Призванная убивать

Ноющий, тоскливый, вымученный скрип, похожий на стоны деревянных полов в Округе№7, проступал сквозь мой сон. Он становился громче и отчётливее. Я ощущала его приближение и понимала, что вот-вот проснусь. Мрак раскололся, глаза открылись, но в них не ударил свет. Они ощущали себя почти привыкшими к такому унылому и серому освещению, которое, похоже, подавалось сюда, лишь бы я не убилась обо что-нибудь в темноте. Я лежала на твёрдой койке, застланной серой простынёй. Конечно, койкой назвать это бревно было сложно, но в сравнении с остальным интерьером кровать здесь поставили как островок надежды в бескрайнем океане. Я приподнялась, потирая сомлевшую спину, спустила ноги на пол и машинально отдёрнула, коснувшись его холода и шершавости, словно тот порос мхом. Стены из старого дерева, такие же потолки и полы, из мебели только кровать и довершало стиль маленькое, перемазанное грязью окошко под потолком. Меня запирали в разных местах, но в избе… Не прошло и четверти минуты, как я вспомнила лицо Рэми Линкора, настольную лампу и укол в руку, после чего в памяти сформировалась чёрная дыра. В Панеме много придурков, но мне повезло попасть к такому, который запирает своих жертв как не в подвалах, так в избах. Рука зачесалась, я потянулась к ней, даже в слабом свете заметив татуировку. Номер двадцать три. Что бы это значило? Линкор собирает гарем? Потолок беспощадно заскрипел, с него посыпалась пыль. Ну, и жуткое местечко. Многоэтажное. Кто-то ходил надо мной. Я встала с кровати, сделала пару шагов вперёд, обойдя опавшую на пол пыль, и покрутилась. Это место не внушало страх или одиночество, оно внушало тоску, невыносимую тоску и забвение. Подойдя к окошку, я приподнялась на носочки, чтобы дотянуться к стеклу, заглянула в него, вот только оно было замазано то ли краской, то ли грязью, которая не скреблась ногтями. Тогда я стала двигаться вдоль стен, водя при этом по ним ладонями, чтобы отыскать дверь. Два раза обойдя по периметру комнату, я так и не наткнулась на ручку, замок или что-нибудь, что открыло бы путь наружу. Не комната, а какая-то коробка. Я пригладила рукой волосы и стала потирать пальцами виски, надеясь, что это хоть как-то снимет напряжение, однако оно только усилилось, вместе со скрипом открывающейся в мою комнату двери. В проёме показался Линкор с бумагами в руках, я не удержалась и бросилась к нему, в одночасье напоровшись на ствол, направленный в мою голову. Ребяческий пыл погас так же быстро, как появился. - Откуда в тебе столько энергии? – абсолютно спокойно спросил Линкор, зашёл внутрь комнаты и направился к моей койке. Дверь за ним захлопнулась автоматически, пресекая путь из коридора в палату. Когда я обернулась, братец Ланы уже копался в бумагах, всё ещё целясь в меня. В зубах Рэми был карандаш, чёлка приспущена на лоб, стоит на коленях перед кроватью, устлавшейся с его подачи бумагами по всей поверхности. Как-то не в стиле Линкора, хоть я и ни черта о нём не знаю. Где же угрозы или наглые подстёгивания? Что за беспечность, чёрт возьми? – Тебя почти не кормят, а силы на нападки откуда-то ещё остались. Вынослива, значит. Интересно, насколько. - Ты, недоносок, издеваешься надо мной? – скривилась я, не пряча своё презрение. - Не переживай, как только закончится этап изучения, твой рацион пополнится всем, в чём нуждается организм, чтобы нормально функционировать, – почти нараспев произнёс он, сложив часть бумаг в стопку. Похоже, его совсем не заботит тот факт, что я могу вышибить из его руки пистолет, а потом и вовсе свернуть шею. - Ты совсем охренел? – Его пофигизм приводил меня в ярость. – Запер меня в избе, а теперь ещё и игнорируешь? Линкор замер, повернул голову в мою сторону, показательно вынимая карандаш из зубов. - Хочешь отобрать у меня пистолет и прострелить им мою голову? – равнодушно спросил Линкор, склонив её влево. – Я выстрелю быстрее, чем ты сделаешь шаг. Разве твой белобрысый дружок не поведал тебе об этом соотношении? - Где Нат? - Хотел бы я знать, – выпятил подбородок Линкор, возвращаясь к сортировке бумаг. – Надеюсь, я не прогадал и он явится за тобой. - Он не такой дурак. - Дурак, такой же, как все, у кого отнимают что-то ценное. Он будет паниковать, потому как только вычислит твоё местонахождение, сразу прибежит. И больше отсюда не выйдет. Я засмеялась, прикрывая глаза ладонью, не в силах слушать этот наркоманский бред. - Нат не умеет паниковать, так что твой коварный план обречён, – притворно-устрашающе проговорила я. – Что это за конура и для чего я здесь? - А на более оригинальные вопросы ты не способна? Каждый раз одно и то же. - Каждый раз? Линкор разделил все бумаги на две пачки, сложил их одна на другую, встал с пола и, подхватив документы, приблизился ко мне. Он смотрел свысока, горделиво, совсем не так, как делал это в подвале. Почувствовал власть. Тут я даже не игрушка для него, тут я – предмет исследования. Синяки под глазами Линкора, похоже, не сходили никогда. Он не спит ночами или просто неисправимый фанат иглы? - Ты уже неделю спрашиваешь меня об этом, – выдохнул Линкор и скривился. – Фантазия у тебя ни к чёрту. - Какую неделю? Я здесь всего один день… – нахмурилась я, поглядывая на пистолет, всё ещё направленный на меня. Линкор закатил глаза и устало улыбнулся. - Каждый день я прихожу к тебе, наблюдаю, беру кровь, а затем вкалываю тебе кое-что, после чего твой бесценный прожитый день стирается и каждое новое утро ты начинаешь пилить меня по поводу этого места. Воистину правда, что людской мозг имеет свой стиль и работает лишь в его рамках… - Что за изучения? – грубо бросила я. - У тебя пистолет или у меня? – Линкор нелепо им взмахнул, намекая на то, что мне пора заткнуться. – Я здесь ставлю вопросы. Итак, после пробуждения ты испытывала головную боль? - Нет. - Какая у тебя группа крови? - У меня её нет. - Тебе делали прививки? - Нет. - Отрицаешь всё мне назло? - Вот тупица, ты только это понял? Что-то ты не удался в свою заумную сестрёнку. Линкор сделал выпад навстречу мне и ударил пистолетом по щеке так, что я не устояла, откинувшись на холодный деревянный пол. Левая часть головы воспылала пламенем, сквозь которое постепенно проступила боль. - А... – протянула я. – За живое задела. Завидуешь ей, да? Пытаешься допрыгнуть до уровня сестрички? Что же ты тогда к ней в рабы напросился? Или у вас в Театре кукол матриархат? - Какой ещё театр? – Слова Рэми прозвучали как плевок. - Думаешь, я такая глупая, что не в состоянии понять на основе какого места вы создали это помещение? Чёртовы фанатики Театра кукол возродили его где-то за пределами досягаемости. Дерево, скрипы, мрак. Я уже встречалась со всем этим, – не вставая с пола, бросила я. – Что за эксперименты вы тут проводите? Или это одна из психушек, подвластных твоей сестре? - Прекрати говорить о ней в таком тоне, – сопя от злости, прорычал Линкор, властно дёргая пистолетом в нескольких шагах от меня. – Тебе делали прививки? Делали?! - Нет! Линкор в последний раз взглянул на меня свысока, словно ветер пронёсся мимо и вышел, о чём свидетельствовала захлопнувшаяся дверь. Я приподнялась на колени, выпрямилась во весь рост и стала потирать всё ещё горящую щёку. Этот урод не стал бы в меня стрелять. Ему не хватит силёнок для этого, да и, судя по всему, он нуждается во мне, значит, у меня уже есть преимущество. Несколько минут я стояла посреди комнаты, ожидая возвращение братишки Ланы, но он не вернулся, оставив меня наедине с не рассеивающимися сумерками серой комнаты, пропитанной запахом гниющего дерева. Бездействие одна из самых невыносимых на свете вещей. Я забралась на койку, притянула ноги к себе и просидела так несколько часов, а может несколько минут. Сложно считать время там, где оно отсутствует. Зловещая тишина, нарушаемая иногда скрипами дерева, постепенно сводила с ума. Сначала эти скрипы воспринимались как данность, затем как развлечение в гиблой тиши, но чем дольше я сидела, тем больше они пугали. Часами тишина не прерывалась, а когда дерево вновь начинало скрипеть, я содрогалась от неожиданности. Тишина порождала ожидание чего-то. Ожидание порождало беспокойство. Я всё время находилась начеку, внимала этой атмосфере, сидела, сжавшись, словно вот-вот что-то должно случиться, но этого не происходило. Кошмарная пытка, где ты сам лишаешь себя рассудка. Уже неделю я нахожусь тут, в замкнутом пространстве, проживаю каждый день своей жизни одинаково, а Нат всё ещё меня не нашёл. Нет, я должна была надеяться, что он не набредёт на это место, не попадёт в лапы Линкора, но, наверное, я слишком эгоистична, чтобы искренне в это верить. Я хочу, чтобы он пришёл, потому что я бы его не бросила, как когда-то не бросила Флори, отчётливо зная, что добровольно иду в ловушку. Тогда погибла Ава. Флори лишился зрения. Я жестоко убила Семиту. Всему виной была недальновидность, но Нат ведь не такой, он сможет найти способ как обойти самый плохой сценарий развития событий. Я не винила его в том, что оказалась здесь, это, скорее, моя оплошность – плохо убегала. Я ждала его, точно зная, что он придёт. Может быть, сегодня, может быть, сейчас он уже в пути. Одной мне отсюда не выбраться, хотя пока, наверное, не стоит и пытаться. Раз уж я тут, хорошо бы выудить из Линкора что-нибудь полезное, разузнать побольше об этом месте и о вещах, которыми они с сестрёнкой тут занимаются. Если они действительно родом из Театра кукол, то многое становится понятным. Театр и Капитолий – два разных мира и первые, предположительно, ненавидели вторых, а значит, у Ланы есть определённые мотивы. С другой стороны, неужели Сноу не знает об их происхождении? Хотя Кинберг и тут отлично выкрутилась. Миротворцы разнесли Театр кукол в щепки не сразу, они совершили это спустя какое-то время. Что, если Кинберг настояла на его уничтожении, дабы доказать свою верность Сноу? Родной дом вряд ли для неё что-то значил, да и она из тех людей, которые пожертвуют даже своей семьёй ради личных целей. Как много домыслов и мало разгадок. Тут-то до меня дошло, что как только Линкор явится ко мне во второй раз, я наверняка лишусь памяти и всё забуду. Нужно было что-то предпринимать. Я соскочила с кровати и бросилась к углу напротив моей койки. В самом низу, над полом, я начала выскребать ногтями маленькие буквы, складывающиеся в слова. «Лана и Рэми из Театра кукол». Я обязана это помнить. К счастью испорченные серые доски хорошо поддавались и если присмотреться, слова были различимы. К утру я наверняка ничего не буду помнить, а эта запись послужит мне подсказкой к сбору информации и тогда моё нахождение тут не будет напрасным. Когда я выскребла последнее слово, в голове случилась вспышка. Я нахожусь здесь уже неделю, что если я, чёрт возьми, уже оставляла для себя такие подсказки? В тусклом свете сложно что-либо различить, но мне было наплевать. Я прильнула к первой стене и стала всматриваться в неё настолько пристально, насколько позволяло освещение. Первую стену я изучала, наверное, больше часа, прощупывая каждый её клочок, в поисках подсказки, но так ничего и не нашла, перейдя к следующей. Я осмотрела больше половины, когда заметила странные отметины значительно более светлые нежели древесное полотно в целом. Сложно было разобрать слова это или просто царапины, но… я увидела в них слово. «Лагерь». - Лагерь… Лагерь-лагерь, – мысленно повторяла я, грызя ноготь. – Я в концлагере. Видимо, Нат был прав и они действительно существуют, более того, я попала в один из них. Тут-то меня точно не найдут, коль о существовании этих мест даже никто не знает. Я продолжила изучать стены, но больше так ничего и не нашла, потому вернулась к своей последней записи и выскребла ещё кое что. «Неделю стирают память». После того как я выскребла эту фразу вновь раздался зловещий скрип, тихие шаги и я метнулась к кровати, чтобы не привлечь внимание Линкора, если это вновь он идёт ко мне. Дверь открылась, но на этот раз он был не один. По обе стороны брата Ланы Кинберг стояли высокие мускулистые мужики-санитары, что ничего доброго не сулило. Я съёжилась, прогоняя мурашек по телу, но не успела задать даже один вопрос, как амбалы взяли меня под руки, вывели на середину комнаты, крепко держа, чтобы Линкор мог вколоть очередную дрянь, которая наверняка вновь лишит меня сегодняшнего дня. - Ну, что? – бодро заявил он. – Приступим? Я извивалась, толкалась, сопротивлялась изо всех сил, кричала, но игла всё равно коснулась кожи, а то, что было после, заперло меня в моём же теле. Это была жидкость не для стирания памяти, правда, я этого уже не понимала.

***

Лана Кинберг подошла к двери и с минуту не решалась открыть её. Внутри девушки поселился торжествующий трепет, предчувствие большой удачи и нового открытия. Она разгладила воротник своей блузы, пригладила идеально уложенные волосы, расправила плечи, демонстрируя и без того прекрасную осанку, коснулась ручки и открыла дверь. В центре комнаты стоял человек. Его руки были закованы в цепи, спускающиеся с потолка, потому Кинберг знала, что находится в полной безопасности – человек её не тронет. Девушка смелым шагом направилась к парню, остановившись почти впритык к нему. - Надо же пташка вновь попалась. Сколько раз вы ещё будете сбегать и возвращаться? - Бесконечное количество раз, если это поможет вам постичь простую истину, что нельзя так просто заковывать людей в оковы непонимания, – ровным, почти бархатным голосом проговорил синеволосый парень. - Пора бы уяснить, Дейл, что это место и есть твой единственный дом. Хватит скитаться. – Лана старалась говорить дружелюбно, но её интонация звучала как приказ. Она всматривалась в лицо парня с таким интересом, будто видела в нём что-то большее, нежели простого человека. Девушка смотрела на него как на сбывшуюся мечту, как на предмет обожания, наконец-то попавший в её руки. Кинберг и прежде затягивала Андерсена в свои сети, но каждый раз это было для неё победой. Та, кто объясняет эмоции физическими и биологическими понятиями, сама поддавалась им, хоть и крайне редко. Тяжёлые веки, сверкающие чёрными тонами, делали её глаза усталыми и грустными, но та искра, что поселилась в них, была звоночком искреннего счастья. - Дом не ограничивается пространством. Это нечто более, нежели материальная составляющая территории. - Так, – протянула Лана, всматриваясь в глаза пленника. – Ты не Дейл. С тобой я ещё не знакома. Как твоё имя? - Не хочу порочить его вашими устами. - Мне нужно как-то тебя называть. - Не имя делает меня таким, какой я есть, – покачал головой Лукас, снисходительно глядя на Лану. – Как бы вы ко мне не обращались, мою сущность это не изменит. Слова – всего лишь знаки, даже не носители смысла. - Твои речи так возвышенны. Поэт? - Не нужно ярлыков. Лана кивнула и коснулась руки Лукаса, запертой в оковы. Нет, плоть была ей не интересна, девушка точно хотела знать, что пленнику от цепей не избавиться. Она ещё раз осмотрела комнату, оценила цепи и взглянула на наручные часы. - Скоро твой первый тест. - Вы не будете брать мою кровь? - У меня её достаточно ещё с прошлого раза. Ты мне нужен для других целей. Что ты знаешь о морфогенетических полях? - Избавьте меня от этой скучной тирады, – почти простонал Лукас и закрыл глаза. - Клеточное ядро способно содержать не более десяти в десятой степени бит информации. Если бы человеческий организм существовал лишь благодаря памяти ядра каждой клетки, мы были бы примитивными аморфными созданиями. И это в лучшем случае. Я не основываюсь на гипотезе Вейса, но макет его формулы взяла во внимание. Гипотеза утверждала о том, что есть некое поле, которое определяет человеческую структуру, к примеру, расположение органов. Это поле образуется вокруг эмбриона и несёт в себе определённую информацию. Есть разные взгляды на этот счёт. Кто-то считает, что поле обволакивает каждую клетку отдельно, кто-то, что весь организм, но суть остаётся прежней – оно несёт в себе информацию и передаёт её клеткам, которые принимают сигнал. - Пришли поведать мне об ауре? Восторг Ланы поутих, она умолкла, улыбнулась и улыбка плавно переросла в еле слышный смех. Глупые теории о биополе забавляли её ещё с детства. Человечество старалось познать себя, но вместо ответов получало одни вопросы, а дабы списать неудачи со своих счетов, объясняло их едва ли не сверхъестественными силами. - Предыдущие были глупее тебя. Я рада, что ты осознал всю псевдонаучность вышесказанного. Понятие «аура» принадлежит эзотерикам, адекватный физик или биолог не основывается на таких сказках, однако определённый смысл здесь имеется, хоть он и не выверен. Предположим, что действительно существует некое поле информации, не содержащейся в ядре. Люди называют её по-разному, но в основном высшим разумом. Естественно это не живое существо, а лишь набор информации, постепенно открывающейся нам в процессе жизнедеятельности. – Лана перешла на шёпот. – Я потратила годы на то, чтобы найти эту информацию, выследить её и изъять из бесконечной информационной плоскости конкретные знания. Этот путь длился почти три четверти столетия. Сначала нужно внести изменения в человеческий ген, затем позволить организму естественно развиваться с этими изменениями, наблюдать за ним. Путь ко внеклеточной информации таится в тебе. Ты – результат естественного развития не совсем естественных клеток. – Лана с восторгом смотрела на Лукаса, с опаской поглядывающего на свою тюремщицу. – Есть простой пример. Карта памяти – удобный носитель, который является бесполезным, если его не наполнить чем-либо. Человек – это карта памяти, пустой сосуд. Внеклеточная информация – это компьютер, присоединив к которому карту памяти, мы наполняем её нужной информацией. Проследить путь к внеклеточной информации/компьютеру можно лишь в момент присоединения человека/карты памяти к нему. Много лет назад нашим учёным удалось проследить эту связь, они вышли на информацию, создающую клетки в их идеальном виде, им даже удалось изъять из этого потока отдельные импульсы и коды, которые были испытаны на твоём предке. Учёные считали, что создают модель идеального человека, но на деле эта модель строилась на вырванной из контекста информации, потому эксперимент провалился. Однако развитие сыграло роль лекарства. Твои предки развивались согласно имеющимся данным, иначе, не как другие люди. Ты завершаешь эту линию развития и ты можешь собрать все свои личности в одну. Что такое человеческая личность? Это информационный набор, смесь упрямства, обидчивости, грубости или добродушия. Все людские качества это лишь код, вещества, создающего единую смесь. У кого-то больше гордыни и меньше учтивости, а у кого-то наоборот. Почему? Это как рецепт блюда, где каждый из ингредиентов – человеческое качество. Каждое из них добавляется в определённой концентрации. Вот зачем мне нужен Дейл. Ты ещё не приготовленная смесь, а просто перечень продуктов, – улыбнулась Лана. Эти сравнения всегда её забавляли, хоть другие и не находили в этом иронию. – И я могу изъять из тебя любую характеристику, наделив ею любого человека. Могу сделать его злее, веселее, сильнее. Забавная игра. По сути я могу создать человека так же, как это сделала эволюция, Вселенная, Бог и кто там ещё согласно людским убеждениям это умеет… Но суть даже не в этом. Гены слишком тонкая материя, нарушить её очень просто. Я не хочу рисковать. У Дейла есть одно качество, которое я считаю крайне любопытным. Он сдерживает остальных в рецессивном состоянии, будучи доминантой, но при этом полученная информация откладывается в памяти всех пятерых. Вот управление сознательным и бессознательным я от Дейла и хочу получить. Уж больно желанная функция. Я называю это теорией хромосомной адаптации. Переродки – только репетиция предстоящего концерта. - Зачем вы мне это рассказали? - Затем, что вы одни из артистов. – Лана вновь заговорила с привычной серьёзностью, натянуто как струна. В дверь постучали, а когда девушка дала согласие, внутрь заскочил мужчина в белом халате с пачкой бумаг в руках. Кинберг даже не взглянула на подчинённого, вырвала из его рук бумаги и ручку, поставила в нескольких местах подписи и вновь обратила свой взгляд в сторону Лукаса. – Мистер Блум, подготавливайте мистера Андерсена к транспортировке. В течение сорока минут он должен покинуть это место и прибыть в лагерь. Сектор 24 вас проинструктирует. - Да, мисс Кинберг, – согласился мужчина и устранился так же быстро, как и возник. Лана подошла к Лукасу, с восторгом всматриваясь в его лицо, будто ничего идеальнее никогда не видела. Густые синие волосы торчали в разные стороны, словно парень только что выбрался из урагана, потому Лана потянулась к ним своей изящной, белой как фарфор рукой и бережно пригладила их, на что Лукас никак не отреагировал. - Совершенное создание, – констатировала она, улыбнувшись, что выходило у Кинберг уж больно неестественно, будто этот человек вовсе никогда не улыбался. – Пора отправляться в новый дом. – Лана облегчённо выдохнула, заправила едва заметно выбившуюся прядь волос за ухо и уверенной походкой проследовала к двери. Прежде чем девушка коснулась её ручки, дверь открылась и внутрь один за другим ринулись люди, облачённые в униформу Тиамата. Последние занесли внутрь нечто отдалённо смахивающее на саркофаг. Завидев этот предмет, Лукас заметно заволновался, хоть и старался скрывать это за завесой безразличия. Уходя, Лана провела рукой по крышке саркофага, вслед за чем уверенной походкой направилась в узкий коридор, утопающий в голубоватом свечении. Под унылым светом ламп её лицо полностью теряло характер и лик, напоминая матовую кожу керамической куклы, глаза и губы которой отливали смоляным цветом для того, чтобы хоть как-то выделяться на мертвенно-бледном лице. Каблуки с цокотом ударяются о плиточные полы. Волосы едва различимо сотрясаются от движения. Взгляд устало гуляет по стенам коридора пока не находит нужную дверь. За ней скрывается нечто среднее между кабинетом и барахолкой, один в один напоминающей комнаты Театра кукол, каких в Тиамате было всего несколько. Лана надела короткий чёрный халат, вытащила из стерильного ящичка очки и небольшой кейс с принадлежностями, после чего уверенно поспешила туда, где её уже заждались. Эта комната порядком отличалась ото всех остальных. Во-первых, там было так холодно, что кровь стыла в жилах. Во-вторых, в ней было больно смотреть на что-либо дольше минуты, потому как белое свечение впивалось в глаза, заставляя их всё время слезиться, если они не скрывались под стёклышками очков. Лана прошла мимо снежно-белых столов, свернула за высокий белый шкаф, где около стола с аппаратурой увидела Рэми. Даже сквозь затемняющие очки он ощутил острый, задевающий взгляд сестры. - Не опирайся о стол. Он стоит ровно по центру. Сместишь центр тяжести – испортишь аппаратуру, – предупредила Кинберг, подошла к столу и взяла с него папку с бумагами, где были отмечены все действия, совершённые Рэми Линкором до её прихода. – Тестирование провёл, очистку тоже, установки ввёл… Я могу на тебя положиться, или вновь лучше проверить? – Лана перевела взгляд с бумаг на Рэми и вздохнула. - Я всё сделал правильно, – недовольно пробормотал Линкор, скрестив руки на груди. – Ты могла бы прекратить ставить под сомнение всё, что я делаю. - А ты мог бы прекратить ошибаться. – Девушка развернулась на пятках и направилась по катастрофически узкому проходу вглубь комнаты, не оставляя возможности Рэми нагнать её, хоть он и старался не отставать. - Всем свойственны ошибки. - Особенно любителям веселящих жидкостей. - Я сегодня ничего не принимал. Вчера тоже. - Этого мало для того, чтобы заслужить доверие. - Но достаточно, чтобы понять – я не потерян. Ты могла бы поддержать меня, – почти умоляющим голосом, полным отчаяния, крикнул Рэми, плетясь где-то за сестрой, отнюдь не желающей тратить своё время на непутёвого братца. - А чем я по-твоему занимаюсь? – повысила голос Кинберг. – Тебя даже Лафлауэр способен стереть в порошок. На что ты годишься, Рэми? Ты умеешь всё понемногу, то есть ничего. А когда в твоей крови буянит эта дрянь, мне и вовсе хочется запереть тебя в подвале и не выпускать, во избежание неискоренимого позора. Если бы не я, ты был бы половой тряпкой в Театре кукол, так что будь добр, избавь меня от своего нытья и иди работать. - Лафлауэр облажался. Он у меня на крючке. Этот бой он проиграл. В Инженерном зале случилось нечто странное. Пока я сражался с вирусом в управлении, Норману удалось вколоть жидкость всем моим подопечным, кто в тот момент там был. Они ничего не помнят, но сам Лафлауэр почему-то не смылся. У меня есть предположение, что его сынок туда припёрся и мог узнать что-то от отца. Наверное, этот слизняк думает, что его подружка в Четвёртом и броситься туда её искать. Идиот. - Сынок Нормана найдёт способ выкрутиться, а ты… мне вновь придётся тащить тебя на себе. - Лафлауэр будет искать свою девчонку. Здорово помучается, но на это место ему не выйти. Я соврал его девице, что мы тут его поджидаем. Бедняжка теперь вся изведётся, – не унимался Рэми. Зачёсанные назад волосы упали на лицо, но парень отказывался это замечать. Он торопился за сестрой с горящими как никогда глазами, желая убедить её в обратном, пока ей не надоело. Лана обернулась к брату, впилась тонкими пальцами в его плечи и заговорила грубее. - Надейся, что Лафлауэр сюда не явится. Это секретный объект и должную охрану мы тут позволить себе не можем, иначе были бы слишком заметны, так что изволь организовать защиту на той платформе, которая имеется. Мне надоело убеждать всех в том, что у меня умный брат. Ты был, есть и будешь моей обузой, а если не хочешь ею быть, то учись, работай и прекрати употреблять эту дрянную жидкость, портящую мою репутацию как серная кислота детскую кожу. Иди в противоположную сторону коллайдера. Посмотрим, как удачно ты настроил его в этот раз. Рэми коротко кивнул, откинул волосы назад и, определённо недовольный, послушался сестру. Они оба вошли под белый пластиковый купол, где всё казалось синим из-за освещения, и расстались. Лана села в высокое кресло с ровными широко расположенными быльцами, на которые запросто можно было опираться предплечьями так, что руки могли зафиксироваться. Перед креслом стоял огромный аппарат, в высоту достающий до потолка, скрытый в оболочке, из-за которой сложно было разобрать, что это вообще такое. Единственное окошко, куда можно было заглянуть, таилось прямо напротив кресла за большой коробкой, из которой выступало нечто напоминающее бинокль. Лана удобно села в кресле и придвинулась к этому биноклю. Рэми тем временем уже оказался по ту сторону агрегата в шутку называемого местными работниками химическим коллайдером. Лана уже не в первый раз пыталась выжать из него невозможное, свято веря, что однажды судьба ей уступит и девушка сделает то, о чём мечтала годы. Кинберг сняла очки, прижалась лицом к биноклю, на деле оказавшимся микроскопом, опустила руки на быльца, нажала на кнопку и в её руках возникли маленькие, но чувствительные рычаги. - Начинаем, – командовала Лана и из динамиков встроенных под микроскопом девушка услышала приободряющий ответ. Если бы она только могла с кем-то поделиться своей радостью, если бы она только могла закричать от волнения, переполняющего сейчас сердце молодого мастера генетики, но нет. Лана молчала и изо всех сил заставляла усмириться своё ускорившее удары сердце. Несмотря на холод в комнате на лбу Кинберг выступили капельки пота из-за сильного перенапряжения. Девушка потянула рычаг на себя, машина тихо зашумела и завибрировала. Эти звуки походили на шуршание листвы или шум моря, плавно разросшийся в свист вращения центрифуги. Лана отвела рычаг назад, вздёрнула его к верху и прокрутила как ручку люка, после чего вновь надавила на низ, на узкую металлическую кнопку и затаила дыхание. Дело требовало предельной точности и хладнокровия. Кинберг задержала дыхание, не моргая при этом и не двигаясь. Под микроскопом она видела такие детали, нарушив которые, можно изувечить образцы. - Три, два, один! – крикнул кто-то в стороне от неё. Вслед за голосом в тишине растворился тихий звук, подобный трещавшей из-за неполадок розетке. – Сектор три, шесть и девять, запуск! Лана внимательно наблюдала за происходящим внутри машины через синие стёклышки микроскопа. - Сектор два, четыре и пять, запуск! Часть аппарата завибрировала, затем откуда-то из самого центра стал доноситься гул, после чего изо всех даже самых невидных щелей вырвалась яркая вспышка света. - Сектор один, семь, восемь и десять, запуск! Активировать сверхпроводящие магниты, – ровно проговорила Лана, слегка прищуриваясь. – Запуск предельного увеличения скорости. Линкор, установка траектории движения. Клэмси, на тебе терморегулятор. Фиксируем момент столкновения. Подключение к датчикам и... – Лана резко затихла. Столкновение. Тысячи датчиков сработали одновременно, отображая одинаковые данные. Лана оттолкнулась на кресле назад, отстегнула пояса безопасности, потянула рычаг на себя и вместо её микроскопа, наружу выдвинулся монитор со всеми суммарными данными эксперимента. Девушка прильнула к нему, буквально за секунду рассмотрев все данные. Совершенно незаметно около неё образовался брат, выглядывая из-за сестринского плеча на монитор. Лана выдохнула и опустила голову. Её разочарованию не было предела. Вновь провал. Снова чёртов провал! Лана хотела кричать, бить посуду, закатить истерику непутёвому братцу, который не может ей помочь, но… вместо этого просто молчала, чем только лишний раз пугала свою команду, осторожно вставшую из своих мест, будто в чём-то провинились. Люди аккуратно выглядывали из-за спин друг друга, но подойти к начальнице не смел никто. - Не понимаю, – прошептала Лана, бегая глазами по полу. В её мыслях возникли сотни уравнений, которые она составляла, десятки опытов, проведённых ею, но ничего из её прошлого не позволяло понять причину неудачи эксперимента. Кинберг отошла в сторону, хватаясь за шкафы, и опустилась на ближайший стул. Удивительно, но даже в подавленном состоянии она умело владела собой. – Нечто в крови Дейла Андерсена не хочет вступать в реакцию. Как преодолеть это отторжение? Что за… печать была поставлена на его кровь? - Может, учёные не хотели, чтобы кровь Дейла использовалась в личных целях? – тихо предположил Рэми, на что Лана отреагировала молниеносно. - Личные цели? С каких это пор высшая справедливость считается личными целями? – взъерепенилась она. – Помалкивай, если не понимаешь смысла слов. Ты снова ошибся с настройками. - Я не ошибся, – раздражённо возразил Рэми. – Я воссоздавал коллайдер по примеру адронного. Ускоритель частиц в любом случае должен был соединить все элементы. Принцип работы точно такой, только предназначен он для создания химического вещества, а не расщепления частиц. – Рэми отошёл в сторону, дёрнул за ручку шкафа, дверца открылась и парень вытащил оттуда ватман, скрученный рулоном. Линкору понадобилось всего несколько секунд, чтобы водрузить его на стол, расправить, прижав по краям книгами, дабы тот не скручивался. На белом полотне виднелась аккуратно нарисованная сложная схема какой-то детали. Казалось, на рисунке переплетались десятки стрелочек, обозначений и пометок и все они располагались поверх цилиндроподобного аппарата. - Вот. Схема такая же. Детали и материалы те же, но всё переформировано с учётом цели – создания вещества, – ткнул пальцем в ватман Линкор, наблюдая за реакцией сестры, которая сразу же поднялась со своего места. - А огранка? Покрытие изнутри? – насупилась она, всматриваясь в схему. - Учёл. Лишние химические реакции возникнуть не могут. – Линкор провёл пальцем по обозначенному на схеме внутреннему детектору и электромагнитному калориметру. - Чертовщина какая-то, – прищурилась Лана. Схема была идеальной и она понимала это, Кинберг не понимала другого – почему система не работает. – На каком этапе находится Технотрон? - Синхронизировано 89%, – крикнул кто-то из работников, всё ещё ненавязчиво наблюдая за Ланой. - Сколько у нас есть времени? - Месяц. Лана повернулась лицом к сотрудникам, сцепив пальцы в замочек. Несмотря на унылость и беспокойство девушка изо всех сил сохраняла невозмутимость и уверенность в себе. - Мы не успеваем, господа. Если вещество не будет готово к запуску Технотрона, мы утратим огромный шанс на идентификацию. У вас есть два дня на подготовку отчётов, в которых вы должны указать возможные истоки нашей проблемы. Возможно, кто-то из нас заметил то, чего не заметили другие. Линкор, ты работаешь над подготовкой образцов. Клэмси, доведите синхронизацию Технотрона до конца и опечатайте кунсткамеру. Рамби, на вас контрольная проверка коллайдера. Остальные работают над отчётами. – Лана выпрямилась, провела рукой по идеально опрятной юбке и, важно взирая прямо перед собой, направилась к выходу. - А как быть с экспериментом? – всплеснул руками Линкор. – Мы что – бросаем его? - Нет. Мы собираем весь паззл, потому что одна часть мозаики утеряна.

***

Нат сидел на самой старой и обшарпанной лавке в парке. Ноги он протянул вперёд, откинувшись на её спинку. В руках Лафлауэр теребил коммуникатор, который в этот момент его не волновал. Парень смотрел перед собой в никуда и размышлял, беспрестанно покусывая губу, заметно покрасневшую за всё это время. Его напарница канула в неизвестность. Её не было в управлении, не было в компьютерных кафе, возле Тренировочного центра и даже в парке, где у Лафлауэра и Мейсон образовалась временная база под открытым небом. Если поначалу Нат был уверен, что они просто разминулись, то на второй день он уже точно знал, что что-то пошло не так. - Плохо прячешься, – послышался знакомый голос слева, отчего Нат встрепенулся. На лавку присел Финник, высокомерно улыбаясь и гордясь собой. - Пришёл меня повязать? – отвернулся от друга Нат. – Валяй, но знай, что я всё равно слиняю. - Я случайно тут прогуливался, – промямлил Финник, показательно вдыхая холодный свежий воздух. Нат прыснул, почти не сдерживая смех, и перевёл взгляд к небу, затянутому мрачным полотном туч. - Конечно, в Капитолии больше негде прогуливаться. - Нат, это парк, его для этого и создали. - Как остальные? Сильно психовали, когда узнали, что их покинули лучшие сотрудники? – уныло проговорил Лафлауэр, явно не желая слышать ответ. - Я вообще-то никого не покидал. – Финник растянулся в улыбке, но как только Нат посмотрел на него, Одейр померк. – Куда подругу спрятал? Нат повернулся к Финнику с таким видом, будто его поразила молния. Даже на расстоянии было заметно, как вздымалась его грудь. - А она не с тобой? – вытаращив глаза, спросил Нат. Где-то в глубине души он надеялся, что Джоанна вернулась к сопротивлению. Надеялся, но в то же время злился, а теперь… опешил. Если её нет с ним, нет с Финником, то где же она? - Я думал, она с тобой, – прищурился Финник. Натаниэль мрачнел на глазах. Он спрятал лицо в ладони, согнувшись так, будто у него сильно болел живот. - Блин, – только и вымолвил он, не в силах сказать что-либо ещё. - А это уже интересно. - Мы проворачивали одно дело… отдельно друг от друга, после чего должны были встретиться. Вчера. Я не знаю, где она, – почти шёпотом сказал Нат, поворачиваясь лицом к Финнику. Он знал, что за такое явно получит оплеуху от Одейра, но тот вовсе не собирался заниматься нравоучениями. - Я сказал, что отправил вас на задание. Что мне говорить теперь, когда один из двух исчез? Подключись к камерам, вычи… - Нет соединения. Камеры заблокированы в тех местах, где Джоанна могла быть. В кафе я спрашивал, мне ответили, будто Джоанна с радостью покинула их берлогу. Ничего странного или подозрительного они не заметили. - Чем вы занимались? - Хочешь говорить об этом днём посреди парка? – Нат ткнул пальцем на деревья, аккуратно выложенную плиточку и людей, размеренной походкой прохаживающихся по ней. Мрачный холодный день не испугал их, потому одевшись теплее, капитолийские дамы и господа дышали свежим воздухом в компании голых деревьев. - Ты должен вернуться в лагерь. - Нифига. - Там есть нормальные компьютеры. Возможности. Мы сможем найти её. - Мы ушли не для того, чтобы вернуться. - Переступи через свою гордость, если действительно хочешь найти Джоанну Мейсон. У нас не так много времени. На носу Тур Победителей, не припоминаешь, кто должен ездить по Округам? Нат искоса взглянул на Финника, прикусил губу, покачал головой и, переступив через себя, коротко кивнул. Согласился. - Есть у меня одна теория, – с горечью проговорил он, стыдливо взирая в пол. Лицо спряталось за волосами и только пальцы рук выдавали волнение, не в силах быть неподвижными. – Лишь теория. Мейсон должна была запустить вирус, не вычисляемый вирусняк, но… вдруг её всё-таки вычислили? У меня нет доступа к камерам. Линкор мог перекрыть его. При всей его контуженности, он далеко не глупец. Вот только кафе… как-то не вяжется. Если бы Мейсон накрыли, то это могло случиться только в кафе за её компьютером. Я схожу туда снова. Вдруг что-то упустил, или появятся те, кто видели что-нибудь. – Нат встал с лавки, отряхнулся и впервые за всё время разговора с Финником, его лицо озарила улыбка. - Вы нашли то, что искали? – По лицу Финника было сложно понять, серьёзный он или нет. - Мы нашли большее, но твои боссы отвергнут и это, потому я собираюсь найти реальные доказательства и ткнуть их в морду каждому, кто сомневается. Если дровосек там, где я думаю, надеюсь, она не потратит время зря и соберёт для нас что-нибудь полезное. - Ты так уверен в том, что с ней всё в порядке. Нат бросил на Финника предостерегающий взгляд, словно тот сморозил какую-то ерунду. - Дровосеки суровый народ – в огне не горят, в воде не тонут. Я бы на твоём месте засунул сомнения в дальний карман. Ты часто её недооцениваешь, а ведь она и тебе фору даст. - Ну, уж нет, – засмеялся Финник вдогонку медленно уходящему Натаниэлю. – Приходи, когда перебесишься! - Иди ты, – махнул рукой Нат. Ему стало немного легче. Финник не держит на него зла, он вновь прикрыл его и теперь Нат может вернуться в логово революционеров-недотёп. Последнее являлось относительной радостью, хотя какую-то пользу из этого всё же можно было изъять – Нат решил действовать методом Кинберг, используя ресурсы повстанцев для своих целей. Каждый шаг удалял его от парка и от Финника. Временами с ходьбы он переходил на бег до тех пор, пока не оказался в том кафе, в которое собиралась пойти Джоанна и в которое пришла, по словам руководства. Нат толкнул дверь, зашёл внутрь и первым делом во второй раз пошёл к тем, кто приглядывал за посетителями. Это были те же люди, что и прежде, потому от них не стоило ждать чего-то нового, но Нат решил проверить их на иной предмет. На предмет лживости. - Здорова, – он сложил руки на высокий стол, один в один напоминающий барную стойку. Парень и девушка, стоявшие по ту сторону, насторожились, не спуская глаз с Натаниэля. Кажется, они не могли вспомнить, где видели его. – Не припомнили ничего нового? - О чём вы? – скривилась девушка, пока в один момент не ахнула, будто вспомнила человека, стоявшего перед ней. – Вы к нам приходили уже, верно? - Вы не победитель Игр, случайно? – насупился парень, всматриваясь в лицо Ната так пристально, что даже Лафлауэру стало не по себе. - Я так постарел, что вы меня не узнали? Проветривайтесь чаще, не то из-за своих компов и вовсе шизиками станете. Да, я приходил. Так что? Вспомнили что-нибудь? - Вы про свою подругу? – выпалила девушка прежде чем Натаниэль сказал всё, что хотел. - Понятно же, что не про вашу! И? - Мы вам всё сказали. Ничего нового не вспомнили. - …и к камерам мне, конечно, доступ до сих пор запрещён? - Да, он всем запрещён, – широко заулыбались оба надсмотрщика. Нат окинул идиотов презрительным взглядом и отвернулся к ребятне, играющей на компьютерах во всякие навороченные игры. – Если ваша подруга что-то у вас украла, то обратитесь к соответствующей инстанции. Ей-то мы не в силах отказать в просмотре записей. - Она не украла. – Нат вновь повернулся лицом к парню с девушкой. Он старался максимально естественно изобразить на лице трагичность, хотя в душе больше всего желал растолкать по углам этих идиотов и вломиться в их компьютер. Главный компьютер. – Хуже. Она потеряла ключи. Говорит, что, скорее всего, у вас. Мы разделились и теперь ищем их повсюду, надеемся, что их не забрал себе какой-нибудь клептоман. Улыбки скатились с лиц парня и девушки, как солнце каждый день плавно скатывается за горизонт. Натаниэль наблюдал за реакцией молодых людей и был уверен, что после последних его фраз, те о чём-то забеспокоились, а может даже испугались. Стена между ними и Натаниэлем стала ещё выше и массивнее. Недоверие – вот о чём кричала их мимика, жесты, отстранённость во взгляде. - Уверяю, у нас проводится ежедневная генеральная уборка. Если бы ваши ключи потерялись в этом помещении, мы знали бы об этом и с радостью вернули вам их, – отчеканил парень таким тоном, словно годами заучивал этот текст. - Вы так любезны, – поблагодарил Натаниэль, хоть его благодарность граничила с сарказмом. – Тогда я пойду? - Всего хорошего. - Всё, ухожу. - До свидания. - А знаете… - Вы передумали? – пролепетала девушка, взглядом выталкивая Натаниэля за двери. - Нет. Я уже в пути, – улыбнулся Нат, подмигнул зашуганной компании по ту сторону стола, приставил ладонь ко лбу и махнул ею, как прежде было принято у миротворцев отдавать честь старшим по званию. Парень плавно на пятках сделал поворот и медленно, почти вразвалочку направился к выходу. Рука в кармане нащупала коммуникатор, Нат вытащил его, поглядывая в экран на отражение заметно обеспокоенных ребят, с которыми ему пришлось говорить. Только дурак не понял бы, что они что-то скрывают. Так Лафлауэр дошёл почти до двери, поглядывая то на отражение на экране, то на людей, сидящих за компьютерами. Это место не внушало доверия, потому Натаниэль решил его проверить. Он бросил свой портативный компьютер в карман, потянулся к ручке двери, открыл её, но… что-то остановило его. Нат медленно стал прикрывать дверь, как бы невзначай всматриваясь в идеально гладкий материал, из которого она была сделана. Прямо около ручки красовалась царапина и совсем не мелкая, какие обычно бывают при случайных ударах обо что-нибудь. Маленький кратер могла оставить только пуля. Он был почти незаметен из-за необычной пятнистой расцветки, но Натаниэль его усёк, открыл дверь, вышел и громко хлопнул ею. По двери кто-то стрелял, кровь, если таковая была, уже убрали, ведь в этом заведении часто прибираются, а след от пули не заметили… Натаниэль отбросил мысли о крови, зная, что Джоанна в любом случае успела прошмыгнуть в дверной проём, иного и быть не могло. Не удивительно, что молодые люди так помрачнели, когда Натаниэль обратился к ним с рассказом о ключах. Если Джоанну похитили, то она никак не могла быть сейчас с Натом, ища ключи, значит, работники кафе знали, что Мейсон сейчас не на свободе, однако и не в капитолийской темнице. Стрелять по ней мог только Тиамат. Отныне Натаниэль уверился в этом и он очень надеялся, что Джоанна попала в ту же ловушку, что и Дейл Андерсен.

***

Я проснулась, ощущая под собой твёрдую койку, от которой млела спина. Вокруг меня витал сумрак, рассеиваемый лишь слабым светом с потолка. Я села, вглядываясь в стены. Глаза отказывались принимать на себя раздражающий свет, потому я щурилась, отчего не могла отчётливо рассмотреть эту комнату. Кажется, в ней всё было деревянным, да таким ветхим и измученным, что находиться в этой избе было противно. Я спустила ноги вниз, касаясь ступнями холодного пола. Мурашки пробежали по всему телу, но я смогла заставить себя стать на него. Ощущения казались такими знакомыми, будто я каждый день только то и делаю, что хожу по холодному деревянному полу. Напротив койки расположилось небольшое окно, стекло которого было чем-то замазано. Я аккуратно приблизилась к нему, потянулась на носочки и попробовала соскрести немного, но стоило лишь прикоснуться к стеклу, как в памяти всплыли странные картины. Я взглянула на пальцы, настороженно отступая назад. Подушечки пальцев были потёрты, местами расцарапаны, а под ногтями набилась какая-то грязь, будто я скребла ими дерево. Откуда-то взялась уверенность, что я уже касалась этого стекла, уже спала на этой кровати и прятала лицо от холодного света. Всё было таким до боли знакомым, словно мне приходилось просыпаться тут не впервые, а несколько дней подряд. Я вновь взглянула на пальцы, а после меня потянуло к стене. Я водила по ней руками, боясь упустить хотя бы самый малый клочок, но что искала, не знаю. Что-то должно было быть там, на стенах. Тайная дверь? Нет. Щелка, через которую видно, что находится снаружи? Нет. Эта комната располагалась посередине здания, двери не открывались, потому бесполезно искать выход наружу. Сердце забилось чаще. Откуда я знаю, что отсюда нет выхода и что комната находится где-то посредине? Это не испугало, наоборот, я стала ещё тщательнее осматривать стену, постепенно переходя в сторону, медленно, но уверенно передвигаясь, зная, что что-то найду. И я нашла. Сначала нацарапанную запись про Кинберг и Линкора, от одного прикосновения к которой в кончиках пальцев ощущалось неприятное покалывание. Затем я нашла ещё записи. Про лагерь и… про память, которую стирают. Их выскребла я. Шумно выдохнув, отползла назад. Значит, я больше недели нахожусь в концлагере и мне постоянно стирают память. Где же Нат? Почему он до сих пор не нашёл меня? Стало даже немного обидно, вдруг он меня вовсе не ищет? Нет, быть того не может, ищет, конечно, просто эти хреновы лагеря почти нереально найти и не удивительно, что я так долго здесь нахожусь. Нат не сможет меня отыскать, если я сама ему не маякну, но, чёрт подери, как это сделать? Встав с пола, я поспешила к тому месту, где должна быть дверь, вернее, она там и была, коль Линкор постоянно через неё входил. До чего же странное чувство помнить то, чего не помнишь… Быстрым шагом я пересекла всю комнату и только собралась навалиться на дверь как та… открылась сама. Я нахмурилась, не решаясь ступить вперёд. Меня хотят выманить? Значит, буду стоять на месте. С полминуты я не двигалась, но это слишком раздражало, потому я рискнула выйти в коридор. Он ничем не отличался от моих «навороченных» апартаментов. В нём не было ни людей, ни предметов мебели, ничего, кроме дверей в другие комнаты. Первым делом я поспешила к той, которая была напротив моей, постучала и приложила ухо к поверхности. - Эй, есть кто? Ответ был настолько неадекватным, что я даже не поняла, человек или зверь находится по ту сторону. - Помоги. Помоги! – кричал женский голос в четырёх дверях от меня. Я поспешила на голос, но когда добежала, в конце коридора появился Рэми Линкор, по обе стороны которого стояли санитары. - Решила прогуляться? – задумчиво спокойным голосом начал он, идя мне навстречу. Я растерялась – стоять на месте, бежать обратно в палату, броситься на Линкора? С чего бы он так запросто позволил бы мне прогуливаться по коридору? - Дерьмовая у тебя система охраны, – подметила я, не сдвигаясь с места. – Я ведь могла сбежать. Линкор повернулся к своим вышибалам, что-то шепнул им и они вошли внутрь той палаты, откуда кричала хрупкая светловолосая девушка, а сам направился ко мне. - Вообще-то не могла, – поправил меня он, я не сдержалась и бросилась на него, уверенная, что это самый подходящий момент, но что-то произошло. Внутри меня. – Стой, – приказал Линкор и я как вкопанная застыла на месте. Я не хотела стоять, но я делала это, против своей воли. Тело не слушалось, ноги не поднимались. – Отойди на два шага назад. – Я отошла. Какого хрена? Я не хотела отступать от него, но ноги несли меня сами. – Подними руки вверх. Правая рука мгновенно взметнулась в воздух, но левая… сопротивлялась. Я словно наблюдала за ней со стороны, умоляя не подниматься вверх, однако какая-то неведомая сила магнитом тащила её на себя. Казалось, что вот-вот сломаются костяшки пальцев от перенапряжения. - Не смей вздыматься вверх! – мысленно кричала я, но рука неумолимо поднималась. Я дрожала, пыхтела, сопела, прикладывая дьявольские усилия, лишь бы чёртова рука слушалась меня, но она всё равно поднялась вверх. Я сомкнула веки, выдохнула и предприняла ещё одну попытку. У меня создалось впечатление, что я вырвалась из оков в тот момент, когда левая рука дёрнулась в сторону, схватила правую и начала тащить её вниз. С каких пор мои руки мне же не подчиняются? - Что ты сделал со мной, тварь?! – прорычала я, не глядя на Линкора. Опускайся, прошу, опустись! Правая рука будто кол была непоколебима. Я устала бороться с ней и посмотрела на недоумевающего Линкора. Он выпятил подбородок и стал задумчиво потирать его пальцем, словно что-то не догонял. - Я понимаю, что действие препарата подходит к концу, но у тебя ещё целых сорок минут. Как ты можешь сопротивляться так рано? – прищурился он, медленно обходя меня по кругу. В коридоре было светло, но этот неестественный белый свет делал только хуже. Мне было неприятно, когда тень Линкора касалась меня, но ни сдвинуться с места, ни опустить руки я не могла. Мозги отказались на меня работать. - Пока жива – сопротивляюсь, – прошипела я. – Для тебя и после смерти не перестану. - Ручки и ножки подчиняются… – тихо, почти нараспев сказал Линкор, проводя пальцем от моего плеча вниз к талии. – Что же язычок подчиняться не хочет? Вчера ты выходила из состояния охморенности за двадцать минут до конца действия препарата. Сегодня – за сорок. Завтра на тебя препарат вообще не подействует?! – перешёл на крик братишка Ланы. Мешки под его глазами стали ещё больше чем обычно, кожа бледная, уголки губ раздражённо дёргаются. - Что, пупсик, не можешь нормальное вещество создать? Руки не из того места выросли? – Я улыбнулась так широко и беспечно как только смогла. Это взбесило Линкора и он заехал мне кулаком по лицу. Наверное, если бы не его приказ стоять на месте, я отлетела бы назад, но то, что заставляло меня стоять на месте оказалось сильнее законов физики. Внутри меня тряхнуло так, что я почувствовала боль, мышцы сжались до предела, будто вот-вот разорвутся. – Бей меня сколько влезет. Всё равно от криворукости тебя это не спасёт. - Закрой. Рот, – максимально членораздельно выдал Линкор, схватив меня за подбородок. Он был так близко, что я могла разглядеть каждый недостаток на его лице. Его мутные глаза. Изнурённый цвет кожи. Забитые поры. Слабак, скрывающийся за маской храбреца. – Будешь много болтать – не доживёшь до утра, – прошипел Линкор. - Какое конкретно утро ты имеешь в виду? Вся моя жизнь сплошное утро. - Опусти руки и иди в свою палату. Тело безоговорочно подчинялось Линкору, а я, будто сосед, подчинялась вместе с телом. Мы вошли внутрь моей палаты, после чего за нами закрылась дверь и Линкор прильнул ко мне. Но… что это появилось в его глазах? Беспокойство? Страх? Куда же подевалось хвалённое высокомерие? - Ты помнишь как долго тут находишься? Я скрутила губы в трубочку, а глаза возвела к небу, как бы вспоминая. - День, – уверенно кивнула я, поджала губы и поправила себя. – Ой. Погоди. Неделю. Хотя… о чём это я? – легкомысленно заулыбалась я, будто ляпнула несусветную чушь. – Уже… не одну неделю. – Линкор совершенно ошеломлённый отступил назад. Его вид выдавал страх, но не страх провала, а страх передо мной, что я могу полностью перебороть его вещество и оторвать башку ублюдку-создателю, то есть – ему. - Откуда ты знаешь? – Линкор смотрел на меня с приоткрытым ртом и, кажется, он побледнел ещё больше обычного. - Твоя хреновина не работает. Я помню всё. Что это за место. Откуда вы с сестрёнкой родом. Было бы странно, если бы я не помнила про то, что ты держишь меня тут в заточении так долго. Ох, и недовольна же будет твоя сестрёнка, когда узнает о таком провале… - Не смей говорить о ней! - А то что? Убьёшь? А как же ловушка для Натаниэля? - Он попал в ловушку в тот день, когда связался с нами. И втянул тебя. Что побуждает тебя быть такой верной ему? Зачем ты отстаиваешь идеалы того, кто даже не ищет тебя? Лафлауэр великий манипулятор. Он помыкает тобой как ему вздумается, а ты ведёшься, слепо следуя за ним. Он утащит тебя за собой в бездну. - Неужели? Как твоя сестра утащила тебя? - Моя сестра желает мне лучшей жизни, а твой дружок не смог даже безопасный вирус создать для тебя. Ты всегда будешь для него вторым человеком, помощником, а не тем, с кем стоит считаться. - А Лана с тобой считается? – прищурилась я, нащупывая брешь в характере Линкора. – Наши истории действительно похожи. Лана и Нат очень умны и расчётливы, они лидеры, а мы просто их подобия. Я в отличие от тебя не завидую Нату, потому что знаю, что он лучше меня, тебя, всех нас, но твоя сестра может составить ему конкуренцию. Я не стараюсь превзойти его или подвинуть. Он мой друг и моё право выбирать кем быть, но с тобой… с тобой всё иначе. Семейка деспотов. Вы же ненавидите друг друга, да? Сестрёнка тебя ни во что не ставит и упивается своим гениальным умом, а ты? А ты ничтожество, которым она помыкает, как и всеми остальными. Мне пришлось видеть разных тварей: переродков, людей, Сноу, который вовсе тварь отдельного вида, но твоя сестра – это самое дрянное создание в Панеме. Бессердечная, упрямая, умная сволочь, которая не ценит ничего кроме идей и на тебя ей плевать. Она вспорола бы тебе живот так же легко, как и простому рабочему. Если ты не согласишься чистить её туфли, она сольёт, как и остальных, – мечтательно произнесла я и улыбнулась. – Лана никогда не станет с тобой считаться, потому что если бы она с тобой считалась раньше, ты не вырос бы конченым придурком. И тут Линкор не выдержал. Он спокойно приблизился ко мне, протянул руки вперёд и вцепился ими в шею. Мне не раз доводилось чувствовать на себе чужую силу, потому смело могу утверждать, что эта самая унылая, но истеричная. Руки Линкора тряслись как у параличного, он больше не душил, а старался впиться ногтями в плоть. Слабое равновесие пошатнулось и наружу вырвались первые сигналы растерянности. - Давай, души, ты же ещё и убийца ко всему прочему. Мало того, что препарат сделал негодный, так ещё и объект эксперимента угробишь, – покряхтела я и Рэми Линкор отпустил меня, отдёрнул подол рубахи вниз и пригладил зачёсанные назад русые волосы. – Ты не обязан ей служить. - Тебе не понять, – холодно бросил он. Ледяной голос заметно контрастировал с пылающим лицом. – Коль на тебя не действует препарат, придётся увеличить дозу.

***

Сон оборвался из-за мигающего света. Он въедался в глаза с такой силой, что спать было невозможно. Подо мной была твёрдая деревянная койка, стоявшая у стенки. Я встала, провела рукой по волосам и зевнула. Какое сейчас время суток? Видимо, ночь, потому как сон упрямо не хотел отступать. В теле ощущалась томная тяжесть и усталость, спина сомлела, а пальцы ног я почти не чувствовала из-за холода. Сегодня было прохладнее, чем обычно. Дыхание материализовалось в пар, а пол стал таким холодным, что опустив на него ступни, я машинально их отдёрнула. Странно. Но сегодня я помнила. Помнила всё, что было вчера, помнила это место, помнила слова Линкора и уколы. Игла касалась моей кожи рядом с татуировкой, непонятно что значащей, следы не проходили, наоборот, их становилось всё больше. Всё было так же как и всегда, однако кое-что выбивалось из общей картины. Вместо замазанного окна, светился… экран. Перед глазами всё расплывалось. Я ещё не до конца проснулась, потому изображение на мониторе детально рассмотреть не выходило. Какие-то движущиеся пятна, мерцания… Я аккуратно ступала навстречу загадочной картинке, щурясь, чтобы рассмотреть её детальнее. Какие-то люди. Площадь. Миротворцы. Подойдя впритык, потянулась рукой к экрану. Да это же площадь в моём округе! От каждого увиденного клочка земли, становилось теплее. Это же моя земля. Ещё будучи маленьким ребёнком, я изучила все тропинки нашего округа, обошла его вдоль и поперёк, зная каждое деревце, каждую травину. Я так давно не видела этих мест, родных мест, которые заставили меня забыть обо всех бедах. Чёрт, сколько же я не была в Седьмом? В груди растеклось приятное чувство радости. Кажется, я начинаю отвыкать от него, коль оно кажется порой таким диковинным. Я прикусила палец, улыбаясь так широко, как не делала это уже давно. Вот ещё бы увидеть папу и Лиру. Интересно, как они там? От воспоминания их имён стало тяжелее. Что это – совесть или стыд? Я так заигралась тут, в столице, что почти не вспоминала дом. На мониторе показывали миротворцев. Они устанавливали какие-то столбы, платформы… Мне казалось это знакомым. Такие столбы возводили не для празднований, не для порки, а для свершения высшей меры наказания. Наконец-то столбы установлены – мой округ омрачён ими. На площади собралась толпа. Люди пришли сюда не сами, многих из них под руки привели миротворцы, против их воли. Я насупилась, определённо понимая к чему всё идёт. Главный миротворец забрался на платформу, держа перед собой оружие. Я не видела его прежде у нас, наверное, Капитолий вновь подогнал свежую кровь. Ни с того ни с сего из монитора начал идти звук. Доселе я могла только видеть картинку, а теперь и слышать грузный топот капитолийских военных. Люди вокруг молчали, как и всегда, потому если бы не шум, исходящий от миротворцев, я бы и не заметила, что включился звук. Миротворцы заставили толпу расступиться, создав тем самым два узких коридора для прохода обвиняемых. Два миротворца вели одного человека, ещё два – другого. Сердце забилось быстрее. Людей вели на виселицу, но мне казались они знакомыми даже издалека, даже из-за спины. Их ноги волочились по земле, одежда потрёпана, хоть и видно, что она была новой. Мужчина и женщина. Я коснулась их на мониторе своими пальцами и всё тело будто прошибло током. Улыбка сползла с лица, утащив с собой и всякую радость, счастье, что-то доброе, что возникло при виде родных мест. И деревья утратили для меня свои краски. От земли перестала исходить энергия. Небо померкло, а ветер усилился и хоть я не могла ощутить на себе, я чувствовала это, несмотря на расстояние. Мой дом плачет. К горлу подкатил ком. Я немного склонила голову вправо, как бы стараясь заглянуть в другую сторону, убедиться, что мои мысли всего лишь пустышка, примерещилось, с кем не бывает, однако миротворец стал зачитывать приговор. Каждое его слово отдавалось в моей голове колокольным звоном, разрушающим одно хорошее воспоминание за другим. Эта мразь позволила себе назвать имена папы и Лиры, позволила себе опорочить их имена «властью Капитолия», проговорив их, как плевок в душу каждого, кто знает этих людей. В кончиках пальцев почувствовалось неприятное ощущение, быстро парализующее всё тело. Нет. Нет-нет. Это какой-то фильм, монтаж, коим любят меня пугать. Миротворцы вывели заключённых на платформу. Те не сопротивлялись. Почему? Почему они не сопротивляются?! Камера снимала издали, так, что я не могла рассмотреть их лиц. О чём они думают? Что чувствуют? Почему бездействуют? Это же… виселица! Настоящая виселица. - Что же вы стоите? Разорвите путы, папа, папа, ты же умеешь, я знаю! – Я ударила ладонью экран, тот почернел, после чего вновь возобновил трансляцию. Вот только папа и Лира спокойно позволили петлям сомкнуться на их шеях. - Сопротивляйтесь! Чего же вы стоите?! Миротворец продолжал читать приговор, но я его не слышала. Все звуки исчезли, растворившись из-за угрожающей картинки. Я всё ещё не верила, что это правда. Нет, папа с Лирой в порядке, это либо другие люди, либо монтаж, либо ещё какая-нибудь уловка. За что их казнить? Они ничего не сделали. Или… только сейчас, когда миротворец закончил читать свою речь, когда все умолкли, в голове повторно прокрутилось сказанное… папа и Лира были связаны с мэром, помогали проворачивать незаконные дела, но… об этом никто не знал. Не могли их обвинить в этом. Не могли! - Ваше последнее слово, – потребовал миротворец. У меня внутри что-то оборвалось. Нет. Нет, же. Это ведь не по-настоящему. Этого не может быть на самом деле. Всё внутри охватил трепет. Из глаз покатились тёплые слёзы. Меня пытаются запугать, перформанс устроили из-за меня, никто не станет их убивать. Капитолию нужна победительница. Капитолий знает, что если совершит это, то больше никогда не сможет привлечь меня на свою сторону. Я им нужна, они не посмеют. Миротворцы стали на позициях у рычагов, ожидая последних слов. Я замерла, дышать мне больше было не за чем, слёзы стали моим дыханием, волнением и бедой. - Покажите их лица, – прошептала я. – Пожалуйста, – взмолилась, чувствуя новый приток собирающихся слёз на глазах. – Покажите мне их лица! Я больше не сдерживала себя: ударила по монитору и тот померк как раз в тот момент, когда отец собирался что-то сказать. - Нет. Нет!! Включись, включись сейчас же. Звук скрипел, появилось изображение, но оно отображалось в полоску, прыгало, поднималось то вверх, то вниз и я никак не могла его поймать. – Твоё слово… что ты хочешь сказать? Что?! Ударь миротворца, вырвись из петли. Папа! - Два миротворца одновременно потянули каждый свой рычаг, пол под ногами отца и Лиры исчез, верёвка натянулась и их тела грузно провалились в никуда. – Нет! – взревела я, отпрянув назад. Ноги больше не держали меня. Я плюхнулась на пол, мне не хватало воздуха, я задыхалась, словно что-то душило меня так же сильно, как это могла делать верёвка по ту сторону экрана. Рука машинально потянулась к горлу, но ничего там не обнаружила. Меня душили слёзы, а не верёвка. Я видела их, видела их своими глазами, видела так, словно стояла напротив, но ничего не могла сделать. Просто наблюдала со стороны, как простой кусок верёвки, которую Финник так часто любит преобразовывать в узлы, лишал жизни родных мне людей. Секунду назад они существовали, а теперь их нет. Нет. Я сидела на полу, всматриваясь в его щелки. Нет. Их нет. Мираж? Я в бреду? Мне снится? Сердце успокаивало своё биение, дыхание выравнивалось, а всё благодаря моей непоколебимой вере. Линкор вколол мне что-нибудь, намереваясь вызвать глюки. Чёртов псих. Это всё неправда. Неправда. Напрасные слёзы. Он этого и хочет, сволочь! Монитор погас, вновь загорелся и… видео началось заново. Снова площадь, собирающиеся люди, миротворцы. Звука нет. Изображение на мониторе поползло полосками. Снова и снова. Речь миротворца. Отец и Лира. Виселица. И исчезнувший звук в момент, когда отец собирался сказать своё последнее слово. Я знала, что это не на самом деле, но слёзы этого не знали, против воли, продолжая течь по щекам. Психологическая атака. Вот чего добивается Линкор. - Можешь сколько угодно мучить меня. Я всё равно тебе не поверю! – кричала я в потолок, стоя посреди комнаты. – Хочешь покорить меня? Хочешь заставить сдаться? Ни черта у тебя не выйдет! Меня не взять глупыми фильмами. – Я подошла впритык к своей койке, сорвала с неё простыню и в порыве гнева разорвала её на части, раскидав по всей комнате. – Доволен? Иди сюда и я сделаю то же самое с твоей жалкой тушей! - Ваше последнее слово. – В который раз я слышу это? Сколько можно слушать эту дрянь? Сколько можно смотреть? Я села на край койки, подтянула коленки к себе и стала смотреть на стены, потолок, пол, куда угодно, лишь бы не на экран, однако глаза как назло так и тянулись к дьявольскому монитору. Что-то внутри усомнилось, а что, если это видео правдивое? Прошло несколько дней. А может, часов? Хрен его знает. Я давно перестала считать время. Теперь оно слилось для меня в единый, нерушимый поток бесконечности. - Что ты сказал? Каким было твоё последнее слово? – раскачивалась взад-вперёд я. – Что ты им сказал? Что сказал?! – Из груди вырвался крик, вслед за которым в монитор полетел скомканный кусок ткани, упавший на пол даже не долетев до своей цели. Я спрятала лицо в ладонях, потирая его так сильно, что ощущала, как начинает гореть кожа. Слёзы впитывались в неё, буквально втискиваясь руками. Всё тело сжалось, а воздух стал таким холодным, что я перестала чувствовать ноги. Казалось, что я застряла тут на десятилетие. Нат не вытащит меня, не поможет, не найдёт, а может, не так уж я ему и нужна… Миротворец вновь и вновь повторял свои слова. Действия шли по кругу и это сводило с ума. Я закрыла уши ладонями, но это было бесполезно. Всё, чёрт подери, бесполезно! Этот голос звучал в моей голове, когда я закрывала уши, а картинка отображалась в мыслях, если я не смотрела на монитор. Бесконечность – это мука страшнее любого конца. Меня трясло, я едва ли не лезла на стены из-за невыносимости беспрестанно проигрываемой видеозаписи. Болели ноги, руки, шея, всё болело и я не знала, куда себя деть. - Ваше последнее слово. Теперь оно точно станет последним. Я больше не могла это терпеть. Встала в пола, шатаясь, будто меня морили голодом и направилась к экрану. Пальцы сжаты в кулаки, которые трясутся от перенапряжения, как, впрочем, и всё тело. Зубы стиснуты и лишь лихорадочное сопение выдавало моё волнение. Я ринулась прямо на монитор, со всей силы ударив по нему кулаком. Экран померк, но что-то заставляло его выживать после моих ударов. Это было невыносимо. Я стала бить по монитору с такой силой, на какую только была способна. Била рукой, почти не чувствуя её и кровь, постепенно накапливающуюся на ладони, как нарастающий снежный ком. Боль канула в безвестность, а я продолжала гасить по монитору до тех пор, пока его кусочки не стали опадать на пол. Что-то щёлкнуло и я отскочила назад. Наполовину разбитый экран стал трещать, буквально разваливаясь на куски, а я стояла перед ним, вытянув руки немного вперёд, чтобы капельки крови падали на пол, а не на одежду… А дальше что-то изменилось. В комнату прокрался свет, вошли какие-то люди. Я не видела их, но осознавала, что они где-то рядом. Люди схватили меня под руки и куда-то поволокли. Коридор был знаком мне, посему я не могла усомниться – это путь в душевую, куда меня выводили и прежде. Ноги заплетались, но мне не позволяли на них стать, а просто тащили как пушинку. Всё вокруг расплывалось, внезапно становясь чётким и наоборот. Кто-то кричал в своих палатах, напоминая, что я тут не одна и… Меня будто облили ведром холодной воды. Я точно была уверена, что в самой дальней кабинке в окружении пятерых санитаров стоял Дейл, которого насильно заталкивали внутрь. Поначалу мне хотелось окликнуть его, завопить от радости ведь я тут не одна, но… тогда все поймут, что я его увидела и изолируют от меня навсегда, а ведь это может быть моей последней соломинкой. Дейл. Дейл Андерсен. Тот, чьими глазами меня увидит Нат.

***

Дни пролетали как секунды. Натаниэль из кожи вон лез лишь бы найти хоть какую-то зацепку, что-то, что указало бы на месторасположение Джоанны Мейсон, но всё было тщетно. Она как сквозь землю провалилась. Исчезла, будто бы её и не существовало, что буквально дало Натаниэлю ответ на его вопрос. Люди и прежде пропадали, да так, что найти их было невозможно, если только не узнать, где находится хотя бы один концлагерь из сети. Лафлауэр убил всё свободное время до Тура Победителей, во время его, а затем и после. Он совсем мало спал, совсем мало ел, постоянно рисуя в тетрадях схемы и графики. Новый коммуникатор разряжался в два раза быстрее предыдущего, а компьютеры не выключались сутками. Почти две недели Нат был в разъездах, громогласно говорил о том, что хотела от него Кьяра – его сопровождающая, но в душе ничего ни разу не ёкнуло. Это время прошло для него как в тумане, без осознания всей важности мероприятия. Лафлауэр ничего не чувствовал когда оказался в Седьмом, где ему довелось жить, в Пятом – его родном доме, Втором, где родители Стеф Нексус с горечью слушали его речь. Это был совсем не тот Нат, которого все знали и даже на финальном праздновании в Капитолии никто не узнал в молчаливом беловолосом юноше наглую оторву Натаниэля Лафлауэра. - Блин, я перепробовал всё, кроме жертвоприношения и продажи души дьяволу. Труба, – подытожил он после очередного дня за компьютером. Его глаза покраснели, лицо стало бледнее обычного, а волосы торчали во все стороны как иголки ёжика. Парень сидел в кресле и крутился в нём, успокаивая натянутые, как струна нервы. Финник расположился около него на диване, постукивая пальцами по его боковине. – Дейл почти всегда находится в одном и том же месте – пустой комнате, по которой нельзя вычислить его местонахождение. - А ты не пробовал отследить сигнал камеры? - Прикалываешься? Я не такой тупой, Одейр. Эта камера для того и предназначена, чтобы быть не вычисляемой. Если бы можно было заставить Дейла как-то… свалить оттуда, хотя бы походить по зданию, я бы за что-то зацепился. - Он сделал бы это, если бы мог. - Я не спрашиваю его, может он или нет. Он должен, но как его вынудить? – Нат наощупь схватил со стола карандаш и стал грызть его. В комнате повисла тишина и только нервное постукивание пальцев Одейра нарушало это благоговение. Ни с того ни с сего Нат подорвался, выронив из зубов карандаш. – Как же я раньше не додумался? Вот, дебил! – Натаниэль подкатил кресло к столу, уселся за него и вновь стал подключаться к камерам в глазах Дейла. - Что ты придумал? – насторожился Финник, осматривая свои пальцы, вдохновившие Лафлауэра. - Она должна быть с ним, должна быть, – как параноик лепетал Нат. Клавиатура и сенсорная панель шуршали под его пальцами, а Финник всё не переставал удивляться их скорости работы. Не прошло и минуты как на мониторе появилось видео прямой трансляции из места заточения Дейла. - Что ты будешь делать? – Финник встал с дивана, подошёл к столу и немного пригнулся, вглядываясь в стены, заточавшие Дейла Андерсена. – Не вижу никаких зацепок. - Морзянка, – наслаждаясь каждой буквой, произнёс Нат, улыбаясь во весь рот. - Азбука Морзе? – хихикнул Финник. – Изящно. Ожидал чего угодно только не этого. - Один из них, Питер – вояка, а они все в обязательном порядке знают Морзе. Простой алфавит могут не знать, но Морзе... – Нат поднял указательный палец. – Питер должен просечь Морзянку. - И как подашь ему сигнал? Он же не может ни слышать, ни видеть тебя, – насупился Финник. - Камера активирована в режиме постоянной работы, никогда не выключается и питается за счёт энергии организма. Но я могу выключить её через компьютер. То есть… как выключить… попытаться. Камера в любом случае не вырубится, но из-за не состыковки команд организма и компьютера Дейлу будет щипать глаза. – Хитрая улыбка Натаниэля говорила сама за себя. Парень довольный самим собой вывел поверх прямой трансляции панель опций, выдохнул и стал постукивать по монитору пальцем. – Точка, точка. Тире, точка, точка. Точка, точка. - «Иди»? – переспросил Финник. – Куда это ты его собрался послать? - Никуда, пусть просто идёт. - Может лучше уточнить? - У него глаза и без того слезиться начнут. Если я буду настукивать ему целые предложения он ещё подохнет невзначай. Питер должен понять, что это не просто импульсы, что это «иди». Нат и Финник затихли глядя на монитор. Вдруг Дейл закованный и не может сейчас двигаться? Минут двадцать парни не сводили глаз с экрана, но ничего не изменилось, вслед за чем Финник заставил Натаниэля не прекращать и нажимать кнопку чаще и чаще, так, чтобы Дейл задумался на счёт того, что не так с его глазами, уже давно переставшими принадлежать лишь ему одному.

***

В этот раз Рэми Линкор вколол мне тройную дозу вещества, заставляющего бегать на побегушках. Не знаю, день сейчас или ночь, не помню какой месяц. Едва припоминаю, какой год. За моими плечами уже не одна неделя пребывания в этой тюрьме, где надо мной постоянно ставят эксперименты: вкалывают в организм какую-то дрянь, а потом берут кровь и проверяют, достаточно ли качественно я мутирую в какого-нибудь урода. Меня кормят раз в день. Как правило, это кусочек чёрствого серого хлеба и кружка воды. Я не нахожусь в заточении – как только кровь насыщается психотропным препаратом, дверь моей палаты открывается и я могу ходить по коридору, ведь ничего не осознавая причинить вред Линкору не смогу. Он наблюдает за мной, что-то фиксирует, а затем сравнивает с другими. Да, я здесь не одна. Есть ещё люди. Откуда я помню это? Всё просто – мои пальцы всегда расцарапаны. Чтобы не забыть факты, я выскребаю их на деревянных стенах моей палаты, а потом нахожу и читаю. Десять минут назад по моим жилам потекло то дерьмо, которое блокирует мои мозги и тело. Странно, но с каждым разом оно работает всё хуже и хуже, будто я… привыкаю к нему, как тогда Нат на арене с кровью переродков. Мне не хватает его. Скучно без вечных подколов и издёвок, но дело не только в этом. До сих пор я была точно уверена, что он придёт за мной, найдет, как и всегда, но… моё местопребывание здесь затянулось. Кажется, я провела тут целые годы, а меня всё никто не ищет или не находит. Последняя надежда на спасение стала разваливаться по частям как неудачно выстроенный карточный домик. Глупо было полагаться, что меня вытащат отсюда. Чёртовы лагеря искали годами и не находили, но вдруг это даже не концлагерь? Это же ещё хуже. Во всяком случае, мне надоело строить из себя мученицу и терпеть все издевательства до тех пор, пока за мной придут. Двери вновь были открыты, я встала с койки и направилась к выходу. Шаги давались на удивление легко, словно я ничего не весила, хотя, наверное, так оно и было. Ещё десять минут назад я была пленницей в своём теле, сейчас же действие жидкости закончилось и я вновь стала собой, хоть и понимала, что Линкор не должен этого знать. Прежде ему хватало двойной дозы, чтобы покорить меня на два часа, но тройная должна была вынудить слушаться его хотя бы три часа, на деле же – десять минут. Я вышла из палаты, ступая плавно и медленно, так, как делала это будучи не в себе. Если Линкор следит за мной, то пусть думает, что у него всё получается. Я вышла в коридор и стала идти по нему медленно, прислушиваясь к звукам по ту сторону дверей. За одной из них мог прятаться Дейл. Пройдя до конца весь коридор, я наткнулась на единственную железную дверь в этом инкубаторе недопереродков. Либо за этой дверью проход в обитель Линкора, либо туда посадили Дейла и его четверых дейликов, которые куда опаснее людишек вроде меня. Я постучалась, но ответа не последовало. Прошло не меньше минуты до того, как кто-то заговорил. - С каких пор этот утконос стучится, прежде чем войти? – прошептал знакомый мужской голос. - Не этично с твоей стороны, Дейл, так отзываться о животном, являющемся по природе своей прекрасным созданием и отображением благодати нашей матушки-земли. - Заткнитесь, – пробурчал в ответ тот же голос, только немного ниже и грубее. - Кто ты такой, чтобы затыкать нам рот, а? – пискляво спросил опять-таки тот же голос, только в другой тональности. - Не спорь с ним, Кори. – Этот же голос, только теперь дрожал, словно бедолагу кто-то до смерти напугал. - Эй, вы. – Набралась смелости я, обратившись ко всем сразу. Дейл и все остальные затихли. Будто их там и нет. – Дейл? - Твой голос не похож на голос Кинберг… – с опаской проговорил Дейл, судя по звуку, прямо за дверью. – Значит, ты - не она. - Какое открытие! – не удержалась я и сразу же прижала ладонь к губам – не стоило этого говорить. Я потянулась к металлической заслонке, дёрнула её, но та не поддалась, тогда я дёрнула повторно, приложив всю силу, и, сопровождаясь скрипом, дверца открылась. Дейл прильнул к окошку, судя по всему, очень радуясь моему присутствию. Вблизи можно было рассмотреть все веснушки на его лице, коих было немало. У Ната тоже они есть, только в меньшем количестве и менее заметны. Наверное, такова моя карма – всю жизнь иметь дела с людьми из Пятого… - Вытащи рыбку из аквариума! – Его зрачки были расширены, щёки пылали. – Рыбке не нравится этот грязный и мрачный аквариум без еды и без воды. – Дейл потёр глаза, будто… плакал? Или в глаза что-то попало. - Ладно, не хнычь. Я тут как раз составляю план. - Я не хнычу. У меня глаза слезятся. Их будто током прошибает. Кажется та… вещь бракованная. Я насторожилась, всматриваясь в глаза Дейла. Камеры не могут быть бракованными, Нат бы знал, значит, тут что-то другое. Если бы я только могла разобрать… Андерсен то и дело закрывал глаза, хлопал ресницами, как девка на выданье. - Хочу посмотреть, можешь не моргать? - Не могу, – прорычал Дейл. – Мог бы – сделал. Больно мне. - Больнее будет, когда Линкор тебе вскрытие сделает, – пробормотала я, всматриваясь в лицо Дейла. По его щекам и впрямь стекали слёзы, но из-за этого контуженного моргания я не могла вообще увидеть что с его глазищами. – Твою мать, Дейл, замри! Я хочу сказать Нату о том, где мы. Открой чёртовы глаза! - Не могу! Они сами закрываются. Я гневно выдохнула, откинула голову назад и… тут мне в голову пришла немного странная мысль. Нат мог придумать что-то подобное. Вполне мог. - Дейл подойди вплотную к двери и не пытайся открывать глаза насильно. - Что?! - Делай, что говорят. Хлопок, хлопок и ещё хлопок. Всё моё внимание было сконцентрировано на веках Дейла, которые дрожали не просто так. Это было послание. - И…д…и. Иди. Он говорит – иди! – радостно провозгласила я, перейдя на шёпот, чтобы случайно не разбудить кого-нибудь. – Иди. Нат с нами на связи, чёрт возьми. Вот сволочь. Он ищет и не может нас отыскать, потому что ему нужны зацепки, что-то, что намекнёт ему. Покажет! – Я отчаянно смотрела по сторонам, надеясь внезапно высмотреть что-то необычное, однако шум, раздающийся за одной из дверей, оборвал все мои мысли. Я стала лихорадочно дёргать засов, пока тот полностью не закрылся, несмотря на бормотание Дейла. В какую-то секунду я и вовсе потерялась, не зная куда ринуться, отбежала к соседней двери и застыла как статуя. Линкор вышел как всегда в сопровождении санитаров и, завидев меня, прищурился. - Подними правую руку, – приказал он. Я безо всяких эмоций повиновалась, но не потому, что он приказал, а потому, что я так захотела. – Опусти её и обойди меня по кругу. И опять я покоряюсь этому ублюдочному созданию. Обошла его по кругу и остановилась прямо напротив. Тот подошёл по мне впритык, так близко, что я ощущала на себе его дыхание, тяжёлый аромат капитолийских духов и не сходящие круги под глазами. Он умышленно стоял так близко, чтобы проверить мою реакцию. Внешне я не выдавала никаких намёков на беспокойство – стояла смирно, дышала ровно, эмоционально никак не реагировала на неприятную близость Линкора, хотя внутри хотелось разорвать его на части, но нет, сейчас не время. Он не должен узнать о том, какой хорошей актрисой я могу быть. - Как жаль. Ты хороша собой, и только связь с Лафлауэром это порочит. Кто знает, как свершилась бы твоя судьба не свяжись ты с этим уродом, – тихо, почти неслышно сказал Линкор, нежно проводя рукой по моей щеке. - Только бы не дрогнуть, только бы не дрогнуть, – мысленно нашёптывала себе я. Его пальцы скользнули к подбородку, затем к шее, спускаясь всё ниже и ниже. Я понимала, что ещё немного и сломаю нахрен его руку. Таких масштабных баталий в душе у меня ещё не случалось. Казалось секунда – и я взорвусь. И подорву с собой всё вокруг, но Линкор вовремя убрал руку, ненавязчиво коснулся указательным пальцем кончика моего носа, точно так, как часто делает Нат, и направился в сопровождении санитаров в одну из палат. Как только дверь захлопнулась, у меня с души упал огромный валун и я облегчённо вздохнула. Наконец-то я вновь могла чувствовать себя в каком-то смысле расслабленной. Если Линкор поверил сейчас, то… дальше водить его за нос станет ещё проще. Прильнув к двери, за которой сидит Дейл, я вновь заговорила с ним. - Нат должен увидеть это место, чтобы отыскать нас. Сегодня вечером во время похода в душ нужно устроить потасовку, – шептала я. – Ты должен проникнуть в ту дверь, из которой всегда выходит Линкор, а я буду тебя прикрывать. - Глупая женщина, нам не жить! - Ты бесценный экземпляр для них, а я – исключение из правил. Они не убьют нас хотя бы ради удовлетворения собственного любопытства. - Значит, покалечат нас. Санитаров много и это их территория. - Неважно. Мы должны показать Нату как можно большее и он сразу же явится за нами, стоит лишь потянуть время и уберечь твои глаза. Готовься. И подготовь Питера. Он нам пригодится, – шепнула я напоследок и поторопилась в свою палату, чтобы не привлекать лишнее внимание к своей персоне. Нат следит за нами. Следит! Он подал знак. До чего же приятно было это осознавать. Спустя такое длительное время Нат всё равно ищет меня, цепляется за каждую соломину, но без помощи изнутри ему не справиться, потому мы с Дейлом и решились на это дело. Поначалу я просто сидела у себя в палате, ничего не делая, пассивно глядя на стены. Когда дверь закрылась, я поняла, что по идее закончился условный срок действия препарата, а значит, можно вести себя проще. Если мы планируем навалять этим уродам, то нам потребуется хоть какое-то оружие, но где его раздобыть? Разбитый монитор из моей палаты удалили, вернув грязное окно на место, простыню я порвала, а новую мне не предоставили, никаких принадлежностей, даже кружки у меня не было. Я пробежала взглядом по каждому уголку, но так ничего и не подобрала. В какой-то момент, решила вырвать доску из пола, однако без инструментов это оказалось невозможно. - Чёрт, – буркнула я, плюхаясь на пол рядом с той доской, на которую положила глаз. После длительной голодовки организм истощён, сил и энергии не так уж много. Чего скрывать, я порядком ослабла тут и без помощи оружия вряд ли смогу сопротивляться. Нужно что-нибудь, хоть что-нибудь… Тут-то до меня и дошло. На койке не было простыни, но была подушка. Она была во много раз «худее» тех, на которых мне доводилось спать ранее, но это не важно, ведь ткани там было достаточно. Неуклюже подорвавшись с пола, я бросилась к койке, схватила подушку и стала её рвать. Не удивительно, но эта хрень не поддавалась. Обалдеть, я даже не могу разорвать подушку, а собираюсь биться с амбалами-санитарами, хотя в плане выносливости и упрямства я точно могла бы их сразить. - Хренова подушка, ну же, рвись! – остервенело дёргала подушку я, вот только она оказалась ещё тем крепким орешком. Нервы не выдержали и я запустила ею в дверь. – Скотина! – пожелала ей счастливого полёта я. Пару минут простояла около койки, чтобы отдышаться и привести нервы в порядок, вспомнила каким спокойным всегда был Флори и поняла, что слишком просто сдаюсь, ведь наверняка есть другие способы разрыва подушки. Перешагнув через собственную гордость, я пошла к двери, подняла дрянную, грязную, нетерпимую подушку и попробовала разорвать её зубами, ну, или хотя бы создать повреждение, чтобы от него разорвать ткань. Увы, кроме появившегося гадкого привкуса на моём языке ничего не изменилось, если только… - Мейсон тупица! – громко воскликнула я, бросившись с подушкой к кровати. Кровать! Я схватила подушку за бока и стала со всей дури тереть её о боковины кровати. Спустя минут семь на подушке появились несколько дырок, с помощью которых я разорвала её напополам, а затем на куски поменьше. Наружу вывалились какие-то тряпки, составляющие содержимое подушки, которые я тоже отложила в сторону. Они пригодятся. Всё пригодится. Вроде тряпки ни на что не годны, но как всегда говорит Нат, в руках разумного существа любой предмет может стать оружием. Финник бы особенно мною возгордился. Не знаю, сколько времени было потрачено на это дело, но меня так увлекло, что часы и минуты просто перестали существовать. Из тряпья я старалась связать в узлы верёвку. Получалось скверно, но мне это нужно было отнюдь не на выставку. Финник долго бы скалился, если бы увидел эти витиеватые узлы, которые на первый взгляд мог связать лишь незнающий дела мужлан-лесоруб из Седьмого, чьими ладонями, покрытыми твёрдыми мозолями лишь гвозди забивать. Наконец-таки я закончила. Верёвка вышла не особо длинной, но с виду крепкой. Я повторно испытала все стыковые места и они, к счастью, не расходились. Тогда я залезла на койку, придвинулась к стенке, приподняла свою рубаху и обмотала верёвку вокруг существенно усохшей талии. Когда отдёрнула рубаху вниз, обновка заметной быть не стала. Замечательно. Оставалось лишь дождаться своё время, но я и оглянуться не успела, как по мою душу явился Линкор с санитарами. Оставшиеся куски подушки были разбросаны по всей комнате, а я взирала на них, как параноик раскачиваясь на койке. - Мало было экрана с простынёй, так ты и до подушки добралась, – неодобрительно покачал головой Рэми Линкор. – Как цепная собака. - Отпусти меня и я не стану кромсать твои подушки, – пробормотала я, поглядывая на мучителя исподлобья. Тот вместо ответа кивнул санитарам, те схватили меня под руки и Линкор вколол мне свою хвалённую психотропную жидкость, якобы сковывающую сознание. Хрен там. В этот раз она не продержала меня в плену ни десять минут, ни, даже, пять. Организм окончательно привык, потому пришлось хорошенько попотеть, чтобы убедить Линкора в своей контуженности. Я шла как тень, смотрела в одну точку, была пассивна, флегматична, безразлична и холодна, но когда вышла в коридор и в сопровождении санитаров проследовала в комнату, располагающуюся напротив двери, из которой всегда выходит Линкор, сердце забилось учащённо. Ряд тесных кабинок был почти полностью занят. Людей было много, но все они молчали и лишь журчание воды выдавало их присутствие. Снаружи пленников поджидали санитары и один вооружённый охранник. Когда меня подвели к моей кабинке, я взглянула в дальний конец ряда, где опять против воли в кабинку заталкивали Дейла. Он невзначай взглянул на меня и в итоге послушался санитаров, войдя внутрь. То же самое сделала и я. Внутри кабинок не было ничего, что помогло бы кому-то из нас сбежать. Там даже мыла не было. Холодная вода и четыре стены, чтобы мы не покрылись плесенью, но и не зияли приятными ароматами. Я включила воду, однако в этот раз под неё не стала. Ледяные капельки касались моей кожи, неуклюже вырываясь из единого потока. Я приподняла рубаху, стянула с талии свою недоверёвку, повернулась лицом к двери и стала плавно накручивать её поперёк ладони. Сердце билось в бешеном ритме, но… это мне и нужно было. Адреналин. Я отступила на шаг назад, ощущая как по спине стекает ледяная вода, сделала глубокий вдох и со всей дури долбанула ногой по двери так, что та едва не сорвалась с петель. Человек, стоявший за ней, грохнулся на пол, столкнув ещё нескольких санитаров. Я вырвалась наружу, на ходу врезала первому попавшемуся санитару в кадык, повалила его на пол ногой, увернулась от следующего нападавшего, оказавшись позади него, обхватила его шею верёвкой, резко дёрнула и та хрустнула. Всё происходило так быстро и неожиданно, что ни я, ни враги не успевали осознать, что вообще происходит. Сноровка, приобретённая на Играх, давала о себе знать. Спустя пару секунд в моих руках уже была дубинка мертвеца, которой я заехала впереди и сзади стоявшим санитарам. - Дейл, Дейл, давай! – проревела я и ещё одна дверь с шумом была выбита. Из неё выскочил дикий и взъерошенный Дейл. Парень бросился мне на помощь и мы одновременно начали биться с несколькими санитарами, охотящимися на нас. Линкор сразу же смылся, а остальные начали нас бить. Кто-то долбанул меня по ноге, затем в живот и после первых же пропущенных ударов я стала медленнее и беспомощнее. Охранник открыл огонь, дважды едва не попав в Дейла и трижды в меня. Схлопотав несколько ударов, я ринулась прямо на него, повалив мужчину на пол. Вышибла из его рук пистолет и стала душить, но канат и близко не могла приблизить к шее окаянного урода. В голову пришла отличная идея – я плюнула ему в лицо. Охранник растерялся, скривился, ослабил хват и я дотянулась до его массивной шеи, вдавливая в неё канат. Ни с того ни с сего я почувствовала как взмываю в воздух, а спустя секунду тяжело падаю на пол. От тупой боли онемели спина и плечо. До меня не сразу дошло, что кто-то обхватил меня сзади, поднял и отбросил в сторону, спасая охранника. Бросивший меня санитар сделал шаг навстречу, случайно толкнув упавший пистолет, а когда нагнулся, чтобы подхватить его, схлопотал коленом в башку. Как бы ни было больно, нужно уметь заставлять себя бороться вопреки боли. Пистолет был у меня и я, не мешкая, стала палить по всем кроме Дейла, уже поймавшего несколько ударов. Выстрел. Другой. Третий. Четвёртый. Мужики падали, как спиленные деревья. Душевая разразилась криками и стонами тех, кто ещё не сдох, а я облегчённо выдохнула, когда поняла, что на ногах кроме нас с Дейлом никого не осталось. Я подбежала к Андерсену, толкнула его в плечо и мы ринулись на выход, туда, к двери, из которой обычно выходит Линкор. Дейл вышиб дверь ногой и отпрянул в сторону, а я вступила на его место, направляя внутрь комнаты дуло пистолета, но… это была не комната. Это был большой зал с множеством кабинетов, дверей, столов, но не таких, какие обычно называют рабочими местами. Это что-то вроде лаборатории, в другом конце которой бежали санитары, вооружённые дубинками. - Дейл, внутрь! – командовала я, но парень кривился так, будто готов съесть кактус, лишь бы не идти туда. У меня не оставалось выхода. Я вцепилась в руку Андерсена и потащила его за собой, со всей силы оттолкнув вперёд. Верёвку я обвила вокруг пояса, привязав к ней пистолет, дубинка оставалась в руке. – Беги по залу, оббеги как можно больше мест и… зови Питера. - Нет. Нет. Только не его. - Зови, мать твою, они приближаются. - Нет, я не стану его звать. Ему плевать кого бить, он вырубит и тебя в том числе. Ты не нравишься ему, – стоял на своём Дейл, пока окончательно меня не взбесил. Я бросила дубинку на пол, схватила Андерсена за грудки и со всей силы долбанула его о стену. - Зови Питера, – выделяя каждое слово, сказала я. – Зови Питера сейчас же! – стала трепать парня я. Тот что-то лепетал, отворачивался, сопел, пока не вцепился в моё плечо и не оттолкнул с такой яростью, что я грохнулась на стол и скатилась с него. Лицо Андерсена сильно переменилось, словно постарело. Мимика стала другой, отчего казалось, что этот человек куда более мужественный, взрослый и сильный чем Дейл. Питер выпятил подбородок, играя скулами, брови почти сошлись в единую линию, глаза помрачнели, а значит, псих вырвался наружу. Я отползала от стола назад, не отрывая взгляд от Питера, люто меня ненавидящего ещё с первой нашей встречи. Хотя, наверное, он ненавидит всех кроме себя. Нужно заставить его показать Нату как можно больше закоулков, а это можно только одним способом – спровоцировать. Из-за минутной острой боли в бедре онемела нога, но я вынудила себя подскочить с пола и броситься прям на санитаров с дубинками. В первую же секунду столкновения, кто-то ударил меня по спине и под коленную чашечку. Я упала на пол и мне на ноги шлёпнулся первый санитар. Как я и думала, Питер ринется за мной и начнёт гасить всех подряд. Краем глаза увидела как он опёрся руками о стол, его ноги взмыли в воздух, обхватили врага и повалили на пол так лихо, что Дейл мог только мечтать о таком. Затем Питер ловко спрыгнул на пол, отбил один удар, вырвал из рук одного из противников дубинку и долбанул ею тех, кто был к нему ближе всех. Тем временем я выползла из под чьего-то тела и набросилась на первого попавшегося санитара, стащив с пояса верёвку. Оббежала его по кругу, обмотала верёвкой, потянула на себя и стала душить. Тот отчаянно сопротивлялся, сначала отбиваясь, затем стал хлопать по поясу, будто у него там что-то спрятано. Потянув конец верёвки вниз, к поясу, я сомкнула петлю ещё плотнее и нащупала за поясом припрятанный ножичек. Ослабив на мгновение хват, я выдернула его из-за вражеского пояса, санитар ударил меня локтём в грудь, я оттолкнулась назад и чиркнула ему по горлу, когда тот повернулся ко мне. Алая кровь хлынула из пореза и мужчина, хрипя, рухнул на пол. Нож оказался маленьким и явно не предназначенным для убийств, но зато он был острым. Отойдя на шаг от мёртвого санитара, я набросилась на его живого напарника, обхватила за шею и чиркнула по ней ножом. Вывернув нож в обратную сторону, махнула им назад, попав в плечо нападавшего сзади, развернулась к нему лицом, выбила ногой из рук дубинку, набросила на шею канат, потянула на себя, повторно вгоняя лезвие в рану на плече. Санитар взвыл, упал на колени, крича не своим голосом, а я безо всякой тени сожаления или ещё каких-нибудь соплей в этом же стиле схватила второй конец верёвки в руку, где держала нож, и с криком потянула, прилагая все оставшиеся силы, свернула ему шею. Санитар грохнулся лицом на пол, а из-за его спины возник Питер, перепрыгнувший через труп и заваливший меня на пол. Из груди вырвался истошный вопль, от которого мне самой заложило уши. Ещё секунда и этот псих убьёт меня, однако кто-то потянул его за ноги на себя и когда Питера наполовину оттащили, я ударила его коленом в башку, сразу же пожалев об этом. Вдруг я наврежу его глазам? За несколько секунд я выкарабкалась и получила новую оплеуху от вновь нагрянувшего Питера. Он припечатал меня к стене, сжал кулак и ударил им туда, где несколько секунд назад ещё была моя голова. Я вовремя увернулась, но уже в следующий миг ощутила на своём горле мёртвую хватку Андерсена. Воздуха катастрофически не хватало, всё тело сжималось, но я понимала, что не на руках стоит концентрировать внимание. Сначала я ударила его ногой в живот один раз, потом второй и финальный со всей силы третий. Питер согнулся, что дало мне пару секунд форы, и я даже почти вырвалась из его рук, но тот вцепился буквально кончиками пальцев и потянул меня обратно. Сильные пальцы впились в моё плечо, оттолкнули в сторону и я сначала упала на стол, столкнув все стоявшие на нём вещи на пол, а затем и сама ссунулась с него, ударившись затылком о кресло. Картинка перед глазами помутнела, но я, несмотря на это уже по привычке заставляла себя встать, особенно когда увидела, как Питер запрыгнул на стол. Глаза округлились и я стала перебирать руками по полу, зная, что этот придурок сейчас спрыгнет на меня и раздавит нафиг как негодного клопа. Я со всей силы толкнула кресло в сторону и перекатилась до того как Питер спрыгнул на пол. Он потянулся ко мне, но приблизиться не успел – в него полетела дубинка одного из новоприбывших санитаров, как рой поспешивших в сторону психа. Я понимала, что должна увести его отсюда, позволить увидеть как можно больше всего или… найти окно наружу! Не без усилий я поднялась, оббежала стол и поспешила наобум туда, где не было ни санитаров, ни Питера. Я бежала так быстро как могла, но и в меня тоже уже запустили парой дубинок. Один из санитаров метнулся за мной, догнал, когда я уже почти ворвалась в двери кабинета, потянул на себя и больно ударил по голове, отчего она пошла кругом, затем последовал второй удар, но от него я смогла увернуться, попутно ударив мужчину локтём меж лопаток, вот только тот оказался не так то прост. И тогда я в отчаянии вцепилась в его шею, запрыгнув на спину. Соперник брыкался, крутился на месте, бил меня руками, однако ему было неудобно, посему мне было не так больно как могло быть и всё же санитар оказался не профан. Он схватил меня за руки и потянул вниз. Моё тело начало сползать вперёд. Я ощущала, как скатываюсь, как тело перевалилось через противника и грохнулось на пол, а тот уже поднял ногу, чтобы покончить со мной, хотя не может быть, чтобы ему дали такой приказ, учитывая нашу с Дейлом значимость. То ли от падения, то ли от звуков сирены мне заложило уши. Когда это они успели включить сирену и объявить тревогу? Свет моргал и в красноватом свечении я видела над собой вытянутую рожу нападавшего. Я со всей силы замахнулась ногой и угодила придурку промеж ног прежде чем он размозжил своей стопой мою голову. Тот взвыл от боли и скорчился как сухой гороховый стручок, а я кое-как заставила себя подняться и дойти до двери. Потянула ручку на себя и увидела по ту сторону нечто вроде кладовки с химикатами. Вслед за мной в дверь стали ломиться остальные, но неудачники не успели даже опомниться, как их ручонки прищемила дверь, которую я потянула на себя. Просто придавливать её было недостаточно эффективно потому я немного приспустила, а затем с новыми силами потянула на себя так, что едва не отшибла врагам фаланги пальцев. Санитары отскочили от двери, чему я уже успела обрадоваться, но те отпрянули не из-за боли. Питер схватил за грудки одного из не самых массивных санитаров и толкал, вернее даже, сунул его по полу вперёд, пока со всей дури не долбанул об дверь. Удар оказался таким мощным, что в двери появилась выбоина через которую на пол упал Питер и потерявший сознание санитар. Я ринулась вглубь кабинета, но оказалось слишком поздно. Андерсен успел схватить меня за руку и отшвырнуть в сторону, как тряпичную куклу. Я врезалась в шкаф, тот пошатнулся и словно в замедленной съёмке начал падать прямо на меня. Сердце стучало так быстро, что разогнало кровь до предела. Я перевернулась один раз, второй, третий вовремя успела выкатиться из под падающего шкафа. Не успела подняться, как неподалёку возник Питер, в его руках которого виднелся пистолет. Мгновение – и дуло уже смотрело в мою сторону. Встать я бы не успела, потому схватила ближайшую бадью с жидкостью и прикрыла ею голову. Пуля встряла в бадью, из которой полилась жижа на незащищённую кожу моих ног. От этой горячей, обжигающей, жидкости кожа сразу же покраснела, но, к счастью, это оказалась не кислота. Я отбросила бадью в сторону, кое-как поднялась и побежала вперёд, краем глаза замечая, как на Питера наткнулись санитары. Значит, у меня есть несколько секунд форы. Прогремел ещё один выстрел и ещё. Вспыхнула искра и та жидкость, которая растеклась по моим ногам, воспламенилась. Огонь из дырявой бадьи перешёл к соседним, пластмасса стала плавиться, пока жидкость внутри одной из бадей не взорвалась. Небольшой огонёк перерос в большое пламя охватившее столы, шкафы, растекающееся волной по всему, что есть в этом кабинете. Я бежала вперёд между столами, изворачивалась от огня, надеясь на то, что Питер последует за мной. Сработала система пожаротушения. С потолка начал стекать дождь, застилая туманом всё вокруг, сквозь звуки сирены и мигание света. И тут за поворотом я увидела окно. Большое окно с железной рамой и решётками. Я побежала прямиком к нему. Нужно было сорвать решётку, но как это сделать я пока не знала.

***

Финник почти всё время проводил рядом с Натаниэлем. Они следили за камерами в глазах Дейла, штудировали все данные, которые у них были, составили карту, но на самый нужный факт выйти не могли. День за днём парни тщетно проводили в кабинете в поисках чего-то, не зная чего, но однажды что-то изменилось. Камера стала показывать не то, что обычно. Нат уже не выдерживал смотреть эти трансляции. Тело млело, глаза слезились от усталости, а толку не было пока в какой-то момент вместо серых стен и санитаров перед камерами не появилась изрядно исхудавшая Джоанна. Нат встрепенулся так, что ударился ногами о стол и едва не свалился с кресла. Боль в глазах ушла на второй план, тело больше не млело, а слух навострился до предела, будто Натаниэль ждал, что Джоанна ему скажет что-то, хотя парень прекрасно знал, что камера звук не передаёт. - Финник! – заорал Нат. – Финник Одейр!! Лафлауэр обернулся, но в комнате кроме него никого не было, а спустя минуту ворвался с округлившимися глазами Финник. - Я думал, тебя тут убивают, – выдохнул он, заметив, что Нат в порядке. - Финник! – крикнул тот, тыкая пальцем в монитор. Нат оттолкнулся ногой, кресло отъехало в сторону и теперь между Финником и монитором не осталось препятствий. На мониторе было лицо Джоанны Мейсон. Увидев знакомые черты, Финник заметно обмяк, вошёл в комнату, тихо закрывая за собой дверь, и направился к экрану. Нат вскочил с кресла и легонько толкнул его ногой. Кресло врезалось в стол, но Натаниэля это нисколько не смущало. Казалось, что его распирает от счастья. - Да, да, да, мать твою, я знал, знал! – кричал он, держась за голову, ринулся к Финнику и стал трепать его за плечи. – Ты видишь это? Видишь? Смотри туда. Видишь?! – Нат тараторил так быстро, что Финник если бы и хотел, то всё равно бы не разобрал его речь. Лафлауэр бросился к монитору и стал всматриваться в него так, будто боялся упустить каждую бесценную секунду. – Ах ты, дровосек непоколебимый. Я знал, что ты жива и что ты мне поможешь себя обнаружить! Зараза, блин, – улыбался Нат, хотя внутри её состояние его удручало. Джоанна изрядно похудела, скулы стали заметнее, глаза запавшие, а цвет лица мало чем отличался от цвета стен, но главное, что она жива. – Нужно написать ей! – мгновенно сообразил Нат и прежде чем мысль была до конца озвучена, пальцы Лафлауэра стали набирать на клавиатуре комбинацию, которая означала всего одно простое слово. Иди. - Будь умной конфеткой, пойми мой придурочный мозг, – нашёптывал Нат, безостановочно набирая одну и ту же комбинацию. - Осторожнее, сожжёшь парню глаза, – напомнил Финник. - Парень мог бы не тупить и просечь фишку с Морзе, но нет, этот дебил… эти дебилы просто продолжают тереть хреновы глаза, будто там песчинка засела! Пять придурков в одном теле, а ума нихрена, – хихикнул Нат впервые за много дней. Его красные глаза заискрились, к щекам подступил прилив румянца, а апатию как рукой сняло. И всё это сделало лишь знакомое лицо в камере… - Ты должна понять. Ну же! – стукнул по столу Нат, закусив губу. Во рту почувствовался солёный привкус и парень машинально потёр губы ладонью, чтобы стереть кровь. Лицо Джоанны видоизменилось, она нахмурилась, словно о чём-то задумалась, взгляд устремился в сторону, а Нат буквально чувствовал, как напряглись её извилины. – Давай, давай, малышка, ты ведь уже поняла. – Нат не моргая, следил за губами Джоанны до тех пор, пока она не проговорила то, что он так старательно хотел до неё донести. – Да, да, чёрт, возьми, ты прочла моё послание! Только не подведи папочку. Финник стоял рядом с Натаниэлем и всё его напряжение ощущал физически на себе. От Лафлауэра исходило нечто сильное, пылкое и воодушевлённое, что Одейр даже не мог разобрать что именно это было. Оказывается, Джоанне и Натаниэлю не нужно было видеть и слышать друг друга, чтобы говорить, им больше вообще не нужны слова, они научились понимать друг друга одними лишь знаками. Натаниэль по губам Джоанны прочёл вымолвленные где-то далеко её голосом слова и окончательно успокоился. Она знает. Она поняла, значит, поможет ему, остаётся лишь ждать. Лицо Джоанны скрылось за тёмной ширмой и она исчезла. - Нет-нет-нет, куда же ты? – залепетал Нат, прильнув к экрану. – Блин. Ну, куда ты… И экран вновь стал транслировать серость, скуку и пустоту. В этот раз Натаниэль ещё больше боялся даже отвести взгляд, чтобы не пропустить что-то важное. - Давай, Мейсон, скорее, придумай что-нибудь. - Дейл наверняка взаперти. Как она его выведет? – Скрестил руки на груди Финник. - Не знаю, но она должна придумать, – кивал Нат. Он свято верил в то, что Джоанна придумает. Придумает и реализует. Натаниэль в ней не сомневался ни секунды. Прошло несколько минут, час, полтора, но ничего не менялось. Лафлауэр всерьёз забеспокоился, хоть и не выдавал этого, уверяя Финника, что их подруга просто разрабатывает план, поэтому Дейл до сих пор не на свободе, но… это продолжалось слишком долго. Финник ушёл, предварительно подбодрив Ната тем, что всё уладится и Джоанна наверняка ещё даст о себе знать, хотя сам в этом сомневался. Натаниэль же остался наедине с сумерками на экране, верно выжидая каких-нибудь изменений. Вот только ничего не происходило и когда Нат уже начал беспокоиться, двери комнаты Дейла открылись и его вывели наружу. Лафлауэр знал, что обычно в это время Дейла выводят в душ, но когда тот повернул голову в сторону насторожившейся Джоанны, всё стало ясно. - Зуб даю – конфетка готовит диверсию. – Нат подсел поближе к экрану, где действие закрутилось в настоящий водоворот событий. Джоанна действительно начала потасовку, в которой участвовал и Дейл. Тут-то и началось всё самое страшное. Камера стало дёргаться так, что Нат вообще не мог разобрать, что происходит. Бег, драки, непрекращающаяся тряска камеры. Дейл падал, Джоанна то и дело пропадала из ракурса, но хуже всего стало, когда она начала требовать появление Питера. – Нет. Нет-нет, не надо, только не этого шизанутого! Стычка стала ожесточённее, когда объявился Питер. Он бил всех и Джоанну в том числе, а Нат просто сидел и наблюдал, стараясь концентрировать внимание на окружающих предметах и обстановке. Вот только как можно смотреть по сторонам, когда бьют твою подругу?! Злость в груди Натаниэля скапливалась в тугой комок. Он прекрасно понимал, что Джоанна делает всё, чтобы выдать ему данные о своём расположении, но пока никаких зацепок не было. Ни одной. Ни одной, до того момента, когда Джоанна вылетела в пустой коридор к окну, защищённому железными решётками. Питер бежал за ней, лишая возможности спастись. Джоанна оказалась в западне, из которой не было выхода. Мейсон просто стояла у окна и ждала, когда Питер врежется в неё. Между ними была лишь секунда и когда миротворец почти налетел на неё, Джоанна резко отступила в сторону, ударила соперника меж лопаток и стала вдавливать его в решётки, за которыми открывалось пространство снаружи того места, где их обоих заточили. Увидев эту картину, Натаниэль мигом зафиксировал кадр и подал его в поиск. - Это не концлагерь, – прошептал Нат, не веря своим глазам. Поисковая система отыскала совпадение – место, которое Натаниэлю было знакомо и располагалось оно тут, в столице, совсем неподалёку. Лафлауэр одним нажатием кнопки выключил компьютер и побежал за рюкзаком. Ему хватило минуты, чтобы переодеться, ещё две, чтобы собрать нужные вещи в рюкзак, после чего Лафлауэра и след простыл. Коммуникатор был совсем рядом, а адрес он безостановочно прокручивал в голове, надеясь, что с Джоанной не случится ничего гиблого, пока он до неё доберётся. Первым делом Натаниэль поспешил к человеку, у которого можно достать оружие. Едва ли он обрадовался вечернему приходу Лафлауэра, однако завидев деньги, две пачки которых кинул ему богатенький победитель Игр, как нашёл для Лафлауэра всё требуемое, забыв и про поздний час и усталость. Лафлауэр знал, что в Капитолии есть очень много подземных ходов, бункеров, укрытий, однако он и подумать не мог, что на месте одного из таких укрытий стоит здание, где содержат пленников, не привлекая ничьё внимание. Хотя оно и не удивительно, коль это здание стоит на территории, которую условно очертили частью Театра кукол. Когда-то это здание было многоэтажным приютом при театре, после чего капитолийские власти преобразовали его в тюрьму для малолетних преступников, однако и эта должность не прижилась у здания. Его забросили, а спустя много лет восстановили в качестве склада. История здания насчитывает самые разные способы применения, но ни один из них, так и не стал постоянным. Вокруг этого места насадили деревья, выстроили новые многоэтажки в качестве складов, а бывшую тюрьму, приют и склад в одном лице оградили высокими воротами и спрятали до лучших времён. Считалось, что там никого не было. До сих пор. Нат бежал в направлении этого здания, только выскочив из такси, доставившего Лафлауэра прямиком к руинам Театра Кукол. В этот раз Нат почти не побеспокоился касаемо собственной безопасности – он был без шлема, без маски, без чего-либо вообще, потому что всё это больше не имело смысла. Лана и без того прекрасно знала о том, что Лафлауэр постоянно путается у неё под ногами, а вот про Финника ей известно не было, именно поэтому Нат ничего не сказал другу, не предупредил о своём уходе. Про Джоанну и Натаниэля она знала, а Финник мог стать козырем в этой ситуации. Натаниэль слабо представлял себе как он ворвётся внутрь, вытащит оттуда Джоанну и выберется живым. Он не продумал план, не подготовился, а просто нагло ломился в обитель Ланы Кинберг, полагаясь на самый логичный план – отсутствие всякой логики. Высокие металлические серые ворота отделяли его от здания, в котором Лана пленила Джоанну. На пару секунд Нат остановился, поднимаясь взглядом от низа ворот к их верху. Доселе Лафлауэр не позволял себе такую наглость. Каждый раз он весьма осторожно подменял трансляцию в камерах, создавал им помехи, а то и вовсе вырубал, но в этот раз поступил иначе – не стал о них заботиться вообще. Лана очень умная, посему точно заподозрит уловку, будет метаться, не зная чего ожидать, а на самом деле Нат решил действовать как нелогичная дубина. Когда Натаниэль оказался у самих врат, с плеч соскользнул рюкзак и Нат вытащил оттуда два одинаковых предмета, похожих на шайбы. Лафлауэр подбросил одну в воздух, поймал её, положил на землю, затем подбросил в воздух вторую, которая оказалась чуть тяжелее, потому сорвал пломбу и прибил её к вратам. Как только шайба прикрепилась, едва заметный индикатор засветился, Нат прижал к нему большой палец, поднял с земли вторую шайбу и что было силы рванул в сторону. Индикатор отсчитывал в обратном порядке, начиная с десяти, и когда Натаниэль отбежал в сторону и повернулся, индикатор закончил отсчёт и прозвучал глуховатый звук взрыва. Нат, на время взрыва закрывший уши руками, опустил их, выглянул вперёд и нахмурился. На месте взрыва не лежали разорванные куски металла, или обуглившееся железо. - Блин, – закатил глаза Нат, подойдя к месту взрыва. В воротах появилась большая трещина. Судя по всему их разорвало, но не так, как нужно было Лафлауэру. – Вот, старый козёл, надул меня, скотина. Подсунул хреновую взрывчатку. – Нат покрутил в руке вторую, немного отличающуюся, с едва видимыми выступами по краям, пришпандорил её к месту разлома, сорвал пломбу, напоследок прижав большой палец к индикатору. Начался отсчёт времени. Натаниэлю понадобилось несколько секунд, чтобы отбежать на безопасное расстояние, пригнуться и дождаться второго взрыва, гораздо более громкого, сопровождающегося скрежетом металла, разлетевшимся на куски. На сей раз трещина переросла в большущую дыру, через которую Натаниэль свободно перепрыгнул, оказавшись у вторых, маленьких ворот с электронным замком. Лафлауэр достал коммуникатор, быстро присоединил его к сканеру, внёс кое-какие коррективы и ворота сами впустили его внутрь, закрывшись за посетителем, будто никто посторонний и не входил. Дальше дело оставалось за малым – проникнуть внутрь здания. Чем глубже пробирался Натаниэль, тем смелее становился. Он как Данте взбирался из низов ада сквозь чистилище на гору к своей Беатриче. На этом уровне Нат впервые увидел охрану. Удивительно, но охраны Тиамата тут не оказалось, скорее всего, в целях секретности. Зато по дворику, усыпанному песком, туда-сюда ходили санитары в серых одеяниях, либо потому что у них была такая униформа, либо потому что когда-то она была белой, но из-за частых стирок потемнела. Натаниэль ни секунды не раздумывал на счёт охраны. Он опустился на колени, прячась за полуразваленной кирпичной кибиткой, когда-то служившей, кладовкой, вытащил из рюкзака три гранаты, разложив их перед собой, и аккуратно выглянул из-за угла, стараясь не светиться лишний раз белой макушкой. Гранаты Натаниэля очень отличались ото всех, которые используют миротворцы – они были меньше, конусной формы и вместо колечка, следовало срывать пломбу. - Эй, чуваки! – крикнул он, выпрямившись во весь рост. - Что за?! – всполошились санитары, выискивая глазами преступника. Заметив его, они прищурились, не понимая с чего бы парню так самодовольно улыбаться, а тому ещё хватило наглости в них что-то швырнуть. – Что за хрень? – Нагнулся к упавшему на землю конусу из нержавейки санитар, но не успел дотянуться, как взлетел на воздух вместе с остальными рядом стоящими санитарами. На звук взрыва прибежали ещё двое справа, Нат сорвал пломбу со второго конуса и бросил в них, на полусогнутых выбегая из своего убежища. Вслед за вторыми, подорвавшимися на гранате, около дверей появились ещё несколько вооружённых, на сей раз, санитаров, без промедления открывших огонь. Натаниэль едва успел добежать до стены, прижался к ней так плотно, будто хотел пройти насквозь, сорвал пломбу с последнего конуса, выглянул на миг из укрытия и выбросил гранату под ноги стреляющим. - Передайте хозяйке, что я иду! – крикнул Натаниэль, украдкой выглядывая туда, где секунду назад взорвалась граната, уложив санитаров на земле в кровавых красках. Нат скривился, скрутил губы в трубочку, будто всерьёз ожидал увидеть кого-нибудь живым, после чего сделал глубокий вдох и направился к убитым, чтобы забрать у них оружие. Песок залился кровью, в воздухе повисла угрожающая тишина, а Нат то и дело старался не смотреть на окровавленные тела, открытые раны, чью-то сломанную кость на ноге, выступившую сквозь плоть… Нат двумя пальцами потянулся за пистолетом, немного приподнял его и выбросил на пол, чтобы вывалять в песке и только после этого взял его в руки, повторив то же самое и со вторым пистолетом. Лишь после этого Натаниэль ринулся ко входной двери. В его руках уже была граната, спустя секунду отправившаяся прямиком в дверь, взорвалась и изогнула ту, словно кусок фольги. Натаниэль выбежал к ней и стал долбить по ней ногой. С третьего раза дверь поддалась и с грохотом открылась. Вперёд к Нату бежали несколько санитаров, которых он уложил за пару секунд, направив на каждого пистолет. Грохот выстрелов разнёсся по всему зданию, как сигнальные огни для Ланы. Натаниэль нагло продвигался вглубь, не скрываясь, утратив всякую осторожность. Он пробежал мимо трупов и рванул вверх по лестнице, вспоминая месторасположение того окна, из которого Джоанна подала ему знак. Как только Нат свернул в нужный ему коридор, из-за угла на него налетели два санитара с дубинками в руках. Нат успел вывернуться от дубинки первого, ударил его по руке, выбив дубинку себе, грациозно увильнул от второго, попутно долбанув того дубинкой по затылку. Затем Нат выбросил её из рук, с разворота ударил первого рукой по горлу и напоследок вмазал кулаком по роже. Рука чертовски заболела, но Натаниэлю было наплевать, главное, что санитар вырубился. Однако не успел Лафлауэр сделать и шаг, как схлопотал удар по спине и повалился на стену. Прибежала подмога. Один за другим прибывали санитары и этот стал лишь первым в череде этой помощи, но добить Натаниэля не успел. Тот вытащил пистолет и выстрелил, отползая в сторону, как бы уступая место падающему трупу. Лафлауэр взгрел с места с пробуксовкой, однако один из парней всё же успел его задеть, на что Натаниэль ответил, с разворота заехав тому локтём по голове. Оторвавшись на небольшое расстояние, Нат потянулся к рюкзаку, вытащил оттуда две гранаты, сорвал с них пломбы и швырнул назад, зная, что убежал недостаточно далеко, чтобы оказаться вне зоны поражения. Гранаты коснулись пола и раздался хлопок, от которого, казалось, завибрировало всё здание. Натаниэля отбросило на пару шагов вперёд – он плашмя упал на пол. В воздухе витали странные запахи горелого и чего-то ещё. Лафлауэр приподнялся, но не успел оторваться от пола, как на него рухнуло что-то в белом. Это был ещё один санитар, изо всех сил принявшийся душить Натаниэля и бить его головой о пол. Нат зажмурился и вместо того, чтобы отбиваться от соперника, стал похлопывать свою куртку, что-то ища. Наконец-то найдя треклятый нож, Нат вонзил его в бок мужчины, моментально оторопевшего, и прокрутил там сначала по часовой стрелке, а затем против неё. Тёплая кровь окропила его руку, хриплый голос достиг ушей Натаниэля, но он не считал его опасным. Нат видел в этом голос смерти. Лафлауэр небрежно столкнул умирающего с себя, поднялся с пола и, немного пошатываясь, направился дальше, стараясь не думать о подорванных телах. Да, он всё ещё боялся мёртвых, но убивать больше не страшился. С большинством людей это происходит иначе. Убийство меняет сознание, становится той чертой, которая создаёт новый период в жизни – период осознания того, как теперь с этим жить. Убивший однажды больше не может спокойно спать, не может нести за собой беззаботность, ибо бремя отнятой жизни всегда будет с ним. Хотя… есть одно условие, при котором убийство ничего не значит – это смирение. Нат видел мир в конкретных красках, а не полутонах. Если человек сподобился служить Лане Кинберг, принял её идеологию и способствовал угнетению других, то его жизнь не стоит ничего и, отняв её Нат не стал убийцей, он избавил Кинберг от одного приспешника, возможно, отложив её планы на время, а может, и, разрушив их. Да, он был достаточно жесток, но если это способно уберечь тысячи, почему нет? Натаниэль нередко думал об этом, сейчас же его беспокоило лишь одно. Он хотел успеть вытащить Джоанну пока её куда-нибудь не упрятали. Как угодно, любыми способами, но вытащить и увести отсюда подальше. У Натаниэля была огромная возможность отыскать в этом месте компромат, отыскать разработки Ланы, уничтожить всё, но впервые за долгое время информация, которой он с детства поклонялся, перестала для него что-то значить. Сейчас приоритетом была отнюдь не она.

***

Я затолкала Питера в решётку, но этого хватило на секунды, потому как он был сильнее. Это всё так странно, ведь Дейл не был таким сильным, хотя тело у этих ребят одно на всех. Понадеявшись, что Нат не упустит момент и вычислит это место, я отпустила Питера и смылась. Бежала так быстро как могла, но куда бежать не знала. Пожар разрастался. Теперь огонь перебросился и на потолок, отчего пропало освещение. Казалось, всё здание вспыхнуло как спичка, что и не удивительно при таком количестве химикатов и дерева. Тут-то я поймала себя на мысли, что растерялась. Покрутилась на месте, бегая глазами по всем ходам, но они не подходили. Все, чёрт возьми, были неправильными. Либо огонь, либо Питер, либо санитары. Нужно куда-то идти, потому я выбрала огонь. На всех парах ворвалась обратно в комнату, утопающую в огне. К счастью одна её сторона была более безопасна, потому я побежала туда, где пламя ещё не разошлось так бурно. Кожа горела, но я не чувствовала такого, как в последние минуты своей арены. В огне погиб и Клевер. Наверное, огонь это самая страшная и беспощадная стихия, но я научилась выживать даже в ней. Дышать сложно, дым проникал глубоко в лёгкие и, казалось, выворачивал их наизнанку и даже падающая с потолка вода не останавливала этот огонь, а лишь разжигала ещё сильнее. Я пробежала сквозь огонь и свернула вправо. Там была дверь, но что-то не пускало меня внутрь. Над дверью, в потолке, виднелась большая квадратная дверца, видимо, ведущая на крышу. В голове сам по себе составился план. Я прикатила ближайшее кресло, взобралась на него и, едва дотягиваясь до дверцы, стала её толкать. После четырёх или пяти неудачных толчков крышка оттолкнулась назад и передо мной открылся путь на крышу. Я подняла руки вверх, подпрыгнула и вцепилась в края прохода ладонями. Кресло ушло из под моих ног и я осталась висеть, барахтаясь ногами в воздухе. Помню, когда-то Финник сказал мне, что я очень жилистая и цепкая. Сейчас мне пригодилось это. Изо всех сил я потянулась вверх, сначала опираясь на локти, а затем подтянув ноги к себе, так и забравшись внутрь. Ещё не успев отдышаться, я встала с колен и осмотрелась. Ветхое горище, устланное слоем пыли не тронутой годами, пустое, и только пара деревянных табуреток послужила интерьером. Неожиданно моей ноги коснулось что-то тёплое, я взвизгнула и плашмя упала на деревянный пол, ссовываясь по нему в дыру. Я отвлеклась совсем ненадолго и забыла захлопнуть за собой дверь, чего хватило Питеру, чтобы потянуть меня вниз. Его пальцы изо всех сил впивались в мои ноги, из-за чего я повисла, держась на волоске от падения. Руки побелели от напряжения, но я продолжала держаться, пока резкий толчок не потянул меня вниз и я не плюхнулась прямиком на Питера, пришибив его к полу. Боль прострелила руку – я ударила локоть. По коленной чашечке разошёлся жар, чередуясь с онемением. Огонь пылающей комнаты распространялся. Он охватил уже и ту сторону, по которой я выбралась сюда, поглощая все химикаты, уложенные там, в основном, в виде канистр и спустя мгновение эти канистры разорвались в клочья, высадив дверь и стену. Я припала к Питеру, прикрывая голову руками, ощущая как кожи касаются горящие щепки, пронёсшиеся в сторону. Куски двери разлетелись по всей комнате, опав на пол, как падающая с деревьев листва. Где-то в стороне раздался странный шум, будто кто-то упал. Я повернула голову – так оно и было. Нескольких санитаров пришибло осколками от взрыва. Однако уж коль представился такой случай, упустить я его не могла, посему стала душить Питера. Тот умело сопротивлялся, пока не сбросил меня на пол и сам не вцепился в мою глотку. Я собрала все силы воедино и завалив его повторно, сдавливала изо всех сил руками шею. - Дейл! Дейл, прогони его! – кричала я. – Ты урод, зови Дейла! Зови. Вот только дозваться Дейла я не успела. Я подорвалась с пола и несмотря на боль, усталость, скользкий пол и хлещущий с потолка дождь, ринулась в другую комнату, громко захлопнув за собой дверь перед лицом четырёх или пятерых санитаров, почти настигших меня. Впереди был тёмный коридор и я не раздумывая ни секунды двинулась в его глубины. Только сейчас до меня стало доходить, что всё это время я бежала босиком. Кажется, сильно натёрла стопы, а может быть, даже стёрла их в кровь. Теперь ощущалась каждая заноза, каждая песчинка, впивающаяся в кожу, но меня это не останавливало. Я бежала сама не зная куда, просто бежала. В голове кружились мысли на счёт охраны. Отчего-то это место не настолько хорошо охраняется как мне казалось. Где же охрана Тиамата? Или здесь настолько всё секретно, что они бояться засветиться? Я свернула вправо, пробежала коридор до конца, затем свернула влево, слыша где-то позади… или впереди тяжёлые шаги других людей, но пока они были достаточно далеко, у меня оставались шансы отыскать хоть что-то, что приблизит меня к выходу. Я ещё раз свернула и врезалась во что-то с такой силой, что оттолкнулась назад и шлёпнулась на спину. Пару секунд я пробыла в онемении, рывками пытаясь схватить хоть самую малую порцию воздуха, но потом кто-то потянул меня за руку, поднял с пола и обнял так, что едва не вдавил в свою грудную клетку. Поначалу я не поняла с чего бы санитарам тискать меня, а не сопротивлялась потому что от удара плашмя о пол не могла даже нормально сделать вдох, однако резкий, наверное, с непривычки, запах ландышей всё сказал за себя и я вцепилась в человека, как пиявка. Безо всякого стеснения похлопала ладонями по его плечам, спине, груди, чтобы убедиться, что это он, обвила руки вокруг его шеи и прижалась, потому что безгранично тосковала по нему всё это время. - Ты пришёл. Пришёл. Пришёл! За мной пришёл! – как сумасшедшая лепетала я, не в силах сдержать выплёскивающуюся наружу радость. Руки сами потянулись к его лицу, одно прикосновение к которому уже отодвинуло боль и усталость на последний план. Нат, кажется, был рад мне не меньше. Он обхватил меня вокруг талии и приподнял, так что я почувствовала пустое пространство под ногами. - Прости меня. Я не знал. Не хотел, чтобы так вышло. Лох полный. Я даже не задумался на счёт поисковика, – шёпотом тараторил Нат виноватым тоном. Я не видела его глаз, но точно знала, что он смотрел в пол как ребёнок, совершивший плохой проступок, за что теперь приходиться оправдываться перед строгим отцом. – Я искал тебя везде. Следил за чем только можно, но… - Какая разница, – пресекла его я. Руки дрожали, но это была приятная дрожь. Я не могла им насытиться. Этим весенним запахом, теплом, которое исходило таким особенным только от Натаниэля и просто его присутствием. Как же он раздражал меня, будучи всё время под боком. Его поведение, постоянная болтовня, смысл которой сменяется быстрее, чем я успеваю уловить, вечные встревания куда не следует, выпендрёж ради показухи, издёвки, адресованные в мой адрес, и ещё куча причин, по которым иногда хочется уйти на край света, лишь бы его не видеть и не слышать, но… Всё это время, проведённое здесь, мне чертовски его не хватало. - Ты поняла Морзе. – Он улыбался. Я чувствовала это в его дыхании, интонации. Чёрт, я раньше сама не замечала, что так хорошо его знаю. – Всё, идём отсюда, быстро! - Но… Дейл! Дейл остался тут, – напомнила я, однако Нат уже тащил меня за руку за собой. И не удивительно, потому что тем путём, которым я бежала от Питера и санитаров, уже мчали последние, рассекая тьму фонариками. В нос ударил едкий запах дыма или же мы пробегали рядом с горящим сектором здания. Пронизывающий свет фонариков растворился в свете включившихся со свистом старых ламп. Наконец-то я могла увидеть Ната воочию. Он совсем не изменился, при нём был рюкзак и когда он обернулся, я поймала взглядом на его лице кровь. Наверное, я должна была его жалеть, но мне напротив было смешно, ведь все, как и всегда. Натаниэль не будет собой, если на его теле нет синяков или хотя бы царапин. Самое неуклюжее, но в то же время гениальное создание, которое я когда-либо встречала. Эмоции полностью вышли из под контроля и я начала хихикать. Истерика? Радость? Хрен его знает, но то, что теперь я чувствовала себя менее обременённой, я знала точно. - Вот хрень. С моей стороны тоже много козлов, как и с твоей. Куда бежать-то? – Мы свернули за угол и Нат присел на одно колено. Рюкзак слетел с его плеч, руки нырнули внутрь и Лафлауэр стал копошиться в нём как курица в земле. Он что-то говорил, психовал, переживал, а я пялилась на него, всё не нарадуясь тому, что Нат за мной пришёл. Я, естественно, и сама не промах, всё равно бы смылась из этой дыры, но что-то в этой операции спасения есть льстящее. Внимание что ли? – Так что? - Что? – растерялась я, но виду старалась не подавать. - Ты меня вообще слушаешь? – возмутился Нат. – Гранату ищи быстро! Должно быть ещё две. Топот санитаров приближался, что вывело меня из состояния необъяснимого транса. Я опустилась на колени рядом с Натаниэлем и полезла в его рюкзак, полный всякого хлама. Отбросила в сторону моток с каким-то проводом, блок питания, набор шестерёнок и случайно столкнувшись с его рукой, отдёрнула свою будто обожглась. Нат прищурился, бросив на меня взгляд полный подозрений. - Ты хоть не переродок? - Дебильный вопрос, – фыркнула я и вытащила из под завалов в рюкзаке Ната сразу две гранаты. Лафлауэр выдернул их из моих рук, сорвал какие-то тоненькие пластиковые, скорее всего, ярлыки, приказал мне пригнуться, а сам одну из гранат запустил за угол. Звук падения гранаты затерялся в шуме быстрых шагов погони, Нат оттолкнул меня в сторону и накрыл собой, когда совсем близко прозвучал грохот. От этого звука по рукам побежали мурашки, а всё внутри содрогнулось. Нат отполз в сторону, выглядывая за угол, потому как что-то пошло не так. Взрыв состоялся, но теперь его звуки продолжились скрипом. Та стена, за которой мы с Натаниэлем прятались, выглядела очень странно. Я встала с пола и начала отступать назад, потому как казалось, что нерушимая перегородка трескается по швам. - Бежим! – крикнула я, сорвавшись с места даже позже Натаниэля, схватившего меня за плечо. Я была права. Стена начала ломаться, словно её что-то выдавливало изнутри, треск усилился и она вывалилась в коридор с ворвавшейся сюда огненной лавиной. Вслед за одной стеной стала трещать и соседняя, покосился потолок, а огонь перебросился на пол этого коридора, заполоняя его туманом из дыма. Дышать стало сложно. Рядом бежал Нат, то и дело кашляя. В конце концов, дым полностью охватил весь коридор и мы в нём заблудились. Я прикрыла рукой рот после того как вытерла слезившиеся глаза и мы с Натом почти наощупь стали искать выход отсюда. Куда-то свернули и напоролись прямиком на людей. Один из них обхватил Ната вокруг шеи, но Лафлауэр, кажется, был готов к этому, ударив противника несколько раз подряд локтём в бок и отбросив его назад. Я едва успевала замечать, что там с Натаниэлем, потому что сама отбивалась от рук, которые мерещились мне повсюду. Наконец-таки я поймала парня за шею и со всей силы ударила лицом о стену. Не знаю, то ли я так сильно ударила, то ли стене приснился капец, но её тоже что-то начало выдавливать изнутри. - Нат. Нат! – воскликнула я, отбежав в сторону от него. Нужно было не биться, а стараться оторваться от всех этих людей, пока стена не продолжила рушиться. Натаниэль заигрался, но я вовремя прервала его игры и потащила за собой подальше от огня. Бежать становилось всё сложнее из-за навалов дыма, но нам всё же удалось куда-то вырваться. Здесь не было ни дыма, ни огня, ни предметов мебели. Это был пустынный холл, где, судя по всему, люди бывали редко. Однако кое-что привлекло и моё внимание и Натаниэля. Это был балкон, куда мы незамедлительно направились. Двери наружу открылись легко, потому мы выскочили на балкон, не медля ни секунды. Первым на поручни встал Нат. Он не побоялся перебросить через них ногу и встать на самом краю на немаленькой высоте, чтобы оттуда перелезть на пожарную лестницу и спуститься. Он не боялся высоты, не боялся упасть и разбиться, он просто делал это. Каким огромным был риск не дотянуться рукой до лестницы, каким был риск схватиться за неё одной рукой, но не успеть схватиться второй? Мои переживания оказались напрасными, потому что для Ната это было легко и теперь он ждал меня. Нат мог пожелать удачи, успокоить или подбодрить, сказать, чтобы я была осторожна, но это был бы не он, если бы из его уст прозвучало подобное напутствие. - Чего стоишь? Тащи свой зад на лестницу пока нас не нашли. Хотя, может быть, это стимулировало ещё лучше, по крайней мере, улыбку вызвало сразу же. Ступеньки сменялись так быстро, что я оглянуться не успела, как стояла внизу плечом к плечу с Натаниэлем только что сорвавшим пластиковый ярлык с металлического диска, толщиной с шайбу. Одним хлопком Нат прикрепил его к зданию и диск, будто паук впился в стену тоненькими лапками. - Что это? Ты хочешь всё подорвать? – выпалила я. – Но там же Дейл! Нат? – позвала его я, но Лафлауэр смотрел куда-то в сторону. Я проследила за его взглядом и оказалась у окна на этаж выше того, откуда через окно мы сбежали. Там, за мутным стеклом, стояла высокая и утончённая девушка. Издалека она напоминала тёмное пятно, но этого было достаточно, чтобы понять кто она. Лана не кричала, не жестикулировала, лишь гордо смотрела на нас свысока как на ничтожных червей. Наблюдала, будто случившееся её не беспокоит или ничего не значит. Людей Кинберг не было снаружи, а сама она была столь высокомерна, что не попыталась нас остановить. Мне не понравилось, как они с Натаниэлем смотрели друг на друга. Нат стоял в пол-оборота и не сводил с неё глаз, она точно так же. Между этими двумя людьми возник незримый диалог, отчего мне стало не по себе. Она не простит это Натаниэлю, равно как и мне, скорее всего, объявив настоящую войну. - Она не выйдет из этой клетки, – пролепетал Нат, плавно поворачиваясь к Лане спиной. Парень опустился к земле, набрал в ладонь жменю песка и запустил ею в стены здания. Его будто затянула ярко-голубая паутина, смахивающая на электрический заряд, пробежавший по всему периметру здания. - Ого. Что это? - Я называю это портативным силовым полем. – Нат ткнул пальцем в шайбу, которая будто когтями зацепилась за стену. Именно из неё исходили электрические импульсы. – Попытаются выйти из здания – взлетят на воздух. Срок действия заканчивается через 5 часов. До тех пор ни в здание, ни из него не попадёт сигнал, а если они попытаются выйти, в лучшем случае будут убиты током, в худшем – взорвутся. И тут я впервые за долгое время выдохнула. Натаниэль торопился покинуть это место, потому я спешила за ним, но что-то поменялось. Я была свободна. До чего же ценным является это чувство, когда выходишь из заточения, словно с души свалился здоровенный валун. На улице было холодно, а на мне почти не было одежды и обуви, потому Нат отдал мне свою куртку, рубашку и ботинки. Наверное, мы выглядели забавно со стороны, но мне было плевать. Как только мы отошли на безопасное расстояние от карцера Кинберг, я попросила Ната сделать привал. Всё же длительное отношение ко мне как к скоту сыграло свою роль – я нуждалась в отдыхе. Неподалёку остановилась машина, из которой вышел высокий парень, быстрым шагом, направляющийся к нам. Стоило только разглядеть его лицо, как я бросилась к нему и по-братски обняла. - Какое уродство, – фыркнул он, глядя на меня и мою одежду. Уж кто-кто, а Финник знает толк в красоте. - Думаю, нужно к утру свалить отсюда. Это была последняя капля, теперь Кинберг не оставит нас в покое. Лучше всего... отправиться в Четвёртый, – медленно произнёс Нат, требовательно глядя на Финника. В какой-то момент у меня возникло чувство, что они говорят мысленно, не посвящая меня в свои планы. Я посмотрела сначала на одного, затем на второго, но оба выглядели очень странно. - Четвёртый? Почему в Четвёртый? - Я на этом настаиваю, – вступил Финник. – Тебе нужно отдохнуть, прийти в себя, лучшего места, чем мой дом для этого не сыскать. Думаю, нам всем нужен отпуск. Я согласилась, а Нат кивнул, поджимая губы так, как он обычно делает беспокоясь о чём-то. - Нат, они показывали мне видеозапись. – Начала я с того, что давно не давало мне покоя. Я должна была удостовериться. – Папа и Лира. На этом видео они попали в беду и я хотела, чтобы ты проверил, как они там. Нат стоял напротив, осматривая окрестность, но как только я заговорила с ним об этом, Лафлауэр повернулся ко мне, несколько секунд молча глядя, а затем опустился на колени и потянулся к моим ладоням медленно их поглаживая. Финник рядом потирал лоб, глядя на ночное небо. - Сделаешь? - Тут такое дело… – замялся он, отчего внутри меня поселилась некая настороженность. – Ты… Я не хотел вот так… просто… Я отдернула руки от его ладоней и отползла назад, втискиваясь в забор, будто Нат угрожал мне. Волнение разгоралось с новой силой. Нат что-то скрывает от меня. Он скрывает, не хочет говорить. Из его уст может прозвучать что-то страшное и я почувствовала это. Тело стало неметь, словно было управляемо мотором, который неожиданно стал работать в удвоенную силу. От сердца ко всем органам прилила волна неприятного, тошнотворного тепла, из-за которого мне не хватало воздуха. Я задыхалась и сорвалась. - Что случилось, Нат?!

***

Лана ещё долго стояла у окна, взирая в пустоту. Она знала, что выйти наружу не сможет, видела, как убегают её враги, злилась, потому что они могут порядком ей насолить. За спиной Ланы Кинберг стоял её брат, виновато смотрящий по сторонам. - Это не только в её крови, – еле-еле говорила Лана, чей пустой взгляд был устремлён по ту сторону стекла. – У него это тоже есть. В жилах Натаниэля Лафлауэра и Джоанны Мейсон текла кровь переродков, которая могла повлиять на общее состояние их организмов, на иммунитет... Они оба нам нужны в качестве отдельных экземпляров для эксперимента. Жидкость на основе крови Андерсена может дать совсем иной эффект благодаря их крови. - Мы можем применить кровь переродка по отношению к тем, кто у нас есть. Не обязательно гоняться за этими выскочками. - Нет. Мне нужны именно эти двое. Процесс может зависеть от временного фактора, а ждать новых подопытных у меня нет времени. - Да, синхронизация Технотрона уже завершилась. Ждём указание сверху. Как только действие поля закончится, я могу приказать охране Тиамата отыскать Лафлауэра и Мейсон. - Нет! – рявкнула Лана так внезапно, что сама содрогнулась от своего же голоса. – До запуска Технотрона ещё есть немного времени. Если мы пленим их сейчас, то они могут натворить за это время слишком много бед, сам видишь. Пока они не у нас, мы можем быть спокойнее за то, что никто не станет крушить систему изнутри, а снаружи мы сможем отразить любой удар. Пусть расслабятся, побегают на свободе, пока не станут нужны позарез. Образцы крови Мейсон у тебя есть. Занимайся пока ими. Остальные объекты тестирования пора отправлять на базу, а за Лафлауэром и Мейсон установи слежку. В момент запуска Технотрона они должны быть у нас, сам знаешь, что нам не хватает двоих, а эти объекты как раз нам подходят. Мальчишка Лафлауэр слишком многое о себе мнит. Сегодня он открыто объявил мне войну, показав, что не боится меня и что я могу быть беспомощной. Превосходно. Натаниэль готов к войне. Отыскал нас даже здесь. Что же, так даже лучше. С его стороны это был глупый, а главное алчный проступок. Он пришёл сюда не за Андерсеном и не для того, чтобы уничтожить меня, он пришёл сюда ради девушки. Это ли не значит, что у малыша Лафлауэра есть слабое место? Сообщи мне, как только силовое поле исчезнет. Я должна посетить своих столичных коллег. Пусть запись казни старших Мейсонов показывается в эфире как можно чаще.