Призванная убивать

- Не хочу вставать, – пробормотал Натаниэль, с трудом ворочая языком. Несколько минут Нат приходил в себя, медленно открывая глаза, медленно отползая к краю кровати и так же медленно вставая на ноги. Со стороны казалось, что он не спал, а провалился в другую вселенную, из которой я его выдернула. - Ну, что, готов? – спросила его я, усаживаясь на кровати. Нат лениво повернулся ко мне и пятернёй зачесал назад волосы, незамедлительно вновь свалившиеся ему на лицо. - К чему? - Нужно придумать, как тебя вылечить. Нат шумно вздохнул, направился к двери, но дойдя до нее, свернул назад к кровати, как будто не контролировал собственные перемещения. Когда он подошёл ко мне, его лицо выглядело уже менее заспанным, хоть и всё таким же несчастным. Смотреть на это спокойно невозможно, потому я отвела взгляд в сторону, хотя, лицо Натаниэля по-прежнему стояло у меня перед глазами. - Сядь, – сказала ему я, и сразу же пожалела о том, что выразилась в приказном тоне. Это не то, в чём Нат сейчас нуждался. – Садись же, нужно подумать, как нам быть, – смягчилась я, дважды хлопнув ладонью по кровати. Нат нехотя уселся около моих коленей, лениво подтянув одну ногу к себе. - Ты так говоришь, будто у тебя есть идея. - Набросок идеи. Если нам нужно лекарство, которым поддерживают твоего отца, то нам нужно искать его самого. - Это ничуть не проще, чем искать Лайдер. - А вот и нет, – лукаво улыбнулась я. Нат продолжал смотреть на меня всё так же скучающе и отрешённо. Он ничуть не разделял мой энтузиазм. От этого становилось не по себе, но я не подавала виду. Не нужно быть Адой, чтобы заметить, как он расстроен. Толку от разбитого Натаниэля нет, потому следовало его приободрить. Подавив волнение, я потянулась к нему и взяла за руки, глядя прямо в глаза, как бы настаивая «поверь мне». – Лайдер и станет нашим козырем. Ты сдашь ее, мы получим доступ в одно из гнёзд Ланы, а там уже ты применишь свои гениальные хакерские способности и отыщешь конкретную точку, где прячут отца, а я его оттуда вытащу. Лафлауэр с полминуты молча на меня смотрел, заулыбался, а потом и вовсе рассмеялся. Что ж, смех в его ситуации был не просто полезен, он был необходим. - Чокнутый план. – Прекратил смеяться Нат. – Блин, это даже и не план, а хрень, которую не осуществить. Это самый отстойный отстой, который только мог отстояться. - Ты придумывал планы куда хуже этого и всё же побеждал, – настаивала я. – Куда делся твой дух авантюризма? - Сдох на первых нотах твоего плана. У нас нет Лайдер, и я понятия не имею, как её найти. Я улыбнулась при мысли о том, что гений-Натаниэль даже не подумал о том, что пришло в голову мне-тупице. Ему и правда противопоказано быть одному. Будь я с ним на протяжении этого месяца, он бы не раскис. - Лайдер – наименьшая проблема, – убеждала Ната я, всё ещё держа его за руки. Я сжала их крепче и приблизилась к нему. – Ты должен собраться с силами и активировать свой мозг по полной программе. Отложи неверующего нытика в сторону и верни мне дерзкого хакера, с которым я познакомилась два года назад. Если помнишь, он вытащил меня из такой фантастической задницы, что и представить себе сложно. Доверься мне хоть один раз. Нат поджал губы, определённо сомневаясь. Может, решил, что я стану ему мстить за случившееся? Идея неплохая, но время неподходящее. - Ладно, – протянул он, наши руки расцепились, и я встала с кровати, направляясь на кухню. – Ты хоть посвятишь меня в детали своего плана? – крикнул он мне вдогонку, на что я лишь махнула рукой. На кухне оставались кое-какие пожитки, которые следовало прихватить с собой, потому я поспешила туда, подобрала на полу пустой мешочек, в который миссис Вуд уложила мне еду и забросила внутрь остатки того, что не успела доесть со вчерашнего дня. Времени завтракать у нас не осталось, зато это можно сделать в пути, тем более что Натаниэлю стоило поесть, чтобы его состояние вдруг не ухудшилось. При мысли об этом, я поняла, что неплохо бы прихватить кое-какие лекарства, незамедлительно отправившиеся в мешочек, вместе с пачкой витаминов. Даже такие скудные сладости ему придутся по вкусу. Я уже собралась уходить, но на окне заметила нечто странное. Я затянула шнурки вверху мешка, отчего тот плотно закрылся, забросила его на плечо и подошла к окну. На подоконнике лежал белый конверт. Заклеенный. Никаких опознавательных знаков. Наверное, Натаниэль придумал оригинальный способ снова извиниться. Я надорвала краешек конверта, протянула надрыв донизу и изнутри на подоконник выпал кусок плотной бумаги. В Седьмом такой полным полно. Желтоватая и слишком толстая, не по вкусу Капитолию, из-за чего и не отправляется в столицу, а хранится у нас для растопки в качестве бракованного товара. Раскрыв лист бумаги, я нахмурилась. Это было письмо. Короткое, написанное полупечатными буквами с явным уклоном влево. Почерк показался мне красивым, но незнакомым. Писали определённо от руки, кое-где самую малость смазались пахучие чернила. «Дорогая Джоанна, я скучаю по тебе. Здесь хуже, чем я предполагал. Кругом тьма и ничего больше. Надеюсь, ты никогда не почувствуешь это состояние на себе, потому считаю нужным предупредить тебя: наблюдай за своим окружением. Рядом с тобой есть человек, способный утащить тебя на дно. Не позволяй ему это сделать. Ты всего лишь часть его игры, его обмана, в который уже вовлечено слишком много людей. Он – воронка, и чем дольше ты рядом, тем больше шансов, что ты окажешься там же, где и я. Его методы слишком прозрачны, и ты можешь не замечать их, но, поверь, они действенны. Все, кто его касался, погибают. Он ненавязчив в своих хитростях. Прошу, взгляни на свои потери здраво – кто был рядом с теми, кого ты лишилась? Береги себя. Искренне твой, Флориан Ла Рэй» Сердце безжалостно стукнулось о рёбра на последней строчке. Флориан Ла Рэй. Перед глазами всплыл образ Флори, который не исчез, покуда я не перечитала письмо в третий раз. Его смысл понимался с трудом, хоть и был очевиден. Чья-то злая шутка? - Нат! – позвала Натаниэля я. Топот, смешанный со знакомым шарканьем ног, возвестил о том, что Нат явился в комнату, пока я всё ещё тупо пялилась в никуда. - Что такое? Осознала весь идиотизм своего плана или решилась сказать мне, что я прощён? – послышался его голос за моей спиной. Я повернулась к Лафлауэру лицом, протягивая ему письмо. - Нашла на подоконнике. Натаниэль с опаской взял письмо в руки и уже на первой строчке его брови в удивлении поползли вверх, а щёки налились румянцем. - Почерк Флори. – Натаниэль повернул бумагу под углом, всматриваясь в чернила. Наверное, пытался удостовериться в том, что написано действительно от руки. – Что за нафиг? Это про меня, что ли? Флориан Ла Рэй? – Посыпались вопросы Натаниэля. - Наверное, какие-то мальчишки решили остроумно пошутить. - Нет. Она знает о том, что я здесь, и это намёк на то, что твоему плану следовать нельзя. Нас уже раскрыли. - Чепуха. Сомневаюсь, что Лана приставила к тебе людей. У Кинберг и без нас полно хлопот, а людей у неё не так уж и много. Она не может за всеми наблюдать и уж тем более узнать о плане, в который я даже тебя не посвятила. – Я выхватила из рук Ната письмо. – Это просто розыгрыш. - Написано от руки почерком Флори. Это не графика. - И что? Лана за несколько часов склепала нового переродка, чтобы тот написал мне письмо, серьёзно? - Здесь написано «Флориан»! Так родители Флори назвали его при рождении, но его никогда и никто так не называл, потому что они сменили имя на «Флори». О первом имени никто не знает. - Сам говоришь, что его сменили. Значит, те, кто перерегистриро… - Да нет же, – выпалил Нат, прижав ладонь ко лбу, будто у него внезапно разболелась голова от моей болтовни. – Мэр назвал сына Флориан, но это имя нигде не успел зарегистрировать, потому что они с женой передумали почти сразу. О настоящем имени, которое должен был носить Флори, знали только он, его мама, папа и я. Всё. Откуда этот чёртов шутник мог узнать его имя, если даже родной брат Флори не был в курсе дел? Трое из четверых знающих имя «Флориан» мертвы. - Значит, они кому-то говорили о нём. - Даже Лиару не знал! С левыми людьми они точно трепаться не стали бы, тем более что Флори был категорически против разговоров об этом имени. - Почему? Нат вздохнул, и на мгновение мне показалось, что на его лице проскользнула тень ухмылки ностальгии. - Он считал, что «Флориан» слишком снобистское имя. - Значит, это ты кому-то проболтался. - Ты первая, кому я об этом сказал, – всплеснул Натаниэль руками так возмущённо, как будто я обдала его ведром ледяной воды. Кажется, он был в ужасе от той мысли, что я заподозрила его в пустом трёпе. Письма с того света мне ещё не приходили. Нат аккуратно выдернул у меня из рук письмо и вновь его перечитал. Затем посмотрел на меня, хмурясь, как будто пытался что-то вспомнить. - Странно, что это письмо появилось сегодня. Написано рукой Флори, подпись в виде его настоящего имени и эпическое содержание насчёт того, какой я козёл и от меня надо держаться подальше. – Нат сложил листок в несколько раз и спрятал себе под одежду. – Ты запирала двери на ночь? - Конечно, но ты разбил мне окно, если помнишь. - Тот, кто забрался в дом, знал про разбитое окно, значит, он следил за мной. Нельзя так рисковать и соваться сейчас к Лане. Я уверен, что она ждёт нас. - Говоришь, как старый пень, – запричитала я. – Ты забываешь про одну маленькую деталь. Если мы не раздобудем лекарство, ты умрёшь. Слышишь? Тебе нравится, как звучат эти слова? Мне – нет, поэтому делай что хочешь, но меня тебе не остановить. Я добуду чёртов препарат до того, как у тебя опять случится какой-нибудь припадок и меня никто не остановит, ясно? - Я тебе не разрешаю это делать! - А кто я тебе такая, чтобы просить твоего разрешения? - Ты моя... – начал было Нат, но осёкся. – Он не мог долго смотреть мне глаза и отвёл их, наверное, решая, какое слово уместнее применить. Мне даже показалось, что от столь рьяных раздумий у него на лице заблестели маленькие капельки пота. Он мне не муж, не отец и не брат. Он не имел власти надо мной и прекрасно это понимал. – Ты моя, – утвердительным тоном сказал он. – Не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня. - Я уже страдала целый месяц. Если бы ты сразу пришёл ко мне, возможно, нам не пришлось бы идти на это, – смягчилась я. – Всё будет нормально. Мы примем все меры безопасности. - Но это письмо… Ты хоть не веришь в написанное? - Подумаем об этом позже. Пора выдвигаться. - Уже? Куда? - В Капитолий.

***

Этот состав оказался самым удобным из всех, на которых мне доводилось путешествовать. Товарняк, перевозивший ткани и одежду, был почти чрезмерно мягок, чему мы с Натаниэлем были только рады. Лафлауэр без колебаний свалил несколько упаковок с тканями на пол, соорудив нечто походящее на матрас, и улёгся на него, явно довольный, что нам так повезло. Я тем временем копошилась в бесчисленных пакетах, выискивая в них годные шмотки. Случайно мне на глаза попалось симпатичное тёмно-зелёное платьице, расшитое мелкими ромбовидными пуговицами. Стянув с себя кофту, я поверх майки натянула его и хмыкнула, понимая, что платье уж больно короткое и если бы не штаны, оживления со стороны Ната было бы не избежать. - Собираешься всё тут перемерять? – с ухмылкой спросил он, развалившись на импровизированном матрасе. - Кое-что может нам пригодиться. - Ага. Например, платье, с трудом достающее до талии. - Не преувеличивай, – огрызнулась я, но и оглянуться не успела, как рядом возник Натаниэль, принявшийся копошиться вместе со мной. Удивительно, но он понемногу оживал, как будто плавно выходил из своей апатии, возвращаясь в привычное состояние безмятежности. Признаться, его простодушия мне не хватало, и я настолько же хотела вновь ощутить на себе его непринуждённость, насколько хотела вернуть его в прежнее состояние. Он как цветок после дождя потихоньку расцветал, а значит, я выбрала верную тактику. Криками и местью делу не помочь. Стоило смягчиться по отношению к нему. Тогда Нат явно почувствовал бы разницу, каково ему со мной и каково без меня. Если у него всё ещё работает логика, то он поймёт, что меня лучше не оскорблять, потому что это больно ударит и по нему. - Вот, – протянул он грузное с виду сиреневое платье с чёрными вставками. Я одарила его скептическим взглядом, но платье приняла. В общем-то, оно смотрелось неплохо, да и было мне по размеру. Приталенный верх и объёмный взбалмошный низ, не достающий колен. Я взглянула на Ната и прежде чем открыла рот, он отвернулся, догадавшись, о чём пойдёт речь. - Если что, я тебя не вынуждала отворачиваться, – бросила я, стянув штаны, затем скинув на них и майку. Платье село очень даже здорово и я решила, что неплохо бы вместо своей одежды пройтись в нём по Капитолию, пока не вспомнила о том, что по поводу пропажи могут поднять шумиху. С другой стороны, эти платья в столице избавили бы нас от лишнего внимания, ведь наша одежда была слишком выделяющейся для Капитолия. Я ноготком пошарила по плечу Ната, и тот с оценивающим взглядом обернулся, скрестив руки на груди. - Что скажешь? - Тебе идёт. - И всё? - Платья тебе идут больше другой одежды. Я, не скрывая улыбку, вздохнула и плюхнулась на сооружённый Натом матрас. Всё же такие комплименты лучше, чем ничего. - Можно у тебя выудить один секрет? - Только взамен на твой, – парировал Нат, улёгшись рядом. Матрас оказался на диво мягким, настолько, что даже шум товарняка не действовал на нервы. - Как ты встречался с девушками, если совершенно не умеешь себя с ними вести? – спросила я, надеясь, что вышло не слишком грубо. Я улыбалась, как бы давая понять, что вопрос совсем не серьёзный. Нат это понял, потому улыбнулся в ответ, задумчиво рассматривая крышу вагона. - Умею вообще-то. Свидания, комплименты, ухаживания – всё это было и давалось легко, не то, что сейчас. Устарел я по ходу. Апгрейднуть надо. Ступор у меня только с тобой. - Из-за меня. - Нет, не из-за тебя, а с тобой. Это разные вещи. Не знаю, может, это потому что… Флори. Улыбка плавно сползла с моего лица. Заметив это, Нат поспешил добавить: - Зато в том, что у тебя офигенный вкус в парнях я не сомневаюсь. – Мы хором засмеялись, настолько синхронно, как, наверное, никогда раньше. А ведь Нат был прав. И он, и Флори были лучшими представителями своего вида. Обоих непросто понять, но оба удивительны. Я непроизвольно вспомнила об утреннем письме, о первом имени Флори и содержании, гласившем, что Нат однажды меня уничтожит. Чья-то глупая до безобразия шутка. - Теперь моя очередь спросить, – заметно приободрился он, отчего я ощутила напряжение в конечностях. Нат точно собирался спросить что-то не менее личное. – До Флори у тебя кто-то был? - Не начинай. Я знаю, к чему ты ведёшь. – Я шутливо толкнула Натаниэля локтём в бок. Его этот жест лишь сильнее заинтриговал, и он привстал, опираясь о локти. - Ну, я же рассказал. Валяй, Мейсон. - Он всем нравился, – начала я, заметив, что эта тема действительно Ната заинтересовала. Кажется, он потихоньку переставал думать о своём недуге. Вот оно – лекарство от печали. Стоило Нату задурить голову, и он стал выглядеть живее. – Высокий, зеленоглазый, уверенный в себе с широкими ладонями и выделяющимся мужественным подбородком. - Фу, – фыркнул Нат, откинувшись на матрас, как будто съел что-то противное на вкус. – И это твой идеал? Широкие ладони? – Лафлауэр выставил руки перед собой, внимательно осматривая каждый палец, пока я не пресекла этот цирк, шлёпнув сначала по одной руке, а затем и по другой. - Он всем казался мужественным. - Потому что широкие ладони. Воистину. - Нет. Он нечто схожее с Кайлер. На неё тоже клевал весь мужской пол и даже ты. - Ты так говоришь, будто я к этому мужскому полу не отношусь. - Относишься, просто ты вроде… выделяешься. Ты слишком умный парень, чтобы заглядываться на пустышек. - Самокомплимент, – хохотнул Нат. – Надо научиться у тебя этой фишке. - Можно подумать, тебе она не знакома, – хмыкнула я, поворачиваясь на бок, лицом к Нату. – Все клюют на симпатяг. Почему с тобой в Пятом это не срабатывало? - Я уже говорил тебе. - Это не ответ. Что такого можно было наговорить, чтобы девчонки тебя так шарахались? - Всякую фигню про то, какой я псих, бесчувственный чурбан, насильник и всё такое. - Какой к чёрту из тебя насильник? – Я зашлась заливистым смехом. Если психом и бесчувственным чурбаном я его себе ещё представляла, то насильником уж точно нет. Как такое вообще можно было представить? - Шарлотта без проблем в этом убедила своего брата. Типа я к ней приставал. - А ты… - Прикалываешься, что ли? Если бы я и хотел кого-то домогаться, то точно не её. Она же дура тупая. - Люблю, когда ты так говоришь. Мысль о том, что она тебе нравится, меня пугала. - И всё же её появление нам только на руку. – Нат выставил перед собой два оттопыренных пальца – средний и указательный, опустил их на матрас и изобразил ими медленно идущего ко мне человечка. Когда импровизированный человечек дошёл, ладонь Ната накрыла собой мою, неосознанно поглаживая тыльную сторону большим пальцем. – Никто не обратит на нас внимания, даже если мы за ручку по Капитолию ходить будем. Шарлотта своими баснями обеспечила нам алиби, сечёшь? Как же я скучала по этому лукавому взгляду, непокорному огоньку в глазах, такой естественной и притягательной мимике. Это непросто признать, но в такие моменты Натаниэль был прекрасен. Именно это – настоящий он. Нетерпимый, непредсказуемый, может даже, безумный. - Хочешь сказать, что не станешь закрывать ей рот? - Пусть треплется. Где мы ещё найдём дуру, которая нас прикроет? – Я кивнула, едва сдерживая зевок. Желание поспать подкралось в самый неподходящий момент. То, как Нат о ней говорил, слушалось с упоением, потому что в его голосе и правда не проступало ни единой нотки сожаления о Шарлотте или ностальгии. Когда Нат говорил о ней, его голос звучал равнодушно. - А вдруг она и взаправду воспылала к тебе чувствами? - Красивых детей захотела, – ухмыльнулся Нат. – Я тоже хочу красивых, а с такой мамашей красивые не получатся. - Какие откровения, – протянула я, довольствуясь победой. - Откровения закончились, – отмахнулся Нат, притянув мою кофту ближе и набросив её на меня вместо одеяла. – Поспи, что ли. У тебя глаза слипаются. Что ты делала ночью? - Бездельничала, – пробормотала я, окончательно поддавшись манящей дрёме. Убаюкивающий голос Ната, мягкая поверхность и покачивания вагона совсем меня разморили. Я отвернулась от Ната, перевернувшись на другой бок, подложила руки под голову и практически заснула, когда снова услышала его голос. - Невежда. Только некультурный человек повернётся к другу затылком. – Не успел он это договорить, как я ощутила как по моему плечу, минуя локоть, к запястью опускалась его рука, легонько поглаживая, почти не касаясь. По коже побежали мурашки. Рука Ната остановилась на моей талии, и я повернулась к нему лицом, не сдерживая наивную сонную улыбку. – Не хочешь ко мне? – Я выразительно моргнула, и Нат подполз ко мне впритык, с опаской приобняв. Мне не хватало его заботы, потому я всецело ему доверилась. Спокойствие было чем-то не типичным для нас обоих. В прошлый раз, после того, как мы вот так лежали, случился скандал и уже на следующий день наше общение оборвалось. Я прикусила губу, прогоняя мрачное дежа вю. - Ты стал каким-то другим, – тихо и обрывисто сказала я, борясь с недостатком воздуха. Я одновременно наслаждалась и пугалась того, что Нат вёл себя решительнее. Вообще, в объятиях ничего сверхъестественного нет, но именно сейчас и именно от него получать их было волнительно. - Всё тот же. - «Всё тот же» не был так смел. - Больше месяца я был один. Вспоминал тебя постоянно. Было паршиво от того, что я сделал, а потом стало ещё хуже, когда я увидел тебя с тем хмырём. – Когда Нат снова заговорил об этом, я поёжилась. Общаясь с Таем я не испытывала острого отторжения, чувства, что совершаю глупость или что мне неприятно его общество. Сейчас же всё это поглотило с головой. – Ты знаешь, что он тебе не подходит? - Да. - И ты больше не будешь с ним видеться? - Если ты этого хочешь, то не буду, – сказала я, вслед за чем услышала вздох облегчения. - Важно, чего хочешь ты. - Снова откровения. - Я многое переосмыслил. Никогда не знаешь, наступит ли следующий день. Может своё последнее слово я сказал только что? Я приподняла голову так, чтобы смотреть ему прямо в лицо. А ведь я ошиблась. Он всё это время помнил о наших проблемах, просто не подавал виду. Глупо было надеяться, что вот так просто у меня получится вернуть Натаниэля в прежнее русло. Каким бы глупым и неосуществимым не казался план, я должна была достать лекарство и Нормана. Если кто и мог воодушевить Ната, так это главный в его жизни кумир – отец. - Своё последнее слово ты скажешь лет через восемьдесят. Раньше – не имеешь права. - Я уже иду ко дну. - Значит, я тебя вытащу, – уверяла Ната я и на его лице вновь просветлела улыбка. Он хотел мне верить, но здравый смысл ему не позволял. Нат коснулся рукой моего лица и завёл выбившуюся прядь волос за ухо. Затем его пальцы скользнули к моей шее, ключицам. Он притянул меня к себе. - Спи, а я покараулю. Я с трудом сдерживала желание вырубиться, потому когда это случилось, не заметила. Проснувшись, пришла в ужас от того, что заснул и Нат, хотя сказал, что будет караулить. А если бы мы пропустили прибытие? Нас могли утащить миротворцы. Повезло, что я проснулась ещё в тот момент, когда мы были в пути. Я едва не наорала на Ната, желая устроить тому бодрый подъём, но потом остепенилась, понимая, что тем самым могла сделать только хуже. Натаниэля ранило бы одно небрежно брошенное слово. Когда мы с Натом высадились в столице, уже стемнело. Теоретически, конечно, ведь Капитолий по ночам выглядел почти как днём. В первой половине дня город освещало солнце, когда же оно уходило за горизонт, место солнца занимали фонари, софиты, гирлянды, мигающие вывески и прочая лабуда, существующая за счёт Пятого. Столица никогда не скупилась использовать электроэнергию, потому тёмное время суток тут называлось таковым больше по привычке, чем в соответствии с действительностью. Светить лицами мы не стали. Спрятали волосы, оделись в то, что валялось у меня дома и старались избегать мест, где, по словам Натаниэля, наверняка были камеры. Коммуникатор Ната был при мне, но использовать функцию Фонаря ему в голову не пришло, а я решила, что так мы только натолкнём на дурные мысли тех, кто следит за столичной системой видеонаблюдения. Как бы мне того ни хотелось, что-то предпринимать без подготовки мы не могли. Нужно было привести себя в порядок, прикупить кое-что и самое важное – заглянуть к старому другу. С покупками проблем не возникло, спасибо, подаренному Натом коммуникатору. Эта волшебная штуковина крала деньги так, что уличить воровство было невозможно. Лафлауэр сказал, что коммуникатор снимает деньги с разных счетов в хаотическом порядке и малых суммах, потому беспокоиться не о чем. Нат купил небольшой рюкзак, в который мы всё и уложили, потому как мой мешочек Натаниэль обозвал позором и велел от него избавиться. Помимо ранца нам повезло раздобыть пистолет, две пары самых лучших наушников с микрофонами и усилители для них. Естественно, всё это мы приобретали в разных точках и вместе не появлялись, по очереди покупая ту или иную вещь. Плёвое дело, но на него ушло больше времени, чем казалось на первый взгляд. Осталась последняя инстанция – салон дражайшей Эканис. - Я думал, что ты от него избавилась, – заговорил Нат, по пути рассматривая коммуникатор. – Хотя, похоже, пыталась. Я неловко улыбнулась, ощущая, как мои щёки норовят порозоветь, потому что стыдилась за каждое чёртово действие, совершённое мною пока Ната не было рядом. Вдвойне неприятно слышать подобные слова из его уст, потому как нотки разочарования мною у неё всё ещё проскакивали. Хотелось прижаться к нему, обнять и дать понять, что я сожалею обо всём, что отмотай он время назад, я ничего бы такого не совершила. Я не хотела слышать горечь из его уст, связанную со мной. Мне хотелось стать ему ровней, стать для него тем человеком, которым он будет гордиться. Вместо этого я сказала Нату совсем иное. - Огнём не испытывала. Он хмыкнул, вернув подарок мне, и остаток пути мы оба провели в молчании, каждый думая о своём. Эканис встретила нас как всегда с довольным лицом и истинным капитолийским радушием. Жаль, что оно касалось только «своих». Среди прочего лепета, коим отличалась эта девушка, я уловила обрывки фраз Натаниэля, у которого Эканис спрашивала что-то насчёт моего наряда на его день рождения. Я вспоминала его праздник с улыбкой ровно до тех пор, пока память не подобралась к моменту нашей с Натаниэлем ссоры. - Мою красавицу ничто не испортит, – донеслась до меня фраза из их разговора, когда я бродила между рядами платьев, повёрнутая спиной к Нату и Эканис. Губы непроизвольно растянулись в улыбке, гадая, сказал это Нат чтобы подколоть меня, сказал из вежливости, или потому что считал так на самом деле. Хотелось бы последнее, но Натаниэль не из тех, кто стал бы просто так откровенничать с левыми людьми. - У меня есть замечательные новые платья для вашей красавицы, – щебетала Эканис, кажется, всерьёз восприняв слова Натаниэля. Тот факт, что они болтали между собой, будто меня не было рядом, немного раздражал. Эканис подплыла к противоположной части стеллажа, показывая Нату платья, будто подбирала их для него, а не меня. – Взгляните на этот эксклюзив – работа восхитительного Цинны! - Кого? – Нат нахмурился, лапая подол багрового платья так, словно выбирал мясо на базаре. - Телевидение не смотришь? О нём треплются чуть меньше, чем о выскочке из Двенадцатого, – бросила через плечо я, присмотрев обыкновенное, словно ночная рубашка, платьице кремового цвета. Я прикинула его на себя – должно подойти. – Эй, Нат, я нашла. Лафлауэр вразвалочку подошёл ко мне, склонив голову набок и кивнул. - Да, её стиль. - Хм, – напомнила о себе Эканис, возникнув между мной и Натом. Она почти с жалостью смотрела на платье в моих руках, а затем повернулась к Натаниэлю. – Это как раз то единственное, что может испортить вашу красавицу, – прошептала она, считая, что я не расслышу слова стилиста. Реакция Натаниэля ошеломила её ещё больше. - Да? Потрясающе. Мы его берём! Чтобы избежать неловкой ситуации, я поспешила пояснить любительнице прекрасного, что нам нужно. - Эканис, у нас к вам необычная просьба. – Нат достал свой коммуникатор, поводил по нему пальцем и повернул экран к лицу стилиста. – Нужно, чтобы я выглядела точно так же, как эта девушка. На лице Эканис застыло недоумение. Я ожидала вопросов в духе «Почему именно этой?», «Ты пытаешься притвориться другим человеком?» или «Где вы отыскали эту дикарку?», но девушку удивило другое. - Неприятный стиль, – сморщила носик она, поправляя многочисленные косы на голове – ещё один отпечаток тупой моды на Эвердин. – Хотя укладка интересная. Воронье гнездо, только более собранное, но в то же время дерзкое. Нат ухмыльнулся. Я догадывалась, о чём он думал. Какая к чёрту укладка у девчонки из психушки? Хотя, пусть Эканис думает, что хочет, главное, чтобы согласилась воссоздать что-то подобное. - Мне нужны такие же волосы. Такого же цвета и такой длины. Грим. То есть, макияж. Я хочу выглядеть точно как она. - О, так ты её поклонница! А кто эта девушка? Певица? - Начинающая актриса, – вставил своё слово Нат, чудом не наделив его сарказмом. – Мы и ещё парочка фанов хотим с ней встретиться. – Нат заговорщицки склонился над головой Эканис, продолжив шёпотом. – Джоанна говорила, что ты создаёшь потрясающие образы. Она о-о-очень хочет показать актрисе твой талант во всей красе. Глаза Эканис округлились. Кажется, она пришла в восторг. Я бы тоже пришла в восторг от такого приятного шёпота около своих ушей, но стилист чарам Ната, наверное, не поддавалась. Зато её очаровали его слова. - Джоанна сказала, что ты можешь превратить её в клона этой девушки, сказала что ты волшебница красок и платьев. Я заулыбалась. Надо же так убедительно заливать! Эканис чуть ли не светилась от счастья. Наверное, создание красоты для неё было чем-то вроде смысла жизни. - Вы не увидите разницы с фотографией! – восторженно выдала Эканис, шустро перебирая ногами на пути к двери в соседнюю комнату. Уже перед самой дверью она обернулась, бросая скромный взгляд на Натаниэля. – Вам что-нибудь принести? - Я дьявольски голоден, если вы об этом, – оживился Нат. - Какие-то пожелания будут? - Мне без разницы, – ответил Нат и посмотрел на меня. Я только пожала плечами, соглашаясь на «без разницы». Эканис вновь повернулась к двери, но Нат успел её окликнуть до того, как она ушла. – Круто будет, если у вас найдётся мясо. Её лицо расплылось в улыбке. Стилист так и запомнила Натаниэля, как парня, который ест. Уже спустя пару минут она вышла со своей помощницей, вручив Нату угощения, а меня уведя в соседнюю комнату для перевоплощения. Как оказалось накладывание грима очень кропотливый труд. Эканис и Деката занимались этим вместе, чтобы преобразить меня как можно скорее. Они работали на удивление слаженно, будто одна дополняла другую. Назвать процедуры приятными можно разве что внатяжку. Сначала мне очистили лицо, затем принялись, как сказала Деката, накладывать рельеф, от которого кожу стянуло, и она взялась шершавой коркой. В их руках были какие-то баночки, коробочки, щёточки, подушечки для растушёвки… Спустя время к нам зашёл Нат, тихо приткнувшись к одному из столов. Во время работы стилистов он молчал, внимательно наблюдая за их трудами, а когда я хотела что-то сказать, меня пресекли, пояснив, что работа над лицом требовала статичности. Когда с лицом, наконец, разделались, наступил черёд волос. Деката принесла парик – длинные светлые волосы, которые отнюдь не выглядели как патлы Лайдер, хоть и цветом были такие же. Они закрепили его на моей голове за пару минут, а затем принялись колдовать над «вороньим гнездом». Посмотрев в сторону, я не сразу обнаружила Натаниэля. Он устал стоять, потому улёгся на диванчик, забросив ноги на его боковину. Хоть девчонки работали быстро, я уже начала уставать, но, к счастью, Эканис вовремя объявила о том, что осталось разобраться лишь с одеждой. Сама она отлучилась, параллельно о чём-то болтая с Натаниэлем, а меня вверила Декате, подобравшей платье похожее на то, которое выбрала я, только оно не было ночной рубахой. Переодевшись, я вышла из-за ширмы к помощнице Эканис. Она кое-где поправила моё платье, вручила мне коричневые сандалии и маленькую бутылочку со спреем. - На вас очень стойкий макияж. Снимайте его только при помощи спрея, иначе кожа лица может покраснеть и шелушиться, – равнодушно поведала мне не особо разговорчивая Деката, когда вернулись Эканис и Нат. У последнего был такой вид, словно его огрели по голове чем-то тяжёлым. - Нам очень повезло, что у Джоанны есть незначительные сходства с той девушкой, на которых мы и сыграли, – улыбалась Эканис, провожая меня к зеркалу. Взглянув на своё отражение, я едва не потеряла дар речи. Девчонки скопировали Лайдер настолько точно, насколько вообще было возможно. – Многие заказывают нам омолаживающий макияж. Его мы и использовали. Он корректирует черты лица максимально детально и естественно. Вам нравится? - Дьявол, – только и выдавила я, рассмеявшись в голос, надеясь, что это не испортит художество Эканис и Декаты. Я смотрела в зеркало, видя там улыбку другого человека! Другой контур губ и подбородка, другой разрез глаз, волосы… Я смотрела на себя, но себя не видела. Безумие. – Потрясающе. Эканис и Деката заметно зарделись от моих слов, и когда я вручила Нату коммуникатор, чтобы тот перечислил им оплату, те стали отнекиваться и краснеть, мол, им в радость нам помочь и вообще они нас любят. Конечно, Ната это не остановило, и он таки положил деньги на их счёт, потому что такая ювелирная работа стоила больших денег. На дворе воцарилась ночь, потому прежде, чем начать действовать, я убедила Ната в том, что нам нужно поспать хоть пару часов. Сдать меня людям Ланы он должен был до рассвета. К счастью, до него оставалось в запасе несколько часов. Я сочла, что просить у Эканис приют было не очень тактично, но Нат меня опередил, попросив её о ночлеге. Эканис, само собой, только обрадовалась этой затее. Мне даже показалось, что любая помощь нам для неё нечто сродни удовольствию. Хоть сия милая дамочка и была капитолийкой, она не испытывала к нам отвращения, не принижала нас, никогда не задавала лишних вопросов, никому о нас не рассказывала, и всегда приходила на помощь. Эканис почти жила в своём салоне. Для неё не было проблемой работать глубокой ночью или остаться здесь ночевать. Она любила салон и он явно стал для неё вторым домом. Стилист любезно выделила нам свою комнату, притащила на диван ещё одну подушку, разложила кушетку, которую тоже обложила маленькими подушечками. Нат уступил мне диван, а сам примостился на кушетке, ничуть не более твёрдой. Я установила будильник на коммуникаторе и улеглась. Эканис выключила свет, оставив работать только зелёный ночник на стенке. Для сна у нас имелось три часа. Спалось на новом месте удивительно хорошо, но я всё равно почему-то проснулась раньше положенного срока. Комната по-прежнему утопала во тьме, горел ночник, а вот кушетка Натаниэля пустовала. - Вот чёрт! – процедила сквозь зубы я, выпуталась из тонкого и необыкновенно нежного одеяльца и поторопилась в соседний зал, где Эканис надо мной колдовала. Пусто. Стилист в одиночестве спала на кушетке. Я открыла дверь, вышла на улицу и, поёжившись, заметила фигуру, сидящую в углу дома. Сердце забилось в бешеном ритме – не нужно было ложиться спать, нужно было сразу сдаваться Лане! Нату опять стало плохо. Я поспешила к нему, но, уже находясь в паре шагов от него, ощутила тот странный запах, который мне мерещился ещё утром, только сейчас он был насыщеннее. Нат упирался о заборчик, скрестив ноги, и смотрел на землю. У него в руках что-то было, что-то, что окутывало его почти бесцветным дымом. - Ты что творишь? – выпалила я на выдохе, чувствуя, как сердце провалилось в пятки. Нат плавно повернул ко мне голову и будто нарочно затянулся вновь. Я, опешив, стояла напротив него, не находя слов. Глазам своим поверить не могла, ведь Натаниэль никогда не курил! - Что? Ты тоже этим занималась. И на твою дружбу с Сайбером дым никак не повлиял. От этих слов голова пошла кругом. Какого чёрта с ним творится? Я подошла к Нату впритык и опустилась перед ним на корточки, чтобы видеть его лицо. - Оливера я другим и не знала, а сама была дурой. Ты мне так и сказал, помнишь? Когда это ты к сигаретам пристрастился? - Чуть больше недели назад. Они и правда помогают, представляешь? С ними не так ощущается одиночество, – сказал Нат очень тихо и закашлялся, содрогаясь чуть ли не всем телом. Я вырвала у него из руки сигарету и что удивительно, он даже не сопротивлялся. - Тебя даже не тянет к ним, – не спрашивала, а утверждала я, хлопая по его одежде в поисках зловещей пачки. Она нашлась во внутреннем кармане рубашки, и чтобы достать пачку, пришлось расстегнуть её. Наверное, Нат обзавёлся сигаретами, пока Деката помогала мне с одеждой. Пока я расстёгивала его рубаху, он сидел смирно, как будто только этого и ждал, лишь глядя на меня пустым, и при этом излишне красноречивым взглядом. Когда я потянулась к длинной тонкой пачке во внутреннем кармане его рубахи, он коснулся моей руки и прижал её к себе, как будто для этого и припрятал сигареты ближе к сердцу. Воздух между нами накалялся, постепенно окатывая кожу горячими мурашками. Пряный запах дыма не был настоящим запахом Натаниэля. Нат – это ландыши. Такая незначительная деталь уже делала его в моих глазах другим. Всё таким же бесцеремонно привлекательным, но другим. Как будто ему обрезали крылья. Как будто в его душе появилась глубокая трещина. Его глаза не должны быть такими печальными. Лицо того Натаниэля, которого я знала, никогда не охватывала столь плотная печаль. Я не могла вынести этот прощающийся взгляд. Взгляд, какой бывает перед прощанием, когда больше всего хочется сохранить в памяти до мельчайших деталей чьё-то лицо. - Мне снятся плохие сны, – прошептал он, поглаживая мою руку. Его взгляд устремился в одну точку. – Я нахожусь в тёмной пустоте. Нет никаких звуков, силуэтов, нет света. Когда я засыпаю, я проваливаюсь в эту пустоту и не могу из неё выбраться. Она убивает меня в каждую минуту сна. Там пусто и одиноко, нет никаких признаков жизни. - Это просто сон. - Тогда почему мне так хреново, когда я просыпаюсь? - Не принимай сон близко к сердцу, – сказала я, плавно вытягивая пачку сигарет из кармана Ната. Когда она оказалась у меня в руке, я пару секунд подержала её перед ним, а затем выбросила. – Это не выход. Нат склонился надо мной, глядя всё так же пристально, даже зачарованно. Его рука потянулась к моей щеке, и он легонько парой пальцев стал по ней водить, как будто гипнотизировал. - А ещё мне снишься ты. Чаще, чем я могу это вынести. – Я улыбнулась, услышав это, но Нат был на диво серьёзен – никаких шуток. – До того, как я пришёл к тебе просить прощения, мне постоянно снилась эта сцена. Мы с тобой мирились, всё было здорово, а потом я просыпался. И так каждый раз, пока я не понял, что просыпаться больше не хочу. Слушать его надломившийся голос стало невыносимой пыткой. Нет, я всё ещё считала голос Натаниэля чарующим, таким, от которого кружится голова, но та интонация, с которой он говорил, делала его мёртвым. Я поджала губы, не обращая внимания на то, что в горле разрастался ком горечи, а к глазам подкатили слёзы. Я не хотела слышать то, что он собирался сказать дальше. - Мне кажется, что я и сейчас не хочу просыпаться. Ты здесь, говоришь со мной – всё так же как в моих снах, и откуда мне знать, что я всё ещё не сплю? - Это не сон, Нат, – в мой голос просочилась нотка тревоги, за что я немедля себя отругала. - Не уходи за лекарством, – сказал, наконец, он то, что его мучило всё это время. Ладони Ната нежно обхватили моё лицо, отчего мне стало совсем жарко, настолько, что я была готова воспламениться. – Ничего не получится. Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за этого. - Почему ты никак не поймёшь? Я тоже не хочу, чтобы ты пострадал. Не я сейчас похожу на вымученную тень самой себя. Может, ты и сдался, а я нет. Ты – самый важный и дорогой для меня человек и я сделаю что угодно, чтобы вытащить тебя, понятно? Не стоит меня недооценивать. Нат не сводил с меня глаз, смотря всё так же завороженно и увлечённо, как прежде, отчего мне даже стало не по себе. Что он надеялся во мне разглядеть? Натаниэль медленно сполз с заборчика и опустился рядом со мной на колени. Нат был выше, потому наклонился ко мне, обхватывая одной рукой за плечи и утыкаясь лицом в мои волосы, точнее, парик Эканис. Не найдя, что сказать или сделать, я просто обняла его в ответ. Такое поведение застигло меня врасплох. Я хотела свидания с ним, но не задумывалась о том, насколько близко готова подпустить его к себе. С ним всегда было непросто. - Ты что-то во мне сломала, – сказал он, отстранившись и снова прильнув к моему лицу. Меня как будто обдало кипятком. Мышцы сковало незримой цепью. Все мысли испарились. Я закрыла глаза и позволила себе наслаждаться тем, как Нат едва прикасаясь, водил по моей щеке кончиком носа, как задевал губами подбородок и шею. – Почему ты молчишь? Туманная дымка перед глазами рассеялась, и я постаралась собрать себя воедино, пряча руки за спиной, чтобы Нат не увидел, как дрожат пальцы. - Я вернулся к тебе, но мне всё равно паршиво. Я пытаюсь отлынивать от этого, вот только иногда это чувство… поврежденности идёт за мной. Каждое последующее слово Ната подпитывало чувство вины перед ним. Если ему было плохо без меня, то его первое появление в Седьмом всё только усугубило. Он то и дело спрашивал меня о том, простила ли я его, а я каждый раз отвечала неправильно. - Завтра всё закончится, – заговорила я настолько убедительным тоном, насколько только смогла изобразить. – Мы вернёмся домой. Купим тебе компьютер. Я буду работать над мебелью, ты будешь зарабатывать, продавая свои вирусы и выбрасывать кучу денег на то, чтобы выкупать меня. Я научусь делать ананасовый торт, с которым мы навестим твою семью в Тринадцатом. Потерпи ещё всего один день, и ты увидишь, как всё изменится. – Я продолжала убеждать его в своих словах, но, похоже, Нат не прислушивался к ним, и тогда я сказала, то единственное, что способно было его убедить. – Я клянусь тебе, что раздобуду лекарство, найду твоего отца и вернусь при этом живой. - Не клянись тем, в чём не уверена. - Я уверена. Пора собираться. Думаю, сейчас самое подходящее время. – Я бодро поднялась на ноги, отчего слегка закружилась голова, и потянула Ната за руку. Тот нехотя поднялся, как будто жизнь его уже покинула. Нат превратился один сплошной комок беспокойства, разочарования и паранойи. Я сама не усекла, как взвалила на себя столь громадную ношу, которая была мне не по зубам. Каковы шансы справиться? О том, что произойдёт в случае провала и думать не хотелось. Норман для Натаниэля единственный кумир, потому только он мог вытащить Ната из той моральной клетки, в которую он себя загнал. Когда-то я хотела вернуть ему отца в благодарность за всё, что он для меня сделал. Это я заварила всю эту кашу с Ланой. Из-за меня Нат заболел физически и морально, а ещё я так и не помогла ему с отцом. Если он болен, как и Нат, то нужно вытаскивать их обоих. Два Лафлауэра на меня одну. Я сделала глубокий вдох, крепко схватила Ната за руку и потащила за собой в салон. Один наушник в качестве затычки я затолкала в своё ухо, второй отдала Натаниэлю. Он вручил мне коммуникатор, напомнив о его защитных свойствах, и велел спрятать так, чтобы люди Ланы не смогли его найти. Я поймала себя на мысли, что Нат постепенно превращается в заботливую клушу-мамочку, впервые отпускающую своё чадо на свидание. Его волнение касательно меня чувствовалось в каждом жесте, в нервном прикусывании губ, сжимающихся и разжимающихся кулаках. Когда всё было готово, и я уже собралась уходить, Нат остановил меня, несмело протягивая мне что-то в руке. Мы всё ещё стояли около платьев, как можно дальше от спящей Эканис. Пальцы Натаниэля разжались, и я увидела на его ладони нечто потрясающе красивое. Лафлауэр расстегнул замочек кулона, стал у меня за спиной и аккуратно опустил мне на шею прохладную металлическую цепочку с кулоном в форме раскидистого дерева, на некоторых листочках которого поблёскивали маленькие зелёные камушки. Сама цепочка представляла собой изящное сплетение миниатюрных ромбиков с то ли лепестками, то ли волнами. Скорее всего, кулон был серебряным. У меня перехватило дыхание от такой красоты. - Как только я его увидел, сразу понял, что эту вещь создали для тебя, дровосек, – мягко заявил Нат, приобняв меня со спины. - Так вы с Эканис об этом болтали? В смысле… очень красивый кулон. – Я запиналась, не зная, как отблагодарить Ната, как объяснить ему, что это невероятно красиво, а я просто не могла подобрать достойных слов. – Спасибо, – улыбнулась я и немного расслабилась, когда Нат улыбнулся в ответ. - Я оставил весточку для Эканис. Не стоит её будить, да? Я кивнула, оставив на полу свои сандалии, Нат забросил рюкзак на плечо, открыл дверь, и мы тихо вышли из салона на улицу. На дворе царила глубокая ночь, оттого ярких огней стало чуть меньше. Мы направлялись в прогулочный проулок, где не было широкой дороги, зато человек мог свободно пройти. Когда мы оказались на месте, Нат с помощью коммуникатора проверил, ведётся ли здесь видеозапись, но ничего такого не обнаружил – в этом месте обычно не бывало людей. - Готова? - Вызывай их, – переполненная энтузиазмом, заявила я. Ожидание меня изматывало, потому хотелось поскорее со всем покончить. - Спрячь коммуникатор. Он должен оставаться при тебе, иначе ничего не выйдет. Я заколебалась. Не так-то просто спрятать такую вещицу, ведь она не маленькая. - Отвернись, – сказала я, но Нат не пошевелился. – Ну, же. Я спрячу коммуникатор там, где его искать не станут. – Натаниэль лукаво улыбнулся, медленно отвёл глаза, спустя мгновение уже стоя повёрнутым ко мне спиной. - Прятать коммуникатор в белье – не лучшая идея. - Ах, как ты ошибаешься, – протянула я. Простая ловкость рук – и коммуникатор оказался в надёжном месте. Остался последний штрих. – Ты должен мне врезать. Они могут не поверить нам, если не будет следов борьбы. - Тогда уж лучше ты врежь мне. - Вот дурак, Нат, это же для дела! Я уважаю твои принципы, но сейчас не время для их демонстрации. Натаниэль замялся, всем своим видом давая понять, что не хочет этого делать, потому мне пришлось уступить. Я знала, что если он пребывает в и без того дурном расположении духа, то поднятие на меня руки только усугубит его, потому решила избавить Лафлауэра от этого бремени. - Ты что делаешь? – взъерепенился он, когда я упала на асфальт и чиркнула щекой по его поверхности. Одно нелепое падение стоило мне счёсанных коленок, локтя и полыхающей щеки. Нат уже собрался меня поднять, но я выхватила из его рук коммуникатор и набрала кнопку экстренного вызова, которую он никак не решался нажать. - Картина маслом, Нат, – констатировала я, распластавшись на асфальте. Я чувствовала как на щеке и подбородке сквозь пелену жара проступали капельки крови, и надеялась, что грим Эканис не расползётся из-за незначительных дополнений в созданный ею образ. Только Нат вздумал обрушить на меня поток негодования, как в трубке раздался голос координатора. Натаниэлю пришлось ответить. Игра началась.

***

- Ада, прошу, перестань! – кричал Дейл, сгребая Паркер в охапку, чтобы повалить на пол. Она сопротивлялась, извивалась изо всех сил, пыхтела, кусалась, царапалась, но Дейл не выпускал её из рук. С каждым разом он всё сильнее задумывался на счёт того, какая она сильная, хоть и девчонка. Ада Паркер в его глазах была чем-то совершенно непоколебимым как стихия, настолько неуправляемая, что даже он, обладающий особой силой, не мог её обуздать. Ада будто чувствовала его слабость. Дейл отгораживался от своих возможностей и с каждым днём те становились всё более блеклыми, как не натренированное тело, которое не знает физической нагрузки. Необыкновенность Дейла как личности была настолько сильна, что даже подавляла его физическую сущность, оттого бороться с Адой ему было всё сложнее. Другой проблемой стало то, что Ада не глупышка. Она была умна и с каждым последующим припадком её методы становились всё более изощрёнными в своей простоте. На сей раз Дейлу пришлось вырывать из её рук сучки, которыми она расцарапывала себе кожу и хотела проткнуть живот. Дейл уже с десяток раз пожалел о том, что привёл её в парк, чтобы переночевать. Даже здесь, где нет крутых спусков, стройматериалов, камней, прутьев и машин, она нашла, чем нанести себе вред. Хотя, Дейла успокаивал тот факт, что она больше не пыталась наесться мышьяка. Всякий раз это начиналось одинаково. Изначально Дейл терялся, и от волнения не знал, что делать, не замечал деталей, подсказок о том, что произойдёт на этот раз. Сейчас же Андерсен читал Паркер как открытую книгу. Он никогда не засыпал первым. Дожидался, пока заснёт Ада, затем сворачивался клубком рядом с ней и ждал полчаса, час или два. Её странности проявлялись именно в это время или не проявлялись вообще. Если Ада начинала сопеть, то Дейл уже готовился к очередной битве. Он сам не знал, почему не ушёл, почему не избавился от этой странной девчонки, никак не вписывающейся в его ритм жизни. Днём она всё так же доставала его вопросами, пристально рассматривала, как будто хотела увидеть в лице Дейла остальных, иногда хохотала, иногда плакала, думая, что он не видит. Ада почти всегда перебирала пищу, которую он ей приносил, и часто капризничала, потому что хотела мороженного. Паркер очень любила замороженные сладости. Иногда Дейл поражался, почему она не капризничала в кунсткамере, однажды даже спросил её об этом. Ада ответила, что в кунсткамере и психушке она была в плену, а сейчас стала свободной, потому и хотела жить как прежде вольной птицей. Только вот этого «прежде» Дейл не пережил, оттого и не понимал её. Сопение Ады было прелюдией к беспокойному сну, как называл это Андерсен. Далее Ада просыпалась и несколько минут смотрела перед собой. Когда Дейл её звал, она поворачивалась к нему лицом, но глядела сквозь него, будто не видела. Ада спала, а тело её помыкало своей хозяйкой. Затем начиналось самое интересное. Паркер приступала к нанесению себе вреда. Каждый раз это были разные вредительства. Она рвала на себе волосы, кусала саму себя, пыталась наглотаться мышьяка, выброситься из окна, однажды ей почти удалось влезть в печь, а сегодня она надеялась продырявить себя сухими ветками. После каждого такого припадка Дейл категорично заявлял, что уходит, но не уходил. Когда Ада спрашивала его, почему он всё ещё тут, он отвечал, что его заставляют другие, но это была ложь. Он и сам отчего-то боялся оставить её одну. Первый раз в жизни он встретил кого-то страннее, чем он сам. - Ада, проснись! – кричал Дейл, попутно осматриваясь в надежде, что не привлёк ничьё внимание. Паркер укусила его за руку, тот взвыл и встряхнул её так, что у Ады цокнули зубы. Она замерла. Глаза её расширились до предела и теперь она смотрела на Дейла так же вдумчиво как днём. Посмотрела вправо, затем влево и снова на него, как будто начала узнавать. Как только это случилось, пространство между ними взорвалось её негодованием. - Да что ты себе позволяешь? Ада всё так же лежала на земле, Дейл обеими руками её держал, а по левой руке девушки стекала струйка крови. Во второй руке виднелся сучок. На указательном пальце откуда-то вырос и лопнул мозоль, а на внутренней части ладони чувствовалось жжение от нескольких заноз. Сообразив, что Ада поняла его неправильно, Дейл мгновенно расцепил руки, предложил ей помочь встать, но та лишь отмахнулась от его помощи и отошла от него на десяток шагов. - Тебе опять что-то приснилось, – заладил Дейл то же самое, что и во все предыдущие разы. - Ну, конечно! Только я ничего не помню, и о случившемся имею представление только из твоих слов! – понеслась она. – Каждый раз, когда я просыпаюсь, ты рядом, а у меня либо порезы, либо вывихи, либо синяки. Откуда мне знать, что ты не маньяк? Чего ты увязался за мной? Я давно здорова, а ты всё ещё тут. Убирайся восвояси! - Если бы я ушёл, ты была бы мертва, – с трудом подобрал слова утешения Андерсен. Услышав их, Ада подошла к нему ближе. Глаза её сузились. - Ты мне… угрожаешь? - Это ты умеешь читать людей, а не я, вот и скажи мне, угрожаю ли я. Ада внимательно всмотрелась в его лицо, почти признав поражение. - Вдруг ты искусный лжец? - А ты встречала таких, которые могли тебя обмануть? - Вас пятеро. С каждого понемногу обмана – и на выходе получится один гениальный врун. – Уверенность Ады дала трещину. Она уже много раз слышала рассказы Дейла о своих подвигах, но никак не хотела в них верить, потому что, поверив, загнала бы себя в тупик. Паркер поникла, размеренно вытирая кровь с руки, чувствуя себя неловко. Если Дейл на самом деле помогал ей, то она задолжала ему уже несколько жизней. Ада Паркер там, где стояла, и уселась на землю, склонив голову, как будто пряталась от стыда. Она поёжилась от вечерней прохлады и ощутила себя настолько одинокой, как никогда в жизни. Слёзы сами накатились на глаза, и Ада размякла окончательно. Ей казалось, что она тает. - Почему ты плачешь? – спросил Дейл, неловко устроившись рядом. Ада бросила в его сторону полный негодования взгляд. Как будто не ясно, что она на взводе, что эта жизнь надоела ей, что она хочет домой. Она смотрела на Дейла и понимала, что нет, ему ничего из этого не ясно. Она ни разу не видела его на взводе, он ни разу не сказал, что жизнь ему надоела, а ещё у него не было дома. То сумасшествие, что с ними происходило, и было его домом. – Я видел и раньше, как ты плакала. Ада насупилась. Слишком пристально Дейл за ней наблюдал. Сдались ему её слёзы? - Зато ты, я погляжу, не из плаксивых. Дейл пожал плечами и стал мечтательно водить пальцем по земле, выписывая странные фигуры. - Мне не страшно. - Ты что, назвал меня трусихой? – ощетинилась Ада, чувствуя бурлящий поток возмущения в своей крови. Никто и никогда не называл Аду трусливой, и она себя таковой не считала. Она не была лишена страха, но этот парень уж точно не мог быть смелее её. - Нет, – простонал Дейл, видимо, коря себя за неумение говорить внятно. – Тебя что-то беспокоит, потому ты и плачешь. Слёзы это хорошо, это значит, что ты всё ещё человек. Ада отвела взгляд в сторону, повторяя про себя сказанное Дейлом до тех пор, пока не поняла смысл слов основательно. Дейл считал её человеком, поощрял её слёзы, не считая при этом слабой. Фраза утешительная, сказанная для того, чтобы поддержать. Говорил он тихо и уверенно, хоть и немного отрешённо, как и всегда. Это была не клишированная поддержка, а искреннее сочувствие. Дейл однозначно видел её плачущей, судя по всему, не раз, но виду не подавал и не стремился стать жилеткой, в которую можно поплакаться. Наверное, он понял, что Паркер нуждается в личном пространстве для своих переживаний. Андерсен не хотел в ней копаться, он просто за ней наблюдал. Подробный анализ успокоил Аду. Глупо считать Дейла угрозой. Он как посетитель в музее, лишь любовался экспонатом, боясь даже прикоснуться к нему, чтобы не повредить. Если Андерсен не угроза, тогда опасность представляет собой Ада. Перед её глазами вспыли кровавые картины с Технотрона, когда она своими хрупкими руками лишила жизни Сканию и Амбера. Ада вновь ощутила прилив тошноты. Скания и Амбер были чьими-то друзьями, родными, близкими. Семья Вин навсегда проклянёт Аду, если узнает, что та отняла у них последнюю дочь. Руки Ады задрожали, то и дело меняясь в цвете от естественного телесного до кроваво-красного, как будто их окропили кровью. Ада вздрогнула, и цвет её рук вновь стал обыденным, но лишь по факту. Кровь с её рук не смыть никогда. Скания и Амбер её последние жертвы, но были и другие. Подруга, жизнь которой была искалечена Адой, и даже парень, погибший на её глазах. Стоило Аде поверить в то, что такое больше не повторится, как она вновь губила жизни тех, с кем была близка. Паркер считала, что слёзы зарождаются где-то в области груди в виде колючего комка болезненных эмоций, ищущих выход. Этот выход они находят в глазах, затуманивая собой разум. В глубине души она понимала, что не могла поступить иначе со Сканией и Амбером, что не могла спасти своего друга, что не способна предугадать, как пострадает её подруга, но чувство вины этим не унять. - Ты так сильно хочешь домой? – Дейл в очередной раз выдернул Аду из раздумий, на сей раз, не просто заговорив, а и прикоснувшись к ней. Ада вздрогнула от неожиданности, и Дейл в ответ отпрянул от неё, как будто ошпарился. Паркер принялась поспешно вытирать слёзы, коря себя за то, что из-за них её глаза скоро распухнут настолько, что ей придётся ходить в солнцезащитных очках. Дейл сидел на коленях около неё и мялся, не зная как себя вести. На мгновение Аде даже показалось, что он побледнел, за что немедленно испытала ещё один болезненный укол вины – она умудрилась достать и этого парня, у которого и без неё проблем хватало. - Есть одна мысль, как мы можем вернуть тебя домой, – неожиданно уверенно заговорил Дейл, украдкой поглядывая на Аду, а как только та начинала смотреть на него прямым взглядом, он тут же отводил глаза. – Нас должны оправдать, тогда ты сможешь вернуться. - Если нас оправдают, то Лану обвинят, а она никогда не позволит этому случиться. - Во всём ведь обвинили её брата? Только он знает о ней достаточно, чтобы наказать её. Брата Ланы считают очень опасным, потому его вряд ли убили, ведь так? - Преступников его разряда пытают, чтобы выведать подробности, и пока он молчит, он будет жить. Я не знаю, насколько его хватит. Ты виделся с ним? Он же зависимый, а такие раскалываются сразу. – В словах Ады промелькнула слабая тень надежды моментально растворившаяся в угоду огорчению. – Что бы ты ни задумал, ничего не выйдет. - Но попробовать можно, – умоляющим тоном настаивал Дейл. Ада хотела подробно пояснить ему, почему Линкор ни за что не станет им помогать, но это обиженное выражение лица Дейла вкупе с неподдельным сочувствием отбило у неё всякое желание спорить. – Я поищу информацию о том, где его содержат и как туда пробраться. Мы украдём брата Ланы и заставим его рассказать правду. Ада закатила глаза и застонала, едва борясь с желанием откинуться на спину и заткнуть уши, чтобы не слушать эту чепуху. И откуда в нём столько наивности? Дейл всерьёз считал, что способен узнать такую важную информацию и уж тем более выкрасть Линкора? Андерсен при своём мировоззрении никогда не смог бы стать профи. - Ада, мы ведь ничего не теряем! – Паркер судорожно сглотнула, услышав своё имя из его уст. Оно прозвучало так странно. Плавно, размыто, непривычно, как будто произносивший боялся его проговаривать. – Нас всё равно называют террористами. Хуже уже быть не может. - Даже если ты и достанешь сведения, в чём я, прости, сомневаюсь, нам никогда не выкрасть Линкора. Он – не банка кукурузы в лавке уличной торговки. Он в заключении. - Я кое-что умею, а ты здорово стреляешь. - И чем прикажешь мне стрелять? Кукурузой? – Ада как будто нарочно искала причины, по которым этот план мог провалиться, чтобы случайно не поверить в то, что он мог бы удастся. Она так окунулась во всё это, что не заметила в свой адрес прозрачный на первый взгляд комплимент. - Мы подготовимся. Всё продумаем. Я… – Дейл замялся. – Я обещаю, что всё достану. Пожалуйста, давай попробуем. Ты сможешь обратиться в больницу, и тебе помогут спать спокойно, без кошмаров. Ада… Ада колебалась. Какой резон Дейлу идти на такое ради неё? Разве что… он хотел поскорее от неё избавиться, но бросить одну не мог, потому решил вернуть Аду домой. Паркер и сама чувствовала, что служила обузой для него, что лишь мешала ему, вот только Дейл ей прямо об этом не говорил. Даже сейчас его предложение выглядело как бескорыстная помощь, хотя это никак не могло ею быть. Ада тяжело вздохнула, уже по привычке потирая глаза. Пора прекращать скитания, пора освободиться самой и освободить Дейла, которому не хватало смелости сказать об этом вслух. Девушка сделала глубокий вдох и выпрямила осанку, собирая по крупицам свою волю. Сейчас она нуждалась в ней как никогда прежде. - Твоя взяла, мистер Андерсен. Я согласна.

***

Какое-то время мне пришлось проваляться лицом на асфальте, вживаясь в новую роль. Чистильщики, о которых говорил Нат, появились оперативно, будто базировались не так уж далеко от нас. Учитывая, что Нат ловил беглецов в разных частях страны, в каждом округе должен иметься хотя бы один конвой, готовый выехать на вызов. Натаниэль не единственный, кто отлавливает сбежавших, а значит, этих конвоев должно быть, по меньшей мере, несколько. Я старалась прислушиваться к каждому звуку, чтобы не упустить ни единой детали, иначе можно было здорово влипнуть. Убеждать Ната в том, что всё получится, это одно, а вот поверить самой – совсем другое. Я не верила в то, что всё пройдёт гладко, оттого и не могла унять волнение. На кону целых три жизни и все три я собиралась отстоять. К нам направлялся грузовик. Судя по звуку, машина массивная, явно напичканная всякими примочками для перевозки заключённых вроде бронированного кузова, решеток, каких-нибудь цепей или наручников. Мотор не заглушили. Хлопнули две двери, за ними возник неприятный звук – скрип подошвы новых ботинок трущейся об асфальт. Меня облапали несколько мужских клешней, оттянули руки назад, и надели наручники на запястья, а затем и на щиколотки, пока я успешно изображала потерявшую сознание Лайдер. Один из мужиков взвалил меня на плечо и куда-то понёс, пока я с трудом сдерживала кряхтение из-за неудобной позы. Что-то зашуршало, щёлкнуло, прозвучал звук похожий на поднятие массивной решётки – и я грохнулась на холодный железный пол. - …не полезу к ней. Моё дело – поймать психов, а не кататься с ними в одном кузове. Я поеду на переднем сид… Нат не договорил – его речь прервалась падением чего-то рядом со мной. Решётка опустилась, за ней ещё что-то, отчего перед глазами стемнело, и тогда я осмелилась открыть их. В кузове и правда стало темно настолько, что ни черта не было видно. Наверное, чистильщики не только решётку опустили, но и стальной ширмой отрубили нас от салона машины, чтобы мы им не навредили. Грузовик тронулся и в этот момент я ощутила как рука Натаниэля нащупала мою и крепко сжала. Я считала про себя секунды, складывая их в минуты, чтобы знать, сколько времени мы уже едем. Смысла лежать не было – нас всё равно не видели, потому я поднялась. Нат всё ещё держал меня за руку, а второй рукой шарил по карманам. Найдя отмычку, он притянул мою руку к себе и наощупь стал колупаться в замочной скважине наручников. Когда я предложила Натаниэлю посветить коммуникатором, он шепнул мне на ухо, что свет от экрана может просочиться в салон грузовика. Так рисковать мы не могли. Наручники щёлкнули, их ободки распахнулись, отчего я заметно воодушевилась. Нат принялся за оковы на ногах, а я молча довольствовалась тем, что мы на правильном пути. Нас погрузили в машину, тут же отчитавшись об этом, значит, на другом конце уже ожидали наше прибытие. С моих ног пали наручники, Нат отбросил их в сторону и повторил мне на ухо напутствия, которые я слышала уже чёртову дюжину раз. Беспрестанное повторение раздражало бы меня, если бы шёпот Ната не был столь приятным, а слова – желанным проявлением заботы. Одну пару наручников я прицепила к поясу и вновь плюхнулась лицом на железный пол. Я слышала как Нат отполз от меня, потому что то, что должно было случиться дальше, можно сравнить с безумием. Натаниэль слабо стукнул по ширме, затем сильнее, но поняв, что на его стук не реагируют, затарабанил во всю. Нат хотел просто притвориться, но я заставила его сунуть два пальца в рот для реалистичности. К счастью, Натаниэль здорово наелся и картина, которую увидели чистильщики, вероятно, их поразила. Ширма заскрипела, за ней поднялась решётка. - Только не здесь, парень! – возопил один из мужиков, видимо, увидев, что Ната стошнило. Лафлауэр не скупился на драматичность – стонал, хрипел, захлёбывался и задыхался, всем своим видом давая понять, что ничуть ли при смерти. Благо, эти тупицы знали, что так оно, в общем-то, и есть. Машина остановилась, послышался характерный шум – чистильщик затягивал Ната в салон. Главное, не упустить момент. Я напряглась всем телом. Мои руки этим ребятам не должны были быть видны, но вот ноги… На них больше не было оков. - Вот чёрт, её но... – начал было тот, который тащил Ната, но осёкся. Я подорвалась с пола и сунулась через отверстие в салон, видя, как один мужик уже лежал без сознания, а второй боролся с Натом, направляя на того пистолет. Так толком и не прицелившись, этот гад стал палить куда ни попадя. Звуки выстрелов разрывали барабанные перепонки. Я вытащила коммуникатор, подаренный Натаниэлем, активировала электрошокер и прижала его к шее чистильщика. Эта маленькая загогулина заставила трепыхаться взрослого мужика! - Да хватит уже, – нарочито возмутился Нат, заталкивая через отверстие в кузов первого мужлана. Его возмущение прозвучало так, словно он мною гордился. Я успела вынырнуть внутрь салона, когда Лафлауэр свалил мужчину в кузов и скривился, глядя вниз. – По ходу мы перебрали с реквизитом. Этот хмырь шлёпнулся точно в ужин Эканис. - А ты классно сыграл, – похвалила Ната я, помогая ему вытащить и перевалить назад и второго мужика. – Я бы сказала – с душой! Второй плюхнулся рядом с первым, затем мы опустили решётку и ширму. Нат повернулся ко мне, как бы отчитываясь без слов. Всё готово. - Начинаем? – с уверенностью спросила я. Натаниэль мой энтузиазм не разделял, но кивнул. – Тогда я пошла. Я повернулась к двери, схватилась за ручку, и уже собралась выходить, когда руку Ната опустилась на моё плечо. - Говори со мной, ладно? – преодолевая собственную неловкость попросил он. – Говори со мной постоянно, чтобы я знал, что с тобой всё в порядке. - Лафлауэр, это не первая моя вылазка. Я справлюсь. Что за глупые нравоучения? Всё получится. – Я по-дружески хлопнула его по плечу, открыла дверь и спрыгнула на землю. Он пересел на водительское сидение, чтобы быть ближе ко мне как раз когда я собралась захлопнуть дверь. - И всё? Поцеловать меня не хочешь? Я что, зря тут надрывался? - Не шуми, дурачок. Полезай в компьютер и найди дорогу, пока я скроюсь из виду. Стоим тут как на ладони, – пробормотала я и, махнув Натаниэлю на прощание рукой, побежала в сторону парка. Нам очень повезло с тем, что чистильщики Ланы остановились именно тут. Узкая дорога, домов рядом нет. По правую сторону виднелась какая-то фабрика или что-то вроде того, а по левую – прогулочный парк, являющий собой что-то вроде леса, только ухоженного, где все деревья были высажены идеально ровными рядами. Пробегая по земле меж высокими деревьями и по единичным сухим палочкам, от которых, судя по всему, тут избавлялись ежедневно, я пожалела о том, что у меня не было обуви. Нат сказал, что Лайдер её не носит, а потому мне теперь придётся переться через весь Капитолий босиком. - Уже скучаешь? – послышался голос в моём ухе. Как бы он не пытался выглядеть непринуждённым, сегодня у него это не получалось и нотки шаткой тревоги всё равно проступали в голосе Ната, с одной стороны пробуждая во мне беспокойство, с другой – чёрт возьми, как приятно ощущать его беспокойство обо мне! - Я слишком занята для скуки, лодырь. Что там с картой? - Тут есть бортовой компьютер, и есть навигатор, но он почему-то не сохранил ленту пути, по которому чистильщики сюда припёрлись. Дай мне минуту, и я найду дорогу. Я пробралась как можно глубже в парк и прислонилась к одному из деревьев, дожидаясь ответа Ната. - Что это у тебя загудело? – осведомилась я, когда в ушах стали рябить помехи. - Отчаливаю, чтобы внимание не привлекать. Копаться в их компе посреди дороге не круто. Блин, у них нет ни одного сохранённого маршрута или точки. Придётся дропнуть всю их навигационную систему. - Это плохо или хорошо? - Это может занять время. Их маршрут – автомобильные пути, а ты пойдёшь пешим ходом, потому можно срезать. Хм. Если не заблудишься в парке, то попадёшь в жилой район, там тебе придётся пересечь всю улицу и взобраться на мост. Хорошо бы успеть оказаться на базе тогда, когда они заметят, что их тачка с Лайдер не возвращается. Когда они поймут, что её спёрли, я прикую всё внимание к себе, а ты проникнешь внутрь базы. - Она на мосту? - Нет, это часть пути к ней. Весь путь я пока выцарапать не могу. У них тут никаких сохранёнок нет, – говорил Нат, пока я направлялась по прямой через парк, высматривая высотки. Я старалась не сбиваться с пути, не терять ориентир и двигаться прямо, пока не замечу что-либо, смахивающее на дома столичных снобов. К счастью, предрассветное время было идеальным для этого – солнце ещё не встало, как и большинство местных, но уже не темно. Повсюду царила тишина настолько плотная и явная, что я могла слышать звуки машин, разъезжающих по трассе. Бежать босиком неудобно, но я заставила себя абстрагироваться и вспомнить времена, когда дома ходила только так. Лира говорила, что я питалась энергией земли. - Вижу, – подала голос я, прикидывая в уме, насколько быстро передвигалась, и с достаточной ли скоростью. – Вижу дома. Куда теперь? - Где конкретно ты? Какие дома перед тобой? - Высокие. Из стекла или вроде того. Они голубого цвета. - Значит, тебе нужно взять правее. Там должен быть многоквартирный дом в форме сот. Голубые высотки – корпуса фармакологической корпорации. Туда тебе точно не нужно. Я взяла немного правее, во всём прислушиваясь к Натаниэлю. Я была его руками, а он моей головой. Как бы мы того ни хотели, но разделиться было единственным годным вариантом, потому как вместе одновременно разделять и властвовать мы бы не смогли. Наконец, оказавшись около высокого и непомерно широкого дома-улья, я увидела за ним, среди россыпи таких же ульев, тот самый мост, о котором, вероятно и говорил Натаниэль. До моста было далеко, но выглядел он столь массивно и монументально, что просматривался даже отсюда. Его выстроили явно не для того, чтобы расчистить остальные дороги. Скорее всего, это сооружение служило чем-то вроде украшения, поскольку снаружи мост являл собой переплетение цветных металлов, отполированных до блеска и украшенных разноцветными огнями. Перила в форме волн отсвечивали тусклым голубоватым свечением, словно дымка, собирающимся вокруг стальных лент. Кое-где с перил свисали небольшие ромбообразные украшения, на которых отражался голубой свет в виде бликов, разбежавшихся по мосту. Я стояла под ним и зачарованно смотрела вверх, чуть не позабыв о том, что нужно двигаться. - Куда идти дальше? – спросила я, параллельно направляясь наверх моста. - Ещё минуту. Я оббежала небольшой овраг, добралась до ступенек и, быстро перебирая ногами, поднялась туда, где временами проезжали машины. С каждой минутой это случалось всё чаще, пока передо мной не возникла широкая бордовая машинка, среди местных именуемая такси. Я махнула рукой и машина остановилась, а водитель ещё на пути открыл дверь, из которой на меня посыпалась хорошо отрепетированная речь насчёт бонусов, скидок, повышенного комфорта и прочей чепухи, благополучно пропущенной мною мимо ушей. - Ну же, – пробормотала я, запрыгивая в салон. Мужчина-водитель повернулся ко мне, демонстрируя ровные белоснежные зубы, в оправе из штудированной улыбки. Из-за моего молчания улыбка мужчины малость притухла, а глаза округлились, как бы подталкивая меня к произнесению названия конечной цели. - Э-э-э, – протянул Нат таким тоном, словно у него что-то не получалось. Я уже хотела поинтересоваться, что там за новая напасть, но при взирающем на меня водиле это было бы, по меньшей мере, странно. – Aрлингтон, КA 22211. - Aрлингтон, КA 22211, пожалуйста, – максимально вежливо попросила я, но мужчина всё равно остался озадачен, как будто я оскорбила его. Неужто капитолийцы столь ранимы? – Что-то не так? – поспешила заполнить неловкую молчаливую паузу я, поглядывая на водителя. Он внимательно смотрел на дорогу и ехал не слишком быстро, вероятно из-за того, что капитолийцы уж слишком пекутся о собственной безопасности. - Ты, конечно, охренела, – послышалось у меня в ухе. – Такая миссия – а ты совершенно нагло едешь туда на такси! Не боишься, что тебя могут узнать и накрыть? «Если будешь об этом трепаться по радиосвязи, то точно накроют» – хотела сказать я, но отдёрнула себя от этой мысли, вспоминая, что нахожусь в машине не одна. - Вы уверены, что вам нужно… именно туда? – как бы невзначай задал вопрос водитель, чем насторожил меня ещё больше. Спрашивать его о том, куда я еду было бы слишком подозрительно? Я не стала этого делать. Да и куда я могла ехать, чтобы так удивить мужика? На военную базу? В зоопарк? Резиденцию Сноу? Ранние визиты не такая уж странная вещь. Я мысленно повторила по себя адрес. Нет номера дома, как и номера квартиры. Квартира ладно, но дом… Хотя логово Ланы не обязательно должно быть домом. Это могла быть сеть подводных туннелей без адреса, чему тут удивляться? - Я не ошиблась с адресом. Чем быстрее вы меня доставите, тем лучше. Водитель улыбнулся, заглянув в зеркало заднего вида. - Прозрачный намёк на то, что можно не плестись, а ехать? - Вы безумно проницательны. - Ты флиртуешь? – возмущённый голос Натаниэля не заставил себя ждать. «Да, с мужиком, годившемся мне в отцы, Нат». Естественно вслух я этого не сказала, чем, наверное, лишь подлила масла в огонь негодования Ната. Видимо, сейчас он чувствовал себя бодрее, чем ночью, поскольку теперь его хватало даже на ревность. Меня так и подмывало спросить его насчёт места, куда он меня направил, но сделать я этого не могла, а сам Нат мне почему-то не говорил. С каждой утраченной в молчании минутой мне становилось всё более не по себе, но я обязана выглядеть совершенно непринуждённой и не замороченной, потому делала вид, что интересуюсь пейзажами за окном. Я настолько потерялась в чувстве пространства и времени, что не заметила, как машина остановилась, двери открылись, а водитель ожидал оплату. - Ах, да, – спохватилась я, поспешно вытягивая коммуникатор. Потрясающая программа Натаниэля спёрла названную водителем таксу у какого-то толстосума и перевела её на счёт водилы. Я улыбнулась на прощание, вышла из машины, а водитель лишь одарил меня сочувствующим взглядом, перед тем как уехать. И чему он сочувствовал? Тому, сколько денег мне пришлось ему отвалить? Я стояла на обочине около длинной стены из высоких фигурных железных секций с острыми наконечниками и всякими завитушками. Стена была такой длинной, что я не видела её конца. Единственное, что пресекало эту здоровенную вычурную преграду – не менее вычурные и ещё более высокие врата. С виду крепкие, как и ограда, тоже выкрашены в чёрный цвет, отливавший золотом. Сделав шаг навстречу воротам, я замерла. Здоровенная конструкция разъезжалась в стороны, как бы отступая передо мной, дабы я вошла. Предчувствуя что-то плохое, я зашла, и ворота тотчас за мной закрылись. Я посмотрела перед собой и вздохнула. А вот и он – парадный вход. Объёмная фигурная арка, вершину которой украшали бронзовые цветы, была своего рода гигантской вывеской, созданной явно каким-то крутым творцом. Переплетённые меж собой ленты бронзы смахивали на рисунки родословного дерева, где вместо имён членов семейства располагались всякие симпатичные детали вроде лепестков роз, морских ракушек, маленьких пташек сродни колибри и прочее. Все эти мелочи служили красивым фоном громогласной вывески.

Кладбище «Стеллар Томбс»

- Нат, куда ты меня притащил? – процедила сквозь зубы я. – Ты уверен, что правильно определил маршрут? Рано мне сюда. - Хрень, да? – сочувствующе спросил тот. - Здесь кладбище. - Знаю. Я даже рад, что ты пошла туда без меня, – попытался пошутить он, но заметив, что мне совсем не до смеха заговорил серьёзнее. – Боишься что ли? - Глупо бояться тех, кто уже сгнил, – фыркнула я. – Меня другое волнует. Их убежище здесь? Я прошла под аркой и оказалась на обширной территории, отведённой мертвецам. Огромной, в самом огромном её понимании. На первый взгляд у меня даже возникли мысли, что здесь похоронены все мертвецы Панема. Чтобы обойти это кладбище понадобился бы не один час, а чтобы найти что-то, что может привести к Норману, понадобились бы и вовсе дни, а то и недели. Передо мною раскинулось настоящее поле, а может, даже несколько полей в одном. Другого его конца я не видела, настолько необъятным казалось это кладбище. Прежде я не задумывалась о том, как выглядят столичные захоронения. Честно говоря, я вообще никогда не думала о том, что капитолийцы тоже могут умирать. Выходит, как бы то ни было, а старик Сноу тоже сдохнет. И если меня не прикончат преждевременно, то мне предстоит увидеть его смерть. Наверное, подданные Сноу затеют большую пирушку! От такого количества могил в дурном смысле разбегались глаза. Я не могла сказать, что это место нагнало на меня жути, но какое-то неприятное ощущение в душе возникло. - Машина чистильщиков выехала за нами из той точки, где ты находишься, – настаивал на своих словах Нат. В ушах слышался шершавый гул, свидетельствующий о том, что Нат по-прежнему находится в пути. - Кладбище размерами сойдёт за половину моего округа. Можно точнее? - Найти точку, из которой выехала машина, не так сложно, потому что можно прошарить навигатор, но вычислить конкретную базу чистильщиков через навигатор нельзя. Я сейчас просканирую местность. Это займёт немного времени. Всё же бортовой комп не настолько крут, как настольный. Не видишь склепы или что-то вроде того? - Вижу, – согласилась я, цепляясь взглядом сразу за несколько причудливых построек. – Проверить их? - Если не считаешь наглостью вломиться к Лане через парадный вход. Я улыбнулась. Всё-таки настоящего Ната не так-то просто угробить. Как бы то ни было, я не имела права на оплошность и напрасную трату времени, потому проследовала к ближайшему склепу. Капитолийское кладбище «Стеллар Томбс» помимо своих масштабов впечатляло и оформлением – склепы и надгробья были самых разных мастей и масштабов. Поразительно, на что шли родные и близкие в желании увековечить память о дорогих людях. Почти у самого входа на кладбище раскинулись путы вьющейся розы, высеченной из камня, обволакивающей памятники какой-то супружеской пары. Они были натёрты до блеска, вокруг них на зелёной траве высажены изящные цветы, бутоны которых словно сбрызнули золотой краской. Напротив этих надгробий высился иссиня-чёрный постамент, по которому сверху донизу простирались строчки печального стихотворения о луне, голографическое изображение которой волнами переливалось около имени женщины по фамилии Лартер. Слева от неё маленькое надгробье овальной формы, раскрашенное в яркие цвета. Около него, прислонившись, сидели детские мягкие игрушки, частично выгоревшие, с пылинками, забившимися в ворс. Игрушек было не меньше двух десятков. Разглядывание постаментов мертвецов неблагодарное дело, потому я сосредоточилась на своём задании. Склеп. Ближайший склеп был отгорожен от прочих могил высоким металлическим забором в виде тянущихся ввысь колонн, соединённых друг с дружкой плетями дикого винограда. За этим склепом в хаотичном порядке виднелись ещё несколько, оформленных в самых разных стилях. Один походил на модную застеклённую столичную высотку, утопающую в солнечных бликах, другой смахивал на пещеру, в которой вместо дверей были два маленьких окна с решётками, между которыми горели свечи. Я открыла калитку, ведущую к первому склепу, вошла и замерла. Сзади что-то треснуло. Я обернулась – никого. Или показалось, или эти звуки издала калитка. В любом случае, всякая ерунда не должна была меня отвлекать. Я подошла к двери в склеп, легонько толкнув её. Дверь по инерции открылась и внутри я не увидела ничего, кроме расписных стен и большой таблички с именем какого-то великого деятеля. Наверное, тут хранился его прах. Отчего-то войти внутрь я не осмелилась. Страха перед смертью, мертвецами или кладбищами у меня никогда не было, но сейчас почему-то стало не по себе, и зайти на территорию мертвеца я себя так и не заставила. - Нат, а что я, собственно, ищу? Какую-то потайную дверь или что-то вроде того? Если машина выехала с кладбища, значит, где-то должен быть гараж, чтобы эта самая машина там поместилась. Не протащат же они её через тайный ход, – высказала свои мысли я максимально тихо, боясь случайно наткнуться на чужие уши. Я снова оглянулась – никого, а ощущение, что я здесь не одна всё равно не исчезало. - Верно мыслишь. Ищи что-то объёмное. Может, сторожевое депо или большой склеп, – предложил Нат. Я свернула за угол склепа и направилась дальше, не задерживаясь взглядом на большинстве надгробий. Сколько судеб здесь погребены… Старики, дети, разлученные смертью пары. Вряд ли эти люди хотели умереть, но никто их не спрашивал. Сколько дел остались незавершёнными после их ухода? - Знаешь, смерть – не повод увиливать от свидания, Лафлауэр. Если ты умрёшь, то попадёшь в персональный ад, где свидания будут бесконечны. - Прости, но я не вижу в них смысла. Мы с тобой знаем друг друга, как облупленные! На свиданиях люди типа познают один другого, а что тебе во мне познавать? О погоде говорить, что ли, будем? Какая-то тупая формальность. Можно и дома болтать. - Дурак ты. Это просто хороший способ провести вместе время, вот и всё. Без других людей. Без работы и неприятностей. - Я буду чувствовать себя не в своей тарелке. Из-за этого ты решишь, что я совсем уж непривлекательный придурок, нифига не получится, и я умру в страданиях. – Хоть и слова Натаниэль произнёс совсем не весёлые, я всё равно заулыбалась. Его волнение просачивалось сквозь расстояние, но почему-то оно не отталкивало, а наоборот. Надо же, Нат переживал, как бы не произвести на меня плохого впечатления, после всего-то, что мы пережили. - Значит, не будем называть это свиданием. Мы просто погуляем по лесу, – приободрила Ната я, случайно заметив странное надгробье. Невысокое, но старое, ухоженное и аккуратное. Судя по всему, работал над ним талантливый скульптор, поскольку правая его половина походила на высеченную из камня птицу с объёмным рисунком крыльев и головы. Похоже на ворона с изумрудом вместо глаза. Я коснулась головы птицы, ощутив твёрдость камня, которого время не задело. Каждое пёрышко на крыле ворона высечено отдельно. Сколько нужно было потратить на это времени? Пока что это надгробье было самым старым из всех увиденных мною, а ещё на нём у самого основания было что-то нацарапано. Я пригнулась, чтобы посмотреть, но вместо коряво выцарапанных слов остановилась на имени того, кто тут был похоронен. До сих пор, я не замечала его, засмотревшись на воронью фигуру. - Нат, а Дейл ведь родом из Пятого, да? - Ага, а что? - Значит, это однофамилец. Наткнулась на старую могилу, в которой похоронен какой-то Андерсен и... – Я осеклась, потому что наискось от этой могилы заметила ещё одну со знакомым именем. Это надгробье выглядело в похожем стиле, только новее. – Странно. Кто такой Тэаме фон Андерсен? - Без понятия. - А Руана Дельведжи? - Откуда мне знать? – возмутился Нат, явно не желая заморачиваться столь очевидными параллелями. - Настоящая фамилия Ады – Дельведжи. Ты сам выдал её секрет, что Дельвега – переделанный вариант. Дельведжи и фон Андерсен могут быть предками Ады и Дейла? У них столичные корни, что ли? - Чёрт! – выпалил Нат, вслед за чем послышалось странное стрекотание по ту сторону наушника. - Что? - Шоу начинается. Они объявили тревогу. - Уже? – всполошилась я. Наше резервное время вышло. На базе заметили, что машина с пленницей всё ещё не прибыла, хотя уже должна была вернуться. – Что у тебя там происходит? – спросила я, поёжившись от высоких частот, острых будто лезвие, зазвеневших в моём ухе. Если эта визжащая ерунда и есть сигнал тревоги, то сработает он не только на базе, но и в каждой машине чистильщиков. – Эй, Нат? – Я забеспокоилась, внимательнее прислушиваясь к звукам. Шуршание, шелест, сигнал тревоги, стрекотание, а гул мотора напротив исчез. - Твою дивизию! – закричал Нат, но мне, несмотря на это, полегчало, ведь я уже успела начать паниковать из-за его молчания. – Машина заглохла! - Так заведи её. - Хрень какая-то. Не могу пошевелить ключом. Нихрена не работает! По ходу все машины связаны с базой и они вырубили мою! Эта падла не хочет заводиться. - Так заведи её без ключа! Натаниэль немного помолчал, как бы обдумывая моё предложение. И почему он никогда не видит лёгких путей? - Слушай, по ходу за мной должны выехать, значит, где-то на кладбище проявится активность. – Я осмотрелась – никого. Наверное, на этом кладбище я вообще была единственным живым человеком. – Следи за всем, что там будет происходить. Любая активность – маяк. - Никого не видно. - Сигнал тревоги заглох, значит, они уже выезжают, – лепетал Нат. – Плантарь кладбища здоровенный. Беги вглубь него, чтобы увеличить обзор, иначе ни черта не заметишь. Ещё не дослушав, я сорвалась с места и понеслась между могилами вперёд, лихорадочно осматривая территорию. Как же много тут надгробий! Высокие низкие, широкие, красочные, мрачные, гранитные, металлические, серебряные, пластиковые. Наверное, в живых ходит меньше народу, чем похоронено здесь. Я оббежала вокруг три склепа, заглянула внутрь, но все они оказались обыкновенными хранилищами праха. Случайно я заметила какую-то суматоху. В поле моего зрения, вдалеке, шевелилось что-то тёмное. Людские фигуры! Наверное, это было чересчур опрометчиво, но я побежала прямо к ним, на ходу доставая коммуникатор с сомнительным оружием в виде электрошокера. Я не знала, чего добивалась своей открытостью – отвлекала их внимание от Ната, пыталась нагло вломиться на их базу или собиралась атаковать шайку, в которой с виду собралось не меньше десятка человек. - Да, чтоб тебя! – воскликнул Нат на фоне уже привычного гула. И спрашивать не нужно, чтобы понять – Нату удалось завести машину. – Затухните, тупицы! - Что у тебя там? - Лошары Ланы проснулись и теперь колошматят по стенкам кузова. - Куда… ты… едешь? – запыхавшись, спросила я, надеясь, что Нат поймёт обрывки произнесённых мною слов. - Рандомно передвигаюсь. Пока я не положу их систему связи с базой и другими машинами, мне не скрыться и это вдвойне хреново, потому что они отрубили бортовой компьютер. - Значит, бросай машину! - Да что ты говоришь? – язвительно спросил Нат. – Я отвлекаю внимание от тебя. Брошу машину – накроют нас обоих. Натаниэль был прав. Наша с ним безопасность зависела от того насколько быстро я могла шевелить ногами. Я бежала изо всех сил, с каждой секундой видя цель отчётливее, но то, что я увидела, не особо меня порадовало. Я бежала всё медленнее, пока, наконец, не остановилась, рывками хватая воздух. Эти люди не походили на подчинённых Ланы. Они нерасторопно копались около длинного, как врата надгробья, странно жестикулировали и говорили нараспев. Пара мужчин, а остальные женщины всех возрастов, как одна одетые в нагромождённые всякими стразами и лентами чёрные платья разной длины. У одной девчонки платье едва скрывало задницу. - Просто класс! – выдавила я, понимая, что привлекла их внимание. Три девицы доселе молившиеся на надгробье активно размахивая руками, остановились и уставились на меня, выражая своими лицами негодование из-за того, что я их прервала. Тётушка постарше даже подняла вуаль, чтобы лучше меня рассмотреть, точнее, мои босые ноги с чёрными от земли стопами. В руках у девиц горели маленькие свечи в золотых подсвечниках, а около постамента посапывали точно такие же, выложенные в форме сердца. Интересно, кого эти ребята с утра пораньше тут почитали? Не успела я развить эту мысль, как у меня за спиной послышался гул, который я слышала последние минуты в своём наушнике. Оборачиваясь, мне казалось, что я застряла в болоте, оттого движения представлялись до невозможности заторможенными. - Какого чёрта? – нахмурилась я, глядя как от одного из просмотренных мною склепов отъезжал грузовик точно такой же, на котором ехали мы с Натом. Я бросилась за ним к тому склепу, откуда он… выехал? Да как этот мордоворот вообще в помещение склепа влез? Внутри не было и намёка на какой-то лаз, как же тогда машина оттуда выехала? Ответ вырисовался сам собой. Грузовик попёр прямо по могилам, как вездеход, способный стереть со своего пути всё, но самое странное – надгробья не разбивались. Они исчезали под колёсами машины, а когда та отъезжала, возвращались в прежнее положение, как чёртовы двери в столичных магазинах! Грузовик пронёсся по той линии надгробий, где как раз располагались могилы неких фон Андерсена и Дельведжи. Или их макеты. Машина на всех парах промчалась под аркой и вырвалась наружу, будто ошпарившийся дикий зверь. Я на мгновение взглянула назад и испытала очередную порцию отвращения к капитолийцам – те продолжили свой ритуал, абсолютно игнорируя весь этот движ с возникшей из ниоткуда машиной. Я пронеслась мимо свежевырытой могилы около склепа и бросилась к двери. На сей раз, она была заперта. Поднявшись на носочки, я приткнулась к окну, но по ту сторону ничего нового не заметила. Расписные стены, золотая отделка и три неизвестных мне имени на стене напротив. Над каждым именем величественно располагалась одна большая буква украшенная иллюминацией – старинной разновидностью клинописи. - …найду тебя и прибью! – раздался обозлённый голос в моём наушнике. Всё это время Нат что-то кричал, а я настолько увлеклась, что и не замечала этого. - Вход в склепе, только я не пойму где. - А отвечать мне не судьба, да? - Я бежала за машиной чистильщиков и не слышала. - В следующий раз поверх наушников натяну тебе слуховой аппарат! - Отвали, – прошипела я, обходя склеп по кругу. Я пыталась нащупать что-нибудь, что угодно, что сошло бы за ручку или рычаг, но эта круглая халабуда с расписной крышей в форме шапки гриба больше смахивала на карусель без начала и конца, нежели склеп, откуда могла выехать машина. Я отступила на пару шагов назад, чтобы осмотреть его, но не увидела ничего похожего на ворота, через которые мог бы протиснуться грузовик. А может, я просто неверно соображала. Надгробья исчезали под грузовиком, так почему и склепу не исчезать? Я вытащила коммуникатор в надежде, что он поможет мне разобраться с поиском замка, но чья-то рука схватила меня за платье, оттянула назад, я, взвизгнув, не устояла и почва ушла из-под моих ног. Полёт оказался совсем коротким, и дно нашлось быстрее, чем я предполагала, в сопровождении тупой боли во всём теле. С полминуты я находилась в состоянии прострации, не понимая, где верх, а где низ. Плечо, лодыжка и копчик ныли так, что я едва могла пошевелиться. Холодная и сыпучая чёрная земля, будто вуаль, покрыла собой мои руки, ноги, платье, волосы. Я нащупала стенки, ограничивающие меня, и пришла в ужас – они были выше раза в два! Свет падал на меня лишь сверху, покоряясь прямоугольной форме свежевырытой могилы. - Чёрт подери, – пролепетала я, заставляя себя встать. Стоило мне подняться, как лодыжка напомнила о себе настолько острой болью, будто мне в ногу вонзили нож. Я могла стоять, но, чёрт возьми, как же это было больно! - Что у тебя? Мейсон? Джоанна, блин! - Кажется, я в мог… Не успела договорить я, как мой единственный источник света сверху что-то перекрыло, а спустя всего мгновение на меня грохнулось нечто плотное и мягкое. Я упала на колени, стягивая с себя этот ковёр, а когда стянула, пришла в ещё больший ужас – это была аккуратно выстриженная газонная трава, снятая вместе с тонким земляным покровом. Естественно, она была прямоугольной формы под стать самой могиле. Похоже, мне не показалось, и на кладбище действительно кто-то был. Может, люди Ланы меня заметили? Или те тупые ритуаловеды решили пошутить? Я готова была поклясться, что чувствовала эту руку, почти коснувшуюся моей спины, но если это и правда было так, почему просто не свернуть мне шею? К чему эти сталкивания в могилу и закидывания травой? Что за детский сад? Я приготовилась взять свои слова назад, когда с обеих граней могилы высунулись двери-лопасти, соединившиеся в единую целую, полностью перекрыв мне видимость наверх. В земляной коробке моментально стемнело. Пласт двигался прямо на меня. Он уже почти полностью перекрыл мне доступ света и если бы не горящий монитор коммуникатора, я бы растворилась в кромешной тьме. - Плохо дело! – крикнула я. Пласт двигался слишком быстро и так, невзначай, уже прополз половину пути, почти дотянувшись до моей головы. Воздуха стало катастрофически мало, как будто его кто-то выкачал. Паника охватила меня с головы до ног, и я поёжилась от мнимых мурашек, пробегавших по спине. Я опустилась на колени, пригибаясь к земле, понимая, что пласт продолжает спускаться и вот-вот придавит меня к чёртовой матери! В ушах что-то затрещало, волосы зацепились за наушник и тот выпал. Я в панике бросилась его искать, подсвечивая себе коммуникатором, но тот как сквозь землю провалился. Пласт подобрался совсем близко, и теперь мне пришлось улечься, чтобы он меня не придавил. Шипение механизма навевало ещё больше жути, и я наконец-то поняла, что оказалась в ловушке. Вариантов выкрутиться немного, потому я приподняла обе ноги и стала толкать пресс назад, чтобы он хотя бы прекратил опускаться, но тщетно – механизм был рассчитан на вес в несколько раз больше меня. От безвыходности я стала кричать. Орала, колотя по земляным стенам и надвигающейся на меня плите. Воздуха совсем не осталось. Голова закружилась, к ней прилила кровь, а тело дрожало, каждой клеткой предчувствуя скорый конец. Я не запомнила, о чём думала в эти последние мгновения, потому как всё выветрилось из головы после того как плита остановилась, а затем и вовсе стала удаляться от меня. Шипение её механизма стихало, а воздуха, кажется, становилось больше. Я отчаянно хватала его ртом, будто вынырнула из воды, не осознавая, насколько ничтожной выглядела из-за приступа паники. Понимание того, что плита поднялась наверх, раскололась пополам, и устроилась по бокам могилы, пришло с запозданием. Я таращилась наверх, не замечая нависшей надо мной человеческой фигуры, не замечая верёвки, спустившейся ко мне, не замечая того, что лицо человека мне знакомо. - Зачем орать, если вылезать из ямы не хочешь? Оцепенение постепенно отступало и я начала чувствовать кончики пальцев, холод земли и жжение в глазах из-за того, что всё это время не моргала. Голос был мне знаком, но он как будто преобразился. Стал немного грубее привычного, объёмнее и чище, почти как слезинка. Этот голос принадлежал к тому разряду голосов, который хотелось слушать и слушать. Не только голос оказался знакомым. Черты лица мужчины, его комплекция, внушительный рост и светлые волосы возникли как будто из полузабытого сна. Чувство дежа вю смешалось с реальностью и моими фантазиями насчёт того, как выглядел настоящий Норман Лафлауэр. Он был одет в белые свободные штаны и белую рубаху с закатанными по локоть рукавами, отчего походил на громадное белое пятно. - Короче, я пошёл. – Он уже развернулся, собираясь уходить вместе с верёвкой, и я торопливо закричала, хватаясь за её кончик. Верёвка поползла наверх, утягивая за собой и меня. Я цеплялась телом за землю, та осыпалась мне на голову и под платье, мелкие песчинки царапали кожу, пока, наконец, меня не подхватили крепкие мужские руки и не бросили на землю снаружи. Похоже, Норман с девчонками особо не панькался в отличие от Натаниэля. Не успела я отряхнуться, как отец Ната схватил меня за плечи, пристально всматриваясь в лицо. Он выглядел чрезмерно бодрым, даже взвинченным, как для человека, якобы помирающего в трущобах Ланы. Стоило мне открыть рот, как Норман схватил меня за волосы и отдёрнул назад. С одной стороны я была рада, что это был парик, с другой – хренов парик цеплялся за мои волосы, и боль была более чем настоящей. - Лайдер объявилась, – прошипел он. – Самопохорониться планировала? – Он дёрнул меня за волосы сильнее и они рывком сползли с головы, вырвав пучок моих волос. Я вскрикнула, хватаясь за место, откуда выскублась прядь. - Совсем обалдели! – со злостью вырвалось у меня, но Норман и глазом не повёл. Парик остался в его руках и вид у него был явно сконфуженный, чуть ли не разочарованный. - Это ещё что за маскарад? – спросил он, изящно, но шустро вытащив из-за пояса на спине пистолет и направив его в мою голову. - Нат скажет вам спасибо за то, что общипали его подружку, мистер Лафлауэр. – Я пыталась ответить максимально вежливо, но горящая от боли кожа головы сделала меня раздражительнее, чем я могла себе позволить. Норман заиграл челюстью, как бы раздумывая, но ведь он уже всё понял и просто… выпендривался. В точности как его сыночек. Из-за этого я стала чувствовать себя ещё более неловко. Первая встреча с родителем друга всегда волнительна, но этот случай в разы сложнее любых других. Я наслышана о том, что Нат и Норман очень похожи и если управу Нату – своему ровеснику я найти могла, то как наладить контакт с тем, кто вроде как Нат, только в отцы мне годился? - Ты подруга моего сына? – Норман склонил голову, скептически рассматривая меня с головы до ног. И что он, интересно, хотел увидеть? – Как-то маловероятно. Что это значило? Что я потрёпанная, грязная, зашуганная с прилизанными к макушке волосами, потому что на них прикрепили парик, не гожусь в подруги его сыну? Или что я слишком двинутая, коль припёрлась сюда? В любом случае пушку Норман убирать не собирался. Я уже хотела намекнуть ему на это, но он схватил меня за руку и потащил в склеп, по прежнему держа оружие наготове. - Как зовут моего младшего сына? – неожиданно спросил он, затягивая меня через открытую дверь внутрь склепа. Как порядочный человек, дверь он за собой захлопнул. Щёлкнул замок. - Что вы за отец, если детей своих не помните? – фыркнула я, мысленно выругавшись. Не думала, что рядом с Норманом превращусь в такую невежду. - Я задал вопрос, – настаивал на своём он, и я ощутила, как немеет моя рука из-за его хвата. Нет, Норман не пытался сделать мне больно, а голос его не звучал угрожающе или даже строго, но я отчего-то сильно напряглась, как будто загремела на допрос. - Нини. Вы так назвали его, потому что не придумали ничего оригинальнее на букву «Н». Норман обернулся, и я подметила, что его лицо смягчилось. Хороший знак. - Осуждаешь мой креатив? – Так легко и непринуждённо спросил он, как будто мы вели какую-то приятную беседу о погоде, параллельно набирая пальцами какую-то комбинацию под… буквами имени умершего? Я присмотрелась к действиям Нормана. Создавалось впечатление, что он набирал какой-то код на сенсорной панели, но откуда ей быть... – Прогуляешься со мной? – спросил тот, и вся стена перед нами рухнула вниз, как будто её и не было. За показательной стеной с прахом оказалась ещё одна, настоящая, а та, что стояла перед ней, превратилась в лестницу, ведущую куда-то вглубь. Отец Ната не стал дожидаться, пока я добровольно отправлюсь с ним, и всё так же держа меня за руку, повёл к новоявленному лазу, ведущему под землю. Голубоватое свечение ударило мне в глаза, и я мысленно вспомнила о том, что это обожаемый Ланой цвет, который она пичкает повсюду. - Любимая сладость Натаниэля? - Как будто у него есть что-то нелюбимое, – пробормотала я, а затем всё же добавила. – Ананасовый торт. - Любимый цвет? - Фиолетовый. - Запах? - Ландыши. Проверяете, та ли я за кого себя выдаю? - Проверяю, насколько хорошая ты подруга. - О, – протянула я, довольствуясь тем, что Норман наконец-то убрал пистолет. – И как? Гожусь? - Норман Лафлауэр. Папа Натаниэля. – Норман неожиданно отпустил мою руку и на ходу протянул свою ладонь для рукопожатия. - Джоанна Мейсон, – пробормотала я, всё ещё пребывая в состоянии «между небом и землёй». В голове не укладывалось, всё то, что произошло за последние несколько минут, отчего я не могла здраво мыслить. Я протянула руку Норману, тот бережно взял мою ладонь и, проявляя небывалую учтивость, поцеловал её, как будто я была какой-то почитаемой особой. - Приятно познакомиться воочию с подругой моего сына, которая едва не провалила мои планы. Это ведь благодаря тебе Натаниэль меня отыскал? Я встряхнула головой, отняв у отца Ната свой парик, и нахлобучила его обратно, игнорируя последний вопрос Нормана. По винтовой лестнице мы спустились в тесный невысокий коридор, освещение в котором слепило глаза. Оттуда поспешили к дальнему его концу, минуя множество кабинетов с полупрозрачными дверями, за которыми виднелись люди, почему-то не бросающиеся на меня. Они метались по ту сторону дверей, но к нам не выходили, хотя видели нас и слышали наши шаги. Всё в моей голове спуталось окончательно. Согласно нашему с Натаниэлем плану всё должно было быть иначе. - Где все люди? Почему нас не задержали? Как отсюда выехала машина? Почему вы… Я думала, вы чуть ли не при смерти. Это вы столкнули меня в яму? - Чтобы потом вытащить? – Норман остановился около кабинета, у которого вместо номера на вывеске были обозначены какие-то буквы. Отец Ната достал из кармана карточку, приложил её к сенсорной панели и дверь открылась. Норман буквально влетел внутрь, затягивая и меня, затем захлопнув дверь. Человек-ураган. Всё в его руках горело. Я и одуматься не успела, как он уже оказался около компьютеров, точнее, одного большого компьютера, склёпанного из трёх. Вместо привычного монитора в стене напротив был встроен здоровенный экран, занимавший добрую её половину, а панель управления распростёрлась на всю крышку стола. По обе стороны компьютера стояли узкие, но высокие шкафчики молочного цвета, содержимое которых почему-то валялось снаружи, на полу, хотя шкафы были закрыты. Только я собралась задать Норману очередной вопрос, как шкафчики затряслись, и моё сердце чуть не упало в пятки. - Что со шкафами? – вырвалось у меня. - Они действовали мне на нервы. Что? Я нахмурилась, наблюдая за тем, как отец Ната, копался в компьютере, ловко чеканя пальцами по панели управления. Он даже не обернулся, но его ответ и без того ясен. - Вы туда людей затолкали? - Диспетчерская, по-твоему, обычно пустует? Конечно, затолкал и запер. Мы свободно спустились, прошли по коридору, вошли в диспетчерскую и никто нас даже не попытался остановить. Так и знала, что на простое везение не очень-то похоже. - Всех остальных тоже, – добавил Норман, догадавшись, о чём я задумалась. - Кто-то столкнул меня в могилу и чуть не спрессовал. - Отсюда никто не выходил, милая. Я заблокировал все двери, средства связи, сигнализации, пожарную безопасность и электричество в отдельных секторах. Сейчас в рабочем состоянии лишь диспетчерская и моя вездесущая карта. – Он всё так же не глядя, помахал картой перед моим носом и сунул её обратно в карман. - Круто, тогда какая тварь хотела меня убить? Кладбище пустовало, значит, кто-то из ваших меня выследил! – Я переминалась с ноги на ногу, довольствуясь тем, что боль в лодыжке попустила. - Камеры видеонаблюдения и тепловизоры я тоже отключил. Может, кто-то сидел у тебя на хвосте? – Норман простонал и опустил голову. Волосы закрыли его лицо, когда он склонился над панелью управления, затем запустил пятерню в волосы и выпрямился. – Ты знаешь, куда направляется Натаниэль? – неожиданно спросил он, и у меня перехватило дыхание. Я ведь лишилась связи с ним. - Я потеряла наушник в той могиле, – пробормотала я. – А позвонить ему на коммуникатор не могу. Либо он его разбил, либо выключил. А что случилось? Я присмотрелась к экрану и поняла, что отец Ната вывел на него здоровенную и чертовски перегруженную карту столицы. На ней было отмечено буквально всё, вплоть до названий самых мелких ларьков, оттого она выглядела как мозаика. - За ним отправили несколько конвоев, вот что. - Нат должен был отвлекать внимание, пока я искала бы вас и лекарство. Нужно найти его и быстро уходить! - Лекарство не проблема. – Начал Норман, не отрываясь от панели управления. – Я узнал про то, что Натаниэль болен на прошлой неделе. Тогда я ещё был прикован к постели, но с этим нужно было что-то делать. Каждый день мне приносили дозу лекарства, причём настолько мизерную, что она не могла меня излечить, лишь поддерживала жизнь. Я был для этих шатьев-братьев чем-то типа консервы. Бросить Натаниэля на произвол судьбы я не мог, потому целую неделю не принимал лекарства, копя их. Конечно, процент того, что я бы скончался варьировался в пре… Неважно. Мне повезло, что я протянул эту неделю, а затем принял лекарство залпом. Всю неделю я обдумывал, как выберусь отсюда и сегодня, сейчас, всё провернул. – Норман потянулся к заднему карману своих штанов и вытащил оттуда маленький пластмассовый пузырёк с таблетками-горошинами. Он подбросил его вверх так, чтобы я поймала и я, протянув руку немного вперёд, схватила бутылочку, крепко и торжествующе сжав её. – Тут этого добра дофига. Ой, прости, вырвалось, – заулыбался он, косясь в мою сторону. – Некрасиво получилось. Обычно с дамами я само очарование. – Он подмигнул мне, а пальцы его продолжали шастать по панели. – Надеюсь, Нат нигде не раздобыл кровь переродка? Люди, запертые в шкафах, что-то нервно бубнили, попутно колотя руками и ногами по дереву, но Норман, похоже, ничуть не беспокоился. Неужели он всегда такой человек-стальные-нервы? Или просто пофигист? Как он вообще затолкал их туда, не схлопотав ни единого синяка? - Нет, он не успел. Я убедила его в том, что кровь его убьёт. - Так и есть. Он, что не знал этого? - Ваш сын иногда очень тупит, – сказала я, не подумав, но поспешила добавить. – Простите. - Держишь его в ежовых рукавицах, да? – лукавая улыбка не сходила с лица папы Натаниэля, и это напрягало, хотя тот и не смотрел на меня. В кончиках пальцев покалывало, а лицо обдало незримым жаром неловкости. – Давай ты не будешь оторопевать передо мной, хорошо? Папочка Норман не дурак и прекрасно понимает, почему ты здесь. Хотел бы я, чтобы моя Ли хоть раз прискакала мне на помощь. - Ли? - Мою жену зовут Маклиар. Я называю её Ли. Ты разве не знакома с ней? - Познакомилась, когда ваш дом сожгла, – неловко проговорила я, ожидая от Нормана хотя бы негодования, но нет, с чего бы? Он был спокоен, как будто сам сжёг пару десятков домов своих знакомых. - И как она тебе? Я прокрутила в голове немногочисленные воспоминания о матери Натаниэля, мысленно пытаясь описать их одним словом. Маклиар Лафлауэр как раз та женщина, которая идеально подходила Норману с его закидонами. - Сильная женщина, – констатировала я, вспоминая, как та перетягивала дверь на себя, чтобы не впустить меня в свой дом. - Представляю, как она мне обрадуется, – протянул Норман, заметно померкнув. - Вы сказали, что за Натом отправили несколько конвоев. Что это значит? Думаете, его поймают? - Все машины снабжены навигационной системой, а ещё они подключены к центральному управлению и оно располагается не в этой диспетчерской. - Вы хотите сказать, что эти конвои его видят? – встревожилась я. - И едут точно за ним. - Значит, и нам нужно ехать! – потребовала я, в горячке схватив Нормана за рукав, по привычке, забывая, что он – не Нат, хоть и очень похож. К счастью, Норман и глазом не повёл, хотя другой бы на его месте, наверное, возмутился. Что-то мне подсказывало, что и с этим Лафлауэром я смогла бы найти общий язык. - Мне нужна ещё минута, и я сделаю Натаниэля невидимым для других, а он наоборот сможет их видеть. Центр отключил его машину ото всех примочек. Я должен помочь ему продержаться до тех пор, пока мы его не догоним. Ты со мной? - Шутите? А что потом? Что будем делать, когда нагоним его? Норман повернулся ко мне в пол-оборота, одной рукой упираясь в бок, второй, не глядя, шевеля пальцами по сенсорной панели. - А что вы собирались делать согласно своему плану? Я приоткрыла рот и судорожно сглотнула, понимая, что этот эпизод мы с Натаниэлем не обсудили. Наверное, потому, что никто из нас по-настоящему не верил в успех этой вылазки. - Не загоняйся по этому поводу, милая. У нас есть один козырь в руках. – Норман вновь повернулся к экрану, что-то пискнуло и на его лице проступило то самое торжествующее выражение, которое случалось, когда Нату что-то удавалось. Он действительно был сыном достойным своего отца. – Есть. Ты ещё стоишь? В путь бегом-бегом-бегом! Я снова поразилась стрессоустойчивости старшего Лафлауэра. Чёрт возьми, ты же валялся прикованным к койке столько времени, неужели после такого возможно воодушевление? Норман схватил меня за руку, словно я была маленькой девчонкой, и поволок прочь из диспетчерской в коридор, а оттуда наверх. Я не сопротивлялась. Мой отец нечасто брал меня за руку, хотя я признаться вообще такого не помнила. Наверное, он так делал в детстве, когда я держалась ещё недостаточно устойчиво на ногах, но сейчас ему такое в голову точно бы не пришло. Норман был другим. Я столкнулась с ним лицом к лицу минут десять назад, но он уже успел расположить меня к себе. Я даже не могла объяснить чем. Он хватал меня за руку, будто я приходилась ему маленькой дочкой, хотя и видел впервые. То, как он говорил, то какими эмоциями озарялось его лицо, то тепло, которое исходило от его рук – всё было знакомым и незнакомым одновременно. Одно я могла сказать точно – Норман добрый человек. В его возрасте и при его образе жизни такими люди бывают редко, но он почему-то оставался очаровательным. Его душа – моя ровесница. Меня стало стыдно. Кто же знал, что Нат зайдёт так далеко? «Ты во мне что-то сломала». Он сделал мне так же больно, но в итоге всё равно виноватой осталась я. Я успела уже тысячу раз подумать о том, что совершила глупость, что оно того не стоило и пороть горячку было глупой затеей, но время нельзя отмотать назад. Наверное, на месте Натаниэля я чувствовала бы себя так же паршиво, если бы увидела его с какой-то подружкой, вроде Шарлотты. Я и опомниться не успела, как мы оказались в небольшом ангаре, где покоились порядка дюжины одинаковых машин, но… куда мы попали? Всё те же стены и то же освещение, значит, мы не выбрались наружу. Норман о чём-то тихо говоря, приложил карточку к сенсорной панели на арке, ведущей к череде машин. Я следовала за ним, постепенно понимая, что мы всё ещё под землёй, а это место не просто ангар. Это что-то вроде посадочной полосы. Я видела как машина отъезжала от склепа, значит, она каким-то образом доставлялась наружу. Мистер Лафлауэр открыл передо мной дверь, как бы приглашая в салон грузовика, чему я не задумываясь, повиновалась. Сам он сел на водительское место, набрал что-то на панели управления справа от руля и платформа, на которой стояла машина, стала подниматься вверх. - Дискриминация левшей, – улыбнулся Норман, выдёргивая меня из состояния задумчивости. Я покосилась на сенсорную панель и улыбнулась. Папа Натаниэля левша. А я уже почти поверила в то, что у Ланы повсюду комфортабельные условия. Платформа уверенно поднималась вверх и чем выше мы вздымались, тем светлее становилось вокруг. Я прижалась к окну, выглядывая наружу, и ахнула. Высоко над нами распростёрлось небо, а по бокам выступили какие-то автоматические механизмы в точности повторяющие две половинки того пресса, который едва меня не сплющил. - Как они успели выстроить всё это? – прошептала я, надеясь запечатлеть в памяти каждую мелочь. Новые поршни, зелёный покров травы, спустившийся вниз и отъехавший в сторону, как диван-раскладушка. Под травой расположился слой земли, вернее, смесь чего-то с землёй. Я не знала наверняка, но мне показалось, что это нечто вроде платформы, которая отвечает за твёрдость, ведь иначе, прогуливаясь снаружи, можно почувствовать, что в данной точке под травой пустота. - Большинство объектов, которыми руководит Лана, были построены давно, – ответил Норман, хватаясь за руль. Платформа остановилась. Мы оказались снаружи, а склеп позади. Секундное промедление – и мы сорвались с места, двигаясь точно на надгробья, чудесным образом, исчезающие под нашими колёсами. – Тогда ресурсов было значительно больше, как и рабочей силы, потому сооружение подобных баз считалось почти плёвым делом. - Разве после Тёмных времён рабочей силы было больше, чем сейчас? - А я сказал, что это строилось после Тёмных времён? – Норман коротко взглянул на меня, почти не сдерживая улыбку. – Многие объекты возведены намного раньше. Лана всего лишь движущая сила их клана. В разные времена их возглавляли разные люди, и каждый из них продвигался вперёд, оставляя потомкам всё больше возможностей для воплощения планов в жизнь. Лана – краеугольный камень. Она считает, что все до неё подготавливали почву, а она должна перейти к решительным действиям и превзойти всех. Хуже всего то, что она реально способна на это. - На что? - Реформацию. Перезагрузку общества, власти, морали. - Она хочет подвинуть Сноу, но у неё ничего не выйдет. Этот старый хрыч прирос к своему креслу и какой бы крутой Лана ни была, у неё не получится избавиться от него. У Сноу крепкая поддержка, опыт многих лет правления и всякие примочки в виде армии и вооружения. Лана уже пыталась вломиться в столицу, но её план рухнул ещё в процессе репетиции. Мы с Натаниэлем невольно приняли в ней участие, – хмыкнула я, отворачиваясь к окну. Я откинулась на сидение, наблюдая за тем, как проносятся мимо заборы, машины, дома и люди. - Лана осознает свои слабости, избавится от них и попробует снова. Она не из тех, кто отступает. Смысл её в жизни в том, чтобы добиться успеха и пусть с сотого раза, но она это сделает, даже если будет уже старухой. Эти люди слишком крепко впились когтями во всех нас. - Но кто они? Какая-нибудь секта? - Сообщество. Старое и влиятельное. Они знают всё то, что пытался стереть со страниц истории Сноу и ему подобные. Годами эти люди накапливали ресурсы, деньги, приспешников. Их цель не просто захват власти. У сообщества есть своя идеология, свой менталитет. Они не похожи на нас, они будто отдельная нация. У них есть чёткое представление о том, каким должно быть общество. Они считают необходимым отфильтровать его. - В столице все жируют, а в Двенадцатом пухнут с голоду, куда уж ещё фильтровать? - Не в этом смысле. Такие как Лана видят всё в чёрно-белом свете. Так вот белый – это люди с потенциалом, а чёрный… - …отбросы. - Именно. Лана считает, что катастрофы и войны – способ очистки, возможность перезагрузить общество заново, возможность сделать его идеальным. Её внимание привлекают умные люди. Гении. Кинберг считает, что за ними будущее, что нужно удалить бракованные экземпляры и выстроить с нуля общество разумных людей. - Так вот, что ей нужно? Убить всех тупых, чтобы умные плодились? - Не убить. Изолировать и использовать в качестве рабов и исполнителей грязной работы, пока не накопится достаточное количество нового общества гениев. Затем да, убить. - Конченая психопатка, – проворчала я, вспоминая слова Натаниэля насчёт того, что Лана хотела от меня избавиться. Она постоянно хотела от меня избавиться, да всё не получалось. Наверное, я жутко выводила своей тупостью и недалёкостью, её, королеву гениев. – Так вот почему она так бесится из-за меня и того, что я мешаюсь под ногами у Ната. - Не только поэтому. – Я заинтересованно повернулась к отцу Натаниэля. Постепенно я начинала понимать, почему он не сбегал из плена. Он теперь, наверное, в курсе многих деталей. – Лана ведь генетик. Она считает, что Нат должен общаться с равными себе, чтобы в будущем, когда у него будут дети, в них изначально были заложены склонности к гениальности. – Норману эта тема явно была неприятна. – Иными словами, Лана хочет, чтобы жена Ната была такой же умной как он. - Класс. - Я не имел в виду… - Мне понятно. Я себя гением никогда и не считала. Я в школе едва с физикой справлялась, если было у кого списать. К тому же к жене Ната я тоже никакого отношения не имею. – Я прокашлялась, надеясь, что Норман не станет докапываться. – Ясно, что Лана так просто не отстанет от него. - В своё время у неё были такие же виды и на меня, но её планы провалились, тогда она стала наблюдать за Натом. Чем старше он становился, тем сильнее Лана уверяла себя в том, что однажды он окажется членом её организации. - Кинберг вообще в курсе, что вы женаты? - Она не одобряла мой выбор. Видимо, не верила, что у нас с Ли могут быть дети, способные её заинтересовать. Лана до сих пор считает, что наши с ней совместные дети были бы умнее Натаниэля, Ника, Ноя и Нини вместе взятых. - Двинутая, – хмыкнула я, представляя себе как Лана насильно заставляла бы Ната ходить на свидания с какой-то зубрилкой. От представленного на душе стало только хуже. – Вы же работали с ней, да? Неужели не заметили её психопатость? - Все учёные немного психопаты, – пожал плечами Норман, тормозя перед поворотом. В стороне от нас раскинулся здоровенный парк аттракционов, освещаемый разноцветными огнями, готовыми дотянуться, казалось бы, до самого неба. – Поначалу я ничего о ней не знал. Для меня это была очередная коллега, но со временем я узнавал о ней всё больше, пока не понял, что этой дьяволице по силам всех погубить. У неё есть ресурсы, деньги, возможности, ум, верные подданные, идея. Ей не хватает лишь толпы. Лана находится в очень выгодном положении. Капитолий ни за что не поверит в её предательство, поскольку она годами вырисовывала образ прилежной капитолийки. - Почему же вы её до сих пор не убили? Вы ведь работали с ней. Гнили в её плену. - Лана, вне всяких сомнений, сильный игрок, но если избавиться от неё, организация установит нового лидера. Ничего не изменится, пока мы не вытащим наружу местоположение всех их баз, точек, имён её прихвостней. Пока вся их сеть не будет проявлена, от этих людей не избавиться. Они умеют прятать и они умеют прятаться. Я теребила в руках пузырёк с лекарством, задумчиво глядя вдаль, понимая, что впуталась в нечто такое, из чего даже Норман – взрослый опытный человек с нехилыми мозгами выбраться никак не может. Я то и дело поглядывала на навигатор, которого отец Натаниэля то и дело касался, то ли подстраивая, то ли сверяя с маршрутом в своей голове. Как он разбирался в этих пересечениях бесконечных линий, ярких пятен и множества точек непонятно, но тем не менее мы куда-то целенаправленно ехали. Припрятав лекарство под пояс на платье, я стала теребить его подол, накручивая ткань на пальцы, уже не зная, как угомонить нервы. Если за Натаниэлем направились несколько конвоев, то хотя бы кто-то да мог бы наткнуться на него случайно. - Не сомневайся в моём сыне, – приободрил меня Норман, смотря то на дорогу, то на меня. На его лице вновь возникла улыбка, словно он и в самом деле ни секунды не сомневался в успехе. - Вы всегда выглядите бодрячком? - В моём возрасте, если не выглядеть бодрячком, можно совсем сдуться. А за Ната не переживай, он не взял от Селлерсов беспомощность. - А Селлерсы – это… - Семья моей жены. Ох, каким же снобами они были! Я не всегда был в хороших отношениях с Ли, она даже не всегда была моей женой, представляешь? – засмеялся Норман настолько искренне, откровенно и желанно, будто долгое время этого хотел, но момент выдался только сейчас. Правда, момент не самый подходящий. Неудивительно, что Норман при своих амбициях жив уже почти полвека, если даже в столь тяжёлых ситуациях находил силы для смеха. – Короче, она плела обо мне своим родителям всякие дурацкие истории, пытаясь меня выставить максимальным мерзавцем. Спустя время судьба дала ей леща, и моя милая Ли со мной подружилась. Тогда она начала проводить обратную агитацию, в которой расхваливала меня, но родители её на это не повелись. Они продолжали считать меня мерзавцем, а дочери говорили о том, что я запудрил ей мозги, – смеялся Норман, активно жестикулируя, будто вещал мне о своих любимых воспоминаниях. – Не спорю, пудрил, но я бы никогда ей не навредил. Из-за её трёпа нам пришлось видеться нелегально. Иногда Маклиар сбегала, иногда я забирался к ней в комнату. О, ты бы видела лица её родителей, когда она сообщила им, что выходит за меня замуж! Фирменная гримаса Селлерсов до сих пор мне снится в страшных снах. Эти снобы даже ничего нам на свадьбу не подарили. И счастья не пожелали. Они вообще приходили в себя месяца два. Даже из дому нос не высовывали. От позора, наверное, прятались. В общем, они меня так и не приняли. Детей наших с Ли навещали, иногда брали к себе или угощали чем-то вкусным. Всех, кроме одного. - Они не признавали Натаниэля? – У меня глаза на лоб полезли. Мне всегда казалось, что не бывает бабушек и дедушек, не любящих своих внуков. – Из-за вашей схожести? - Они его терпеть не могли. Не поздравляли с днём рождения, даже не разговаривали с ним. Маклиар часто общалась с ними на эту тему, но её родители отчаянно не хотели считать Ната своим внуком. Остальных любили, его – нет. Постоянно трепали Маклиар нервы по поводу того, что из Ната вырастет убоище, которое опозорит их семью до десятого колена. Эти снобы даже запретили Нату быть на их похоронах, когда те умрут. После этого Ли не разрешала им видеться и с остальными внуками, сказала, что либо они признают всех, либо никого. Исход предсказуем. Откуда в них столько ненависти к ребёнку, неясно. На меня выплеснуть не могли, потому переключились на Ната. Я знала семью Натаниэля не так хорошо, как бы мне того хотелось, но эту разницу среди детей невозможно не заметить. Два старших отличались от двух младших, причём Нини и Нат тоже между собой особо похожими не были. Наверное, я слишком субъективна, но Нат куда лучше всех своих братьев. Ник и Ной, кто из них кто, я до сих пор путала, казались угрюмыми, уставшими и вечно недовольными, как будто груз взрослой жизни давил на них вот уже не один десяток лет. Нат прав, нарекая их занудами, ведь так оно и было, но теперь хотя бы понятно, откуда это пошло. Если они и правда проводили много времени с родителями Маклиар, то неудивительно, что понабрались от них всякого дерьма в характере. Нини Селлерсы, вероятно, почти не застали, а Ната не признавали. Ну, и семейство. - А ваши родители? Норман зарделся. - Они были совсем другими людьми. Моя мама Даника была без ума от всех моих детей, а также очень уважала и любила Маклиар. Папа даже родителей Ли любил. Он вообще у меня был очень добрым. Знаешь, такой… ботаник. Занудный тихоня и книжный червь. Безобидная душка. – Норман улыбался. – Мама иногда так его дразнила. Они были совсем не похожи. Мама была ещё той бой-бабой. Сильная, отважная… в её руках любая работа горела. Папа всегда говорил, что мама шумная, как целый батальон. А красавицей какой была? Носила длинную толстую косу, светлую, как самые чистые облака на небесах. Папа не сразу оценил всё это, он вообще тем ещё скромнягой был. Вся инициатива всегда от неё исходила. Однажды на день рождения мама подарила ему костюм миротворца, который украла у одного местного. Чисто ради развлечения. Моя семья в отличие от большинства не бедствовала, как и семья Маклиар. Это тоже было одной из причин, почему Мартин Селлерс и его жена не любили Лафлауэров. Селлерсы вечно кичились своим богатством. - И где оно теперь? - Было передано на нужды округа, как и дом. Селлерсы так и не написали завещание, потому Маклиар ничего не досталось. Она до сих пор стыдится родных и винит себя в том, что превратила их в параноиков. В этом имелся здравый смысл. Если бы Маклиар по молодости не ябедничала на Нормана, то и родные, возможно, относились бы к нему лояльнее… Я поджала губы, вспоминая, как поначалу собачилась с Натаниэлем, когда он жил у меня. Моя семья к нему относилась даже лучше, чем ко мне, хотя святошами их никак не назвать, значит, дело было в характерах Селлерсов, а не том, что им наговорили. - Я всегда убеждал её в том, что нам не нужно их наследство. Мы неплохо жили, особенно в сравнении с остальными. Конечно, лишнее старались себе не позволять, но не потому, что не могли, а потому, что власти, да и сами люди бесятся, когда кто-то хорошо живёт. Это они ещё не знают о последней воле моих родителей. Я был их единственным сыном, потому они завещали всё своё имущество моим детям, но, согласно завещанию, получат они это имущество лишь когда обзаведутся собственными семьями, чтобы не потратить его на ананасовые торты. - Ого. Выходит, ваши сыновья тоже снобы? - Да, только они этого не знают. Мама с папой слишком их любили. - А вы случайно не родственники с какими-нибудь Паркерами? - Нет, а почему ты спрашиваешь? Я усмехнулась. Хоть мне и не было известно семейство Паркеров, но они представлялись мне схожими с Лафлауэрами. Норман с такой заинтересованностью рассказывал историю своей семьи, что я почти успела позабыть о своей тревоге. В этот момент стало ясно – он нарочно болтал, чтобы я не думала о плохом и надо отметить, у него это получилось. - Почти приехали. Он на соседней улице, – отчитался Норман после недолгого молчания и я заметно оживилась. – Пытается сбросить хвост. Я подалась к навигатору, но толком ничего не разобрала. Снопы разноцветных точек и ничего больше. - У него на хвосте машина? - Четыре. – Я склонилась над навигатором, чтобы высмотреть их, но Норман легонько оттянул меня за руку и указал пальцем перед собой на высокий раскидистый мост впереди. Даже отсюда было видно, как по нему мчали грузовики одинакового цвета и модели. Движение в этом секторе кто-то перекрыл, потому других машин почти не было, не считая одиноких заплутавших случайно водителей, не успевших вырваться за пределы потасовки. Я присмотрелась и поняла, что люди Ланы нашли способ поймать Натаниэля. Они уже его поймали, и как только закончится их путь по мосту, вырвать из их лап Ната не выйдет.

***

Натаниэлю не впервой удирать от кого-то, в особенности, от пешек Кинберг, но на этот раз всё было по-другому. Нат продумал план ровно до половины, и даже если Джоанна достала каким-то чудом лекарство, и даже если ей удалось бежать, то происходящее после этого вообще не входило в никакие планы. Ни он, ни она не знали, что делать дальше, куда бежать, как избавиться от хвоста, и сколько они протянут на свободе прежде, чем Лана снова утащит их куда-нибудь в кунсткамеру за нарушение сделки. Эти проблемы выглядели блеклыми в сравнении с тем, что Джоанна исчезла, причём исчезла на фоне истошных криков, истерики и посторонних шумов. После этих звуков наушник Натаниэля замолчал. Сколько Нат не кричал в ответ, сколько не пытался наладить наушник, вытаскивая его из уха и заталкивая назад, голос Джоанны так и не зазвучал в нём. Всё это накалило и без того натянутые нервы до предела. Ногти на обеих руках Ната были искусаны, как и губы покрасневшие сильнее обычного, а на душе воцарилась такая тревога, от которой хотелось безостановочно куда-то бежать. Конвои нашли Натаниэля быстрее, чем он предполагал. Первые два, кажется, искали его целенаправленно. Вторые два – отыскали случайно. Нат выжимал из грузовика все соки, увиливал, сворачивал на узкие улочки, объезжал людей, машин, столбы, оттого всё никак не мог оторваться от людей Ланы. Казалось бы, ближайший мост – его спасение, но стоило Натаниэлю заехать на него, как противники обратились к хитрой стратегии. Первый грузовик прижимал Натаниэля справа, плавно сталкивая его к бордюру. Когда двери со стороны Ната чиркнули о перила моста, осыпав тот снопом искр, Нат понял, что если не начнёт таранить в ответ, его столкнут с моста. Он резко крутанул руль, и его машина протаранила противника, оттолкнув того к правому бордюру. Нат уже почти успел обрадоваться, но пока он воплощал в жизнь сей манёвр, слева от него вклинился второй грузовик, одновременно с первым прижавший Ната с другой стороны. Нат разочарованно простонал, откинув голову назад, не сбавляя скорости. - Гадёныши, – прошипел себе под нос он, давя на газ всё сильнее и сильнее. Нат отлично понимал, что все эти грузовики одинаковые, оттого и скорость могут выжимать одинаковую, но обгонять их Лафлауэр не планировал. Проехав ещё немного на таких скоростях, он резко ударил по тормозам, надеясь вырваться из плена машин Ланы, но увидев позади ещё один отстающий грузовик, выругался, а взглянув перед собой совсем уж поник. Машины его окружили. Если бы это не касалось его жизни, Нат поразился бы слаженности водителей Ланы – они взяли Ната в кольцо! Спереди, сзади, справа и слева прижались к бортам его грузовика и на одной скорости как маленькое дитя вели его к съезду с моста. Натаниэль пытался давить на газ, пытался тормозить, но его полностью лишили возможности управлять машиной. В таком виде доставить Ната прямиком к Лане ничего не стоило. Он, определённо нервничая, пригладил волосы назад, лихорадочно рассматривая салон машины на наличие чего-то что могло помочь, но ничего кроме собственного пистолета так и не нашёл, а стрелять по этим явно бронированным машинам глупо. Люди, которых он с Джоанной запер в кузове, уже пришли в себя, оттого вовсю тарабанили по стенкам машины, раздражая уже и без того раздражённого Ната. В порыве злости он грохнул пистолетом по ширме и содрогнулся. В его голове возникла одна безумная, но хорошая мысль. Лафлауэр потянулся вверх к люку и принялся его открывать. Когда металлический пласт поддался, открывшись только с одного края, Нат психанул, понимая, что этот люк не из тех, что открывается полностью. За сим дело не стало. Нат опустился вниз головой к педалям, а ноги задрал наверх, оказавшись в прямом смысле перевёрнутым с ног на голову. Ступни Натаниэля упёрлись в люк и он, сгруппировавшись, попытался выдавить его наружу. Тщетно. Ещё одна попытка – снова провал. Тогда Нат, тяжело вздохнув, стал изо всех сил бить ногами по люку, пока его защёлки не сорвались и крепкая с виду крышка не сдалась. Парень опустил ноги, задев руль как раз тогда, когда люк с грохотом свалился на капот, а оттуда перевалился на впереди едущую машину. Натаниэль выпрямился и высунул голову наружу. Поток ветра ударил ему в лицо, одним рывком сметя волосы назад. Терять Нату было нечего, потому он упёрся руками в края люка, подтянул ноги к себе и выполз на крышу ровно идущего грузовика. Он не мог видеть, заметили ли его люди Ланы, но был уверен в этом, как и в том, что стрелять они не станут. Нат был нужен им живым, да и открывать огонь в самом начале дня в столь заметной для других части города… Стекло со стороны водителя у машины справа опустилось, и на Ната уставился пистолет. - Опуститесь в салон и дожидайтесь прибытия, мистер Лафлауэр, – до невозможности спокойно и безразлично объявил водитель. - Идите лесом! – крикнул в ответ Нат, перебравшись со своей машины на капот той, что была сзади. Сквозь лобовое стекло просматривались фигуры, тоже определённо пребывающие на стрёме, но Нат был уверен – эти не выстрелят. Он с трудом удержался от того, чтобы помахать им ручкой перед уходом, пока эти идиоты смотрят на убегающего пленника. - Вернитесь в автомобиль! Вы и без того в сложной ситуации. Угнать транспортное средство, принадлежащее мисс Кинберг, было глупым решением. Мы доставим вас на базу и разберёмся с проблемой. Не совершайте глупость. Вот только Натаниэль уже её совершал. Ходить по верху едущей машины было не так уж просто, но он должен был увильнуть и в этот раз. Джоанне требовалась помощь, а с наручниками на запястьях от него толку будет мало. Только Нат подумал о том, что ему придётся падать на асфальт, как позади возник ещё один грузовик. Сердце его упало. Если улизнуть от этих спрыгнув в реку, например, он мог, то стоило Натаниэлю спрыгнуть теперь, как он тотчас же попал бы под колёса новой машины, которой даже пытаться не следовало, чтобы избавиться от него. Нат уже не верил в то, что проживёт ещё хоть какое-то время, но Джоанна могла и должна была жить дальше. Нат был в секунде от падения, когда дверь новоявленного грузовика открылась, и наружу вылез тот, кого Лафлауэр ожидал увидеть меньше всего. Нат настолько опешил, что поскользнулся и шлёпнулся на крышу, как малое дитя, впервые вышедшее на каток. Это был его папа! Живой, здоровый и на диво бодрый. Он словно мальчишка стал на самом краю машины в шаге от земли, держась обеими руками за её корпус, но сама машина при этом ехала ровно, ещё и набирая скорость. В сердце Натаниэля загорелась надежда, что отец не установил автопилот, а доверил управление Джоанне. При мысли об этом, Ната попустило. Возможно, Джоанна так кричала испугавшись его папы? Нат прогнал эту идею, пообещав себе, что не скажет о ней Джоанне, чья храбрость уж точно не пошатнулась бы при виде ещё одного Лафлауэра. - В машину! – кричал папа, но Нат не сразу разобрал это, а когда понял, что имеет в виду отец, поспешил назад в салон, ощущая себя ребёнком, совершившим проказу. Возвращаясь Нат краем глаза заметил, как его отец подъехал впритык к левой машине и коснулся её. Присмотревшись, Нат понял, что он не только прикоснулся, он прицепил на неё магнит в виде шайбы. Шестерёнки в голове Натаниэля заработали с удвоенной силой, он буквально впрыгнул обратно в люк, схватился за руль и как раз в этот момент раздался взрыв. У грузовика, едущего слева от него, подбросило вверх заднюю часть, отчего тот почти встал на дыбы, а когда грохнулся, водитель не вырулил как полагалось и протаранил ограждение – единственное, что отделяло машину от воды под мостом. Отец Ната, чтобы не попасть под удар, дал по тормозам, позволив тем самым колонне, оторваться от него на безопасное расстояние. Для Ната же оно априори было безопасным. Заметив брешь в ловушке, созданной конвоем, Нат незамедлительно увернулся влево, придавил тормоз, а когда машина почти остановилась, вывернул руль до края и заставил машину развернуться в обратную сторону. Манёвр отнял у него драгоценное время, которым воспользовались враги, рванув следом за Лафлауэром. Когда Нат почти поравнялся с отцом, те уже висели у него на хвосте и, выжимая максимум, принялись таранить обе машины с Лафлауэрами сразу. Нат, едва справляясь с управлением, взял левее, и по правую сторону от него тотчас метнулся один из автомобилей, то и дело, сдвигая его в бок. Кабина грузовика от ударов сотрясалась так, что очки Натаниэля прыгали, ударяясь о его переносицу. Грохот внутри стоял неимоверный. Каждый удар сопровождался вибрацией, пробирающей до костей. Рука Натаниэля дрогнула, руль увернулся влево сильнее, чем он хотел, а газ ослабился. Капот машины Ната развернуло в бок как раз тогда, когда грузовик отца оторвался вперёд, потому Нат вылетел прямиком в ограду, прошибив ту капотом. Машина угрожающе зашаталась, и её капот плавно стал наклоняться. Натаниэль замер, вжавшись в спинку сиденья, как будто это заставило бы машину остановиться. Любое движение могло всё усугубить. Нат даже дышал осторожно, боясь спугнуть своё транспортное средство, но когда за его спиной в перегородку стали изо всех сил стучать его нежеланные пленники, капот содрогнулся, и у Натаниэля перехватило дыхание. - Заткнитесь, уроды! – завопил он, в порыве в ответ хлопнув по перегородке. Обернувшись, парень ахнул. Капот наполовину стал в вертикальное положение и теперь впереди Натаниэля возникли лишь объёмные пространства беспокойной тёмной воды, над которыми он навис вместе с машиной. Мгновение – и грузовик со скрипом сполз с моста, в свободном падении направившись к воде. Падение длилось секунду, может меньше. Натаниэль не успел даже сделать вдох, не успел моргнуть, как его машина штопором врезалась в воду. Нат всем телом ощутил толчок, но осознать его не успел – разные части его тела пронзила боль, а за ней последовала отключка. Очки свалились под ноги, а кабина начала заполняться водой со всех сторон, со всех щелей, способных её пропустить. Несколько секунд грузовик ещё держался на плаву, а затем начал медленно погружаться ко дну всё глубже и глубже сквозь толщу мутноватой воды.

***

Я выскочила из машины когда та ещё была на ходу, даже не дождавшись пока Норман затормозит. Выпав из кабины, поднялась и побежала вперёд к машине Натаниэля, несмотря на то, что счесала себе кожу на ногах, счесала колени и локти. Мне было плевать на всё. На моих глазах Натаниэль не справился с управлением и влетел в ограду, повиснув половиной машины над пропастью с дном в виде реки. Я бежала, игнорируя машины подхалимов Ланы, едущих прямиком на меня, и Нормана, который уже бежал следом, что-то крича. Натаниэль сорвался на моих глазах. Добежав до ограды, я влезла на неё и только собралась спрыгнуть вниз, как меня обхватили сзади и, словно тряпичную куклу, сбросили на землю, от столкновения с которой в глазах помутнело. - Чокнулась, милая? Не зная броду, не суйся в воду, – пролепетал Норман, перебираясь через ограду. Он выдернул из-за пояса пистолет с моим коммуникатором, который взял посмотреть в машине, и швырнул их мне. – Доктор под третьим номером. А затем Норман спрыгнул вслед за сыном. Меня трясло так, что я, казалось, продрогла до самих костей. Хотя мне не было холодно, я стучала зубами и безвольно лежала на земле, не в состоянии заставить себя подняться, прекратить паниковать и сделать, наконец, что-нибудь. Я подалась вперёд, дрожащей рукой схватив коммуникатор и пистолет. За спиной раздался привычный шум потасовки. Машины больше не гудели, но я слышала человеческие шаги и щелчки оружием. Ещё никогда я не держала столь неуверенно пистолет, никогда не направляла его на врага так, что скорее попала бы в саму себя, нежели в него. Эти твари загнали Натаниэля в ловушку, они столкнули его в воду. Я стояла на коленях, покрасневших от крови, и наставила пистолет на людей почти одинаковой комплекции и в одинаковой форме. Их собралось около десятка и все они уверенно целились в меня, а я лишь переводила взгляд с одного на другого, не понимая, почему ещё не превратилась в решето. Люди, похоже, пребывали в таком же недоумении, поскольку обеспокоенно переглядывались между собой, как будто не решались причинить мне вред. И тут до меня дошло – с меня слез парик, а на лицо после потасовки с погоней осыпались родные волосы. Меня не узнавали. В одной руке я всё так же неуверенно держала пистолет, другой удерживала на панели набора коммуникатора цифру «три». Спустя секунд пять экран загорелся красным с надписью «Вызов принят». Оставалось надеяться, что Норман знал, что делал. Я чувствовала себя будто на казни, но то, что происходило в воде, волновало меня сильнее того, что могло случиться со мной на суше. Наружу так и рвался вой отчаяния. Я ведь раздобыла чёртово лекарство! Я доставила его сюда! Не могло всё обернуться вот так. Этот день обещал наградить меня десятком седых волос. Глаза повлажнели от накатившихся слёз – слёз страха, отчаяния, обиды, переживания, слёз, появившихся на фоне очередного безумного стресса. Дрожь не унималась и из-за неё я то и дело прикусывала губу, ведь зуб на зуб не попадал. И тут случилось то, чего я никак не ожидала – люди Ланы стали отступать. Они просто убегали. Косо на меня поглядывали, косо поглядывали друг на друга, и, держа оружие наготове, отступали, садились в машины, будто кто-то дал им команду «отбой». Всего за минуту, если не меньше, все эти сволочи разъехались, как ни в чём ни бывало. Тело меня не слушалось. Я всё ещё держала пистолет наготове, хотя стрелять было не в кого, и дрожала, пока не увидела у края моста, взбирающегося на него человека. Не выронив ни пистолет, ни коммуникатор, я обрела силы бежать, поднялась и помчалась навстречу так легко и быстро, как будто никакой усталости и боли никогда не бывало. Чем ближе я подбиралась к человеческой фигуре, тем заметнее становилась одинокая машина, на всех парах мчащаяся к мосту. В мои ступни впилось столько песчинок и пыли, что я уже перестала ощущать их, как и боль, изначально казавшуюся острее, чем та есть на самом деле. Приятный ветерок касался кожи, почти убаюкивая. Маленькая бежевая машина остановилась, и из неё вышел низенький мужичок с сундучком, подхвативший Натаниэля, которого Норман буквально волочил на горбу. На обоих была кровь. Увидев меня, Норман подался навстречу и перехватил прежде, чем я отняла у чужого мужика Натаниэля. Отцу Ната пришлось сгрести меня в охапку и сдерживать, чтобы мои брыканья поутихли, а не разрослись в основательный припадок. - Спокойно-спокойно, – убаюкивающим голосом сказал Норман, наполовину шепча, наполовину говоря мне в ухо. – Он просто ударился головой. Видишь этого мужичка? Сейчас он осмотрит Ната и вернёт нам его как новенького. Вернёт. Просто ударился головой. Я прокрутила в мыслях слова Нормана несколько раз, прежде чем услышала саму себя – Нат жив и он будет в порядке. Сумасшествие, порождённое адреналином, стихло, все мышцы расслабились, и дрожь отступила. Я повторяла про себя слова Нормана и сердце начинало работать спокойнее, пока не вернулось в нормальный ритм. - Вот так, – тихо сказал Норман, выпуская меня из своих рук. Он заботливо заправил выбившуюся на моё лицо прядь волос за ухо, чтобы та не телепалась от моего обрывочного дыхания. – Порядок? А теперь нужно поделиться лекарством с Натаниэлем. Ведь ради этого вы всё затеяли? – Норман подмигнул. Его одежда насквозь промокла, с волос стекали капельки воды, но он, казалось, совсем не замёрз и не волновался. Я крепко сжала пузырёк и направилась к врачу, который копался над Натом за открытым багажником. - Это мой знакомый доктор, – подметил Норман, видимо, предупреждая, чтобы я в порыве не набросилась на чужака, приняв за врага. Когда я оказалась достаточно близко, сомнений не осталось, это и правда был врач. Его машина оборудована должным образом, потому как из багажника высовывалась койка-раскладушка, на которой лежал Натаниэль с закрытыми глазами и кровоточащей ссадиной на лбу. Одежда мокрая, частично пропитавшаяся наполовину размытым красным цветом крови. Я потянулась к лицу Ната, но успела лишь коснуться щеки, когда колдующий над ним доктор недовольно вперился в меня взглядом и жестом велел отвалить, выхватив из моей руки пузырёк. Норман оказался рядом очень вовремя, приобняв меня за плечи и, отведя в сторону, предоставив Ната левому типу, которого я впервые видела. Я сразу же отругала себя за подобные мысли, ведь отец Ната знал этого человека, а потому сомнения были излишни. Я слишком привыкла думать о Натаниэле, как о чём-то личном, забывая, что у него есть и другие близкие, заботящиеся о нём люди. Норман сел на землю, и я недолго думая последовала его примеру. Я знала этого человека сколько? Час? Полтора? Или минут сорок? Тем не менее, когда мы вот так просто сидели на асфальтном покрытии моста, мне казалось, что я знаю его целую вечность. - Люди Ланы сбежали. - Другого я и не ожидал. Я взглянула на Нормана с непониманием, но задавать вопрос не стала из-за того, что чувствовала себя настолько опустошенной, что сил на вопросы не осталось. Я чувствовала себя выеденным яйцом, от которого остался лишь макет в виде скорлупы. Норман всё понял. - Я оставил ей сообщение с занятным содержанием. Проведённое мною время в её логове оказалось продуктивным. Я узнал о концлагерях, которые она скрывает и поместил эту информацию на внешних хранилищах. Их следует регулярно обновлять. Если этого не произойдёт, а не произойдёт этого только, если я попаду в плен снова или умру, то информация всплывёт автоматически. Лана не в курсе как много я узнал. - Вы с ней заочно договорились? - Поставил свои условия, – гордо произнёс Норман, то и дело, косясь в сторону Ната. Всё-таки волновался, хоть и мастерски скрывал это. – Лана отпускает нас, а взамен я молчу обо всём, что узнал. - Серьёзная плата. - Как сказать… На самом деле информация, которую я откопал, безнадёжно устарела, но малышка-Лана об этом не знает. На какое-то время она оставит нас в покое, пока не обрисует ситуацию сполна и не составит внятный план действий. В голосе Нормана то и дело проскакивали тревожные нотки, значит, он и сам не очень-то понимал, что делать дальше. И дураку ясно, что от Кинберг просто так не отделаться, и даже если она оставит нас в покое, то лишь потому, что ей это выгодно. - Мы ведь можем ехать домой? Норман повернулся ко мне лицом, полным доброжелательности. Он тепло улыбался, и это делало его значительно моложе, отчего казалось, что я сидела рядом с Натом, а не его отцом. - Отсюда нужно уехать как можно быстрее. Если дома безопасно, возвращайтесь. - Вы так говорите, будто не поедете с нами. Брови Нормана в удивлении взметнулись вверх. - Вот только моей престарелой туши не хватает у тебя дома! - Я начала вас искать, чтобы вернуть сыну отца, – на полном серьёзе ответила я, пресекая всякую возможность Нормана отшутиться. – Вы не бросите его. Хотите того, или нет, но вы едете с нами. Нормана, похоже, подобная настойчивость восхищала, потому как он, всё так же улыбаясь, опустил голову, не говоря о своём решении, которое и так было ясным. Я понятия не имела, где его расположить, чем кормить и каково это вообще – жить с двумя Лафлауэрами одновременно. Как только мы оба замолчали, прикидывая в уме, что делать дальше, к нам подошёл врач и сообщил о том, что Нат в порядке. Я уже хотела, побежать к нему, но доктор остановил меня, пояснив, что отсюда пора смываться и он готов подвезти нас туда, куда мы попросим. Почти все слова врача я пропустила мимо ушей, потому как выглядывала ему за спину, туда, где на койке разлёгся Нат. Стоило доктору договорить, как мы с Норманом едва ли не наперегонки метнулись к нему. Нат сидел на койке с таким видом, будто весь мир вокруг него кружился и тот не мог поймать его в фокус. Макушку Натаниэля перебинтовали, оттого на первый взгляд казалось, что он натянул на голову шапочку. Возможно, мне показалось, но он стал чуть менее бледным, синяки под глазами как будто рассосались, но выражение лица по-прежнему оставалось трагично-грустным и недовольным. Увидев и меня, и отца, Нат опешил, глаза его загорелись, и он бросился к нам, одной рукой обхватив за шею Нормана, а второй меня. Я ощущала на себе дрожь, гуляющую по его телу, кожей чувствовала его волнение и радость, но уж точно не могла себе представить, что он чувствовал глядя на отца, которого столько времени не было рядом. - Как ты себя чувствуешь? – спросила я. - Как битый пиксель, – широко улыбнувшись, ответил Нат. Я смутилась, заметив, что обе руки Ната оказались на мне, проверяя не ранена ли, и хоть я несколько раз повторила ему, что всё в порядке, он не слушал. Нат вообще выпал в какое-то запределье, пропуская мимо ушей целые фразы, сказанные мною и Норманом. Доктор настаивал, что пора уезжать, но Нат его не слышал и, кажется, не заметил, что мы усадили его в машину. Он с такой детской жадностью смотрел то на меня, то на отца, задавал вопросы, оговаривался, волнуясь, и пару раз даже покраснел непонятно отчего. Мы торопились покинуть Капитолий, но прежде чем поехали к ближайшим рельсам, Нат упросил врача посетить камеру хранения, в которой оставил свои вещи, срочно нуждающиеся в том, чтобы их забрать. Когда Нат вернулся, при нём оказалось несколько коробок – одежда, оружие, карты памяти и то, что я никак не надеялась увидеть. Подаренные мною книги. Поняв, что я их заметила, Нат неловко улыбнулся и отвернулся к отцу, как будто прятался от меня, а может, не хотел, чтобы папа увидел мой подарок. Одно я поняла совершенно точно – если кто и чувствовал себя не в своей тарелке, так это Нат. Неловкость прямо таки душила его, когда он переводил взгляд с меня на отца и наоборот, как будто чувствовал себя в нашем трио лишним. На самом деле он был нашим мостиком, но, видимо, не понимал этого. Торчать на выезде из столицы пришлось долго. На этот раз как назло, поездов всё не было и не было, а когда появился первый, мы спрятались за кустами, дожидаясь последнего вагона и лишь потом, взобрались на него, чтобы нас не заметили. Норман предварительно проверил расписание поездов и уверил нас в том, что мы попадём куда следует. Уже в поезде Нат немного повеселел, расспрашивая нас обо всём случившемся во всех подробностях. Он постепенно возвращался в колею, но всё равно был каким-то другим, опустошённым. Казалось бы, отец вернулся, лекарство вкололи, я рядом, но чего-то ему всё ещё не хватало. Нат выглядел так, словно только-только перенёс тяжёлую болезнь, оставившую неизгладимый отпечаток. Наблюдать за ним и Норманом было приятно. Первый моментально превратился в моих глазах в маленького ребёнка с горящими от возбуждения глазами, а второй в умудрённого опытом героя. Наверное, только так Нат с Норманом и могли выглядеть. Они были не только сыном и отцом, они были ещё и друзьями, теми, кто не просто понимал друг друга, но и чувствовал. Вряд ли кто-то из остальных детей Нормана любил его так же, как Натаниэль. Стоило сойти с поезда, как с плеч свалился громоздкий валун проблем. Дома всё было иначе: воздух чище, земля мягче, жизнь спокойнее. Нам повезло, потому как уже стемнело и мы могли пройти незаметно для других, коим не обязательно знать, что Норман Лафлауэр жив, а его сын Натаниэль живёт со мной. Зная свою склонность спотыкаться о всевозможные веточки и пни, Нат взял меня под руку, хотя, я тешила себя тем, что причина могла быть и в другом. Норман же от сынули не отставал и тоже бормотал недовольства насчёт этих сетей из хвороста, ямок и слишком коротко стриженных пней. Их возмущения меня лишь забавляли, пробудив приятные воспоминания прошлых лет. Коммуникатор Натаниэля благополучно отключили свыше, потому пришлось подсвечивать путь моим. Увидев дом, я прибавила шагу, вырвавшись вперёд, и уже собралась достать ключ из тайника под старым комодом, как заметила воткнутую в щелку двери бумажку. Я застыла на месте так резко, что, не заметив, в меня врезался Нат. Только он собрался метнуть в мой адрес очередное острое словцо, как осёкся. - Ты тоже это видишь? – прошептал он, безусловно подумав о том же, о чём и я. – Опять шпана неотёсанная тебе мозги пудрит? Одно письмо ещё могло быть шуткой, но два – уже закономерность. Я сделала глубокий вдох, выдернула бумажку из двери, протянув Нату коммуникатор, чтобы тот подсветил, а сама разгладила её, выставив перед экраном так, чтобы нам обоим было хорошо видно. - Что вы там копаетесь, ребятки? – не выдержал Норман, плетущийся поодаль. В некоторых вещах он держался куда скромнее Натаниэля. - Приглашение на фестиваль в столицу, – выпалила я, почему-то испытав облегчение от этого приглашения, хотя прежде подобные сбериловки только раздражали. Я всучила бумажку Нату, а сама достала ключ и отпёрла им дверь. - Не удивляйся пустотам этого дома, пап. Дровосеки суровый народ, потому при первой же возможности грабят одиноких девушек, – вставил свою монетку Нат, попутно включая свет. Я захлопнула за нами дверь и опёрлась о неё, впервые за несколько дней вздохнув по-настоящему свободно. Ничего кроме сна сегодня больше не хотелось, вот только ещё предстояло устроить Нормана, рассказать ему где что, на что сил моих уже не осталось. Как будто прочитав мои мысли, Нат вызвался обустроить отца, чему я была несказанно рада, потому как могла пойти в спальню и рухнуть, наконец, на кровать, что и сделала. Переоделась, смыла с лица остатки грима и грязи, расчесала волосы, а когда улеглась, в комнату вошёл Натаниэль. Остановился в дверном косяке и переминался с ноги на ногу. Я приподнялась, спиной прижавшись к стене, и хлопнула пару раз по пустому пространству кровати сбоку. - Что-то случилось? – осторожно поинтересовалась я. Нат мельком взглянул на меня, а потом вновь принялся бегать глазами по комнате, лишь бы не заострять на мне внимание. - Папа лёг на топчан и… - И? – спросила я, улавливая, к чему клонит Нат. - Может, у тебя найдётся что-нибудь, что можно постелить на полу. - Ты не будешь спать на полу, – отрезала я. – На днях сгорал от температуры, а теперь норовишь простыть? Иди сюда и не ломайся. Кровать вместительная. - Тут же папа, – ответил Нат с таким удивлённым видом, словно я сказала невообразимую глупость. - Предлагаешь мне уложить здесь его? – Я требовательно скрестила руки на груди, отчего Нат лишь фыркнул, по-прежнему нерешительно стоя в двери. – Хватит выпендриваться, Лафлауэр. Любой другой на твоём месте радовался бы этому предложению. Обещаю не прикасаться к твоему священному телу и не беспокоить твой священный покой, пока твоё священное величество дрыхнет. Он нехотя сошёл с места, очевидно заставляя себя идти ко мне, на что я не смогла сдержать улыбку. - Иду только за тем, чтобы отвесить тебе оплеуху, – строго пробормотал он, но я успела заметить на его лице лёгкую тень коварной улыбочки, прежде чем зарылась под одеяло, а его тёплые ручищи обрушились трепать меня со всех сторон. Я брыкалась, зажав рот ладонью, чтобы не разбудить Нормана рвущимся наружу хохотом, пока Нат, наконец, не отстал. На кровати сбоку началось невнятное шевеление, и я выглянула из-под одеяла, конечно же, обнаружив рядом Ната, ёрзавшего, чтобы удобнее улечься и заматывающегося в кокон из одеяла. Большая его часть перетянулась на Лафлауэра. Я терпела до тех пор, пока ступнями не ощутила прохладный воздух, ведь с моих ног полностью стянули одеяло. - Я делюсь с тобой кроватью, а не одеялом. Не наглей. – Вздёрнула одеяло я, но Натаниэль, похоже, не собирался с ним делиться. Тогда я приподнялась на локтях и выразительно взглянула на него, прежде чем подползла ближе. Я уткнулась лицом в его плечо, нащупала под одеялом его руку и сплела свои пальцы с его. – Не хочешь делиться одеялом, так хоть коконом своим поделись. – Улыбнулась я, едва коснувшись губами шеи Натаниэля Лафлауэра. Он поёжился от этого прикосновения, отпустил одеяло и посмотрел на меня метавшимся удручённым взглядом. В конце концов, Нат сдался и приобнял меня в ответ, прикрыв одеялом так, чтобы мне не было холодно. Какое-то время он молчал, и я могла только представить себе, что бушевало в его голове. Я чувствовала, как неровно и быстро билось сердце Ната, как будто его хозяин бежал кросс, чувствовала жар его рук, сегодня теплее обычного. Наверное, стоило сказать ему, чтобы он унял истерику, чтобы не переживал безо всякого повода, но для Ната повод, видимо, был. Наконец, я не выдержала. - Ты весь на взводе. Стесняешься, что ли? Я думала, тебе меня не хватало, ты соскучился и хочешь смять меня в объятьях, но ты и тут удивил. – Я старалась придать голосу как можно больше непринуждённости, чтобы хоть немного его расслабить что, судя по его улыбке, мне всё же удалось. - Я тут подумал кое о чём. – Нат сделал глубокий вдох, как будто никак не мог решиться произнести эти слова вслух. – Ты больше не должна ввязываться во всё это. Твой крик до сих пор звенит в моих ушах. Меня чуть приступ не хватил! Я уже не знал, что думать. У меня в башке туман и нет никакого просветления. Таким уязвимым и беспомощным я себя не помню. Я превратился в здоровенную открытую рану, в которую может ударить любой желающий. Ты же девчонка, ты не должна спасать мою задницу ценой собственной жизни. - Ты всегда приходишь мне на помощь. - Я же не девчонка, блин, – возмутился он. - Как пол соотносится с помощью дорогому человеку? Нат, это не соревнования какие-нибудь, не конкурс и даже не поиск приключений на одно место. Я просто защищаю близкого человека и мне плевать какими способами. Посмотри, на мне ни одной дырки от пули. – Я выставила свои руки перед Натаниэлем и покрутила ими чуть ли не под носом у него. - Я не хочу, чтобы ты пострадала вот и всё. Тем более из-за меня. - И из-за этого ты кривишь физиономию? Я тоже не хочу пострадать, но ещё больше я не хочу чтобы пострадал ты. Мы же всегда друг за другом присматриваем. Это в порядке вещей, так и должно быть. Вот и сейчас охраняем сон друг друга. – Я улыбнулась, уткнувшись носом в шею Ната. - Так вот как это называется, – заулыбался в ответ он, явно чувствуя себя свободнее прежнего. - Знаешь, я очень рада, что ты вернулся, но только попробуй ещё раз выкинуть нечто подобное и, поверь, я тебя грохну. Доброй ночи, – пожелала ему я и порывисто поцеловала в щёку, прижавшись к нему и закрыв глаза. Я уже почти заснула, когда ощутила на себе руки Ната, согревавшие своим теплом даже сквозь плотную ткань футболки. Чем теплее мне становилось, тем слабее я ощущала то, что происходило вне сна. Мне показалось, что Нат поцеловал меня в макушку и что-то невнятно пробормотал, но что это было, я не разобрала, потому что была уже в дрёме. Наступило долгожданное спокойствие, которые заслужили мы оба. Мне снилось как мы говорили о чём-то пустом, бредя между деревьями, а потом сон стал размытым и я перевернулась на бок, машинально протянув руку вперёд. Сон растворился окончательно, и я проснулась, водя рукой по той части постели, где должен был быть Нат. - Нат? – позвала я, оглядываясь по сторонам. В комнате пусто, никто не отозвался. В голове всплыли недавние события – вдруг ему снова стало плохо? Вдруг лекарство не сработало? Я подорвалась с кровати, натянула на себя бесформенную тёплую кофту и вышла из комнаты, заглянув сначала на кухню, затем туда, где мирно спал Норман. Пусто. Натаниэль мог быть лишь на улице. Я поспешила к выходу. Дверь была открыта. Сердце моё пропустило пару ударов. Только не это. Только не снова. Я приоткрыла дверь и почувствовала секундное облегчение, потому что Нат твёрдо стоял на ногах за дверью и смотрел в пустоту. - Ты чего? – Я примкнула к нему, осторожно касаясь его плеч и как бы невзначай заглядывая в лицо. – Ходишь во сне? - В доме кто-то был, – ответил Нат с плохо скрываемой тревогой. – Я услышал шаги, вышел из нашей комнаты, но в остальных никого не было. - Может твой папа… - Нет, он спал. - Нат, эта хибара старая, всё прогнило и оттого здесь вечные скрипы, шорохи. Может, мыши завелись. Он повернулся ко мне лицом, выражавшим чуть ли не обиду. - Дураком меня считаешь? Когда мы вошли, я запер дверь на замок, а когда проснулся, дверь была открыта. По коридору даже сквозняк гулял. – Натаниэль говорил заговорщицки тихо. – А ещё исчез ключ. - Шутишь? - Я оставил его в замочной скважине, но его там больше нет. Я бегло осмотрел всё – ключ исчез, – настаивал Нат. Пояснения не требовались, я и так понимала, к чему он клонил. Лана выслала за нами людей, но как они так быстро оказались в Седьмом? Шли за нами по пятам? А может, у неё здесь есть свои прислуги, готовые откликнуться по первому зову? Если Норман убедил её в том, что у него есть на Кинберг компромат, то она, наверное, хочет отыскать его. Лана думает, что это какой-то носитель, а может, просто проверяет Нормана на вшивость. Что бы она ни задумала, ничего хорошего для нас из этого не выйдет. - Разберёмся с этим завтра. Нат, нужно хоть иногда спать. Если в доме кто-то шнырял, он уже ушёл и сегодня точно не вернётся, – убеждала его я, видя, что Лафлауэр колебался. – Утром сменим замки и починим окно. Всё равно красть у нас нечего, так что можно спать спокойно, – улыбнулась я, дружески похлопывая Натаниэля по плечу. Он всё так же всматривался в темноту, как верный сторожевой пёс, пока я за руку его не оттащила от двери. Нат нехотя поплёлся в комнату, а я взяла самодельную швабру, чтобы подпереть ею двери. На какой-то момент меня осадило то же чувство, что и на кладбище – я стояла в коридоре одна, но при этом чувствовала чьё-то присутствие. Ещё с полминуты я всматривалась в темноту, которая притягивала к себе как окутывающая магия, а затем нашла в себе силы захлопнуть чёртову дверь, пока паранойя Ната окончательно не перебросилась и на меня.

***

- Я скоро вернусь, можете не беспокоиться, – улыбалась девушка, сидя на длинной деревянной лавке, окружённой молодыми и утончёнными деревцами. В руках она держала коммуникатор, а из-под тёмных волос около уха выглядывал маленький маячок – гарнитура, при помощи которой девчонка с кем-то общалась. – Мне осталось разыскать всего одного человека, и я сразу же приеду в академию. Возможно, даже с сюрпризом. Девчонка заметно оживилась, поправляя то свой хвостик волос, то подол платья в горошек. Мимо проходили люди, которым девушка беспричинно улыбалась, а те словно зачарованные, улыбались ей в ответ, даже не осознавая того. Солнце светило ярче обычного, потому девушка не заметила высветившееся на коммуникаторе уведомление, продолжая с кем-то мило общаться. - Он пообещал мне рассказать подробнее о том, как выживал на арене. Кто-кто… Натаниэль, представляешь? Тот самый. Я встретилась с ним случайно, вот так удача, – хохотнула девушка, рассматривая молодую парочку, плавно проплывавшую мимо неё невообразимо пафосной походкой. – Только не проговорись перед мистером МакКуином, боюсь, он не оценит мою затею. Напоминание о новом сообщении оторвало Лэйн от разговора, и она приблизила экран к глазам, одной рукой притеняя его, чтобы разглядеть, кто её беспокоит. Девушка нахмурилась, увидев сообщение от координатора. - Договорим в следующий раз, ладно? Меня вызывают. – Лэйн коснулась пальцем мигающего восклицательного знака, и на экране всплыло сообщение. – Да нет, ничего серьёзного. Всё в порядке. О, кажется, мне произвели замену, – удивилась девушка, прочтя сообщение. Она должна была поймать парня из Десятого, но его сняли с её списка из-за того, что одна из пойманных мишеней сбежала. Список Лэйн пополнился новым именем. Дэдлок Татум.