СЕЙЧАС
Проснулась я уже ближе к обеду, что было не совсем типично для меня. Вокруг ничего не изменилось. Нат, наверное, и не вставал из-за компьютера всё это время, Ада страдала, Нини пытался ей помочь… Как будто и не ложилась спать! Первым делом я отправилась на кухню, чтобы сделать себе завтрак — заварила чай и отыскала сухари. Уже неплохо. Нату даже и предлагать не стала. Пусть проголодается, может, тогда мозги на место встанут. Хотя он, наверное, уже поел, ведь когда надо, Нат и сам способен на кулинарные изыски. Я маячила перед ним туда-сюда, а тот и виду не подавал, что рядом кто-то есть. Ну, надо же так надуться! Ему жизнь спасают, а он сердится! Чтобы не мучить саму себя, я забрала чай с сухарями в спальню, где спокойно позавтракала, не глядя на эту недовольную физиономию. Помогать ему я тоже не собиралась. Коль он такой умный, пусть сам копает на этого Шанталя, флаг ему в руки. Тем более, что коммуникатор Нат так и не вернул мне. Пусть делает, что хочет, у меня и своих дел было достаточно. Заморив червячка, я отправилась на допрос к Дерби. По пути мне попадались всякие придурки, не упустившие возможность ляпнуть что-то неприятное, попадались и те, кто просто пялился, но, в основном, всем было глубоко на меня наплевать. Допрос длился недолго. Мне повезло, потому как допрашивал Дерби. Я отвечала уверенно, никаких провокаций с его стороны не было и вообще всё прошло на удивление хорошо. Вот только проблем со столичными миротворцами нам сейчас не хватало! Лучше сразу сделать всё так, как они того хотят, чтобы потом нам не втюхивали подозрения не пойми в чём. Дома всё было по-прежнему. Нат прирос к стулу, кажется, и, не собираясь вставать. Нини всё ещё околачивался с Адой. Судя по всему, Нат пока ничего не нашёл, иначе изволил бы поделиться добытой информацией, если не со мной, так хоть с Нини. С одной стороны это плохо, ведь мы всё ещё были беззащитны перед Дилони, но с другой… мне почему-то доставляло удовольствие то, что Нат бессилен. Может, хоть так поубавится спесь этого пафосного засранца. Я отправилась к себе в спальню, чтобы немного прибраться, так как заняться мне было нечем. Идти к Нату? Едва ли он мне обрадуется. Зайти к Нини? Там Ада, а она после вчерашнего вряд ли захочет меня видеть. И как так получилось, что я в своём собственном доме стала лишней? — Куда ты ходила? — послышался мягкий голос за моей спиной. Я обернулась и увидела стоявшего в дверях улыбающегося Нини. — Привет. — Привет, — быстро ответила я. — Мне нужно было пойти на допрос, иначе к нам могли заявиться миротворцы, и тогда всем пришлось бы худо. Как Ада? — Плохо, — честно ответил Нини. — Она расстроена, ей больно, а вы с Натом только подлили масла в огонь. Ада не виновата в том, что делает её жених. Ей приходится ещё сложнее, чем вам, да-да, не смотри на меня так. Ты не представляешь, через что она проходит. — Я пыталась открыть ей глаза, — ответила я. — Кто-то должен это сделать. В нашей ситуации опасно так слепо смотреть на мир. — Поэтому ты решила, что вогнать нож в свежую рану, будет уместно? — на губах Нини заиграла лёгкая улыбка, которая с купе с лукавым прищуром пробирала до дрожи. — Ты пришёл меня учить, мальчик? — выпалила я то, что первым пришло мне в голову. Нини засмеялся так привычно для него, заливисто, звонко, и приблизился ко мне на пару шагов, будто хотел намекнуть, что этот «мальчик» уже куда выше меня. — Нет, я пришёл напомнить вам, что в соседней комнате сейчас сидит девушка, которая является единственным человеком, хорошо знакомым с Шанталем Дилони. Наверное, не стоит быть грубыми с ней, ведь она как минимум вам… нужна. Я смотрела на Нини и видела на его лице немую речь. Как ловко он выкручивался, как витиевато говорил, совсем не так прямолинейно как Нат. Нини умел давать намеки, благодаря которым всё становилось абсолютно очевидно. Он не грубил, не осуждал, не злился, но при этом конкретно доносил свою мысль. — Ясно, вот только «нас» здесь нет. Хорошо бы и Нату это поведать. — Я отвернулась от Нини и принялась застилать кровать. — Вы не разговариваете? — Это так очевидно? — хмыкнула я. — Нат на тебя злится. — Твой брат просто придурок. — Этого у него не отнять, — хихикнул Нини. — Он быстро отойдёт, главное не игнорируй его. — Это кто ещё кого игнорирует! — Значит, не перенимай его пример. Попытайся его разговорить, тогда он и растает. — Он ведь отмороженный. Он не тает, — проворчала я. — Джоанна. — Что? — Я знаю про папу, — неожиданно сказал Нини и я застыла. Подушка, которую я взбивала, выпала из рук на простыню и я обернулась к младшему брату Ната, победоносно взирающему на меня. Что значит «знаю»? Откуда Нини может знать? Нат ему рассказал? И меня, разумеется, не уведомил, хотя о чём это я, ведь мы не разговариваем… Что тогда Нини знает? Насчёт Нормана я с Натом ещё не говорила, он же не хотел меня слушать, да и говорить о том, что Норман в плену, перед Нини, который даже не в курсе, что отец жив, как-то неправильно. Выходит, теперь он в курсе того, что Норман в порядке, но понятия не имел о том, что отец попал в плен. — Что знаешь? — осторожно поинтересовалась я, наблюдая за Нини, который был, как и всегда, бодр, весел и лёгок на подъём. — Почему ты сразу не рассказала мне об этом? — спросил он. Я, почувствовав дрожь в ногах, присела на край кровати. Нини тут же опустился рядом со мной, отчего у меня случилось дежа вю и по спине побежали мурашки. Я смотрела перед собой в пустоту, но всё равно чувствовала взгляд, обращённый ко мне. Пристальный, внимательный, такой, который не предвещал ничего хорошего, оттого я боролась с желанием вскочить с кровати и отойти, но ведь это было невежливо и как-то по-детски… — Это не мои семейные дела. Ты должен был узнать всё от Ната или лично от папы. — Давно ты узнала, что он… — Давно, — с трудом выдавила я. А ведь я всегда знала, что Норман жив, просто находится в какой-то передряге. Нини молчал, переваривая услышанное, а я по-прежнему старалась на него не смотреть. Это вообще нормально, что четырнадцатилетний мальчишка заставлял смущаться меня, взрослую? — Обалдеть, — прошептал он и засмеялся. — Значит, папа жив! Ты видела его? Как он? — Нат тебе не рассказал? — Нат ничего мне не рассказывал. — Я резко повернулась к Нини, улыбавшемуся так, что он буквально лучился счастьем. — Но откуда ты… — Магия, — вновь прошептал он и засмеялся. — Ты же сама мне всё и рассказала! — выпалил он и легонько ущипнул меня за руку, которую я тут же отдёрнула, чем только больше позабавила младшего Лафлауэра. — Так ты… ничего не знал? — Ада вскользь упомянула отца, и я подумал, что вряд ли она могла знать его раньше. То есть, могла, наверное, но я подумал, что… может быть… Решил проверить и ты не подвела, — широко улыбнулся Нини. Я застонала, откинув голову назад. Чёрт подери этих Лафлауэров! Нини развёл меня как ребёнка! — Значит, ты видела его, — начал он, усаживаясь удобнее на кровати. Загребущие глаза пылали от интереса и восторга. Это было странно, ведь Нини — младший из сыновей, то есть с отцом он провёл не так уж и много времени, а значит, должен злиться на Нормана за то, что он их бросил. Хотя бы обижаться обязан! Норман сознательно отправился на поиски неприятностей и пропал на годы, оставив сыновей без отца, а ведь маленький Нини нуждался в его присутствии. — И какой он сейчас? Где ты его видела? Ты говорила с ним? Когда он вернётся? С ним всё хорошо? Чем он занимался всё это время? Нини вроде бы и не быстро задавал вопрос за вопросом, но уже на третьем у меня в голове получилась каша из его слов. Кажется, мальчуган хотел узнать всё и сразу. — Твой папа был в плену у Ланы Кинберг. Ты, наверное, уже наслышан о ней. — Нини кивнул. — Все эти годы она использовала его в своих целях, но в итоге, совсем недавно, ему удалось сбежать, и он поселился здесь. — Папа жил у тебя! — радостно воскликнул Нини. — Наверное, в комнате, где сейчас Ада… Почему он не прилетел в Тринадцатый? Давно он съехал отсюда? — Твой отец собирался лететь к вам, но всё никак не мог подготовиться к разговору с вашей матерью. Кажется, он боялся… — О, не сомневаюсь, что ему влетит от мамы, — засмеялся Нини. — Она живого места на нём не оставит! — Ты должен знать кое-что ещё. Норман никуда не съезжал. Его похитил Дилони. Так же, как и Андерсена с Линкором и меня. — Улыбка на лице Нини притупилась. Взгляд потускнел. — Но с ним всё в порядке. Я слышала его голос. Кстати… Нат пока не знает о том, что ваш отец в плену. — Ты не сказала ему? — удивился Нини. — Нат не разговаривает со мной! — пожала плечами я, понимая, что, по сути, это ничего не меняет. Я должна была ещё сразу ему всё рассказать. Нини поднялся с кровати, взял меня за руки и потянул за собой. — Скорее, нужно ему всё сообщить! Комок энергии Нини Лафлауэр мог растормошить даже мёртвого. Я нехотя последовала за ним, впрочем, он ведь меня и не спрашивал, а сам приволок за руку, чем в который раз заставил чувствовать неловкость. Все эти странные взгляды, ненавязчивые прикосновения, которые вроде бы ничего и не значили, но… наверное, имели подтекст от которого мне становилось жутко. Нини не боялся выражать свои эмоции, не боялся быть решительным, хотя я поводов ему не давала! Не хватало ещё, чтобы младший брат Ната… Когда мы пришли на кухню, Натаниэль всё так же пялился в монитор, как и многие часы до этого. Он не обернулся, не заговорил, отчего я вновь ощутила неловкость, на сей раз из-за него. Почему с этими Лафлауэрами всё получается не пойми как?***
С Нини Нат говорил. Слушал его, отвечал, даже поворачивался к нему лицом, отрываясь от своего драгоценного компьютера. Меня же для Натаниэля по-прежнему не существовало. Он игнорировал мои слова и игнорировал моё присутствие как будто я пустое место. Как будто меня нет, и никогда не было. Неужели он мог так серьёзно дуться? Или придуривался, чтобы позлить меня? Как я и предполагала, никакого компромата на Дилони не нашлось. При жизни, судя по материалам, он был законопослушнее всех нас вместе взятых. Умница, паинька, примерный ученик, талантливый профи… Никаких намёков на даже самые мелкие проступки! Страннее всего было то, что официальная информация о нём полностью совпадала с тем, что говорила Ада. Оказывается, Нат уже несколько раз говорил с ней на тему Шанталя, но ничего дельного так и не узнал. Описание Шанталя Дилони из уст Ады и официальных источников было прямо противоположным всему тому, что знали о нём мы. Пропасть между Дилони из прошлого и Дилони из настоящего была настолько большой, что с трудом верилось в то, что это один и тот же человек. Проблема в том, что ни мы, ни Ада понятия не имели как жил этот тип те несколько лет после своей «смерти». В любом случае подобные перемены не могли остаться незамеченными, нужно лишь понять, откуда копать в первую очередь. Наконец-то ещё один день закончился, и я с радостью отправилась в душ. Как же хотелось смыть с себя всю усталость, всё напряжение, всё то, что давило и душило. Тёплая вода была лучшим способом отвлечься и расслабиться, потому я простояла в душе так долго, что воды для остальных почти не осталось. День пролетел быстро, а это значило, что совсем скоро Дилони вновь даст о себе знать. Это уже стало привычным для нас — ждать от него подвох спустя несколько дней после прошлого. Интересно, что он сделает на сей раз? Откуда ждать беды? У него в плену Норман, Дейл и Линкор. Воспользуется ли он этим преимуществом? Когда я вошла в спальню, то увидела нечто странное, если не сказать из ряда вон выходящее. Нат. Обалдеть! Неужели Лафлауэр бросил свой драгоценный компьютер ради сна? Как он докатился до такой жизни? Нат лежал на своей стороне кровати, отвернувшись, чтобы не видеть меня, когда я приду спать. Лёг как можно ближе к краю, дабы ни в коем случае не прикоснуться ко мне, а то вдруг я его ужалю! Вряд ли Нат уже успел заснуть, учитывая, что ещё совсем недавно я видела его около компьютера, значит, притворяется спящим. Я бросила полотенце на тумбочку, забралась на кровать и легла точно так же на самый краешек, отвернувшись от Ната. Коль он настолько не хотел меня видеть, что отвернулся, значит и мне стоило отвернуться от этой наглой морды, чтобы не трепать себе нервы. Мои волосы были ещё мокрыми, потому я стала понемногу замерзать. Я попыталась потянуть одеяло на себя, но Нат с другой стороны крепко его держал, не позволяя мне оттащить его хотя бы на пару сантиметров. Ладно. Мне и так было неплохо. Я закрыла глаза, чувствуя, как одеяло плавно начало с меня сползать. Схватив его за краешек, я потянула ткань на себя, но она не то что не притягивалось, она продолжала уползать. Я перевернулась на другой бок и увидела, как Нат медленно тащил одеяло к себе, как будто только ему одному оно и надо было! — Не охренел ли ты? — вскипела я, со всей дури дёрнув одеяло на себя, отчего оно даже затрещало. — Давай, рви, — пробормотал Лафлауэр. — С удовольствием, лишь бы тебе оно не досталось. Я снова потянула одеяло на себя, но разве могла я тягаться в плане силы с Натом? Он упрямо держал, не отпуская. Не потому что замёрз. Из принципа. — Это моё одеяло, — вновь проворчал себе под нос он. — Чего? — переспросила я, склонившись над Натаниэлем. — Ты не замёрз. От тебя прёт жаром. Отдай одеяло. — Облезешь. Оно моё. Найди себе другое. — Ах, одеяло твоё? Тогда кровать моя. Выметайся с неё! — И не подумаю. — Пошёл вон, — раздражённо проговорила я и принялась сталкивать Ната с кровати. Он нарочно сжался так, чтобы я не могла его даже пошатнуть, хотя эту тушу попробуй сдвинуть с места! Нат плотно замотался в одеяло по самый нос, но не рассчитал, что ему могут понадобиться руки. Я навалилась на него со всей силы, толкнула вперёд, и Нат скатился с кровати, шумно грохнувшись на пол. Я поползла к краю кровати, нагнулась, чтобы посмотреть, куда он там рухнул, и увидела, что Натаниэль лежит на полу, замотанный в одеяло, и не может из него выпутаться. — Идиот, — прошептала я, что он, конечно же, услышал. Ткань угрожающе затрещала и следом возникла белая макушка, постепенно возвышающаяся над кроватью. — Совсем охренела? Смотри, что наделала! — разозлился он, поднимая вверх надорванную часть одеяла. — Видимо, это был единственный способ тебя разговорить. Сволочь. Иди теперь искать новое! Как же я была на него зла. Мало того, что вёл себя как последний кретин, так ещё и одеяло порвал, хотя знал, что другого у нас нет, и самое главное, ему не было холодно, он сделал это просто чтобы насолить мне. Не выдержав напряжения, накопившегося за всё это время, что Нат меня игнорировал, я схватила подушку, и начала бить ею Лафлауэра со всей дури, хоть и понимала, что боль она ему не причинит, зато мне поможет согнать злость. Я била Ната по чём ни попадя, но он не стал это терпеть, схватил свою подушку и начал бить меня в ответ. — Давай, порви теперь и подушку, урод! У нас же дохрена подушек, одеял и денег! — Дай мне поспать! Падай на свою часть кровати и не лезь ко мне, — громко заявил он, видимо с трудом сдерживаясь, чтобы не накричать на меня. Это было последней каплей. Я швырнула в него свою подушку. — Подавись этими подушками и одеялами. Они мне не нужны, — процедила сквозь зубы я, отползла на свой край кровати и умостилась на нём, шмыгая носом. Какой же сволочью нужно быть, чтобы так относиться ко мне? Неужели сложно понять для чего я ушла в тот чёртов аттракцион? Не потому, что мне этого хотелось, не потому, что я искала приключения. Я ведь хотела поступить как лучше, а получилось… Обидно видеть, как показательно Нат меня игнорировал, как грубо со мной говорил, когда не выдерживал игру в молчанку, но обиднее всего было от того, что он не понимал меня, вернее, не хотел понимать. И вот теперь мы лежали на разных частях кровати, потому что не смогли её поделить. Неужели это нормально? Тёплые слёзы подступили к глазам, и я снова всхлипнула. Не нужно бить его подушкой. Нужно просто хорошенько вмазать. Не знаю, сколько мы так лежали в молчании, может минуту, а может, полчаса. Заснуть никак не получалось. — Ты, что, плачешь? — нехотя спросил Нат гораздо тише, чем тогда, когда спорил со мной насчёт одеяла. — Отвали, — зло ответила я, но, получилось всё же не так грубо, как мне того хотелось. Голос предательски дрогнул, и я услышала тихий шорох с той стороны, где лежал Нат. — Не пытайся манипулировать мной при помощи слёз. Я отвечать не стала. Пусть думает, что хочет. — Мейсон? Ну, надо же! Наконец-то в его голосе проскользнуло что-то кроме злости и обиды. Тревога. Почти незаметная, неуверенная, но настоящая. Тёплые руки коснулись меня как бы невзначай, а затем уже увереннее толкнули в сторону, отчего я перекатилась на спину. В комнате было светло, ведь луна вовсю освещала землю этой ночью. Я видела его лицо, видела, как он сидит рядом, и как его терзали сомнения. С одной стороны он хотел со мной заговорить, но с другой всё ещё упирался из-за своего идиотского характера. Как будто заговорив со мной сейчас, он проявил бы слабость. — Я думала, ты со мной не разговариваешь, — тихо сказала я, удивляясь собственному спокойствию. — Сама виновата. — В том, что спасла жизнь тебе и твоему брату? Задумайся. Отбрось эмоции и свой нрав. Задумайся над тем, почему я это сделала, а ещё подумай, что на моём месте сделал бы ты. Вновь молчание. Я лежала, глядя в потолок, а рядом, глядя туда же, лежал Нат. Удивительно, но одеяла на нём больше не было. Неужто вдруг стало жарко? — Ты не представляешь, что мне пришлось пережить, когда ты исчезла, да ещё и, вероятно, по доброй воле, — спокойно и размеренно заговорил Нат. Тихо, но так, чтобы я могла расслышать его слова. — Мне было страшно. А ещё я жутко разозлился… ибо нефиг! Неужели нельзя было как-то намекнуть? Прошептать? Оставить записку? Что угодно! — В голосе Ната снова скользнули нотки очевидного раздражения. — Он сказал мне, что любая попытка жульничества равносильна вашей смерти. Откуда мне знать, что прямо сейчас он не наблюдает за нами и не прослушивает? Если бы я нарушила уговор, Дилони взорвал бы нас к чёртовой матери. — А ты не думала, что жульничал как раз таки он? Я осмотрел дом со всех ракурсов и никакую взрывчатку не нашёл. — Он на моих глазах взорвал дерево в качестве доказательства. — Дилони мог установить взрывчатку только на дереве и всё. Мне кажется, иллюзии его конёк и расчёт был на то, что ты поведёшься. — Как я могла быть уверена, что он вас не тронет? — не выдержала я и повернулась на бок так, чтобы видеть лицо Натаниэля. — Что бы ты сделал на моём месте? — То же самое, — после короткой паузы удручённо ответил он. — Так какого хрена?! — громче, чем следовало, сказала я и вздохнула. Неужели нужно тратить столько времени на пустые обиды, чтобы понять очевидное? — Почему до тебя всё доходит как до жирафа? Хотя погоди, при твоём росте, наверное, возникают сложности с получением сообщений извне. — Иди ты в пень, язва, — фыркнул Нат, но теперь уже как-то иначе, по-доброму. Кажется, ледник постепенно таял. — Этот кретин только и радуется нашим ссорам. Мы должны держаться вместе, а ты дуешься, как дитя малое. — А что с одеждой? — как бы невзначай спросил Нат и тоже повернулся на бок, чтобы видеть моё лицо. Я не сразу поняла, к чему он вообще задал этот вопрос, но когда до меня дошло… — Меня переодели, пока я была в отключке. Зачем этот шизанутый так поступил, я не знаю. — Может, он… — начал Нат, но продолжать не стал. — Что? — Ну… приставал к тебе? — Не в том смысле, в котором ты мог подумать. Дилони просто трепал мне нервы. Никакого вреда он мне не причинил. Как я поняла, вся эта его операция проводилась для того, чтобы над тобой поиздеваться. Он мне сам так и сказал! Дилони планировал меня отпустить, только не сразу, чтобы тебе нервишки пощекотать. Переодел меня он, наверное, по этой же причине. Чтобы поиграть с тобой, а не со мной, — объяснила я. — Похоже на правду. — Нат прищурился. — Лафлауэр, ты совсем кукушкой поехал? Тебе серьёзно пришло в голову, что я могу флиртовать с этой скотиной, которая принесла нам столько проблем? Он напал на твою маму, манипулировал братом, настроил против нас людей, расстрелял зрителей на шоу, похитил твоего отца! — Понял я, понял, всё! — запричитал Натаниэль. — Кстати, насчёт отца… Ты мне не рассказала! — А ты хотел меня слушать? — слабо улыбнулась я. — Я не люблю говорить со стенами. — Зато Нини всё выложила, — как-то странно произнёс Натаниэль, как будто завидуя. — Твой брат обманом вытащил из меня информацию о вашем отце. Один Лафлауэр хуже другого. Снова повисло неловкое молчание. Нат повернулся на спину, размышляя о чём-то своём, а я пыталась понять, злится он меня сейчас или уже перегорел. И тут мне пришла в голову интересная мысль. Очевидная и простая. Я не сдержалась и озвучила её. — Ты похож на мать больше, чем думаешь. — Это ещё почему? — Натаниэль навострил уши. — Твой папа пробыл в плену несколько лет, но вместо того, чтобы порадоваться его возвращению, твоя мама наверняка устроит ему взбучку. Он из-за этого боялся возвращаться, морально готовился… Знает, что она из него всё дерьмо выбьет, когда увидит, хотя он же был пленником, блин! Никого не напоминает? — Вы оба протупили. Не придумали план лучше. Если кто-то и виновен во всём этом, то ваша тупость! Хотя папа не в счёт. У него всё было продумано. Он работал под прикрытием, а ты что? Позорище, — весело проговорил он последнее и придвинулся поближе ко мне. Сначала ненавязчиво так, словно попросту укладывался спать, затем ближе и ближе, пока наши лица не оказались так близко друг к другу, что я почувствовала его тёплое размеренное дыхание на своих щеках. Нат плавно потянулся ко мне, как бы невзначай цепляя кончиком носа то щёку, то подбородок. — Не подлизывайся, — отрезала я, щурясь. Я не намеревалась мстить ему за игнорирование, но и потакать таким хитрым ходам не собиралась, хотя… мне того хотелось. — Можно тебя обнять? — Обнимай одеяло, которое порвал. — А поцеловать? — Пять минут назад ты даже говорить со мной не хотел. — Говорить — не целоваться, дровосек. Это, знаешь ли, немного разные вещи, — с лёгкой толикой сарказма ответил Нат и улыбнулся. — Так тому и быть, я тебя прощаю. — Зато я тебя — нет, — так же улыбаясь, ответила я. Не знаю, чего я надеялась добиться этим ответом. Наверное, мне хотелось позлить Ната, заставить его чувствовать ту же злость и обиду, что чувствовала я, но… так этот порочный круг не прервать. Кто-то должен быть умнее. Точно не Нат. — Ты же не заставишь меня просить прощения? — наиграно удивился Натаниэль. — Как бессердечно было бы с моей стороны! — Я люблю тебя. — О-о-о… — разочаровано протянула я. — Так не пойдёт, это против правил! Но Нату, как известно, правила были нипочём. Он неуклюже не то клюнул, не то поцеловал меня в щёку, затем притулился ко мне всем телом и обнял, накрыв рукой, из-под которой тут же разлилось необыкновенное тепло. От него, как и всегда, пахло ландышами, аромат которых кружил голову. Лафлауэр прижался ко мне, уткнувшись носом в ложбинку между шеей и плечом, как будто ребёнок, обнимающий свою любимую игрушку. — Мы не одни дома, — напомнила я. Нат немного отстранился, но лишь для того, чтобы посмотреть мне в лицо. — И что с того? — парировал Натаниэль. — Стыдно нежности терпеть? — Спи уже, бестолочь, — ответила я со смешком, что Нат расценил как полную свободу действий, потому снова прижался ко мне и стал бережно поглаживать своей ладонью мою спину. Я лишь вздохнула и попыталась расслабиться. Понятно, что Лафлауэр нарочно лип ко мне, чтобы окончательно установить мир между нами. Я решила ему поддаться. Нат был тёплым и мягким, полностью заменяя порванное одеяло, за которое он у меня огребёт немного позже. Сейчас можно наслаждаться его компанией, коль он вспомнил, что у него вообще есть девушка. — Я не шутил. — Про что? — Про «люблю», — сказал он, и я ощутила, как моей щеки коснулись его слегка влажные губы. Затем они переместились немного ниже, к подбородку, а оттуда уже к моим губам. Нат был очень осторожен, как будто подкрадывался ко мне, боясь получить оплеуху вместо ответного поцелуя. Гнетущая тишина превращалась в уютное молчание. Я слышала тихий шелест ветра, ощущала на себе холодный лунный свет и человеческое тепло, перемешанное с озорным запахом ландышей. Потянувшись рукой к лицу Ната, я легонько заправила свисающую прядь волос ему за ухо. Его волосы были удивительно гладкими и скользкими в отличие от моих — мокрых и спутанных. К ним приятно прикасаться, как и к самому Нату. Он перехватил мою ладонь, цепляющую его волосы, и легонько поцеловал кончики пальцев, после чего притянул мою руку к себе, накрыв её своими ладонями, словно хотел согреть. То ли от тепла, то ли от спокойствия, на меня накатила волна расслабленности, смешанная с сонливостью. Веки стали слишком тяжёлыми, потому захлопнулись сами по себе. Я чувствовала, как постепенно становлюсь невесомой, как засыпаю, и всё вдруг стало хорошо… Пока сквозь сон не прорезалось неприятное жужжание. В сонном состоянии тяжело разобрать, кому или чему принадлежат звуки, которые ты слышишь, оттого мне подумалось, что виной всему какой-то жук, заползший в комнату, но когда через меня перевалился Нат, потянувшись к тумбочке, я заерзала, бормоча что-то бессвязное. Жужжание продолжалось. В комнате стало как-то совсем светло. Я протёрла глаза, чувствуя, как Нат сползает с меня в сторону. Светился его коммуникатор. — Что случилось? — сонно спросила я, усаживаясь в кровати. Натаниэль сидел впритык ко мне и тупо смотрел на экран коммуникатора, наблюдая входящий звонок. — Кто звонит? Нат бросил на меня тревожный взгляд, и стало ясно, до чего глупо прозвучал мой вопрос. На коммуникаторе отображалось время. Почти три часа ночи. Очевидно же, кто мог позвонить в эту пору… — Беру трубку, — велела я. — Нахрена? Ты же знаешь, кто это, — угрюмо ответил Нат, продолжая пялиться в экран. — Нужно узнать, что ему надо. Если не ответим, он может что-то натворить. Не забывай, кто у него в плену. Долго уговаривать Лафлауэра не пришлось. Он провёл пальцем по экрану, после чего приложил коммуникатор к уху, не спеша первым начинать разговор. Я прижалась к Нату поближе, чтобы лучше слышать. Секунд пятнадцать из динамиков доносилась лишь тишина. — Приветствовать собеседника не учили, юный Лафлауэр? — Наконец, послышался голос из трубки. — Чего надо? — грубо бросил Нат. Свободной рукой он сжал простыню так, что пальцы побелели. — Просто поболтать. Разве вам не скучно? — Три часа ночи. Все нормальные люди спят, а не думают о скуке, — процедил сквозь зубы Натаниэль, с невероятным трудом сохраняя самообладание. — Выкладывай, что тебе надо, иначе разговор будет окончен. — Почему вы такие необщительные? — фыркнул Дилони. — В мире есть столько прекрасных тем, о которых хочется говорить. О погоде, о сложностях работы на деревоперерабатывающих комбинатах, о… — Иди ты нахер, — психанул Нат и уже собрался отключаться, как вдруг из динамиков послышался другой, холодный и уверенный голос. — Попробуй, и тогда папочка окажется на пороге особняка Сноу. Нет, это говорил по-прежнему Шанталь Дилони, но теперь он звучал как-то иначе. Гораздо серьёзнее. Устрашающе. Всего одна фраза показала, что в этом разговоре доминирует он. — Я уже молчу об остальных пленниках. Если хотите сохранить им жизни… то просто поговорите со мной. — Голос Дилони снова обрёл тёплые краски, как будто только что вовсе не он угрожал нам расправой. — Это какой-то новый метод издёвки? Теперь ты будешь звонить нам по ночам? — спросил Нат, плохо скрывая собственную резкость. — Мне нечем заняться, — пожаловался Шанталь. — Я увядаю от скуки, потому решил с вами поболтать. Хочу, чтобы вы меня развлекли. Нат отвернулся от коммуникатора, что-то злобно проговаривая одними губами, потому я, воспользовавшись моментом, забрала у него коммуникатор, освобождая от необходимости говорить с этим уродом. Нат мог сорваться, а Дилони только это и нужно. — Закончились люди, над которыми можно издеваться и ты заскучал? — спросила я, отмахиваясь от рук Ната, который, вытаращив глаза, пытался отнять коммуникатор. — Здравствуй, Джоанна, — проворковал он. — А я всё думал, когда же тебя вновь услышу… Мы так здорово провели время вместе. Я скучал. — Не могу сказать то же. Нат искоса смотрел на меня, как будто в чём-то подозревал, на что я просто пожала плечами. Само собой Дилони не мог обойтись без издёвок над Натом, потому продолжал испытывать его, даже говоря уже со мной. Его голос заметно смягчился, интонация стала приторно-сладкой, помимо этого он ещё и произносил слова с придыханием, томно, словно наслаждаясь каждым звуком. Наслаждаясь своей безнаказанностью. — Мы знаем, кто ты такой, — сказала я нарочно, чтобы проверить насколько изменится тон его разговора. Удивительно, но ничего не поменялось. — Долго же вы соображали. Я уже не знал, как вам подсказывать. Лайдер у вас, Ада у вас, ты со мной виделась… Если бы после всего этого, вы не поняли, кто я такой, моя вера в людей канула бы в лету. — Как я и думала, твоё имя мне было не по силам угадать, Шанталь Дилони. — Мне нравится, как ты его произносишь. Скажи ещё. — Если бы ты вернул нам пленников, я бы подумала над этим. — Ого, — театрально удивился Дилони. — Так вот почему твой возлюбленный уступил трубку тебе… в целях дипломатии. К сожалению, вынужден отвергнуть твоё предложение, но мне понравилось, как ты сформулировала требование: не отпустить пленников, а вернуть вам. Два совершенно разных значения. Отпустить я мог бы их и на посту миротворцев. — Чего ты хочешь? — в который раз я задала ему этот вопрос. Натаниэль внимательно слушал, уже не стреляя в мой адрес странными взглядами. Почему-то из нас двоих у меня гораздо лучше получалось вести диалог с этим козлом. — Поговорить. — В целом. Что тебе нужно? Вдруг мы можем дать тебе это без лишней возни? — Ах, милая Джоанна, боюсь, это невозможно. — Ты подбросил нам Паркер для того, чтобы мы узнали кто ты такой. — Я сгорал от нетерпения, а вы всё никак не могли разгадать эту загадку, — с придыханием сказал Дилони. — Она говорит, что ты был хорошим парнем. — Мне показалось, что я поймала нужную жилу в разговоре. — Странно, да? — Почему? — лукавым тоном спросил он. — Потому что ты ушлёпок, например, — рявкнул Нат в коммуникатор. — Ты подбросил нам Аду не просто так. Хочешь, чтобы мы узнали, каким охренительно классным ты был, чтобы решили, что ты и сейчас такой, но нас не проведёшь и не запутаешь. — О, юный Лафлауэр подключился к беседе взрослых людей! Знаешь, наблюдая за твоими тщетными попытками отыскать даму своего сердца, я пришёл к выводу, что запутать тебя как раз очень легко. Даже стараться не нужно, благо, ты сам запутываешься. Бедняжка Татум, она даже не представляет, как вы пытались её оклеветать. — Где она? Откуда нам знать, что ты с ней не в сговоре? — спросил Натаниэль. — Я говорю правду. Впрочем, меня позабавило, что вы приняли меня за Татум. Так ей ещё никто не льстил, — ответил Дилони. Я была уверена — он улыбается, довольный собой. — С вами приятно общаться, но, к сожалению, мне пора. Все нормальные люди спят в три часа ночи, а вам лишь бы поболтать! И не надейся, Натаниэль, что ты смог отследить мой звонок. Работай усерднее, может быть, однажды и получится. — Не звони нам больше, девочка из колодца, — пробормотал Натаниэль. — Что? — не поняла я. — Забей, — шепнул Нат. — Считайте, что это была проверка связи, — сказал Дилони и замолчал. — Что ты имеешь в виду? — тут же спросила я, но ответа не последовало. Он положил трубку. Я взглянула на коммуникатор — связь прервана. И к чему были последние слова? Натаниэль вырвал у меня из рук свою игрушку и начал шустро что-то искать, очень быстро водя пальцем по экрану. — Вот хрень. Координат реально нет. Не получилось отследить сигнал! — сокрушённо всплеснул руками он. — Весь трёп коту под хвост. Правда… теперь у нас есть запись разговора с ним. Нужно переслушать, вдруг услышим что-то полезное. — Я так и не поняла, зачем он звонил. — Маньякам тоже бывает скучно. — Нет, причина в другом. Ты же знаешь, что он объявляется периодически и творит всякие тёмные дела. Звонок в три часа ночи это как-то слишком просто в сравнении с тем, что было прежде, — засомневалась я. — Да. Он опять что-то задумал. — Натаниэль прикусил губу, всё ещё копаясь в коммуникаторе. Может быть, он действительно позвонил просто так, от скуки, ведь от этого типа можно ждать чего угодно… Но у меня возникло такое чувство, что в скором времени нам придётся ждать новую беду, только какую на этот раз? До утра осталось не так много времени, потому мы с Натом решили хоть немного поспать. Романтический настрой утерян, как и чувство спокойствия, но кое-как мы оба заставили себя заснуть, ведь кто знает, что сулил нам завтрашний день…***
— Почему вы не сказали мне, что он звонил? — кричала Ада, держась за кухонный стол. Её колотило не то от волнения, не то от злости, но, тем не менее, она продолжала на нас наезжать за то, что мы среди ночи не отнесли ей коммуникатор. Как она вообще себе это представляла?! — Я должна услышать его! Поговорить! Нат, ты можешь позвонить Шанталю? — Не могу. Его номер скрыт. Он сам звонит тогда, когда ему вздумается. Вот в три часа ночи и вздумалось. Ни мне, ни Джоанне не пришло в голову тормошить тебя из-за этого. К тому же он желал говорить с нами, а не с тобой, — ответил Нат, не отрываясь от работы за компьютером. — Нужно как-то дать ему знак! Связаться с ним, — настаивала Ада. — Поймите же, это очень важно. Взгляд Ады метался от меня к Нату и наоборот. И чего она добивалась? Этот тип сам решает, с кем и когда он будет говорить. Он устанавливает правила, а мы не имеем никакого влияния, что Паркер отказывалась понимать. Сегодня она выглядела немного лучше, чем в прошлые дни. Ада приняла душ, причесалась и переоделась в одно из немногочисленных моих платьев, отчего хоть как-то стала похожа на человека. Странно, но сонных припадков у неё пока не случалось, зато она постоянно плакала, разговаривала во сне, о чём сообщил Нини, практически не ела и почти всё время сидела в одиночестве и молчании. — Должен быть способ связаться с ним! — перешла на крик она. — Нат! — Ну, чего тебе? — безразличным тоном спросил он, не поворачиваясь. Нини, жаривший гренки, то и дело бросал в сторону Ады взгляды, полные сострадания. Я была уверена, если бы не приготовление обеда, он бы уже сидел с Адой в обнимку и шептал ей слова утешения. Нини в отличие от Паркер спокойно отреагировал на наш рассказ о минувшей ночи, наверное, потому, что всё знает — прежде, чем заснуть, Нат сказал, что слышал какие-то шорохи, значит, Нини мог подслушивать. — Придумай что-нибудь, — взмолилась Ада. — А тебе зачем? — спросила я, внимательно наблюдая за ней. Почему-то вся эта история с её появлением не внушала мне доверия, особенно после того, как Дилони констатировал, что Ада и Лайдер у нас… К чему бы это? — Что за глупый вопрос? — возмутилась Паркер. — Я должна во всём разобраться. Может, за всем происходящим и не Шанталь вовсе стоит. — Не ты ли первая его заподозрила? — Это другое. Я не понимала своих мыслей, не понимала подозрений. Всё может быть не так, как нам кажется. Вы можете пойти ложным путём, потому нам следует всё выяснить и во всём разобраться. Я должна увидеть его, кем бы он ни был. — Боюсь, Ада, это невозможно до тех пор, пока он сам не позвонит. Если вообще позвонит, — хмыкнул Нат. Паркер, недовольная ответом, либо же безразличием в подходе к нему, метнула в спину Ната недовольный взгляд и закрыла глаза. Она сделала вдох-выдох, но это плохо помогло ей успокоиться. Я видела, как дрожали её руки, каким бледным по-прежнему оставалось её лицо, а ещё… видела, как переменился её взгляд, как будто она что-то внезапно поняла. Нини отвлёк меня от наблюдений, предложив тёплую ароматную гренку, от чего я, конечно, не отказалась. В чайнике закипала вода, но я не стала дожидаться чая и съела гренку без ничего. Аде Нини тоже предложил, но она, улыбнувшись, отказалась, зато Нату брат ничего не предлагал — просто поставив около него полную тарелку гренок. — Я знаю, как можно связаться с ним, — неожиданно прервала молчание Ада и поспешила к выходу из кухни. — Эй, Паркер! — жуя гренку, крикнул Нат. Он выскочил из-за компьютера и наперегонки со мной бросился за ней. — Ада, стой! — крикнула я, понимая, что она намылилась на улицу. Уже у самой двери я почти схватила её за руку, но Натаниэль вдруг перехватил меня, позволив Аде распахнуть дверь и выскочить на порог. — Ты что творишь?! — вскипела я, глядя на него как на полоумного. — Какого чёрта? — Я дёрнулась, пытаясь освободиться от его рук, но он лишь взглянул на меня со всей серьёзностью и покачал головой. И что это, мать вашу, было? Как это расценивать? Какого чёрта ты головой машешь? В столице Аду знали как террористку, а значит, и в округе её тоже могли знать, потому нельзя вот так просто вырываться на улицу средь бела дня! Нат удерживал меня уже двумя руками, Нини топтался где-то позади, понимая, что ему нельзя выходить на улицу, а Ада тем временем, смотря куда-то вверх начала творить глупости. — Я знаю, что ты видишь и слышишь меня, — надрывным голосом проговорила она в небо. — Если это правда ты, нам нужно увидеться. Это очень важно. Я прошу тебя… пожалуйста… приходи. Я хочу увидеть тебя. В полночь. На вокзале. Кем бы ты ни был, ты должен прийти. Ада замерла ещё несколько секунд глядя в небо, а затем обернулась к нам и, пряча взгляд в пол, пробралась мимо нас обратно в дом. К счастью рядом никого не было, и внезапный порыв Ады никто не увидел. По крайней мере, я на это надеялась. Как только Ада зашла в коридор, Нини её приобнял и проводил дальше. Мы с Натом остались наедине. — Какого хрена ты натворил? — прошипела я, захлопывая дверь. — Её могли увидеть, и тогда нам была бы крышка! — Но не увидели же! — парировал Нат. Его взгляд бегал по сторонам, как будто он активно о чём-то размышлял или… строил план? Я знала этот взгляд и обычно ничего хорошего он не сулил. — Что? — выпалила я, всматриваясь в его лицо. — Что — что? — Что ты уже задумал? Нат замялся, осмотрелся по сторонам, как будто боялся, что его станут подслушивать, затем достал коммуникатор и проверил, работает ли в данный момент Фонарь, после чего заговорил тихим заговорщицким тоном. — Пусть Ада испытает свой план, вдруг сработает. — Какой план? Выйти на улицу и поорать, надеясь, что после этого Дилони явится и расскажет все секреты? Знаешь, по-моему, это очень тупой план, даже как-то в твоём стиле, а не Паркер. — Мейсон, не тупи! — фыркнул Натаниэль, встряхнув меня за плечи. — Вдруг он придёт к ней? Если этот Дилони так крут, то чего ему бояться? Почему бы и не прийти? Понимаешь? — На лице Лафлауэра расползлась широкая лукавая улыбка. — Мы знаем место и время. Ты понимаешь?! — О-о-о… — протянула я, осознавая всю суть сказанных им слов. Вот оно что! Нат хотел устроить ловушку! Это было правильным решением, но оно требовало подготовки, а времени у нас всего до полуночи, вернее, даже меньше, ведь мы должны оказаться на месте гораздо раньше Ады и Шанталя… — Думаешь, получится? — Это наш первый реальный шанс за долгое время. Нужно попытаться, — сказал Нат, всё ещё улыбаясь. — Почему-то мне кажется, что он не упустит шанс пообщаться со своей бывшей. — С чего бы? — Месть доставляет ему удовольствие. Он своего не упустит! — И что нам теперь делать? — Готовиться. Времени мало. Быстрее-быстрее-быстрее! — всплеснул руками Нат и поспешил на кухню. Ада сидела за столом и жевала гренку. Кажется, это первое, что она съела с тех пор, как я вернулась домой. Нини вился около неё, готовя ей чай, накладывая на тарелку новые гренки… Когда мы вошли, она посмотрела на нас как-то отрешённо, холодно, как будто это мы совершили только что невнятный проступок, а не она. По Аде было видно, что она ни о чём не жалеет, а наоборот считает, что поступила правильно. Что же… может быть, это действительно так. Натаниэль не подавал виду, по поводу случившегося, спокойно занимаясь своей работой за компьютером. Когда Ада и Нини ушли, мне удалось посмотреть, чем он там занимался. Нат изучил расписание поездов и расписание работы вокзала, подключился к тамошним камерам видеонаблюдения, а ещё сделал запись наших с ним голосов, которую собирался включить, когда мы отправимся на вокзал. Вполне возможно, что Дилони прослушивал нас и в данный момент, потому, несмотря на Фонарь, Нат решил перестраховаться. Он вообще не сидел, сложа руки. Каким-то чудом Натаниэль продолжал работать над защитной системой компьютера и коммуникатора, чтобы Дилони не мог проникать в самое сердце нашей работы, собирал информацию на него, попутно её структурируя и пытаясь восстановить историю его жизни, а помимо этого ещё и занимался каким-то программным обеспечением для Капитолия. До вечера оставалось всё меньше времени. Нат уже успел приготовить оружие и набросать примерный план действий, которым он поделился со мной, и обдумать несколько вариантов его реализации. Я предлагала подключить миротворцев, но Натаниэль напрочь отказывался. Во-первых, у нас не было ничего криминального на Шанталя Дилони, а во-вторых, если кого они и замели бы, так это Аду, что не входило в наши планы. Обратиться к миротворцам мы не могли, как и за любой другой помощью в принципе. Если что-то пойдёт не так, Дилони сотрёт в порошок всех причастных. Наконец-то наступила ночь. Уйти из дому мы могли только после Ады, потому пришлось отправить её на вокзал длинным путём, в то время как мы с Натом собрались идти самым коротким. До полуночи оставалось ещё много времени, потому мы успевали. — Куда вы собрались? — У выхода из дому нас остановил Нини. — Замкнись в доме и никого не впускай кроме нас, ясно? — командным тоном спросил Нат, протягивая Нини коммуникатор. — Думаю, ты разберёшься. В нём есть оружие для самозащиты. Если вдруг что-то случится, звони по номеру, который я сохранил на мониторе. Это участок Дерби. Он тут же явится на помощь. Какая бы странность не случилась, сразу звони ему и прячься. Я надеюсь, что всё обойдётся. Нини так и остолбенел в дверях, глядя на Ната округлившимися от удивления глазами. — Что случилось? — спросил он с нескрываемой опаской в голосе. — Вы же не собираетесь… Нет! — вдруг воскликнул он и шагнул через порог. — Стой, — рявкнул Нат, выставив перед собой руку. — Не вздумай выходить. — Это плохая идея. Доверьтесь Аде, она со всем разберётся. — Вернись в дом и запри дверь, — приказал Натаниэль, но Нини не торопился подчиняться. — Силой вы ничего не добьётесь, — настаивал Нини. — Джоанна, ну, хотя бы ты одумайся! Младший брат Ната смотрел на меня с такой надеждой, что мне стало не по себе от его взгляда и по спине побежали мурашки. На миг мне даже показалось, что мы поступаем неправильно, но… это чувство быстро ушло. Если Дилони явится, то где гарантия, что он не попытается убить Аду? Как ни крути, а мы сегодня должны быть там. — Нини, иди в дом по-хорошему. Лайдер сообщила маме и ордену, что ты с нами, но если ты будешь соваться в наши дела, если не в орден, то в Тринадцатый я верну тебя точно, — сказал Нат так серьёзно, что Нини не посмел ему перечить. Он сделал шаг назад, переводя растерянный взгляд с Ната на меня и наоборот. — Будьте осторожны, — прошептал Нини, нехотя отступил, и закрыл дверь. — Готова? — шёпот Ната коснулся моего слуха. Я кивнула и, прячась в кромешной тьме, мы направились к вокзалу.***
ТОГДА
Весь день Шанталь выглядывал Аду, но никак не мог с ней столкнуться ни на перерывах, ни в столовой. Он знал, что совсем скоро её занятия закончатся, а самому Шанталю надо будет идти на дополнительные тренировки, потому если он не отыщет её сейчас, то сегодня свидеться у них не получится. Парень стоял в самом центре толпы, на перекрёстке, где сливались воедино потоки со всех четырёх сторон. Он выискивал среди десятков лиц то самое, но его нигде не было. Шанталь уже начал переживать, что, возможно, с Адой что-то случилось, что родители могли её наказать за то, что она вернулась домой к утру и… виной всему был Шанталь. От этой мысли ему стало совсем тошно, как вдруг нежные, точно лепестки роз, ладони прикрыли ему глаза. Знакомый лёгкий и приятный аромат и почти неслышное хихиканье — Шанталь узнал её без раздумий. Когда он обернулся, позади действительно стояла Ада. Как всегда весёлая, излучающая счастье и искренность, нежная, словно первый явившийся свету подснежник после затяжной зимы. Ровные волосы аккуратно причёсаны, небесно-голубое платье поблёскивало десятками мелких драгоценных камешков, но ни один из них не сравнился с её улыбкой. И всё в этой девушке было прекрасно, но… что-то было не так. Шанталь сразу заметил это. Может, устала? Но за выходные она наоборот должна была отдохнуть… — Здравствуй, Шанталь! — с каким-то особенным восхищением сказала Ада. Шанталь так залюбовался ею, что не сразу вспомнил — хорошо бы ответить на приветствие. — Здравствуй, принцесса, — тихо ответил он и, аккуратно взяв её за руку, поцеловал ладонь. От такого жеста Ада окончательно расцвела, а Шанталь наконец-то понял, в чём же дело. Стоило ему приблизиться к ней, как под слоем косметики он рассмотрел тёмное пятнышко на скуле Ады. Оно было почти незаметным, но внимание Шанталя всё же привлекло. Он легонько коснулся его пальцем, отчего Ада вздрогнула. — Это из-за меня? — Нет, как ты мог такое подумать? — залепетала Ада. — Я просто уда… — Тебя наказали, — приглушенным голосом продолжал он, не отводя глаз от искусно спрятанного синяка на лице Ады. Его девушки, пострадавшей по его милости… Ада, явно почувствовав себя неуютно, схватила Шанталя за руку и отвела в сторону от людей, то толкающих их ненароком, то вполне осознанно подслушивающих. Многие обращали внимание на Аду и Шанталя, но сами они этого внимания не замечали. Шанталь чувствовал, как стыд за содеянное заставляет его краснеть, а Ада не знала, как объяснить ему, что он не при чём. Они свернули за угол, где людей сновало вдвое меньше. Ада взяла Шанталя за руки и, крепко сжав его ладони, посмотрела в его глаза самым уверенным взглядом, какой только имелся у неё в запасе. — Лайтли сказала моим родителям, что я осталась ночевать у неё. Они не особо поверили ей и отчитали меня за опрометчивость, неуважение и избалованность. Только и всего. Шанталь, я сама виновата, что заснула у тебя. Признаться… давно мне не спалось так хорошо. Если бы я знала, чем всё обернётся, всё равно ничего менять бы не стала. Мы чудесно провели время. Ада говорила с таким упоением, что Шанталь готовился услышать от неё то самое «но», которого так боялся. Её родители точно будут против него и не позволят им видеться, иначе в следующий раз их нравоучения могли оказаться ещё более жестокими. — Я пойму, если ты посчитаешь, что нам лучше не видеться, — сказал он то, чего так боялся. Шанталь осознавал, что для Ады так было бы лучше и правильнее ссор с родителями… Вот только ему самому хотелось совершенно другого. Шанталь не желал её отпускать и больше всего на свете хотел бы услышать, что это взаимно. Паркер заметно переменилась в лице. Сказанное им расстроило её, а ведь Ада ожидала чего-то такого. Джентльменского поступка. Как она и думала, самоотверженности Шанталю не занимать. На душе у неё потеплело. Редко какой парень проявлял себя вот так. Аде нравилось, что с её мнением считаются, что о ней заботятся… — Завтра около десяти у меня будет занятие, на котором мне быть вовсе не обязательно, — начала Ада, приблизившись к Шанталю настолько близко, что он прекрасно слышал её шёпот. — Если сможешь, приходи ко мне на третий этаж — там не будет людей. Я буду ждать тебя около фонтана. Шанталь немного отстранился, лукавым взглядом скользя по лицу Ады. На её щеках вспыхнул румянец, дышала она тяжело и слишком часто моргала, хлопая накрашенными ресницами. Парень улыбнулся сам себе — и как он мог подумать, что Ада откажется от общения с ним? Похоже, это наоборот раззадорило её, значит, Ада из тех людей, для которых закрытые двери — повод пролезать в окно. Шанталю это нравилось. — Я найду способ сбежать, — тихо ответил Шанталь. — Только… ты уверена, что нам можно видеться? Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за этого. — Ах, Шанталь, — вздохнула Ада. — Никто не проживёт мою жизнь вместо меня. Я наконец-то встретила человека, ради которого готова на безрассудные поступки, и если я не могу быть с ним по-хорошему, то изволь мир терпеть мои безрассудства! — Ада подалась вперёд, и Шанталь даже опомниться не успел, как она его поцеловала и улизнула в толпу, тотчас слившись с нею воедино. Шанталь сразу потерял Аду из виду. Лишь шлейф её духов тянулся за ней в неизвестном направлении, а на его губах сохранилось странное ощущение, которое никогда прежде ему испытывать не приходилось. Парень стоял как вкопанный, раз за разом проигрывая в своих мыслях этот странный эпизод, который только что случился. До сих пор у него не укладывалось в голове, что теперь у него есть девушка, и не кто попало, а Ада, та самая о которой столь часто говорили другие ребята. Шанталь решил для себя, что если ему выпал шанс быть около неё, то он ни за что его не упустит и станет для Ады самым лучшим кавалером, которого она лишь могла себе представить. Сегодня Шанталю придётся готовиться к завтрашним занятиям ещё интенсивнее, ведь впервые за всё время обучения он решил прогулять урок. Прогуливать оказалось морально очень сложной миссией, хотя это и прогулом не было — Шанталь отпросился у своего преподавателя, убедив его в том, что Шанталю нужно решить какие-то проблемы, суть которых преподаватель так и не понял, потому, чтобы Дилони не жужжал ему в ухо, отпустил. Всю дорогу от зала до места встречи с Адой, Шанталь чувствовал себя очень неловко. Ему казалось, будто он совершает что-то ужасное, и все вокруг видя это, тычут в него пальцем, хотя коридоры пустовали. Странное чувство, словно за ним наблюдают, не оставляло его в покое ни на секунду, как будто даже у стен были глаза и уши. Шанталь сделал глубокий вдох — нет, камеры видеонаблюдения ещё не установили, но хотят разместить их уже второй год. Нужно расслабиться. Шанталь поднялся по лестнице вверх и увидел на перекрёстке одиноко стоявшую к нему спиной Аду в бирюзовом платье с такого же цвета сумочкой. Вокруг никого, лишь она одна как одинокая статуя в пустоте. Волосы распущены, платье длиной чуть ниже колен, босоножки поблёскивают… Дилони бесшумно подкрался к ней сзади и точно так, как это сделала она, накрыл её глаза своими ладонями. — Испугалась, принцесса? — прошептал ей в ухо Шанталь, отчего Ада захихикала, неуютно ёжась. Она аккуратно столкнула его руки со своего лица и грациозно обернулась. Шанталю показалось, что Ада не просто улыбалась, а излучала свет, затмевая собой всё вокруг. Это было очень странное чувство, словно из всего, что окружало Шанталя, только Ада была настоящей, всё остальное — мираж. Дилони в миг позабыл о том, что прогуливает занятие, что ему не поздоровится, если его кто-то заметит, и он мог потерять свой уникальный, подаренный ему самой судьбой, шанс стать профи. Учёба в академии была для него превыше всего, но в последнее время что-то изменилось. В жизни Шанталя появилось нечто новое, отнимающее его время и мысли. Ему нравилось это, но в то же время пугало — вдруг это как-то отразится на учёбе? Нет, ему стоило составить распорядок, чтобы он точно мог рассчитать своё время и знать, как ему без ущерба видеться с Адой. Оказывается, всё это время Ада что-то говорила и шла вперёд, даже больше — Шанталь тоже шёл вместе с ней, но даже не заметил этого. Пока его мозг размышлял, тело само его вело… куда-то. Парень остановился, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Какой-то туман в голове… Как будто он охмелел, но от чего? Ада аккуратно потянула Шанталя за рукав и улыбнулась, глядя в его лицо так пристально, что ей и не потребовалось спрашивать, чтобы Шанталь понял суть вопроса. — Всё в порядке, — улыбнулся он. — Наверное, я не выспался. — Знаешь, Шанталь… — начала Ада деловитым тоном, продолжив прогулку по коридору вместе с Шанталем. — Мои родители договорились с преподавателями академии, чтобы те не позволяли нам светиться вместе. Они обо всём будут докладывать моей семье, а их лучше… не гневить. Нужно составить план наших встреч с учётом всех наших занятий, чтобы наши… свидания не сказались отрицательно на обучении. Возможно, тогда они ничего не заметят, и мы с тобой убьём двух зайцев. Шанталь хмыкнул, улыбаясь. Надо же, кто бы мог подумать, что у Ады Паркер такой же склад ума, как у него самого… Шанталь чувствовал, как внутри него нарастало нечто совершенно необыкновенное, всеобъемлющее, что-то очень тёплое, заполняющее его целиком. Это нечто походило на туман, вгоняющий в дрёму, приятный как мгновение, после которого начинаешь засыпать. Чувство крепло с каждым днём, а может даже, часом, мурашками расползаясь по всему телу. Оно подпитывало его энергией и в то же время расслабляло, но самое удивительное — это чувство развивалось. Ещё несколько дней назад оно было лёгким и воздушным, на балу вызывало волнение и трепет, а сейчас заполоняло собой всё внутри. Шанталь опасался, что оно выйдет из-под контроля и тогда… Он не знал, что могло случиться. Шанталь привык управлять собой, но с недавних пор в нём появилось что-то новое, что то и дело брало бразды правления в свои руки, вот как сейчас, заставляя Шанталя прогуливать. Хуже всего то, что ему это нравилось, и он хотел большего. Шанталь и Ада так расслабились, что и не заметили, как дверь в десятке шагов от них распахнулась, и из кабинета показалась миниатюрная болотно-зелёная туфелька, а затем и хрупкая ручонка с аккуратно накрашенными ноготками… Шанталь, не раздумывая обхватил Аду за плечи, толкнул ближайшую дверь и они вдвоём ввалились внутрь, разом её захлопнув. Ада покраснела как помидор, а сердце Шанталя колотилось как сумасшедшее. Ну, надо же, первый день и уже чуть не попались! — Что здесь происходит, молодые люди? — аккуратно прошелестел мужской голос позади Ады и Шанталя. Последний беспомощно взглянул на свою девушку, которая рывком обернулась и с невозмутимым видом принялась толкать речь. — А где мисс Кэрри? У нас должно быть здесь занятие с ней. — Как видите, мисс Кэрри здесь нет, — мужчина удивлённо глядел поверх своих очков, машинально перелистывая страницы старой книги. В кабинете было очень тихо, хотя здесь сидело порядка тридцати учеников, перебирающих разные механизмы. Ада сразу поняла, что к чему. Это же курс по радионавигационным приборам, который изучают профи в пятнадцать лет. Не удивительно, что здесь было так тихо — на подобных занятиях из профи делали унылых ботаников. — Значит, мы ошиблись дверью, — подражая Аде, уверено заявил Шанталь, глядя на неё так, чтобы она поняла — пора уходить, пока профессор Тэйлор не заинтересовался тем, что эти двое здесь делают. — Невероятно точное умозаключение, мистер Дилони. Может, покинете, наконец, вместе с мисс Паркер нашу обитель интеллекта и просвещения? — С радостью, сэр, — выпалил Шанталь, и, схватив Аду под руку, выпорхнул обратно в коридор. — Обитель интеллекта и просвещения? — фыркнула Ада. — Да что они о себе думают? — Бежим! Пока Ада негодовала из-за последних слов преподавателя, Шанталь услышал приближающиеся шаги, причём не одни. Кто-то повернул в коридор. Дилони схватил Аду за руку и они побежали в противоположную часть коридора, где почти у самого конца услышали новые шаги. На сей раз Ада среагировала быстрее Шанталя, на ходу повернув того на лестницу, по которой они поспешили вверх точно ошпаренные. Казалось вот оно, спасение, но громкая перепалка этажом выше заставила сердца Ады и Шанталя провалиться в пятки. Они не придумали ничего лучше кроме как забиться в угол и отвернуться, в надежде, что их не заметят. Две преподавательницы, работающие с самыми младшими курсами, о чём-то рьяно спорили, быстро спускаясь по лестнице. Одна что-то доказывала другой, вторая не соглашалась, из-за чего злились обе. Они настолько были рассержены друг на дружку, что даже не заметили, чуть ли не слившихся со стеной Аду и Шанталя. Путь наверх открыт. — И почему они все не на занятиях? — шёпотом возмутилась Ада. — Куда смотрит руководство? Учителя совсем распоясались! Куда ты? В том крыле сейчас преподаёт МакКуин! Вот только Шанталь Аду не послушал. Всё так же держа её за руку, он бежал точно в ту сторону, где грохотал во всю мощь опаснейший из всех менторов — Стокли МакКуин. Ада уже успела решить, что Шанталь совсем из ума выжил, как перед самой дверью в зал с МакКуином, тот свернул, и через ещё один длинный коридор попал туда, где Ада за всё время обучения бывала нечасто. Поднявшись по ступеням, ребята оказались на расширении перед, едва ли не самым большим залом академии, о котором Ада даже и не вспоминала, за исключением тех случаев, когда нужно было посещать какие-то торжества. — Церемониальный зал? — удивилась Ада, когда Шанталь резко дёрнул на себя дверь. Она была заперта, но Шанталя это не остановило. Он похлопал по своим карманам и удовлетворённо улыбнулся, когда удалось найти в них два небольших куска проволоки. Паркер с восхищением наблюдала за тем, как Шанталь, оглядевшись по сторонам, склонился над замочной скважиной двери и принялся взламывать её при помощи бюджетной отмычки. — Здесь никого не бывает, а из учебных залов только тот, где сейчас МакКуин, — успокоила она Шанталя, который по привычке осторожничал. Ада с любопытством наблюдала за его действиями, мысленно предполагая, каким хорошим вором он мог бы быть. А может, он и воровал что-то прежде, иначе, зачем бы ему носить при себе отмычку? — Обычно, я не вскрываю замки, мисс Паркер, — сказал Шанталь, отчего Ада машинально прикрыла рот ладонью, будто болтнула лишнее. Она даже всерьёз задумалась, а не высказала ли свои предположения вслух. — Нет, ты не говорила этого вслух, просто, видя отмычки в моём кармане, люди всегда думают об одном и том же. — Зачем они тебе? — поинтересовалась Ада с нескрываемым любопытством, наблюдая за действиями Шанталя. — Никогда не знаешь, что тебе может пригодиться, — почти шёпотом ответил он. Что-то щёлкнуло. Шанталь распрямился и повернулся к Аде, вальяжно открывая перед ней дверь, слегка склонив голову набок. — Прошу, принцесса. Паркер широко улыбнулась и грациозной походкой вошла в зал. Шанталь проскользнул следом, тихо заперев за собой двери изнутри. Когда он обернулся, Ада всё ещё стояла рядом, слишком медленно спускаясь по ступеням из-за того, что рассматривала богато украшенное помещение. Шанталь и сам восхитился — церемониальный зал всегда красиво украшали к праздникам, но сегодня он был особенно прекрасен. — Только погляди, они уже украсили зал к «Золотому рыцарю»! — воскликнула Ада, жадно всматриваясь в отливающие золотом украшения на потолке и стенах, на декорации и полотна. Шанталю нравился этот праздник, и он мечтал однажды стать его частью. Каждый год, когда осень полноправно вступала в свои владения, окрашивая листву в золото, в академии проводилась церемония награждения лучших учеников, которых называли золотыми рыцарями академии. Те, кто завоёвывал эту награду, получали не только грамоты и статуэтки, но и возможность не сдавать экзамены в конце курса, ради чего очень многие из кожи вон лезли, лишь бы заполучить титул рыцаря. И даже это не привлекало Шанталя так, как возможность учиться на выбранной специализации бесплатно. Большинство профи в этом не нуждались, но для Шанталя такой приз мог стать билетом в светлое будущее. Он задумался, вспоминая, сколько трудился, но до сих ни разу не попал даже в список номинантов, а это целых двадцать человек со всех курсов академии! Лишь половина из них становилась рыцарями. Татум тоже ни разу не становилась рыцарем, но и не хотела этого, твердя, что все эти игры в Средневековье — детский сад, и участвовать в этом сумбуре она не намерена. Ада, насколько помнил Шанталь, тоже не была завсегдатаем конкурса, хотя несколько раз всё же побеждала. Шанталь задумался, выберут ли её в этом году? Он содрогнулся, когда его ладони коснулось нечто тёплое. Ада взяла его за руку и Шанталь понял, что стоит посреди лестницы, глядя в никуда застывшим взглядом. Спешившись, он спустился вместе с Адой в зал, с прежним восторгом присматриваясь к колоссальным изменениям вокруг. Ещё совсем недавно он был пуст, если не считать аппаратуру и кресла, а сейчас утопал в изобилии золота. Те самые кресла подверглись смене обивки на золотую, полы застелили коврами, сшитыми из золотых нитей, лампы погрузили в позолоченную керамическую листву, а огромные окна украсили золотой отделкой, сияющей от солнечных лучей. Во всех четырёх углах зала стояли макеты искусственных ив, чьи тонкие ветви шатались из стороны в сторону, размеренно сбрасывая с себя крохотные позолоченные снежинки, таявшие ещё до того, как касались пола. Особенно восхитил Шанталя потолок, по которому невидимым вихрем гуляли такие же золотые снежинки, то падая как настоящий снег, то собираясь в созвездия, форму месяца или листвы разных деревьев. Воздух, попадающий в зал через вентиляцию, приводил занавес в движение, отчего тот переливался всеми оттенками золотого… Кажется, даже сами Шанталь и Ада покрылись позолотой, пока стояли в этом царстве осени. — Здесь прекрасно, — восхитился Шанталь, переводя взгляд с чарующих стен на Аду. Они всё ещё держались за руки, потому Шанталь чувствовал, как слегка подрагивает ладонь девушки. Не то от волнения, не то от восхищения. Шанталь должен был что-то предпринять, что-то такое, что успокоило бы и его, и Аду, настроив на нужный лад. Дилони не придумал ничего лучше, кроме как взять Аду за руку покрепче, легонько повернуть её к себе и повести в танце — том самом, который помог им найти общий язык. Это было так странно. С неба падали золотистые снежинки, неподалёку покачивалась ива, а Шанталь и Ада медленно и бесшумно пританцовывали в проходе. Беспокойство таяло на глазах. Шанталь решил, что, возможно, волнению не пришлись по душе размеренные танцы… Когда Шанталь с Адой подобрались к сцене, их танец без музыки прервался, и несколько секунд они стояли в молчании просто глядя друг на друга. Таинство вальса окутало их настолько, что вернуться в реальный мир они смогли не сразу, да и как это сделать, когда ты оказываешься в сказке, где тебя окружает волшебный золотой мир? Ресницы Ады дрогнули. До чего же она была утончённой и женственной, такой… хрупкой и грациозной девушкой, особенно на фоне остальных девчонок в академии. Когда Ада шла, Шанталю казалось, будто она плывёт по воздуху, настолько мягко она ступала. Сияние тянулось за ней шлейфом. Сам не понимая, что он делает, и позволено ли ему, Шанталь приблизился к Аде настолько близко, что ощущал исходящее от неё тепло. Он немного склонился и потянулся к её губам, не в силах противостоять странному чувству, толкавшему на столь безрассудные действия, которые он не мог контролировать. Шанталь словно перестал быть главным в собственном разуме и подчинялся чему-то свыше, чему-то необъятному, тёплому, кружащему голову. Он не мог привыкнуть к этому странному чувству, обесценивающему всё вокруг, кроме Ады. Он чувствовал её сердцебиение, дыхание, почти незаметную дрожь ресниц, ощущал как потеплели её руки, обвившие его шею. Ада была такой хрупкой и нежной, что Шанталю казалось, словно он обнимает туманную дымку, а не девушку. Её аромат кружил голову, и он только и думал о том, как прекрасно и бесконечно это чувство, махом стирающее все границы и растекающееся по венам целебным бальзамом. В голове Шанталя было слишком пусто и слишком шумно одновременно. Он пытался отпустить тревогу и предрассудки, просто наслаждаясь моментом, и ему это удалось. Это куда приятнее посиделок над книгами или тренировками… Ада отстранилась, но только для того, чтобы перевести дух. На её лице засияла улыбка, которая откликнулась в сердце Шанталя особенной теплотой и чистым, неподдельным счастьем. Он слегка поглаживал кончиками пальцев её щеку, подбородок, шею, прикоснулся к её волосам… В этот момент он понял, что сейчас ничего другого ему не нужно. Нежданно-негаданно он обрёл то, о чём и мечтать не смел, да и не пытался. Теперь самое главное сберечь этот хрупкий дар. Когда Ада отстранилась, у Шанталя возникло такое чувство, словно он упал с небес на землю и разбился вдребезги, но без боли, а с каким-то особенным воодушевлением. — Шанталь, мы не сможем прогуливать занятия каждый раз, — прошептала она, водя ладонью по его лицу. Шанталь легонько перехватил её пальцы и приложил их к своим губам, закрыв глаза. Каждое прикосновение к этой девушке вдыхало в него вторую жизнь. На мгновение он стал другим человеком. Он словно нежился под лучами солнца после долгой зимы. Словно погрузился в омут, в котором медленно растворялся. У Ады была очень нежная, почти шёлковая кожа. Прежде Шанталь иногда задумывался, как эти хрупкие фарфоровые пальчики, способны сжиматься в кулак и биться с другими на спаррингах, а сейчас это буквально не укладывалось у него в голове. Ада создана для того, чтобы её любили. Ей не нужно быть профи, не нужно искать своё призвание среди стрелков. Она — муза, которая вдохновляет, окрыляет, медленно сводит с ума, заставляя думать лишь о себе. Прежде Шанталь не испытывал ничего подобного. Он не привык смотреть на мир сквозь вуаль, вроде бы всё видя, но в то же время с помехами. Хоть и приятными. Шанталь знал, что для Ады это не в новинку и, наверное, она уже одарила подобными чувствами многих, но ему хотелось быть особенным для неё, точно так же, как особенной для него стала она. Шанталь пока не мог понять, что за удивительное чувство произрастало в нём, но он обязательно уделит время раздумьям и разложит всё по полочкам, иначе попросту сойдёт с ума. Когда это началось? Из-за чего? Как человек может подвергаться этому наваждению? До сих пор ничего подобного с Шанталем не случалось. Конечно, у него была Татум, без которой Шанталь не представлял свою жизнь, но… всё же это было что-то другое. Татум симпатичная, сильная, смелая. Она хорошо относилась к Шанталю, но всё же не вызывала подобных чувств. Татум совсем не муза, она, скорее, пендель. От этой мысли Шанталь улыбнулся сам себе, что не осталось незамеченным Адой. — Я тебя позабавила? — игриво прищурилась Ада. — Нет-нет, — поспешил оправдаться Шанталь. — Это просто всякие мысли. — Вот как? — задрала нос Ада, ухмыляясь. — И о чём же вы размышляли, мистер Дилони? Уж не о других ли дамах? Шанталь задумался — можно ли считать Татум другой дамой? — Я думал над тем, как мы сможем чаще видеться, — соврал Шанталь. Ему не хотелось выглядеть дураком перед Адой, которая наверняка прекрасно разбиралась во всех тонкостях человеческих чувств, ведь она очень чувственная. Чего стоят одни лишь уроки танцев! Если задуматься, Ада учила его отнюдь не технике танца, а его эмоциональному наполнению. Да, нельзя станцевать вальс достойно, запутавшись в собственных ногах и сбив другие пары в зале, но даже с безупречной техникой без чувственности, вальс всего лишь хождение по паркету. — И что же ты надумал? — деловито улыбаясь, спросила Ада. У Шанталя действительно имелась одна идея. Странная. Почти безумная. Ещё пять минут назад он бы не осмелился произнести это вслух, но теперь сама мысль о том, что эта прекрасная девушка с потрясающе нежной кожей и сияющими глазами не может быть рядом с ним, ввергала в немую панику. Чем дольше Шанталь находился наедине с Адой, тем сильнее не хотел, чтобы эти мгновения заканчивались. Впрочем, разве его идея столь ужасна?***
Оранжевое солнце уже укатилось за горизонт. Пёстрое небо постепенно гасло, став красным, затем серым, синим и, наконец, окутало землю полотном тьмы. Ни луны, ни звёзд. Ада очень хотела спать, но пойти сегодня пораньше не могла — до сих пор не приготовила доклад по Правоведению. Эта дисциплина никогда ей не нравилась. Из года в год профи учили законы Панема, с каждым годом всё глубже и глубже. На этом курсе ученикам приходилось заниматься сразу по трём ветвям Правоведения: теории современного Закона, истории Закона и практической части. Все три подраздела были жутко скучны. Современный Закон действительно необходим и полезен для профи, но кому, кроме отчаянных зубрил интересно изучать Право, трактуемое усложнённым до безумия языком? Эта дисциплина совсем не была романтичной. Ада вздохнула. Она-то знала отчего Закон написан так, что понимать его можно по-разному. Суть проста — Закон всегда на стороне государства, даже тогда, когда это не так. Он полон противоречий, потому ими нужно уметь пользоваться. Для этого у профи была практическая часть занятий — их погружали в разного рода ситуации, и предлагали их разрешить. Это интереснее, но то, что на каждую задачу у Ады находился десяток решений, её раздражало. Миссис Тахир всегда говорила о том, что верное решение должно быть лишь одно. История Закона — самая унылая ветвь. Кому интересно изучать то, что давно кануло в небытие? Миссис Тахир уверяла, что знание прошлого помогает понять настоящее, но Ада знала, что этот курс можно пройти бегло и уделить больше внимания, скажем, стрельбе. Паркер настолько не хотелось садиться за Правоведение, что она занимала себя чем угодно, только не очередными задачами. Ада сидела перед зеркалом и медленно водила расчёской по волосам. Они уже выровнялись настолько, что походили на полотно шёлка, но девушка всё продолжала. Причёсывание всегда её успокаивало и расслабляло, вот и сейчас расслабило её настолько, что услышав шорох позади, она от неожиданности выронила свою расчёску и обернулась. Что-то ударилось в её окно. Ада тут же вскочила с кресла и бросилась к оконной раме. Щёки её вспыхнули от нетерпения и, позабыв и об упавшей расчёске и задачах по Праву, Паркер взялась открывать окно. Шанталь прошмыгнул в него так ловко, словно всю жизнь только этим и промышлял. Мгновение — и он уже стоял у Ады в комнате. Ему стало жутко не по себе от того, что он забрался в комнату Ады обутым, да ещё и в заношенном, а ковры-то в спальне казались очень дорогими... — Поверить не могу, тебе удалось! — воскликнула она и бросилась Шанталю на шею. Он обнял Аду в ответ и прижал к себе, бережно и нежно скользя ладонью по её спине. Как же Дилони успел соскучиться по ней! Они не виделись целых два дня. Пересекались на занятиях, но не смогли даже пожелать друг другу доброго утра. За эти два дня Шанталь весь извёлся. Он и представить не мог, что не видеть человека сорок восемь часов так сложно. Шанталь не мог сосредоточиться на домашней работе, сжёг собственный ужин и выкладывался на тренировках в половину меньше, чем следовало. Он чувствовал себя растением без полива. Сегодня Шанталю удалось поспать ночью лишь около двух часов. Поначалу Дилони не мог заснуть, затем проснулся раньше положенного времени. На лице тотчас отразилась его бессонница — лицо побледнело, под глазами осели тёмные круги, а сами глаза покраснели. Всё покатилось по наклонной. То вдохновляющее чувство, которое медленно, но уверенно в нём росло, почему-то влияло как болезнь, хотя при последней встрече с Адой Шанталь был так воодушевлён, что ему хотелось крушить горы, настолько в нём прибавилось сил! Зато после Шанталь быстро иссяк. В голове кружились одни и те же мысли. Разбросанные, хаотичные, местами обрывистые. Шанталь начинал думать об одном, затем о другом, и так по кругу без возможности остановиться на чём-то конкретном. В голове всплывали картины поцелуев Ады, бала, их пряток в коридорах академии… Шанталь постоянно думал о том, как там Ада, всё ли с ней в порядке, чем она сейчас занята, не ссорилась ли она с родными. Мысли Шанталя всегда были чем-то заняты, но ещё никогда их полностью не занимал один человек. Дилони много размышлял о том, как смотрят на Аду другие ребята. Теперь каждый из них воспринимался им как хищник. Никто не знал о том, что Шанталь и Ада вместе, фактически они вместе ещё даже не проводили время, но он чувствовал за неё ответственность. В глубине души Шанталь даже злорадствовал, что все те парни, что глаз с неё не сводят, не знают о том, что Ада больше не свободна, и что место её кавалера занял не какой-нибудь Лурд Гиллис, а он, Шанталь. Очевидно, что как только всё раскроется (а это обязательно однажды случится), на Шанталя объявят охоту, потому он должен быть готов к любым выпадам. Ему досталась не просто девушка, а настоящая принцесса и он всеми силами будет защищать её и их общие чувства, понять которые Шанталь пока до конца не мог. Ему предстояло стать лучшим из лучших, чтобы Ада не разочаровалась в нём. Шанталь должен учиться ещё усерднее, тренироваться, работать над собой, а главное, стать для неё поддержкой и опорой, стать другом, быть интересным, романтичным, ухаживать за ней так, чтобы она понимала, насколько важна для него. Чтобы чувствовала это. Ада немного отстранилась, позволяя Шанталю осмотреться. На её лице сияла как всегда прекрасная улыбка, из-за которой Шанталь не сразу заметил, что Ада, видимо, готовилась ко сну, потому что стояла перед ним в пижаме. Дилони улыбнулся про себя. Кто бы мог подумать, что однажды он увидит Аду Паркер в пижаме! В академии Ада почти всегда появлялась в платьях самых разных фасонов и цветов. Конечно, на тренировках она была одета как все, но на теоретических предметах любила появляться в красивых нарядах, коих у неё, наверное, было так много, что для них понадобилась бы отдельная комната. Сейчас же на Аде была обычная лёгкая пижама — розовая полосатая рубаха и такие же слегка куцые штаны. Тем не менее, принцесса всегда оставалась принцессой. — Шанталь, не стой, присаживайся, — живо отозвалась Ада, легонько потягивая Шанталя за рукав его рубахи. Он, заминаясь, присел на такую мягкую кровать, которых в жизни не видывал. Шанталь медленно осмотрел её по всей длине — большая, как для одной девушки. Много матрасов, один мягче другого, а сверху они застланы дорогущим бирюзовым покрывалом с множеством рюшей и сияющих камешков. У изголовья кровати выложены в ряд подушки, половина из которых явно была декоративной — маленькие в форме медвежат, подушки с рюшками в форме сердец, обычные подушки, расшитые золотыми нитями, если таковые вообще можно назвать обычными. С кровати взгляд Шанталя медленно опустился к дорогущему ковру — мягкому и чистому. Словно по нему никогда не ходили, а может, Паркеры покупали новые ковры каждую неделю? Они-то могли себе позволить… Рядом с кроватью стоял шкафчик заставленный самой разнообразной косметикой, над ним круглое зеркало в золотой оправе — то самое, перед которым Ада прихорашивалась. Сколько же у неё всяких принадлежностей для красоты! Шанталя это удивило, ведь как ему казалось, Ада всегда выглядела очень естественно, хотя кто знает, может, это просто девчачьи уловки? Напротив кровати по всей длине стены возвышался гардероб. Если у Ады столько косметики, то пытаться представить, сколько у неё нарядов, гиблое дело. Наверное, в этом шкафу можно было заблудиться… Слева от кровати Шанталь заметил дверь. Рядом книжный шкаф, заполненный новенькой бумажной литературой. Наверное, коллекция. Около книжек лежали разные сувениры и маленькие игрушки в виде керамических животных, геометрических фигур, хрустальных шахматных фигур и прочего. На верху книжного шкафа расположились мягкие игрушки самых разных пород и мастей, причём большинство из них были с подарочными лентами. Значит, подарки. Предыдущие кавалеры баловали? С одной стороны комната Ады Паркер показалась ему восхитительно красивой. Шанталь с удовольствием жил бы в такой. С другой стороны она была… обычной без эпатажных изысков и выпячиваемого шика, а ещё такая комната походила, скорее, на обитель двенадцатилетней девочки, нежели на спальню взрослой девушки-аристократки. Чего стоило одно кресло! Кресло в форме трона! Шанталю казалось, что Ада такая взрослая, самостоятельная и серьёзная, а на самом деле она сидела одетая в полосатую пижаму на троне… Собственно, это чудаковатое кресло было единственным, что выбивалось из интерьера. В остальном комната была оформлена в бирюзовых тонах. Стены словно раскрасил бирюзовый ветер, едва коснувшись их бережными мазками, потолки были такими же светлыми и напоминали морское дно, украшенное драгоценными камнями, лампы выглядели как не то цветы, не то ракушки, а шторы из дорогих, но лёгких на вид тканей, создавали уют и гармонию. — Шанталь? — аккуратно поинтересовалась Ада, слегка касаясь его руки. Он так увлёкся разглядыванием комнаты, что едва не позабыл про саму Аду. Дилони посмотрел на неё и улыбнулся. Ада смотрелась в такой комнате более чем естественно. Маленькое царство принцессы. Даже трон есть! — Ну, как тебе? — полюбопытствовала она. — Я думал твоя комната больше, — улыбнулся Шанталь. — Эта? — выпалила Ада и тут же вжалась в кровать, словно взболтнула лишнего. Эта? Шанталь поджал губы. Выходит, у принцессы отнюдь не маленькое королевство? — Это моя спальня. У меня есть ещё своя гостиная и уборная, там, за дверью. Левое крыло дома принадлежит мне, — как-то тихо, словно стесняясь, проговорила Ада, украдкой поглядывая на Шанталя. Он решил, что Аде очень к лицу такая робость, хотя и не понимал, чего она стесняется, ведь это не она живёт в подсобке. Шанталь покосился в сторону двери. Ада верно растолковала его взгляд. — Никто не войдёт. Родители не часто навещают меня, а если им что-то понадобилось, то отправляют прислугу, чтобы не напрягаться, — поспешно пояснила Ада. — Обычно они проводят время в своём крыле. Я вижусь с ними в общих комнатах, так что… всё в порядке. Ну, и я заперла дверь, чтобы наверняка. Дилони едва заметно кивнул, чувствуя себя не в своей тарелке. Ещё бы, поношенные штаны и выцветшая чёрная рубаха на фоне таких хором выглядели нелепо. И сам Шанталь выглядел нелепо. Ему впору порадоваться, что он стал гостем, хоть и тайным, в таком шикарном доме у такой восхитительной девушки, но… Сердце до боли сжалось, защемило. Это не его общество. Не его уровень. Что-то совершенно чужое. Всего пара минут пребывания в этой комнате заставили Шанталя снова ощутить тот самый момент, когда он лишился всего. За эти годы мир людей живущих в достатке успел стать ему чужим и даже пугающим, но вот так просто уйти Шанталь не мог. Ада не поняла бы этого. Да и сам он не хотел оставлять её одну. А может, не желал собственного одиночества. Его взгляд зацепился за книгу и рядом лежавший планшет. Последний всё ещё светился, значит, Ада совсем недавно им пользовалась. Видимо, готовилась к завтрашним занятиям. Книгу Шанталь узнал сразу же. Как только он захотел спросить Аду насчёт книги, та шустро подхватила её вместе с планшетом и собралась швырнуть на столик с косметикой. — Право? Все задания сделала? Ада что-то невнятно промычала, и глазом моргнуть не успела, как Шанталь легонько выхватил из её рук книгу и планшет. — Ты ещё не готова? — удивился Шанталь, отчего девушке стало не по себе. Как будто она только и должна решать скучные задачки! Правда, этим Ада и обязана заниматься… — Брось, Шанталь, мы же не будем сейчас делать домашнюю работу! — возмутилась Ада, сморщив носик. Вдруг Шанталь теперь решит, что она капризная дурочка? Вот только у Шанталя был такой вид, словно именно это он и собирался сказать. Ада нервно заёрзала на кровати, хмурясь про себя. Ну, надо же, учитель нашёлся, лучше бы взял Аду за руку и рассказал о том, скучал ли, думал ли о ней… — Ты же не собираешься идти на занятия неподготовленной? — Я собиралась позаниматься утром. Шанталь, доселе листавший книгу замер, внимательно поглядел на Аду. — Сложная задача попалась? Тебе не нравится эта дисциплина, верно? — Как может, нравиться такая тоска? Есть множество гораздо более нужных и полезных предметов, а мы коротаем время с вот этим, — фыркнула Ада. — Почему нельзя изучить одним курсом Закон от и до? Зачем из раза в раз учить одно и то же с небольшими дополнениями? — Чтобы не забывалось. Чтобы проникнуться всеми нюансами и быть готовым к любой ситуации. Если не освежать знания, со временем они растеряются. — Я знаю, но… пожалуйста, Шанталь, давай не будем тратить крохи нашего времени на это. Дилони улыбнулся, и у Ады сердце ёкнуло от этой улыбки. Как прекрасна она была, и каким волшебным образом влияла на Аду. Недовольство Правом отошло на задний план. Шанталь отставил книгу и планшет в сторону, нагнулся и стащил ботинки. После чего подсел ближе к Аде, прислонившись спиной к стенке. Одной рукой Шанталь начал листать книгу, а другой что-то выискивать на планшете. Ада с любопытством прижалась к нему, опустив подбородок на плечо Шанталя. Обе её ладони обвили его руку, отчего Паркер стало спокойно и хорошо. Если Шанталь собирался вот так её поучать, то она очень даже не против его слушать. — Я покажу тебе, как даже такой унылый предмет может стать интересным, — прошептал Шанталь, увлечённо продолжая что-то искать в планшете и книге. Аде нравилось смотреть на него такого. То как он одинаково хорошо управлял обеими руками не могло не вызывать восторг. Как и его прекрасный гипнотичный шёпот. Такой уютный и домашний… А ещё запах жареного мяса, оставшийся на одежде Шанталя. Камила Сент-Кроу была бы в ужасе от него, зато Аде он нравился. От Шанталя исходил запах дома. Очень быстро Ада передумала. Нет, Шанталь был прекрасным учителем. Он своими словами пересказал ей содержание целого раздела и пояснил, как нужно подходить к задачам. Его подход в корень отличался от того, коим их кормили в академии, выходит, это были методы самого Шанталя. Он не рассматривал нарушения Закона со стороны, не был судьёй в данном случае, он даже не руководствовался самим Законом. Ада не заметила, как вовлеклась во всё это. Право неожиданно перестало быть сухой дисциплиной для зануд, превратившись в огромное поле для фантазии. К каждой задаче Шанталь нашёл по два оригинальных варианта решения, причём даже в тех задачах, где ситуация была заведомо проигрышная. Он очень быстро набросал в планшете Ады планы своих действий, создал отдельную графу для деталей и превратил скуку в игру. Было заметно, как ему самому весело в это играть, как горели его глаза в моменты поисков решений, а речь становилась восторженной, но в то же время невероятно рассудительной. Шанталь помнил все законы. Все дополнения. Помнил содержание, как старых документов, так и новых. Когда нужно подкреплять свои предположения, он вписывал номер и название статьи, быстро пролистывая книгу, чтобы Ада убедилась в достоверности. Шанталь помнил нумерацию и названия. Даже помнил, какие номера страниц следовало искать, хотя в данный момент он проходил другую тему, и это задание ещё не готовил. Сколько же раз нужно было прочесть этот учебник, чтобы… Наконец, Шанталь захлопнул книжку, выключил планшет и отложил их в сторону. Ада всё ещё сидела на кровати, восторженно глядя на него, и впитывая каждое слово как губка. — Всё просто, если захотеть, правда? Ада молча кивнула. — Из тебя выйдет хороший учитель. Планируешь после обучения остаться в академии? На мгновение Аде показалось, что Шанталь нахмурился. Неужели, не хочет? При таком таланте… — Я не хочу быть учителем, — спокойно ответил он. — Не моё. Для этого нужно либо иметь стальные нервы, либо быть МакКуином. Ни то, ни другое мне не подходит. — Тогда кем ты хочешь быть? — не унималась Ада. — Думаю, об этом пока рано говорить. Нужно выбрать специализацию, подготовиться к экзаменам… — А на какую специализацию ты хочешь пойти? Шанталь заулыбался. Ада придумывала вопросы быстрее, чем он на них отвечал. А ведь ему тоже было интересно, где дальше хочет учиться Ада! Дилони догадывался, что она захочет связать свою жизнь со стрельбой, но в его сердце теплилась надежда, что они смогут учиться вместе… — Стратегическое и тактическое планирование. Ада неожиданно отстранилась от Шанталя, взглянув на него заметно округлившимися глазами. — В смысле? — показательно моргнула она. — Ты что, не знаешь о такой специализации? — Настала очередь Шанталя удивляться. — Бог мой, конечно, знаю, — фыркнула Ада, нервно заправляя белую прядь за ухо. — Просто… это странно при твоём потенциале. Ты серьёзно хочешь там учиться? Правда-правда? — Поэтому я и хочу там учиться — чтобы реализовать свой потенциал, — ничуть не обидевшись, ответил Шанталь. — Я думаю, что эта специализация даст мне больше пользы, чем другие. Дилони загадочно прищурился, наблюдая за реакцией Ады. Его ответ предсказуемо её не обрадовал. В среде профи желание стать стратегом считалось зазорным, но почему — Шанталь до конца не понимал. Все считали стратегов затурканными умниками бесполезными в реальном бою, нахлебниками, вместо которых другие рискуют жизнями, кем-то совершенно беспомощным. Шанталь не единожды слышал, что стратегов считают слабаками, но сам он никогда так не думал. Стратегическая подготовка была самой таинственной специализацией академии. Учились там единицы, потому классы профи-стратегов наиболее немногочисленны. Что там изучали не знал никто, кроме самих стратегов, потому народ в академии и думал, что стратеги ничего толкового не учат, лишь читают все подряд книги да и только. Кроме того стратеги не отличались хорошей выживаемостью. Гибли во время работы, гибли на полевых заданиях и даже умудрялись погибать в стенах академии, что объяснялось недостаточно хорошей подготовкой. Слабая подготовка стратегов была не только в Первом. В Округе №2 и Округе №4 представители этой специализации умирали не реже, хотя академия Первого била все возможные рекорды. Почти никто не хотел учиться этой профессии, зная, как зачастую этот выбор оказывался роковым. Татум уже давно решила, что будет стратегом. Шанталь ничуть не удивился, зная, что Татум захочется проверить лично, проклята специализация или нет. Дилони был уверен в том, что ничего подобного быть не могло, и всё дело исключительно в неправильной разработке программы, которая не способна подготовить профи-стратега к реальной опасности. — Ты ведь хорошо подготовлен физически, здорово дерёшься… и собираешься стать обычным ботаником? Ты знаешь, что стратеги мрут как мухи? — Это Скания Вин сказала? — Неважно, кто сказал, — отмахнулась Ада. — Там опасно. У стратегов очень плохая подготовка. Ты лишь потеряешь время. — Милая Ада, мы с тобой учимся искусству убийства. Выбор специализации — всего лишь выбор оружия, которым мы будем убивать. Глаза Ады вновь округлились, и она хмыкнула, смешно вздёрнув подбородком вверх, как часто делают дети. Она выпрямилась, уверенно держа осанку так, словно собиралась произнести торжественную речь. — Мы — не убийцы. Академия многопрофильная. Мы сможем использовать полученные знания для множества профессий. — Но суть не меняется. Нас учат нападать и защищаться. В разной форме. — Ты поэтому выбрал самую безобидную специализацию? Не хочешь вредить людям? — Стратегическое планирование самая безобидная специализация? — усмехнулся Шанталь. — В войнах побеждает не сила или оружие, а стратегия. — Так ты выбрал стратегов, чтобы вредить людям? — Ада аж приподнялась от заинтересованности разговором, но осела, когда Шанталь засмеялся вслух. И как ей в голову пришло такое спросить? Аду тоже рассмешил собственный вопрос, и она расслабленно откинулась на подушку, по-прежнему не сводя с Шанталя глаз. Ну, надо же, он настолько романтик, что думает, будто обучение на стратега что-то ему даст… — А какую же специализацию выбрала прекрасная принцесса? — легко и без тени сарказма спросил Шанталь, свалившись на подушку около Ады. Они оба глядели в потолок, но со стороны казалось, что глаз друг с друга не сводили. — Позволь угадать… стрельба? — Я хочу в элитный состав, — уверенно ответила Ада. Взгляд Шанталя всё ещё устремлённый в потолок стал каким-то стеклянным после услышанного. Он не удивлялся как Ада, у него не возникло желание посмеяться… Шанталь был озадачен. Элита. Почему она выбрала элиту? Ей нельзя туда. Что вообще побудило её связать жизнь с отрядом специального назначения? Ада такая хрупкая и нежная принцесса, девочка до мозга костей, женственная и красивая, милая и душевная, вдруг захотела уподобиться Конвэю Олсену и Скании Вин. — И… я подумала, может быть, ты захочешь поступить туда со мной, — робко закончила Ада. — Ты очень талантлив, Шанталь. Я уверена, ты потянешь. — Я думал, что ты хочешь в стрелковый отряд, — осторожно, словно опасаясь чего-то, заговорил Дилони. — Да, я люблю стрелять, но у элиты больше пространства для того, чтобы раскрыться в стрельбе. Да и в целом перспектив больше. — Ада помолчала. — Тебе не нравится мой выбор? Шанталь повернулся набок, подперев рукой голову, и посмотрел Аде в глаза. Не нужно быть телепатом, чтобы понять — Шанталь не одобрял выбор Ады. Для неё это не стало потрясением, но и не порадовало. Она очень хотела учиться вместе с ним, вместе готовиться, чаще видеться, работать над чем-то плечом к плечу, но… Он выбрал стратегию. Зачем-то. — Я принимаю любой твой выбор. Это твоё право, принцесса, как моё — лишь что-то тебе советовать. — И что бы ты мне посоветовал? Шанталь вздохнул. — Элита не так хороша, как кажется на первый взгляд. Взгляни на ту же Аманду Кор. Ты помнишь, какой она была раньше? Скромной девочкой с длинными кудряшками… — Тебе просто не нравятся девушки с короткими волосами! — воскликнула улыбающаяся Ада, шутя толкнув Шанталя в бок. Тот заулыбался ей в ответ и продолжил: — Дело не в коротких волосах или том, что она огрубела внешне. Огрубела её душа. Стала сухой и чёрствой, неспособной на сострадание и человечность. Она перестала ценить человеческое мнение, но хуже всего — жизнь. У меня до сих пор в голове не укладывается тот факт, что она так изменилась. У неё словно… сердце отняли. — Ну, ты же сам сказал, что из нас готовят убийц, — попыталась пожать плечами Ада, но у неё не очень-то получилось из-за того, что она лежала. — Погоди, — настороженно заговорила она. — Аманда, что, нравилась тебе? — Ада так удивилась собственной догадке, что приподнялась, не спуская глаз с лица Шанталя. — Ничего подобного, — отмахнулся он, но Ада почему-то была почти уверена, что очень даже «чего подобного»! Зачем он заговорил именно об Аманде и её скромности? На Аду нахлынуло странное чувство беспокойства, которое зажимало её в тиски. Ей совсем не хотелось, чтобы Шанталь говорил о других девушках, хотя она понимала, что её опасения беспочвенны… Но всё же! — Точно не нравилась? — До тебя, милая принцесса, мне нравилась только учёба. — Шанталь почти незаметно улыбнулся уголками губ. — Это так странно… — протянула Ада. — Такой красивый и не интересовался девушками! — Мне было не до этого. Учёба отнимает все силы, а их ещё должно хватить на дополнительные тренировки и работу по дому. — Хм, понимаю. Выходит… сейчас тебе до этого? — Улыбка Ады стала широкой и лучезарной. — Наверное, просто пришло время, — прошептал Шанталь. Он прикоснулся к щеке Ады, легонько скользнул пальцами к виску и поправил прядь её волос. — Элита может тебя испортить. Те, кто учатся там, перестают быть людьми, а ты самая душевная, ласковая и нежная девушка, какую только можно встретить. Я боюсь, что эта специализация сломает тебя. — Всё будет хорошо. Ты зря волнуешься. — Ада протянула руку навстречу, невесомо касаясь тёплой руки Шанталя. Ей нравилось то, что он рядом с ней, что его заботит судьба Ады, что у него такие необыкновенные глаза, от которых не хотелось отрываться ни на секунду. Ада не знала других таких воздушных прикосновений и никогда не чувствовала себя настолько важной для кого-то. Шанталь не позволял себе лишнего, но Паркер ощущала, что он хочет обнять её и не отпускать никогда. Это необъяснимое притяжение читалось в его взгляде, притягивало магнитом и сводило с ума. Ада и представить себе не могла, что так легко потеряется во мраке чёрных глаз. Интересно, видела ли Татум красоту в этой бездне? Наверное, видела, ведь она как никто другой находила что-то притягательное во всём пугающем. Нет, Шанталь пугающим не был, но в его необыкновенных глазах таилась сама бесконечность, осознать и понять которую Аде ещё предстояло. Взгляд Шанталя был глубоким и понимающим, хотя сам он ещё совсем мальчишка. Разве можно не заинтересоваться им? Не гадать, о чём он размышляет? Как относится к окружающему миру? Шанталь был слишком тихим, чтобы девчонки носились за ним табуном, но Ада знала, что как только об их паре станет известно, множество учениц примутся за ним бегать. Ада мысленно фыркнула. Уж она-то сможет дать отпор глупеньким девочкам, ведь это она, Ада, первая разглядела в нём то, чего не видели другие. В сердце Шанталя тлело то, что люди зовут любовью. Теплилась, созревала, накапливалась с каждым часом, чтобы однажды окутать собой ту девушку, которая отыщет ключ к его сердцу. Ада была уверена, что она и станет этой девушкой. Лицо Шанталя возникло совсем рядом. Ресницы почти незаметно щекотали кожу Ады, а чуть влажные губы скользили по её щеке. Искра в груди Ады становилась всё теплее и теплее, грозясь трансформироваться в настоящее пламя. Вот только Шанталь почему-то отстранился. Ада насторожилась, заметив, что напрягся в свою очередь и он. — Ты слышала это? — шёпотом спросил Шанталь. — Ничего не слышала… Ты о чём? — Шаги. Ада повернулась к двери лицом и прислушалась. Никаких шагов. — Вот сейчас, — уточнил Шанталь, глядя, как и Ада на дверь. Действительно, теперь-то Ада кое-что уловила. Человек ступал тихо и медленно, потому сомнений не возникало. — Мама идёт! — Что? — только и успел выпалить Шанталь, вскочив с кровати. Обычно спокойный, теперь он не знал, куда себя деть, но стоило ему пересечься взглядами с Адой, как он тут же понял, какое решение она предложит. — Полезай под кровать, — шёпотом велела она и приподняла покрывало, чтобы Шанталю было проще туда забраться. Парень мигом заскочил под кровать и успел улечься там до того, как шаги стали отчётливо различимы. Дилони притих, наблюдая за тем, как Ада поправляла покрывало, благодаря которому ему теперь ничего не видно. Ну, надо же оказаться в такой нелепой ситуации! Если мама Ады найдёт Шанталя у неё под кроватью, то он никогда не сможет завоевать доверие семьи Паркеров, что бы ни совершил. Идея со встречами по ночам теперь казалась не такой уж и хорошей. Родители Ады могли застать Шанталя в её комнате, могли увидеть, как он к ней крадётся, в конце концов, он мог попасться на глаза кому-нибудь другому, кто донесёт молву о Шантале Дилони родителям Ады. Шанталь прислушался. Шаги матери выдали её местоположение. Она уже наверняка стояла у входа во владения своей маленькой принцессы. Замок щёлкнул, дверь скрипнула и Шанталь сжался. — Ада, ты не сталкивалась сегодня с Кайей? — спросил умиротворённый женский голос. Не такой гундосящий, как у Ады, но похожий, только более монотонный и низкий. — Что-то случилось? — спросила в ответ Ада. Шанталь закрыл глаза, заставляя себя спокойнее дышать. Аде это тоже не помешало бы, потому что её голос звучал взволнованно и даже под кроватью Шанталь услышал, как неровно она дышит, будто захлёбывалась эмоциями. — Я позволила ей взять выходной вчера, но и сегодня она не попадалась мне на глаза весь день. Связаться с ней тоже не получается. — Ну, я её не видела, мама, прости. — А у тебя сегодня проводилась уборка? — продолжала мать Ады свой расспрос. Судя по доносящемуся до Шанталя звуку, она всё ещё стояла в дверях. — Я… — запнулась Ада, и Шанталь напрягся пуще прежнего. — Не знаю. Тут всегда чисто. — У тебя всё в порядке? Ты выглядишь встревоженной. И Ада, почему твои книги разбросаны? — Готовлюсь к завтрашнему занятию по Праву, — отчеканила Ада. — До сих пор? Уже такое позднее время, а ты всё ещё не готова? Чем ты занималась? Учти, что к завтрашнему занятию ты должна прекрасно подготовиться, так что не вздумай ложиться спать до того, как всё изучишь. — Да, мама. — Не навлекай на нашу семью позор, дорогая. Академия — престижное заведение, к тому же, отчасти принадлежащее нам, так что приходится соответствовать статусу. — Мама Ады продолжала говорить так, словно взвешивала каждое слово. — Не сомневайся во мне, всё будет в лучшем виде. — Ада наконец-то усмирила эмоции, потому как заговорила заметно спокойнее и увереннее. — Я тебе верю, дорогая. Доброй ночи. — Прозвучало что-то отдалённо смахивающее на поцелуй в щёку, а затем дверь почти неслышно скрипнула во второй раз, и Шанталь вздохнул с облегчением. Прежде чем он успел что-либо предпринять, покрывало приоткрылось, белые волосы копной рухнули почти на пол, и перед Шанталем показалось лицо довольной собой Ады Паркер. — Как ты там? — весело спросила она. — Безумие. У тебя под кроватью чище, чем во всей академии, при том, что уборщицы работают там без устали, — сказал Шанталь первое, что пришло ему в голову. Ада счастливо заулыбалась и тоже поползла под кровать. Устроившись рядом с Шанталем, Ада буквально засияла, словно место под кроватью ей нравилось гораздо больше самой кровати. Может, Ада вовсе и не из вежливости сказала, что ей нравится жилище Шанталя? Кажется, она действительно в восторге от его комнаты и недолюбливает свою. — Когда я была младше, то постоянно готовила задания здесь, — начала Ада, в который раз впиваясь взглядом в чёрные глаза Шанталя. — Это место всегда казалось мне таинственным. — Она придвинулась ближе к Шанталю и ненавязчиво поцеловала его раз, а затем ещё раз. Паркер с трудом сдерживала рвущиеся на свободу эмоции, как, впрочем, и сам Шанталь. Чем больше времени они проводили вместе, тем больше совместного времяпровождения им хотелось. Вот только уже было поздно, и Шанталю следовало уходить. Покидать Аду оказалось невероятно мучительным мероприятием. Шанталь изо всех сил заставил себя сказать, что ему пора. Умом он понимал, что это необходимо, но сердце настукивало совершенно иное. Если бы он только мог остаться с ней… Вместо этого, преодолевая себя, ему пришлось пояснять Аде, что нужно бежать. Шанталь попросил Аду выключить свет, чтобы снаружи не было видно, как он выберется из окна. Уличное освещение позволило ему видеть, куда ступать, при этом, не демонстрируя откровенно, что из окна Ады кто-то лезет. — Не расстраивайся, принцесса, у нас с тобой впереди ещё много таких встреч, — прошептал Шанталь перед уходом, стоя у окна. Он держал Аду за руку и прежде, чем покинуть её, аристократичным жестом чуть склонился и поцеловал хрупкую ладонь девушки, чуть не задохнувшейся от нахлынувших эмоций. — Доброй ночи. — Второй поцелуй запечатлелся уже на губах Ады Паркер, которая хотела кричать, умоляя Шанталя не уходить. Но отпустить его пришлось. Ада не могла так рисковать встречами, потому что понимала, что если не сможет вовремя остановиться сейчас, дальнейшие свидания могут оказаться невозможными. Свидания… Только сейчас Ада поняла, что это не просто тайные вылазки, попытки обмануть родителей или простые встречи. Это самые настоящие свидания. Не такие, какими их представляет большинство. Не такие, какими их видит Ада, но менее прекрасными они от этого быть не перестали. Шанталь нуждался во сне, и как порядочная девушка, Ада намеревалась заботиться о нём, а не только о собственных прихотях. Шанталь уже вылез через окно и почти спустился на землю. Ада чувствовала, что буквально отрывала его от сердца, но иначе нельзя. Он махнул ей рукой на прощание. Ада махнула в ответ. Как-то так начинается то, чему люди посвящают стихи и рассказы, о чём грезят, и без чего не способны жить, однажды такое испытав. На душе у Ады Паркер зацвела цветочная поляна, благодаря которой сна ей сегодня не видать. Девичье сердце утонуло в пучине мрака.***
— Ну, что ты там возишься? — нетерпеливо спросила Татум, распластавшись на диване Шанталя, и со скучающим видом листая книгу. На ней висело одно из многочисленных чёрных платьев в пол, но это ничуть не мешало Татум болтать ногами, снять ботинки с которых она не удосужилась. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты готовишь со скоростью парализованной улитки? Жутко хочу есть. Дай мне уже хоть что-нибудь! Что угодно! — Если бы ты обедала в столовой, то к концу дня не была бы так голодна, — спокойно ответил Шанталь, продолжая копошиться у плиты. Слова Татум совершенно его не задели. Для них это был будничный трёп. — Я не собираюсь питаться в крысятнике с крысами, — хмыкнула она, продолжая безынтересно листать книгу. — А в моём доме-подсобке тебе питаться больше нравится? — с усмешкой на лице спросил Шанталь, переворачивая кусочки мяса на сковороде. — Ну, ты сравнил, конечно! Эту фазенду можно на выставку отправлять. Хоть где-то твоё занудство уместно, очаровательный рукодельник. — Могу и тебя научить, — подмигнул подруге Шанталь, хотя и знал, что Татум не заметит. Впрочем, иногда ему казалось, что у неё даже на затылке есть глаза. — Ага, как же, а с чем-то нормальным ты помочь не можешь. Скоро там? — Пара минут. — Сейчас умру от голода, и твоя пара минут меня не спасёт! — Татум нетерпеливо перевернулась на спину и зашвырнула книгу в другой конец комнаты. — Я просил тебя не разбрасывать мои вещи, Татум, — без тени укора сказал Шанталь, поправляя на сковороде почти готовое мясо. — А я и не разбрасывала! Просто метнула твою книгу на место, но она не долетела. Какие-то проблемы с летучестью. — Татум. — Подниму её позже. — Получишь на пять кусочков меньше меня. — Изверг, — пробормотала Татум, но всё же заставила себя подняться, сделать несколько шагов в сторону, поднять книгу и показательно аккуратно положить её на тумбочку. Шанталь даже не увидел всего этого, как раз собирая мясо на тарелки, потому Татум поспешила плюхнуться около него за стол и схватить вилку в руки. Всё приготовленное мясо Шанталь разделил поровну на две тарелки. Получились две внушительные кучки. Дилони привык к тому, что его подруга ела столько же, сколько и он, хотя была худой девушкой. Куда девались её калории, непонятно, хотя для себя Шанталь решил, что это из-за её вредности. Лайтли, подруга Ады, толком ничего не ела, но преподаватели то и дело упрекали ей в том, что та не в форме. Зато Татум могла съесть бегемота и бегемотом при этом не стать. Она смело притянула к себе хлебные лепёшки, салат из свежих овощей и, яростно дуя на горячее мясо, кое-как принялась его жевать, не боясь обжечь рот. Выглядела Татум так, словно с ума сходила от голода. — Почему ты положил себе самые сочные куски? — нахмурилась она и принялась без вопросов отбирать из тарелки Шанталя самые большие и сочные, по её мнению, куски себе, а другу переложила из своей тарелки кусочки поменьше. — Все куски одинаковые. — Меня не проведёшь, Дилони. — Какая ты настырная, — улыбаясь, сказал Шанталь. — Я же твоя гостья. Могу себе позволить! — Почему, когда я иду к тебе в гости, ты становишься ещё настырнее? — Потому что у меня дома не готовят еду так вкусно, как это делают твои золотые зубрильные рученьки. — Татум сказала это сюсюкаясь так, будто говорила с младенцем. Возможно, кто-то другой уже обиделся бы на неё, но только не Шанталь. Он научился переводить то, что говорит подруга. Например, сейчас она в который раз дала понять, что ей нравится то, как хорошо он учится и как прекрасно готовит. — Ты дружишь со мной из-за еды? — на полном серьёзе спросил Шанталь. — А что, не видно? — грубо бросила в ответ Татум и они хором засмеялись. — Делить с тобой пищу это честь для меня, — мягко проговорил Дилони, принимаясь за свой ужин. В одной руке нож, в другой — вилка. Шанталь аккуратно отрезал кусочек и принялся его жевать, в то время как Татум раскромсала уже четвёртый. — А что там с твоей Паркер? С ней ты тоже… еду делишь? Шанталь прекратил жевать, с любопытством взглянув на нерушимое выражение лица Татум. Как ни в чём ни бывало, она продолжала с аппетитом жевать. — Ну, она побывала у меня однажды… — Много съела? Вопрос рассмешил Шанталя и тот, чтобы не засмеяться в голос, поспешил отправить в рот кусочек мяса. — Странный вопрос, — спокойно ответил он. — Совсем не странный. Паркер же вся из себя такая фифа, а фифы толком ничего не едят. Питаются, как цыплята — поклевали из вежливости и всё. — Иногда Шанталь не понимал, что двигает Татум, когда та говорит подобное. Он понимал её мысли, изъяснения и манеры, но другие считали Татум как минимум странной, и, надо сказать, поводов для такого мнения она давала предостаточно. — Ада не фифа, и она нормально ест. Теперь, засмотревшись на Шанталя, прекратила жевать Татум. — Правда? А я думала принцессы не жрут. — Тогда понятно, почему ты не принцесса, — хмыкнул Шанталь. — Она ещё не убедила тебя выбрать элиту? — С чего ты взяла, что Ада хочет идти на эту специализацию? — спросил Шанталь так, словно не в курсе того, что Ада действительно собирается учиться в спецотряде. — А куда же ещё? — фыркнула Татум, пристрастившись к овощному салату. — Богатая и знаменитая вся из себя красавица, как и все леди её статуса, должна учиться на максимально престижной специализации, иначе её засмеют. Ставлю сотню на то, что она выбрала элиту. — Татум вдруг замолчала, но её молчания надолго не хватило. — Так и есть, правда? Вы говорили с ней об этом? — Да, она действительно туда хочет, но… Не успел Шанталь договорить, как Татум засмеялась. Да, всё выглядело так, словно Ада и впрямь хочет учиться на этой специализации из-за престижа, и что она вся такая высокомерная, но это не так. Ада была наивной девочкой, надеющейся на то, что благодаря обучению там, ей откроются все двери. Она не выбирала элитных просто из-за громкого имени. Ей важен результат. Убеждать в этом Татум бесполезно. Если она надумала себе что-то, изменить её мнение практически невозможно. К тому же всё складывалось так, что версия Татум выглядела гораздо более правдоподобной, чем версия Шанталя. С другой стороны он радовался тому, что ему доступна вся правда об Аде Паркер без сплетен и домыслов. Он узнавал всё из её уст, наблюдал за её поведением и чем больше проводил с Адой времени, тем отчётливее понимал, что люди лгут. Им нравилось говорить об Аде в дурном тоне, чтобы не казаться хуже её. — Всё не так, как ты себе представляешь, Татум. Если бы Ада была такой девушкой, какой её описывают другие, я бы ни секунды не провёл с ней в одном обществе, — заступился за Аду Шанталь. — Она просто вскружила тебе голову, как делала это со многими. — Ничего она мне не вскружи… — Тогда почему ты собираешься к ней идти ночью? — парировала Татум, отчего у Шанталя округлились глаза. Он ничего не говорил ей о своих ночных вылазках. Неужели она следила за ним? Эта мысль показалась ему настолько дикой, что Шанталь тут же её отбросил. Нет, такое Татум точно не стала бы делать, но как тогда она узнала о планах на вечер? — Откуда столь безумные мысли? — спросил он в ответ, стараясь сохранять самообладание. — С тех пор, как я к тебе пришла, ты уже шесть раз посмотрел на часы. — Я всегда смотрю на часы. — Неправда. Шесть раз пялиться в циферблат как-то ненормально. — Ненормально считать, сколько раз человек пялится в циферблат. — Шанталь и не заметил, как на тарелке Татум осталось всего два кусочка мяса. Он знал, что наверняка из-за этого подруга и переключилась на салат. Недолго думая Шанталь поднял свою тарелку и отсыпал Татум ещё четыре кусочка мяса, подметив, как та расцвела. — О, теперь я люблю тебя на четыре кусочка сильнее! — на мгновение отвлеклась Татум, а затем продолжила. — Знаешь, я могла подумать, что ты просто не можешь дождаться, пока я уйду, но я ведь не такая тупая, как остальные люди, потому знаю, что ты всегда меня с упоением ждёшь… — С упоением? — засмеялся Шанталь, перебив подругу. — Ты где таких слов набралась? — С тобой и не такого отстоя наслушаешься… В общем, вариант со мной отпадает, значит, ты ждёшь чего-то другого. Тренировок по ночам у тебя нет, по улицам ты не бродишь, но у тебя появилась Паркер… Я просто сложила два плюс два. Ты ждёшь встречи. Ну, же, скажи что я права! — гаркнула, точно ворона, Татум, ещё больше насмешив Шанталя. — Её родители не в восторге от того, что мы вообще пересекаемся, — спокойно ответил Шанталь, доедая последний кусочек. — Они ещё те уроды. Снобы чёртовы. Возомнили, что весь мир у их ног. — Почему ты так не любишь Паркеров? — осторожно поинтересовался Дилони. — Из-за того, что они одни из самых богатых людей в округе? — Они позволяют себе слишком многое. Наверное, каждый второй житель округа сталкивался с несправедливостью, связанной с ними. Паркеры неуправляемы и суда на них нет. Сестра моего отца занимается ювелирным делом и знаешь, что? Паркеры продали ей поддельную продукцию! А когда дело дошло до разбирательства, то обвинили её, якобы она порочит их честное имя. У них много дел вне закона, да и в целом с людьми они не привыкли считаться. Сомневаюсь, что твоя Ада не такая. — Поверь мне, не такая. В ней я уверен. — В любом случае, остерегайся её родителей. Они тебя уничтожат, если узнают о вашей связи. Надеюсь, тебе хватило ума не влезать к ней в окно и не связываться через кого-то? После этой фразы Шанталю стало и тошно и смешно одновременно. Он быстро прибрал стол, с чем Татум, как и всегда, ему не помогала, а когда собрался присесть на диван, та уже сидела на нём прямо в своих ботинках. — И давно у тебя эти ночные свидания? — Не так давно, как ты могла решить. — Как она умудрилась тебя охмурить? — Татум внимательно всмотрелась в лицо Шанталя, словно искала в нём изъяны. Или перемены. — Ты казался мне таким… надёжным. Шанталь смотрел на неё так же внимательно, потому понял, что Татум не совсем это имела в виду. Она пыталась сказать, что «как тебя угораздило связаться с девушкой» и «боюсь, что теперь стану тебе не нужна», потому Шанталь легонько приобнял свою подругу, чтобы та ощутила, что нужна ему и важна, что всегда так будет, и ни одна влюблённость этому не помешает. Кто сказал, что имея девушку, нельзя дружить с другой? К тому же Татум не просто друг, она родной ему человек, который поддержал его тогда, когда другим не было никакого дела до Шанталя. Он никогда не предаст её. — Если Паркер посмеет тебе навредить, я её убью, — проворчала Татум, прижимаясь к Шанталю. — Татум… — Я серьёзно. — Шанталь отодвинулся, внимательно вглядываясь в лицо подруги. Глаза полны решимости, губы плотно сжаты, а чёрные шелковистые волосы ограняли бледное лицо, выражавшее уверенность. Татум всегда была резкой и импульсивной, потому Шанталь знал — она действительно способна на такое. — Можешь быть спокойна, потому что поводов у тебя не найдётся, не мечтай, — заулыбался Шанталь, ловко переведя всё в шутку. Татум ему в этом подыграла. Находиться меж двух огней сложно, но он знал, что справится, ведь без Татум и Ады свою дальнейшую жизнь Шанталь не представлял. Они обе были важны для него и нужны ему. Они уравновешивали его, как день и ночь, зима и лето. Невозможно жить вечно под солнцем так же, как и под вечной луной. Этой ночью Шанталь вновь выбрался к Аде. Как и следующей. А затем ещё, ещё и ещё. Ночные вылазки стали доброй привычкой, но для Шанталя с Адой каждая такая встреча была уникальной. Они говорили, учились, снова говорили, читали художественную литературу, но самое главное — просто проводили время вместе. Смотрели друг на друга, тренировались говорить без слов, чувствовать. Они узнали друг о друге больше, чем могли надеяться, постепенно становясь единым целым. Родители Ады всё ещё не знали, что происходит в комнате их дочери, что несказанно радовало. Не хотелось, чтобы об этих встречах кто-то узнал. Не потому, что родители Ады, вероятно, убили бы Шанталя, а из-за того, что это их маленькая тайна, что-то своё, собственное, что не стоило знать другим, свой мир, который они постепенно выстраивали самостоятельно. Время летело неумолимо быстро. Чувства не угасали, а напротив, крепли с каждым днём. Шанталь уже не стеснялся карабкаться к окну Ады, это стало будничным делом в отличие от того, что следовало за ним. Ада всегда его ждала, но в этот день особенно — Шанталь был уверен в этом, а всё потому, что через полчаса должен был наступить день её рождения. На улице существенно похолодало, потому Шанталь, направляясь к её дому, постоянно кутался в свою куртку. Вероятно, тучи сгустились на небе не просто так, значит, вполне мог пойти снег и тогда заметать следы станет сложнее. Праздник Ады несомненно был событием, но повлёк за собой огромную проблему — нужен достойный подарок. Средства Шанталя к концу года совсем иссякли, а оставить свою принцессу без подарка он не мог, да и если бы деньги были, что он мог такого подарить, чего у Ады нет? Какой-нибудь головокружительный аромат? У Ады их предостаточно, и такой подарок просто стал бы частью множества. Может быть, украшения? Возможно, но вряд ли они представляют хоть какую-то ценность для девушки, чьи родители имеют собственный ювелирный завод… Что там ещё любят девушки? Платья? Их у Ады больше, чем в столичных магазинах. Картину или статуэтку? Ада не очень-то восторгалась подобным искусством, потому если кто и мог знать, какая картина ей пришлась бы по душе, то лишь она сама. Подарок оказался такой внушительной проблемой, что Шанталь растерялся, не зная, чем можно удивить и порадовать девушку из высшего общества, у которой и без его подарков всё есть. Тогда ему пришла в голову безумная мысль — почему бы не сделать подарок своими руками? Тривиально, да, бесполезно, да, и, наверное, постыдно, но Шанталю очень хотелось это сделать. В комнате Ады стояли мягкие игрушки. Наверняка купленные кем-то, но почему бы не подарить ей игрушку, сделанную своими руками? Если бы кто-то из ребят академии узнал, чем занимается Шанталь, они бы засмеяли его на всю жизнь. Ну, какой другой парень станет тратить время на выкройки и пошив, да ещё и с удовольствием? Определённо, это было ненормально, о чём неустанно напоминала Татум. Ненормальнее некуда, но Шанталю такие занятия действительно нравились. Они успокаивали, расслабляли, создавали иллюзию уюта и заботы. У других детей этим занимались мамы, а детишки потом воротили носом от их рукоделия. Шанталь был сам по себе. Матери давно у него не было, потому занимаясь всякими поделками, у Шанталя возникало чувство, словно она снова рядом. Дурацкие выкройки и аппликации были единственным способом её вернуть. Нет, Шанталь отлично понимал, что время не повернуть вспять, и уже никто и никогда не позаботится о нём так, как родные, но… какая-то часть его души навсегда потерялась после случившегося и память о прошлом была всем, что у него осталось. Мать и отец больше не позаботятся о нём, зато он мог заботиться о других. Например, об Аде. Шанталь вкладывал в свои действия всю ту любовь, что накопилась в нём, каждую кроху эмоций, которые связывали его с Адой. Он хотел, чтобы взяв в руки эту игрушку, она поняла, что он сделает для неё что угодно, что эта игрушка, как и его любовь, будет всегда рядом, что теперь Ада не одинока и больше никогда не будет. Дилони раздобыл белую шерсть, качественные нити, самые красивые ленты и небольшие драгоценные камни на чёрном рынке взамен на кое-какую работу. Всё должно быть в лучшем виде, ведь Шанталь искренне старался. Вкладывал частичку себя в каждое действие, пытался создать нечто неповторимое… И тут он понял, что кое-что очевидное находилось перед его носом, но он почему-то не додумался сделать это ранее. Что же, день рождения — лучший повод! Игрушка была почти готова, но Шанталь ненадолго отставил её в сторону, поспешно выискивая свой самый красивый блокнот, чтобы вырвать из него страницу. Он нашёл его почти сразу, выбрал подходящую пустую страничку и уже собрался вырывать её, как вдруг в голову пришла идея получше. Ножницы лежали неподалёку, потому Шанталь предельно аккуратно отрезал лист, положил его поверх блокнота, взял ручку и, недолго думая, принялся писать. Слова сами растекались по бумаге, словно всё это время Шанталь их заучивал. Не прошло и пары минут, как перед ним оказалось настоящее письмо, написанное аккуратным почерком, а самое главное — с душой. Всё то, что накипело, нашло выражение здесь, на этом листе, похищенном из обычного блокнота. Возможно, это не самое правильное выражение эмоций, но Шанталь хотел сделать это именно так. Скоро он вернулся к своей игрушке, доработал её, и довольный собой присел на диван, глядя со стороны на готовый подарок. Не хватало только одного — цветов, но их Шанталь изначально решил раздобыть именно в сам день рождения. Улицы в эту пору пустовали. Едва ли кто хотел бродить по холоду, но Шанталь Дилони всё равно был предельно осторожен. Мало того, что он сам должен был передвигаться бесшумно и незаметно, так ещё и тащить при этом немаленькую игрушку и букет бордовых роз. В ближайший месяц ему придётся голодать, но розы того стоили. Совсем скоро он оказался около усадьбы Паркеров. У Ады, как и всегда, горел свет. Всего за пару минут Шанталь смог добраться до оконной рамы, но влезать пришлось со спины, чтобы Ада раньше времени не увидела свой подарок. Он всё рассчитал — её день рождения уже наступил несколько минут назад. — Рапунцель, спусти свои косы, — тихо проговорил Шанталь, карабкаясь в окно. В ответ последовал лишь тихий смешок и грациозные шаги. Руки Ады оплели талию Шанталя и буквально заволокли его внутрь. Он чудом успел извернуться так, чтобы не упасть на Аду или уронить её подарки, и только крепко став на ноги обернулся. Ада Паркер в который раз доказала, что является принцессой. В глазах Шанталя она сияла, наверное, как никогда прежде. Волосы аккуратными волнами спадали на плечи, глаза поблёскивали краше всех на свете драгоценностей, алые губы пылали, а густые чёрные ресницы хлопали чаще обычного. Она была настолько прекрасна, что на какое-то время Шанталь утратил дар речи. Поняв, что Шанталь обескуражен её внешним видом, Ада, улыбаясь, покружилась в новом бледно розовом платье, косясь в сторону блистающих белых босоножек, которые она, видимо, приготовила к встрече, но так и не обула. В комнате было удивительно тепло. Даже если бы они стояли с открытым окном, температура от этого ниже не стала бы. Первой опомнилась Ада, быстро закрыв за Шанталем окно, пока тот, поражённый её красотой, терялся в предположениях, с чего же ему стоило начать. Сердце стучало слишком громко, настолько, что его грохот отдавался в ушах, но Шанталь смог преодолеть себя и заговорить. — Дорогая Ада, — начал он, но тут же осёкся, увидев, как его девушка восторженно всплеснула руками и закрыла лицо. Не от стыда, нет, её точно так же переполняли эмоции. Шанталь уже собрался проговорить всю ту речь, которую он так тщательно сочинял и репетировал, но в последний момент передумал. Просто не смог. — С днём рождения, моя принцесса. Это всё для тебя. — Он протянул ей белоснежную мягкую игрушку в одной руке, а букет роз во второй, но поглощённая эмоциями Ада тут же бросилась ему на шею с объятиями. Она что-то восторженно бормотала, прижимаясь к Шанталю, которому даже показалось, что Ада плачет. Неумело, с подарками в руках, он обнимал её в ответ, закрыв глаза. Они могли простоять так вечность, но Ада всё же отпустила его. В её глазах стояли слёзы, от которых она аккуратно пыталась избавиться. — Не плачь, принцесса, ты расстроишь своего медведя, — улыбаясь, сказал Шанталь, помахивая перед Адой снежно-белым медвежонком. Ада наспех вытерла слёзы и буквально вырвала медведя из рук Шанталя, чтобы крепко-крепко обнять. Рядом с Адой игрушка выглядела большой, как раз удобной для того, чтобы с ней обниматься. Девушка Шанталя пришла в неописуемый восторг от подарка. Она нигде не видела таких прелестных игрушек! — Настоящий белый медведь! — воскликнула Ада и принялась вертеть игрушку со всех сторон, жадно её рассматривая. Аде хотелось кричать о том, какой он белоснежный, белее её волос, кажется, белее всего на свете! А эта обвивающая шею медвежонка прекрасная лента, расшитая золотыми нитями? Розовые подушечки на лапках, глазки из камешков, длинные реснички, добродушная улыбка, мягкие ушки… Казалось, будто медвежонок сам тянется обниматься! Недолго думая, Ада обняла игрушку, вдыхая запах того, кто сделал ей этот подарок. Такой нежный и живой аромат вызвал у Ады волшебные ассоциации, как будто она на рассвете оказалась на лугу, полном самых разных цветов, вдыхая чьи ароматы, ты словно вдыхаешь жизнь. Ада совсем не хотела расставаться с медведем, но ей пришлось. Она бережно усадила его на свою кровать, словно тот был маленьким ребёнком и, взяв цветы из рук Шанталя, обняла, на сей раз, его самого. Тоже крепко-крепко. — Спасибо тебе большое, — прошептала она, нехотя его отпуская. Ада быстро отыскала подходящую вазу и, сбегав в собственную ванную за водой, усадила цветы в прекрасную хрустальную вазу, поставив на самом видном месте. Шанталь опустился на кровать. Улыбка не сходила с его лица. Кажется, Аде понравилось! С какими горящими глазами она носилась по комнате! Видимо, с подарком он угадал. — Твои подарки прекрасны, Шанталь, — заговорила Ада, усаживаясь рядом с ним. — Я чувствую себя неловко… Боюсь представить, сколько ты на это потратил! — Мисс Паркер, это волновать вас не должно, — тихо проговорил Шанталь, приблизился к Аде, и уверенно поцеловал. — Нигде не видела таких прекрасных медведей! — продолжила восторгаться она, снова взяв на руки медвежонка. — Не хочешь говорить, сколько потратил, так скажи хотя бы, где достал! — Сам сделал. — То есть? — Прыть Ады тут же поутихла. — Купил материал и сшил, — пожал плечами Шанталь, словно это совершенно будничное дело для него. Но не для Ады. Она вскочила с кровати точно пружина, глаза округлились, лицо вытянулось в удивлении… Теперь Ада посмотрела на игрушку иначе. Чудесный медвежонок стал выглядеть в её глазах ещё прекраснее. Неужели человеческие руки способны создать нечто подобное? Сколько дней и ночей Шанталь потратил на него? Когда он вообще успел, если по ночам ещё и к ней выбирался? На душе у Ады потеплело, стоило Шанталю к ней прийти, но теперь… теперь на её душе зажглись звёзды. Она и прежде была уверена, что у Шанталя золотые руки, но сейчас не могла подобрать слова, чтобы выразить весь свой восторг. Медвежонок был чудесен. Лучше всех тех фабричных из столицы, лучший, которого ей только доводилось видеть. Шанталь создал его сам. Для неё. Ни один парень ни одной из её подружек не сделал бы ничего подобного, а Шанталь сделал. К глазам Ады вновь подступили слёзы, но она их сдержала, хоть и с трудом. Чтобы не омрачить праздник своими слезами, Ада собралась с силами и, велев Шанталю дожидаться её, отправилась на кухню. Свою собственную, небольшую, на которой она, само собой, никогда не готовила, а просто хранила разные вкусности, чтобы радовать себя, когда лень спускаться к главной кухне в доме. Вернулась в свою комнату она уже с увесистым ведёрцем мороженного, бутылкой самого лучшего шампанского и небольшим тортом в форме айсберга. Завидев, как Ада всё это тащит, Шанталь бросился ей на помощь. Он забрал и бутылку и ведёрце, но как только собрался ставить их на столик с косметикой, Ада велела всё свалить прямо на пол. — Не слишком ли много мороженого? — хмыкнул он, прикидывая, сколько примерно весит это лакомство. — Много? Думаешь, мы его не съедим? — удивилась Ада. — Оно же вкусное! Ты просто его ещё не пробовал, — отмахнулась Ада, усаживая на пол тортик на подносе. Таких тортов Шанталь ещё не видел. Собственно, торт был очень красив, но с виду совершенно несъедобен. Если бы не логика, то он решил бы, что это обычная ледяная скульптура, айсберг, вырезанный из настоящего льда, блестящий, прозрачный и очень холодный. Шанталь легонько прикоснулся к нему. — Что ты делаешь? Это же торт, Шанталь. — Широко улыбнулась Ада. — Я догадался. Никогда не видел таких… — Внутри он клубничный, — похвалилась Паркер. — А снаружи… Это глазурь такая. Не знаю, как её делает наша кухарка, но выглядит здорово! Она вообще у нас молодец. Мороженое тоже сама делает. Половина ведёрца белого, половина шоколадного и всё это с прослойками мёда! Ада быстро достала из своего хрустального сервиза пару стаканов, сбегала на кухню за ложками, блюдцами и ножом, а Шанталь тем временем пытался открыть шампанское. Замуровали его знатно. Дилони пришлось срывать наклейку, затем этикетку, потом ещё одну, раскручивать пломбу и только тогда он добрался до пробки. Ада за это время успела в мороженое воткнуть ложки и нарезать торт. Изнутри торт оказался красным, и как только Ада начала его разрезать, красный цвет проступил сквозь прозрачную плёнку псевдо-льда. Шанталь даже приоткрыл рот от удивления. Торт светился изнутри! Он так увлёкся разглядыванием торта, что его руки сами машинально продолжили открывать бутылку с шампанским, и только когда что-то грохнуло, Шанталь подскочил сам, услышал вскрик Ады, а затем глухой стук. Пробка от шампанского врезалась в окно, но стекло оказалось настолько прочным, что пробка от него отскочила и врезалась в зеркало Ады, пошатнув сам шкафчик, к которому оно крепилось. И окно, и зеркало уцелело, зато вся косметика Ады попадала от встряски. — Нас не услышали? — спросил Шанталь, всерьёз забеспокоившись, но Ада лишь засмеялась в ответ. Кажется, ей даже понравилось внезапное шоу. — Что я наделал? — выпалил он, переведя взгляд со шкафчика на Аду. Подол её платья был забрызган шампанским, торт тоже залило, да так, что прозрачная ледяная глазурь поползла на поднос. Даже на ковре стояли капельки шампанского, точно роса на траве утром. Сердце Шанталя провалилось в пятки — он всё испортил! — Моё платье! — возмущённо воскликнула Ада, игнорируя все остальные катастрофы, случившиеся с лёгкой руки Шанталя. Он отставил бутылку в сторону, не представляя, как можно загладить вину за испорченный праздник. Его лицо покрылось белыми пятнами. Не так, всё должно было пройти, совсем не так! Шанталь виновато смотрел на Аду и прежде, чем подобрал слова, она засмеялась. Дилони нахмурился. Как расценивать этот смех? — Брось, ты серьёзно решил, что испортил эту тряпку? — хохотала Ада. — У меня подобного шмотья вагон и маленькая тележка. Тоже мне, беда. И вообще, прислуга постирает, оно же всего лишь намочилось! — Но… в день рождения… — Ладно, так уж и быть. — Ада поднялась с пола. — Если тебя так смущает мокрое платье, то я надену сухое! Паркер с гордо поднятым подбородком прошествовала к своему гардеробу. — Может, лучше пижаму? Вы девчонки платья часами подбираете. Не хочу растаять от тоски вместе с мороженым. — Могу и без пижамы! — Что? — сам не зная, почему выпалил Шанталь. — Что? — парировала в ответ Ада и, хихикнув, скрылась за дверью гардероба. И минуты не прошло, как она выскочила оттуда уже в другом более коротком платье — бежевом с вышивкой и жемчужными россыпями. Шанталь и заскучать не успел, как Ада вновь плюхнулась рядом с ним. Он всё ещё чувствовал себя виноватым, хотя Ада всем своим видом давала понять, что это было весело и ничуть её не расстроило. — Долго я буду ждать свой бокал, юноша? Мороженое стынет, а мы ещё не вкусили спиртного! Почему-то Шанталю стало смешно. Взрыв шампанского Аду совсем развеселил и её игривое настроение передалось ему самому. Он аккуратно наполнил два бокала, один из которых вручил имениннице и тихо проговорил: — За тебя. Каким странным был напиток на вкус. Лёгкий, ненавязчивый, ароматный и сладкий. Шанталь понимал, почему его пьют на всяких мероприятиях, ведь он заведомо настраивал на весёлый лад. Нет, от него не хотелось плясать да петь, но становилось как-то приятно легко, по венам растекалась расслабленность и удовольствие, а в голове кружился тихий вихрь, подобный движению пузырьков в стакане. Действительно вкусный и праздничный напиток. Первый бокал последним не стал. Шанталь и Ада распивали шампанское понемногу, притаптывая его мороженым. Наверное, это было странное сочетание, но обилие сладости Шанталю даже понравилось. Мороженое, которое делала кухарка Ады, было в разы лучше любого другого, что ему доводилось пробовать. Насыщенно молочное, насыщенно шоколадное и насыщенно медовое одновременно. Мороженое получилось настолько вкусным, что у Шанталя разгорелся жуткий аппетит и внезапно возникший среди ночи голод. Ада же между мороженым и шампанским успевала поедать и клубничный торт, раз за разом предлагая его Шанталю, но тот всё отказывался. Как можно жевать торт, запивать шампанским и заедать мороженым, при этом наслаждаясь каждым продуктом? Шанталь хотел распробовать всё, потому есть, как попало, не мог, а Ада, кажется, просто растерялась от того, чего же она хочет в первую очередь. — Много сладостей для сладкой жизни, — подытожила Ада, прислонившись к кровати и откинув голову на край мягких матрасов. Шанталь и не подозревал, что сладостями и шампанским можно так наесться. После третьего кусочка торта он пришёл к выводу, что кухарка Ады — богиня кулинарии и когда-нибудь он точно заберёт её себе. Вместе с Адой. Последнее он, конечно же, вслух не сказал. Его взгляд оторвался от Ады и сконцентрировался на белом медведе. Сказать сейчас или нет? Наверное, пока рано. Хотя время уже позднее, и Шанталю следовало возвращаться домой. Уходить не хотелось. Почему нельзя просто остаться с Адой и не бояться быть замеченным? Почему нельзя остаться с ней и не торопиться поспать, чтобы к утру не схлопотать от МакКуина и других за недостаточную активность? Преодолевая себя, Шанталь всё же сказал это. — Извини, Ада, но мне пора, — прошептал он уверенно, хотя внутри боролся сам с собой. Зачем уходить сейчас? Останься ещё хотя бы на час! — Уже? Так рано? — Сиявшее всё это время милое личико Ады погрустнело. — Я помогу тебе прибраться, — сказал он, тут же принявшись корить себя за сомнительное утешение. Видно же, что Ада расстроилась. Она аккуратно подобрала с пола остатки еды и вручила их Шанталю, а сама взяла столовые приборы. Дилони даже толком не рассмотрел другие комнаты. Он вызвался помыть посуду, на что Ада лишь махнула рукой, сказав, что это дело прислуги. Вернувшись в спальню, Шанталь снова бросил взгляд на медвежонка и засомневался. Может, пора? Или лучше ей увидеть после его ухода? С другой стороны, получалось как-то невежливо… — Ада, есть кое-что ещё, — неожиданно даже для самого себя заговорил Шанталь. — Не только медвежонок и розы… Ада подошла к Шанталю почти впритык. Выжидала, что же ещё он скажет. — В лапке медведя… — Начал было Шанталь, но Ада тут же метнулась к игрушке ещё до того как он договорил. — Я хотел, чтобы ты увидела только после моего ухода! — Записка, — прошептала она, уже возвращаясь со сложенной многократно бумажкой. Ну, вот, она увидит всё прямо сейчас. От нервов у Шанталя засосало под ложечкой. Ему захотелось бежать. Скорее, скорее бежать отсюда, пока Ада не прочла. С другой стороны он до безумия сильно хотел увидеть её реакцию. Хотел и боялся одновременно. Ада развернула записку, отчего у Дилони подкосились ноги. Ну, всё, она уже видит! Когда Шанталь писал это, рука его ни разу не дрогнула, но теперь вот так стоять перед Адой и ждать пока она прочтёт, невыносимо мучительно. Время превратилось в тягучую субстанцию, а то и вовсе остановилось. Ожидание превратилось в физическую боль. Шанталь попытался усмирить своё тело, но оно не слушалось. Совсем. Он твердил себе, что ничего страшного не происходит, что это лишь обыкновенная записка! В кончиках пальцев стало неприятно покалывать, в горле пересохло. Последняя половинка бокала явно была лишней. Шанталь не чувствовал привычной собранности. Ему казалось, что он вот-вот совершит ошибку, не в состоянии себя обуздать. Сердце Ады замерло, как только она увидела знакомый аккуратный почерк. На сей раз не просто аккуратный — Шанталь очевидно выводил каждую букву. Это было письмо, и уже с первых строк Ада поняла, что её ждёт самая эмоциональная речь, которую ей приходилось видеть и слышать.«Милая, принцесса! Долго я не решался сказать тебе кое-что, но больше молчать не в силах. Сегодня особенный день. Твой день. Наверное, это придало мне храбрости. Я много думаю о тебе. С тех самых пор, как мы познакомились, ты не покидаешь моё сердце. Это похоже на наваждение. Чарующее, прекрасное, сводящее с ума. Я ложусь спать и просыпаюсь с мыслями о тебе. Твой голос неустанно звучит в моей голове. Твои прикосновения, словно шрамы, запечатлелись на моей коже. Приятные шрамы. Я много думал о том, что это за чувство и как с ним совладать. Как не лишиться рассудка от разлуки? Как перестать ощущать твоё присутствие повсюду? И, наконец, понял — никак. Есть войны, в которых победителем не стать и чтобы разобраться в чём-то, следует перестать гоняться за объяснениями. Я понял, что не всегда нужно сдерживать себя и контролировать. Мне нравится думать о тебе, так почему бы не думать? Мне нравится видеть тебя, так почему бы нам не встречаться? Никогда прежде я не чувствовал такой смертельно сильной тяги к другому человеку. Такой тоски, когда не выходит видеть тебя каждый день, каждый час, каждую минуту. Ты — самая прекрасная девушка на всём белом свете, а я самый счастливый парень, ведь эта прекрасная девушка мне благоволит. Я не мог собраться с силами и сказать тебе это раньше. Я люблю тебя. Люблю твою чистую душу. Люблю твоё доброе, немного наивное сердце. Люблю твой светлый разум. Люблю всю тебя; всё то, что делает тебя тобой. Ты вдохнула в меня жизнь. Благодаря тебе ярче засияли звёзды, стало теплее солнце и нежнее лунный свет. Мир окрасился в яркие краски, и теперь я не просто вижу его — я ощущаю бурлящую в нём жизнь. Ты прекрасна, Ада Паркер, и с твоим великолепием не сравнится никто и никогда. Я хочу встречать с тобой все закаты и рассветы. Хочу быть всегда рядом и не важно, что об этом скажут другие. Я больше себе не принадлежу. Пусть моё сердце в этот день будет скромным даром тебе, моя принцесса. Твоё появление в моей жизни — величайшее счастье и я сделаю всё, чтобы сберечь его. С любовью, твой Шанталь».
Ада перечитывала строки вновь и вновь. Про рассветы. Про чувства. Про сердце. Она не ощущала, как по щекам покатились слёзы, оставляя тёплые дорожки на коже, перестала дышать, понимать что-либо, существовать. Никогда прежде она не слышала в свой адрес подобных слов. До сих пор не верилось, что Шанталь способен так красиво говорить. Так красиво… любить. Её. Изображение в глазах Ады расплывалось, потому она смахнула слёзы, и те покатились прямо на записку, превратив пару слов в полуразмытые кляксы. Всё вокруг просветлело. Ада очнулась, и аккуратно сложив записку, оставила её на шкафчике. Теперь помимо слов на бумаге она видела человека — растерянного, кажется даже, напуганного, сбитого с толку. Судя по виду, Шанталь не представлял, что ему делать и чего ждать от Ады, а она… она просто не находила, что сказать в ответ. — Не плачь, пожалуйста, — попросил Шанталь, по-прежнему стоя около окна. Ада приблизилась к нему на шаг. Затем ещё на шаг. Как это тельце могло вмещать в себя столько любви? Он ведь был всего лишь человеком, но как же так вышло, что в его душе раскинулся целый мир? — …я тебя тоже, — прошептала Ада, выдыхая слова практически Шанталю в лицо. Она подметила как загорелись его глаза, а волнение притихло, хоть и на самую малость. — Ты же знаешь? Ада внимательно наблюдала за Шанталем, потому заметила — он сомневался. Но почему? Паркер была уверена, что верно разгадывает его эмоции, потому что это её Шанталь. Она училась понимать его без слов. Понимать по глазам, стуку сердца, прикосновениям. — Ты не знал, — продолжала шептать Ада теперь уже удивлённо. — Я думала, ты почувствовал это. — Она легонько взяла Шанталя за руку, но тот даже не шелохнулся. — Ощутил моё отношение к тебе. Сердце Шанталя сделало сальто в груди, когда Ада приложила его ладонь к своей щеке, такой нежной и юной коже. Шанталь чувствовал тепло, исходящее от Ады и не мог отвести от неё глаз. Зачаровала… — Шанталь, это прекрасные слова. — Голос девушки задрожал. — Твоё письмо искрится любовью. Плотной, осязаемой и бесконечной. Я прочувствовала её в каждом твоём слове, вдыхала её и не могла насытиться. Не думай, что писать о подобном в записке — трусость. Лишь величайший храбрец способен раскрыть свои чувства и поделиться ими. Я знаю, как это сложно, и теперь понимаю почему. Мы вкладываем в эти слова огромное значение, заполняем их своими чувствами. Хрупкими и уязвимыми. — На глазах Ады заблестела новая порция слёз. Она отпустила руку Шанталя и теперь сама легонько гладила его щёку и виски. — Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты ни секунды в этом не сомневался. Наши чувства взаимны и это настоящее волшебство! Для меня не имеет значения, кто ты и откуда. Ты прекрасный человек и я готова вверить тебе своё сердце. Отныне оно в твоих руках. То ли шампанское в голову ударило, то ли мир вокруг действительно пошатнулся. Шанталь как будто перестал существовать, ну, или наоборот, только сейчас действительно ожил. В глубине души он всегда знал: он нравится Аде и, наверное, она его любит, но сомнения заставляли мучиться беспрестанно. Что она в нём нашла? Насколько серьёзны её чувства? Шанталь не слышал прежде признания из её уст, но он ощущал ту тёплую ауру, что исходила от Ады и вдруг… в свой день рождения она призналась ему, так же, как и он ей. Каким же глупцом был Шанталь! Ада дожидалась с его стороны первый шаг! Если бы он заговорил с ней раньше, она бы тоже это сделала… Голова закружилась, ноги вновь подкосились и, подавшись ей навстречу, Шанталь, уже не в силах себя обуздать, стал целовать свою принцессу. Ада обвила руками его торс, а Шанталь в ответ обвил своими руками её осиную талию. Они прижались друг к другу так тесно, что их ароматы смешались воедино. Возможно, не стоило быть таким настойчивым, но Шанталь больше не мог здраво мыслить. Ему и в голову прийти не могло, что девушка способна так головокружительно на него повлиять, полностью обезоружить. И всё же каким-то неведомым образом Шанталь смог заставить себя оторваться от Ады. Ему нужно было домой. Сейчас не время. У них будет ещё завтра, послезавтра и много других дней… Он должен себя заставить! — Прости, Ада, но я не в силах больше здесь оставаться. Если бы я только мог… — тихо-тихо проговорил Шанталь и, нежно поведя кончиком пальца по её лицу, вынудил себя прильнуть к оконной раме. — Гаси свет, принцесса, иначе нас заметят. Ада нехотя притупила свет в комнате до минимума, оставив густые сумерки, но, так и не выключив его полностью. Шанталь уже перелез через раму и собирался спускаться вниз, что разбивало сердце Аде. Ведь сегодня день её рождения! Почему тогда самое заветное желание ускользает от неё? Она бросила мимолётный взгляд на ночное небо, и грусть накатила с удвоенной силой — ночь поглотила всё до единой звезды… — Даже звёзды сегодня оставили небосвод, — бросила случайную фразу Ада, заметив, что Шанталь замешкался. Он не спешил спускаться вниз, но и остаться с ней не решался. Было заметно невооружённым глазом, что он в замешательстве и не знает, как поступить. — Не все. Одна только-только родилась, — улыбнулся Шанталь, надеясь приободрить Аду, но это не сработало. Она выглянула в окно, глядя на него умоляющим взглядом. Уличные фонари хорошо освещали лицо, искажённое немой просьбой. — Шанталь, не уходи! — выпалила Ада то, что всё это время вертелось у неё на языке. В этих словах было столько мольбы, что сердце парня невольно ёкнуло. — Прошу, останься. Ты не можешь меня оставить одну… в мой день. Ада склонилась к нему и опустила обе свои ладони на его плечи. Запрещённый приём. Зачем она это делала? Зачем? Шанталя так и тянуло назад, к ней. Умоляющий голос Ады звучал по кругу в его голове, раз за разом делая всё больнее. Уличный свет отражался в её слезах, делая невыносимо, мучительно больно Шанталю. Стоило ему представить, что сейчас чувствовала она, как сердце окончательно разрывалось от боли. — Прошу, останься со мной. Этот шёпот стал последней каплей. Парень сдался. Никогда он не чувствовал подобного давления и никогда так легко не сдавался. Шанталь не мог разбить сердце Ады тем более в такой праздник. Коря себя за опрометчивость, он подался обратно в комнату. В голове гремели мысли насчёт того, как он рисковал, и как подвергал риску Аду, но в этот момент разум отступил на второй план. Шанталь себе не принадлежал. Им управляла какая-то высшая сила, эмоция, чистейшие чувства и они не могли позволить ему уйти, видя слёзы на глазах любимой девушки. Как только Ада заметила, что Шанталь возвращается, её лицо засияло, а дыхание сорвалось. Он останется… Останется! Даже не прикрыв до конца за собой окно, Шанталь прильнул своими губами к губам Ады. На этот раз ведомой была она, покоряясь ему во всём, будучи лишь хрупкой девочкой в объятиях любви. Эти поцелуи были другими. Более жаркими, уверенными, наполненными какой-то чуждой силой, растекающейся пламенной волной по всему телу. Ада медленно отступала назад в сумрак комнаты в одну ногу с Шанталем. Одна его рука мягко лежала на её талии, другая слегка касалась лица, скользила к шее, приглаживала волосы, чем Шанталь без слов давал понять — Ада его. Он защитит её, спрячет от всего мира и согреет своей любовью. Из окна в комнату проникал прохладный ветерок, который Ада и Шанталь просто не чувствовали. Приглушенный свет расслаблял, шампанское всё ещё гулявшее в крови, кружило голову. Шанталь отстранился от губ Ады, но та тут же притянула его обратно. Нет, она не отпустит его. Только не сегодня. — Что же я натворил? — обрывисто дыша, проговорил Шанталь, прижимая к себе Аду. — Нас поймают… — До рассвета точно никто не поймает, — выдохнула слова Паркер. Голова закружилась, и Ада обмякла в руках Шанталя, который легонько скользя губами по её лицу, опустился к шее, а оттуда к ключицам. Нет, виной всему не шампанское. Слишком жарко… Ада не думала о том, что она делает. Её руки сами принялись стягивать курку с Шанталя, как будто делали постоянно. Жарко, слишком жарко. Не только ей. Ему тоже, она ощущала это. Видела, но не глазами. Куртка свалилась на пол и Ада убедилась в своих предчувствиях — даже сквозь рубаху проступал жар, исходящий от Шанталя. Человеческое тепло, смешанное с запахом его парфюма, что в купе кружило голову куда эффективнее любого спиртного. Шанталь бережно провёл своей рукой по руке Ады, оставив за собой след из мурашек, приятной дрожи, отдающейся звоном в голове. Хрупкие пальчики цеплялись за пуговицы на рубахе Шанталя, одну за другой освобождая от петелек. Так странно и легко, а ведь Ада даже не запомнила какого цвета была эта рубаха! Бретельки её собственного платья плавно поползли вниз по рукам. Она не чувствовала себя незащищённой, не чувствовала холода, напротив — Аду как будто окружил мягкий и нежный кокон тепла, уюта, спокойствия и трепета. Она была в безопасности в руках Шанталя, податливо подыгрывая ему. Последняя пуговица поддалась, и Паркер легонько столкнув тёплую рубаху с мужских плеч, потянула за кончики рукавов и отбросила её в сторону. Всё тут же изменилось. Прикасаться к телу Шанталя куда приятнее, чем к его одеждам. Он был таким живым, настоящим, а в груди колотилось обезумевшее сердце, которое Ада почувствовала, всего лишь прильнув к нему. Неужели её сердце стучало точно так же? Отбивало бешеный ритм, словно музыку. Музыку любви. Аде вдруг захотелось того же — избавиться от пут одежды, которая обратилась в настоящие оковы, скрывающие глубинную человеческую натуру, скрывающие запах человека, его тепло, музыку его тела, и душу, рвущуюся навстречу другой душе. Шанталь, кажется, думал о том же самом. Он больше не держал себя в рамках, не ограничивал, не хотел быть скованным иллюзорными барьерами. Лишь сейчас, оставив воздушное платье позади, Ада поняла, каким тягостным оно было. Даже удивительно, что прежде она этого не замечала. Шанталь замер. Склонился к Аде и они легонько прислонились друг к другу лбами. И куда только подевался воздух? Оба жадно хватали его, но насытиться не могли. В приглушенном свете Ада могла лишь различать силуэт своего Шанталя. Почему-то не было ни стеснения, ни смущения, лишь одно желание — пусть он остаётся с ней. Белый медвежонок отправился на пол, а его место заняла Ада. Она и подумать не могла, что совсем не будет волноваться. Все предрассудки и страх испарились, оставив за собой лишь чистейшее чувство любви. Эта нежная и хрупкая сила способна расти, окрылять и связывать крепко-накрепко души разных людей. Ада больше не чувствовала себя самостоятельным звеном. Теперь она была частью чего-то большего, особой тайны, понять которую мог лишь Шанталь. Ещё никогда поцелуи не были такими содержательными, а объятия согревающими. И до чего же странно чувствовать сердце Шанталя своим собственным сердцем! Шанталь говорил с Адой, шёпотом, медленно, словно повторно пытался добиться её доверия. Он говорил ей, как сильно любит, повторял каждый раз по-новому, с новым окрасом в голосе, всё загадочнее и нежнее, пока Ада не ощутила это сама. Человеческие чувства отнюдь не незримы — их можно увидеть, услышать, прикоснуться к ним и проверить, что это не фальшивка, а нечто могущественное и бесконечное. Рассвет наступил слишком быстро. Коммуникатор Ады, лежавший по ту сторону кровати, просигналил о том, что вот-вот встанет солнце. Сама Ада ничего не услышала, потому Шанталь решил, что будить её не стоит. Он быстро, а главное, бесшумно собрался, но как только открыл окно, Ада завозилась в кровати, вслед за чем последовали слова полные негодования. — Эй, ты что, сбежать вздумал? Шанталь остановился, развернулся к Аде лицом и заулыбался. — Вовсе нет. Не хотел тебя будить. И это было чистой правдой. Ада так крепко и сладко спала, что будить её было бы верхом неуважения и неприличия. С другой стороны, уходить, не попрощавшись, поступок не лучше, но так хотя бы Шанталю не пришлось тревожить её сон. Заспанная Ада со взъерошенными волосами накинула халат и кутаясь в него, словно сильно замёрзла, подошла к Шанталю, глядя на него укоризненно, но с улыбкой и, недолго думая, обняла. Сердце Шанталя билось размеренно и Аде нравилось его слушать. Теперь для неё было странным его не слышать, как будто часть чего-то важного, часть её самой отделялась. Несмотря на то, что Шанталь уходил, Аде было спокойно. Ровное биение его сердца убаюкивало и согревало. За окном светлело слишком быстро, потому Шанталю следовало уходить, но как же не хотелось! Он понимал, что и так слишком задержался у неё, но разве мог он поступить иначе? Разве мог бросить принцессу в её день? Никогда. Он был рад, что позволил себе покориться минутной слабости, потому что это правильно. Теперь между ними всё прояснилось. И как же легко стало Шанталю на душе после того, как он признался в своих чувствах Аде! Словно камень с души упал. Долго он вынашивал в голове все эти мысли, долго пытался осознать и принять их. Сегодня, наконец-то, ему это удалось. — Вот теперь мне точно пора, принцесса, — прошептал он Аде прямо в ухо, слегка задев его губами. Шанталь бережно приглаживал волосы Ады. Свет, проникающий через окно в комнату, хорошо освещал её лицо. Спокойное, счастливое и немного сонное. — Буду ждать тебя, — улыбаясь, проговорила она и небрежно его поцеловала. Шанталь уже привычным путём перемахнул через окно, но задержался буквально на мгновение, чтобы ещё раз поздравить Аду с днём рождения. Уже вдогонку, когда он спускался вниз, до ушей Шанталя донёсся её голос. — Я люблю тебя, — громче, чем следовало, сказала Ада, хихикнула и помахала ему рукой. Сон как рукой сняло. Дилони понял, что ему уже не заснуть. Воспоминания о сегодняшнем дне не выходили из головы. Всю дорогу домой Шанталь только об этом и думал. О своей Аде Паркер, предполагая, что и она сейчас мечтает о нём. А может, уже давно спит. Эта мысль заставила Шанталя улыбнуться, ведь спящая Ада была прекрасна, и наблюдать за ней можно вечность… Сама же Ада, радостно провальсировав по комнате после ухода Шанталя, подхватила белого медведя и в обнимку с ним рухнула на кровать, представляя себе, что это Шанталь. Хотя… это ведь и был Шанталь! Медвежонок сделан его руками, был пропитан его ароматом, был невероятно милым и очаровательным. Разве что сердце его не билось. Ещё несколько минут Ада размышляла о том, каким прекрасным выдался день её рождения и как сильно она любит Шанталя, а он её, но веки смыкались, а голова пустела. Во сне Ада вновь и вновь проживала этот день.***
СЕЙЧАС
Ада торопилась, хотя знала, что вышла раньше положенного, а значит, в запасе у неё достаточно времени. Под её ногами то и дело трещали мелкие палочки да веточки, всякий раз заставляя содрогаться. Было так темно, что Ада ничего не видела, ориентируясь лишь по свету, там, где он был, и деревьям. В любой момент Ада могла заблудиться. В любой момент её могли поймать. На неё могли напасть. Паркер понимала всё это, но желание оказаться в эту полночь на вокзале, превосходило все её опасения. К тому же в её положении бродить под покровом ночи куда безопаснее, чем днём… Ночь выдалась на удивление прохладной. Ада замёрзла, чувствуя, как по коже раз за разом проносятся мурашки, но в то же время её лицо пылало. От волнения и страха. Она не знала, чего хотела больше: увериться в том, что Шанталь мёртв или увериться в том, что он жив. Ада оказалась на вокзале быстрее, чем предполагала. До полуночи оставалось почти полтора часа, потому на душе девушки стало немного спокойнее — вокзал пуст не потому, что он не пришёл, а потому что ещё слишком рано. Паркер внимательно осмотрела высокое старое здание, где можно купить билеты, но заходить туда не стала. Внутри горел свет, как и снаружи светились несколько здоровенных кованых фонарей, освещавших пустующую территорию около вокзала. Увидев под одним из фонарей лавку, Ада с трудом сглотнула подкативший к горлу ком из воспоминаний. Глаза тут же стали влажными и по щекам покатились слёзы. Ада резким движением стёрла их со своего лица, делая глубокие вдохи и выдохи, чтобы не расклеиться. Несколько минут девушка топталась на месте, после чего решила стать где-нибудь, где она не будет настолько заметной и привлекающей внимание, потому направилась в сторону платформ. Вдалеке виднелись стоящие поезда — Ада не разобрала, активны ли они или просто хлам. Ей стало жутко. Мёртвая тишина вокзала совсем не воодушевляла, хотя было бы гораздо хуже, окажись здесь люди или остановившиеся для перерыва поезда. Паркер стояла, глядя в пустоту, пока не замёрзла. Время тянулось бесконечно долго. Чем дольше Ада ждала, тем сильнее замедлялось время. Она расхаживала туда-сюда от нервов, попутно согреваясь, несколько раз сверяясь с часами. Скоро полночь. Совсем скоро… Когда Ада в последний раз взглянула на часы, до полуночи оставалось всего пять минут. Унять панику было всё сложнее. Ада то и дело оглядывалась по сторонам, но вокруг никого. Осознание того, что он не явится, приходило постепенно, становясь всё более выразительным. Он не придёт. Зачем ему это? А может, это вовсе и не Шанталь… Либо он не слышал её зов… Ада обернулась к здоровенным часам, расположенным у самой крыши вокзала, и увидела, что большая стрелка почти добралась до двенадцати. Полночь — волшебное время, если не сейчас, то в другое время чудо точно не случится. Наконец-то стрелка дёрнулась, точно указав на «двенадцать». Ада отвернулась от часов и замерла. Ей показалось, что рядом кто-то есть. Девушка осмотрелась, но никого не увидела, хотя физически чувствовала присутствие человека. Если он и пришёл бы, то только в точно назначенное время… Вдруг тень около деревьев зашевелилась. Ада неосознанно попятилась назад. Слева от здания вокзала, там, за кованными фонарями, что-то шевельнулось. Свет фонарей не дотягивался до рядов деревьев, потому рассмотреть, что это было, Ада не могла. Она направилась к деревьям, видя как из их тени выходит человек. Он продолжал идти, потому совсем скоро Ада различила силуэт молодого человека. Она бросилась к нему навстречу, даже не задумываясь о том, что это может быть какой-то опасный преступник или ещё кто. Почти у последнего фонаря Ада остановилась как вкопанная, словно налетела на прозрачную стену. Человек вышел из тени, и хотя его по-прежнему скрывали сумерки, теперь Ада могла увидеть не только его рост и комплекцию, но и волосы и даже… черты лица. Увиденное шокировало Аду так, что она задохнулась. Девушка схватилась за горло, чувствуя, что ей не хватало воздуха, но рука так дрожала, что она ненароком поцарапала себе шею. Неужели это действительно был… он? Поддавшись порыву, Ада сорвалась с места и рванула навстречу человеку, так сильно похожему на Шанталя. В паре шагов от него она остановилась, не веря тому, что видит. Эти глаза, губы, форма лица, взгляд, волосы… Этого не могло случиться, но перед ней стоял Шанталь! Несколько секунд Ада просто смотрела на него, оглушённая шоком от того, что снова видит его. Настоящего. Живого. Понимание этого настолько поразило Аду, что она, не медля бросилась ему на шею. Хрупкие ладони Ады скользили по его спине, пока она всем телом прижималась к нему, чувствуя, как ей самой становится теплее. Его сердце билось так же ровно, как и в прошлом. Ада давным-давно запомнила этот стук, который, по её мнению, отличался от всех других. Сердце Шанталя билось всегда очень мелодично, не так шумно как у других людей. Его сердце было настоящей песней и теперь, спустя годы, уже не надеясь услышать её снова, Ада вновь слышала родную песню. Всё осталось, как прежде, кроме одного… Руки Шанталя Аду не обнимали. Она отстранилась, чтобы лучше его рассмотреть. Он совсем не изменился. Разве что немного отросли волосы, а в остальном всё такой же. Ада неловко коснулась его шеи и волос, скользнула кончиками пальцев по щеке, провела ладонью по груди, задев крохотную зелёную брошку на воротнике плаща. Шанталь выглядел так, словно надел для этой встречи всё самое лучшее, что нашёл, в отличие от Ады, явившейся в том, что не грязное и не рваное… — Скажи что-нибудь, — прошептала Ада, впиваясь взглядом в лицо Шанталя, но он… молчал. — Пожалуйста… — Ну, здравствуй, Ада, — тихо сказал он. Ни один мускул на лице Шанталя не дрогнул, он сохранял идеальную неприступность и сдержанность, в то время как Ада, услышав его голос, захлебнулась в слезах, градом покатившихся из глаз. Она прижала ладонь ко рту, чтобы придушить всхлипывания, но получалось у неё натужно. Сердце Ады Паркер настолько завелось, что, казалось, вот-вот сгорит. Её руки била мелкая дрожь, лицо покраснело, а слёзы всё не прекращались. Шанталь стоял напротив и не пошелохнулся, наблюдая за тем, как Ада таяла на его глазах. Кое-как собравшись с силами, она заговорила. — Что случилось? Ты же… ты… я видела, как ты умер. — Эти слова дались Аде с трудом, но она всё равно смогла их произнести, несмотря на бушевавшие внутри эмоции. Она не знала, что чувствует в данный момент, потому что её разрывало на части от всех самых сильных человеческих чувств. Возможно, она поступала неверно, говорила не то… Её здравый смысл рассыпался на тысячу кусочков. — Едва ли ты понимаешь, что видела, — ответил Шанталь, по-прежнему не проявляя ни крохи эмоций. Ада всматривалась в его лицо, но не видела на нём ровным счётом ничего. Совершенно. Какую-то зловещую пустоту, вакуум, что-то чужое, холодное, отстранённое, далёкое. Впервые в жизни она смотрела на Шанталя и не видела в нём ничего кроме леденящего спокойствия. — Тогда объясни мне, — мягко попросила Ада, опустив ладони на его плечи. — Как видишь, я жив. Это лучшее объяснение, — всё с таким же каменным лицом говорил Шанталь. — Я страдала по тебе каждый день, — с укором в голосе сказала девушка, пытаясь справиться с новой порцией слёз. — Ты знаешь, что со мной случилось из-за твоей смерти? Шанталь коротко кивнул. — И ты… ничего не сделал? — снова перешла на шёпот Ада, поспешно вытирая руками мокрые от слёз щёки. Он ничего не ответил, продолжая внимательно смотреть на бывшую девушку. Паркер, в свою очередь, понемногу начала вспоминать, как вообще оказалась здесь и для чего, потому задала тот самый вопрос, ради которого и затевалась встреча. — Это правда ты причиняешь вред моим друзьям? — неуверенно спросила Ада, с надеждой глядя Шанталю в глаза. Больше всего на свете она хотела услышать сейчас «нет». Она надеялась на это, не отводя взгляда от таких родных глаз-угольков. Девушка взмолилась в надежде услышать «нет». Ради этого слова она была готова простить ему всё, что угодно. — Когда они стали твоими друзьями? — Шанталь вдруг перевёл тему разговора. Ада даже растерялась от такого поворота, не зная, как объясниться. — Мы многое успели пережить вместе и… я привязалась к ним. — Ада вздохнула, чувствуя себя так, словно сбросила с плеч непосильную ношу. — Ты же… понимаешь, о ком я говорю? Пожалуйста, скажи, что их беды не твоих рук дело. — Моих, — неожиданно ответил Шанталь, по-прежнему не проявляя никаких эмоций. Зато он пристально наблюдал за Адой и её реакцией на все его слова. — Нет, — покачала головой она, не желая верить тому, что он говорит. — Нет-нет, это неправда. Ты не такой, я знаю. Ты всегда был самым лучшим человеком, которого только можно представить. Ты помогал людям, но не вредил. Ты не убийца. Зачем ты говоришь это? Или… тебя заставляют это говорить? — Ты не знаешь меня. — Эти слова больно резанули по сердцу Ады, и она отпрянула от Шанталя. — Так же как не знаешь и своих… «друзей». Для них ты пустое место, как бы ты не старалась думать, что вы друзья. Возможно, для тебя они важны, но, увы, это путь в никуда. Ты для них никто. — Шанталь вдруг сделал шаг в сторону, затем ещё и ещё, медленно выписывая круг. — Жаль, что ты так и не научилась разбираться в людях. — Шанталь, не говори так. — Ада попыталась взять его за руку, но он тут же её оттолкнул, оставив лишь взирать на него в недоумении. — Что происходит? — Ты, правда, не понимаешь? — снисходительно спросил он. — Ада, милая, ты всегда выбирала не тех людей и посмотри, к чему это привело… кем ты стала. — Шанталь остановился напротив неё. — Я ушел, потому что никогда тебя не любил. Зная твой характер, смерть была единственной причиной, способной нас разлучить. Ада смотрела на Шанталя с приоткрытым ртом, не веря, что эти слова сказаны его голосом, что это он произнёс их. — Что ты такое говоришь? — удивилась она. — Шанталь, я знаю, что это неправда, — мягко сказала Ада, касаясь его лица, но на сей раз Шанталь терпеть не стал и просто столкнул её руку таким надменным жестом, словно она была ему противна. — Неожиданно, да? — Его губы тронула лёгкая улыбка, отчего Ада совершенно растерялась, почувствовав себя загнанным в угол зверем. — Бедняжка Ада всю свою жизнь грезила о принцах, потому встретив обычного человека, возвела его в ранг божества и поклонялась ему… Не существует ни принцев, ни богов, ни любви, милая Ада. Ты настолько заигралась в счастье, что иллюзия затмила твой реальный мир. — Прекрати! — неожиданно для самой себя выпалила Ада, тем самым ещё больше разжигая интерес Шанталя, приблизившегося к ней впритык. — Правду всегда больно слышать, но ещё больнее принимать. — Всё, что между нами было, правда. Это единственное, в чём я уверена. Что бы ты ни говорил, для чего бы ты это не делал, я знаю истину. Мы были единым целым, и ты любил меня. Так было всегда. Это единственная правда, которая может быть. Люди не умеют так притворяться. Даже такие талантливые, как ты. — Видимо, я настолько талантлив, что даже тебя провёл, — улыбнулся Шанталь, словно говорил о чём-то приятном. Ада всегда любила эту улыбку. Она могла потратить всю жизнь на то, чтобы созерцать её, но сейчас эта же улыбка была совершенно иной, с другим подтекстом, который Ада разгадать не могла. Каждое слово Шанталя отдавалось болью в её сердце и душе. Она не понимала, зачем он говорит это, почему говорит… Неужели, чтобы сделать ей больно? — Тяжело осознавать собственную ненужность? — Шанталь склонил голову на бок, словно изучал Аду, рассматривая её с ног до головы. Раньше Ада не сталкивалась с этим взглядом. Тщеславным, холодным, почти пошлым. В её глазах стояли слёзы. Когда Ада смахнула их ресницами, меньше слёз не стало… — Родители о тебе позабыли, те, кого ты называешь друзьями, в любой момент могут вонзить тебе нож в спину, Дейл, с которым ты бродяжничать подалась, был рядом только потому, что так проще выживать, ведь вы официально террористы и находитесь в розыске… Что уж говорить о том, что твой любимый, тот, кому ты сердце своё подарила, никогда тебя не любил, а только пользовался в своих целях. Каково жить с такой правдой? — прошептал последнюю фразу Шанталь, склонившись к уху Ады. Ада Паркер поёжилась от его слов, борясь с желанием провалиться на месте. Поток неуправляемых эмоций вернулся, и единственное, чего ей сейчас хотелось, это кричать. Сильно, надрывно, так громко, как только можно, выть и плакать, чтобы вся эта чернота, коснувшаяся её сердца вместе со словами Шанталя, исчезла. В одно мгновение ока мир вокруг утонул в темноте. Всё внутри сжалось в комок, и Ада почти физически почувствовала, как кровоточило её сердце, исколотое словами Шанталя, которые оказались в миллионы раз болезненнее любой из той ран, которые она получала в своей жизни. Разум без умолку нашёптывал ей, что он лжёт, что его заставляют это говорить, что он говорит это в каких-то целях, которые Аде не ведомы. Одна её часть была абсолютно уверена в нём и его чувствах, не единожды спасавших Аду ото всех проблем, но другая… Другая часть была здесь и сейчас, слышала, как её убивают словами, понимала, что Шанталь жив, но за всё это время ни разу не пришёл к ней, зная, что Ада его оплакивает. По сей день. И будет продолжать оплакивать те давно утерянные времена, когда всё было по-другому, когда в её жизни был человек, готовый всё ради неё отдать. Жаль, что сейчас этот человек исчез… Ада просто стояла и смотрела на Шанталя, тихо плача и ничего не произнося. Ни слова. Она не кричала, не спорила с ним, не всхлипывала — на это не осталось сил. Ада просто плакала, глядя в погасшие глаза-угольки, как будто в них можно отыскать ответ на вопросы «Почему?» и «За что?». Вот только в этих глазах ничего не осталось, оттого Ада и плакала. Никакие слёзы не могли передать её душевное состояние. Она разбилась. Молчание бывшей возлюбленной быстро Шанталю наскучило. Он подошёл к ней и резким движением вытащил из-под плаща кинжал. Ада даже не пошелохнулась, хотя внутри неё всё перевернулось. Только не это! Неужели он готов… Шанталь даже не пытался нападать. Напротив, он взял Аду за руку и, бережно вложив в её ладонь кинжал, направил острие на себя. — Давай. Отомсти мне за предательство и ложь. Отомсти за всех тех, кого я убил. Твои «друзья» будут очень благодарны за это, — спокойно проговорил Дилони, впервые за всё время прикоснувшись к лицу Ады. Он размеренно водил пальцами по её щеке, нежно и ласково, как часто делал в прошлом. Паркер настолько поддалась воспоминаниям, что закрыла глаза. Кинжал лежал на её ладони, но сжимать его рукоятку она не стала. — Это твой единственный шанс решить всё здесь и сейчас. Убей меня. Я заслуживаю этого. Смелее, — Шанталь повысил тон, чем только напугал Аду, и она едва не выронила оружие. — Неужели ты не желаешь мне настоящей смерти? Может быть, для этого нужно убить Дейла? — Не тронь его. Он ни в чём не виноват, — прохрипела Ада, сжимая рукоять клинка. — Учти, милая Ада, если ты сейчас не убьёшь меня, в будущем могут умереть последние дорогие тебе люди. Я даю шанс предотвратить беду. Смелее. — Шанталь нарочно приблизился к Аде так, чтобы острие кинжала уткнулось в его плащ. Руки Ады затряслись, из её уст начали срываться всхлипывания. Если кому и было больно в этот момент, то только ей… — Сделай это, Ада Паркер. Отомсти тому, кто разбил твоё сердце и с удовольствием разобьёт его ещё несколько раз! Ну же! — почти закричал Шанталь. Ада испугалась, вскрикнула и зажмурилась, осев на землю и выронив кинжал. Она уткнулась лицом в ладони, прячась от всего того безумия, что разом свалилось на неё. У Ады уже не сталось сил плакать, но она продолжала это делать, потому что ничего другого не могла. Все самые страшные её кошмары ожили. Всё то, во что она верила, рухнуло. — Я так и знал, что ты не сможешь. — Шанталь опустился рядом, шепча на ухо. — Ты всегда была слишком слабой, хрупкой и беспомощной. Этот день запомнится тебе тем, что сегодня ты всех погубила. — Что с тобой случилось? — вдруг спросила она, убрав ладони с лица. Ада не понимала, зачем снова задала этот вопрос. — Как мне тебе помочь? Эти вопросы привели в замешательство даже Шанталя. — Тебе нужна помощь. Что-то случилось. Что-то серьёзное, да? Скажи, что с тобой происходит, и я постараюсь помочь! — выкрикнула Ада, но Шанталь уже поднялся, прихватив с собой кинжал, и собрался уходить. Он взглянул на неё не то со снисхождением, не то с презрением. — Ты сошла с ума, — спокойно сказал он и отправился прочь, перейдя с быстрого шага на бег. — Не забудь забрать своих друзей, — напоследок сказал Шанталь, после чего скрылся из виду, оставив Аду в одиночестве. — Шанталь! — надрывно крикнула она, но больше ей никто не ответил. Ада осталась наедине с мраком и тишиной ночи. Вот только… что он имел в виду, говоря о её друзьях? В мутной голове Ады вдруг блеснула страшная мысль, и она осмотрелась. Вокруг никого. Ада попыталась встать с земли, но ноги не хотели её держать. Они тряслись, колени подгибались, потому Паркер и сама не представляла, как у неё получилось подняться. Кое-как она заставила себя идти, сама не зная куда. Неужели они… Это встреча Ады. Ната с Джоанной здесь быть не должно! Еле волоча ноги, Ада поспешила туда, где скрылся Шанталь, к зарослям деревьев, среди которых ничего толком видно не было, но стоило Аде к ним подойти, как она услышала гневное мычание. Паркер присмотрелась и тут же заметила двух человек, привязанных к деревьям. Ада тут же бросилась к ним, прекрасно понимая, как, а главное, для чего они здесь оказались. Нат и Джоанна намеревались убить Шанталя.***
ТОГДА
Шанталь любил заниматься самыми ответственными делами по утрам. Утро — прекрасное время. День лишь начинается, а значит, впереди много времени, чтобы выполнить всё задуманное. Утром легче думается, усталость настигнуть ещё не успела, и нет чувства огорчения, если что-то не вышло. Утро — зарождение дня. Короткий жизненный этап, из которых и состоит человеческое существование. На сегодня у Шанталя были огромные планы. Он долго готовился к этому, размышлял, и после завтрака отправился в самое сердце Первого округа. Кажется, и воздух был чище, чем обычно, и солнце сияло ярче — сама природа намекала Шанталю на то, что сегодняшний день идеально подходит. До необходимого места он добрался сравнительно быстро, как и предполагал. Открыл дверь и зашёл в помещение. Стены, полы и потолки были снежно-белыми, и лишь редкие золотые фигурки в виде растительности, крепившиеся к стенам, разбавляли этот минимализм. В подобных местах прежде Шанталю бывать не приходилось, потому он с любопытством осматривался. Камеры. Пожарная сигнализация и охранная система. Огромные мониторы, установленные под потолком, рекламировали продукцию. Всё это Шанталь разглядел моментально, но не это его сейчас интересовало. Подобный взгляд на окружающую среду привила ему академия, и избавиться от постоянного анализа всего увиденного было просто невозможно. Шанталь спокойно подошёл к витринам и присмотрелся. Для каждого вида аксессуаров имелась своя внушительных размеров витрина, густо усеянная изделиями из драгоценных камней и металлов. Игнорируя прочие витрины, Шанталь подошёл к той, где красовались кольца всех мастей и калибров. Тут-то и настал самый сложный этап. Разумеется, Дилони заранее подготовился. На своём стареньком коммуникаторе пролистал все ювелирные магазинчики Первого и выбрал такой, в котором будет богатый ассортимент, приемлемые цены, качественный товар, а главное — чтобы хозяевами оказались не Паркеры. Шанталь узнал адрес этого магазинчика, время работы, расписание новых поступлений, чтобы не пришлось выбирать из остатков. Затем он тайно разузнал о том, какой размер ему следует искать, изучил состав изделий, сплавы, способы огранки… Ему нужен был самый качественный и красивый продукт. Вот только все эти знания оказались почти бесполезными перед витриной с кольцами. Сколько же здесь красоты! Шанталь смотрел и перебирал в голове, какое из колечек могло понравиться Аде, а какое нет. В его голове звучал её голос, твердящий, что «аляповато», «слишком грубая работа», «минимализм — это скучно», «чрезмерно большой камешек», «металл темнее, чем нужно». Хотя, Ада никогда не критиковала его подарки, оттого Шанталь был уверен, что она так никогда ему не скажет, а вот подумать могла! Это же ещё хуже! Вдруг Ада решит, что он страдает безвкусицей, но умолчит об этом? Вдруг Шанталь и впрямь страдает ею, но Ада ему не сообщит и он не сможет поработать над этим? Тогда его вкус совершенно придёт в запустение… Шанталь закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Затем выдох. Нет, всё будет хорошо, просто нужно обдумать каждый вариант и максимально серьёзно подойти к этому вопросу. Он внимательно всматривался в каждое колечко, представляя его на руке Ады. Некоторые могли выглядеть очень привлекательно, как, например, кольцо в форме сплетения с разбросанными тут и там бриллиантами. Красивое, впечатляющее, но, кажется слишком массивное для хрупких пальцев Ады. Рядом расположилось другое колечко — тонкое с большим ромбовидным бриллиантом. Ничего лишнего, изысканно, а от чрезмерной простоты спасала форма самого бриллианта, добавляя оригинальности. Шанталь пересмотрел уже более тридцати колечек: узких и широких, массивных и утончённых, с рубинами, изумрудами, бриллиантами и сапфирами, но понятия не имел, какое из них способно впечатлить Аду больше. Дилони двинулся к самому концу витрины и там, среди россыпей теперь уже однообразных, по его мнению, колец, увидел кое-что необычное. Серебряное кольцо. Кажется, оно даже блестело ярче других. Аккуратное тонкое колечко с зачаровывающим рубином в центре, над которым сверху и снизу изгибался металл в виде волны, а на самой волне тут и там поблёскивали миниатюрные кроваво-красные камешки разных размеров, точно звёзды на ночном небе. Это колечко заворожило Шанталя. Оно не было массивным, не было широким или слишком пёстрым. Рубин в самом его центре походил на луну, а крошечные камни вокруг — на звёзды. Кровавая луна и алые звёздочки. Впрочем, красный цвет ассоциировался не только с кровью, а в случае Шанталя как раз наоборот. Какой цвет, как не красный, можно назвать цветом любви? Единственное, что всё ещё смущало Шанталя — кольцо не золотое. Почему-то Шанталь представлял себе Аду именно с серебряным колечком и никак не с золотым, просто по меркам эстетики, но вдруг она хотела бы именно золотое? Вдруг такой подарок её расстроит? Ведь это не повседневный презент, а символ чувств Шанталя. — Юноша, вам помочь? — обратилась к нему женщина, стоявшая по ту сторону витрины. Шанталь даже не взглянул на неё, лишь отмахнувшись. Говорить сейчас он ни с кем не хотел. Ему нужно сделать серьёзный выбор и едва ли незнакомка могла ему помочь. — Выбираете подарок для девушки? С радостью помогу вам определиться! Шанталь пропустил предложение продавца мимо ушей и достал деньги из кармана. Небольшая пачка купюр, связанная резинкой. Для кого-то эти деньги, наверное, и не деньги вовсе, но Шанталю приходилось долгое время их копить. Он-то и в соревнованиях по стрельбе по большей части ради них участвовал. А сколько приходилось писать работ для других профи, чтобы заработать ещё денег? И это не говоря о подработке на местном миротворческом посту. Шанталь знал, что подарок того стоил, он был готов что угодно совершить, лишь бы накопить на него! Дилони уже принялся вытягивать деньги, как вдруг переведя взгляд с очаровательного колечка на его цену понял, что не досчитался одного нуля. Присмотрелся лучше — сомнений не осталось. Тогда Шанталь снова принялся пересчитывать деньги. Он делал это множество раз, прежде чем вышел из дому, потому в этом жесте не было необходимости, но Шанталь всё равно считал. Как будто денег от этого станет больше. Нет, это кольцо он купить не сможет. Конечно, Шанталь мог бы не спешить с покупкой и накопить ещё средств, но когда это будет? Он настроился поговорить с Адой уже сейчас, до того, как они выпустятся из академии, к тому же Шанталь морально подготовился, настроился… Конечно, можно купить другое кольцо, но почему же ему так сильно приглянулось именно это? — Хороший выбор, — женщина вновь напомнила о себе. — Поступило только вчера. Красивое, правда? — Очень, — прошептал Шанталь, чувствуя себя неловко. Наверное, он глупо выглядел перед продавцом — и не покупал, и не уходил. — Ваша девушка точно придёт в восторг от этой работы! Очень женственная и изысканная модель. Давайте, я её достану? — Продавец подалась к витрине, но Шанталь едва заметно махнул головой, и та замерла, с любопытством косясь в его сторону. Сама женщина не носила ни единого ювелирного украшения и вообще выглядела как-то слишком обыкновенно в этом царстве драгоценностей. — Сколько у вас денег? — спросила доброжелательным тоном она, но Шанталь всё равно ощутил толику страха, а главное — стыда. Он сдерживался изо всех сил, чтобы не раскраснеться. Продавщица либо заметила его смущение, либо попросту догадалась, потому что не один Шанталь, вероятно, оказывался в подобном положении. — Давайте, что есть. Шанталь взглянул на женщину, и по её доброй улыбке понял, что она не шутит. Парень несмело протянул ей свои накопления, и та принялась считать. Он уже решил, что под эту сумму она сама подберёт ему кольцо, но нет, женщина вытащила то самое и протянула его Шанталю. — Размер проверьте. Как только Шанталь его подтвердил, продавщица забрала у него кольцо, упаковала в красивую бордовую коробочку и вручила обратно ему, тепло улыбаясь. Шанталь чувствовал себя странно. Он вроде как понял, что она сделала, но с другой стороны… разве могло ему так повезти? — Но ведь… денег не хватает, — осторожно поинтересовался он, вертя в руках драгоценную коробочку. Не просто не хватает, а не хватает приличной суммы, которую в жизни ни один продавец не скинет. Это ведь магазин, а не рынок! К тому же даже на рынках люди не позволяют себе подобное. — Я — владелец этого ювелирного салона, потому, поверьте, юноша, для меня это вовсе и не деньги. Пойдя вам навстречу, я заполучу клиента, и если вам понадобятся ещё ювелирные изделия, в следующий раз вы снова придёте ко мне. — Женщина лукаво улыбнулась. Неудивительно, что эта дама стала богатой, при таких-то понятиях о продажах. Шанталь понял, в чём хитрость. Будучи хозяйкой ювелирного дома, она не носит украшений и умышленно не пытается выделиться, потому именно к ней пойдут люди, далёкие от богатств. Она создаёт максимально комфортные условия для простых людей, чьи карманы не полнятся деньгами. Разумеется, в магазине с таким простецким дизайном и продавцом, каждый почувствует себя комфортно, именно поэтому Шанталь отыскал столько положительных материалов про этот магазин. И столько негатива про Паркеров. — Не знаю, как вас отблагодарить. — Шанталь замялся. — Для меня очень важно выбрать правильный подарок и… я никогда не забуду вашей доброты. — Думаю, это колечко дожидалось именно вас, — подмигнула женщина. — Я тоже так подумал… спасибо вам огромное! — улыбнулся в ответ Шанталь и со счастливым лицом покинул салон. Когда он вернулся домой, чувство эйфории никуда не делось. Всю дорогу обратно Шанталь только и думал о том, что выбрал самое необычное и красивое кольцо, которое только видел. В его сердце теплилась надежда, что Ада прежде не сталкивалась с такой моделью и у него получится сюрприз. Лишь бы оно ей понравилось! Шанталь настолько был доволен собой, своим выбором и великодушием хозяйки, что не сразу заметил открытую дверь в своё жилище. Он на мгновение замер, а затем легонько толкнул дверь и облегчённо вздохнул. На диване разлеглась Татум. — Я же просил тебя не взламывать дверь, когда меня нет дома, — совершенно спокойно сказал Шанталь и, войдя, показательно закрыл за собой дверь. Коробочку с кольцом он незаметно спрятал в карман так, чтобы Татум не видела, затем подошёл к тумбочке, ловко переложил коробочку на её верхнюю полку и прикрыл дверцу. — Взламывать? — осведомилась Татум, чуть приподнявшись с дивана. — Я открыла твои двери с ноги. Смени замки, нынешние бесполезны. — С ноги? — переспросил Шанталь, повернувшись к Татум лицом. Он грозно скрестил руки на груди, требовательным взглядом окинув подругу. — Ты не открывал! Я решила, что это дерзость, и открыла сама. — Повисло неловкое молчание. — Да ладно тебе! Я шучу, дурень. Татум поднялась и уселась на диване, притянув колени к себе. Она вновь надела длинное прямое чёрное платье, только на сей раз без рукавов. Другие люди могли подумать, что Татум постоянно носит одно и то же платье, но на самом деле их было много, правда они едва различались. Шанталь же с лёгкостью их различал, тем более, что Татум нередко надевала некоторые платья только под особенное настроение. — Мы будем есть сегодня или нет? Шанталь покопался в своих запасах и, обнаружив всё, что нужно для бутербродов, решил заняться ими. Татум не помогала ему в этом, потому что помогать удел рабов, а она — королева. Вместо того, чтобы на пару с Шанталем приблизить момент завтрака, Татум сначала принялась копаться в коммуникаторе Дилони, а затем, незаметно для него, подобралась к тумбочке, бесшумно её приоткрыла, подхватила коробочку и… — Нет, стой! Не лезь туда! — спохватился Шанталь, но поздно. Татум повернулась к нему лицом, а на её пальце поблёскивало новое колечко. Коробочку она швырнула на тумбочку, а кольцом залюбовалась. — Вы только посмотрите, что это у нас тут! — восхитилась она, изворачиваясь от рук Шанталя, который попытался, отобрать у неё подарок для Ады. — Отдай, сейчас же, — велел он, но едва ли это могло как-то повлиять на Татум Дэдлок. Шанталь всячески пытался её изловить, поймать руку и снять кольцо, но Татум всегда была очень проворной, и легко изворачивалась от попыток её поймать, даже не путаясь в полах своего длинного платья! Когда Шанталь почти схватил её, Татум повернулась к нему спиной и прижала руку к себе, до последнего не желая отдавать кольцо. — Что бы это значило… Неужто жениться собрался?! — Татум. — А мне не сказал! — с нескрываемой обидой сказала подруга и повернулась к нему лицом. — Я тоже хочу такое кольцо! Подари и мне! — Найди себе молодого человека, и он тебе подарит. — Пф, — фыркнула Татум, аккуратно снимая кольцо. — Зачем мне молодой человек? Я кольцо хочу. Точно такое же. Ну, подари, пожалуйста. Шанталь хотел сказать о том, что ему самому его в каком-то смысле подарили, но не стал, не желая выглядеть при этом жалким в глазах Татум. — Красивое, — неожиданно спокойным и даже мечтательным голосом заговорила Татум, внимательно наблюдая за тем, как Шанталь аккуратно укладывал кольцо в коробочку. — Слишком красивое кольцо для Паркер. На его фоне она будет выглядеть, ну, такой себе… Вздумал жениться, а мне не сказал! — гаркнула в привычном тоне Татум, хлопнув Шанталя ладонью по плечу сначала правому, затем левому и снова правому. — Когда наплодишь детей, я тоже узнаю об этом через десять лет? — О, Татум, прекрати, — засмеялся Шанталь, одолеваемый смущением, волнением и даже толикой стыда. Он подошёл к дивану и присел на его краешек, не сводя глаз с кольца. Если оно так понравилось Татум, то это хороший знак. Выходит, он действительно выбрал что-то такое, что способно очаровать девушку. — И когда ты собираешься… — Сегодня. — Так и знала, что этим всё закончится, — хмыкнула Татум, плюхнувшись на диван рядом с Шанталем. — Уныло, предсказуемо, никаких твистов. Разочаровал ты меня, Дилони. Я ждала от тебя большего. Что дальше? Семейный очаг, гармония, никаких походов налево? Отстой. — Вдруг она мне откажет? — высказал Шанталь свои самые страшные предположения вслух. Глаза Татум округлились, и она уставилась на него как на умалишённого. — Чего? — взвыла Татум. — Она вроде не совсем поехавшая, чтобы тебе отказывать. — Ты бы, наверное, отказала. — Значит, хорошо, что ты выбрал не меня. Шанталь взглянул на Татум, Татум на Шанталя и они одновременно засмеялись, как бывало всегда, когда они вместе на полном серьёзе несли какую-то ахинею. — Всё будет в порядке, дружище, — сказала Татум и обвила одной рукой шею Шанталя, притягивая его к себе. — Эта блондинка давно с ума по тебе сходит. Наверное, только и ждёт, когда ты её в семейную жизнь позовёшь. С ней точно проблем не будет, а вот с её семейством… Они же тебя сожрут! — С ними тоже проблем не возникнет, — спокойно ответил Шанталь, обнимая Татум в ответ. — Я накопил крепкий компромат на их незаконную деятельность. Если они попытаются причинить нам с Адой вред, я пущу его в ход, и тогда Паркеры потеряют многое. — А ты ещё тот подлец, мистер Дилони! — засмеялась Татум. — Любовь зла. Шанталь переживал по поводу того, что ему следовало совершить, потому поддержка лучшей подруги была как никогда важна, даже если поддержка её была столь своеобразной. Татум убежала раньше обычного. Сегодня к Шанталю должна была прийти Ада, потому Татум ушла за несколько часов до её прихода, чтобы Шанталь мог морально подготовиться. Кто же мог знать, что этим она сделает только хуже? Теперь Дилони просто места себе не находил. Что он скажет Аде? Какими словами объяснится? Как это преподнесёт? Как она отреагирует? Вопросов было слишком много, потому Шанталь вновь взялся за тетрадь. Конечно, у него был старенький планшет, но он предпочитал тетради и блокноты. Для работы гаджеты хороши — с их помощью можно быстрее набирать текст, вносить правки, строить всякие графики и прочее, но когда дело касалось личного, когда дело касалось мыслей Шанталя, новым технологиям он не доверял. Они хранят информацию, но лишь фактическую её суть. Напечатанное на экране письмо не скажет адресату ничего, кроме сухого набора слов. Настоящее письмо — находка. Почерк человека многое способен о нём поведать, в особенности о том, в каком он сейчас состоянии. Почерк может быть небрежным или напротив аккуратным. Где-то буквы продавливаются, а где-то неровные от волнения. Чернила можно размазать, можно сделать кляксу, а бумага может быть как идеально ровной, так и мятой, дешёвой или дорогой, и, конечно, пахнуть тем человеком, который письмо писал. Жалкий клочок бумаги, но сколько информации он способен дать! С монитором нельзя вести коммуникацию так, как это можно сделать с листом бумаги. Не меньше часа Шанталь прописывал слова, которые хотел сказать Аде. Он представлял, как те прозвучат вслух, даже проговаривал их, менял что-то, вычёркивал и дописывал. Ему не хотелось выглядеть дураком при ней, но… вдруг как раз таки подготовка к столь важному разговору и есть глупостью? Может, Ада хочет услышать не красивые слова, а искренние эмоции в голосе? Шанталь задумался. Этот момент тоже стоит обмозговать. Вот только все отчаянные приготовления Шанталя покатились в тартарары, стоило Аде заявиться к нему домой. Она выглядела злой и жутко уставшей, потому одно стало ясно наверняка — сейчас не время. — Меня не взяли на учения в Четвёртый, представляешь? Меня! — злилась Ада, сидя на диване, притянув колени к груди. То, как сильно она расстроена, бросалось в глаза издалека. Ада была одета в футболку и штаны, похожие на пижаму, явно старые, что совсем не походило на неё. Волосы даже не причесала, перед тем как прийти к Шанталю, а на лице ни капли косметики. Видимо, Ада жутко злилась. Брови угрожающе сдвинуты. Губы сжаты. Щёки надуты. Если бы всё не было так печально, Шанталь бы заулыбался. Даже Татум не умела злиться с такой экспрессией. Злость — типичное настроение Татум, её суть. Она злилась не от плохой жизни или того, что её кто-то доставал, нет, Татум просто была чертом из ада, который каким-то образом взобрался на Землю и стал сеять злобные флюиды среди людей. Ада же была совсем другой. Она походила на ангела, но ангел этот почему-то тоже умел быть чертом, и в такие моменты едва ли какие утешения помогали. — Не вешай нос преждевременно. Мы разберёмся с этим, — спокойно проговорил Шанталь и присел рядом с Адой. Он по обыкновению приобнял её, притягивая к себе. Девушка должна не только слышать поддержку, она должна ощущать её со стороны своего молодого человека. С самого первого дня их знакомства Шанталь всегда подставлял Аде своё плечо и в прямом, и в переносном смысле. Ада же совсем расстроилась. Она не хотела говорить, не была голодна, не хотела практиковаться перед завтрашними занятиями. Единственное, чего в данный момент ей хотелось, и единственное, что получалось — просто сидеть. В компании Шанталя было здорово. Аде нравилось обниматься с ним, но за столько лет, это не стало чем-то обыденным. Каждый раз как впервые. В объятиях было столько тепла, заботы и красноречия, что говорить вслух ничего не надо. Ада знала — что бы ни случилось, Шанталь будет рядом с ней. — Хочешь, я тебе почитаю? — спросил он шёпотом, выдыхая слова на ушко своей даме сердца. Ада шмыгнула носом и взглянула в его лицо. Недолго думая, кивнула. Шанталь, не вставая с дивана, потянулся за книжкой, лежащей на тумбочке. Мгновение спустя в его руке возник старый потрёпанный экземпляр романа, вышедшего в эпоху перемен. Как бы сложно тогда ни жилось, люди продолжали творить, и быть может, именно тогда впервые за несколько веков, вышло столько знаковых работ. Одна из них очень пришлась Шанталю по душе ещё в детстве. Это была романтическая история о двух людях, которых ничто не могло остановить. Они шли друг к другу сквозь пространство, время и все возможные трудности, коих в жизни любого человека не счесть. Они разрушали барьеры, превращали день в ночь и поворачивали время вспять. Две параллели бесконечно движущиеся навстречу друг другу, бесконечно надеющиеся, но не знающие, что их удел — вечность, и попыткам не будет конца. Он уже не раз читал эту книгу вместе с Адой, потому как она тоже очень её любила и, несмотря на печальное содержание, история всегда поднимала Аде настроение. Стоило Шанталю открыть сто семьдесят третью страницу, как Паркер тут же оживилась. Ещё бы, ведь именно здесь начинался её любимый фрагмент. Двое молодых людей наконец-то встретились. Ада устроила свою голову у Шанталя на плече, а ладони опустила ему на запястья, чтобы слышать тихое постукивание пульса. Дилони принялся читать. Его голос был для Ады наслаждением. Он лился точно ручеёк — чистый, юный, эмоциональный и ровный. Голос Шанталя убаюкивал, а ещё звучал как будто нараспев, хотя он просто читал. Первое время Ада следила за строчками на странице, которые читал её возлюбленный, но в какой-то момент поддалась искушению и закрыла глаза. Как же ей нравилось чувство безопасности и спокойствия, домашний уют, забота, которой её окутывал Шанталь. Он читал медленно и вдумчиво, в то время как перед глазами Ады плясали безумные картины, иллюстрирующие события книги. Постепенно картинок становилось всё меньше и меньше, а голос стал таким далёким… Ада засыпала, и сон этот был прекрасным. Как и всякий раз, когда она оставалась у Шанталя. Дома подобное снилось ей редко. Ада прижалась к Шанталю ближе, уткнувшись носом в его одежду, пахнущую сладкими нежными духами, как вдруг её руки коснулось что-то холодное. Она не понимала, снится ей это или происходит наяву. В полусне Ада прикоснулась к своей правой руке, чтобы столкнуть ту холодную штуку, что приносила ей дискомфорт, но нащупав что-то тонкое и округлое, сама не поняла, когда успела проснуться. Шанталь смотрел на неё со спокойным выражением лица, улыбаясь. Глаза Ады расширились, приняв форму двух монет, лицо вытянулось — она выглядела напуганной, хотя ещё не увидела кольцо, лишь нащупала его! Время не повернулось вспять, как в той книге, зато оно замедлилось, как для Ады, так и для Шанталя. Тот миг, когда Ада опустила свой взгляд с его лица на аккуратное колечко на её пальце, тянулся вечность. Шанталь подметил всё: как она едва заметно охнула, как дрогнули её ресницы, как к лицу прилила кровь, потому что Аду окатило жаром. Она была шокирована случившимся, хотя уже давно всё к тому шло. Шанталь не обсуждал с ней ничего такого, но догадывался, что Ада ждёт. Теперь же он почти уверился в том, что ничего подобного она не ждала и вообще не подозревала, что так можно! Сердце Шанталя забилось сильнее. Что, если Ада не согласится? Сколько она уже молчит? Десять минут? Или десять секунд?.. Шанталь замер, стараясь не подавать виду, насколько сбит с толку. — Шанталь, что это? — тоненьким голосом спросила она, приподнимая правую руку так, чтобы колечко на её пальце было хорошо видно им обоим. Второй рукой она пыталась прикрыть рот, и Шанталь заметил, как Ада дрожит. Глаза, доселе наполненные лишь удивлением, теперь наполнились слезами. Кажется, настал тот самый час, когда следовало вспомнить наизусть заученный текст, наизусть заученные движения и подачу. Шанталь уже открыл было рот, чтобы сказать всё то, что он запланировал, но… Вместо этого из его уст полилась совершенно неподготовленная речь. — Когда ты пришла такая расстроенная, я решил, что то, что я запланировал тебе сегодня сказать, будет не совсем уместно, но… Кажется, сейчас как раз самое подходящее время. Я думал об этом много и долго. Это решение не было спонтанным для меня, и я не хочу, чтобы спонтанным был твой ответ. — Шанталь пытался говорить максимально сдержанно, но как же это было сложно! До чего же непросто контролировать сбивающееся дыхание, срывающийся голос, жужжащие роем назойливые мысли и совершенно неуправляемые чувства. Шанталю приходилось следить за всем этим и в то же время произносить самую ответственную речь в его жизни. — Чёрт возьми! — выпалила Ада, закрывая лицо ладонями, но даже сквозь щели между пальцами было видно её алое лицо. Ада помахала руками, словно ей не хватало воздуха, хотя так оно, видимо, и было. Слёзы размазались по лицу. Она в панике не знала, куда день руки, потому резким движением пригладила волосы, которые почему-то стали торчать. Надо же выбрать для предложения руки и сердца именно тот момент, когда Ада была совершенно к нему не готова! Шанталь хотел сказать ей о том, что чувствует примерно то же самое, и сам сейчас на грани того, чтобы покраснеть или заплакать, но если бы он вдался в сентиментальность, то произнести задуманное уже бы не смог, потому он, сделав глубокий вдох, продолжил. — Мы с тобой вместе уже много лет, но при этом мы были порознь. Я хочу всегда быть рядом с тобой. Делить с тобой каждое мгновение жизни. Видеть, как ты засыпаешь и просыпаешься. Вместе читать, говорить, думать. Слышать тебя, видеть тебя, чувствовать. Всегда. Я уверен, что на всём свете не существует девушки тебе подобной. Ты уникальная. Ты идеал и совершенство. Воплощение нежности, ласки и женственности. Я не знаю, как так вышло, что наши миры столкнулись, но это самый значимый момент в моей жизни. — Шанталь замолчал, чтобы перевести дыхание. — Я хочу, чтобы мы стали по-настоящему одним целым. Ты… согласна? Ада, всё это время нелепо пытающаяся вытереть слёзы, выглядела шокированной. Сложно было понять, что Ада чувствовала в данный момент, как бы Шанталь ни пытался предугадать её чувства. Он — не то, чего она заслуживала, так каким был шанс, что Ада согласится? Шанталь и представить себе не мог, как сложно проговаривать вслух всё то, что таится на душе. Слова приносили физическую боль, но не в привычном её понимании. Это была боль от страха, что на самом деле всё не так, как себе представлял Шанталь. Для него Ада уже давно перестала быть просто подругой, пусть и любимой. Она не просто человек, с которым хорошо, человек, по которому скучаешь, или которым восхищаешься. Ада стала для Шанталя чем-то большим, нежели человеком. Воплощением всего самого лучшего, что может быть в жизни. Ада стала его частью, той самой, без которой он погибнет. Люди считают, что невозможно жить без еды и воды, воздуха, крыши над головой и многих других вещей, но даже при наличии всего этого нельзя выжить без человека. Шанталь был готов ради Ады на всё. Он хотел заботиться о ней, быть её защитником, помощником, другом. Он хотел видеть счастье на её лице и слышать пение её души. Шанталю это по силам, только бы она согласилась. Вместо слов Ада просто бросилась ему на шею, обвила его руками и уткнулась мокрым от слёз лицом в его плечо, что-то невнятно бормоча. Шанталь и сам не представлял, как не скатился в невнятное бормотание вместо слов… — Да-да-да, миллион раз да! — воскликнула Ада, когда отстранилась. Её глаза бегали по лицу Шанталя, словно выискивали что-то, какую-то эмоцию, которая как назло застопорилась, и Шанталь не мог дать ей свободу до тех пор, пока Ада его не поцеловала. И тут его прорвало. С поцелуем Ада как будто передала ему весь спектр своих чувств. Они переполняли его, растекались по организму горячей волной. На мгновение Шанталь ощутил себя всесильным, и всё на свете сразу стало таким незначительным. Она сказала ему «да». Не просто сказала, а позволила прочувствовать это слово. Каждым прикосновением своих губ. Важно слышать о том, что тебя любят, но ещё важнее это ощущать — самое важное, что Шанталь уяснил. Чувство нужно хранить и нести сквозь время вперёд без потерь, иначе всё станет бессмысленным. Шанталь добился внимания, добился того, чтобы она сказала ему трепетное «да», но на этом история не заканчивается, ведь теперь важно, чтобы Ада никогда не разочаровалась и не усомнилась в своём выборе, а это куда сложнее признания в любви или предложения руки и сердца. Всю свою жизнь Шанталь должен поддерживать тот огонёк, вспыхнувший между ними, должен делать её счастливой, потому что его предложение — не просто логичное развитие событий. Шанталь пообещал ей будущее, годы заботы и счастья и он должен сдержать своё обещание, что бы ни случилось. Это самое важное решение в его жизни — посвятить её другому человеку, ничего не требуя и не желая взамен. Лишь бы она была рядом и позволяла Шанталю её любить. …И она сказала «да». Вот так просто… Значит, теперь она его невеста? Ада немного отстранилась. Её ладонь невесомо касалась щеки Шанталя — самое приятное чувство на свете. Он закрыл глаза, чтобы сполна отдаться ему, раствориться в нём, исчезнуть, стать кем-то большим, чем просто человеком. Лишь бы, когда он откроет глаза, всё не оказалось пустым видением, лишь бы это не снилось ему и не мерещилось… Когда Шанталь открыл глаза перед ним было всё то же заплаканное лицо Ады Паркер. Всё по-настоящему! — Я люблю тебя, — одними губами вымолвила она, и Шанталь её обнял. Крепко, но нежно, шепча ей те самые заветные слова, от которых она плакала ещё более рьяно, водя хрупкими пальчиками по колечку, так ненавязчиво подаренному Шанталем. Ада поняла, как же ей повезло, но дело было вовсе не в кольце. Она не представляла, как Шанталю удалось его достать, и сколько он заплатил за эту потрясающую вещь. Шанталь сделал это для неё, вот что имело значение. Могла ли она подумать, что проходя когда-то мимо спортивного зала, написала свою судьбу? А что, если бы она тогда его не заметила? При мысли об этом Аде стало жутко, по спине пробежали мурашки. Нет, иного развития событий быть не могло. Шанталь — её судьба. Она знала, что такое с человеком случается в жизни лишь раз, и сейчас это происходило с Адой. Шанталь предначертан ей, он тот, кто всегда должен быть рядом. Ада прижалась к нему, наслаждаясь теплом его тела, нежными и такими родными прикосновениями с размеренным дыханием. Она в безопасности. Она счастлива. Шанталь прижался к щеке Ады своей, а затем снова поцеловал. Нежно, так легко, как порхают бабочки в воздухе. Его поцелуи всегда были мягкими, тёплыми, ласковыми… искренними. Два сердца, два осколка одной души, соединились в слово «вечность».***
СЕЙЧАС
Всё прошло даже хуже, чем я думала, хотя я и предполагала, что нихрена хорошего из этой затеи не выйдет. На нашей стороне было время, знание местности, тёмное время суток. Мы знали, где и когда он появится, и всё равно провалили свой план ещё до того, как попытались его реализовать. Мы думали, что охотимся на него, но всё получилось наоборот, и это он охотился на нас. Явился неизвестно откуда, двигался абсолютно бесшумно, врезал, и привязал к дереву, пока мы не могли сопротивляться, а чтобы не орали, затолкал кляпы во рты. Мы с Натом попались в его лапы, как дети малые. Охотники долбанные. Конечно, он понял, что мы явимся и попытаемся его убить! План с треском провалился, но даже не это было самым ужасным в этой ситуации. Хуже всего то, что происходило там, около фонаря, где Ада вела милую беседу с Шанталем, то и дело тиская его при первой же возможности. В тот момент мне захотелось убить их обоих и, если бы я не была связана, я бы бросилась и на Дилони, и на Паркер, потому, когда она освободила нас с Натом, я не стала никого ждать, и поспешила домой одна. Случившееся так меня разозлило, что если бы мне пришлось идти рядом с Адой, я бы с удовольствием вырвала ей патлы. Мы приютили её, пустили в свой дом, а что сделала она? Пошла с ним обниматься и обмениваться любезностями! — Эй, Мейсон! — крикнул Нат, наверное, пытаясь меня догнать, но я не остановилась и не стала ему отвечать. Затылок, куда меня ударил этот хмырь, болел, руки и ноги я натёрла из-за того, что пыталась освободиться от пут. Дилони ведь не дурак — привязал нас не верёвками, а каким-то тонким и жёстким тросом, об который запросто можно порезаться. От троса так просто не избавишься, и даже если ничего не предпринимать, он всё равно как минимум сильно натрёт кожу. Я шла домой так быстро, что почти перешла на бег. Нат и Ада отстали, чему я несказанно обрадовалась. Едва ли Нат бросит её в таком состоянии, хотя, кто знает, что он подумает обо всём этом… Нини открыл мне дверь и с ходу бросился обнимать. Кажется, на этот раз он испугался за нас даже больше, чем в прошлый, когда Дилони заманил меня в аттракцион. Не увидев за моими плечами Ната, он не на шутку перепугался, но я быстро его успокоила, сказав, что его брат ещё в пути. Говорить о нашем провале не очень-то хотелось. Когда Нат привёл Аду, я шепнула ему, чтобы он зашёл на кухню, на что он лишь кивнул. Он и Нини проводили её в комнату Нормана, а я всё это время ждала Натаниэля на кухне, и как только он пришёл, я закрыла дверь и заговорила. — Ты видел это? Всё даже хуже, чем можно себе представить! — выпалила я накипевшее. — Главное, что мы живы и в порядке. Поймаем его в другой раз, — устало произнёс Нат, усаживаясь за стол. Кажется, он не понимал, о чём вообще я говорила. — Нат, ты видел, как Ада отреагировала на него? — спросила я, упираясь руками в стол. — Бросилась его обнимать, гладила по плечам. Ты же слышал, как Ада говорила с ним и что она ему говорила. Она вела себя так, словно он не псих-убийца! Нат тяжело вздохнул, закатывая глаза. — Мейсон, наша Паркер просто одержимая чувствами девочка. Представь себя на её месте. Жених Ады воскрес, как ещё она могла отреагировать? — Если бы такое случилось с тобой, то я бы при встрече тебя убила. Серьёзно, — добавила я, заметив, как мои слова его позабавили. Нат засмеялся, потирая переносицу, сидя при этом совершенно расслабленно. Он устал, и это было заметно, но почему-то… стал каким-то раздражающе спокойным! — Ну, почему ты смеёшься? — разозлилась я. — Если бы убила, значит, не очень-то и любишь! — сквозь смех проговорил он, скрестив руки на груди и забросив ноги на стол. — Да пойми же ты! Он подбросил нам Аду не просто так. Паркер — это бомба, детонатор которой находится в руках Дилони. Стоит ему поманить Аду пальцем, и она сделает всё, что он захочет. Она не считает его врагом, ты же видел! — Я видел, как он раскрыл ей правду, — вдруг посерьёзнел Нат. — Она увидела, какой он паскуда, так что теперь всё будет хорошо. Теперь Ада знает, что он — тварь. Да, это больно и неприятно, но зато она всё увидела своими глазами. — Мы пригрели змею, Нат, — прошептала я. — Ада — потенциальный предатель. В любой момент она может… — Ничего она не может! — возмутился Лафлауэр. — Не превращайся в пришибленного параноика, дровосек! Ада спасла мне жизнь, так же как и твою задницу неоднократно спасала. — Сейчас всё по-другому. Она всегда была помешана на этом Дилони. Вспомни, сколько раз она его упоминала! — Ну, видимо, потому что они чуть не поженились! Логично, что она о нём столько думала, если она его любила. Мейсон, не гони, а. — В том-то и дело, что она его до сих пор любит и ради него любую глупость совершит. Нат, ты же умный парень, ты должен понять, что Дилони не просто так нам её спихнул! Он хочет ею воспользоваться. — Или он хочет уничтожить в наших глазах единственного человека, который хорошо знал его прошлую жизнь и его самого. Может быть, Ада и есть ключ к тому, чтобы избавиться от него, потому он заставляет нас думать, что Паркер враг, и что нам нужно выпереть её из дому. Задумайся, блин! — Тогда что ему помешало её убить? Почему он её не убил, если она так важна, и мы можем благодаря ей что-то узнать? Дилони ведь так делает? Заметает следы, убирает тех, кому что-то известно, но её он не убрал. Если Ада действительно ключ к уничтожению Шанталя Дилони, то в первую очередь он убрал бы её, но почему-то Дилони этого не делает. Почему? Потому что теперь она его шпион в нашем доме! — Охереть, логика. Я бы выдвинул тебя на Нобелевскую премию, если бы она ещё существовала. Я плюхнулась на стул напротив Ната, ощущая себя беспомощной. Ну, почему он такой упрямый и непробиваемый? Почему не хочет понимать очевидное? — Нат, он вручил ей нож. Она могла убить его, но не стала. — Хм… — Нат сделал вид, что задумался. — Интересно, с чего это она вдруг так поступила? Ты бы, конечно, убила! — У Ады проблемы со сном, ты же помнишь. Она пыталась неоднократно убить себя во сне, так где гарантия, что болезнь не прогрессирует и она не начнёт бросаться на других людей? — С тех пор, как она попала сюда, у неё не было ещё ни одного разлада со сном. — Затишье перед бурей. — Мейсон! — выпалил Нат. — Ада — не троянский конь. Усмири свой пыл. Мы не станем выгонять её на улицу. Она же совсем одна. Куда она пойдёт? Её физиономия в розыске! — Это мой дом, — сказала я, для солидности встав из-за стола. — Хрен тебе, — вдруг сказал Нат и тоже поднялся, нависнув надо мной. — Это и мой дом тоже. У меня тут комп стоит. Я против того, чтобы Ада ушла. Я прищурилась глядя на него и понимая, что Нат не согласится её выгнать, что бы я ему не говорила. Не согласится, не только потому, что Ада действительно может оказаться полезной, а потому, что он её жалеет, он ей сострадает, и вообще она ему не чужая, как бы странно это ни выглядело. В то, что Дилони её когда-то любил Нат, наверное, не верил, но в том, что она его обожала, не сомневался, потому и жалел, зная, как ей непросто. Если бы он ещё понял, чем это могло обернуться для нас… — Задумайся над тем, с кем ты оставляешь своего брата. Просто подумай, — сказала я, больше не желая Ната ни в чём убеждать. Этот разговор меня утомил, да и что толку… Если Лафлауэр что-то надумал, то он будет этому следовать, несмотря ни на что. — Я подумал, спасибо, — улыбнулся Нат. — Завтра мы поедем в Первый, в академию, где этот кретин учился. Если откуда и стоит начинать копать, то в первую очередь оттуда, а сейчас надо спать, не то… Нат прервался, и я сразу поняла, почему, ведь я тоже слышала этот звук. Сначала тихий скрип, а затем быстро удаляющиеся шаги. Моей первой мыслью было то, что Нини опять подслушивал, но, когда Нат в галоп понёсся к выходу, я поняла, что подслушивал вовсе не Нини… На улице, я сразу не увидела ни Ната, ни Аду, но спустя пару секунд разглядела прячущуюся за душем фигурку Паркер, которую Нат пытался поднять. Я медленно пошла к ним, не зная, стоит ли мне вообще сейчас появляться рядом с Адой… Нини, видимо, щёлкнул включатель, потому как на улице загорелся свет, благодаря чему вокруг хоть что-то стало видно. Ада сидела прямо на земле, притянув колени к себе, сжавшись в комок. Я слышала, как она плачет, видела, как дрожит. Со стороны это смотрелось довольно устрашающе. С каждым днём Ада всё больше походила на истинную пациентку психушки. Нат вился около неё, пытаясь подступиться, разговорить, но она не хотела ни смотреть на него, ни говорить, тогда Нат махнул мне, чтобы я отошла. Интересно, что это значило? Он считал, что я виновата во всём этом? Не сама Ада, а я? Мы говорили с ним наедине, так какого чёрта она подслушивала? — Ада, послушай меня, идём в дом, — мягко говорил Нат, опустившись на колени рядом с ней. Он аккуратно взял её за руки, осторожничал, боясь, что та сбежит. Да и пусть бы сбежала… Одной проблемой меньше. — Я не могу, — выдавила она, подняв голову. Паркер снова плакала, и на сей раз спутанные волосы прилипли к её лицу, смешавшись со слезами. Она внимательно смотрела на Ната, медленно качая головой. — Я бы не стала причинять вам вред, но сейчас мне и правда лучше уйти. Это я накликала на вас беду. Как и на Дейла. И на моих родных, которые теперь не знают, как оправдать то, что их дочь сумасшедшая террористка. — Ада говорила медленно и тихо, глотая слёзы. — Простите меня, — сквозь слёзы выдавила она. — Мне очень горько за то, что он с вами делает. Я не понимаю, что случилось… — Тише ты, Паркер, ты-то тут при чём? — всё так же бережно говорил Нат. Он сел около неё и немного приобнял, недовольно косясь в мою сторону, как будто без слов пытался сказать, мол, «Смотри, что натворила!». — Я никому не могу помочь, — плакала она. — Это я с ним сделала. Не увидела. Не поняла. Я всё это допустила, но вам я не враг. — Паркер настолько поглотили слёзы, что она уткнулась в грудь Ната и просто продолжила хныкать. — Так, знаешь, что? Сейчас мы пойдём в дом и уложим тебя спать. — Я не пойду. — Это не обсуждается. Если тебя расстроили слова Мейсон, просто забей, она же дровосек, нефиг её слова всерьёз воспринимать. Ну, разозлилась из-за того, что наш план провалился, с кем не бывает. Она у нас агрессорша, лишь бы на ком оторваться… Идём, — сказал Нат, кое-как приподнимая Аду с земли. Паркер с трудом встала и посмотрела на меня так, что по моей спине пробежали мурашки. Взгляд сумасшедшей. Глядя на неё можно было подумать, что она полностью опустошена и… ничего от неё как от человека не осталось. Я по-прежнему считала, что ей не место среди нас, что она может быть опасной и в любой момент выкинуть какую-то хрень, но… Смотреть на неё действительно больно. Лучше бы она оставалась тем беспардонным треплом, чем вот так на глазах разлагалась. Натаниэлю удалось завести её в дом. Я шла за ними, наблюдая за тем, как неуверенно Ада ступала, словно пол под её ногами полыхал огнём, и она боялась обжечься. Она напоминала тающую свечу своей слабостью, потому вроде неправильно её выгонять, но… как бы этот жест благородства не обернулся нам большой бедой. Я слышала, как Ада попросила Ната остаться с ней и он, конечно же, согласился, потому этой ночью я снова спала одна. И Нат, и Нини опекали Аду, значит, вряд ли у них получится сегодня поспать, а ведь завтра Нат собрался ехать в Первый! Я закрыла глаза, прогоняя дурные мысли. Хоть кто-то завтра должен быть бодр и свеж перед очередным путешествием. Утром меня разбудил Натаниэль. Когда я проснулась, он уже был умыт, одет и полностью готов к новой вылазке. Кроме того выглядел на удивление полным сил, хоть и периодически зевал. Пока я сидела на кухне с чашкой чая и последним ломтиком поджаренного хлеба, потому как больше одного мне никто не оставил, Нат носился по дому, собирая всё самое необходимое в рюкзак. — Ты что, на неделю туда ехать собрался? — спросила я, жуя гренку и запивая её горячим чаем без сахара. — Это же академия профи, Мейсон. Вдруг нас там покалечат, надо быть готовыми! — крикнул он из коридора, затем заглянул на кухню и принялся искать что-то съестное в пустых кастрюлях, да пустых сковородках. — Ты бы хоть причесалась! — не глядя на меня, вдруг сделал замечание он. Я действительно ещё не умывалась и не причёсывалась, потому что торопилась хоть что-то съесть, прежде чем Нат утянет меня в Первый. — А я думала, тебе нынче патлатые нравятся, — бросила я, вертя головой по сторонам, пытаясь поспеть за перемещениями Натаниэля. — Ого, приступ неуместной ревности! Дровосек прокачивает скиллы. — Да пошёл ты! — сказала я как раз, когда Нат выходил из комнаты, потому прежде чем скрыться, он показал мне неприличный жест, не опасаясь того, что я в него чем-нибудь метну. Допив чай, я успела лишь умыть лицо, прежде чем за мной явился Нат, уже готовый выдвигаться, потому я кое-как причесалась, переоделась и вышла к нему как раз, когда он что-то пояснял Нини. — Не спускай с неё глаз, понял? Паркер сейчас не в лучшем расположении духа, потому следи, чтобы она не натворила глупостей. Она в отчаянии, а в такие моменты… — Я всё понимаю, — спокойно улыбаясь, ответил Нини. — Иди уже. И спасибо за компьютер! Нат с опаской прищурился. Что-что? Мне не показалось? Нат действительно позволил Нини сидеть за его богоподобным компьютером? Всё настолько плохо? — Только попробуй с ним что-нибудь сделать, — пригрозил пальцем Нат, что не то, что не напугало Нини, а наоборот рассмешило. — А если я его усовершенствую? — Иди, играй в шахматы, знаток! — фыркнул Нат. — Если вдруг что-то случится, связывайся с нашим коммуникатором. Двери никому не открывать. С Ады не спускать глаз. Усёк? — Я и с первого раза всё запомнил, — подмигнул Нини и махнул нам на прощание рукой. — Удачи вам. Возвращайтесь скорее. Нат тоже махнул ему на прощание, как и я, прежде чем захлопнуть дверь. Я совсем не выспалась, потому до сих пор зевала, в отличие от Ната, который толком не спав, выглядел в разы бодрее. Возвращение на вокзал омрачило для меня этот солнечный день, но я старалась не думать о том, что здесь вчера произошло. В любом случае у нас было не так уж много шансов поймать Дилони, так что… мы ещё легко отделались. Никто не погиб, и на том спасибо. Лафлауэр купил два жутко дорогих билета, так как сегодня мы под видом цивилизованных людей, ехали не зайцем на товарняке, а на удобном поезде, на котором помимо нас ехала какая-то делегация, видимо, из Капитолия, судя по их дебильным нарядам. Поезд оказался скоростным, а значит, придётся ехать не так уж долго, что радовало — как-то задолбали меня эти бесполезные поездки. Нам досталось отдельное купе, потому хотя бы здесь мы могли говорить спокойно, зная, что нас никто не услышит. Нат рассказал мне о том, что почти до утра просидел, успокаивая Аду и выслушивая её. Она не очень-то обрадовалась тому, что мы воспользовались ею и явились убивать её другана, а ещё решила, что он мог так себя вести из-за нас, мол, будь они наедине, всё могло пройти иначе. Даже после такого, Паркер сомневалась и не верила, что её возлюбленный просто испортился, как еда без холодильника. Её слепая вера в него поражала, хотя, ещё парочка подобных реверансов со стороны Дилони, и даже Ада могла его возненавидеть… Мы прибыли в Первый уже после обеда. Сошли на платформе, и первое, что бросилось мне в глаза, это излишняя идеальность. Я знала, что Первый это почти Капитолий, но… каким же приторным он был. Создавалось впечатление, что каждую мусоринку тут вылизывают, как только она появляется, а каждый кустик подстригает команда стилистов. Нат уже пялился в экран коммуникатора, видимо, прокладывая нам маршрут. — Ну, что, где тут эта академия? — Нам нужно… не совсем в академию, — вдруг сказал Натаниэль, задумчиво водя пальцем по сенсору. — В смысле? — не поняла я. — Ты же сам сказал, что нам надо в академию! — Нам нужно навестить одного человека, который может знать много полезного. Смотри. — Он протянул мне коммуникатор, на экране которого светилась фотография темноволосой женщины с большими выразительными карими глазами. — Эта дамочка была преподавателем в то время, когда в академии учился Дилони. Угадай, какую специализацию она учила уму-разуму? — Стратегов, — произнесла очевидный факт я. — Именно, потому мы и направимся к ней. — Нат пошёл в неизвестном направлении. Я не отставала. — Почему именно к ней? Думаешь, она знает больше других? Или мы ко всем преподавателям Шанталя пойдём? — Просто конкретно эта мадам нам точно не откажет. — Нат подмигнул мне, ускорив шаг. Дом Пилар Сент-Кроу располагался далеко от вокзала, но благодаря карте мы довольно быстро добрались до её, без преувеличения, огромной хибары. Наверное, этот особняк вместил бы в себя с десяток моих домов. Прилегающая к нему территория занимала половину улицы! Помимо сада и небольшого парка с лавочками и фонтанами, около дома располагались два гаража и ещё какое-то, видимо, подсобное, помещение. Да даже в Капитолии не все позволяют себе так жить! — Местная знать вроде Паркеров. Живут на этих землях уже целую вечность, потому успели награбить себе добра, — пояснил Нат с таким же удивлением, рассматривая всё вокруг. Несмотря на то, что дом с прилегающим к нему участком выглядел по-королевски, ничего эту территорию не ограждало — ни ворот, ни заборов, что было глупо, ведь к ним в дом мог забраться кто угодно… хотя, может, это последний писк моды в мире дизайна — отсутствие ограждений. Пока я стояла и рассматривала эту махину, выполненную в старинном витиеватом стиле с кучей деталей, Нат успел позвонить в звонок и даже увидеться с дворецким! Бросив случайный взгляд на их разговор я поёжилась… видела недавно одного дворецкого. Я подошла к Нату, стараясь ни на что не пялиться, но, увы, у меня это получалось само собой. Да эту громоздкую дверь даже тараном не взять! Здоровенная, полукруглая сверху, вся в каких-то узорах… Внезапно дверь открылась и показалась сама хозяйка дома. В обыкновенной одежде, без макияжа и причёски. Она, щурясь, осмотрела нас с ног до головы и хмыкнула. — Добрый день. Чем обязана таким неожиданным гостям? — мелодичным голосом проговорила Пилар без тени надменности или неприязни. Это было странно, учитывая, что с нами редко общались в таком тоне. — Расскажите нам об одном из ваших бывших учеников, — требовательно заявил Нат, чем очевидно смутил женщину, которая даже растерялась от такой наглости. — Простите, ребята, но я давно не преподаю, потому уже и не помню своих учеников, — замялась женщина, пытаясь нам как можно тактичнее отказать. Она ведь даже не знала, о ком мы спросим! Значит, дело не в учениках, а в нас. Пилар не хотела говорить с нами… боялась, что ли? С виду она не походила на трусиху, да и разве преподаватель академии профи может бояться двух придурков с Голодных игр? Хотя… — Этого вы точно помните. Ну, так что? — Нат махнул рукой на дверь, давая понять, что не может дождаться, когда она нас пригласит в дом. — Давайте в другой раз, — попыталась выкрутиться Пилар. — Тогда мы случайно сообщим академиям Второго и Четвёртого, что Капитолий действительно выделяет вам больше средств, чем им, просто остатки вы, начальники, делите между собой, чтобы… — Я поняла! — громко заявила Пилар и открыла дверь, глядя по сторонам в надежде, что Ната никто не услышал. — Так бы сразу и сказали, что я помню этого ученика. — А я говорил! — гордясь собой, выдал Нат, на что я только скептически хмыкнула. Так вот почему он был так уверен, что она нам что-то расскажет! Накопал на неё какой-то компромат и явился шантажировать! Внутри дом Пилар Сент-Кроу выглядел примерно так же, как и снаружи: много всего старинного, витиеватости, подушечки всюду, где им положено и не положено быть, много кремово-жёлтого цвета и мало свободного пространства. Такой здоровенный холл почти полностью был захламлён всякой дорогой ерундой, хотя… может, такой интерьер у местных в моде? Пилар любезно провела нас кухню, велев прислуге оттуда убраться, и закрыла дверь. Только сейчас я заметила, что на ней были лохматые комнатные тапочки… Почти Капитолий, да? По-моему, даже столичные парики выглядят логичнее и адекватнее. В целом же Пилар выглядела весьма приятно. Судя по досье, которое мне предварительно показал Нат, ей было сорок пять лет, но выглядела она значительно моложе. На её лице вообще, кажется, не было морщин, хотя и заметно, что ей не двадцать лет. Фигурой она обладала довольно стройной, но при этом одевалась как наши местные дровосеки. Волосы собраны в хвост, хотя половина из него уже вывалилась, но это даже придавало ей некий шарм. — Ты удалишь файлы насчёт финансирования, если я отвечу на твои вопросы? — щурясь, спросила Пилар, держа чайник. Интересно, если бы Нат сказал «нет», она передумала бы нас поить чаем? — Само собой, — подтвердил Нат, усаживаясь на стул с очень мягкой подушкой. Я, недолго думая, последовала его примеру, потому что ноги жутко устали с дороги. — Хорошо, — уверенно заявила Пилар и повернулась к крану, чтобы набрать воды. Секундное шипение — и чайник уже наполнился. Женщина опустила его на диск, и чайник загорелся ярким жёлтым цветом точно под стать всей солнечно-жёлтой кухне. — О ком вы хотите узнать? — Был у вас такой Шанталь Дилони… — загадочно начал Нат. — Это кексы с шоколадным кремом? — вдруг спросил он. Пилар снова прищурилась. Что за игры в гляделки? — С ванильным, — отчеканила она, тоже покосившись на противень, полный кексов. Видимо, кухарка только-только их приготовила и не успела убрать до того, как Пилар её прогнала. — Я съем? — спросил Нат, скорее для протокола, потому что кекс уже был в его руке. — Ешь, — пожала плечами женщина. — …те. Ешьте, — поправила она саму себя, как будто только сейчас заметила, что я сижу рядом. — Спасибо, но я не люблю… ваниль, — выделила последнее слово я, борясь с желанием заткнуть себе нос и не слышать эту ядовитую вонь выпечки. — А я люблю. Я бы даже с собой пару штук взял. Дома жрать нечего, — разоткровенничался Нат так, что я пнула его локтём в бок, чтобы не болтал попусту. Неужели эти ароматы так на него воздействовали? — Забирай хоть все, главное, информацию уничтожь. При мне, — улыбнулась Пилар, пристально наблюдая за Натаниэлем. — Так что с Дилони? — жуя кекс, спросил Натаниэль. — Кто он такой? Откуда взялся? Как учился? Как вёл себя в академии? Что изучают стратеги? Пилар тем временем уже успела сделать чай на три персоны. Одну чашку она оставила себе, а две других протянула нам. Так как я забраковала её кексы, мне к чаю она дала шоколадную плитку, половину которой Нат тут же отломил и положил около себя, чёртов жмот. — Я помню этого мальчика, — начала вспоминать она, кутаясь в халат. — Он был очень талантливым. Один из лучших учеников, которых при мне выпустила академия. Я не помню точно, когда он к нам приехал… Случилось это давно. Ему было лет тринадцать-четырнадцать. Нам сообщили, что из Капитолия прибудет мальчишка, чьё обучение оплачивала лично столица. Шанталь в детстве жил там до той самой трагедии. — А что за трагедия у него случилась? — спросила я, неосознанно поглаживая свою чашку с чаем. — Его семью жестоко убили. Помню, нам приказали не обсуждать между собой этот случай, но… мы же все люди, сами понимаете, — виновато пожала плечами Пилар. — В общем, я знаю, что в тот день на семейство Дилони кто-то напал. Они, кажется, были на пикнике. Мать и отца убили на глазах мальчика, а сам он чудом спасся. В Капитолии Шанталь показал себя как способный ученик, к тому же его родители были ценными сотрудниками, потому в знак уважения мальчика приютили у нас. — Вы ещё что-нибудь о том убийстве знаете? Убийцу нашли? Почему на них напали? — заинтересовался Нат. — Понятия не имею. Если бы убийцу нашли, мальчика вызвали бы в столицу, но… его никто так и не вызвал. С Шанталем работал наш местный психолог и никаких проблем не обнаружил. Мальчику удалось всё это пережить. Как бы ужасно ни звучало, но это подтолкнуло его к работе над собой. Он был очень старательным и трудолюбивым. Прилежно учился, занимался дополнительно, чтобы догнать программу обучения, ведь он пришёл позже. Шанталь всегда был тихим мальчиком, но удивительно способным. С каждым годом он становился всё лучше и когда выбрал специализацию, я ничуть не удивилась. Она идеальна для него. Работать с ним было сплошным удовольствием. Когда я пришла вести криптографию у стратегов, я буквально не узнала его! Шанталь очень вырос, жаль, что всё закончилось вот так. — Да уж, жаль, — процедила сквозь зубы я. — А почему вы решили, что из него вышел бы идеальный стратег? — поинтересовался Нат. — Что вы им преподаёте? Я случайно бросила взгляд на ту часть стола, где сидел Нат, и удивилась — чашка уже стояла пустая, а на общей кучке не хватало трёх кексов. И когда он успел? — Не в моих полномочиях говорить об этой специализации, — замялась Пилар, предлагая Нату ещё один кекс, но он разгадал её уловку. Кекс забрал, но ответ на вопрос всё равно потребовал. — Да что там такого-то? Что у стратегов можно засекречивать? Неужели эта информация секретнее вашего воровства бюджета? — наиграно удивился Нат, отчего Пилар неуверенно заёрзала на стуле, недовольно взирая на него. — Сама концепция специализации не разглашается. Туда не принимают всех подряд. Как правило, учеников для этой специализации неофициально подбирают за несколько лет до того, как приходит время. Преподаватели наблюдают за учениками, подмечают их сильные стороны, дают им дополнительные задания… Когда ученик выбирает специализацию, мы уже знаем, чаще всего, что он выберет. Особенно, если это стратег. Мало кто заслуживает честь туда попасть. — Честь? — фыркнула я. — Да ваши же ученики и заклёвывают этих стратегов, считая их ботаниками. — Это жертвы, на которые ученикам приходится идти. Все должны считать их ботаниками. — Так-так-так, а с этого места поподробнее. — Нат принялся за очередной кекс. — Дело в том, что в академиях существует два вида элитарных войск. Первый — отряд специального назначения, который все так и называют — элитой. Как правило, попасть туда стремятся самые сильные и амбициозные, те, кто желает работать на благо государства. Есть и второй вид элиты. Думаю, вы понимаете, о ком я говорю. — Стратеги? Элита? — удивилась я. — С каких пор? — Так всегда было. В этой касте учится очень мало людей, потому каждый из них на счету. Стратеги тоже относятся к элитарным войскам, только методы подготовки у них совершенно иные. Обучение так называемой элиты основано, в основном, на физическом развитии, потому их часто называют вышибалами. Чтобы попасть в элиту нужно в первую очередь иметь хорошую физическую подготовку и подходить по физическим критериям: рост, вес и прочее. Ум для этой специализации тоже важен, но, скорее, вторичен. Чтобы обучаться на стратега важнее всего иметь гибкий ум, хорошую память и багаж знаний. В этом случае физические параметры вторичны. Но есть ещё кое-что. Большое различие между ними. Элита воспитывается как защитники государства и его столпов. В программе обучения спецназа очень много пропаганды. Элитарные настолько пропитаны этим, что с лёгкостью способны отдать жизнь за своего работодателя, за президента и страну. Стратеги — единственная специализация в академии, где нет ни крохи пропаганды. Наоборот, у стратегов взращивают критическое мышление, умение анализировать и принимать собственные решения. Их умы не обработаны и не завербованы. — Зачем это делать? — Лафлауэра так увлёк рассказ Пилар, что он даже отложил свой кекс, да и я позабыла про чай. — Какой смысл Капитолию готовить солдат, которые в случае чего с огромной вероятностью могут его предать? — Представьте себе ситуацию, если два человека что-либо не поделят между собой и устроят потасовку. Они оба работают на столицу, оба ей важны, но между собой враждуют, а один из них и вовсе мог совершить что-либо незаконное по отношению к другому. Кто, а главное, как их накажет? Если власть в их руках, кто решит эту проблему? Из стратегов выходят хорошие судьи и детективы. Их нельзя купить. Во времена междоусобиц и поисков шпионов в своих рядах стратегам нет равных. Они не покоряются властям, потому они им и нужны. Всем нам нужны. Бывают случаи, когда власть заигрывается, и тогда стратеги находят на неё управу. — Что-то не видно их работы. — К сожалению, стратегов пока слишком мало, чтобы что-то кардинально изменить, а ещё… они не наши спасители. Им дана возможность трезво мыслить, но это не значит, что они обязаны думать о других. — То есть стратеги это та же элита, только умнее? — В принципе, да. Из-за этого они очень опасны. — Тогда какого хрена все стратеги мрут? Взгляд Пилар зациклился на одной точке, и она медленно сказала: — Не знаю. Странный ответ для человека, который в прошлом столько времени проводил с этими стратегами. — Так вы можете рассказать нам подробнее про обучение Дилони на этой специализации? — всё не унимался Нат, хотя было заметно, что Пилар уже подустала от его расспросов. Она вздохнула, допила свой чай и взяла в руки кекс, просто чтобы чем-то их занять. — Поймите, я всего лишь преподавала у Шанталя криптографию. Мы не так часто виделись, и я не была закреплена за ним, как ментор. — На этом моменте я ахнула. Значит, у профи тоже есть менторы! Как тщательно их обучают… — Вот они многое могут рассказать о своих учениках, так как персонально с ними работают. С этими вопросами вам лучше обратиться к ментору Шанталя. — А кто был его ментором? — Стокли МакКуин. Стокли сам его выбрал себе в ученики. В своё время он тоже был стратегом. Тут уже ахнул Нат. Ну, конечно, кто же, как не МакКуин! Теперь понятно, почему Дилони такой жестокий псих. С таким-то учителем не мудрено. — Ты собираешься удалять данные? Я рассказала вам больше, чем вы заслужили. — Взгляд Пилар вновь ожил, а усталость растворилась в предвкушении того, что мы, наконец-то уйдём. Она встала из-за стола, как бы намекая, что нам пора проваливать. Нат, шокированный информацией насчёт Стокли, подошёл к Пилар и показательно при ней удалил все файлы с коммуникатора. — Откуда мне знать, что ты не сделал копию? — Она посмотрела на него с привычным прищуром. — Я не идиот. Мне эти ваши финансы и нахер не нужны. Мне нужна информация про Дилони. Я её получил. Спасибо за это вам и моему компромату. Он просто ключик, который теперь мне не нужен. Нет у меня никаких копий. — Если кто-то узнает об этом, знай, что я тебя найду, — пригрозила Пилар, на что Лафлауэр только улыбнулся. Нашла кому угрожать. — Зачем вы расспрашивали меня про Шанталя? Женщина открыла нам дверь и поторопилась к главному выходу, чтобы скорее от нас избавиться. — Научный интерес, — сказал Нат, когда мы оказались уже у порога. Наверное, он размышлял, а не сказать ли этой даме правду, вдруг она что-то знает или способна помочь… С другой стороны говорить ей об этом опасно для неё самой. Чёрт знает, что у этого Шанталя на уме? Пилар открыла нам путь на улицу, кинула на нас ещё один странный взгляд, как будто в чём-то подозревала, и тут же захлопнула дверь, даже не попрощавшись. Несколько секунд Нат удивлённо пялился на её дверь, точно так же как и я. — Да она сама учтивость, — прокомментировал Лафлауэр, спускаясь с порога. — Думаешь, стратеги и правда так круты, как она их описывает? Почему они тогда умирают? Мне показалось, что Пилар слукавила, сказав, что ничего об этом не знает. — Конечно, она соврала. Её дочь была стратегом и умерла, хотя по мамочке не скажешь, что бедняжка горем извелась. Только посмотри на это обилие жёлтого цвета в её доме! — И что дальше? Наведаемся к МакКуину? Нат достал коммуникатор, чтобы открыть карту, но тот внезапно зажужжал. — Нини? — выпалила я. Натаниэль подумал про то же самое, потому не мешкая поднял трубку. — Ах, как приятно вновь вернуться в родную обитель, — послышался самодовольный голос из динамиков коммуникатора. Я притулилась к Нату, чтобы лучше слышать. Снова звонил Дилони, и, конечно же, ему было известно, что мы сейчас в Первом. — Как там миссис Сент-Кроу поживает? Много хорошего обо мне поведала? — Все какого-то хрена ведают о тебе только хорошее, — сказал, словно выплюнул слова Натаниэль. Только он открыл рот, чтобы продолжить, как Дилони заговорил громче. — Я понимаю, что тебе не хватает общения, и ты жаждешь со мной поговорить, но, прошу простить, у меня много дел, так что давай обойдёмся без прелюдий. У меня тут завалялось несколько пленников, портящих интерьер, потому я решил от них избавиться, и подумал, что, может быть, тебе они пригодятся. — Дилони говорил своей самой отвратительной, надменной и тщеславной интонацией. — Ты отдашь нам их? — удивился Нат. — Вот так просто? — Почему бы и нет? Выполните три задания — и забирайте своих пленников восвояси. — Какие ещё задания? — Я разве не сказал? Ах, да… не говорил, кажется. За каждого пленника вы должны выполнить одно задание. Если какое-то из них вы не выполняете, то не получаете никого. В ваших интересах делать то, что я скажу, не то вдруг мне захочется, скажем, выбросить их всех в самом центре Капитолия. Ах, как обрадовались бы миротворцы! Сомневаюсь, что они хоть раз возвращались с подобным уловом… — Что нужно делать? — грубо спросил Нат. — Значит, вы в игре? Прекрасно, тогда ждите звонка. Уверен, мои задания вам очень понравятся.