*****
– Я ей противен, – пожимает плечами брат, но уязвленная гордость не дает губам растянуться в усмешке. Днем ранее Тайвин Ланнистер сообщил своим детям "радостные" новости – Серсея станет женой Лораса Тирелла, а Тирион женится на Сансе Старк. Двух зайцев одним ударом: богатство знатного дома и весь Север в придачу, а делов-то – детей под венец. Серсея никогда не позволит своей свадьбе состояться, не позволит отцу второй раз продать себя, унизить замужеством с мужеложцем, но Тирион... Хилл видит интерес брата к молодой девушке, сильной и прекрасной волчице, а потому маленькому лорду в разы больнее от того отчаяния, которое промелькнуло на бледном лице. Санса рыдает так, будто замуж идёт за дракона, а не за карлика. Арианна недовольно поджимает губы: она понимает мечты молодой девицы о принцах и рыцарях, но при столь длительном нахождении в Красном Замке ей пора бы понять, что прекрасные как рассвет мужчины могут быть жестоки и омерзительны внутри (Джоффри разве не был хорошим примером?). Да Тирион в сравнении с холеным Лорасом самый настоящий принц из баллад и сказок, что читают на ночь молодым леди! – Она поймет, дай ей время, чтобы узнать тебя получше, – успокаивающе шепчет Арианна, но маленький лорд только болезненно морщится. – Шая меня возненавидит, – сокрушенно качает головой Ланнистер, но эта его беда ей не близка. В душе она рада, что заморская шлюха, наконец, перестанет морочить ему голову. – Ваши пути расходились с самого начала, тебе просто нравилось заблуждаться, – ей не хочется быть жестокой, но жалеть человека, который и без того бережно гладит своё тихое несчастье в груди, бесполезно. – Сочувствия от тебя не получить? – хмыкает брат. – Не в этом случае. Ты всегда знал, что не сможешь отказаться от придворных интриг, а ей здесь не место. В Красном Замке она получит только яд в бокале или меч в тело. – Спасибо за откровенность и доброту, – мрачнеет Тирион. Он не злится на неё за эти слова, и это уже неплохо, но сей факт не делает лорда счастливее, не решает проблем. – Мне жаль, что так вышло с Сансой, но есть проблемы насущнее: дела королевской казны всё ещё плохи, – вырывает из пучины личных переживаний Хилл, протягивая брату очередной талмуд с расчетами. Взгляд разноцветных глаз проясняется, слабая улыбка трогает губы, и Тирион с готовностью окунается в круговерть невероятных трат короля, придворных и покойного Роберта Завоевателя - транжиры и гуляки, пропившего в своё правление едва ли не все Семь Королевств. Его успехи невероятны, пусть и не признаны отцом, ведь королевская свадьба теперь наполовину оплачена Тиреллами. Как могли они желать большего? С Бронном отношения остались нейтральными, чуть прохладными, и от этого становилось легче. У неё получалось чувствовать себя уверенно рядом с Черноводным, как ни в чём не бывало бросающим свои пошлые шуточки, усмехающимся во все тридцать два. О Джейме пришла короткая весточка, которой Хилл не ждала. Очевидно, приятель решил сделать ей прощальный подарок, подготовив к прибытию Цареубийцы: «Хромой Лев». Что это должно означать, одни Семеро ведают, но чего-то хорошего от этих двух слов ждать не стоило. Его ранили? Он болен? Схлопотал обморожение? Всё неважно, пока Джейме жив. Пусть только приедет... А девица Старк только и делает, что страдает, держась с Тирионом чуть отстраненно, но не слишком холодно. Ей хочется верить в сказку, но это всё зря – никакой принц не приедет за ней на белом скакуне, никто не победит за неё Ланнистеров, не спасёт семью и не вручит Старкам Север на блюдечке, даровав свободу. В жизни так не бывает. В жестокой реальности Тирион был её обителью и утешением, ведь альтернативой этому браку стали бы мужеложец Тирелл или изворотливый Петир, не знающий жалости. Да, свадьба была ужасной (слава королю Джоффри), но Санса вынесла её стойко, и маленький Ланнистер оплатил её терпение, не позволив венценосному ублюдку опорочить молодую девушку кретинским обрядом провожания. Неужели унижения для женщины обязательно должны начинаться со дня свадьбы? Что за церемония такая? – Я не смог, – мрачно шепчет в кубок с вином Тирион, так и не отойдя от свадебного пьянства. Взъерошенный, с красными глазами и чуть дрожащими руками. Как в таком маленьком теле может жить столь несгибаемый дух и пытливый ум? Как смог он не прогнуться под негаснущим гнетом общества? – Она плакала? – мягко и тихо, не рискуя задеть уязвленного в самое сердце брата ещё сильнее. – Ох, ей бы стоило! – горько смеется карлик, неловко тряхнув кубок в руке, отчего пьянящая жидкость полилась по пальцам. – Отец не оценит то, что брак не был консумирован. Так ты её не защитишь, – Тирион поднимает на неё серьезный взгляд и отвечает просто, пресекая попытки продолжить разговор. – Я пообещал, что не трону её, пока она не будет готова. Решение, радикально изменившее отношения между молодоженами. Маленькая Санса, уже женщина (пусть лишь на словах), оценила жертву нескладного мужчины по достоинству – она открывалась ему, смеялась с ним вместе и понемногу расслабилась. Удивительнее всего эта перемена сказывалась именно на Тирионе, который растерял весь свой мрачный вид: какой мужчина в здравом уме будет несчастен с молодой женой под руку? Хилл радовалась, позволив своему мятежному сердцу зародить внутри крохотную надежду на то, что брат сможет уехать подальше от столицы, сможет жить, как простой семьянин – станет растить наследников, учить их премудростям жизни, привьет любовь к чтению... – Не могли бы вы помочь мне, юноша? – раздается надтреснутый голос женщины-служанки, старающейся поднять дубовый таз с мокрой тканью – очевидно, постельное белье. – Мне б только до коридора донести, а там уж другие служанки снуют, чай подсобят. – Донесу до прачечной, мне не сложно, – отвечает Хилл, подхватывая таз за деревянные ручки. Её так и не назначили ни к одному рыцарю, ведь Тайвину Ланнистеру было не до слоняющейся туда-сюда шавки – без просительного письма сложновато выбиться в люди, а её письмо адресовано Джейме, которому едва ли понадобится оруженосец в ближайшие дни. Все рыцари заняты на войне, способной даровать им славу и богатство, а прочие слишком близки к королю. Пока Арианна тащит по темным коридорам ношу, плескающую водой из стороны в сторону, старая служанка лишь молча семенит следом, но едва девушка опускает таз на каменный пол, как за пазуху рубахи проскальзывает женская рука, чуть заметно со стороны. Навряд ли женщина успела заметить корсет, а оставленная под рубахой записка уже жжет через ткань. Новости о Джейме? Новый приказ? Девчонка Таргариен? – Был рад помочь, – не меняясь в лице, кивает Хилл и неспешным шагом покидает комнату. Она не торопится лезть за посланием, пересекает коридор за коридором, соскальзывает в заросли розовых кустов во дворе и быстрым движением выуживает клочок бумаги. «Рослин поймала жирную форель, её братья подарили ей на свадьбу пару волчьих шкур», – прекрасная новость. Она должна быть прекрасной, ведь собственный вассал предал Короля Севера и перерезал толпу северян вместе с самим Роббом Старком, его беременной женой и матерью прямо посреди свадебного пира. Только горечь, скопившая в глотке, не позволяет сглотнуть. Подло. Как же подло! Бедная Санса, едва научившаяся смеяться. Теперь Ланнистеры не просто казнили у неё на глазах отца, заставляя глядеть на изуродованную голову, но ещё и перерезали глотку матери и старшему брату, надругавшись над его телом. От семьи Старков ничего не осталось, кроме бастарда на стене, леди Ланнистер в чертогах Красного Замка, да пропавшей девчонки. Север обескровлен... Кто преподнесет ей эти новости? Подлец Джоффри, мерзко зубоскаля? Серсея, высокомерно злорадствуя? Пицель, противно хихикая? Арианна, не помня себя, стремительно несется в знакомом направлении, к покоям несчастной девушки, за которой так часто приходилось приглядывать. Несчастья льются, как из рога изобилия, стоит лишь поддаться эмоциям, ведь мчащегося мальчишку, наверняка, заметили все, кому не лень, но плевать. Ей плевать. – С сообщением от милорда Тириона к леди Сансе, – запыхавшись, выдавливает Арианна, позабыв об осторожности перед шлюхой брата, примерно служащей его жене. – Я вас не знаю, – настороженно сощуривает она глаза, и у Хилл не получается её возненавидеть сейчас. Шая, действительно, привязалась к девушке. – Пусть войдет, – отзывается леди за дверью, и девка проходит в покои, останавливается по левую руку от волчицы. Эта лживая женщина, продающая своё тело, готова, рискуя собой, защищать маленькую леди, которой, Бог знает почему, симпатизирует. – Миледи, у меня для вас плохие новости, – старается мягко начать Хилл, но волнение и недавний бег по коридорам сделали дыхание тяжелым и шумным. – Что-то случилось с Тирионом? – беспокойно сжимает в руке подол платья девушка, отчего новая волна жалости стискивает легкие. Ещё недавно наивная леди смогла подружиться с самым дорогим для Хилл человеком, а взамен Арианна должна вонзить нож в её спину. – Миледи, ваш брат... – девушка замолкает, позволяя северянке напряженно застыть, затаив дыхание: она готовится только к плохим новостям – вот, чему научил её Красный Замок. – Робб Старк, леди Талиса и леди Кейтилин убиты Фреями. Санса не падает обессиленно на пол, не всхлипывает и не начинает кричать. Её и без того бледная кожа белеет так, что становится страшно, прекрасные светлые глаза стекленеют, а обескровленные губы чуть поджимаются. – Мне очень жаль, миледи, – голос охрип, а ноги приросли к месту, но нужно торопиться – никто не должен видеть её здесь. Девица Старк молчит вплоть до того момента, когда дверь закрывается за спиной Хилл. Арианна слышит только шорох юбки, когда леди опускается на пол, и тихие, едва различимые всхлипы величайшего горя, обрушившегося на плечи юной северянки. Ей придется стать настолько сильной, чтобы суметь выдержать жестокие издевки всего Вестеросса, гнусно смакующего подробности унижения старшего сына великого рода. – Деймон Хилл, – тянет голос, способный привидеться лишь в самом страшном кошмаре. – Я слышал, что вы прекрасно ладите с мастером над монетой. У безымянных оруженосцев нынче такие выдающиеся приятели. – Лорд Бейлиш, – низко склоняет голову Арианна, до боли впиваясь ногтями в ладони. Сколько ошибок она уже совершила? Если бы в столице не собрались умнейшие из умнейших (враги друг для друга), если бы не шла война, её голова ещё год назад была бы приделана к пике. До этого мгновения её кандидатура просто меркла на фоне десятка подозрительных личностей, но теперь, после стольких неосторожных действий, она облажалась по полной, нагрянув прямиком в покои леди Старк-Ланнистер. – Как может бастард снискать дружбу сына богатейшего дома? Лорд Тирион лишь интересовался рекомендательным письмом, что я получил от вассала его отца. Оно было адресовано сиру Джейме, который был так добр, что позволил мне присоединиться к солдатам в Красном Замке. – Ох, полагаю, вы – невероятно умелы, – сцепив в замок длинные пальцы, растягивает Мизинец. Его манера буквально вытягивать из себя слово за словом, при этом высокомерно ухмыляясь, невероятно раздражает. По его лисьему лицу очень сложно понять, как много он знает. – Что вы, милорд, – чуть качает головой Хилл, продолжая избегать прямого зрительного контакта, что можно счесть простой робостью перед знатью. – Моим умениям никогда не достичь столь высокого уровня, которого достиг сир Джейме или сир Барристан Селми. – Хм, если ваши умения здесь не при чем, то почему же второй сын Тайвина Ланнистера, да и сам лорд так расположены к вам? Чем вы смогли их заинтересовать? Быть может, тем, что вы, на удивление, исполнительны и скрытны? – холодные серые глаза не светятся сталью, как у многих мужчин-воинов, они сочатся ядом, таким токсичным, что едва ли противоядие может существовать. – Я не понимаю, о чём вы, лорд Бейлиш, – не изменяя себе, чуть кланяется Хилл, сохраняя беспристрастное выражение на лице. – Ведь он доверяет вам, раз поручил передать леди Сансе что-то лично, – так вот, что его зацепило! Арианна осмелилась приблизиться к его цели вплотную, а уж за малышкой Старк Петир приглядывает что надо. – Я не уверен, что беспокойство о чужой супруге будет по достоинству оценено Лизой Аррен, – пародируя медленный, тягучий темп речи собеседника, начинает Хилл. – Хотя, такое внимание, конечно же, обосновано лишь тем, что вы станете дядей для леди Сансы. – Безусловно, – улыбается мужчина, отчего неприятные мурашки пробегают вдоль позвоночника. – Девушке сейчас будет остро недоставать семьи. – Ей повезло, что у неё есть вы. – Всего доброго, Деймон Хилл, будьте аккуратнее в быту, – тихо прощается Мизинец. – Жизнь оруженосца полна опасностей. – Благодарю за вашу заботу, милорд. Тирион был подавлен. Подавлен больше, чем показывал, но Арианне нечем было ему помочь – не в её силах наладить отношения молодоженов, поднять настроение безутешной и одинокой волчице, ускорить прибытие Джейме в столицу... Ей не по плечу ничего из вышеперечисленного, а потому приходится довольствоваться тем, что ей можно быть рядом. Серые и мрачные будни никак не скрашивает пышная подготовка к королевской свадьбе, обещающей быть незабываемой.*****
Она продолжает тренироваться, до седьмого пота и последнего издыхания, до дрожи в руках и болях в мышцах, но ничего не помогает отвлечься от навязчивых мыслей. – Планируешь и дальше витать в облаках вместо тренировки? – возвращает на землю знакомый мужской голос, от тембра которого сердце пропускает удар. Манекены – не лучший соперник, но старшие товарищи не всегда готовы идти на площадку и потеть зазря. – Хреново у тебя выходит, – сложив на груди руки, заключает Бронн, ехидно усмехаясь. – Что ты здесь делаешь? – невольно хмурится Хилл. – Что-то с Тирионом? – А не слишком ли фамильярно ты говоришь с рыцарем? – насмешливо изгибает бровь Черноводный, но тут же продолжает, – Мелкий Ланнистер хочет видеть тебя рядышком. Ох уж эти семейные драмы! – почти театрально выдыхает наемник. Ему бы шутом подработать, ей Богу. – Тогда я пойду, – коротко бросает Хилл, но не решается обойти застывшую мужскую фигуру, опираясь на жизненный опыт. Бронн оценил минутную задержку, растянул на лице жесткую усмешку и сделал шаг в сторону, словно бы позволяя пройти вперед. Арианна недовольно поводит плечами, ругая себя за глупость и нерешительность, опускает тренировочный меч в корзину и проходит вперед, поспешнее, чем планировала. – И что, не станешь умолять позаниматься с тобой часок-другой? – интересуется Черноводный, неслышно ступая за ней следом. – Я справлюсь сама, – уверенно отвечает Хилл. – Ну, вдвоем мы точно справимся с этим лучше, – со знанием дела растягивает слова мужчина, и Арианна невольно оборачивается, вопросительно глядя в игриво усмехающееся лицо. Что за глупости? – Самостоятельно кончать не так весело, как вместе. Хилл встряхивает головой, окончательно теряясь в диалоге. – Если ты предлагал себя не в качестве наставника по бою, то мой ответ всегда будет «нет», – опускает голову девушка, сжимая и разжимая кулаки, чтобы ненароком не заехать по самодовольной физиономии. Всё равно вряд ли успеет: реакция у Черноводного что надо. – Поступки говорят об обратном, – тут же находится мужчина, и Хилл проклинает его за то, как ловко он меняется. Рядом с Тирионом у них не было таких напряженных диалогов, да и вообще с последнего разговора в покоях Черноводного мужчина ничем не выдавал, что между ними что-то было. Так какого же черта он сейчас веселится за её счет? – Ну, передумала? – продолжает издеваться Бронн, и Арианна не успевает толком обдумать свои действия, как резко оборачивается, целясь кулаком прямо в челюсть. Замах был хорошим, но мужчина успел среагировать, остановив удар подставленной ладонью. Сдаться так просто не позволила злость, и Хилл отступает на полшага, а после вновь атакует, выверено нанося удары, которые, увы, ловко блокируются один за одним. От досады девушка толкает наёмника в грудь, заставляя отступить. Бронн взирает на её истерию равнодушно, но когда она снова выбрасывает вперед руку, обхватывает запястье и резко дергает вперед. Арианна теряет равновесие и падает на землю в каких-то сантиметрах от мужских сапог. «Вот ублюдок! Раздери тебя Семеро...» – грязно ругается Хилл, но только мысленно. Вслух же остается лишь шумно выдохнуть, сбрасывая раздражение, а после отряхнуться от земельной пыли. – Как я и сказал, – подводит итог Черноводный, чем только сильнее бесит. Арианна медленно вдыхает и выдыхает. – Хреново дерёшься. Как баба. «Нет, ну это уже ни в какие ворота!», – девушка быстрым шагом пересекает тренировочное поле, спеша в покои Тириона и старательно уговаривая себя не играть наёмнику на руку своей злостью. «Дура, какая же дура!» – сокрушается Хилл. – «Как можно настолько неумело держать себя в руках?! Что со мной творится в последнее время? Если всё так пойдёт, то я погибну от одного щелчка пальцев!» Грудь буквально раздирало. За все годы в Эссосе она не испытывала столько чувств, сколько за один день в Вестероссе. Всё навалилось страшным комом на совсем неподготовленную к этому девушку, не умеющую общаться, не привыкшую к такому невероятному количеству людей вокруг. Оказалось, что время, проведенное в Браавосе, не было опасным, скорее уж отдыхом, подготовкой к настоящей жизни и реальному бою. Она закалила своё тело, напитала знаниями ум, но не очерствела, не смогла повзрослеть и стать женщиной, приспособленной к битве. Хилл запуталась во всём, что происходит кругом, и едва начала распутывать этот дурацкий клубок разноцветных нитей. Арианна вежливо стучит в двери покоев, но ответа дождаться не успевает, так как Бронн преспокойно вваливается к Тириону без тени смущения и стыда. Девушка входит, немного погодя, с удивлением обнаружив маленького лорда за столом у окна, попивающим вино за трапезой и мирно беседующим с... Джейме! – Я рад, что вы пришли, – приветствует вошедших Бес, неприлично светясь от счастья. Цареубийца сдержанно улыбается, с долей снисходительности глядя на брата, но расслабленная поза и затаенная теплота во взгляде зелёных глаз выдает искреннюю привязанность рыцаря к нескладному карлику. – Прошу прощения, что помешал вам, милорд, – склоняется Хилл, стараясь не пялиться на старшего брата, исхудавшего, бледного и какого-то... Ей не подобрать нужного слова, но что-то изменилось в Джейме Ланнистере, в его ауре или в лице – дело здесь вовсе не в культе, что теперь исполняет функцию правой руки, а в чём-то, что в разы глубже того, что можно увидеть. – У тебя новые друзья? – выразительно изгибает бровь Цареубийца, проигнорировав её извинение и глядя лишь на Тириона. Она бы усмехнулась его очаровательной манере вести себя, словно высокомерный засранец, но мешали едва заметные морщинки у уголков глаз и неестественность. Раньше этот образ давался ему легко, стало даже казаться, что Джейме успел срастись с тщательно слепленным обликом прекрасного Цареубийцы. – Всем, кто находится в этой комнате, я доверяю, как себе, – улыбается Тирион, на что Подрик буквально загорается щенячьей преданностью и благодарностью. Мальчишка. – Ты слишком доверчив, – фыркает мужчина, и Хилл всё же улыбается, дивясь невероятной схожести повадок столь различных между собой братьев. Что у маленького и нескладного Тириона, что у прекрасного и статного Джейме в глазах читалось истинно ланнистеровское высокомерие, губы кривились лишь только в усмешке, почти ироничной (явный признак циничности), а также присутствовала в них аристократическая выправка, воспитанная Тайвином. – Я всегда был мягкотелым, – небрежно пожимает плечами карлик, отхлебнув из кубка вина. Простая встреча двух братьев, болтающих ни о чём, но Арианна видит, как Джейме с сомнением отводит глаза. Есть что-то, о чём поговорить необходимо, но пока рано: прославленный рыцарь Семи Королевств не готов проявить слабость, не позволяет себе этого сделать. – Угадай, кого отправили встречать принца дорнийского? – интересуется Тирион, качая в руке кубок. Какая-то дурная привычка: укачивать пьянящий напиток всякий раз, когда погружаешься в размышления. Хилл же отказывает себе в привычном закусывании губы, даже не сжимает кулаки, а только хмурится. Встречать Мартеллов? Не слишком ли опасно такое рандеву? – Не похоже на оказанную честь, – аккуратно замечает Джейме. – Так и есть, – кивает Бес. – Буду считать себя лучшим жертвоприношением. – Возьми с собой тех, кому доверяешь, – он небрежно поводит плечом, как бы намекая на присутствующих. – Я так и поступлю. Это всё, что мне остается, если честно, – Тирион не жалуется, совсем нет. Только подводит итог. Вот так просто. Что осталось сейчас у её братьев? Джейме потерял руку, потерял возможность быть гвардейцем и защитником короля - ненавидим всеми, не принят никем. Его отвергла сестра, к ногам которой он бросил всего себя; от него отрекся отец, которому он старался угодить. Тирион же растерял с трудом полученное принятие от молодой жены, утратил едва налаженный контакт. Любви сестры и отца у него как не было, так и нет. А помимо этого теперь каждый час, каждую минуту его гнетет вопрос: «Что делать с Шаей?». Хилл не в силах помочь никому из них, она – лишь наблюдатель. Тирион даже запретил провожать его на встречу с дорнийским принцем. Что она могла? Только прикусить губу и проигнорировать легкий (вероятно, ободряющий) толчок в плечо от Бронна, а после приступить к своим новым обязанностям – приглядывать за Цареубийцей. Раздавленным, потерянным лордом-командующим, ненавидящем себя больше, чем кто бы то ни было вокруг. Любить себя – вот, чему не обучил Тайвин Ланнистер своих детей.*****
Джейме не ест, он лишь баюкает свое горе, но Тирион прекрасно умеет сбивать с людей спесь. Кто лучше него знаком с жалостью? – Новая рука намного изящней прежней, не так ли, Под? – преспокойно интересуется Бес, с аппетитом уминая обед. – Она целиком из золота, – с долей осторожности вторит ему Пейн. – Из золоченной стали, – спокойно поправляет карлик, а после бросает внимательный взгляд на Джейме. – Ты не ешь. Почему никто не ест? Моя жена чахнет, так ещё и брат морит себя голодом. Честно высказал мастер над монетой свои опасения по поводу самочувствия несчастной Старк. В глубине души девушка, наверняка, знает, что Тирион здесь не при чем, но под тяжестью своего горя всё ещё не может поднять на супруга глаза, как не может спокойно ни есть, ни спать. – Я не голоден, – раздражение не удается убедительным. – Ты лишился руки, а не желудка, – жестоко, но точно в цель. – Попробуй кабана: Серсея их обожает с тех пор, как один убил Роберта. Тост – за славных отпрысков дома Ланнистеров: карлика, калеку и матерь безумца! – торжественно довершает полумуж, и Джейме, с неохотой тянется к кубку. Цареубийца уже не так ловок, как прежде, но отчего один пролитый кубок с вином заставляет его ещё больше жалеть себя? Он гневится, не оценив расторопности Подрика, готового тут же прибрать со стола. – Я сам! Оставь нас! – словно ужаленный. Загнанный в угол зверь, готовый бросаться на всех, но не способный принять своё новое положение. Подрик послушно покидает покои лорда, а за ним выскальзывает и Бронн. Арианна продолжает сливаться с интерьером, в чем поднаторела за годы безмолвия и одиночества. – Это всего лишь вино, – отрывисто чеканит Тирион, намеренно разливая по столу ещё одну порцию прославленного дорнийского. – Я больше не могу сражаться, – сдавленное признание срывается с уст Джейме само собой, отчего ужаса в глазах некогда бесстрашного мужчины становится только больше. – А левой рукой? – тут же интересуется Бес, не позволяя брату погрузиться в пучину беспробудного отчаяния. – Я могу держать меч, но навыки не те. Как я могу защитить короля, если еле задницу подтираю?! – Цареубийца переходит на шёпот, словно сами стены могут разнести постыдную весть о немощности Клятвопреступника по всему свету. – Теперь ты – Лорд-командующий, – снова ловко находит выход младший, но, без сомнений, умнейший из Ланнистеров. – Командуй. Пусть сражаются другие. Когда последний раз отец пускал меч в ход? – Я не отец, я – Цареубийца! Когда узнают, что я и голубя не могу убить... – ужас разрастается в душе беспомощного калеки вместе со спутанной речью, которую тут же обрывает Бес. – Так тренируйся. Учись биться другой рукой, – сколько выходов он уже предложил? Нет, Тирион никогда не бросит Джейме в беде, он успел тщательно продумать эту беседу, заблаговременно разгадав все сомнения Цареубийцы. – С кем? С тобой? Пойдут слухи. Если кто-то узнает, что я не могу драться, он всем разболтает, – странно. Разве не этот человек утверждал, вторя отцу, что «льву не по чину считаться с мнением овец»? – Значит, тебе нужен хороший, неболтливый боец, и у меня как раз есть один такой, – небрежно покачивая в руке бокал, подводит итог беседы Тирион. Ох, Арианна прекрасно знала, что это за боец, а потому заранее сочувствовала старшему брату.*****
Вот и стало кристально ясно, что изменилось – Джейме более не способен быть лучшим мечником, а, значит, по его разумению, не может быть собой. Печально, когда всё, чем ты жил долгие годы летит в тартарары – Серсея, боевое мастерство, семья. Много лет назад Джейме отказался от титула и женитьбы, поклялся не иметь наследников, но ради чего? Не ради преданности короне, а лишь во благо сестры, эгоистичной и властной. А ещё злобной и завистливой, и её не оправдывает тот факт, что она несчастна. Нельзя оправдать зверства одиночеством. Не будь она так зациклена на своей неотразимой личности, смогла бы стать счастливой королевой-регентом, хорошей матерью и сестрой. Работы прибавилось, да и сложность её возросла, ведь приглядывать за Цареубийцей – невероятно сложно. Свою же работу Джейме знал отлично: всегда настороже, внимателен и подозрителен, а потому следовать за ним по пятам было невозможно, удавалось лишь украдкой приглядываться к тому, где он проводит своё время и с кем общается. Круг не был широк – Тирион, отец, Серсея, Бронн и... Тартская Дева. Людей, подобных ей, Арианна ещё не встречала, и интерес брата к её персоне могла разделить, но Джейме был не просто заинтересован ей. Хилл недоуменно глядела на его руку, пальцы на которой едва заметно дрожали от волнения, а после на лицо – вдохновленное, живое и улыбающееся не губами, а светящимися зелёными глазами. Очевидно, он и сам не понимает, что выглядит сейчас, точно влюбленный мальчишка, но Арианна готова голову отдать на отсечение, что это именно так. При этом всём ничто не выдает его плотских желаний – разве это не странно для мужчины? Джейме лишь неприлично пялится на девицу Тарт, изучающе, восхищенно, испытующе: слишком много эмоций, а потому точнее не разобрать. Бриенна Тарт невероятно высока для женщины (немногим выше и Джейме), широка в плечах, как знатный рыцарь, а уж о походке и говорить не стоит. У неё длинные ноги, нос с горбинкой (сломанный и не раз), а волосы похожи на солому. Лицо с грубыми чертами осыпано веснушками, что выглядело бы мило, имей она в своем облике хоть толику женского очарования. Что же делало её привлекательной в глазах Цареубийцы? Большие глаза, синие, как морские воды. Это то, что неизменно выдавало в фигуре в доспехах женщину, нет, девушку. Чистую, невинную и открытую, а ещё влюбленную. Влюбленную в Цареубийцу, плененную им полностью и бесповоротно. Сердце неприятно сжимается в груди при одном только взгляде на эту парочку, которая, глядя друг другу в глаза, метала самые настоящие молнии. Бриенна Тарт – странная женщина, но абсолютно искренняя, чем невозможно не восхититься. Как некрасивая девушка, оставшаяся старой девой, опорочившая себя войной, потерявшая сюзерена и пережившая ужасы в Харренхоле смогла остаться такой? Ей стоит поторопиться и покинуть Красный Замок, ведь в этом серпентарии выжить очень трудно, а если главная кобра ещё и заприметила тебя с первого взгляда – практически невозможно.*****
– Деретесь, как девчонка, милорд, – слышится на площадке у берега голос Бронна. Из него отличный спарринг-партнер, но глотающий пыль Ланнистер, выслушивающий в свой адрес третий десяток язвительных эпитетов вряд ли с этим согласен. – Мне кажется, Тирион соврал, что ты не болтлив, – саркастично выплевывает Джейме, пыхтя и отряхиваясь. Прославленный мечник Семи Королевств выглядит жалко сейчас, претерпевая поражение за поражением от рук наёмника, но Хилл невольно провожает темную фигуру взглядом, позабыв о сочувствии к брату. Здесь нет места милосердию, жесткие тренировки быстрее вернут тонус, а острый язык Бронна вернет стойкость духа и закалит характер. Снова. Цареубийце не впервой наращивать броню. – Маленький лорд любит приукрашивать, – напряженно добавляет Черноводный, отклонившись назад, чтобы избежать режущего удара мечом, а после уходит вбок и ударяет рукояткой меча по здоровому запястью Джейме. Цареубийца, сдавленно промычав, роняет оружие, неприятно звякнувшее сталью о камень, и прожигает соперника взглядом. Хилл любуется на них уже не первый день, и Джейме от этого не в восторге, хоть и молчит. – Парень никуда не уйдет, – ухмыльнулся Бронн ещё до первого тайного занятия с Джейме, едва закончив историю о своих сношениях с чужой женой на этом самом месте. Арианна невольно поджимает губы, неодобрительно полоснув по широкой улыбке наёмника взглядом. – Он тоже будет тренироваться? – деланно спокойно интересуется брат, но напряжение в плечах не обманет. – Куда ему? Он – мой оруженосец, маленький и безотказный подавальщик еды, вина и оружия, – Хилл зло скрипнула зубами, опустив голову. Вот же хренов выдумщик! Тогда Джейме смолчал и до сих пор смиренно переносит её присутствие, ведь Арианна стоит тише воды ниже травы, почти сливаясь с камнем. И сейчас, устало плюхнувшись на каменные плиты и утирая вспотевший лоб, он не обращает никакого внимания на её бесстрастную фигуру, подносящую нежданному рыцарю вино. Она упоминала, скольких людей успела представить своим рыцарем после ухода сира Барристана? Так вот, среди всех них Бронн Черноводный не встречался и в помине. Это её худший кошмар. – Вино из рук собственного слуги кажется вкуснее, – выдыхает Черноводный, растягиваясь на камне. Арианна не реагирует, и в этот раз даже странное чувство в груди немеет, подчиняясь ледяному дыханию рассудка. – Слуга и оруженосец – разные вещи, – замечает Джейме, мазнув по ней взглядом. – Уверен? – в притворном недоумении вскидывается Бронн, пригвождая её взглядом к месту. Разве нормально так таращиться в лицо оруженосца? – Слуги помогают с одеждой? – растягиваясь в довольной улыбке, роняет мужчина, продолжая сверлить её взглядом. – Да, сир, – не дрогнув, отвечает Хилл. – И подносят еду и вино? – веселясь ещё больше, продолжает наемник. – Всё верно, сир, – кротко кивает она. – Тогда ты – мой верноподданный! – донельзя довольный собой заключает Бронн, а Джейме только хмыкает. – Буду рад помогать вам и дальше, сир, – она не теряет серьезности, спокойна и непоколебима. Так и должно оставаться. – Разве его покорность не раздражает? – усмехается Цареубийца, и они с наемником смеются, избавляясь тем самым от накопленной усталости и напряжения после боя. Мужчины странные, их чувство юмора немного раздражает, но есть что-то детское в их смешливых морщинках.*****
Хилл чувствует себя предательницей, когда глядит в глаза печального Тириона, не в силах выдавить слов утешения. Да, он наговорил Шае много жестоких слов, обидел её, прогнал, но разве не это лучшее решение этой проблемы? Пусть Бронн проводит её на корабль, ведь сейчас, когда Серсея и Тайвин прознали о том, кем приходится она маленькому лорду, жить ей осталось недолго (так думают Варис и Бес, но Хилл-то точно знает, что девочка, выросшая в бедности на краю света, никогда не простит обиды и никогда не позволит лишить себя головы). Если шлюха не покинет Вестеросс, Арианне придется вонзить в её сердце меч до того, как в очаровательную головку придут мысли о мести. Впереди королевская свадьба, на которой Арианна сможет присутствовать, пусть и в качестве человека принеси-подай. И нет, ей не хотелось видеть венценосного мерзавца в золотом или любоваться молодой и прекрасной королевой в шелках, она лишь хотела быть рядом на тот случай, если мелкий засранец захочет унизить своего дядю и его жену (а он непременно захочет). Лорд командующий не вступится за него, ведь преклонял колено перед королем, его дражайшая сестрица будет только рада посмотреть на страдания карлика и молодой девушки, способной посоперничать с ней в красоте. Серсея в последнее время вообще легко вспыхивает, ведь у неё под носом уже две леди, затмевающие собой когда-то прославленную на все Семь Королевств красавицу. Помимо этого, она не могла не заметить изменений в Джейме, которому теперь приходилось играть Золотого Льва и Цареубийцу. Раньше, давным-давно, до плена и приключений в Харренхоле, которые обрастали всё новыми подробностями (одна страннее другой), он был тем, кто так тесно слился со своими именами, полученными из уст злословцев, что совсем позабыл о себе настоящем. Сейчас же, рядом с некрасивой, но честной женщиной, Джейме Ланнистер выглядел заплутавшим мальчишкой, потерявшимся во всём, что с ним было, есть и будет. Захваченный в плен синих глаз глупец, сопротивляющийся неземному притяжению столь яростно, что впору переживать. Он заказал доспехи – не золотые, не для себя, но тут же ринулся к Лорасу, изображать ревность. Из Джейме вышел бы прекрасный актер, если бы не потеющая от волнения ладонь при взгляде на Серсею, что-то угрожающе шепчущую на ухо девице Тарт, покрасневшей до самой шеи и поспешно покинувшей праздник. О, Арианна едва не расхохоталась, когда увидела обеспокоенный взгляд, провожающий светлую макушку, возвышавшуюся над большей частью гостей. Как же странно. К чему приведет это чувство? Едва ли к чему-то хорошему. Маргери почти жаль, ведь её новый венценосный супруг не отличается адекватностью. В его сердце нет ни доброты, ни милосердия, в нём нет и мужской храбрости и чести. Вообще ничего. Ни одного качества, которое можно бы было любить. Не мешает это только Серсее и её слепой материнской заботе. Ведь это не любовь, а если это она, то чувство, прославляемое всеми бардами и сказителями мира отвратительно и губительно настолько, что может лишь отравлять всех вокруг. – Замолчите все! – разрезает праздничную суету визгливый голос короля Джоффри Баратеона. Мальчишка в золотых одеждах, донельзя счастливый, светящийся предвкушением. Очевидно, ничего хорошего это не предвещает. – Очистить сцену! Сегодня здесь было слишком много забав, но королевская свадьба – не какая-то потеха. Королевская свадьба – это история, и всем нам пора поразмыслить над нашей историей. Милорды, миледи, – ехидно кивает мерзавец, странно обведя взглядом Тириона и Сансу, – представляю вам короля Джоффри, Ренли, Станниса, Робба Старка, Бейлона Грейджоя! Война Пяти Королей! Подло. Низко. До тошноты мерзкое зрелище, унижающее всех, кто расположился рядом с королем. Инсценировка, устроенная карликами, выворачивающая наизнанку душу девчонки, потерявшей старшего брата и мать в страшной резне, называемой Кровавой Свадьбой. – Прекрасный бой! Прекрасный! – единственный человек, который абсолютно искренне радуется, причиняя боль. Он платит за это унижение золотом, потряхивая его в ладони так, словно сам заработал хотя бы одну монету. Жалкий, презренный, отвратительный мальчишка, по которому плачет Пекло! Туда ему и дорога, и Арианна чувствует щекочущее чувство в правой ладони, желающей лично пронзить это гнилое сердце насквозь. – Ты ещё не всех победил, не так ли? – вдруг ухмыляется бастард на троне, и догадка неприятно стискивает грудь, обжигая изнутри новым приступом гнева. – Уверен, есть и другие желающие оспорить моё право на трон. Дядя, может быть, ты? Думаю, у них есть лишний костюм. Остроумие Тириона колет не блещущего умом мальчишку, но хорошее ли это решение – оскорблять короля у всех на глазах? Бедный Томмен лишь прячет глаза, стыдясь даже смотреть на то, как пьянящая жидкость выливается на голову его дяде из золотого кубка Джоффри. Милая Маргери старается сгладить ситуацию, да и Тирион послушен настолько, что страшнее становится с каждой лишней секундой. Пусть Санса и помогает своему супругу, не страшась более дурного самодержца, но идиоту всё мало: он сочится ядом, как настоящая ползучая тварь, делает глоток вина и... задыхается. О, Хилл точно знает, что это за яд. Убивает быстро, безошибочно и мучительно настолько, что после первых секунд смерть – лучшее, о чем можно мечтать. У неё есть противоядие – маленькая наука, усвоенная ещё в Эссосе, - "никогда не знаешь, что ждёт тебя на дне бокала", а потому всё необходимое всегда находится в кожаном мешочке за пазухой. Кто в здравом уме бросился бы спасать этого мерзавца? Только Джейме, подлетевший к старшему отпрыску первым. В его глазах нет любви к этому ребенку, но она есть в горящих диким огнем очах Серсеи Ланнистер, подлетевшей к сыну и оттолкнувшей от скорчившегося тела Цареубийцу. Вот, что ранило Джейме больнее смерти бастарда – красноречивая отставка с роли отца и любовника. Подтверждение его сомнений, зародившихся давным-давно, но оживших лишь недавно. На спасение мальчишки было не больше минуты времени, и оно уже истекло - теперь от молодого короля осталось лишь тело, неприятно корчившееся от невыносимой боли. Хилл отходит в сторону, ищет глазами Сансу и напряженно застывает на долю секунд – кто этот человек, что тянет её за собой? Нет. Нет! Недальновидная идиотка! Кого обвинят в скоропостижной смерти избалованного мерзавца?! Если Санса Старк сбежит из столицы, то Тирион станет тем, кого поспешат заточить в темницу… Арианна срывается с места, бежит в сад, отдаленно слыша обвиняющие крики Серсеи. Нет, нет, нет! Шут за руку тащит девчонку в сторону моря сквозь узкие мощенные улочки, а, значит, побег был подготовлен и внизу эту парочку ждет корабль. Хилл грязно ругается и прибавляет скорости, пересекая очередной закоулок, когда чья-то сильная рука вдруг дергает за запястье вбок, отчего девушка едва не валится на землю. Её поддерживают, хватая за плечи и силой встряхивая. – Уходи отсюда, немедленно! – холодные глаза отливают сталью. – Ты спятил? – вскрикивает Арианна, стараясь избавиться от рук, железной хваткой удерживающих её на месте. – Если не догнать их, то Санса сбежит, а тогда во всем обвинят Тириона! – голос дрожит, сердце бешено стучит, а слёзы неприятно жгут глаза, горячими каплями стекая по щекам. – Его обвинят в любом случае, – жестокие слова слетают с обветренных губ, леденящим ужасом опустошая голову. Слезы высохли, губы перестали жалобно дрожать, а тело словно одеревенело. – Тебе заплатили больше, – ей бы очень хотелось задать вопрос, хотелось бы, чтобы Он соврал в ответ, но этот мужчина лгать не станет. – Он не станет избавляться от сына, – пересохшими губами шепчет Хилл, чуть качая головой. – Он не станет… не посмеет… так нельзя… – Как думаешь, кто из вас двоих умрет быстрее? – циник до мозга костей. – Ты обещал защищать его! Он тебе доверял! – гнев вместо отчаяния. Жизнь в мужском костюме посреди воинов запросто приучит отвечать на выпады. Она выдергивает руки из захвата, не церемонясь, толкает предателя в грудь. Бронн Черноводный… – Твой маленький лорд платил мне за преданность, но рисковать ради него своей шкурой я не стану. Воевать на стороне заведомо проигравшей – не самое выгодное вложение, – на его губах нет привычной усмешки, в глазах нет иронии, плечи напряжены. – Что ты знаешь? – почти по слогам чеканит Арианна, делая шаг навстречу. Она бы смогла выглядеть угрожающе, будь повыше ростом, да покрепче комплекцией. – Шлюха его предала. Теперь подстилка Тайвина Ланнистера скажет в суде то, что ей прикажут, – Хилл с десяток раз жалела, что не полоснула по белой шее кинжалом. – Ты должен был посадить её на корабль, – тон голоса снова снизился. Какой толк теперь злиться? – Нас перехватили в дороге. – Я не покину столицу, – выдает она первое, что крутится сейчас на языке. – Чем ему поможет твоя голова, нанизанная на пику? – теперь очередь Бронна повышать голос. Арианна поднимает глаза, с удивлением вглядываясь в ожесточившиеся черты лица. Он прав. Без четкого плана нечего и соваться в Красный Замок, а вытащить брата из темницы ей не дадут – отец, наверняка, поручил своим людям зарезать её на месте. – Я не плачу тебе, – продолжая вглядываться в, казалось бы, знакомого человека, заключает Хилл. – И не вернешь долг, если станешь хладным трупом, – довершает Бронн, но это не ответ на невысказанный вопрос, повисший между ними электрическим напряжением. Как я могу тебе доверять? – Что ты предлагаешь? – Я не слишком умён, но что мешает обратиться тебе к тому, кто умнее? С того света это сделать не получится. – Нам больше не стоит видеться, – возможно ли разорвать то странное и пугающее, что возникло между ними? – Очевидно. Твой папаша уже переиграл вас с братцем, а мне моя прекрасная голова дорога целой, – усмешка-таки складывается на губах. – Береги свою драгоценную голову, – тяжело выдыхает девушка, беря себя в руки. – Есть пожелания на прощание? – невесело интересуется мужчина, скрестив руки на груди. О чём теперь можно его просить? – Пригляди, если сможешь, за Джейме, – Хилл отступает на шаг, давая себе и своему измученному сердцу маленькую отсрочку. Бронн тоже не торопится покидать укромный темный закоулок, глядит прямо в глаза бесконечно долгую минуту, а после скоро удаляется, не оглянувшись.*****
Уже в тесной комнатушке в Блошином квартале Арианна обреченно вздыхает, опрокидывая вторую кружку пива. Она втайне страшилась, что Бронн рано или поздно предаст Тириона, продав подороже, но то, как он поступил, зарождало больше вопросов, чем ответов. Засранец даже не дал ей веской причины для ненависти к своей загадочной персоне! Ей не нужно было иных доказательств, помимо его глаз. Семеро знают, почему она без труда поверила в то, что у Бронна не было выхода – Хилл не пожелала бы ему бесславно сложить голову за беспочвенную надежду на то, что Тайвин Ланнистер не найдёт иного повода избавиться от сына. Вопрос лишь в одном – кто отравил короля? Желающих избавиться от жестокого мальчишки пруд пруди (даже сама Арианна могла причислить себя к ним), а вот тех, кто мог бросить в бокал Баратеона Душитель немного. Санса Старк. Но девчонка не столь коварна и глупа (разве не на неё пало бы подозрение)? Тиреллы, но не Маргери. Скорее уж леди Оленна, которой восхищался Тирион, и с которой считался сам Тайвин Ланнистер. Мизинец, которого не было на королевской свадьбе. Но зачем? Разве его не наградили и не отослали из столицы? Он затаил злобу на то, что его Пташку прибрали к рукам Ланнистеры? Эх, а помимо власть имущих есть ещё и толпа таинственных мстителей. В конце концов, сколько людей погибло по приказу маленького тирана? Найти настоящего преступника – идеальное решение проблем Тириона, но у Хилл элементарно нет возможности даже приблизиться к Красному Замку. Ближайшие дни, а то и неделю ей лучше и вовсе носа не казывать за двери комнатушки. Хорошо уже, что ей удалось обзавестись этим пристанищем практически сразу после прибытия в столицу – кто знал, когда ей понадобится исчезнуть из виду? Так. Даже если маленький лорд и позволит себе заблуждаться, то эта иллюзия не продлится долго – суд всё расставит по своим местам, а значит, брат выберет один единственный призрачный шанс на спасение – поединок. Кто в здравом рассудке выйдет воевать за карлика против Горы? А у кого из ныне живущих воинов есть шанс против такого соперника? Арианна оценивала свои возможности трезво: она и против Бронна не выиграет, что уж говорить о прихвостне королевы-регента. Сам наёмник не станет рисковать своей шкурой, ведь шанс на победу один из сотни (страшно даже представить, как Черноводный скрещивает клинки с Клиганом). Хилл ещё не готова признаться себе в том, что смерть этого расчетливого мужчины больно ударит по ней самой. Джейме более не способен блистать на поединках. Прогресс в тренировках есть, но фехтовальное искусство – не то, что можно наработать в сжатые сроки. Сейчас Цареубийца и ей не соперник. Сможет ли вообще хоть кто-то вступиться за Тириона? Нет, не стоит на это рассчитывать. Нужно вытащить брата прямиком из темницы, а после заставить покинуть Вестеросс, хотя бы на время. Он не станет противиться – жизнь ему дороже, а она... Что ж, Хилл останется в Семи Королевствах и приложит все силы к тому, чтобы приблизить возвращение Тириона к власти. Пора выбирать сторону в этой бесконечной войне, и Арианна выбирает Север. Достаточно сильный, чтобы противостоять южным лордам; независимый и до тошноты честный, но ныне пребывающий в полнейшем хаосе. Более нет ни одного сильного Дома, способного посоперничать с королевской семьей без риска сменить одних тиранов другими. К хренам все родственные связи, если они губят того единственного, кто стал ей другом. Какой есть выход, коли из всей семьи ей по душе только Тирион и Джейме? Тайвин с радостью убьет её после предательства, а Серсея с раннего детства стремится отправить Беса на тот свет. Черт побери, как же сложно принять это решение! Странная, необъяснимая привязанность к отцу сковывает сердце, а заодно и руки в тяжкие кандалы. Он ведь спас её. Спас от того, что было страшнее смерти, подарил жизнь при поместье, позволил сблизиться с Тирионом... Он не был любящим родителем, как не стал им и для законных детей, но смог засесть где-то на подкорке мозга, как идол. Тайный наблюдатель, великое стремление, жестокое божество, могущее подарить справедливость. Нет, если бы она с младенческих лет росла при Тайвине Ланнистере, то никогда не смогла бы разорвать эти удушающие путы, не сбежала бы от зелени его глаз. При виде Джейме у неё до сих пор щемило сердце. Самонадеянно так считать, но Хилл чувствовала духовное родство с Человеком без чести. Она была такая же потерянная, запутавшаяся в чувствах и мыслях, в привязанностях и в себе самой. Что он, что она – тщательно слепленный образ, который должен был нравиться семье, но устрашать врагов и не более. У них нет и не может быть ничего своего, а потому Джейме Ланнистера неизбежно сшибло с ног то, что привнесла в его жизнь Тартская Дева. Арианна завидовала ей. Свободная от всего. Сумевшая освободиться. Насколько Хилл знала, Тарт сбежала из под опеки отца, избежала замужества, своевременно покинула лагерь Ренли, не попав под горячую руку обвинителей, а после вместе с Джейме отбыла из Харренхола. Пора ей теперь стремглав убегать из Королевской Гавани, пока ненавидящие её Лорас Тирелл и Серсея Ланнистер не успели спохватиться; Цареубийца поможет ей, в этом не может быть сомнений, ведь, судя по слухам, он прыгнул за ней в медвежью яму, будучи одноруким и беспомощным. Он дал девице с десяток поводов потерять голову, но и поставил крест на её призрачной чести, переступив порог купален. Противоречивый Джейме Ланнистер, предугадать действия которого практически невозможно. «Ох, пора уже думать о главном!», – мысленно чертыхается Арианна, уткнувшись лбом в свои руки, лежащие на столе. Как вытащить из тщательно охраняемой темницы Тириона? Остается верить, что преданность кого-то из солдат удастся купить, да Варис сорвется с насиженного места (ему придется это сделать рано или поздно). В любом случае, как бы не развивались сейчас события в Красном Замке, Тирион сможет потянуть время, а она должна связаться с Пауком через его пташек, что затесались в толпу попрошаек. В который раз за бессонную ночь Арианна тяжело вздыхает, поглядев в грязное отверстие у потолка, служившее скромным окошком. Светает. Время не знает жалости, утекает, словно песок сквозь пальцы, что бы ни происходило в твоей жизни. Остается лишь оттолкнуться ладонями от дубовой поверхности, зарыться в волосы пальцами, дабы хоть немного причесать творившийся на голове беспорядок, а после покинуть тесное жилище. В Блошином квартале, как и всегда, страшно воняет помоями и дерьмом. По улицам шныряют, бредут, плетутся люди в потрепанной одежде; сама Арианна сейчас – в измятой рубахе и штанах, с тщательно запрятанным оружием, без ремня – прекрасно вписывается в местность. На холодной с ночи земле, прислонившись к стенам, разместились с десяток попрошаек, грязные и исхудавшие они пялят в прохожих свои огромные глаза с темными кругами. В их теле нет и капли жира, одни только кожа да кости, но в лишенных блеска омутах светится невыразимо ясное желание жить – вот почему не стоит показываться здесь с мечом наголо. Что ж, в толпе зорким глазом можно выделить одного ребёнка, чьи ручки немногим полнее прочих. Мальчишка с русыми волосами, в лице которого нет того животного голода и страсти, что полыхает в каждом жесте его соседей. В его протянутую ладошку Хилл опускает монету, на обороте которой засыхает капля крови – у птенчика Вариса не дрогнул ни один мускул, но уже тем же вечером в отверстие между дверью и полом проскальзывает сложенный вчетверо листок. «Сети порвутся в полночь, когда бесы низвергнутся», – почерк плавный, но сообщение нельзя назвать информативным. Придется подключить всё своё мастерство, чтобы отслеживать ход судебного дела, а это непросто. Для того, чтобы суметь попасть в Красный Замок нужно попотеть, а именно туда ей сейчас и надо. Она должна проникнуть в башню в назначенное Варисом время, другого шанса не будет – кто помимо неё прикроет спину Тириона во время побега? Евнух? Едва ли. Как можно проскользнуть в Красный Замок... Не так много путей. Ей бы не помешала книга или карта, хоть что-то из перечисленного, а при неимении обоих нужно хотя бы разыскать человека, знающего тайные ходы. Уж чего-чего, а крыс-то в замках всегда было предостаточно.*****
Хилл не спит уже вторую ночь, шныряя по улицам в поисках ответа, но всё безрезультатно. Всё, что ей удалось, так это выяснить, что ныне нет ни одного человека, кто знал бы все тайные ходы, отдушины и подземные коридоры великого строения, за что следует благодарить Мейгора, без жалости казнившего всех строителей. Отсюда становилось очевидным, что карты столицы не существует вовсе, а потому Хилл приходится надеяться на удачу, что сможет помочь ей проникнуть за эти стены от реки (наиболее логичным было бы, если бы хоть пара ходов вела именно туда). Как успеть найти нужный тайный лаз, добраться до Замка, проникнуть в темницу?... Короткий стук в дверь обрывает мысленный поток, и Арианна напрягается, тесно сжимая в руке эфес кинжала. – Кто там? – невольно понизив тон голоса, рявкает Хилл, в попытке заранее припугнуть возможного противника. Ответа не было, и девушка, сглотнув, неспешно приближается, коротко вдыхает и выдыхает, удобнее перехватывает оружие, а после резко распахивает дверь, заставив худенькую девчонку испуганно отшатнуться. Арианна без лишних сантиментов обжигает тонкую светлую шею сталью в угрожающем жесте. – Кто ты? – сощурив глаза, шепчет Хилл, но девочка только глядит на неё полными ужаса глазами, едва не плача, стараясь отрицательно помотать головой. – Ты немая? – снова внимательно оглядывает её лицо Арианна, и девочка тянет к ней сжатую в кулак, дрожащую, как от холода, руку. Клочок бумаги со смазанными от вспотевших ладоней чернилами сообщал о том, что девчонка проведет Хилл в Красный Замок для встречи с Пауком. Эх, вот и стала ты, Арианна, мухой, влетающей в паутину по собственному желанию. Ей не хотелось. Инстинкт самосохранения буквально кричал о том, что необходимо как можно скорее покинуть столицу, без оглядки и сверкая пятками, но... но... Тирион. Хилл в кровь закусывает губу и в слепом бессилии ударяет кулаком в стену, заставляя вздрогнуть и без того запуганную девочку, все ещё не смеющую подняться на ноги. Рука отзывается резкой болью, мигом отрезвившей голову; разбитые костяшки пальцев несильно кровоточат, чем только вернее возвращают к жестокой реальности. – Жди, – цедит сквозь сжатые зубы Арианна, но ребёнок на земле даже не может кивнуть, хоть и остается на месте. Девушка порывистыми движениями собирает скудные вещи, запахивает плотнее рубаху, надевает ремень и цепляет к нему ножны с мечом, кинжал и маленький вещмешок, в котором размещались травы. Мда, её вполне можно принять за ведьму после уроков ядов в Эссосе. Она не одна сейчас мучается в одиночестве, Тирион тоже сейчас совсем один в подземельях. Кто навещает его там? Пускают ли к опасному преступнику хоть кого-то? А что если Серсея решит избавиться от неугодного родственника, которого винит во всех смертных грехах, ещё до судебного разбирательства? Что если отец, которому только в радость новый сговорчивый король Томмен, воспользуется случаем, чтобы отсечь слабую голову Дома Ланнистеров? Нужно спешить. – Веди, – коротко приказывает она девчонке, на что та лишь кивает, вскочив, наконец, на ноги. Они петляют какими-то переулками, тесными переходами меж домов, а после покидают столицу через скрытый лаз в стене, проходить в который приходится согнувшись в три погибели. Хилл не задает лишних вопросов, ведь спутница всё равно не сможет на них ответить, а помимо этого, Арианна и сама догадывалась, что тайный путь в замок должен заканчиваться у реки, а, быть может, и дальше. Кто знает, какие катакомбы скрывает Красный Замок, построенный века назад? Как Хилл и думала на другом берегу реки, у самого леса девочка поднимает клеть в три локтя, деревянную с плетенными ветвями поверх – чудесная маскировка, и открывает взгляду темный вход в подвал. Спутница смело прыгает вниз, призывно махнув Арианне. Девушка бросаться в омут не планирует, а сперва присаживается на холодную землю, свесив внутрь загадочного люка ноги. Внутри царит мрачный холод, что чувствуется даже через ткань штанов и кожу ботинок, но сидеть дольше просто глупо: это привлечет к себе лишнее внимание, а потому Хилл поднимает клеть, почти полностью прикрыв потайной вход, и соскальзывает в темноту, предварительно коротко выдохнув. Подошвы сапог шлепают по каменному полу, подняв брызги скопившейся влаги. Судя по смраду, они в канализации. «Отлично», – недовольно фыркает Арианна, уже и не удивляясь своим неудачам. А ей то начало казаться, что в столице и вовсе не существует канализационных систем, учитывая то, в каком убожестве приходится жить беднякам с окраины. «Интересно, куда в итоге приведет эта мрачная дорога?» – успевает подумать Хилл, бросая взгляд наверх, к отверстию в потолке. Как девочка смогла допрыгнуть до возвышающегося люка, если сама Арианна едва ли достанет до него кончиками пальцев в прыжке? Тут за полу её рубахи слегка потянули, и Хилл опускает взгляд на девочку, тот час же пугливо отшатнувшуюся от неё. – Идём, – просто кивает девушка, ощущая легкий укол вины за то, что запугала ребёнка. Заматеревший внутренний голос тут же заткнул тоненький голосок милосердия, запнув его куда подальше. Доброта – непозволительная роскошь в разгар войны. Хватит и того, что она дает слабину каждый раз, как дело доходит до Тириона. Они петляют среди коридоров, пустынных и холодных. Звуки шагов эхом отдаются от камня, и лишь капающая вода прерывает этот размеренный ритм. Темно настолько, что дальше своего носа едва ли что-то увидишь, но провожатая не теряет темп, а после первых десятков шагов в маленьких ручках появляется факел, пламенным светом разливаясь по мокрому камню стен, пола и потолка. Путь долгий, тихий и какой-то безрадостный, ибо в такой тишине рождаются в голове только беспокойные мысли. Что там с Джейме после смерти сына и отставки с поста любовника Серсеи? Навестил ли он Тириона, дабы хоть немного скрасить его одиночество? Он ведь не верит этим глупым обвинениям? А что же сам Бес? Цел ли он? Получится ли у них без сторонней помощи вызволить из подземелья Тириона? Черт побери, им точно будет нужна помощь. Паук не в силах купить королевскую стражу, а ведь именно она будет нести ответственность за особо опасного преступника. Ей нужно связаться с Джейме... Примерно через три четверти часа они добредают до маленькой деревянной дверцы со ржавыми петлями, в которую снова приходится входить гуськом. Девочка закрывает потайной вход, который оказывается частью деревянной резной стены погреба. Помещение тесно заставлено бочками со спиртным, в другом конце видны запасы еды и солений; здесь тоже пусто и прохладно, но воздух уже не пропитан влагой и вонью, впитавшейся, казалось бы, в сами стены. Малышка уверенно скользит между нагромождений, и Арианне остается только молча идти следом через очередной странный вход в бочке, а после по отчего-то пустынным замковым коридорам прямиком в небольшую комнатку, возможно, одну из комнат для прислуги. – Я рад, что вы незамедлительно явились, – сложив руки за спиной, вкрадчиво замечает Варис, терпеливо ожидающий пока Арианна отряхнется с дороги. На его губах застыла вежливая улыбка, а голос всё такой же мягкий, обманчиво ласковый. – Какие новости? – уже и не думая о вежливости и церемониях, переходит к делу Хилл. – Король мертв, завтра коронация Томмена Баратеона, а после будет суд над Тирионом Ланнистером. Под подозрением также находится Бронн Черноводный, которого не впустят в темницу, а следующий на очереди наш милый знакомый Подрик Пейн. Хилл чувствует на губах полуулыбку, ведь дурной наёмник не предал карлика, а иначе уже был бы женат и богат. Жалко мальчишку Пейна, но Арианна уверена, что уж ему-то удастся спастись. – Мне нужно увидеться с сиром Джейме Ланнистером, – безапелляционно заявляет Арианна, на что Варис в легком изумлении приподнимает брови и беспокойно меняет положение рук, скрестив их уже перед собой. – Я не уверен, что это разумно, – медленно начинает Паук, но Хилл тут же нетерпеливо передергивает плечами. – Вы думаете, что я не знаю, о чем вы тактично смолчали? – девушка невольно крепко сжимает в руке поясной ремень. – Именно меня при первой же встрече казнят без суда и следствия солдаты Тайвина Ланнистера, то бишь все солдаты, что есть в Красном Замке. – Да, лорд-десница отчего-то безмерно ценит вашу жизнь, – после недолгой паузы соглашается мастер над шептунами. – Разве не наоборот? – с горечью фыркает Арианна, а Варис сочувственно поджимает губы. Этого ей ещё не хватало – жалости евнуха. – Мне нужен Джейме Ланнистер. – Вы сможете встретиться с ним за стеной, у дороги в Росби, – смиренно ответствует Паук, что не может не удивлять. С чего бы это он решил ей помочь? Так, стоп. Росби? – Он хочет покинуть Королевскую Гавань? – встрепенулась девушка, но евнух сохранял спокойствие. – Отнюдь. Он лишь помогает кое-кому сбежать, – чуть пожимает плечами Варис, а Хилл хмурится. Помогает сбежать? Но кому? – Когда он будет там? – не тратит время попусту девушка. – По моим сведениям он уже в пути, вам стоит поторопиться, – чуть склоняет голову Паук и приглашающе указывает рукой на дверь. Арианна подрывается с места, но дорогу преграждает немая девочка. – Вас проведут тайными коридорами, – учтиво добавляет мастер над шептунами, и ей остается лишь кивнуть, снова молча следуя за семенящей впереди пташкой. Брат не может помогать Тириону, ведь ещё не было суда, да и срок не пришёл. Бронн тоже, наверняка, не при чем, ведь его жизнь вне опасности, по крайней мере пока. Кто ещё может быть дорог Цареубийце? Лицо само всплыло в памяти – Бриенна Тарт. Объяснимо. Женщина-рыцарь приехала в Королевскую Гавань, чтобы спасти пропавшую девчонку Старк, которую обвиняют в убийстве короля. Честная девушка не скрывала своих клятв, не оправдывалась и не лебезила перед власть имущими – её жизнь в опасности с того момента, как она посмела переступить врата в сопровождении Джейме. Спустя десяток путанных коридоров, узких мощенных улочек и очередную щель в городской стене (и откуда только столько слабых мест в, казалось бы, неприступной крепости?) они оказываются в пролеске, у самой дороги, на которой стоят запряженные кони, Подрик Пейн, Бриенна Тарт, Джейме Ланнистер и Бронн Черноводный. Компания разношерстная, ничего не скажешь. Было ясно, что они прощаются. Цареубийца прекрасно подготовил свою возлюбленную к долгой дороге, подарив ей доспехи, собственный меч из валлирийской стали, золото и письмо, подписанное королем Томменом Баратеоном. Чудной мужчина, всё ещё не разобравшийся в своих чувствах. А вот Бриенна Тарт разобралась. Иначе почему краснеет по самую шею и до последнего не отводит зачарованных глаз с Джейме? Хилл тяжело вздыхает, глядя на эту сцену, но тут же ловит на себе внимательный взгляд и напрягается, безошибочно определив его хозяина. – Бронн, – она и сама не замечает, что невольно шепчет это имя. Губы наемника тут же взрезает усмешка, отчего ладони девушки начинают потеть. Приходится раздраженно вытереть их о рубаху, встряхнуть головой и решительно выступить из тени деревьев – Бриенна и Подрик уже достаточно далеко. – Сир Джейме, – окликает она брата, насилу оторвав взгляд от Черноводного, тут же поравнявшегося с лордом-командующим. – Ты? – удивленно вскидывает бровь Ланнистер, отвлекаясь от высокой фигуры наездницы, темнеющей вдали. – Деймон Хилл, сир, – сдержанно кивает Арианна, а несносный темноволосый мужчина насмешливо фыркает. – Что ты здесь делаешь? – командующий оглядывает её настороженно, почти враждебно. Да уж, сейчас она – подозрительная личность. – Я должен поговорить с вами, сир, – начинает Хилл аккуратно, но не отрывая взгляд от такой знакомой зелени. – Здесь и сейчас. – И зачем это мне? – гордо вскидывает подбородок Золотой Лев, скрестив руки на груди. Ух, снова напустил на себя важный вид. – Ради Тириона, – говорит она, не лукавя. Успевший заледенеть взгляд тут же смягчается, пусть и самую малость. – Я знаю, что вы не позволите ему умереть. – Суда ещё не было, о какой казни ты говоришь? – снова холодеет старший брат, но Арианна видит беспокойство и сомнение. Кто лучше их самих знает, чего стоят Ланнистеры? – Вы знаете, чем всё закончится не хуже меня, – качает головой Хилл и продолжает чуть тише, но в разы решительней. – Я прошу вас поспособствовать побегу особо опасного преступника из темницы Красного Замка. Вы готовы поступиться честью, чтобы сохранить жизнь брату? – Как ты? – вскидывается лорд-командующий, угрожающе распрямив плечи и сделав шаг навстречу оскорбившему его юнцу. Арианна бы съежилась от страха, не имей раньше дел с дракой, ведь вид разъяренного Цареубийцы, поистине, ужасает. Мужчина хватает её за ворот рубахи, и глаза девушки невольно расширяются – приходится схватиться за удерживающую руку в поисках равновесия, так как сила Ланнистера старшего приподняла её в воздух. Теперь Хилл едва достает носочками сапог до земли. – Эй, остынь, – хлопает по напряженному мужскому плечу наемник, и Джейме немного опускает руку, позволяя девушке увереннее встать на цыпочки. Лучше, чем болтаться в воздухе. – Ты вообще слышал, что говорит твой оруженосец? – лев сверлит гневным взглядом уже Бронна, но уж кого-кого, а Черноводного этим не запугать. – Ох, знал бы ты, каков мой оруженосец на самом деле, не торопился бы хватать за грудки, – ухмыляется наемник, и Джейме непонимающе хмурится, внимательно вглядывается в её лицо и отпускает. Хилл едва удерживает равновесие, невольно отступая на пару шагов и откашливаясь. – Что ты хочешь сказать? – требовательно вопрошает Ланнистер, обращаясь лишь к мужчине, с улыбкой наблюдающему за спешными попытками Арианны привести себя в порядок. – Сир Джейме, я уже сказал всё, что хотел. Когда примете решение, найдите Вариса. Буду верить в ваше благоразумие, – старается пригладить торчащие в разные стороны волосы Хилл, а после кивает, покидая компанию мужчин. – Мда, Ланнистер, – довольно тянет Бронн. – Забудь ты хоть на секунду о своей гигантской женщине, которой не успел залезть под юбку, а то достал уже вздыхать, словно влюбленная девица. – Что ты несешь? – вскидывается Джейме, временно забывая о своих несчастьях и о трудном решении, которое ему предстоит принять. Хилл, отдаляясь всё дальше, слышала, как Бронн Черноводный, продолжая издеваться над чувствами Джейме к некрасивой женщине-рыцарю, завёл песню, тесно связавшую судьбы двух этих людей. Песню, которая возрождала в памяти обоих страшные воспоминания, что с течением времени станут наполненными теплотой и любовью.Жил был медведь, косолапый медведь На шерсть его бурую любо глядеть! – Поднимись-ка, – кричит ему местный люд, На ярмарку вместе пойти зовут. – На ярмарку? – молвил он. – Я ведь медведь! Кому на шерсть бурую любо глядеть? Не к месту пред празднеством долго робеть – Компания пляшет и пляшет медведь. Три мальчика, козлик, танцующий бурый Веселятся, крутясь и вертясь, шумной бурей. На ярмарке деву встречает народ Прекрасную, скромную, кудри, как мёд. И в воздухе всюду хмельной аромат, Медведь водит носом – он мёду так рад! Что делать бедняжке? От бурого ведь Сбежать не получится ныне и впредь. – Я – честная дева, пристало ли мне С мохнатым медведем плясать в огне? Пропустил мимо уха всё бурый медведь, Подхватил деву в воздух и стал вертеть. – Нужен рыцарь мне рядом, не страшный зверь! – Дева билась, кричала, уж мне поверь! – Ты же бурый, косматый, медвежий твой род! Он уж слизывал с кудрей её светлых мёд. Кричит дева: Милый медведь мой мохнатый, С тобой будем вместе мы, друг косолапый! На пару ту любо всем было глядеть: Прекрасная дева и бурый медведь!