***
У Джейн болит спина от долгого сидения, голова от постоянных раздумий, да и в общем она до жути хочет спать. Но работы ещё целая гора. Проблема с бюджетом пока не решена и видимо не решится в положительную сторону. Это угнетает Мак'Аллистер ещё больше. Одна из причин почему глава MI6 ненавидит эту работу, так это из-за принятия решений от которых зависят жизни людей. И вот возникает первый вопрос, который она задавала себе ещё в самом начале: «А что если она не справится?». Но судьба преподносит ей подарок в лице человека, который способен решать подобные проблемы, как белочка орешки. — Мэм, всё несколько раз перепроверили и не нашли способа как можно более безболезненно сократить цифры, — перед ней представитель экономического отдела. Мистер Элиот Уэлч, немолодой мужчина, профессионал своего дела, да и просто хороший человек, сейчас сидит и оправдывается как школьник, который плохо написал контрольную. — Джейн, тебе придётся принять решение, иначе мы не поможем никому. Джошуа Вудс, её помощник, озвучивает её самые страшные мысли, от которых она весь день пыталась спрятаться, поручая экономическому отделу искать выход. Решившись, Мисс Мак'Аллистер берёт ручку и начинает подчёркивать имена агентов ,которым, по её мнению, помощь нужнее. Сначала одно имя. Местоположение Южная Америка, Колумбия, город Вильявисенсио и рядом с этим именем она ставит три восклицательных знака. Затем второе. Северная Корея, город Пхеньян, и также три восклицательных знака. И дальше по списку. Когда она наконец доходит до конца списка, с ней связывается её секретарь по селектору, Келли Хортенс. Та сообщает, что к Джейн пришёл гость и Мак'Аллистер просит его пропустить. Дверь открывается и на пороге появляется Майкрофт. Девушка отмечает про себя, что выглядит он как всегда превосходно, в костюме глубокого синего цвета и бордовый галстук. Но едва заметные круги под глазами выдают усталость, а взгляд — сильную печаль. — Мистер Холмс, честно скажу, что не ожидала увидеть вас так скоро, — Джейн выходит из-за стола, чтобы поприветствовать его. Джошуа и мистер Уэлч так же приветствует Майкрофта и сразу же удаляются. Мужчина располагается на диванчике, как и в прошлый раз. Достаёт из портфеля папку и протягивает девушке. Она с осторожностью берёт, открывает её и достаёт бумаги. Какое-то время изучает, а потом смотрит на Холмса с нескрываемым шоком. Для полноты картины ей осталось лишь рот открыть. — Оптимальное решение сложившейся ситуации. Неидеально, но к сожалению иного выхода я не нашёл. — Эм, … Я… Ммм — Мак'Аллистер не может сказать ни одного внятного слова. Она медленным шагом проходит к креслу и садится за стол. — Я также взял на себя смелость передать эти документы Леди Смолвуд и думаю, завтра с утра их уже получит Министр, а ближе к обеду уже и подпишет. — Майкрофт улыбается, ему приятно на душе, что он смог помочь. Он наблюдает как девушка потирает глаза, словно боится, что бумаги испарятся и это всё окажется лишь фантазией её уставшего разума. — Где же вы раньше были? Знаете сколько нервных клеток вы могли бы мне сберечь появись вы хоть на пару часов раньше, — она шутит, но ей не смешно. Она устала и хочет спать. Но при этом она испытывает неимоверное облегчение. — Вы понимаете, что за это я теперь могу полностью уволить всех работников из экономического отдела, а вас взять на работу? А ещё ей хочется обнять его за оказанную помощь. Но не может, субординация не позволяет, поэтому ей остаётся лишь сказать «Спасибо» севшим голосом. Но Холмсу и этого достаточно. Он не чувствует себя спасителем, ему просто приятно. Несмотря на усталость, Джейн предлагает прогуляться, и Майкрофт соглашается. Им обоим не помешает вечерняя прогулка перед таким желанным крепким сном.Глава 5. Боль, страх, безнадёжность и облегчение
20 ноября 2021 г. в 05:55
— Вам больно? — вопрос ей кажется бессмысленным и отчасти глупым.
— Мне всё равно, — взгляд пустой и отрешённый. А глаза словно мёртвые, смотрят куда то в стену, но точно не на собеседника.
— Что же вы испытываете?
Вопрос ставит в тупик: Джейн и сама не знает, что она испытывает.
— Наверное страх и… Я не знаю! Я бы сказала, что пустоту, но это не совсем верно. Ведь пустота это когда ты не чувствуешь ничего. А я… Я бы заплакала, если бы могла.
— Почему же вы не можете?
— У меня нет слёз, — она тянет с ответом, словно ей больно даются слова. — Их просто нет. Я знаю, что слеза смачивает глаза, но заплакать не могу.
— Я понимаю, — доктор кивает, делает пометки в записях и снова спрашивает. — Скажите, Джейн, есть что нибудь, чего бы вы хотели сейчас больше всего?
— Спать.
— Вы не выспались потому, что вас мучают кошмары?
— Нет. Просто я отвыкла спать… нормально.
— Как это — нормально?
— Когда не нужно просыпаться из-за любого шороха. Когда не ощущаешь мёртвый холод. Когда не испытываешь боль в мышцах. — Мак'Аллистер замолкает, но продолжает беззвучно шевелить губами. — Нормально это когда не страшно, — произносит так тихо, что едва ли можно разобрать слова.
— Вы боитесь смерти?
— Я не смерти боюсь. Я боюсь, что жизнь будет хуже смерти и мне придётся пожалеть, что там я не попросила пулю в лоб.
— Как вы считаете, вы подвержены суицидальным наклонностям?
— Я считаю, что подобным наклонностям подвержены все люди на земле. От безмерно счастливых до утонувших в депрессии.
— Я не об этом.
— Нет, ваш вопрос был об этом, просто это не тот ответ, на который вы рассчитывали, — это один из тех моментов, когда Джейн смотрит психологу прямо в глаза, а голос твёрд и спокоен. — А если вы хотели узнать, задумываюсь ли я о суициде, тогда ответ нет. И ещё, можно мне поменять психолога, а то складывается ощущение, что вы наоборот хотите склонить меня к самоубийству.
Психолог улыбается, она наконец-то добилась проявления хоть каких-то эмоций от девушки:
— Боюсь что нет, я стандартный психолог, предоставляемый руководством…
— Очень жаль! — Джейн слишком быстро и достаточно громко прерывает женщину.
Они знают, что это ложь, но обе продолжают сеанс.
— Я вам сочувствую.
— Бессмысленная функция.
— Сочувствие? Отчего же?
— Потому, что от вашего сочувствия ни мне, ни вам, легче не станет. Люди говорят это потому, что так вроде бы правильно. А на деле всем плевать друг на друга.
— Джейн, мне на вас не наплевать.
— Вы сами сказали, что вы стандартный психолог. А значит перед вами руководство поставило задачу: определить моё психологическое состояние и может ли то самое руководство полагаться на меня. И сейчас изображая из себя добренькую психологиню, вы решаете эту задачу. Мне плевать потому, что выйдя в эту дверь, я забуду практически обо всём о чём мы говорили, за ненадобностью. А вам плевать потому, что таких как я, в вашей практике было, есть и будет ещё много. Вы спрашивали, что я чувствую. Так вот, чувствую я гораздо больше, чем могу сказать. Иногда я ощущаю, как во мне разгорается злость и в первые несколько секунд я хочу сломать всё, что попадётся мне под руку, хочу раскрошить мир до мелких кусочков. А бывает я чувствую себя настолько уставшей, что у меня не хватает сил даже встать с кровати. И ещё целую кучу дерьмовых ощущений, которые меня переполняют, такие как: безнадёжность, опустошенность, напряжение, неуверенность. Я могу продолжать этот список бесконечно, но кажется вы уже поняли суть.
— От чего у вас неуверенность? — психолог продолжает, словно не было сейчас этой нервно-гневной тирады.
— Из-за страха несоответствия.
— Несоответствия чему?
— Шаблонному человеку способному иметь счастливую жизнь.
— Что в вашем понимании «счастливая жизнь»?
— Когда есть для чего жить.
— У вас есть ради чего жить?
— У меня есть ради кого. Ради мамы, она то уж точно не обрадуется моей смерти.
— Это хорошо, что вы вспомнили о маме. А скажите каким вы видите свое счастливое будущее?
— Не знаю.
На этом моменте Майкрофт выключает видео и включает следующее.
— Добрый день, Джейн, — всё та же женщина психолог, в медицинской карте записана как доктор Хелен Парсонс.
— И вам, — Мак'Аллистер присаживается в кресло, которое с виду кажется не очень удобным, какое-то время смотрит прямо в камеру, а затем отводит взгляд и как обычно смотрит в стену.
— Придётся потерпеть камеру. Я бы тоже хотела, чтобы наши встречи были более конфиденциальными, — Хелен заглядывает в свои записи и сочувственно смотрит на Джейн. — Как ваше самочувствие?
— В физическом плане нормально, но иногда я переживаю что-то вроде фантомных болей, хоть и рука на месте, а в эмоциональном — мне стало легче вставать с кровати. — Мак'Аллистер практически не двигается, лишь слегка потирает правую руку.
— Вы сменили имидж?
— Да, пришлось. Мне предложили работу. Видимо за это нужно поблагодарить вас.
— Возможно, но сегодня у меня не приёмный день для благодарностей, — шутит психолог и это заставляет Джейн слегка улыбнуться. — Из-за чего у вас фантомные боли?
— Мне кисть раздробили кувалдой, или чем-то подобным, и иногда кажется, что это происходит снова и снова.
— Это зависит от какого-то эмоционального состояния?
— Не думаю, как-то я проснулась от сильной боли ночью.
— Что вам снилось?
— Не знаю... Не помню. Это было примерно месяц назад.
— А что снится сейчас?
— Ничего.
— А как вы спите вообще?
— Лучше. Намного лучше.
— Перестали просыпаться по ночам?
— Да, сплю как сурок.
— Значит сейчас вы высыпаетесь?
— Да.
— Тогда я снова задам вам один вопрос: Чего вы бы хотели сейчас больше всего?
Джейн задумывается. Надолго. Меж бровей пролегает складка, а взгляд скачет с одного предмета на другой.
— Наверное как и все, счастья. Встретить человека на которого можно положиться. Просто жить…
Майкрофт снова выключает видео. Находит отчёты более чем десятилетней давности и вчитывается в них. Берёт следующие, и снова одно и тоже. Не найдя ничего интересного, включает ещё одно видео. Холмс обращает внимание на физическое состояние Мак'Аллистер и делает вывод, что это один из первых сеансов после случившегося: правый глаз слегка заплыл, на щеке синяк, а правая рука в гипсе по локоть, из него торчат металлические штыри. На видео, Хелен приветствует Джейн и задаёт несколько вопросов, но та молчит и смотрит в пол. И так длится весь сеанс. Доктор Парсонс ожидает ответа от девушки, но та упорно сохраняет молчание. Майкрофту приходится выключить видео. Он потирает виски и задумчиво смотрит на видеофайл, который так долго не решается открыть. Встаёт, идёт к бару, наливает себе виски и залпом выпивает. Затем снова наливает и уже со стаканом возвращается за ноутбук. Несколько глубоких вдохов и наконец открывает этот злосчастный файл и включает видео.
Сначала ничего не происходит, просто чёрный экран. Потом слышится какой-то шорох, чьё-то дикое ржание и крики, вперемешку со стонами. Но это стоны не наслаждения, а боли, и Холмсу становится не по себе от того, что он может с лёгкостью их различить. Снова какое-то затишье, а потом кто-то берёт камеру в руки и направляет объектив прямо на стол. На столе уже лежит большая резиновая киянка. Мужчина понимает, что это конечно не кувалда, но при хорошем усилии ею можно переломать большеберцовую кость, не говоря уже о кисти руки. Майкрофт не хочет смотреть на это, но и не может заставить себя выключить. Затем приводят девушку на вид лет двадцати. Он без проблем узнаёт в ней Джейн. У неё заплаканные глаза, растрёпанные волосы, разбитая губа и страх во взгляде. Он наблюдает как её правую руку закрепляют специальными повязками, затягивают и она уже не может ею пошевелить. От происходящего на экране его сердце начинает стучать о рёбра быстрее, а ком, вставший в горле, как будто становится больше с каждым мгновением. Холмс уже не смотрит на то, как фиксируют её другую руку, как берут в руки киянку и заносят инструмент за голову. Всё это время он смотрит на её лицо. Смотрит как её ноздри раздуваются, как искривляется губа, как она начинает чаще моргать, чтобы смахнуть непрошенные слёзы. За секунду до удара на её лице отображается страх и боль, Холмс отводит взгляд и тут же слышит хруст костей, а следом и крик. Душераздирающий вой бьёт по ушным перепонкам. Чей-то закадровый смех раздражает всю нервную систему. А общее понимание происходящего приводит в оцепенение. Мужчина одним резким движением захлопывает ноутбук и выпивает виски одним глотком. Напиток обжигает горло. Ему тяжело дышать. Он ослабляет узел галстука и расстёгивает две верхние пуговицы на рубашке. Закрывая глаза, он видит её милое испуганное личико, а когда открывает — перед глазами она уже кричит от боли и он слышит эту боль. Слишком громко. Слишком ужасно.
Ему становится стыдно от воспоминаний, когда он жаловался дяде Руди, что на одном из заданий его ударили по лицу. Синяк под глазом сходил неделю, и было немного больно моргать. И дядя Руди решил эту проблему — Майкрофта перевели тогда в информационный отдел, чему он несказанно радовался. Но здесь иное. Здесь страх, боль и неизбежность смешались в одно целое и обрушились на девушку разом. Мужчина лишь задаётся вопросом, как ей удалось всё это пережить. Он решает выйти на балкон, чтобы глотнуть свежего воздуха. Становится немного легче, но он всё ещё слышит этот истошный крик. И ему начинает казаться, что он его уже никогда не забудет.