Призванная убивать

Хаос. Анархия. Пламя. Грохот. Боль. Атмосфера сегодняшнего дня истязала похлеще палачей родом из средних веков. Я не понимала, где нахожусь, не понимала, что дальше делать, а сознание погрузилось в такой густой туман, что выбраться из него, казалось, невозможно. Все мои движения замедлились, в то время как падающие вокруг бомбы разошлись не на шутку. Болезненно ныли все конечности, особенно правая нога, по которой стекала какая-то жидкость. Флори разжал мою ладонь и подхватил за талию, потому что я едва стояла на ногах. Очередной снаряд сделал в земле канаву, а камни из неё срикошетили в нашу сторону. Один ударил мне в голову, ещё два – в ногу, но, к счастью, боли они не причинили, так, немного сбили с толку, а вот обжигающий огонь напротив - пронёсся по нижней конечности, и теперь я едва могла встать. То ли от шока, то ли рана действительно была настолько серьёзной, но меня начало колотить. Флори поволок свою союзницу обратно в сторону леса, потому что пустыри оказались намного более опасными. Я понимала, что своей неспособностью к движению торможу Флори, поэтому старалась двигаться наперекор всем препятствиям. Как только мы скрылись в глубинах леса, бомбардировка прекратилась. Распорядители загнали оставшихся трибутов в лес, ожидая от нас финальной битвы, но пока что на горизонте никто не появлялся. Какое-то время я ещё могла идти, ноги подкашивались, раненная конечность сунулась по земле, но, в конце концов, обмякшее тело рухнуло на землю. Перед глазами всё поплыло, и я отключилась. Ласковое солнце пробежало по лицу, оставив незаметный след. Лёгкий ветерок развевал густые волосы, окутывая ими светлое лицо. Так начиналось моё утро в лесу. Я часто оставалась там на ночь, зная, что здешняя живность причинит мне не больше вреда, чем люди. Лес всегда обогащал настроением, счастьем, силой и надеждой на лучшую жизнь, а потом я возвращалась домой. Нет. Это не мой дом. Это жилище для моего тела, но не для души. Дом – понятие слишком благородное и сокровенное, чтобы называть им избу, где попросту живут твои родственники. Я хочу домой, в тот дом, который вырастил меня как личность – в лес. Долгое время я провела в аду. Там был огонь, грохот, кровь и смерть. Кажется, это был сон, потому что теперь я вернулась в родное, любимое место, которое никогда не предаст, которое нельзя сокрушить, потому как это рай. - Джоанна? Я осмотрелась. Голос кажется мне знакомым, я не единожды слышала его там, в аду. - Почему ты меня бросила? Нигде не было ни души, только я и деревья, но голос был так близко, что я не сомневалась – Эрик пришёл за мной. Он как-то отыскал рай и теперь похитит меня, потому что я заслужила, не сдержала обещания, дети погибли, а я жива. - Я пыталась, – одними губами сказала я, почти не нарушая леденящую душу тишину леса. - Нет, если бы пыталась, я был бы жив. Огонь пожирал меня заживо, я кричал, молил о помощи, а тебе было наплевать. Всё это время ты думала только о себе, – голос мальчика звучал с таким укором, что я снова почувствовала себя в том самом аду. – Ты не заслужила право на существование. Ты украла мою жизнь и жизнь Авы, – голос стал грубеть, насыщаясь такой ненавистью, какой я в своей жизни ни за кем ни разу не замечала. – Тебе не дано жить спокойно, воспоминания отберут всякое желание спастись. Удел твой – ад, ибо это меньшее, что ты заслуживаешь за свои проступки. Счастье никогда не посетит твой дом, и до конца своих дней ты будешь чувствовать душевную боль, которая разрушит тебя. Джоанна Мейсон, ты сама пожалеешь о том, что выжила, и когда будешь молить о смерти, никто не придёт на помощь и твоё жалкое тело станет персональным адом, из которого выбраться не получится. С каждым словом ко мне подступала новая порция страха, горечи и слёз. Мой лес, мой рай загорелся. Деревья увядали на глазах, утопая в громогласных и болезненных стонах. Они плакали, как люди. Земля застилалась пеплом, а пламя направлялось ко мне, желая утащить в свои обьятья. По телу пробежался холод, от которого сердце забилось ещё быстрее. Должно что-то произойти. Кровь на моих руках и изувеченное тело, у которого я стою на коленях. Моего рая больше не существует. Я сама захлопнула в него дверь тогда, когда… когда… - Семита? – прошептала я, обращаясь к девушке, чей взгляд уже давно погас. Погас и снова возродился. Она перевела взор в ту сторону, где стояла я и улыбнулась, а изо рта моей первой жертвы хлынула кровь. - Нет! – закричав, я проснулась. Казалось, из лёгких выкачали весь воздух, потому что я не могла сделать вдох. Дыхание перебилось, а восстанавливаться не хотело. Со стороны это напоминало едва не захлебнувшегося пловца-неудачника. - Тише-тише, здесь могут быть остальные, – спокойным, размеренным тоном сказал Флори около моего уха. Я нервно осмотрелась. Моё тело располагалось в обьятьях юноши, сидящего на гнилом деревянном полу. Пробежавшись по кругу глазами, я поняла, что мы сидим в каком-то опустевшем деревянном домике, скорее всего избушке лесничего. - Сколько я проспала? – прохрипела я, приложив ладонь ко лбу, в надежде, что голова перестанет болеть. Болеть… - Я не чувствую ноги, не чувствую боли! – в голове пронеслись панические мысли, но стоило мне рукой потянуться к обожжённому месту, как пальцы в ту же секунду погрязли в какую-то мазь. Ну конечно. В самом начале Игр нам присылали спасительное лекарство, которое, видимо, Флори и отыскал на дне своего рюкзака. - Несколько часов, наверное. - А как я здесь оказалась? - Я тебя принёс, – немного замялся Флори, укрывая меня своей курткой. Только сейчас я поняла, что вся дрожу, хотя мне не холодно. Расширившиеся от ужаса глаза бегали по углам, украдкой поглядывая на спасителя, не сводящего глаз со своей спутницы. – Что снилось? - Это был не сон, а реальность, которая не покидает голову даже тогда, когда я пытаюсь спать, – взгляд застыл на одной точке. Сейчас я была благодарна судьбе, что в реальности за мной пока не пришли. Флори провёл рукой по щеке, и я снова почувствовала привычный холод, отчего не просто задрожала, а ещё и застучала зубами. - Всякую реальность можно изменить. В нашем случае, если сбежать. Ты сможешь идти? - Сейчас? Можно ещё хоть немного посидеть и попытаться прийти в себя? – заикаясь, выдавила я, крепко сжимая кулаки. Со многим следует смириться, принять это, а времени нет. Стоит собраться с духом, выдохнуть и добить это дело до конца, во что бы то ни стало. - Полдня. Попытайся приготовиться за эти несколько часов. По истечению времени мы идём к границе, – командным тоном объявил Флори и повернул рукой моё лицо к себе. – За пределами арены никто не знает, что у неё есть слабое место. Выбравшись, мы сможем поведать Панему об этом и, возможно, больше не будет смертей. Эрик, Ава и Ривер погибли не зря. Люди должны узнать их историю, так больше жить нельзя, – парень прижал меня к себе сильнее обычного. О чём он говорит? – Люди отпускают на гибель детей, боясь сказать своё твёрдое «нет». Да что они могут против нас? Сколько насчитается капитолийцев пригодных к борьбе и сколько жителей округов? Преимущество всегда было на нашей стороне, а мы боялись. Вот только чего боялись? Власти такие же люди, как и мы… - Флор, что ты говоришь? – промямлила я. – Ты – сын мэра, тебе не положено так изъясняться. Они видят. - Пусть. Я не намерен пресмыкаться перед убийцами. Флори всегда специфически показывал свою злость и боль: то замыкался в себе, то направлял весь гнев против врагов. Он делал всё, чтобы горе не сломало его, а сделало сильнее. Боль не была для него непреодолимой стеной, как для меня, поэтому я старалась брать с него пример. Слабость – то, чего от нас добивается власть. Она желает видеть, как мы, безвольные рабы, стоим на коленях и умоляем о пощаде, но такого больше не будет. Эрик и Ава всегда были очень сильными, а ещё они любили меня и Флори, быть может, в силу этой памяти и стоит выживать? Сердце с болью сдавливалось от одного упоминания о любимых ребятах. Они стали для меня чем-то большим, чем просто союзники, друзья… Я даже братом и сестрой не могу их назвать, они, скорее, мои дети. Если я выживу, и когда-нибудь мне посчастливится иметь детей, то, я уверена, они будут такими же милыми, добрыми, с бесконечной верой в глазах и необъятной любовью в душах, как Ава и Эрик. Печально, что за всю жизнь мне не доводилось встречать таких ангелочков. Их подарила мне арена, она же и отобрала. Единственный, кто остался – Флори, и сейчас вместо потоков горечи, утопленных в слезах, душу терзало иное. Страх. Я боялась не за себя, сердце страшилось потерять последнего дорогого человека, последнего, кто не бросит меня на арене. Парень, не раз меня спасавший, последняя надежда, вернее, её воплощение в моих глазах, человек, при виде которого в душе расцветает тысяча маленьких полевых ромашек. Раньше я не задумывалась о том, кто он для меня, воспринимала его, как опасность, не более, но сейчас понимаю, что в школе бьют портфелем по голове того, кто нравится. Почему? Всему виной надежды. Тихо, пока никто не видит, мы составляем в закромах своей души образ этого человека и боимся, что в реальности он окажется совсем иным. Возлагая надежды на лучшее, мы привыкли готовиться к худшему, ведь боимся впустить в своё сердце постороннего. Всё это время я держалась от Флори на расстоянии вытянутой руки, потому что боялась с его стороны предательства, что сделало бы мне вдвойне больно, ибо с первого дня у меня относительно него сложилось особенное впечатление, ни с чем несравнимое. Теперь я понимаю, что такое странное чувство возникло не на пустом месте, просто я всё время душила его в себе. Люблю смотреть людям в глаза, они говорят о человеке всё, даже то, что он пытается скрыть, но до сих пор они ни разу так меня не очаровывали. Глубокие, бездонные, притягательные, посмотрев в них однажды, я осталась их пленницей, и, похоже, мне не суждено выпутаться из этих сетей. Флори знал это, несомненно. Он просто смотрел на меня с таким пониманием, словно читал мысли и в словах не нуждался. Таких людей я и считаю родственными душами, с ними не нужно говорить, чтобы узнать, о чём они думают. - Попробуй сейчас поспать, потому что к ночи мы пойдём дальше, – прервал тишину Флори и уложил меня на пол, укрывая курткой. Я же вцепилась в его руку так, будто боялась сна. – Впереди самое сложное, тебе нужно выспаться. - Они придут за мной во сне, – дрожащим голосом сказала я, а перед глазами снова возникли страшные картинки из сновидений. - А я тебе для чего? – с измученным видом улыбнулся юноша. – Буду охранять твои радужные сны от злобных монстров. Спи. - Тебе тоже нужно поспать, – но Флори никак не отреагировал на мои слова, поэтому я дёрнула его за руку, и он шлёпнулся на спину, рядом со мной. Повернув голову в его сторону, я потянулась ладонью к его руке и крепко сжала её. – Когда я проснусь, ты должен быть здесь. Сон подобен смерти. Когда мы спим, в голове не должны крутиться кровавые картинки, мы не должны чувствовать беспокойства, не должны ворочаться во сне, не должны слышать каждый шорох, мы просто отключаемся и какое-то время не существуем. А я существовала, только в другой реальности, в мире, где я беззащитна, поэтому снова, непроизвольно, проснулась, да так, что отдёрнула руку Флори, оттащив его в сторону. Так больше продолжаться не может. Пора покончить со смертями, снами и бесконечными терзаниями. Я встала с пола, отряхнулась, провела рукой по волосам и посмотрела на ещё не отошедшего ото сна Флори. - Идём. - Сейчас? - Да, сейчас. Пора разделаться с этим, – я сама удивилась внезапно возникшей твёрдости в голосе. Кажется, всё горе и боль мне удалось направить в нужное русло. Во имя тех, кто погиб в борьбе за жизнь мы должны выжить и рассказать Панему, что он творит со своими детьми. Когда-нибудь стоит положить всему край. Флори встал с пола, надевая куртку. Чёлка небрежно закрыла заспанное лицо, которое спустя секунду исказилось в удивлении. Я протянула ему руку, и парень нетипично для себя робко потянулся к ней и пожал. Дрёму как рукой сняло. Мы оба вышли из хижины и последовали к предполагаемому краю. Солнце уже растворилось за горизонтом, поэтому мы имели шанс пройти незамеченными. Ещё у реактора я пыталась рассчитать, кто мог выжить. Вирна и Карнивора – их мы видели. Даймоген и Фортис – слишком сильные противники, чтобы погибнуть раньше нас. Фит – профи из второго округа, о котором с самого начала Игр ничего не известно, наверное, он и есть самой большой опасностью, потому что никто не знает, где он. Трибут-тень, который может быть где угодно и напасть когда угодно. Не зря в его досье не единожды упоминалось о его великих умственных способностях. Логан. Логан уже, наверное, мёртв, по крайней мере, Флори недавно утверждал, что слышал звук, похожий на пушку. Жаль его, но у парнишки не было никаких шансов, ведь он так ни с кем и не объединился. Весь путь мы молчали. Нельзя было выдавать свои планы, ведь нас снимают, а с другой стороны – не о чем было говорить. Наши друзья мертвы, и каждый раз пытаясь отогнать эти мысли и сконцентрироваться на реакторе, я всё равно возвращалась к тому, что случилось с Эриком и Авой. К горлу подступал ком, и я готова была расплакаться, но что-то внутри душило меня, заставляя терпеть. Сейчас главное, не потерять самообладание и дойти до конца. Хватит бояться арены, пусть она боится нас. То ли мазь оказалась действенной, то ли сон пошёл на пользу, во всяком случае, я могла становиться на ногу, хотя и сильно хромала. Потрёпанные, в синяках и порванной одежде, мы смахивали скорее на солдат, чем трибутов. Флори опережал меня, всматриваясь в темноту и прислушиваясь к звукам леса до тех пор, пока тот не закончился. Не представляю, как Флори собирался отыскать поле во тьме, поэтому поравнявшись с ним, прошептала ему на ухо свой вопрос. - Звук. Силовое поле – это тоже напряжение. Помнишь, что происходит с проводами? – прошептал мне в ответ стрелок. - Почему тогда его никто не слышал ранее? - Потому что эти звуки знакомы только жителям пятого округа, непосредственно имевшими дела с теми же вещами, что и я. – прошептал в ответ Флори, немного меня успокоив. Так мы и прошли всю ночь. Я не чувствовала усталости, сонливости, я вообще ничего не чувствовала кроме дрожи от страха. При мне было три ножа – два в сапогах и ещё один в руке, но это не прибавляло мужества. Всё это время казалось, что сейчас кто-то выскочит из-за деревьев и убьёт Флори, что в него метнут нож, застрелят, или он наступит на огненный гейзер. Я шла, не спуская с него глаз. Меня больше не беспокоила нога и собственные чувства, я следила только за стрелком. Он превратился в мою личную паранойю, хотя сам выглядел вполне вменяемо, как всегда спокойно и уравновешенно, не считая грустного и отрешённого взгляда. Зная его, смело могу сказать, что смерть Эрика его никогда не отпустит, просто он это старается не афишировать. Это плохо, ведь таким образом парень медленно уничтожает себя изнутри, сдерживая тот эмоциональный комок, которому когда-то всё равно придётся вырваться наружу. Мы пересекли границу леса, и вышли к очередной пустоши, пробудившей в памяти утренние события. Ступив на пепельный ковер, я будто заклинила, не в силах сдвинуться с места. Разум не понимал, какую реальность он видит: ту, где Эрика сжигают огни или ту, где покров ночи соединился с устланной по земле золой. Они обе отрывками вспыхивали перед глазами, и я не знала, какая из них плод моего воображения, настолько естественными они казались. К истинной реальности меня вернул голос Флори. Я попыталась двигаться, не отставая от юноши, прогоняя из головы огненные сцены утра. Мрак рассеивался, что могло означать только одно – близится рассвет. Незаметно для меня пролетела ночь, и перед самим восходом солнца Флори остановился посреди пустыря. Я подошла к нему сзади и тихо прошептала: - Здесь? - Да, – тихо сказал стрелок и повернулся ко мне. – Не переходи линию, кто знает, как поле реагирует на людей. Парень опустился на землю, усевшись поудобнее, достал нож и начал выводить им на земле какие-то числа и знаки. На этот раз я не интересовалась тем, что он пишет, потому что и так всё было ясно – Флори вычисляет время и расстояние. Быстро начёркав на земле знаки, парень закрыл глаза и, кажется, всё подсчитал. Затем он рукой стёр все свои обозначения и встал с земли. - Ты готова? – на лице союзника блеснула улыбка. Я опустила глаза в пол, а когда подняла, через силу выдавила усмешку в ответ, хотя что-то глубоко внутри меня запрыгало от счастья. Не контролируя своих действий, я подошла к Флори и обняла его. Просто так. Наша маленькая победа, жаль, что Ава и Эрик не видят этого. – Если пройти по краю леса, можно существенно срезать путь, – прошептал мне на ухо стрелок. Так тихо и спокойно. У него приятный шёпот, да и вообще голос красивый. Не знаю, с чего это мне в голову стукнуло, но …он тёплый и, коснувшись его, я почувствовала, что дрожь унялась. Голова закружилась, а по телу пробежали приятные мурашки. – Пора уходить. - Ага, – поддакнула я, погружаясь в обволакивающую дымку минутного спокойствия. - Нет, ты не поняла, бежать пора! – воскликнул Флори так, что я за секунду отошла от приятной дрёмы и, замешкавшись, заметила приближающихся из разных сторон на фоне восходящего солнца Даймогена и Карнивору. – Не спится же им на рассвете. Флори толкнул меня в спину, и мы оба побежали в обратную сторону, что для распорядителей, наверное, показалось глупостью. Я всё ещё сильно хромала, но сейчас это не имело значения, ибо от ног зависела жизнь. Преодолевая боль, я заставляла себя твёрдо ступать на землю, не думая о ранении и ноющей боли. И это помогло. Я поравнялась с Флори, и мы в галоп побежали в сторону леса. Даймоген и Карни не отставали. Буквально спиной я чувствовала на себе приближение врага, но впереди ожидало что-то похлеще обозлённых трибутов. Те самые переродки с огнями, приведшие нас в своё время к Ривер, которых на этот раз было не меньше трёх десятков. Стрелок схватил меня за руку и потянул за собой, не позволяя оказаться в ступоре. Есть короткий путь через окраину леса и сейчас его никто не загораживал, хотя и переродки и мы по скорости двигались примерно одинаково, так что неизвестно, кто доберётся к пункту назначения раньше. - Как мне не хватает чего-то стреляющего, – подметил запыханный Флори, перебирая ногами землю так быстро, что я едва не сунулась по ней за ним. Мимо ушей что-то пронеслось. Я успела уловить только шум… перьев? – Чёрт, придётся вилять. Карни устроила стрельбище. Рыжеволосая одну за одной выпускала стрелы, но так ни разу и не попала, из-за дальности расстояния, зато Флори поймал рукой одну из стрел и быстро сунул её в рюкзак, так, на всякий случай. По ходу дела он достал и оружие, хранящееся в глубинах нашего верного вместилища. Себе присвоил ножи, а мне вручил топор. Ворвавшись в лес, мы наткнулись прямо на переродков, вернее даже налетели прямо в самую кучу, и тараном сбили некоторых с ног, замедлив движение остальным. Пламя в их руках обжигало тело, благо костюмы не позволяли ему сгореть, а вот лицу досталось сильнее. На миг мне показалось, что оно покрывается волдырями, но думать об этом сейчас не время. Я в упор не понимала, куда бежит Флори. Он говорил про короткий путь, но мы двигались тем же маршрутом, что и на пути к краю. Оказывается, парень планировал свернуть в другую сторону после той самой избушки, где мы планировали спать. Только сейчас до меня дошло, какой круг мы сделали, идя этим путём, в то время как дорога к реактору была совсем близко, нужно было лишь свернуть направо при выходе. Бежать по лесу оказалось в разы сложнее, чем по пепельной земле пустыря. Я всю свою жизнь втаптывала лесную листву в землю, но сейчас порядком уступала Флори. Больная нога временами отказывалась слушаться и, цепляясь за корни, валила свою владелицу на землю, а стрелок меня поднимал. С каждым последующим падением я ощущала, как разгораются коленки от ушибов и как что-то влажное струйками стекает по ногам, окропляя кожу. Флори же будто всю жизнь провёл в лесу. Бежал без остановки и усталости, не падая и не спотыкаясь до тех пор, пока перед самым носом у хижины Карнивора не направила ему стрелу прямо в лоб. Девушке из восьмого округа удалось срезать ещё большее расстояние, чем нам. Её длинные рыжие косы истрепались и обгорели, видимо, она тоже попала под обстрел огнём переродков. Тело снайпера среагировало быстрее, чем его глаза, заставив хозяина прильнуть к земле. Стрела пронеслась рядом со мной, и я в испуге отпрянула в сторону. Вернее, меня что-то отдёрнуло. Даймоген схватил за шкварня и отбросил, как паршивого котёнка, а секундой спустя в профи бумерангом метнулся один из ножей Флори. Я нашла в себе силы подняться и наброситься на Карнивору, а Флори занялся Даймогеном, хотя стоило на горизонте появиться армаде огоньков, приоритеты быстро поменялись и наши враги попытались затащить нас в жижину. Карни сделала это своим излюбленным способом – схватив меня за волосы. Во мне сработало то, чего так долго добивался Финник – инстинкт самосохранения, и я стала отбиваться от неё так, как могла. Оказавшись на пороге деревянной избы, я впервые попала куда надо, поцелив рукоятью топора в переносицу девушки. Из носа Карни хлынула кровь, и она отбросила лук со стрелами в сторону, достав что-то среднее между мечом и шпагой. Неподалёку раздался оглушительный грохот, похожий на разрушающеейся дерево. Даймогену удалось схватить Флори и плашмя ударить его об одну из стенок полусгнившей обители, которая с треском рассыпалась, впустив внутрь здания обоих парней. На мгновение Флори потерялся в пространстве среди завалов щепок и досок, но Даймоген не стал отпускать свою жертву просто так. Один из сильнейших профи этого года схватил Флори за воротник куртки и потянул к себе, доставая другой рукой нож из сапога, чтобы порешить навсегда назойливого стрелка, но лезвие снайпера блеснуло раньше, чем Даймоген успел придумать свой план расправы. Первый отдёрнул руку и получил удар ногой в живот. Флори перекатился в сторону и незатейливым движением вскочил на ноги. Со лба парня стекала жирная полоса крови, под левым глазом виднелось несколько слабо кровоточащих царапин, а счёсанная щека воспалилась и немного начала напухать. Стрелок пнул Даймогена ногой в живот и припустился на одно колено, чтобы вонзить в противника нож, но тот извернулся и отразил удар, выбив из руки снайпера клинок. Могучая рука сцепилась на запястье Флори, отчего парню на миг показалось, что его кость с ноющей болью дробится. Профи подтянул его к себе и черноволосый упал рядом с ним, но спустя короткое мгновение оказался на ногах безоружен, как, собственно, и Даймоген. Непослушная чёлка прикрыла одну сторону лица, обнажая вторую, окровавленную. Тёмные глаза-бусинки насквозь пронизывали противника и выражали такие напор и ненависть, что, казалось, сейчас энергетически убьют Даймогена. Чёрный как ворон, дикий как волк, холодный как полярный ледник и опасный как ядовитый паук, Флори на мгновение замер и набросился на противника, загрузив его десятком подач одновременно. Сила Даймогена была в его габаритах и физической силе, однако это была одновременно и слабость. Парень не отличался поворотливостью и скоростью, которыми пользовался Флори. Одной рукой профи закрывался, второй пытался съездить по лицу противника и редко, но метко ему это удавалось. Кулачище Даймогена пронёсся рядом с головой Флори как раз тогда, когда тот успел пригнуться, затем ещё раз и ещё, до тех пор, пока профи не ударил соперника ногой в грудную клетку. Стрелок закашлялся, в глазах помутилось, и на какое-то время он потерял бдительность. Даймоген этим воспользовался и начал добивать Флори руками и ногами, потому что тот упал, а это в бою главное – заставить соперника упасть, что почти всегда равносильно понятию «сдаться». Увлёкшись избиением, Даймоген не заметил, что Флори сгруппировался и приготовился к очередному броску. Закрыв голову руками, он, лёжа на полу, закружился вихрем, спутав профи своими ногами и повалив его на пол. В таком же положении парень перекрутился поближе, в упор к противнику, и нанёс несколько ударов локтём в солнечное сплетение. Даймоген закряхтел, что позволило Флори провести секундные манипуляции и достать из обоих сапог ножи. Несмотря на временное помутнение перед глазами, Даймоген усёк намерения соперника и как раз тогда, когда обе руки Флори занесли ножи, чтобы искромсать врага, схватил с пола рядом стоящую деревянную табуретку и прикрылся ею. Оба ножа застряли в ней, но могучая рука профи не остановилась и, использовав табурет в качестве щита, обратила его в оружие, долбанув настырного Пятого. Флори успел прикрыться руками, но удар оттолкнул его назад. Профи снова выиграл время. Он вырвал из сапог два ножа и набросился на сидящего на полу Флори, в глазах которого растелился туман, но даже сейчас он не терял самообладание. Снайпер кувырком перекинул через себя Даймогена, бросился к табурету и вырвал из него свои ножи как раз тогда, когда один из клинков профи разрезал воздух около его левого уха. К окружавшему шуму прибавился и скрежет метала. Теперь оба фаворита Игр стояли на ногах и «выплясывали» с крепко сжатыми в руках клинками. Со всех сторон летели искры, ибо ни один из парней не собирался уступать второму. Тем временем Карнивора всячески пыталась отрубить мне голову. Топор далеко не самое лучшее оружие, которым можно отбиваться от меча, но в первые минуты мне это удавалось. На самом деле борьба за жизнь – секундное явление, в то время как бойцы, то есть мы, чувствуем это время совсем в другом ракурсе. Нам кажется, что бой длится вечность. Чудом мне удалось зацепить «нож» Карни своим топориком и отбросить наше оружие в сторону. Да, теперь мне нечем было защищаться, но и Карниворе нечем атаковать. Я нанесла удар первой, туда, куда уже сегодня била – в окровавленную переносицу. Девушка взвыла от боли и ударила меня ногой. Я пошатнулась, и с её стороны последовал ещё один более сильный удар, который я тоже выстояла и набросилась на неё, сбив с ног, словно тайфун. Крепко сжав кулак, я начала бить её по голове, вкладывая в удары всю свою злость. За Ривер. За Аву. За Эрика. Чёрт, даже за Семиту. Карни – не человек, она – тварь, которую нельзя жалеть и сейчас я хотела одного – пусть эта рыжая сдохнет раньше меня. Всё-таки я её недооценила. Даже будучи поверженной, на полу, она не брезговала попытками выдавить мне глаза и сломать позвоночник ногами. Я долго терпела, но в итоге сдалась и отпрянула в сторону, схватившись руками за лицо. Эта сволочь не только пыталась повредить глаза, она ещё и расцарапала мне всё обличье. Живучая Карни воспользовалась этой секундной отвлечённостью и ногой ударила меня в спину. Я плашмя повалилась на пол, затем почувствовала, как руки противницы вцепились в шею в попытках удушить. Первые секунды я пыталась от неё отбиваться на уровне рефлекса, но потом попыталась собраться с силами и осознать, как стоит действовать. Рука потянулась к лежавшему рядом мечу и, о, счастье, я его достала, взмахнув опасным орудием прямо перед лицом Карниворы. На щеке девушки образовался относительно глубокий порез, окропивший кровью половину лица, из-за чего Карни рассвирепела и отскочила назад, касаясь рукой изуродованного жгучей болью личика. Мы обе вскочили на ноги одновременно. Несмотря ни на какие раны, девушка оказалась настоящим бойцом и продолжила битву с новой силой. Моя невнимательность до хорошего не доводит, и я снова обронила оружие и пропустила удар. Злость на Карнивору постепенно преображалась в раздражение, и я начала действовать иначе. Я навалилась на соперницу, схватила её за грудки, и со всей дури ударила о ветхую стену, потом ещё один раз и ещё. Сила в руках. Надо её использовать. Вправо. Влево. Ещё левее. Переход. Флори, не спуская глаз с Даймогена, успешно парировал и атаковал противника. Оба уже порядком подустали, но сдаваться не намеревались. Из носа профи текла кровь, под глазом виднелся синяк, на лбу красовалась шишка, на левом плече порез, но со стороны Флори зрелище было более мрачным. Кровавая струйка, по-прежнему стекающая со лба, разделила собой лицо на две части, многочисленные царапины горели огнём, а ко всему этому жуткому фонтану прибавилось ещё и рассечение на губе, хотя всё это отнюдь не делало парня слабее в глазах соперника. Наоборот, Флори решил вложить в удары последние силы и начал бить врага ножами ещё быстрее, так, как ещё никогда раньше не бил. Скорость запутала Даймогена, и он раз за разом начал подпускать лезвие к своему телу. Порезы были далеко не смертельными, но их быстро растущее количество на теле изматывало противника, и он постепенно стал опускать руки. Болевой шок развивал торможение в молодом и здоровом организме раненого, но Флори всё не унимался. Юноша и сам загонялся так быстро работать с ножами, а когда почувствовал, что обе руки, буквально, сводит, отбросил клинки в сторону и ногой засадил Даймогену в грудную клетку, отчего профи не устоял на ногах и перекинулся через позади валявшийся окаянный табурет. Высокий, статный парень-громила весь в мелких кровоточащих порезах увалился на пол, едва ли не теряя сознание от такого дурдома. Флори не привык мешкать, парень знал, что когда жертва почти повержена, её нужно добить. Юноша переступил через табурет, схватил Даймогена за грудки и подтолкнул к стене, чтобы тот принял сидящую позу. В глазах противника клубился туман, что дало снайперу понять – Даймогену конец. Флори повернулся к табурету и, наступив на него тяжёлой подошвой сапога, рукой отломал одну ножку, повернулся к профи, припал на одно колено и вогнал в разгорячённую боем плоть древесное острие. Глаза Даймогена расширились от боли и ужаса, а снайпер, дабы наверняка повредить внутренние органы, прокрутил ножку против часовой стрелки, вырвал её из хрипящего парня и свернул ему шею, чтобы избавить от мучений. Флори не задержался у трупа даже на секунду. Он не посмотрел на него перед тем как уйти. Лишив Даймогена жизни одним простым и незамысловатым движением, Флори повернулся в сторону дряхлых деревянных стен, за которыми сражались я и Карнивора. Снайпер отпрянул от тела Первого. Ещё один фаворит Игр пал. Нежные, изящные ручки Карниворы были не способны отбиваться от моих годами измученных работой с топорами рук, никогда не отдыхающих от мозолей, поэтому рыжая действовала ногами. Секунды казались вечностью, и с каждым последующим замахом я чувствовала, как силы подходят к концу, и я начинаю бить с меньшим усердием. Карнивора тоже устала, наверное, потому и достала и сапога нож, ибо пора переходить к более решительным действиям. Пару раз мне удалось увернуться, но третий удар пришёлся не по вкусу моей шее. В этот момент я подумала, что мне конец, что она перерезала горло, но нет, это была всего лишь царапина, залившая кожу тёплой кровью, чью пульсацию я чувствовала так же отчётливо, как и своё сердцебиение. За порезом последовал удар рукоятью ножа в висок и я оттолкнулась назад, но не упала. Больше того в этот момент я смогла дотянуться рукой до сапога и вырвать оттуда свой нож. Траектория моего размаха, позволяла отрубить клинком голову рыжей стерве, но я снова промазала, а Карни удалось извернуться. Из-за сильного размаха я врезалась в деревянную стену, а нож, который я едва не обронила, застрял рукоятью в стене остриём ко мне. Благо, что голова от руки оказалась далеко. Очередной удар ногой в спину заставил меня взвыть от боли и оттолкнуться от стены. Пару секунд я тщетно пыталась вытащить застрявший клинок, но тот плотно засел между досками. Карни схватила меня за руку и потянула к себе, чтобы вонзить свой нож в изрядно потрепавшую её жертву, но вторая моя рука была-то свободна. У меня не оставалось другого выхода. Я схватила Карни за волосы и крутанула её в сторону торчащего клинка. Девушка взвигнула и захрипела. Нож в стене торчал довольно-таки высоко, и когда я потянула рыжую за волосы, её шея открылась, а нежная кожа горла соприкоснулась с ледяным металлом. Хлынула кровь, однако на этом я не остановилась. Я повернула Карни лицом к себе и ладонью толкнула её голову, нанизав рыжеволосую красавицу на торчащий позади нож. Он умерла мгновенно. С перерезанным горлом и ножом, застрявшем где-то в районе шейного позвонка, долго не прожить. Я обхватила одной рукой мёртвую жертву за талию, второй – отдёрнула её голову, чтобы стащить с ножа. Затем аккуратно положила на пол, а сама с абсолютным спокойствием не свойственным мне встала с пола, подошла к стене и всё-таки вырвала из неё нож. С этим ножом я опустилась на колени рядом с жертвой и полным хладнокровия взглядом осмотрела её с ног до головы. Меня не трясло от страха, я не стыдилась, ведь это было заслуженно. Карнивора заслужила. Крепко сжав клинок в руке, я очень аккуратно и медленно начала выводить лезвием на её лбу крест, а затем обводить его в круг. Мишень. Карни заклеймила себя ещё тогда, когда коснулась Ривер. - Что ты делаешь? – с криком ворвался в комнату Флори, ногой пробив в стене брешь. Стрелок набросился на меня и, разжав сжатые, будто тески, ладони, отобрал нож. Я бросила на него недоумевающий взгляд. - Она заслужила, – рыкнула я. - Так вот и не уподобляйся ей! – оттаскивал меня от тела рыжеволосой снайпер. – Что ты с ней сделала? - Даймоген? - Нет его больше. Я встала с пола, подобрала свой топор и вырвала у Флори свой нож, пропиливая его гневным взглядом. Парень не позволил мне закончить вырезание мишени на лбу Карниворы, что просто выводило из себя, однако чем дальше я от неё отходила в сторону, тем меньше хотелось причинить ей боль, а то и вовсе было жаль. Гнев постепенно стал утихать, волна злости и безразличия откатила от меня и с глаз будто спала пелена. Со мной такое уже бывало раньше, но в прошлый раз я считала эту пелену злом, считала, что она вредила мне, сейчас же я с ней примирилась, чувствуя себя в таком состоянии вполне гармонично. - Пригнись! – крикнул Флори, и я последовала его совету. Через брешь пробитую стрелком в комнату навалилось сразу несколько переродков с огнемётами в руках. Парень потянул меня в сторону на поиски выхода. - Где …где твой рюкзак? – внезапно осенило меня. Сбитый с толку вид Флори мог означать только одно – он потерял его в битве с Даймогеном. Мы прихватили всё оружие, которое валялось на полу в хижине, и побежали куда глаза глядят. Мерзкие переродки подожгли наше временное укрытие, которое загорелось мгновенно, будто спичка. Комнаты наполнились дымом, и выбраться из них оказалось сложнее, особенно учитывая тот факт, что мы плохо ориентировались в этом здании. Свернув пару раз не туда, само проведение указало нам путь, и мы всё-таки вырвались из пут старой избушки наружу. Вот только вырвались не одни. Следом за нами бежали с десяток переродков, что подстёгивало лучше всякой плети. Странно, что их было так мало, наверное, они разделились и побежали в разные стороны, а некоторые и вовсе сгорели. Мы стремглав мчались, перепрыгивая камни, торчащие корни деревьев, не думая о побоях и об усталости. Хоть и не на много, но всё же нам удалось оторваться от врагов на пару десятков метров. Такой длительный кросс ещё никогда в своей жизни я не бегала. Не знаю, сколько времени прошло, но когда мы почти оказались у здания завода, земля вновь постепенно начала разгораться. Рано утром земля тлела, чуть позже начала дымить, а сейчас сквозь пепел наружу начали прорываться более существенные языки пламени. Наша одежда и сапоги защищали от подобного влияния распорядителей, но даже сквозь огнезащитную ткань кожа чувствовала неумолимый жар, шаг за шагом трансформирующийся в обжигающее пламя. Ворвавшись на территорию завода, мы закрыли за собой дверь и заблокировали её упорами, чтобы враги не помешали нам выполнить благую миссию. Ноги не болели, но дышать было очень сложно, благодаря бесконечной беготне. Нас понесло по коридору к лестнице. Пролёты сменяли друг друга так быстро, что я даже не успевала их считать. И вот, мы у лифта. Как же быстро летело время. Мне казалось, что я смотрю на всё это со стороны, являюсь зрителем, а не действующим лицом, настолько последние события затуманивали разум. Реактор. Огромный. Величественный. Массивный. Аппарат, от которого зависит наша жизнь. Флори велел мне оставаться на месте, а сам поспешил в самое жерло этого всесильного механизма. Я не могла стоять на одном месте. Расхаживая из стороны в сторону, нервно сжимая кулаки, я заставила себя ждать. Как же это было сложно! Я боялась, что с Флори может что-то случиться. Боялась, что у него не выйдет. Боялась, что эта адская машина взорвётся, но за этими размышлениями время пролетело незаметно, и в одно воистину прекрасное мгновение свет погас, жужжание, гул и грохот, никогда не прекращающиеся, остановились. Мрак, буквально, как гром среди ясного неба, свалился на мою голову. - Флори?! – испуганно позвала я, не рискуя сдвинуться с места. - Живой, – промямлил он, и моё лицо непроизвольно растянулось в улыбке, пока свет вновь не загорелся. - Что? Что это? Он не выключился? - Резервное питание – пятнадцать минут, – голос Флори приближался, и уже совсем скоро парень возник прямо передо мной. Только он не остановился, а пробежал мимо меня в ту комнату, где была куча перепутанных между собой проводов и механизмов. – Питание подаётся только здесь, чтобы была возможность выбраться на лифте. - Так питание арены вырубилось или нет? - Арена отключена, – бросил назад Флори, копошась в проводах, в то время как весь Панем в недоумении вглядывался в телеэкраны. Погасшие телеэкраны.