***
Тихий, спокойный вечер, уютная комната, камин и стакан, наполненный элитной капитолийской выпивкой – что может быть лучше для ментора Округа №12? Игры закончились, хоть и не в пользу его трибутов, а ближайшие проблемы подобного масштаба грядут лишь через год. Свобода. Хеймитч сидел в мягком кресле и смотрел на огонь, пытаясь переварить всё то, что преподнес собой исход Голодных игр. Победительница уже готова к выходу в свет, а главное, готова к вступлению в ряды людей, к которым принадлежит и Хеймитч, только вот согласится ли она? Ивс. Ещё одна проблема, неожиданно появившаяся на горизонте. Человек, который слишком много знает и не станет держать язык за зубами, особенно учитывая поражение своего подопечного. С тех самых пор, как Хеймитч вырубил товарища, тот с ним не разговаривал. Больше того, он куда-то исчез. Ни одна живая душа не знала, где искать ментора Пятого округа, он будто сквозь землю провалился. Стук в дверь прервал рассуждения Эбернети. - Войдите. Дверь открылась, и перед Хеймитчем показался тот, о ком он только что думал. Лёгок на помине. - Ивс, проходи, друг, – фальшивой и приторной улыбкой встретил гостя Хеймитч, не вставая с кресла. – Присаживайся, давно не виделись. Ивс без слов медленным шагом направился к креслу Эбернети и небрежно бросил на журнальный столик папку с бумагами. Скрестив руки на груди, мужчина, не моргая, пристально всматривался в удивлённое лицо Хеймитча, словно чего-то ожидал. - Это твой блокнот с извинениями по поводу нападения на меня? – ментор Двенадцатого скрыл удивление под маской сарказма. – Не обязательно было столько писать, я не горд и уже простил тебя. - Перестань паясничать. Лучше открой и почитай, – в приказном тоне парировал Ивс. Недовольно скривившись, Хеймитч лениво потянулся к папке и открыл её. Несколько минут, нахмурившись, Эбернети вчитывался в текст, перелистывая страницы одну за другой, пока не дошёл до конца. - Всё играешь в теоремы и доказательства? - Нет, борюсь за правду. - Жаль тебя огорчать, но её здесь нет. - Ты, Одейр и Мейсон. Я уверен, что вас что-то связывает и то, что ты видишь, лишь малая часть тех материалов, которые мне ещё предстоит отыскать. - Это же бред, Ивс, – Хеймитч театрально взмахнул папкой. – Я ничего не знаю о родителях Джоанны Мейсон, потому её отец не может поставлять мне выпивку! Какая чушь, задумайся хоть на секунду. Между округами нет свободного обмена даже информацией, я уже молчу о продуктах! И связи Финника не имеют ко мне никакого отношения. - Нет, милый друг. Игры продажные. Вы купили место победителя девчонке. Я не знаю как, не знаю зачем, но вы это сделали. - Даже если такое и было бы возможно, то мелкие сошки, вроде нас, точно ничего бы не решали. Джоанна победила своими силами, а твоему пареньку попросту не повезло, – развёл руками Хеймитч, что окончательно взбесило Ивса. Ментор пятого округа подошёл к собеседнику впритык и положил ладони на боковушку кресла. - Ты, кажется, не понимаешь, к чему я клоню. Я буду продолжать искать информацию на вас троих, подниму все архивы, пробью все свои связи и в итоге что-то найду в любом случае. Найденное не постесняюсь представить публике, а что, пусть знает героев в лицо! Интересно, сколько шишек Капитолия, так или иначе, помогали вам? Вот уж веселье начнётся, когда всех твоих знакомых, Хеймитч, казнят, словно паршивых ведьм во времена инквизиции, – ирония окончательно покинула Эбернети, и он с серьёзным видом уставился в лукавые глаза человека, у которого от горя помутился рассудок. – Есть другой вариант. Собственно, это не вариант, это приказ. Я уничтожу все найденные факты о вашей заговорщической жизни и забуду о них навсегда, если на следующих Играх победит трибут из моего округа. Хорошо, что Хеймитч в этот момент не пил, иначе точно бы поперхнулся. - Что? – недовольно скривился он. – Я не всесильная Судьба, чтобы писать чью-то историю. - Но для Мейсон ведь написал! Большинство делали ставки на Флори, немного меньше на Фортиса и профи, но победила эта чокнутая девчонка, которую вы с Финником так любезно опекали, говорили с Сенекой, может и до самого Сноу дошли? - Она победила своими силами. Твой парень ей помогал, это он привёл её к победе, а не я или Финник. - Мне всё равно. Я с лёгкостью могу создать вам такие проблемы, что вы втроём сгниёте в капитолийских камерах пыток. Следующий победитель будет родом из Округа №5, или компромат на вас будет публично представлен всему Капитолию. Радуйся, Хеймитч, что на составление плана у тебя есть очень много времени. Пусть удача всегда будет с тобой. Последнее было сказано с таким презрением, что Хеймитч Эбернети не сомневался – Ивс найдет, за что зацепиться, и не утаит эти факты от людских глаз и ушей. Обозлённый на весь мир ментор пятого округа ещё пару секунд смотрел в глаза Хеймитча так, словно пытался отыскать там правду, после чего горделиво развернулся и покинул комнату, хлопнув дверью. Эбернети остался наедине с самим собой, папкой, полной компромата, и проблемами, которые она за собой повлекла.***
Наконец-то закончился больничный режим. Тренировочный центр, седьмой этаж, сытная еда, яркая одежда – я уже переживала это прежде, но сейчас всё было по-другому. Не было больше той беззаботности, казалось, что теперь я несла на своих плечах непосильный груз, который давил на меня сильнее, чем что-либо раньше. Я снова увиделась со своей подготовительной командой, с Сильвой, с Чумой, который теперь не знал, как со мной себя вести, а Милли… ей я радовалась сейчас больше всех. - Ты изменилась, – подметила стилист, когда пришла готовить меня к интервью. - Не думаю, – отмахнулась я, предаваясь умелым рукам Милли. Её процедуры, как и раньше, были приятными. Я знала, что она снова сделает из меня красавицу. - Стала старше и мудрее, а значит, мы должны создать образ, соответствующий этим изменениям. У тебя есть какие-то пожелания? Я призадумалась. Что можно пожелать, не разбираясь в этом деле? Отрицательно махнув головой, я дала понять Милли, что полностью полагаюсь на неё. - А вот у Сильвы были пожелания, – стилист отошла в сторону и я взглянула на свой наряд, лежащий на кровати. Нежное бежевое платье из лёгкой ткани, коричневый пояс, напоминающий, скорее, корсет, и украшения из дерева. Ткань смахивала чем-то на мешковину, только выглядела привлекательнее и в разы воздушнее. Я уже видела прежде подобный наряд. Дело было на интервью. Тогда мне довелось увидеть темноволосого, розовощёкого парнишку, который был одет в мужскую вариацию моего сегодняшнего наряда. В тот день он непроизвольно привлёк моё внимание раз и навсегда. Подойдя к кровати, я провела по платью рукой и на лице появилась улыбка из-за отдалённого чувства ностальгии. Светлые и нежные воспоминания. Наверное, Сильва решила таким образом отдать дань уважения Флори. Моя команда удивляет всё больше и больше. Сильва – капитолийка, но даже её сердце не осталось каменным, наблюдая за Флори. - Спасибо, – улыбнулась я, бросив украдкой взгляд на стилиста. - Думаю, он того стоил. - Это он вытащил меня из арены, – подавленным голосом сказала я, и чтобы не расстраиваться перед таким важным мероприятием, сменила тему. – Милли, ты не видела Финника Одейра? - Одейра? Ментора Четвёртого? Зачем он тебе? - Значит, не видела. Жаль. Где он пропадает? – пробормотала себе под нос я и полностью отдалась во власть золотых рук Милли. Время пролетело незаметно и, раздумывая, на счёт Финника, я и оглянуться не успела, как стояла разодетая, словно … - Нимфа. Лесная нимфа. Этот образ о многом говорит, да? – улыбалась во весь рот Милли. Невероятно. Это была не я. Нежное платье клиньями свисало чуть ниже колен, коричневый корсет сжимал и без того хрупкую талию, а руки украшали несколько деревянных браслетов и, в таком же стиле, обруч на голове. Не представляю, что нужно было сделать с моими волосами, чтобы они вновь стали такими гладкими и здоровыми на вид. За время, проведённое на арене, они сильно запутались, посеклись, а в конце вообще сгорели. Сейчас я смотрела на озорные локоны, спадавшие на лицо – всё-таки стилисты творят чудеса. Губы поблёскивали жёлтым цветом, такой же нежный цвет солнечных лучей украсил и мои веки, а глаза, подведённые жирной чёрной подводкой, напомнили мне о прошлом интервью. Наконец-то собравшись вместе, вся моя команда во главе с виновницей торжества спустились в спортзал, потому что победители всегда появляются перед публикой из-под сцены. Первыми меня покинули ребята из подготовительной команды, за ними последовала Милли, чтобы усесться поудобнее. Чума и Сильва куда-то отошли, и я осталась наедине со своими переживаниями. Нет, я не думала об Играх, сейчас я боялась выглядеть глупо: споткнуться или сказать что-то не то. Ещё недавно я билась на смерть, а теперь переминаюсь с ноги на ногу из-за какого-то интервью. Наверное, никогда не привыкну к сцене и публичной жизни. - Прелесть моя, вы ослепили меня сильнее всех капитолийских софитов, – прошептал на ухо знакомый голос. - Где ты шлялся? – недовольно пнула рукой Финника в грудь. – Я уже вся извелась. - У меня были дела, – отмахнулся он. - Тебе здесь можно находиться? - Не знаю, – улыбнулся Одейр и осмотрелся. – Нимфа. Твой стилист подобрал образ, который тебе противоположен. Нимфы – это же такие милые и изящные существа, а ты рвёшь платья на парадах. - Никогда не забудешь, да? - Пытаюсь тебя подбодрить. - Неудачно. - Но ты же улыбаешься. - Я просто до чёртиков счастлива, мне же выходить на сцену! Знаешь, легче кого-нибудь убить, чем выйти на публику и улыбнуться. - Сбрось всё напряжение, будь милой, а не метай глазами молнии. У всех девчонок природой заложено обаяние и очарование. - Кажется, природа меня с тобой перепутала. - И не забывай о гордости, – продолжал Финник, будто не замечая моих слов. – Ты победитель, а все вокруг тебя – ничтожные рабы, покажи своё превосходство над публикой. Кстати, что ты будешь говорить? - У меня есть сценарий. - Вот оно как. И что там написано? - Что можно говорить, а что – нет. Я должна восторгаться собственной храбростью и сложностью заданий, которые нам поставили. Больше того мне даже разрешили сказать, как я огорчена смертями своих друзей, как будто это поможет вернуть их, – поникла я. - Я чего-то не знаю? – вопрошающе смотрел на меня Финник. - Многое не знаешь, – задумчиво произнесла я, глядя в одну точку, но, опомнившись, поспешила исправить ситуацию. – Если бы не пропадал неизвестно где, знал бы больше. Едва выкрутилась. Финнику лучше не быть в курсе произошедших на арене событий, особенно учитывая тот факт, что угрозы касательно этой информации мне уже поступали. - Мейсон, сцена ждёт, – появился на горизонте Чума. С тех самых пор, как он узнал о моей победе, ментор не знал, куда себя девать и как со мной говорить. Естественно, после всего, что он говорил мне перед Играми, другого исхода быть не могло. Я видела, что отчасти он горд за свой округ, но то, что я убила мальчишку родом из своего селения порядком омрачняло ситуацию. Я его не жалела, Логан мог сбежать вместе с нами, но вместо того, убил Флори. За что боролся на то и напоролся. Я горжусь тем, что восстановила справедливость, вот только чем это чревато? Флори не вернуть. Каждый день думаю о том, что было бы, если бы он выжил. Мы могли сбежать, поселиться где-нибудь в лесу и скрываться всю жизнь. Скрывались бы, но были бы вместе, а теперь я одна должна отстаивать нас обоих. Лучшие уходят первыми, видимо, я настолько грешна, что даже смерть побрезговала мной. Чума и Сильва отправились на сцену, а следом и я босиком, чувствуя холод, излучаемый полом. Спустя пару минут предо мной предстало кресло победителя, то самое, на которое я всегда смотрела с восхищением, сидя дома перед экраном. Могла ли я подумать, что сама когда-нибудь окажусь в нём? - Победительница семьдесят вторых Голодных игр – Джоанна Мейсон! – торжественно объявил Цезарь Фликерман, и многотысячная толпа капитолийцев взорвалась бурными овациями. Я стояла на сцене и с прикрытым отвращением вглядывалась в лица. Чему они радуются? Тому, что по моей вине в живых не осталось никого из трибутов? Руки нервно то сжимались в кулаки, то разжимались. Милая девчушка ещё совсем недавно беспощадно убивала таких же детей, как она сама. Могла ли предсказать такой исход публика? Вряд ли. Осадок от пережитого навсегда останется при мне, поэтому стоило бы научиться с этим жить, привыкнуть к тому, что зрители меня любят и ненавидят одновременно, привыкнуть к тому, что на моих руках кровь, смириться с Играми, которые никогда не закончатся. Округ №7 давно не праздновал победу. Я вернула родному дому хоть частичку той надежды, которая уже давно покинула людей. На сцене, в голове, прокручивались последние воспоминания из жизни до Жатвы. Раньше, будучи юной, я думала, что живу едва ли не хуже всех в округе, но в день Жатвы всё переменилось. Тогда я впервые поняла, что есть вещи похуже разногласий в семье. Какие же странные эти люди. Напялили на себя что-то издали походящее на одежду, разрисовали лица, а эти их акценты… Публика смотрела на меня, как на обед, удивительно, как мало нужно людям для счастья. Сегодняшнее действо обещало морочить мне мозги три часа. Я должна была улыбаться и излучать радость, отчего выглядела как дура, но для окружающих это считалось нормой. Только здесь, на сцене, я вспомнила о том, что у распорядителей нет видео финальной битвы, интересно, как они это преподнесут? Внезапно для самой себя я стала с неподдельным интересом смотреть фильм, желая сравнить реальную историю с той, которую нам подадут телеэкраны. Жатва, Парад трибутов, показательное выступление. Всё, что было до Игр, заняло в фильме примерно полчаса. Временами я улыбалась, когда видела такие родные лица Авы, Эрика… Флори. Кадры, где он стреляет, с экрана смотрелись ещё более эффектными, безусловно, он был фаворитом. Серьёзный, благородный, смелый и уверенный в собственных силах. Один его вид заставлял болельщиков примкнуть к стороне стрелка. Временами мелькала и Ривер, которую я не помнила в лицо, до тех пор, пока не увидела её изувеченное тело. Семита – моя первая жертва. Увидев кадры с ней, я не сдержалась и прикрыла рот рукой. Чума бросил в мою сторону предостерегающий взгляд, мол, держи марку, и я незаметно для остальных глубоко вдохнула и с интересом продолжила смотреть этот шедевр киноискусства. То, что монтажёр выставил на всеобщее обозрение, с каждой последующей минутой стало меня раздражать всё больше и больше. Сюжет, в основном, был сосредоточен на мне и моих убийствах. Он включил в фильм все кадры, где я выказывала хоть какое-то сопротивление, неважно, я защищалась или нападала – стычки с моим участием были показаны со всех камер, усёкших эти моменты. Я подставила Далию, и она умерла у Рога, сражение с Инаглит, я убиваю Семиту, а ещё Карнивору, ах, да, Вирна тоже в этой компании. Фортис… это же я его повесила, хоть и не без помощи Флори, однако все моменты с парнишкой вырезали, а мой план повешенья показали с нескольких ракурсов. Куча мелких стычек, вроде той драки с Даймогеном в доме, где позже похитили моего союзника, эпичное отрубание головы Логану и… Я думала, что ослышалась. Голос за кадром на фоне последних моментов существования арены ровным голосом заявил, что я убила Флори. Я убила Флори. - Что?! – мысленно взревела я и осмотрелась, в надежде, что это было не вслух. В попытках всячески скрыть удивление, внутри образовался дичайший ступор. После этой фразы начали показывать все кадры, где я хоть как-то изъявляла своё недоверие к стрелку. Момент у колодца, кадры у огненных гейзеров, когда умирал Эрик, моменты на крыше, все мои недоверчивые взгляды, все фразы, где я говорила детям о ненадёжности Флори – всё это было вмонтировано в этот дурацкий фильм. Зато поистине счастливые мгновения, связанные с моими союзниками, вырезали. Со стороны создалось впечатление, что я чокнутая маньячка, укокошившая половину трибутов ради победы, ничуть не сожалея об этом и никому не доверяя. Я убила Флори потому что не доверяла ему, ничего не чувствовала и вообще он мне был параллелен! Капитолий представил меня, как храброго героя, который ради достижения собственных целей не постесняется убить соседа по округу и союзника. Вот так отвага, вот где сила воли! Так исказить реальность могли только капитолийцы. Ещё долго я не могла отойти от этой наигранной ерунды, поэтому всё, что происходило дальше, я делала "на автомате". Заиграл гимн и на сцену величественно и горделиво поднялся виновник всего этого вранья – президент Сноу. Довольствуясь собой и тем, что всё случилось так, как он и желал, президент короновал меня. После чего я выдавила из себя измученную улыбку и начала кланяться публике, посылать воздушные поцелуи и произносить слова благодарности. От этого приторного сценария начало подташнивать, к счастью Цезарь избавил меня от необходимости продолжать, и завершил вечер напоминанием о грядущем персональном интервью. Однако на этой ноте ничего не закончилось. Я была приглашена на торжественный Пир Победителей, где обязана радовать взор капитолийских толстосумов. Большинство из них что-то говорили мне, фотографировались, но ничего этого мой мозг не осознавал. Я оказалась, будто в центре улья и, признаюсь, здешнее жужжание мне быстро наскучило. Найдя ближайший диванчик, я уселась туда, глядя как капитолийская элита празднует мою победу, занося стаканчик за стаканчиком так, словно сами победили. В общем-то, так оно и было, думаю, те, кто на меня поставили, сорвали немалый куш. Плевать, пусть празднуют, лишь бы поменьше втягивали в эту суету меня. - Здоров, потрошитель, – сел рядом со мной Финник. – Лихая ты девка, грохнула половину трибутов, да ещё и такими изощрёнными способами. Ни разу не повторилась, даже профи блекнут рядом с такой маньячкой как ты. Может, сфотографироваться с тобой на память? – улыбался Одейр, не скрывая сарказм. - Подстава века. Всё было не так, Финник. Не я одна убивала и сражалась, а они сделали из меня угрозу человечеству, – бормотала себе под нос я. – Флори погиб не от моих рук. Я бы никогда и пальцем не прикоснулась к нему, я его… – выпалила я, но сразу же осеклась. - Может, расскажешь мне, наконец-таки, что произошло на арене? - Если я сделаю это здесь, то нас обоих казнят без разбирательств, – грустно улыбнулась я, но от Финника так просто не отделаешься. Парень встал с дивана и потянул меня за руку. – Ты что, ненормальный? Моё исчезновение сразу заметят. Тут праздник в честь меня. - Не в честь тебя, а в честь денег, заработанных на тебе. Пошли, – Одейр дёрнул меня, и я непроизвольно встала с мягкого дивана. – Они все пьяны, этим ребятам уже не до тебя, поверь мне. Сегодняшний день был слишком насыщенным, отчего у меня болезненно начали ныть кости, болела спина и голова из-за перебора с шумом аплодисментов в зале. Куда можно пойти, чтобы не мелькать перед камерами, где найти место, где можно просто побыть в тишине и вдали от чужих глаз? И я и Финник недолго думали на этот счёт. Крыша и только крыша. По пути наверх я сбросила с себя деревянные браслеты, из-за которых у меня затекли руки, обруч, сдавливавший голову под натиском короны, и корсет, мешавший по-нормальному дышать. Лёгкое и воздушное платье беспомощно болталось на моём теле, словно ночная рубаха, и только корона на голове служила единственным напоминанием про то, что я та грациозная девушка-победитель со сцены. Я рассказала Финнику про всё, что происходило на арене после отключения питания, умолчав только о реакторе. Сноу меня предупредил, сказав, что каждый, кто узнает об этом, окажется на том свете, потому, есть здесь камеры или нет, меня не волновало, Финнику не стоит знать о таких вещах. - До меня дошли слухи, что Сноу хорошенько потрепал Сенеку – нашего главного распорядителя, – рассказывал свои новости Финник. – Вообще после этих Игр начались какие-то массовые проверки, рейды. Мне почему-то кажется, что власти сами не в курсе, куда подевалось электричество, вот и пытаются докопаться до истины. Ты ничего об этом не знаешь? – невинно клепая глазками, спросил меня Финник, глядя так, будто в саму душу заглядывает. - Нет, – отрезала я, уводя взгляд в сторону. Дурацкая привычка. Это всё равно, что сказать: «Конечно, знаю, я просто нагло вру в глаза, чтобы тебя не прикончили». В этот раз мне повезло, и Финник сделал вид, что поверил мне. Верно, секреты имеют право быть у каждого из нас. – Кстати, Финник, ты не мог бы сделать для меня кое-что? - Вымогательница. Вместо тебя я не пойду на интервью. - Да нет, я хочу перед поездкой домой навестить пятый округ. - Правила, видимо, не для тебя писаны. Ты же знаешь, что жителям округов запрещено свободно по ним передвигаться. - Знаю, поэтому и прошу тебя. Шепни там что-нибудь, ты же живая легенда, люди умереть готовы лишь бы тебе угодить. Для меня это очень важно, – умоляющим взглядом я смотрела на друга, которому ничего не осталось, кроме как пообещать попытаться мне помочь.***
Ночь пролетела незаметно и мой и без того мучительный сон прервал воодушевлённый голосок Сильвы, которая с утра пораньше заявилась в спальню, чтобы подготовить меня к ответственному интервью. Настолько ответственному, что мне даже позавтракать не позволили. Милли пояснила, что ей нужно поколдовать над моим образом, чтобы успеть к началу действа. Как оказалось, стилист поленилась продумать образ заранее и сейчас просто импровизировала. В итоге она одела меня в коричневое платье, полностью закрывавшее шею и плечи, длиной недостающее колен, чем уравновесила общую картину. - Тебе так и не отшлифовали этот жуткий шрам, – скривилась Милли, когда, делая прическу, случайно заметила на моей ладони отметину, оставшуюся от пореза. - Хоть что-то сделали так, как хочу я. - Напрасно, такая милая девочка и такое уродство на руке. - Это не уродство, это напоминание. Есть шрамы, от которых не следует избавляться. Милли подобрала мои волосы и аккуратно их уложила, после чего перешла к макияжу. Она решила не наносить на лицо ничего лишнего, подчеркнув лишь глаза и скулы. Я не удивилась такому решению, ведь сегодня не будет публики и сцены. Интервью пройдёт в нашей гостиной, где я и Цезарь должны беседовать в спокойной домашней обстановке. Однако у нас это не вышло, потому что за пару минут до эфира рядом с операторами я лицезрела всю свою подготовительную команду, Милли, Сильву и, конечно же, Чуму, которые выжидающе смотрели на меня, скорее даже, следили, чтобы я не болтнула лишнего. Спас меня, что не удивительно, Цезарь, приветливо улыбающийся и засыпающий меня то шутками, то комплиментами. Приятный он человек, рядом с ним пропадает всякое напряжение. Наверное, если бы я хотела общаться с кем-то из капитолийцев, то только с ним. Не понимаю, как он угодил в эту сеть, и вообще, что он думает на счёт Голодных игр на самом деле? Надо отдать должное Цезарю, он настоящий профессионал, коль даже я в такой ответственный момент смогла расслабиться, благодаря его поддержке. - Джоанна, думаю, многим будет интересно узнать, ты притворялась слабой или же на самом деле была такой, но жизнь на арене тебя изменила? – Цезарь заговорил более серьезно, и я прикусила губу, не зная, что ответить. В моём сценарии ничего не было сказано на счёт подобного вопроса. - Это был наш план с самого начала – ввести в заблуждение остальных. Я благодарна своему ментору, который этой стратегией спас мне жизнь, – какой бред я горожу. Это была идея Финника, но упоминать о нём в прямом эфире точно не стоит. - Так ты замечательная актриса! Возможно, в будущем ты окажешься на большой сцене и потеснишь даже меня, – ведущий лукаво улыбнулся и подмигнул в сторону камеры. На дальнейшие вопросы я отвечала так, как от меня требовали. К счастью, то, что спрашивал Цезарь в целом совпадало с тем, что предлагал мне сценарий. Как оказалось, не так страшен чёрт, как его рисуют. Тот факт, что я говорила с Фликерманом, без публики, успокаивал, а скорое возвращение домой напоминало о том, что бойня окончена и наступил хоть и не гармоничный, но мир. Это был последний шаг на пути домой, последнее, что мне следовало претерпеть перед коротким отпуском, за которым последует Тур победителей.***
Я скучала по лесу, по дому, и даже, наверное, по своей семье. Интересно, обрадуются ли они моему возвращению? Наверное, жители округа устроят пир в честь своей победительницы, завалят подарками, а камеры ни на секунду не позволят мне побыть наедине с мыслями. Перед отъездом Финник сделал мне сразу два подарка: пообещал, что поезд остановится в Округе №5 и поддался моим уговорам относительно приглашения в гости. На самом деле я просто не хотела оставаться одна со всеми теми, кого мне предстоит увидеть. Родители Логана. Как объяснить этим людям, что я не хотела рубить голову их сыну? После смонтированного Капитолием фильма мнение обо мне как об убийце неопровержимо. Вряд ли кого-то будет волновать тот факт, что я лишь защищала себя и тех, кто мне дорог. Теперь меня обратили в стереотип – маньячка из Округа №7, и если дома всё может обойтись, то в других округах мне следует быть более аккуратной, вдруг найдутся отчаянные мстители. Поезд остановился на дозаправку в пятом округе, как на заказ. Нам пообещали двенадцать часов на прогулку, якобы есть какие-то неполадки, которые нужно устранить, но я знала, что эту неполадку зовут Финником. Когда-нибудь я узнаю секрет его вездесущности и умения всё улаживать, а пока что лучше молчать в тряпочку. Округ №5. Даже не знаю, что про него сказать. С виду это самое бездушное место, которое только можно представить. Эта территория утопает в серых депрессивных тонах, которые разбавляют разве что, и то изредка, холодные солнечные лучи. Серая, сухая до безобразия земля, отсутствие травы, парочка сухих деревьев и едва стоящие домики, сделанные, словно на скорую руку – вот, что такое пятый округ. Над трухлявыми избушками нависали десятки проводов, временами переплетённые между собой и местами оборванные. Со стороны они напоминали сети, окутавшие селение и не позволяющие вырваться из своих объятий. Вместо привычных дома деревьев, здесь я увидела столбы, которых было не меньше, чем сосен в Округе №7. Аккуратно ступая по земле, я боялась, что она ударит меня током, но та выглядела настолько истощённой и измученной, что на неё было жаль даже смотреть. Мёртвая земля. Не верится, что Флори родом из этих мест. На первый взгляд я бы смело заявила, что это самый скучный и уродливый уголок в Панеме. Безжизненная, бездушная территория, где не было ничего живого - ни растений, ни животных, и что ещё более странно, люди тоже отсутствовали. Углубившись внутрь округа, я поймала себя на мысли, что хочу отсюда сбежать. Людское поселение напоминало гигантскую лабораторию с реактором, а всё-таки существующие обитатели – подопытных кроликов. Тощие, в рваной одежде, кажется, они живут ещё хуже, чем мы. Финник рассказал мне, что здесь всяк и каждый трудится на электростанциях, поэтому днём сложно отыскать живую душу на улицах. Флори – сын здешнего мэра, всегда казался мне мрачным и даже слегка угрюмым, один лишь его внешний вид твердил об этом, передавая в чёрных цветах весь траур своего дома. Наверное, я тоже пребывала бы в трауре, живя в таком «искусственном» месте. Брошенный, опустелый округ, будто после бомбардировки, он нагонял страху не только своим видом, но и звуками. Гул проводов никогда не прекращался. Десятки, даже сотни длинных кабелей обеспечивали электроэнергией Капитолий и подчинённые ему округи, потому и гудели соответствующе. Уже через полчаса нахождения здесь я почувствовала, как начинает болеть голова. Видимо, тут ещё и с магнитным полем проблемы. Чёрт возьми, как они здесь вообще живут? Нет ни единого клочка живой природы – всё убито. Не удивительно, что округ так болел за Флори, людям в таком месте вряд ли ведомо счастье, а парнишка был их реальной надеждой хоть на что-то хорошее. Спустя какое-то время мы с Финником добрались до главной площади округа и увидели толпу местных жителей, наблюдающих за каким-то действом. Они столпились вокруг людей, громко пререкающихся с …миротворцами? И кому это хватило ума на такое безрассудство? Мы растолкали толпу, чтобы подобраться к бунтарям поближе и, оказавшись в первом ряду, я удивлённо открыла рот. В центре событий располагались два миротворца, один из которых держал за руку маленького мальчика лет десяти-двенадцати. Мальчонка отчаянно пытался вырваться из хвата правоохранителя, но тот не поддавался детским капризам. Тогда малыш скорчил недовольную рожицу и продолжил пинать руками и ногами старшего. - Придурки. Блин, только Капитолий может выпускать в свет таких придурков, как вы. Удосужьтесь, милые господа, сначала разобраться с ситуацией, а потом уже обвинять кого-то, – кричал на миротворцев молодой парень. Никогда не видела ничего подобного. Я не про то, что житель округа осмелился кричать на миротворца, а про то, как он выглядел. На фоне серого и мрачного селения парень казался ярким пятном, совсем несоответствующим здешней атмосфере. Я даже капитолийцев в таком виде прежде не видела. Мальчишка с виду лет семнадцати-восемнадцати, ростом выше Флори, да и телосложением крупнее, активно жестикулировал и орал, да именно, орал на миротворцев, которые мялись, словно хотели убить наглеца, но чего-то боялись. Ещё бы, даже я немного испугалась, ибо парень смахивал на попугая. На нём красовалась ярко-красная футболка, салатовые брюки, синий жилет и жёлтый лёгкий шарф, обмотавший шею своего хозяина, словно ядовитая змея. Где он взял такие одежды? Не будь я на Голодных играх, то с уверенностью заявила бы, что подобных вещей никогда в руках не держала, больше того, даже ни на ком не видела. Присмотревшись к чудаку внимательнее, я заметила, что этот «попугай» оказывается ещё и редкая "сорока" – почти на всех пальцах мальчишки поблёскивали серебряные и бронзовые кольца, а запястья украшали металлические браслеты разной формы и разного калибра. Большая шишка? Кругловатое лицо обрамляли белые, как снег растрёпанные волосы, недостающие плеч, чёлка спадала на глаза, и парень, психуя из-за ситуации с миротворцами, постоянно рукой отбрасывал её в сторону, прямо как Флори. Видимо, такова традиция у пятого округа. Серо-голубые глаза сверлили миротворцев сквозь прямоугольные стёклышки очков в чёрной оправе. Бледное лицо вспыхнуло от гнева – парень явно не собирался отступать. Мне так и хотелось крикнуть ему: «Остановись, тебя расстреляют!» - Мой брат никогда ничего не крал. Прежде, чем обвинять его, посмотрите, блин, запись на камерах, – беловолосый вручил миротворцам фотографии, где был изображён высокий, худощавый человек с хлебом в руках. Десяток таких фото, которые полностью оправдывали мальчишку. Миротворцы осмотрели снимки, и неохотно отпустили младшего брата, глядя на старшего, будто на злейшего врага. Интересно, как этот храбрец раздобыл фотографии с камер? Откуда у него доступ к таким инстанциям? Точно какая-то местная шишка. Я повернулась к рядом стоящему пожилому мужчине и спросила: - Простите, вы не знаете, кто этот молодой человек? Он такой странный, не похож на местных, капитолиец? - Кто? Нат? – улыбнулся мужчина, и его лицо покрылось десятком глубоких морщин. Такой уставший, вялый и изнеможённый, казалось, что улыбка даётся ему с трудом. В тот момент я даже не подумала, что меня могут узнать, что внешний вид может выдать меня и Финника, хоть мы перед выходом и навели определённый марафет, чтобы не быть узнаваемыми. – Его зовут Натаниэль. Натаниэль Лафлауэр, он местный. - Лафлауэр? – из уст Финника вырвался смешок. – Ещё один цветок? - Скорее, сорняк. А почему он… – я не могла подобрать правильных слов. Странный? Псих? – Такой необычный. На попугая похож. - Нат просто очень жизнерадостный мальчишка. Если вы про его одежду, то она родом из Капитолия, тут вы правы. Он дружил с сыном мэра и тот постоянно делился с ним столичными новшествами. Мэр его любит, поэтому миротворцы и не трогают Натаниэля, он под патронатом. - Сын мэра? Флори Ла Рэй? Это друг Флори? – я открыла от удивления рот, с головы до ног разглядывая странного парня. Нет. Флори не такой. Он не мог дружить с такой сущностью. - Да, а что? Вы знакомы? Абсолютный ступор. Ради брата Натаниэля Флори пошёл на Игры, а этот попугай даже не удосужился попрощаться с ним. Напыщенный. Высокомерный. Думает, что ему всё дозволено. Пользуется властью семьи друга так, будто это его собственная семья, ещё и подражает капитолийцам. Я ожидала увидеть всё что угодно, но только не это. Не успела я отвернуться, чтобы уйти, как внимание Натаниэля привлёк мужчина, который со мной говорил и… - Джоанна? – Лафлауэр впился в меня взглядом. – Нини, иди домой, и ничего не говори маме. Дяди миротворцы просто лажанули. – Натаниэль похлопал брата по спине и тот побежал прочь с площади. – Шоу закончено, можете расходиться, – парень показательно сделал реверанс, чтобы окружающие наконец-то поняли, что больше не на что смотреть. - Финник-Финник-Финник, – затолкала я друга в сторону, едва не сбив его с ног. – Уходим, – но Финник не спешил уходить, напротив – он удержал меня за руку. - Привет, – рядом возник странный парень Натаниэль Лафлауэр. – О, Одейр. Ты …вырос со времён своей победы. Блин, эти миротворцы вообще охренели. Задолбали уже всех, козлы, некому их на место поставить. У Нини шило в одном месте, но ничего противозаконного никогда не совершает. Мы с Финником смотрели на Натаниэля как на иную планету. Что с его внешним видом? С речью? «Привет»? «Одейр»? «Шило в одном месте?» - Вы здоровы? – парень заметил странное, застывшее на наших лицах, выражение. Судорожно сглотнув, я повернулась к Финнику за моральным спасением. - Что ему сказать? – глазами спросила друга я и повернулась обратно к Натаниэлю. - Лихо ты их замочила. Я знал, что ты можешь победить, коль сам Флори к тебе примкнул. Его так и тянуло к долбанутым. О, ты, наверное, не знаешь, я его лучший друг. Меня зовут Натаниэль, – сама непосредственность. Он говорил с нами так, будто знает уже тысячу лет. Финник тоже в своё время удивил меня непосредственностью, но Нат затмил его тысячу раз. Эта его компанейская лёгкость в общении местами переходила в хамство. – А как вы сюда попали? До Тура победителей ещё дофига времени. - Я хотела навестить его. Я его не… - …убивала. Знаю. Все в округе знают это. Мы не тупые, гонево Капитолия отличить можем, – подмигнул Нат. - Ты не пришёл с ним попрощаться, и смеешь звать его другом? – наконец-то нашлась, что сказать я. – Я тебя не знаю, а ты говоришь со мной так, будто мы знакомы всю жизнь. - Джоанна, – процедил сквозь зубы Финник, отдёрнув мою руку. - А, – протянул Натаниэль и солнечная улыбка погасла. – Все мы совершаем дебильные поступки, – отмахнулся он, не желая говорить на эту тему. – Давайте, я вас проведу к дому Ла Рэев? Они будут рады видеть тебя, Мейсон. Думаю, ты должна знать этих людей в лицо. - Нет, я хочу к Флори, – отрезала я, хотя сама очень хотела повидаться с его семьёй, а отказалась только из-за того, что это предложил Натаниэль. - У нас есть немного лишнего времени, думаю, тебе найдется, о чём поболтать с семьёй Ла Рэй, – поддакнул Финник. Я бросила в его сторону пылающий взгляд, ну почему он не может хоть ненадолго попридержать язык за зубами?***
Обстоятельства вынудили поддаться общему мнению. Люди на площади давно разошлись, и мы остались втроём. Натаниэль и Финник быстро нашли общий язык, они шли буквально рука об руку, а я, как третий лишний, плелась где-то сбоку, разглядывая местность, в надежде усмирить внутренний вулкан. Пока мальчики говорили о трезубцах и другом оружии, в моей голове прокручивались события того дня, когда Флори стал трибутом. Натаниэль тогда не явился, а завидев нас, сразу прибыл знакомиться, хотя знакомством это не назовёшь. Парень нахально нарушил нашу идиллию и по полной программе начал командовать, указывая, куда нам стоит идти и когда. Хоть я ничего о нём не знаю, кроме имени, но мнение об этом человеке уже сложилось. Не понимаю одного, как Флори мог дружить с таким? Из-за чего? Может он угрожал ему смертью? Слабо верится в то, что Флор, такой смышлёный и мудрый парень, мог дружить с этим попугаем. Это, как минимум, странно. - Хочешь конфетку? – протянул мне Нат в руке яркий шарик. Я посмотрела на него не то ошалевшим, не то полным отвращения взглядом и отказала. Конфеты. Эти сладости являются заоблачной мечтой для жителей округов. Свои первые конфеты я попробовала уже, будучи трибутом, а он, простой парень, какими-то чудесами носит их с собой в кармане. Чудеса. - Где ты взял её? - Меня угостили. Глупо спрашивать, откуда Натаниэль взял эти сладости. Небось, выклянчил у родителей Флори, наглец. Он ведь для них никто, а пользуется добром этих людей так, словно он – сын мэра, а не Флор, который себе такое хвастовство и фарс не позволял. - Не стыдно было выпрашивать у его родителей конфеты после такого? - Что за стервозность? Я не выпрашивал. Они любят меня как сына родного, собственно, как и моя мать всегда любила Флори. Я повёл себя как дурак, но уже в тот же день пришёл к его родителям за прощением. Мозги глюкнули и я сморозил фиг знает что. Тётя Мэри приняла извинения, как и дядя Ками, а вот у Флори я не успел попросить прощения. Я болел за него, был уверен, что он победит и вернётся. Это же Флори, он всегда выходил победителем из любых ситуаций. - Ему теперь всё равно, болел ты за него или нет. - А тебе – нет? - Да ты даже не представляешь, через что нам пришлось пройти, – я не выдержала и, оттолкнув Финника, набросилась на Натаниэля, схватив его за грудки. Тот не сопротивлялся, наоборот, нагло улыбался мне в лицо, немного прищурив глаза. - Так, может быть, поделишься? - Умерь свою агрессию, Джоанна, – Одейр слегка оттолкнул меня от Лафлауэра, настаивая на том, что я погорячилась. Если бы не Финник, то я бы не отступилась от своего и врезала бы этому прохвосту. С каждой минутой он всё больше начинал меня раздражать. Его странная манера разговора, немного хрипловатый голос, эта неуклюжая одежда, железки на руках – всё, что было с ним связано, выводило меня из себя. Остаток пути к дому Ла Рэев я провела в молчании, потому что стоило мне открыть рот, как наружу вырывались не самые приятные слова в адрес Натаниэля. Зато Финник с ним почти поладил, хотя временами на его лице проскакивала странная гримаса вроде: «Что он только что сказал?». К дому Флори мы двигались не меньше часа, зато, когда оказались у его порога не могли налюбоваться этому уголку живой природы, по крайней мере, я точно. Огромный двухэтажный дом вокруг которого зеленеют деревья и радуют глаз распустившиеся цветы. Такой богатой отделки не было даже у нашего мэра! В саду копошились люди, которые выглядели довольными своим трудом. Вроде бы обычные жители округа, но такие счастливые, видимо, мэр действительно хороший человек, коль его подданные так выглядят за работой. Наиболее любопытным мне показалось то, что дом ничем не был ограждён, даже маленьким заборчиком. Непроизвольно вспоминается наш мэр, чей дом защищён тремя заборами разного покроя, а всё потому, что изголодавшиеся винят в своей неполноценности в первую очередь мэра и совершают на него набеги. Здесь же была совсем другая история. Мэр не боялся людей. Краем уха я услышала от Натаниэля, что Ками Ла Рэй делает для округа очень многое, настолько, насколько это позволяет государственная политика. Нет, в округе есть голод, но Ла Рэй никогда не бросает нуждающихся, и если к его дому приходят с просьбой поделиться куском хлеба, то мэр никогда не откажет. Ему, как представителю власти вся продукция достаётся в свежем виде да ещё в тех количествах, в каких он сам пожелает. Жена Ками – Мэри всегда заказывает всего да побольше, чтобы хватило и себе и людям, поэтому смертность от голода в Округе №5 почти нулевая. Взамен мэр требует от жителей труд на электростанциях. Кто-то занят физической работой, кто-то умственной, в зависимости от возможностей, что в некоторых других округах игнорируется. Будучи спасителем в людских глазах, Ками Ла Рэй предстаёт предателем в глазах властей. Пока что ему всегда удавалось выкручиваться из неловких ситуаций. Он – своеобразный двойной агент, чьё положение позволяет, и помогать людям и не идти против системы, за что ему все благодарны. Жаль, у нас в округе всё иначе. Натаниэль побежал вперёд и постучался к чете Ла Рэев. Спустя минуту белая, высокая, аркообразная дверь отворилась и оттуда показалась девчонка лет двадцати пяти с чепчиком на голове. Чёрная форма, белый фартушек, маленькие лакированные туфельки и аккуратно подобранные волосы – наверняка горничная. Завидев Натаниэля, она заулыбалась, а после того, как он ей что-то шепнул, стала выглядывать из-за его спины, в попытках рассмотреть гостей. Нат махнул нам рукой, и мы медленно направились к порогу особняка. После того, как мы подошли поближе, горничная смела Натаниэля с дороги и выскочила к нам, попутно поправляя фартук и чепчик. - Не могу поверить глазам, Финник Одейр собственной персоной! – едва не визжала она то сжимая кулаки, то разжимая. Девчонка определённо не знала, как себя вести с такими гостями, вернее, гостем. Меня горничная в упор не замечала. Ну конечно, когда рядом Финник, кто будет смотреть на меня? Так и хотелось крикнуть этой девчушке: « Я тоже победитель!», но чисто из этических причин, я не стала этого делать. Пусть порадуется что ли. – Знаете, я была такой маленькой, когда вы победили. А где ваш трезубец? А зачем вы здесь? А можно взять у вас автограф, или просто постоять рядом? Можно я буду называть вас Финном? Надолго вы к нам? С ума сойти. Если такова цена славы, то лучше я останусь безызвестной, сомневаюсь, что за мной будут так бегать, как за Финником. Хотя один напыщенный «фанат» уже есть под боком, и лучше бы его не было. - Ты иди, а я сам разберусь, – шепнул мне на ухо Финник, подошёл к горничной, слегка приобнял её и начал вешать какую-то лапшу на уши. Бедная девчонка раскраснелась и едва не плача от счастья не сводила с него глаз. Я фыркнула и посмотрела вперёд. При входе в дом, опёршись о лутку, стоял Натаниэль и выжидающе на меня смотрел. - Боишься идти дальше со мной наедине? - Ну, вот ещё. Будешь много болтать – сверну шею, – выступив вперёд, сказала я. В последнее время происходило слишком много хорошего, наверное, поэтому на моём пути нарисовался Натаниэль – дабы напомнить, что не всё коту – масло. Парень недовольно пригласил меня рукой войти в дом. Я с гордо поднятой головой прошла мимо него, даже не глядя на этого попугая, чью напыщенность стоит усмирить. - Опусти немного нос, а то в доме потолки низкие, заденешь, – бросил напоследок Нат и помахал мне рукой. - Куда это ты? Я что, одна пойду? – возмутилась я, но это беловолосое чудило уже закрыло за мной дверь. Обернувшись, я отпрянула назад. - Стой-стой, не бойся, – приподняла руки вверх женщина внезапно возникшая прямо передо мной. Высокая, статная с густыми чёрными волосами, небрежно спадающими на плечи, женщина подошла ко мне, и устало улыбнулась. На бледном лице ярко выделялись мешки под глазами. Она либо много плакала, либо совсем не спала, хотя, скорее всего, и то и другое сразу. – Милая, как ты здесь оказалась? Женщина потянулась ко мне руками и приобняла, это были такие знакомые объятия. Наверное, все родом из Пятого славятся своей непосредственностью. - Миссис Ла Рэй, я хотела сказать, что… - Проходи, проходи в гостиную. Я старалась вести себя максимально естественно, хотя глаза носились по комнате, пытаясь уловить все её прелести. Скульптуры, картины, поделки – такое впечатление, что я попала не в дом мэра, а в дом капитолийского коллекционера. Миссис Ла Рэй любезно пригласила меня сесть, и я повиновалась. Добрая, красивая и милая женщина – слухи о семье мэра не лгали. Атмосфера дома погружала в приятную дымку воспоминаний. Тепло и уют – то, что у многих ассоциируется с домом и для меня не стало исключением. - Извините, что побеспокоила, я не хотела, меня привёл этот… – я хотела сказать, что-то грубее, но стыд не позволил, – парень, Натаниэль. - Натти? А почему он не зашёл? - Не могу знать. Я хотела кое-что прояснить. То, что показало телевидение – ложь. Я не убивала Флори, его убил Логан. Я бы никогда не поступила так, просто Капитолий исказил всю реальность. - Я верю. Мы все верим тебе, – тихо сказала Мэри Ла Рэй и улыбка сошла с её лица. – Я знаю своего сына, он никогда не имел дел с неблагочестивыми людьми. Ага, достаточно посмотреть на Натаниэля, да и я, в принципе, далеко не благочестива. - Мне очень жаль, что так вышло, – к горлу подступал ком. – Я не хотела побеждать, это была победа Флори, всё изменила несчастливая случайность. Он заслужил звание победителя больше, чем я, больше чем кто-либо. На арене кое-что случилось. Что-то о чём я не могу вам сказать, но… будьте осторожны. Я и Флори …мы узнали нечто, чего знать не должны, из-за этого Капитолий и подал свою версию событий в массы. Миссис Ла Рэй, я прошу вас, не поднимайте вопрос о конце Игр. - В тот день у нас не было перебоев с питанием. Телеэкраны погасли прежде, чем отключилось электричество, – подавленно сказала Мэри, глядя мне в глаза и потирая руки так, будто она пришла только что с мороза. - Не ворошите прошлое. Флори это не вернёт, мне очень жаль, но не пытайтесь чего-то добиться. Всё это только навредит. Миссис Ла Рэй оказалась очень умной и мудрой женщиной. Не знаю, каков отец семейства, но, полагаю, что он не уступает великодушием жене и сыну. Флори был очень похож на мать как внешне, так и внутренне. Такие же тёмные волосы, такие же карие глаза и бледное лицо, природное спокойствие и самообладание. Мы ещё долго говорили и о Флори, и об арене, и о жизни в целом. Интересно общаться с такой начитанной и приятной личностью, надо отдать Натаниэлю должное, я не зря навестила семью Ла Рэев. Думаю, прийти на могилу их сына и не навестить самих родителей, было бы, как минимум, подло. Несколько раз на глазах Мэри появлялись слёзы, на которые было очень больно смотреть. Я старалась сдерживаться, но временами тоже поддавалась эмоциям. После арены я пообещала себе, что не буду плакать, ибо это признак слабости. Флори – моя слабость, подпитываемая воспоминаниями, потому я не могла не всплакнуть. После, миссис Ла Рэй устроила мне экскурсию по дому, показала все картины и скульптуры, что у них есть. Оказывается, их семья поддерживает местные таланты и покупает у них произведения искусства за немалую цену. И авторам хорошо – и покупатели довольны. В конце концов, я очутилась там, куда боялась, но в то ж время, и жаждала попасть. Комната Флори. Какой она могла быть? Полупустой? Полной всяких физических атрибутов? Или там мини-склад оружия? Всё оказалось прозаичнее: комната ничем не выделялась среди других, хотя отдельные стороны помещения всё-таки многое говорили о хозяине. Как и комната, её владелец тоже всегда казался мне неприметным и скрытным, однако в определённые моменты он «выстреливал», что было его изюминкой. Человек с секретом. Каким? Это знал только он. В отличие от остальных комнат в доме эта была наиболее серая и мрачная, в ней почти не было ярких атрибутов, а те, что были, сразу бросались в глаза. В первую очередь я заметила лежащую наверху шкафа затасканную мягкую игрушку – собаку жёлтого цвета. Оказывается, это и есть та самая Джанни, именем которой меня нарёк Флори на арене. Мэри сказала, что этого пса на пятилетие Флори подарил Нат, что и не удивительно, глядя на всю неординарность этой игрушки. И где он только добывает такие психоделичные вещи? Как я и предполагала, в комнате было много всякой оружейной атрибутики – чехлы, статуэтки в форме того или иного вида оружия, несколько пар луков, на всех столах лежали стрелы разной формы и огранки. В целом аккуратная и уютная комнатка. От неё веяло духом её храброго и отважного жителя. Оказавшись в его маленьком мире, я будто снова почувствовала себя на арене, в те времена, когда ещё всё было хорошо и беззаботно, если это слово можно употреблять касательно арены. Не знаю, сколько я провела времени в обители семьи Ла Рэй, казалось, что я выпала из общего течения и забыла обо всём, что ждало меня за дверью этого дома. Однако уходить всё равно нужно. С трудом распрощавшись с миссис Ла Рэй, я вырвалась из особняка, чтобы всё-таки посетить могилу её сына. Добрая женщина обращалась со мной как с дочерью, упрямо не хотела отпускать на кладбище одну, даже заставила своего старшего сына меня проводить, но я отказалась, пояснив тем, что хочу побыть одна. Лиару – старший, на четыре года, брат Флори был очень похож на него, я даже почувствовала нечто похожее на дежавю. Лиару Ла Рэй выше и крупнее, но бледность лица, чёрные волосы и карие глаза буквально кричали о том, что Флори его младший братишка. Со слов Мэри я поняла, что Флори всегда был более серьёзным и суровым парнем, чем старший брат. Лиару любит тишину и спокойствие, работает на одной из электростанций, копаясь в каких-то механизмах. Он женат и всё, что ему нужно – семейный уют, чего не скажешь о младшем. Чего стоит только обучение у миротворцев, стрельба, обучение самообороне. Флори был гораздо активней, чем брат и посягал на лавры великого человека, правда, достиг этой цели по-своему. Думаю, останься он живых, то многого бы достиг. Каждый раз, когда об этом думаю, мне становится страшно и стыдно. А что, если таких людей больше нет? Что, если на моём дальнейшем пути мне не попадётся такой человек? Я буду чувствовать себя одинокой. Всегда. Флори никто не заменит, потому что он один такой, уникальный, человек, который был моей судьбой, которую я не уберегла. Ближе к вечеру я покинула дом мэра, которого, увы, так и не застала, хотя глупо, наверное, надеяться найти его дома днём, мэр всё-таки. Оказавшись за пределами усадьбы Ла Рэев, я снова вернулась в привычную для себя жизнь. Миссис Ла Рэй ещё долго кричала мне вдогонку напутствия, чтобы я была осторожна. После пережитого на арене, сомневаюсь, что что-то способно меня напугать в обычном округе. Финника не было видно, наверное, он решил прогуляться по округу или до сих пор рассказывает бедной горничной о своих подвигах. Думаю, девушка уже пожалела о том, что вообще заговорила с Финником Одейром. Мэри рассказала мне, как пройти к кладбищу, и я старалась не забыть все наставления, потому ни о чём не думала. Минут через двадцать я достигла пункта назначения и по коже побежали мурашки. Здесь казалось намного холоднее, чем у дома мэра. Кладбище располагалось на краю селения неподалёку от череды электростанций. Пустынное, серое и мрачное место. Я спокойным шагом двигалась вперёд, стараясь не думать о том, где нахожусь. Вокруг все мертвы, лишь я одна жива. Это страшное чувство. Уверенный шаг сменился едва не трясущимися коленками, и чем больше я углублялась в недра кладбища, тем страшнее становилось. Неподалёку виднелась чья-то фигура, то ли человека, то ли животного. Солнце садилось, на землю опустился туман, и различить силуэт я не смогла, пока не оказалась рядом с ним. О, нет, только не он. Натаниэль сидел спиной ко мне в позе лотоса у могилы нашего общего друга. Парень, наклонившись почти к самой земле, что-то там высматривал. Уже у самого памятника я разглядела, что же так привлекло внимание Лафлауэра. Свежая земля. Кто-то вскрывал могилу Флори Ла Рэя. - Ты что наделал? – налетела на него я. - Ты - дура? Думаешь, что я вандал? Сам в шоке от этой фигни. Вчера здесь ничего этого не было, копали совсем недавно, вот только на кой чёрт? Может местные решили, что дядя Ками положил Флори какие-то богатства? Хотя сомневаюсь, что у нас найдутся такие моральные уроды. Флорика все любили, – Натаниэль провёл рукой по земле, но голову так и не поднял. - Я хотела побыть здесь одна, – недовольно пробормотала я, безо всяких лишних намёков. Натаниэль знал, что я приду сюда и, тем не менее, нарочно заявился. - Я недавно пришёл, каждый день здесь бываю, поэтому… – спокойно начал он, по-прежнему не оборачиваясь ко мне. - …и уходи, коль каждый день здесь бываешь, – закончила за него я и парень наконец-таки на меня посмотрел. Он мог разозлиться, скривиться в недовольной гримасе, фыркнуть или врезать мне. Вместо того Лафлауэр повернулся лицом и улыбнулся. - Почему ты такая злая? - А что, мне бросаться к тебе в объятия? - Почему бы и нет? - Ты – предатель. - Тебя я не предавал. - Ты предал своего друга, а это непростительно. - Я каждый день прихожу сюда и мысленно прошу у него прощения. Флори не держал бы на меня зла, потому что знает мой тупой характер и то, что на меня нельзя обижаться, – оправдывался Нат. - Почему ты не вызвался добровольцем? - Имя Нини в списке трибутов стало для меня неожиданностью. Поначалу я не понял, что случилось, а когда дошло, не знал, как поступить. Мои братья пребывали в таком же ступоре. Флори вызвался не задумываясь. Я так не смог. - Слабак. Ты недостоин стоять на его костях, – выпалила я то, что уже несколько минут крутилось в голове. Парень не выдержал и поднялся с земли. - Как и ты, – парировал Нат. – Он погиб, потому что вызвался вместо моего брата и потому что всеми силами пытался вытащить из арены тебя. Флори спасал нас обоих, и я и ты ему обязаны, так что не будь сучкой и хотя бы здесь почти его память, не поливая никого грязью. – Натаниэль на мгновение умолк, а потом снова заговорил. – Это ведь он спланировал побег, верно? - Что? – ахнула я, но внешне старалась не подавать виду. Что за бред? Побег? Откуда Лафлауэр знает? Он что, имеет в виду побег с арены? - Я знаю своего дружбана, угадай, кто его понатаскал по всяким точным наукам. Знаешь, я работаю на одной электростанции и знаю, отчего гаснет свет, учти это на будущее, конфетка моя. - Ты о чём? – отмахиваясь, я делала вид, что не понимаю, о чём говорит этот странный человек. - Да так, философия, рассуждения, – Натаниэль смотрел поверх своих очков в мои глаза так, словно читал мысли. Точные науки, погасший свет, побег, электростанции – это похоже на набор ключевых слов, которые несут в себе единый смысл. Кажется, Нат догадался про то, из-за чего пропало питание. Твою мать. Как? Как? Хотя, если он как-то связан с теми пятью учёными, возможно, они ему рассказали. Бред. Полный бред, о чём я только думаю? Никто не станет разбрасываться подобной информацией направо-налево, особенно учитывая теперешнее положение. Эти пятеро – живые мертвецы. Остальные, кому ведома техника работы арены, уже либо мертвы, либо… таких людей просто не существует. Проект наверняка засекреченный. Парень наслаждался моей внутренней дрожью и беспомощностью, хоть и не долго. Натаниэль бросил в мою сторону лукавый взгляд и побрёл прочь от могилы Флори и кладбища в целом, а я осталась «у разбитого корыта». По коже неприятно бегали мурашки, стало холодно, и я, в остолбеневшем состоянии, потирала руки и прикусывала губу, напрочь забыв о том, для чего я здесь. Кто он вообще такой? На кой чёрт этот Натаниэль возник на моём пути? Я его знаю несколько часов, а он уже перевернул всю мою жизнь вверх дном. Опустившись на колени, я припала руками к холодной земле, в надежде, что дух Флори успокоит меня и освободит от всего этого. Реактор. Арена. Никто не должен об этом знать. Дурацкие мысли не покидали голову. Сейчас я должна думать не об этом. Мне посчастливилось попасть к Флори домой и попрощаться с юношей, но вместо того, чтобы поговорить с ним я думаю о его непутёвом друге. Так не должно быть. - Флор, кажется, я снова влипла. Твой друг …не знаю, насколько друг, но он что-то знает. Сноу сказал мне, что убьёт каждого, кто будет совать свой нос в дела Капитолия. Мы с тобой запустили часовой механизм. Что теперь делать? Жизнь после Игр ничем не лучше жизни на арене. Как и там, здесь мы жертвы, обязанные выполнять то, что нам скажут, а я не хочу так жить. Это не я, а ты должен был быть на моём месте. Ты многого бы добился, ты сильный и волевой, Капитолий был бы тебе нипочём, как и твоему отцу. Ты смог бы стать тем, кем хотел, не нарушая наши законы, а я так не могу. С тех самых пор, как ты …оставил меня, я стараюсь держать марку и за тебя и за себя, но пока что у меня получается не очень. Я всё время делаю что-то не так или мне кажется, что я делаю не так. Финник хочет привлечь меня в свою компанию, Натаниэль намекает на финал Игр, Сноу угрожает, а теперь ещё и какие-то уроды копались в твоей могиле. Всё идёт на нет. У меня очень мало времени, поэтому я не могу рассказать тебе всё, что хотелось бы, но …ты единственный, кто слушал меня без какой-либо цели. Вокруг одни предатели, только тебе я могу доверять сполна. Наверное, ты меня не слышишь, но я надеюсь, что там, по ту сторону жизни, ты хотя бы почувствуешь то, что я так и не успела сказать тебе на арене. Я люблю тебя. Я буду делать всё, чтобы из-за нашей с тобой затеи никто не пострадал. Уж коль выжила я, то мне и следует отвечать за эту аферу. Мне всегда будет не хватать тебя. Земля такая холодная, – я нежно провела по ней ладонью. – Как и твои руки. Они были всегда такими же холодными. Это место отнюдь не то, чего ты заслуживаешь. Холодная сырая яма. Так поступают со всеми трибутами? Сбрасывают их в ямы и забывают о них? За своим монологом я не заметила, как село солнце и стало темнеть. Сырость обволокла лёгкие, и дышать стало тяжелее. Спустился туман, за пару минут окутавший всю территорию кладбища. Какое же это страшное место. Раньше я не боялась кладбищ, но тут действительно было жутко, ещё и туман подливал масла в огонь. - Как быстро стемнело. Поезд, наверное, уже ждёт меня. Я обязательно вернусь к тебе, надеюсь, что живой. Верю, что ты по-прежнему рядом, Флор, – я встала с могилы, подошла к памятнику и поцеловала его. – У тебя замечательная семья, благодаря которой я теперь знаю, кто такая Джанни. Надеюсь, тебе там хорошо, лучше, чем мне здесь, одной. Катастрофически мало времени осталось на то, чтобы вернуться назад к поезду, а я ещё и решила заскочить напоследок к Ла Рэям и сообщить о том, что на могиле их сына кто-то копался. Сегодняшний день вышел насыщенным и глупым одновременно. Я познакомилась с родными Флори, поговорила с ним, хоть диалог и был односторонним, и встретила его друга, который может знать что-то лишнее. Не знаю, какие эмоции сейчас во мне преобладали, но одно могу заявить с уверенностью – этот день должен закончиться как можно скорее. Такое эмоциональное разнообразие сильно обессиливает, хотя выговорившись на кладбище, я ощутила приятную лёгкость. С души будто камень упал. Ещё бы, нельзя столько всего носить в себе, а рассказать это кому-то равносильно смерти. Единственный человек, который мог располагать моим доверием погиб, а остальные так или иначе заставляют усомниться в себе. Я не стану наступать на одни и те же грабли дважды и должна быть более предусмотрительна в плане друзей и товарищей. На пути к дому мэра, нервы немного успокоились. Всё хорошо, просто я себя накачиваю. Натаниэль никак не мог узнать про арену, ведь это абсурд. Поезд уже ожидал меня и Финника, совсем скоро я поеду домой, зачем переживать лишний раз? У дома Ла Рэев я встретила Одейра, околачивающегося в саду. Его недовольный вид напомнил о том, как сильно я задержалась. Солнце уже давно село, землю окутал мрак, а мы всё ещё были не на вокзале. Непорядок. На этот раз двери открыла не горничная, это сделал Лиару – брат Флори. Семейство как раз ужинало, поэтому Лиару пригласил меня за стол. Редкий миг, когда семья мэра собиралась вместе; обычно, у всех членов семьи было много дел, и повстречать их в особняке казалось невообразимой удачливостью. Мне же в этот раз повезло. Я отказалась от предложения и рассказала то, что видела. Лиару пообещал разобраться с этим делом и уже утром отправиться на кладбище. До чего же Ла Рэи гостеприимны, как я ни пыталась отвертеться от ужина, всё оказалось бесполезным, Лиару буквально поволок меня в дом, но вовремя объявившийся Финник разобрался с ситуацией, напомнив о скором отбытии поезда. Меня распирало странное чувство: я совсем не знаю этих людей, но чувствую рядом с ними тепло, подобное семейному, когда становится уютно лишь от одного упоминания о людях. Попрощавшись с братом Флори, я мысленно пообещала себе, что ещё обязательно сюда вернусь, под любым предлогом. Выпрошу у Сноу разрешение на переселение, заплачу столько, сколько он скажет, тем более, деньги теперь – не проблема. Наивные мечты, но вдруг получится? Лиару закрыл двери, и я направилась к Финнику, который ожидал меня в конце сада, на выходе из усадьбы мэра. Ни с того ни с сего мне бросилось в глаза странное зарево на земле, отсвечивавшее, словно …огонь? Во мраке ночном его ни с чем не спутать. Огненная линия двигалась из-за обратной стороны дома, пересекала часть сада и направлялась ко мне. С другой стороны точно такая же огненная линия, только больше по объёму отсекала от общей усадьбы участок земли с домом по центру. Обе линии вырисовывали круги, точнее круг в круге. Финальным довершением этого непонятного огненного шоу стали три ровные линии справа, слева и прямо передо мной, стремящиеся пересечься. Мне уже приходилось встречаться с этим знаком прежде, на арене, но я думала, что с ним покончено. Два круга и крест – это была мишень. На арене этим знаком клеймили тех, кому суждено умереть. Тик-так. Тик-так. Тик. Разум слишком долго разгадывал эту загадку, к счастью Финник сделал это быстрее. Он схватил меня за руку и поволок прочь из тонкого огненного круга, и спустя пару секунд позади что-то оглушительно грохнуло. Нас оттолкнуло вперёд и мы оба упали на колени, прикрывая руками головы. Рядом падали щепки, кусочки горящих досок, а в нескольких метрах прямо передо мной стоял Натаниэль с неестественно бледным лицом и напуганным взглядом. Я обернулась, чтобы посмотреть, что же так испугало Лафлауэра и оцепенела от увиденного. Ещё недавно процветающая обитель главы округа вспыхнула, словно сухая спичка. Это был не пожар, это был взрыв, который и отбросил нас вперёд. Центр дома разорвало в клочья, устлавшие землю в радиусе двадцати метров. Углы кое-как устояли и теперь горели, находясь в эпицентре огненной мишени. Выжить после такого нельзя. Я взгрела с места, но рука Финника меня отдёрнула. - Не лезь. Им не помочь. От дома ничего не осталось. - Нет, я же только что говорила с Лиару, они ужинали, вся семья! Я только что говорила с ними, – лепетала я. – Нужно позвать на помощь, потушить пожар. Это же дом мэра, его не оставят на погибель! Сердце бешено колотилось, а по коже бежали мурашки. Вся семья Ла Рэев сгинула в одночасье. Мишень погубила их, то, что в свою очередь преследовало Флори, а теперь преследует и ...меня. Чёрт, это я принесла их погибель! Мишень – знак для меня. В голове всплыли отрывки разговора со Сноу, его угрозы, намёки на то, что Капитолий найдёт слабые места каждого. Я не знакома с мэром Ла Рэем лично, но его смерть стала бы символом для меня, поэтому Сноу начал с семьи Флори. Власти никогда не нарушают обещаний, президент не принял мой отказ – и вот итог. Все, кто находились в этом доме, погибли. Я прикрыла рот рукой, ибо поняла, что за нами следили. Эта мишень появилась неспроста, Сноу хотел, чтобы я её увидела. Если я не скажу ему «да», завтра этот знак вспыхнет у меня дома. Кто мог нас сдать? Люди, с которыми договаривался Финник? Или виной всему камеры? Перед выходом в свет и я и Финник законспирировались настолько, насколько это позволял гардероб, к тому же вряд ли кто-то постоянно следит за данными видеокамер. Утром на площади миротворцы чуть не наказали Нини Лафлауэра только потому, что не удосужились просмотреть видеозаписи, благо, это сделал Натаниэль и не поз… Натаниэль. - Валите нахрен отсюда! – кричал он на меня и Финника. – Это же на вас повесят, вас здесь быть не должно. Убирайтесь, пока никто не заметил присутствие людей из других округов. Мейсон, тебе память отшибло? По легенде ты замочила Флори, поэтому в убийстве его семьи, в первую очередь, заподозрят тебя, а учитывая, что по документам ты с прибабахом, тебя расстреляют без суда и следствия. - Это ты сделал! Сволочь! – набросилась я на Натаниэля и схватила его за грудки. – Ты сдал нас Капитолию, ты как-то ухищряешься проверять камеры, я помню, как ты спасал братца с помощью фото, сделанных камерами видеонаблюдения. - Джоанна, оставь его, – Финник вцепился в мои запястья и сжал так, что я взвыла от ноющей боли, а Нат даже не пытался высвободиться. Он безразлично и безэмоционально смотрел мне в глаза, через стёклышки своих очков, в которых отражались языки пламени. - Лафлауэр первый прибыл сюда, это он сделал! Он. Натаниэль нарисовал этот знак огнём, зная, что это ударит меня по больному месту. Что ещё ты знаешь обо мне? – захлёбываясь словами, кричала я, когда Финник оттаскивал меня в сторону. Одейр заломил мне руки, но я в порыве гнева вырвалась, бросилась к новому знакомому и как следует, врезала ему кулаком в нос. - Мейсон, твою мать, остановись! – на сей раз Финник схватил меня покрепче. С Натаниэля даже очки не слетели, хотя кровь из носу всё-таки пошла. - Бегите на вокзал, не то сейчас сюда припрутся соседи, – только и сказал он, не отмахиваясь от меня и не оправдываясь. Финник, по-прежнему, не ослабляя хват, поволок меня в сторону сада, через который тёмными переулками мы должны незаметно добраться к поезду. Одейр – единственный, кто в данной ситуации повёл себя разумно, единственный, чей разум не был затуманен внезапной потерей. - А ты? – бросил он Лафлауэру, вытирающему кровь с лица рукавом своей цветной кофты. - Я – первый подозреваемый, поэтому, думаю, залечь на дно, – серьёзным тоном ответил Нат, глядя на огонь. – На меня давно точат зуб и если я не скроюсь, мне кранты. - Удачи, – пожелал напоследок Финник и мы оба скрылись меж деревьями. - Пусть удача будет на вашей стороне, мне она не нужна, я и без неё справлюсь, – крикнул вдогонку Лафлауэр и затих. Спустя пару минут, позади нас раздался людской галдёж и крики. Народ выбрался из своих домов и обнаружил, что особняка мэра больше нет. Мы с Финником бежали во всю прыть. Одейр больше не держал мои руки и позволил передвигаться самой, потому что был уверен, что Натаниэль уже позади, и я не стану к нему возвращаться. Похоже, я погорячилась, ударив его. Он не оправдывался, что очень странно, ведь обычно невиновные люди не отнекиваются, они свято верят в свою правду. Молча. Да и вид у паренька был ошалевший, он любил Ла Рэев и вряд ли стал бы убивать их семью, которая кормила и его в том числе. Не знаю людей, рубящих сук, на котором сидят. Время пролетело незаметно и, кажется, уже спустя несколько минут мы добежали до своего поезда. Увидев на вокзале ещё несколько таких же железных верзил, я задумалась. В голову пришла маленькая идея, которая за пару секунд разрослась в полноценный план действий. - Езжай домой, – резко повернувшись к Финнику, заявила я. Ладонь вцепилась в его плечо и парень притормозил. - Что? – не понял он. - Езжай в Четвёртый, пробей по своим связям имя «Натаниэль Лафлауэр». Он очень странный и ведёт себя по-странному, я уверена, что он в чём-то замешан, этот прохвост знает что-то, что знать никто не должен. - Ты с ума сошла? Джоанна, ты в курсе, чего мне стоила поездка к тебе домой? Путешествия между округами запрещены, мне пришлось столько сделать, чтобы поехать с тобой, а ты меня прогоняешь? Кто будет присматривать за тобой? Ты лучше кого угодно знаешь о своём нестабильном состоянии, – повысил тон Одейр. - Я лучше тебя знаю, для чего ты присматриваешь за мной. Нужен универсальный солдат, да? Здоровый солдат. Твоё начальство всё ещё надеется, что я вступлю в ваши ряды, вот ты и лезешь из кожи вон, чтобы оберегать меня. Хватит, Финник. Игры закончились, езжай домой и пробей это имя. Уверена, что тебя ждёт много интересного. Перед Туром Победителей можешь приехать в мой округ. Как раз утихнет шумиха вокруг взрыва. Нам не нужны лишние подозрения ради личной безопасности, поэтому временно нужно побыть отдельно друг от друга. Домой я поеду одна, Финник. Эта мишень предназначалась мне, знак был намёком для нас обоих. Прошу, езжай к себе. Последние слова кое-как убедили Финника. На его лице проскользнула какая-то странная эмоция, мною раньше невиданная. Со стороны казалось, что он вспомнил нечто из своей жизни, напомнившее сегодняшнюю ситуацию. Надеюсь, что я ошиблась. Подтолкнув парня вперёд, спокойным шагом я проследовала за ним, чтобы не привлекать лишнее внимание. - Садись на поезд в Четвёртый, а я – в Седьмой, – прошептала я на ухо другу напоследок, и он с недовольным видом направился к человеку, которого все называют машинистом, хотя сейчас это понятие уже давно устарело. Этот человек, скорее, следит за исправностью системы, нежели управляет поездом. Одейру придётся внести немалую плату, чтобы попасть в товарняк зайцем, но, думаю, ему хватит на это средств, как, собственно, и мне. Я зашагала в другую сторону вокзала, к поезду, который доставит меня туда, где я сейчас нужна больше всего. Человек, с которым я договаривалась, оказался на диво несговорчив, но я готова была упасть на колени перед ним, лишь бы он взял меня с собой, однако даже тот факт, что я победительница не играл сейчас на руку. У меня не получалось очаровывать людей так, как это делал Финник. Его все любят, ему всё прощают и идут на любые уступки только благодаря природному шарму. А я? А что я. Я – неотёсанное бревно. Пришлось отдать почти все деньги, чтобы управляющий поездом смилостивился. С этой суммой он сможет жить на шикарную ногу приличный отрезок времени, но мне не было жаль этой суммы, пусть забирает, лишь бы доставил меня туда, куда нужно. Мужчина пояснил, что садиться на вокзале опасно, поэтому посоветовал пройти вперёд по колее и уже за пределами железнодорожного вокзала забраться в вагон. На тот момент поезд ещё не наберёт скорость, и я успею его догнать и запрыгнуть. Так я и поступила. Ушла за пределы вокзала, не боясь ни тьмы, ни того, что машинист может меня обмануть, ни собственной неспособности забраться в вагон. Транспорт не заставил себя ждать, а я, напомнив себе навыки, приобретённые на арене, успешно вскарабкалась сначала на опоры, а потом и внутрь вагона. Немыслимая, на первый взгляд, затея оказалась удачной. Всё сегодня указывало на то, что я ошиблась с ответом для Сноу. Дело не терпит отлагательств, иначе он порешит всех, кем я дорожу. Наверное, Финник уже далеко на пути домой, ведь он уехал сразу после моей просьбы. Могла ли я подумать, что он не единственный, кто мог меня заметить? От самого вокзала за мной наблюдал Натаниэль и только он проследовал за мной, когда ноги понесли меня прочь от скопления поездов. Я не заметила этого. Натаниэль видел, что Финник сел в поезд, ведущий в Округ №4. Натаниэль слышал, как я сказала Финнику, что еду домой. Натаниэль знает, что я села в поезд, который доставит меня в Капитолий.