Чудо в перьях

Из него будто душу вынули, а сердце забыли, вставили вместо воздушной души что-то другое, большое и грубое, раздавили всё, что могли, — а сердце не смогли. И оно дождалось, пока то, большое и грубое, вывалится, — и теперь, чуть расправившись, отчаянно мне сигналило. Из последних сил. ©Наиль Измайлов, Убыр

      — Будешь кофе?       — Нет уж, спасибо.       — Влад уже поил тебя своей свежесваренной бурдой?       — Так это его фирменный напиток? А я думал, он только меня отравить хочет.       Ян рассмеялся и принялся стаскивать с голеней щитки. Зашумела кофеварка.       — Да, сложно получить смолу от механизма, единственной функцией которого является приготовление кофе, но у него с завидным постоянством получается. Даже молоко не спасает.       Я подождал пока парень полностью переоденется из тренировочного в повседневное, разлил напиток бодрости по кружкам и, протянув одну из них Яну, уселся на диван рядом с ним.       — Пахнет жизнеспособно, — он недоверчиво принюхался к чашке. Здорово же в прошлый раз Владос с кофе перестарался.       — Сочту за комплимент.       Парень сделал большой глоток и довольно прикрыл глаза.       — На сегодня всё?       — Если бы. Едем в батутник, отрабатывать координацию.       Всё-таки взять в команду Ангела было идеальной аферой. Сначала я не хотел идти на поводу у Феникса с его душой нараспашку, но вовремя сообразил, что Влада от предмета его воздыхания будет за уши не оттащить. Так и получилось. Почти всё свободное время парни проводили за тренировками.       Спровоцировать их поцелуй было ещё более гениальной идеей. Я сделал ставку на то, что Ян от такого будет не в восторге — и он был. Это надолго отбило желание Влада к нему лезть. Конечно, скоро он должен был снова активизироваться под лозунгом «за любовь надо бороться», но пока сидел тише воды, ниже травы: тренировал парня чуть ли не до изнеможения, нагло пользуясь любой возможностью провести с ним побольше времени, угощал тошнотворным кофе, а вечерами садился мне на уши, многословно рефлексируя и красочно страдая от неразделённого чувства.       Было жутко непривычно видеть Феникса таким подавленным. Обычно период трагедии века длится у него не больше трёх дней и протекает, мягко говоря, бурно, со всеми прилагающимися прелестями: завываниями под грустные сопливые песни в обнимку с бутылкой вина, депрессивными сторис и многочасовыми бесцельными шатаниями по ночному городу. А потом всё, выключаем Земфиру и дождь за окном, слезаем с подоконника и дальше живём эту жизнь как ни в чём не бывало.       На сей раз всё было по-другому. На Владе уже вторую неделю лица не было. Ходил, как в воду опущенный, мрачный, отстранённый и какой-то совсем умирающий. При Яне он ещё старался держаться бодрячком, но, уходя, парень забирал с собой и владовскую улыбку. Смущало и то, что он делился со мной своей грустью, хотя всегда переживал такие моменты в гордом одиночестве, страдая напоказ, но молча. Что с Фениксом неладно стал замечать даже Маршал со своим нулевым уровнем эмпатии.       Мне было тошно от того, что в этом его состоянии есть львиная доля моей вины, но Ян оказался на удивление толковым: быстро учился, чуть ли не на лету всё схватывал. Я даже начал подумывать оставить его на постоянной основе. В конце концов, Влад рано или поздно перебесится и остынет, а разбрасываться хорошими кадрами как-то не комильфо. Особенно при условии, что один из членов твоей немногочисленной команды то и дело получает производственные травмы. И чёрт с ними, с деньгами — отработает: Механик уже полгода клянчит себе помощника, самое время его мечте сбыться.       — Как успехи с остальным?       — Неплохо. Сальто всё ещё не даётся, конечно, но я не отчаиваюсь. Влад шутит, что мне крылья мешают сделать нормальный кувырок.       — Инстинкт самосохранения тебе мешает. Ты уже навернулся во время этого трюка один раз, за вторым мало кто возвращается.       — Но я не боюсь...       — А мозг твой боится. И правильно делает.       Ян задумчиво покрутил в руках кружку.       — Я думал, со временем страх уходит, что профи не боятся. Разве... разве тебе, например, страшно перед выполнением трюков?       Ангел редко задаёт мне вопросы. Влад говорит, я его так запугал в первый день, что он до сих пор боится лишнее слово при мне ляпнуть. Эта парочка вообще основательно взялась за взращивание во мне чувства вины.       — Конечно, я всё-таки планирую ещё немного пожить, — он посмотрел на меня так, будто я ему тут тайну мироздания открыл, не меньше, — Есть отработанные вещи, которые исполняются чуть ли не на автомате, но что-то новое впервые делать всегда стрёмно. Когда под колёсами уже нет поролоновой ямы*, начинаешь задумываться о том, так ли сильно тебе оно всё надо.       Ян тяжело вздохнул и погрузился в длительное молчание. В задумчивости он почти допил свой кофе.       — Иными словами, бояться падений не стыдно?       — Не знаю ни одного мотоциклиста, которому нравилось бы ломать себе кости и месяцами таскаться по больницам, отходя от травм. Падение — это в любом случае провал, и гордиться тут нечем, но и позором считать нельзя. Такой себе, урок жизни, который желательно бы не повторять. Слушай, не зацикливайся ты на этом сальто. У тебя хорошо получаются трюки без флипа** — рок солид*** вообще выходит блестяще. Делай акцент на этом, всё остальное мы с Маршалом докрутим. Программа то у нас общая.       Ангел просиял.       — Ты видел мой рок солид?       — Да, застал вашу тренировку в прошлую пятницу. Выглядело впечатляюще.       — Спасибо, я очень стараюсь. Не хочется быть слабым звеном.       — Ну сколько можно возиться? Девушки на свидание быстрее собираются, чем ты в батутник, — в служебку, служащую нам и раздевалкой, и комнатой отдыха, заглянул Влад, — Ну, класс, я его там жду, а он тут чаи гоняет!       — Вообще-то у нас кофе-брейк, — я отсалютировал ему чашкой.       — Не принципиально. Могли бы и меня позвать.       Обиженно фыркнув, Феникс зашёл внутрь, втиснул свою тощую задницу между мной и Яном, поёрзал, устраивая загипсованную ногу на специально для этой цели приставленной к дивану табуретке и с ненавистью швыранул костыли на пол.       — Как меня уже задолбала эта тюремная колодка на ноге, вы бы только знали, — поделился он мыслями о насущном.       — Сильно болит? — забеспокился Ангел.       — Только временами, но больше раздражает, что под гипсом всё чешется просто невыносимо, да и мешается он жутко. Постоянно чувствую себя слоном в посудной лавке.       — Скоро полегчает, — успокаивающе протянул я, — как человек с опытом тебе говорю.       — А то я сам не знаю.       — Всё легче переживается, если с этим связано хоть что-то хорошее. Почему тебе до сих пор никто гипс не расписал? — Ян удивлённо вскинул брови.       — Не знаю. Я не просил и мне не предлагали, — мрачно отозвался Влад.       — Тогда я буду первым.       Парень поднялся, пару минут порылся на захламлённом столе, чудом отыскал в этой свалке маркер и вернулся к дивану.       — Что тебе нарисовать? — он опустился на корточки рядом с владовской ногой и, с щелчком открыв колпачок фломастера, зажал его между зубов. Вид у Феникса был слегка с-дубу-рухнувший: парень растерянно хлопал длинными ресницами и медленно переводил взгляд то на Ангела, то на меня. Словно сам своему счастью не верил.       — Доверюсь твоему вкусу, — выдавил он после короткой паузы.       Ян качнул головой, отбрасывая с глаз блондинистые волосы, и коряво вывел «Отдаю тебе свои крылья. Ангел♡».       — Они явно будут более приятной опорой, чем костыли, — улыбнулся он, объясняя смысл надписи.       Не дожидаясь, пока Влад соберётся с мыслями, чтобы ответить, я забрал у Яна маркер и оставил на гипсе свой автограф: «Все мои 9 жизней — тебе. Сфинкс».       — Регенерация кошки тоже будет не лишней.       Под такое дело собрали все остатки нашего дружного колхоза. Руслан вверил Владу своё механическое сердце, а Маршал не понял прикола и просто написал «Поправляйся». Не в тему, зато от души. Все вместе мы поналяпали на гипсе кривых мотоциклов, солнышек, смайликов и даже попытались изобразить возрождающегося из пепла феникса. Получилось весьма концептуально и невыразимо далеко от реализма, но усилий было вложено немало.       Влад будто ожил. Вдруг вспомнил о врождённом чувстве юмора: принялся в красках стебать наши выдающиеся художественные навыки и с большой фантазией вкупе с изысканной иронией придумывать названия каракулям, которые то и дело появлялись у него на ноге. Громче всех ржал, а сам при этом выглядел так, будто только что лотерею на миллион долларов выиграл. Гладил свой гипс (который благодаря нашему вмешательству стал только уродливее), как если бы он стоил больше любых денег, и в перерывах между заливистым хохотом улыбался во все 32, или сколько там у него целых зубов после последней аварии осталось. Нам всем и каждому в отдельности улыбался. Впервые за долгое время — искренне, а не пластмассово-натянуто. Кто бы мог подумать, что такая ерунда так его обрадует.       Сколько раз Феникс себе что-то ломал, и хоть бы одному из нас пришла в голову идея расписать ему гипс. Могли бы уже целую выставку самобытного искусства организовать.       — Горазд же ты от тренировок отлынивать, — Влад пихнул в бедро устроившегося на подлокотнике дивана Яна. Всё происходящее медленно, но верно перетекало в акт совместного масштабного безделья.       Механик уже ставил чайник, Маршал шёпотом на полкомнаты подбивал его заказать пиццу, параллельно запуская YouTube на местном ноутбуке, Феникс и думать забыл про свой батутник и теперь настойчиво упрашивал Макса добавить в заказ пепперони. Хана рабочему процессу.       Я залпом допил уже остывший кофе.       — Значит, вы тут саботаж решили устроить? — четыре пары глаз уставились на меня с мольбой и ужасом, я не выдержал и рассмеялся в голос, моментально растеряв всю напускную серьёзность — Ладно. Присоединяюсь к бойкотированию тренировок. Только давайте обойдёмся без ананасов? В прошлый раз это извращение с заманчивым названием «гавайская пицца» было просто невозможно есть. * Поролоновая яма — сооружение, представляющее собой углубление, заполненное кусками поролона; служит для безопасной отработки сальто и трюков с вращениями. ** Флип (flip) — сальто. В зависимости от направления (вперёд или назад) и количества оборотов, меняются названия flip-трюков: Backflip, Frontflip, Double flip и др. *** Рок солид — трюк, при котором райдер отпускает мотоцикл и руками, и ногами и какое-то время парит параллельно с ним, без контакта с байком.