Призванная убивать

Накануне бала все жужжали как пчёлки. Ада собрала команду девчонок с разных курсов, которые охотно занялись подготовкой мероприятия. Когда-то Шанталь думал, что в подобных академиях учится особая каста людей, склонных к жестокости и тирании, а не созданию поделок из дерева и страз, но быстро понял, что это не так. По крайней мере, в Первом. Здесь академия воспринималась не столько как военное заведение, сколько как место, где можно получить престижное образование, которым обязаны хвастать местные состоятельные леди и джентльмены. Девушки, которые чуть ли не каждый день страдали на полосе препятствий, а затем демонстрировали силу мышц на спаррингах, успешно совмещали это с организацией балов, считавшихся настолько же престижными, как и само обучение в академии. Последние несколько дней перед балом проходили без изнурительных и жестоких тренировок, чтобы ученики явились на мероприятие, если не без синяков и ушибов, то хотя бы с такими, которые можно скрыть при помощи грима и одежды. Учитывая, что в осенний период обычно проводилось несколько балов, этот сезон для Шанталя был свободнее остальных, если его расписание в принципе возможно соотнести со словом «свободно». Весь день Шанталь исправно готовился к балу. Да и не только он. Все, кто собирался вечером идти в особняк, нынче испытывали волнение и не замечали пролетавшего времени. Шанталь не сомневался, что Татум собралась бы на бал минут за двадцать, но вот все остальные могли несколько дней готовиться и в итоге опоздать. Шанталь отложил утюг в сторону от своего костюма и задумался. А ведь Татум действительно собиралась на бал! Из-за постоянной суеты Шанталь практически не думал об этом, пока в один момент осознание этого страшного, переломного события не настигло его. Татум идёт на бал. Либо это превосходно, либо недобрый знак. Ритуал перед балом у Шанталя был прост. Он обедал, отправлялся в душ, оттуда шёл готовить костюм и приводить себя в порядок. Казалось бы, всё можно успеть часа за два, но на деле ритуал затягивался до вечера, в особенности из-за того, что этот бал отличался от обычного осеннего, так как проводился накануне Дня всех святых… Только на грим Шанталь потратил немногим более двух часов, несколько раз переделав всё с нуля. Сначала он хотел прийти в обычном для парней виде, то есть в классическом бальном наряде, но с маской, а затем решил использовать ситуацию и напомнить всем о том, кто он и откуда. Если скоро праздник страшилок, то отчего бы не испугать людей уже сейчас? Сегодня Шанталь пришёл к Аде домой. Он до сих пор не привык к тому, что мог вот так просто заявляться на порог к Паркерам и видеться с ней, мог брать её за руку и говорить приятные слова, не прячась за углами и не влезая к ней в окно. Теперь всё честно, как и обязано быть. Шанталь ступал не спеша. Наслаждался вечером, погодой и просто свежим воздухом, выйдя из дому сильно заранее, дабы не опоздать к Аде, но в то же время и прогуляться по пути к ней. В эту пору года улицы были особенно красивы и уютны, да настолько, что Шанталю хотелось бродить по ним часами, изучая все краски неба и формы опавшей золотой листвы. Он мягко шествовал по тротуару, перемещаясь бесшумно, точно призрак, из-за чего терялся среди суетящихся на улице людей. Кто-то спешил за своим костюмом, кто-то уже отправился на автомобиле за своей парой, некоторые просто гуляли по пути в особняк. Детвора носилась под деревьями, ногами пиная кучи сухих листьев, которые не успевали вывозить мусоровозы. Листва разлеталась повсюду: на тротуары, на проезжую часть, на открытые дворики около домов… Глядя на этих детей, Шанталь вспомнил своё детство, но мог ли он назвать его счастливым? До трагедии детство Шанталя пестрело счастьем. У него была семья, был дом и питомцы. Он не бродил по улицам, пиная листву с друзьями, тем не менее, воспоминания об этом периоде его жизни сохранились в светлых, тёплых красках. А затем всё пошло под откос, но даже после леса Шанталь не остался наедине со своим горем и рос рядом с другими детьми в компании своего самого лучшего друга на свете. Такого, какого прежде у него не было, и впредь едва ли появится. У Шанталя отняли его кровную семью, однако судьба не оставила его ни с чем, подарив ему другую семью, такую не похожую на его собственную, но не менее прекрасную. Шанталь смотрел на веселящихся детей и вспоминал тот период, когда уже вместе с Татум он пинал листву. Мог ли послушный мальчик, живя в Капитолии, подумать о том, что когда-то станет заниматься такими проказами? Едва ли. Столичные дети, окружавшие Шанталя, вели себя иначе, потому не стали бы тратить время на столь бесполезное занятие. Шанталь тоже так думал когда-то, пока в его жизни не появилась Татум. В любом другом мире они никогда бы не стали дружить, но случившееся в лесу каким-то образом изменило Шанталя так, что единственным подходящим ему человеком стала именно незабвенная Татум Дэдлок. Кажется, только после пережитого шока можно увидеть, насколько она на самом деле прекрасна. Шанталя радовало, что не только он видел в ней это, и что нашёлся другой человек, который может дарить ей не только дружбу, но и любовь, ведь Татум этого заслуживала. Как бы она не отмахивалась, но не будь у неё поклонника, да ещё и такого, как Кэмерон, это могло заставить её сомневаться в себе. Шанталю сомнения знакомы. Кто бы мог подумать, что однажды он станет возлюбленным Ады Паркер? Он точно этого не знал, и предполагать не смел, ведь подобное казалось чем-то запредельно сказочным. В жизни так не бывает. Знатные люди тянутся к знатным. Все ищут себе ровню. Тех, кого считают достойными. Был ли Шанталь достоин Ады? Духовно — возможно, в остальном — точно нет. Тем не менее, именно Ада выбрала его и пошла навстречу первой, как и Кэмерон, упрямо мечтавший о девушке, способной без шуток его убить, если приспичит. Выходит, Ада увидела ровню в практически бездомном тихом сироте, а Кэмерон — в самодостаточной, жёсткой и неординарной девушке. Что-то в этом есть… Никто не обращал внимания на внешний вид Шанталя, хотя по пути он встретил достаточно много людей. В преддверье Дня всех святых таким видом никого не удивить, да и Капитолий в этом плане не особо отличался, разве что люди там одевались куда ярче. Уже в первые годы жизни в Первом Шанталь понял, что этот округ походил на Капитолий, но в то же время всё в нём выглядело гораздо более умеренно. Многие праздники здесь отмечались по-старинке, многие традиции сохранились лучше, чем в столице, в том числе и День всех святых. Каких именно святых люди уже не помнили, зато правила празднества успешно передавали из поколения в поколение. Дети ходили по домам людей и пугали их, получая за это конфеты. Взрослые пекли тыквенные пироги да печенья, а молодёжь бродила компаниями по улицам, хвастаясь друг перед другом костюмами и гримом. Мог ли Шанталь знать, что однажды станет частью этого? Разумеется, нет, но ему повезло обрести не просто подругу, а истинного специалиста в области кошмаров и празднования самого забавного и одновременно страшного дня в году. Для Шанталя, как для капитолийца, пышные праздники с ярким декором не были в новинку, но Капитолий славился мероприятиями другого толка, хотя поклонники подобной жути в столице тоже обитали, причём в больших количествах. Людям нравились выступления беспризорников в мрачном Театре кукол, нравилось смотреть на смерти детей в прямом эфире, хотя, возможно, если бы у любителей мрачного был безобидный аналог подобных вещей, то и нужда в пиру на чужих костях отпала бы… По вине Татум Шанталь переодевался в жуткие костюмы и на пару с ней требовал сладости в обмен на жизнь. Это казалось ему странным и заставляло чувствовать себя неловко, словно он попрошайничал, но рядом с Татум дурные чувства отходили на задний план, а то и вовсе улетучивались. Шанталь занимался вырезанием тыкв, которые Татум порой ради забавы даже воровала, украшал вместе с ней её дом и свою комнату, помогал в кондитерской с подготовкой праздничных кексов, тортиков и конфет, которые на протяжении всей осени успешно разлетались с прилавков. Было ли детство Шанталя счастливым? Определённо. Даже несмотря на всё случившееся, рядом с ним всегда оставались люди, создающие для него праздник… Когда в поле зрения Шанталя возник дом Паркеров, он сбавил шаг, поняв, что всё равно пришёл слишком рано. Дом Ады один из немногих, который не был украшен, несмотря на то, что в Первом любили праздники, хоть и не могли себе позволить столичный размах. На фоне всех прочих домов, ещё с начала октября подготовившихся к встрече с нечистью, дом Ады казался практически бедным. Впору решить, что в этом доме праздников вообще не существовало. На мгновение Шанталь подумал о том, что, возможно, не спасает свою принцессу, а оставляет её в заточении, где она будет увядать в темнице, зная, что её принц больше никогда за ней не явится… Шанталь сделал глубокий вдох, закрыл глаза и практически сразу открыл. Это не то, о чём стоило думать прямо сейчас. Он обязательно подумает об этом, но позже. Не в праздник. Ведь у него в запасе ещё несколько лет, а это так много дней, так много счастливых моментов. Нужно запомнить каждый. Пусть они хранятся как альбом с фотографиями и помогают жить дальше, а не заставляют оглядываться назад с горечью… Когда Шанталь подходил к входной двери, в одном из окон дёрнулась шторка, за которой скрылась фигура человека. Геральдин. Шанталь тяжело вздохнул, надеясь, что двери ему откроет не она. Кто бы сомневался, что эта леди заметила его ещё до того, как Шанталь свернул на улицу, где раскинулся дом Паркеров. Шанталь уже приготовился стучать в дверь, как та неожиданно открылась сама, и по ту её сторону показалась Ада. Видимо, Геральдин настолько сильно не желала видеть Шанталя, что примчалась к Аде и заставила её немедля открыть Шанталю дверь, пока он не вломился в запретные владения. — Добрый вечер, принцесса. — Шанталь поприветствовал Аду первым, хоть и слегка оцепенел от её внешнего вида. Как, впрочем, и она от его. — Боже мой, Шанталь! Что за потрясающий костюм на тебе! — искреннее восторгалась Ада, выйдя за порог и захлопнув за собой дверь. — Теперь я понимаю, почему ты утаил его от меня. Он сидит просто волшебно. — Не стоит заваливать своего кавалера комплиментами прежде, чем он выразит даме свои, иначе кавалер растеряется и не сможет описать словами восхищение, — витиевато сказал Шанталь, заставив Аду засмеяться. — Ты прекрасно выглядишь. Всякий раз, как впервые, стою перед тобой, млею, и не знаю, что сказать. — Ничего не говори, — сказала Ада, легонько поправив шнурки, свисавшие с плаща Шанталя. — Я слышу твои мысли. Они очень громкие. Как и взгляд. Стоило Аде сказать это, как Шанталь тотчас уткнулся глазами себе под ноги, испытывая такую радость и восхищение, что смотреть на Аду стало для него болезненным испытанием. Она всегда была необыкновенно красива, что лишний раз подчёркивала удачными образами для празднеств, снова и снова поражая взгляд Шанталя своим великолепием. Сегодня Ада представляла собой роскошь. Живое золото, которое переливалось волнами, словно свечение звезды. Шанталь заворожено глядел на длинное прямое платье цвета золота, поблёскивающее тысячами мелких камешков, и не мог отвести от него глаз. Рукавов у платья не было, шея была закрыта, как и руки, по локоть спрятанные в утончённые белые перчатки. Волосы Ады лежали пышной, с подкрученными концами, копной, украшенной золотистыми блёстками, как и добрая половина лица вокруг глаз. Губы едва подкрашены, а ресницы, густые и тёмные, выделяли её прекрасные глаза на фоне всего этого шика и блеска, заставлявшего глядеть на Аду, как на произведение искусства — картину самого талантливого художника из всех живущих. — Я готова, — напомнила о себе Ада, намекая на то, что пора отправляться на бал. — Так скоро? Мне казалось, что я пришёл раньше положенного. — Шанталь, я тоже подготовилась раньше положенного. Дилони в который раз восхитился тем, что Аду не приходилось ждать, после чего согнул руку в локте, предлагая леди взяться за неё. Та еле заметно кивнула, взяла его под руку, и они вместе сошли с порога. Напоследок Шанталь взглянул на дверь дома, как будто опасался увидеть там Геральдин, но она не засветилась даже в окне. Наверное, наблюдала со стороны, чтобы Шанталь её не заметил… — Родители ведь не против того, что тебе составлю компанию именно я? — уточнил Шанталь, когда они вместе вышли на тротуар, немного притормозив, чтобы в них не врезались мимо мчавшие дети. — Разумеется, нет, — уверенно ответила Ада. — Они горды тем, что меня сопровождаешь именно ты. Ещё бы они рискнули этим не загордиться. — Мама помогла мне выбрать платье. Она активно вовлеклась в процесс подготовки, так что можешь не переживать. Мама спокойна за меня в этот вечер. Шанталь согласно кивнул, а сам размышлял насчёт того, ищет ли Геральдин костюм Шанталя в каталоге, чтобы узнать, какой он цены и качества, или же подготовка Ады её действительно утомила? Он улыбнулся, посчитав, что это не самое худшее развитие событий… Ада выглядела счастливой и одухотворённой. Она с интересом разглядывала улицу, которую видела каждый день, восхищалась золотой листвой, которая начала осыпаться с деревьев ещё в сентябре, и скромно опускала взгляд, когда рядом проходил кто-то из знакомых, естественно, пристально рассматривавших образ Ады, так как игнорировать его невозможно. Шанталю казалось, что с её платья на землю осыпался золотой песок, оставляющий за собой нежный шлейф блеска. В свете фонарей и месяца золото завораживало и пробирало до глубины души. Шанталь то и дело косился на Аду, понимая, что… скоро ничего этого не будет. Сгниёт листва, начнётся дождь, растает шлейф, золото обратится в дымку, а Ада — в прошлое. Будущего нет. Оказывается, даже у будущего есть конец, и не какой-то размытый, а весьма конкретный. В прошлый раз Шанталь не знал о грядущем конце. Он просто жил, покуда не случилось самое страшное в его жизни событие, отнявшее абсолютно всё. Шанталь пережил его с трудом, и вот теперь он снова у той же самой точки, но теперь он знал, что снова потеряет всё. Легче ли ему от этого? Нет. Знание человека о грядущем никак не смягчало боль и не помогало подготовиться. Смириться. К такому невозможно подготовиться, даже если на это у тебя припасены годы. Шанталь чувствовал себя живым трупом, который в назначенное время отправится в мир иной, но до тех пор должен как-то жить, продолжать учиться и вести себя как обычно. Но «как обычно» уже не будет никогда. Он закрыл глаза, сделал глубокий вдох, затем выдох и распахнул веки. Ну, уж нет. Слишком рано. Нельзя думать о том, что случится так нескоро, ведь это в данный момент не имело никакого смысла, верно? Шанталь не должен портить себе праздник тем, что ещё не случилось. Сейчас ему следовало хвататься за те крохи счастья, которое его окружало, чтобы было что вспоминать. Когда человек лишается всего, но у него остаются приятные воспоминания, назвать его одиноким нельзя. — С тобой всё в порядке? — поинтересовалась Ада, немного сильнее сжав руку Шанталя. Заметила. — Да, всё хорошо. Я просто не выспался, — соврал он, хотя сегодня, впервые за долгое время он спал непривычно долго. — До чего же деспотична твоя специализация. — Покачала головой Ада. — Нельзя же изучать так много всего одновременно. — Мы изучаем не много дисциплин. У нас худо со стрельбой. Её практически нет из-за загруженности профильными занятиями и спаррингами с моделированием. — Может быть, часы стрельбы прибавятся в следующие годы? — предположила Ада. — А если нет, мы могли бы брать дополнительные тренировки, иначе ты совсем позабудешь, как нужно стрелять. — Потрясающая затея, — сказал Шанталь и улыбнулся, глядя на сияющую Аду. — Мы могли бы проводить больше времени вместе, да ещё и с пользой. — Значит, решено! Я поговорю с Рокфеллер, мы поработаем над согласованием нашего расписания, и, возможно, в следующем году уже приступим. — От танцев к стрельбе. Восхитительный прогресс. — Устало улыбнулся Шанталь, вспомнив, как когда-то в эту пору договаривался с Адой учиться вальсу… Кажется, путь к особняку лежал через весь округ, потому как шли Шанталь и Ада довольно долго, но при этом совсем не устали. Прогулка выдалась потрясающей, хотя они просто неспешно шли по тротуарам, болтали и любовались осенними видами, что в их жизнях случалось редко. Шанталю хотелось бы проводить с ней больше времени и чаще дышать вместе свежим воздухом, но, к сожалению, жизнь устроена настолько неправильно, что подобные простые вещи имели место быть разве что по праздникам. Впрочем, иногда лучше остаться дома. Непроизвольно Шанталь вспомнил лес, но тотчас выбросил его из головы, немного утомившись то и дело бороться то с одной неприятной мыслью, то с другой, которые будто нарочно роились около его головы в надежде испортить вечер. Шанталь выпрямился и глубоко вдохнул, в который раз настраивая себя на позитивное мышление. К счастью, они с Адой практически добрались до особняка, потому при виде ярких огней и осенних украшений, над которыми корпел и Шанталь в том числе, на душе потеплело. В этом месте царила таинственная магия праздника. Порог особняка в последнюю неделю перед балом помыли немногим более сорока раз, как объясняло руководство, для того, чтобы порог блестел, а иначе к чему вообще нужен порог без блеска? Шанталь знал, что к блеску ступеней приложила руку сама Татум, до сих пор отрабатывающая наказание на пару с Кэмероном. Вспомнив о Татум, Шанталь осмотрелся. Любопытно, она уже на месте? Хотя нет, это ведь Татум. Если та собралась прийти на бал, значит, заявится она помпезно, в самый разгар вступительного танца, чтобы все увидели, что явилась королева, и обратили внимание на неё единственную. — Посмотри на девчонок с младших курсов, — тихо прошептала Ада, аккуратно указывая Шанталю пальцем на трёх девочек, одетых в костюмы русалок. У них даже были хвосты, ползущие за ними по полу. Дилони улыбнулся, не зная, смешно это или оригинально на фоне всеобщего пафоса мероприятия. О, да. Несмотря на то, что данный бал позиционировал себя как маскарад, даже маски многие из присутствующих не надевали, ограничившись макияжем на лице. В отличие от Капитолия, в Первом даже ко Дню всех святых люди не одевались в пёстрые и необычные костюмы, предпочитая фрак, бальные платья и изысканные маски, в то время как в столице люди в погоне за оригинальностью могли надевать платья из стекла и сюртуки из пепла. Шанталь вместе с Адой медленно направлялся к порогу, осторожно обходя скопившихся людей в сияющих костюмах, которые ещё только собирались около здания, так как до начала мероприятия оставалось времени не меньше получаса. Шанталь незаметно поглядывал по сторонам, рассматривая разодетых учеников, которые либо шумели так же, как в корпусах академии, либо притворялись взрослыми и состоятельными людьми из наивысшего общества, потому общались нарочито сдержанно и манерно. Большинство юношей пришли либо в белых, либо в чёрных незамысловатых костюмах, украшенных мелкими брошками с камешками, либо запонками с цепочками. Некоторые нарядились в столичную военную форму, кто-то пришёл в миротворческой форме, а кого-то угораздило явиться в лохмотьях с нарисованными синяками на лице. Девушки же были куда изобретательнее, так как ни одна из них не хотела прийти на торжество в платье, которое могло оказаться похожим на чьё-то ещё. Собственно, поэтому многие для балов заказывали себе уникальные наряды у столичных стилистов. Аде платья когда-то рисовала Лайтли. В этом году это сделал кто-то другой. Кто — Шанталь не знал, да и не спрашивал, чтобы не донимать Аду всё той же темой, которая вела в никуда. Сегодня на балу впервые не будет Лайтли. Она знала о том, что праздник состоится сегодня, знала, что Шанталь сюда придёт вместе с Адой и даже сделала для него то, о чём он и мечтать не смел. Нарисовала костюм. Увидев эскиз, Шанталь пришёл в восторг, решив, во что бы то ни стало, добиться того, чтобы проект Лайтли воплотился в жизнь и вышел за пределы бумаги. Последний месяц он много работал над домашними заданиями ленивых младшекурсников, потому накопил денег и обратился в местное ателье, с работницами которого был хорошо знаком благодаря Татум. Те согласились оживить рисунок Лайтли и пошили для Шанталя наряд, который он и надел на бал. Он заплатил мастерицам, зная, что сумма в его руках была ничтожно мала за такую работу, а талантливые женщины больше с него взять не смели, будучи осведомлёнными о его положении. С одной стороны ему приятна подобная забота и проявление доброты, но с другой — Шанталь всегда чувствовал себя скверно, понимая, что выглядел будто попрошайка, хоть и знал, что эти люди такое точно о нём не подумают. Для Ады Лайтли тоже нарисовала наряд. Как и всегда, платье вышло потрясающим, но передать ей эскиз Шанталь не решился. Говорить с Адой на тему Лайтли бесполезно, хоть он и не оставлял попытки. Возможно, стоило попытать счастья и в этот раз, но он усомнился в том, что сможет чего-то добиться, а вот вывести Аду из состояния равновесия — ещё как. Портить ей праздник Дилони не хотел, потому сохранил рисунок Лайтли у себя, зная, что Ада его не примет и платье по эскизу подруги надеть не сможет. Не пересилит себя. Когда Лайтли спросила, как Ада отреагировала на её небольшой подарок, Шанталь соврал. Сказал, что ей безумно понравилось, и она придёт на бал именно в её платье… В момент, когда Шанталь говорил это, у него не дрогнул голос и не навернулся ком в горле. Он просто соврал, вспомнив слова Кэмерона о том, что ложь — не всегда зло, и порой она необходимое лекарство. Шанталь вместе с Адой поднимался по ступенькам, ловя на себе заинтересованные взгляды со всех сторон. Смотрели не только Аду, но и на него, порой даже чаще, чем на неё. Шанталь, мысленно прячась, опустил голову, вспомнив свой первый день в академии. Он точно так же поднимался вверх по ступеням, приковывая взгляды, правда, тогда люди были напуганы и сконфужены, некоторые глядели на него с отвращением. Сейчас же они наблюдали за ним с интересом, а иногда и вовсе улыбались. Кто бы мог подумать, что Шанталю так быстро придётся заскучать по отвращению в людских глазах… Перила лестницы по обе стороны были украшены горящими свечами, помещёнными в прозрачные стеклянные фонари, внутри которых и плясали оживлённые огоньки. Крыша здания по всему периметру светилась ярким золотым свечением лампочек, которые Шанталь распутывал вместе с Кэмероном, а у входа стояли высокие подставки с лежащими на них черепами, внутри которых тоже трепыхались хрупкие огни. Когда Шанталь переступил порог своими единственными парадными туфлями, как и многое другое, подаренными Татум, у него перехватило дыхание. Внутри кружилось гораздо больше людей, чем снаружи, отчего Шанталь заволновался, а хватит ли всем места, но Ада не дала ему времени для волнения, аккуратно потянув за руку вперёд, в самую гущу толпы. Они то и дело сталкивались с подругами Ады, которые сыпали восторженные комплименты в адрес обоих, заставляя Шанталя чувствовать себя вдвойне неловко. Во-первых, столь неприкрытое разглядывание со стороны женщин казалось ему, как минимум, невоспитанностью, как максимум — не уместным, ведь Шанталь тут не один, а в компании своей девушки. Впрочем, это ведь маскарад, и разглядывание друг друга считалось неизбежной частью торжества… но беспокоило Шанталя не только это. После того, что случилось с Лайтли, подруг у Ады стало больше, и далеко не каждая из них удостоилась симпатии со стороны Шанталя, хоть и антипатию в силу природной вежливости он не выражал, понимая, что Ада имела право общаться с теми людьми, которые ей нравились. И всё же он сетовал из-за Лайтли. Она была наилучшей партией для Ады, так как вернее подруги и представить нельзя. Лайтли — прекрасный человек, как никто иной заслуживающий того, чтобы его любили и ценили, а не… Никаких негативных мыслей. Не сегодня. Если бы Шанталь сегодня за каждую дурную мысль ставил себе клеймо, к ночи на его теле уже не осталось бы чистой кожи. Как бы там ни было, он верил, что однажды Ада сдастся и проявит себя как истинная Ада Паркер — сильная и волевая, та, которая не бросит человека в беде и не постесняется просить прощения за свои страхи. Жаль, что пока это время не наступило, и Шанталю приходилось уважительно говорить с теми леди, которые через Аду подбирались к Шанталю в надежде их разлучить. За такими Дилони наблюдал особо внимательно, так как его, в отличие от Ады, провести гораздо сложнее. Надо бы поделиться с Адой полезной литературой на этот счёт, чтобы её природная проницательность укрепилась, и его принцесса не связывалась с неправильными людьми. По пути к центру зала Шанталь заметил Камилу, активно кого-то выглядывавшую в толпе, Лурда Гиллиса, водящего рукой над огнём свечей в залитых воском канделябрах, девчонок, дружащих с Кэмероном, и назойливого поклонника Ады — Пейшнса, который, не стыдясь, рассматривал её так, будто рядом с ним не было его девушки. — Кого-то выискиваешь? — Ада быстро догадалась, что Шанталь подозрительно переусердствовал с рассматриванием толпы. — Просто пытаюсь узнать людей. В таких костюмах и под масками это сложно сделать, — аккуратно проговорил Шанталь, слегка лукавя, ведь на самом деле он надеялся обнаружить где-нибудь в толпе Татум. Правда, если бы она была тут, уже весь зал был бы в курсе. Татум переполошила бы каждого. — Кого-то конкретного пытаешься узнать? — уточнила Ада и улыбнулась. Шанталь тоже улыбнулся, но отвечать на её вопрос не стал. Пусть лучше она сама увидит, потому что словами о таком говорить сложно. Осознав, что Татум, вероятно, пока не пришла на бал, Шанталь стал выискивать в толпе Кэмерона. Вряд ли она позволила ему прийти к ней домой, чтобы вместе явиться на бал. Ладно танцы, но идти в компании Кэмерона по улице? Такой позор Татум Дэдлок допустить не могла, а значит, Дю Пон, скорее всего, уже ждал её здесь. Ада, слегка придерживая Шанталя за руку, продолжала пробираться вперёд, потому вскоре Дилони таки обнаружил Кэмерона, сидящего на красивой ажурной скамье у стены. Сидел он один, без друзей, что казалось странным, ведь Кэма редко оставляли одного, хотя, вероятно, это его личное пожелание. Шанталь присмотрелся и увидел, что тот что-то печатал на коммуникаторе. Наверное, нервничал. Или нет — это же Кэмерон. Зато Шанталь нервничал за них двоих. Даже за троих, потому что для Татум бал — ужасный удар и по психике и по репутации, отчего он почти физически ощущал её волнение и тревогу, с которыми помочь не мог, ибо уже явился на бал… После долгого пути Ада пожелала освежающие напитки, потому они на пару с Шанталем проследовали к официанту, обслуживающему людей в мини-баре около прохода в соседний зал. Пока Ада выбирала напитки, Шанталь рассматривал громоздкие многоярусные люстры, крепящиеся к стенам невероятно красивые канделябры с горящими свечами, витающие под потолком тонкие ленты с золотой листвой, над которой так долго работал Шанталь. Благодаря вентиляции казалось, что с потолка падает настоящая листва, неспешно порхая в воздухе, а благодаря графическим эффектам казалось, что в воздухе парили полупрозрачные сияющие блёстки. Шанталя восхищала красота зала, потому даже в процессе работы над ним, он постоянно любовался, а сейчас, когда тот был полон людей, разодетых в прекрасные костюмы, творившееся и вовсе производило впечатление какой-то страшной сказки. Не хватало только верховного знатока страшилок. Шанталь в который раз оглянулся — Татум всё не было. Разумеется, вовремя она не придёт. Опоздает, чтобы привлечь к своей персоне как можно больше взглядов, ну, и приходить вовремя — удел зануд, о чём она неустанно напоминала, всякий раз стараясь целенаправленно опоздать, когда от неё ждали обратное. Шанталь бросил взгляд на коптящие факелы, на черепа, разбросанные тут и там в самых неожиданных местах, а главное, на хаотично лежащие оранжевые тыквы разных размеров. Вырезать их не стали, так как это отняло бы слишком много времени, но и в целом виде они смотрелись внушительно. Когда Лурд взялся пинать ногой одну такую тыкву, Шанталь лишь вздохнул, даже обрадовавшись, что не взялся придавать тыкве форму, которую в будущем пинал бы какой-нибудь недалёкий человек. Музыканты заняли свою нишу, установили аппаратуру и тихо переговаривались между собой насчёт репертуара. В зал заходило всё больше людей, из-за чего Шанталь всерьёз задумался о том, что вот-вот здесь будет не протолкнуться, потому хорошо бы отойти ближе к краю, чтобы не оказаться в самом водовороте событий. Заиграла тихая музыка. Шанталь вновь оглянулся в поисках Татум, но она пока не явилась, зато другие девушки то и дело косились в его сторону. Нет, Шанталь и не надеялся, что костюм поможет ему скрыть свою личность, зато лелеял надежду на то, что люди вспомнят о тех байках, которые сочиняли о нём, и перестанут интересоваться его персоной, как это и было раньше. Вспомнили бы, как называли его убийцей родителей, как испытывали отвращение от его близкого присутствия, и вообще, если прикоснуться к нему, то можно умереть! Тем не менее, задумка Шанталя работала слабо, по крайней мере, ещё до начала танцев ему уже улыбнулось несколько девушек, и даже его мрачный потусторонний наряд не спасал. Как там говорил Кэмерон? Теперь это имидж, а не клеймо? У Шанталя хватало причин надеть именно этот наряд, но ни с одной из них окружающие не знакомы. — Ты готов? — спросила Ада, встав напротив Шанталя. Люди вокруг быстро рассыпались по парочкам, становясь в позицию, с которой начинался открывающий танец. Шанталь исключением не стал. Он протянул руки к Аде, и они приготовились танцевать, с улыбками глядя друг на друга столь же пристально, как впервые. Шанталь не уловил момент, когда музыка заиграла на полную громкость, знаменуя начало яркого бала, и все пустились в пляс. В том числе и он сам. Движения давались ему с такой лёгкостью, будто он занимался танцами ежедневно, а ведь когда-то он не мог запомнить с какой ноги ступать, как и когда поворачиваться… Сейчас же танец казался таким простым, даже элементарным, как дыхание. Шанталь и Ада размеренно кружились под музыку, без проблем замечая всех, кто кружился рядом, чтобы случайно ни в кого не врезаться. Платье Ады слегка сковывало её, но в целом дискомфорта она не ощущала. Шанталю же пришлось проще — его одежда была довольно удобной и просторной. Лайтли всё рассчитала с умом, нарисовав для Шанталя длинный чёрный плащ со шнурками на шее и прорезями для рук, который одним лёгким движением можно снять в момент, когда станет жарко. Под низом у Шанталя оставались чёрные прямые брюки и такого же цвета блуза с рюшами на запястьях и шнурками у горлышка. Ни блуза, ни плащ не стесняли движений, сидели удобно, согревали, и в то же время жарко в них не было. Визуально костюм выглядел прекрасно, и даже величественно, будто Шанталь какой-то призрак давно умершего принца, который теперь бродил по загадочным крепостям в поисках лазейки для возвращения в мир людей. Таинственности его образу добавлял и мрачный грим, на который он потратил не один час, выводя на лице маску, состоящую из хаотично пересекавшихся ровных чёрных полос, плотно скрывавших его лоб, виски, глаза, скулы и переносицу. Волосы он причесал, сделав пробор ровно посередине, из-за чего чёрные пряди скрывали его лицо с обеих сторон. На первый взгляд опознать в этом человеке Шанталя не так-то просто… Краем глаза Шанталь поглядывал на остальных, плавно уводя Аду от центра всё ближе к краю, где царила не такая теснота. Юноши кружили своих дам, временами поразительно синхронно поднимая их на руки. Девушки кружились в своих прекрасных платьях, улыбались и хихикали, что тонуло в плотном полотне великолепной музыки. Огни свечей содрогались, по натёртому до блеска полу цокали каблучки дорогих туфель, а с потолка осыпался золотой блеск. В моменты музыкального накала свет в люстрах притуплялся, погружая танцоров едва ли не в сумрак, прорезаемый пламенем факелов и свечек, отражавшихся пугающими тенями на стенах. Шанталь и Ада кружились в танце плавно, мягко и осторожно, чтобы никого не задеть, потому как наполненность зала не позволяла танцевать размашисто. Кто бы мог подумать, что на бал явится так много людей! Хватит ли на всех угощений и напитков?.. Первый танец пролетел незаметно. Когда мелодия завершилась, все кавалеры поклонились своим дамам, а те в ответ склонили им головы. Шанталя приятно удивляли манеры местных, ведь даже люди вроде Лурда Гиллиса в идеале знали движения всех танцев, которые следовало танцевать на подобных балах, как и нормы приличия и поведения по время этих самых танцев. Собственно, потому Шанталь и любил посещать здешние балы. Даже несмотря на то, что порой кто-то здесь напивался и творил странные вещи, эти странности выглядели куда приличнее того, что позволяли себе столичные жители. — Давай отойдём? — предложил Шанталь, почти умоляюще глядя на Аду. Он знал, что следом за вступительным вальсом начнётся быстрая, слишком весёлая и шумная музыка, под которую следовало очень много прыгать, что Шанталя не особо вдохновляло. — Шанталь, снова хочешь пропустить этот танец? — догадалась Ада, на ходу поправляя своё платье. — Ну, уж нет, на сей раз мы не будем сидеть в стороне. Пойдём! — Ада взяла его за руку и аккуратно потянула за собой в небольшую пустующую прогалинку, где танцевать подобный танец было бы удобнее, чем у края. — Вокруг слишком много людей. Не получится танцевать, никого не задев, — осторожно уточнил Шанталь, понимая, что его слова уже не имели смысла, ведь Ада решила за них обоих, да и не больно Шанталь хотел ей перечить. — Должно быть весело, — вдохновлённо сказала Ада, став напротив Шанталя. Глаза её горели таким ярким и жизнерадостным огоньком, какого Шанталь в ней не видел уже давно. Кажется, сегодня она впервые за последний год ощутила себя счастливой. Портить это счастье Шанталь не смел, потому вытянул перед собой ладонь, как бы предлагая Аде танец, и когда тихо заиграла флейта, Ада еле ощутимо взяла его за руку. В первые секунды они просто смотрели друг другу в глаза, пока музыка постепенно настраивала танцующих на весёлый лад. Освещение немного притупили, чтобы шевеления огней в свечах казались выразительнее, а с потолка расползся чуть прохладный воздух, чтобы гости бала не перегрелись после самого безумного танца всего мероприятия. Как сказала бы Татум, второй танец — зло. Шанталь поднял руку вверх, повернув её внутренней стороной ладони к Аде. Та сделала точно так же, почти прикасаясь к нему, но не до конца. Их разделяло совсем маленькое расстояние, но тепло друг друга они всё же ощущали. Шанталь начал медленно идти по кругу, не сводя с точно так же движущейся Ады глаз. Несколько скрипок одновременно сорвались в быструю и заводную мелодию, от которой сложно устоять на месте. К скрипкам прибавились флейты, а затем и колёсная лира с барабанами, по которым музыканты били руками. С зала сошла романтическая дрёма вальса, сменившись динамичным топтанием паркета и прыжками. Шанталь взял Аду за обе руки, и они стали прыгать под музыку мелкими шажками, быстро перемещаясь меж другими такими же весело пляшущими парочками. Поначалу было непривычно, но затем и Шанталь, и Ада втянулись так, что перестали чувствовать хоть какой-то дискомфорт от своих перемещений, разве что плащ мешал… Чтобы избавиться от плаща они, смеясь, поскакали к краю, где друзья Кэмерона всей компанией пытались стащить его с лавки, но тот наотрез отказывался подниматься, выжидая свою королеву. Шанталь бросил взгляд на вход — Татум пока не явилась. Второй танец — слишком рано. Придёт к третьему-четвёртому. Одним ловким движением дёрнув за шнурок, Шанталь заставил плащ сползти с его плеч, после чего он, аккуратно, но быстро его сложив, опустил на лавку, в другом конце которой сидел Кэмерон. — Поднимайся, Кэм! Песня только началась, идём, — зазывала его Лиз. Сегодня на ней было свободное жёлтое платье трапециевидной формы, в которых часто любила появляться мама Кэма. Высокой и крепкой с виду Лиз подобные наряды подходили не меньше, чем Мариссе Дю Пон, однако в этом жесте Шанталь уличил не только желание выглядеть стильно… А ведь когда-то Шанталь попал по Лиз камешком из рогатки. Стыдно было до сих пор. Казалось, Лиз всё ещё помнит о том случае, потому Шанталь избегал даже возможности смотреть в её сторону. Он опустил плащ на лавку и быстро вернулся в толпу, к Аде. — Я жду свою пару, не мешайте, — отмахнулся Дю Пон. — Кэм. — Лиз сделала максимально серьёзное лицо и взяла его за руки. — Пойдём. Надо. Хочешь или нет. Нельзя пропускать такие песни, — просила она. — Станцуй со мной. — У тебя есть Леонард, — напомнил ей Кэмерон, сдержанно улыбаясь, но эта девушка была не из тех, кто так просто сдаётся. Как и Камила. Как и многие окружавшие Кэмерона девушки. Подобное притягивает подобное. — Пусть он сам с собой танцует. — Улыбнулась Лиз, прижимаясь к Кэму. — Ну, давай. Хватит сидеть тут. Какой-то ты сегодня пассивный. Идём веселиться. Кэмерон аккуратно оттолкнул руки Лиз, давая понять, что танцевать с ней сегодня не станет. Остальные ребята поддакивали ей, да подначивали Кэма, но тот оказался непреклонным. — Идите плясать, — приказал им Кэм, скрестив руки на груди. — Я танцевать буду только со своей парой. — А она хоть существует? — громко спросил один из парней, за что Кэмерон метнул в него пустым стаканчиком из-под кофе, после чего компания, громко смеясь, влилась в толпу, избавив Кэма от назойливых вопросов. Шанталь надеялся, что Кэмерон не станет танцевать с Лиз, потому что если Татум, превозмогая себя, явится на бал и увидит, как Кэм уже с кем-то танцует, случится непоправимое. Стоило Шанталю вернуться в водоворот танца, как тревогу с его души, будто водой смыло. Танцевать вприпрыжку без плаща в разы проще, чем с ним. Шанталь вёл Аду по кругу, ловко увиливая от весело пляшущих людей, но совсем без урона тоже не обходилось. То Аде кто-то на ногу наступил, то Шанталь столкнулся с кем-то локтем, то в них и вовсе врезалась хохочущая парочка и, даже не заметив этого, ускакала дальше. Ада, держась за руку Шанталя, кружилась, отходя назад и подходя обратно, затем они кружились уже вместе, но не касались ладоней друг друга, а когда музыка заиграла быстрее, вприпрыжку понеслись по залу, покуда не настал момент смены партнёров. Шанталь и не заметил, как Ада куда-то подевалась, и на её месте возникла незнакомая низкая девушка в маске, которая, не стесняясь, сама повела Шанталя в танце. — Вы кто? — спросил он, слегка растерявшись от бешеной динамики танца, за которой Шанталь не поспевал. — Не знаю, — хихикнула та. — А вы? — Понятия не имею, — честно ответил Шанталь, как вдруг девушка исчезла так же быстро, как и появилась. Кажется, времени, пока Шанталь моргал, ей для исчезновения хватило. На секунду он остановился, слегка покачиваясь от каждой задевавшей его парочки, что носились вокруг как угорелые, и огляделся в поисках Ады. Кэмерон всё ещё сидел в одиночестве на лавке, что-то читая на коммуникаторе. Мимо промчал Лурд Гиллис в компании Лиз, не особо обрадовавшейся его обществу, а остальные окружавшие Шанталя люди были ему плохо знакомы. Он осторожно направился вперёд, понимая, что в этой суматохе отыскать Аду будет несложно, как вдруг Лурд снова пронёсся у него перед носом, но уже с Адой. — Прошу прощения, — отозвался Шанталь и на ходу перехватил её. Гиллис, похоже, даже не услышал Шанталя, потому как на ходу поймал первую попавшуюся девушку и бросился плясать уже с ней, быстро скрывшись из виду. Ада выглядела невероятно счастливой. Румянец на её щеках завораживал, а кропотливо уложенная причёска содрогалась от быстрых и резких движений, пока песня не закончилась. Стоило доиграть последним ноткам, как многие, в том числе и Шанталь с Адой, облегчённо вздохнули. Танец отнял немало энергии, но взамен подарил необыкновенную эйфорию, из-за которой казалось, что жизнь прекрасна, а этот вечер не закончится никогда. Шанталь обнял Аду, нашёптывая ей на ухо красивые слова о том, как прекрасна она сегодня, и как счастлив он от того, что она рядом. Музыка заиграла вновь. На сей раз спокойнее, но тоже довольно весёлая. Теперь о том, чтобы пропустить танец, и речи не шло. Шанталь с Адой приобняли друг друга так, чтобы можно было двигаться, и предались чудесной музыке, успокаивающей и будоражащей одновременно. Казалось, будто они совсем одни, и рядом не было этой огромной толпы людей в напыщенных нарядах. С потолка снова прокатилась волна свежего воздуха, разбавляя жар от свечей и движущихся человеческих тел, потому гости бала с новыми силами вновь принялись танцевать. Половина вечера пролетела настолько незаметно, что Шанталь глазам не поверил, взглянув на часы. Вокруг царила атмосфера безмятежности и свободы, потому Шанталь даже не тревожился от тех косых взглядов девчонок, которые ловил на себе с самого начала бала и до сих пор. Шпионки те или нет, сейчас почему-то казалось неважным. Шанталь чувствовал невероятное облегчение от того, что мог вот так спокойно на глазах у всех не просто танцевать с Адой, но и обнимать её, держать за руки и просто… быть собой. Не притворяться тем, кем он не являлся. — Подождёшь минутку, Шанталь? — улыбаясь, спросила Ада. — Мне девчонки машут. Я отойду, но ненадолго, а ты пока найди нам что-нибудь съедобное. Эти танцы провоцируют жуткий голод. Шанталь согласно кивнул, и Ада, легонько поцеловав его в щёку, поспешила вглубь толпы. Найти на балу съедобное непросто, потому как закуски здесь подавали замысловатые, эксклюзивные, которые в обиходе Первого практически не встречались. Шанталь уже собрался идти в сторону стеллажей с едой, как вдруг краем глаза вновь заметил Кэмерона, мимо которого как раз, переговариваясь, проходили друзья. Шанталь взглянул на часы. Уже довольно поздно, а Татум всё ещё не пришла. Неужели снова?.. Хотелось верить, что она просто задерживалась или выжидала максимально удобный для эффектного появления момент, но с каждой последующей минутой надежда на это таяла. Кажется, она действительно не явится, хотя на сей раз всё указывало на обратное. То, как о её согласии говорил Кэмерон, то, как Шанталь несколько дней назад засёк её за рассматриванием дорогущего платья, которое Дю Пон купил ей специально для бала… Шанталь медленно направился в сторону Кэмерона, неспешно пробираясь через толпу. — Эй, посмотрите на него! — воскликнул Лурд Гиллис, ткнув пальцем в Кэмерона, лениво наблюдавшего за друзьями. — Сидит один одинёшенек. Как ты опустился до такого, а, Кэм? Тебя что, кинули? — Рассмеялся он, на что Дю Пон смотрел с умиротворённым снисхождением. — Стареешь, дружище! — С кем не бывает? — отмахнулся Кэмерон. — Может, ему просто в лом танцевать и он отговорку себе придумал? — предположил один из парней. — Или наш Кэм девушкам разонравился! — подхватил Гиллис, хохоча. — Вот так оно и бывает: сегодня ты популярен, а завтра… сидишь… на лавке. — Гиллис, ну, что ты тупишь? Тебе же сказали, что его пара просто не пришла. — Типа это оправдание? — не понял Лурд. — Когда тебя кидает девушка, это очень унизительно и стыдно. Посмотри, вот, на Кэма. Кошмар же. Кэмерон, слушая всю эту чепуху, лишь посмеивался, не чувствуя ни стыда, ни унижения, а только желание громко засмеяться и сказать как эту девушку зовут, чтобы от него отстали. — Отвали от него, Гиллис. Не видишь, человек в расстроенных чувствах, — пробормотал Тэнди. — Пойдём, нас ждут вообще-то. — Тэнди хлопнул Лурда по спине и вместе с компанией вернулся в бурлящий водоворот танцев. — Кого ты себе нашёл? — всё не мог унять любопытство Лурд, обращаясь к другу. — Такой богатый и пришёл один! Из Капитолия кто-то, что ли? — Гиллис, ты можешь быть сколько угодно богатым, но для человека, который не видит ценности в деньгах, ты — обычный бедняк, — объяснил ему Кэмерон. Судя по лицу Лурда, тот ничего не понял. — А с Тэнди что? Почему он не с Рози танцует? — перевёл тему Кэм, причём удачно, так как внимание Лурда мгновенно переключилось на Тэнди. — Он пришёл не с Рози, а с Мари, — с каким-то ненормальным восторгом проговорил Гиллис, заставив Кэмерона насторожиться. Выходит, не он один сегодня звезда вечера? — Рози вообще не пришла. С чего бы? Так интересно… Тэнди ничего не говорит, гадёныш. — Может, потому, что это его личное дело, в которое не стоит совать свой нос? — осторожно съязвил Кэм, улыбнувшись. Гиллис бросил на него недовольный взгляд и покачал головой. — Что значит «личное дело»? Мы же друзья, а он не рассказывает… Думаю, у них не всё в порядке. Возможно, всё очень плохо и помидоры завяли. — Иди-ка танцевать. — Кэм толкнул Гиллиса в плечо, чтобы тот слез с лавки, а в итоге Лурд едва не шлёпнулся. — Пойду, но честно скажи: ты вообще звал кого-то? Только честно-честно? — Звал, просто меня немного кинули, но не беда. Наблюдать за тем, как нелепо ты танцуешь, тоже ничего такой досуг. — Она хоть красивая? — Очень. Ты не представляешь насколько. — Так и знал! — выпалил Гиллис. — Ты опять клюнул на красотку, а она решила набивать себе цену. Знаю я таких. Хотят чтобы за ними бегали, но ты не ведись. Пусть они за нами бегают, а если им что-то не нравится, то выбирай любую другую, которой будет нравиться всё. Посмотри, сколько их вокруг. Только свистни — и целая очередь выстроится. — Спасибо тебе, Гиллис, за неоценимый совет. Ты мне прямо-таки жизнь спас, а теперь вали танцевать. — Кэмерон, улыбаясь, вновь толкнул друга, но на сей раз сильнее, таки заставив его слезть с лавки и вернуться обратно в буйно пляшущую под аккомпанемент скрипки толпу. Кэм облегчённо вздохнул, прислонился спиной к стене и достал из кармана коммуникатор, лениво принявшись листать то список сообщений, то список контактов, а когда он открыл игру в шахматы, к нему снова подсели. Кэмерон искоса взглянул на собеседника и заулыбался, вновь обратив свой взор к игре. — Какой ты конспиратор, — не сдержался от комментария Кэм. — А как же «нам нельзя привлекать к себе внимание»? — Если мы совсем не будем контактировать, то это тоже привлечёт внимание, — спокойно ответил Шанталь, изучающе глядя на Кэмерона. Тот разглядывал его в ответ, особо пристально присматриваясь к нарисованной чёрной маске на лице. — Ого. Мне нужно знать конкретную дозу допустимого контакта? — Засмеялся Кэм, свернул игру и спрятал коммуникатор в карман. — Тоже пришёл сказать о том, что я неудачник? Сегодня это тренд. Несмотря на то, что Кэмерон говорил об этом безо всяких укоров и эмоционального напряжения, Шанталь всё равно испытал неловкость. Он то и дело поглядывал в сторону выхода, тщетно надеясь, что вот-вот там обрисуется Татум и всё наладится, но… — Не понимаю в чём дело, — сказал Шанталь и тоже прислонился спиной к стене, глядя прямо перед собой. — Я был уверен, что она придёт. Может быть, сходишь к ней домой? Вдруг что-то случилось? — Бесовской характер с ней случился. — Из Кэмерона вырвался тихий смешок. — Ты же знаешь Татум, она может прийти за минуту до закрытия или уже после него, так что я продолжаю ждать, хотя вряд ли она явится, — тихо сказал Кэмерон, устало подёргивая манжет на левой руке. — Мне жаль, что так получилось, Кэмерон, — осторожно подступался Шанталь, прекрасно понимая, что его слова особой пользы Дю Пону сейчас не принесут, но и промолчать он не мог. Весь вечер Кэмерон ждал Татум. Пришёл он ещё раньше Шанталя, а значит, уже несколько часов просто бродил по залу и сидел на лавке в ожидании королевы. Он выбрал себе дорогой костюм, ей в подарок прислал наряд, а на балу наотрез отказывался с кем-либо танцевать, выжидая свою Татум, которая в итоге… не пришла. Шанталь не знал, как бы отреагировал на подобное, поступи с ним так Ада, но в одном был уверен — это очень неприятно. Шанталь увлечённо проводил время с Адой, но то и дело видел на лавке Кэмерона, с каждым разом чувствовав себя из-за него всё более неуютно. Даже виновато. Ему стало стыдно за действия, а точнее, бездействие Татум. Как бы она не издевалась над Кэмероном, порой её жестокость становилась чрезмерной. Вряд ли Кэма заботило то, что ему говорили друзья и знакомые, но поступок Татум наверняка задел. Как бы Кэмерон не улыбался, с какой бы лёгкостью не говорил об очередном обмане со стороны Татум, Шанталь чувствовал — что-то не так, и надеялся, что это не разочарование. Он и сам недавно столкнулся с подобной неприятностью, но твёрдо решил бороться с Адой, искренне веруя, что его настойчивость переборет её упрямство, хотя осадок после ситуации остался. Если Кэмерон вдруг разочаруется в Татум, а она будет продолжать его игнорировать, то он может просто… отступить. Все в какой-то момент сдаются. Даже такие непробиваемые люди как Кэмерон. Шанталь вздохнул. Не хватало ещё, чтобы Кэм забросил идею добиваться Татум. Дилони зациклено смотрел на огромную люстру над головой. Кажется, в какой-то момент действительно придётся запереть их в одной комнате и не выпускать… — Ты злишься на неё? — спросил Шанталь, решив, что Кэма нужно разговорить на предмет его чувств, чтобы понять насколько ситуация катастрофична. Кэмерон насмешливо хмыкнул, затем принялся расстёгивать верхние пуговицы на своей рубахе, потому как в зале стало довольно душно, и духота сия отразилась румянцем на его щеках, хотя Кэм и не танцевал. Отвечать он не спешил, потому Шанталь покорно ждал, не решаясь поторопить собеседника. Когда Кэмерон, наконец, расстегнул все нужные пуговицы и потрепал воротник, давящий на шею, он с сонной улыбкой на лице повернулся к Шанталю в пол-оборота. — Злюсь ли я на Татум? За что? — Простодушно пожал плечами Кэм. — За то, что она поступает как Татум? Знаю я, о чём ты думаешь, стратег. Запаниковал, небось, что сердце моё разбито, мозг в депрессии, а эмоции я утоплю в стакане. Не очень вписывается в твои планы, да? — Кэмерон снисходительно посмотрел на Шанталя и покачал головой. — Татум всего-то опять меня обманула. Ничего нового. Я, как дурак, каждый раз надеюсь, тем не менее, прекрасно помню, с кем имею дело. Сейчас она, по крайней мере, захотела со мной пойти на бал. Не пошла, но захотела, а это уже что-то. Ещё пару лет, и я её уломаю. — Тебя хоть какие-то действия Татум способны обидеть? — Я на нытика похож? — У людей есть чувства и их можно ранить. — Можно, если боишься боли, а я её люблю. И боль, и Татум. Всё вместе. — Кэм показательно оттянул воротник рубахи в сторону, обнажив несколько тёмных пятен на шее. — Печать демоницы. Ношу с гордостью. — Впечатляет. — Скромно улыбнулся Шанталь, не желая думать о том, как Кэмерон обзавёлся такими синяками. — И всё же она поступает с тобой несправедливо. Мне за неё очень стыдно. — Только ей за себя не бывает стыдно и мы оба знаем об этом. Я в порядке, честно, — убеждал Шанталя Кэм. Вид у него был уставший и одновременно расслабленный. — Не стоит обо мне переживать. Я готов к любым выходкам Татум, и стойко их переношу, сидя на лавке в унынии. — А что насчёт друзей? Твоя репутация не сильно пострадала сегодня? — не то с подстёгиванием, не то серьёзно поинтересовался Шанталь. — Они мне излишне назойливыми показались. — Чёрт с ними. Не могут нарадоваться тому, что меня обломали на таком значимом мероприятии. — Надеюсь, они не догадаются кто тому виной. — До сих пор ведь не догадались. Дальше тоже ничего не поймут, так что будь спокоен, — отмахнулся Кэм, искоса разглядывая Шанталя. — Симпатичный костюмчик, кстати. И маска классная. То, что нужно для закрепления твоего имиджа загадочного принца. — Издеваешься? — Шанталь со скепсисом взглянул на Кэмерона и тот громко засмеялся. — Сколько прекрасных дам уже напрашивались с тобой танцевать, ну-ка? — Всяко меньше, чем с тобой. — Ещё не вечер. — Я тешил надежду, что мой вид их отпугнёт, — честно ответил Шанталь, хоть и понимал, что нынешняя ситуация вряд ли обратима. — Ты давно себя в зеркало видел? Не получится из тебя пугало. Теперь ты недоступный мрачный принц! — Кажется, тебя это забавляет, — насторожился Шанталь. — А ты разве не за этим пришёл? — наиграно удивился Кэмерон. — Я думал, ты здесь для того, чтобы приободрить моё разбитое одной горячей ведьмой сердце! — Больше такую ошибку не совершу. — Шанталь плавно поднялся с лавки, улыбнулся, чувствуя заметно сошедшее после разговора напряжение, и отправился обратно к толпе танцующих ребят. — Стаканчик кофе, кстати, тоже неплохо меня приободряет, особенно, если его кто-то приносит, — смеясь, крикнул вдогонку Кэмерон, но Шанталь оборачиваться не стал. Лишь улыбнулся, поднял руку вверх и пальцем указал в ту сторону, где как раз кофе и раздавали. То, что Кэмерон в сравнительно хорошем расположении духа, радовало, но потакать его хитростям и носить ему кофе Шанталь не собирался. Как же они с Татум похожи… — Вот ты где, Шанталь, а я всюду тебя ищу! — Ада возникла прямо перед ним, бодрая и счастливая. — Ты отдохнул? Продолжим танцевать или переведём дух? — Думаю, немного отдыха не помешает, — сказал Шанталь, но ещё до того, как он договорил, Ада взяла его за руку и плавно потянула за собой. На полпути она остановилась, бросив взгляд в сторону Кэмерона и замялась. Тот снова смотрел в коммуникатор. — Как странно, — задумчиво проговорила Ада. — Тебе не кажется, что он так весь вечер просидел? — Кто? — Шанталь сделал вид, что не понял, о ком Ада вещала. — Кэмерон, — удивлённо ответила она. — Он же с места не сдвинулся. Не понимаю, что происходит. — Ада с подозрением взирала на сидящего в одиночестве Кэма. — Неужели его девушка не пришла? — Похоже на то. — Ужасно, когда такое случается, — тихо проговорила Ада. — Он, наверное, жутко расстроен. — Ада вздохнула и опустила голову, а когда подняла, в её глазах заискрилась мольба. — Шанталь, давай подойдём к нему. — Зачем? — слегка опешил Шанталь. — Чтобы хоть немного скрасить его одиночество. Взгляни на Кэма — парень определённо скучает. Да. По злой ведьме и крепкому кофе. — Не думаю, что нам стоит навязываться ему, — осторожно уклонился от предложения Ады Шанталь. — К нему и так все подходят с расспросами. Вряд ли Кэмерону приятно объясняться перед каждым человеком. — Мы не станем его расспрашивать. Просто составим компанию. Морально поддержим, — настаивала Ада, глядя то на Шанталя, то на Кэма. — Шанталь, я знаю, что вы с ним особо не общаетесь, но Кэмерон — не плохой человек. Мне становится неприятно на душе, когда я вижу его таким. Впервые наблюдаю, чтобы на мероприятии он сидел один. Это как-то неправильно. — Ада с жалостью глядела на Кэма, а затем с той же жалостью обернулась к Шанталю. — Сходи, пожалуйста, за напитками. Угостим его. — Принцесса, если бы Кэмерон чего-то хотел, то сам сходил бы за этим. — Шанталь, что случилось с твоим состраданием? — с лёгкой издёвкой полюбопытствовала Ада, улыбаясь. — Напитки — не пища, а внимание. Ну же, сходи за ними. Поддержим его. Больно смотреть ведь. Сегодня такой необыкновенный день, а наш капитан в унынии. Мне неловко веселиться, когда я вижу это. Шанталь хотел предложить Аде не смотреть в сторону Кэмерона, но счёл это перебором, потому согласно кивнул, поцеловал её руку, и оставил одну, направившись в обратную сторону, через толпу за напитками. Ада же потихоньку пошла к лавкам, осторожно обходя людей, то и дело норовивших сбить её с ног своими танцами. Платье на Аде хоть и было красивым, но до чего же неудобным оказался фасон! Весь вечер она страдала от невозможности расслабленно танцевать и даже ходить, утешая себя тем, что красота требовала жертв, но, тем не менее, на следующий бал Ада пообещала себе выбрать наряд более практичный. Когда Кэмерон увидел, что к нему крадётся Ада, он улыбнулся, еле сдерживая рвущийся наружу смех. Кто бы мог подумать, что люди на балу будут вести себя как дети, впервые пришедшие в зоопарк, то и дело глазея на одинокого Кэмерона. Вот ведь поистине необыкновенный экспонат! — Ой, Ада Паркер пришла выведать причину моего одиночества. — Смеялся Кэмерон, пристально рассматривая её платье. Что бы Татум ни говорила, а наряды Ада подбирать себе умела. На памяти Кэма она ни разу не пришла в чём-то, что не сидело бы на ней безупречно. — Что ты такое говоришь? — ничуть не обиделась Ада, тоже заулыбавшись. Мило и сдержано. Идеально держа осанку, она аккуратно присела на лавку, сложила ладони друг на дружку и опустила их на колено. — Только не говори, что тебе не интересно, — слегка прищурился Кэмерон, чувствуя себя настолько расслаблено, что его даже начало клонить ко сну. — Я пришла отдохнуть и заодно составить тебе компанию, — оптимистично заявила Ада. — Тоже хочешь поиграть в шахматы? — Кэм повернул к ней коммуникатор экраном. — Нет, но, возможно, если бы ты согласился, мы могли бы станцевать один танец. Сегодня ведь бал в честь Дня всех святых! Нельзя такой вечер потратить на игру в шахматы. — Ого. Целый один танец. Ты такая щедрая. А больше одного не разрешишь? — непринуждённым тоном спросил Кэм, слегка щурясь. — А ты согласишься? — Ада не до конца поняла иронию. — Ни за что. Надоели мне эти танцы, а не прийти на них я не могу. — Я не услышала твой утвердительный ответ, Кэмерон. — А как же твой парень? — Ирония так и сквозила из уст Дю Пона. — Шанталь не против, тем более, что он устал. Пока мы будем танцевать, он отдохнёт. Соглашайся, Кэмерон. — Спасибо тебе, Ада, за твою доброту, но я действительно не хочу, — вежливо отказался Кэм. — И опережая твои вопросы — да, я в порядке, нет, я пришёл сюда не один, и да, моя пара решила, что можно пообещать прийти, но в итоге не явиться. — Подлый поступок, — сказала Ада, не сразу подобрав правильные слова. Кэмерон хмыкнул — знала бы Паркер о том, что его пара и есть самый подлый человек на свете… — Не расстраивайся, Кэмерон. Женщины иногда бывают неоправданно жестоки. — Да, мне с такими везёт, — вздохнул тот, выглядывая в толпе Шанталя, который, как надеялся Кэм, поможет ему избавиться от общества Ады и провести остаток вечера в спокойствии. Нет, Ада не действовала ему на нервы и была отнюдь не самым ужасным собеседником, но Кэмерону просто хотелось тишины, насколько это было возможно на балу с живой музыкой. Шанталь же стоял в очереди за напитками. Чем дольше гости бала танцевали, тем активнее разбирались напитки, которые официанты едва успевали охлаждать. Когда Шанталь пришёл за напитками впервые, то даже в очередь не попал, но стоило ему подойти ближе к концу мероприятия, как тут образовалась целая вереница измученных жаждой ребят. Шанталь ненавязчиво рассматривал их маски и костюмы, любуясь тем, как ответственно молодые люди подходили к составлению образов. Никаких изъянов — лишь стиль, лоск и таинственность. — Шанталь? — неожиданно за его спиной прозвучал девчачий голосок. Шанталь моргнул, и с его глаз будто сорвалась пелена. Голос был прекрасно ему знаком. Он обернулся, на ходу продумывая, что и как будет говорить. — Добрый вечер, Камила, — аккуратно поприветствовал сокурсницу он. Сегодня Камила узнавалась с трудом. Левая половина её платья была белой, а правая — чёрной. Один туфель — белый, другой — чёрный. Перчатки тоже. Даже губы накрашены по тому же принципу! Волосы на голове она собрала в два объёмных пучка, один из которых тоже был белым, а второй — чёрным. Выглядела она, определённо, эффектно. — Не хочешь потанцевать со мной? Прямолинейность этой девушки вышибала землю из-под ног, но Шанталя подобное не тронуло, в отличие от мыслей касаемо деятельности Камилы. Несчастной жертвой её не назвать, но при этом, как был практически уверен Шанталь, она смело занималась незаконной деятельностью, скорее всего, добровольно. Такой тип шпионов Шанталь выделил для себя как «самый опасный». Он называл их энтузиастами. — Милая, Камила, спасибо тебе за это предложение, но я танцую Адой, — мягко увильнул от предложения Шанталь. — А где же она? — Камила выглянула за спину Шанталя, затем обернулась и осмотрела всю территорию зала по периметру. — Попросила меня принести напитки, поэтому я стою в очереди. — Но ведь ты с ней танцевал всё это время. Можно хотя бы один танец станцевать с кем-то другим. Если ты пришёл с человеком, это не значит, что ты обязан танцевать только с ним. — Для меня значит. Нам редко удаётся проводить много времени вместе, потому я дорожу каждой минутой. — Повезло ей, — мечтательно проговорила Камила, понимающе кивая. — Но мне бы хотелось с тобой потанцевать. Я видела, как вы с Адой танцевали, и мне понравилось. Здорово смотритесь. — Спасибо тебе за комплимент, — сказал Шанталь и улыбнулся, чувствуя двоякие ощущения. С одной стороны он не доверял Камиле и видел в ней врага, но с другой — она ведь обычная хрупкая девушка, а отказывать девушкам Шанталю было сложно. — Да, — протянула Камила, неприкрыто рассматривая Шанталя. — А ещё у тебя потрясающий костюм! Очень идёт тебе. Ты точно не хочешь потанцевать со мной? — Ками, прости, но я не могу. — Вздохнул Шанталь, признавая, что, пусть, Камила и была хрупкой, милой девушкой, но при этом умела быть и невероятно настойчивой. — Я бы с радостью принял твоё предложение, если был бы здесь один, но… — Понятно! — с чрезмерным энтузиазмом выпалила она, выразительно кивая. — Но если вдруг захочешь с кем-нибудь кроме Ады пойти на бал, то я всегда буду рада твоему приглашению. — Буду иметь в виду, — сказал Шанталь и подошёл к стойке, за которой выдавали напитки. Кажется, ещё никогда в жизни его очередь не наступала так вовремя. Он отвернулся от Камилы и сделал заказ, затылком чувствуя, как та внимательно на него смотрит, отчего казалось, будто в затылок ему встрял железный прут. Шанталь поблагодарил официанта и забрал коктейль для Ады, сок для себя и кофе для Кэмерона, которому, видимо, сама судьба по жизни благоволила. Иначе как объяснить тот факт, что его желания всегда, так или иначе, сбывались? Когда Шанталь обернулся, Камила внимательно глядела на него, будто и вовсе позабыла о том, что тоже стояла в очереди за напитками, потому Шанталь, улыбнувшись ей на прощание, отправился через толпу к лавке, надеясь, что Камила не ринется следом. Нести в руках три напитка, в то время, когда люди кругом либо танцевали, либо просто топтались и толкались, неудобно, потому Шанталь сконцентрировался на том, чтобы дойти до пункта назначения без потерь. Несмотря на хорошую вентиляцию, в зале стало душно. Шанталь аккуратно обходил ребят, стараясь никого не облить и самому не облиться. Горячий кофе Кэмерона обжигал Шанталю ладонь, заставляя поторапливаться, но, к счастью, вскоре он увидел Аду и Кэма. Вид у Кэмерона был такой, словно человеческое общество в этот день здорово ему воспротивилось, потому он не мог дождаться, когда Ада Паркер уйдёт. — А вот и Шанталь! — радостно объявила она и взяла у него из руки свой коктейль. Кофе Шанталь протянул Кэму самостоятельно. Дю Пон же заметно развеселился, когда увидел хорошо знакомый стаканчик. — Кофе, значит? — уточнил он глядя на Шанталя так пристально, что тому сделалось не по себе, и он опустил голову. — Шанталь, ты принёс Кэмерону кофе? Сегодня ведь праздничный бал! Стоило взять что-нибудь поинтереснее… — Нет, кофе — идеальный вариант, правда, — повеселел Кэм, аккуратно опустив стаканчик на лавку. — То, что нужно. Спасибо, что принёс. — Шанталь как настоящий стратег всегда угадывает с выбором. — Улыбалась Ада, сияя при этом под стать своему платью. — Всегда к вашим услугам, — отозвался он. — Ребята, мне приятно ваше внимание, но не стоит тратить на меня время, — серьёзно заговорил Кэмерон. — Развлекайтесь, пока бал не закончился. Не стоит вам, так красиво наряженным, просиживать вечер на лавке. — Мы хотели составить тебе компанию, — сказала Ада, украдкой поглядывая то на Кэма, то на Шанталя. — И вы её составили, — сказал Кэмерон и усмехнулся. — Даже кофе мне принесли. — Глаза Дю Пона блеснули, когда тот взглянул на Шанталя. — Спасибо вам, но не стоит тратить на меня столько времени. Отдыхайте. Если мне вдруг станет очень скучно, я вас позову. Честно. Ада с Шанталем переглянулись. Оба выглядели излишне серьёзными, потому Кэм улыбнулся им, открыл крышку стаканчика и сделал первый глоток ещё слишком горячего кофе. — За вас, — сказал он и подмигнул им. — Если станет скучно, зови. — Ада аккуратно встала с лавки, держась за руку Шанталя, поправила платье, и с еле заметной недоверчивой улыбкой пошла в ту сторону, где все беззаботно веселились. Шанталь же на мгновение задержался, одарив Кэмерона настойчивым и красноречивым взглядом, в котором читалось куда больше смысла, чем в словах. — Хочешь, я поговорю с ней? Попробую выведать, что случилось. — Не нужно. — Махнул рукой Кэм, делая вид, что ему, правда, всё равно. — Разберусь как-нибудь, но за предложение спасибо. — Какая же она порой невыносимая… — И этим прекрасна. Только задумайся какая сила в ней живёт… Так яростно наступать на горло самой себе, набрасывать петлю себе на шею и добровольно себя душить не каждый сможет. Если она такое творит с собой, то представь, что она способна сотворить с врагами? — Кэмерон мечтательно сделал ещё один глоток. — Когда пытаешься закадрить богиню, приходится терпеть разные выходки, но результат того стоит. — Главное, не перегори. — Не буду, — уверенно заявил Кэм. — Передай ей от меня привет. Скажи, что она — любовь всей моей жизни, и от моего имени поцелуй её в лобик. — Шутишь? — удивлённо улыбнулся Шанталь, на что Кэм просто пожал плечами и снова припал губами к стакану. Шанталь лишь покачал головой и последовал за Адой, которая поджидала его около Агнессы. Остаток вечера пролетел ещё быстрее первой его половины. Шанталю показалось, что весь праздник прошёл минут за двадцать, хотя на деле занял несколько часов. Дилони провёл свою девушку домой, после чего, медленно прогуливаясь, отправился домой уже к себе. Ночь выдалась дивная — спокойная, в меру тёмная, пропитанная ароматами свежей выпечки и сухой соломы, которую уже развезли себе по домам энтузиасты, делающие в своих двориках полноценные декорации ко Дню всех святых. Шанталь глубоко вдыхал свежий воздух, радуясь тому, что вечер прошёл настолько хорошо, что даже непривычно. Разве что Татум так и не явилась, но Шанталь надеялся, что Кэмерон действительно не держал на неё зла, а не просто так говорил…

***

На улице было так тихо, что время от времени до Татум доносились еле различимые звуки музыки. Она сидела на пороге в абсолютной темноте и глядела в ту сторону, где располагался особняк. Естественно из дому его видно не было, но это только к лучшему. Мало ей слышать эти глупые пиликанья, так ещё видеть их пришлось бы. Татум подтянула колени к себе, чувствуя, как её тело обвивал слабый холодок. Нет, на улице не свирепствовал ветер, да и температура сохранялась довольно высокой для этого сезона, а вот сам порог, на котором сидела Дэдлок, холодным был всегда. В её доме не горел свет. Татум нарочно не включила его, чтобы сидеть в кромешном мраке. На улице она тоже погасила фонари. Ближайшим рабочим был тот, что освещал проезжую часть, где время от времени катались машины, направляясь к особняку. Некоторые, наверное, самые нищие танцующие идиоты, топали на бал пешком. Татум гневно наблюдала за каждым таким убогим созданием, желая ему если не ногу подвернуть, то хотя бы пару коктейлей на свой костюмчик опрокинуть. Заиграла вторая песня. Слух Татум отличался поразительной остротой, потому она была уверена, что ничего не перепутала. Дурацкий вальс уже отплясали, потому теперь идиотам придётся много прыгать, чтобы растрясти свои туши. Татум представила себе, как Шанталь с мымрой будут танцевать под эту музыку, потому спрятала лицо в ладони. Лучше бы ей никогда этого не видеть! Хотя… почему бы не посмотреть смеха ради? Наверное, от танцев Паркер можно надорвать живот. Татум оглянулась. Дом пустовал. Накануне Дня всех святых работы в кондитерской невпроворот, потому старшие Дэдлоки чуть ли не ночевали там. Если Татум вдруг ушла бы на бал, они бы и не заметили. Впрочем, они в любом случае не заметили бы. Татум встала с порога, пнула ногой дверь и зашла в дом, не утруждая себя её закрытием. Дом Дэдлоков был абсолютно безопасен, потому что ни одному идиоту на свете не придёт в голову вломиться сюда, чтобы ограбить их, так как все прекрасно знали, какая у Татум репутация, оттого переживать насчёт открытых дверей не стоило. Татум уверенно двигалась в темноте дома наощупь, умышленно не включая свет. Свет портил всё, потому что он светлый. Ночью Татум предпочитала жить в ночной атмосфере. Когда она, наконец, оказалась у себя в комнате, то и здешнюю дверь не закрыла. Зачем? Если люди боялись подойти ко входной двери, то к той, что вела в её комнату и подавно! Татум включила свет, затем расстегнула замочек на своём платье, стянула его с себя, и выбросила на кровать. Оттуда она взяла коробку с новым платьем, открыла её и, сорвав с платья бирки, натянула на себя. Она прекрасно знала, что эту прелесть прислал ей Кэмерон. Больше некому ведь! Шанталю она сказала, что это подарок родителей, но те даже не видели платье. Татум покружилась на месте, разглядывая себя в зеркале. Длинное чёрное, как её душа, платье переливалось мраком и тьмой, идеально ложась на её плечи и талию, а к низу оно свободно развевалось и собиралось в мягкие волнообразные складки. Платье скрывало практически все участки её тела, и лишь небольшая часть плеч оставалась открыта, а вокруг выреза на плечах поблёскивали крупные чёрные камни. Татум ещё раз покружилась перед зеркалом, после чего бросилась к коробке и вытащила из неё кое-что ещё. Украшение. Подойдя к зеркалу, она надела ожерелье из чёрных камешков и взлохматила волосы. Практически идеально. Не хватало только… Татум снова бросилась к коробке, и вытащила из неё последний презент. Диадему. Дэдлок величественно, как на коронации, опустила на свою голову диадему и вновь покрутилась перед зеркалом. Теперь она выглядела безупречно, как истинная чёрная королева зла. Татум улыбнулась, любуясь собой. У неё никогда не было проблем, коими страдали практически все девушки. «Ах, у меня такой ужасный нос», «ах, губы слишком тонкие», «ах, я жирная корова», «ах, я тощая доска», «ах, глаза маленькие», «прикус неправильный», «волосы редкие», «ноги кривые» и ещё тысяча других причин девичьей неуверенности в себе. Татум всегда глядела на тех, кто ныл об этом, свысока, ведь сама с подобными проблемами не сталкивалась. Татум всё в себе нравилось. Она любила свой внешний вид и не понимала тех, кто себя не любил. Ладно, Татум считала кого-то жирной и страшной, но почему та дурочка тоже считала себя таковой? Многие называли Татум страшилой. Сама же она никогда так о себе не думала! С чего бы? Ведь есть зеркало, а в нём отчётливо видно, что Татум красавица! Даже если бы у неё был кривой нос или жирная кожа лица, она бы всё равно любила это и считала красивым, ведь как можно унижать саму себя? Татум хмыкнула, улыбаясь отражению. К тому же красивой её считал Шанталь, очень хорошо разбирающийся в красоте и искусстве. Кэмерон, будучи популярным всеобщим любимцем, в итоге и вовсе в Татум влюбился как последний идиот. Не в мымру Паркер. Не в других мымр, чьи имена Татум даже не пыталась запомнить. Он влюбился именно в Татум. Она снова улыбнулась сама себе. Дю Пон, как оказалось, не только в красоте Татум разбирался, но и в том, что будет ей к лицу, иначе как объяснить, что платье сидело на ней идеально, словно именно для Татум его и сшили! Нигде не поджимало, не свисало, фасон не уродовал фигуру, а лишь делал её прекраснее. Так удачно можно подобрать платье только тогда, когда лично его примеряешь. Насколько же Кэм хорошо помнил каждую клеточку её тела, что мог столь удачно находить наряды… Татум вздохнула. Этот образ так чудесно на ней смотрелся, что не показаться в нём перед остальными — чудовищное преступление! А уж если она станцует с Дю Поном разок, то его поклонницы и вовсе умрут на месте! От одной мысли об этом Татум загордилась собой, самодовольно взирая в зеркало, как вдруг поняла, что… она подумала о танце? С Кэмероном? Какой отстой! Что дальше? Может быть, свидание? Может, ещё и встречаться с ним начать? Гордость за свою красоту настолько затмила здравый смысл Татум, что она всерьёз подумала про бал? Это побрякушки во всём виноваты! Дэдлок сорвала с себя диадему и зашвырнула её в коробку, затем сорвала ожерелье, забросив его туда же, а после и платье. Натянув на себя свой старый наряд, она сгребла коробку с подарками Кэмерона в охапку и поспешила на кухню. Включив свет, она быстро отыскала бутылочку с горючим, нож, спички и железное ведро, которое собиралась использовать для создания чучела ко Дню всех святых. Когда Татум собрала весь необходимый инвентарь, она выскочила на улицу, громко захлопнув дверь, вышла в центр поляны и водрузила на неё ведро. На его дно она бросила ожерелье с диадемой, затем платье, а сверху всё это присыпала яростно разорванной на части коробкой. — Ну, уж нет, — бормотала Татум, поливая содержимое ведра горючкой. — Твоя магия со мной не сработает. Я тебе не дура глупая! Когда Татум решила, что жижи на картон и платье пролилось достаточно, она чиркнула большой спичкой о коробок и швырнула её в ведро. Из маленького огонька спички вмиг разгорелось большое пламя, жадно пожирающее унылые и никчёмные подарки Кэма. Татум, ухмыляясь, горделиво наблюдала за тем, как сгорали его жалкие попытки купить её. И ведь она едва не поддалась искушению! Какой стыд! Глупые побрякушки и дорогая тряпка могли стоить ей репутации! Что уже говорить о танце с этим бездарным, слащавым, безмозглым недотёпой! Да как она могла вообще задуматься о танцах? Глядя на пламя Татум испытывала облегчение. Вот как поступает истинная Татум Дэдлок. Она не надевает унылые шмотки, а сжигает их, чтобы не повадно было дарить ей всякие гадости! Но даже этого Татум оказалось недостаточно. Она встала около горящего ведра, достала нож и, протянув ладонь к огню, сделала на ней надрез. Кровь медленно потекла по руке и крупными каплями упала в пламя. Пяти капель было достаточно. Татум села на поляну напротив ведра, скрестила ноги, выпрямила спину, закрыла глаза и, выводя ножом в воздухе какие-то знаки, начала причитать на языке, понятном ей одной. Целую минуту она бубнила себе под нос заклинания, а когда закончила, отложила нож в сторону, продолжая любоваться всепоглощающим пламенем. Каждая уважающая себя колдунья должна знать, что чем ближе День всех святых, тем сильнее становилась ведьма, а значит, все самые непростые ритуалы нужно проводить в это время, так как сейчас они точно сработают. Один из таких Татум и провела. Отворот. Кэмерон думал, что её так просто покорить, но Татум невозможно обвести вокруг пальца. Бедняжка Дю Пон полагал, что сделал ей подарок, понятия не имея, каким страшным оружием снабдил Дэдлок. Сопливый подарочек от слащавого дурака — лучшая вещь для проведения ритуала отворота. Сезон выдался невероятно подходящий, а значит… уже к утру Кэмерон поймёт, что совсем не любит Татум и она ничуть ему не интересна. Пока кто-то уверял, что эта дурацкая любовь живёт три года, Татум успешно уничтожила её заклинанием всего за минуту. Ай, да молодца! Давно она не чувствовала себя настолько удовлетворённой. Татум глядела на то, как горели побрякушки Кэма и улыбалась. Огонь отражался на её лице, лёгкий ветерок распалял его всё сильнее, обдавая Татум поистине магическим теплом. Она подняла голову вверх, наслаждаясь холодным колдовским лунным светом. Вокруг царила тишина — ни людей, ни машин. Все, кто бродили по улицам, уже либо вернулись домой, либо отправились на бал, потому Татум чувствовала абсолютную необъятную свободу. Она просидела на улице до тех самых пор, пока огонь не погас. Ей нравилось вдыхать дым горящих надежд Дю Пона, нравилось приближаться к пламени руками настолько близко что кожа едва не плавилась. Когда огня не стало, Татум вскочила на ноги и хорошенько приложилась ботинком по ведру, чтобы то свалилось на траву, а остатки обгоревших подарков Дю Пона рассыпались. Надменно взглянув на жалкие останки, Татум пригладила еле колышущиеся от ветра волосы, а затем, поддавшись резкому чувству голода, отправилась туда, где точно должна быть еда.

***

Когда Шанталь подошёл к входной двери, та оказалась открыта. Он легонько потянул её на себя и бесшумно зашёл в комнату, а затем столь же бесшумно разулся. Татум сидела за кухонным столом и жевала мясной салат. — Поздно ты сегодня, — не отрываясь от поедания салата, сказала Татум. — Я уже второй раз ем. Шанталь с облегчением сбросил с себя туфли и устало прислонился к двери, слегка склонив голову набок. Татум жевала, но на него не смотрела и вообще вела себя так, будто ничего не случилось. Шанталь же смотрел на неё, то и дело вспоминая лицо Кэмерона, прождавшего её до последней минуты бала. Он ушёл последним, убедившись, что среди гостей никого не осталось. Ждал до конца. Надеялся. А Татум в это время ела салат. — Некоторые балы затягиваются до утра, если гости не желают расходиться, — сказал Шанталь, ощущая неприятное покалывание в пальцах. Не раздражение, но что-то близкое к нему. Возмущение. — Тогда ты вернулся рано! Хоть Кэмерон сказал, что Шанталю говорить с Татум не стоит, сдержаться он не мог, вот так просто наблюдая её у себя дома, жующей салат, будто ничего не случилось. До чего же хитрая обманщица. — Почему я чувствую запах дыма? — смутился Шанталь, внимательно оглядывая комнату. Кажется, Татум здесь ничего не подожгла… — Я проводила дома ритуал, — с умным видом объяснила Татум, нахмурив брови. — Очень серьёзный и невероятно опасный для жизни. — А как же бал? — прямо спросил Шанталь. Татум оторвалась от наблюдения за тарелкой с салатом и взглянула на Шанталя округлившимися глазами. — Бал? — Ты не пришла, — сказал Дилони и медленно направился к столу, а когда дошёл, опустил на его поверхность обе руки и слегка наклонился вперёд, зловещим чёрным облаком нависнув над Татум. Та смотрела на него из-подо лба с выразительным непониманием того, чего от неё могли хотеть. — С чего бы мне туда приходить? Это же… бал? Танцы бесноватые. Телодвижения бессмысленные. Слащавые лица дегенератов повсюду. Шанталь, ты пьян? — быстро попыталась перевести тему она. — Кажется, кое-кто очень увлёкся на своём балу и употребил лишнее! — Боюсь, ты переоцениваешь свойства апельсинового сока, милая Татум, — вежливо ответил Шанталь, лукаво улыбаясь уголками губ. — И всё же ты не ответила. — Шанталь наклонился ниже и взялся заговорщицки шептать. — Почему ты не пришла на бал? — Не хожу я на эти ваши балы! — Татум демонстративно махнула рукой, едва не сбросив со стола тарелку с салатом. — Ты же собиралась, — настаивал Шанталь. — Что? — вспыхнула Татум, даже приоткрыв рот от негодования. — Неправда! Никуда я не собиралась. Ты за кого меня принимаешь? Я не из… этих! — Я видел твоё платье. — Несмотря на то, что Татум возмущалась, Шанталь решил перейти к фактам. — Оно будничное, — процедила сквозь зубы Татум, снизу вверх взирая на друга таким недовольным лицом, словно она уже в десятый раз объясняла ему какой-то учебный материал, а тот понять его не мог. — Платье выглядело отнюдь не как будничное. Это было бальное платье, Татум. Я знаю, что ты хотела пойти. — Что бы я, по-твоему, там делала? — из защиты Татум быстро перешла в нападение, взирая на Шанталя так же проницательно, как он на неё. Какое-то время Шанталь просто молча смотрел на неё, надеясь, что Татум задумается и поймёт, о чём он пытался с ней говорить, или хотя бы взволнуется из-за его слов, но… Шанталь как будто глядел на бетонную стену. — Тебя там ждали, — сказал Шанталь, ощутив, как слова буквально обжигают ему язык. Он ходил по тонкому льду и лезвию ножа одновременно. — Это кто же? — фыркнула Татум и демонстративно скрестила руки на груди. Ну, надо же так филигранно отыгрывать свою роль… На драматургии Татум показывала себя из рук вон плохо, а как дело доходило до Кэмерона, так хоть награду ей вручай. — Тебе лучше знать, — парировал Шанталь, по-прежнему требовательно нависая над подругой. Та задрала нос, делая вид, что размышляет, но в итоге выдала абсолютно предсказуемый ответ. Просто пожала плечами. — Не знаешь? Зато теперь ты осведомлена. Тебя ждали на балу, Татум Дэдлок. — Ты, что ли? — отмахнулась она. — Ах, бедный Шанталь. Мы ведь столько раз говорили с тобой об этих унылых шабашах простых смертных. Я их не посещаю. А что Паркер? Тебе с ней уже скучно? — Нет, мы потрясающе провели время, — спокойно отвечал Шанталь. — Как бы я ни был рад твоему присутствию на балу, я имел в виду другого человека. От услышанного Татум даже привстала, смотря на Шанталя таким гневно-обескураженным выражением лица, будто собиралась со всей силы его ударить, ну, или, как минимум, взглядом изгнать из комнаты. Она поднималась из-за стола медленно, плавно распрямляясь, пока не выросла напротив Шанталя, всматриваясь в его лицо. — Что-то, мне кажется, Шанталь очень сильно лукавит насчёт апельсинового сока, — прошипела Татум, глядя на своего друга так, будто перед ней нарисовался давний враг. — Примерно так же, как лукавит Татум, говоря, что не собиралась на бал, — прошептал Шанталь и склонил голову на бок. За весь вечер его нарисованная маска ничуть не утратила свою форму и насыщенность, каким-то непостижимым образом придавая Шанталю уверенности, будто в этой чёрной краске действительно скрывалась какая-то необъяснимая сила. Иначе объяснить свою смелость в разговоре с Татум он не мог. — Я не собиралась ни на какой бал. — Татум медленно качала головой, хмурясь так, будто на миг и сама перестала себе верить, засомневавшись в своих словах. — Вот как, — не то согласился, не то вопрошал Шанталь. — Я могу увидеть твоё платье? Наверное, я плохо его рассмотрел, потому и решил, что оно слишком роскошное для занятий в академии. — Я сейчас не в нём, глупенький Шанталь, — хихикнула Татум. — И я не у себя дома, чтобы тебе его показать. — Великолепно. — Шанталь наклонился к подруге ещё ближе. — Тогда пойдём к тебе. — Что? — не поняла Татум. Шанталь заметил, как она с трудом сглотнула, будто в её горле застрял камень. От того, как моментально видоизменилось лицо подруги, Шанталю захотелось смеяться. — Сейчас? Ты обезумел? Ночь на дворе! — Прекрасное время. Твоё любимое, между прочим. Я как раз хочу прогуляться. Сна ни в одном глазу. — Зато я очень хочу спать. Разморило после еды, — соврала Татум. Шанталь понимающе закивал головой, хотя прекрасно видел, что спать Дэдлок не хотела и явно не собиралась в ближайшие несколько часов, учитывая, что день грядущий был выходным. — Я тебя провожу, — вызвался Шанталь. — Заодно и на платье погляжу. — Да что ты заладил с платьем этим! Может, мне на твой день рождения нужно было вместо костюмов платьице подарить? Что за интерес? — Научный и эстетический. Татум смотрела на Шанталя уверено и непоколебимо, но он кожей чувствовал, как она со скоростью света придумывала у себя в голове новые отговорки того, почему другу нельзя идти к ней домой. Он знал, что платье ей подарил Кэм, а значит, Татум на эмоциях наверняка от него избавилась. Учитывая, что от неё несло дымом, несложно догадаться, каким способом она это провернула. — Ты просто вредничаешь, — не нашла, что ответить Татум. — Паркер тебя измучила на балу, вот ты на мне и отрываешься, а у меня, к слову, голова от твоих расспросов начала болеть, поэтому я пойду домой, а платье покажу тебе в другой раз. Ты же не хочешь, чтобы моя голова разболелась ещё сильнее? — Конечно, нет. — Улыбнулся Шанталь и обнял её. То, как хитро Татум решила ускользнуть от него и его провокационных вопросов, поражало воображение. Дэдлок прижалась к Шанталю, практически опираясь на него, словно ей и впрямь сделалось худо, потому не оставалось другого выхода, кроме как нежно обнять её в ответ. Несколько секунд они простояли так молча, а затем в Татум внезапно обнаружились силы и бодрость, потому она со скоростью падающей кометы охая и ахая сбежала из комнаты Шанталя, попутно свалив пару книг с тумбочки, якобы шатаясь от бессилия и немощности. Шанталь покачал головой, закрыл за ней дверь, поднял книги с коврика, и решил, что как только переоденется, то первым делом выметет пол, засорившийся из-за подошв ботинок Татум, и лишь потом поест, если она вообще оставила ему хоть кроху салата.

***

Татум копошилась в своём шкафчике, пытаясь отыскать одну тонкую старую книжонку, которую забросила туда года полтора назад, а теперь, когда она ей понадобилась, Дэдлок не могла её отыскать в терриконах хлама. В коридоре горел приглушенный свет, потому как тренировочный день закончился, а по академии бродили только наказанные, либо те, кто брал дополнительные тренировки. Татум и сама записалась на придаточные занятия в тире, чтобы подтянуть навык стрельбы, потому и искала эту глупую книжонку, пока дверца шкафчика не скрипнула, и из-за неё не показался силуэт человека. Татум застыла, хитро заулыбавшись. Ну, наконец-то! А она уже испугалась, что шоу сегодня не состоится! Внезапностью Дэдлок не взять, потому она и глазом не повела, когда напротив неё вырос Кэмерон, приблизившись настолько, что Татум практически упиралась ему в грудь. Она покосилась по сторонам — к счастью, людей в пределах видимости не обнаружилось. Наверняка Кэмерон сознательно выгадал момент, чтобы им никто не помешал. Татум игриво улыбнулась — она прекрасно знала, какова цель визита, потому с любопытством выжидала реакцию Кэма. — Думаешь, что сердце мне разбила? — заговорил Кэмерон ровно и спокойно, даже слегка глуховато. Татум насторожилась. Не совсем то, на что она надеялась, но, в принципе, и так сойдёт… — Что больно мне сделала, думаешь? Никаких нервов, недовольства, возмущения и вообще всего того человеческого, что обычно случается с гомо сапиенс в подобных ситуациях. Зато взгляд Кэмерона был весьма красноречив — такой пристальный, проницательный и твёрдый, что Татум пришлось постараться, дабы ему соответствовать. Она скрестила руки на груди, демонстрируя готовность слушать дальше. — Нет, котик, ты плохо стараешься, — продолжил Кэм в том же тоне. Татум этот тон пришёлся по нраву, так как Кэмерону он был к лицу. Железобетонное спокойствие, приправленное толикой задетого мужского самолюбия — что может быть прекраснее? Татум находила это безумно притягательным и привлекательным. — Я слишком давно и хорошо тебя знаю, чтобы огорчаться тому, как ты опять меня продинамила. Скажи честно: ты и не собиралась приходить, да? — Ты же «слишком хорошо меня знаешь», вот и ответь сам, — весело заявила Татум, будто вся эта ситуация здорово её потешала. — Я бы сказал, что да, не собиралась, но ты искренне засомневалась тогда, в машине, а потому… думаю, ты собралась, но уже перед выходом передумала, потому что струсила. — Он сделал небольшую паузу, а затем наклонился к ней. — Трусишка. — Бедный Кэмми, — наиграно жалостливо сказала Татум. — А ты меня ждал, наверное? Весь извёлся, поди, несчастный. — Татум ласково погладила его по груди. — Очень позорно прийти на праздник без пары… Все танцуют, воркуют, а ты одинокий. Такой богатый, красивый, очаровательный и никому не нужный. — Совсем нет, — всё так же пугающе спокойно отвечал Кэмерон. — Но я прождал тебя весь вечер. Ушёл с бала последним. — Как унизительно! До чего же ты себя не любишь, коль позволяешь кому-то так вытирать ноги о свою самооценку. — Ошибаешься, котик. — Кэмерон мило улыбнулся, но улыбка эта показалась Татум зловещей. — Я не отступаю не из-за того, что у меня нет чувства собственного достоинства, а из-за того, что оно у меня как раз таки есть, и моя самооценка позволяет без ущерба переносить любые твои выходки. — Кэмерон недолго помолчал, а затем приблизился к Татум. — Меня таким не взять, Тати. С подобными приёмами я хорошо знаком. Думаешь, что если у Ады получилось разочаровать Шанталя одним простым действием, точнее, бездействием, то и у тебя получится? Дала мне надежду, а затем разбила её вдребезги. Какой неожиданный поворот, совсем не в духе Татум Дэдлок. — Не понимаю, ты оценил мой ход или нет? — хмурилась она. — Я не из тех парней, которые после отказа девушки бегут всем подряд жаловаться на неё. И не из тех, кто почувствует унижение, стыд и будет страдать в подушку. Отказы меня не пугают. — Тогда чего ты добиваешься, котик? Насильно мил не будешь, — жалостливо проговорила Татум и пожала плечами. — Насильно? В принуждении нет никакого смысла, — отмахнулся Кэм. — Я не могу тебя заставить меня любить. Добиваться твоего расположения тоже не собираюсь. Всё должно быть добровольно. Ты сама захочешь быть со мной рядом. Сама захочешь свиданий, сама захочешь ходить со мной на балы, а главное, жить со мной. Вот чего я добиваюсь. Твоего искреннего желания. Без упрашиваний, уговоров и давления. — Поэтому ты сейчас пришёл упрашивать, уговаривать и давить на меня? — Нет, я пришёл сказать, что твой коварный план провалился, и я всё ещё очень сильно тебя люблю. — Лучисто улыбался Кэмерон, зачаровано глядя на Татум. — Может быть, даже больше, чем вчера, ведь ты снова показала, какой необыкновенной силой воли обладаешь. Ради злого умысла не прийти на встречу с тем, кого любишь, дорогого стоит. Почти как полгода молчания. Я искренне восхищаюсь твоим могуществом. Ты моя богиня. Люблю тебя. Спасибо, что делаешь меня сильнее и выносливее. Обязательно приглашу тебя на следующий бал. — Да не за что, — с кислой миной выдавила из себя Татум. — Всегда рада помочь твоей самооценке возвыситься ещё больше. — И что бы я без тебя делал, сладость моя? — Страдал бы в подушку, видимо. Какое-то время они простояли молча глядя друг на друга. Татум в очередной раз задумалась над тем, какой же Кэм опасный противник. И ей это нравилось. Татум не любила побеждать слабаков. Словесный поединок сменился ментальным, пока Кэмерон не потянулся к Татум, чтобы поцеловать, но она отвернулась, давая понять, что ни на какие поцелуи не согласна. Кэмерон замер в считанных сантиметрах от её лица, молча дыша Татум в шею. Та делала вид, что ничего не происходит, в то время как Кэм заметил её напряжение и то, как сонная артерия стала постукивать чаще. — Тебе не избавиться от меня, котик, — сказал Дю Пон и прижался губами к её шее, не целуя, а лишь прикасаясь. Татум стояла, будто вкопанная, и не шевелилась, хотя и слегка подрагивала. Голова её по-прежнему была отвёрнута от Кэмерона, а взгляд горделиво устремлялся в сторону. Руки Татум нервно сжимали ремень сумки, переброшенной через плечо. — Не надейся. Кэм развернулся и вразвалочку направился дальше по коридору, как вдруг Татум окликнула его. Дю Пон повернулся к ней лицом, но не успел он поинтересоваться, в чём дело, как ему в руки что-то прилетело. Прозрачный полиэтиленовый пакетик с чем-то чёрным внутри. Зола? В сыпучей чёрной субстанции виднелись какие-то камешки… Кэмерон взглянул на Татум. Та с кривой ухмылкой на лице ликовала, уныло похлопывая в ладоши, будто аплодировала. — Ой, кажется, это твоё? — невинным голоском спросила она и, сделав вид, что задумалась, постучала указательным пальцем по своим губам. — Открой и посмотри. Вроде бы это ты потерял… В том, что содержимое пакета — это те самые подарки к балу для Татум, Кэмерон не сомневался. Сожгла, значит. Не поленилась собрать угольки в пакетик и носить его с собой весь день, чтобы в подходящее время эффектно метнуть им в Кэма. А диадему в пакет не затолкала, чтобы тот не порвался, но и её, вероятно, Татум тоже испортила. Небось, камешки с неё и выколупала. Как много стараний и времени она потратила. Уделяла внимание по-своему. Кэмерон хмыкнул, но говорить ничего не стал, чтобы не дать Татум того, чего она хотела. Реакции с его стороны. Кэм натянуто улыбнулся ей напоследок и последовал дальше по коридору, а Татум так и осталась стоять неподвижно. Лишь когда звуки его шагов начали рассеиваться, она выдохнула. С минуту Дэдлок наблюдала за удалявшимся силуэтом Кэма, а затем, гневно пнув книжную свалку внутри шкафчика, громко захлопнула его дверцу.

***

Кэмерон вернулся домой поздно. На улице давно стемнело, но фонари отлично освещали ему путь. Кэм подошёл к двери, достал ключи и на мгновение замер, зациклившись на том, как над крышей дома его соседей летал воздушный змей в виде круглой оранжевой бумажной мордахи светильника Джека. С каждым днём украшений на улицах становилось всё больше, в то время как перед домом Кэма не было ничего. Его жилище и без того выделялось на фоне других домов своим нетипичным внешним видом, так ещё и вокруг дома не виднелось никаких пристроек или хотя бы заборчика. Сейчас, когда улица заполнялась тыквами, чучелами да пластиковыми скелетами, обитель Кэмерона Дю Пона казалась практически нищей. Кэм решил, что нужно это как-нибудь исправить, а сам отпёр замки, открыл дверь и вошёл внутрь. Дверь хлопнула, ключи соскользнули на тумбочку, стоявшую рядом с дверью как раз для того, чтобы бросать на её поверхность всё, что лень держать в руках. Кэм разулся, ощутив невероятное облегчение, когда его ноги опустились на мягкий ковёр. Ещё бы носки сбросить, но у входа это лучше не делать, а то можно их тут забыть, и если придёт мама или какая-нибудь девушка, то Кэму придётся выслушать не самую приятную лекцию о безответственности. Свет он включать не стал, спокойно направившись по коридору на кухню. Дом Кэма был устроен таким образом, что по нему, даже не зная планировки, свободно можно ходить в темноте и никуда не врезаться, потому что кроме стен и одиноких стеллажей врезаться не во что. Кэмерон зевнул, зашёл на кухню и направился к холодильнику, дико желая съесть что-нибудь сытное, потому как с обеда он ничего не ел. — Вы поглядите-ка на него. — Послышалось откуда-то сбоку. Кэмерон повернулся на звук и замер. Ну, ещё бы она не уселась на стол ради яркого появления. Дю Пон нащупал коммуникатор в кармане, достал его и, проведя пальцем, включил свет в комнате, но не слишком яркий, чтобы по глазам не бил. Разумеется, Кэм оказался прав. Татум сидела на кухонном столе, запрокинув ногу на ногу, и деловито взирала на него. Почему она всегда выглядела столь харизматичной, будто умышлено позировала? — Ты должен был вернуться домой два с половиной часа назад, — отчеканила Татум, сердито глядя на Кэма. — Сегодня мы не отрабатывали наказание, у тебя не было дополнительных тренировок или занятий, тренеры тебя не задержали и вообще покинул академию ты в то же время, что и я. С друзьями встречи не планировал. Твои отстойные дружки слонялись кучкой, но без тебя. Итак, вопрос: где… шлялся… Кэмми? Кэмерон с интересом наблюдал за Татум, так внимательно слушая её голос, что пропустил содержание всей сказанной ею речи. — Не утруждай себя объяснениями, котик, — демонстративно вздохнула она. — Знаю я, что ты опять бегал по своим «ш». Кэм прекрасно понимал, какое слово имела в виду Татум, но бедняжка и подумать не могла, с каким «ш» он водился на самом деле. Эта мысль заставила его засмеяться, что только сильнее разгневало Татум которая почти три часа выжидала Кэма, а тот, мерзавец, всё не возвращался… Чтобы исправить ситуацию Кэмерон решил ей подыграть. — А что ещё мне остаётся? — сказал тот. — Ты сама заставляешь меня встречаться с этими «ш». Если захочешь, я перестану с ними видеться. Только попроси об этом. — Просить? — уточнила Татум, спрыгнула со стола, и подошла к Кэмерону вплотную, свысока взирая ему в глаза. — Ты, правда, думаешь, что я стану так унижаться? Если бы я захотела, то не просила бы, а приказала, — прошептала Татум и ткнула указательным пальцем Кэму в грудь. — Надо же, малышка Тати ревнует, — прошептал в ответ Кэмерон, не скрывая своего восхищения ситуацией. А ведь он и не надеялся, что такое вообще когда-то случится! — Вот дурашка, — прыснула Татум, вложив в эту пару слов столько уничижения, сколько удалось найти в недрах её прогнившей чёрной души. — Ревность — удел неуверенных в себе отстойных ничтожеств. Я и так знаю, что ты у меня на крючке, — объявила Татум и стала медленно, с павлиньей важностью, расхаживать вокруг Кэмерона, ладонью скользя по его одежде. — Ах, Кэмми, ревность придумали дураки. Какой смысл мне ревновать? Ты обожаешь меня, — прошептала она, сжав рукой его плечо. — И я тебя понимаю. Мы оба знаем, что тебе не найти никого лучше, потому что я — лучшая. Ни одна девушка со мной не сравнится, а ты не из тех, кто станет довольствоваться объедками. Кэмми Дю Пон, наш богатенький, смазливый выскочка, не будет любить какую-то дуру набитую и страхолюдину. Ты привык ко всему самому лучшему, вот и девушку себе такую ищешь. А кто у нас самая лучшая девушка? Татум, наконец, остановилась прямо напротив Кэма и прижала обе свои ладони к его груди, хищно улыбнувшись. Кэмерон с трудом заставлял себя стоять неподвижно и просто смотреть на неё. Не девушка, а шедевр матушки-природы. Идеальна, с какой стороны на неё ни глянь, и Татум прекрасно это понимала. Кэм улыбнулся, любуясь тем, насколько бесподобно проницательна его зазноба. — Вынуждена признать, но, возможно, ты не такой идиот, каким кажешься, — заявила Татум, задрав нос. — Чтобы восхищаться мной, нужно обладать хотя бы зародышем интеллекта. — Спасибо. — Пожалуйста, — выпалила Татум и продолжила свою тираду. — Думаю, ты понял, что я имею в виду. Все твои мымры и грязи на моём ботинке не стоят, потому нет никаких сомнений в том, что ты обожаешь только меня. Отворот это доказал. — Отворот? — не понял Кэм. — Ты мне наскучил. — Поморщила нос Татум. — На балы… приглашаешь. Платья… присылаешь. Гадость и безвкусица. Я решила сделать отворот, чтобы ты от меня отстал, и не портил настроение своей слащавой физиономией. — Класс. И как? Сработало? — Кэмерон выжидающе скрестил руки на груди и улыбнулся, испытывая наслаждение от кислого выражения лица Татум. — Это ты мне скажи. Кэм сделал вид, что задумался. — Судя по тому, что ты сейчас наговорила, твой план с треском провалился? — Прекрати паясничать, шут гороховый. Ничего у меня не провалилось. Я провела сложнейший многоэтапный ритуал, но результат получился странным. — Татум с головы до ног осмотрела Кэмерона, словно тот был её подопытной крысой, которую она изучала своим микроскопическим взглядом. — Видимо, подаренные тобой тряпки, недостаточно сохранили на себе твою банкирскую энергетику, потому не сработали на полную мощность, и вместо того, чтобы отстать от меня, ты теперь усиленно бегаешь по мымрам, но и меня всё ещё любишь. — По-моему, дело совсем не в подарках, — тоном специалиста заговорил Кэм, чем даже заинтересовал Татум, с округлившимися глазами взиравшую на него. — Смотри, как дела интересно обстоят. — Кэм легонько приобнял её за плечи. — Я тебя люблю. Давно люблю. Больше трёх лет, то есть твоё правило трёх лет на мне не работает. — Ты имунный, что ли? — Похоже на то, но неважно. Ты же помнишь, что этот точно-точно достоверный факт ты прочла в книге? Получается, наука на мне не сработала. А теперь, оказывается, ты провела ритуал отворота, но и он не сработал. Выходит, к магии у меня тоже иммунитет. — Ты что, избранный какой-то? — скривилась Татум. — Наука и магия против тебя бессильны? — Как видишь. Ты ведь такая сильная ведьма. Разве магия могла тебя подвести? Вряд ли. Значит, всё дело во мне. — И чем это ты такой особенный? Своей третьей группой крови? — Я думаю, что виновата сила любви. — Сила любви? Что за отстой ты пытаешься впихнуть мне в голову? — Ну, что ты, котик. Ты же стратег и должна знать, что любовь сопровождается химическими процессами в организме. То есть процессы в моём организме настолько бурные и мощные, что я побеждаю даже твои отвороты. Татум всерьёз задумалась, ну, или сделала вид, потому что довольно быстро её лицо расплылось в ухмылке. — Как видишь, ревновать мне не нужно, — съязвила она. — Тогда почему ты недовольна? — Может быть потому, что я голодна, а ты слоняешься не пойми где? — Глаза Татум угрожающе блеснули. — А знаешь, что, котик? Пожалуй, я хочу, чтобы ты со своими дурами больше не виделся. Ты же так любишь женщин, что я просто обязана запретить тебе их! Это вопрос гигиены. Мне не нравится то, что на твоей постели ползает всякая… живность и то, что твоя одежда пахнет запахом мымр. Я хочу получать удовольствие от поцелуев, а не думать о том, что ты мог подцепить у кого-то кариес или герпес. — Сладость ты моя жестокая. — Кэмерона не то что не напугали её слова, а наоборот позабавили. — Я приказываю тебе отказаться ото всех своих идиоток, — пафосно заявила Татум и цокнула языком. — Больше никаких свиданий. Прогулок. Кафе. — Ладно. Не вопрос. Если ты так хочешь… никаких женщин, — быстро согласился Кэмерон, что заставило Татум недоверчиво нахмуриться. — Ты зачем улыбаешься? — не поняла она. — Что тебя развеселило? Я не шучу! — Она резко хлопнула его по груди своей рукой. — Знаю. Полностью согласен с тобой. Надоели другие девушки. Хоть отдохну от них. А с подругами видеться можно? — С подругами… можно, если без свиданий. — А с тобой? — Ну, у нас же не свидания. — Задумалась Татум, глядя Кэмерону в глаза. Тот понимающе кивал, делая вид, что новые правила ничуть не кажутся ему смешными. — И на какой же период я оштрафован? — Пока я этого хочу. — Ухмыльнулась Татум, мечтательно вздохнув. Может, навсегда, а может, до завтра. Посмотрим. — Она спрыгнула со стола и стала настолько близко к Кэмерону, что носки её ботинок слегка задевали его стопы. — И ещё. Вот-вот наступит День всех святых. Мы с Шанталем планируем масштабное загробное празднование, потому… не попадайся вместе со своей компанией нам на глаза. Не хочу испортить себе праздник созерцанием ваших кислых мин, понятно? — Не вопрос, — согласился Кэм. Татум с подозрением глядела на него, засомневавшись в правдивости слов Дю Пона. Впрочем, если он согрешит, она всегда могла его наказать, так что ситуация всё равно на её стороне. Ещё несколько секунд Дэдлок молча смотрела на него, а затем отправилась к выходу. — Вот так просто уйдёшь? Ты же голодна. — Уже нет, — соврала Татум, выходя из кухни. — Слишком долго я тебя ждала, чтобы до сих пор быть голодной! Она ногтями поскреблась по дверной лутке, ухмыльнулась напоследок, и поспешила убраться прочь, прежде чем Кэмерону пришло в голову, что Татум можно догнать. Кэм задумался. Масштабное загробное празднование, значит… Он достал из кармана коммуникатор и принялся искать с его помощью праздничный декор. Королева любит жуть? Королева её получит.

***

Канун Дня всех святых Шанталь проводил не дома. Последняя неделя октября, как и первая неделя ноября, для него почти всегда знаменовалась усиленным времяпровождением с Татум, со всей ответственностью подходящей к празднованию. В эту пору работать над реализацией своего плана Шанталь не мог, как, впрочем, и заниматься любыми побочными делами, кроме учёбы, хотя ради бала и праздника ему пришлось пожертвовать даже дополнительными тренировками. Татум любила этот сезон. Она всегда говорила, что её колдовская сила в канун Дня всех святых непомерно разрастается, потому что Татум впитывала в себя энергию всей тьмы, которая рвалась наружу в главную ночь года. Что за силы тьмы и почему их никто не видел, Шанталь не спрашивал, зная, что ничего рационального Татум ему не ответит, зато станет жутко нервничать из-за скепсиса друга. Тем не менее, праздник Шанталю нравился. Он усиленно работал над украшениями, охотно развешивал их вместе с Татум, занимался вырезанием мордашек на огромных оранжевых тыквах и помогал старшим Дэдлокам в кондитерской. Раньше Шанталь и подумать не мог, что к этому празднику так хорошо раскупаются сладости, но стоило ему на несколько часов подменить миссис Дэдлок в лавке, как он понял — люди невероятные сладкоежки. В прошлые годы Шанталь тоже помогал семье Татум продавать сладости и готовить их, так как вдвоём Дэдлоки с этим не справлялись, а заказы ко Дню всех святых поражали воображение. Очень много сладостей отправлялись в столицу, но и местные разбирали их не меньше. Родители Татум знали об этом, потому в октябре и ноябре значительно увеличивали ассортимент, который едва помещался на полках! Своей фабрики у них не было, но время от времени Дэдлоки думали об этом и даже говорили с Дю Понами насчёт возможности взять денег взаймы. Дю Поны, кажется, были готовы отдать своим друзьям деньги и на безвозвратной основе, но Дэдлоки с решением не торопились. Расширение производства — естественный этап для любого бизнеса, но особенностью их сладостей всегда было то, что делали их не роботы на конвейере, а живые люди. Два человека, которые в каждый тортик вкладывали так много любви, что даже ненавистник сладкого не устоит. Шанталь понимал их желание сохранить концепцию ручной работы, ведь его родители придерживались тех же принципов. Иногда ему очень хотелось, чтобы Дэдлоки и Дилони были знакомы. Они наверняка очень бы подружились… С раннего утра и до обеда Шанталь пробыл в кондитерской. Замешивал тесто, взбивал сливки, но главной его работой в сладкой мастерской было изготовление печенья. Дэдлокам очень нравился рецепт его матери, потому они охотно позволяли Шанталю заниматься им самостоятельно. Несмотря на то, что печенье разлеталось на ура, Дэдлоки не внесли его в своё постоянное меню, рекламируя продукт именно в качестве эксклюзива. Шанталь не раз предлагал им делать печенье своими руками и продавать, ведь доход оно приносило немалый, но Фиора и Клеменс утверждали, что даже со знанием рецепта им не приготовить лакомство так, как это сделает сын Карлы Дилони. К обеду Шанталь достал из печи уже четырнадцатый противень с печеньем. Пока одна партия остывала, а другая пеклась, третью Шанталь украшал шоколадным кремом с шоколадной стружкой. Украшения он делал самые разные — вырезал из мармелада жучков, делал паутинку из шоколадного соуса, притрушивал печенья пудрой, дроблёными орешками или вишнёвым джемом. Пока Шанталь, раскатав на столе последний кусок теста, выдавливал из него пластиковыми формочками фигурки, Фиора носилась между столами, хватая готовое печенье, которое заказывали ещё до того, как Шанталь успевал достать его из печи. — Мой милый, ты, наверное, устал работать у плиты, — отозвалась мама Татум, укладывая свежее печенье в прозрачные коробочки. Она стояла за соседним столом и очень быстро сортировала печенья так, чтобы в одной коробке оказывались разные формы с разными украшениями. — Может быть, отдохнёшь? Мы с мистером Дэдлоком сами справимся и с покупателями, и с кухней. — Что вы, я совсем не устал. — Шанталь повернулся лицом к Фиоре и улыбнулся. — Могу ещё столько же печенья напечь. Старшая Дэдлок надела на голову колпак, но не кулинарный, а праздничный, чёрный с паутинками, свисавшими с её небольшой остроконечной шляпки, которую Татум подобрала матери лично, как, впрочем, и весь наряд, отсылающий к ведьминской культуре. Несмотря на то, что в повседневной жизни Фиора предпочитала яркие цвета, сегодня она без вопросов надела чёрную юбку, аккуратные ботинки с длинными носами, очень укороченный чёрный плащ трапециевидной формы с рукавами до локтя и тыквенно-оранжевую водолазку. Некоторые покупатели, заглядывающие в лавку, ухмылялись, замечая хозяев в таком виде, что Шанталя, признаться, задевало. Дэдлоки были потрясающими людьми, которые точно не заслуживали насмешек. Тем более из-за своего внешнего вида, да ещё и на праздник. Порой Шанталь полностью поддерживал Татум насчёт того, что в округе хватало заносчивых снобов. — Ну, уж нет, солнышко! Не можем мы с мистером Дэдлоком так долго эксплуатировать тебя у плиты! — Значит, я подменю вас в лавке, — предложил Шанталь, аккуратно вдавив форму в идеально раскатанную лепёшку. — Миссис Дэдлок, в лавке с самого утра очереди. Сами вы не справитесь. Вы же помните, что я люблю этим заниматься? — Шанталь украдкой взглянул на маму Татум и улыбнулся. Ему действительно нравилась работа в кондитерской. Лавка Дэдлоков была одним из самых милых и душевных мест, которые ему доводилось видеть. Кухня и торговый зал теснились в одном здании, где всегда царили чистота, уют, нежный запах ванили, шоколада и фруктов. — Шанталь, ты такой славный малыш, — умилялась Фиора, набивая уже третью коробочку с печеньем. — Тебе нужно пообедать! Нельзя трудиться без обеда. В третьем холодильнике есть бутерброды. — Сейчас нет времени, миссис Дэдлок, — отозвался он, отложив в сторону уже шесть использованных формочек. Один за другим на противень отправились печенья в форме тыквы, летучей мыши, паука, лягушки, котелка и полумесяца. — С паутинкой печенье оставьте! Его Татум любит. Шанталь улыбнулся, вспомнив, как в прошлом году для того, чтобы родители не продали печенье, которое ей нравится, Татум надкусила каждое по отдельности. Естественно продавать его было нельзя, потому оно досталось Татум. Когда свежая порция печенья отправилась в духовку, Шанталь вздохнул с удовлетворением и облегчением. Миссис Дэдлок то и дело приходила за новыми порциями, а мистер Дэдлок помог ей и вынес несколько свежеприготовленных тортов из холодильника. Совсем скоро Шанталь закончил с изготовлением сладостей, потому поспешил в торговый зал. Людей в канун праздника набралось так много, что некоторые стояли в очереди на улице. Увидев их всех Шанталь судорожно сглотнул, стараясь не смотреть покупателям в глаза, и приступил к работе. Каким-то чудом он научился обслуживать клиентов куда быстрее хозяев, потому очереди заметно уменьшались, а товары разлетались с полок так быстро, что миссис Дэдлок не успевала приносить добавку. За полтора часа Шанталь обслужил около сотни человек, потому, когда выдалась свободная минутка, рухнул на стул у кассы и немного расслабился, оттирая со своих чёрных штанов муку. Как бы аккуратно Шанталь с ней не работал, та всё равно попадала на одежду, пестрела светлыми пятнами, и даже фартук, разрисованный тыквами, его не спасал. Шанталь, наслаждаясь тишиной, рассматривал стеллажи и полки, на которых стояли прозрачные контейнеры со сладостями самых разных цветов, рассматривал витрины с тортами и конфетами, подставки с леденцами в форме привидений и ведьм на мётлах, и всё это казалось ему таким родным и любимым… Татум тоже сегодня почтила кондитерскую своим присутствием, но она не занималась ни готовкой, ни торговлей. Татум украшала зал. Целый месяц они с Шанталем выбирали украшения, которые Татум намеревалась заказать из Капитолия, попутно создавая декор и своими руками, ведь привести в надлежащий вид следовало и дом, и кондитерскую, и приусадебные участки! Татум и Шанталь вместе занимались подготовкой к празднику с самого детства, но и сейчас ничего не изменилось, потому они продолжали мастерить своими руками всякие пугающие штуки, причём каждый год новые. Татум готовилась ко Дню всех святых основательно — составила список украшений, которые следовало сделать самим, список украшений, которые нужно купить, подсчитала необходимое количество тыкв и составила расписание изготовления праздничного декора таким образом, чтобы и она, и Шанталь успевали заниматься побочными делами. С самого утра Татум занялась вырезанием тыкв. Собственно, она начала бы ещё с прошлого вечера, но тыквы могли преждевременно завянуть, потому ей пришлось немного потерпеть, что для Татум, разумеется, невыносимо. Пока Шанталь работал с печеньем, Татум успела вырезать двенадцать больших тыкв. Шанталь же и с половиной за это время не справился бы, но это лишь потому, что таланта в этой области ему недоставало. То ли дело Татум, которая хватала нож, и за считанные секунды кромсала тыквы, вырывала их нутро и зловеще вырезала максимально уродливые мордахи. Шанталь не сомневался в том, что она определённо представляла себе на месте тыкв живых людей. Несложно догадаться кого. Несмотря на тесноту в торговом зале, для огромных тыкв место всегда находилось. Одну Татум водрузила в угол у входа. Ещё одну — на специальную демоническую подставку около прилавка. На самом прилавке в разных точках уже стояли четыре маленькие тыквы, а остальные расположились на стеллажах и между ними. Огоньки внутри тыкв Татум пока не зажигала, потому что рано, но из-за дневного света казалось, будто тыквы сами по себе светятся. А уж какой запах от них исходил! Несмотря на то, что выпечка и сладости были очень ароматны, такое количество тыкв перебивало даже запах кондитерских изысков. Тыквенное нутро тоже использовалось по назначению — мистер Дэдлок готовил тыквенно-шоколадный пирог и такого же типа кексы, за которыми должен был прибыть водитель по заказу из столицы. Шанталь наблюдал за тем, как Татум притаилась в углу, вырезая очередной светильник. В отличие от матери, колпак она не надела и вообще выглядела так же, как и всегда, угрюмо отвернувшись от всего мира к стене, где творила свои страшные дела с потрошением несчастной тыквы. — Очень красивые, — сказал Шанталь и склонил голову набок, любуясь абсолютными тыквенными уродцами, которые были настолько ужасны, что даже прекрасны. Услышав голос Шанталя, Татум обернулась, одарив его самодовольной усмешкой. — Ты мог бы мне помочь, ленивый Шанталь, — упрекнула его она. — Скоро ночь, светильники не готовы, а ты ерундой занимаешься! — Я помогаю твоим родителям. Они не справляются самостоятельно с таким объёмом работы. — Шанталь пятернёй пригладил волосы, которые то и дело вылезали из-под невидимки, спадая ему на лоб и глаза так, что невозможно было смотреть перед собой. Волосы уже наполовину скрывали его уши, потому теперь по утрам, да и в течение дня тоже, приходилось приводить их в порядок немного дольше обычного. — Говорю же — ерундой занимаешься! Лучше помог бы мне. Кондитерская подождёт, а вот Самайн… Он уже близко, — драматично вздохнула Татум. — Хочешь, чтобы он тебя выпотрошил? Если светильников будет недостаточно, то именно это и произойдёт! Я тебе тут жизнь спасаю, а ты дурацкими конфетами торгуешь. — Скоро закончу и присоединюсь к тебе, — пообещал Шанталь, любуясь свисавшими с потолка летучими мышами и пауками. Вчера он вместе с Татум раскрасил все стёкла на окнах, чёрной, оранжевой и алой краской изобразив силуэты ведьм на мётлах, кошек, луны и скелетов, а позавчера они вместе обклеили мистическими стикерами стеллажи, полки и даже входную дверь. — Если не хочешь быть жестоко съеденным великим Самайном, то поторопись, — велела Татум и снова отвернулась к тыкве, у которой уже были вырезаны несколько зубов. Шанталь расслабленно потянулся, как вдруг услышал звуки суеты у входа. Он распрямился, выжидающе глядя на дверь, и напрягся, когда та открылась, и внутрь торгового зала влилась компания молодых людей с Кэмероном во главе. Ребята смеялись, громко переговаривались, но как только переступили порог и увидели Шанталя, напряглись не меньше него самого. На мгновение повисла тишина. Друзья Кэмерона даже притормозили, не спеша, в отличие от самого Кэма, подходить к прилавку. — Классный фартук, — без шуток сказал Кэм, оценивающим взглядом осмотрев Шанталя с ног до головы. Тот ничуть не смутился слов Дю Пона, зато взгляды его друзей настораживали. Если это был не испуг, то что? Любопытно, что их испугало больше: Шанталь, фартук или Шанталь в фартуке? — Могу подарить, — сказал Шанталь, машинально поправил завязочки на фартуке, и склонился над прилавком, опираясь локтями на поверхность. — Но только если сделаешь большой заказ. — Насколько большой? — уточнил Кэмерон, с умным видом глядя на Шанталя, который еле заметно улыбнулся. Каким бы ни был большим заказ, для Кэмерона он в любом случае маленький, но вожак стаи обязан демонстрировать свой статус, поэтому просто молча скупиться Кэм не мог. — А сколько у тебя есть? — Все деньги мира, — сказал Кэмерон и засмеялся. Шанталь склонил голову набок, скептически глядя на своего сообщника угольно-чёрными глазами столь красноречиво, что тот быстро сдался и прочистил горло. — Ладно. Не все. Но несколько тысяч с собой точно есть. Посмотри на эти рты. — Он махнул себе за спину, как бы невзначай указывая на своих хранящих обет молчания друзей. — Их надо кормить. Проглоты ещё те. — А чего это ты тут заправляешь? — Первым опомнился Лурд. — Дэдлоки где? — Не тревожься, Лурд, я их не убил с целью завладеть кондитерской. Не настолько я люблю сладкое, — отчитался Шанталь, заставив Гиллиса почувствовать себя неловко. — Гиллис ничего такого не думает, правда, Гиллис? — требовательно спросил его Кэмерон, и Лурду не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. — Ну-ка, голосуйте. Кто что хочет? Мне нравится вот этот торт. — Кэм ткнул пальцем на высокий остроконечный чёрный как смола торт. Его друзья принялись бубнить, с серьёзными выражениями лиц дискутируя насчёт выбранного Кэмероном торта. — Это один из самых дорогих тортов. — Шанталь подошёл к витрине и принялся рекламировать продукт. — Горький шоколад, апельсины и бисквит. В столице их очень любят. Самый калорийный торт из всех, к слову. Одним кусочком можно наесться до отвала. — Да? — переспросил Кэм. — Тогда давай два. Праздник же, будем лопать. — Смотри, в штаны потом не влезешь, — внезапно пробубнила Татум, выдав своё присутствие, которое прежде ребята не замечали. Все, кто находился в торговом зале, обратили взгляды в угол, где тихо и незаметно спиной ко всем сидела Татум, пыхтя над очередной тыквой. Кто-то присвистнул, а в глазах Кэма вспыхнули искры. Из динамиков под потолком тихо зазвучала забавная весёлая мистическая песенка, хотя до сих пор Шанталь даже не обращал внимания на то, что в зале вообще-то играла музыка. Видимо, по-настоящему тихо, чтобы услышать её, стало только сейчас. — А знаешь, что? — не отрывая глаз от Татум, смело спросил Кэмерон у Шанталя. — Давай три. Или… сколько у вас всего этих тортов? — Пять. — Улыбнулся Шанталь, снисходительно глядя на Кэма. Ну, вот и включился режим охотника. — Пять? Отлично, беру все. Татум нарочито громко запыхтела. Ещё бы, ведь этот торт был её любимым, что Кэмерон наверняка знал, потому и заказал все, что есть. Шанталь замялся, задумчиво глядя на торт под витриной. — Могу продать лишь четыре. Пятый забронирован, — грустно проговорил он, что заставило Кэмерона, наконец, оторваться от наблюдения за Татум. Разумеется, он сразу понял, почему Шанталь так сказал, но бесконечная война не была бы бесконечной, если бы Кэм так просто отступил. — Что, правда, забронирован? — Слегка прищурился Кэм и скрестил руки на груди. — А если я предложу двойную цену? — Даже за тройную не продам, — отрезал Шанталь. — Четыре? — Всё ещё нет, Кэмерон. Не существует суммы, за которую я продал бы тебе пятый торт. Прости. — Ты жестокий педант. Миссис Дэдлок сжалилась бы надо мной. — Хорошо, что я — не миссис Дэдлок, и не торгуюсь. — Как специалист по финансам заявляю, что отказываться от такой оплаты за торт ради чьей-то брони нерентабельно. Шанталь беспомощно пожал плечами и скромно улыбнулся. В каком-то смысле он был благодарен Кэмерону за то, что именно он привёл своих друзей в лавку, так как работать с ними без Кэма Шанталю пришлось бы туго, в то время как с Кэмероном общаться выходило легко. — Эх, не стать тебе бизнесменом, — протянул тот и снова покосился на Татум. — Ты не обижайся, если что, но могу я попросить ту прекрасную девушку меня обслужить? — Кэмерон в пол-оборота прислонился к высокому стеллажу с жевательными конфетами, который располагался около прилавка, и глазами указал Шанталю на Татум. Стоило Кэмерону сказать это, как его друзья громко засмеялись. Шанталь смотрел на них почти с жалостью. Несчастные ребята думали, что Кэмерон насмехался над Татум, травил её, унижал… Жаль, что Шанталь умрёт и не увидит, как однажды все эти парни узнают страшную правду. — Эй, прекрасная девушка, — медовым голосом начал Кэм. Шанталь был уверен, что сейчас лицо Татум позеленело больше свежесрубленного рождественского дерева. — Помоги мне, пожалуйста, со сладостями. Здесь так много всего, что я теряюсь, и мне нужна помощь истинного кондитера-Дэдлока. — Чтоб ты сгнил в помоях, а в кишках твоих завелись опарыши, — пробормотала Татум, но на сей раз её было слышно хорошо. После услышанного Кэмерон поджал губы, но настроение ему жуткие пожелания не испортили. — Празднично, — отметил он. — Отличное пожелание к празднику. Так что, а, красавица? Я оплачу двойной счёт, если ты меня обслужишь. — Твои деньги здесь никому не нужны, — гордо заявила Татум. — Можешь проваливать. Тут не обслуживают паршивых банкиров и, тем более, их ещё более паршивых дружков. — Не воняй, Дэдлок! — выпалил один из друзей Кэма. Кто именно — Шанталь не заметил, потому как вытаскивал из-под витрины заказанные Кэмероном торты. — Тэнди, ты в гостях вообще-то, — напомнил ему Дю Пон. — Это её лавка, потому она имеет полное право тебя выпереть за дверь. — Пусть попробует. — Охотно попробую, только тебе после этого придётся валяться в больнице, отстоя кусок, — огрызнулась Татум. — Если я буду валяться в больнице, то ты будешь валяться в гробу, дура. — Тэнди, проваливай на улицу, коль хозяйку заведения не почитаешь, — посоветовал ему Кэмерон, не сводя глаз с усиленно работающей над тыквой Татум. — А сам-то? — Я её не оскорбляю, если ты не заметил. Я наоборот упрашиваю её обслужить нас. Уверен, что каждый тортик, к которому прикоснулись руки Татум, в десяток раз вкуснее обычного! — Кэмерон, Татум не станет тебя обслуживать, потому что она никого не обслуживает, — вступил в разговор Шанталь, надеясь, что дело не дойдёт до конфликта. — Она занимается украшениями. Не отвлекай её, пожалуйста. Если хочешь что-то купить, покупай у меня, пока людей нет. — Тогда… мне нужны конфеты из первого ряда слева. Каждого вида по одному кульку набей, — сказал Кэмерон, но конфеты, судя по всему, последнее, о чём он сейчас думал, так как говорил о них в таком тоне, словно хотел, чтобы от него просто отстали. Кэм осмотрел все украшения в зале, с неподдельным восхищением погладил рукой тыквы, лежавшие на прилавке, а затем обратился к Шанталю. — Дай-ка мне ещё ту шоколадку. Прямо сейчас дай. Шанталь опустил второй кулёк с конфетами на прилавок, затем вытащил из-под витрины плитку шоколада, запакованную в плотную красную фольгу, и протянул её Кэму, прекрасно понимая, что тот задумал. Как Шанталь и предполагал, Кэм схватил плитку и направился к Татум. Та не обратила на него никакого внимания, хотя и видела, что Дю Пон подошёл. Кэм молча опустил на столик Татум шоколадку и пододвинул плитку к тыкве. Дэдлок бросила взгляд на шоколадку, замерла, затем снизу вверх взглянула на Кэмерона с таким уничижительным выражением лица, словно тот подсунул ей объедки из мусорной урны, а не сладость, изготовленную её собственными родителями. Недолго думая, Татум взяла шоколадку и со всей силы запустила ею в стену. От удара плитка разломилась на несколько больших кусков, рассыпавшихся по полу. Шанталь еле заметно покачал головой и продолжил набирать конфеты, стараясь не думать о том, что выходки Татум носили излишне жестокий характер. Дю Пона же ничего не смутило. Если он сожжение подарков воспринял нормально, то какой-то заурядный полёт шоколадки тем более должен пережить без психологических травм. — Не подскажешь, какие печенья лучше взять? Не могу определиться, — издалека начал Кэм, прислонившись к витрине, чтобы сбоку наблюдать за Татум. — Не можешь — не определяйся, — фыркнула она, с силой воткнув нож в тыкву. Вырезание светильника превратилось в зарезание. Шанталь то и дело поглядывал на них, в надежде, что обойдётся без кровопролития. — Очень красивые тыквы получаются, — перевёл тему Кэм. — Хочешь, помогу? — Хочу, чтобы ты убрался. — Не могу. Я затариваюсь. — Кэмерон махнул в сторону Шанталя, который как раз наполнял четвёртый кулёк с конфетами. Увидев, что из-за тортов и кульков с конфетами на прилавке почти не осталось места, Татум фыркнула и закатила глаза. — У вас желудки порвутся от такого количества сладостей или, чего доброго, вы и вовсе разжиреете, — деловито высказалась Татум, покосившись на Кэма, а затем на его друзей. Те не знали за кем в первую очередь наблюдать: за Татум или Шанталем, видеть которого в оранжево-красном фартучке непривычно для тех, кто знал его как подозрительного молчуна из академии. — Обжоры, — констатировала Дэдлок, уставившись на Кэма, расценившего её взгляд по-своему. Лучезарно улыбнувшись, он двумя пальцами поддел снизу свой бордовый свитшот с лёгкой белой курткой, и вздёрнул их наверх, обнажив чистую, за исключением пары почти рассосавшихся синяков, кожу своего натренированного тела. Татум скривилась и с силой оттолкнула Кэма от себя, а когда тот по инерции отступил от неё на пару шагов назад, Дэдлок обнаружила, что в её руке появилось что-то шершавое. Свёрнутый в несколько раз листок бумаги. Подсунул, когда она его толкнула. Татум красноречиво взглянула Кэмерону в глаза, но при этом никак не выдала тот факт, что он незаметно вручил ей записку, и даже не разорвала её, не скомкала, и выставить на всеобщее обозрение не решилась. Татум сжала руку в кулак, а когда разжала, то записки в ладони уже не оказалось — она таинственным образом заползла под рукав её платья. Взгляд Кэмерона скользнул к рукаву, а на лице заиграла улыбка. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, как будто разговаривали при помощи телепатии, а затем, чтобы не посеять сомнений у своих друзей, Кэм заговорил с привычным уравновешенным энтузиазмом. — Видишь, не обжора я. С этим у меня порядок. Шанталь вздохнул. Если они позволяли себе подобное, скрываясь, то, что вытворяли бы, встречайся они открыто? Страшно подумать. Заметив, что Кэмерон подозрительно близко подступает к Татум, Шанталь решил отвлечь внимание его друзей. Он заговорил с ними на тему заказа, с ходу приковав всё внимание к себе, потому как за приставаниями Кэмерона к Татум парни наблюдали ежедневно, а странного Шанталя в фартуке за прилавком кондитерской видели впервые. Шанталь ощущал на себе их недоверие и косые взгляды. Тем временем Кэмерон подкрался к Татум настолько близко, что ненавязчиво прикасался к ней своим телом. Дэдлок не подавала виду, что замечала это, смиренно занимаясь деспотичным нанизыванием тыквы на лезвие ножа. Кэм оглянулся назад и, поняв, что на него внимания уже особо не обращали, наклонился к Татум. — Держи ушки на макушке, а то мало ли кто вздумает к тебе поприставать, — полушёпотом проговорил он, за что получил пинок в живот. Татум, встала из-за стола, оттолкнула Кэма, и подошла к прилавку, около которого топтался Шанталь, фасуя уже пятый кулёк. Она схватила пару кульков и впихнула их в руки друзьям Кэма. — Забирайте свой хлам и уносите ноги отсюда. Меня покинуло загробное вдохновение из-за вашего присутствия. — Фу, Кэм, ты видел? Она дотронулась до меня. — Переполошился Гиллис, свободной рукой отряхивая ту, в которой оказался кулёк с конфетами. — Что, не понравилось? — почти жалостливо проговорила Татум и взялась хватать Лурда за плечи, локти, и даже до шеи дотянулась, наслаждаясь его до смерти возмущённым пыхтением. Казалось, вот-вот и Гиллис взорвётся от невозможности выплеснуть гнев. — Шанталь, взвесь-ка нам ещё два таких же кулька печенья. Любого, на твоё усмотрение. — Кэм подошёл к прилавку, чтобы быть ближе к Татум. Разумеется, печенье он заказал лишь бы задержаться в лавке, а не потому, что нуждался в нём. Зная это, Шанталь решил воспользоваться случаем и повысить выручку Дэдлокам, выбирая для Кэмерона всё самое дорогое печенье, что продавалось в лавке. — Кстати, сладости эти не для нас. Для детишек закупаемся, а они сладости любят, потому нам нужно как можно больше. Шанталь поджал губы, чтобы не заулыбаться. Ах, Кэмерон, демонстрация доброты по отношению к детям — не та вещь, которой следует очаровывать Татум… — Да что ты возишься, Шанталь! — возмутилась она и без перчаток полезла в контейнер с печеньем, набрала внушительную жменю сладостей, и высыпала их в кулёк, впихнув в руки Эмберли. — И торты свои дурацкие заберите. — Ой, красотка нас всё-таки обслужила, — с тихим восторгом пролепетал Кэм, лишь ещё сильнее разозлив Татум, которая хорошенько его пнув, вернулась за свой миниатюрный столик с тыквой и продолжила её вырезать. — Ваш счёт, — объявил Шанталь, глазами указав на круглую сумму, светящуюся на индикаторе тонкого монитора компьютера. Кэмерон даже не посмотрел на сумму, протянув Шанталю пластиковую карту. С картой Дилони справился быстро, сняв со счёта Кэма несколько тысяч, как тот и прикидывал. — Тащите сладости ко мне, — обратился к друзьям Кэмерон, и те медленно, друг за другом вышли из лавки, пока в кондитерской не остался один Кэм, всё ещё любопытно поглядывающий на Татум. — Спасибо вам за обслуживание. Нужно захаживать сюда чаще. — Тебя здесь не ждут, проваливай. Я раздражаюсь, — бормотала Татум, сидя с опущенной головой. — Тогда не буду мешать творческому процессу, — сказал Кэм, махнул рукой на прощание и, прихватив с собой последний кулёк с конфетами, двинулся к выходу. — Хорошего вам праздника, Гензель и Гретель. Музыка ветра, колышущаяся под потолком около дверей, зашевелилась, издавая тихий мелодичный звон, а затем раздался аккуратный хлопок дверью, и кондитерская вновь опустела, превратившись в уютное сладкое логово с воодушевляющей загадочной музыкой и насыщенным запахом свежих тыкв.

***

Когда дела в кондитерской закончились, Шанталь вместе с Татум отправился к ней домой. Следовало зажечь свечи во всех комнатах и в тыквах, развесить гирлянды, наполнить коробки со сладостями, которые Дэдлоки станут раздавать детям, переодеться в праздничные костюмы и отправиться в ежегодное путешествие по округу, дабы напитаться силами зла на целый год вперёд. Когда-то Шанталь думал, что вот-вот он вырастет из детского возраста и прекратит расхаживать по улицам с разрисованным лицом, но в итоге и сам под стать Татум пристрастился к этому празднованию и, особенно, этапу маскировки. Отчасти День всех святых напоминал столичные маскарады, но, в отличие от них, праздник оставался уютным и семейным. Люди целыми семьями украшали дворы, закупались тыквами, устраивали праздничный ужин, а затем разбредались по улицам в пугающих костюмах. Дети собирали у местных жителей конфеты, а взрослые — отдыхали в кафетериях, ресторанах и прогуливались в парках. Татум в галоп понеслась наверх в свою комнату, а Шанталь спокойно следовал за ней, чувствуя себя по-настоящему хорошо. В то время как Татум увиливала от работы в кондитерской, Шанталь напротив очень ей радовался. Ему нравилось что-то создавать, делиться своими знаниями, нравилось готовить, зная, что продукт сделает кого-то счастливее и заставит улыбнуться даже при плохом настроении, а главное — в канун Дня всех святых Шанталь как никогда сильно чувствовал себя частью семьи. Нет, Дэдлоки и в остальное время были столь же лояльны к нему, открыто высказывая любовь к другу своей дочери, но сегодня всё складывалось таким образом, что Шанталь полностью сливался воедино с семьёй Дэдлок. Его семьёй. Пусть не по крови, но они давно стали для него родными людьми, которых Шанталь искренне любил, как и они его. Пусть его родной семьи давно не стало, но эти люди безо всяких сомнений приняли Шанталя к себе и дали то, в чём так нуждался убитый горем сирота. Забота, как бы примитивно это ни звучало. То, что люди так сильно недооценивают. Одной семьи он лишился, зато другую приобрёл, и входили в неё не только Дэдлоки во главе с Татум, но и прочие люди. Ада. Лайтли. Даже Кэмерон стал для Шанталя доверенным лицом, которому пусть и не всё, но многое из запретного можно рассказать и даже… получить поддержку. Гао тоже не скупилась на помощь. Да, Гао гоняла Шанталя настолько, что после тренировки с ней требовалось сто часов сна, чтобы хоть немного восстановиться, но её советы и поддержку невозможно переоценить. А с каким пониманием к Шанталю относились кухарки? Просто поразительно, как много появилось переживавших за него людей. Так много добрых людей… Вдруг следующий этап жизни Шанталя тоже принесёт ему новых знакомых, для которых он будет важен, и ради которых Шанталь будет готов на всё? Вот только нужны ли ему такие люди? Нет. Никто не выдержит конкуренции с теми, кого Шанталь намерен бросить… Когда Шанталь вошёл в комнату Татум, его настроение плавно поползло вниз, но он не мог позволить себе портить праздник. Нет, не сейчас. Все эти прекрасные моменты нужны для того, чтобы набраться решимости уйти, и при этом помнить всё то лучшее, что у него было. То, что определённо стоило смерти. Настоящей, а уж поддельной тем более. Стоило Шанталю переступить через порог комнаты, как ему в глаза бросилось небольшое изменение. Обычно пустой террариум сегодня… не пустовал. Внутри прозрачного стеклянного прямоугольного сосуда ползала живая коричневая змея. — У тебя появился питомец? — слегка удивлённым тоном спросил Шанталь, указав пальцем на мирно спавшую живность. Татум резко обернулась к другу и слегка озадаченно прищурилась. Она бросила копаться в своей стопке макулатуры, которая когда-то была книгами, а затем с важным видом подошла к террариуму и опустила ладонь на его крышку. — Его зовут Паркер, — горделиво похвасталась Дэдлок. — Паркер, значит, — тихо проговорил Шанталь, зациклено глядя на змею. — Любопытное имя. — Да, я тоже так подумала, — согласилась Татум. — Ты только посмотри на него. Видишь, какой он мерзкий и скользкий? Идеальный Паркер. Змея как будто понимала, что говорят о ней, потому принялась ползать по террариуму, красуясь перед хозяйкой и её гостем. — А как давно Паркер живёт у тебя? — осторожно поинтересовался Шанталь, прокручивая в голове вчерашний вечер. Тогда змеи у Татум точно не было. — Шанталь, ты как будто впервые ко мне домой пришёл! — прыснула Татум и вернулась к потрошению макулатуры. — Во-первых, Паркер не живёт у меня. Он находится в заточении. А во-вторых, заточается он у меня давно. Ты такой невнимательный, совсем моей жизнью не интересуешься! — Вчера его здесь не было. — Разумеется, был, что ты такое болтаешь! Перетрудился в кондитерской? Нельзя так много работать! Шанталь безнадёжно вздохнул и закрыл глаза. Никакой змеи у Татум вчера быть не могло, а значит, Кэмерон подарил её Татум в честь Дня всех святых. Дю Пон определённо знал толк в подарках, способных очаровать даже столь неприступных прекрасных дев, как Татум Дэдлок. — Мне подарила его тётя, — выпалила Татум. Шанталь, обречённо улыбаясь, посмотрел в потолок, предвкушая очередные выдуманные истории о выдуманных тётях с выдуманными подарками. — Тётя? — Да, у меня есть тёти, которые дарят змей, правда здорово? — съехидничала Дэдлок, лишь укрепив сомнения Шанталя в правдивости её слов. Уж он-то знал, что ни у Фиоры, ни у Клеменса не было ни братьев, ни сестёр, а значит, никаких тётушек у Татум нет. Сообщать ей об этом Шанталь не стал, потому что правда и так ему известна. Как и Татум. — Потрясающе. — Скромно улыбнулся Шанталь, глядя на то, как змея подползла к нему, будто знакомясь. — Знаю, что змеи-Паркеры тебе интересны, но сейчас не время уделять им внимание, — немного раздражённо объявила Татум и, наконец, отыскав нужную коробку под кучей бумаг, взвалила её на кровать. В Первом округе День всех святых напоминал масштабный карнавал. Большинство костюмов готовили здешние портные, которые дух праздника умели передать куда лучше прогрессивных столичных дизайнеров. Татум не стала исключением, потому заказала у них костюм для себя и Шанталя ещё за полтора месяца до торжества. Целый месяц их наряды пролежали в коробке, в которую Татум запретила заглядывать, и на всякий случай обклеила скотчем, чтобы и самой неповадно было подсматривать. Когда Шанталь сказал, что надо бы примерить наряды, ведь они могут не подойти, из-за чего потом возникнут проблемы, Татум заявила, что единственное, что Шанталю следовало сделать — не растолстеть, ведь во всех остальных случаях костюм подойдёт. В момент истины Татум, торжественно причитая, перерезала скотч, сорвала крышку коробки и вытащила из неё верхний костюм. Платье Татум. — Шанталь, только погляди! — выпалила она, доставая из коробки многослойное кроваво-красное платье с пышным низом и умышленно потрёпанным верхним слоем как на юбке, так и на корсете с рукавами. — Быстро отвернись! Шанталь послушно отвернулся, чтобы позволить Татум переодеться, но из-за этого ему пришлось глядеть на алтарь. За столько лет он так и не привык к его виду, хотя хорошо запомнил всё, что там располагалось, оттого и изменения всегда замечал. Поразительно, как Татум восхищали подобные предметы. Пугающие. Страшные. Чудовищные. Впрочем, только такой человек и мог с порога подружиться с мальчиком вроде Шанталя, зарекомендовавшего себя в качестве убийцы ещё в тринадцать лет. — Можешь смотреть! — с энтузиазмом заявила она. От увиденного Шанталь оторопел. Платье и в коробке выглядело красиво, но на Татум смотрелось просто сногсшибательно. Ткань казалась настолько красной, будто её только что облили кровью, что полностью соответствовало задумке Татум. Подол юбки был эстетично порван — куски кружев беспомощно свисали вниз, а края ткани нитились. Кружева на руках надорваны, так же, как и на корсете, с которого ещё и бордовые ленты с торчащими нитями свисали. Нижняя юбка на платье была пышной, целой и аккуратно сшитой, чтобы Татум не замёрзла от хождения по улице, но это не вызывало диссонанса в сравнении с верхними, изорванными и местами припаленными огнём, слоями платья. — Это восхитительно, Татум. — Засмотрелся Шанталь и подошёл к ней ближе, чтобы пощупать кружева и ленты. Корсет на Татум сидел превосходно. Рукава у платья были плотными и прямыми, заострёнными к низу, частично скрывающими ладони. На плечах собрались объёмные атласные складки, расшитые крохотными жемчужинами, а вся свободная от корсета кожа пряталась под мелкой алой сеточкой, лежащей не только на ключицах, но и на шее. — Наряд невероятный, но я не могу понять, в кого ты переоделась. — Глаза Шанталя лукаво блеснули. Чтобы опознать персонажа, чей образ сегодня Татум решила примерить на себя, Шанталю не хватило знаний, потому он решил спросить прямо, что, разумеется, вызвало бурю негодования со стороны Татум. — Ты шутишь, Шанталь? Как можно не знать! Я буду трупом Вирджинии Дэйр! Татум плюхнулась на кровать и взяла коробку с костюмом Шанталя на руки. Тот сел рядом с ней, всё ещё не понимая, какой конкретно образ Татум собиралась воплотить, ведь красное платье никак не соотносилось с Вирджинией. — Разве она умерла не в три года? — засомневался он. Едва ли крохотная девочка расхаживала по земле в столь вызывающем по тем временам наряде. — Ты серьёзно доверяешь историческим сводкам? — фыркнула Татум, слегка надменно взирая на друга. — Вирджиния Дэйр — первая англичанка, родившаяся в Новом Свете, а ещё единственная выжившая из колонии Роанок, — заговорщицки начала Дэдлок, зловеще ухмыляясь. — Она была особенной ещё до своего рождения, ведь пересекла океан в утробе матери. Лидером этой колонии был её дед, так что Дэйр не простушка какая-то! Я это точно знаю, потому что она — мой предок. Бабка Дороти многое знала о Вирджинии, а в истории всё, как и всегда, переврали. — Насколько мне известно, все колонисты пропали, и Вирджиния в том числе. — Ерунда, — махнула рукой Татум. — Вирджиния выжила и стала великим человеком. В её честь назвали округ, возводили памятники и писали книги. Она считается вдохновительницей женского движения, а самое главное то, что она — первая ведьма в моём роду. Поэтому Вирджиния и выжила. Она была очень умна, достаточно, чтобы использовать мужчин из племени кроатон для достижения своих целей. Вирджиния очаровала местного индейца-шамана и вышла за него замуж. Быть женой дикаря отстой, но зато Дэйр получила магию. Настоящую. Очень мощную. Так в нашем роду появились колдуньи. — Допустим, — согласился Шанталь, всё ещё считая эту историю абсурдной, но если Татум в неё верила, то зачем с ней спорить? Интересно, она сама её придумала или Дороти Дин-Дон постаралась? — Но как трехлетняя девочка могла выжить? Не думаю, что она вышла замуж в три года. Колонисты пропали. Одна Вирджиния не выжила бы. Очевидно же, что племя индейцев просто истребило колонистов. — Ах, Шанталь, ты слишком много унылых книг прочёл, — простонала Татум, разочаровано покачивая головой. — Убийство всегда оставляет следы, а в Роаноке их не было! Виной этому шаманы. Возможно, они принесли тех глупцов в жертву, либо прокляли их, обратив в призраков, в отместку за то, что колонизаторы захватили их земли. Да, Вирджиния была в то время маленькой, но она смогла очаровать индейских шаманов и те не убили её! Они воспитали девочку, а позже передали ей свою силу. Моя магия берёт своё начало там, в племени кроатон, — с гордостью провозгласила Татум. — А почему твоя мама не колдует? — Мама тратит свой дар на дурацкие тортики. — Закатила глаза Татум. — Да и не получилась бы из неё ведьма, так что пусть лучше кексы готовит. Когда отрицаешь свою магическую сущность, ничего толкового не наколдуешь, Шанталь. Мои предки великие люди. Если бы твои предки были такими же знаменитыми и влиятельными, ты тоже этим бы гордился и охотно надевал бы их костюмы на День всех святых, ведь сегодня они все оживут и станут бродить по улицам бесплотными призраками! — Этого мне хотелось бы меньше всего. — Вздохнул Шанталь, зациклено глядя на алтарь. Пока Татум выдумывала истории о якобы великих предках, которыми она невероятно гордилась, Шанталь был проклят родством с такими людьми на самом деле. Если его родителей погубило всего лишь имя предков, то разве есть в таком родстве хоть какая-то ценность? Да, Андерсены натворили много дел, как хороших, так и плохих, но в истории их запомнили, как монстров, опасных психопатов и тех, о ком следует слагать леденящие душу легенды, чтобы пугать детей. Татум пришлось бы по нраву, узнай она, какие у Шанталя корни… Поводов для гордости в своём генеалогическом древе Шанталь не видел. В жизни эта информация не помогала ему, а лишь мешала, заставляя неустанно думать о том, что однажды за ним придут. Волноваться о том, что ты не можешь изменить, глупо, а не волноваться невозможно. Ведь однажды за Шанталем всё-таки пришли. Татум же была действительно исключительным человеком, и в родстве со знаменитостями не нуждалась. Ей не нужно называть себя ведьмой, потомком Вирджинии Дэйр или лучшей ученицей академии для того, чтобы быть особенной. Для Шанталя, Кэмерона и её родителей Татум исключительна и без всего этого. Шанталь наблюдал за тем, с каким энтузиазмом она рассказывала свои истории, и тихо восхищался уверенностью Татум в своей правоте. Вот, что делало её необыкновенной. Никогда прежде Шанталь не встречал таких людей. Зрелых, умных, ярких, независимых и сильных в одном флаконе. Шанталь не мог позволить сгубить это. Штаб никогда не получит Татум Дэдлок. — Давай смотреть твой костюм! — с энтузиазмом завела она, выдернула из коробки оставшиеся вещи и вскочила с кровати, восторженно поднимая их повыше. Наряд, несомненно, был очень хорош, но глядя на него Шанталь не мог предположить, кем именно он будет, как это получилось и с нарядом Татум. Наверняка для друга она придумала образ какого-нибудь двоюродного брата Вирджинии, который во вселенной Татум запросто мог существовать. — Он безупречен, — оценила костюм Татум и швырнула его на руки Шанталю. — Ну-ка, надевай! Пару секунд Шанталь обречённо смотрел на источавшее энтузиазм лицо Татум, а затем взялся разглядывать свой костюм. Цветом он был идентичен платью Татум — агрессивно алый, покрой подобный, тоже были рваные фрагменты и небрежно свисающие рюши. Брюки на удивление плотные, грубые, но с потёртостями и даже дырками, а верх походил не то на рубаху, не то на пиджак, не то на куртку. Внутренний слой этой рубахи был утеплённым, чтобы Шанталь не замёрз, а внешний походил на костюм какого-то знатного вельможи из седой древности. Рубаха была украшена мелким жемчугом и плотной вышивкой, а около ключиц и на слегка удлинённых прямых рукавах свисали наполовину оторванные куски ткани. Шанталь задумался — его образ определённо должен быть как-то связан с образом псевдо-Вирджинии Дэйр… — Подскажи, в кого я наряжаюсь? — деликатно полюбопытствовал Шанталь, на что Татум устало вздохнула, чудом не обозвав Шанталя глупцом. — Ты будешь Хамфри Гилбертом! — Он тоже колдун? — иронизировал Шанталь, еле заметно улыбаясь. — Нет, он был военным, и славился высокоэффективным планированием. Подавлял восстания, создавал колонии, захватывал корабли, а главное, он умер в день твоего рождения! — Демонстративно умничала Татум. — Стыдно не знать, Шанталь! — Об этом я знаю, просто решил, что, возможно, Хамфри тоже женился на шаманке… — Не говори ерунду, Шанталь! Гилберт давно мёртв, не до шаманок ему. Лучше скажи, как тебе наши костюмы? — Потрясающие. — Восторженно закивал головой Шанталь. — Я бы сказал, очень интеллектуальные образы. Не привычные для всех ведьмы и призраки, а что-то довольно нестандартное. Хотя, если быть предельно честным, не думаю, что Хамфри Гилберт расхаживал в таких одеяниях. Татум грозно выдернула одежду из рук Шанталя и встряхнула ею перед его лицом. — Ну, что ты понимаешь! Это улучшенный вариант. Или, быть может, Шанталь хочет расхаживать по улицам в каких-то чулках да подштанниках? — Пожалуй, ты права, — наконец, согласился он и аккуратно взял из рук Татум одежду. — Думаю, пора собираться, потому что над гримом придётся работать много. Первым делом Шанталь переоделся в свой костюм, отметив, что сидел он на нём отлично, да ещё и оказался удивительно удобным и тёплым, так что какой бы ни была эта ночь, холод ему не грозил. Затем они с Татум принялись делать себе причёски. Изначально Дэдлок предлагала Шанталю нахлобучить на свои головы парики, но Шанталь посоветовал ей использовать собственные волосы для аутентичности образов. Работа кипела. Шанталь смазал волосы Татум прозрачным гелем, который, немного подсохнув, должен был создать эффект мокрых волос. Результат превзошёл его ожидания. Волосы не слишком блестели, не сбились в комки, а, напротив, выглядели очень естественно, потому он без проблем подкрутил их кончики, а некоторые прядки растрепал так, словно Татум с кем-то подралась минут пять назад. Свои же волосы Шанталь наоборот выровнял, сделав их подобными шёлку, после чего, разделив их на примерно равные прядки, одну за другой убирал назад и закалывал тонкой невидимкой. Около правого и левого виска он оставил по одной прямой пряди, свисающей на лицо, в то время как все остальные были волнами убраны назад, как и подобало достопочтенному господину. Разобравшись с волосами, Шанталь принялся за самый интересный, но в то же время сложный этап — грим. Они с Татум поставили себе цель воссоздать максимально естественные синяки и кровь, потому Шанталь рисовал самостоятельно, пока Татум охотно кормила его байками о Вирджинии Дэйр, Дороти Дин-Дон и прочих именитых родственниках. Шанталь осветлил их с Татум лица, нарисовал естественные синяки под глазами, добавив эффект припухлости, слегка эти самые глаза подвёл, дабы они казались более зловещими да проницательными, наложил тени на скулы, наполовину обесцветил губы ради иллюзии сухости, а в их уголках нарисовал небольшие кровоподтёки. Возглавлял кровавый муляж — грубый порез на шее. Периодически Шанталь останавливался, чтобы оценить свою работу, отчего ему делалось дурно, ведь эта синюшная бледность напоминала ему об Амаре Дэвис, а кровавый порез на шее… В голове всплыл образ матери. Взмах ножом. Кровь, стекающая по шее. Падение в воду. — Это просто рисунок, — напомнила ему внимательная Татум, быстро сообразившая, отчего лицо Шанталя вдруг сделалось таким задумчивым. — Кажется, уже всё готово! — восторженно выпалила она и заглянула в зеркало. Восторг мгновенно сменился гордостью. Татум расправила плечи, приподняла подбородок, выпрямила осанку и одарила собственное отражение в зеркале поистине королевским взглядом. — Пора покорять улицы!

***

В доме Дэдлоков всегда пахло выпечкой и сладостями, но сегодня этим запахом пропитался буквально каждый сантиметр пространства. Татум и Шанталь быстро спустились из её комнаты, пробежав по лестнице так стремительно, что огни на увесистых свечах, тут и там разбросанных тыкв, встрепенулись, едва не затухнув. Перила лестницы по всей длине поблёскивали красными огнями гирлянд, которые украсили ещё и столики, шторы и двери. В воздухе витал аромат тортов, шоколада и слегка поджаренной тыквы. Шанталь не отказался бы сейчас от тыквенного пирога, но из-за Татум он и кухню, из которой сочился приятный запах, разглядеть не успел. Татум забросила свою сумку через плечо, Шанталю вручила его сумку, а сама резким движением распахнула двери и тотчас столкнулась с толпой разодетых в призраков и ведьм детишек. Доселе улыбчивые, они резко переменились в лице, поняв, что вместо добрых мистера и миссис Дэдлок их встретила злая ведьма Татум. — Что? — выпалила с ходу она, разглядев детвору с округлившимися глазами и приоткрытыми ртами. — Диабетиками стать хотите? Да, пожалуйста! Она сделала шаг назад, схватила наполовину полный прозрачный контейнер со сладостями и метнула его содержимое в детей. Большая часть конфет осыпалась на землю и детям за пазуху, а в их сумки практически ничего не попало. Татум вернула контейнер на место и, схватив Шанталя за руку, поспешила наружу, громко хлопнув дверью. Растерявшиеся малыши так и остались стоять на пороге. Некоторые глядели на то, как Татум, наступив на пару конфет, куда-то поспешила, некоторые торопились эти самые конфеты с порога подбирать… — Татум, следовало насыпать сладости в сумки, а не забросать ими бедных детей, — укорил её Шанталь, на что та не обратила никакого внимания, торопясь как можно скорее выбраться из своего двора и влиться в мистическое сообщество нечисти, которое уже вовсю гуляло по улицам. Неспроста Татум выжидала этот праздник. Сегодня единственный день в году, когда мир становился родным для неё. Кругом расхаживали странно себя ведущие люди в странных, порой очень жутких костюмах, сияли мелкие огоньки, коими была украшена каждая вторая крыша на улице, тут и там разбросаны зубастые тыквы и пучки сена, а около домов на одиноко воткнутых в газон чучелах развевались от ветра рваные одежды. Выйдя на тротуар, Татум замерла, осматривая окрестности с видом королевы, взирающей на свои владения. И ведь так оно и было. В округе не существовало человека, который столь глубоко разбирался бы во тьме, и всём, что с ней связано. Татум надменно глядела на взрослых и детей, которые всего раз в году играли в то, во что она играла всю жизнь. — Ты готов к прогулке, Шанталь? — командным тоном спросила она. Вместо ответа Шанталь просто взял её под руку. Друг другу улыбнувшись, они неспешно отправились смотреть на то, как город чествовал самый чудовищный день года. Пышное платье Татум шуршало в такт шелесту листьев под ногами, которые нарочно никто не выметал и не вывозил — они выполняли функцию красоты. Конечно, из-за этого подошвы туфель Шанталя немного скользили, но это стоило того, чтобы насладиться видом разноцветной листвы и её ароматом. По пути Татум то и дело комментировала увиденные ею украшения. То ей не пришлись по нраву тыквы, так как показались слишком маленькими, то она осталась недовольна праздничной иллюминацией, мол, недостаточно яркая, но строже всего Татум относилась к костюмам людей. В это время суток на улицах народу было хоть отбавляй. Раньше это заставляло Шанталя чувствовать себя неловко, но вскоре он привык, тем более, что тоже расхаживал в костюме и гриме, а потому не всякий местный житель его узнавал. В этот день незнакомцы позабыли о манерах и этикете, позволяя себе вживаться в роли настолько, что совсем недавно Шанталь увидел, как молодая вампирша поймала на дороге какого-то парня и попыталась его укусить. Мумии и вовсе врезались в людей, через одного сбивая их с ног, будто не видели. На деле же они поступали так намеренно, ведь… они мумии. Что им ещё делать? Некоторые молодые люди успели пропустить бокальчик. К счастью, все они знали, что в состоянии пусть и небольшого опьянения, лучше находиться около того заведения, где ты это спиртное принял, иначе миротворцы, патрулирующие в эту ночь улицы, могли упрятать нарушителя за решётку, и отпустить в лучшем случае утром. Само собой, взрослые миротворцы подобной ерундой не занимались, потому патрулировали улицы новички, которые только закончили академию, потому и нарядиться во что-то кроме военной формы им труда не составляло. На Татум смотрели и взрослые, и дети. Девушки в пышных ярких платьях всегда привлекали внимание, особенно если зрители не понимали, кто перед ними. Впервые на Хэллоуин Татум нарядилась в красное, что, естественно, сбивало с толку, и люди не могли разобрать, что за таинственная девушка скрывалась под гримом. Несколько молодых людей даже позволили себе присвистнуть, когда увидели её. Один оказался настолько безумен, что бросился следом, на что Татум пожелала ему страдать на самом зловещем кругу ада. Разумеется, в своей привычной манере пожелала. Шанталя это радовало. Некоторые молодые люди не представляли себе насколько опасна Татум. Она не только не испугается, но ещё и поколотит так, что грим для создания искусственных синяков и ссадин больше не понадобится. Шанталь и Татум гуляли не меньше часа, как вдруг случилось ужасное — на горизонте возник дом Кэмерона. Они так увлеклись постоянным сворачиванием в неизвестном направлении, что в итоге оказались едва ли не на его пороге! Первой впала в ступор Татум. Затем опомнился и Шанталь. — Это ещё что такое? — возмутилась Дэдлок, оттолкнула руку Шанталя и встала на цыпочки, чтобы лучше разглядеть местность. Здесь она была довольно пустынной, дорога — широкой, а жильцы — скучными, ведь они не украсили поместья в такой-то знаменательный день. Все поместья за исключением одного. — Ах, как он смел! Грязный капитанишка! Решил испортить мне праздник! Шанталь, да посмотри же ты на это безобразие и возмутись! — Я… возмущён, — глухо, почти неслышно проговорил Шанталь, пока не разобравшись, чему он должен возмутиться, но в сердце его теплилась надежда, что сейчас Татум всё объяснит. — Просто невероятно. Какое вероломное осквернение злых сил, — причитала Дэдлок, торопясь к дому Кэмерона. — Вандализм! Шанталь спешил за ней, догадываясь, что именно так взбудоражило Татум, но разве она не любила праздничные украшения? Дом Кэмерона был украшен лучше любого другого на его улице. По всему периметру здания плавно переливался золотой свет гирлянды, намотанной на нескольких разных чучелах, не пойми откуда взявшихся качелях, на чьих сиденьях светились зловещие тыквы, и, конечно, на входной двери, над которой ещё и паучки с летучими мышами и жабами развевались. Шанталь залюбовался огромным количеством вырезанных тыкв, коими, словно ковром, устлан весь приусадебный участок Кэмерона. Тыквы были разных сортов, цветов и габаритов, с самыми разнообразными мордашками и даже горящие внутри них свечи отличались друг от дружки своими формами. Естественно, всё выглядело очень дорого и стильно. Сколько Кэмерон потратил на всё это, Шанталю страшно даже думать. Одних только тыкв тут высадился вагон. — Татум, но ведь здесь очень красиво. — Шанталь имел неосторожность с ней поспорить. — Разве тебе не нравится праздничная атрибутика? Услышав подобные слова от своего друга, Татум обернулась к нему и прищурилась, гневно тыкая пальцем на дом Дю Пона. — Это не «красиво», это богохульство по отношению к злым силам! — доказывала Шанталю Татум. — Мерзкий гад насмехается над магией и чертовщиной. У него в роду даже шаманов нет, чтобы он позволял себе так украшать двор. — Татум высокомерно задрала нос и задумчиво прошипела. — Дю Пон сделал это назло мне. Дю Пон сделал это для того, чтобы тебя восхитить, Татум… Шанталь вздохнул, не став что-либо говорить вслух, ведь подруга всё равно его не слышала. — Наш капитанишка решил защититься от Самайна. Этот идиот знает, что Самайн охотно пожирает всяких дубин, а потому, чтобы его не утащили в глубины ада, заставил своих рабов вырезать целую кучу светильников! — внезапно осведомилась Татум и повернулась лицом к тыквам. — Каков трус! — Татум резко обернулась к Шанталю. — Мы должны зачистить здесь территорию. — Что, прости? — переспросил Шанталь, предчувствуя со стороны Татум недобрые намерения. — Как хорошо, что я взяла с собой петарды. Как знала, что пригодятся, — заявила Татум и принялась рыться в своей сумке, покуда не вытащила из неё небольшую картонную коробочку. — Шанталь, возьми себе часть. — Она открыла коробку, и внутри неё Шанталь узрел петарды в форме больших таблеток. — У них заряд не такой мощный, как у гранат, но дурацкие тыквы они разорвать смогут. — Мы не станем взрывать эти тыквы, Татум, — отрезал Шанталь, убрав руки за спину, чтобы Татум насильно не вручила ему вопиюще дерзкое оружие. — Разбивать чужие светильники удел невоспитанных детей, а мы взрослые состоявшиеся личности. — Вот именно! Только глупые личинки станут разбивать тыквы. Мы же их взрываем. О каком детстве ты говоришь? — сказала Татум и вымученно застонала. — Речь идёт о религиозной безопасности, Шанталь! — убеждала его она, но Шанталь соглашаться с подругой не спешил, глядя на неё со всей серьёзностью и скептицизмом. — Эти тыквы денег стоят, а их вырезание — усилий. — Ну, конечно, в доме Дю Понов случится экономический коллапс из-за такой потери! Чёрт с тобой. Сама разберусь! — Дэдлок прижала коробку к себе, затем отвернулась, а после, набрав в руку жменю петард, принялась разносить их по тыквам. Шанталь беспомощно наблюдал за тем, как одна за другой свечи угасали, потому что Татум задувала их, вынимала из тыкв, а на их место клала взрывчатую таблетку. Она бегала от одной тыквы к другой, наспех закрывая их отрезанными шляпками, чтобы петарды разорвали на куски и их. За считанные минуты коробка опустела, отчего Татум стала ругаться себе под нос, ведь заряда ей не хватило на, по меньшей мере, двадцать тыкв! — Ты же понимаешь, что мы находимся на частной собственности? — вновь попытался её образумить Шанталь, требовательно скрестив руки на груди. И кто тут ещё вандал? Татум на мгновение остановилась и недоумённо взглянула на Шанталя. — Это поганый банкирский огород, а не частная собственность, — сказала она, презрительно указав пальцем на землю под своими ногами. — Человеческая цивилизация будет мне благодарна за очищение этого кладбища тыквенного порока! Шанталь и опомниться не успел, как Татум охотно нашпиговала тыквы своими недогранатами и, полная энтузиазма, вернулась к нему. Она еле слышно хихикала, выискивая в своей сумке детонатор, упрямо при этом не замечая осуждающий взгляд Шанталя. — Хочешь его впечатлить? — задал вопрос он, посчитав, что если Татум не хотела слушать советы, то пусть слушает смущавшую информацию. И действительно, стоило Шанталю сказать это, как уши её навострились, глаза слегка округлились, а бурная поисковая экспедиция в сумку, полную хлама, сбавила обороты. — Самайна? — выкрутилась Татум и продолжила копаться в сумке, пока не отыскала крохотную кнопку-брелок. — Ага, нашлась чертовка! — Кэмерона. Думаю, ему понравится то, как ты… — пояснял Шанталь, но не успел он закончить фразу, как раздался плотный глуховатый хлопок, смешанный с треском. Три десятка тыкв разом разлетелись на части. Мелкие обратились в фарш, лопнув как мыльные пузыри, а крупные развалились по всему участку. Один такой кусок даже угодил Шанталю по ноге, хотя он стоял не так уж и близко. — …понравится то, как ты удобрила его землю, — слегка оторопев, договорил Шанталь, грустно взирая на поле боя. Естественно, пока Шанталь занимался нравоучениями, Татум действовала, потому как только нашла кнопку, сразу же нажала её, ни капли не задумываясь о последствиях, да и сейчас, когда большая часть территории около дома Кэма была усыпана тыквенными останками, Дэдлок это не особо тревожило. Её стараниями три десятка искусно вырезанных светильников отправились в мир иной. Шанталь всегда занимался вырезанием тыкв тщательно и аккуратно, потому знал, сколько усилий требовала одна такая тыква. Наверняка Кэмерон привлёк к трудам всех своих друзей, и те не меньше двух дней корпели над созданием мистической красоты. Красоты, посвящённой Татум, и ею же бессовестно растоптанной. Она удовлетворённо глядела на оранжевую мешанину, источавшую приятный праздничный запах, на дымящиеся тыквенные колпаки, пригоревшие в момент взрыва, на оторванные куски зубов и макушек тыкв… Шанталь зачем-то задумался над тем, что скоро он тоже станет такой тыквой. Дилони смотрел, как Татум с важным видом расхаживала между уничтоженными тыквами, причитая о том, что теперь злые силы отмщены, Кэмерон понёс заслуженное наказание, а Татум свершила справедливый суд. Её счастье, что внутри дома было темно, а значит, Кэма и его компании здесь нет, иначе справедливый суд бы не задался. Стоило Шанталю об этом подумать, как он расслышал глухие шаги. Обернувшись, понял, что довольно близко возникла компания молодых людей, которые не просто куда-то направлялись, а именно подкрадывались. К Татум и Шанталю, естественно. Учитывая, где сейчас стояли Дэдлок с Дилони, несложно догадаться, что они и попали на мушку друзей Кэмерона. Не раздумывая, Шанталь крепко схватил Татум за руку и побежал вперёд по улице. Хохоча, Татум бросилась наутёк вместе с Шанталем, но от руки его сразу же избавилась — не маленькая же! Они петляли по улицам, сворачивали так часто, что и сами запутались, где конкретно находились, и куда следовало бежать дальше, чтобы не попасться. Шанталь успел уже тысячу раз укорить себя в том, что не остановил Татум, когда был такой шанс, но страдать по не сделанному поздно. Друзья Кэма свернули раз, затем ещё, предчувствуя, что жертвы близко, хоть и не в пределах видимости, как вдруг… буквально из ниоткуда возникли Шанталь и Татум, а за ними — тупик. Место это походило на парковку, и прежде тут Шанталю бывать не доводилось. Людей в костюмах визуально признать было сложно. Все они оделись в разные наряды — кто в лохмотья, кто в рыцарские доспехи, а один замотался в бинты. Их внешний вид привлёк внимание Татум и Шанталя, потому во тьме ночной, рассекаемой светом одиноких фонарей, те не заметили, как человек в лохмотьях с чумазым лицом что-то вытащил из кармана. Совсем маленький продолговатый пузырёк… Крышка с него слетела благодаря ненавязчивому движению пальца и неслышно приземлилась на асфальт. Парень не спешил, медленно продвигаясь между своими друзьями, которые громко галдели, обвиняя Татум в вандализме по отношению к тыквам. Татум его не замечала, агрессивно огрызаясь, пока Тэнди Версаль не вышел из толпы. Не успел он поднять руку, как вдруг один из соратников парня перехватил её, крепко сжав в запястье. — Это что такое? — Голос Кэмерона прозвучал настолько угрожающе и в то же время спокойно, что Шанталю стало тревожно. Ему показалось, что в руке Тэнди что-то есть. То ли нож, то ли какой-то пузырёк. Шанталь незаметно для других нащупал руку подруги и сжал её, предчувствуя беду. — Убирайтесь вон! Я не намерена слушать ваши бредни! — громко заявляла Татум, будто не видела ни Кэма, ни Тэнди. — Подождёшь, Татум. Не видишь? У нас тут диверсия, — объявил Кэм, обратив её внимание уже на себя. Признать в этом потрёпанном жизнью зомби Дю Пона оказалось сложно, оттого Шанталь с Татум поначалу и не различили его в толпе. Всё лицо Кэмерона было разрисовано прозрачно серой краской, а поверх неё тут и там поблёскивала красная, имитирующая кровь, но даже не это сбивало с толку. Видеть Кэма в грязных обносках — вот настоящий нонсенс. — Умное слово выучил? — съязвила Татум, и толкнула Кэмерона рукой в грудь. Тот по инерции отступил в сторону, и тогда Дэдлок разглядела, что Кэм держал Тэнди за руку, в которой виднелся подозрительного вида пузырёк. — Это ещё что за бутылка с бабкиного сундука? Какое-то гадкое снадобье? — Слышал, Тэнди? Дама задала вопрос, — строго сказал Кэм и потянул того за руку ближе к фонарю и прочь от стены тупика. Тэнди упирался, отмахивался, но с хваткой Кэмерона сложно бороться даже такому рослому и сильному молодому человеку, как Тэнди. Остальные друзья Кэма расступились, чтобы пропустить его вперёд. Доселе, будучи шумными, теперь они притихли, умолкли и даже насторожились. Неподалёку слышались радостные крики детей и их праздничные песнопения, посвящённые Самайну; фонарь, под которым оказались Кэм и Тэнди, слегка подмигивал, но в целом горел исправно, хорошо освещая и дорогу и тротуары; а на подставках, прикреплённых к нему, зловеще хихикали механическими голосами небольшие игрушечные тыквы. — Брызни-ка мне на руку жижу из своей бутылки, — сказал Кэм, по-прежнему не отпуская руку Тэнди, безэмоционально взиравшего на Дю Пона. Шанталь, тем временем, заметил крышечку пузырька и, подняв её с асфальта, осмотрел, а затем, не отпуская Татум, подошёл к Кэмерону и протянул затычку ему, чтобы он запечатал ею опасный пузырёк. Несложно догадаться, что таилось внутри него. — Чего молчишь? — повысил голос зомби-Кэм. — Заглох чего, я спрашиваю? — Кэм, да что ты наехал на него? — вступился за друга Лурд, подойдя к Тэнди. — Ну, плеснул человек себе немного бренди, что ты бубнишь, как зануда какой-то? — Бренди? — переспросил Кэмерон, глядя недовольно теперь уже и на Лурда. — То есть Тэнди хотел Дэдлок спиртного предложить? — Ну, а что? Он же теперь холостяк. — Засмеялся Лурд, вот только никто его юмор не оценил, в том числе и сама Татум, гневно бормотавшая себе что-то под нос. Она топталась на месте, агрессивно оглядывая компанию Кэма, но уходить не спешила, чтобы узнать, что за жидкость хранилась в пузырьке. — Там не бренди, тупица, — с отвращением выплюнула слова Татум. — Надеюсь, там не моча, потому что если ты хотел плеснуть в меня мочой, то ты труп, бездарный тупоголовый червяк! — Сам ей скажешь? — Криво улыбнулся Кэмерон. — Отстань, — огрызался Тэнди. — И руку отпусти. — Взрослому человеку такое бы в голову не пришло. Мне за тебя стыдно. — О чём ты говоришь? Не понимаю, — стоял на своём Тэнди, свободной рукой пытаясь стянуть с себя ладонь друга. Без лишних слов Кэмерон выдернул из руки Тэнди пузырёк и пролил его содержимое на валявшуюся около фонаря скомканную газету, судя по всему, ветром унесённую из мусорной урны. На глазах у всех газета обуглилась. — Серная кислота, — быстро догадалась Татум и бросилась на Тэнди, благо Шанталь успел её подхватить и оттащить в сторону, не пуская подругу вершить самосуд. — Гадское отродье! Да как ты посмел напасть на меня, раб ничтожный! Я тебя убью! Четвертую и скормлю диким псам! — Тэнди, что за фигня? — не понял Лурд. — Дэдлок того не стоит! — Она всех задолбала! — отчаянно выкрикнул Тэнди. — Не надо делать вид, что вы не хотели сделать то же самое. Вам просто решимости не хватало. — Придурок ты, Тэнди, это покушение, и оно карается законом, — процедил сквозь зубы Кэм. Он вылил содержимое пузырька на асфальт, а сам сосуд, запечатав крышкой, бросил в урну, после чего с силой толкнул Тэнди в толпу. — Дэдлок имеет право пойти к миротворцам, и это будет правильно. — Хватит строить из себя благодетель! Ты сам вечно с ней скубёшься, и если бы ты не был таким подхалимом, то давно наказал бы её за всё. Услышав слово «подхалим» в свой адрес, Кэмерон присвистнул и окинул взглядом всех присутствующих, пребывающих в таком же недоумении, как и он сам. Кроме Татум, конечно. Ей было всё равно — она то и дело пыталась отвязаться от Шанталя, пока сам Шанталь тревожно глядел на Кэма, качая головой. Кислота выявлена, злоумышленник тоже, а значит, следовало расходиться, пока не разгорелся конфликт, ведь Тэнди определённо был не в себе. — Я не настолько дурак, чтобы бросаться на девчонку с кислотой. Посмотри на неё, — Кэм указал рукой на Татум. — Это просто девушка, а ты, шкаф здоровый, решил её покалечить, потому что… что? Она водицей тебя облила? Так это полезно, наслаждайся. Тебе с такими нервами пополнять водный баланс необходимо. Или Татум тебя до глубины души оскорбила, обозвав уродом? Какой мнительный, вы посмотрите на эту нюню. Даже наша остервенелая Дэдлок не додумалась в кого-то плеваться ядом. В прямом смысле. А ты, вот, додумался. И кто из вас двоих урод? — Не надо заступаться за эту дуру! Она давно всем нам нервы вымотала. Никто не в состоянии посадить на место это чёртово чучело. Будь мне благодарен за решимость. — Ты дурак или притворяешься? — Удивлённо улыбался Кэм. — Хватит. Хватит уже считать себя самым умным, — повысил голос Тэнди, приблизившись на шаг к Кэму. — Хватит делать вид, что мы все дураки, а ты один — умница. Осточертело уже. Если я хочу грохнуть Дэдлок, я это сделаю, и спрашивать у тебя разрешения не стану. Может, в команде ты и капитан, но в жизни ты — никто. — Тэнди, чувак, ну, хватит уже, — заскулил Лурд с опаской глядя то на Тэнди, то на Кэмерона, с пристальным интересом наблюдавших друг за другом. — Не хватало ещё в праздник оказаться за решёткой из-за какой-то психички. — Нет, не хватит, — рявкнул Тэнди, агрессивно ткнув пальцем в Татум. — Эта тварь выкрала таблетки у Рози, и с тех пор у нас всё пошло наперекосяк, а теперь она вообще меня бросила. — В неё ты тоже кислотой плескал? — съязвила Татум, ехидно ухмыляясь. То, что Тэнди бросили, здорово тешило её самолюбие. — Закрой свой рот, тварь. Ты всё испортила, это ты во всём виновата. — А может, виноват тот, кто вёл себя с Рози как придурок, не уделял девушке должного внимания, и заявлялся к ней только тогда, когда самому нужно? — предположил Кэм, слегка вызывающе скрестив руки на груди. — Кэмерон, давай просто разойдёмся, — глухим голосом просил Шанталь. Тот, не глядя на Шанталя, выставил в его сторону ладонь, давая понять, что просьбу услышал. — Не твоё собачье дело, Дю Пон. То, как я себя веду со своей девушкой, моё личное дело. — Поэтому, видимо, она больше не твоя девушка? — уточнил Кэм. — Кэмерон, предконфликтная ситуация. — Шанталь вновь тихо напомнил о себе. — Лучше уйти. — Человек хочет высказаться. Пусть говорит. Мне интересно, — повернувшись к Дилони лицом, спокойно ответил Кэм. Шанталь же тревожно косился на Тэнди, понимая, что своей терпимостью Кэмерон ходил по лезвию ножа. — Интересно тебе? — выпалил Тэнди. — Ты меня за какого-то клоуна принимаешь? — Тэнди, ну, хватит, — попытался остепенить его Лурд, за что схлопотал увесистый толчок, от которого едва удержался на ногах. — Совсем из ума выжил? — недовольным тоном задал вопрос Кэм, подступив к Тэнди ближе. — Да ты напился… — Понял он, ощутив еле различимый запах спиртного. — Иди трезветь, дружище. — Конечно, я ведь не ты. Мистер идеал. Ах, Кэмерон то, Кэмерон сё. Какого чёрта все с тобой возятся, не понимаю. У Рози был я. Нормальный парень. А она вечно упрекала мне тобой, будто ты какой-то… эталон! Мы оба учимся в академии и тренируемся, но она постоянно говорила о тебе как-то иначе. Как будто в её глазах ты — чёртов идеал, а не я — её родной парень. Тупые девки только и знают превозносить бабников, которые каждый день девушек меняют, но да, куда мне до тебя. Нормальные парни никому не нужны. — Не обращай на него внимания Кэм, этот болван просто напился и чешет не пойми что. — Лурд то и дело пытался выгородить Тэнди, стараясь удержать от конфликта обе стороны, отчего выглядел излишне взволнованным и даже напуганным. — Пошли отсюда, Тэнди, пошутили и ладно. — Придержи язык, Гиллис. Все прекрасно знают, что ты лижешь пятки Дю Пону, потому что он богатый и влиятельный. Пресмыкаешься перед ним как шакал последний. — Оставь Гиллиса в покое, — громко проговорил Кэмерон. — Он ничего плохого тебе не сделал, как и Татум. Разворачивайся и вали домой. Хватит с тебя на сегодня приключений. — Точно, — закивал головой Тэнди. — Тебя вот только спросить забыл, что мне делать. Эта тварюка должна ответить за то, что сделала, и спрашивать у тебя разрешения кого можно поливать кислотой, а кого — нет, я не стану. — Молодец, маменькин бунтарь, а теперь чеши домой и проспись. На будущее — никого нельзя поливать кислотой, уяснил? — Она разрушила мои отношения! — Тэнди в порыве эмоций бил себя по груди. — Их разрушил ты сам. Рози была незаслуженно большим подарком для тебя. — Кэмерон, не надо, — прошептал Шанталь. — Их разрушила вот эта страшила! Она выкрала таблетки! — Не она, — отрезал Кэмерон. Услышав это, Шанталь напрягся. Зачем он это сказал? Было это правдой или нет, говорить об этом сейчас, когда Тэнди на взводе, не самое правильное решение. — Я их украл. Всё? Обвинения с Дэдлок сняты? — Серьёзно думаешь, что я поведусь на этот бред? Ничего ты не крал, просто выгораживаешь дуру. — Кэмерон, что ты такое несёшь? — хмуро спросил парень-мумия. — Ничего ты не украл. — Я украл те таблетки, — с непоколебимой уверенностью утверждал Кэмерон. — Если ты мне не веришь, то я могу рассказать, как выглядит спальня твоей Рози. Она ведь там хранила таблетки. В своей комнате, в верхнем правом ящике столика с зеркалом, по углам которого приклеены наклейки со зверями из какого-то мультфильма. — Откуда ты?.. — Я никогда прежде у неё не бывал, но пришлось. Хотел розыгрыш устроить, жаль не вышло. — Враньё. — Не-а. — Покачал головой Кэмерон, ловя на себе недоверчивые взгляды. — Ты не стал бы воровать таблетки. Нет. Эта дура могла бы, потому что дура, но ты точно не стал бы. — Тэнди хмурился пуще прежнего. — Что ты делал у Рози дома? Вот в чём дело, да? Вот почему Рози часто нас сравнивала… Она мне изменяла! С тобой! От услышанного Кэмерон закатил глаза. Шанталь стоял рядом и поражался тому, насколько слепыми и туго мыслящими оказались друзья Дю Пона. Тот прямо признавался в содеянном, а они всё равно не верили. Репутация Кэмерона мешала в такое поверить. Шанталь ничего не знал о ситуации с таблетками, но догадался, о чём шла речь, и в чём корень проблемы. Кэмерон, очевидно, прикрывал Татум, но вовсе не с той стороны, о которой все думали… — Ты безнадёжен, — выдохнул Кэм. — Так и знал, что ты замешан, — заговорщицким тоном проговорил Тэнди. — Видите, какой он? Ваш Кэмерон. Видите? — кричал тот друзьям, взиравшим на него, как на полоумного. — Теперь-то вы поняли, под чью дудку пляшете? Он всех ваших девушек испортит, а вы продолжайте вот так стоять и пялиться на него! Остальные парни действительно продолжали молча смотреть то на Кэма, то на Тэнди, и никто из них не решился поддержать последнего. Несколько секунд Тэнди Версаль глядел на своих собратьев, осознавая, что те… не подхватили бунт против лидера компании. Никто не хотел ссориться с Кэмероном. Никто не решался поддержать человека, который не единожды доказывал, что быть лидером способен лишь после нескольких рюмок, да и то ровно до наступления трезвости. Словам Тэнди насчёт девушек тоже не поверил никто. Это был провал. — Так и знал, что у всех вас кишка тонка. — Разочарованно покачал головой Тэнди, а затем кинулся на Кэма. Друзья бросились их разнимать, хотя Кэм сопротивления и не оказывал, в то время, как Тэнди то и дело норовил его ударить. Татум громко смеялась, согнувшись пополам от смеха, а Шанталь тоже встрял в стычку, оттягивая Кэмерона назад, который вообще не сопротивлялся, лишь отмахиваясь от кулаков друга. Тэнди дёргался точно прокажённый. Размахивая руками во все стороны, он толкнул Шанталя, зацепил его сумку, из той наружу вывалился планшет, и с треском ударился об асфальт. Лурд и Пейшнс оттащили Тэнди назад и замерли, как и все остальные. Шанталь плавно опустился к асфальту, аккуратно пальцами поднял планшет и перевернул его экраном вверх. Кусочек экрана отломался и рассыпался на три части, а остальное покрылось настолько густыми трещинами, что стало ясно — планшет не спасти. Несколько секунд Шанталь отрешённо глядел на разбитый подарок Татум, слегка прикасаясь кончиками пальцев к трещинам, как будто это помогло бы их залечить, но… нет. Повреждения настолько сильные, что восстановить планшет уже не получится. Как же глупо Шанталь поступил, когда взял его с собой. Он хотел сделать фотографии с праздника, чтобы, как в прошлые годы, сохранить его не только в памяти, а в итоге лишился всего, что накопил за это время. Конечно, он надеялся, что карту памяти получится реанимировать, но масса учебной, и не только, информации канула в лету. Благо, Шанталь над отчётами и инсценировкой преимущественно работал в тетрадях, а значит, основной массив данных спасён. Тем не менее, планшет был для него настоящей потерей, ведь учиться в академии без него невозможно, а ещё… это подарок Татум, и Шанталь очень к нему привязался. — Вы что наделали? — наехал на друзей Кэмерон, обескураженно глядя на планшет. — Ах, вы дьявольское отрепье! — вскипела Татум, как только пришла в себя. Она сорвалась с места, готовая с минуты на минуту оторвать парням головы, потому Шанталь опустил планшет обратно на асфальт, поднялся, и схватил её за руки, притягивая к себе до того, как Татум совершила что-то необратимое. Под подошвами туфель Шанталя зловеще затрещали кусочки стекла, но из-за агрессии Татум по отношению к друзьям Кэмерона, Шанталь не придал этому значения, стараясь утихомирить свою подругу, кричащую только громче и дёргающуюся только сильнее. — Гореть вам в аду на самой жаркой сковородке! — вопила Татум. — Да отпусти ты меня! Я в здравом уме, Шанталь! — Она с силой оттолкнула его, отмахнулась от его рук, но Шанталь вновь её поймал. — Взгляните, что вы натворили, помойные крысы! — Татум, не стоит. — Молчи, Шанталь! — каркнула она. — Вы все просто богатые подонки богатых родителей. Вы считаете меня тварью, но я, в отличие от вас, понимаю, что не каждый человек может позволить себе новый планшет. Хотели облить моё лицо кислотой? Свои лица облейте — пусть все видят, как вы выглядите на самом деле. На миг повисла тишина. Шанталь почувствовал прилив неловкости от сказанного Татум, а ещё прилив гордости за неё. Что бы ни случилось, она стояла за друга горой, как в тот день, когда они впервые встретились, так и сейчас. Кэмерон тоже наблюдал за ней с упоением, хоть Татум и его причислила к «богатым подонкам», но тот будто и не заметил этого. Тэнди снова попытался возникать, однако Леонарду в ангельском костюме не хватило терпения, потому он, незаметно для Тэнди, кивнул друзьям, те слегка расступились, и Леонард крепко приложился кулаком по голове бунтаря. — Наконец-то, — облегчённо вздохнул Гиллис глядя на то, как обмякло тело Тэнди, которого подхватили друзья, чтобы он не упал на асфальт. — Ну, и сорвало же крышу ему, — не то с отвращением, не то с удивлением проговорил Лурд. — Надо же было так напиться… — Это ревность, Гиллис, зависть и заниженная самооценка, — беспристрастно констатировал Кэмерон. — Очередной обиженный женщинами страдалец. Оттащите его домой. Хватит с него гуляний на сегодня. Гиллис с друзьями поволок Тэнди домой. Стоило им немного отойти в сторону, как из компании снова донеслись смешки, будто всё вернулось на круги своя. Кэмерон устало обернулся к Шанталю и Татум. Те отошли уже так далеко, что Кэм едва разглядел их силуэты. Не придумав ничего лучше, он решил выждать момент, когда окажется достаточно далеко от них, чтобы те его не заметили, но достаточно близко, чтобы не потерять их из виду. — Я отдам тебе свой планшет! — отозвалась Татум, идя рядом с другом, который хоть и делал вид, что не расстроен, но то, как он притих, с лихвой выдавало его истинные эмоции. — У меня их много. Я дам тебе один из них, а этим дуракам мы ещё отомстим. Понимаешь теперь, почему я тыквы взорвала? Глупенький Шанталь считает меня вредительницей, но я просто предугадываю действия этих… рецидивистов! Следовало и дом вместе с тыквами взорвать, вот бы умора была! — Татум, что тыквы, что дом принадлежат Кэмерону, а он не наносил нам ущерб, а наоборот защищал. Если кому и нужно вредить, то точно не ему. — Не нужно его оправдывать! Он мерзкий лицемер и своей якобы защитой просто хочет задурить тебе голову и переманить на свою сторону! Не верь ему, он такой же гнилой, как его дружки, так ещё и слащавый, как сахарная пудра! Шанталь остановился. — Татум, я пойду домой, — сказал он и вздохнул, а заметив, что Татум практически мгновенно обиделась на него, поспешил взять её за руку. — Извини, что всё так вышло. — Но… — осеклась она от неожиданности. Глаза Дэдлок метались из стороны в сторону, будто слова Шанталя были ей не понятны, и она быстро переводила их в уме. — Но мы толком не прогулялись. Сегодня ведь… Самайн. Нужно сходить на кладбище… Тон Татум показался Шанталю настолько удручённым, что гнуть свою линию и дальше он не смог. В году не так много Дней всех святых, чтобы упускать их из-за разбитого планшета. Скоро у Шанталя не будет ни его, ни самой Татум. И Дня всех святых ему тоже потом не видать… — Я имел в виду, что мне нужно пойти домой, оставить там планшет, и изъять из него карту, чтобы та не повредилась, если ещё цела. А потом я свободен и мы можем пойти куда угодно, хоть с ночлегом на кладбище, — мягко проговорил Шанталь, чувствуя, как Татум расслабилась и успокоилась. Она на радостях хлопнула в ладоши и потёрла их друг о дружку. — Тогда ты беги к себе, чтобы оставить планшет, а я заскочу домой и возьму нам еды в путь, а ещё прихвачу светильник Джека. Видишь, что происходит, когда не носишь с собой защитную тыкву? На тебя нападает всякая нечисть и ломает планшеты! — И не говори. Значит, встречаемся у большого тыквенного чучела? — Да, только давай быстро, Шанталь! Ночь совсем короткая! Шанталь кивнул и поспешил к себе домой, стараясь не думать об изувеченном гаджете. Сегодня ему могли изувечить Татум. Это гораздо хуже, чем гаджет. Несоизмеримо хуже. Выходит, он ещё легко отделался… Татум поспешила свернуть в сторону и коротким путём двинулась к себе домой, торопясь пробираться через узкие и тёмные переулки, где практически не было людей — в основном они бродили по главным дорогам. — Татум? — позвал её голос в темноте и она остановилась. Затем обернулась и высокомерно задрала подбородок, чтобы визуально казаться выше, а значит, лучше Кэмерона. Не успела Дэдлок сосчитать до трёх, как он вышел из тени, еле заметно улыбаясь. Разумеется, Кэм знал какой дорогой после расставания с Шанталем она пойдёт, оттого успешно Татум перехватил. — Я куплю ему новый планшет, только скажи какие параметры вам, стратегам, важны, чтобы я не взял какое-нибудь бесполезное барахло. — Шанталю не нужен твой снобский планшет, — язвительно выдала Татум, надменно разглядывая Кэма-зомби. — Я сама куплю ему новый. — Мои придурки сделали это, значит, мне и покупать. У Тэнди вряд ли проснётся совесть, а мне стыдно за его действия. — Лучше купи себе новых друзей, потому что эти испорчены, как провалявшийся неделю в моей сумке бутерброд, а планшет я куплю Шанталю самостоятельно. Нам не нужны ваши гадкие деньги. — Значит, у Шанталя будет два планшета, потому что я всё равно куплю ему один в качестве извинения, — стоял на своём Кэмерон, только сильнее раздражая Татум. Ну, что за упрямец! — Тэнди всегда ведёт себя как остолоп, будучи пьяным. Вот, что бывает, когда тебя бросает девушка. Хорошо, что мы с тобой не вместе, чтобы иметь возможность расстаться, иначе мне, наверное, тоже пришлось бы устроить разнос. — Не можешь ты, Кэмми, устроить разнос. Скорее, разнос устроит тебя. — Татум устала спорить с Кэмероном, да и не особо хотелось, ведь он тоже в какой-то мере пострадавший. Дэдлок смотрела на него, краем уха вылавливая из общего полотна шума знакомые песни, напеваемые детьми, и звуки раз за разом сигналящих машин, пытающихся этих самых детей объезжать. Впору бы порадоваться, что друзья Кэма поставили его на место, унизили и высказали всё, что накипело, но… отчего-то радоваться Татум не могла. Шанталю разбили планшет. Кэмерону ничего не разбили, но обиду за него она ощущала настолько же сильную, как и за Шанталя. А ведь она говорила! Так много раз говорила, что друзья Дю Пона — пустышки, которые дружат с ним лишь выгоды ради. Почему ни Шанталь, ни Кэмерон её не слушали? Почему они продолжали общаться с теми, кто их не достоин? Шанталь, несмотря на проблему в виде МакКинли, с мымрой Паркер не разошёлся, а Кэм едва ли перестанет общаться с Тэнди после сегодняшнего. Почему мужчины такие идиоты? Татум настолько задумалась об этом, что не заметила, как Кэмерон оказался рядом с ней. Дэдлок стояла неподвижно. В нос ударил плотный грубый аромат парфюма Кэмерона, который так сильно нравился Татум. — Зомби должны вонять, а не пахнуть, — не сдержала критическое замечание она, натянуто улыбнувшись. Кэм, усмехаясь, кивнул и опустил голову, чувствуя со стороны Татум полупрозрачные флюиды заботы. Неужели её взволновала ситуация с Тэнди? Неужели Татум Кэма жалела? Похоже на то. Кэм поджал губы, сдерживая ликование. Не то чтобы Дю Пона задели оскорбления пьяного дурака, который, наконец, осмелился высказаться, но коль Татум решила, что Кэмерона это заставило взгрустнуть, то разве мог он противиться её желанию себя утешать? Когда ещё он получит подобный подарок судьбы? — В кого ты нарядилась? — как бы невзначай поинтересовался Кэм, весь вечер мысленно задаваясь этим вопросом. — Красное платье… Вирджиния Дэйр? — Ну, что ты несёшь? — Скучающе закатила глаза Татум. — Вирджиния Дэйр умерла в три года, дубина, учи историю! — Так кто же ты? Татум загадочно повела плечом и улыбнулась. Вокруг стало очень тихо, ну, или тишина спустилась на улицу лишь в воображении Татум. Недолго думая, она прислонилась к Кэмерону и обхватила обеими руками его спину, почти сразу отстранившись. Игривость на её лице сменилась нерушимой серьёзностью. — Не таких друзей ты заслуживаешь, Кэмерон, — прошептала она, вглядываясь в его лицо. — А каких? — задал встречный вопрос он, но ответа со стороны Татум не последовало. Да и что она могла ответить? Если компания Кэма, по её мнению, не для него, то кто тогда для него? Шанталь? Татум не позволяла им контактировать. Сама Татум? Даже, если бы ей хотелось вновь дружить с Кэмом, она не могла себе позволить такую роскошь, ведь большего удара по репутации в её жизни быть не может. Хотя нет, свидания с Кэмероном куда хуже дружбы с ним. — Мне пора. — В голосе Татум проступила свойственная ей небрежная деловитость. — Мы с Шанталем собираемся на кладбище, так что не отвлекай меня от важных дел. — А можно с вами? — попытал счастья Кэм, заранее зная ответ. — Нет, конечно, — выпалила Татум и отвернулась, нервно дёрнув рукой перед своим лицом, как будто прогоняла предложение Кэма от себя точно назойливую муху. — Ладно, — согласился тот, ничего другого и не ожидая. Татум медленно шествовала домой, слыша, как шаги Кэмерона постепенно удаляются. Он тоже шёл медленно. Дэдлок расценила это как признак грусти, ведь Шанталь делал именно так, а никого грустнее его Татум не знала. А Кэмерон за Шанталя заступился… — Эй, Кэмми, — сама от себя не ожидая, Татум окликнула его, всматриваясь в темноту. Благо, рядом никого не было, и никто не мог узреть позорное пресмыкательство Дэдлок перед Дю Поном. — Если хочешь, можешь пойти… с нами. Как же глупо и по-дурацки Татум себя ощущала! Предательский язык совсем из ума выжил болтать подобные глупости! Тем не менее, Татум произнесла их вслух и даже с лёгким трепетом ожидала ответ. Кэм набрал воздух, чтобы крикнуть слова благодарности и согласиться, но… — Как-нибудь в другой раз, — на ходу переиначил он. — Спасибо за приглашение. Я бы с радостью, но устал после сегодняшнего дня. Спать хочу. Татум кивнула то ли облегчённо, то ли слегка разочарованно. В любом случае Кэмерон этого не видел, так как стоял далеко от неё. То, что сама Татум Дэдлок пригласила его в поход на кладбище, несмотря на то, что с ней будет Шанталь, стоит дороже любых сокровищ, но согласиться Кэм не решился, как бы ему того ни хотелось. Татум не знала, но в запасе у неё оставалось не так много праздников, которые она могла провести с Шанталем. Пусть она насладится его компанией сполна, пока это возможно. Сейчас Кэмерону вмешиваться не стоило. — Как знаешь, — равнодушно бросила Татум в ответ, а затем добавила. — Зажги свечу у входной двери, чтобы Самайн к тебе не пробрался. — Зажгу. — Кэм издал еле слышный смешок и, не спеша, отправился домой, довольно быстро растворившись во тьме ночи.

***

Быстрым шагом Шанталь преодолел уже два переулка, после которых свернул с главной дороги на довольно безлюдную. Фонари здесь встречались реже, а те, что были, светили лениво и томно, отчего периодически Шанталь оказывался во власти сумерек. Разбитый планшет заметно омрачил ему настроение, но День всех святых наступал лишь раз в год, а потому тратить его на сожаления, пусть и по столь важному поводу, нерационально. Он так торопился, что практически перешёл на бег, пока позади что-то не треснуло. Сухая ветка? Шанталь насторожился и сбавил шаг, но оглядываться не стал. В эту ночь все кому не лень пытались друг друга напугать, потому то и дело следовало ждать юных хулиганов, притаившихся за деревом или мусорным баком. Даже Шанталь когда-то был одним из них. Звонкие голоса детишек напевали песню, которую когда-то Шанталь пел вместе с Татум, гуляя по улицам. Что один, что другой особыми певческими талантами не обладали, но оттого их песенка становилась лишь более пугающей, особенно, если вслушиваться в её текст, посвящённый трупам, усеявшим землю. Песенка эта считалась популярной, но отнюдь не каждый поющий знал, что сочинили её о реальных смертях. Шанталь так заслушался пением малышей, что в какой-то момент притормозил, наблюдая за толпой коротышек-призраков, и снова услышал шорох. Он оглянулся. Никого. Эта часть улицы пустовала. Может быть, птицы летали? Или летучие мыши? Что бы это ни было, Шанталь сбавил шаг, навострив уши. То, что он брёл по тротуару, где не было ни души, больше не радовало. Тэнди хватило ума раздобыть кислоту, чтобы плеснуть её в Татум. Кто знает, сколько таких глупцов сейчас бродило в переулках? Поправив выпавшую прядь волос за ухо, Шанталь понял, что потерял невидимку, причём не одну. Ещё две наполовину сползли, потому он стянул их, чтобы не растерять оставшиеся, и спрятал в сумку. Миновав очередной фонарный столб, Шанталь продолжал уверенно идти вперёд, но при этом, внимательно вглядывался в тёмные участки улицы, надеясь (или нет) различить там чьи-то силуэты. Чувство преследования, от которого Шанталь отбился с трудом, накатило с новой силой. С каждым шагом чувство чужого присутствия становилось осязаемее, потому уже у следующего фонарного столба Шанталь остановился и оглянулся. Тишина. Крики детей утихли. Смутно слышался чей-то смех. Оранжевое свечение лампы золотом переливалось на листве, лежащей под ним, но осветить тёмные участки дороги ему энергии не хватало. Шанталь стоял неподвижно, чувствуя, что рядом кто-то есть. Неужели ребёнок попался настолько осторожный и изобретательный? Едва ли. Смирившись с мыслью, что Шанталь здесь не один, он сошёл с места и неторопливо проследовал вперёд, прислушиваясь к звукам со всей внимательностью. Поначалу ничего необычного он не замечал, а когда оказался на тёмной стороне тротуара, расслышал еле различимый шорох, похожий на мягкие человеческие шаги. Шанталь окончательно убедился в том, что за ним следили. Он вновь обернулся и всмотрелся в темноту, которая… зашевелилась. — Завтра утром на первом же поезде езжай в штаб. Это приказ. Повтори его, чтобы я понял, что ты всё расслышал верно. Голос незнакомый. Мужской. Скорее всего, принадлежащий молодому парню, возможно, ученику академии. Шанталь, любопытствуя, смело сделал шаг вперёд навстречу тьме, но из неё вновь послышался голос. Он заговорил грубее. — Стой на месте. Сделаешь ещё шаг — пожалеешь. Повтори приказ. Дилони остановился. Он прекрасно понимал, что ситуация не на его стороне, потому провоцировать таинственного гостя не следовало, но не задать хотя бы один вопрос Шанталь не мог. — Зачем мне ехать в штаб? Я уже был там в этом году. — Никаких вопросов. Получил приказ — выполняй, — отрезал голос. — Откуда мне знать, кто вы, и зачем вышли со мной на контакт? — Упоминания штаба тебе недостаточно? Хреновый ты стратег. — Я подчиняюсь непосредственно штабу, а не анонимам, прячущимся в тени. — Мне плевать на твоё мнение. Информацию ты получил, а что с ней делать, решай сам, но учти, что если не явишься в штаб — пеняй на себя, — сообщила тень, пошатнулась и исчезла так же быстро, как и возникла. Шанталь сделал несколько шагов ей навстречу, но с ним больше не говорили. Человек ушёл, оставив Шанталя одного в темноте. Искать его или пытаться догнать он не стал, понимая, что это могло слишком дорого ему обойтись. С чего бы штабу в таком срочном порядке вызывать Шанталя в улей, непонятно. В любом случае, утром придётся ехать, что само по себе ничего хорошего не сулило. Никогда прежде штаб не вызывал Шанталя больше одного раза в год. Что же изменилось? Домой он вернулся в крайне задумчивом состоянии, но и там его поджидал сюрприз — кто-то чем-то острым исцарапал его дверь и отрезал электричество. Потеря планшета уже не казалась такой трагедией, ведь её сменила проблема масштабнее. Вероятно, тот парень, который заговорил с Шанталем, успел побывать в академии и оставить угрозы в виде порчи академического имущества… Шанталь глядел на изувеченную дверь и думал лишь о том, чтобы причиной вызова в Капитолий не оказался смертельный план, о котором там могли как-либо узнать. Хотя какой бы ни была истинная причина, хорошего ждать не стоит.

***

— Кэмми, ты спишь? — Услышал сквозь сон Кэмерон и заёрзал в постели, отвернувшись лицом в подушку. — Эй, ты что спишь? Кэм? Кэмерон? Ты же не спишь? Требовательный голос Татум казался таким далёким, что Кэм не мог понять снится она ему, или действительно почтила своим присутствием. — Татум? — сонно переспросил он, перевернувшись на спину. Его продолжали пинать в бок. Татум в своём красном платье Вирджинии Дэйр взобралась на его кровать с небольшим прозрачным мешочком в руках. Заторможено сообразив, что всё это, видимо, не сон, Кэмерон перевернулся на другой бок, открыл глаза, но ничего, кроме тьмы ночной не разглядел. Его рука нащупала коммуникатор где-то на полу под кроватью, и перетащила его на постель. Со второй попытки Кэму всё-таки удалось его включить, чтобы посмотреть который час. 4:17. При свете коммуникатора, наконец, показалось разрисованное к празднику лицо Татум и поблёскивающие чёрные волосы, местами торчащие, местами красиво уложенные. Всё так же заторможено Кэмерон осознал, что в его комнате вообще-то есть свет, и он даже включался, если его включить. Кэм провёл пальцем по коммуникатору и в комнате совсем слабо, но просветлело. Достаточно, чтобы видеть Татум и прозрачный пакетик в её руках. Постепенно Кэм вспомнил, что сегодня он лёг спать пораньше, хотя в День всех святых это преступление. Затем вспомнил, что его никто не искал и после выходки Тэнди ему даже никто не написал. Уведомления о входящих звонках и сообщениях пустовали, а друзья так и не заявились к нему повторно, отправившись гулять без своего лидера. Стыдились, наверное. — Татум, ты разве не должна гулять с Шанталем? — сонно спросил Кэмерон привстав. Он то и дело жмурился, никак не в состоянии привыкнуть к пусть и блеклому, но освещению. — Мы уже обошли всё, что хотели, и вернулись по домам, — с энтузиазмом заявила Татум. Не будь Кэмерон настолько заспанным, он бы порадовался, что «по домам» привело Татум именно к нему. — Я принесла тебе печенье. Кэмерон снова заглянул в коммуникатор. 4:18. Лучшее время для печенья. Татум внимательно смотрела на Кэма, будто что-то от него ждала. Тот снова потёр глаза, размял шею и неожиданно сообразил, что она не просто так принесла угощенье. Когда они разошлись после стычки с Тэнди, Татум вела себя не совсем обыденно, а теперь, вот, заявилась в полпятого утра с печеньем. Кэм понял, что она ждёт, чтобы Дю Пон прямо сейчас его попробовал. Кэм принял из её рук пакетик и заглянул внутрь. Печенье с шоколадной паутинкой. Шанталь как-то проговорился, что это любимое печенье Татум, хотя на сладости она не особо падкая. Кэмерон улыбнулся, достал из пакета одну печенюшку и надкусил её, краем глаза наблюдая за тем, как вперилась в него взглядом Татум. Она смотрела на Кэма из-подо лба, не моргая, да так, словно загипнотизировать норовила. — Спасибо, Тати. Очень вкусные, — поблагодарил её Кэмерон, после чего Татум заметно расслабилась, вздохнула и сдержано улыбнулась. Надо же, заявилась к нему с любимым печеньем под утро, лишь бы Кэмерон не грустил из-за того, что ему наговорили! Наверное, пользоваться добротой Татум подло, но такое случилось впервые, так почему бы не притвориться несчастной жертвой? Кэм съел три таких печенюхи прежде чем окончательно сбросил с себя сонливость. Он притянул Татум к себе, прямо в платье и ботинках усадив её рядом, затем поделился с ней парой печенек, ещё столько же вытащил для себя, и они вдвоём принялись хрустеть ими, глядя туда, где в сумерках располагался компьютер Кэма. — Зря я разбила твои тыквы, — глухо проговорила Татум и шумно сглотнула прожёванное печенье. — Брось. Я же зажёг свечу, как ты и сказала. — Она всё ещё догорает, — уведомила Кэма Татум. — Но свеча — слабая защита. Шанталь не зажёг дома тыквы, и в итоге к нему вторгся Самайн! А я предупреждала! — Вторгся? — уточнил Кэм, заинтересовавшись. — Именно. — Татум заёрзала на месте, явно негодуя. — Исцарапал ему дверь и отрезал электричество. Глупенький Шанталь. Ну, ничего, зато в дальнейшем он такую оплошность не допустит. — Вот как. — Кэмерон задумчиво потёр подбородок. — Хорошо, что ночь почти закончилась и мне ничто не угрожает. — Наоборот. Сейчас Самайн наиболее жесток, ведь совсем скоро его власть иссякнет, дурашка Кэм, — хмыкнула Татум и потупила взор. — Не хотела я ломать твои тыквы. То есть, хотела, конечно, но не хотела. — Ну, коль Самайн ещё активен, мы можем вырезать новые светильники, правда? Только у меня тыквы закончились. — Я знаю, где можно украсть новые! — выпалила Татум и пружиной вскочила с кровати. Кэмерон в который раз восхитился тем, насколько красивой она была. В любое время. В любом виде. Разве можно ей, такой чертовке, отказать? Он свесил ноги на пол, потёр переносицу и, нечаянно свалив коммуникатор на ковёр, поднялся с постели и потянулся. — Тогда вперёд, пока ночь ещё не рассеялась!

***

До самого утра Шанталь практически не спал. Внезапная ночная весть настолько вышибла у Шанталя землю из-под ног, что он оставшуюся часть ночи потратил на разглядывание потолка и предположения касаемо того, что ожидало его утром. В глазах щипало, веки казались настолько тяжёлыми, будто обратились в свинец, а сон всё не шёл. В шесть утра Шанталь, потрёпанный и измученный, отправился на вокзал. Оделся он прилично — в самое новое и чистое, что отыскал, а вот лицо отмыть от грима до конца так и не смог, из-за чего вокруг его глаз остались тёмные круги. Хотя, быть может, это следы бессонницы… Шанталь сел на первый же поезд, ведущий в столицу, и отправился в путь. Ехал он недолго, но этого времени хватило для того, чтобы развить в своём сердце глубокую тревогу. Его впервые вызвали в штаб вне расписания. Прежде Шанталь посещал его исключительно в день смерти родителей, тогда же и сдавал отчёт. Годами эта схема работала как часы, а теперь, на День всех святых, Шанталя зачем-то вызвали снова. Зачем? Всю дорогу он глядел в окно. Золотая и тёплая осеняя погода из Первого на глазах преображалась в серое и мрачное полотно депрессивного художника. Чем ближе к Капитолию, тем мрачнее. По стеклу тарабанили маленькие капли дождя, смазывая пейзажи, за которыми столь пристально наблюдал Шанталь. Вот он — настоящий ноябрь. Шанталь сглотнул, предчувствуя беду. Где он сплоховал? Что, если его план с инсценировкой раскрыли? А может, штаб узнал про Кэмерона? Одна мысль ужасала больше другой. Штаб знал, что сегодня, в честь праздника, у учеников выходной, потому Шанталь мог незаметно выбраться из академии в столицу… Он горько сглотнул, понимая, что потратил драгоценные деньги на билет туда, куда ему совсем не хотелось ехать. Когда поезд пересёк границу Капитолия, дождь стал гуще, обратившись в ливень. Выходить на улицу не хотелось, тем более, что плащ Шанталь не надел. Теперь он промокнет и замёрзнет. Тем не менее, другого выбора у него нет. Поезд остался позади, а под ногами вырисовался идеально ровный асфальт. Шанталю хватило четырёх секунд, чтобы промокнуть насквозь и ощутить своей кожей настойчивый, пробирающий до костей холод. Люди не бродили по улицам, а в окнах их домов было так же темно, как и снаружи. Лишь в местных кафе горел желтоватый свет, хотя посетителей он не привлекал — заведения пустовали. Скрестив руки на груди, чтобы хоть как-то сохранить тепло своего тела, Шанталь направился к массивной чёрной машине, поджидавшей его по другую сторону вокзала. Из-за воды, стекавшей по его одежде в туфли, ноги неприятно чавкали, а пальцы быстро окоченели. Если на лице Шанталя и остался какой-то грим, то дождь наверняка его уже смыл. Ему вдруг вспомнилось, как в такую же погоду он прятался около Театра кукол. До чего же неприветливым стал Капитолий... К моменту, когда Шанталь дошёл до машины и ему открыли дверь, он уже стучал зубами от холода. После радушной осени оказаться в объятиях столь холодного погодного монстра крайне неприятно, впрочем, сейчас это не самая большая проблема. В который раз Шанталю на голову надели мешок. Будто он не мог подсчитать время и повороты… Водители, конечно, старались возить его разными маршрутами, но Шанталь примерно понимал какими, потому при необходимости смог бы найти штаб самостоятельно. Зато внутри машины было тепло и сухо, хоть и сидеть в мокрой одежде не больно комфортно. Мотор шумел примерно столько времени, сколько Шанталь и прикидывал. Его выперли из машины вновь под дождь, правда, на сей раз, долго томиться под ливнем не довелось. Когда мешок с головы Шанталя сорвали, тот от света зажмурился. Сегодня освещение куда тусклее обычного. Шанталь часто заморгал и осмотрелся. Людей, которые его привезли, и след простыл, входные двери закрыты, а впереди только длинный коридор. Шанталь ходил по нему много лет, но сегодня что-то изменилось. Дилони не спешил идти в тот самый кабинет, где его принимали каждый год, ведь обычно в коридоре мельтешило много людей, а шуршащие звуки десятков компьютеров и работников, трудящихся за ними, создавали видимость живого улья. Сегодня жизнь отсутствовала. Шанталь огляделся по сторонам, не понимая, куда все подевались. Да, прежде он бывал в штабе исключительно в день смерти родителей, потому не знал, как выглядит улей в другие дни. Может быть, у них выходные в честь Дня всех святых? Что за ерунда… У таких людей не бывает выходных, и исчезнуть все разом они не могли. Это же не Роанок. Шанталь медленно двинулся вперёд по коридору. Его мокрые подошвы скользили по полу, оставляя за собой влажные следы. Ещё на улице он здорово продрог, потому и сейчас дрожал от холода, причём даже сильнее, словно находился в неотапливаемом помещении. На мгновение Шанталю всерьёз показалось, что оно не отапливалось, воздух был холодным и в нём слышались нотки сырости, чего прежде не происходило. Показалось ли? Со стен пропали стенды. Стандартные стенды, посвящённые пожарной безопасности и плану эвакуации. Прежде их было немного, но они существовали — Шанталь даже помнил их расположение, к тому же на стенах остались отметины от их многолетнего обитания там. Что здесь произошло? Шанталь подошёл к первой попавшейся двери, взялся за ручку, и аккуратно потянул на себя. Дверь не поддалась. Заперта. Тогда он подошёл к соседней, но и она тоже оказалась запертой на замок. Он дёрнул ещё за несколько ручек, лишний раз убеждаясь в том, что большая часть дверей, если не все, заперты. Шанталь прислонился к одной из них и прислушался. По ту сторону не различалось никаких звуков. Совсем. Можно решить, что рабочие просто заперлись в своих кабинетах, трудясь над какими-то секретными проектами, но… проекты и прежде были секретными, тем не менее, люди то и дело бегали из кабинета в кабинет, носили бумаги, контактировали друг с другом и просто издавали хоть какие-то звуки. Возможно, сейчас за Шанталем наблюдали через камеры, видя то, как он слонялся по коридору, что-то вынюхивая, но интуиция подсказывала ему, что штаб просто… опустел. Непонятно по каким причинам. Сначала его вызывают на День всех святых в Капитолий, а теперь оказывается, что здесь никого нет. Шанталь даже засомневался, в тот ли штаб его привезли, но да, это был он. Шанталь не спеша проследовал к нужному кабинету. Будет иронично, если и тот окажется запертым на замок. С волос стекали капли воды, одна за другой опускаясь за шиворот и капая на грудь. Кончики пальцев настолько замёрзли, что Шанталь принялся тереть ладони друг о дружку, чтобы хоть немного согреться. Мокрая одежда висела на нём тяжёлым грузом, растягиваясь под весом воды, словно та была свинцом, тем не менее, Шанталь продолжал идти вперёд. Крайние лампы на потолке не горели. Несколько центральных тоже. Все остальные выдавали ровно половину необходимого света, отчего местами Шанталь как будто проваливался в ночь. Добравшись до нужной двери, он постучал, потянул ручку на себя и, о, чудо, дверь открылась. Шанталь несмело заглянул внутрь и замер в проходе, опешив от увиденного. На месте Ланы Кинберг сидела другая девушка. Шанталь хотел отступить назад, чтобы убедиться, что выбрал верный кабинет, как вдруг девушка заговорила. — Проходите, пожалуйста, — тонким голоском объявила она, с фальшивой уверенностью взирая на Шанталя. Таких гениев драматургии он видел издалека. Люди, пытающиеся быть кем-то большим, чем являются на самом деле, всегда заметны. Они как дети, одевшиеся в мамину одежду и разрисовавшие лицо косметикой, чтобы притвориться взрослыми. Но это к лучшему, ведь если знать, как на таких людей надавить, они могут выдать что-то важное… Шанталь нарочито застенчиво улыбнулся, делая вид, что слегка смущён и растерян. Он тихо вошёл в кабинет, аккуратно прикрыл за собой дверь, обратив внимание на то, что в ручку встроен новый замок, а затем проследовал на привычно стоящее напротив стола кресло. По пути он ненавязчиво осмотрел кабинет — вроде бы ничего не изменилось. Всё оставалось на местах, как и прежде, кроме, разве что, нескольких увесистых папок на полках — они куда-то подевались, а ещё на поверхности стола не было личных вещей Ланы Кинберг, которые из года в год никуда не сдвигались. — Доброе утро. Меня зовут Ровенна Айс, — представилась девушка, поднялась со своего кресла и протянула Шанталю руку. Сказать, что тот удивился, ничего не сказать. Откуда такая учтивость? Для чего? Тем не менее, руку он ей пожал, хоть и слегка опешив. Девушка замялась, сжимая слегка влажную холодную ладонь Шанталя, а когда села обратно в кресло, провела ею по сиденью, чтобы незаметно вытереть. Шанталь сразу подметил, что костюм Ровенны, как и её причёска, ни на йоту влажными не были. Ярко-голубой строгий пиджак и, наверняка такого же цвета юбка, сидели на её точёной фигуре идеально, странно сочетаясь с огненно-рыжими волосами, собранными в тугой пучок на затылке. Лоб скрывала редкая, но объёмная рыжая чёлка, а губы выделяла алая помада. Эта девушка определённо не покидала здание, как минимум, со вчерашнего дня, потому и не застала проливной дождь. Что же случилось с Ланой? Она бы не позволила своим сотрудникам расхаживать со столь кричащим внешним видом. — Где мисс Кинберг? — наконец, задал мучивший его вопрос Шанталь. Ровенна плавно повела головой в сторону окна, прекрасно понимая, что этого вопроса не избежать. — К сожалению, она не может сейчас принять вас, поэтому я её заменяю. Шанталь понимающе кивнул. Стандартные ответы — ничего нового. Ему хотелось спросить о том, что с ней сделали, что случилось со стендами, и куда подевались все работники, но… лучше для начала выслушать эту незнакомую юную леди, а потом уже атаковать её вопросами. — Можете не беспокоиться, мистер Дилони, я в курсе всего, что связано с вами, потому, полагаю, проблем не возникнет, — немного оптимистичнее продолжила Ровенна, улыбаясь, хоть и всё ещё неубедительно. — Прежде меня вызывали в штаб лишь раз в год. — Хоть вопрос Шанталь и не задал, но в интересующее его русло собеседницу направил. — Не беспокойтесь. Вызов, который вы получили, плановый, — начала уже увереннее Ровенна, слегка склонившись над столом. — Мы скрупулёзно работаем над изучением отчётов всех информаторов, потому периодически вызываем вас для уточнения кое-какой информации. Стандартные процедуры. — Мило улыбалась Ровенна и кивала. Сомнений у Шанталя не возникло — текст заучен, оттого и уверенности в её голосе прибавилось. Не из-за веры в собственные слова, а из-за того, что реплики свои девушка помнила. — И что же, другие… информаторы тоже получили внеочередное приглашение в столицу? — аккуратно поинтересовался Шанталь, делая вид, что верит тому, что слышит. — Разумеется, просто принимаем мы вас, как и прежде, в разные дни. Ложь. Больше никого не вызывали. Дело исключительно в самом Шантале. Штабу понадобился конкретно он, но зачем? — Так какую информацию вы хотели уточнить? — Прежде всего, мы хотим узнать, как у вас обстоят дела с отчётами, — начала издалека Ровенна. Ересь. Шанталь знал, что эта информация штабу неинтересна, ведь отчёт Дилони в любом случае оформит, а на нынешнем этапе подготовки он ничего интересного собой не представлял. — Работаю над ними. Проблем не возникает. Ровенна понимающе кивнула, делая вид, что ей интересно, и в то же время вспоминая, какой вопрос она должна задать следующим. — Замечательно. А как вы справляетесь с учёбой? Руководству важно, чтобы вы демонстрировали в ней максимальные успехи. — Я победил в своей номинации на последних соревнованиях, — честно ответил Шанталь. — Второй год подряд в ней побеждаю. — Похвально, мистер Дилони, очень похвально! — оптимистично заявила Ровенна и слегка померкла, разволновавшись перед следующим вопросом. — Скажите, а вы виделись с кем-то из близких после трагедии в лесу? Шанталь застыл, внимательно взирая в глаза Ровенны. Вот он — вопрос, ради которого его сюда позвали. Он откинулся на спинку кресла и напрягся. Зачем штабу потребовалось уточнять эту информацию? Им и без показаний Шанталя всё известно. — Нет. Ко мне никого не допустили, — лаконично ответил он, не сводя глаз с нервничающей Ровенны, быстро что-то печатавшей на своём планшете. Она кивнула и продолжила. — Вы помните разговор, состоявшийся у вас с доктором Мальвестити и его ассистенткой Ланой Линкор? — Помню. — Вам задавали вопросы касаемо вашей семьи? — Нет, со мной говорили исключительно на тему поступления в академию. — Снова кивок, на сей раз более задумчивый. — Кто-нибудь из информаторов или из штаба связывался с вами, когда вы пребывали в академии? Шанталь насторожился. Странный вопрос. Все вопросы казались Шанталю странными, но этот ещё и задел за живое. Да, связывался. Сам Шанталь как раз и связывался. Нелл наверняка его не выдаст, но всё же. — Вчера со мной связались впервые, однако причину не объяснили, — аккуратно завернул Шанталь. — Я решил, что дело в том условии, которое мне выдвинули весной, и выполнять которое я отказался. — Что вы, мистер Дилони, никто не станет на вас давить, если вы не готовы, — мягко пояснила Ровенна, наконец, оторвавшись от экрана планшета. Шанталь смотрел на неё, слегка недоумевая. «Не станет давить»? Мисс Кинберг весной сказала совсем другое. Зачем Ровенна так откровенно лгала ему в лицо, зная, что ложь Шанталь без проблем распознает? Штаб сменил стратегию? Их организация за несколько месяцев успела реформироваться? Тот ли это вообще штаб?.. — В прошлый раз я получил иной ответ. Вы, выходит, передумали всего за несколько месяцев? — Всё требует осмысления, — блаженным тоном ответила Ровенна, вызвав у Шанталя желание задать ей ещё несколько вопросов, которые в итоге он решил оставить при себе. Пока что. — Скажите, а какие вещи вы привезли с собой в академию, когда прибыли туда впервые? — спросила Ровенна, взглянула на Шанталя и улыбнулась. Отчего это напомнило ему беседы с психологом? — Я привёз в академию только самого себя, — осторожно отвечал Шанталь, невинным взглядом наблюдая за реакцией собеседницы. — Ничего другого мне не позволили бы, к тому же всё имущество моей семьи арестовано. Мне ничего не досталось. — А как же одежда? Предметы гигиены? — Нет, мисс Айс. — Невесело улыбнулся Шанталь и изящным движением заправил свисающую мокрую чёлку за уши. — Единственная одежда, которую мне выделили, в тот день была на мне. Остальными вещами я обзавёлся уже в академии благодаря помощи великодушных людей. — А что насчёт банковской ячейки ваших родителей? Вы знаете о её существовании? — Естественно. — И вам известно, что в ней хранится? — Несомненно. — Кивнул Шанталь. — Как и вам, — добавил он, отчего глаза Ровенны слегка округлились. — Что вы, у нас нет доступа к вашей ячейке. Мы не можем знать о таких вещах. Это конфиденциальная информация. — Поэтому она вам и известна, — непринуждённо объяснил Шанталь, вновь заставив собеседницу чувствовать себя некомфортно. Не самая эмоционально устойчивая личность. Как она вообще здесь оказалась? Кто допустил её к разговору с Шанталем? И отчего рядом не было охраны или хотя бы людей способных просто прийти на подмогу? Всё-таки Шанталь обучался в академии профи. — Только не говорите, будто это не так. — Шанталь наклонился вперёд, чтобы быть ближе к Ровенне. — Вы перепроверили каждый сантиметр внутри ячейки моей семьи много раз. Наверняка даже двойное дно искали, чтобы ничего не упустить, но… там лишь деньги. Ничего больше. — А вы не лучшего мнения о нашей организации, — слегка разочаровано проговорила Ровенна, заметно померкнув. Стоило Шанталю продемонстрировать немного больше настойчивости, как девушка перестала видеть в нём очаровательного наивного парня и, наконец-то, рассмотрела в его лице скептика, с которым следовало быть осторожной. — Это не мнение, а факты. Кто такая Ровенна Айс? Вы сами придумали этот псевдоним, Мэделин? — уверенно продолжил Шанталь. Девушка показалась ему слабонервной, потому надавить на неё и выбить из колеи особого труда не представляло. Услышав имя Мэделин, она резко переменилась в лице, хоть и отчаянно делала вид, что всё в порядке. — Вас ведь так зовут на самом деле? Мэделин. Красивое имя. Мэделин Уолш. Это имя выгравировано на нескольких старых кубках в архиве академического Зала славы. Вас приняли сюда на работу, поэтому вы сменили имя и внешний вид. В академии вы были брюнеткой… — Понятия не имею, о чём вы говорите, — взволнованно ответила Ровенна и даже привстала с кресла от нервов, а когда поняла, что вставать ей незачем, присела обратно, лихорадочно двигая статуэтки на столе и карандаши с папками. — Извините за грубость с моей стороны, но я вынуждена рекомендовать вам ехать домой. Всю необходимую информацию от вас я получила. — Вы боитесь не того человека, Мэделин, — Шанталь склонился над её столом, настойчиво глядя девушке в глаза. Мокрая чёлка снова вылезла из-за ушей, но теперь с неё хотя бы не стекали капли дождя… Мэделин слегка отстранилась назад, глядя в пол, в то время как её рука медленно сползала по поверхности стола вниз. — Тревожная кнопка вам не поможет, — добродушно ответил Шанталь и склонил голову набок. — Я знаю, где их устанавливают, потому пресеку ваши действия быстрее, чем вы шевельнётесь. Обезвреживание тревожных кнопок это чуть ли не первое, чему обучают профи, потому не советую вам тянуться к ней. Мэделин замерла, округлившимися глазами взирая на Дилони. — Похоже, ваша единственная охрана — те двое молодых людей, которые меня привезли сюда, но они не специалисты в области защиты. Дилетантов видно сразу. К тому же я позволил себе вольность запереть дверь изнутри. Если ваши горе-телохранители попытаются её высадить, чтобы проникнуть сюда, я успею уйти через окно, да и справиться с двумя неподготовленными людьми мне не сложно. — Шанталь замолчал, чувствуя себя неловко от того, как Мэделин глядела на него. — Вы угрожаете мне? — искренне удивилась она и сглотнула. — Нет. Я не в праве. Я пытаюсь дать вам понять, что мы здесь одни. Никто не узнает, о чём мы беседовали. — Шанталь заговорил тише. — Я знаю, что никаких подслушивающих средств здесь нет, а люди далеко. Мэделин, вы тоже были профи когда-то, вы тоже делали отчёты, и в итоге вам предложили работу. Вы были на моём месте. — Шанталь старательно пытался заставить девушку проникнуться его проблемой, оттого делал настолько несчастный вид, насколько вообще мог. — Я прибыл по зову людей, с которыми работаю много лет, но сейчас никого из них здесь нет. Что я должен подумать? Прежде такого не случалось. Куда исчезла мисс Кинберг, Мэделин? Ответьте, иначе я засомневаюсь в том, на правильном ли я пути и стоит ли вообще с вами говорить. — С мисс Кинберг всё в порядке. У нас случились некоторые кадровые перестановки, потому теперь с вами буду работать я, — добродушно объявила девушка. Кадровые перестановки? Шанталь напрягся, лихорадочно размышляя. Лана Кинберг работала с ним долгие годы. Она представляла собой хорошего специалиста и серьёзного ответственного человека, а Мэделин-Ровенна походила скорее на секретаршу которая магическим образом захватила власть. Какие кадровые перестановки могли потребоваться штабу, чтобы заменить профессионала дилетантом? — Я больше не буду работать с мисс Кинберг? — уточнил Шанталь, не зная, радоваться ему или тревожиться. — Не будете. — А доктор Мальвестити? — Возможно, с ним вам ещё предстоят встречи, но пока вас закрепили за мной. — Закивала Мэделин, как будто убеждала в этом саму себя, а не Шанталя. — Насчёт других работников можете не беспокоиться. У нас случилась обыкновенная ротация кадров — ничего серьёзного. Наш штаб по-прежнему безопасное место для вас, мистер Дилони, а я, как ваш куратор, готова предложить любую помощь, если вам она потребуется. Шанталь смотрел на неё, ушам своим не веря. Помощь? Безопасность? Либо эта юная леди невероятно наивна, веря в подобную чушь, либо искусно изображала наивность, чтобы правильно воздействовать на Шанталя. В любом случае её добродетель вызвала в нём ещё больше недоверия, чем это смогла сделать Лана Кинберг. В голове Шанталя завертелся сумасбродный поток мыслей, которые требовали осознания, потому он больше не рисковал давить на Мэделин, чтобы что-то разузнать. Пусть новоявленный куратор думает, что они поняли друг друга. — Ясно, — коротко ответил он. — Спасибо вам большое за ответы. Мэделин улыбнулась, заметно расслабившись. Даже со стороны было видно, что с её плеч гора свалилась. — И вам, мистер Дилони. Думаю, мы сработаемся… если вы не будете запирать двери на замок в моём кабинете, — то ли весело, то ли нервно проговорила Мэделин и заулыбалась. — Я их не запирал, мисс Айс. Крохотная ложь. Простите, — сказал Шанталь и тепло усмехнулся. Мэделин слегка удивилась. — С учениками-стратегами всегда приятно иметь дело. Спасибо вам за сотрудничество. Всего доброго, мистер Дилони. — Взаимно, мисс Айс, — подхватил Шанталь, встал с кресла, но прежде чем покинуть кабинет, вдруг решил задать ещё один вопрос. — Не сочтите за дерзость, но коль уж я здесь, могу ли я навестить могилу родителей? В день сдачи отчёта мне всегда это позволяли. — Разумеется. У вас ведь сегодня выходной в академии? — Шанталь кивнул. — Мы с вами побеседовали, а как распоряжаться остальным временем, вам самим решать. Главное, не опоздайте на поезд, иначе возникнут проблемы. — И… в другие точки Капитолия вы тоже позволите мне отправиться? — осторожно полюбопытствовал Шанталь. — Да, конечно. Вы ведь и прежде посещали не только могилу родных, верно? — Да. — Значит, как функционирует общественный транспорт в столице знаете и не заблудитесь. Ах, погодите, вы ведь здесь жили… Простите. Разумеется, вы знаете, — сама себе ответила Мэделин и слегка расстроено покачала головой. — Главное, не пропустите поезд обратно в Первый. — Несомненно. Спасибо вам, — слегка заторможено проговорил Шанталь и направился к выходу. — Всего доброго, — сказал он напоследок, в ответ на что Мэделин кивнула, после чего Шанталь вышел. Лишь закрыв за собой дверь, он выдохнул. Воздух как будто выкачали из лёгких. Шанталю всё ещё было холодно, мокрая одежда порядком настыла, но тяжело дышалось, скорее, из-за навалившихся мыслей и идей, нежели из-за физического холода. Несколько секунд он простоял молча прислонившись к двери, и только потом медленно отправился к выходу, так никого по пути и не встретив. Вчера Шанталю показалось странным то, что его вызвали в штаб. На штаб это не похоже, ведь пунктуальность и стабильность — синонимы этой организации, в которой просто не могло что-либо пойти не по плану. Тем не менее, Шанталя вызвали глубокой ночью за несколько часов до поезда, которым обязали его прибыть в Капитолий. Почему не предупредили заранее? Для чего вообще нужна была эта встреча? За раздумьями Шанталь не заметил, как оказался снаружи. Дождь не прекратился, но заметно утих, хотя Шанталя это больше не заботило. Он настолько замёрз, находясь под ливнем, а затем в штабе, что когда вновь вышел под дождь, тот показался ему тёплым. Допустим, штабу действительно понадобилось увидеться с Шанталем в срочном порядке. Какими могли быть для того причины? Кто-то мог разнюхать о желании Шанталя отправиться в мир иной, что есть нереально. Штаб мог усомниться в отчёте, вот только на сей раз он был максимально полным за всё время, потому этот вариант выглядел не самым правдоподобным. После разговора с Мэделин Шанталь понял одно — причин вызывать его в столицу у штаба не было. Зачем уточнять и без того известную информацию? Шанталю сообщили, что все доносчики прибудут в столицу для прохождения подобного анкетирования, но он сомневался в правдивости этих слов. Вызвали лишь его одного. В срочном порядке. Вызвали, чтобы задать пустые вопросы о том, что и так все знали. Шанталь задумчиво плёлся вперёд, прокручивая в голове всё, что бросилось ему в глаза. Никакой охраны. Сотрудников нет. Их вещи, предположительно, тоже покинули здание, как и личные предметы Ланы Кинберг. Её кабинет Мэделин назвала «своим», но разве при кадровых перестановках такой человек как Лана Кинберг отдал бы свой кабинет кому-то другому? Вместо профессионала на её месте оказалась эмоционально неустойчивая девушка, задающая подозрительные вопросы. Когда Шанталь спросил её о поездке по столице, она отправила его на общественный транспорт, хотя до сих пор в день встречи со штабом его возил их личный автомобиль. Как Мэделин могла этого не знать? Неужели никто не уведомил её о том, что людей вроде Шанталя Дилони лучше водить по улице на поводке, чтобы избежать диверсии? Если бы Шанталь не знал о влиятельности штаба, то решил бы, что его выжили шарлатаны, изображающие из себя штаб, но разве такое вообще возможно? Это объяснило бы странные вопросы со стороны куратора и сам выбор Мэделин в качестве наставника. Мэделин явно знала о Шантале совсем мало, но некоторые факты, о которых не мог знать никто кроме штаба, ей тоже известны. Как же это объяснить? В штабе определённо что-то случилось, а значит, в ближайшее время Шанталю следовало ждать беды. Одним вызовом в столицу дело не ограничится. Ноги сами вели Шанталя к могиле родителей. Он не замечал окружающие его надгробья, не обращал внимания на скульптуры и вообще не замечал ничего вокруг. Погружение в собственные мысли оказалось настолько глубоким, что всё вокруг обезличилось, превратившись в серый фон, покуда в нём не промелькнуло что-то яркое. Красное. Шанталь замер, дважды выразительно моргнул и, когда пелена с глаз спала, понял, что перед ним раскинулся полумёртвый куст матовой алой розы. Росла она около скульптуры плачущего ангела, сложившего ладони в молитве, потому, когда с большинства бутонов осыпались лепестки, казалось, что это кровавые слёзы ангела опали на землю. Шанталь задумчиво рассматривал цветы, мыслями находясь очень далеко отсюда. Вот она — наглядная демонстрация человеческой жизни. После долгой зимы цветок оживает, затем расцветает, а после рассыпается в прах, будто его и не было. Шанталь сглотнул, когда прикоснулся к бутону, с которого лепестки не осыпались. Выглядел он значительно живее своих собратьев, потому Шанталь решил сорвать этот цветок вместе с соседним. Их сдержанный глубокий аромат очаровывал, выделяясь на фоне запаха мокрой почвы, дождевой сырости и еле проступавшего запаха зелёной травы. Недолго думая Шанталь взялся за стебель и аккуратно переломал его. Первый изъять вышло удачно, несмотря на то, что, ломая, Шанталь почти не глядел на него, а вот когда он попытался сломать второй, то нечаянно напоролся на острый шип. На кончике пальца тотчас выступила кровь цвета умирающей розы. Родители заслуживали много большего, чем увядающий цветок с кладбища… Хоть кровь с пальца и продолжала идти, Шанталь этого не замечал, медленно направляясь к самым ценным для него надгробьям. За ними скрывались души облачённые в камень, души, которые должны были жить внутри него вечно, но вместо этого они как будто умышленно разрушали его, чтобы вырваться в небо. Если бы рай существовал, родители Шанталя определённо попали бы туда. Когда перед глазами Шанталя возникли знакомые имена, он замер. Почти прекратившийся дождь снова усилился. Вода стекала по волосам Шанталя и его одежде, собиралась в туфлях и на земле около его подошв, вновь заставляя чувствовать кошмарный холод. Наверное, так и чувствуют себя мертвецы — им холодно, ведь у смерти руки холодные, как у бетонной плиты, впитывающей в себя ледяной ноябрьский дождь. Шанталь глядел на могильную плиту, снова ощущая то щемящее чувство тоски, которое сопровождало его всякий раз, когда он вот так стоял около своих самых родных людей, которых больше никогда не увидит. Люди тешили себя наивными сказками о рае, где после смерти все родные и близкие якобы собирались на посиделки, но Шанталь точно знал — этому не бывать. Сказки о рае породил страх смерти, страх того, что однажды ты просто перестаёшь существовать. Не будет встреч с любимыми на том свете, потому что нет его, этого света. Со смертью тела умирает и сознание. Душа не бесплотна. Она живёт в нервной системе, и как только та перестаёт функционировать… человек стирается. Кладбище лишь малая доля всех забытых миром душ. Шанталь подошёл ближе к надгробью и склонился, опустив на землю около него одну розу. Взгляд непроизвольно цеплялся за многочисленные трещины и выемки, за небольшие углубления, которые образовались из-за того, что камень трескался и рассыпался. Медленно, но безвозвратно. Одна из трещин и вовсе пересекла имена его родных, с каждым годом всё слабее различаемые на этом камне. Шанталь сглотнул тугой комок в горле, нежно прикоснувшись к холодному надгробью, а затем столь же нежно проведя по нему рукой. Можно утешать себя тем, что будь родители живы, они бы гордились Шанталем, но это неправда. Они не одобрили бы его нынешнюю жизнь, не простили бы того, что их родной сын убил человека и доносил на своих друзей. Шанталь хотел верить, что он похож на них, что он — достойный преемник их фамилии, но нет. Жизнь свернула куда-то не туда. Шанталь тоже. С каждым годом он всё отчётливее понимал, что общего у него с мамой и папой всё меньше и меньше, зато обнаруживалось сходство с кое-кем другим. Со страшной сказкой из детства. Шанталь поцеловал надгробье, еле прикоснувшись к нему губами, провёл рукой по выгравированным именам, а затем поднялся и ушёл в том направлении, в котором сам от себя не ожидал. Не к выходу, а к другому надгробью. Чужому. Надгробье невысокое, но при этом оно заметно отличалось от остальных, ведь из одной его половины высекли ворона с глазом-изумрудом. Поразительно то, что этому надгробью было много лет, но на фоне могильной плиты семьи Дилони оно выглядело так, словно установили его вчера. Шанталь глядел на ворона, на его зоркий зелёный глаз, на то, насколько ухоженной была эта могила, несмотря на то, что ухаживать за ней некому, и ощущал разочарование от того, что его родители, прекрасные люди, не могли быть настолько же достойно увековечены. Шанталь знал о том, кем был этот человек, как и то, что кости его здесь не лежали, но при этом надгробье всё равно установили. Так много почестей тому, кто их не заслужил. Тэм Андерсен был сущим проклятьем. В детстве Шанталь этого не понимал, но с годами пришло осознание, что некоторые люди способны обретать такое влияние и могущество, какое не угасает десятилетиями, хворью продираясь сквозь время и пространство, и заражая всё больше людей своим ядом. Несмотря на то, что человек давно умер, он продолжал оказывать влияние на мир. Он — одна из причин гибели родителей Шанталя. Из-за него Шанталь оказался в академии и пошёл тем путём, который сам ни за что бы не выбрал. Тэм Андерсен — причина, по которой его потомков истребляют по сей день просто за сам факт принадлежности к его роду. Глядя на надгробье Шанталь понимал, что человек, чьё имя захоронено здесь, продолжал жить в умах людей. Он не сгинул, не стёрся из истории и не был забыт, в то время как родители Шанталя, так много хорошего подарившие миру, сохранились лишь в памяти своего сына. Их заслуги обесценили, достижения забыли, и даже камень, хранящий их имена, рассыпался. То, что было когда-то, безвозвратно ушло, и изменить ничего уже не выйдет. В то же время надгробье Тэма Андерсена стояло как новенькое. Его не забыли. Напротив, продолжали ощущать ледяные мурашки на своей спине, когда речь заходила об этом человеке. Его помнила история, его помнили знатные семьи, а именем до сих пор пугали детвору. Влияние Андерсена не угасало с годами, ведь иначе почему Шанталь стоял сейчас здесь? Почему его родные сгинули? Почему он сам медленно шёл по тому пути, который десять лет назад и представить себе не мог? Шанталь шпионил за людьми, убил невиновного, а теперь собирался бросить близких путём невероятно жестокого обмана. Разве Дилони поступали так? Нет. Зато Андерсен поступал гораздо хуже, и Шанталя пугала перспектива стать кем-то подобным. Вот только он уже становился таким и ощущал это. Все обстоятельства складывались таким образом, что повлиять на них Шанталь никак не мог, как будто его затягивало в пучину, и ничего поделать нельзя, как будто… такой была его судьба и изменить её не под силу никому. Благо, Шанталь в судьбу не верил. Да, всякий раз, когда он пытался всё исправить к лучшему, ему открывался новый, ещё более сложный круг ада, на котором Шанталь снова пытался свести концы с концами, после чего всё усугублялось, но ведь не могло же это продолжаться вечность? У любого клубка есть конец. Вопрос лишь в том, как глубоко придётся погрузиться, чтобы его отыскать. Дождь заметно усилился, а затем резко оборвался, словно на небе прикрыли кран. Шанталь продолжал неподвижно глядеть на могилу своего предка, размышляя о случившемся сегодня, о случившемся семь лет назад в лесу и о том, что ему было известно о предках и штабе. Он задумчиво теребил пальцами оставшуюся розу, снисходительно глядя на ворона, на надпись, а затем… Кое-что практически незаметное привлекло его внимание. Шанталь огляделся по сторонам, после чего сел на корточки и наклонился к надгробью. По обе его стороны у самой земли виднелись небольшие, едва различимые не то царапины, не то надрезы. Шанталь пальцем оттянул траву в сторону, прижав её к земле, а затем аккуратно эти надрезы пощупал. Нет, появиться естественным путём они не могли. Это не разрушение камня временем, это вмешательство извне, причём, судя форме царапин, неоднократное. Могилу Тэма Андерсена вскрывали. Дыхание Шанталя сбилось. Ну, разумеется, вскрывали, это неизбежно. Люди вроде него не могут почить с миром. Их усыпальницы всегда привлекает взгляды любопытных и безумцев, но в случае с какой-нибудь другой исторической персоной Шанталь бы настолько не заинтересовался, ведь штаб фактически жил под могилой Андерсена. Не его одного, разумеется, но тот факт, что место его захоронения совпало с точкой базировки этих людей, тревожил. Наверняка именно штаб могилу и вскрывал, но зачем? Они знали, что та пустует, а потому раздобыть его ДНК при надобности не смогли бы. Что можно искать в пустой могиле? Шанталь щупал царапины с обеих сторон, внимательно в них вглядываясь. Несмотря на то, что с каждой стороны их было несколько, они практически накладывались друг на дружку, сливаясь воедино, то есть взломщик не хотел наделать новые надрезы, потому сознательно пытался попасть в уже существовавшие колеи. Одни царапины были темнее, другие светлее. Могилу вскрывали в разное время. Возможно, впервые это сделали очень давно, но недавно почему-то повторили. Шанталь невольно задумался над тем, как вообще можно было вычислить принадлежность его семьи к Андерсенам? Ветка Шанталя в родословной Андерсенов сразу отказалась от этой фамилии, как только из-за неё возникли проблемы. Люди в его роду были крайне осторожны, потому меняли личности, выдумывали себе биографии, подделывали документы, лишь бы стереть любые следы принадлежности к проклятому роду. Тем не менее, спустя годы, штаб каким-то образом узнал о происхождении Шанталя и обо всей его родословной. Как они смогли это провернуть? А главное для чего? Сколько ресурсов и усилий они потратили на добычу информации? Зачем так стараться? Если они делали это для того, чтобы вычислить и уничтожить очередных Андерсенов, то Шанталь здорово спутал им карты. Вот только какой смысл в смерти Андерсенов, которые не признавали свою родословную много десятилетий? Род Шанталя не являлся прямыми потомками Тэму… Разве что… Шанталь шумно выдохнул. Вскрытие могилы Тэма Андерсена. Убийство семьи Шанталя. Вопросы Мэделин о том, были ли у Шанталя при себе какие-то вещи… Штаб что-то искал. Возможно, они собирались заполучить это, предварительно уничтожив семью Дилони, чтобы те не помешали им, но ничего не вышло. Родители погибли, а чадо осталось в живых. Это было и проблемой, и панацеей. С одной стороны Шанталь ужасно мешал штабу. С другой — его можно использовать в своих целях. Штаб и победил и проиграл одновременно. Шанталь не сомневался в том, что все эти годы внутри организации велись споры убивать Шанталя или пока не нужно… Слишком много нюансов и противоречий собралось в одной точке. Слишком всё запуталось из-за того, что Шанталь выжил, хоть на него и нашли такую управу, противиться которой он не мог. Штаб определённо что-то разыскивал, причём давно, вот только прежде столь открытые вопросы ему не задавали. Что же у них стряслось, что Мэделин вынудили спросить прямо, не прихватил ли Дилони что-нибудь с собой? Шанталь выпрямился и глазами окинул травяной ковёр вокруг надгробия. Снова спустился дождь, но Шанталь и думать о нём забыл, как и о холоде. Чтобы вскрыть могилу не нужно прикасаться к надгробию. Выходит, люди из штаба поднимали надгробье в надежде найти что-нибудь в земле под ним? Шанталя вдруг осенило. Если они так активно искали некий предмет, то насколько далеко могли зайти в своих поисках? Он покосился на могилу, расположенную рядом. Руана Дельведжи. Предок Ады. Недолго думая, Шанталь присел около её надгробия и аккуратно отодвинул траву у стыка камня с землёй. Точно такие же царапины. Могилу Руаны тоже вскрывали… Шанталь нахмурился, машинально заправив волосы за уши. Быстрым шагом по мокрой траве он направился к ещё одной не менее значимой могиле. Подошвы туфель скользили по зелёному ковру, дождь бил в лицо, а ко всему прочему ещё и ветер разобрался. Шанталь морщился, часто моргая, чтобы ресницами смахивать стекающую с волос воду. Он оббежал несколько скульптур, затем обошёл часовню, и оказался около маленького скромного надгробия, которое встречал нередко, слоняясь по кладбищу. Он опустился рядом с могильной плитой, на которой было выгравировано имя «Пенелопа Луагард», и в самом низу увидел такие же царапины как у Андерсена и Дельведжи. — Скольких же вы потревожили? — шёпотом спросил сам у себя Шанталь и поднялся, оглядываясь по сторонам. Неужели штаб изучил могилы всех, кто в своё время имел отношение к Андерсену? Учитывая местоположение штаба, проворачивать подобные манипуляции им не сложно. Чтобы удостовериться в том, что тревожили только усопших связанных с Тэмом, Шанталь осмотрел несколько других старых могил. Результат его не удивил — царапин на тех надгробьях не обнаружилось. Шанталь огляделся. Кладбище пустовало. Никакой охраны. Никаких шпионов. Медленно, в такт своим размышлениям, он направился туда, откуда пришёл. Голова взрывалась от информации, что вихрем хаотично кружилась внутри, но внешне Шанталь своё волнение не выдавал. Он миновал несколько старинных, поросших мхом надгробий со стёртыми именами, обошёл стороной часовню с остроконечной крышей, над дверью которой даже в дождь горел огонь, затем обошёл высокое раскидистое сухое дерево, и снова оказался около могилы Андерсена. Шанталь уже собрался пройти мимо, но перед его лицом как будто выросла прозрачная стена, не пропускавшая вперёд. Он застыл на месте, несколько секунд глядя в никуда, а затем обернулся к могиле, теребя пальцами розу. Несколько лепестков с неё осыпались, ещё парочка были на грани. Шанталь с опущенной головой нехотя сделал шаг навстречу вороньему надгробью. По волосам стекала вода, одежда намертво прилипла к телу, а с бутона розы, набравшегося воды, оторвался ещё один лепесток и упал под ноги Шанталю. Дождь зашумел и ширмой скрыл под собой кладбище. Шанталь сглотнул тугой комок, глядя на проклятую фамилию. Штаб искал некий предмет в могиле Андерсена, значит, эта вещь связана с ним, а потому родителей Шанталя фактически погубил мёртвый родственник. На его могиле никто не оставлял цветы и вряд ли они вообще здесь когда-то были. Шанталь поджал губы и с выражением едкого скепсиса на лице склонил голову набок, чувствуя, как два шипа проткнули кожу на его пальцах. По ним покатилась кровь, размываемая ливнем, но Шанталя это не остановило, когда он сжал стебель цветка и, не отрывая взгляда от изумрудного глаза ворона, сломал стебель пополам, после чего небрежно швырнул обе части розы в надгробье Тэма Андерсена. Бутон цветка развалился окончательно. На кончиках шипов остались еле видные частички крови, которые быстро растворились в дожде и впитались в почву, а красные лепестки рассыпались на траве в форме полумесяца, покуда ветер не подхватил их и не разбросал по всей могиле. Шанталь поднял голову и, ощутив желанное облегчение, отправился с кладбища прочь. Мокрые пряди волос хлестали по лицу, а глаза щипало из-за того, что их надуло ветром, тем не менее, холод Шанталь ощущал плохо, будучи единственным безумцем на улицах Капитолия, который в такую погоду спокойно плёлся по тротуарам…

***

Шанталь приехал домой к ночи. Он попал на предпоследний поезд, потому вернувшись в свою подсобку, успел не только подготовить задания для завтрашних занятий в академии, но и отдохнуть. Правда, его отдыха едва хватило минут на двадцать, после чего он встал с дивана, достал все необходимые тетради и сел за стол. Всю ту информацию, которую он узнал после поездки в Капитолий, следовало структурировать и разложить по полочкам, дабы разобраться в том, что происходит. Штаб что-то разыскивал. Почему люди из улья так зашевелились именно сейчас, Шанталь не знал, но в любом случае это недобрый знак. Всю дорогу домой Шанталь размышлял над тем, чем таким ценным могла обладать его семья, но в голову ничего не приходило. У Дилони в принципе не было никаких ценностей, кроме друг друга. Родители не видели ценности в вещах. Они находили её в людях, идеях, в любви. Но что, если Шанталь просто мог чего-то не знать? Что, если его родные действительно таили секреты и владели какими-нибудь бесценными реликвиями? Исключено. В семье Шанталя секретов не существовало. Папа знал, из какого рода происходила мама, потому женился на ней сознательно, прекрасно понимая, какие проблемы это могло за собой повлечь. Мама, в свою очередь, была предельно откровенна с Шанталем, потому, когда тот стал достаточно взрослым для подобных разговоров, рассказала ему про возможные опасности, связанные с родословной. Если бы его семья хранила что-то ценное, тем более, связанное с Андерсенами, Шанталь бы наверняка знал об этом. Выходит, его родители тоже не были в курсе того, что это за предмет, и где он хранился. Возможно, им и вовсе владеет другая ветка Андерсенов, те, которые являются прямыми потомками Тэма, оттого было бы логично искать подобный артефакт именно у них. С другой стороны штаб определённо давно добрался до тех Андерсенов, а значит, ничего у них не обнаружил, потому отыскал других и, судя по настойчивости, полагает, что именно семья Шанталя хранит это нечто… Целую неделю Шанталь провёл в раздумьях касаемо того, что за предмет мог настолько заинтересовать штаб, но здравые мысли в голову так и не пришли. Ничего подобного дома у Дилони не хранилось, а значит, если таковой предмет и существует, то спрятан он за его пределами. Что бы это ни было, хорошо бы раздобыть предмет до того, как его отыщет штаб. Весь сегодняшний день Шанталь провёл на занятиях Гао, но даже они не утомили его так, как мысли о загадочном предмете, коим могла обладать его семья. Штаб полагал, что предмет перешёл к Шанталю, потому рано или поздно к нему обязательно обратились бы с прямой просьбой отдать это. Татум задержалась у Гао, чтобы выслушать от неё очередную порцию чтения моралей, потому Шанталь с ней попрощался и, перед возвращением в подсобку, отправился в туалет. Сегодня людей по академии слонялось больше, чем обычно, ведь у старших курсов на носу очередные соревнования, к которым они кропотливо готовились. Шанталь оставил в своём шкафчике несколько пока ненужных книг, захлопнул его дверцу и, поправив в сумке планшет, пару дней назад насильно подаренный Татум, отправился в уборную. По пути Шанталя в который раз накрыло волной застенчивости и благодарности из-за столь дорогого презента, подаренного Татум фактически без повода, ведь день рождения Шанталя был уже давно, а до Рождества времени тоже оставалось довольно много. Учиться без планшета сложно, но и принимать его от подруги неловко. Неспешным шагом Шанталь проскользнул сквозь компанию старшекурсников, громко между собой переговаривавшихся, миновал большую часть залов на этаже и свернул в уборную. Как и всегда, Шанталь открыл дверь, вошёл внутрь, но только собрался её захлопнуть, как перед глазами мелькнуло какое-то пятно. Шанталя схватили за отвороты рубашки и со всей силы впечатали в стену, а затем в раковину. Замок на двери туалета щёлкнул. Шанталь даже не успел понять, что произошло и когда. Он ударился лицом о холодный скользкий кафель. Кожа занемела и одновременно вспыхнула от прилившей крови, голова пошла кругом, ноги подкосились, а в глазах потемнело, но не успело просветлеть, как Шанталь снова ощутил на себе чужие грубые руки, норовившие обхватить его вокруг шеи. Человек рывком потащил Дилони снова к раковине, потому Шанталь быстро сбросил с себя сумку и толкнул её в угол, чтобы не разбить второй за неделю планшет. Это было бы слишком. Когда сумка оказалась на полу в безопасности, Шанталь уже летел головой в раковину, но с трудом заставив своё тело сориентироваться в пространстве, выставил руки перед собой и упал на них, не повредив голову повторно. Агрессия нападавшего была настолько всеобъемлющей, что не успел Шанталь удариться об раковину, как его снова попытались вдавить головой в её угол. Руки массивные, крепкие. Явно кто-то из старшекурсников. Шанталь упёрся руками в раковину, оттянулся назад и ударил затылком врага примерно в область солнечного сплетения. Хват человека ослаб, и Шанталь воспользовался этим, рывком дёрнувшись назад, обхватив парня за руку, и резко заведя ту ему за спину таким образом, что суставы хрустнули. Парень непроизвольно вытянулся, будто струна, и тогда Шанталь вывернул руку ещё сильнее, попутно схватив нападавшего за шею и надавив на неё своим весом, ударил теперь уже его головой об угол окаянной раковины. — Как это понимать? Не изволите объясниться, мистер Донни Рэйес? — холодно прошипел Шанталь и, оттянув за волосы голову Донни назад, повторно ударил его головой о раковину. Тот, взмахивая руками в надежде сбросить с себя Шанталя, случайно задел кран и из него бешеным напором полилась холодная вода. На белой поверхности раковины размазалась кровь, быстро поползшая витиеватыми узорами к водостоку, куда её смыло. Естественно, отвечать Шанталю никто не собирался, потому он потянул голову Донни назад, чтобы снова того ударить, как он вдруг взмахнул около Шанталя чем-то блестящим. Шанталь машинально отступил назад и Донни едва не сбил его с ног, размахивая небольшим, но острым с виду ножом. Правая сторона лица Шанталя горела огнём, а из носа сочилась кровь, тем не менее, он не выглядел столь побитым, как Донни, у которого на лбу кровоточили два рассечения, кровь из которых стекала по скулам. Шанталь набросился на Донни, чтобы выбить из его руки нож, потому они снова сцепились так, словно были готовы разорвать друг друга. Парень, явно не сомневаясь в правильности своих действий, собирался Шанталя подрезать, а тот набросился на его руку, перехватил её и несколькими точными ударами по запястью ребром своей ладони, вышиб из руки нападавшего нож, ногой оттолкнув его в угол комнаты. Заметив это, Донни бросился на Шанталя и повалил его на пол, тараном сбив с ног. Он попытался Шанталя душить, но Дилони обеими ногами сбросил противника с себя, отшвырнув назад, а сам в один прыжок поднялся, на ходу изворачиваясь от ударов парня, который так в них вложился, что, промахнувшись, скользнул по кафелю и чуть не упал. На поверхность белой плитки легли кровавые крошки, а в кране шумела вода, едва успевая втягиваться в водосток. Шанталь заметил, что Донни едва не упал, потому схватил его за плечи и припечатал к стене так, как это сделали с ним, стоило Шанталю сюда зайти. Ополоумевший старшекурсник всё не унимался, потому Шанталь снова зашвырнул того к раковине, а сам, опешив, развёл руки в стороны. — Ты совсем из ума выжил? Донни не отвечал. Он упал под раковину, агрессивно хватаясь за её край, чтобы приподняться, что напомнило Шанталю, как он сам недавно сидел там, разве что в ином контексте. Рука Донни взметнулась вверх, нащупала тонкий смеситель, из которого лилась вода, а затем выдернула его вместе со шлангом. Вода хлынула в воздух фонтанчиком, расплываясь по всей раковине, а после — сползая вниз, на кафельный пол, который и без того был жутко скользким. Шанталь и Донни бросились друг на друга одновременно, и теперь Шанталь пытался выбить из его рук смеситель со свисавшими с него тонкими шлангами, но поскользнулся, и этого хватило, чтобы Донни толкнул его в подоконник. Шанталь свалился на колени, а когда обернулся, безумный профи попытался обхватить его вокруг шеи шлангами, чтобы душить. Дилони потянул за эти шланги и попытался сбросить с себя противника, всем телом на него навалившимся. Один из шлангов оторвался, вода из раковины лилась наружу, а в двери неожиданно кто-то постучал. Шанталю показалось странным, что человек решил постучать в двери уборной, но что ещё ему следовало делать, если та была заперта на замок? Стук смутил и самого Донни, потому его секундной невнимательности Шанталю хватило для того, чтобы дотянуться до ручки окна и резко потянуть её на себя. Сам Шанталь уклониться успел, а вот Донни — нет, но вместо того, чтобы отступить, он стал со всей дури размахивать смесителем, норовя попасть в Шанталя, и один раз он всё же задел его щеку, покуда Шанталь не вышиб из его руки длинную металлическую трубку. Смеситель улетел на пол, а сам Шанталь, опираясь руками в подоконник, приложился по нападавшему ногой так, что тот отправился следом за смесителем. Не успел Донни подняться, как Шанталь схватил его за грудки, приподнял и припечатал к стене. — Кто тебя прислал? — требовательно спросил Шанталь, сжимая одежду на шее парня так, что она сама его душила. — Мне ещё раз ударить тебя об раковину, чтобы язык развязать? Вместо того, чтобы ответить, парень стал сопротивляться. Он оттолкнул Шанталя в сторону, схватил его за грудки в ответ и тоже припечатал к стене, но не заметил висящее на ней зеркало, потому ударил Шанталя об него. Зеркало раскололось на несколько больших кусков, сорвалось со стены и рухнуло на кафель, где со звоном рассыпалось на тысячи мелких осколков. Шанталь отмахнулся от рук Донни и хорошенько врезал ему кулаком по лицу так, что Донни прокрутился на месте, а следом ему прилетел ещё один такой же удар. Шанталь снова вывернул парню руку, согнул его напополам и ударил головой о край раковины, после чего приподнял, припечатав к стене. — Ты всерьёз намерен сопротивляться? Думаешь, если ты старше и выше, то сможешь меня напугать? — Донни то и дело отворачивался от Шанталя, который внимательно заглядывал ему в лицо. — Тебя подослал штаб? Хочу услышать ответ из твоих уст. Да или нет? Донни что-то невразумительно промычал, потому, чтобы доказать серьёзность вопроса, Шанталь отбросил того на подоконник. Вода продолжала литься по кафелю, а через открытое окно в комнату валил прохладный поток воздуха. Шанталь видел, как быстро промокла одежда Рейеса, и без того перепачканная кровью. — Я задал тебе вопрос, — повысил голос Шанталь, грозно нависнув над ним. Донни по-прежнему не отвечал, потому Шанталь, недолго думая, прихлопнул ладонь Рейеса подошвой своей туфли, как обычно делают с надоедливым тараканом. Донни запыхтел от боли и попытался отбиться от ноги Шанталя, который умышленно шевелил ступнёй, дабы как можно сильнее прижать к полу костяшки его пальцев, пока те не стали трещать. — Послушай меня внимательно, — полушёпотом начал Шанталь, слегка небрежно смахнув тыльной стороной ладони кровь со своего лица, стекавшую из носа и скул. На свисавших по обе стороны висков растрепавшихся тёмных, как сажа, прядях тоже поблёскивала кровь. Шанталь присел на корточки, чтобы быть ближе к парню, лицо которого настолько воспалилось после побоев, что он едва что-то видел из-за заплывших век, бровей и щёк, но при этом позволял себе заплетавшимся языком сыпать в адрес Шанталя возмутительные оскорбления. После третьего такого слова Дилони с привычным спокойствием двумя согнутыми пальцами хлопнул Донни в кадык, отчего тот закашлялся. — Пока ты кашляешь и надеешься не умереть от удушения, проясним ситуацию. Не будешь отвечать на мои вопросы — я насильно выбью из тебя все ответы, и поверь, этот вариант не придётся тебе по душе. Может быть, я не такой самоуверенный вышибала как ты, но я уже дважды побеждал в номинации Гао на соревнованиях, а значит, при желании сотру тебя в порошок, и никакая профессиональная сноровка тебе не поможет. Неужели тебе не сообщили о том, насколько я опасен, и что за мной нужно следить особо пристально, а отчёты составлять особо внимательно? Пока ты не отключился или не отправился кормить трупную муху, спрошу снова. Кто тебя прислал? Штаб? Донни продолжал хрипеть и кашлять, скользя ногами по мокрому кафелю, будто намеревался подняться, но координация движений в его теле приказала долго жить. — Если ответ «да», кивай, горе-наёмник. Кивок. — Похвально. — Невесело улыбнулся Шанталь. — Вот видишь, мы уже находим общий язык. Зачем штаб тебя прислал? — Припугнуть, — прохрипел Донни. Чёрные глаза Шанталя заискрились любопытством, и он заинтересованно склонил голову набок. — Зачем меня пугать? День всех святых был ещё неделю назад. — Мне сказали, что нужно заставить тебя что-то вернуть. — Что? — Не знаю. Сказали, что ты и сам в курсе. Сказали, ты что-то украл. — И тебя прислали выбивать из меня украденное? Кивок. — Видимо, то, что я ничего не крал, тебе не сообщили, а значит, отдавать мне нечего. — Я ничего и не должен забирать. Просто припугнуть, напомнить, чтобы ты им сам это вернул. — Значит, так, герой, — объявил Шанталь, схватив Донни за горло. — Если ты ещё раз приблизишься ко мне, разговор будет короче. Мне всё равно, принуждает тебя штаб или у тебя самого руки чешутся. Я не владею никакими предметами, а, соответственно, ничего вернуть не могу. Можешь так и написать в своих отчётах. Если тебя будут принуждать пугать меня и дальше, пиши, что пугал. Никто не узнает о том, делал ты это или нет, а значит, в штабе тебя не выдадут. Сегодня я ничего тебе не сломал, потому будь благодарен и усвой, пожалуйста, урок. Ещё несколько секунд Шанталь глядел на вялое тело Донни Рейеса, а затем поднялся и отошёл за валявшимся на полу смесителем, как вдруг Донни вскочил с пола и навалился на Шанталя. — Угрожать мне вздумал, малолетка? Едва Донни успел это договорить, как Шанталь парой точных движений отбился от его рук, прокрутился на месте, прицельно ударив того по шее, после чего перебросил его через бедро, взвалил на подоконник и одним увесистым толчком выбросил из окна. Донни рухнул на козырёк, с которого скатился в сторону и свалился уже на землю, глухо, как чемодан с одеждой, приземлившись на траву. Шанталь выглянул в окно, дабы удостовериться в том, что Донни сел на посадку в нужном месте, не привлекая к себе лишнее внимание. К счастью, в этой части двора академии не было ни души, а люди с профессиональной подготовкой, падающие со второго этажа, не разбивались. Шанталь ощутил это на себе ещё в первый учебный день. Когда Донни перевернулся на спину и увидел в окне Шанталя, тот ему отсалютировал, после чего захлопнул обе половинки окна и скрылся из виду. В двери туалета больше не стучали, но от этого легче не стало. По кафельному полу лилась вода, размазывая кровавые разводы, алые мазки крови поблёскивали на стенах, куски зеркала рассыпались на половину комнаты, а до сумки с недавно подаренным Татум планшетом практически доползла прозрачная холодная жидкость. Шанталь бросился к своей сумке, быстро подобрал её с пола и перебросил через плечо, после чего подхватил смеситель и поспешил к раковине. Большая часть водяного потока стекала в водосток, но то, что растекалось по самой раковине, оказывалось в итоге на полу, потому Шанталь сначала перекрыл кран на трубе, а затем принялся устанавливать смеситель вместе со шлангами. Благо, шланги не порвались, а смеситель хоть и повредился, но назад вставился нормально даже без инструментов. Когда дело было сделано, Шанталь открыл кран под раковиной, затем непосредственно на смесителе, и вода потекла. На стыке шлангов с зажимами она понемногу сочилась, но с этим разберётся уже сантехник. Шанталь что мог, то и сделал. Он поднялся на ноги, выпрямился и грустно осмотрел уборную, понимая, что оставлять её в таком виде нельзя, иначе, когда кто-то из тренеров или руководства обнаружит побитое не на спаррингах лицо Шанталя, а это обязательно случится, ему достанется ещё и за туалет. Дилони вздохнул и поспешил к первой же попавшейся туалетной кабинке, откуда вытащил рулон бумаги и внушительную пачку салфеток. Нужно оттереть всю кровь со стен, убрать осколки и вытереть воду с пола… Мало Шанталю того, что на него напали, так теперь ещё и убирать за нападавшим придётся. Кровь Шанталь оттёр быстро, благо салфеток у него хватало, да и с тем, как их смачивать, проблем не возникало. Он внимательно обошёл все стены, оттёр кровь с дверей кабинок, подоконника и раковины, набив примерно треть мусорного пакета салфетками, после чего взялся собирать осколки зеркала. Пусть руководство гадает, куда оно подевалось, хотя, возможно, люди не сразу заметят пропажу. Всё же это мужской туалет, а парни часто не замечали того, что творится у них перед носом, что уж говорить о каком-то там зеркале, пропавшем со стены. Осколки Шанталь собирал дольше, чем оттирал кровь, но спустя несколько минут собрал все, что увидел, отправив куски очередного разбитого зеркала в сложенные друг в друга мусорные пакеты. Под одним таким осколком он заметил маленькую чёрную пуговицу. Шанталь пощупал рубашку — одной пуговицы снизу действительно не хватало, потому он припрятал её в кармашек. Осталось дело за малым — убрать воду. Чтобы ускорить процесс, Шанталь отмотал так много бумаги, как только смог, раскидав её по всему периметру комнаты, чтобы та впитала в себя максимум влаги. После второго такого подхода видимых лужиц практически не осталось, потому Шанталь салфетками прошёлся по полу, набив в итоге мусорный пакет почти до верха. За считанные минуты уборная практически вернулась в первозданный вид. Шанталь ощутил желаемое удовлетворение. Нож Донни он выбросил в мусорный пакет, после чего открыл воду и принялся отмываться от крови и грязи. Если костяшки его пальцев и без того часто были ободраны, то лицо обычно страдало куда реже. Ранки следовало обработать, чтобы не занести инфекцию, а у Шанталя толком не осталось медикаментов, да и до подсобки ещё следовало добраться незамеченным, предварительно избавившись от мусора… Шанталь покосился на дверь, отпёр замок, но выходить через неё не спешил. Он открыл одну половинку окна, аккуратно схватил сумку с мусором и спрыгнул на козырёк, а с него на землю. Битое зеркало угрожающе затрещало, но пакеты не порвались, потому Шанталь смог, не усеяв дорожки серебристыми осколками, незаметно для людей избавиться от мусора, после чего поспешил скрыться от чужих глаз в родной подсобке.

***

Случившееся в туалете не давало Шанталю покоя, потому около получаса он просто расхаживал по своей комнате, попутно пытаясь обработать раны. Он вспомнил, что сегодня у Кэмерона дополнительная тренировка в зале, а значит, ещё какое-то время Дю Пон пробудет в академии. Тревожить его своими проблемами Шанталю совсем не хотелось, но… к кому ещё он мог обратиться с рассказом о случившемся? Как странно, что единственным человеком, с которым Шанталь мог относительно откровенно говорить, стал именно Кэмерон, многие годы стараниями Татум казавшийся ему не самым приятным человеком… Шанталь опустился на диван, зациклившись на одной точке в пустоте, но не просидев так и трёх секунд, отправился на поиски Кэма. На сей раз они увенчались успехом сразу же, потому что Кэмерон находился именно там, где должен быть. Он не ушёл с друзьями, не пил кофе неизвестно где, не блуждал по коридорам. Он был один. В тишине. Мешать ему, разумеется, Шанталь не стал, ведь тренировки нужно доводить до конца, потому Дилони покорно ждал Кэма у выхода, и уже минут через десять тот к нему направился. Мокрый, запыханный и уставший Дю Пон не заметил притаившегося в сумеречной зоне Шанталя, пока тот аккуратно не дёрнул Кэма за руку. — Какие люди. — Улыбнулся он, заметив Шанталя, и, разглядев его лицо, насторожился. — Это грим у тебя такой? — спросил Кэм, ткнув пальцем в его лицо, но, даже не договорив, понял, что случившееся с лицом Шанталя отнюдь не грим. — Кто это тебя так? После спаррингов ты выглядел, мягко говоря, иначе. — Буду ждать тебя в церемониальном зале, — сказал Шанталь, но ощутив, что это могло прозвучать в излишне приказном тоне, замялся. — Приходи, если можешь, конечно… — Я заинтригован. Считай, что одной ногой я уже там, — кивнул Кэмерон и поспешил в раздевалку, не дождавшись ответа Шанталя, а сам Шанталь быстрым шагом с опущенной головой поспешил в церемониальный зал. Прождал Кэмерона он семь минут. В этом крыле академии людей и в дневное время практически не бывало, а сейчас и подавно, потому Шанталь чувствовал себя в безопасности. Пару раз он подёргал ручку двери в зал, чтобы удостовериться, что та заперта, и изнутри его не поджидал очередной шпион. Когда на горизонте возник Кэмерон, Шанталь подался к двери, за считанные секунды взломал замок, и открыл её. Как Дю Пон умудрился за столь короткое время принять душ, переодеться, обзавестись стаканчиком кофе и прийти к Шанталю, непонятно. Шанталь открыл дверь, у входа дожидаясь торопящегося Кэмерона, у которого обе руки были заняты, а с рюкзака, взваленного на одно плечо, свисала ещё и куртка. Кэм быстрым шагом проскочил мимо Шанталя, оставив после себя шлейф тяжеловесного, даже горьковатого аромата, после чего Дилони аккуратно закрыл дверь и запер её на замок изнутри, лишь тогда позволив себе выдохнуть. — Кто тебя так разукрасил? — Первый вопрос Кэма был предсказуем. Шанталь вздохнул, обернулся и направился в центр зрительского зала, где уже обживался Кэм, свалив на одно сиденье куртку, на другое рюкзак, а на третье опустил закрытый стаканчик кофе и коммуникатор. Сел Кэмерон аж на четвёртое сидение, причём лицом к спинке, вызвав у Шанталя математическое недоумение, но концентрироваться на этом у него вышло не дольше секунды, так как ворох проблем и загадок, свалившихся на Шанталя за последнюю неделю, перекрывали собой всё на свете. Он сел в кресло, располагавшееся точно за креслом Кэмерона, и задумчиво скрестил руки на груди. — Донни Рейес постарался. Восемьдесят два процента. Я был слишком мягок. Следовало влепить ему все сто, — строго произнёс Шанталь и прикусил внутреннюю сторону щеки. — Рейес? — переспросил Кэмерон и слегка нахмурился. По его лицу было видно, что этой информации он не удивился. Донни Рейес — один из наиболее очевидных кандидатов на пост доносчика. — Вот так отборная сволочь. Шанталь кивнул. — Что ты с ним сделал? — заинтересовался Кэм. — Выбросил в окно, — сухо ответил Шанталь, на что Кэмерон удовлетворённо заулыбался, как будто именно на такой исход и надеялся. — Я так понимаю, это случилось сейчас? — задал ещё один очевидный вопрос Кэмерон, слегка взмахнув рукой, как бы указывая на внешний вид Дилони. — Да, — подтвердил Шанталь, потёр посиневшую переносицу и слегка наклонился вперёд. — Он подкараулил меня в туалете и там напал. Я не ожидал подобного, потому… хоть картины теперь с меня пиши. — Он обвёл пальцем своё лицо. — Не знаю, как завтра появлюсь на занятиях. У меня Стокли, Рейнхарт, дополнительная тренировка с Гао… Даже при большом старании этот боевой раскрас не скрыть, а ты лучше меня знаешь, какими проблемами можно обзавестись за драку. — Скажи, что на дополнительных занятиях досталось, — предложил Кэмерон, а сам взялся копаться в своей сумке. — Это всё легко проверить. Сегодня у меня этих занятий не было, — Шанталь тяжело вздохнул и прижал ладонь ко лбу. Голова раскалывалась, но оно и неудивительно. Первая пара ударов пришлась как раз по голове, и урон эти удары нанесли больше всех последующих. Как итог у Шанталя под глазами залегли тёмные круги, переносица сделалась красно-синей, уголок нижней губы потемнел, на скуле воспалился ушиб, и ещё пара таких же воспалилась на лбу. Естественно, всё это болело, но боль эта чепуха в сравнении с тем, что Шанталя ожидало завтра на занятиях. Стокли ему этого не подарит… — Это поможет. — Кэмерон протянул Шанталю небольшой тюбик мази. — Побои побоями, а свидания по расписанию. — Подмигнул ему Кэм. — Ну же, бери. Чудесное исцеление не обещаю, но мазь очень действенная. Снимет отёк, поможет синякам рассосаться, а ещё заживляет в два раза быстрее любой другой. Классное средство, когда нужно срочно привести себя в порядок. — Мне знакома эта мазь. — Шанталь слегка отрешённо глядел на тюбик. — Она стоит так дорого, что в академическом госпитале её выдают только самым ценным ученикам. Спасибо тебе за предложение, но я не могу её принять. Я уже обработал раны. Скоро поправлюсь. — Я не спрашивал тебя, можешь ты её принять или не можешь, — заявил Кэмерон, тыча тюбик Шанталю в руки. — Я даю тебе мазь, скромник. Не возьмёшь — сам размажу тебе её по лицу. — Шанталь удивлённо на него посмотрел и неуверенно всё-таки забрал мазь. — Учусь у моей божественной Татум только лучшему. Не переживай, тюбик мази не приведёт империю До Понов к банкротству. — Не стоило, но… спасибо тебе, — сказал Шанталь, еле заметно улыбнувшись. — Лучше скажи, с каких это пор на тебя доносчики нападают? — Не знаю, с чего и начать. — Вздохнул Шанталь и прижал кончики пальцев к пульсирующим вискам. — Неделю назад, в канун Дня всех святых со мной впервые связался один из шпионов. — Это он тебе дверь исцарапал и электричество отрезал? Татум рассказывала. — Вероятно, — уклончиво ответил Шанталь. — В ту ночь мне сообщили, что утром на первом же поезде я должен отправиться в Капитолий. Мне показалось это странным, потому что прежде я посещал штаб лишь раз в год и исключительно в один и тот же день, но самое странное началось потом. Штаб пустовал. Все работники куда-то подевались, и даже интерьер слегка изменился, хотя этого не происходило на моей памяти. Меня встретил человек, которого я видел впервые, а до того я беседовал с одним и тем же куратором годами. Куда он подевался, я понятия не имею, но теперь его сменил абсолютный непрофессионал. Часть важной информации обо мне новый человек не знал, другую часть, которую могли знать исключительно люди из штаба, наоборот знал, потому я не могу сказать, что говорил с чужаком, не причастным к организации. Девушка определённо имела отношение к штабу, но в важные дела не посвящена. Как она смогла стать моим куратором неясно. — Может, твой штаб изжили другие? Чёрт знает, сколько этих подпольщиков могло развестись. — Нет, — протянул Шанталь, покачивая головой. — Это не могут быть чужие люди. Я думаю, в штабе произошёл раскол и теперь… их два. — Два штаба? Класс. Размножаются почкованием. И какой из них на стороне добра? — Никакой. Цели у них определённо одинаковы, просто методы их достижения могут отличаться, да и то не факт. Кто-то не поделил власть — классика жанра. — Хочешь сказать, что теперь у нас в два раза больше проблем? — Шанталь кивнул. — А на стороне которого из штабов работаешь ты? — На обоих, вероятно, — глухо проговорил Шанталь. — Я же не знаю, каким образом они разделились, и кто отдаёт мне приказы. Думаю, у них назрел внутренний конфликт, потому одна часть штаба могла и не знать, что меня вызывали. — Вызывали тебя явно бунтари, а кто наслал доносчика и зачем? — Наверное, они же и наслали, — неуверенно проговорил Шанталь, задумчиво теребя тюбик мази. — Там, в штабе, мне задавали странные вопросы. Слишком стандартные. Вопросы, ответы на которые ни на что не влияют. Так мне казалось поначалу, пока у меня не спросили про то, не взял ли я что-то с собой из Капитолия, когда переезжал в Первый. Похоже, ради этого вопроса и затевался весь разговор. — Они что-то ищут и думают, что это находится у тебя? Для этого прислали доносчика? Чтобы отнять у тебя что-то? — Верно. Проблема в том, что у меня ничего нет, и я понятия не имею, что это может быть. Совсем. — С чего они взяли, что ты мог забрать какой-то предмет? Тебя бы раскрыли ещё в пути, будь это так, — размышлял Кэмерон, как вдруг замолчал и задумался. — Может, это и есть причина смерти твоих родителей? — Я думал об этом. Если бы моя семья владела какой-то ценной вещью, я бы знал. У нас не было секретов, потому родители тоже, скорее всего, ничего не знали о некоем предмете, но это не значит, что они не владели этим. Они могли просто… не знать. Похоже, штаб с того самого дня разыскивает эту вещь. Дом, в котором я вырос, до сих пор стоит. Его не снесли, не сожгли и на его месте не построили развлекательный парк, но при этом все вещи из него были вывезены моментально. Я уверен, что их неоднократно перебрали, сам дом осмотрели и даже землю под ним изучили. Мой дом всё ещё стоит по той причине, что штаб боится упустить что-то важное. Поэтому опечатаны все наработки родителей и рабочие места, поэтому дом неприкосновенен, и поэтому я не виделся со своими родственниками, которых тоже больше нет. Кэмерон, они перевернули вверх дном всё, что связано с моей семьёй, и, судя по всему, совершенно отчаялись, коль взялись за меня. Они не знают, где искать, но в том, что этот важный для них предмет существует, не сомневаются. — А что с банковскими ячейками? — Там ничего нет. Ячейки наверняка уже сотню раз осмотрели, а счета заморожены. — Я могу проверить, если хочешь… — Не стоит. Там ничего нет. — Но ты даже не смотрел, а потому не можешь знать, что там есть, а чего нет. Люди изобретательны — и двойное дно в ячейках делают, и секретные карманы… Мне не сложно. Я могу получить право доступа в эти ячейки. — Кэмерон, не нужно, — отрезал Шанталь. Он стыдливо опустил голову, решив, что был излишне резок. — Ты там ничего не найдёшь. Лишь привлечёшь внимание ненужных людей. — Как скажешь. — Кэмерон выставил перед собой обе ладони, как будто сдавался. — Если бы не знал тебя, решил бы, что ты просто не хочешь заглядывать в родительские ячейки. — Кэм помолчал несколько секунд, а затем, улыбнувшись, продолжил. — Но это не так ведь, правда? Шанталь скупо кивнул. Кэмерону этого хватило. — Откуда к твоей семье такое пристальное внимание? Твои родители ведь были архитекторами? — Инженерами-конструкторами, — уточнил Шанталь. — Да, они занимались только созданием чего-то нового и с делами штаба связаны не были, но… у многих семей с обширной родословной достаточно недоброжелателей. — Я раньше ничего не слышал о фамилии «Дилони», — задумался Кэмерон. — Так ты тоже из знати? — «Знать» — некрасивое и не самое правильное слово, — ответил Шанталь и прижался к спинке кресла, чувствуя себя неуютно от одного только звучания слова, что уж говорить о его содержании. — Но оно очень меткое. — За ним стоит дурной смысл. Его придумали богатые, чтобы для себя провести черту между достойными и недостойными. — Точно «знать», — щёлкнул пальцами и засмеялся Кэмерон, обречённо покачивая головой. — И как я раньше об этом не подумал, ведь все признаки налицо. Не станет шахтёр из Двенадцатого изъясняться так, как ты. — Богатый словарный запас литературной речи не делает тебя выше шахтёра из Двенадцатого. Это значит лишь то, что пока он проводил время в шахте, ты проводил его за книгами. — Убиваешь аргументами, — констатировал Кэм. — Значит, неприятности перешли вам по наследству? — Можно и так сказать. Я уверен в том, что родители не имели никакого отношения к этим людям, а значит, даже при большом желании отдать этот таинственный предмет штабу я не могу. У меня его нет. — Ты хотя бы примерно прикидываешь, что это может быть? — Скорее всего, какие-то документы. Штаб не стал бы гоняться за деньгами и сокровищами, а значит, вероятнее всего, это документ. Какого рода — понятия не имею, но это должно быть что-то важное для них. Настолько важное, что оно могло рассорить членов штаба и расколоть его на два лагеря. — Если эта вещь настолько ценная, было бы здорово её найти, да? — не то спросил, не то предложил Кэмерон. — Кто знает, что эти люди сделали бы с тобой, если бы заполучили её. Шанталь думал об этом не единожды, но понятия не имел где искать. К тому же, находясь в Первом, он связан по рукам и ногам, так как вещь эта, вероятно, хранится в столице. Впрочем, одна грешная мысль насчёт местоположения предмета у Шанталя была. В прямом смысле грешная. — Есть у меня идея... — шёпотом начал Шанталь, слегка наклонившись вперёд. Он огляделся по сторонам, хоть и знал, что они с Кэмероном тут одни, но всё же. — Когда я неделю назад был на кладбище, то заметил там кое-что странное. Есть одна могила, которая имеет отношение к штабу… Я осмотрел её, и у самого низа надгробья заметил повреждения. Одинаковые, но сделанные в разное время. Могилу вскрывали, и не раз. Люди из штаба явно искали в ней тот предмет, но не нашли. Так вот я думаю, что в могиле всё же что-то хранится, просто ищейки искали не там, где нужно. Они вскрыли могилу, изучили землю под надгробьем, но что, если предмет хранится в самом надгробье? Что, если могильная плита и есть его защита? Могиле много лет, но надгробье будто не тронуто временем. Его создавали на совесть, чтобы оно перестояло все прочие могилы на кладбище. — Хороший тайник, но как твоя семья могла бы догадаться о нём? — Мне ведь это пришло в голову. — Если твои родители не связаны со штабом, а могила связана, то как? Шанталь шумно вздохнул. Не мог ведь он сказать Кэмерону, что это могила Тэма Андерсена, о котором Шанталь знал всё, что можно, потому что это его дальний родственник. Тем не менее, Кэмерон за свои сомнения ухватился крепко, прекрасно понимая, что Шанталь сильно недоговаривает о ситуации. Но и молчать о надгробье Шанталь тоже не мог. Он выставил руки перед собой и сделал глубокий вдох. — Не столь важно, как я это понял. Важно то, что я хочу проверить свои домыслы, и вскрыть это надгробье, но без тебя мне это не провернуть. Если штаб увидит то, что плита разломана, он сразу поймёт, кто и зачем это сделал, потому нам нужно изготовить хороший дубликат, точную копию реального надгробья. Заберём настоящее, установим подделку, а уже дома я разберу плиту на части и проверю, есть ли внутри неё что-то или нет. — Класс. Надгробья я ещё не воровал. Татум была бы в восторге. — Татум нельзя об этом знать, как и вообще кому-либо. Нужно провернуть это дело настолько незаметно, насколько возможно, потому что ко мне не просто так обратились с этими вопросами. Похоже, штаб уже не знает, где можно искать этот предмет, потому они подбросили мне пищу для размышления, чтобы я начал поиски и привёл их к предмету. — Нужно переждать. — Да. Выждать какое-то время, пока всё утихнет, а потом идти на дело. — Я закажу надгробье у какого-нибудь мастера из глубинки, такого, который вопросы задавать не станет. И машину арендую. На руках плиту домой не утащишь, а в поезде тебя не поймут. — Буду благодарен тебе за помощь, Кэмерон. — Да разве это помощь? — Махнул рукой тот. — Так… дружеская проказа. — Проказа? — переспросил Шанталь, снова потирая виски. — Как только ты увидишь, что это за надгробье, сразу перестанешь так думать. — А что это за надгробье? — заинтересовался Кэмерон и поднял с соседнего сиденья стаканчик с кофе. Стоило Дю Пону приоткрыть крышечку, как по воздуху расползся густой и тяжеловесный аромат кофе. — Татум была бы в восторге, — повторил слова самого Кэмерона Шанталь. — Оно какой-то ведьме принадлежит? — Почти, — уклонился от ответа он. — Прости, что втягиваю тебя во всё больший криминал просто… не знаю, к кому ещё я мог бы обратиться с подобной просьбой. — Мы просто заменим один кусок камня другим, — попытался утешить его Дю Пон, расслабленно попивая кофе. — Никакого грехопадения. Татум подтолкнула меня к краже вина из академической кухни. Вот это было настоящее грехопадение, потому что… алкоголь, академия — сам понимаешь. Да и кухарки пропажу заметили. Хотя фактически непосредственно грехопадение на кухне случилось немного раньше. — Кэмерон задумчиво зациклился на невидимой точке в воздухе, а затем его лицо медленно растянулось в улыбке, которая столь же быстро, сколь появилась, и растаяла. — Послушай, если тебе есть что ещё сказать, ты можешь спокойно говорить. Я — могила. — Не сомневаюсь. — Грустно улыбнулся Шанталь. — Главное, будь осторожен, потому что внимание ко мне приковано со всех сторон, и оно может ненароком задеть других. Штаб не требует на тебя подробные отчёты и вообще, кажется, их не читает, потому… — …потому ты выбрал лучшего сообщника, — закончил за него Кэм. — Не переживай, тайны я хранить умею и с нетерпением жду поездку за надгробьем. — Рановато ждёшь, — осадил Кэма Шанталь. — Пока будем заниматься только испытаниями. Начнём со следующей недели, чтобы точно всё успеть. — Отлично. Надеюсь, тебя не изобьют снова, а то проводить испытания из реанимации не получится. — Теперь я к такому буду готов и с радостью выброшу из окна ещё одного неприятеля. — Шанталь встал с кресла и, покрутив в руках чудотворную мазь Кэмерона, устало на него взглянул. — Готовь защиту — будем тестировать взрывчатку.

***

— Писаный красавец. Как Шанталь и предполагал, следующий день начался с допроса в кабинете Стокли МакКуина. Гнев и возмущение тренера оказались настолько сильны, что он утащил Шанталя на разговор прямо со спарринга, оставив учеников бить друг друга в одиночестве. Отчасти это решение было оправдано, ведь как только Шанталь свиделся со своими однокурсниками, те стали глядеть на него так, будто у него вторая голова выросла. Невероятно, вот так поразительное дело — у ученика академии, где все друг друга избивали, обнаружились синяки! Шанталь старался не обращать внимания на то, как все обращали внимание на него. Казалось, в последнее время люди выжили из ума, потому наблюдали за ним сплошь и рядом. Кого-то он интересовал как шпион, кого-то как молодой человек, а теперь ещё и заинтересовал всех побитым лицом. Шанталю это очень не нравилось. Он уже успел заскучать по тем временам, когда его считали душегубом… Стокли с ним не церемонился. Подошёл к Шанталю, когда тот стоял в строю, схватил за руку и молча поволок в свой кабинет. Как непослушного ребёнка. С Шанталем такое случилось впервые, но он и не сомневался, что сегодня его ждал день показательной порки от каждого преподавателя, и в первую очередь, разумеется, от ментора. Стокли сидел за своим столом напротив Шанталя и гневно пропиливал его взглядом. В этом плане Шанталь был поразительно стабилен — из раза в раз сидел напротив человека-за-столом, который обязательно был им недоволен. — Что скажешь в своё оправдание, Дилони? А что тут скажешь? Что ты Андерсен — не скажешь. Что тебя побили за то, что ты якобы владеешь артефактом, необходимым каким-то подпольщикам — тоже. Поэтому Шанталь сидел молча с опущенной головой глядя себе под ноги. Мазь Кэмерона действительно оказалась очень действенной, потому отёк до утра сошёл, мелкие ранки затянулись и только синяки выдавали следы вчерашней борьбы Шанталя с Донни Рэйесом. Стокли, естественно, хватило и их. — Я притащил тебя в этот кабинет, чтобы орать с самим собой? — МакКуин повысил голос и лишь тогда Шанталь на него посмотрел. Посмотрел и ничего нового не увидел. Краснеющее от крика лицо, набухшая жилка на шее. Поначалу Шанталь боялся Стокли, затем опасался, а потом в какой-то момент просто… привык? Зачем злиться на волка за то, что он скалится? — Никак нет, сэр, — нехотя ответил Шанталь. — Значит, язык твой не отрезали. Низкий поклон тебе, Дилони, за то, что почтил меня своим вниманием. Может, опустишься до уровня простого академического тренера и ответишь убогому какого хрена у тебя с лицом случилось? — Я упал, — безэмоционально ответил Шанталь, уверенно глядя Стокли прямо в глаза. Оба понимали насколько абсурдна эта ложь, но как ещё мог оправдаться Шанталь? — С небес на землю? — Пока только с лестницы. — А лестница, как я погляжу, очень метко бьёт. Профессионально, я бы сказал. — В нашей славной академии непрофессионализму нет места даже в сообществе лестниц, — сказал Шанталь и поджал губы, как будто боялся, что из его уст вылетит ещё какая-нибудь ерунда, способная положение только больше усугубить. Это оказалось верным решением, ведь ерунда отчего-то так и рвалась быть сказанной. — Послушай сюда, Дилони, — угрожающе начал Стокли, поднимаясь со своего места. Он навис над Шанталем громоздкой тёмной тучей, а тот и бровью не повёл, не ощутив при этом совершенно ничего. Наверное, впервые. Шанталь так устал ото всех этих штабов, шпионов, отчётов, надгробий и прочих проблем, что сегодня Стокли напоминал, скорее, мыльный пузырь, нежели угрозу. Прости, тренер. Как-нибудь в другой раз. От этой мысли Шанталю вдруг сделалось смешно, и он плотно поджал губы, изо всех сил стараясь не засмеяться. Этого ему только сейчас и не хватало. — Я всё равно узнаю, с кем ты посмел драться. К счастью, проверить это довольно просто, потому лучше ответь сам, пока не случилось непоправимое. — Я ни с кем не дрался, сэр, — даже излишне серьёзно отозвался Шанталь, надеясь, что не выглядел слишком комично в глазах Стокли. — Лестница, сэр. Это всё она. Коварная прохвостка. — За дурака меня принимаешь, сопляк? — Да как можно, сэр. — Шанталь невинно хлопнул ресницами, чувствуя, что вот-вот выведет Стокли из себя. Сейчас его накажут. — Чистка овощей на кухне, уборка территории или двойная норма занятий с Гао Ли, сэр? — опередил тренера Шанталь. Глаза МакКуина зловеще блеснули. Ирония была в том, что ничем из этих «наказаний» Шанталя не удивить и не наказать, и Стокли прекрасно это знал. Больше того, Шанталю даже нравилось всем этим заниматься, а тренер не мог позволить своему подопечному получать от наказаний удовольствие. — Неделю чтобы не появлялся на моих занятиях, ясно? — неожиданно завернул МакКуин. — За каждое пропущенное занятие ты получаешь «неудовлетворительно», бестолочь столичная. Вон с глаз моих. В течение недели за каждую случайную встречу со мной даже в коридоре я буду добавлять тебе «неудовлетворительно», так что советую раствориться в пространстве, Дилони. Вторую порцию наказания получишь после того, как я узнаю, с кем ты сцепился. Проваливай. — Так точно, сэр. Шанталь спокойно поднялся с кресла и, по необъяснимым причинам всё ещё чувствуя себя довольно расслаблено, покинул кабинет Стокли практически без урона. Насколько же непростая у него жизнь, что даже наказать его нечем! Шанталь отряхнул свою чёрную рубаху, отбросил назад волосы и поспешил домой. Уж коль спарринги ему отныне недоступны, он мог заняться чем-то полезным, чтобы не терять время. Замок на двери щёлкнул, свет загорелся, на стол взвалилась папка со сценарием смерти, и Шанталь принялся вновь вносить изменения в свои записи, чтобы в который раз обновлённый план был готов к грядущей встрече с Кэмероном.

***

Придя домой после занятий, Кэм устало поплёлся в душ, затем на кухню, а после на кровать. Типичный маршрут типичного дня. В обозримом будущем у него запланирована вылазка вместе с Шанталем в заброшенный дом, где они собирались обсуждать то-самое-дело. И всё бы ничего, но любопытство не давало Кэмерону покоя. Нет, оно точило его не ради интереса и не из недоверия. Кэмерон ведь обещал Татум приглядывать за Шанталем, и даже если тот требовал прекратить следить за ним, как за малым ребёнком, прислушаться к нему Кэм не мог. Он ведь обещал Татум. Правда, давая это обещание, Кэмерон понятия не имел, что Шанталь состоит в какой-то бандитской группировке, но так, в принципе, даже интереснее. Хотел Дилони того или нет, но за ним действительно следовало присмотреть. Кэм сел в кровати, глядя на выключенный экран компьютера. Банковские ячейки семьи Дилони навязчивой идеей засели в голове, как и реакция на предложение Кэма осмотреть их. Кэмерон не знал Шанталя настолько хорошо, чтобы доверять ему на все сто процентов, но его знала Татум, и доверяла больше, чем самой себе, а значит, ничего преступного касаемо ячеек Шанталь скрывать не мог. Кэмерон встал с кровати и лениво поплёлся по мягкому ковру к компьютеру. Экран вспыхнул, сенсорная панель засияла. Кэм сел за стол, опустив на его поверхность коммуникатор, и принялся кое-что искать. Всё во благо любимого друга его любимой Татум. Проникнуть в банковскую ячейку Дилони Кэмерон не мог, но изучить банковский счёт родителей — ещё как. Кэмерон ведь почти финансист. А ещё почти владелец банковской империи, а значит, имел право использовать конфиденциальную информацию в благих целях. Права он, конечно, всё-таки не имел, но он ведь наследник, банк без пяти минут принадлежит ему, так почему Кэм не мог кое-что уточнить? Правой рукой он вводил все необходимые данные, чтобы зайти в базу и отыскать счета Дилони, а в левой держал остро заточенный карандаш, коим настукивал ленивый ритм по поверхности стола. Свечение экрана отражалось в его глазах, за окном темнело, а включать свет Кэм не торопился, представляя, что тьма — это объятия Татум Дэдлок. Когда счета нашлись, Кэм взял в руки коммуникатор, отыскал хорошо знакомое имя в справочнике и набрал его. — Здравствуй, Девон. Это Кэмерон. Поможешь своему будущему хозяину, дружище? — Вечер добрый, Кэм. Зависит от того, что потребуется, — из динамика коммуникатора послышался уставший низкий голос мужчины. — Нужно пробить состояние одного счёта. Провернёшь дело? — А что за счёт? — Сейчас я тебе его отправлю. Ничего особенного. Одному моему другу нужна информация об этом счёте и он попросил меня разузнать, как с ним обстоят дела. — На ходу выдумывал Кэмерон, стараясь звучать достаточно убедительно, чтобы не вызвать подозрения. Он быстро набрал номер счёта, отправил его Девону и стал ждать результат. — Секунду. Готово. Загляни в почту. Только не распространяйся о том, что я тебе прислал. Негоже работникам банка заниматься рассылкой конфиденциальной информации. — Очень правильные слова, — согласился Кэмерон. — Когда стану главой банка, напомни, чтобы я тебе за сознательность зарплату поднял и в должности повысил. — Да брось. — Знаешь, я посоветую отцу сделать это уже сейчас. Хороших сотрудников важно поощрять, правда? — Кэмерон улыбался в трубку, говорил с Девоном и одновременно открывал почту. Буквально за пару прикосновений он добрался до файла, в котором были расписаны банковские операции со счётом Карлы и Адриана Дилони. — Девон, не клади пока трубку. Финансист во мне сегодня барахлит. Ты отправил мне историю именно по тому номеру, что я тебе дал? — Кэм, ты сейчас серьёзно? — Прости, дружище. Доверяй, но проверяй, все дела… — Да, разумеется, по нему. — То есть, счёт сейчас активен, и с него регулярно происходят переводы? — Всё так, как написано у тебя в файле. Да, счёт активен, и не переставал таким быть с момента его открытия. Кэмерон наклонился ближе к компьютеру со слегка приоткрытым ртом, снова и снова перечитывая историю перевода денег. История оказалась настолько большой, что пришлось довольно много листать, дабы добраться до её конца. Кэмерон отмотал историю к тому периоду времени, когда родители Шанталя ещё были живы. Счёт преимущественно пополнялся, причём на довольно крупные суммы, а снимались с него деньги крайне редко и по мелочам. От того какими суммами обладали Дилони, рот Кэмерона приоткрылся ещё больше. Так Шанталь ещё тот богатей, оказывается! Далеко не каждая знакомая ему потомственно богатая семья хранила на своих счетах такие деньги. Кэму с трудом представлялось то, что Шанталь из настолько зажиточной семьи, хотя по его же словам, Дилони жили скромно… После смерти семьи Дилони финансовые операции на их счёте изменились. Счёт больше не пополнялся, зато уже имеющиеся средства постепенно с него утекали. Стабильно, но в малых количествах. Возможно, эти деньги начислялись Шанталю, ведь совсем без денег его в академии оставить не могли, но Кэм знал, что на счёт Шанталя деньги поступали со счёта академии, а на её счёт — из Капитолия и не со счёта родителей. К тому же суммы переводов отличались. Если счёт семьи Дилони для Шанталя действительно заморозили, то кто им тогда пользовался? Штаб? Зачем им снимать деньги такими маленькими суммами? Какой в этом смысл? — Я всё ещё туго соображающий финансист, Девон, потому подскажи папиному идиоту, как понять маршрут перевода денег… Здесь какая-то ошибка, кажется. Средства с этого счёта переводятся на другой, затем на ещё один, ещё, ещё и ещё чуть ли не до бесконечности, пока снова не оказываются на изначальном счёте. Как это возможно? Деньги со счёта уходят и после всех этих банковских операций не возвращаются, хотя отправная и конечные точки совпадают. Что это за финансовая чёрная дыра? — Понятия не имею. Я просто отправил тебе всё как есть. — Но деньги не могут растворяться в воздухе. Они должны куда-то попасть. — Нужно разбираться с владельцами. Мы, рядовые сотрудники, не имеем доступа к конфиденциальной информации. Счёт анонимный, а значит, только владелец может разобраться со всеми переводами. Претензий не поступало, выходит, владельца всё устраивает. Кэмерон озадачено постукивал карандашом по столу, снова и снова перечитывая строки, ведущие в никуда. В самом прямом смысле этого слова. Деньги Шанталя просто таяли. Знал ли он об этом? Может, потому и сказал Кэму, что не нужно разбираться со счетами? — Девон, а что насчёт закрытых банковских ячеек? Ты мог бы открыть мне проход в хранилище? — Кэмерон, это подсудное дело. О чём ты вообще говоришь? Я не занимаюсь ничем подобным и тебе не советую. — Никакого криминала, ты что. Я никогда не занимался чем-то незаконным, и начинать не собираюсь. Просто у владельца этого счёта есть и ячейка. Как видишь, счёт проблемный. Может, хотя бы ячейка ему по наследству досталась не проблемная… — Ты сын моего босса, но даже тебе я не могу помогать с такими вещами, прости. Пусть твой друг самостоятельно обращается в банк и решает проблемы. — Он обязательно так и сделает. — Улыбнулся Кэм и потёр переносицу. Всё-таки глядеть на работающий экран в темноте не самая полезная для глаз затея. — Спасибо тебе за услугу, Девон. Твоя помощь неоценима. Замолвлю за тебя словечко отцу. — Да не стоит, — не особо искренне отказывался Девон. — Благосостояние сотрудников — один из приоритетов нашего банка, — с энтузиазмом заявил Кэмерон. — Спасибо тебе ещё раз. До встречи. — До встречи, младший босс. В трубке что-то щёлкнуло. Девон отключился, а Кэмерон неспешно опустил коммуникатор на стол. Он вдумчиво перечитывал файл с историей снова и снова, не понимая, как эта откровенная финансовая махинация могла работать. Кэм вздохнул и подпёр голову рукой. Если бы можно было как-то забраться в банковскую ячейку… Шанталь не сказал бы ему спасибо за то, что Кэмерон копался в счетах его семьи, а за ячейку и вовсе мог выбросить в окно. Вот только Кэм пообещал Татум присматривать за ним, пообещал следить за тем, чтобы Шанталю никто не навредил, в то время как вредить себе собрался он сам. Татум не переживёт потерю лучшего друга, а единственный способ не дать ей лишиться его навсегда — помочь Шанталю выкарабкаться из проблем со штабом. Может быть, банковская ячейка способна помочь? Если даже счёт в банке хранил в себе тайны, то, что мог скрывать настоящий тайник в надёжном хранилище? Ну, или Кэмерону просто стало скучно, потому захотелось поиграть в поиски клада. Он выключил компьютер, размял шею и встал с кресла. В голове всплыли слова Шанталя о счетах и хранилище, а ещё его абсолютное безразличие при упоминании этих вещей. Несомненно, стратег не раз должен был обдумать эту тему, но неужели ему не хотелось самостоятельно убедиться в том, что хранили в банке его родители? На момент их гибели Шанталь был слишком юным, чтобы его допустили к банковскому счёту или ячейкам, то есть в то время он осмотреть их содержимое не мог. В период обучения в академии он уже работал на штаб, который присвоил себе счета, значит, и в этот период Шанталь ничего не видел. Получается, ему ничего неизвестно. Или же?..