arcam cum parvis

      ..Когда последний меч пробивает грудную клетку и пригвождает к земле, голова у Гадрэла безвольно опускается. Под веками тлеет силуэт Сэрэи — кровавая нитка в уголке губ, дрожащая ладонь, протянутая к нему, широко распахнутые глаза, испуганные, мерцающие слезами как звёзды. Он вздыхает — хрипло, коротко, — в последний раз, и мир, разбиваясь, гаснет. Но её образ он уносит с собой... ..Когда Гадрэл моргает, перед ним снова возникает земля, чуть припорошенная снежком и залитая багром, который отчётливо виден сквозь белизну. Возникают снова лезвия клинков, на которые он насажен, он это чувствует, — но боли нет, плоть будто бумажный фонарик, полый и хрусткий. Гадрэл моргает вновь — он ведь умер, он помнит. Неужели?.. К нему протягиваются клубы зеленоватого тумана, ласково оплетают плечи. Зовущий шёпот заполняет голову: «Ну же, любовь моя, просыпайся». Гадрэл резко вскидывает голову и видит: трупы убивших его рыцарей и Сэрэю в ядовитом изумрудном огне. Другую Сэрэю. Она ловит его взгляд, и теперь в её глазах вместо слёз и звёзд — жуткие отблески некромантской мощи. Мощи, которой она щедро делится с ним. Затем подходит, ведёт ласково от виска к щеке, и разбивает мечи в металлическую крошку одним прикосновением. Гадрэл сначала падает, но быстро подчиняет тело себе, встаёт на колени, выпрямляет спину и смотрит на Сэрэю снизу вверх. Она протягивает ему свою тонкопалую ладонь, и он с готовностью перехватывает её длинные пальцы, по которым бегут зелёные искры, приникает к коже лбом. Жест безропотного, благодарного преклонения; жест неколебимой преданности. Сэрэя издаёт скрипучий звук, похожий на смешок. Новая сила вливается в Гадрэла, подобно старому божественному свету, чьи последователи бросили их подыхать. Земля мелко дрожит — мёртвые в ней и над ней приходят в движение, влекомые ненавистью. Сэрэя обхватывает подбородок Гадрэла рукой, тянет на себя, чтобы запечатать воскрешение поцелуем. Чтобы положить начало беспощадной пляске мести вернувшихся с того света.