Выполнить до весны

Похороны прошли тихо и быстро. По просьбе Драко, вместе с ним отправились Тео, Блейз и Гарри. Они вчетвером, а еще мистер Норридж, адвокат Малфоев, и приглашенный священник смотрели, как закрытый гроб Нарциссы с помощью вековой магии самостоятельно водружается на свое место в фамильном склепе рядом с нишей, в которой покоился Люциус. За все время похорон никто, кроме хиленького священника, которого непонятно зачем нанял мистер Норридж и который монотонно бубнил что-то вроде «да упокоится ее душа на небесах», не произнес ни слова. Скорбь в воздухе была почти осязаемой, так же как и холод темных мраморных стен. Сейчас Гарри стоял посреди местами заснеженного заднего двора с лугом, глядя на громадное мрачное поместье. Темные башни с острыми шпилями прорезали затянутое тучами нависающее небо, в старых окнах — одна чернота. Было очень тихо. Единственным звуком, нарушающим тяжелую тишину, был вой промозглого февральского ветра. Тео и Блейз стояли неподалеку рядом с профессором Вардом, который вызвался сопроводить мальчиков, и, кажется, о чем-то тихо говорили. Мистер Норридж, худощавый, долговязый, щупленький, но статного вида старичок лет семидесяти с моноклем и редкими седыми волосами, аккуратно уложенными на лысеющей голове, сидел на скамейке у дома и с важным видом перебирал какие-то бумаги. Его серый костюм с запонками сливался со стенами дома. Драко был еще в склепе. Все присутствующие, не сговариваясь, решили, что ему нужно дать время проститься. Гарри нервно сжал кулаки в карманах своей черной куртки и поежился, глядя на махину поместья. Он думал о Драко. В нем произошла какая-то незримая, но ощутимая перемена — будто бы действительно что-то сломалось, будто какой-то важнейший механизм, поддерживающий его жизнь, резко отключился. Гарри понимал, что это нормальная реакция на смерть дорогого тебе человека — он сам чувствовал то же самое после смерти Сириуса. Только вот Гарри тогда и плакал, и кричал, и злился, и вообще чувствовал, а Драко — нет. Казалось, что он вдруг в один миг вообще перестал что-либо ощущать, и ни боль, ни слезы, ни гнев не трогали его прекрасного лица. Он стал невозмутим и холоден, как лед, и пуст, как выпотрошенная шкатулка. Пока они шли по дороге к поместью, Гарри внимательно разглядывал Драко и с нарастающей тревогой видел в нем копию его отца. За спиной послышались тихие, мягкие шаги, и через несколько секунд Гарри почувствовал чье-то плечо рядом со своим. Он повернул голову и взглянул на Драко, такого близкого и такого далекого одновременно. Черное пальто и водолазка так сильно оттеняли его бледное лицо, что он казался почти сделанным из чистого снега. Взгляд сосредоточенных, немного красноватых глаз блуждал по стенам поместья, будто старался уцепиться за что-то, но так ничего и не находил. - Хочешь зайти внутрь? - тихо спросил Гарри, кивая на мэнор и стараясь поймать его взгляд. Драко помотал головой, не отрывая взгляда от темных стен. Гарри еле слышно вздохнул. Он попробовал поставить себя на место Драко — представить, что он вырос с мамой, и вот, в один момент, она умирает, не дав ему шанса увидеть ее в последний раз. Чего бы он хотел в таком случае? Что бы могло ему помочь? Гарри понятия не имел, потому что представить было очень сложно — он ведь помнил свою маму только по фотографиям. А Драко помнил свою маму настоящей, живой. Оглядевшись и убедившись в том, что на них никто не смотрит, Гарри взял Драко за руку. Холодные пальцы недвижимо покоились в его ладони, пока Гарри мягко сжимал его руку и поглаживал большим пальцем бархатную кожу. Нахмурившись, он думал о том, что он может сделать для Драко, как может ему помочь, и почему, пройдя через столько подобных ситуаций, через столько смертей, он, Гарри, не может придумать хоть что-нибудь, хоть какие-нибудь слова, чтобы облегчить его страдания? Почему Гарри чувствует себя таким беспомощным? Только окончательно загнав себя в угол подобными размышлениями, Гарри почувствовал на себе чей-то взгляд. Он повернул голову и встретился глазами с Драко: в них, в его чудесных звездных глазах, было что-то сильное, что-то такое, чего Гарри не смог разобрать. Это была такая сложная смесь эмоций и чувств, что Гарри — сначала обрадовавшись тому, что Драко все-таки что-то чувствует — растерялся. - Драко? - тихо спросил Гарри, не отрывая взгляда от его глаз. Драко, скажи, как мне помочь тебе? Вдруг Драко переплел их пальцы и крепко сжал его руку в ответ. Он весь мелко дрожал, и Гарри чуть не задохнулся от отчаяния, когда Драко отвел взгляд. «Он закрывается от меня», - промелькнуло в голове. - Драко... - зашептал Гарри, делая шаг вперед и становясь напротив него, не расцепляя рук. Тщетно попытался поймать его взгляд. - Драко, прошу тебя, расскажи мне. Поделись со мной, плачь, кричи, если нужно... да все что угодно, только не отдаляйся от меня, не закрывайся, прошу тебя... Драко в ответ только сильнее сжал его руку, лишь на короткое мгновение подняв глаза и встретившись ими с Гарри. В этот момент на Гарри вдруг нахлынуло какое-то странное, страшное предчувствие, как если бы наступило затишье перед бурей. Сердце отчаянно забило тревогу. «Это плохо, - подумал Гарри. - Это очень, очень плохо». - Мистер Малфой? Голос профессора Варда, донесшийся от угла поместья, выдернул Гарри из мыслей. Он медленно-медленно опустил руку Драко и отступил на шаг, поворачиваясь лицом к идущему к ним преподавателю. Неподалеку стояли, почти вплотную, отрешенные Блейз и Тео. - Вы готовы отправиться назад в школу? - тихо спросил профессор Вард, с потаенным беспокойством глядя на бледного Драко. - Почти, - ответил тот, и Гарри понял, что впервые за день слышит его голос. Хриплый и почти безжизненный. - Дайте мне минуту. Профессор Вард кивнул, и Драко, не взглянув на них, ровными шагами направился к сидящему во внутреннем дворике мистеру Норриджу. Гарри смотрел, как они о чем-то переговариваются. Наверное, о руководстве финансами или чем-нибудь в этом роде... - Вы молодец, мистер Поттер, - вдруг произнес Вард. Гарри поднял на него взгляд. - Не думаю, профессор. - Почему же? - Я не знаю, как ему помочь. - Этого никто не знает, - вздохнул профессор, а затем, спустя несколько молчаливых секунд, добавил: - Но вы хотя бы пытаетесь.

***

День тянулся мучительно медленно. Драко заперся в комнате и никого не впускал. Блейз с Тео и Гарри молчаливо ошивались в пустой гостиной часов так до трех, пока однокурсники, которые, тоже странно притихшие, не начали возвращаться с занятий. - По-моему, им рассказали, - рассеянно шепнул Тео, кидая взгляд из-за отогнутого края «Ежедневного пророка» на вошедших Невилла и Макмиланна, которые только неловко помахали им. - Драко это не понравится, - хмурясь, пробормотал Гарри, махнув в ответ. - Главное, чтобы они не лезли с соболезнованиями, - попытался успокоить его Блейз. Он сидел на диване, поджав ноги под себя, и смотрел в рыжие угли камина, пока на его коленях лежал полусонный, необычайно смирный Ворон. Гарри в очередной раз посмотрел на календарь над камином — кажется, своим взглядом вот-вот прожжет дыру в месте даты — 1999 год, 26 февраля, пятница. В этот момент в гостиную зашла Панси. Даже с такого расстояния было заметно, что глаза у нее чуть покраснели. Спустя пару мгновений ее взгляд упал на троицу, расположившуюся на диване: она встала на месте, как вкопанная, и на ее бледном лице застыло выражение недоумения. Затем, пару секунд спустя, ее накрашенные темно-зеленые ногти впились в обложку тетради, а в глазах запылал огонь какого-то болезненного возмущения: «Почему, черт возьми, он не взял и меня?!». Гарри бросил взгляд на Блейза и Тео, вид которых ясно говорил, что они влипли по уши. А потом вспомнил, что, если Панси пришла, значит где-то должна быть и Гермиона, а вместе с ней и Рон, а с ним и Дин, и Симус... Быстро кивнув на прощание Тео и Блейзу, которые выглядели так, будто с радостью сбежали бы вместе с ним, Гарри торопливо направился в комнату, отчаянно надеясь, что Рон и Дин с Симусом захотят немного посидеть в гостиной. Глупо, конечно, но ему совсем не хотелось сейчас ничего рассказывать и отвечать на разного рода вопросы — а вопросы будут, и еще какие. Такие, например, на которые он так и не ответил: «Где ты пропадал каждую ночь всю эту неделю?» Теперь Гарри ругал себя на чем свет стоит, что не рассказал Рону раньше. Иногда он замечал его пытливые взгляды, когда ненадолго заскакивал в комнату днем, чтобы переодеться, взять нужные учебники и тетради и отправиться к Драко. Дин с Симусом наигранно возмущались и дразнили, мол «Внимание, внимание! Какая-то наглая счастливица украла сердце Гарри Джеймса Поттера!», а Рон только фыркал и ничего не говорил и не спрашивал. В те дни Гарри было это на руку — не нужно было ничего объяснять и выкручиваться, придумывать какие-нибудь отговорки, да и голова, честно говоря, тоже не особо работала, одурманенная взаимностью и Драко. Они с Роном, кажется, даже разговаривать стали меньше. Теперь же Гарри понял, что это молчание означало то, что Рон ждет, когда Гарри сам расскажет ему. Это было необходимо сделать. Надо было рассказать вообще обо всем с самого начала: о чувствах, о Драко, о списке (хотя о последнем он бы не стал рассказывать — пообещал же, что будет держать рот на замке). Рон ведь его друг, он бы понял его, принял бы его чувства — после всего, что они прошли вместе, по-другому быть просто не может. Но теперь это было слишком сложно сделать: скрытая правда, как снежный ком, закручивалась все сильнее и сильнее, накладывалась одна на другую, так что теперь даже и не понятно, с чего все началось. Гарри заскочил в тускло освещенную серым дневным светом комнату и плотно закрыл дверь. Сбросил кеды, со вздохом сел на кровать и задернул полог, уткнулся затылком в холодную стену и вперился глазами в натянутую над кроватью ткань с вышитыми узорами созвездий: маленькие серебряные точечки слегка мерцали, наполненные магией домашних эльфов. «Надо было напомнить ему про звезды», - вдруг подумал Гарри. Ну почему, почему это пришло ему в голову только сейчас, когда Драко безвылазно сидит в комнате и не хочет никого видеть, когда уже нет возможности с ним поговорить? Гарри мог бы прямо сейчас встать и пойти к двери в комнату Драко, стучать, пока он не откроет и не впустит его, а потом просто был бы рядом, не дал бы Драко закрываться в себе зарывать себя еще глубже, он мог бы, мог бы как-нибудь помочь ему... Но как помочь человеку, который не хочет, чтобы ему помогали? «Когда я был маленьким, мама говорила, что после смерти мы все превращаемся в звезды». Гарри простонал и измученно закрыл лицо руками. Ему хотелось кричать, ругаться, разбить что-нибудь, лишь бы не чувствовать мук Драко, не вспоминать его таким опустошенным и далеким, каким он показался ему утром у склепа. Он терялся в своих мыслях, в говоре разума, который утверждал, что Драко хочется побыть одному и что именно это ему и нужно, и мольбах влюбленного сердца, которое назойливо просило прямо сейчас пойти к Драко и обнять, хотя бы просто обнять. Гарри разрывался между тем и другим. Вдруг дверь постучали. Раздался тихий, неуверенный скрип. «Ну всё», - подумал Гарри и, собравшись с силами и придав лицу как можно более непринужденный вид, высунулся из-за полога. На пороге стояла Гермиона. Волосы слегка всклокочены, на одном плече свисает затертая, донельзя набитая учебниками и свертками сумка, в руках две книги, только что взятые из библиотеки. Любопытные глаза осматривали незнакомую комнату, пока не остановились на сбитом с толку Гарри. - Панси научила, - пожала плечами Гермиона и нервно хихикнула: - Оказывается, обходить заклинания комнат для мальчиков не так уж и сложно, - она слегка замялась, а затем кивнула внутрь комнаты: - Я зайду? Гарри сдавленно промычал. Гермиона перешагнула порог и тихонько закрыла за собой дверь, неловко разворачиваясь к нему. - Можно с тобой поговорить? - наконец спросила она, тревожно постукивая пальцами друг о друга. Приплыли, блин. Гарри выдавил кривую улыбку и одернул полог, немного отодвигаясь в сторону. Гермиона подошла к нему и села рядом, стараясь не выдавать волнения. Минуту просидели в тишине. Две. Две с половиной. Гарри уже весь извелся, гадая, о чем же Гермиона хотела поговорить. Судя по ее беспрестанно двигающимся пальцам, нахмуренным бровям и тревожно вперившимся в одну точку на полу глазами, это было что-то посерьезнее его успеваемости. Гарри уже был готов кашлянуть, чтоб дать хоть какой-нибудь толчок разговору (который, он был уверен, будет не из приятных), как вдруг Гермиона сама, глубоко вдохнув, медленно и с расстановкой проговорила: - И как давно вы с Драко вместе? Гарри на секунду перестал дышать. Вопрос ударил по его ушам, по голове, по сердцу. Откуда Гермиона узнала? Неужели они были настолько очевидны? А Рон знает? А кто еще знает? Как долго мы с Драко вместе? А кто.... …А мы с Драко вообще вместе? - Мы... - начал Гарри и заткнулся на полуслове. Глаза как-то сами перестали смотреть куда-то конкретно, в груди что-то тревожно заметалось. - Я... - Значит, я права, да? Вы правда вместе? В смысле, я не давлю на тебя, - тут же запричитала Гермиона. - Можешь не говорить, если не хочешь, но я просто не понимаю, почему ты нам не рассказал... Нет, в смысле, я понимаю, почему ты нам не рассказал, и ты ничего не должен нам рассказывать, но... Я, видишь ли, уже давно начала догадываться о вас, и я беспокоюсь за тебя, потому что вдруг ты подумал, что мы этого не одобрим или типа того, и... Гарри? - Гермиона наклонилась и тревожно посмотрела на него. - Я... я не знаю, Герми, - наконец ответил Гарри, не глядя на подругу. Проблема была в том, что он действительно не знал. Не знал, когда это началось и когда разрослось до таких масштабов. - Я не знаю даже, вместе ли мы, - еле выговорил он, чувствуя, как лавина непрошеной неуверенности накрывает его с головой. - Нет, ну, мне всегда казалось, что да, вместе, но Драко никогда... ну, знаешь, мы никогда это не обсуждали, не говорили.... Для Гарри их чувства были такими естественными и правильными, что он даже не задумывался о том, что для Драко они могут быть не такими. Они просто действительно никогда об этом не разговаривали — о чем угодно, только не о них самих, не об их отношениях и не об их будущем. Оба негласно решили, что об их «отношениях» никому, кроме них самих, знать не нужно, и потому молчали и не показывали своих чувств перед другими (ну, кроме Блейза, который узнал об этом случайно). Гарри негласно решил, что они вместе. А Драко? Что решил Драко? - Господи, Герми, кажется, я очень запутался, - Гарри уронил лицо в ладони и сильно потер глаза. - Я не знаю, вместе ли мы, я не знаю, когда это началось, я не знаю, что думает Драко, и... И как ты вообще догадалась?.. - он наконец поднял на нее уставший покрасневший взгляд, и с удивлением встретил улыбку на лице подруги. - Было невозможно не догадаться. После всех прогулок, - она заботливо положила руку на плечо Гарри. - Только слепой не заметил бы, как вы глядите друг на друга. К тому же ты постоянно его фотографировал. Гарри обреченно хмыкнул. Вот уже несколько дней подаренный Драко фотоаппарат лежал в углу его ящика, аккуратно завернутый в гнездо из свитера: на пленке оставалось еще пара снимков, но Гарри не хотел тратить их на что попало — ждал подходящего момента. - И ты всегда был где-то рядом, - продолжала Гермиона, и в ее голосе послышалась слабая улыбка. - А Рон как-то раз спросил, что, мол, не заметила ли я, что ты всегда так и норовишь прикоснуться к Драко, и я подумала: «А ведь действительно...» Гарри простонал и снова уткнулся лицом в ладони. - Рон догадался? - Угу. Даже раньше меня, наверное, - Гермиона внушительно покачала головой. - Я болван, - пробубнил Гарри. - Да не болван ты, - буркнула Гермиона. - Ты ж не виноват, что влюбился... Хотя знаешь, если тебя это беспокоит, - продолжила она серьезным тоном, - у Драко тоже не особенно хорошо получалось скрываться... - У него вообще не получалось, - донесся с порога голос Рона. Гарри аж вздрогнул и поднял голову. Рон стоял у порога, облокотившись о стену, и испытующе глядел на него. - Сердишься? - неуверенно спросил Гарри. К его огромному облегчению, Рон покачал головой: - Просто удивлен. Немного. Представляю, как неловко было, когда Симус с Дином шутили про девушку, - сконфуженно добавил он, многозначительно подняв брови, а затем, исказив голос до смешного высоко, пролепетал: - «Гарри, ну скажи хотя бы, брюнетка или блондинка?» Гарри на секунду замер, пытаясь вспомнить, о чем он вообще говорит, а потом, когда воспоминания вернулись в голову, фыркнул и впервые за последние два дня рассмеялся. Гермиона рядом с ним старалась сохранить серьезный вид. - Надо сказать, что блондинка, - выдавил Гарри, и Гермиона не выдержала и прыснула. - Вот они обалдеют, - сочувственно добавил Рон, вызывая у друзей новый приступ хохота. Минуту спустя, когда Гарри утер пальцем выступившие от смеха слезы, Рон прошел внутрь комнаты и сел на кровати напротив, складывая пальцы в замок. - Знаешь, по-моему, ты ему сейчас очень нужен, - сказал он, напряженно глядя на друга. - В такой ситуации... Гарри сжал челюсти и кивнул. «Знаю». - Кто вам рассказал? - Гарри повернулся к Гермионе. - Профессор Макгонагл, - ответила она, слегка пожимая его плечо. - Кто-то заметил, что вас нет в школе, ребята спросили на уроке у профессора Варда. Он не сказал — ответил, что нам это знать не обязательно. Панси возмутилась... Очень возмутилась. В общем, после этого на урок пришла Макгонагл и вкратце рассказала, что к чему. - А когда она вышла, Вард строго-настрого запретил лезть к Драко или к вам с вопросами и соболезнованиями, - вставил Рон, елозя по полу подошвой правого кроссовка. - Сказал, что, если узнает, договорится с директором, и мы до конца года будем ночевать в спальне с младшими. Гарри слабо усмехнулся. - Хорошее наказание. - Чертовски хорошее, - согласился Рон. - Может, все-таки сходишь к Драко? - спросила Гермиона, заглядывая ему в глаза. - Пытался, - вздохнул Гарри. - Он никого не впускает. Хочет побыть один. - Тогда дай ему время, - посоветовала Гермиона, в последний раз погладив его по плечу. - Ну... Тогда мы с Роном пока пойдем. - Хорошо, - охотно кивнул Гарри. Он был безумно благодарен чуткости подруги — ему тоже хотелось сейчас немного побыть одному. - Спасибо, Гермиона. Та слегка улыбнулась и отмахнулась, мол «без проблем», вставая и непринужденно направляясь к двери. Рон хотел было промычать что-то возражающее, но, встретившись с настойчивым взглядом Гермионы, со вздохом встал и пошел за ней к двери. - Там скоро полдник, - напомнил он уже на пороге, собираясь закрыть за собой дверь. - Вроде как булочки с кремом. Можем принести тебе, если что... - Да, было бы неплохо, - кивнул Гарри, вспомнив, что он, вообще-то, сегодня не обедал, и слабо улыбнулся: - Спасибо, Рон. Тот доверительно кивнул и, подмигнув, закрыл дверь с тихим стуком. Гарри остался один в комнате, вперившись глазами в однотонную стену напротив. Минуту-другую он сидел не шевелясь, и только холодные пальцы болезненно сжимали покрывало. В животе было пусто и урчало после напоминания о булочках, но даже чувство голода не смогло пересилить зудящей тревоги и страха. Гарри вздохнул и лег, касаясь плечом холодной каменной поверхности стены. Драко был там, за ней, за тоненькой стенкой — так близко и так далеко одновременно. - Что же мне делать, Драко? - прошептал Гарри, выводя указательным несвязные линии на стене. - Что же мне делать?.. Он не знал и не мог знать, что в тот момент Драко сидел за своим столом, ловя серый свет февральского дня, и выводил что-то на новом пергаменте подрагивающим в слабых пальцах пером.

***

На часах было девять вечера, и Гарри снова постучался в комнату Драко. Солнце давно зашло, ночь опустилась на замок темным покрывалом. В коридоре было совсем пусто и зябко, в гостиной голоса были на удивление тихими. Гарри поежился. Это что-то все еще тревожило его, что-то страшное и неминуемое — шестое чувство будто завело в его голове маленькие часы, надоедливо тикающие все громче и громче. - Драко? - тихонько позвал он, наклоняясь к маленькой щелке между дверью и стеной. Ответа не последовало. - Драко, пожалуйста, - шепотом взмолился Гарри. - Скажи хоть что-нибудь. Тишина. - Драко?.. - еще раз попытался Гарри, уже и не надеясь на ответ. Ни шороха. - Драко, я не знаю, как помочь тебе, - отчаявшись, начал Гарри после небольшой паузы, выводя на ручке двери причудливые узоры пальцами. - Я не знаю, как тебя утешить. По крайней мере, словами. Но я рядом, слышишь? Драко... - Гарри вздохнул, понимая, что разговаривает, скорее всего, в никуда. - Только скажи мне, что сделать. Пожалуйста. Помоги мне помочь тебе. Эта чертова тишина за дверью убивала в нем всю надежду. Отчаянные, горькие слезы беспомощности подкрались к горлу. - Хорошо, можешь не говорить, - прошептал Гарри уже в самую щелку, чувствуя, как в глазах защипало. - Позволь мне хотя бы обнять тебя... Несколько секунд казались вечностью. Гарри уже сделал шаг назад и собирался вернуться в комнату, как вдруг послышался тихий щелчок в замке. Ручка повернулась, щелка расширилась. Дверь открылась, и тусклый свет из коридора осветил бледное лицо Драко на фоне плохо освещенной комнаты, темные круги под опущенными к полу глазами. Гарри не мог перестать смотреть на него. В сердце щемило слишком сильно, ком в горле не позволял выдавить ни слова. Он сделал несмелый шаг вперед и взял его за руку, переплетая их пальцы. Другой рукой коснулся его щеки, надеясь, что Драко поднимет на него взгляд. Так и случилось: серые глаза скользнули по его лицу, и Гарри с горечью понял, что они остались такими же опустошенными и сухими, как и утром на похоронах — Драко не плакал. Гарри сделал еще один шаг вперед и медленно, будто боясь сломать, заключил Драко в объятия. Осторожно сжал его спину и плечи, вдохнул родной запах. Гарри вдруг очень сильно захотелось передать Драко свое тепло и свою жизнь, всю, если потребуется — лишь бы Драко больше не было больно, лишь бы он не страдал, лишь бы был счастлив. - Гарри? Гарри замер, услышав его сиплый голос и почувствовав слабое ответное прикосновение на плечах. - Ты не должен мне помогать. Гарри слегка отстранился и настойчиво перехватил взгляд Драко. - Ты не должен волноваться из-за меня, - проговорил тот еле слышно, отводя глаза. Гарри заключил его лицо в ладони и приподнял, снова встречаясь с Драко взглядом. - Но я волнуюсь, - прошептал Гарри уверенно, стараясь говорить так, чтобы Драко услышал его и поверил. - И я хочу помочь тебе, Драко, больше всего на свете. Драко еще несколько секунд нечитаемо смотрел на него, а затем, слабо кивнув, уронил голову ему на плечо, обхватывая руками спину Гарри, слабо и доверчиво прижимаясь к нему, зарываясь пальцами в ткань свитера. Гарри вздохнул и крепко обнял его в ответ. Никто из них не знал, сколько они так простояли, и Гарри надеялся, что его странная тревога скоро пройдет. Но, стоило Гарри вернуться в свою комнату, он с нарастающим страхом понял, что она стала только сильнее.

***

Блейз сидел, сжавшись в комок, в одной из ниш Астрономической башни и глядел на бесконечную темень с крапинками звезд. Ночь была безветренная, но холодная, и мягкие клубки пара вырывались наружу с каждым выдохом. - Он не согласится, - тихо сказал Тео, подходя ближе. Его тихие шаги гулко отдавались в каменном полу. - Знаю, - кивнул Блейз, не поворачиваясь к нему (все равно ни черта не видно), а затем добавил: - Я тоже не соглашусь. - Но почему, Блейз?! - в который раз с отчаянием прошипел Тео. - Скажи мне, почему вы с Драко решили, что ваша жизнь совсем кончена? - У Драко мама умерла, - прошептал Блейз очевидное, на этот раз все-таки повернувшись к Тео. - А ты знаешь, как он ее любил. А я что? Ради чего мне жить? Тео выругался и тенью заходил туда-назад. - Ты вон рисуешь замечательно, - продолжал меланхолично Блейз. - Хотя я ни разу не видел твоих рисунков... но это ладно, главное, что тебе это нравится. Художником мог бы стать. Еще у тебя Ворон есть. - Ворон тебя очень любит, - вставил Тео почти безнадежно. - Да, я в курсе, - невесело фыркнул Блейз. - Но все-таки он твой кот. А у меня нет ни любимого дела, ни кота... Никого, ради кого я мог бы жить. Тео остановился в центре комнаты и, как показалось Блейзу, развернулся к нему. - А ради меня, Блейз? - тихо спросил он. - Живи ради меня. - Ох, Тео, - грустно улыбнулся Блейз, жалея, что он не может различить его лица. - А нужен ли я тебе? - Нужен, - моментально ответил Тео. - Тео... - Но если ты не собираешься жить, то и я не собираюсь. - А теперь не беги вперед Хогвартс-экспресса и подумай, Тео, хорошо подумай. Я конченный человек. - Неправда. - Тео, дай мне договорить, - раздраженно шикнул Блейз, чувствуя, что сейчас начнется неконтролируемый поток слов и слез. - У меня возобновились панические атаки. Мне снова снятся кошмары — я могу кричать по ночам. Я не знаю, куда мне идти дальше и что мне делать в жизни. А у тебя еще не все потеряно, я бы даже сказал, вообще ничего не потеряно... У тебя оценки замечательные, сможешь куда угодно поступить и выучиться. Хотя я почему-то уверен, что ты пойдешь именно на художника... Короче, отучишься, а может и не отучишься, это не важно. Будешь рисовать, показывать свои работы на выставках, потом станешь известным, откроешь свою галерею... А потом найдешь какую-нибудь красивую, умную, замечательную девушку, - Блейз уже не мог остановится, слезы защипали в глазах, голос задрожал, - тоже какую-нибудь художницу, а может и не художницу, может она вообще будет магглом и физиком-ядерщиком, или чистокровной колдуньей какой-нибудь с огромным наследством, это вообще не имеет значения, ты влюбишься в нее, вы поженитесь и... - Блейз. - ...у вас появятся чудесные, красивые дети, и будете вы жить долго и... Блейз не успел договорить, потому что Тео, схватив его за плечи, вдруг сильно прижался губами к его губам. Потом на секунду отстранился и, не дав ошарашенному Блейзу и слова вставить, теперь уже по-настоящему поцеловал его, мягко оттягивая нижнюю губу. Блейз совсем перестал дышать — поверить не мог, что это в самом деле происходит. А потом, все еще не веря, ответил на поцелуй, и руки сами потянулись к темным лоснящимся волосам и острым ключицам, ноги свесились с ниши и нашарили пол, ступая ближе к Тео и совсем чуть-чуть приподнимаясь на носочки. «С каких это пор он выше?», - только и промелькнуло в голове у Блейза. Тео отстранился, тяжело дыша. Блейз интуитивно пошатнулся вперед, ближе к нему, и различил в тусклом свете блеск глаз. - Понял теперь? - горячо прошептал Тео. - Не буду я без тебя... - Тео, Тео... - вздохнул Блейз, притягивая его ближе и заключая в объятия, долгожданные и очень, очень грустные. - Во что же мы ввязались, Тео... Тео всхлипнул и зарылся носом ему в шею, кладя руки на спину Блейза. «Он не отступит, слишком упрямый, - понял Тео, глядя слезящимися глазами в синюю темноту. - А поймет, что жизнь не кончена, только когда яд уже будет струиться по его венам». И тут, в этот самый миг, в его голове родилась идея. Маленькая такая, нечестная — но очень навязчивая, как паразит, а главное — выполнимая. «Они возненавидят меня за это», - прошептал один голос. «Ну и пусть», - тут же ответил другой. Пускай возненавидят, пускай больше никогда не заговорят с ним. Главное — он сможет спасти их обоих. И так в голове Тео, следом за идеей, родился план.