***
Второй раз за свою жизнь Миранда убеждалась в том, что никогда нельзя выкидывать письма. Какие бы отношения не были с человеком, его чувства, выраженные на бумаге, нужно беречь. Счастье никогда не придёт в жизнь, если не будешь помнить прошлого хотя бы в общих чертах. Письма давали возможность улавливать детали, которые были так важны. Воодушевлённая возвращением домой — во дворец — Миранда вошла в спальню и сразу направилась к своей тумбочке. Теперь в ней будет лежать два невероятно значимых для неё письма — то, что писал Элайджа Килламу, и то, что королеве дала Кейтлин Розмари Ариас. Началось всё с того, что утром второго января, Элайджа попросил собраться для повторного обсуждения прибытия принца Херсана. Нет, он не созывал Совет — желал видеть лишь семью Ариас, Нилса Латояна, Миранду и Изабеллу. Мистер Кайн до сих пор был в плохом состоянии, он даже не приехал на бал. Это беспокоило всех больше всего. В то же время Миранда и Элайджа наконец договорились о встрече с семьёй Джоко. В голове принцессы никак не укладывалась, что может настать день, когда она снова увидит доброе лицо мамы и вечно хмурое, но заботливое лицо отца. Пока что Элайджа освободил одиннадцатое января — ему понадобится целый день, чтобы подготовить речь и в очередной раз прокрутить в голове все людские традиции и обычаи. А так как десятого числа планируется ежегодный новогодний маскарад во дворце, никому не будет дела до короля и королевы. После выматывающего разговора о всех нюансах, которые они должны скрывать от Юхансенов, Миранда надеялась, что сможет просто полежать и отдохнуть до отбытия во дворец. Однако в коридоре её догнала леди Ариас. — Миранда, как ты себя чувствуешь? — герцогиня вежливо улыбнулась и опустила взгляд на вновь окрашенные алой помадой губы девушки. Этот цвет и правда придавал лицу Миранды хоть какой-то свежести, Изабелла знает толк. — Намного лучше. — Точно? Ты была сегодня на перевязках? Падение на катке всё же не входило в план выздоровления королевы. Из-за обезболивающего, которое дал Элайджа, боль притихла, и Миранда не обращала внимания на свои раны до конца банкета. Тем не менее, когда она раздевалась вечером в комнате, бинты на левой руке были пропитаны кровью — разошлись швы. — Да. Мне сказали всё же быть как можно более осторожной. Ничего страшного не случилось. Кейтлин с недоверием поджала губы. Какой бы бесчувственной она не была по отношению к окружающим, вчерашняя картина заставила её испытать сочувствие. Во время ужина леди Ариас сообщили, что Его Величество попросил позвать врача. Обеспокоенная такой новостью, Кейтлин направилась на поиски Элайджи или Миранды, боясь представить, что могло снова случиться. Леди Ариас нашла их, но не в том состоянии, в котором так желала — Элайджа старался успокоить жену, которая плакала после повторного зашивания ран. — Как знаешь, Миранда. Я вчера испугалась. Болят руки? — Я выпила всё необходимое, поэтому нет, — Миранда не хотела возвращаться к тому, что от обиды на обстоятельства практически всё время перед сном просидела в объятиях Элайджи, не давая ему работать. — Спасибо за беспокойство. Свободные рукава платья и лёгкие кружевные перчатки хорошо прикрывали бинты — если бы Кейтлин не знала, то и не обратила бы внимания. Следы нападок Малума на шее прикрывал белый платок. — Ты сейчас занята? — Нет. Что-то случилось? Миранда стала говорить ещё тише. Она очень хотела прийти в спальню и завалиться на кровать с новой книгой. Ей её посоветовал прочитать Элайджа, признался, что и сам на первом курсе академии увлекался художественной литературой. Только по его словам в книге всё равно больше философских учений, чем развития сюжета. В планы принцессы не входило очередное обсуждение какого-либо происшествия. Вряд ли леди Ариас могла позвать её по другому поводу. — Я хотела с тобой кое-что обсудить. Слуги уже подготовили всё в вон той гостиной, — герцогиня указала рукой на крупную расписную дверь, приятно растягивая гласные, как и её сын. — Согласна? — Конечно, — безразлично вздохнула Миранда. У неё и так не оставалось выбора. — Что ты хочешь? Чай или кофе? Расспрашивая юную королеву о нынешних желаниях, леди Ариас завела её в гостиную и усадила на диван возле окна. На небольшом чайном столике уже стояли милые цветы, бизе в хрустальной вазочке и две небольшие бутылочки: с ликёром и коньяком. — Видимо, вы рассчитывали на кофе, — Миранда постаралась сдержать смех. — Тогда кофе. — Прекрасно. Леди Ариас подозвала к себе служанку и попросила принести всё необходимое. Через минуту та вернулась с серебряным кофейником и сахарницей на подносе. Пока девушка разливала кофе, Миранда молчала, рассматривая свои бледные ладони. Она представить себе не могла, для чего понадобилась леди Ариас. Герцогиня всегда относилась к новой королеве с некоторым пренебрежением, считала своим долгом всему научить. Она никогда не стала бы разговаривать с Мирандой на равных. Кейтлин накрыла ладонь принцессы своей, привлекая внимание. От удивления Миранда резко выпрямилась, как следовало по правилам этикета, и уставилась на герцогиню в ожидании очередного нравоучения. — Я долго думала, что можно было бы подарить вам с Элайджей на Новый год. Раймонд долго убеждал меня в том, что подарок будет ни к чему, особенно для Элайджи. Они когда-то это обсуждали наедине, Элайджа вновь что-то наболтал ему… Но неважно. Подливая ликёр в кружку Миранды, леди Ариас постаралась сдержать смех. Её всегда забавляла эта простота эмоций принцессы, юношеская непосредственность, её страх получить выговор за малейший проступок, за самые неприметные шалости. — Тем не менее, тебе я хотела сделать подарок. Мы знакомы совсем недавно, но даже до твоего приезда в Эзорию я знала, что ты хороший человек, Миранда. Принцесса с непониманием нахмурилась. «До приезда в Эзорию?..» — она представить себе не могла, что именно Кейтлин имела в виду. Не выдавая своего замешательства, Миранда взяла кружку и сделала глоток кофе. Но леди Ариас не продолжила говорить, не пояснила сказанное. — О чём вы? — всё же пришлось уточнить вслух. — Признаюсь, я отказалась приходить на вашу с Элайджей свадьбу. Для меня это было предательством с его стороны, пусть он об этом и не подозревал. Меня обижало то, что Элайджа принял решение единолично, не посоветовался с Раймондом или со мной. Просто поставил нас перед фактом, хотя не я ли вытирала с него кровь после каждой стычки с отцом? Будь мне всё равно, но я не хотела смотреть на то, как девочка, которую я защищала в младенчестве, плачет у аналоя в священном лесу. На лице женщины ничто не выдавало её беспокойство. Голос звучал ровно, в нём не было ни тени страха, но присутствовало что-то другое. Больше напоминало тоску или сочувствие, негодование и давно забытая скорбь по справедливости. — Прошу прощения, — Миранда поставила кружку на колени, чтобы не разлить кофе из-за дрожи в руках. — Можете пояснить, леди Ариас? После того, что уже услышала, Миранда не сомневалась, что у Ариасов принято хранить семейные тайны. Никто ни разу за полгода не обмолвился о трёхдневном браке Киллама, никто не говорил про Кейтлин и… Джоко? Принцесса не понимала. — Предполагаю, стоит рассказывать с самого начала. Скорее всего твоя мама, Рудо Джоко, не раз упоминала наше с ней времяпрепровождение. Боюсь лишь, ты этого не помнишь, так как была довольно маленькой. А когда ты стала постарше, Рудо уже считала меня одним из своих врагов. — Леди Ариас, — перебила герцогиню Миранда, — прошу вас, не томите. Вы были знакомы с моей мамой? — Я понимаю твою нетерпеливость. Да и эмоциональность понимаю — ты слишком молода, чтобы сдержать это в себе. Однако ты не поймёшь, если не дашь мне всё рассказать. Тяжело вздыхая, Миранда откинулась на спинку дивана и крепче сжала кружку в руках. Кейтлин несколько мгновений грустно глядела на неё, а затем продолжила, набрав в лёгкие побольше воздуха: — После своей свадьбы, Рудо и Джелан приехали в Эзорию по приказу Тедроса. Им пришлось здесь задержаться надолго, поэтому Нкозан родился именно в стенах нашего столичного дворца. Поэтому, считай, я знакома с Рудо со своей самой-самой юности. — Когда я впервые встретилась с вами, вы уточнили, откуда я родом, — недоверчиво напомнила Миранда. У неё не укладывалось в голове то, что её любимая матушка могла быть знакома с чересчур хитрыми Кейтлин и Раймондом. — Я не собиралась рассказывать тебе эту историю, Миранда, не считай, что ты внушаешь доверие с первого взгляда. О моей дружбе с Рудо не знает даже Киллам, что уж говорить о новоприбывшей незнакомке?.. — Вы сами сказали, что видели меня в младенчестве. Почему незнакомка? — Вот именно, в младенчестве. Ты была самым беспомощным существом на этой земле. Как я могу предугадать, что в твоей голове спустя семнадцать лет? Миранда усмехнулась — все Ариасы не отличаются тактичностью и простотой речи. — Я видела рождение Нкозана, довольно часто держала твоего брата на руках, так как Рудо мне доверяла. Она была старше меня на полгода-год, мы нашли общий язык. Да и я узнала о своей беременности буквально через три-четыре месяца после Рудо. Мне было так же страшно, как и ей. — Страшно? У меня эта эмоция не ассоциируется с вами. — Зря ты так. Я многого боялась, особенно в молодости. Иногда карю себя за это, так как допустила некоторые ошибки из-за каких-то страхов. Но через пару месяцев после твоего рождения, в октябре, я полностью забыла о них — ничего не могло стать страшнее, чем то, что я испытала в те дни. Эту историю я и хочу тебе рассказать. Она связана с твоей семьей. И нынешними обстоятельствами. У Миранды не было сомнений в том, что Рудо и Джелан довольно часто пересекались с Христиерсонами. Тем не менее, в голове не укладывалось, как леди Ариас могла видеть принцессу через пару месяцев после рождения. Миранда снова сделала глоток кофе, чувствую лёгкую горечь, присущую алкоголю, и всем своим видом показала, что готова слушать. — На мой взгляд, все события, происходящие сейчас, связаны лишь с прошлым. Ты, Элайджа и Алден не имеете к созданию Малума никакого отношения, вы заложники обстоятельств, — Кейтлин поправила один из перстней на руке, обдумывая, как преподнести свою мысль Миранде. — Вероятно, Малум был создан довольно давно, но стал проявлять себя только сейчас. Изначально я даже считала, что инициатором этого проекта был Джелан Джоко. Но его смерть… Леди Ариас замерла, стараясь считать реакцию Миранды. Девушка продолжала смотреть на неё, не моргнула и глазом при упоминании гибели отца. Может прошло и недостаточно времени, чтобы боль и обида прошли, но другие трагичные события заглушили скорбь по семье. — Его смерть убедила меня в ошибочности моих суждений, которые появились как раз благодаря истории, которую я хочу тебе рассказать. Мы с Рудо были очень близки. Мы проводили много времени вместе, дружно старались избавиться от нападок Тедроса и Сноудроп, нянчились с маленькими Нкозаном и Килламом. У меня даже есть рисунок. Задолго до второго января леди Ариас продумывала, как будет рассказывать обо всём Миранде, — не хотела говорить лишнего, подготовила план рассказа — что покажет ей, а что отдаст навсегда. Именно поэтому на небольшом комоде рядом с диваном уже лежал серебряный поднос с двумя конвертами. Кейтлин взяла один из них. — Посмотри, — она с бережностью передала его королеве. — Всё это время он лежал у меня в тумбочке. Иногда я достаю его, когда в очередной раз убеждаюсь в отсутствии близких друзей в моей жизни. Моей душе Рудо не хватает. Всё тело Миранды сжалось в предвкушении. Страх перед маленькой трагедией, которая вот-вот должна была разгореться, окончательно завладел ею. Её мама была замечательным человеком, который, как оказалось, дарил счастье не только своей семье. Из конверта принцесса достала сложенный вдвое листок. Но стоило его развернуть, как сердце подскочило к горлу, мешая вырваться каким-либо звукам. Миранда сразу узнала свою маму, не раз видела портреты королевы Рудо в молодости. Даже карандашом, даже без цвета она была очень красивой. Из странной высокой причёски выбивалось множество кудрей, вечный сильный румянец всё так же красовался на щеках, огромные глаза прорисованы особенно тщательно. Рудо держала на руках завёрнутого в пелёнки ещё совсем маленького Нкозана. Рядом с ней сидела другая девушка, они прижимались спинами друг к другу. — Это вы? — Миранда удивлённо осмотрела вторую девушку, что тоже прижимала к груди, казалось, месячного ребёнка. — Да. На руках у меня Киллам. Очень хорошо помню этот день. На молодой Кейтлин было много разных изящных деталей: чёрный бант на волосах, ожерелье, плотно прилегающее к шее, несколько объёмных браслетов на руках и странные, не сочетающиеся со светлым платьем, тёмные туфли. Улыбка герцогини была широкой, открытой, солнечной. Рядом с застенчивой и сдержанной во всём Рудо Кейтлин выглядела слишком вызывающе. — Мы тогда впервые пошли на прогулку, на которую взяли обоих сыновей. У них разница в несколько месяцев. Девушка, которую назначили няней Нкозана, хорошо рисовала. Она и предложила нас запечатлеть вместе. — Здесь все такие счастливые. — Я была ужасно рада от того, что Рудо позвала меня. До этого я нередко помогала ей с Нкозаном. Да и рождение Киллама… Во время беременности я считала ребёнка от столичного заносчивого генерала огромной ошибкой, — леди Ариас не смогла сдержать усмешку и перевела взгляд на окно, вспоминая первые встречи с Раймондом. — После мне стоило только увидеть, как сильно мой сын похож на меня, и все сомнения ушли. — А сколько вам было лет? Моя мама… — Миранда вспомнила последний разговор с королевой Рудо на берегу Умбайского океана. — Вам здесь тоже семнадцать? — Да, — леди Ариас с нежностью в глазах склонилась ближе к девушке и осмотрела старый рисунок. — Я вышла замуж за Раймонда в семнадцать лет, во время свадьбы уже знала о том, что жду ребёнка. Поэтому не думай о возрасте. Вам с Элайджей не будет тяжело с ребёнком. Если боишься оставлять его на слуг, то есть я и Раймонд. Дети Элайджи будут для нас, как собственные внуки. К щекам Миранды сразу прилила кровь. Она прекрасно осознавала, что раз Элайджа единственный наследник, подходящий по закону, то довольно многие люди ждут рождения его детей. О личном мнении короля никто не знает, никто не будет углубляться в его желания на этот счёт. — Мне не позволяет здоровье, — нашла отговорку Миранда. Вряд ли в теле, которое она сейчас имеет, возможно выносить ребёнка, тем более трида — это намного сложнее. — Конечно, — леди Ариас снова отметила болезненный вид Миранды после всех пережитых потрясений. — Но всё же не стоит это откладывать. Как только появится возможность… Потому что после Скайа может не благословить, жизненные обстоятельства, здоровье. Глаза леди Ариас, как и всегда, оставались равнодушными. Казалось, её не способно тронуть ничто вокруг — ни грязь, ни кровь, ни слёзы. Однако сейчас она явно что-то испытывала, смотря на старый рисунок, но очень тщательно скрывала. — Так вот, к чему я это всё? Мы с твоей мамой были близкими подругами. Мы вели переписку, Рудо по возможности старалась приезжать в Эзорию, чтобы увидеться со мной. — Почему вы сначала начали говорить про Малум? Было прекрасно видно, что из-за возникшего потока эмоций Кейтлин Ариас всё же сбилась с заготовленной мысли. Миранда очень хотела узнать, что именно герцогиня хотела ей рассказать изначально, пусть сердце и нуждалось в историях про матушку. Она успеет расспросить леди Ариас о их дружбе с Рудо, сейчас важнее Малум. — Твои родители очень хотели дочурку с самого начала. Родился Нкозан, родился Метин, родился Илир… Миранда еле сдержалась, чтобы не отпрянуть от леди Ариас от неожиданности — Элайджа никак не мог запомнить имена всех её братьев. Герцогиня же их знает! — После Илира уже не было надежды на то, что у них может быть девочка. Но всё же повезло, и родилась ты. Рудо написала мне восторженное письмо, где рассказывала об этом, приглашала приехать. Я очень хотела, была в восторге от одной мысли, что мы с Рудо снова сможем провести время вместе, что я наконец увижу её маленькую копию. А после выяснилось, что посмотреть на новорождённую принцессу собираюсь не только я, но и Тедрос. Раймонд подозревал что-то неладное, но не смог ничего выяснить. Тедрос тоже не дурак, — забывая об уважении к бывшему королю, легкомысленно усмехнулась леди Ариас. Тедрос явно не выглядел в её глазах достойным человеком и правителем. — Он знал, что Раймонд расскажет мне обо всём, а я поведаю о его планах Джелану и Эсмеральде. В голове Миранды стали появляться ужасные картины, на которых Тедрос берёт её совсем маленькую в свои сморщенные руки. Вздрогнув от ужаса, принцесса постаралась сконцентрироваться на ухоженных волосах леди Ариас, собранных в странную причёску с кучей блестящих заколок — все же Киллам любит роскошь и блеск именно из-за своей матери. — Я взяла с собой Киллама. Солнце, море, замечательная компания — чем не хороший отдых для ребёнка? Раймонд остался в столице, Тедрос не позволил ему уехать. Конечно, первый официальный приём, на котором Джелан и Рудо показали Тедросу своих подросших сыновей и тебя, ещё совсем малышку, выглядел ужасно. Мне было противно наблюдать за тем, как он гладит по голове двухлетнего Илира, что уж говорить о тебе?.. После этих слов Миранда ещё больше сморщилась — Тедрос всё же прикасался к ней… Она с отвращением вспоминала то, как король касался её в шестнадцать лет. Миранда была абсолютно беззащитной перед ним, чувствовала себя раздетой. Какую истерику должны были устраивать все маленькие дети, которых король Тедрос гладил с желанием «благословить» на несчастья? — Изначально Тедрос настаивал на том, чтобы тебя назвали тридским именем. Твоя бабушка, королева Эсмеральда, была против. Она ведь сама взяла тридское имя, когда вышла замуж за Назира Джоко. Ты знаешь об этом? — Конечно. Её звали Мирлинда. Я всегда удивлялась, почему меня не назвали так, а дали имя Миранда. — Поэтому ты и Миранда, а не Мирлинда. Миранда — тридское имя. Тедрос настаивал, говоря, что ты выйдешь замуж за человека другой национальности, не умбайца, поэтому и имя должно быть таким, чтобы его смогли выговорить на международном языке. Надеюсь, ты понимаешь, насколько тем самым он унизил, в первую очередь, твоего отца, во вторую, — тебя. На душе вновь стало тяжело. Миранда знала, что Христиерсоны никогда не оставляли её семью в покое, но она даже представить себе не могла, что всё доходило до такого абсурда. Как можно не дать родителям выбрать имя ребёнку?.. Принцесса опустила глаза на рисунок, что продолжала сжимать в пальцах, и снова осмотрела жизнерадостный образ королевы Рудо Джоко. — Затем Тедрос стал настаивать на том, чтобы ты росла под его присмотром. Он хотел забрать тебя в Эзорию в качестве рычага давления на Эсмеральду и Джелана. Некий залог, который однозначно обеспечивал их полное послушание. — Вы абсолютно точно передаёте мне эту историю? — Миранда с раздражением отставила от себя кружку, с ненавистью вспоминая высокомерные взгляды Тедроса фон Христиерсона и его жены. — Я помню практически каждую секунду тех дней, так что не могу тебе соврать. Поэтому Тедрос и смеялся, когда узнал, что Элайджа выбрал тебя в качестве невесты. Как он и полагал, ты вышла замуж за трида. — Откуда у него вообще были такие мысли?! — вспыхнула Миранда. — Так как Эсмеральда однозначно захотела бы наладить отношения с тридгельмами. Один из быстрых и надёжных способов в наше время — брак. В первую очередь, она рассчитывала выдать замуж именно тебя, а только после думала о том, чтобы женить своих внуков на каких-нибудь заграничных госпожах. Только вот, как я предполагаю, — точной информации у меня нет, к тому моменту мы с Рудо разорвали нашу дружбу — твои родители целенаправленно отказались от идеи выдать тебя замуж за трида, чтобы Тедрос не почувствовал свою победу. К тому моменту Эсмеральда уже умерла, поэтому отстаивать первоначальную идею было некому. А твоя детская симпатия к Алдену была настолько хорошо видна, что они не придумали ничего лучше, кроме как породниться с Мюрреями. Миранда нахмурилась. Абсолютно всё, что говорит леди Ариас, было очевидно: каждое действие родителей и бабушки, каждая цель, каждый исход. Из-за этого девушка чувствовала себя глупо — как она сама не додумалась? Ведь Миранда даже находилась среди людей, которые принимали все решения, но никогда не пыталась вникнуть. Влюблённость в Алдена и возраст закрывали ей глаза на происходящее вокруг. — Но чем закончилась история с Тедросом? Неужели он просто сдался. Почему вы не договариваете? Я ведь жила с родителями. Леди Ариас потянулась к бутылочке с коньяком, будто отдаляя мгновение, в которое скажет правду. Она неспешно подняла её, поднесла горлышко ко рту и сделала несколько небольших глотков. Потом отодвинула бутылочку, не вздрогнув от горечи алкоголя, и вопросительно посмотрела на дочь Рудо: — А ты как думаешь? Растерявшись, Миранда отстранилась от спинки дивана и поднесла руку к груди. Пальцы сразу нашли небольшую подвеску, подаренную Элайджей. — Его Величество не мог оставить всё так. Это не в его характере. — Именно. Был акт насилия. Взорвали и практически сожгли дотла Малое Восточное крыло. Тедрос знал, что именно там находится большинство гостевых спален и залов, в которых проводились приёмы. Эсмеральда постаралась, чтобы этот день не стал траурным. — В смысле? Глаза леди Ариас заблестели от еле сдерживаемого смеха. Миранде стало не по себе — разве можно улыбаться, вспоминая такие события?.. По-настоящему веселиться перед лицом смерти?.. — В тот вечер многое произошло, — голос женщины стал сиплым. — Ты думаешь, что только в этом августе Тедрос решился войска в Умбао ввести? Конечно нет. Теперь становилось ясно, что леди Ариас выпила немного алкоголя для лёгкости рассказа — по-другому язык не поворачивался говорить о подобном. — Ты была последним условием. Когда Джелан и Эсмеральда отказались, Тедрос решил, что проще избавиться от нынешней власти, чем бороться с ней. В целом, я его понимаю, возможно, на его месте поступила бы так же. Вот только ничего не будет сильнее, чем ненависть народа. Королева Эсмеральда настолько хорошо умела убеждать свой народ в суверенитете Умбао, что стоило жителям столицы увидеть тридских солдат, как они брали всё, чем могли защититься, и шли на смерть. Их чувства исходили прямиком от сердца, они хотели защитить свою родину… — леди Ариас еле заметно поморщилась, вспоминая, как и её приняли за предателя. Убивали всех тридов, никто не задумывался. — Никакое дорогое оружие, специальная форма, военная подготовка и владение духами не поможет, когда перед тобой стоит защищающий свой дом человек. — Поэтому Тедрос отступил? Слишком многих солдат убили? — В том числе, — Кейтлин вновь улыбнулась, вспоминая ночь, когда всё наконец стало утихать. — Эсмеральда. Королева Эсмеральда Джоко всегда будет моим кумиром. Она знала, что её убьют за содеянное и, вероятно, довольно мучительно, но всё равно не стала прятать своей ненависти и приставила дкайтовому Тедросу кинжал к груди. Он почти умер, но, к сожалению, его успели спасти. По его словам, сила воли и взгляд Эсмеральды в тот моменты заставили его усомниться в том, что он способен разрушить вашу семью. — Взгляд моей бабушки? — теперь пришла очередь Миранды истерично смеяться. — Тедрос бесчувственный. Как его могло тронуть что-то подобное? Леди Ариас разочаровано цокнула языком — она думала, что Миранда знает больше. Вероятно, Джелан и Рудо утаивали от детей все события, связанные с Эзорией, до последнего. В этом был свой смысл, да и сама Кейтлин так и не посвятила Киллама во все нюансы. — Роман Тедроса и Эсмеральды видели довольно многие. Больше тебе скажу, он на моих глазах обретал краски. — Роман?.. — Ты не ребёнок, Миранда. Роман. Они были похожи, это их и интересовало друг в друге. Только едва ли два убийцы смогут ужиться бок о бок? Они с самого начала знали, что вместе никогда не будут. Просто изводил один другого и наоборот, боролись не на жизнь, а на смерть. Эсмеральда проиграла. Он ведь отравил её, а затем возненавидел и твоего отца, и твою мать, и всех вас, их детей. Ощущение, будто Тедрос обижался на то, что сам сделал. Винил Эсмеральду за то, что она разозлила его до такой степени, что он решился на подобный шаг. Всё же Миранда не смогла сдержаться и шмыгнула носом. Она чувствовала, как под платьем по спине стекает несколько капель пота, всё тело легонько потряхивало от услышанного. Удивительно, но голова оставалось ясной — Миранда продолжала прокручивать в ней новую информацию, не отвлекаясь на прорвавшиеся слёзы, что теперь медленно стекали по щекам. Мерзость Тедроса фон Христиерсона давно была известна, не стоило ожидать чего-то другого. — Если тебе так будет легче, то тогда я один и единственный раз за жизнь дала Тедросу пощёчину, — без прежнего высокомерия леди Ариас расслабленно откинулась на спинку дивана рядом с девушкой. — С того дня я ненавижу его. — За что? Вы настолько были привязаны к моей маме? — В том числе. Я ужасно переживала за Рудо. После взрыва я нашла её в подвале. Она держала плачущую тебя на руках, на её коленях спали Илир и Метин. Оба маленькие совсем. Сколько им было? Два года одному, а второму шесть? Миранда кивнула. — В первую очередь я ненавидела Тедроса за то, что пострадал Киллам. Ты думаешь, почему он никогда не говорил тебе об этом, даже не упоминал? — Кейтлин повернулась к Миранде, ожидая, что наконец сможет выстроить зрительный контакт, но та вновь опустила глаза к рисунку. — Киллам сильно ударился головой. Ему было восемь. Я места себе не находила, пока носилась по дворцу с окровавленным сыном на руках и искала хоть какого-то врача. А после меня остановили озлобленные люди. Честно, в тот момент я поверила в то, что они убьют и меня, и Киллама, хотя он даже не приходил в себя и был ещё совсем маленьким. Этот день просто выпал у него из памяти. Я рассказала ему, что было нападение, но он считает, что ему повезло, и он оказался вдали от дворца. Наверное, стоит посвятить его в детали, но пока не заходил разговор. Не думаю, что в жизни Киллама что-то изменится, если он узнает. От упоминания Киллама в голове Миранды всплыло начало их разговора. «Подарок на Новый год?..» — не было ни одной мысли, которая смогла бы связать всё ранее сказанное. Пришлось спросить напрямую и получить ответ, который Миранда никак не ожидала: — Письмо. Я лишь хотела отдать тебе одно письмо. Рудо написала мне его сразу после твоего рождения. «Моя дорогая, родненькая Кейт, Знала бы ты, как я рада была получить от тебя весточку! Честно-честно! Приятно и удивительно слышать о том, что несмотря на жизнь бок о бок с Его Величеством ты умудряешься быть такой счастливой. Прости меня, но я хочу посвятить письмо исключительно себе и своей семье. Это ужасно, прекрасно знаю, так что ещё раз прости свою грешную подругу. Я даю тебе слово, что мы обсудим и твои новости, но при личной встрече, ведь я хочу пригласить тебя в Умбао, во дворец. Твоё письмо мне доставили через несколько часов после рождения моей милой девочки. Ведьмы были правы! Они утверждали, что мы с Джеланом наконец дождались, и оказались правы! Мы очень хотим назвать её именем Мирлинда. Пусть моя дочурка будет такой же сильной духом, как и её бабушка, но не забывала о своём умбайском и ямирском происхождении — по крови она должна быть честной, искренней и благодетельной. Королева Эсмеральда, в свою очередь, настаивает на имени Этери. Она считает, что если внучка будет носить имя со значением «особенная», то сможет продолжить её дело. Пусть Эсмеральда тешит своё эго, главное, что у меня теперь есть моя прелестная девочка. Мирлинда Джоко. Звучит очень красиво, не находишь? Я буду настаивать на нём. Я помню, как в саду вашего с Раймондом поместья мы обсуждали наши судьбы. Тогда я сказала, что хочу девочку. Десять лет назад я ужасно этого желала. Моя мечта сбылась! Поэтому теперь у меня есть другая мечта: хочу, чтобы ты приехала и разделила со мной мою радость. Бери с собой Киллама, он славный мальчик. Так интересно посмотреть на то, как он вырос, изменился. У меня ощущение, что он больше похож на тебя, чем на Раймонда. Твоя колкость была ему присуща ещё в утробе. Ты наверняка спросишь о том, как прошли роды. Я тебе отвечу однозначно — я не помню. Как только я увидела лицо моей девочки, её светлые глазки, маленькие ладошки, мне будто стёрли память. Нкозан до ужаса боится прикасаться к сестре, Метин, кажется, ещё вовсе не осознал, а Илир, напротив, постоянно просит дать ему посмотреть на сестрёнку. Он ужасно мешал Джелану и патриарху на крещении, но пока ему способны всё простить. Прости за то, что пишу такое длинное письмо. Думаю, ты представляешь, какие эмоции меня переполняют. Поделиться ими я смогу только с тобой, пусть ты и находишься так далеко. Так что приезжай скорее! Я очень соскучилась и по тебе, Кейтлин, и по Килламу!С любовью, Рудо Джоко»
Толком Миранда и не помнила, чем закончился их разговор с леди Ариас. Принцесса долгое время вытирала слёзы, чтобы они ни в коем случае не попали на письмо и не испортили его, ведь перечитывала она его ещё довольно много раз. Миранда прекрасно помнила почерк мамы, мечтала увидеть его снова. Она прекрасно помнила, какая огромная и любящая семья у неё была, и видела, что от неё осталось. Перед тем, как выйти, напоследок Миранда спросила у леди Ариас, как часто та бывала в Умбао. — Один раз. Это он тогда и был. Больше я не хотела туда возвращаться, постоянно перед глазами появлялась картина с сыном на моих руках. Миранда не знала, с чем это было связано, но она хотела как можно быстрее уехать из особняка Киллама. Забрав письмо, она поднялась в выделенную ей на праздничные дни спальню и приказала служанке сейчас же собирать вещи. Элайджа тоже не горел желанием оставаться в пусть и доме лучшего друга, но все же чужом, поэтому как только он освободился, они отправились во дворец. По пути домой Миранде пришлось объяснять причину, по которой её глаза снова так сильно опухли — Элайджа уже ни с чем не спутает её очередную истерику. — Позволишь посмотреть? Несложно было представить, как сильно удивился Элайджа, услышав про письмо и дружбу Рудо Джоко с Кейтлин Ариас. Миранда до сих пор не могла поверить во всё, что узнала, не могла смириться с мыслью, что леди Ариас так много знает о её семье, была так близка — не могла смириться с тем фактом, что Ариасы скрывали всё. Элайджа старался прикасаться к письму как можно аккуратнее. Бумага уже старая, хрупкая, её нельзя испортить — для Миранды это очень важно. Быстро пробежавшись по тексту взглядом, трид вернул письмо. Миранда сразу расстегнула несколько пуговиц тёплой накидки и убрала подарок во внутренний карман — ближе к сердцу.«Его королевское Величество,
Тедрос фон Христиерсон»
Могила недействующего короля выглядела угнетающе. Ещё в день смерти отца Элайджа отдал приказ о том, чтобы место захоронения находилось как можно дальше от дворца, от чужих глаз, как можно глубже в священном лесу. В тридгельмах королей хоронили по особым правилам. На месте захоронения ставился обелиск, на котором перечислялись все заслуги, реформы и военные победы за время правления. Чем выше обелиск, тем больше хорошего для государства сделал правитель. Обелиск Тедроса был практически самым высоким в священном лесу. Лишь с несколькими своими предшественниками он не сравнился. Для Элайджи было странно находиться здесь. С малых лет он обещал себе, что никогда не явится сюда — каждый раз проговаривал это обещание, когда в очередной раз желал отцу смерти после ссоры. Да и вся его жизнь до восстания строилась на соревновании с отцом и братом: прийти на могилу Его Величества — в очередной раз убедиться, что находишься далеко от победы. Элайджа всегда боялся, что после его смерти обелиск может быть намного меньше, боялся, что его правление ознаменуется лишь трагедиями и проигрышами. Боялся, что обелиска вовсе не будет— с титулом принца его не ставят. Подобные мысли не отпускали его из своей хватки, продолжали пугать, ведь Малум несёт лишь смерть, а решение вопроса с ним никак не приходило в голову. Согласился сюда приехать Элайджа только из-за Миранды. Она хотела взглянуть на надгробный памятник человека, который так жестоко обошёлся и с её мамой, и с ней самой. — Ты знал о таком специфичном «залоге»? — Нет, — Элайджа говорил тише, чем обычно, и не стал отрицать, что находится под впечатлением от услышанного. Он даже не задумывался о том, что взрыв во дворце Умбао был через пару месяцев после рождения дочери Джелана Джоко. — Но теперь мне нужно будет подумать… Может это как-то связано с Малумом. — Я уверена, что никак не связано, — мигом отрезала Миранда. Она не хотела представлять, что Малум мог образоваться ещё тогда. По словам Кейтлин Ариас люди были ужасно злы, убивали тридов без лишнего сожаления. Могло ли это событие сподвигнуть аристократов и монархов объединиться и создать настолько жестокую организацию? Миранда не смогла бы жить с мыслью, что своим рождением уничтожила сотни жизней. — Я уверен, что Его Величество имеет к этому отношение, — смахнув снег с волос, Элайджа с прежней скрытой ненавистью взглянул на могилу отца. — Его холодность в любом пробудит желание убивать. Если то окажется таковым, то все его заслуги не имели смысла. — Твой отец ужасный человек, но это не отрицает того факта, что он был прекрасным правителем. — Каким бы блистательным он не был в делах военных, не стоит забывать о социальной сфере. Об этом он не задумывался. А сколько крови бездумно пролил из-за своих прихотей? Если ещё и связан с Малумом, то… Глаза Элайджи загорелись той же отчаянной неприязнью, что и в Альдаме, семейном поместье. Как и тогда, у него не хватало слов, чтобы выразить своё презрение. Да и он не привык выражать его — с малого детства всеми возможными способами закрывал себе рот, чтобы ни в коем случае не сорваться. — Ты не должна считать, что виновата в этой ситуации. — Я не считаю. — Прекрасно. Его Величество заслуживает не только моей ненависти. — Ава. Миранда шагнула к королю, не в силах терпеть его вновь появившиеся метания. Она надеялась, что Элайджа наконец отпустил эту обиду, желала увидеть его свободное от тягостей прошлого лицо. Он вел себя до ужаса глупо, когда боялся оставшейся тени своего отца. — Возьми себя в руки, — Миранда аккуратно поправила шарф короля. — Твой отец сейчас ничего не может тебе сделать. Он не имеет никакого значения. — Миранда, прошлое всегда имеет значение. Ты не можешь избавиться от него. Вероятно, происходящее сейчас непосредственно связно с Его Величеством. Мы все заложники обстоятельств. — Но из-за этого не нужно каждый раз устраивать драму! — возразила девушка и крепче сжала шарф, заставляя Элайджу почувствовать давление на шее. — Сейчас мы должны разбираться с проблемами и не думать о том, что Тедрос представлял для всех угрозу. Он не может нам ничего сделать с того света. Ты оборвал ему связь. Набирая полные лёгкие морозного воздуха, Элайджа постарался согласиться с ней. В глубине души его даже радовало нахождение здесь, осознание, что не зря всю жизнь мечтал похоронить отца. Только он не мог себе в этом признаться, хотел выглядеть хорошим перед Мирандой. — Расскажи мне в подробностях. — Что? — То, что тебе рассказала леди Ариас. Уверен, ты многое опустила. Чересчур резко отвернувшись от могилы отца, Элайджа завёл руку за спину Миранды и подтолкнул её ближе к каменной лавке. Заметив это, слуги уложили на лавку оленью шкуру. Миранда не помнила, сколько времени потратила на рассказ, она говорила от души, описывала эмоции, переполнявшие её, интонацию леди Ариас, её непривычное поведение и, как ни странно, баночки с ликером и коньяком. Тем не менее волнение проходило. Голос не дрожал, а в глазах больше не стояли слёзы. Только стоило Миранде замолчать, как тело вновь охватила мелкая дрожь. Она была вызвана не холодом — подвеска, подаренная Элайджей, хорошо справлялась со своей задачей. Миранда просто не хотела верить в то, что вся её семья была готова пожертвовать своими жизнями, суверенитетом Умбао ради неё. — Я… тот рисунок. Мне так жалко, что леди Ариас не согласилась отдать его мне, — в заключение пробормотала девушка и прижала ладони к горящим от мороза и чувств щекам. — Хочешь, я поговорю с ней? Элайджа пододвинулся ближе к принцессе, касаясь её руки. Вряд ли из-за всех переживаний Миранда вовсе вспоминала о ранах. Он аккуратно стянул женскую перчатку и прижался губами к смуглой коже. Жест приносил спокойствие, напоминал о присутствии Элайджи и его безоговорочной помощи в любом вопросе. — Не нужно. Я понимаю, что этот рисунок — её воспоминание. Но моя мама там… такая молодая и счастливая. — Ты скоро увидишься с ней. Не смущаясь от присутствия стражи и слуг, Элайджа прижал ладонь девушки к своей щеке. Такая тонкая нить понимания наконец окончательно укрепилась между ними, отразилась во встретившихся взглядах. Молчаливая ласка показалась Миранде намного более чувственной, чем все те речи, которые Элайджа изо дня в день произносил в её честь. — Попрошу всех отвернуться, — крепче сжимая пальцы Миранды, произнёс король. — При малейшем взгляде виновнику будет полагаться пять ударов плетью. — Что ты несёшь?.. — шёпотом возразила Миранда. — Ничего ужасного. Гвардейцы и слуги мигом отвернулись, не желая испытывать терпение сына Тедроса — в народе до сих пор не понимают, перенял Элайджа жестокие черты отца или нет. В нынешнюю минуту только Миранда знала о том, что ни при каких обстоятельствах Элайджа не станет издеваться над живым человеком из-за такой мелочи. Хотя ситуация с Араном Баако, в которой принцесса ещё не до конца разобралась, подрывала совсем недавно сформировавшуюся хорошую репутацию короля. Когда лишние взгляды исчезли, Элайджа вновь оставил поцелуй на ладони Миранды, а затем устремил всё своё внимание на губы. Они были пухлыми и безвольно раскрытыми, совсем нежными, без капли силы, о чём говорила их бледность — красная помада практически стёрлась после разговора с леди Ариас. Будто в первый раз, Миранда широко раскрыла глаза, когда Элайджа легонько коснулся их своими губами. — Что ты так боишься? — сразу отстранился Элайджа ровно на столько, чтобы смог заглянуть в её глаза. В его памяти принцесса имеет вовсе не такой облик. — Мы на могиле твоего отца, — с осуждением зашипела Миранда и уставилась на тяжёлое надгробие и высокий обелиск. — Знаешь, — с не самым доброжелательным блеском в глазах протянул Элайджа, — помнится мне ночь, которую мы провели в Альдаме… Ты заставляла меня целоваться с тобой напротив портрета Его Величества. — Я хотела, чтобы ты перестал воспринимать своего отца так серьёзно, понял, что теперь он тебе ничего не сделает, — всё теми же словами, что и в Альдаме, говорила Миранда. — Так чем нынешняя ситуация отличается от той? Напуганным взглядом Миранда осмотрела непроглядный тёмный лес, засыпанный снегом, и стоящих вокруг могилы людей в военной и служебной формах — хотя не людей, а их спины. — Издеваешься? — так же тихо продолжала Миранда. — Одно дело портрет, а другое дело могила. Хоть какое-то уважение ты имеешь?.. — Я? К Его Величеству? Никакого. Смеясь, Элайджа ещё больше придвинулся к девушке и подцепил одну пуговицу на накидке, самую нижнюю. На второй поцелуй Миранда ответила, пусть и продолжала смущаться от присутствия посторонних и неприятного места — всё же воспитание не позволяло вести себя настолько откровенно. Тогда трид расстегнул пуговицу и отбросил одну часть подола накидки в сторону. Горячая рука легла на женское бедро, сжимая мягкую ткань юбки платья. Миранде оставалось лишь безвольно прикрыть глаза — татуировки Скайи оставались такими же чувствительными. Ощущения от прикосновений к ним казались простыми и точными, но они сильно отличались от того наслаждения, которое испытывал обычный человек — не зря же от коленей к позвоночнику пошла дрожь. Свободной рукой Миранда вцепилась в плечо короля. Сжала пальцы насколько смогла, учитывая их слабость. — Всё равно это неправильно… — прошептала она, но в противовес своим словам потянулась за новым поцелуем. Не чувствуя искреннего недовольства с её стороны, Элайджа стал медленно спускать руку все ниже и ниже. Ткань терлась об кожу девушки и все сильнее волновала татуировки. За духовным наслаждением, что раньше никогда не было ей знакомо, — единицам было знакомо — Миранда не почувствовала, как рука короля приподняла подол юбки. Обдавший ноги холодом ветер только помог принцессе расслабиться, ведь лицо и шея стали красными от стыда. — Всё-таки ты ужасен, — засмеялась Миранда, укладывая голову на плечо короля. Сколько раз она говорила эту фразу за время их жизни вместе?.. — А что я такого сделал? Невзначай Элайджа коснулся края чулок на бёдрах Миранды и получше прикрыл свою руку женской накидкой — пусть никто не имел права оглянуться, он не хотел подрывать доверие девушки к себе. — Ты… — Миранда даже не знала, как лучше выразиться. Скорее всего все, кто находятся на этой поляне помимо неё, — триды. Они услышат каждое слово. От безысходности она сильнее вцепилась в плечи Элайджи и облизнула все ещё влажные от поцелуев губы. — На могиле отца!.. — Сама ведь сказала, что он абсолютно неважен. Считай, что я так выражаю своё отношение к нему. Мог бы я сидеть напротив живого Его Величества и так откровенно прикасаться к тебе? Миранда с ужасом оглянулась на остающихся неподвижными солдат. Она чувствовала, как рука короля с каждым разом всё больше приближалась к нижнему белью, но в последний момент вновь спускалась к колену. Раз за разом. Одно и то же. — Не смей прикасаться к татуировкам, — прошептала ему на ухо Миранда и приподняла голову. — Я и не думал. Элайджа слегка отстранился и отодвинул шерстяной воротник и шарф, освобождая шею девушки. На обвитой бинтами смуглой коже заблестела серебряная тоненькая цепочка. — Тебе нравится? — трид поддел пальцем кулон и в очередной раз осмотрел. Он искрошил немало минералов, пока пытался заключить в них немного силы самого Дкайта. Всё же после окончания академии ему редко подворачивались случаи, в которых требовалась настолько мелкая работа. — Если бы мне не нравилось, я бы не носила. — Прошло только два дня. — Я бы тебе сказала, что мне не нравится. Да и стоит ли мне жаловаться?.. Приеду домой и покажу тебе сотню воспоминаний, в которых ты вёл себя наихудшим образом, генерал. Стараясь сдержать смех, Миранда слегка откинулась назад, тем самым позволяя Элайдже прижаться губами к её шее. Простора вовсе не было — практически вся кожа оказалась прикрыта бинтами или тканью платья. То, что он не может прикоснуться к ней, будоражило фантазию ещё больше. Элайджу давно не преследовали подобные мысли и чувства, поэтому он позволял себе сбросить такое бесстыдство на усталость и недосып. Быстро вернувшись к губам, Элайджа вновь провёл кончиками пальцев вдоль подвязки. Вероятно, Миранде уже будет сложно забыть нетерпение, которое охватывало её при подобных чувственных прикосновениях мужчины. Поэтому она пригладила ладонями всё такие же мягкие волосы короля и коснулась губами края уха: — На что ты намекаешь? — Ни на что, — сразу отозвался Элайджа. — Я уже объяснил, зачем делаю всё это. В ответ Миранда лишь усмехнулась — в целом, несложно поверить в то, что Элайджа не видит в происходящем сексуального подтекста. Вот только ему следовало наконец запомнить, что борьба с эмоциями принцессе даётся чересчур сложно. — Если я предложу тебе продолжить в спальне? Чтобы выразить то, что слова её несут лишь серьезность намерений, Миранда спустила ладонь на грудь короля, провела пальцами по густому меху его накидки. Элайджа видел её противоречия, — людское воспитание не позволяло сделать задуманное — поэтому не отвечал. Однако принцесса все же положила дрожащую от страха осуждения руку на бедро мужчины. — Если так, то я с большой вероятностью соглашусь, — рассмеялся Элайджа и, вынув свою руку из-под юбки, сдвинул ладонь девушки чуть выше. От удивления Миранда отдалилась от короля — хотела убрать и руку, но Элайджа легонько её придерживал — и нашла голубые глаза. За всё время вожделение в них удавалось увидеть лишь в Зене и на источнике. Но сейчас, как бы странно это не было, Миранда увидела ту самую фривольность. Она согнула пальцы, поглаживая ногу короля. — Я не шучу, — на всякий случай предупредила она и опустила глаза, чтобы саму себя убедить в порочности своего поступка. Миранда и подумать не могла, что когда-то сможет по своей воле так откровенно коснуться Элайджи. Её ладонь ведь не так далеко от гениталий. — Я тоже, эмира, тоже. Только меня смущают твои раны… Стоит ли? — Ты умеешь быть аккуратным. Не в силах сдержать улыбку, Миранда оставила лёгкий поцелуй на мужских губах и поднялась. Она поправила смявшуюся юбку и направилась на выход — хотела как можно скорее оказаться во дворце, не была намерена долго ждать. Однако Элайджа остановил её. Он зашёл в небольшой молельный домик, чуть поодаль могилы короля Тедроса. Впервые Миранда увидела, как Элайджа просит благословение у духов. Она стояла на пороге и слушала тихую монотонную молитву на древнем языке, стараясь вникнуть. К сожалению, она понимала лишь определённую часть слов. Всю жизнь в голову принцессы закладывали, что тридская религия наполнена лишним шумом и чванством. Но видя то, как сам король на коленях преклоняет голову перед изображением мучений Скайи, Миранда поняла, насколько заблуждалась. Процесс выглядел чистым и благородным. Поднявшись на ноги, Элайджа подошёл к небольшому комоду в углу. Он достал маленькую книгу и пролистал до нужной страницы — знал Собрание Пёстрых Преданий практически наизусть. — Я хотел, чтобы ты почитала на досуге. — Что? — Миранда растёрянно отстранилась от косяка двери, вырываясь из своих мыслей. — Санкта-Серафима. Женщина, которую люди сожгли на костре за подставное предательство и веру в духов. Одна из первых тридов. Изначально Миранда не знала, как отреагировать. Она замерла рядом с выходом, всматриваясь в глаза Элайджи. «Предательство…» — сложно заметить здесь что-то, кроме намёка. — Мне правда нравится имя Серафима. Но, боюсь, Малум выставляет тебя в том же свете, что и Санкта-Серафиму. Почитай. Схожая история. Лишь после этого Элайджа направился в карету, вручив ей Собрание Пёстрых Преданий. По пути домой Миранда сжимала в руках карманную книгу и старалась всеми возможными способами отвлечься от сказанного Элайджей — она ли предатель? Вспомнив то, на чём они остановились, Миранда пересела на колени короля. Прижав священную книгу к его груди, девушка чувствовала успокоение — он явно не имел в виду ничего плохого. К её удивлению, Элайджа смог довольно быстро вернуть прежнее романтическое настроение, пусть это и было ему несвойственно. Поцелуи короля ощущались привычно неторопливыми, но тёплыми и глубокими. Под их давлением путь из священного леса казался до ужаса долгим. Дворец сложно было узнать. Слуги наконец нарядили его к Новому году, и прежняя серость хоть немного пропала. Хотя маскарад, который должен был пройти в десятых числах, предполагал лишь чёрные и белые цвета — Дкайт и Скайа, тьма и свет. Рассмотреть все декорации можно в оставшиеся десять дней — Миранда была в этом уверена. Поэтому она схватила Элайджу за руку и скорее повела в сторону их покоев, стараясь не попадаться на глаза прибывшим гостям из дома герцога Ариаса-младшего. — Нет-нет-нет, — запротестовал Элайджа, когда принцесса щёлкнула замком входной двери и вслед за пальто стала стягивать с него пиджак. — Сначала душ, эмира. — Издеваешься? — Нет. Ты же знаешь, как я отношусь к этому. Участливо приподняв брови, Элайджа помог девушке стянуть накидку, не побеспокоив раны, а затем направился в гардеробную. Миранда замерла посреди комнаты с очередной раз проскользнувшей мыслью о том, что судьбой ей достался чересчур правильный мужчина. — Мне нельзя руки и шею мочить. — Тем более, — послышался всё такой же спокойный голос, а затем Элайджа вышел в спальню уже в шерстяных тапках и тёплым пледом в руках. — Ванна. Служанки помогут тебе принять ванну. Потом пойду и я. — Ты на сколько часов собрался откладывать? Миранда даже представить себе не могла, что в их паре именно она будет стараться подловить и затащить в постель. В её голове не укладывалось, как муж может избегать любимой жены. — Если ты поторопишься, то лишь на час. — Ненавижу! В груди кипело возмущение, но Миранда собиралась закончить начатое на могиле короля Тедроса. Это уже было делом принципа — она желала забыть о письме мамы, которое продолжала носить в кармане. Приказав служанкам подготовить ванну, Миранда подошла к своей тумбочке и положила письмо поверх другого, не менее важного — поверх письма Элайджи к Килламу. Король улёгся на кровать, накрывшись пледом. Такую наглость ещё надо сыскать — открыл книгу, будто и не поднимал юбку Миранды для чувственных касаний, и со спокойной душой стал вчитываться в очередные размышления о сути экономики. На несколько мгновений Миранда замерла, рассматривая его безмятежный вид, но сразу скрылась за дверью ванной комнаты: чем быстрее она закончит, тем быстрее она сможет отомстить ему за лишние яркие эмоции. Служанки под руководством девушки, заменяющей так и не вернувшуюся из дома Никки, быстро помогли королеве принять ванну. Удивительно, но им с лёгкостью удалось не намочить ни одну рану. Дискомфорт приносили лишь полученные во время обряда татуировки — прикосновения мочалки к ним вызывали боль, похожую на свежие царапины. Радость приносили приятный цветочный запах, наполнивший помещение, и трепетное ожидание вечера с Элайджей. Миранда не знала, как объяснить своё желание выглядеть наилучшим образом. Король и так видел её в любом состоянии, в любом обличии, начиная с безупречного платья на последнем балу и заканчивая разорванной кровавой сорочкой на восстании. Да и как бы Миранда не старалась, не сможет скрыть острые углы лица и его зеленоватость из-за очередной резкой потери веса. — Что сделать с волосами, Ваше Величество? — одна из служанок аккуратно коснулась довольно коротких кудрей, стараясь представить, как с ними можно справиться. Его Величество строго-настрого запретил подвергать королеву хоть малейшему воздействию силы духов. — Закрепите передние пряди заколкой. Этого будет достаточно. Миранда правда считала, что этого будет достаточно. Вряд ли что-то красивое долго продержится на её голове в такой вечер. Служанки последний раз осмотрели королеву перед тем, как позволить выйти. Зеркала так и были закрыты на случай очередного нападения Малума. Да и вряд ли их вернут, пока не найдут способ укрыться от ведьм. Поэтому Миранда даже не могла взглянуть на себя. «Хотя здесь Элайджа…» — она вспомнила о том, что полученная от Дкайта сила подавляет и магию ведьм. В его присутствии можно открыть одно зеркало. — Генерал, — Миранда совсем немного приоткрыла дверь из ванной и нашла глазами постель. Но уже через секунду с возмущением выскочила из ванной. Было неважно, увидит её Элайджа или нет, пусть она и хотела выйти к нему уже в идеальном виде. Неважно, ведь король без стыда спал, уложив книгу на груди. — Вы можете идти, спасибо, — королева махнула рукой девушкам, и те сразу бесшумно прошли на выход из покоев. Вечно тревожный и поверхностный сон короля и это не побеспокоило. Он лежал в том же положении, даже веки не дрогнули. Глубоко вдохнув и выдохнув, Миранда постаралась убедить саму себя, что будить его не стоит. Да, то, что он заснул после обещания продолжить, она точно расценит как предательство. Но Миранда знала, что последние четыре дня Элайдже удавалось спать лишь по два-три часа — удивительно, что он вообще может мыслить и двигаться. Затушив несколько свечей возле кровати, чтобы он точно не проснулся, Миранда села за рабочий стол. Она ужасно хотела написать Элайдже гневную записку, в которой выразит всё относительно его пренебрежительного отношения к законной супруге. Но на листке осталось лишь: «***
Даже после чая и настойки, которую прописал мистер Рейд, Миранда не могла успокоиться. От нервов и с подвеской мёрзли пальцы на руках. Не в силах с этим бороться, девушка сползла с дивана на пол и придвинулась как можно ближе к камину. В кабинете Элайджи было намного теплее, чем в спальне. Вероятно, небольшие размеры помещения и отсутствие окон в пол всё же были тому причиной. Только от табака Киллама со временем разболелась голова, а их непрекращаемые споры относительно Малума, Алдена и Рашиты с Херсаном добивали. Из-за их озабоченности насущими проблемами Миранда смогла лишь с третьего раза достучаться до Элайджи и узнать, есть ли у него в кабинете лишний плед. Стало лучше. Миранда сидела на полу, оперевшись на кресло, и старалась сконцентрироваться на трещании горящих брёвен. Постепенно начала пропадать и тревога, хотя тело ещё не полностью расслабилось. — Я заставлю его подписать, — в очередной раз тяжело вздохнул Элайджа и стал продумывать в голове примерное содержание договора. — Как? Киллама раздражала эта ситуация. Он представить себе не мог, как воплотить идею короля в жизнь. Да, она могла быть успешной, но Херсан никогда не согласится на подобные условия в здравом уме. — Сюда приедет его жена и ребёнок. Ты действительно считаешь, что он станет ими рисковать? — Хочешь уподобиться Алдену и Ривену и начать угрожать женщинам? А ещё хуже —детям! — Не вижу в этом ничего плохого. Я не собираюсь как-либо издеваться на госпожой Рашитой. Тем более над их дочерью. Но после нашей встречи у меня сложилось впечатление, что Херсана достаточно лишь припугнуть. В крайнем случае, заключим госпожу Рашиту с Руи под стражу. — А Модольв? — вновь усомнился Киллам. — Без его поддержки мы, возможно, сможем что-то сделать, но у нас недостаточно солдат. Ты не просматривал отчёты, но от своего имени я могу тебя заверить: отправлять армию в Тасхал — поставить точку в войне и проиграть. У нас нет столько силы, слишком многие уже погибли или ранены. Элайджа прекрасно это понимал. Он и не собирался прислушиваться к словам Ривена, не собирался спешить. Совесть короля не позволит отправить новую партию людей на заведомо известную смерть. Хотя после обряда многих солдат удалость спасти от заклинаний ведьм — ожоги медленно уходят. — Ривен. — Что? Улыбнувшись своей же идее, Элайджа глянул на Миранду — вряд ли она будет в восторге от услышанного. Но та спокойно спала на полу, уложив голову на свалившуюся с дивана подушку. Заметив задержавшийся взгляд друга, Киллам обернулся к камину. — Мысли меня посещают о том… — начал Киллам в полный голос, как и ранее, но после непроизвольно стал говорить тише. — Как так вышло, что королева первого тридгельма мира спит на полу возле камина, чтобы не замёрзнуть? Вряд ли причина в ком-то, кроме её мужа. — Киллам, — Элайджа сильнее нахмурился и отвёл взгляд от Миранды, — оставь её в покое. — Надо хотя бы на диван её переложить. Беспределом назвать мало. — Не надо. Пусть спит себе уже. Вряд ли сегодня будем ещё спать. Я тебе про Ривена говорил, — постарался вернуть друга в прежнее русло Элайджа. — Можно попробовать его попросить узнать что-то про планы Алдена. — С каких пор ты с ним сотрудничаешь? — С тех самых, как… Послышался мелкий стук, и король умолк. После разрешения в кабинет зашёл совсем недавно назначенный Элайджей новый королевский секретарь, приклонив голову. — Ваше Величество, корабль досмотрели. Капитан дворцовой стражи сделал отчёт. Попросили передать. — Давай сюда. Элайджа протянул руку, и молодой мужчина передал ему небольшой тубус. — Скоро мистера Мальборо, господина Херсана и его семью пустят во дворец. Но… — секретарь не знал, как такое сообщить. — На корабле есть посторонние. — Артур Вилсон? Солдат. Его имеете в виду? — не отрываясь от отчёта, в котором промелькнуло имя юноши, поинтересовался Элайджа. — Его я знаю и жду. — Прошу прощения, мы не знали об этом. Тогда там есть ещё один человек. — Что за бред здесь написан?! Киллам удивлённо подскочил вслед за Элайджей, когда тот со злостью сжал листок бумаги и требовательно уставился на секретаря. Хотя он не имеет отношение к отчёты, лишь передал его — спрашивать следовало с капитана стражи. — Что там? Киллам протянул руку, но король отдёрнул её. Элайджа не хотел, чтобы кто-то ещё увидел эту злую шутку. За неё можно поплатиться и головой. — Что случилось?.. — Миранда открыла заспанные глаза, но постаралась как можно скорее подняться, когда увидела неизвестного мужчину. — Херсан приехал? — Приехал, — стараясь сдержать гнев, прошептал Элайджа. Киллам всё же выхватил отчёт из рук короля и стал просматривать список заинтересовавших стражу вещей и людей. Но с таким же недоумением замер. Миранда поднялась с пола и положила плед на кресло. Она представить себе не могла, что могло так сильно удивить и короля, и фельдмаршала — казалось, что те за свою жизнь увидели уже всё, ничего не должно вызывать такие эмоции. — Миранда, не надо, — Элайджа хотел забрать отчёт, но Миранда успела забрать его. «Неизвестный мужчина. Ранен. По словам господина Херсана, умбайский принц, Метин Джоко».