В года расцвета Рима, в дни побед, Пред тем как властный Юлий пал, могилы Стояли без жильцов, а мертвецы На улицах невнятицу мололи. В огне комет кровавилась роса, На солнце пятна появлялись; месяц, На чьем влиянье зиждет власть Нептун, Был болен тьмой, как в светопреставленье, Такую же толпу дурных примет, Как бы бегущих впереди событья, Подобно наспех высланным гонцам, Земля и небо вместе посылают В широты наши нашим землякам. (У. Шекспир, отрывок из реплики Горация в пьесе "Гамлет")
– Итак, что вы забыли в Чёрном Замке, Деймон? – всё с той же каменной, а, может, ледяной миной, интересуется Сноу, по правую руку от которого расположился длинноволосый мужчина в чёрном. Вылитая ворона, надо сказать, у него смоляные волосы и взгляд человека, повидавшего многое – больше, чем хотелось бы. – Эддисон Толлет – новый лорд-командующий Ночного дозора, – по-своему истолковав её изучающий взгляд, добавил Джон. – Вы сдали свои полномочия? – интересно, нечего сказать. – У вас дело к лорду-командующему или конкретно ко мне? – мальчишка нетерпеливо постукивает пальцами по столешнице, отчего сомнения в его надежности вновь проникают в голову. Так, спокойно, ты уже всё решила. – К вам, – Хилл чувствует, как Мирцелла цепляется за полу её рубахи, и инстинктивно делает шаг, чтобы оказаться прямо перед ней. Её спина не так широка, чтобы девочка смогла ощутить себя в мало-мальской безопасности, но закрыть принцессу собой – всё, что в силах Арианны. – Я вас слушаю, – кивает бастард Севера, успевший возмужать, но Семеро знают почему не ожесточившийся. – Я прошу у вас защиты, – Хилл решительно глядит прямо в глаза северянина. – Не для себя, а для сестры. Королева Серсея жаждет убить меня и всю мою семью за то, что я помог лорду Тириону бежать. – Почему я должен вам помогать? И как? У меня нет ни замка, ни войска, ни имени, – то ли в последнее время на мальчишку чрезмерно давят, то ли проблем у Чёрного Замка выше крыши, так как хладнокровный потомок Старков не скрывает раздражения. – Вы – старший сын лорда Эддарда, Север помнит об этом, – конечно же, Арианна рассчитывала на то, что мальчишка всё ещё является лордом-командующим, но, увы. Придется довольствоваться тем, что есть. – Даже простой оруженосец с юга это понимает, – раздается холодный, но поразительно знакомый голос из-за спины, от которого потеют ладони. Оба мужчины поднимаются на ноги, приветствуя вошедшую. Ох, Семеро! Только не она! Бриенна, раздери тебя, Тарт, откуда ты такая прыткая взялась со своими клятвами?! − Леди Санса, рад видеть вас в добром здравии, − Хилл склоняется, сжимает запястье Мирцеллы, вынудив и её опустить голову в пол. Величавой походкой молодая волчица шествует к столу, занимает стул, галантно придвинутый Джоном, и только после того, как девушка присаживается с идеально ровной спиной, не дрогнув ни мускулом, мужчины снова усаживаются на свои места. – Вы, возможно, не помните меня, но мы встречались в Красном Замке. − Как я могу забыть человека, который сообщил мне о смерти брата и матери, − её голос изменился, а лицо и глаза лишились прежнего детского очарования. Ныне Санса Старк превратилась в женщину, и Хилл было жаль, что тем, кто это совершил был не Тирион. Тогда всё было бы иначе. Что бы он о себе ни думал, Арианна была уверена, что в браке брат обязательно получил бы любовь этой девушки, способной ранее и на наивные мечты, и на сострадание. Сейчас все прежние моральные качества, приписанные наивному ребёнку, можно было откинуть в сторону – после тесного общения с Болтонами сложно сохранить рассудок. Хм, не исключено, что этот род исчезнет с лица земли в грядущую войну, так как изувечил Цареубийцу, насолил Бриенне Тарт, сломал Теона Грейджоя и поспособствовал изничтожению Старков. Больно много врагов они нажили себе. − Мне жаль, что именно эти новости я вынужден был сообщить вам, − Арианна в который раз благодарит строгое воспитание и природную ланнистеровскую сообразительность Мирцеллы, что послушно не поднимает глаз. Хочется верить, что крашенные волосы и изменившиеся со временем черты лица позволят сохранить личность принцессы в тайне, но злоупотреблять удачей не стоит. Весть о её смерти – не гарант безопасности. Отослать бы её в Винтерфелл, но там сейчас Старки не хозяева. − Не стоит, − отмахивается волчица. – Я благодарна, что вы уберегли меня от того, чтобы услышать это от Джоффри или королевы. − Милорд Тирион никогда не был жесток к вам, − аккуратно начинает Арианна, но Санса вскидывает ладонь. − Вы просите за сестру, но что вы можете предложить за эту услугу, слуга лорда Тириона? – Джон молчит, полностью доверяя сестре, а, может, капитулируя перед её холодной решимостью, обретенной в плену. − Только свою голову, − конечно же, леди Старк знала Подрика и тут же открыла всем маленькую ложь. – Да, я не был оруженосцем при лорде Тирионе, но позднее служил сиру Бронну Черноводному! Я знаком с ратным делом! – горячо заверяет Арианна, переводя взгляд на Сноу. Этот парнишка точно помягче ледяной северянки. − Мы планируем отбить Винтерфелл, будешь готов сражаться? – поднимается на ноги Джон, и Хилл с готовностью опускается на одно колено, кладя перед собой кинжал. − Я клянусь, что приложу все свои силы, дабы защитить вас в этой битве и одолеть врага. – принцесса странно дернулась, чуть заметно, но всё-таки смолчала. − То есть в верности вы не поклянетесь? – как бы невзначай замечает леди Старк, деланно невинно глядя в стол. Да, она не противостоит брату, не торопится отбирать из его рук власть, но и вверить мужчине свою жизнь снова не готова – Арианна может её понять. − Я уже принёс клятву верности лорду Тириону, но пообещать свою верную руку могу. По крайней мере до той поры, пока мой лорд не вернется, − а что? Северяне ведь любят честность? − Да будет так, − лишая этот разговор дальнейших пререканий, заключает Джон Сноу. − Я предоставлю вашей сестре комнату, но, надеюсь, что вы как можно скорее заберете её из Чёрного Замка, − подаёт голос молчащий доселе лорд-командующий Эддисон. − Прошу меня простить, милорд, я безмерно вам благодарен, но не могу оставить сестру одну в замке, полном мужчин. Позвольте мне разделить с ней палатку в военном лагере, мы не отстанем, Рейа уверенно чувствует себя в седле. Северянин сверлит Хилл внимательным взглядом долгие секунды, а после столь же внимательно вглядывается в опущенную голову Мирцеллы. − Будете доставлять проблемы и разводить в лагере смуту, понесете соответствующее наказание, − такт не позволил Сноу задавать ещё вопросы, что, вероятно, роились в его голове. Или он не хотел тратить драгоценное время, ибо тут же выделил им комнату, наказав быть в полной боевой готовности к рассвету. Арианна отложила все разговоры о грядущем, сосредоточившись на том, чтобы в первую очередь обеспечить Мирцелле обещанную безопасность. Им достались небольшие покои с четырьмя пустующими койками – выбирай любую. В углу комнаты камин, яляющийся единственным источником тепла, а у небольшого окна, давно заколоченного, стоят два стола да грубо рубленные стулья. Только успев обойти комнату, Хилл возвращает, наконец, свое внимание к принцессе, застывшей прямо на пороге и дрожащей, как осиновый лист. Её тонкие пальцы вцепились в худые плечи, а ноги отказывались держать невесомое тело, вынудив облокотиться спиной на закрытую дверь. – Что с тобой? – мгновенно подлетев к Мирцелле и накрыв холодные ладони, судорожно пытающиеся согреть предплечья, девушка заставляет до смерти напуганного львенка поднять голову и посмотреть наемнице в глаза. – Санса, – хриплый шёпот вырвался из пересохшего горла комком, и девочка сглатывает, силясь вернуть себе самообладание. – Успокойся, она не узнает тебя, пока ты не столкнешься с ней лицом к лицу, – Хилл пытается сделать голос мягким, успокаивающим, но от недавнего стресса тот звучит резко и холодно. Способность оставаться безучастным в любой ситуации – вот то, что она унаследовала от отца, сохранившего хладнокровие даже на пороге смерти. – Она узнала! Она ненавидит меня! – панически шепчет Мирцелла, бегая глазами по лицу Арианны, рукам, одежде, полу. Безотчетный страх перед волчицей проснулся в неокрепшей душе и разросся до невероятных размеров посреди Севера, где не было ничего родного. Принцесса на грани паники, её глаза бегают, выискивая хоть что-то знакомое, что-то, что сможет подарить обманчивое спокойствие на доли секунд, а руки сами хватаются за рубашку Хилл. – Смотри на меня! – встряхивает её за плечи Арианна, и беглый взгляд внезапно застывает, до дрожи странно вперившись прямо в глаза наемницы. Мирцелла шумно втягивает воздух, восстанавливая дыхание, а через долгие минуты дрожь отпускает скованное тело. – Вот так, молодец! – одобрительно кивает Хилл, не торопясь отводить глаза: внутреннее предчувствие подсказывало, что именно эти непонятные гляделки удерживали принцессу от надвигающейся истерики. – Ты похожа на маму, – срывается с губ тихий полушепот, и Арианна едва смогла удержать себя от того, чтобы дрогнуть, отшатнуться от девочки и убежать прочь. Ни один мускул на лице не выдал её, научено окаменев. – Сравниваешь бедного бастарда с королевой? – сухой смешок, и Мирцелла словно приходит в себя, стряхивает оцепенение и слабо улыбается. – Прости, – к голосу львенка вернулась мелодичность, Арианна ослабляет хватку на хрупких плечах. – Откуда ты? – Из деревушки, что неподалеку от Утёса Кастерли, – не стала увиливать Хилл. Какой смысл скрывать ещё и это? Той деревушки больше нет, её стёр с лица земли суровый Тайвин Ланнистер. – Понятно, – выдыхает Мирцелла и проходит в скромные покои, невероятно элегантно опускается на одну из кроватей и аккуратно укладывает потертый с дороги плащ на колени. – Было бы здорово принять ванну, – слабая улыбка трогает губы, и принцесса нерешительно сминает в руке шерстяную ткань. Должно быть, боится, что Арианна снова не позволит чистоплотной принцессе отмыться, сетуя на долготу окрашивания золотых кудрей. В груди против воли теплеет. Что ж, зола у них есть, своя комната тоже – причин отказывать малышке в такой скромной радости не осталось. – Думаю, что нам позволят умыться с дороги. Хилл не пришлось долго искать Джона – он застыл во дворе замка, задумчиво вглядываясь в белоснежную землю. Мрачный северянин, точно такой, каким видели этот тип мужчин южные леди, слушая сказки септ. – Милорд, – негромко окликает она Сноу, и вновь по её лицу скользят изучающим взглядом. Нет в этих глазах той угрозы, что светилась в изумрудах отца; нет пугающей проницательности Вариса; нет скользкого, въедливого интереса Мизинца. В них спокойствие и смирение, в них холодный северный ветер и глубоко-глубоко чуть виднеется пленительная, далёкая теплота домашнего камина. – Вы хотели о чём-то спросить? – Арианна не очень понимает, отчего сын Старка выглядит уставшим, но не может не оценить по достоинству ту простую северную стойкость, что роднила и самого Эддарда с суровым Севером. Словно огромные чардрева эти люди растут и развиваются, пока их со всех сторон хлещет морозная стужа и беспощадная метель. – Мы бы хотели принять ванну, – начинает Хилл, но продолжения просьбы и не требуется, так как Джон понимающе кивает. – Конечно, я покажу вам купальню и попрошу Эда выставить у дверей человека, – должно быть, вопросительно изогнувшаяся бровь девушки заставила Сноу улыбнуться и добавить. – Не поймите неправильно, но сейчас в замке полно одичалых. Лучше предупредить опасность – ваша сестра молода и красива. – Благодарю, – девушка чуть склоняет голову. Прием ванны прошёл для наемницы на удивление спокойно и без лишних помех; Мирцелла решила сама тщательно окрасить золотые кудри, пока Арианна с мокрыми волосами и в чуть прилипающей к влажной коже одежде оберегала её уединение за дверью совместно с двумя воронами. От мужчин несло местным пойлом, но не оттого, что те были пьяны до беспамятства, а потому что запах въелся в меха и шерсть. Не очень то хотелось им думать о гигиене посреди этой стылой пустоши. – Сколько тебе лет, пацан? – без приветствия заводит разговор один из «охранников». У него густая, неровно подрезанная борода, отдающая рыжиной, его глаза серые и тусклые, глубоко посаженные, он не слишком крепок, но выше Хилл на полголовы. – Девятнадцать, – тут же отвечает девушка, но и сама понимает, отчего сейчас взгляды обоих мужчин с подозрением скользнули по лицу. Ей двадцать шесть, но она – женщина, и лицо позволяет прикинуться мальчишкой, если бы не отсутствие щетины и кадыка. Шея закрыта воротом рубахи, а кожа на лице после долгого пути стала сухой, потеряв едва обретенную шелковистость. Мда, Мара, все твои старания пошли прахом. – Хлипкий ты какой-то, – вступает в разговор второй ворон, он выше первого, да и волосы по цвету сливаются с черной кожей облачения стража Ночного Дозора. – Моё имя – Дункан Лиддль. – Деймон Хилл, – незамедлительно представляется Арианна, чуть кивнув. – А я Брант, – снова подает голос первый собеседник, а после как-то нервно оглядывается на закрытую дверь. Хилл напряглась всем телом и нахмурилась. – Фигурка у твоей сестры что надо, да? Сальный комплимент и бегающий крысиный взгляд – таких мужчин Арианна знала и ненавидела столь люто, что глаза тут же угрожающе сверкнули, а рука ловким движением выудила кинжал. Лезвие недвусмысленно уткнулось в беззащитную грудь наглеца, испуганно выпучившего глаза; следует отдать должное второму мужчине, который отошел от них на два шага, не выказав признаков недовольства таким пренебрежительным отношением к брату по оружию. – Т-ты спятил?! – споткнувшись в начале возмущенного восклицания, Брант беспокойно сглотнул и облизал пересохшие губы. – Если ты ещё хоть раз даже посмотришь в сторону моей сестры, я выпотрошу все твои скользкие внутренности, и свои последние секунды жизни ты будешь наблюдать, как всё дерьмо изливается из тебя на пол, – угрожающе цедит Арианна сквозь зубы и ухмыляется столь кровожадно, что у мужчины чуть подогнулись колени. Трус. – Я понял, понял! – торопливо заверяет крысеныш, вскинув руки перед собой. Ни одной попытки к сопротивлению, ни признака уязвленной гордости – сомнительные воины защищают Стену. – Надеюсь так и есть, а то повторять я не стану, – ещё несколько секунд Арианна не убирает кинжал для верности, а после теснее нажимает на кожаный камзол, побуждая Бранта сдавленно выдохнуть, и опускает клинок, не в силах стереть с лица усмешку. – Не больно-то зазнавайся, – подал голос Дункан, разумно решивший не лезть в чужую ссору. – Сцена вышла неприятная, но извиняться я не стану, – передергивает плечами Хилл, стараясь сбросить напряжение с одеревеневших от накала страстей плеч. – Не из робкого десятка, да? – по-доброму улыбается мужчина, снисходительно, почти отечески хлопнув наемницу по спине. То ли у него уже есть дети, то ли младшие братья или сестры сорвиголовы, которые закалили характер и воспитали терпимость ко всем детским глупостям. – У нас с сестрой больше никого нет, – улыбается в ответ Арианна, а Брант позорно покидает недружелюбную к нему компанию, раздосадовано цыкнув. – Понимаю, – кивает Дункан, и на этом диалог исчерпывается. Они стоят под дверью до того самого момента, как Мирцелла робко стучит с обратной стороны. Лиддль хлопает Арианну по плечу, прощаясь, дабы не смущать невинную деву после приема ванны, и Хилл благодарит его, в который раз с теплотой думая о том, что не все мужчины на свете наглухо отбитые скоты. Их мало, но они существуют и уже это внушает надежду. – Я слышала суету, что-то случилось? – поднимает на неё полный беспокойства взгляд принцесса. Её кожа вновь обрела блеск и шелковистость, доступную молодым девушкам, руки тщательно вымыты после золы, ногти вычищены, а волосы убраны в причудливый пучок, из которого торчат пряди, не способные из-за длины более послушно улечься. – Всё хорошо, – ободряюще улыбается Арианна и сопровождает Мирцеллу в их покои. По легенде они – брат и сестра, но это не значит, что делить одну комнату нормально, особенно, если личность принцессы раскроют. Нельзя порочить её ещё больше, ведь Мирцелла Баратеон – не просто знатная леди, а кронпринцесса, которой будет нужен столь же знатный супруг. Хилл с готовностью стаскивает с койки одеяло, прихватывает плащ и направляется к двери под вопросительный взгляд племянницы. – Неприлично делить покои со взрослой незамужней девушкой, пусть даже брату, – объясняет она, но беспокойство с лица девочки не уходит. – Я буду прямо за дверью, в коридоре, так что спи спокойно, маленькая принцесса. Арианна улыбается, и Мирцелла, наконец, отмирает и согласно кивает ей. Хилл устраивается прямо под дверью, как и обещала, с легким недовольством подмечая холодный воздух и ледяные полы. Ничего не попишешь – гребанный негостеприимный Север, к встрече с которым обе южанки подготовились плохо, не баловал вторженцев. Да, у них был комплект теплой одежды, но и она не согревала тело, привыкшее к ласковым солнечным лучам. Сложив одеяло в четыре раза и бросив перед входом в комнату, Хилл располагается поудобнее (насколько это возможно) и прислоняется спиной к двери, укрывшись походным плащом. Спать сидя для неё не в новинку, но тело протестующе ноет, требуя хоть какого-то комфорта после бесконечной верховой езды и изнурительных тренировок во время привалов. Такие капризы возникли в подсознании после теплой воды купален, что подарила мимолетное наслаждение и расслабила стылые натруженные мышцы. Арианна позволила себе шумно выдохнуть и закрыть глаза, привалившись затылком к тяжелой двери. Она не заметила, как задремала, но чуткий слух уловил чьи-то шаги, и глаза распахнулись, встречая гостя. По коридору шла леди Санса, заинтересованно глядящая на Арианну, развалившуюся перед дверью. Хилл вежливо поднимается на ноги и склоняет голову, приветствуя старшую дочь лорда Эддарда. – Почему вы спите под дверью? – без предисловий интересуется волчица. – Я не хочу создавать поводы для грязных слухов и пересудов. Моя сестра ещё не замужем, – это глупо, так как у простолюдин нет таких строгих правил, но если прикинуться достаточно религиозными, то такая скрупулёзность простительна. – Боги не одобрят, если мы будем делить комнату. – Занятно, – только и заключает девушка, снова пронзительно заглянув в её лицо. – Вы что-то хотели? – переводит тему Хилл, и после недолгой паузы следует ответ. – Я надеюсь, вы помните, что завтра мы пускаемся в путь. – Конечно, миледи. Мы не заставим себя ждать, – мгновенно заверяет волчицу наемница, превосходно играя покорность. Бронн бы посмеялся. – Отлично. Я попрошу принести вам теплую одежду к рассвету. – Вы чрезвычайно щедры, – удивленно поднимает глаза на северянку Арианна. Чего это вдруг такая честь? С какой стати знатная леди вообще притащилась в дальний коридор? – Это моя благодарность за своевременно доставленные новости, – холодно заключила Санса и не удостоила простого оруженосца и взглядом, развернувшись и покинув коридор. Это и называют драматичным присловьем: «Север помнит»? Что ж, если так, то Хилл совсем не против. Теплые вещи не могут быть лишними посреди стужи. Эх, кто бы поверил в такую удачу? Один день дозволено поспать под крышей, и то приходится морозить задницу под дверью, оберегая честь принцессы. Комфорт ей только снится... С рассветом им, действительно, передали два комплекта одежды: женский и мужской. В обоих толстые шерстяные нижние рубахи, минимум кожи и больше меха в камзоле для Арианны, и тяжёлая, но теплая ткань платья с длинными рукавами для Мирцеллы. Принцессе перепал и зимний плащ с капюшоном, и теплые перчатки из конского волоса – износостойкие, почти непромокаемые, и темные высокие сапоги. Хилл же была безмерно благодарна леди Сансе за теплые штаны, такие же высокие сапоги, как у принцессы, идентичные перчатки, и тяжелый плащ – без меха, но это ничего, ведь камзол и верхняя рубаха достаточно согревают тело. Они быстро переоделись, собрали вещи и вышли во двор замка. Небольшая делегация без слезных и долгих прощаний выдвинулась в путь, дабы собрать за своей спиной армию, способную отбить у Болтонов Винтерфелл. Где бы им такую найти на пустынном Севере, где Хилл с Мирцеллой почти не встречали попутчиков? Шеститысячная армия Рамси – не шутка, и одолеть жестокого и вооруженного до зубов бастарда задача почти невыполнимая. Так, ну уж нет, помирать на этой ледяной земле – дерьмовый план, но кто поддержит в столь безнадежной авантюре Джона? Ответ нашелся сразу. Одичалые. Целых две тысячи – чертовски многообещающее начало. Правда на этом их неимоверное везение иссякло... – Я уверен, что воины Долины пребудут на подмогу по первому вашему зову, – тихо замечает Арианна, поравняв коня с мрачной леди Сансой, не сумевшей переупрямить брата. Вообще Хилл старалась держаться подальше от глав их уже нескромной процессии – из-за Мелисандры, что при первой же встрече во дворе замка крепко схватила её запястье и с горящими глазами заявила: «Поцелованная огнём»; Арианне оставалось верить, что проходящий мимо Давос Сиворт не слышал этого. Сама Хилл в Богов не верила, верить не планировала и никому не советовала. – Почему вы так в этом уверены? – не глядя на неё, интересуется Старк. – Вы очень похожи на свою мать, – пожимает плечами Хилл, веря в то, что волчица сможет написать Мизинцу, переступив через горькую обиду. Она чуть тянет за узду, заставляя коня сбавить ход, и присоединяется к Мирцелле и малышке Мармонт, выбравшей отчего-то их компанию. Не то чтобы Арианна была против, но за девочкой к их дуэту примкнул и Давос, и теперь их квартет привлекал внимание прочих лордов. Принцессе же компания пришлась по вкусу, даже более чем, ведь она стала улыбаться во время разговоров. Наемница начинала переживать, что её сообразительности не хватит на то, чтобы в пылу беседы не выдать себя, своих королевских кровей и явной образованности, но пока Мирцелла справлялась с похвальной легкостью. Южанке, обласканной солнцем, дорогими тканями и напитками, редкими десертами и всяческими развлечениями должно быть не больно-то интересно в обществе суровой Лианны Мармонт, но эта дерзкая девочка, не прикладывая никаких усилий, завоевала интерес принцессы. Арианна ночует у костра, рядом с палаткой, что была предоставлена Деймону и Рейе Хилл, охраняя покой невинной «сестрицы» от одичалых, а порой и недальновидных северян. Её ярое отстаивание чести Мирцеллы привело к пяти дракам, три из которых произошли глубокой ночью, нарушив сон многих. Сколь бы суровым не выглядел лорд Джон Сноу, когда угрожал ей в стенах Черного Замка, он лишь недовольно глядел на неё после очередной расправы, да строго наказывал и без того помятых мужчин, признавая её правоту. Принцессу дорога баловала мужским вниманием и простыми радостями, доступными в походе – солдаты приносили ей самую вкусную еду, кидали ей в след комплименты (поначалу неприличные, но после разбитых носов всё более культурные), многие пытались подарить ей простые безделицы вроде гребешка для волос, масел, ароматического мыла или мехов, но Мирцелла благоразумно отказывалась, продолжая держаться за спиной Арианны. Сама же Хилл не высыпалась, искренне ненавидела всех смердящих и грязно ругающихся олухов за их неуемный зуд в причинном месте, а ещё Север за холод и однообразие пейзажа. Полностью отдаваясь раздражению и злости, она старалась выбросить из головы мысли о безнадежности этого похода. Черная Рыба не придет, воины Долины не созваны злопамятной Старк, а у Джона Сноу в запасе полное отсутствие плана и жалость к себе. Даже Санса уже приняла преждевременную кончину младшего брата Рикона, но идеалист и эталон благочестивости Сноу всё терзал себе душу надеждами, которым не суждено сбыться. Хотя... Если бы на месте волчонка был Тирион... Арианна содрогнулась всем телом от ледяного ужаса при этой мысли. Встреча командующих двух войск не привела ни к чему. Разве что к ещё более расшатанному спокойствию Джона, да полному заледенению Сансы. Все её чувства буквально покинули тело при встрече с тем, кто сотворил с ней... вероятно, что-то поистинне ужасное. Волчица предупреждала их об извращенной страсти к садизму Рамси, но когда по полю между двумя армиями побежал мальчишка, сердце неприятно сжалось от жалости. Он не добежит. Арианна знала это. Это знали все, но не посмели останавливать отчаянно рванувшего к брату предводителя. Хилл до дикой боли сжала в руке эфес кинжала, наблюдая за склонившимся над телом Рикона мужчиной, забывшем о своей безопасности полностью и бесповоротно. Наемница первой пришпорила коня, когда залпы лучников изрезали землю. За ней и Тормунд бросился в бой, издав решительный крик, призвавший остальных к оружию. А дальше всё смешалось: кучи тел, лошади, доспехи и клинки, алые всплески крови и жуткий гомон и лязг, оглушающие, дезориентирующие. Арианна рубит вокруг без разбора, зорко следя за всем, что приближается к ней, будь то стрелы, клинки, щиты или чьи-то руки, но неудачно уклоняется от древка чужого копья, сшибившего её на землю. Мгновенно вскочив на ноги, дабы не стать растоптанной лужей, Хилл встряхивает головой и уклоняется от очередного нападавшего, рубанув ему по лицу. В такой куще нет места превосходным навыкам фехтования и точности, здесь в помощь лишь стойкость и ловкость, что позволят встретить врага на своих двоих. Сражения не длятся долго – она усвоила это ещё у Грязных Ворот, но куча трупов всё продолжала расти, а враги не кончались, возникая перед лицом с дьявольским упрямством. Из Пекла они лезут что ли? Завидев впереди рыжую шевелюру Тормунда, девушка прорывается к нему, сочтя за благо в таком мракобесии держаться поближе к «своим». Прямо за их спинами – гора тел, впереди – враги, ряды которых смыкаются. Черт побери, очевидно, она помрет сегодня на промозглом Севере среди одичалых, нанизанная словно шашлык на пику… Их скудные остатки войска отступают, топча друг друга и пытаясь вскарабкаться по телам павших словно крысы. Арианна не готова повернуться к смыкающемуся кольцу, ощетинившемуся копьями, спиной и продолжает пятиться, выставив перед собой клинок, обагренный кровью и затупившийся о чужие доспехи и сталь. Великанья Смерть был впереди на полшага, с трудом избегал копий и судорожно вертел головой в поиске выхода, которого не было. В глазах загнанных выходцев Севера смешивались страх и отчаяние, их теснили, и Арианна уже слышала крики тех, кто отступал, и видела, как главарь одичалых тоже бросился назад, в слепой надежде вскарабкаться на гору смерти. Наемница не отворачивалась, даже почувствовав стену трупов бедрами, твердо решив для себя умереть в попытке прорвать сомкнутый ряд щитов и копий. Она была готова броситься вперед, намереваясь выбиться между двух воинов перед ней, когда раздались звуки. Звуки надежды. Совсем близко затрубили рога, и конница рыцарей Долины смела вражий полукруг. Девушка едва успела уклониться от копья противника, сбитого с ног чьей-то лошадью, вжалась в мертвое мессиво, защищая от невидимого врага грудь кинжалом. Новой битвы не получилось. Неожиданная подмога буквально перебила армию Болтона, и та рассыпалась телами по багровой от крови земле. Арианна отстраняется от смердящей смертью горы и внимательно оглядывается по сторонам, пытаясь оценить происходящее – победа явно на стороне Джона, а он сам со всех ног бежит, преследуя сбежавшего Рамси. Им движет жажда мести, и Хилл понимает его, двигаясь следом. Догнать умчавшихся вперед мужчин, а именно – Тормунда, Сноу и великана, удалось уже у ворот Винтерфелла вместе с другими северянами, поэтому первой сценой, что отпечаталась в её памяти навсегда, стала дуэль двух бастардов. Нет. Дуэль – слишком громкое слово для откровенного избиения гнилого до самых костей мерзавца, чьё лицо теперь превратилось в кровавое мессиво. Джон бы убил его, если бы не Санса, внимательно наблюдавшая эту сцену. На её застывшем лице не было ничего – ни страха, ни холодного удовлетворения, ни мстительной улыбки, ни радости от состоявшегося возмездия, но тот вердикт, который она вынесла молодому Болтону был поистинне страшен. Арианна слышала истошные вопли Рамси, когда его рвали на части охотничьи псы, и видела волчицу, покинувшую псарню тогда, когда звуки смолкли. Похоже, брат тоже переживал за кровожадную сестрицу, так как ждал её во дворе замка и решился подойти. Остекленевший взгляд и белое, как полотно лицо, но ни следа сожаления – лучше не иметь такого врага, как хозяйка Винтерфелла. Между ними только разговор взглядов, но его достаточно для того, чтобы Джон обхватил её за хрупкие плечи умытыми снегом руками, не решаясь обнять. Он с головы до ног в крови и грязи, но леди Старк кладет свою ладонь на его руку и сжимает до побелевших костяшек пальцев. Младшая сестра до дрожи хотела упасть в крепкие объятия единственного мужчины, готового её защитить ценой собственной головы, но в этом сражении она сама спасла остатки их семьи, переступив через женскую обиду. Мудрая, хладнокровная, а порой и жестокая; Санса Старк выросла достойной своих родителей хранительницей Севера. – Ты спасла нас, – голос лорда низок и хрипловат после кровавой сечи, и Арианна решает за благо оставить их и найти Мирцеллу, оставленную перед битвой рядом с леди Сансой, леди Лианной и шестью мужчинами, что должны были оберегать их. Стоило подумать об этом, как в ворота медленно въехала скромная процессия из двух девушек и их провожатых. Руки принцессы дрожали, с трудом удерживая в трясущихся пальцах повод лошади, и она шарила по скоплению воинов испуганным взглядом. «К кому это она успела так привязаться?» – успела подумать Арианна, когда глаза цвета первой листвы нашли её. На лице девочки расцвело облегчение, и слёзы полились ручьем по зарумянившимся щекам, но она ловко скользнула с седла и стремглав бросилась к наемнице. Хилл не справилась с оцепенением, когда тонкие ручки крепко обвили её талию, а личико уткнулось в плечо, наплевав на грязь, кровь и пот, что пропитали насквозь мокрую одежду. – Ч-что ты... – не смогла задать вопрос наемница, в голове которой роились десятки вопросов. Принцесса откровенно беспокоилась о ней. Переживала, что она умрет. А ещё невероятно счастлива тому простому факту, что Арианна всё ещё стоит на своих двоих и дышит. Почему...? Как...? Когда...? Впервые за её долгую жизнь, в которой постоянно приходилось бороться со смертью, кто-то плакал. Из-за неё. Из-за того, что она могла умереть. Грудь обожгло, и Хилл сама не заметила, как позорные соленые дорожки покатились из глаз, а руки тесно прижали к себе племянницу, пахнущую свежестью. Она готова была стоять так бесконечно долго, но суета вокруг настойчиво вторгалась в мозг, отказывающийся работать под гнетом бешенно колотящегося сердца, и девушка заставляет себя немного отстраниться. Мирцелла тут же поднимает на неё перепачканное от соприкосновения с грязной одеждой личико, на котором блестят покрасневшие после слёз глаза. Арианна больше не сможет увиливать. Принцесса покорила её, размягчив казавшееся непреступным сердце. Теперь всё, что ей остается, так это ласково улыбнуться и, мягко опустив ладони на заплаканное лицо, утереть большими пальцами чумазые щеки, размазывая грязь. Эх, им бы обеим умыться. – Не оставляй меня одну, – тихо и жалобно просит племянница, ухватившись за рукава на запястьях. – Я постараюсь, – это честный ответ, так как поклясться быть рядом всегда не во власти простой наемницы. Посреди войны у неё будет с десяток сражений и обязанностей, а это значит, что маленькую Мирцеллу придется надежно укрыть подальше от всего этого дерьма. Девочка всё понимает, она печально кивает, покоряясь судьбе, и отпускает сжатую в пальцах ткань. – Вам нужно умыться, – раздается голос подошедшей к ним Лианны. – Да, – соглашается Хилл и ободряюще улыбается Мирцелле. – Тебе теперь тоже стоит хорошенько умыться и переодеться. – Похоже на то, – чуть приподнимает она уголки розовых губ. Арианна внутренне сокрушается собственной глупости. «Нельзя привязываться к людям», – вбивала в неё с раннего детства жизнь, но сначала остроумие Тириона, потом обезоруживающая усмешка Бронна, дальше печальная преданность Джейме, а теперь слёзы Мирцеллы буквально выгрызли себе путь в её сердце. И вот им снова дозволили умыться в купальне уже Винтерфелла, правда пришлось делать это по-солдатски быстро, так как из желающих смыть с себя запах смерти можно было выстроить коридор в милю, но Мирцелла справилась. Мужчины возбуждены до предела после сражения, и Арианне приходится сохранять суровую решимость, да заручиться поддержкой наиболее вменяемых северян из числа вассалов леди Мармонт и Давоса Сиворта, чтобы уберечь от посягательств принцессу. Благо Лианна сохраняет лояльность в отношении девушки и даже позволяет разделить с ней покои, добавив: – Вы заслужили достойный отдых после боя, а будете вынуждены помогать в сжигании тел павших. Я беру заботу о вашей сестре на себя, так что временно не беспокойтесь хотя бы об этом, – очевидно, настала очередь Арианны умыться и отдохнуть. – Благодарю вас, миледи, вы оказываете нам огромную услугу, – кланяется Хилл, и Давос хлопает её по плечу, побуждая следовать за ним. Кто знал, что следовать придется в другую купальню, где семеро обнаженных мужчин смывали с себя следы битвы? Сиворт переступает порог и начинает стягивать с себя рубашку, а Арианна судорожно соображает, как выпутаться из этой передряги. Она уже делает шаг назад, планируя затворить за собой дверь и ретироваться, когда в спину толкают сильные руки и недовольный Тормунд восклицает: – Не стой на пороге, загораживаешь! – рыжий одичалый оголяется уже с порога, скидывая с себя прилипшие к телу меха. Все, кто был в этой гребанной комнате были раздеты, и Давос, заметив её нерешительность, вопросительно воззрился на неё, обращая к ней внимание едва ли не всех присутствующих. Так, спокойно, Арианна, ты жила в казарме и видела мужские тела десятки раз. Как смыться отсюда – вот насущный вопрос. – Я бы отлил, – единственная «гениальная» идея, посетившая голову и слетевшая с языка. Едва произнеся, Хилл резко разворачивается на пятках и покидает купальни, услышав через несколько секунд гнетущего молчания взрыв хохота за дверью. Жар подкатывает к лицу от злости на собственную глупость и самую малость от смущения. Пекло! И как ей теперь мыться? Тело начинает мерзнуть от влажной одежды, что местами и вовсе затвердела от грязи и крови, да и лицо начинает чесаться из-за подсохших кровяных корок. Ранена ли она – ещё кое-что, что неплохо бы было выяснить, так как ощущение боли после сражения всё ещё притуплено. Мышцы ноют, но всё вроде бы нормально, хотя... голова немного кружится. Усталость и перенапряжение дают о себе знать, и Хилл вынужденно приваливается к стене, пережидая приступ головокружения. В глазах всё плывет и темнеет, но Арианна встряхивает головой и заставляет тело стоять. Бросает то в жар, то в холод, кончики пальцев пробивает колючим морозом. Вдох, долгий выдох. Шумный вдох, выдох. Бесконечные секунды, и мир перед глазами начинает обретать четкость. Слух возвращается, словно кто-то вытащил из ушей вату. – Вы в порядке? – Санса Старк была в шаге от неё и вежливо интересовалась самочувствием, в глазах нет и крохи беспокойства, что вполне логично. С какой стати ей переживать за незнакомого воина? – Д-да, – язык будто окостенел, так что слова давались с видимым усилием. – Простите за мой внешний вид. Не успел умыться. – Вы можете воспользоваться ванной на втором этаже, рядом с покоями родителей. Там был только Джон, но он уже умылся. – Вероятно, Арианна не смогла скрыть удивления, потому что Санса вдруг добавила. – Моя помощь не бесплатна, но мы обсудим всё позже. Как бы ни было опасно предложение волчицы, сколько бы ни сулило проблем, отказаться от хорошей ванны сейчас было просто невозможно. Хилл решительно двинулась вслед за ней по коридору, ещё раз поблагодарила и, закрыв дверь, принялась буквально отрывать от тела прилипшую одежду, местами хрустящую и потрескивающую от запекшейся крови. Новый комплект, подаренный Старк, превратился в несуразную кучу, неподлежащую восстановлению, но на скамейке лежит свежий и чистый, аккуратно сложенный. Не хотелось думать о том, что потребует девушка за свою доброту к оруженосцу бывшего супруга. Всё тело болело и большей частью покрылось красными, синими и фиолетовыми пятнами, руки украшали редкие царапины, ладони – новые мозоли. Арианна Хилл обошлась малой кровью. Она не позволяет себе сидеть в теплой воде без дела, чтобы попросту не отключиться. Натирает скребком и мылом кожу, вымывает из волос пыль с землёй, а после использует то самое ароматическое масло, что купила у старика в Дорне. Запах наполнил легкие, возбуждая в голове воспоминания о Бронне Черноводном, каждый взгляд которого бередит душу. Семеро, как же она по нему скучает. Так нельзя, но само её существо страстно мечтает о том, чтобы утонуть в его крепких объятиях, забыв обо всём... Дура. Тяжело вздохнув, Хилл заставляет себя подняться, утереться хлопковой тканью и одеться. Очередной комплект мужской одежды был ей впору, что случалось довольно редко (обычно рубахи висели свободно, а штаны держались на ремне). С волос капало, отчего холодные мурашки пробегали по позвоночнику – на юге такой проблемы не возникает, там значительно теплее. А после новый ворох работы, сжигание тел и вновь страшная вонь горящих трупов, этот смрад, казалось, впитывается в саму кожу, чтобы не дать живым спокойно спать по ночам. Хоть её сны и давно перестали быть безмятежными и крепкими, но устрашающих сюжетов и багровых рек в них стало больше. И так каждую ночь. Зелёный огонь, дикий смех, взрывы и крики... Умирающий на её руках Тирион и отец, выпускающий в неё стрелу... Золотые кудри близнецов и высокая башня, после падения с которой резко наступает темнота и немедленное пробуждение... Гора тел, что засасывает её внутрь, отбирая остатки воздуха... Тело мужчины под золотой туфелькой злобно скалящейся королевы. Она не видит его лица, но знает, кто он по спутавшимся тёмным волосам, в которые мечтала зарыться пальцами, по мозолистым рукам, умеющим дарить ласку, и черной коже камзола, к которому когда-то прижималась щекой. Она просыпается от слёз и кусает подушку, чтобы не поддаться рвущим душу рыданиям. В казарме пруд пруди мужчин, разместившихся на койках, а кто-то и на полу, и Арианна ловит себя на том, что ей трудно даже дышать. Их завалили работой последние дни, пока сами лорды ожидают прибытия глав всех северных Домов, но даже физические нагрузки, помогающие рухнуть без сил на подушку, не избавляли от кошмарной бессонницы. Голова страшно болела, и круги под глазами распугивали сослуживцев, желающих пообщаться со странным мальчишкой, но и самое дурное расположение духа не могло избавить её от Тормунда, отчего-то прикипевшего к «Деймону Отливателю». Хилл начинала ненавидеть этого чрезмерно дружелюбного одичалого, из-за которого приходилось как можно раньше покидать казарму и петлять по замку. Бесполезно, ведь работали они всё равно бок о бок, восстанавливая замок. Уже в коридоре Хилл, за которой снова увязался рыжий, убеждающий её в том, что спал с медведицей, сталкивается с Джоном, успевшим вновь надеть расшитый мехом плащ настоящего Старка – такой Арианна видела на плечах Эддарда Старка в Винтерфелле. Теперь его сын и законный наследник вернул дом, отстоял их семейное наследие. Гордится ли им Нэд на том свете? Отец наемницы, например, имеет больше поводов для проклятий. – Присоединяйтесь к нам. Мы устраиваем совет с лордами в тронном зале, – ошарашивает её Джон. Нет, он, наверняка, обращается только к Тормунду, а потому Арианна собирается воспользоваться Джоном, как отвлекающим маневром, и сбежать от Великаньей Смерти. Поклонившись, Хилл собирается обойти бастарда, когда он обращает на неё свой взгляд. – И вы, – спокоен, как сто заледенелых чардрев. – Как я могу? У меня нет ни чина, ни особых заслуг, милорд! – аккуратно открещивается девушка, но Джон остается невозмутимым. Откуда вдруг взялась такая мина, не терпящая пререканий? – Вам лучше поторопиться, – только и заключает повзрослевший мальчишка. Столь же быстро ли вырос Робб Старк за время своего похода? Или все волки так быстро закаляются под гнетом обстоятельств? – Благодарю за оказанную честь, – оставалось ей вежливо кивнуть и, после болезненного хлопка по спине от Тормунда, что хотел приободрить сконфуженного парня, пойти к тронному залу вместе со Сноу. Народа в, казалось бы, просторное помещение набилось море, а учитывая массивные доспехи и оружие у каждого на бедре, то и развернуться толком было негде. Повестка дня – война с мертвецами. Глупость какая-то. Только северяне с их верой в Старых Богов могли так серьезно отнестись к услышанному, но когда Арианна захотела усмехнуться этой явной лжи, на плечо легла рука неутомимого Тормунда. В его глазах горело понимание и... страх. Вы, должно быть, шутите... – Рыцари Долины не будут союзниками одичалым захватчикам! – вскакивает с места седовласый рыцарь в начищенном до блеска доспехе. – Мы – не захватчики, нас сюда пригласили, – трубным басом оглушает её рыжий. – Только не я! – едва ли не сплевывает от презрения Джон Ройс. Славный рыцарь, насколько она слышала, хоть личность и не слишком приятная. – Вольный народ, северяне и рыцари Долины сражались храбро, – твердо начинает Сноу, привлекая к себе всеобщее внимание. – Сражались вместе и победили. Мой отец говорил, что истинных друзей мы находим на поле боя. – Болтоны разгромлены, война окончена, – подает голос какой-то северный лорд. – Наступила зима и, если мейстеры правы, она будет самой холодной за тысячу лет. Надо ехать домой и переждать её бури, – малодушно, но и этот взвинченный мальчишка не выглядит, как богатырь. – Война не окончена, – выносит приговор Северу Сноу. – И обещаю вам, мой друг, истинный враг не станет ждать. Буря следует за ним. От тона мальчишки, что так возмужал за свои годы на Стене, по позвоночнику пробежали мурашки. Что видели вороны и одичалые, раз в глубину их глаз вморозился этот первобытный ужас? Все молчат, не желая принимать решение первыми, и тогда поднимается со своего места маленькая леди с медвежьим нравом, подарившая Арианне возможность отдохнуть от переживаний за безопасность Мирцеллы на время. – Ваш сын был убит на Красной свадьбе, лорд Мандерли, – констатирует девочка, прожигая глазами седовласого мужчину, что буквально окаменел под её напором. – Но вы не ответили на зов. – Пауза, что дает виновнику ощутить на себе груз стыда и вины под вниманием всех присутствующих. А девчонка-то умеет поставить на место! – Вы поклялись в верности Дому Старков, лорд Гловер, но в час великой нужды не ответили на зов. И вы, лорд Сервин, – обращается она к тому самому трусу, что торопился запереться в крепости. – Рамси Болтон содрал кожу с вашего отца, и всё же вы не ответили на зов. Но Дом Мармонтов помнит. Север помнит, – повышает она голос, заставляя вздрогнуть всех людей в зале. – Мы не знаем другого короля, кроме Короля Севера, имя которому Старк. И пусть даже он бастард, в его жилах течет кровь Неда Старка! Он – мой король отныне и до конца его дней. Недолгая тишина. Санса горда братом и абсолютно искренне улыбается, глядя на его чуть смущенную благодарную улыбку, адресованную леди Мармонт. Все мужчины в зале молчат, страшась говорить первыми, но на ноги поднимается седовласый северянин с густой шевелюрой и нечёсаной бородой – на него первого был направлен укол Лианны. – Слова леди Мармонт суровы… и правдивы, – начинает он, и Хилл не может не дивиться открытости «суровых северян», которых отчего-то считают мрачными и скрытными. По их лицам было легко считать чувства, бушующие в душе, а этим качеством южане не могли похвастать, так как слишком избалованы были дворцовыми играми и постоянными торгами. – Мой сын погиб за Робба Старка, Молодого Волка. Я не думал, что на моем веку мы обретем другого короля. Я не дал вам своих людей, не желая, чтобы другие Мандерли гибли понапрасну, но я ошибся. Джон Сноу отомстил за Красную Свадьбу. Он – Белый Волк, Король Севера! – Я не сражался с вами на поле боя, и буду сожалеть об этом до самой смерти, – поднимается с места второй пристыженный лорд. – Человек может лишь признать свою ошибку и просить о прощении. «О, Тайвин Ланнистер с его гордыней никогда бы с этим не согласился!» – проносится в её голове, но Арианна улыбается. Вот то, что до щемящей тоски в серце ей нравилось в Старках. Вот то, что отдалило её от семьи. Пресловутые высокие моральные ценности. – Прощать нечего, милорд, – великодушно кивает новоиспеченный монарх. – Но грянут другие битвы, – уже громче продолжает лорд Гловер, поощренный сговорчивостью своего господина. – Дом Гловеров поддержит Дом Старков, как мы делали тысячу лет! И я поддержу Джона Сноу, Короля Севера. – Король Севера! Король Севера! Король Севера! – скандируют все присутствующие, вскидывая вверх мечи. От утробных криков, полных надежд на светлое будущее любимого всеми в этом зале Севера, грудь наполняет волнение, которое выплескивается со столь же громким скандированием нового титула. Ей вторит и Тормунд, втиснувшись в этот торжественный унисон своим хрипловатым басом. Бейлиш сохранил молчание, продолжив странно улыбаться, сверля взглядом Сансу, которая до того, как встретилась с этим слизнем глазами, была до очарования счастлива, разделяя с братом триумф. Ага, этому типу не по нраву Король Севера! Ему подавай собственный трон, и, желательно, на юге, где его костлявой заднице не грозит обморожение. Стоит быть осторожнее. Арианна чуть заступила назад, наполовину скрывшись за широченным плечом рыжего одичалого, крик которого уже оглушил одного из знатных лордов, что неприязненно морщился в тщетных попытках преградить путь зычному басу прижатой к уху ладонью. Пир кажется коротким, но больше бессмысленным. Неужели только выпивка и женские тела могут привести в порядок голову мужчин после встрясок? Жизненный опыт Арианны показывал безоговорочную правоту сия утверждения. Когда вечер набирает обороты, а уровень алкоголя в крови большей части воинов доходит до опасной черты, Хилл вырывается из удушающего полу объятия захмелевшего Тормунда и покидает пиршество. Она рада, что её пол не ставят под сомнение, но и расслабляться не спешит. В Красном Замке её не спасли ни сотни интриг, ни десятки сплетен. Вот бы Тирион поскорее вернулся… Всё ли у него хорошо? Жив ли он? Нет, о таком исходе лучше не думать. С ним Варис, а у него есть связи повсюду. Как же паршиво, что пришлось доверить жизнь брата евнуху. – Добрый вечер! – вдруг здоровается с ней пробегающая мимо девчонка в замасленном платье. Широкая улыбка открывает отсутствие пары зубов. – Поешьте! – она успевает впихнуть Хилл в руку ещё горячую булку из ржаной муки. – С-спасибо, – сконфуженно выдыхает Арианна, но ребёнка уже и след простыл. «Всё любопытнее и любопытнее», – думает она, тупо пялясь на трофей в руке. Что же это? Простая любезность? Едва ли… Наемница сминает в руке мягкий, чуть хрустящий хлеб и пораженно замирает. Быстрым шагом девушка возвращается в пустующую казарму, радуясь, что все соседи пропивают здоровье в другой части замка. Пальцы аккуратно разрывают пропеченное тесто и вытаскивают сложенный вшестеро листок. Варис! Сердце бьется с бешенной силой при виде знакомого витиеватого почерка, и Арианна с явным трудом заставляет вскружившуюся от счастья голову работать. Мимолетная радость изрядно утихает с каждым новым прочитанным словом. Да, Паук снова в Вестеросе, заручился поддержкой Дорна и Тиреллов. Да, самопровозглашенная королева плывет на континент в сопровождении огромной армии и Грейджоев. Да, её брат, наконец, нашёл своё место и стал десницей Матери Драконов. А ещё приятный бонус – кто-то жестоко расправился с Фреями, что только-только отпраздновали взятие Риверрана. Но… Серсея взорвала септу Бейлора, стерев в прах Его Воробейшество, всех почивших не так давно Ланнистеров и королеву Маргери с братом. А ещё сотню невинных людей. Так, за компанию. Томмен не вынес бремени золотой короны. Хилл знала, что мальчик обречен, ещё с церемонии инаугурации, но он не должен был умереть так. Только не так… Арианна прокусывает губу до крови в попытке не разрыдаться и бросает смятый клочок в камин. Разжигает, избавляясь от доказательств и заодно согревая окоченевшее от переизбытка чувств тело. Теперь ей известно, как поддерживать связь с братом, у неё есть способ сбежать с промозглого Севера вместе с Мирцеллой, что невероятно скучает, сидя в четырёх стенах в покоях леди Мармонт. Семеро достаточно наказали родителей за грехи, и Хилл не отдаст Неведомому жизнь последнего их ребёнка. Ни за что. Она пишет ответ Варису той же ночью, но в этом письме нет ни слова о выжившей принцессе. Так будет правильно. Эта тайна пока только между ней и Бронном. Но наемнику не по силам защитить Мирцеллу от королей и королев Вестероса.*******
– Я прошу вашей помощи, сир, – заканчивает Арианна долгую историю беглого бастарда Тайвина Ланнистера и наследной принцессы, что выложила в покоях мальчишки Сноу, у которого теперь есть признание и неофициальный титул. – Мой меч ваш в этой войне со смертью, но Мирцелла не может оставаться здесь на птичьих правах в состоянии угрозы. Ваша сестра не должна знать об этом, прошу! При всём моём уважении к леди Сансе, я не верю, что ей не захочется отомстить королеве Серсее. Джон молчит, и это молчание лишь усиливает нервозность в душе девушки, пытающейся не съежиться под его гнетущим взглядом. Кожа северянина не была загорелой, но сейчас он сильнее побелел в лице. Арианна сама чувствует, как кровь замедляет бег, а холод пробирает до самых костей, ведь сейчас решались две жизни. Это сознательный риск, на которой её вынудили пойти обстоятельства, но оправдается ли он... – Почему вы думаете, что я не захочу воспользоваться этим фактом? – как же глупо звучит угроза из уст честного до дрожи человека, что невольно сглотнул ком волнения и сделал полшага назад. Хилл удерживает себя от нервной улыбки. – Король Севера, прославленный Белый Волк не станет приносить в жертву невинную девушку. Я верю в это, как верят одичалые, вошедшие в Черный Замок, как верят северные лорды, склонившие перед вами головы. – Теперь я понимаю, как вам удалось выжить, – усмехается Джон. – Вы верны Тириону, потому что он – ваш брат? Тогда как мне быть уверенным в том, что семейные узы не притянут вас к Серсее и Цареубийце? – Я украла их дочь, и им пришлось её оплакивать. Они не знают, что Мирцелла жива, и только этот факт нас спасает. Помимо этого вам следует знать, что Тирион не похож на прочих Ланнистеров, и именно поэтому его так яростно хотели казнить королева-регент и почивший десница. – Узнав правду, я удивляюсь, как раньше не понял, что вы – женщина, – сокрушенно качает головой Сноу. – Невероятно удачливая, надо сказать, – вдруг улыбается мальчишка, что вне поля брани совсем не похож на сурового Короля Севера. – Ваша удача пригодится нам в грядущей войне, что накроет все Семь Королевств. – Мой меч ваш в войне с мертвецами, как я и сказала, – благодарно склоняется Арианна, чувствуя теплую волну облегчения, прокатившуюся по телу. В который раз она ставит на северянина? Что ж, покамест риск себя оправдывал. – Мне было бы интересно поговорить с вами ещё, – хм, а вот это в планы девушки не входило. – Это может породить ненужные подозрения, – осторожно открещивается Хилл, и Джон странно хмыкает себе под нос. – Вы свободны, – отпускает её король. Арианна благодарна небесам за эту милость, она покидает покои Его величества и спешит к Мирцелле, по которой успела соскучиться. У покоев леди Мармонт её встречает страж, верный поданный своей маленькой леди, оберегающий её покой. – Добрый день, – здоровается Хилл. – Деймон Хилл к своей сестре, что находится на попечении леди, – громко рапортует девушка, и за дверью раздается голос Лианны, приказывающий пропустить гостя. Мужчина-страж отступает, великодушно кивнув вежливому парнишке. – Деймон! – уже на пороге бросается к ней на шею Мирцелла, и не столько от тяжести (ведь Мирцелла со своей осиной талией и хрупкой фигуркой не смогла бы сбить с ног натренированное тело), сколько от неожиданности Арианна отступает на шаг, ударяясь лопатками о едва закрывшуюся дверь. – Тебя долго не было, – бормочет принцесса ей в плечо, а Хилл вновь дивится тому, как они успели так сблизиться. В груди потеплело, губы дрогнули в улыбке, и тело расслабилось, позволяя руке опуститься на острые лопатки. – Ты хорошо ешь? – невольно срывается вопрос, в глазах мелькнуло беспокойство. Мирцелла и без того была стройной, но сейчас, кажется, ещё сильнее похудела. Или это просто не бросалось в глаза во время побега и войны с Болтонами? – Всё хорошо, – отстраняется девочка, с мягкой улыбкой глядя в глаза наемницы. Мирцелла очаровательна, и даже затянутые в тугую косу волосы, крашеные сажей не портят её красоту. – Я рад, – облегченно выдыхает Хилл. – Добрый день, леди Лианна, – запоздало приветствует знатную особу девушка, но особа не больно-то обиделась из-за проявленного неуважения. Леди Мармонт было глубоко плевать на эти расшаркивания. – Добрый день, – неохотно отрывается она от письма, но после вновь утыкается глазами в книгу. – Прости, что тебе приходится безвылазно сидеть в четырех стенах, – обращается к принцессе Арианна, но та тут же смиренно кивает, сообщая внезапно потускневшим взглядом, что всё понимает. Понимает, возможно, больше, чем Хилл хочет ей рассказать. – Мы можем прогуляться вместе, – предлагает наемница, и девочка с готовностью кивает. Недолгая прогулка в богороще, где низка вероятность встретить ненужных свидетелей, принесла бедняжке принцессе лишь слёзы. Хилл не могла не рассказать ей о смерти короля, но смолчала о страшном преступлении, что совершила Серсея. Она уже и без того запутала Мирцеллу рассказами о грехах родителей, а может и сломала её этим, неожиданно став для девочки островком стабильности, за который она сейчас цеплялась. Только так можно оправдать ту теплоту, что дарила наемнице маленькая львица, которая даже сейчас крепко прижималась к её груди, дрожа от рыданий. Арианна опять не знала, как поступить, и лишь продолжала задумчиво поглаживать голову наследницы престола. Около часа они продолжали стоять на морозе, который до странности хорошо успокаивал суматошные мысли, но, когда Хилл почувствовала, как подрагивают замерзшие руки Мирцеллы, потянула её в замок. «Я только и делаю, что довожу тебя до слёз», – подумалось наемнице. – Скажи, это из-за королевы-регента? – сдавленно шепчет принцесса, так тихо, что Арианна едва различила слова. – Из-за борьбы за власть, – только и отвечает Хилл, невольно крепче сжав в руке хрупкое запястье. Мирцелла замолкает, найдя в себе силы лишь попрощаться в покоях леди Мармонт. В глотке застряла неприятная горечь, которую пришлось сглотнуть у закрывшейся двери, а после вернуться в казарму. Теперь Арианна, сама того не желая, заняла место тайного собеседника Короля Севера, волновали которого и отношения с сестрой, и сплочение северян, и поиски новых союзников, дабы выжить. Он хорошо справлялся с бременем власти, всё больше миловал, чем казнил, но лишь из соображений безопасности – мертвецов хватало и за стеной, а вот живые уже в меньшинстве. Тот страх перед истинным Севером, что отпечатался в глубине глаз Джона Сноу пугал сильнее, чем неведение – насколько же ужасны Король и его несчислимая армия мертвецов... – Ваша сестра требует, чтобы я преклонил колени, – словно невзначай обронил мальчишка, делая глоток вина. – При всём моём уважении, Вам стоит отнестись к её угрозе серьезно, – ладони потеют, но Хилл готовила себя к чему-то подобному. Именно поэтому только Джону была известна личность Мирцеллы, и хоть оберегающая её покой уже по приказу своего короля леди Мармонт начинала что-то подозревать, но не планировала в это вмешиваться. – Не впутывайте в это девочку. Она не должна стать разменной монетой, коей были ваши сестры. Джон тяжело выдохнул, не удостоив невысказанную просьбу ответом. – Почему вы выбрали Север? Вы ведь южанка, – его внимательный взгляд впился в её лицо, и уже в который раз за эти дни странных уединенных бесед Хилл заволновалась. Да, поначалу было легко списать интерес мальчишки-бастарда к наемнице на опасения, эти изучающие взгляды – на подозрение, но с каждым новым откровением, срывающимся с его губ, сердце леденело от дурного предчувствия. – У меня никогда не было дома, а место проживания – дело привычки, – медленнее, чем обычно ответствует Арианна, напряженно сглотнув. – Мне обычно не везёт с женщинами, – ударяют словно обухом слова Короля Севера, и девушке приходится до синяков сжать собственное запястье, чтобы не сбежать. Если он потребует такую плату за свое покровительство, она обязана будет подчиниться. В противном случае Мирцелла... – Я не претендую на вашу руку, не стоит так бледнеть, – вдруг произносит Джон, и его смешок, то ли возмущенный, то ли смущенный, успокаивает накалившиеся добела нервы. Из груди вырывается вздох облегчения, который Арианна не успевает сдержать, с запаздавшим осознанием оборвав его в конце. Пока Хилл поднимает испуганно-извиняющийся взгляд на бастарда, он удивленно приподнимает брови и разражается громким смехом. – П-прошу прощения, – споткнувшись, шепчет смущенная своей глупостью наемница, ненавидя уже каждую минуту разговора с этим северянином. – Насколько же сильно вас обрадовало отсутствие у меня любовного интереса к вашей персоне! – весело замечает Король Севера, прекращая смеяться, но не сумев стереть с лица мальчишескую улыбку. – Вы красива, неглупа и загадочна, но с меня хватит опасных женщин, полных секретов. Арианна не рискует снова выдать своё облегчение, но тело, наконец-то, перестает подрагивать, а к запястью приходит запоздалая боль. Синяк будет знатный. – Вы можете идти, – улыбается Джон. Хилл всерьез задумывается о том, что его честность вовсе не на руку ей, полной тайн. Чтобы спасти себя от раскрытия главной лжи, придется чем-то пожертвовать. – Могу я выступить на следующем совете лордов? – Сноу удивленно замолкает на пару секунд, но после дает свое согласие. Совет будет завтра, ведь тянуть дольше в военное время непозволительно, Джон уже отослал одичалых в замки Ночного Дозора, что весьма иронично.********
– Лорды, – громко начала Хилл, уверенно выступив вперед и оглядев присутствующих. – Леди, – поклонилась она Сансе, Лианне и Бриенне, тут же нахмурившейся. – Некоторые из вас уже знают меня, как Деймона Хилла, – Мизинец неприятно улыбнулся, мысленно смакуя, как поизящнее раскритиковать оруженосца в глазах излюбленной Сансы. – Но это не моё настоящее имя, – с лица слизняка тут же слезла улыбка, и это приятно успокоило шумевшее в ушах сердце. Все застыли, беспокойно переглядываясь, и Король Севера чуть привстал, намереваясь оборвать признание, но, встретившись с её решительным взглядом, сел. – Я – Арианна Хилл, бастард Тайвина Ланнистера, – едва слова сорвались с губ, как северяне вскочили с мест, подняв возмущенный гул, из которого невозможно было вычленить что-то конкретное. Даже Давос Сиворт по-новому оглядел её расширившимися в удивлении глазами, а Лианна застыла, пока ещё готовая внимать дальнейшим объяснениям. Повысив голос, Арианна продолжает. – Я прибыла сюда со своей дочерью, её имя – Рейа, чтобы сбежать от Ланнистеров. Долгое время я была преданной шпионкой отца, который не признал меня дочерью даже перед своими родными детьми. Ни королева Серсея, ни Цареубийца не знают о том, кто я. – Вы не причислили к этому списку лорда Тириона, – холодно замечает Санса, задумчиво постукивая пальцами по столу. – Я не скрываю свою привязанность лишь к нему. Когда он покидал Вестерос, я призналась ему в том, что являюсь его сестрой. Вы знаете, что Тирион отличается от своей семьи, он едва избежал казни! – мгновенно вспыхнув, Хилл отчетливо чеканит слова прямо в застывшее лицо Сансы Старк. Именно она.... именно она обязана защитить Тириона в глазах этих злопыхателей! Он спас её рыжую шкуру! Рисковал собой! Защитил её пресловутое девичество! – Вы, кажется, говорили, что клялись ему в верности? – уточняет волчица, безжалостно глядя только перед собой. – Да. И я не скрыла этого, даже представившись мужчиной, – Арианна ловит на себе прямой взгляд Бриенны Тарт. Спокойной, внимающей и понимающей. Джейме, ты – идиот, если из двух женщин выберешь не её. – Не вам распинать Ланнистеров, при всё моём соболезновании к вашим утратам, – набравшись храбрости, бросает она северянке, заледеневшая физиономия которой мгновенно растаяла, и в глазах загорелся едва сдерживаемый гнев. – Не вы ли нашли спасение от Джоффри в статусе леди Ланнистер при моём брате? Разве не клятва Цареубийцы позволила Бриенне Тарт найти вас на землях Болтона? Я знаю о том, что вы испытали много боли, что на ваших хрупких плечах большая ответственность, что моя семья сыграла в большинстве трагичных для Севера событий первую роль, но ничто из этого не оправдывает того факта, что ваши решения всё чаще диктуются жгучим желанием отомстить королеве-регенту. Вы всё больше на неё походите, – заканчивает Арианна, и волчица вспыхивает, но остается недвижимой, лишь крепко сжав свои маленькие ладони в кулаки. Бриенна Тарт же подрывается с места, кипя возмущением. – Как вы смеете?! – вскинутая вверх рука Короля Севера останавливает женщину-рыцаря. – Прошу прощения, если мои слова задели вас, – как ни в чем не бывало продолжает Арианна, выжидательно глядя на монарха, что должен вынести свой вердикт. Зал тоже замолкает, а Джон поднимается на ноги, властно обводит взглядом притихших верноподданных и... – Арианна Хилл сражалась бок о бок с нами против армии Болтонов, сражалась достойно, наравне с мужчинами, – Бриенна вновь опускается на свое место, признавая право сильнейшего за Джоном. – Она солгала, но доказала свою преданность на поле боя, рискуя жизнью и проливая кровь наших врагов. Арианна Хилл, дочь Тайвина Ланнистера, – обращается прямо к ней Король Севера, возвышающийся и словно разросшийся в плечах. Наемница, сама не ведая, делает шаг, другой, третий, пока от центра зала не оказывается прямо напротив стола, за которым восседают Старки. Напротив Джона. – Я прошу вас поклясться в верности Дому Старков, быть готовой прийти на помощь, когда бы вас не позвали. – Я не могу дать клятву верности Дому Старков, всему Северу под его началом, – качает она головой, слыша как лязгнула сталь мгновенно напрягшихся мужчин вокруг. – Но я клянусь в верности Джону Сноу, сыну Нэда Старка, Королю Севера и Белому Волку, – Хилл покорно преклоняет колено, опершись об обнаженный клинок и склонив голову. – Станете ли вы подле меня сейчас и навеки? – Сейчас и навеки, – откликается она эхом, прощаясь со своими мечтами об Утесе Кастерли, о мягкой постели, о детях и внуках. О Бронне Черноводном... В зале одобрительно шумят, да и Джон тепло улыбается новому вассалу, когда та выпрямляется, но её душу не покидают сомнения. Правильно ли она поступила?