Токсин желаний

— Почему ты солгал, что вы насиловали Саманту Брайт? Брюс не знал, сколько времени они с шутом провели за разговорами, казалось, мира за пределами библиотеки не существует. Есть лишь они двое, добровольно запертые в темнице откровений. Уэйн не хотел, чтобы этот миг заканчивался, желая, словно умалишенный, узнать как можно больше, будто опасаясь, что новой возможности для этого может не представится. — Проверял степень твоего доверия, мышонок, и проверку ты не прошёл, — Артур скромно улыбнулся, затем, демонстративно «поиграв» пальцами на плече героя, улёгся обратно на диван, —Мне было любопытно, неужели великий Тёмный рыцарь и впрямь обо мне такого мнения. Тут ты молодец, не подвёл, отделал меня что надо. Мои парни так перепугались, даже заставили звать врача, хаха. Брюс пристыжено отвернулся, вспоминая, как стоял на краю непоправимого, рискуя убить Джокера. — У меня были сомнения, — зачем-то соврал он, все ещё оглаживая покрытую редкими волосами голень, — Я учусь доверять тебе, Артур. — Ага, ценю, — равнодушно выплюнул клоун, почувствовав как фантомные боли сковали сломанные тогда ребра, — Ты и правда поверил, что я убил ребёнка? — А ты хоть раз давал мне повод усомниться? — от чего-то зло прошипел сибарит, огрызаясь больше на самого себя, — Скажи, с момента нашего «союза» как многих ты убил? Скольких, Артур? — Но-но-но, правила, Брюс, — указательный палец совершил в воздухе пируэт, предупреждая. Голос клоуна был подозрительно скучающим, словно Уэйн навязал ему весь этот разговор, а не он предложил сыграть сам. — К черту правила, Джокер! Скажи мне, ну же, сколько невинных пало от твоей руки за это время?! — Бэтмен разозлился, наконец подступаясь к самой болезненной теме. Казалось, он так долго скрывал ее в самом себе, боясь даже вскользь коснуться, а сейчас все преграды сорвало, миллиардер пошёл в наступление, будто это могло что-то изменить. Он дёрнул клоунские ноги, подтягивая того ближе к себе, желая видеть глаза лжеца в момент признания. Хищнические зрачки сузились, губы сжались в привычную тонкую линию. — Ты не хочешь этого, Брюс. — Отвечай же! Клоун отвёл взгляд, задумчиво облизнув пересохшие губы. Глаза, прежде ярко зелёные, заволокло болотной дымкой, и каждый мускул на лице и теле напрягся. Клоун раскрыл рот, но говорить не начал, перебирая языком зубы. Спустя почти вечность он отмер, возвращая Бэтмену взгляд. — Кажется трое, я не считал. — Почему.. Почему ты.. — Убиваю? Я скажу тебе, — Артур не выдержал, рывком вырывая ноги и поджимая их под себя, садясь. Ловкие руки виртуозно извлекли из ..воздуха? шариковую ручку, вжимая ее в сонную артерию Тёмного рыцаря, — Такова моя натура, Бэт-мен. Я не убивал из наслаждения, не поддался своим порывам, так уж и быть, наш договор. Я убивал из необходимости. Я всего лишь безвольный слуга этого чертового города. Не король, как ты, могущественный, имеющий власть даже во взгляде. Я простой придворный шут, ха! Всё, что у меня есть - это выбор: убить или быть убитым. Клоун говорил слишком спокойно, но Брюс чувствовал, как дрожит его запястье, измалёвывая вспотевшую кожу чёрными чернилами. Брюнет слушал и лишь сильнее свирепел, и злость его была такой жалкой и глупой, словно он был отставшим от жизни затворником, не имеющим реального знания о мире. И миллиардер промолчал, расслабляя мышечный скелет, что секунду назад почти превратил его в камень, готовый крушить и ломать до победного. — Хорошо.. Хорошо, Артур, я прощаю тебя. В последний раз. — Прощаешь? — почти неверяще прошептал клоун, и дрожь его рук усилилась, перешла на плечи, и брюнет понял, шут смеётся, — Мне не нужно твоё прощение, глупая летучая мышь! — Но я дарю его тебе, — Брюс опустил ладонь на колено врага в каком-то покровительственном жесте, все ещё чувствуя, с каким напором ручка впивается в его горло, неприятно раздражая кожу, — Забирай. Забирай, как забрал чужие жизни, без раздумий и сожалений. Мое прощение — мой тебе подарок, Артур Флек. Джокера передернуло. Он скрипнул зубами, зелень вновь вспыхнула, предупреждающе вгрызаясь в синеву напротив. Руку с колена с отвращением скинули, а затем клоун подскочил на ноги, ломая шариковую ручку пополам, скидывая лишние части на пол и оставляя себе лишь самый острый осколок. — Снимай футболку, Брюс. Брюнет непонимающе нахмурился, уставая от безумных игр клоуна. Угрожал ему куском пластика, серьёзно? Уэйн едко усмехнулся, лениво стягивая с себя влажную от пота серую футболку. — Что дальше, клоун? Заставишь танцевать? — Просто хочу напомнить тебе, кому эта геройская туша принадлежит, — Джокер невозмутимо запрыгнул на колени миллиардера, причиняя тому не хилую боль своим весом, а затем стал водить осколком ручки по оставленным своей же рукой шрамам на геройском теле, — Все эти метки мои, Бэтс. Начиная с этой. Клоун с остервенением и нескрываемой злобой провел по шраму на плече, царапая кожу вдоль всей его длины. Брюс попытался перехватить запястье, но ему не позволили. Пластиковый осколок направился ниже, к длинным косым шрамам на груди и торсе, не так давно оставленных шутовским ножом. В воспитательных целях конечно же. — Заканчивая вот этой, моим клеймом, — едкий шёпот сделал воздух в комнате разряженным, и у брюнета закружилась голова. Импровизированное оружие легко пощекотало длинный рубец внизу живота, а затем воткнулось в уже зажившую букву «J» возле пупка, заставляя пару бусин крови скатиться и утонуть в резинке штанов, — Ты весь мой, Бэтмен, не забывай об этом, особенно когда снова захочешь поиграть в моего хозяина. Клоун спрыгнул с напряжённых ног сибарита, позволяя тому наконец отдышаться. — Я понял, Артур, наслаждайся мнимой властью, пока я ранен, — Брюс вытер торс своей же футболкой, отбрасывая ее обратно на диван, — Но как только я маломальски начну ходить - лучше тебе убраться отсюда, потому что я обязательно надеру тебе задницу. Джокер рассмеялся, снова меняясь в настроении. От былой злости не осталось и тени следа, он ловко игрался с осколком, расхаживая по библиотеке кругами. — Все жизни одинаково ценны, да, Брюс? Так сколько бы ты заплатил за мою, м? — Ни цента, — снова солгал Уэйн, с прищуром изучая врага. — О, правда? Жестоко слышать такое от миллиардера, Бэтси, — Джокер, не скрывая улыбки, подобрался ближе к стеллажам с книгами, загадочно обводя переплеты пальцами. Осколок ручки исчез так же, как появился. И куда только он постоянно прятал оружие? Брюс утонул в своих мыслях, оценивая незамысловатый каламбур, и совсем не заметил, как звенит тонкий металл пуль, падая в руку клоуна из барабана револьвера, который тот прятал среди книг. Уэйн настороженно вскинул взгляд на шутника, когда тот скучающе заправлял одну пулю обратно, — Раз у моей жизни такая низкая цена - можно не бояться её разменять. Новая игра, Бэтс, присоединишься? Широкая улыбка растянулась на хитром лице, и Брюс невольно вздрогнул, замечая как шут серьёзен за ней. — Заканчивай этот цирк, Джокер. Что ты сможешь мне доказать, подохнув в моем доме? — Как минимум усложню работу твоему старику, запачкав ваши драгоценные ковры кровью, хаха, — Артур прокрутил барабан оружия, а затем приставил ствол под подбородок, — Не переживай, у меня целых пять попыток. — Хватит. Убери оружие. Клац. Холостой. — Ещё четыре, Бэтс, — клоун зашёлся смехом, весело переминаясь с ноги на ногу, стоя возле стеллажа на таком расстоянии, чтобы калека-герой не достал его так просто, — Останови меня, Бэтмен, или признай что солгал. — Какие дешёвые манипуляции, Артур, я более чем уверен, что пули в барабане нет вовсе, — по каменному прессу скатилось несколько капель пота, Брюс был напряжен до такой степени, что казалось мышцы под кожей скрипели от натяжения. Шут вскинул брови в наигранном удивлении, а затем навёл револьвер на миллиардера, стреляя. Пуля с оглушительным свистом пролетела мимо уха брюнета, задевая самый край хряща и впиваясь в стену возле двери. На плечо капнуло красное, и Бэтмен позволил себе короткий нервный выдох, окончательно теряясь в безумии его клоуна. — Чёрт, промазал, а ведь ты почти выиграл, — Артур раздосадовано закусил нижнюю губу, доставая из кармана новый патрон, — Придётся заново. — Прекрати, — герой отмер, не желая больше ходить по лезвию, дразня Джокера, понимая, что вновь проиграл, — Подойди ко мне, Артур, прошу, убери оружие. Клоун вновь щелкнул барабаном, но, взглянув на брюнета, все же подошёл к нему, пряча ствол за резинку штанов. Он безучастно смотрел на взмокшего героя сверху вниз, стоя возле него. — В чем дело, Уэйн? Больно признавать поражение? — Да, я солгал, — Брюс беспомощно протянул руки к шуту, осторожно притягивая того к себе, вынуждая вновь плюхнуться на его колени, сдерживая стон боли, — Твоя жизнь ценна, Артур, как и другие. Ценна для меня. Но не думай манипулировать этим, я и так на многое закрываю глаза. — На что например? — клоун уселся, принимая отрешенное выражение лица, размазывая натёкшие капли крови на плече героя, пока тот впадал в очередной приступ откровений. — Ограбления, как минимум, — Брюс прижался лбом к костлявому плечу, ища в нем какой-то детской защиты. Обнимая психа, он испытывал то, что не мог испытать ни с одной из тех, с кем проводил ночи. Помимо съедающей его неги возбуждения, он чувствовал, как ни странно, опору. Даже не до конца доверяя Флеку, каждый раз раскачиваясь рядом с ним на эмоциональных качелях, из раза в раз блуждая по заминированному полю, Брюс чувствовал его поддержку. Крепость его духа, его воля, отсутствие страха перед смертью, восхваление Бэтмена — то, в чем Тёмный рыцарь так нуждался, — Позволь мне передохнуть, Артур. Не испытывай меня ещё сильнее. Джокер водил пальцами по напряжённым мышцам шеи сибарита, слыша в его голосе горькую усталость. Клоун добился своего, вдоволь напился чужих эмоций, словно жадный кровосос, и теперь мог позволить своему герою расслабиться. Тугая кожа горела огнём, и шут в который раз удивлялся мощности этого тела. Исписанное сотнями ранений, оно требовало ласки, и получало её от тысячи женских рук. Мулатки, русские, азиатки, модели, дочери политиков, женщины на высоких постах — всех было не перечесть. Однако трепетало стальное тело, заставляя тугими канатами перекатываться сухожилия и мышцы, разгоняя горячую кровь быстрее — от небрежных прикосновений маньяка, хладнокровного убийцы, заклятого врага. И это сводило Джокера с ума не хуже пары тонн пилюль из Аркхэма. Он мог вести и направлять одними лишь пальцами, губами, словами. Бэтмен был ему подвластен, как он мечтал когда-то. Но заполучив это, хотел большего, не боясь забрать всё без остатка. *** По кабинету летали бумаги, канцелярские принадлежности, и в целом все, что находилось на дубовом столе Крейна. Бывший психиатр рвал и метал. Слухи о полиции быстро достигли его, и теперь псих был вне себя от переполняющего его гнева. Головная боль усиливалась приступами, разум рвался на части стаей бешеных псов, Пугало требовал его выпустить. — Ладно.. ладно-ладно.. Я не могу больше, ты же этого хотел? — руки, окутанные тремором, нервно поднесли к стеклянной дверце, Джонатан с упоением запустил их к холщовой маске, которую так давно не надевал, отдавая жизнь под контроль кровожадного Пугало. Мешок-маска, оказавшись на голове, вмиг расставил всё по местам. Джонатан наконец расслабился, боль ушла, передавая бразды правления безумию. Адам, слышавший переполох в кабинете босса, вошёл без стука, с негодованием видя Крейна в маске. — Джонатан, в чем дело? Вы куда-то уходите? Пугало низко засмеялся, с размаху прикрывая стеклянную дверцу так сильно, что та рассыпалась на множество прозрачных осколков. — Ты нам вроде бы нравишься, да? — псих-психиатр развернулся к парню, хитро разглядывая того через прорези маски, — Джонатан взял отгул. Адам насторожился, делая шаг назад к двери. Подручный знал, что Крейн долго боролся с приступами, заглушая их мощной дозой нейролептиков, но, по-видимому, не справился, и вышедший наружу Пугало мог быть абсолютно неконтролируемым. — Когда полиция успела стать для нас препятствием? Новости меня совсем не порадовали. Теперь я здесь главный. Собери ребяток, раздай маски и пойдём крушить копов. — Послушайте, нельзя поднимать панику, иначе начнётся эвакуация, — парень выставил ладони вперёд в защитном жесте, — Мы должны все сделать тихо. — Плевать на эвакуацию! Остался только северный мост. Ты ведь выполнил порученную клоуну работу? Неужели он думает, что заслужил мое доверие сломав лишь один из трёх?! — Да, но, Джон.. Пугало, полиция в скором времени обнаружит, что и второй мост сломан, начнётся паника. — Всех людей они эвакуировать не успеют. Начнут с богатеньких районов, бросят мне на растерзание Старый Готэм и Нерроуз. Неплохо для начала? — Дайте нам на подготовку ещё хотя бы сутки. Вы ведь не хотите лишиться верных шестёрок? Вся ваша банда пригодится вам в дальнейшем. — Да-да, вот ведь заладил. Приступайте. Хэй, надо же ещё тащить бомбу в башню. У нас есть свои в Уэйн Тауэр? Договорись, чтобы пропустили без лишнего шума. И сообщи как будете готовы. Адам коротко кивнул, как делал это в завершении приказов Крейна, и удалился исполнять поручения. Пугало с жадностью пересчитал колбы с токсинами, нервно посмеиваясь. Заняв пост «главного», он мог куда больше, чем слабак Джонатан Крейн. *** — Сэр, я слышал выстрелы, всё в порядке? Обеспокоенный старик заглянул в библиотеку, держа перед собой двустволку, однако встретил его вовсе не Уэйн, а едкий клоун, восседающий на хозяйских коленях. Он приложил палец к губам, призывая дворецкого не шуметь, пока его воспитанник, обнимая жилистое тело, оказался сморён сном. Количество обезболивающего и антибиотиков при таком глубоком ранении давали о себе знать, позволяя сильному телу лишь несколько часов бодрствования, прежде чем снова погрузить сознание во мрак. Альфред недовольно нахмурился, шагая ближе, чтобы убедиться в сказанном шутом. Брюс мирно сопел, уткнувшись в плечо убийцы, пока тот сидел на его коленях. От веса тела клоуна рана вновь закровила, пачкая очередные штаны. Альфред неодобрительно замотал головой, жестами призывая Артура встать, отведя наконец прицел двустволки от гостя. Джокер попытался подняться, но обвитые вокруг его талии, геройские руки, лишь сильнее сжались в змеином захвате, срывая с пухлых губ сибарита беспокойные вздохи. Клоун пожал плечами, оборачиваясь к старому дворецкому, зачем-то стараясь играть по их правилам. Пенниуорт вздохнул и, махнув рукой, покинул библиотеку. «Несносные мальчишки», — успел разобрать Артур, прежде чем старик скрылся за дверью. Дыхание Уэйна снова стало спокойным, захват ослабел, но шут более не предпринимал попыток встать, несмотря на то как затекли его ноги и спина без движения. Флек медленно поглаживал загривок миллиардера, с удивлением подмечая, как тот может так беспечно спать рядом с ним. Всего лишь час назад клоун стрелял в него, столько раз перед этим пытался убить, мог причинить непоправимый ущерб, а Бэтмен просто сопел ему в плечо, наплевав на всё. И правда учился доверять? Брюс не заметил, как сморенный чужим теплом и мнимым спокойствием, погрузился в сон. Извечные кошмары, преследующие его практически в каждую прогулку в царство Морфея, не оставили и сегодня. Перед глазами бескрайнее поле ржи, глубокое лето. Пахнет прелой травой и влагой, надвигается буря. Темноволосый мальчишка стоит один посреди качающихся на ветру колосьев, не зная пути домой, а может не имея дома вовсе? Небо, иссиня-чёрное, окрашивается раскатами молний. Мальчик дрожит, потерянный, одинокий, осиротевший. Где-то в дали гремят выстрелы, а он напуганный не может даже закричать. И предательские слёзы очерчивают детские щёки, становясь подтверждением его беспомощности. Он заставляет себя обернуться, в надежде увидеть родителей. Но видит лишь старый разрушенный сарай, возле которого стоит молодой мужчина. Он курит, его волнистые волосы небрежно развиваются на ветру, и кажется ему совсем не страшно. Он опускает взгляд на мальчишку, протягивая тому руку: — Давай, Брюс, идём. И сирота соглашается, хватаясь за ладонь незнакомца, как за спасательную соломинку. Теплота сухой кожи наполняет его ностальгией и спокойствием, он смотрит на мужчину, беспечного и надежного, пока тот не опускает на мальчика болотно-зелёные глаза. Брюс видит в них своё отражение и замирает от ужаса, когда вместо ребёнка в стеклянных чёрных зрачках отражается силуэт летучей мыши. Брюнет вздрогнул, просыпаясь. Расфокусированный взгляд заметался по комнате, пытаясь отыскать осознание реальности. И оно находится. Когда герой узнает тяжесть чужого тела на себе, когда заглядывает в болотно-зелёную радужку, обводящую чёрный стеклянный зрачок, снова, но уже не боясь того, что там увидит. Брюс с облегчением выдыхает, а затем прижимается губами к вертикальному шраму чужого бледного рта, не скрытого гримом.