Carpe diem

Какое зло мы добротой творим!

С меня и собственной тоски довольно,

А ты участьем делаешь мне больно.

Заботами своими обо мне

Мою печаль ты растравил вдвойне.

Что есть любовь? Безумье от угара.

Игра огнём, ведущая к пожару.

Воспламенившееся море слёз,

Раздумье — необдуманности ради,

Смешенье яда и противоядья.

Прощай, дружок.

«Ромео и Джульетта» Уильям Шекспир

      Утро после брачной ночи выдалось бы прекрасным, если бы не стук в дверь, от которого Бронн тут же недовольно заворчал ей в макушку что-то неразборчивое. Мужские руки сильнее сдавили талию, Арианна даже охнула от резкого удушающего приема муженька. – Спятил что ли? – сдавленно шипит она, пытаясь выбраться из кольца рук. Так как хватка не ослабла ни на йоту, пришлось совсем неизящно пнуть Бронна пяткой в щиколотку (куда дотянулась). Он среагировал мгновенно, болезненно промычав и перевернувшись на другой бок. К счастью, привилегию быть стиснутой мужчина передал своей подушке. – Кто? – достаточно громко, чтобы услышал незваный гость, вопрошает девушка, выпутываясь из месива простыни, одеяла и шкур. – Подрик Пейн, миледи, – послушно представляется оруженосец, которого совсем скоро посвятят в рыцари. Сразу после войны, если быть точной. – М-минуту, – едва не шлепнувшись на пол, восклицает Арианна голосом, сорвавшимся на полувизг. Мало того что нога безбожно запуталась в простыне, так ещё и колени дрожат после бурной ночи. Ух, и когда она вчера отключилась?       С трудом вызволив ногу из плена теплой постели, девушка спешно облачилась в штаны Бронна и его же рубаху, ибо из своего в этих покоях у неё только платье. Прикасаться к свадебному наряду не хотелось, он слишком дорогой и прекрасный для того, чтобы напяливать его в спешке (а ещё это платье будет особенно нелепо выглядеть на потрепанной девушке со взъерошенной со сна головой). – Что случилось? – спрашивает Арианна, одновременно открывая дверь. Подрик выглядит смущенным. Мальчишка. – П-прошу прощения, что п-помешал, – глупо спотыкаясь через слово, бормочет оруженосец. Ему стоило только один раз взглянуть на Арианну, чтобы больше не решиться поднять на неё глаза. – Раз просишь прощения – проваливай, – сонно тянет Черноводный, возмущенные стоны которого слышны даже с кровати. – Вас зовёт лорд Тирион, скоро начнется поход, – пускается в объяснения мальчишка, а Арианна вдруг думает о том, что ему не впервой видеть её растрепанной и впопыхах одетую после ночи с Бронном Черноводным. – Какая жена сбегает от мужа на следующий же день после брачной ночи в составе военного похода, а? – наемник сменил позу, закинув руки за голову и удобно развалившись на спине в центре широкой кровати. Красив чёрт. – Твоя, – снисходительно улыбается девушка, с удовольствием скользя взглядом по обнаженному торсу, сильным рукам и лицу. – Эх, меня нагло обманули у алтаря, – стоило им встретиться взглядом, как Арианна на автомате шагнула к нему. Остановила её от дальнейших действий его самодовольная лыба. – Чего остановилась? – Если подойду ближе, то к брату точно опоздаю, – скрестив на груди руки, чтобы ненароком не потянуться к желанному мужчине, заявляет девушка, а после бросает Подрику через плечо, – Дай мне пять минут, чтобы привести себя в порядок.       Вместо ответа оруженосец послушно захлопывает дверь. – Всё-таки едешь? – он приподнялся на постели, спиной привалившись к изголовью кровати. Внимательный взгляд голубых глаз не выражал ничего, но в самой атмосфере Хилл чувствовала его недовольство. – Конечно же. Я не могу оставить Тириона и Короля Севера на полпути, – пожимает она плечами. Придется всё-таки напяливать дорогущий свадебный наряд, а после возвращаться в свою коморку, чтобы сменить платье на другой комплект от Сансы Старк – тот, что в разы удобнее. – Разве твоя вечная преданность не должна стать после свадьбы только моей? – его претензия высказана так, для порядка. В конце концов, между ними нет больше секретов, и ему было заранее известно о том, что оставаться в семейном гнездышке и наслаждаться жизнью молодоженов не входило в её планы. – Вернусь, когда закончится война, – всё-таки отвечает Хилл, затягивая завязки на платье. Бронн только неразборчиво хмыкнул и снова опустился головой на подушку. Не решившись задерживаться, Арианна покидает покои своего супруга и, призывно кивнув Подрику, следует к Тириону. – Поздравляю вас со свадьбой, – улыбается мальчишка, и Хилл сама растягивается в ответной улыбке. – Вы с сиром Бронном – прекрасная пара. – Спасибо, Подрик.       Что ж, оруженосец леди Бриенны сегодня всё равно без дела шастает (после столь длительного воздержания Джейме вряд ли её отпустит так быстро), а потому, видимо, Тирион и решил скрасить его будни поручениями. К слову, в покоях лорда-десницы на удивление спокойно и чисто – ни следа пьянки-гулянки. – Как-то хреново ты праздновал мою свадьбу, – незамедлительно комментирует девушка, когда видит старшего брата. Выспавшийся, одетый с иголочки, но мрачный от надвигающейся перспективы казни Серсеи. Другого исхода этого предприятия Хилл не представляла. – Зато твоя первая брачная ночь, как я гляжу, выдалась прекрасной, – его лицо чуть проясняется. – Ты светишься. – Раз уж раньше времени вытащил меня из теплой кровати моего дражайшего супруга, говори по существу, – голос подводит, растеряв после страстной ночи свою твердость, и этот мягкий тон веселит Тириона ещё больше. Он с явным трудом удерживает остроты за зубами. – Я только хотел сказать, что ты можешь не торопиться и наслаждаться семейной жизнью, – подозрительно аккуратно начинает брат, сцепив пальцы рук. – Что ты имеешь ввиду? – чуть растягивая слова, спрашивает Арианна. Мозг судорожно подыскивает варианты. Не может быть. Он не стал бы. – Теперь ты замужняя леди, хозяйка Хайгардена и... – в глазах на секунду померкло. – Нет, – шепчет пересохшими губами. – Он не мог. А как же Джон? Я присягала Королю Севера на верность и... – Джон прекрасно знает, что клятва, данная мужу... – перебивает её брат, но она и сама обрывает его объяснения. – Мне плевать! Я поеду! Я поклялась! Бронн же знал, что я хочу... – на глаза наворачиваются слезы обиды, и голос обрывается от удушающего спазма, перехватившего горло. Дура. А она-то думала, с чего это вдруг его под венец потянуло! Семеро, получается они все знали... Санса, Арья, Тирион, Бронн, Джейме...       Господи, да Цареубийца же сам не просто так мертвой хваткой вцепился в воинственную Тартскую Деву именно сейчас! – Пора остановиться, – мягко замечает Тирион, огибает стол и подходит ближе, аккуратно беря её ладонь в свои руки. Он поглаживает тыльную сторону её руки, стараясь успокоить бурю, что бушует в девичьей душе. – Ты сделала достаточно, даже больше, чем любой другой. Разве не заслужила ты спокойной семейной жизни, да ещё и безбедной! В Просторе прекрасный климат, богатые земли... – Как же так... я совсем не...       «Совсем не готова к этому...» – Послушай, у нас два дракона, сильная армия и люди, полные решимости после восхитительной победы над смертью! Мы справимся, слышишь? – брат улыбается, но его утешения лишь сильнее расшатывают нервы, глаза окончательно затуманили слёзы, бегущие из глаз.       Арианна дышит размеренно и глубоко, чтобы не дай Семеро, не удариться в истерику. Семейная жизнь, да? Все кругом окончательно свихнулись, если думают, что она и Бронн на это способны. Нет-нет и ещё раз нет! Ни он, ни она не созданы для того, чтобы вить семейное гнездышко вдали от столицы!       Хилл резким движением утирает щеки рукавом треклятого алого платья. Сперва она переоденется, а уже после как следует заедет по физиономии муженька. – Чрезвычайно мило с вашей стороны так заботиться обо мне и моей жизни, – безэмоционально рапортует девушка, освобождает свою руку и стремительно покидает покои десницы Матери Драконов. Подрик не решается задавать вопросы или идти следом за разъяренной женщиной.       Семейной жизни ему захотелось! Спокойствия! Решил запереть её в замке!       Арианна едва ли не кипит от ярости пока буквально срывает с тела дурацкое платье, а после с тройным остервенениям натягивает комплект, подаренный Сансой. Она летит к Черноводному, мысленно рисуя себе возможные варианты его избиения, но как только резко распахивает дверь в его покои, оказывается припечатанной к стене.       Дверь шумно захлопывается, а лопатки ноют от удара о твердую поверхность. Запястья настолько крепко зажаты мужскими ладонями, что кости захрустят при попытке вырваться, но невыгодное для борьбы положение не остужает пыл. – Ты! – гневно шипит Хилл прямо в лицо наемника, глаза которого спокойны, как морская гладь. Его спокойствие бесит ещё сильнее. – Как ты мог? Приковываешь меня к себе? Запрешь в покоях?! Может ещё вышивать заставишь? Детей тебе рожать?! – она кричит так, что всё население замка могло бы услышать, но каменная стена с лицом Бронна даже не морщится. Несмотря на боль в запястьях, которые, вероятно, станут синими, Арианна отчаянно вырывается, даже пытается заехать по ноге Черноводного коленом, но ничего не выходит. Мужчина только придвигается ближе, чем усложняет дальнейшие попытки к руко-ногоприкладству. – Да ты...! Чтоб тебе...! Хренов наемник, ненавижу тебя! Муж, значит? Муж? – Муж, – холодно кивает Бронн, и его низкий голос разительно отличается от её собственного, сорвавшегося на истерический крик. – Успокоилась? – «Ус..успокоилась»? – задыхается возмущением девушка. – Хочешь рожать мне детей? – почти светски интересуется мужчина, вопросительно вскинув бровь. Он спрашивает так, словно это она только что призналась, что больше всего на свете хочет от него детей. – Что? – тупо переспрашивает девушка, растерянно хлопая глазами. Попытки вырваться из крепких рук сами собой прекращаются. – Это значит, что я могу выбросить с окна твою дурацкую фляжку, к которой ты каждый раз прикладываешься? – на его лице нет ни одной эмоции. Только скепсис. – Я не могу, – слабо ответствует Арианна, отрицательно качая головой и чувствуя, как тело покидают силы вслед за отступившим гневом. Она не знает, что конкретно имеет ввиду: то, что не способна на тихую семейную жизнь; отсутствие опыта или хотя бы достойного примера семьи перед глазами; последствия этого самого зелья, что пила на протяжении долгих лет... – Будут сложности, – соглашается мужчина, и Хилл приходится пару раз моргнуть, пытаясь разобраться в реальности. – А как же война? И Джон, и Тирион, и... – она намеревалась перечислять ещё долго, в голове путаным потоком лились одно оправдание за другим. Всё, что могло бы хоть как-то отгородить её от этого мужчины (её мужа) и пугающей неизвестности семейной жизни. Однако, на сие проявление нерешительности ей не дали и шанса, бессовестно и совсем не по-рыцарски закрыв рот ладонью. Она даже задохнулась возмущением и успела сердито свести брови к переносице. – Прекрати пихать свою бедовую задницу во все неприятности мира! Если ей мало, и твой мазохистский дух требует новых ощущений, я могу тебя отшлепать, мне несложно, – язвительно цедит Черноводный, выдавая, наконец, своё раздражение. – У тебя больше нет неоплаченных долгов. Только передо мной.       Арианна молчит. Ей физически плохо от этого напряжения, что искрит в воздухе, и в этот раз разум игнорирует ускорившееся от близости сердце. В мозгу бьется мысль, когда-то давно отодвинутая глубоко-глубоко: «Серсея обречена». Да, она поставила крест на сестре, которая мечтала умертвить самого дорогого для Арианны человека – Тириона, но... Было в этом всём что-то неправильное. После всех событий и испытаний, что свалились на Хилл в последние годы, она вдруг начала понимать. Понимать, отчего вдруг женщина, у которой «всё есть» может стать такой кровожадной. А ещё в том, что Серсея вконец обезумела есть и её вина.       Мирцелла... – Я не могу, – тверже, чем было в первый раз. Арианна поднимает голову, скрестив с мужчиной взгляды. Он тоже зол. Он точно так же, как она сама бесится от чувства бессилия.       Бронн ударяет кулаком в стену и грязно ругается сквозь зубы. – Оставайся здесь. Ты не обязан, – мягко, успокаивающе произносит девушка, кладя ладонь на колючую от щетины щеку. Это правда. В отличие от неё у наемника, что и без того настрадался от их бедовой семейки, нет никаких обязательств. – Ты тоже. Ты больше не Ланнистер. – Я люблю тебя, – улыбается Арианна и целует не успевшего опомниться Бронна. Конечно же, это не смоет его негодования и не заставит тут же передумать и с легкостью отпустить её в самоволку. Семеро, остыв, она даже начала радоваться тому факту, что Бронн не желает, чтобы она ввязывалась в очередную войну. – Как же сильно я нагрешил в прошлой жизни? – обреченно стонет ей в губы наемник, согнув руки в локтях и зажав Арианну между стеной и своим телом. – Должно быть, ты сделал что-то невероятно ужасное, – тянет девушка, обнимая мужчину за шею. – Ненавижу Ланнистеров, – ворчит Черноводный, а после, словно нехотя, кусает её нижнюю губу, облизывает, целует глубоко и чувственно.       Есть много слов, которые могли бы сорваться сегодня с губ обоих, но разве они нужны? К чему лишний раз ранить друг друга, если по глазам партнера ясно – решение принято. Их диалог заканчивается в постели под утро. Бронн был резок и груб, а Хилл нежно гладила его плечи и мокрую от пота спину, стараясь в мелких деталях запомнить каждый миг. Вероятно, поднятый ими шум слышали во всем замке, так как сдерживать крики у Арианны попросту не получалось, когда мужчина с силой толкался в неё, сменяя позу за позой.       Измотанная, она едва находит в себе силы, чтобы встать с кровати и начать собираться в поход под ничего не выражающим взглядом Бронна. Он шумно выдыхает и переворачивается на спину, потирая кулаком лоб то ли от желания разгладить сердитые морщины, то ли от того, что голова раскалывается от бессонной ночи.       Хилл подпоясывается и приматывает к поясу мешочки с травами и кошель. На табурете сиротливо остается лежать фляга, к которой впервые за долгое время она не прикладывается, застыв в нерешительности у изножья кровати. – Дай мне пять минут, – холодно бросает наемник и поднимается. Арианна честно старается не смотреть с откровенной надеждой и радостью на то, как каменно спокойный Бронн облачается в свой походный комплект одежды из черной кожи. За эту ночь он, видимо, выместил на ней всё своё раздражение и злость, а потому теперь в нём не различить ни одной эмоции. Она мысленно уговаривает себя ничего не спрашивать, даже дышит тише, только бы не привлекать к себе внимание облачающегося мужчины.       Черноводный нарочито не смотрит на неё, пока прилаживает ремень, меч в ножнах, и только после того как заканчивает сборы оборачивается. Арианна даже вздрагивает от того, насколько холоден и серьезен сейчас Бронн, она успела отвыкнуть от него... такого. Когда он без слов подступает ближе, ей с явным усилием удается не отшатнуться. – Как ты? – интересуется тихо, и взгляд чуть смягчается, пробегается бегло по её лицу, задерживается на открытых взору шее и запястьях, на которых браслетами цветут синяки. Пусть тело скрыто одеждой, но Черноводный и сам знает, где сжимал сильнее допустимого и где целовал и кусал до ответных болезненных стонов. Бронн аккуратно берет её за руку и невесомо касается губами тонкого запястья. – Прости. – Куда ты собираешься? – шепчет пересохшими от волнения губами.       На его же губах играет обворожительная усмешка, которая сметает все связные мысли, сводя её усилия по обретению самоконтроля на нет. – Я явно вчера переборщил, и ты перестала здраво мыслить, – он дает ей секунды на усвоение сказанного, а после коротко добавляет. – Шевелись, нас ждать не будут.       Бронн отпускает её руку и направляется к двери, точно зная, что она последует за ним, даже не вдумываясь. Собственно, Арианна так и делает, как привязанная потянувшись за его удаляющейся фигурой с пустой головой. Старые и Новые Боги! Этот скользкий тип обыграл всех и сразу! Быть может, Джон и Тирион хотели избавиться от неё из благородных побуждений, всучив в «надежные» руки, но теперь они не смогут повлиять на её решения. Вот почему женщины не становятся рыцарями – их клятвы рискуют растаять по весне под солнечными лучами замужества.       Хилл чувствует себя умалишенной, но не может сдержать широкой улыбки, когда под удивленным взглядом Тириона вскакивает в седло и равняется с мужем, успевшим оседлать гнедого жеребца. Король Севера встречает их пусть и с удивленной, но всё же улыбкой. – Вы полны решимости, – просто замечает Джон. И более никаких лишних разговоров: построение и выезд за пределы замка, что сослужил добрую службу живым в обороне континента.       Их войско тянется долго, мучительно долго, но совсем не так, как тащился в своё время королевский обоз. В этом есть дисциплина, но Джон даёт солдатам достаточно времени на отдых, чтобы те не сильно вымотались за сотни лиг пройденного пути и смогли сражаться. Дурные вести застают их в пути. Джон заметно мрачнеет, читая послание от Вариса, а после без слов передает записку ей.       «Один из драконов мёртв. Миссандея обезглавлена на глазах королевы. Мы ждём Вашего прибытия на Драконий Камень».       «Ждём Вашего прибытия...»       То, что Варис крайне насторожен в отношении Дейенерис Арианна уже поняла, но что значит это письмо? Не то ли, что лучшим претендентом евнух счёл Короля Севера? Нет, сама Хилл не имела ничего против этого хмурого северянина, но не слишком ли он мягкосердечен для правителя Семи Королевств? А ещё тошнотворно честен...       Варису не стоит рисковать и высказывать Джону свои соображения. С него станется признаться во всём королеве. – Ты побледнела, новости не больно-то радостные? – поравнявшись с ней, тихо интересуется Бронн.       Если новости о том, что Серсея вконец спятила, доведя до белого каления Матерь Драконов под стенами своей крепости, дойдут до Винтерфелла, что сделает Джейме? Штурм Королевской Гавани теперь неизбежен, и девчонке Таргариен будет абсолютно плевать и на заверения Тириона, и на тысячи невинных жизней, что будут сожжены в её драконьем пламени. Боги Всемилостивые, сколько же человек погибнет в этой борьбе за власть... – Будьте начеку, Ваше Величество – она возвращает письмо Королю Севера, внимательно наблюдавшему за её реакцией. – Я боюсь, что кто-то захочет пробраться в крепость раньше нас.       Хилл пришпоривает коня, удаляясь от людского шума и любопытных взглядов, ей страстно хочется побыть одной хотя бы несколько минут, чтобы не следить за реакцией тела и собственной мимикой. Она чрезвычайно устала от жизни бастарда Тайвина Ланнистера, от стези наемницы-интриганки, от роли верноподданной мальчишки Сноу, которому задолжала за спасение Мирцеллы... – Далеко собралась, женушка? – раздается из-за спины знакомый голос, и Хилл едва ли не на ходу соскакивает с лошади. Они достаточно далеко от гребанного лагеря, чтобы позволить себе вести себя так, как угодно.       Бронн чертыхнулся, лицезря самоубийственный трюк спрыгивания с коня, и ругнулся под нос, вынужденный заставить собственного скакуна встать на дыбы от резкого торможения. Да эта сорвиголова едва не попала под копыта сразу двум лошадям! – У вас суицидальные наклонности – семейная черта что ли?! – гневно восклицает мужчина, слезая с коня. Едва его нога ступает на землю, как сбоку в него влетает непутевая женщина, с которой ему, очевидно, не светит и дня спокойной жизни. Нет, ну это ж надо додуматься набрасываться с объятиями на того, кто всё ещё одним сапогом в стремени! Черноводный мысленно перекрестился и поблагодарил выработанную стойкость и равновесие, а то его бедная задница уже бы шлепнулась на холодную и мокрую после утреннего дождя траву.       Ему с явным усилием удается-таки вытащить свою ногу из стремени, пока женщина до боли в ребрах стискивает его в объятиях. Трахнутые на голову Ланнистеры, черт бы их побрал! – Дай хоть вдохнуть, а то задушишь, – насилу изворачивается Бронн, умудрившись прокрутиться так, чтобы самому удобно опустить руку на растрепанную макушку. И как она ещё не задохнулась, усиленно вжимаясь лицом в его камзол? – Думаешь, что мазохистские желания твоего братца победят пылкую влюбленность? Вы там все бракованные, или ты смогла избежать фамильного проклятья «Я-не-достоин-счастья-сожрите-меня-драконы»? Учти, второй раз вы меня не заставите прыгать в драконье пламя!       Арианна не вслушивается в его наигранное ворчание, вжимаясь в него сильнее, по привычке черпая из него силы на то, чтобы жить, чтобы двигаться, чтобы сражаться. Ей нравится слушать его всегда, даже когда в голосе проскальзывают недовольные нотки, а порой и вовсе злость на её глупость и взбалмошность. Он гладит её по голове, взъерошивая пальцами и без того растрепанные от быстрой скачки волосы, и продолжает ворчать и ругаться, сетовать на свою нелегкую долю, что свела его с бедовой семейкой Ланнистеров, в которой нет ни одного человека, что не был бы огромной занозой в многострадальной наёмничьей заднице.       Вскоре армии, разделенные на две половины, сливаются у столицы, становясь огромным полем из голов, орудий и лошадей. Королева рвёт и мечет, но Тирион снова находит изящный выход, чтобы сократить число жертв: он просит дать Серсее шанс на то, чтобы сдать город. Колокольный звон объявит капитуляцию, все стражи сложат мечи и «прекрасная» Матерь Драконов гордо войдет в город, как народная спасительница. Звучит неплохо, верно? Жаль, что так легко всё не будет. – Ты спятил, если веришь в то, что твоя королева сменит гнев на милость в разгар бойни, – взрывается она в палатке брата, где они мирно беседовали ровно пару секунд, пока тот разливал вино по кубкам. Бронн фыркает. – Она не станет убивать без разбора мирных жителей! Рабы зовут королеву Дейенерис «миса», знаешь, что это значит? – забавно смотреть на то, как Бес пытается уверить в этом самого себя. – Быть может, так и было. До того, как ей сорвало крышу. – Чего ты хочешь от меня? Ты вообще не должна была участвовать в этом походе. – Ого! Лучшая защита – нападение, да? Отлично. – Пей побольше. Тебе лучше не быть завтра полностью трезвым, чтобы не свихнуться от лицезрения первого дня правления королевы Дейенерис Таргариен во всей красе.       Она поднимается с места, бросив на супруга предостерегающий взгляд – ей сейчас не нужна компания, а вот мрачному карлику она будет как нельзя кстати. Теперь сохранение жизни Серсеи – утопия. Даже если она первым делом кинется к замку на всех порах, ей не обогнать дракона. Если Дрогона задержат лучники и копейщики, то Арианну – толпа людей и защитники Красного Замка. Ввязывать в эту обреченную авантюру Бронна нельзя ни в коем случае. Как бы ей не было тяжело, с него уже хватит неприятностей. – Попался! – донеслось до её слуха победное. – Чёрт, вот же. Силён, сранный Ланнистер, – натужно пыхтит кто-то, сокрытый ночной тьмой. Суета, шорох одежды и короткий металлический звон. Хилл рванула на звуки.       Четверо воинов старательно скручивали Джейме, вырывавшегося и безоружного. На нём нет тяжелых доспехов, меч валяется на земле, а на лице через пару минут расцветут синяки: один во всю челюсть, второй под правым глазом. – Что ты здесь делаешь?! – гневно вскрикивает Арианна, привлекая к себе всеобщее внимание. Зевак вокруг много, что не удивительно: схватили самого Цареубийцу!       Брат поднимает голову, его тупая решимость злит до зубного скрежета. Он бросил Бриенну совсем одну после первой брачной ночи, посреди холодного Винтерфелла, да ещё и, наверняка, наговорил ей всяких глупостей. Как давно Джейме решил умереть подле Серсеи? Поэтому женился на Бриенне? Спасал её безбожно запоганенную репутацию «шлюхи Цареубийцы»? Ну уж нет! – Мы не можем позволить вам войти в город раньше нас, – раздается за её спиной голос Джона Сноу. Ох, ещё и этот мальчишка. – Я заставлю Серсею сдаться! Разве так не будет проще? Вам не будет нужды штурмовать столицу! – речь Джейме экспрессивна, а глаза горят, сверля дыру в Короле Севера. Этому северянину Цареубийца симпатизирует, хоть никогда в этом и не признается. – Вы знаете, что сделала ваша сестра? – Джон выглядит чрезвычайно серьезным, отчего черты его лица приобретают некую суровость, присущую всем выходцам Севера. На его вопрос Джейме не может знать верного ответа, но интуитивно догадывается о том, что едва ли речь о чём-то достойном восхищения, поэтому молчит, недовольно потупив взгляд. – Она не сдаст город. Уведите сира Джейме Ланнистера в палатку, – приказывает он воинам, всё ещё крепко держащим под руки пленника. – Придется вам задержаться у нас в лагере, – холодная улыбка, но глаза мальчишки полны сочувствия.       Из него, безусловно, вышел бы дурной правитель, слишком мягкотелый.       Скрутив негодующему льву руки, его тащат в палатку и крепко связывают – условия для пленника вполне себе достойные на этот раз. Джейме усилиями Семерых, не иначе, сдерживает поток рвущихся из груди ругательств. – Вы думаете, что это хорошее решение? – тихо интересуется она у Джона, стоит только воинам отойти на достаточное расстояние от палатки, а трём приставленным к Цареубийце стражникам занять пост. – Я думаю, что в сложившейся ситуации уже нет хорошего решения, – отрешенно замечает Старк, напоминая своим холодно печальным взглядом Эддарда. Того самого недальновидного, честного человека, что был обезглавлен за своё милосердие. – Мы проникнем в замок и постараемся уговорить королеву капитулировать, – понизив голос достаточно, чтобы услышал лишь Король Севера, заявляет Хилл. Если не она, то Джейме отпустит Тирион, и тогда этот идиот, склонный к саморазрушению, погибнет. Не факт, что результат сия абсурдного предприятия изменится из-за её участия в нём, но кто знает? – Я могу приказать схватить и вас, – внимательно сощуривается Джон, но её не обмануть столь неумелым притворством. Достаточно пяти секунд скрещенья взглядов, чтобы мальчишка Старк устало выдохнул, потер пальцами переносицу и развернулся, чтобы уйти, бросив напоследок караульным: – Хватит с Цареубийцы и одного северянина.       Подданные переглянулись, коротко кивнули друг другу и у палатки остался мужчина средних лет, широкоплечий и надежный на вид. С таким просто не будет. Арианна медлит, тщательно прокручивая в голове миллион возможных сценариев побега, которые бы не аукнулись слишком серьезными последствиями (страж у палатки должен остаться живым в любом случае, а иначе Ланнистеры только сильнее прогневят Север, что им совсем не на руку). Однако, все её хитроумные затеи летят к чертям, когда к палатке приближается Бронн Черноводный и заводит со стражем беседу, попивая из полной бутылки вино. Короткий острый взгляд в её сторону, и она вздрагивает, зябко поёжившись. «Жди», – вот что говорят его холодные глаза. Арианна не посмеет ослушаться.       Конечно же, у него есть с миллион поводов для того, чтобы злиться, так что в том, что теперь от него веет льдистой отчужденностью нет ничего удивительного. Однако это бьет под дых и лишает почвы под ногами.       Бронн в своём стиле: много и пошло шутит, деланно хохочет, дабы расположить к себе подвыпившего мужчину сильнее. У наемника всё и всегда получается, и его старания окупаются сторицей, когда крепкий северянин оседает на землю, шумно сопя. – Что было в вине? – хрипит не своим голосом девушка, борясь с желанием вцепиться в него и не отпускать. Она остро ощущает, что это конец. Разве мало Черноводный терпел её самоубийственные выходки? Любому разумному существу это осточертело бы сразу, ведь никому не по нраву рисковать своей задницей ради Семеро разбери чего. – Это сонное вино, я удивлён, что он так долго продержался, – Хилл пыталась вспомнить, когда в последний раз его голос был таким безэмоциональным в её присутствии. Не получалось. – Вам лучше поторопиться, пока сюда не прибежал ещё один Ланнистер.       Он не смотрит на неё, безмолвно подтаскивает к палатке стража, привалив его тело к пню близ неё, чтобы вызвать меньше подозрений. Арианна заставляет себя проглотить тошнотворный ком, вставший в глотке, и прокусывает губу в кровь, чтобы не расклеиться прямо сейчас, чтобы не броситься к нему и не начать тараторить оправдания, чтобы не умолять его о прощении...       Она решительно шагает к плененному Джейме, чьи глаза удивленно расширились, когда наемница уверенным движением разрезает веревки, ловко выуженным из сапога ножом. – Я иду с тобой, и это не обсуждается, – ох, к ней вернулся тот самый голос, какому она выучилась в Эссосе, каким приветствовала отца, каким говорила с теми, кому суждено было умереть от её руки. Цареубийца недовольно кривит губы, но, на его же счастье, согласно кивает. – За мной.       Арианна отдает в его пользование свой плащ с капюшоном, и выскальзывает из палатки, разрезав полог. Нет сил снова пересекаться с Бронном. Джейме отчего-то безропотно следует за ней и, что самое невероятное, хмуро молчит. Перенял от своей жены это замечательное качество? Интересно, ему также паршиво было покидать Винтерфелл, как ей сейчас этот дурацкий лагерь?       Несмотря на гулкую пустоту в груди и почти ощутимую боль, что рвала душу с каждым новым шагом, она спешит в столицу через тайный ход по прибрежным скалам. Они уже готовы проскользнуть в подземелья замка, как их внимание привлекают чьи-то шаги. Хилл резко разворачивается на пятках, выставляя перед собой кинжал. – А я-то думал, что за крысы спешат проникнуть в обреченную столицу, – гнусно ухмыляется Эурон Грейджой. – Не хочешь попытаться убить ещё одного короля, а, Цареубийца?       Джейме остается спокойным, всем видом давая понять, что сей трус достоин лишь презрения. Островитянин сознательно игнорирует Арианну, обращаясь только к брату. – Отважный Грейджой убегает, сверкая пятками? – у Хилл реально паршивое настроение, и пусть сорвать злость на одном из лучших воинов Вестеросса дурная идея, ей плевать. – Серсея обречена, как и город, – он всё ещё смотрит лишь на Джейме, словно испытывая его терпение. Семеро, как же королева могла спать с этим мерзким типом?! – Быть может, стоит принести ей твою голову, чтобы она смогла поцеловать её в последний раз?       Арианна опережает выпад брата, скрестив клинки с ублюдком, что мечтает о том, чтобы проткнуть Цареубийцу насквозь. Ну уж нет, она самолично выпотрошит этого прогнившего гада! Хилл яростно атакует, с невиданной скоростью размахивая клинком и кружа вокруг сильного соперника, умело отражающего каждый выпад. Страшная злость и отчаяние поддерживают, придают слепой решимости и сил, чтобы продолжать бороться и заставить мужчину натужно пыхтеть, стараясь держать дыхание ровным, и закипать. До этой секунды железнорожденный не воспринимал её всерьёз, но вот он скрещивает с ней клинки и резко взмахивает мечом, едва не сбивая её с ног. Арианна теряет ориентацию в пространстве на доли секунд, запястье опухло от силы удара противника и начинает страшно ныть. Наемница делает пару шагов назад, выигрывая для себя время, чтобы сосредоточиться, однако Грейджой не даёт ей и шанса, наступая и заставляя защищаться и пятиться. – Что? Оказался слишком силён для такой соплячки? – не скрывая триумфа, запальчиво кричит мужчина, пока Хилл теряет остатки преимущества в сражении. Воин, не дай ей умереть от руки этого тухлого кальмара!       Очередной удар меча невероятной силищи пускает искры и отдаётся вибрацией по всему телу, но девушка берёт себя в руки и в секундную заминку противника ударяет того пяткой по колену, что на её счастье защищено лишь кожей штанов. Болезненное ругательство вырывается из мужской груди, но он остается стоять. Крепкий скотина. Она намеревается воткнуть ему в грудь кинжал, когда Эурон, разгадав её намерение, бросается на неё, пользуясь разницей телосложений и сбивая с ног. Тяжесть его тела больно припечатывает её о скалистую землю, и Арианна невольно вскрикивает.       Мужская рука обхватывает её шею и сжимает, лишая кислорода. Хилл сопротивляется изо всех сил, извивается, бьёт и царапает удерживающие её руки, ломая свои же ногти, но это не приносит никакого результата. В глазах начинает темнеть, а силы покидают наливающееся тяжестью тело, но едва она ловит себя на том, что сознание начинает уплывать, как хватка на горле слабеет, а мужчина, что явно одолел её в этом спарринге, валится на бок, окропив её лицо кровью, вырвавшейся из его проткнутой мечом глотки. – Терпеть не могу нечестные поединки, но отрубить его голову страстно мечтал с первой встречи, – заключает возвышавшейся над ней Джейме, преспокойно стирающий кровь с меча о плащ. Она только с жадностью и странными хрипами хватает ртом воздух, потирая шею, что, вероятно, приобрела фиолетовый оттенок. – Ты... – сипит она, но невольно прокашливается, обрываясь. – Мог бы вмешаться и раньше, – с усилием заканчивает девушка, поднимаясь на ноги и потирая виски, чтобы избавиться от головокружения. – Нам нужно торопиться, – беспокойно бросив взгляд наверх, произносит Цареубийца, и она соглашается с ним, внимая страшному шуму битвы. Как и было обещано, с наступлением утра начался штурм крепости. Они бегут по влажным коридорам подземелья, не волнуясь о том, что их шаги гулким эхом отражаются от каменных стен, ловко сворачивают в нужные стороны, так как оба прекрасно знакомы с устройством Красного Замка. Замирают они в прекрасном зале, на полу которого по приказу королевы Серсеи была написана карта Семи Королевств – слегка иронично.       Стены начинают нещадно дрожать, страшный грохот заставляет невольно морщиться. Им стоит поторопиться, а иначе все они будут погребены под обломками. Они взлетают по лестнице вверх, и едва не сталкиваются с королевой нос к носу. Испуганная, дрожащая женщина с большими зелеными глазами совсем не похожа на ту жестокую правительницу, что восседала на Железном Троне не так давно, но это не мешает Джейме с готовностью разомкнуть объятия и заключить в них плачущую сестру. – У вас нет на это времени! Бежим! – грубо толкает она Цареубийцу в плечо, и он, не церемонясь, взваливает Серсею на плечо и бежит. Буквально за их спинами рушится замок, валится потолок и раскалываются мраморные колонны, точно щепки. Тяжелые камни летят со всех сторон, поднимая тучи пыли и мешая ориентироваться. Черт! Они рискуют не успеть...       Они проносятся мимо алого гобелена с виноградными лозами и прекрасными светскими дамами в дорогих нарядах, и в голову ударяет спасительная мысль – это тайный ход! Тот самый, что когда-то вывел её в то же подземелье, куда они и несутся, сломя голову. – Джейме! Сюда! – перекрикивает она шум трескающегося камня, и Цареубийца оборачивается. Он выглядит удивленным, когда она одергивает ткань и открывает скрытую в стене дверцу, но не даёт себе времени толком обдумать это, вбегая внутрь. В мрачном и узком проходе в разы страшнее, а потому бег становится настолько быстрым, что лёгкие не успевают нормально работать. Они мчатся и мчатся, рискуя быть раздавленными камнями дрожащих стен, а после стремительно вылетают в пространство пещеры под Красным Замком. Не сбавляя темпа, гонимые страхом, выбегают за пределы подземелья и, только отбежав на десяток шагов от каменного потолка, обессиленно падают на землю, судорожно восстанавливая дыхание.       Серсея всё ещё дрожит, уткнувшись лбом в грудь Джейме, а Хилл истерично смеется, чувствуя влагу, стекающую по щекам. Она смогла спасти сестру, которой завидовала, сумела спасти её дочь, спрятав ту на Тарте.       «Что ты думаешь обо всём, что я натворила, отец?» – пронеслось в её голове.       Ей некуда идти и не к кому возвращаться. Бронн не простит её, он - не наивная Бриенна Тарт с мягким сердцем. Мирцелла теперь встретится с родителями и расскажет всё, что с ней произошло, а, следовательно, и Джейме, и Серсея страстно захотят увидеть голову сестры-бастарда на пике. Тирион, как десница королевы Таргариен, не сможет спасти предательницу от плахи, как и Король Севера. Север – последнее место, где ей бы хотелось коротать свою жалкую жизнь. – Ты вернулся ко мне, – шепчет сквозь слёзы бывшая королева, пока Цареубийца мягко гладит её по голове, успокаивая как маленькую девочку. – Мы – семья, – разъясняет свои действия Джейме, но ему стоит выразиться яснее, чтобы расставить все точки в этих путаных отношениях. – Я не беременна, Джейме, – ошарашивает рыцаря Серсея, и он приподнимается на локте, заглядывая в её лицо. Королева смело встречает его взгляд. – Было много крови. Мейстер сказал, что ребёнка больше нет.       Мужчина нежно сжимает в руке дрожащую ладонь сломленной женщины, обдумывая, должно быть, что ему следует сказать. – Ты больше не мой, я ведь права? – Серсея умудряется выглядеть прекрасной даже с заплаканными глазами, в глубине которых больше нет страсти. – Я женился, – спокойно отвечает Цареубийца, а королева не выглядит удивленной. – Что... что я теперь должна делать? – он не сказал, что не оставит Серсею одну и не предложил поехать на Север вместе, прекрасно понимая, что никакого совместного будущего у них и быть не может. По лицу Джейме кристально ясно – это последнее, что он сделал для своей сестры. Это было последнее, что он мог дать своей запретной ядовитой любви, что сжигала его многие годы. Так откуда ему знать ответ на этот вопрос? – Ты можешь уехать домой, – срывается с её губ, и Серсея оборачивается, точно впервые замечая её. – На Утёс Кастерли. – Кто ты? – высокомерно сощуривает изумрудные глаза старшая сестра. – Арианна Черноводная, – улыбается Хилл, смахивая налипшие на потный лоб волосы. – И я знаю того, кто унаследует семейное поместье. – Я тоже знаю, что этим человеком будет десница этой драконьей шлюхи! – королева Серсея сверкает злым взглядом, но не успевает Арианна пожалеть о том, что бросилась, как дура, на её спасение, как та остывает и удобнее усаживается на земле, отстраняясь от Джейме. – Так и есть, но есть человек, которому он с радостью уступит поместье в будущем, – Хилл улыбается шире, рисуя в голове самые радужные картины будущего для своих близких. Они столько пережили... – И кто же этот счастливчик? – язвит сестрица, но Арианна точно знает, что стоит ей увидеть заранее ненавистного «наследника», как она зарыдает от счастья. Достаточно ли Мирцелла набралась сил, чтобы выдержать давление властной матери? Будет ли рядом с ней достойный супруг, опора и поддержка, что сможет мудро править на столь обширных землях? У Хилл есть свои догадки на сей счёт. – Я не имею права сказать вам об этом сейчас. Добавлю лишь, что вы не будете разочарованы, – Серсея всем видом дала понять, что более скептического отношения к этому высказыванию и получить не от кого. Разве что не отмахнулась открыто. Ничего, они с ней теперь в одной связке. Им обеим некуда идти. – Уходи, Джейме, – обращается она уже к брату, который задумчиво сверлил её взглядом. Серсея опускает глаза на свои же руки, сомкнутые в замок на коленях. – Серсея, – нерешительно начинает Цареубийца, протягивая руку к её плечу, но останавливая себя в сантиметрах от цели. – Я люблю тебя. – Тогда сделай всё для того, чтобы мы больше никогда не увиделись, – устало улыбается женщина, но не оборачивается к нему. Возможно, такого прощания им достаточно. Джейме встает с земли, стряхивает с себя пыль, осевшую на них в коридорах Красного Замка и удаляется, не обернувшись. – Будь счастлив, – едва слышно шепчет себе под нос бывшая королева, но глаза её остаются сухими.       Они сидят в тишине какое-то время, прислушиваясь к крикам и шуму, перекрывающим размеренный шепот морских волн. Когда стихает гул битвы, ни Хилл, ни Серсея всё ещё не предпринимают попытки встать, думая каждая о своём. Кто одержал победу в войне за Железный Трон ясно и дураку, а старшая сестра была в этой жизни кем угодно, но не дурой. Прекрасное лицо женщины, прославившейся на все Семь Королевств своей красотой, словно разгладилось, перестав быть таким высокомерным. Что Джейме, что Серсея обрели после всех этих трагичных событий покой, неведомый им после смерти матери. Бывшая королева первой находит в себе силы на то, чтобы встать, и, когда Хилл следует её примеру, абсолютно уверенная в том, что и сама она сейчас избавлена от любых обязательств и оков, грудь перехватывает болью.       Но...       Когда Серсея отворачивается от столицы и идёт к лодке, а Арианна пытается последовать за ней, ничего не выходит. Наемница не может заставить свои ноги двигаться, впервые ощутив в груди нечто вроде тугого каната, не позволяющего дернуться. Незримые путы стянули запястья, ноги и плечи, они удушающим приемом лишили кислорода, но Арианне не было нужды спрашивать саму себя, что это безумие значит. В голове загорелся мигающим сигналом ответ. – Я не могу, – выдавливает из себя Хилл, и её спутница удивленно оборачивается. – Испугалась сопровождать меня? – горькая усмешка и злой взгляд, полоснувший по лицу ядовитым кинжалом. Арианна недовольно поморщилась, но именно такая открытая реакция избавила её от дальнейших обвинений в трусости. – В это сложно поверить, но у меня есть некие обязательства перед своим супругом. Кажется, ему я задолжала больше, чем всем ныне живущим. Связал меня намертво, – невольно усмехнулась девушка, давая себе время полностью прочувствовать собственную беспомощность. Нет. Просто невозможно уйти из этого города, рискуя больше никогда не увидеть его лицо. Дейенерис Таргариен, возможно, казнит её, но есть мизерный шанс на то, что она внемлет своему любовнику Джону Сноу, который симпатизирует наемнице. Можно же ей поверить в это маленькое чудо? – И что ты хочешь, чтобы я делала? – всё так же гневно скрещивает на груди руки Серсея Ланнистер, вдова Роберта Баратеона. – Жди здесь. Еду и воду я раздобуду, а после найду того, кто поможет тебе добраться до фамильного поместья.       Какая разница, где ждать? Под самым носом у новой королевы даже лучше, главное не слишком медлить с отплытием. Сестрице план не нравился, она всё ещё подозрительно щурилась, уверенная в том, что Хилл её бросает и бежит, дабы сдать местонахождение беглянки девчонке Таргариен. Трудно было винить её в недоверии, так как на это имелись тысячи причин, но Арианна устала оправдываться. Решительно развернувшись в сторону города, наемница принялась карабкаться по скалам, надеясь на то, что здравомыслия Серсеи хватит на то, чтобы внять просьбе.       Городские стены представляли собой плачевное зрелище – сплошь руины, обожженные местами драконьим пламенем. Целых построек в огромной столице практически не осталось, а подниматься к тому месту, где по памяти был Красный Замок, приходится по крови, что обагряет узкие улочки. Сколько невинных жизней унесла борьба за железный стул, не возьмется сосчитать ни один верховный мейстер.       Арианна неверяще оглядывает когда-то знакомый город, но не узнает его. Столица всегда была грязным местом, откуда разило помоями и испражнениями, запах становился другим только вокруг замка, там его пожирал приторный аромат цветов и парфюма. Сейчас же в воздухе разило смертью. И больше ничем.       Толпами бегали дотракийцы, безупречные и северяне, разя оставшихся в живых солдат Ланнистеров. Где-то уже не кричали, а выли женщины, которых насиловали на глазах их детей.       Арианну мутило. Пришлось остановиться и согнуться, прижав ко рту ладонь, чтобы переждать приступ тошноты и не вывернуть содержимое желудка на горячие камни. – Леди Черноводная? – окликнул её голос сира Давоса, и Хилл с отвращением проглотила рвоту, стремящуюся вырваться изо рта. Вот дерьмо.       На лопатки легла заботливая ладонь мужчины, лицо которого выражало то же отвращение вперемешку с ужасом, что ощущала она. Сир Давос Сиворт был так похож на обеспокоенного родителя в этот момент, что Арианна сама не заметила, как сжала протянутую к ней руку, в поиске хоть какой-то опоры. Луковый рыцарь не возражал, наоборот, второй рукой обнял её за плечи, помогая двинуться дальше. Она и сама не понимала, откуда вдруг такая впечатлительность, и старалась сглотнуть горький комок в глотке и собрать себя воедино. – Прошу прощения, сир Давос, – давит из себя хотя бы это, соблюдая этикет, да и простую вежливость. – Я не первый день на войне, но и для меня это зрелище не из легких, – мрачно кивает на её извинения мужчина, вместо неё ища глазами знакомые лица. Хилл часто моргала, чтобы совсем уж неизящно не грохнуться в обморок, так как перед глазами страшно плыло, отчего головокружение набирало силу, вызывая новые приступы тошноты. Да что же это за проклятье-то такое?! – Дерьмо, – донеслось до её ушей ругательство, и ей не было нужды отрывать взгляд от земли, чтобы узнать, кто бросился в их сторону. Судя по звуку, бегом. – Какого Пекла ты здесь делаешь, да ещё и в таком состоянии?       Бронн явно зол, и его низкий и хриплый голос знакомо оседает теплом в груди. Она неосознанно подается к нему навстречу, не поднимая головы, и вцепляется дрожащими пальцами в мужскую рубашку. Этот мужчина всегда пахнет сталью, но сейчас к привычному примешивается едкий запах крови и пота. Её это не отталкивает. – Прости, – шепчет чуть слышно и обнимает, утыкаясь в его плечо носом, нисколько не заботясь о том, что её одежда теперь тоже замарается чужой кровью. – Затрахали твои извинения, – цедит сквозь зубы, но его рука опускается на её макушку и прижимает теснее. Пальцы зарываются в и без того взлохмаченные волосы и успокаивающе гладят, словно высасывая усталость. Она с наслаждением впитывает его каждое случайное движение, дышит им, черпает энергию, которую он неведомым образом всегда ей дарит. – Королева Таргариен только что вошла в разрушенный дворец. Наверное, её тощая задница просто мечтает усесться на чём-то могучем. Сначала кхал, потом конь, затем дракон. Железный Трон возглавит список.       Хилл чуть слышно прыскает ему в шею, ласково, точно кошка, потираясь об него носом. Этот мужчина въелся ей под кожу, засел настолько глубоко, что отделиться от него – непосильная задача. Скажи она это вслух, он непременно бы пошутил про глубину проникновения. – Я уж думал, ты решила окончательно сбежать, лишь бы не выплачивать долг, – в разы спокойнее, чем было поначалу произносит её муж. – Давай сбежим вместе? – просто предлагает Арианна, сходя с ума от его близости.       Голову, действительно, кружит восторг осознания того, что смогла выжить, что помогла спасти Серсею, что Джейме сумел избавиться от ядовитых оков запретной любовной связи, что здесь и сейчас Семеро позволили ей просто стоять и обнимать единственного мужчину, от которого сердце сходило с ума. – То есть мы возвращаемся к моему плану, который ты с истерикой отвергла в Винтерфелле? Занятно, – едко замечает Бронн, но его язительность веселит. Хилл тихо смеется ему в шею, навязчиво не отлипая от него ни на дюйм. Он продолжает ворчать, отчитывать её, обещать свершить страшную кару за её прегрешения, да такую, от которой встать с постели не выйдет с неделю, но от его голоса Арианна только вконец расслабляется, жадно гладит руками его спину и плечи, безмолвно соглашаясь на всё-всё-всё, только б он был рядом. – Семеро, в каком же мы дерьме, – членораздельно выносит приговор голос Тириона.       Рядом сдавленно и обреченно выдохнул Король Севера, пораженный произошедшей резней по самые яйца, на которые, по заверениям ехидного Бронна, не имел никаких прав, так как оба детородных органа были всучены Драконьей Королеве за доступ к её устойчивому к огню телу. – Мне нужна твоя помощь, как брата, – не разомкнув объятия, но повернув голову, чтобы увидеть собеседника, произнесла Хилл. Мужчина в её руках раздраженно хмыкнул, и от его груди прошла чуть ощутимая звуковая волна, тронувшая прижатую к ней женскую щёку. Она улыбнулась и потерлась об него точно кошка, тут же получив ответную ласку в виде зарывшейся в волосы на затылке ладони. – Такая же помощь, какая была нужна утром Джейме? – Тирион глядит на неё с нечеловеческой усталостью во взгляде, но у них не было времени на проявление слабости, как и всегда. – Гораздо больше, но я уверена, что сир Давос сможет нам помочь. Одному человеку сегодня же нужно отплыть из Королевской Гавани в Ланниспорт, тайно и безопасно. Я могу доверять вам? – Арианна всё-таки чуть отстраняется от супруга, продолжая, однако, придерживать его за камзол на талии обеими руками. Она испытующе смотрит на пожилого рыцаря-контрабандиста, несвойственно спокойного в такой ситуации, и он кивает. Боги знают, почему. Может, Луковый Рыцарь и передумает, когда узнает пассажирку. – Стоит ли мне спрашивать, чью жизнь вы спасаете теперь, леди Арианна? – мрачно интересуется Джон Сноу, бледный, с ног до головы перепачканный кровью и копотью, утративший привычный добрый блеск глаз. – Нет, Ваше Величество, – на выдохе признается девушка. Ей жаль северянина с запутанной родословной и ещё более запутанной личностью, он претерпел крах своей любви и несбыточных надежд. – Мне больше не нужна ваша клятва, леди. Если вы не поняли этого в Винтерфелле, скажу прямо – выйдя замуж, вы сняли с себя все обязательства кроме обязанностей супруги лорда Бронна. Уезжайте из столицы, как только выпадет шанс, – Сноу не меняется в лице, оставаясь столь же бледным и подавленным, напрягает лишь залегшая в глубине зрачков мрачная решимость. – Благодарю вас, – кивает Арианна, и северянин твердым шагом идёт в центр города, где раньше возвышался Красный Замок, а ныне возлегают его могучие руины. Драконье пламя обожгло прекрасный белый мрамор, привезённый когда-то из Тарта, дракон разрушил высокие башни и винтовые лестницы, канули в лету сотни шедевров искусства: картины лучших художников, резная мебель из дорогих сортов древесины, позолоченные лепнины и заказные подсвечники с вкраплениями драгоценных камней, а ещё все фамильные ценности королевского рода... – Я думал, ты хочешь, чтобы я добился передачи Утёса Кастерли Мирцелле. Уверена, что безопасно оставлять в живых павшую королеву? – брат болезненно морщится от собственных слов, при виде этого Бронн раздраженно мычит, точно ребёнок, которому до одури наскучили взрослые разговоры. – У неё нет ни имени, ни титула. Похорони её сегодня, и хотя бы ради чудом воскресшей дочери она умерит свой аппетит, – «я надеюсь». – Забавно, что ты так думаешь, – короткий смешок, но ни одной, даже невербальной, попытки, чтобы остановить её. – Я всё сделаю. А Джейме, кстати, уже лишён титула и превратился в полноценную проблему для леди Бриенны. Он теперь лорд Тарт, прямо как в шуточках одичалых в замке. – Он никогда не был против такого юмора. Насколько я помню, местным северным комедиантам прилетело лишь трижды: за «шлюху Цареубийцы» Джейме разбил одичалому нос и выбил три зуба, за «аппетитную корову» ворона едва не лишился руки от Вдовьего Плача, а вот за «уродливую девку» отчаянный боров Брэм пролежал трое суток в постели, находясь большей своей половиной на том свете. Одичалые поразительно живучи. – Просто никому не хотелось новых неприятностей от руки повёрнутого Хромого Льва, – хмыкнул Тирион, припоминая взбесившегося посреди Севера Джейме, который был похож то на блаженного (рядом с Бриенной), то на треснувшую чашу с диким огнём, рискующую вот-вот подорваться. – Они будут счастливы. Я не видела никого, кто был бы влюблен сильнее, чем эта чумная парочка, – заверяет брата леди Черноводная. – О, да! Весь их вид буквально кричит – «хочу содрать доспехи и трахнуть рыцаря напротив», – тянет Бронн, всем своим видом давая понять, что его хваленное (крайне сомнительное) терпение подошло к концу. – Ты не пойдёшь провожать её, – утверждает, а не спрашивает девушка. Тирион дарит ей печальную улыбку вместо долгого и сентиментального прощания, и неторопливо следует за давно пропавшим из виду Джоном. – А мне ты такого выбора не даёшь, да? – ворчливо уточняет мужчина, висок обдает теплом от его дыхания. – И куда же делось «я твой, а ты моя», там ещё было что-то в духе «до конца моих дней»? – и плевать ей, что северная церемония не предусматривала таких клятв, суть ведь та же. – Это было придумано кем-то для красного словца, львёнок, не будь так доверчива. В моей голове было только: «отныне и навеки эта непоседливая женщина прикована ко мне и моей кровати, имею полное право запереть её в покоях замка и втрахивать в кровать, избавляя от дурных геройских мыслей молодой самоубийцы». – Фи, – кривится девушка. – В тебе есть хоть капля романтики, муженек? – С каких это пор «кровать» и «отныне и навеки» перестали быть самыми романтичными словами? – вопросительно вскидывает бровь наемник. – Семеро, за кого меня выдали? – театрально вздыхает Арианна, но тут же снова вжимается в мужчину всем телом. Сейчас ей безумно хочется, чтобы он содрал с неё эту грязную одежду и подарил удовольствие, что способен принести лишь он. – Ты сама вцепилась в меня мёртвой хваткой, здесь некого обманывать, – наклонившись, прошептал ей на ухо Бронн, пощекотав скулу щетиной. Боги, Арианна живо представила себе, как эта же щетина приятно царапает шею, пока мужчина целует нежную кожу, что оказалась чрезвычайно чувствительной к его ласкам. В общем-то, поползновения этого искусителя просто не могли претерпеть неудачу, так как уже от одного его вида, Хилл была готова вцепиться в муженька руками и ногами. Хорош, паршивец, и нагло этим пользуется. – Ладно-ладно, сдаюсь, – она всё же прерывает объятия, сместив руки на его плечи. Просто неловко заставлять любезно слившегося с окружением Сиворта ждать дольше. – Мило, что вы вспомнили о моём существовании, – ответил на её смущенный взгляд рыцарь. Давос сохранял на лице это отцовское выражение безграничного спокойствия, поэтому крайне сложно было чувствовать себя с ним взрослой. – Поторопимся, а не то нас хватятся, – торопит Хилл саму себя и мужчин. Те согласно кивнули и с угрюмыми лицами двинулись за ней к каменным ступеням за стенами, что позволяли спуститься через скалы к берегу. Яркое пятно пусть и запыленного, но дорогого платья бросилось в глаза лишь на подходе к пещере, из которой не так давно выскочили трое Ланнистеров, ведь дальновидная Серсея заняла хорошую позицию – сверху её скрывала нависшая скала, сбоку каменные отрезы. – Бронн Черноводный, – горько усмехнулась свергнутая королева, презрительно поморщившись. Сир Давос застыл, словно его ноги вросли в здешние камни. – Не чаял встретиться, – замечает муженек, вероятно не решив, как теперь следует обращаться к растрепанной женщине, что даже в грязи и копоти умудрялась сохранять горделивую осанку. – Вы пришли казнить меня? – холодный бесстрашный тон наводит на нехорошие мысли о подорванном ментальном здоровье леди, но Арианна как будто привыкла употреблять слова «безумная» и «Серсея» в одном предложении, а потому не удивляется. – Я уже перерос статус палача, – улыбается Бронн. – Меня попросили помочь вам переправиться на Утёс Кастерли, где вас встретят, – Хилл не стала дополнять слова Давоса, решив умолчать о том, что встречающими будут люди Тириона. Ни к чему лишний раз тыкать палкой загнанную в угол гадюку: она всё ещё ядовита. – Вы разве не вассал драконьей девки? – выплевывает Серсея. – В сложившейся ситуации следует попридержать язык за зубами, – раздраженно рявкает Арианна. Они только-только спасли её потрепанную шкуру, как эта стерва снова возвращается к образу ненавистной всеми коронованной шлюхи. Эх, главное, что Джейме со спокойной душой уехал на Север. – Постарайся прожить максимально долго и тихо ради своего брата, который едва не лишился головы в угоду твоей больной натуре.       Удивительно, но львица ограничилась гневным взглядом и, изящно приподняв юбки, уселась в лодку. Бронн насмешливо фыркнул, кивнул Давосу, и мужчины налегли на судно, отдаляя его от берега. Когда вода дошла Черноводному до колен, лодка уверенно держалась на плаву. – Ещё увидимся, – улыбается на прощание Луковый рыцарь, ловко взбирается на борт и берёт весла. – Отошлите письмо в Хайгарден, – кричит ему Хилл. Успеют ли они добраться до поместья? Отпустят ли их или казнят? Что вообще их ждёт с такой кровожадной королевой, в распорежении которой огромный дракон и не менее здоровая армия? В любом случае, пока им нужна передышка.       Тяжело выдохнув, Арианна застывает у размеренно шумящего моря, вид колебаний волн которого сглаживает тревоги. А ещё с этим прекрасно справляется терпеливо ожидающий позади Бронн. Лодка уже давно исчезла из виду, слившись с горизонтом, а Хилл так и стояла, размышляя о том, как теперь вернуться в захваченную столицу и как оправдаться перед беловолосой девкой Таргариен. – Слушай, если ты решила врасти ногами в песок или утопиться, то я, пожалуй, пойду, – тактично предлагает супруг. – Я, знаешь ли, не любитель таких зрелищ. Но, если надумаешь искупаться голышом, то присоединюсь без лишних вопросов.       Арианна улыбается, продумывая колкий ответ, но успевает только обернуться.       Над их головами раздается страшный свист, Бронн бежит к ней, сопротивляясь внезапным порывам ветра и что-то крича. Пасы руками помогают понять, чего же ему надо: Арианна падает на землю, прикрыв голову, и мужчина падает рядом, на расстоянии двух шагов. Душераздирающий, скрежещущий рык оглушает обоих, Черноводный ползёт на локтях вперед, чтобы накрыть её своим телом. Дышать становится сложно, но кроме тяжести ничего нового Хилл не ощущает – ни обжигающего жара, ни боли.       Через несколько бесконечно долгих минут тревожного ожидания, у Арианны получается вдохнуть полной грудью, так как Бронн медленно поднимается на ноги. Он не смотрит на неё, провожая глазами отдаляющегося дракона. Чёрная гигантская птица превращается в едва различимую в солнечный лучах точку, а в ушах всё ещё звенит рёв. – Что он нёс в лапах? – не в силах отвести взор от неба, спрашивает Хилл, надеясь, что Бронн услышит. – Дейенерис, – доносится до неё через вату. «Семеро, да что же там ещё случилось?» – Возвращаемся, – мрачно заключает Бронн, но не двигается с места, всё сверля взглядом невидимого человеческому глазу дракона.       Арианна тянется к его руке, подчиняясь возникшему желанию коснуться, и осторожно дотрагивается до мозолистой ладони кончиками пальцев. Мужчина, наконец, отмирает, и уверенно переплетает их пальцы.       Не размыкая рук, они идут в разрушенную столицу, молчат, обдумывая то, что может их ждать. Плаха, казнь, пытки, тюрьма – ни одной радужной перспективы.       Перспективы, действительно, были крайне сомнительны, но не у четы Черноводных, а у Короля Севера, который проткнул мечом Дейенерис Таргариен прямо у подножья Железного трона. Почему Дрогон не превратил его в пепел, или отчего Серый Червь не вспорол убийце его королевы брюхо – загадка. Такая же неразгаданная, как та, что побудила безупречных покинуть на кораблях Вестеросс. Возможно, безжалостные воины, пережившие так много боли, что перестали её ощущать, решили, что без Дейенерис Таргариен им нет нужды удерживать чуждые им Семь Королевств, а, может, просто устали от бесконечной борьбы и планировали пуститься во все тяжкие в родных пенатах.       В целом, Королевская Гавань была охвачена беспокойством и походила не на столицу сильного государства, а на растоптанный хулиганом муравейник с его суетливым копошением маленьких человечков-строителей, пытающихся спасти остатки своих скромных пожитков. Что ж, первой (спасибо Серсее) рухнула башня Бейлора, а нынче от архитектурных городских шедевров остались только каменная крошка и пыль.       Тирион поддерживал порядок и руководил подсчетом раненных, долгими проводами и бесконечными похоронами, но сам выглядел ужасно – его, вероятно, потряхивало от переживаний о том, что будет, если спасённая Серсея Ланнистер явится в город вместе с другими знатными леди.       Его переживания оказались напрасны.       По словам единственного очевидца, сира Давоса, королева Серсея выглядела оглушенной и тихой, пока огромные чёрные крылья не подняли ветер, всколыхнувший море. Волны были сильными и лодка бы попросту опрокинулась, если бы Сиворт не был опытным моряком, сумевшим выровнять суденышко. Не успел мужчина опомниться после сосредоточенной борьбы за равновесие, как его спутница точно обезумела – она смеялась и плакала, обхватив лицо ладонями и монотонно раскачиваясь. Давос предупреждающе крикнул, чтобы леди Ланнистер прекратила попытки свести его усилия по спасению лодки на нет, а женщина резко замолчала. Её зелёные глаза были пусты и безжизненны, она смотрела на него несколько долгих секунд, а после вытащила из корсета на груди флакон и опрокинула его одним глотком. – Поверить не могу, – шепчет Хилл, ошарашенно глядя на Давоса, который и не думает забрать свои слова назад и заявить, что это глупая шутка. – Чужая душа – потёмки, – обнимает её за плечи Бронн, чтобы поддержать и не дать обессиленно осесть на мраморный пол. Всё напрасно. Какая глупость. И она, и Джейме рисковали собой, чтобы вытащить эту женщину из Красного Замка, а она просто взяла и проглотила Ночную тень, уснув на веки вечные. Её безжизненное тело вынес сам Сиворт на руках: волосы потеряли золотой блеск, а загорелая гладкая кожа стала местами сине-зелёной от просвечивающих вен, алые губы потускнели и потрескались от морского ветра. Лицо умиротворенное. У всех ли мертвецов оно такое?       Тирион не проронил ни единой слезы над телом сестрицы, но был чрезвычайно мрачен и молчалив, поджимал губы и пил больше положенного. Упокоить тело было решено в фамильном склепе, рядом с матерью. К сожалению, этим занялись приближенные слуги, так как бывшему деснице никак нельзя было покидать взбудораженную смертью королев столицу, а сир Джейме просто обязан был присутствовать на собрании по выбору нового монарха.       Цареубийца, к слову, тоже горевал. Он плохо спал, и выглядел бы откровенно плохо, если бы не простившая его Бриенна Тарт. Суровая, мрачная, она заботливо следила за мужчиной, который безропотно подчинялся всем её просьбам: ел, пил и даже спал, расположив голову на её коленях и расслабляясь под нежно перебирающими его волосы пальцами. Никто не смел бросить упрёк, застав их наедине в полусгоревшем саду или в немного покосившейся беседке: они – супруги, и могут позволить себе подобные вольности.       Бронн оказался отличным другом для скорбящих братьев, поддерживал их в пьянках, терпеливо выслушивал жалобы и давал тонну язвительных советов, а после ворчал Арианне на ухо в постели, что вокруг него слишком много Ланнистеров. Она улыбалась, спокойно засыпая в его крепких объятиях. – Ненавижу сразу всех, – пинает табурет в одной из немногих сохранившихся дворцовых комнат Бронн. Они хорошо устроились в сложившихся обстоятельствах, сумев избежать не то что наказания, даже предъявления обвинений.       Всем вокруг выгодна хоть кроха стабильности и определенности в царящей сейчас анархии: Тирион Ланнистер – лорд Запада; Бронн Черноводный – властитель Простора; молодой Джендри Баратеон правит в Штормовых землях; Санса Старк – на Севере; новёхонький принц – в Дорне, Яра Грейджой – на Железных островах. Что станет с Долиной Аррен и Речными землями пока неясно, как и то, кто сядет на престол. Железного стула больше нет (слава огнедышащему ящеру). – Осталось недолго потерпеть. Уже завтра на совете мы решим вопросы власти и сможем уехать, – она успокаивающе обнимает мужчину со спины, прижимаясь к нему щекой. Они торчат здесь уже целую вечность, ожидая прибытия всех выживших леди и лордов, которых осталось страшно мало, и дни тянулись невыносимо долго в расхлябанной столице, лишенной правителя.       Санса, Арья и Бран же свой дом покинули, явившись в столицу, чтобы вытащить из тюрьмы брата. Куда его вытаскивать – вот в чём вопрос. Джону Сноу не было места на Юге, а отдавать ему Винтерфелл волчица точно не станет. Вероятно, по старой доброй традиции неугодным и нежеланным выделят тёплое местечко в разрушенном Чёрном Замке, восстановить который Север обязан для своих Богов-деревьев, для почивших предков и во благо трепетного отношения к памяти.       А что? Джон Сноу уже однажды умер в роли лорда-командующего, если верить пьяным байкам Тормунда, так почему бы не переиграть эту попытку, коль судьба позволила.

******

      Утро перед советом было спокойным, а небо ясным. Хороший это знак или плохой – будет видно. Сейчас же Арианна довольно потягивается, чувствуя себя выспавшейся. Бронн рядом лениво простонал, повертелся и всё-таки открыл глаза, не имея ни малейшего желания покидать нагретую постель. – Вставать точно обязательно? – сонно бормочет Черноводный, у которого, вероятно, раскалывается голова после вчерашней пьянки с Бесом и Цареубийцей. – Бремя власти – страшно неприятная штука, лорд Хайгардена, – издевается над невыспавшимся мужем Хилл и протягивает ему кубок с водой, который тот осушает за два глотка. – Что б я ещё раз заделался жилеткой для твоих родственничков, – в шестой раз на её памяти зарекается мужчина, и поднимается на ноги, позволяя Арианне любоваться обнаженным телом. Бронн ненавидел ночные рубашки и прочие «выебоны аристократов», поэтому спал строго без одежды. Хилл не думала, что это серьёзный протест против праздного образа жизни: скорее уж практические соображения для экономии времени, ведь так гораздо быстрее парой движений превратить их целомудренное времяпрепровождение в кровати в нечто горячее и энергозатратное. Она не имела ничего против, с готовностью открываясь ему даже в полудреме, когда голова плохо соображала, а тело было ватным и мягким. Пробуждения от его нежных прикосновений и поцелуев она любила больше всех прочих. – Сегодня решится судьба Семи Королевств, а мой дражайший супруг страдает от похмелья, – деланно обреченно вздыхает девушка и подходит к мутному зеркалу, висящему на стене над дамским столиком. Пока Бронн отлеживался, она успела умыться и надеть подаренный Сансой костюм, предусмотрительно оставив плащ на стуле. На юге утепляться причин нет. – Да-да, у тебя ужасный вкус на мужчин, мы поняли, – отмахивается от неё наемник и удаляется в сообщенную с их покоями ванную, чтобы умыться.       «Не муж, а золото», – хмыкает про себя Арианна, радуясь любви супруга к чистоте. Черноводный хорошо заботился о своем теле, и это крайне положительно влияло на интимную жизнь молодоженов. Нет, в силу своей испорченности и долгой наемничьей жизни девушка желала своего супруга даже в неприглядном виде – перепачканным кровью, копотью и грязью после боя – но куда приятнее в мирное время наслаждаться чистотой.       Хилл тщательно расчесывает непослушные волосы, всё ещё слишком короткие, чтобы пробовать уложить их в прическу, и на этом её прихорашивания заканчиваются. Из под ворота рубашки видны засосы, оставленные прошлой ночью обожающим подобные терзания мужем. – Выглядишь прекрасно, – обнимают её со спины сильные руки. Капли с влажных после мытья волос стекают по её щеке к шее, ворот рубашки мокнет, начиная неприятно липнуть к коже, но Хилл и не думает отстраняться. Его запах, как и всегда – и не спрашивайте, когда именно наступило это «всегда», потому что она и сама не знает – действовал на неё, как сильнейшее из зелий, что затуманивали рассудок. Она расслаблялась, дышала глубоко и медленно, осознавая каково это – чувствовать себя защищенной. – Больше, – только и требует Арианна, кладя ладонь на обнимающие её руки и чуть поворачивая голову, чтобы суметь дотянуться до его губ. Супруг привычно ухмыляется, но целует её мягко и долго, с каждым днём всё сильнее утопая в этой гребанной семейной идиллии, к которой оказался морально не готов. Слишком уж прекрасно всё складывалось, он откровенно размяк под чарами женщины, которую хотелось пришить к себе намертво, чтобы не оторвать. – Доброе утро, – улыбается он ей в шею, целуя посиневшие от прошлой ночи участки кожи, не скрытые воротником. Даже без полноценной страстной близости, Бронн умудрялся оставлять на нежной коже с десяток следов, при взгляде на которые приятно теплело на душе. – Доброе, – каждый раз, когда на её лице появляется нежная улыбка, что случается только в моменты близости и единения, ожесточившееся за нелегкую наемничью жизнь сердце мужчины пропускает удар. Пекло. – Нахрен это кретинское собрание, – стискивает он в объятиях девушку, выдохнувшую от неожиданности. Жадно утыкается носом в её ключицу, пусть это и жутко неудобно делать со спины. – А вдруг тебя выдвинут в короли? – хихикает Хилл. С трудом она могла представить себе, что когда-нибудь станет так открыто смеяться в мужских объятиях, чувствуя щекотку от жесткой щетины и теплого дыхания. – Пекло, переплюнь через левое плечо, – морщится наемник, стискивая её ещё крепче. – И через правое. И по дереву постучи. – Ладно-ладно, лорды и леди не настолько спятили в этой войне, чтобы уступить тебе трон, – Арианна ободряюще похлопывает по руке супруга. – Мы должны быть на собрании вовремя. Неприлично опаздывать. – А ты ловко впишешься в светские круги, – хмыкнул мужчина и разжал хватку. Шумно вздохнул и протянул ей руку в приглашающем жесте. – Не бойся. Я тебе помогу, если стушуешься, – стреляет она хитрым взглядом. Черноводный усмехается.       Они следуют по полуразрушенным коридорам некогда прекрасного замка. В кабинете уже полно народу: лорды и леди расселись за круглым столом, чинно попивая из кубков вино. Свободными остались лишь четыре стула, и два из них тут же заняли супруги Черноводные. – Почти все собрались, – сразу после вежливого приветствия заметил Тирион. Арианна невольно оглядела присутствующих, стараясь понять, кто опаздывает. Собственно, по её подсчетам все уже на месте, и замешательство некоторых лордов и леди говорит о том же.       Двери распахиваются шумно, впуская в помещение высокого, широкоплечего мужчину, при виде которого Бриенна Тарт бледнеет, краснеет и вскакивает на ноги, зарождая с десяток вопросов в голове Джейме. Брат не жаловался на недалёкость, а потому, внимательно глянув на вошедшего, тоже поднялся, уважительно поприветствовав тестя. – Добрый день, лорд Тарт, – улыбается Тирион, и тут же обращает своё внимание на хрупкую фигурку, едва заметную на фоне крепкого мужчины. – Мирцелла! – Хилл подлетает к племяннице столь стремительно, что собравшиеся даже не успевают толком оценить ситуацию. Им требуется несколько минут абсолютного безмолвия, чтобы осмыслить имя, которое в пылу выкрикнула наемница, в голове которой сейчас нет места ни для кого кроме этой маленькой прекрасной девушки, нерешительно сминающей юбку наряда, но не сумевшей скрыть в изумрудных глазах радости встречи.       Арианна хватает её за плечи, внимательно оглядывая румяные щёки и вновь шелковистые золотые кудри. Мирцелла здорова, молода и очаровательна. Рядом больше нет тех, кто дерзнет покуситься на её драгоценную жизнь, зато есть те, кто готов подарить ей поддержку и титул. – М-Мирцелла? – севший голос Цареубийцы не похож на голос живого человека. – Дядя Джейме, – глаза девушки полны слёз, когда Ланнистер старший медленно поднимается на ноги и словно во сне бредет к ней. Мужчина застывает в паре шагов от неразомкнувших объятия женщин. В его помутневших изумрудах сверкнула догадка, и ненавидящий взгляд приморозил Арианну к месту. – Т-ты, – яростно просипел отказавшим голосом Цареубийца. Его тело напряглось, а единственная рука сжалась в кулак: он явно намеревался наброситься на Хилл и стереть её в порошок, чтобы после развеять где-то по ветру. Молниеносный рывок вперед, всего секунды, но ситуация становится уж совсем паршивой: Арианна старается ухватить пересохшими губами воздух, пока её тело висит в воздухе, поднятое за воротник рубашки разъяренным до желваков и зубного скрежета Джейме; Бронн, подлетевший к супруге и начавший отсчитывать пять секунд, по истечению которых пообещал «выбить всё дерьмо» из Хромого Льва; ошалевшие свидетели и испуганная Мирцелла, прикрывшая рот рукой. – Три, – почти рычит Черноводный, удерживая себя от атаки чудесами Семерых и вскользь пойманным умоляющим взглядом самой Арианны. Она чувствовала, что заслужила подобное отношение, что прямо сейчас брат имеет право как минимум сломать ей челюсть. Наемник был с ней категорически не согласен и именно поэтому неумолимо произносит, – Два.       Мужчина уже предвкушающе потёр кулак, когда Джейме отбрасывает Хилл от себя. Она делает пару шагов назад, чтобы вернуть себе чувство равновесия, но не успевает облегченно выдохнуть, потому что Бронн-таки бьёт Золотого Льва точнехонько в челюсть, разбивая при этом уголок губ. – Джейме! – Бриенна Тарт решает, что время вмешаться наступило, подхватывает Ланнистера под локоть и обеспокоенно оглядывает наливающийся синяк на левой стороне лица. – Я предупреждал. Ты не уложился в отведенное время, – удовлетворенно усмехается Черноводный. – Скотина, – выплевывает Цареубийца, перенаправив свой гнев с Арианны на её супруга, который сделал шаг в сторону, заслоняя своим плечом приходящую в себя Хилл. – Как ты? – в непритворном волнении лепечет Мирцелла, не решаясь смотреть на кипевшего от ярости отца. – Всё хорошо, – ободряюще улыбается ей девушка и кивает на Джейме. – Твой дядя безмерно счастлив, что ты жива. – Как и мы все, – вмешивается в неприглядную сцену холодный голос рыжей волчицы. – Леди Санса, – по лицу Мирцеллы сложно понять, какое из чувств превалирует: смущение, облегчение или вина. В любом случае, как истинная благородная леди, девушка вежливо приветствует всех онемевших свидетелей разыгравшейся драматической постановки. – Ты знал? – спрашивает у Черноводного поостывший от близости Тартской Девы Джейме. – Да, – не стал увиливать мужчина. – Мы поговорим о случившемся позже, – примирительно заключает Тирион. – Прошу вас всех остыть. У нас есть вопросы поважнее.       Цареубийца занимает своё место за столом, а Бриенна не отпускает из ладони его руку, чтобы исключить возможность нового скандала. Должно быть, девушка позабыла о том, что в зале находится её отец, умело маскирующий своё удивление, вызванное поведением дочери. – Благодарю вас, леди Бриенна, – улыбается ей Тирион, а после обращается ко всем участникам совета. – В первую очередь следует решить, кто будет править в Долине Аррен и Речных землях. – Наследником Речных земель должен быть Талли, – дипломатично начинает Сэмвелл Тарли, – но этот дом, как и многие другие, к сожалению, был истреблен. – Тогда выбирать должно из другого, не менее древнего рода, – согласно кивает сир Давос. – Как насчёт сына лорда Титоса Блэквуда? Хостер Блэквуд был послан в Королевскую Гавань пленником и выжил при захвате столицы. На всякий случай, я просил его ожидать в коридоре, – Тирион провёл большую работу по подготовке к собранию. – Для Долины Аррен вы тоже кого-то приберегли? – сразу же уточняет леди Санса Старк, которая оценила вдумчивый подход к подобный посиделкам, что без должной подготовки рисковали затянуться на несколько дней. – Думал, что в этом вопросе вы сможете помочь, – облегченно улыбается ей Тирион. Леди Старк симпатизировала брату, а его по-прежнему чрезвычайно волновала её сильная личность и красота. – По праву наследником Долины Аррен является лорд Гаррольд Хардинг, – чинно сложив руки на коленях, произнесла Санса. – Если он всё ещё в добром здравии, то титул лорда Аррен по законам королевства его. – Есть возражения? – обводит Тирион взглядом сидящих и спустя несколько секунд тишины объявляет новую тему для обсуждения. – Полагаю, у нас остался последний, самый главный вопрос. – Кого нам следует выбрать королем Вестероса, – заканчивает за него Сэмвел Тарли. – Кого вы предлагаете? – прямо спрашивает Арья Старк. – У меня было время подумать о нашей кровавой истории, об ошибках, которые мы совершили. Что объединяет людей? Войска? Золото? Штандарты? Истории?       «Боги Всемилостивые, да он целую речь заготовил!» – пронеслось у Арианны в голове, а Бронн рядом откинулся на спинку стула, всем своим видом говоря, что уж ему-то известно, как долго может трещать старший братец. Пылкости речей это не отменяло, а потому остальные присутствующие внимали каждому слову. – В мире нет ничего могущественнее хорошей истории. Ничто не может её остановить. Никакой враг не победит. А кто лучше расскажет историю, чем Бран Сломленный?       «Ого, а вот об этой кандидатуре я и не думала», – насторожилась Хилл, возвращая всё внимание брату. – Мальчик, который упал с башни и выжил. Он знал, что не пойдет, поэтому научился летать. Он был за Стеной. Мальчик-калека стал Трёхглазым Вороном. Он в нашей памяти! Хранитель наших историй: воин, свадеб, родов, побоищ, ненастий, побед и поражений – прошлого. Кто лучше может предсказать будущее? – Бран не хочет править, – отвечает вместо мальчика горделивая Санса, которую такой расклад задел за живое. – Он не может иметь детей. – И хорошо. Сыновья королей могут быть жестокими и глупыми, как всем известно. Его – не будут. То колесо, что хотела сломать королева Дейенерис. Теперь правители не будут рождаться, они будут избраны на это место знатью Вестероса ради служения Королевству.       Слушатели притихли окончательно, обдумывая перспективы нового уклада. Арианне вот такой расклад был по душе, даже очень. Конечно, это не избавит верха власти от взятничества, корысти и тривиальной глупости, но может уберечь Семь Королевств от таких правителей, как Джоффри Баратеон. – Я знаю, ты этого не хочешь, – обращается к одному лишь Брану Бес. – Я знаю, тебе не нужна власть, но я спрошу тебя: если мы тебя выберем, ты откажешься? Будешь ли ты править Семью Королевствами с этого дня и до твоего последнего? – А иначе зачем я здесь? – после недолгой паузы своим потусторонним голосом отвечает Старк, не похожий на Старка. Никакой наивности в глазах, никакого пыла или северной гордости. – За Брандона из дома Старков. Я голосую. Да, – Тирион явно видит в мальчике-калеке светлое будущее для всего материка. Он чуть оживился, отчего его раскосые глаза знакомо блестнули. – Да, – первой среди прочих лордов и леди вторит ему Арианна. – Да, – бесстрастно отзывается Бронн, которому, видно, вообще плевать, кто займет место короля.       Сохранившаяся знать Семи Королевств была единодушна, признав выдвинутую кандидатуру достойной, медлила лишь леди Санса Старк. – В войне со смертью боролись тысячи северян, и победа была достигнута невосполнимой ценой их драгоценных жизней, – начинает девушка, и Арианна уже понимает, чего так страстно желает волчица. – Я безмерно люблю тебя, Бран, но считаю, что Север должен стать независимым, как было тысячу лет назад.       Брандон Ι благосклонно кивает. Ну надо же. Хоть кто-то из королев добился того, чего хотел. – Слава Брану Сломленному, Первому своего имени, Королю андалов, ройнаров и первых людей, защитнику Шести Королевств! – провозглашает Тирион, черты лица которого расслабились от облегчения. Всё вышло, как он и распланировал. – Слава Брану Сломленному! – подхватывают прочие участники собрания. Брат улыбнулся и уже развернулся, чтобы покинуть это подобие Малого Совета, когда его остановил голос новоявленного правителя. – Лорд Тирион, вы будете моим десницей, – ошарашивает Бран едва расслабившихся лордов. Губа у Трёхглазого ворона точно не дура. – Нет, ваше величество, мне это не нужно, – заметно бледнеет Бес, решивший после расправы, что устроила последняя королева, что власть для него – непосильное бремя. – А мне не нужна корона, – с легкостью парирует Его Величество попытку улизнуть от ответственности. – Я этого не заслуживаю, – пускается в объяснения напуганный туманным будущим десницы брат. – Я думал, что был мудр, но это не так. Я думал что знаю, что правильно, но не знал. Выберите сира Давоса, кого угодно... – глаза Ланнистера умоляют монарха, но непоколебимый Брандон не дрогнул и оборвал мольбу. – Я выбираю вас. – Вы не можете, – пересохшими от волнения губами шепчет последний аргумент в свою защиту. – Могу, – безэмоционально подводит черту пререканиям Старк. – Я – король. Считайте, что это ваш суд. Вы совершили множество ошибок и всю жизнь будете их исправлять. – Мудрое решение, – улыбается Санса, но когда Бран переводит на неё свой потусторонний взгляд серьезнеет, ожидая худшего. – Я дарую Северу свободу, но это решение также обязует меня гарантировать мир между нашими государствами.       «Быть не может!» – в голове у Арианны мелькает догадка, но она не решается озвучить её даже мысленно, чтобы не сглазить. Приходиться вцепиться одной рукой в рукав супруга, дабы не начать потирать ладони от предвкушения. – Разве факт того, что я – твоя сестра, не гарантирует этого? – холодно интересуется Королева Севера. – Не торопись, – предостерегает сестрицу от необдуманных и поспешных решений Его Величество. – Я считаю, что возможен союз крепче. В этот раз никто не посмеет принудить тебя к этому решению, но я настоятельно прошу тебя его обдумать.       Если для большей части собравшихся сказанное было похоже на расплывчатый бред, не имеющий смысла, то Хилл невольно растянулась в хитрой улыбке, пронаблюдав короткие и настороженные взгляды, которыми обменялись новый десница и леди Санса. – На этом собрание считаю законченным. Лорды и леди, вы в праве идти отдыхать.       Воспитание в знатном доме позволяет молодому правителю чувствовать себя вполне комфортно в роли главы отвоеванного у смерти государства. Боги знают, сколько информации хранит в себе это маленькое тело, сколько трагичных событий и грязных тайн, сколько историй о ненависти и любви, предательстве и верности, трусости и отваге, вражде и дружбе. – Леди Арианна, сир Бронн, вас попрошу задержаться, – не успевают они и подняться со своих мест, как Его Величество их останавливает. Вдруг захотелось поболтать? Компании ему что ли не хватает. – Ваша жизнь и поступки напрямую связаны с самыми громкими событиями прошедших войн, – смотрит на неё своими бездонными глазами, лишенными чувств. – Как и у большинства людей, что были на этом собрании, – не понимает Арианна, к чему вдруг загадочный Брандон Старк, покопавшийся в её грязном белье, решил завести разговор. – Вашей сестре суждено было умереть не так. Вместе с ней уйти должны были сир Джейме и их дочь. Вам удалось изменить судьбу нескольких людей за вашу недолгую жизнь, но от имени Трёхглазого ворона я настоятельно прошу вас остановиться сейчас. Вы закрыли свои долги перед Старыми Богами, сумев убить Короля Ночи, поэтому не наживайте новых. – Я...не понимаю о чём вы, – пересохшими губами шепчет девушка. Воздействие пустого королевского взгляда усиливалось, в груди колотился страх перед неизвестным, перед тем, что не в силах понять. – Сир Бронн, я хочу назначить вас Мастером над монетой, поэтому первое время вашей супруге придется налаживать дела Хайгардена самостоятельно, – заявил Его сиятельство Брандон Старк. – Нет! – вырвалось изо рта раньше, чем Арианна успела обдумать то, кому, собственно, пробует перечить. – Это не было вопросом или просьбой, – отрешенный от бренного мира правитель неимоверно раздражал своей непробиваемой физиономией лишенной эмоций. Как он может после всего забирать у неё мужа?! – Вам всё равно ненавистна столица, поэтому вам я должность не предложу, – постукивает властитель кончиками бледных пальцев по своему чудо-креслу, заменяющему нынче трон, что расплавил здоровенный чёрный ящер. – Хайгарден не так далек от Красного Замка. В первые три года мне нужен самый надежный Совет из возможных, и пока вашему супругу не найдется достойная замена... – Я же спасла Вашу жизнь! – укоризненно бросает она монарху. – Об этой услуге я не забуду, – лёгкая улыбка касается обескровленных губ Брандона Старка, и от этой его холодной учтивости Хилл и сама остывает. Бесполезно. Всё равно что бросать камни в крепостную стену голыми руками, силясь её разрушить. – Польщен Вашим доверием к моей скромной персоне, – ехидный смешок напрочь портит почти вежливую фразу. Бронну подобная милость, как кобыле пятая нога. – Мы можем идти? – Я вас не задерживаю, – кивает правитель Шести Королевств, и супружеская пара спешно покидает комнату. В гробовом молчании они шагают по замковым коридорам-развалинам, тут и там натыкаясь на толпы людей, приводящих в порядок некогда богатейший дворец. Горы пыли и крошево камня прекрасно характеризуют текущее состояние когда-то крепкого государства. – Надо было свалить из этого проклятого места нахрен! – цедит Арианна, как только за спиной Бронна захлопывается дверь их общих покоев. В ней бурлила, кипела и вспенивалась ярость от осознания собственного бессилия, и в приступе бессмысленного гнева она пинает тяжёлый деревянный стул да так, что тот валится набок. – Боюсь, что теперь это будет проблематично, – в отличие от своей супруги, Бронн полностью принял возложенную на него роль, хоть и не выглядел довольным. Скорее уставшим. – В Пекло эту столицу! И почему она не сгорела дотла?! – продолжает буйствовать девушка, хоть и понимает тщетность этих возмущений. Все слова, которые она скажет, все чувства, что успеет выплеснуть рассеются в воздухе и исчезнут, но, быть может, это принесёт ей хоть какое-то удовлетворение. – Ты эмоциональнее, чем обычно в последнее время, – задумчиво произносит Черноводный, скрестив руки на груди и выразительно изогнув бровь. – Я что не имею права негодовать, когда моего мужа буквально отбил Его Высочество?! – отчего-то хладнокровие Бронна в этот раз не успокаивает. Обычно одно его присутствие позволяло ей взять себя в руки и начать мыслить критически. – Да нет, мне даже приятно, – ого, даже не острит. Арианна ждёт, что Бронн скажет что-то ёмкое и раздражающее, но он продолжает разглядывать её и многозначительно молчать. – У меня что-то с лицом? – стушевалась вдруг девушка, решив, что у подобного поведения точно должна быть веская причина. – Не хочешь показаться мейстеру? Сэмвел Тарли вроде не должен тебя отпугнуть, – нет, такое пристальное внимание уже ни в какие ворота. – Ты всерьёз считаешь, что мои эмоции сейчас не оправданы?! Я по-твоему свихнулась? – вспыхивает девушка. – С твоей головой всё в порядке. Ну, почти, но это не критично, к твоим закидонам я даже привык, – улыбается мужчина, скрещивает руки на груди, удобнее облокотившись о стену. – Не понимаю, ты ждёшь ссоры? – хмурится вконец запутавшаяся Хилл, невольно остывшая от одной только улыбки, в момент преобразившей любимое лицо. – Упасите меня Семеро, – вскидывает перед собой руки Бронн, веселясь всё сильнее. Она что упустила какую-то чрезвычайно удачную шутку? – Как давно ты перестала пить своё расчудесное снадобье? – вопросительно изгибает бровь Черноводный. – Ещё в Винтерфелле, – медленно отвечает Арианна, не понимая, к чему клонит этот вредный наемник, нежелающий делиться тем знанием, что так его радует. – А лунные дни? – Они могут никогда не вернуться, – тряхнула она головой. – Ведьма сказала, что... – стоп. Всё не так. Та пугающая женщина говорила, что стоит ей перестать его пить, как всё вернётся на круги своя. Сложности ждут её лишь при родах. Но... говорила ли она правду? – Я позову Тарли, а ты пока присядь, – отрывается, наконец, от стены мужчина и удаляется, оставляя Арианну наедине со своими мыслями, ошеломленной и потерянной.       Не может быть. Это просто невозможно.       Арианна Хилл – бастард Тайвина Ланнистера, наемница, отринувшая всё женское, откинувшая саму свою суть на долгие годы в сторону, затолкавшая глубоко-глубоко все свои желания и чувства. Она потеряла невинность задолго до свадьбы, в покоях Красного Замка с мужчиной, что не обещал ей ровным счётом ничего. Её честь была запятнана целый миллион раз за эти годы, и вообще ей думалось, что она умрет старой девой от рук разбойников или солдат. Брак с Бронном не должен был случиться, не должен был ничего изменить, ведь они оба не созданы для тихой семейной жизни в замке, так могла ли она... могла ли она понести? – Добрый вечер, леди Арианна, – здоровается с ней Тарли, лучась радушием. Как только умудрился пронести через войны не только свои нескромные объемы в талии, но и доброту, располагающую к себе и лютоволков вроде Призрака? – Добрый вечер, – шепчет Хилл, мечась на грани между реальностью и тяжелыми мыслями. – Позволите? – протягивает к ней руку Великий мейстер. Арианна не противится и ждёт, пока Сэм считает её пульс, приложив подушечки пальцев к чуть ощутимо бьющейся жилке на запястье. Секунды растягиваются, как бесконечно долгие часы, ладони потеют от волнения и напряженно застывший у двери Бронн не прибавляет решимости. Его реакция на эту ситуацию вообще рождает одни только вопросы. – Поздравляю вас. Думаю, род Черноводных ждёт светлое будущее, – широко улыбается Тарли, отчего его щеки становятся ещё круглее. Выглядит радостным. А вот у Арианна после его слов почва ушла из под ног, дыхание стало тихим, а побелевшее от страха лицо могло претендовать на то, чтобы стать одним из лиц на здании храма Безликих. – Спасибо, Сэм, – скупо благодарит наемник, не отрывая нечитаемого взгляда от своей застывшей супруги. Хилл поднимает на него испуганный взгляд.       Никогда. Он никогда не видел её такой и даже не мог представить, что она может такой стать – дрожащей, хрупкой и беззащитной. Маленькой. Только его. – Можешь оставить нас? – просит всё так же, не глядя на Тарли, но тот понятливо кивает, продолжая улыбаться, и выходит из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. – Придется отпраздновать это без вина. Слышал, его не стоит пить в твоём положении, – мягко замечает мужчина и медленно приближается, опасаясь напугать свою жену, которая и без этого рисковала слиться с предметами мебели – настолько окаменела. – Нет, – вылетает с обескровленный губ даже не шепот, а его жалкое подобие. – Ты же не была заядлой выпивохой, чтобы грустить по вину, – деланно удивляется Черноводный, который какого-то хрена остается весёлым. Как он может вести себя так, когда узнал о том, что у них будет... Семеро, страшно даже помыслить. – Нет, – повторяет она единственное слово, которое в состоянии выговорить. – Поздновато задумалась об этом, – хмыкнул Бронн, и что-то в её груди с треском лопается, тело вновь становится живым. Хилл сцепляет дрожащие пальцы, дышит урывками, силясь успокоить зашедшееся бешеным ритмом сердце. – Пекло, не думал, что снова увижу тебя такой, – хмурится Черноводный, но присаживается на постель на расстоянии вытянутой руки. Медленно подтягивается ближе, аккуратно опускает ладонь на её сплетенные пальцы и, наконец, уверившись в том, что на этот раз она не отпрыгнет от него точно ошпаренная, обнимает, запустив ладонь ей в волосы и ласково ероша волосы. – Тшш, – успокаивающе шипит Черноводный, второй рукой похлопывая Хилл по спине. Будто она тут рыдает, а не трясется от страха. – Я не могу быть беременной! – упирается она в плечо мужчины, стараясь оттолкнуть, но он не поддается ни на дюйм. – Не возьму в толк, это ты так сильно не хочешь детей от меня или против беременности в целом, – даже не спрашивает, а бросает в воздух. – Семеро, Бронн, да какие нам... дети? – последнее слово Арианна почти шепчет, широко распахнув свои зелёные глаза. – И куда вдруг делась мечта умереть в окружении детей и внуков? Ты же в курсе, что для существования последних родить – обязательное условие? – отдавая должное этому засранцу, говорил он спокойно, но Хилл знала, что он улыбается. – Ты... – Арианна осеклась, ибо сама толком не понимала, что вообще хочет спросить и что чувствует. Да, ранее такую часть жизни, как «замужество» и «семья» она для себя не рассматривала, ведь попросту не существовало человека, с которым она бы хотела разделись жизнь. А потом появился Бронн Черноводный. Хитрый, как сто чертей и обворожительный, как само божество. Разве было бы не логично, приняв его предложение руки и сердца, подготовить себя и к тому, что её ждёт? – Я хочу иметь детей, если ты об этом, – отвечает мужчина на незаданный вопрос. – Думаю, что маленькие спиногрызы – это как минимум весело. Как думаешь, у двух наемников выйдет кто-то приличный? Чтоб зад не рвался к приключениям, а голова не была дурной? – Шутишь? – фыркает Арианна, в красках рисуя в своей голове маленькую копию Бронна Черноводного. Ох, Семеро, а зрелище-то удивительное! – Пекло, ты права. Придется содержать с десяток нянек, чтобы совладать с нашим чадом, – он обнимает её за талию и улыбается. Дурное настроение улетучивается, девушка расплывается в улыбке, тесно прижавшись к супругу и думая о том, что их будущее просто обязано быть светлым.