Прекрасным не считался черный цвет, Когда на свете красоту ценили. Но, видно, изменился белый свет, - Прекрасное подделкой очернили. С тех пор как все природные цвета Искусно подменяет цвет заемный, Последних прав лишилась красота, Слывет она безродной и бездомной. Вот почему и волосы и взор Возлюбленной моей чернее ночи, - Как будто носят траурный убор По тем, кто краской красоту порочит. Но так идет им черная фата, Что красотою стала чернота. У.Шекспир Сонет 127
Хилл снова проводит ночные часы в пропахшей алкоголем таверне, прокручивая в руке измятый металлический кубок, видавший, должно быть, не одну и не две попойки, переросших в потасовки. Никто не тревожит её мнимый покой, разве что собственные мысли хищными зверями терзающие душу. Дверь в темное помещение распахивается, свет ударяет по глазам, привыкшим ко мраку, но нежданные посетители, избегая возмущенных криков в свой адрес, благоразумно захлопывают её за собой. Их пятеро, и они шумной компанией растекаются вдоль стола с разливным элем. Судя по долетевшему запаху соли и рыбы, новоприбывшие – моряки, отдавшие свои предпочтения выпивке, а не мытью и смене белья. Хилл не переставала удивляться отсутствию брезгливости у мужчин. Она более не уделяет внимания зловонной компании, громко и смачно ругающейся с владельцем таверны, не прикупившим вовремя чего покрепче «ослиной мочи» в бочках. Девушка вновь погружается в мрачные раздумья о том, как бы заставить маленькую леди выпить яд, если и выйдет вырвать её из когтей Мартеллов. Да, Хилл планирует жестоко обмануть Серсею, разбить ей сердце, но другого решения нет. Или Мирцелла погибнет здесь и сейчас, или под крылом обезумевшей от жажды власти матери. Арианна не позволит девочке расплачиваться жизнью за грехи их семьи. Если Джейме и Серсея взяли на себя роль глав знатного Дома и всех Семи Королевств в придачу, то Хилл найдёт в себе силы на то, чтобы избавить от львиного гнета невинных. «Бронн бы непременно сморозил какую-нибудь колкость о склонности Ланнистеров к мазохизму», – невольно улыбается девушка, когда до ушей долетает неожиданно притихший разговор за столом напротив. – Говорю тебе, это точно Цареубийца, – вкрадчиво шепчет один из матросов, пригнувшись к столу и осоловело оглядываясь по сторонам. Очевидно, команда уже была подвыпившей, когда завалилась в новую таверну. – Да откуда ты знаешь, как выглядит Цареубийца? И с какой такой радости ему плыть в Дорн на пару с приятелем? Уж если командующий и двинулся бы в путь, то непременно с целой толпой за спиной, – со знанием дела хмыкнул другой мужчина, постарше и потрезвее. – Так он же однорукий, Боуэн! – словно втемяшивает в голову ребёнка простые житейские истины молодой матрос, не слишком сообразительный по мнению Хилл, ведь такими новостями не разбрасываются направо и налево. Значит, Джейме решил лично сопроводить свою дочь в Королевскую Гавань. Должно быть, этот поход был тайным, но не продуманным. Что за «приятель»? Кого мог взять с собой Цареубийца? Арианна догадывалась, и от этой смутной догадки сердце забилось чаще. – Разве мало калек на свете? – отмахивается всё тот же мужчина, в чьих волосах уже серебрится пара седых волос. – Десяткам воров оттяпали руки только за прошедший месяц, – он сдавленно хохотнул, и ему вторил гогот товарищей. Молодой матрос, уязвленный недоверием команды, замолчал, а после опрокинул кубок залпом. Арианна не знает радоваться ли людской глупости или сетовать на неё, но конкретно это заблуждение ей только на руку, хотя смышлёные, наверняка, успели растрезвонить хорошие новости, а то и продать их втридорога. Хилл нужно спешить, иначе двое дураков помрут ещё на подъезде к городу. Хоть Бронн и отличный воин, полагаться на него не следует, когда кругом одни враги. Девушка выскальзывает из таверны, невольно поморщившись от яркого солнца. Обзавестись что ли повязкой на глаз, как бывалый морской волк? Хилл встряхивает головой, сбрасывая усталость; желудок неприятно сводит, и Арианна старается припомнить, когда последний раз нормально ела. Давненько. Аппетит пропал ещё в Королевской Гавани, вся еда на вкус стала пресной, и хоть девушка и старалась запихивать в себя что-то раз в сутки, желудок это достаточным для хорошей работы не счел. Нет. Есть ли смысл мчаться неведомо куда? Чумная парочка обязана прибыть в Водные сады, где на данный момент припеваючи живёт принцесса, и если их перехватят в дороге, Хилл ничем не сможет им помочь. Оставалось верить в то, что Бронн не только отличный боец, но и хороший учитель фехтования. В силе и ловкости наемнику не откажешь, ей ли не знать? А потому девушка продолжает уповать на то, что этого будет достаточно, разворачивается на пятках и словно бы через силу движется в направлении дворцов Мартеллов. Чертов наемник настолько плотно засел в голове, что девушка теряет всякую осторожность, рациональное мышление отступает под натиском ничем не оправданного волнения за беспокойную задницу мужчины, один вид которого кружит голову. Она не таится, но уверенно пересекающий улицы мальчишка, от которого разит потом, морской солью и дешевым элем не вызывает подозрений. То ли ей на руку загар, так и не покинувший кожу со времен Эссоса, то ли темные волосы, то ли смрад после долгой дороги без возможности умыться и скинуть с себя грязную одежду. Здесь негде шиковать, но помыться и переодеться шанс обязательно выдастся, позже. Пусть её и воротит от собственного запаха сейчас, хоть она и поменяла нижнюю рубаху, но ни времени, ни лишних средств на такие простые удобства у неё нет. Арианна спокойно проникает в Водные сады, и это очень и очень странно, ведь обитель знатного рода должна не просто тщательно стеречься, она обязана быть неприступной. Куда могла опрометью сорваться охрана, да ещё и с главного входа, никого после себя не оставив? Но не успевает Хилл сделать и пяти шагов по запретной территории, как выскочивший из-за угла воин с копьем наперевес окликнул её. – Стой! Кто таков будешь? – южный акцент резанул ухо, и Арианна впервые всерьез задумалась о своей легенде. Не слишком ли она глупа? – Добрый день, – вежливо улыбается она, не делая резких движений. – Я – сын Дейона Сэнда, отец говорил, что будет на посту. – А, – протянул мужчина, немного расслабив плечи, но продолжая подозрительно оглядывать незнакомца. – Впервые вижу тебя. Ты, кажется, был... – словно припоминая что-то, протянул стражник, косясь на Хилл. Девушка едва не фыркнула от столь очевидной проверки. – Я обучаюсь у кузнеца на краю города, бегать домой неудобно, да и хозяин не позволяет надолго отлучаться, – Арианна рассмеялась, глупо почесывая затылок. Волосы остались в полном беспорядке, сально поблескивая на солнце. – Да уж, Мериадок не отличается добротой, – понимающе фыркает воин, вконец расслабившись. – Так что же случилось? Куда все подевались? – Хилл неловко покрутила головой, а после доверчиво воззрилась на стражника, заглядывая тому в рот. Польщенный столь явным уважением от желторотого мальчишки, мужчина приосанился и расплылся в высокомерной улыбке. – Да там стычка какая-то, – чуть пожимает он плечами. – Покушение на принцессу Мирцеллу, если я верно понял. Арианна замерла, доли секунд обдумывала услышанное, а после сорвалась с места, углубляясь в центр благоухающих лабиринтов из цветистый кустов и раскидистых деревьев. Ей вслед полетело гневное ругательство, но покинуть пост мужчина не посмел, продолжая поносить дурного мальчишку на чем свет стоит. А Хилл летела вперед, не разбирая дороги, по стройным тропинкам, между красочных фонтанов и очаровательных прудов, выискивая глазами белокурую голову. О, девушка нашла причину переполоха! Похолодев от страха, Арианна следила глазами, как разодетые мужчины бросали к ногам стражей оружие, но не они привлекали внимание, а девушки. Девушки, облаченные в кожу и сталь, гневно сверкающие лезвиями глаз на принцессу Мирцеллу, распластавшуюся рядом с женихом и беспокойно ощупывающую его лицо. Ох, Семеро, она ещё и влюбилась в дорнийского принца... Тело само по привычке скользит в тень куста, сокрывшись от возможных взглядов. Хилл утыкается лбом в раскрытую ладонь и сцепляет зубы, чтобы, не приведи Семеро, не разразиться криком, рвущимся из самых недр. Два идиота в плену принца, Песчаные змейки заприметили свою жертву, а племянница не горит желанием покидать Дорн, влюбленная и расцветшая, словно магнолия. Арианне хватило одного взгляда на прекрасную девушку, в которую превратилась племянница, чтобы понять, что жених её не отпустит. Только слепец не падет перед её очарованием. Что же, раздери всё Семеро, ей теперь делать? Как же она устала... Хилл потирает пальцами виски и глубоко вдыхает нагретый солнцем воздух, полный удушающих ароматов цветов. Кругом только журчание воды, шорох листьев, и всё отдаляющийся низкий голос, бросающий дурацкие шутки – наемник, наверное, никогда не молчит. Идиот. Принц не захочет портить отношения с королевой, пленив её брата-близнеца и по совместительству командующего Королевской Гвардии, но это и не спасет Мирцеллу. Отпустит ли Мартелл девочку вместе с Джейме? И если всё выйдет, то не разобьет ли это все планы по спасению девушки? Да почему же всё не может быть просто... – Ищите его! – услышала Хилл сквозь поток темных мыслей, затмивших на время весь мир. – Он должен быть где-то здесь! – знакомый мужской голос, ещё недавно клявший её на чём свет стоит. Пекло, попасться никак нельзя, ведь тогда избежать казни станет невозможно, что и говорить о планах на спасение девчонки и возврат себе имени. Арианна резко пригнулась, судорожно рыща глазами в поисках лазейки. Там, где совсем недавно сражались за жизнь маленькой принцессы, ныне собрались стражники, обещая расправу тому, кто дерзнул ворваться в эти райские сады. Девушка сглатывает, медленно и долго выпуская из легких воздух, чтобы успокоить сердцебиение и унять дрожь в руках, а после неслышно, согнувшись в три погибели, направляется к розовым кустам рядом, пока стражи обходят территорию. Благо, их только трое, ведь в такой суматохе свободных рук днем с огнем не сыскать, ну и, конечно же, признавать своё упущение мужчине, встретившему её у ворот, не захочется. Арианна дышит медленно, размеренно, в такт своим шагам, а после улучает момент скользнуть в тень. Ждет, пока шаги стражника прямо за кустом не начнут отдаляться, срывается с места и припускает к стене. Кто бегает быстрее – мужчины с копьями и кинжалами на поясе или девчонка в мужских брюках? Когда Хилл ловко перемахивает через высокую стену, цепляясь за плющ, тесно увивший каждый уголок кирпичной постройки, все возможные вопросы отпадают, но девушка торопливым шагом удаляется от дворца, пока тот не скрывается за десятком домов. В таком виде разгуливать больше не стоит, а потому Арианна сбавляет ход, внимательнее оглядывая дома, и находит глазами обветшалую вывеску: «Чешуя змеи». Хилл небрежно откидывает назад грязные волосы, ставшие чрезвычайно неприятными на ощупь, и аккуратно распахивает дверь. В сомнительном заведении царит полумрак, но столы и лавки по углам заняты людьми, не обратившими внимание на нового посетителя. Что ж, похоже это своеобразное местечко «для своих», ведь кругом лишь дорнийцы, одетые на схожий манер и мило болтающие между собой. – Приветствую вас в «Чешуе змеи», – хрипловатый голос мужчины привлекает внимание девушки, и она внимательно оглядывает дородного брюнета с кустистой спутанной бородой. Судя по чистой одежде и в меру ухоженному виду, встречающий был хозяином таверны. Хилл вежливо улыбнулась ему. – Я ищу комнату, найдется ли у вас какой ночлег? – просто интересуется Арианна, веря в то, что возможность умыться и выспаться без корабельной качки вернет к ней здравомыслие. – Найдется, – кивает мужчина, и возвращается к дубовому столу у дальней стены, за которым толпились бочки с пьянящей жидкостью. – Договоримся о цене? – приподнимает вопросительно брови хозяин, а Хилл молча кивает, опуская ладонь на мешок с золотом на поясе. Ещё один вопрос, который стоит обдумать – как жить дальше и где искать средства для существования, ведь более некому выплачивать ей содержание. Занятие грабежом – последнее, чего бы ей хотелось, но, если иного выхода не найти, то ничего не попишешь. Главное промышлять не в столице, а то походить на старшего брата не только ланнистеровскими чертами, но и отсутствующей конечностью не в её планах. Её заселяют в скромную комнатушку, в которой кишмя кишат добрые соседи – клопы. Хилл невольно ежится, однако же входит внутрь, брезгливо морщится и обреченно вздыхает. Тщательно встряхнув простынь и перевернув матрас, Арианна опускается на постель. Ей не привыкать к столь отвратительным товарищам по кровати, а потому в сон девушка провалиться смогла без лишних усилий. Ранним утром она уже была на ногах, слоняясь по холодным каменным дорожкам, впитавшим в себя всю ночную прохладу и готовившимся разогреться до красна жарким днем. Дорн более прочих мест в Вестероссе походит на Эссос, и палящее солнце с золотым, горячим песком – прямые тому доказательства. Быть может, на людские нравы более всего влияет климат и ландшафт? Стряхивая с себя остатки сна, Арианна ускоряет шаг, а после трижды стучит в хлипкую дверь домишки из потрескавшегося кирпича. Та со скрипом распахивается, да так широко, словно хозяин не боится ни чужих глаз, ни злых языков, ни грабителей и убийц. – О, снова ты! – с поразительно радушной старческой улыбкой встречает её лекарь. – Прошу прощения за беспокойство, – сможет ли этот загадочный беглый мейстер помочь ей? – Полагаю, вы прибыли с тем рыцарем с запада, – как бы невзначай бросает себе под нос старик, когда Хилл проскальзывает мимо него в темное помещение лавки. – Рыцарем? – вопросительно вскидывает бровь девушка, испытующе глядя в испещренное морщинами лицо. – До меня дошли слухи, что сюда прибыл сам Джейме Ланнистер, – и снова приглушенный голос, мягкий, вкрадчивый. – Люди говорят, что он прибыл в сопровождении лишь одного воина, да только странное это совпадение – вы, а после сам лорд-командующий... – Вы смешали воедино оборванца, изрядно воняющего уже вторые сутки, и холеного южного лорда? – смеется Арианна, и собеседник снисходительно улыбается. – Они отплывут завтра, когда солнце будет в зените. – Не предлагаете же вы мне напроситься на корабль принцессы? – продолжает смеяться девушка, параллельно оглядывая травы, грамотно засушенные и развешанные вдоль стен. – Я здесь за вашим лучшим ароматическим маслом. Негоже прибывать домой без подарка. – И для кого же сей подарок предназначен? – Какое это имеет значение? – пожимает она плечами, но тут старик серьезнеет, принимая вид истинного профессионала парфюмерного дела. – Конечно же, это имеет значение! Мужской аромат или женский? Для молодого ли человека, или для старика, а, может, на подарок ребенку? Все эти факторы принимаются во внимание для подбора качественного товара. А помимо этого, есть ли у человека непереносимость какого-либо продукта, какой образ жизни он ведет... – Понял-понял! – прерывает поучительную лекцию Хилл, так как хренов лекарь выглядел так, будто готов продолжать битый час распинаться о своих талантах. Проще всего подобрать масло себе, ведь в свете последних событий стало кристально ясно, что в условиях войны чистота – не самая доступная вещь. – Это подарок молодому мужчине, постоянно имеющему дело со сталью и лошадьми. Он не знатен, да и денег в моих карманах не так много, но буду рад, если вы сможете что-то подобрать. – Что ж, это не будет проблемой, – удовлетворенно кивает он, внимательно оглядывает Арианну с ног до головы, и удаляется к полкам с десятками скляночек разных мастей. Пока старик поводит носом, поочередно приоткрывая один за другим флакончик, девушка нетерпеливо покачивается с носков на пятки, не теряя из вида доморощенного парфюмера. – Кажется, вот этот, – бормочет под нос престарелый мужчина, вновь двигаясь по направлению к девушке и сжимая в руке голубой флакон. – Попробуйте, прошу, – сохраняя самое сосредоточенное выражение лица, протягивает ей бутыль собеседник. Арианна смиренно принимает ароматное масло, понимая, что спорить с этим знатоком – себе дороже, и, вынимая резной стеклянный колпачок, вдыхает. Ещё. И ещё. Терпкий запах приятно щекочет ноздри, а в голове тут же мелькает ряд образов, сменяя друг друга с невероятной скоростью: сталь, пот, кровь, пепел, и, против всякой логики, покой. Морская соль, хвоя какого-то южного дерева, перец и что-то ещё. Неуловимое, неясное, но придающее целостность умопомрачительному аромату, при одном только вдохе которого в памяти четко всплыл образ темноволосого мужчины, сводящего с ума. «Так может сказать только такая маленькая и наивная леди», – раздается в голове бархатный голос, и смутный образ ехидно улыбается. Что это? Когда? – Вам подходит этот аромат? – уточняет голос лекаря, прорываясь сквозь вату в ушах и пелену неясных образов, затмевающих сознание. – Да, – выдавливает из груди хриплый шепот девушка, не в силах перестать вдыхать эту пленительную смесь. – Тогда договоримся о цене, – улыбается довольный собой лекарь. Арианна находит в себе силы закрыть флакон и вернуться в реальность, но рука сама продолжает крепко сжимать в кулаке волшебную стекляшку.*****
Хилл не ищет ночлег, отдав предпочтение бдению на воображаемом посту у берега, от которого завтра отчалят те трое, что дороже сна, пищи и отдыха. Примостившись между острых скал, выброшенных когда-то на берег волнами, а ныне надежно возлежащих в отдалении от порта, девушка тяжело и шумно выдыхает, стараясь сбросить с души напряжение. Ей нужно во что бы то ни стало попасть на борт корабля, в котором будет Мирцелла, а самый простой способ, чтобы это осуществить – предстать перед Джейме и Бронном. Вот только если второй с радостью возьмет её в свою каюту и постель, то первый, наверняка, задастся не одним вопросом о загадочном оруженосце наемника... Быть может, Бронну хватит лояльности, чтобы подыграть ей в этом спектакле абсурда. Уже к закату вдали показался корабль, что остался маячить на горизонте, ожидая своих достопочтенных пассажиров. Что ж, в пору было дивится расторопности принца Дорана, который в кратчайшие сроки намеревался избавиться от прекрасной возможности для дорнийцев разжечь войну. Эллария Сенд ему этого не простит. Как бы хитрющая и злющая кобра не нанесла удар раньше, чем златовласая принцесса покинет зону наивысшей опасности. – Стоит ли мне сообщить о появлении нарушителя спокойствия однорукому лорду-засранцу? – тянет голос откуда-то сверху, и Хилл вздрагивает, вглядываясь в темную фигуру, смутно освещаемую в вечерних сумерках. – Т-ты? – Арианна пару раз силой смаргивает, намереваясь выбросить из своей явно дурной головы навязчивый образ наемника, который, как репей, засел на подкорке сознания, в нежелании отцепляться. – Ты хотела сказать «сир»? – ехидно усмехается Черноводный, спрыгивая с высокого камня в укрытие, которое всё же не смогло спасти её от острого взгляда голубых глаз. – Как ты нашёл меня? – невольно хмурится девушка, разозленная неоднозначной реакцией тела на его приближение. Шаг назад. Два широких шага мужчины навстречу, сведших её глупые попытки отстраниться на «нет». В голову тут же пришла мысль о том, что видок у неё сейчас прескверный, а запах, должно быть, и вовсе удушающий. Она закусывает губу и вновь отступает, приникая спиной к холодному камню, одному из тех, что стеной окружают эту своеобразную пещеру без потолка. – Чем это ты, интересно, здесь занималась? – продолжает улыбаться Бронн, явно порадованный её замешательством и неловкостью. Гад. – Это не твоё... – уже собиралась сказать Хилл, но вздрогнула, когда мужская рука облокотилась о камень в каких-то сантиметрах от её плеча, и знакомый запах заполнил собой все легкие, не позволяя размеренно дышать. Девушка судорожно вдохнула и стиснула руку в кулак, истерически собирая разлетевшиеся по углам мысли в некое подобие порядка. – Что-что? – невинно интересуется мужчина, якобы не расслышавший её оборвавшийся ответ, и склоняет к ней голову, чтобы уж наверняка не пропустить вторую попытку. Скотина. Заносчивый ублюдок! Как он смеет так себя с ней вести?! – Вас это не касается, сир Бронн Черноводный! – яростно чеканит Арианна, храбро встречаясь с насмешливым взглядом. «Куртизанка», – неожиданно ударяет в голову всё то же размытое видение, что захватило её в домике лекаря. – Эссос, – срывается с губ озарение. – Ты был в Эссосе. В кое-то веки легкое замешательство появляется на самодовольном лице. У Семерых прекрасное чувство юмора, ведь именно этот засранец-наемник был её первым собеседником на незнакомой земле. – С чего это вдруг? – уточняет Бронн, и Хилл криво усмехается. Конечно же, он не помнит. А ведь ещё тогда ему удалось разглядеть в ней девушку. Ещё со светлой кожей, не заветренной песком и не обожженной солнцем... – Ты выводишь меня из себя с самой первой встречи, – нет, Хилл не злится. Поток противоречивых чувств сделал голос каким-то мягким и тихим, мужчина даже непонимающе вгляделся в её лицо, отчего губы сами сложились в улыбку. Захотелось дотронуться до колючей щеки, и Арианна не стала останавливать уже занесенную руку. Подушечки пальцев приятно кольнуло, и они скользнули к виску, но не смогли устоять перед черными вьющимися волосами и зарылись в них полностью. – Твои перепады настроения наводят на нехорошие мысли о твоем нездоровом рассудке, – хмыкает мужчина, но приближается, утыкаясь своим лбом в её лоб. Он горячий. Горячее, чем должен быть, а потому девушка словно трезвеет и придирчиво пробегается по наемнику взглядом. Бисеринки пота у виска, сделавшие волосы влажными, бледная кожа и странные круги под глазами. А ещё умелые и крепкие руки едва заметно подрагивают. – Ты болен? – всерьез обеспокоившись, Хилл обхватывает изможденное лицо ладонями, и его руки тут же смыкаются на её талии. Ух, этот мужчина в любой ситуации останется похотливым змеем. – Нет, это последствия отравления, – хрипло шепчет Черноводный, прижимая её к себе крепче, а после мягко выскальзывает из девичьих ладоней, уткнувшись в тонкую шею носом. Его дыхание обожгло чувствительную кожу за ухом, заставив тревожно сжаться мышцы внизу живота. Тревожно и томительно. – Кто тебя отравил? – едва не теряя нить разговора, выдавливает из себя притихшая девушка. – И где ты взял противоядие? – Одна из девок Сенд успела задеть меня клинком. Самая красивая из всех, что я видел, – странно хмыкнул он куда-то в шею, но тон, которым был произнесен комплимент в адрес Песчанной змейки, не скрасил слов. Отчего-то они неприятно царапнули грудь, и это Хилл не понравилось. Очень не понравилось. Плечо раздраженно дернулось, отчего мужчина усмехнулся, пощекотав нежную кожу щетиной. – Что? Мне даже ради спасения собственной шкуры нельзя раздавать комплименты женщинам? – его голос заметно понизился, вновь вернув себе игривость. – Какое мне дело до твоих похождений? – небрежно бросает девушка, но сильные руки на талии делают крепкие объятия мягче, и приходится рванно вздохнуть, уперевшись ладонями в мужские плечи. Отстраниться не вышло, но не то чтобы Хилл искренне приложила к этому усилия. – Твои дражайшие родственнички оставили меня без замка, – ворчливо бормочет наемник, и Арианна непонятно почему улыбается при мысли о том, что недалекая девица не стала его женой. – Было бы неплохо иметь титул и поместье, – замечает она, не сумев стереть с лица улыбку. – Однако в военное время наличие оных, похоже, бессмысленно. – Я слишком стар для того, чтобы продолжать наемничать за золото. Желаю умереть в роскошной постели в собственном замке, окруженный оравой детей и внуков, жадно ожидающих завещания. Хилл смолчала, в красках обрисовав в голове картину возлежащего на постели Бронна, состарившегося, но всё ещё приятного глазу. Его дети, наверняка, унаследуют темные вьющиеся волосы и глаза цвета ясного неба, что способны темнеть от мрачных мыслей, злости или желания... – Хорошая мечта, – после долгой паузы всё же шепчет Арианна. Сколько времени стоят они обнявшись? Как долго ведут диалог в темном месте, сокрытом от любопытных взглядов? Словно расслышав её мысли, мужчина поднимает голову, перестав согревать шею своим горячим дыханием. Руки остаются расслабленно лежать на девичей талии, и Хилл понимает, что её это более чем устраивает. Будь её воля, она бы всю жизнь так и стояла в его объятиях, перебрасываясь словами и глядя друг другу в глаза. Жаль, что так не будет. – Зачем ты здесь? – к нему вернулось холодное спокойствие, временно отступившее в сторону ранее, а потому Арианна внутренне подобралась и приготовилась врать. Врать так, чтобы он поверил. – Хотела помочь спасти Мирцеллу, – а вот это правда, не способная вызвать подозрений у того, кто знает, что под личиной темноволосого мальчишки скрывается бастард Тайвина. – Что-то я не заметил твоей инициативности в садах, – иронично подмечает мужчина. – Я не дура, чтобы лезть в пекло драки, обреченной на провал, – сердито сводит брови девушка, вскинув подбородок. – Даже если твоего милого однорукого засранца закололи бы на месте? – испытующий взгляд голубых глаз, но Хилл ограничивается мрачной решимостью. Спасение Джейме не входило в её планы просто потому что ей это не по силам. Как спасти того, кто отбрыкивается от сторонней помощи яростнее, чем самая строптивая кобыла? Такое оказалось по силам только Тартской Деве, чья жизнь сейчас и без того висит на волоске. – Я здесь за Мирцеллой, – глядя прямо в глаза мужчины, чеканит девушка. – Почему ты думаешь, что она поедет с тобой? Принцесса более не ребёнок, которого можно обвести вокруг пальца, – он всё понял. В который раз считал её, будто книгу, но... Но, быть может, ей дозволено разделить с ним грех? – Потому что я убью её, – понизив голос до едва слышного шепота, признается переодетая в мальчишку шпионка. Она – не та, кому стоит доверять, но и он – не оплод честности и добропорядочности. Однако сейчас сир Бронн Черноводный размыкает объятия, отступая от неё на шаг и внимательно вглядываясь в решительное лицо, отчаянно выискивая следы зарождающейся улыбки. Это ведь шутка, да? – У меня есть яд, способный умертвить человека на сутки. Серсея обязана отпустить дочь, потому что иначе убьет её также, как убила первого отпрыска. Мне не жаль короля Джоффри, но я не позволю Мирцелле стать жертвой властолюбцев. Она – моя семья, как и Томмен. – С мальчишкой ты опоздала, – согласно кивает Бронн, заметно расслабившись. Ещё пару мгновений назад его фигура была одним напряженным нервом, но сейчас он чуть выдохнул, готовый слушать. – Мне бы пригодилась помощь. Провернуть мой план в одиночку практически невозможно, – приходится признать свою слабость. Куда деваться? Забрать из под опеки Джейме единственную дочь – нелегкая задача; умертвить её, оставшись незамеченной – и вовсе утопия. – С какой стати мне рисковать головой? И если твоя стерва-сестрица не сильно меня волнует, то что делать с Цареубийцей? Не думаешь, что лишать родителей единственной дочери не слишком милосердно? О, ему это не по душе? Наемник, хоть и не отличался сердечностью, не был готов к такому. Или... Нет. Глаза всё так же холодны. – Куда ты денешь девчонку? – первый жестокий вопрос. – И что делать с церемонией провожания? Сутки – ничто в сравнении с семью днями и ночами в септе. Подкупила священников? А как не пустить к телу дочери королеву? Как вывести из столицы? Как заменить тело на похоронах? – вопросы продолжают сыпаться, как из рога изобилия, и Хилл морщится, как от ударов. – Твой план – дерьмо. Простой вывод, к которому она и без его помощи приходила не раз, но из его уст прозвучали её опасения куда весомее. – Я и без тебя знаю, что в нем полно пробелов! – раздраженно бормочет девушка, изрядно злясь то ли на скептически настроенного собеседника, то ли на саму себя. – И из-за этих пробелов ты лишишься жизни, – стальные глаза опасно сверкнули, что против всякой логики лишь сильнее разозлило. – Ты думаешь, у меня большой выбор? Да мои возможности настолько скудны, что даже стыдно сказать! В моем кармане пусто, никого нет рядом, все возможные союзники после смерти отца, который стоял за мной все эти годы, расползить по щелям! Я не знаю, что мне делать и к какой армии примкнуть в этой идиотской войне, чтобы по возвращении Тириона оказать ему помощь! – Арианна уже кричит, захлебываясь и полностью перестав контролировать своё дыхание. Все накопившиеся страхи, шок и боль перемешались в груди, неравномерно вырываясь наружу со спутанной речью. – А что если он не вернется? Что если не захочет видеть меня после того, что узнал? А вдруг я сама умру раньше? – руки зарылись в волосы, а всё тело начало сводить от струнного напряжения мышц. Глаза сухи, она не плачет. Не может расплакаться. – Чего ты хочешь? – простой вопрос, на который у неё нет ответа. Хилл молчит долго, а после шепчет, едва сдерживая истерический смех: – Дожить до глубокой старости и умереть в мягкой постели, окруженная детьми и внуками. Они смотрят друг другу в глаза несколько долгих секунд. Уголки губ дергаются, как от нервного тика. Бронн первый начинает хохотать, хлопнув себя по бедру, и девушка присоединяется к приступу истерического смеха. – Ну, тогда мы просто обызаны пожениться и лежать на этой пресловутой постели вдвоем, окруженные оравой отпрысков, – смеется Черноводный, а после распрямляется, заметно успокаиваясь, но не прекращая улыбаться. – Ты же знаешь, что умереть в один день – страшная пошлость, придуманная бардами? – фыркает девушка, утерев выступившие слёзы. Даже щёки и живот заболели от пережитой истерии. – Должен же кто-то подкидывать им сюжеты для песен, – ехидно замечает Бронн. – С такими смелыми мечтами тебе просто жизненно необходимо оставаться на стороне победителей. – Как бы ещё узнать, кто станет этим победителем, – хмыкает Хилл. – Ты часом пророчествами не балуешься? – О, нет. Эти ваши магические штучки держите от меня подальше, – короткий смешок и снова подобие собранности. – Я уверен, что в числе победителей твой мелкий братик. Его голова работает что надо. В столице ты оставаться по всей видимости не хочешь, да и свою сестрицу не очень-то жалуешь, хотя во мне крепнет вера в то, что такие люди всех переживут. Уж не планируешь ли ты податься на Север? – Север поразительно живуч – это исторический факт, – усмехается Хилл, чувствуя волну облегчения от полученного ответа хотя бы на один вопрос. Произнеся это вслух, она вдруг поняла, что её решение верное, сердце с ним согласно и интуиция угрюмо молчит. – Но там сейчас Болтоны, а в истреблении этих психов я почти уверен. Они нажили себе целую кучу опасных врагов. – Я отправлюсь с Мирцеллой к союзникам Старков. Их много, но мне нужны те, кто сможет помочь принцессе, не выдав её ни одной душе, хотя бы до поры до времени. Стоит выяснить в чьих руках сейчас власть в северных домах, а то после страшной резни Войны Пяти Королей, весь холодный край обескровлен. – Что ты можешь им пообещать взамен? Такую услугу тебе никто не окажет бесплатно. – Я.., – Хилл замялась, судорожно перебирая в голове возможные варианты, – я должна найти Старка. – И плевать какого, – согласно кивает Бронн. – Но мальчишки мертвы, бастард на стене, а Арья и Санса словно сгинули! Их же разыскивали все, кому не лень, а Серсея и вовсе пообещала кругленькую сумму за голову Сансы! Ведь даже Тартская.., – девушка оборвала себя на полуслове, прокручивая в голове то, что планировала сказать. «Даже Тартская Дева сейчас рыщет их по всему свету, исполняя дурацкую клятву». – Этому рыцарю я готов доверить своего оруженосца, без опаски за его честь, – прыскает в ладонь мужчина, и на душе Хилл становится легче. Бриенна Тарт. Не то чтобы угрюмая и до одури честная женщина была компанией её мечты, но влюбленная в Цареубийцу воительница точно даст сто очков вперед Болтонам, Грейджоям и Фреям (а именно они, увы, были вероятными союзниками, как властьимущие). – А не боитесь ли вы, сир, что вас заметят зажимающимся с оруженосцем? – стреляет глазами Арианна, под влиянием той пьянящей легкости, что поселилась в груди. – Хм, – в притворной задумчивости потирает подбородок упомянутый рыцарь, а после расплывается в хитрой усмешке. – Пожалуй, если так сложатся обстоятельства, ты просто обязана будешь на мне жениться, чтобы спасти от бесчестия! Хилл снисходительно улыбается. – Ты должна вернуться вместе со мной. Да только во внезапно возникшего оруженосца даже твой недалекий Цареубийца не поверит, не говоря уже о Мартеллах, что не сводят с нас глаз. – И что же ты прикажешь мне делать? – Стать моей шлюхой, – неприлично ухмыляется мужчина, но девушка улыбаться не спешит. Как не спешит и с пощечиной. В словах этого похотливого засранца есть доля истины. Ладно, не доля, а целое зерно, но это не значит, что она должна без раздумий схватиться за эту идею. – Полагаешь я на неё похожа? – вопрос без подвоха, чистый интерес. – Сейчас – нет, – честно заявляет мужчина, критически оглядев её фигуру в замызганном шмотье. – Пойдем со мной. Есть у меня здесь пара нужных знакомых, – заискивающе подмигивает наемник, и Хилл, обреченно вздохнув, следует за ним.*****
В ночной тьме они пересекают мощенные улочки, с шуршащим песком под ногами – он здесь везде, даже в желто-кирпичных домах, темнеющих в свете луны. Десятки одинаковых стен и крыш, и ни одного прохожего, что только настораживало. – Ты уверен? – шепчет девушка, опасаясь нарушать тишину, царившую в ночном городе. Мужчина не отвечает, продолжая молча и уверенно двигаться вперед, а ей ничего другого и не остается. Она уже отчаялась дождаться ответа, или пункта назначения, когда Бронн, схватив её за локоть, резко нырнул в узкий проход между двумя домишками. Он коротко стучит в маленькую деревянную дверь, пока Арианна старается соориентироваться в пространстве. Ей не приходилось бывать в Дорне раньше, она лишь вскользь мазнула по улочкам взглядом, занимаясь своими делами, да и ночной свет изрядно изменил окружение, но этот домик, кажется, был ей знаком. Обшарпанная левая сторона, чуть покосившаяся нижняя балка у крыши, паутина на маленьком окошке и едва заметная глазу вывеска со стороны главной улицы. «Чешуя змеи»! Озарение пришло одновременно с приоткрывшейся дверью, в которой показался тот самый хозяин таверны с проницательным взглядом из под кустистых бровей. Темный, дородный мужчина, умело торгующийся, так как выбить комнату с ванной у Хилл так и не вышло – ей досталась кровать с добрыми усатыми соседями, искусавшими за ночь всё тело. Хотя ей и не с руки было торговаться с тем, кто мог с легкостью донести страже о подозрительном южанине. Вместо приветствия хозяин кивает, пропуская ночных гостей внутрь. – Видно, хорошо, что я не доложил о тебе, кому следует, – криво усмехается брюнет, затворив дверь. Бронн переводит взгляд с загадочного союзника на Арианну. – Да, это ты верно сделал, Рорн, – кивает Черноводный. – Мне нужна Мара, она здесь? – В своей комнате, но придется подождать, – умный союзник не задавал вопросов, потому и Хилл предпочла за лучшее молчать. – Эля? – Было бы неплохо, – согласно кивнул Бронн, и Рорн тяжелой поступью направился к бочкам, разлил светлую жидкость по двум кружкам и протянул одну наемнику, вторую – девушке. Цепко окинув взглядом тесное помещение, должно быть, склад, Арианна вернулась взглядом к наемнику, который без опаски сделал большой глоток. Отзеркалив его действие, Хилл с наслаждением сглотнула пьянящую жидкость – не то пойло, что досталось ей в прошлый раз. Хозяин таверны преспокойно оставил их вдвоем, вернувшись в зал, к посетителям. Даже в ночи там были слышны негромкие голоса мужчин, но не они сейчас волновали девушку. Нет, она не опустится до вопросов об этой Маре. И вообще, ей пора бы привыкнуть, что Бронн Черноводный знаком со всеми борделями мира. Животное, ей Богу. – Скажи, ты ведь в курсе, что женщины, которым ты платишь за секс, не считаются? Я видел её последний раз четыре года назад, – как бы невзначай замечает мужчина, но Хилл только пренебрежительно фыркает. – Женщины, – недовольно завершает свой монолог Черноводный, опрокинув остатки эля разом. – Мужчины, – в тон ему бросает девушка, и Бронн уже обращает на неё возмущенно-злой взгляд, когда дверь тихо распахивается, впуская внутрь нечто гибкое, мягкое и благоухающее. Невероятно симпатичная женщина с копной смолянных волос и кругленьким личиком с большими медовыми глазами. Её невероятно женственную фигуру с тонкой талией, пышной грудью и округлыми бедрами облегала шелковая ткань, отливающая фиолетовым. Истинно кошачья походка, тонкие запястья и лодышки в золотых браслетах, но не столько это цепляло взгляд. Эта женщина буквально источала уверенность, словно любой встречный обязан был пасть к её ногам. – Какие люди, – обольстительно улыбнулась чертовка, огладив мужское плечо ловким движением. Черноводный жадно оглядел вошедшую, отчего Хилл захотелось запустить в его зачарованное лицо кружкой, которую до боли сжала в руке. – Мара, – расплылся в пахабной усмешке Бронн, а девушка уже скользнула от его плеча к руке, мягко проведя пальчиками по хитросплетению вен. Арианна отвернулась, силой проглотив гневный ком, поднимающийся к самой глотке, в желании высказать этим двоим всё, что она о них думает. – В этот раз ты не один, – наконец обращает на неё внимание брюнетка, впившись внимательным взглядом. Бронн, откашлившись, сумел оторвать себя от созерцания едва ли не вываливающейся из выреза платья груди и обернулся. – Именно за этим я к тебе и пришёл, дорогуша, – они оба без слов оглядывали Арианну, растерянно застывшую на табурете. Что это ещё за атмосфера? Две пары глаз оценивающе прошлись по лицу, засаленным волосам, груди, тщательно замаскированной корсетом и мужской рубахой, ногам, облаченным в брюки и высокие кожанные сапоги. Арианна всерьез начинала злиться, ибо что могла разглядеть в ней этакая ухоженная красотка – потрепанного жизнью юнца? – Неплохо бы понять, что внутри, а обертку уж я слеплю, – лукаво сверкает глазами Мара, и Хилл хмурится. – Шанс рассмотреть тебе предоставлен, – хмыкает Бронн, разворачивается на табурете, словно бы закончив разговор. Он что, скидывает её в руки шлюхи? – Ну, пойдем умоем тебя, а то сейчас на тебя смотреть страшно, – хихикает куртизанка, игриво пробежавшись по бедру девушки тонкими пальчиками, отчего та едва ли не слетает с места. Табурет шумно грохает об пол, а Черноводный прыскает, склонив к столу голову. Урод! – Какова недотрога! – притворно всплескнув руками, заключила Мара. – Что происходит? – всё-таки срывается с губ вопрос, полный негодования. – Настоящая шлюха поможет тебе лучше, чем кто бы то ни было, – сквозь смех выдавил Бронн, наслаждаясь её взвинченным состоянием. – Ублюдок, – цедит себе под нос девушка, передергивает плечом, но послушно следует за улыбающейся волшебницей, что должна сотворить настоящее чудо, превратив её в дорнийскую искусительницу. – Сквернословить при мужчине нельзя, дорогуша, – доверительно обхватив Хилл под локоть, шепчет Мара. От неё пахнет чем-то приторно цветочным, а её мягкая грудь заключила в тиски локоть – Арианна обреченно вздохнула. – Тяжко вздыхать нам тоже недосуг! – наставительным тоном продолжила представительница древнейшего ремесла. – Твой ротик совсем не для того создан таким мягким и притягательным. Он для того,чтобы доставлять неземное удовольствие, дарить ласку и нежность, – понизила она голос, сделав его тягучим и отчего-то волнующим. – Что за бред, – нервно пробормотала Арианна, зябко поежившись. – Мужчинам нравится, – примирительно погладила ладошкой её плечо собеседница. – Им всё нравится, – пренебрежительно фыркает Хилл, а шлюха лишь снисходительно улыбается, продолжая мягко направлять ту сначала вверх по деревянной лестнице, а после налево по узкому коридору к потрепанной двери, за которой оказалась купальня. Та самая, в которой Арианне отказали прошлой ночью. Ха! – Раздевайся, дорогая, – Мара отпускает из тесного захвата руку Хилл. Альтернативы не придвидится, а потому несостоявшийся оруженосец, глубоко вдохнув, отстегивает ремень с ножнами, отвязывает мешочек с травами и приступает к шнурку на штанах. Подруга Бронна, следует отдать ей должное, не уделяет её обнажению никакого внимания, подготавливая ванну. Вода нагрета, так как, очевидно, освежиться хотела сама Мара, но планы поменялись и та приняла это, как данность. А, может, Черноводный хорошо ей платит. На Арианне остаются только рубашка и корсет, когда руки вдруг перестают слушаться. Ей совсем не по душе принимать ванну под надзором этой... этой... этой женщины. – Не стоит стесняться, мне не впервой помогать леди, – на этот раз улыбка Мары вовсе не обольстительна, она и не старается больше приковать к себе взгляд, только мягко поднимает уголки губ, в попытке успокоить. Хилл стягивает рубаху через голову, а после привычными движениями распускает корсет. Удивленной шлюха не выглядит, она лишь пробегает по нагому телу взглядом и удовлетворенно кивает. – У тебя замечательная фигура, но необходимо хорошенько тебя вымыть и смягчить кожу. А ещё позволишь мне поровнее состричь волосы? Сейчас у тебя на голове какое-то гнездо, – добродушно усмехается Мара, и от её теплого тона Арианна начинает оттаивать. Сейчас ей следует слушать эту женщину и наматывать на ус все её советы, ведь опыта в разыгрывании девушки, а уж тем более куртизанки, у неё нет. Хилл послушно опускается в горячую воду, не сдержав вздох наслаждения – она мечтала о возможности умыться с невыносимо жарких дней на корабле. С головой окунувшись в ароматную ванну, девушка зарылась пальцами в волосы, стараясь смыть с них песок и морскую соль, а когда вынырнула и протерла от воды глаза, обнаружила готовую к омовению Мару с мокрой тряпкой в руках. – Я могу сама, – не очень-то решительно начинает Арианна, разомлевшая от ласкающей усталое тело теплоты. – Расслабься и отдыхай, – качает головой женщина, и Хилл позволяет ей растирать огрубевшую кожу содой, аккуратно смывать порошок тряпицей, и начинать этот незамысловатый процесс сначала. Мара, как и говорила, умело и быстро справилась со сложной задачей – добела отмыть чумазого оруженосца и его засаленные патлы. – Так-то лучше, – удовлетворенно заметила куртизанка, а после выудила из кадки бутыль с маслом и прямое лезвие, закругленное сверху и всаженное в рукоятку, лишенную узора. Арианна молниеносным движением вскочила на ноги и отошла к стене, грозно оглядывая женщину и холодную сталь в её руке. Мара насмешливо фыркнула. – Где ты видела дорогих шлюх с такой растительностью на ногах и руках? – Хилл недоуменно окинула взглядом шелковую кожу девушки, а после перевела взгляд на себя. – Но... – споткнулась она на полуслове, чувствуя жар, приливший к щекам. Мужчины не бреют ничего кроме бород, а Арианна более не может играть безбородого юнца. – Не бойся, я хорошо обращаюсь с бритвой, – Мара приглашающе похлопала по камням, и будущая шлюха Бронна Черноводного неуверенно присела перед ней, готовясь к пыткам. Пыток не было, лишь легкие массажные движения умелых рук постепенно, оставляющие кожу без защиты (именно так ощутилась эта непривычная прохлада). Когда и руки, и ноги, и даже редкие волоски на животе были смыты струей воды, Мара подняла на Арианну взгляд хитрых глаз. – Там тоже должно быть гладко, – бросила она быстрый взгляд на промежность, Хилл сглотнула, пристыженно отведя глаза и сжав руки в кулаки. Она даже не смогла выдавить из себя звука, но уверенно раздвинула колени в стороны. Никогда в жизни ей не приходилось чувствовать себя настолько беззащитной и униженной одновременно. Минуты тянулись словно часы, захлестывая стыдом и без того горящие щеки, расходясь неприятными мурашками по коже. – Вот и всё, – спустя бесконечно долгое время заключает Мара, довольно оглядев свою работу, выполненную на славу. Сейчас Арианна Хилл стала похожа на девушку больше, чем за все эти годы. – Осталось тебя приодеть, – игриво подмигивает женщина, вымотавшая за эти часы купания все нервы дотоле терпеливой девушки. Нет, после такого стресса в горле пересохло так, что Хилл остается только кивнуть, с особым тщанием закутавшись в протянутую светлую ткань. Она шлепает босыми ногами вслед за Марой, покидающей купальню, но на пороге их уже поджидает треклятый наемник, которого, очевидно, заело любопытство. Арианна резко тормозит, застыв в двух шагах от мужчины, так и не покинув комнаты с влажным каменным полом, она сильнее стискивает в руке ткань, обернутую вокруг груди. – Я готов разориться ради того, чтобы купить тебя, – шутливо замечает Бронн, но что-то в его голосе заставляет застывшую девушку поднять глаза. Рядом с наемником улыбается Мара, а сам Черноводный буквально пожирает блестящее от воды тело. – Твоего золота на меня не хватит, – запинаясь, выговорила Хилл, с трудом собирая разбежавшееся спокойствие. Ей удается сделать решительный шаг вперед, и она планирует скользнуть мимо мужчины в проем, догоняя уверенно плывущую по коридору куртизанку, когда сильные руки сбивают с ног, отрывая от земли. И вот Арианна Хилл всё же направляется за Марой, пусть и не своим ходом, зато возмущенно упираясь в крепкую грудь недвусмысленно ухмыляющегося засранца, подхватившего её на руки. – Отпусти меня немедленно! – шипит девушка, тщетно стараясь не привлекать внимание посмеивающейся искусительницы. – Только если на кровать, – смешок закончился невнятным звуком, так как Хилл прервала его ударом кулака в грудь. Бронн едва не закашлялся. – Что там про нежное обращение с мужчиной? Мара, из тебя не очень-то талантливый учитель, – недовольно замечает мужчина, удобнее перехватив Арианну. Хилл чуть не пискнула, когда её сильнее прижали к мускулистому телу. «Несносный! Похотливый! Своенравный! Невыносимый гад!» – мысленно поносит его последними словами девушка, едва ли не дрожа от злости. – Хочешь что-то мне сказать? – издевательски ухмыляется Черноводный, пока у Хилл в голове прокручиваются такие ругательства, которые не каждый мужчина позволит себе произнести. Да-да, именно такие, какими поносят друг друга морские волки! Но изо рта не вырывается и звука, и Арианна продолжает угрюмо молчать, стоически снося подобное к себе обращение, попутно не выпуская из рук крепко сжатый в кулаках ворот мужской рубашки. Бронну её молчание, похоже, по душе, он продолжает движение по коридору, а после заносит её в любезно открытую Марой комнату, проходит ещё пару шагов и опускает её. Не успевает Хилл облегченно вздохнуть, как понимает, что опустили её ни куда-то там, а на постель! – Какого хрена? – возмущенно начинает она, вцепившись в простынь, заткнутую у груди, но наемник только шире усмехается, не спеша отстраняться. Его склоненная фигура буквально источает решимость, что пугает до дрожи под кожей. Бронн приближается, опуская руки по обе стороны от девичьего тела на кровать, и многострадальное сердце новоявленной шлюхи заходится в бешеном ритме. – Ночь длинная, успеем перепихнуться разок-другой, – чуть слышно шепчет Черноводный в самые губы жмущейся к кровати жертве, напряженной, но не напуганной. Ещё нет. – У меня ещё много работы, – нарушает звенящую тишину Мара, скрипнув дверцами шкафа. И если Арианну посторонний голос отвлекает от гипнотизирующих голубых глаз, то наемник не отвлекается от её лица ни на секунду, хотя взгляд и перестает быть таким откровенным. – Думаешь успеть растлить её за одну ночь? – хмыкает Бронн. – Тогда я лучше справлюсь с этой задачей, – его глаза вновь темнеют, останавливаясь на девичьих губах. Хилл чувствует, как начинают потеть ладони. – Не сомневаюсь, – спокойно тянет Мара, которая, видимо, не испытывает никакого дискомфорта от творящегося прямо за её спиной. – А подобрать ей наряд и привести в порядок лицо тебе по силам? Доли секунд царило молчание, стягивающее в жгуты нервы, после шумный выдох мужчины, как знак вынужденной капитуляции, и медленное движение назад, позволяющее Арианне снова начать ровно дышать. Бронн падает спиной на постель, раскинув в стороны руки, и не планируя уходить. – Будешь наблюдать за примеркой платьев? – вопросительно изгибает брови куртизанка, а мужчина нагло отмалчивается. «Должно быть, старается слиться с интерьером», – мысленно негодует Хилл, но не выпинывать же наглеца взашей? Да у неё и права такого нет, раздери этого засранца Семеро... – Хочешь разодеть меня в шелка? – невесело интересуется Арианна, без лишних промедлений скользнув к шкафу, где придирчиво перебирала цветные тряпки Мара. – На твою фигурку шелка много не потребуется, – улыбается шлюха, выуживая с полки темно-зеленый куль. Хилл заранее хмурится. В её руках оказывается короткий лиф из темной кожи. Элемент одежды настолько мал, что и названия своего недостоин – он закрывает исключительно грудь, держась на тонких завязках со спины. Арианна послушно приспускает простынь, повязав ту на талии, и одевается. После скромного лифа в её руках появляется нижняя юбка из плотного шёлка, но и в ней есть изъян – вырез от середины бедра. Хилл вспоминает платья Элларии Сенд, содрогаясь от мыслей о том, что верхнего платья ей могут не дать вовсе, сославшись на невысокий статус нынешней роли. Но, к счастью, поверх ей позволили надеть легкую, почти воздушную ткань, скрепленную на плече брошью в виде змеи, но вольно оголяющую и спину до самой поясницы, и кожаный лиф. Предательское верхнее платье имело всё тот же вырез на бедре, при этом не имея никаких рукавов. Из-за спины кто-то выразительно присвистнул. Мара критически оглядела слепленную её руками псевдокуртизанку, оставшись, по всей видимости, довольной собой. Её нежные пальцы крепко обхватили подбородок девушки, покрутили голову из стороны в сторону под внимательным взглядом. Пару раз она даже поцокала языком, едва не заставив и без того недовольную происходящим Хилл отпрянуть. – Чем же ты занималась все эти годы? – возмущенно вопрошает Мара. – Неужели не было ни минутки на уход за кожей? – а после бросает уже за плечо Арианны. – Чудес творить я не умею! Сделаю всё, что смогу. Бронн молчал, когда лицо Хилл тщательно намазывалось чем-то темным, похожим на глину, а спустя несколько минут всё так же старательно терлось чистой влажной тряпкой. Следующим очищенную кожу покрыли странной кашицей, уложив при этом девушку на постель, любезно освобожденную наемником. Арианна так и уснула бы на этой кровати, если бы не беспрерывно оглаживающие оголенную руку пальцы. – Что ты делаешь? – с трудом произносит девушка. – Пытаюсь найти хоть какую-то выгоду в ожидании, – скучающим тоном заявляет темноволосый демон, выводящий из себя одним своим видом, одним прикосновением пальцев. – Я должен вернуться обратно до наступления рассвета. Ты пойдешь со мной и останешься в моих покоях. – И буду спать в твоей постели, – тихо довершает план Арианна, но ответа не следует. Только Мара снова начинает отмывать лицо новой мокрой тряпочкой, оглаживает ладонями щеки и мягко улыбается. – В дорнийских женщинах течет горячая кровь, но ты – не дорнийка, – с какой-то нерастраченной материнской нежностью гладит шлюха влажный лоб Хилл, продолжая улыбаться. – Скажешь, что тебя обучала Мара, что ты была продана в Дорн работорговцем в раннем детстве, но без крайней нужды о себе не говори ни слова, ясно? Наша братия откровенными речами о себе не отличается. Ты молчалива, а потому не отходи от Бронна далеко, цепляйся за руку, крутись рядом, садись на колени. Других мужчин не шугайся! Улыбайся всем, но в глаза старайся не смотреть, ясно? – она говорила наставительным тоном, не прекращая поглаживать лоб, щеки. Арианна не противится, не хмурится, а только внимательно слушает, внутренне собираясь с силами. – Мой меч, – вдруг понимает Хилл, но вопрос даже не срывается с губ. Шлюхи не носят мечей. – Где мои вещи? Девушка решительно поднимается на постели, разрывая гнетущее напряжение, звенящее в воздухе, и Мара жестом указывает направление. В углу комнаты разместился грязный ком, из которого торчал меч в ножнах. Да, у её верного стального товарища не было имени, простая сталь, ни толики драгоценностей в рукояти, но на скольких дуэлях он спасал её шкуру! Оставлять жалко, а с собой взять – никак. Хилл шумно выдыхает из легких воздух, поднимается на ноги, обув стоящие у кровати туфли, и ворошит кучу тряпья. Ненужный более корсет, большая рубаха, потертые штаны, сапоги, поясные ремни – всё это останется здесь, а, вероятнее всего, будет сожжено или выброшено прочь. Арианна задирает полы юбок и прилаживает к бедру, не оголяемому вырезом, ремень с коротким кинжалом, что ранее был припрятан на голени, в сапоге. Ей удается даже привязать к талии кожаный шнурок, на котором теперь крепко держатся два мешочка: с травами и с фамильным перстнем, к которому теперь присоединился флакон с ароматическим маслом. Флягу с премерзким, но действенным чаем Хилл позволила себе повязать открыто, и, не услышав возражений ни от Бронна, ни от Мары, успокоилась. Больше ей нечего брать с собой. – Хорошо, когда женщина умеет быстро собираться, – заключает Черноводный, сменив, наконец, свою вальяжную позу и встав с кровати. Он не поблагодарил шлюху, сумевшую за пару часов превратить гадкого с виду юнца в разодетую девицу легкого поведения, но бросил на мягкое постельное белье звякнувший при падении мешок, а после распахнул перед Арианной дверь. – Всех благословений вам, – бросает Хилл прощальный взгляд на Мару, и та повторяет её прощальные слова. Не медля, прекрасная пара – наемник и шлюха, покинули таверну «Чешуя змеи» и ступили на темные улицы города, прохладные и безлюдные. – Люблю тебя, чертовка, – умышленно громко заявил мужчина, притягивая Арианну к себе за талию, а после неприлично шумно хлопнул по ягодице. Хилл с трудом сдержала вскрик, обвив обеими руками мужской торс. Идти жутко неудобно, да и туфли жесткие, но девушка растягивает губы в улыбке и продолжает виснуть на похотливом рыцаре, не прекращающем не по-рыцарски мять её пятую точку, умудрившись даже начать игриво хихикать. Они добираются до замка без лишних приключения, стража, смерив Бронна неодобрительным взглядом, спроваживает их пару до самых покоев. Мужчины впервые на памяти Хилл глядели на неё так долго, так задумчиво и так жадно. Её тело само прильнуло ближе к Черноводному, но, вторя совету Мары, она растягивает губы в легкой улыбке, игриво пробежав пальцами по груди наемника. Бронну, по ощущениям, роль пришлась по вкусу, и его рука не прекращала свои поползновения, успев за короткие сроки огладить живот, талию, бедро и ягодицу. Вторая рука тем не менее от поясного ремня не отрывалась, а глаза внимательно следили за массивными фигурами стражников. Уже у дверей в покои рыцарь-наемник кинул вполоборота: – Благодарю за то, что проводили до самой двери! Не перестаю удивляться тому, насколько важной шишкой стал, – Арианна едва не рассмеялась тому, как скривились дорнийцы, а Бронн уже отворил одну из створок дверей и мягко подтолкнул её в спину, пропуская вперед. Хилл подчиняется и, не глядя, делает пару шагов вглубь комнаты, слышит, как Бронн опускает затвор, бегло осматривается. Покои невероятно большие для простого рыцаря: просторная гостиная с пестрыми плитками пола и десятком подушек на полу, раскиданных кругом у маленького столика из темного дерева; и слева, и справа есть спальни с кроватями в цветастом балдахине и золоченных шелках. Свечи не горят, но луна прекрасно освещает гостиную с массивными окнами, выходящими в сад, позволяя угадывать очертания интерьера. Когда из правой спальни слышится движение, Хилл резко оборачивается, старательно вглядываясь во тьму. Из чернеющего проема показывается мужская фигура. – Где ты шляешься, черт бы тебя побрал! – знакомый голос врезался в сердце. Совсем скоро Арианна должна будет причинить ему боль. – Угадай с одного раза, получишь шиш, – ухмыляется из-за девичьей спины Бронн, неслышно приблизившись и уже обеими руками притянув Хилл к своей груди. – Обойти каждый бордель – цель твоей жизни? Как ты вообще можешь трахаться в такой момент?! – раздраженно передергивает плечами Джейме, вышедший, наконец, под лунный свет. Он не удосуживается даже взглянуть на Арианну, зато Бронна буравит потемневшей зеленью глаз. – Скажи ещё, что будь здесь твоя Тартская Девка, ты бы не всучил ей в руки свой другой меч! – ядовито замечает наемник, заставляя изумрудные глаза гневно сверкнуть, а единственную руку брата сжаться в кулак. – Ох, сиры, – как можно нежнее и певучее тянет Хилл, оглаживая сжимающие её талию руки. – Не стоит ругаться. Мы можем весело провести время и втроем, – мурлычет девушка, удивляясь тому, что её голос вообще способен так звучать. Совсем ни как у Мары, конечно, но сгодится. Как и ожидалось, Джейме только переводит на неё недовольный взгляд, внимательно оглядывает лицо, но остается равнодушен. Хилл слышала о том, что Цареубийца на диво честен перед Серсеей. Лишь ей одной отданы и сердце, и тело прославленного рыцаря Семи Королевств. – Где-то я тебя видел, – вдруг выдает Ланнистер, и Бронн тут же присвистывает. – А сам из себя недотрогу строил! – насмешливо начинает брюнет, но обрывается, когда Хилл кладет ладонь на его грудь, останавливая поток ехидной речи, что, должно быть, готовилась в кудрявой голове. – Не хочу показаться неучтивой, милорд, – заискивающе глядя на рыцаря, произносит девушка, – но у меня хорошая память на мужчин. Вас в Дорне мне встречать не доводилось. – Спать посреди борделя я не планировал, – сурово бросает в лицо Бронна Джейме, но тот только фыркает. – Так не спи, – он преспокойно тянет за собой Хилл, в левую спальню под грубое раздраженное ругательство за спиной. Отчего-то Цареубийца необычайно лоялен к наемнику – оттого ли, что именно он жестоко обучал его фехтованию левой или оттого, что тот успел спасти его львиную шкуру? – Шлюхи крайне редко говорят с такой учтивостью, – чуть слышно шепчет Черноводный в самое ухо девушки, а после резко толкает в спину, заставляя упасть на постель. Арианна давится возмущением, сцепляет зубы и со стоном выдыхает. – Вы будете сегодня со мной грубым, сир? – понизив голос, интересуется девушка. – Дабы не оставлять нашего соседа-лорда невыспавшимся и неудовлетворенным, я бы был с тобой груб завтра, – предлагает наемник, опустившись на кровать и принявшись стягивать с себя сапоги. – Поплывешь со мной в столицу, а? – Это зависит от того, сколько вы готовы на меня потратить, – хитро щурит глаза Хилл, верно разгадав задумку мужчины. Что ж, игра есть игра, и девушка прильнула грудью к сильной спине, тесно обняв столь желанное тело. Стоп. «Желанное»? Окстись, Арианна! Руки одеревенели, но Бронн уже успел освободить себя от сапог и, обхватив тонкое запястье, обернулся. На его губах играет бесовская улыбка натурального самодовольства, будто он считал её мысли, введшие тело в ступор. Рыцарь касается губами костяшек девичьих пальцев, и та вздрагивает, едва не отстранившись, но мужская рука властно зарывается в короткие волосы, притягивает за затылок ближе и целует. Целует так, что все мысли суетливо покидают голову, ретируясь перед его решимостью. Он валит её на постель, с легкостью скользнув по бедру под юбки, а после и вовсе резко задирает их вверх. Кровать предательски поскрипывает в тишине, слышен шорох ткани и поцелуи – Хилл краснеет по самые уши от мысли о том, что её старший брат сейчас тщетно пытается уснуть в противоположной части покоев. – С-сир, – упирает ладони в мужскую грудь Арианна, недоумевая от того, какой невероятный поток путанных чувств вертится в голове, смазывая реальность. Тело дрожит от той ласки, что дарят горячие ладони и губы; мозги плавятся от запаха мужчины, что не покидал подкорки подсознания ни на минуту; в груди щекочущим чувством ворочается застарелая паника; жгучий стыд от собственной распущенности кипятком обдает и щеки, и шею, и уши... – Пекло, я теперь не усну, – севшим голосом цедит Бронн, злясь на себя за непродуманный спектакль, перерастающий в то, что, вероятно, заставит девушку под ним вновь зайтись истерикой. Что следует ответить в такой ситуации шлюхе? – Я-я, – спотыкается на начале фразы Арианна, шумно сглатывает и решительно продолжает, – Я помогу вам заснуть, сир. Хилл трясущимися руками скользит по мужским плечам, в кровь кусает губу, начиная расшнуровывать ворот рубахи. Наемник застывает, считая отсуствие движения самым безопасным решением в накалившейся ситуации. Девушка же оставляет рубашку с разошедшимся по разные стороны воротом в покое, приступая к штанам. Черноводный невольно предвкушающе сглатывает, завороженно следя за заметно подрагивающими пальцами, которые с завидным успехом справляются со шнурками брюк. Надо сказать, это реальный талант, ведь в пресловутые шнурки с обратной стороны упирается недюжиное желание наемника. Помнится, ей уже доводилось видеть достоинство этого мужчины в полной боевой готовности, но коснуться... нет, на такое в тот единственный раз времени не было. К глотке предательски подкатывает ком паники и отвращения – ни к Бронну, ни к ситуации и ни к напряженной плоти словно просящей ласки, но к прошлому, что темным мессивом застыло в голове, обдавая льдом кости. Мужчина уже хочет отстраниться, внимая той страшной борьбе, что плещется в зеленых глазах, когда Хилл, задерживая дыхание, обхватывает ладонью ствол, от неопытности сжав сильнее, чем следовало. Черноводный сдавленно промычал что-то невнятное, уткнувшись лицом в плечо девушки – такой звук сложно было принять за свидетельство наслаждения, и Арианна испуганно ослабила хватку, чувствуя, как облегченный выдох обжег кожу. Пекло, кто бы объяснил ей, что делать. – Я же не каменный, ей Богу, – страдальчески шепчет наемник, и делает то, от чего сердце Хилл в ужасе замирает. Он опускает свою ладонь поверх её, помогая двигаться так, как ему хочется. Арианна яростно отгоняет всплывающие воспоминания, борется со слезами, застывшими вместе с комом страха в глотке, пытается сконцентрироваться на горячем дыхании у шеи, что становится всё более неровным с каждым новым движением рук. Хилл никогда не слышала, чтобы дыхание наемника становилось таким спутанным и шумным, ведь даже во время тренировок с Джейме ему удавалось прекрасно себя контролировать, но не сейчас. Сейчас это сильное тело напряженно дрожало, страстно желая получить разрядку. Отчего-то именно его вспотевший лоб, уткнувшийся ей в плечо, и начинающая дрожать рука, смогли выдернуть Хилл из нахлынувшего было кошмара. Она погладила выступившую на крепкой шее жилку и сделала самостоятельное движение сомкнутой ладони. Несильно сжать, огладить; вверх-вниз – нехитрая техника, но из мужской груди вырывается низкий стон, короткий, но явно довольный. Поощрённая девушка продолжает ласку, чуть ускорившись, благодаря проступившей влаге, и сильная рука тут же до боли сжимает бедро. Хилл замечает, что невольно дышит чаще, словно воздуха вдруг стало не хватать – уже скоро, она чувствует. Сжимает ладонь сильнее, и мужчина вдруг делает пару резких толчков бедрами, мычит протяжнее и впивается болезненным поцелуем-укусом в тонкую шею. Секунда. Две. И твердое тело медленно расслабляется, рука выпускает из стальной хватки уже изрядно саднящее женское бедро, нежно оглаживая в знак извинения. По нежной шее ласкающим движением скользит язык, и Арианна отводит влажную ладонь, постепенно успокаиваясь. – Спасибо, – благодарно хрипит Бронн, отстраняется и стягивает с себя рубаху. И пока девушка недвижимо лежит, по частям собирая себя воедино, мужчина заботливо вытирает её ладонь и пальцы, себя, откидывает верхнюю одежду в темноту комнаты и внимательно вглядывается в лицо любовницы. Паршивое слово, да только как их отношения ещё назвать? Хилл не знает, откуда внутри это странное облегчение, но дышать стало легко, и это главное. Почему-то потянуло в сон, и она, не сдержавшись, зевнула, вызвав насмешливое фырканье наемника. Он тянет из под неё одеяло, и Арианна послушно приподнимается, удобнее располагается на постели и выжидательно глядит на мужчину. Бронн не заставляет себя долго ждать, падает на мягкую кровать, укрывая обоих одеялом. Он не предпринимает и попытки приблизиться, но Хилл сама придвигается, утыкается ему в грудь носом и обнимает. «Эх, и знатно же я вляпался», – неслышно усмехнулся Бронн Черноводный, притягивая к себе прекрасную интриганку, обещающую его немолодой заднице столько проблем, что не грех и удавиться.