У Жанет же был самый тихий день. Урок был с её классом и в помощники, на время выполнения самостоятельной работы, она взяла Эдварда. Все слишком хорошо помнили урок физкультуры и не решались даже пискнуть. От чего в кабинете стояла гробовая тишина, прерываемая шорохом ручек об бумагу. Алхимик мягко и тихо лавировал меж рядами, одаривая затылок или руки одноклассников внимательным и пронзительным взглядом. Чувствовать подобное ученикам было крайне неприятно, но когда Вивьен и Жак, почувствовав очередной укол в затылок, обернулись они поняли, что Элрик давно ни за кем не наблюдает, а мирно сидит по левую руку от мисс Ляру. Зеленоглазый почесал свой затылок, его снова обмануло собственное воображение. За минуту до звонка, все педагоги ощутили себя на пороховой бочке, что вот вот взорвется. Кто-то не выдерживал и отпускал, кто-то напротив, держал до победного. Так или иначе, но услышав последний на этой неделе звонок, все вздохнули с облегчением.***
Зайдя в номер алхимика, Саймон первым ощутил запах книг. Новые, старые, в твердой обложке и мягкой, на аместрийском и кретском, не важно какие, они были в этой комнате. Но во всем этом разнообразии, Саймон различил правила для футбола и баскетбола, а также книгу-самоучитель по игре на гитаре. Парня обрадовало, что в горе Брикса начали просматриваться первые росточки. — У тебя тут как в плохой библиотеке, только пыли не хватает, — буркнул Дюма, поставив портфель на кресло. Алхимик нахмурился, закрыл глаза и стал барабанить пальцем по письменному столу. Эдварда волновала одна маленькая деталь, столь незначительная, что он не знал как её подать. — Ты зачем пришел ко мне сегодня? — очевидным вариантом стало прямо и в лоб, — и я разве разрешал тебе входить? На все вопросы Элрика Саймон закатил глаза. Парень уже имел ряд аргументов на такой случай. И он был готов их применить прямо сейчас. Дюма открыл портфель, достал из него несколько тетрадей и протянул алхимику, тот лишь удивленно на них посмотрел. — Тут записи с уроков, которые ты пропустил из-за расследования, — сказал Саймон и задорно улыбнулся. Эдвард пару секунд посмотрел на протянутые к нему записи и несмело их принял. Смотря на бумаги, алхимик чувствовал себя слегка потерянным. Он успел забыть, что тетради могут проверять и за отсутствие записей можно получить выговор. Столь простой и естественный жест, со стороны Саймона, казался чем-то инородным и давно забытым. — Спасибо, — мягко сказал алхимик и положил тетради на письменный стол. Он теперь знает, чем занять свой вечер, — может чаю? — этот вопрос, со стороны Эдварда, невольно заставил Саймона улыбаться, но парень быстро взял себя в руки и состроил ехидную гримасу. — А кто-то, пять секунд назад, хотел меня выгнать, — растягивая слова, сказал Саймон. Эдвард закатил глаза и ухмыльнулся, — не подскажешь кто это был, Эдвард? — Черный или зеленый? — спокойно спросил Элрик, набирая номер на телефоне. — Черный крепкий без сахара, десерт не нужен. — без запинок и гордо сказал Саймон. Парень схватил первую попавшуюся книгу и сел с ней на диван. Книга была на аместрийском и пришлось её отложить в сторону, — у тебя есть журналы с комиксами или на крайний случай газета? — Газеты были… — Эдвард немного порылся в столе, в нижнем ящике нашел две газеты, — Я купил одну во время расследования и одну после. Саймон схватился за них, словно за спасательный круг и мигом открыл на странице с анекдотами и головоломками. — «Колобок повесился», «Как называют человека, который продал свою печень? Обеспеченный», «Наличие попугая в доме может рассказать не только о любви хозяев к домашним животным, но и о том, какой уровень ругательств допустим в этой семье», — Саймон опустил газету и посмотрел на алхимика. Эдвард не поворачивался к нему и был подозрительно тихим, плечи слегка приподняты вверх, а руки напряжены и упираются в стол. Дюма закинул одну ногу на другу и хитро улыбнулся. Парень стал читать анекдоты с интересом и жаром в голосе, — «Собрались вечером на кладбище вампиры, вурдалаки, упыри разные и заспорили, кто из них изящнее кровь сосать может. Спорили, спорили да и разбежались, комары их одолели» «Встречаются как-то физик и математик. Физик и спрашивает: — Слушай, почему у поезда колеса круглые, а когда он едет, они всё равно стучат? — Так это элементарно! Формула круга — пи эр квадрат, так вот этот квадрат как раз и стучит!» Саймон замолчал, прислушался и понял, что слышит сдержанный смех. Дюма расценил этот тихий звук как маленькую победу. Парень опустил газету и взглянул на алхимика. Элрик хихикал прикрывая рот кулаком, его улыбка была широкой и искренней, плечи слегка подрагивали. Саймон улыбнулся и поправил очки. Он надеялся, что это небольшое юмористическое представление сподвигнет Эдварда на то чтобы читать газету не только для поиска проблем на голову. Дюма прочитал ещё парочку анекдотов про шахматистов, гуманитариев и садовников. После чего решил порешать кроссворд. Несколько слов Саймон хорошо знал и без колебаний написал: общепринятая единица измерения оптической силы очковой или линзы, самая продаваемая марка машин в Крете, одним из предметов мебели, которую вы, вероятно, найдете в кретской столовой, но на остальных он застрял и стал немного себе помогать. — На языке Нумерис это растение звучит как «convallaria majalis», — тихо сказал Саймон и сдвинул брови на переносицу, это было не настолько сложно чтобы думать усиленно, но и мгновенно ответ не всплывал. Парень начал барабанить карандашом по краю газеты и издавать глубокомысленные «хмм». Эдвард, который закончил переписывать конспект Саймона, решил немного помочь. — Ландыш майский, если дословно, — спокойно сказал алхимик. Эдвард пробежался глазами по газете, высматривая похожие вопросы, — это, cinnamomum verum, корица, juglans regia-орех грецкий… Пока всё, дальше, думаю, сам справишься. — Спасибо… Ты разбираешься в таких вещах? Снова для алхимии учил? — Саймон поправил очки, пододвинув указательным пальцем на переносицу. — Названия я не учил, знал несколько, но это было следствие выживания на острове, кхм, в общем, учил я сам язык, поскольку он был основой многих алхимических кодов, с которыми приходилось сталкиваться в определенный момент времени, — Эдвард посмотрел на Саймона. Парень снял очки и мял душки. Алхимик почувствовал легкий укол, от этого действия со стороны Дюма. Он не сказал ничего сверхъестественного или важного. Но Саймон не смог подобрать ответа мгновенно и даже посчитал этот вопрос важным и сложным. Элрик повернул голову и уставился на шкаф для одежды, который с момента приезда стал казаться чуть меньше. Хотя это могло быть просто воображение алхимика. — Для моего понимания это все равно сложно. Извини, я с трудом могу осознать, что кто-то может выучить мертвый язык, для чего-то подобного. Это даже звучит слишком круто для меня. — Многие алхимики его, хотя бы немного, но знают, так что для Аместриса это нормально… Наверное, — перед последним словом алхимик слегка замялся. Он во многих смыслах был уникальным и хорошо это понимал. Но от чего-то ему хотелось, чтобы его воспринимали в Крете как нормального парня, как Саймон и Мартин делали это всё время. Эдвард так и не смог повернуть голову, чтобы посмотреть на Дюма. Стальной встал с дивана, набрал номер и попросил, чтобы в его номер принесли чай. — думаю, пора закругляться. — Выпью чаю и домой. Ты на это намекаешь? Подожди, я ещё кроссворд не решил! Или бери несколько чайников, я тут надолго, — Саймон уткнулся носом в газету и стал рассматривать клетки кроссворда. Парень уже не пытался искать подходящие слова, он просто дулся на Элрика, за то что тот его выгоняет без причины. Он только пришел и только начал ощущать себя гостем, а не посетителем читального зала. Сегодня Саймон смог уйти победителем маленькой битвы. Эдвард охотно говорил с ним про учебу, правилам для игры в баскетбол и футбол, а также активно принимал участия в решении кроссворда и логических головоломок. Пускай и очень мелкими шагами, но Дюма укреплялся в своей позиции друга, по крайней мере он хотел в это верить.***
Блаженное слово «суббота» для Фоше наконец не было заоблачной мечтой, а стало сладкой реальностью. Сон мог длиться бесконечно, Леон бы и дальше мог смотреть сны про больших жуков, фантастические или полуразрушенные города, в которых он мог быть призраком, эльфом, прекрасным рыцарем. Но заведенный на двенадцать часов будильник предательски зазвенел, прерывая сон о поездке на бенгальском тигре. Зеленоглазый ворчал неразборчивые проклятия хриплым голосом, в итоге не проснувшись, не глядя парень бросил в будильник подушку и вновь провалился в сладкий сон. И когда яркие картинки вновь начали складываться в фантастический сюжет о чаепитии с гигантским кроликом и веселой спаржей, как его начала будить мама. — Ну что ты у меня за лентяй то такой? Сам пригласил и сам спишь, — различил сквозь сон Фоше и разлепил один глаз. Яркий дневной свет, пробиравшийся через желтые шторы, резал глаза, хотелось накрыться подушкой, но она была использована как снаряд для поражения будильника. Мать продолжала с укором и лаской смотреть на сына, её светлые волосы были высоко убраны и заколоты заколкой-крабиком с синим цветком, на пухлых руках виднелись белые следы от муки, а на фартуке с яркими разноцветными кружочками затесались жирные пятна от масла. — На завтрак оладьи? — протянул Леон и сладко зевнул, сон постепенно отступал и парень потихоньку вспоминал свои планы на день. Мозг Фоше активно заработал и зеленоглазый резко встал на колени на кровати, а в следующую минуту стал бегать по комнате в поисках одежды. Леон вечно запинался об подушку, в пятый раз мама парня не выдержала и убрала её с дороги сына. — они уже пришли?! — крикнул Фоше убегая в ванную, чтобы почистить зубы. Женщина тяжело вздохнула и пошла на кухню, по пути сказав сыну, что его ждут друзья на кухне. Саймон, примерно, знал и понимал, на что он подписался и во сколько Леон может соизволить разлепить свои глаза. Дюма пригубил немного свежезаваренного черного чая и откусил кусочек от тоста с клубничным вареньем, которые приготовила мисс Фоше. Хлеб был хрустящим с наружи и мягким внутри, имел слегка золотистый цвет и сладкий привкус. Парень не жаловал сладкие завтраки, но с его стороны было бы грубо приготовить что-то другое, к тому же вкус ему нравился. Саймон украдкой взглянул на Эдварда. Алхимик просто ровно сидел и ждал, когда хозяева дома придут. Дюма не стал акцентировать внимания на том что Элрик ничего не ел, видимо в Аместрисе не принято есть без хозяев. Вскоре Леон тоже присоединился. Фоше весь запыхался и часто зевал, он явно ещё не до конца отошел от сна. Парень лениво намазал варенье на хлеб и разом откусил большой кусок и стал быстро его жевать, после чего запил чаем и все проглотил. — Вы так рано пришли, ещё только двенадцать часов. Я ждал к часу дня или хотя бы к половине первого, — пробубнил Фоше и сел на против Саймона и Эдварда. Леон откусил ещё от тоста. Саймон поднес чашку с горячим чаем, очки слегка запотели, парень чуть пригубил и поставил обратно. — Это Эд, он и ко мне, не свет не зоря, пришел, — пожаловался Саймон. Эдвард же удивился, нагло облокотился о спинку стула и сложил руки на груди. — Ваше, не свет не зоря, это всего лишь одиннадцать часов. Как вы в школу умудряетесь просыпаться, если это для вас рано? — Будни и выходные два совершенно разных измерения, друг с другом не связанных, — Леон выставил руки вперед, ладонями к парням и развел их в стороны, — вот такие дела. И ты чего не ешь? Не нравиться? Мама очень вкусно готовит. — Миссис Фоше как раз и нет, — ответил Эдвард. Саймон тихонько толкнул алхимика в бок и шепотом сказал «мисс». Элрик кивнул, но поправляться не стал. Леон пожал плечами и продолжил поздний завтрак. Мисс Фоше вскоре тоже пришла на кухню и слегка удивилась, увидев тосты на тарелке Элрика. Алхимик вежливо поприветствовал женщину, представился и только после этого стал есть. Саре понравилось такое отношение, от чего Фоше любезно общалась с парнем, даже после того как узнала, что тот из Аместриса. Закончив с завтраком, парни пошли в комнату Леона за мячами и его кроссовками. В комнате парня был бардак, одежда кучей валялась на кресле и частично на кровати. Книжные полки покрылись пылью, а учебники со вчерашнего дня никто не разбирал. Фоше без лишнего стеснения вытаскивал одежду из шкафа и кидал её на кровать. Парень нашел два сдутых мяча и принялся за поиски насоса и иголки. Саймон по хозяйски занял кровать и наблюдал за действиями друга. Дюма представлял, как Андре бы злился, увидь тот обращения с спортивным инвентарем. Парень попросил друга подождать их на площадке рядом с домом и размяться. — Домашку делал? — спросил Саймон, которому надоело сидеть в тишине и разглядывать дверцу шкафа. Леон отозвался коротким «не-а» и продолжил искать насос. Вскоре Фоше встал на ноги и ушел искать в другом месте, так как он умудрился перевернуть дно шкафа полностью, но так ничего не нашел. Алхимик же ушел в ванну и вернулся с мокрой тряпкой. Элрик быстро протер пыли с полок и книг. Саймон хмыкнул на действия Эдварда. Дюма не думал, что для Стального так важно благосостояние книг, чтобы наводить свои порядки в чужом доме. — Не думаю, что он заметит это, — словно прочитав мысли Саймона, сказал алхимик и кивнул на полку с фотографией класса, — вот если бы её хоть на сантиметр передвинул, уже было бы хуже. — Думаешь? — нагло спросил Дюма, сел нога на ногу и хитро улыбнулся. — Знаю, — не менее хитро улыбнулся алхимик, смотря на Саймона.