Выполнить до весны

Гарри рассказывал про Париж и Берлин, про Парфенон и Акрополь в Афинах, про Рим. - Драко, он просто огромный! - делился эмоциями Гарри, когда дошел до Римского Колизея, и, вскочив с дивана, развел руками, будто показывая его размер. - Я поверить не могу, что древние римляне построили эту махину без помощи магии! Больше всего Гарри запомнилась Норвегия. Царство фьордов и горных вершин, эта страна поразила Гарри своей бескрайней свободой и величием. - Видел бы ты фьорды, Драко... Нет ни одного похожего, все разные, и все красивые. Я как только пленку проявлю, сразу тебе покажу... А еще мысы у океана — высокие, и ветер на них такой сильный, что мне приходилось наклоняться и держаться руками за камни. Стоишь на краю обрыва, а перед глазами — океан, - почти шепотом говорил Гарри. - Кажется, что ему нет конца. И чувство такое, будто вот-вот взлетишь. Драко слушал его, наблюдал за его горящими глазами, счастливой улыбкой и не мог налюбоваться. Сердце щемило от нежности, в голове все еще не укладывалось то, что Гарри здесь. Драко приходилось подавлять в себе желание прикоснуться к нему, чтобы убедиться, что Гарри действительно не мираж и не игра его измученного воображения. Посреди рассказа о том, как Гарри катался на лодке по каналам Венеции с забавным старичком-магглом, который напевал себе какую-то итальянскую песенку под нос (Гарри попытался воспроизвести мелодию, и Драко не выдержал и хихикнул), в коридоре послышался топот. Не успев полностью открыть дверь, Блейз затараторил: - Драко, привет, я знаю, что ты скажешь, что никуда с нами не пойдешь, но... ГАРРИ?! - Привет, Блейз, - рассмеялся тот, вставая с дивана, а Драко еле поборол желание выставить Блейза за дверь, чтобы они с Гарри снова остались наедине. - А я так и знал, что ты вернешься, а я говорил! - победно воскликнул Блейз, крепко обнимая Гарри и дружески похлопывая его по спине. - Мерлин меня задери, - протянул с улыбкой Тео, оказавшись в дверном проеме. - Гарри Поттер собственной персоной. Рад тебя видеть. - И я, - улыбнулся Гарри, высвобождаясь из хватки Блейза и обнимая Тео. - Куда вы хотели потащить Драко? - Подышать свежим воздухом, - ответил Тео, бросая на Драко многозначительный взгляд, мол "скоро совсем тут завянешь". - Но, думаю, раз уж такое дело, мы можем отложить прогулку на потом. - Давай уже рассказывай, - с энтузиазмом потребовал Блейз, плюхаясь на диван напротив Драко. - Обо всех своих приключениях. В самых мелких подробностях. Мы все во внимании. - А вы... не против, если я позову Гермиону и Рона? - уточнил Гарри, когда Тео уселся рядом с Блейзом. - Вообще не против, - откликнулся Тео. - Мы только за, - уверил в один голос с ним Блейз. - С ними даже веселее будет. Гарри перевел взгляд на Драко, и тот, смирившись с тем, что в ближайшие часы они с Гарри будут не одни, послал ему подбадривающую улыбку и кивнул. Через пятнадцать минут в гостиной уже были радостные Гермиона и Рон с банками джема от Молли Уизли. - Мы скучали, дружище, - улыбнулся Рон, когда Гермиона выпустила друга из захвата. - И я по вам скучал, - счастливо рассмеялся Гарри в ответ, заключая Рона в крепкие объятия. Гарри вкратце пересказал друзьям то, что уже успел рассказать Драко, а потом перешел ко всяким казусам, которые случались с ним в путешествии, начиная с того, как его чуть не вывернуло в маггловском самолете при посадке в Берлине, и заканчивая ломанным французским на кассе волшебного магазина в Париже. - У продавца такое лицо было, будто я его оскорбил, - жаловался Гарри, пока Блейз старался не поперхнуться чаем от смеха. Солнце уже шло к закату, когда Драко как бы невзначай вспомнил про виниловый проигрыватель. Гарри сразу оживился и моментально притащил его в гостиную, прихватив с собой, по просьбе Блейза, пластинку с лучшими песнями Майкла Джексона. - Сначала нужно положить пластинку на центральную ось, - объяснял Гарри, повторяя все действия в точности за своими словами, пока вся компания сгрудилась вокруг столика и с интересом наблюдала за его махинациями. - Потом вот эту штуку, она называется тонарм, нужно передвинуть к пластинке, и поставить вот эту иглу на самый край... Драко, попробуешь? Драко, который стоял ближе всех, кивнул и потянулся к держателю иглы на тонарме. На секунду их с Гарри пальцы соприкоснулись, и по спине у Драко побежали мурашки. Стараясь унять дрожь в руках, он осторожно поставил иглу на край пластинки. Гарри шепнул какое-то заклинание, и пластинка стала медленно раскручиваться. Воздух наполнился странным треском, и через несколько секунд раздались первые фортепианные ноты. - О-о-о, сразу с козырей зашел, - протянул Блейз. - Что это за песня? - спросил Драко, вслушиваясь в душевные, грустные ноты, лившиеся из проигрывателя. - Это «Earth Song», - ответил Гарри, с улыбкой наблюдая за Блейзом, который уже встал посреди гостиной с чайной ложкой в руках вместо микрофона. Драко уже хотел было поинтересоваться, о чем она, как вдруг в этот самый момент из проигрывателя раздался голос — чистый, стройный, мелодичный. Драко замер, вслушиваясь в каждую нотку, в каждое слово, но продлилось это недолго: Блейз, поймав ритм, начал фальшиво подпевать, вычурно и театрально заламывая руки, вызывая у Рона приступ сдавленного смеха. До припева это еще как-то можно было терпеть, но когда Майкл Джексон из приемника начал выводить протяжное «А-а-а-а» и «У-у-у-у», а Блейз заорал во все горло, пытаясь попасть в нужную ноту, Рон с Гермионой не выдержали и расхохотались на пару с Тео, который с начала песни старательно делал вид, что они с Блейзом незнакомы. На второе «А-а-а-а» и «У-у-у-у» все просекли фишку и, подтянувшись в центр гостиной, начали подвывать вместе с Блейзом, окончательно превращая песню в балаган. Гарри стоял у приемника бок о бок с Драко и хохотал, глядя на друзей, а Драко, первую минуту упрямо старавшийся уловить смысл текста и мелодию, разомлел от тепла, исходящего от Гарри, и старался сдержать счастливую улыбку. Получалось плохо. Наконец часов в одиннадцать вечера уставшие Рон, Гермиона, Тео и Блейз попрощались (перед этим целый час разучивая лунную походку под руководством Блейза). Не менее вымученные Драко с Гарри спустились на первый этаж и проводили их, пожелав спокойной ночи. Ночная прохлада за дверью приятно охлаждала горячие щеки. Как только Тео с Блейзом, которые уходили вслед за Гермионой и Роном, спустились со ступенек и, махнув на прощание руками, слились с темнотой, Драко закрыл дверь на ключ и, упершись лбом в холодную деревянную поверхность, выдохнул, наслаждаясь долгожданной тишиной. Только дыхание стоящего рядом Гарри нарушало ее. Драко повернулся и попытался различить черты его лица в сумраке коридора, освещенного слабым светом старой хрустальной лампы на потолке. - Как ты? - спросил он тихо, стараясь не выдать своего волнения. - Устал, - выдал очевидное Гарри, слегка улыбнувшись. - А ты? - Тоже, - просто ответил Драко. Снова воцарилась тишина. Драко так и простоял бы здесь всю ночь, слушая дыхание Гарри, глядя в его полуприкрытые глаза и чувствуя его присутствие рядом, но один вопрос, который он прокручивал в голове весь день, не давал ему покоя. Собравшись с силами, Драко тихо произнес: - Сколько у меня времени? - Что?.. - не понял Гарри. - До переезда. Сколько ты можешь дать мне времени, чтобы собрать вещи? Гарри несколько секунд внимательно смотрел на него, а затем на его лице отразилось понимание. - Ты хочешь уехать? - Нет. Но ты теперь дома, - пробормотал Драко, выводя на деревянной поверхности двери причудливые узоры. - Боюсь, что буду мешать тебе. - Шутишь? Драко, ты не мешаешь, - зашептал Гарри, подаваясь ближе и пытаясь заглянуть ему в глаза. - Вообще не мешаешь. И куда ты собираешься переезжать?.. Драко в ответ только пожал плечами. Он очень хотел остаться. Но Драко недостаточно было просто «не мешаться». - Драко, оставайся, - продолжал Гарри, и от его шепота и близости у Драко закружилась голова. - Оставайся сколько хочешь. «Я хочу навсегда», - чуть не вырвалось у Драко, и это было бы чистой правдой, но он сдержался. Вместо этого Драко пристально посмотрел на Гарри и произнес: - А ты хотел бы, чтобы я остался? Гарри замер, не отрывая от него взгляда. Драко показалось, что воздух между ними потяжелел, а время замедлилось, и непонятно было, сколько они стоят так, у входной двери, совсем близко, глядя друг другу в глаза. - Да, - прошептал наконец Гарри, и Драко почувствовал, как тиски, в которых было зажато сердце весь день, отпустили его. - Да, Драко. Я хочу, чтобы ты остался. Драко еле сдерживался от того, чтобы податься вперед и накрыть губы Гарри своими. Он закрыл глаза, пытаясь сбросить непрошенное видение, и вдруг губы сами дрогнули в улыбке: - А давай послушаем Дэвида Боуи? Пластинка с альбомом «Ziggy Stardust» тихонько пела в виниловом проигрывателе до глубокой ночи. Драко вслушивался в тихий ритм, в звуки гитары и необычный, надсадный голос мистера Боуи, опираясь на теплое плечо Гарри, и медленно проваливался в сон. Он не заметил, как закончилась последняя песня. Вместо аккордов и слов в воздухе плыл тихий шепот и треск пластинки. - Ну что, как тебе? - прошептал Гарри где-то над ухом. - М-м-м, - промычал Драко сонно, даже не пытаясь открыть слипающиеся глаза. Гарри тихонько рассмеялся, и от этого звука Драко стало так тепло на душе, что, казалось, он мог бы согреть весь мир. Кажется, Драко заснул у Гарри на плече. А проснулся поздно утром в своей кровати, укрытый легким покрывалом.

***

Драко думал, что теперь ему будет легче — Гарри вернулся, Гарри рядом. Драко больше не нужно волноваться, не нужно скучать по нему, не нужно изводить себя вопросами о том, когда приедет Гарри и приедет ли вообще, и к тому же Гарри хотел, чтобы Драко остался с ним. От этого же должно стать легче, верно? Но следующая неделя после приезда Гарри, которую тот провел дома, восстанавливая режим и отдыхая после годового путешествия, доказали обратное. Весь этот год Драко не мог прикоснуться к Гарри просто потому, что того физически не было рядом. Однако теперь, когда они пересекались чуть ли не каждую минуту и буквально спали в соседних комнатах, Драко по-прежнему не мог коснуться его — и это было в разы хуже. Только сейчас, лишившись возможности проявлять свои чувства через прикосновения, Драко понял, насколько он, оказывается, тактильный человек. Казалось, Гарри был везде — мельтешил на кухне, упрямо не давая домашним эльфам сделать себе завтрак, возился с вещами в соседней комнате, разбирая сумку с заклятием Невидимого расширения, сидел в гостиной за какой-то маггловской книгой, сталкивался с Драко в узких коридорах, когда тот выходил из своего кабинета в покрытом пятнами фартуке, с растрепанными волосами и непрекращающимся кашлем и чиханьем. Драко видел его постоянно, а если не видел, то слышал, а если не слышал, то думал о нем — тоже постоянно. Гарри был рядом, Гарри был повсюду, но Драко как будто все равно не мог до него дотянуться. Он прекрасно помнил, каково это — касаться Гарри и иметь на это полное право, заправлять волосы ему за ухо, обнимать, засыпать рядом с ним, целовать, и от этого было вдвойне сложнее. О той ночи, когда вместе слушали пластинку Дэвида Боуи, они не говорили, но Драко все время думал о том, как близко они тогда сидели, как спокойно и хорошо ему было на душе, и как сильно ему этого не хватает. Драко терялся, не знал, как ему подступиться к Гарри, чтобы вернуть все на свои места. Драко хотел этого, больше всего на свете хотел, и чувствовал, что Гарри хочет этого тоже, но все равно боялся сделать первый шаг. Он будто превратился в пятнадцатилетнего влюбленного подростка, и это ощущение выворачивало его наизнанку. Все, что Драко оставалось — это «случайные» или «вынужденные» прикосновения. Например, когда Гарри стоял на кухне и варил себе кофе, Драко «случайно» задел его пальцы своими, когда потянулся за кружкой. Или когда Гарри застопорился посреди коридора с газетой в руках, и Драко был «вынужден» отодвинуть его за плечи в сторону, хотя уже и не помнил, на кой черт он поплелся в этот коридор. Каждое такое прикосновение Драко пытался продлить как можно дольше, при этом постоянно проверял себя, не выглядит ли он подозрительно. Но гораздо более подозрительным был Гарри, который, как казалось Драко, делал то же самое. Драко упрямо спихивал это на свое разыгравшееся воображение, но сердце тихо ликовало каждый раз, когда Гарри «случайно» касался его плечом, когда проходил мимо в коридоре, или когда он «вынуждено» перегибался через Драко, когда ему нужно было взять что-нибудь с другого конца дивана, вместо того, чтобы просто попросить. На третий день после приезда Гарри напросился к нему в кабинет, и Драко приходилось постоянно отводить его руки в сторону, чтобы он не задел ничего опасного, хотя все опасное было спрятано под замком в старом сейфе, а Гарри будто специально тянулся чуть ли не к каждой скляночке. А на четвертый день он притащил проявленные пленочные фотографии из путешествия и показывал их Драко. - Вот это Йосингфьорд, я там себе чуть лодыжку не подвернул, - говорил Гарри, указывая на фотографию, которую Драко осторожно держал в руках. - О, а это мыс Нордкап, вот про него я тебе и говорил, видишь? Открытый Северный Ледовитый океан. Так, подожди, это все из Норвегии... О, вот, - улыбнулся он, выудив одну фотографию из вороха и передавая Драко. - Дедуля из лодки в Венеции. И все это время колено Гарри было плотно прижато к колену Драко, их плечи соприкасались и терлись друг от друга каждый раз, когда один из них тянулся за новой фотографией, и губы Гарри находились так близко от его уха, что Драко приходилось периодически незаметно отворачиваться и делать глубокие вдохи и выдохи, чтобы сдержать желание и унять румянец. Драко вкратце рассказывал Гарри о том, как он провел этот год, и ему казалось, что в его истории нет ничего увлекательного, но Гарри слушал его с таким искренне заинтересованным видом, что Драко смущался еще больше. И это все, его яркий взгляд, быстрые прикосновения, улыбка на родных губах, тепло, все это превратилось в какую-то сладкую пытку, которую Драко ненавидел и любил одновременно и которую был готов проживать снова и снова, лишь бы быть ближе к Гарри... На пятый день Драко не выдержал. - Я так хочу его поцеловать, но я не знаю наверняка, хочет ли он этого тоже, и я боюсь, что, если я все-таки его поцелую, то он меня оттолкнет, потому что вдруг мне только кажется, что я ему по-прежнему нравлюсь, - скороговоркой проговорил Драко, тяжело выдохнув и закрыв лицо руками. - А ты пробовал просто спросить у него? - Эвелин бросила на него улыбающийся взгляд поверх своих прямоугольных очков. - Нет, конечно! - воскликнул недоуменно Драко, подскакивая с кресла, и зашагал туда-сюда по заставленному растениями кабинету. Они с Эвелин перешли на «ты» где-то месяц назад, и за это время Драко чудесным образом почувствовал себя свободнее и не боялся в ее присутствии проявлять сильные эмоции и говорить о них. Эвелин считала, что это замечательный прогресс. - Как я мог спросить? Вот так — прям в лоб, что ли? «Хочешь поцеловаться?» - Ну, не так, конечно, - рассмеялась женщина, и в уголках ее темно-синих глаз собрались мелкие морщинки. - Скорее, «можно я тебя поцелую». И в подходящий момент. Но если ты настолько не уверен, - добавила она на его измученный взгляд, - нужно сесть и поговорить с ним о том, что вообще между вами происходит. Рассказать о своих чувствах. - Я не силен в разговорах о чувствах, - пробормотал Драко, садясь обратно в кресло. - Но со мной же ты о них говоришь, - заметила Эвелин, подняв брови. - Но говорить с тобой и с ним — это совершенно разные вещи, - вздохнул Драко, подтягивая колени и обвивая их руками. Было только девять утра, а у него уже тяжелела голова от собственных мыслей. - Да, справедливо, - легко согласилась с ним женщина. - Но принцип остается тем же, верно? Драко было открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, но вдруг заметил, как Эвелин пытается сдержать улыбку. - Что такое?.. - Да так, ничего, - ответила она, и улыбка на ее лице стала чуть шире. - Просто рада, что ты наконец-то решился рассказать о делах сердечных. Пускай даже и без имен. Драко слабо улыбнулся ей в ответ. Уже дома, сидя в столовой с кружкой кофе в руках и глядя пустыми глазами в пространство перед собой, Драко раздумывал над последними словами Эвелин, которые она сказала ему перед самым выходом: «не попробуешь — не узнаешь». - Драко? Драко вздрогнул, чуть не расплескав кофе, и поднял взгляд на вошедшего Гарри. - Привет, - улыбнулся тот и потянулся. Из-под домашнего лонгслива показалась полоска бледной кожи на животе. Драко поспешно отвел взгляд. - Привет, - произнес он рассеянно. - Я искал тебя с утра. - Зачем?.. - Чтобы поздороваться, - зевнул Гарри и поплелся к полке со стаканами. Достал один, осторожно налил в него воды из графина. Драко со странной смесью чувств смотрел на длинные рукава его пижамного лонгслива. На улице стояла жара, а Гарри так и не осмелился надеть футболку из-за шрамов на руках. Даже дома. Даже при Драко. - Где ты был? - спросил Гарри, бросая на него заинтересованный взгляд и делая глоток. - У психолога. Гарри поперхнулся. - Удивлен? - усмехнулся Драко, глядя, как Гарри пытается откашляться. - Еще как, - снова кашлянул Гарри и внимательно посмотрел на него. - Правда? У психолога? - Правда, - ответил Драко, не зная, радоваться ему такой реакции или нет. Вдруг Гарри как-то сконфузился и отвел взгляд. Драко почувствовал, как в сердце закрадывается тревога — Гарри смотрел на свои запястья. - Наверное, мне тоже стоит пойти, - еле слышно проговорил он. Драко замер, обеспокоенно разглядывая его профиль в утреннем свете, и уже хотел было что-то сказать, как вдруг услышал, как входная дверь распахнулась и в коридоре раздались два знакомых голоса, сопровождаемые стуком шагов по паркету. - Я, наверное, все-таки перенастрою чары на входе, - бросил Драко, когда из-за приоткрытой двери показались головы Тео и Блейза. - Ох, Дракоша, - вздохнул Блейз, - и кто же тогда будет вытаскивать тебя на улицу? Утречка, Гарри. - Собирайтесь давайте, - ухмыльнулся Тео. - Драко, мы в курсе, что у тебя выходной, - добавил он, когда тот хотел было напомнить ему о работе. - Куда собираться? - оживился Гарри. - Сначала прогуляемся, а потом к нам в гости, - лучезарно улыбнулся Блейз. - Зачем, Мерлин вас обоих задери? - театрально вздохнул Драко, и улыбка Блейза стала еще шире: - Я раздобыл маггловский телевизор.

***

Блейз, как и обещал, показал им «Общество мертвых поэтов». Драко никогда не думал, что будет плакать из-за маггловского фильма. - О, капитан, мой капитан... - бормотал Гарри, сидя на диване в гостиной и листая сборник «Листья травы» Уолта Уитмена. Стоило им вернуться домой, Гарри, вдохновленный фильмом, тут же достал из комнаты Сириуса все сборники стихотворений, которые только были, и притащил в гостиную. Драко улыбнулся. Прежде чем пойти к Тео и Блейзу, он написал адрес Эвелин на маленьком клочке бумаги и просунул его под дверь комнаты Гарри. Драко знал наверняка, что Гарри его увидит и обязательно воспользуется, если захочет. Сейчас они сидели совсем рядом друг с другом, и, пока Гарри искал нужное стихотворение, Драко листал сборник произведений поэтов серебряного века. Верхний уголок страницы со стихотворением «Послушайте» Маяковского был загнут внутрь. - О, нашел! - обрадовался Гарри, проводя пальцем посередине нужной страницы. Кашлянул. Сделал глубокий вдох. - О, Капитан! Мой Капитан! Сквозь бурю мы прошли, изведан каждый ураган, и клад мы обрели... Драко слушал его мелодичный голос, откинув голову на спинку дивана, смотрел, как меняется выражение любимого лица в зависимости от слов стихотворения, и даже не пытался скрыть щемящей нежности во взгляде. Это было что-то запредельно личное — слушать, как Гарри читает понравившееся стихотворение, как иногда, подобрав неправильную интонацию, он качает головой, и, бормоча тихое «нет, не так», произносит строчку заново. Он был рядом, живой, настоящий, и само осознание этого согревало Драко больше, чем яркое дневное солнце за окном. - Звените, смейтесь, берега, но горестной стопой я прохожу по палубе, где пал он неживой... - закончил Гарри задумчиво, поднимая голову от страницы, и замер, поймав ничем не прикрытый, влюбленный взгляд серых глаз. - Драко?.. - тихо спросил он, бегая глазами по лицу напротив. Драко нужно было перестать так смотреть. Сию же секунду. Но, в этот самый момент, даже под угрозой смертельного проклятия, он бы не смог остановиться. - Я скучал по тебе, - прошептал наконец Драко. «И до сих пор скучаю». Зрачки в зеленых глазах расширились. Гарри еще несколько секунд изумленно смотрел на него, а затем, развернувшись, положил голову на спинку дивана, не отрывая нежного, успокаивающего взгляда от лица Драко. - Я тоже, - прошептал он в ответ. - Ты не писал мне, - напомнил Драко, стараясь игнорировать радостно подскочившее сердце. - Писал. У Драко перехватило дыхание. Он поднял голову от спинки дивана. - Что?.. - Я писал тебе, - проговорил снова Гарри, и Драко показалось, что на его щеках заплясал румянец. - Просто не отправлял. - Но почему? - Не хотел... отвлекать тебя этим, - сконфуженно пояснил Гарри и тихо добавил: - А еще боялся обнаружить письма непрочитанными. Боялся, что ты не приехал. - Ты не знал, что я здесь, - прошептал Драко скорее утвердительно, и Гарри кивнул. «Гермиона была права», - только и успел подумать Драко прежде, чем другая, слишком цепляющая мысль вытеснила все остальные. - А можно почитать? - Что? - Письма, - пояснил Драко, со смесью волнения и надежды глядя на моментально покрасневшего Гарри. - Можно я их прочитаю? - Аэм... - протянул Гарри, краснея еще больше, и этого было достаточно для того, чтобы Драко фыркнул и расхохотался. - Я так понимаю, ответ "нет"? - Там слишком личное! - попытался оправдаться Гарри, пока Драко старался унять смех и дрожь в руках. - Придурок ты, Поттер, - выдохнул он, чувствуя, что уши у него уже горят. - Ой заткнись, - буркнул тот, сдерживая улыбку и возвращаясь к сборнику стихов на коленях, а Драко еле удержал себя от того, чтобы развернуть его на себя и расцеловать.

***

То ли из-за всех переживаний и эмоциональных потрясений, то ли из-за того, что на следующий день после этого разговора он часов семь беспрерывно работал над зельями в своем кабинете, Драко заболел. Его нещадно лихорадило, температура скакала, легкие то и дело сворачивало в узел от сухого кашля. Он лежал на кровати в своей комнате, свернувшись калачиком и укрывшись одеялом, и старался дышать глубоко и ровно. Голова отказывалась работать, становилось то жарко, то холодно, и следующие три дня обязательно превратились бы в одно сплошное мутное пятно, если бы не Гарри. Он всегда был рядом, а если Гарри куда-нибудь и уходил, то Драко в своем полубредовом состоянии этого не помнил. Гарри сразу же вызвал колдомедика, каждый час приносил воды или укрепляющего чая, отпаивал волшебной микстурой и всегда, всегда был где-то рядом: сидел на полу, откинувшись спиной на кровать Драко, и читал какую-нибудь книгу, иногда напевая себе под нос; постоянно спрашивал, не холодно ли ему, и либо приоткрывал окно, либо укрывал его еще одним одеялом; иногда оживленно о чем-то рассказывал, пытаясь подбодрить Драко, и тот слабо, но искренне ему улыбался; а на третий день болезни, когда Драко стало немного лучше, притащил к нему в комнату виниловый проигрыватель. - Что хочешь послушать? - спросил Гарри, садясь на пол у прикроватной тумбочки и возясь с проигрывателем. За окном небо окрашивалось в темно-синий, комнату заливал теплый свет торшера на столе. - Пока ничего, - тихо произнес Драко ослабшим голосом, следя замутненными глазами за каждым его движением. Гарри не стал возражать. Закончив с проигрывателем, он с еле слышным вздохом повернулся и, оперевшись спиной и затылком о тумбочку, посмотрел на бледного Драко. Что-то странное было сегодня в том, как выглядел Гарри, но Драко своим полусонным разумом никак не мог понять, что именно. - Как ты себя чувствуешь? - поинтересовался Гарри тихо, обеспокоенно бегая глазами по его лицу. - Получше, - прошептал Драко в ответ, не отрывая от него взгляда. Отросшие пряди не завязанных в хвостик светлых волос разметались по подушке, и некоторые из них опустились на лоб, нещадно щекоча загоряченную, влажную от пота кожу. Драко приподнял дрожащую руку и потянулся ко лбу, чтобы убрать их, но вдруг заметил, как Гарри подался вперед. В следующую секунду его прохладные пальцы осторожно, нежно коснулись горячего лба Драко, стали убирать пряди со лба, заправлять их за красные уши. - Гарри?.. - сипло произнес Драко, замутненными глазами глядя в его обеспокоенное лицо. - Что мне сделать для тебя, Драко? - горячо зашептал Гарри в ответ, мягко перебирая пальцами его волосы у уха. Драко казалось, что он сейчас окончательно сойдет с ума. - Только скажи, как мне помочь тебе?.. На секунду Драко перенесся в прошлую зиму: Гарри часто задавал этот вопрос. Тогда Драко не отвечал ему - просто не знал ответа. Но сейчас он, даже находясь в полубредовом состоянии, точно знал, что может ему помочь. Драко поднял дрожащую ладонь и положил ее на запястье Гарри, слабо поглаживая кожу большим пальцем. - Просто побудь рядом, - тихо попросил он, встречаясь с обеспокоенно-нежным, искренним взглядом зеленых глаз. - Пожалуйста. Гарри еще несколько секунд неотрывно смотрел на него, а затем, тихонько выдохнув, придвинулся ближе, все ещё сидя на полу, убирая руку с волос Драко и кладя голову на подушку недалеко от его лица, так что очки смешно покосились. - Прости, что заставляю тебя волноваться, - прошептал Драко, по-прежнему поглаживая тыльную сторону его ладони и млея от близости. - Не смей за это извиняться, - прошептал Гарри в ответ, и Драко показалось, что он придвинулся чуть ближе. Драко не заметил, как начал слабо улыбаться. Он перевел взгляд на руку Гарри, которую по-прежнему держал в своей, и, повинуясь какому-то невнятному порыву, повел пальцы чуть выше, по направлению к локтю. Закрыл глаза. Коснулся внутренней стороны запястья, почувствовал полосочки застарелых шрамов. Гарри рвано выдохнул, и Драко нежно обвел пальцами его локоть и коснулся чуть выше, пока наконец не почувствовал кончиками пальцев ткань. - Ты в футболке, - удивленно выдохнул Драко, открывая глаза и тут же встречаясь взглядом с Гарри, все еще перебирая в пальцах рукав его футболки. Вот что казалось таким странным - Драко впервые видел Гарри в одежде с коротким рукавом. - Да, - тихо произнес Гарри, смущенно отводя взгляд. - Эвелин посоветовала попробовать. Драко на секунду показалось, что ему послышалось, а затем сердце затопило радостное облегчение. С Гарри все будет хорошо. - Но боюсь, что на улицу я так не осмелюсь выйти, - прошептал Гарри, неуверенно разглядывая свои шрамы. - Пока не могу. Драко смотрел на него и никак не мог найти слов, которые смогли бы описать, насколько прекрасен Гарри, со шрамами или без, в его глазах. Он сам не любил носить короткие рукава из-за Метки, потому что она была уродлива и напоминала ему о страшных временах с Волан-де-Мортом. Но шрамы Гарри, хоть и тоже служили тому напоминанием о всех смертях и огромной боли, которую пришлось перенести ему и его близким, были прекрасны. Для Драко они значили только то, что Гарри, несмотря на все лишения, все слезы и боль, остался жив, остался главным источником света и надежды. И Драко очень, очень хотел, чтобы для Гарри они тоже значили именно это. - Не знаю, насколько тебе это поможет, - наконец произнес он, - но я люблю каждый твой шрам, Гарри. Каждый. До самой последней черточки. Гарри поднял на него неверящий взгляд. - Правда? - Правда, - прошептал Драко и улыбнулся ему теплой, ласковой улыбкой, такой, какой он мог улыбаться только ему одному. - А еще тебе очень идут футболки. Гарри фыркнул и тихонько рассмеялся. - Драко Малфой сегодня щедр на комплименты? - спросил он, хихикнув. - Ой перестань, Поттер, - буркнул Драко, показушно закатывая глаза, вызывая у Гарри очередной тихий смешок. - У меня просто подскочила температура. - Серьезно? - тут же посерьезнел Гарри, вставая с пола и прикладываю ладонь к его лбу. - Да нет же, придурок, - рассмеялся Драко, перехватывая его руку и притягивая назад. - Мне уже лучше, честно. - Ладно, - недоверчиво протянул Гарри, пытаясь найти на его лице признаки лжи или повышенной температуры, а Драко затуманенными глазами смотрел на него в ответ и мысленно спрашивал непонятно у кого, за какие такие благодеяния ему досталось это лохматое чудо. - Ляг ко мне?.. - вдруг то ли спросил, то ли попросил он, и тут же прикусил себя за язык. Гарри замер, глядя на Драко во все глаза. А тому ничего не оставалось, кроме как беспомощно смотреть на Гарри в ответ, стараться унять бешено колотящееся сердце и дрожь в пальцах руки, которой он держал руку Гарри. Драко уже успел мысленно поколотить себя и свою полубредовую голову пару десятков раз за такую несдержанность, как вдруг Гарри, не выпуская его руки из своей, забрался на кровать и медленно прилег рядом, взволнованно глядя в серые глаза и стараясь не задеть его. - Тебе удобно? - тихо спросил он, и Драко показалось, что его голос подрагивает. Не в силах вымолвить ни слова, Драко кивнул и, собрав последнюю решимость, переплел пальцы Гарри со своими. От этого движения по ослабшему телу пробежала волна жара и дрожи, и Драко еле сдержался от судорожного вздоха. Вместо этого он посмотрел на Гарри, и сердце сделало тревожный кульбит. - Мерлин, Гарри, а вдруг ты заразишься? - Драко почти испуганно отодвинулся подальше, тем не менее не расцепляя рук. - Не заражусь, - успокаивающе улыбнулся Гарри и ненавязчиво притянул его поближе. - Доктор сказал, что это не заразно. - А вдруг он ошибся? - Драко, даже если ошибся, у меня иммунитет, как у быка, - заверил Гарри, и Драко, немного расслабившись, сам придвинулся к нему. Места на кровати было полно, но ни Гарри, ни Драко это не волновало. - Уже почти десять, - прошептал Гарри, зачарованно глядя Драко прямо в глаза. - Тебе нужно поспать. - Не уходи. Драко, насколько позволяли силы, сжал руку Гарри в своей. Останься, Гарри, пожалуйста, только останься. И Драко почувствовал, как в душе разливается тихая радость, когда Гарри крепче сжал его руку в ответ. - Я не уйду. Торшер на столе по щелчку погас, и комната погрузилась в мягкий сумрак. Зачарованные звезды над кроватью шептались о чем-то своем. Теплая ладонь Гарри покоилась в ладони Драко. Тихое дыхание над самым ухом. Драко медленно проваливался в глубокий, спокойный сон - первый за этот долгий год. А утром проснулся от того, что Гарри лежал совсем близко и его чудесные лохматые волосы нещадно щекотали ему нос.

***

Через несколько дней Драко почти выздоровел. Они вместе с Гарри переслушали почти все имеющиеся пластинки, выпили весь чай с шалфеем, который, с пожеланиями скорейшего выздоровления, передавали Гермиона и Рон, а в последний день мая в один присест съели коробку шоколадных конфет от Блейза и Тео. Второго июня Драко уже резво перемещался по дому и даже хотел вернуться к работе, но Гарри и близко не подпускал его к кабинету, ссылаясь на то, что именно из-за его зелий он и заболел. - Подожди хотя бы пару дней, - уговаривал его Гарри, заслоняя собой дверь в кабинет. - Но меня ждут заказчики! - возмущался Драко, делая шаг в сторону и стараясь обогнуть Гарри, но тот упрямо зеркалил его движения. - Я еще в первый день твоей болезни разослал всем письма о том, что следующие две недели ты не сможешь принять и отправить их заказы. - Две недели?! - воскликнул Драко, стараясь перекрыть возмущением екнувшее от заботы Гарри сердце. Отвлекало еще и то, что на Гарри была футболка. - А ты представь, каким приятным сюрпризом для них будет твое раннее возвращение, - невинно улыбнулся Гарри, ненавязчиво разворачивая его в коридор. - Через два дня сможешь снова работать, а пока, прошу тебя, подожди немного. И, ради Мерлина, не сиди там с закрытыми окнами! В конце концов Драко смирился и перестал рваться в кабинет, предпочитая сидеть в гостиной, читая старинные книги по зельеварению под мелодии винилового проигрывателя (Гарри уже перетащил его назад в гостиную и успел научить Драко, как им пользоваться) или вспоминая давние уроки музыки и наигрывая что-нибудь на рояле, пока Гарри не было дома - с начала лета тот целыми днями искал себе работу. Хотя "искал" - это сильно сказано, скорее, выбирал из огромного множества вариантов, которые предлагала по уши влюбленная в своего спасителя магическая Британия. Гарри очень интересовали темномагические артефакты - с тех самый пор, когда выяснилось, что он является одним из крестражей Лорда. Прознав про интерес Гарри к этой теме, Министерство тут же завербовало его в Отдел работы с артефактами; однако сам Гарри был совсем не уверен в своих познаниях, поэтому обратился за помощью в обучении к одному из самых лучших артефакторов во всей Англии - мистеру Абигнейлу, давнему другу и товарищу покойного мистера Олливандера. Тот с радостью принял его, и теперь Гарри с утра до вечера просиживал у него в мастерской, изучая огромные фолианты по артефакторике и рассматривая старые броши, кольца, кинжалы, диадемы... Приходил домой он совсем уставший, но с горящими глазами, и, свалившись на диван, делился с Драко открытиями и впечатлениями, а Драко, сидя совсем рядом, смотрел на него и тихо радовался тому, что может это делать - хотя бы просто смотреть на него, такого родного и до боли любимого. Тем не менее, Драко все чаще хотелось наплевать на все, на все приличия и рамки, в которые он сам себя загнал, притянуть Гарри к себе и впиться наконец в его губы поцелуем. Драко был готов выть от досады каждый раз, когда губы Гарри находились близко к его собственным, потому что это было просто невозможно: видеть его каждый день, касаться его каждый день, но не иметь возможности поцеловать, не иметь возможности открыто его любить. Но Драко не мог. Не мог просто взять и поцеловать, а спросить, как советовала Эвелин, у него просто не хватало духу - что будет, если он услышит "нет"? Вдруг Гарри еще не готов? Вдруг Драко его больше не интересует? А вдруг у него, в этом годовом путешествии, появился кто-то другой? И как бы сильно ни противоречили эти мысли самому поведению Гарри, его взглядам, его ответным прикосновениям, Драко не мог просто отбросить их - такова была его натура. Он привык слишком много думать. Но кроме этих мыслей в его голове вертелась еще одна, тревожная и мрачная, но Драко чувствовал, что сейчас он готов ее исполнить. Четвертого июня, за день до своего дня рождения, Драко наконец отправился туда, где не был уже очень, очень давно. С той самой зимы. Серые стены Малфой-мэнора встретили его своим мрачным величием. Стоял ясный летний день, и, если бы не припекающее солнце, Драко бы обязательно стало холодно от одного только вида дома. Разросшийся плющ придавал поместью брошенный, старый вид, как если бы это был какой-нибудь средневековый замок. Драко с нарастающим волнением шел по залитой ярким солнечным светом каменной дорожке, по обеим сторонам которой росли густые тисы, и, поднявшись по маленьким ступенькам к двери, с замиранием сердца положил ладонь на блестящую металлическую ручку. По телу в ту же секунду пробежала волна магии - дом узнал своего хозяина, и темная резная дверь бесшумно отворилась, пропуская Драко в темень коридора. Внутри все осталось точно таким же, каким Драко помнил и видел в последний раз два года назад, прежде чем уехать в Хогвартс на свой последний год: темный зал с огромным лакированным столом и обитыми бархатом стульями, хрустальные люстры на потолке, длинные коридоры и высокие окна с тяжелыми задернутыми шторами. Все это казалось совсем заброшенным, безжизненным - без Нарциссы дом погрузился в небытие. Все здесь, каждая мелочь напоминала Драко о том, что ее больше нет. Тихо. Только стук его шагов о паркет отражается от высоких стен. В гостиной стоял старый закрытый рояль. Драко провел кончиками пальцев по крышке - серая пыль оставила четкие круги. Он вспомнил, как в погожие деньки мама играла на нем мажорные сонаты Шопена и Моцарта, и как он, совсем еще маленький, присев рядом с ней, внимательно следил за каждым движением ее изящных пальцев. Поддавшись воспоминанию, Драко поднял крышку и замер, глядя на черно-белые клавиши. Осторожно коснулся их, не нажимая. - Жаль, что ты больше не сможешь сыграть мне, мама, - тихо произнес он в пустоту. Веточки тиса за окном закачались от дуновения ветра. "Да, Драко, жаль". Пересилив себя и закрыв крышку, Драко поднялся в свою комнату, место, где он вырос. Дорогая резная кровать с бархатным темно-зеленым балдахином, большой письменный стол, заставленная пыльными томиками и красивыми склянками книжная полка, черный шкаф и полное отсутствие декора - только маленькая зачарованная копия снитча, порхающая под потолком. Все такое чертовски знакомое и чужое одновременно. Драко почувствовал, как сердце медленно сжимается. Он огляделся вокруг в попытке ухватить ускользающее от него детство, как вдруг заметил прямо посреди стола небольшой листок, аккуратно сложенный вдвое. Драко подошел ближе, раскрыл его и почувствовал, как в груди уже застыли, ожидая своего часа, слезы: Драко, Если ты читаешь это письмо, то, скорее всего, меня уже нет в живых. Я знаю, что не смогу прожить более месяца, мое состояние стремительно ухудшается, но спешу заверить тебя, что умру я быстро и безболезненно - отправиться в Мунго было моим сознательным решением. Я буду писать тебе в школу. Редко, но все же буду. Попрошу тебя не приезжать - и я знаю, что ты меня послушаешь, и буду тебе за это благодарна. Не вини себя в том, что не приехал - ты сделал все правильно. Будет трудно, Драко. Ты и сам это знаешь. Но, прошу тебя, не смей сдаваться. Ты гораздо сильнее меня, мой мальчик, и в тебе гораздо больше жизни, чем во мне. Так живи, Драко. Живи вопреки всему, что подталкивает тебя к смерти. Не забывай меня, но и не скорби по мне слишком долго. Помни - я просто стала одной из миллионов звезд в ночном небе. Ты всегда можешь найти меня там. Я люблю тебя, сынок, и всегда буду любить.

Вечно твоя,

Мама

***

Солнце уже склонилось за крыши домов, окрасив небо на востоке в темно-синий, а на западе - в бледно-голубой. Драко сидел за роялем в доме на Гриммо-12 и играл первое, что пришло ему в голову - мелодию, которую мама особенно любила. Звуки стройно лились из-под пальцев, с каждой нотой унося с собой частичку скорби и грусти. Музыка заполнила собой всю гостиную, окутала Драко своим вечным умиротворением. Он отпускал ее - отпускал маму, отпускал боль и смерть, позволял им улететь далеко-далеко в небо вслед за музыкой, оставив за собой только светлые воспоминания. Последняя нота эхом отразилась от стен. - Кто это написал? Драко вздрогнул и обернулся на Гарри, который стоял в дверях гостиной и зачарованно следил за каждым его движением. - Людвиг ван Бетховен, - тихо ответил Драко, отводя взгляд, и повернулся назад к клавишам, осторожно проводя по ним кончиками пальцев. - "Лунная соната". - Очень красиво. Драко кивнул. Гарри подошел ближе и сел рядом, слегка касаясь его колена собственным. - Драко?.. - тихонько позвал он, стараясь поймать его взгляд. Драко продолжил водить пальцем по клавишам, стараясь унять зудящее чувство в груди. - Я сегодня был в мэноре, - наконец произнес он, не поднимая глаз. - Мама оставила мне письмо. Драко достал из кармана брюк сложенный вдвое листочек и протянул его Гарри. Тот помедлил, но, когда Драко наконец посмотрел на него с немым разрешением прочитать, взял письмо из его рук и развернул. Зеленые глаза внимательно бегали по тексту, пока наконец снова не поднялись, сочувствующие и понимающие, на Драко. - Я отпустил ее, Гарри, - прошептал Драко, изможденно улыбнувшись. - Кажется, я наконец-то смог. Вместо ответа Гарри, отложив письмо на крышку рояля, но не отрывая от него взгляда, взял Драко за руку, переплетая их пальцы. Не в силах больше смотреть на него, такого до чертиков чудесного и недосягаемого, Драко уронил голову Гарри на плечо, стараясь дышать ровно и глубоко, еле сдерживая желание податься вперед и обнять его, как это делают нормальные люди, как они обнимались год назад, на озере... И вдруг воспоминание ударило в голову, как смертельное проклятие: тогда, год назад, Гарри сказал, что не может простить его. Пока не может. Вдруг в этом все и дело? - Гарри? - М? - Ты до сих пор не простил меня? Гарри несколько секунд сидел неподвижно, будто пытаясь понять смысл вопроса, а затем отстранился и нежно приподнял подбородок Драко так, чтобы они встретились взглядами. - Простил, - прошептал Гарри. - Когда? - не поверил Драко. - Ну... На первую треть - когда увидел тебя посреди гостиной живым и невредимым, - начал перечислять Гарри, со слабой улыбкой глядя ему в глаза. - На вторую - когда узнал, что ты ходишь к психологу. Драко не удержался и фыркнул. - И на последнюю - когда увидел, как ты смотришь на себя в зеркало, - еле слышно закончил Гарри, и Драко показалось, что он покраснел. - Что?.. - Я... Ты вчера не полностью закрыл дверь в ванную, ну и... Драко простонал и уронил голову в ладони, стараясь унять накативший румянец. Честно говоря, он даже не удивился, что забыл закрыть дверь - с таким-то количеством тараканов и Гарри Поттера в голове. - Ты подсматривал? - пробубнил Драко в ладони. - Нет! - воскликнул Гарри. - Я просто мимо проходил и случайно, клянусь тебе, случайно увидел, как ты смотрел на свои шрамы... - И как же? - спросил Драко и, наплевав на свои красные щеки, поднял пронзительный взгляд на не менее смущенного Гарри. - Как... - Гарри на пару мгновений замялся, а затем, сделав глубокий вдох и подняв честный взгляд на Драко, произнес: - Ты смотрел на свои шрамы так, будто считал их красивыми. Так, как мог бы смотреть на них я. От этой простой фразы Драко бросило в дрожь. Он судорожно вдохнул, не в силах оторвать взгляда от порозовевшего лица напротив. - Значит, простил? - выдохнул Драко и почувствовал, как коленки мелко задрожали. - Простил, - кивнул Гарри, и Драко показалось, что он наклонился чуть ближе. "Не попробуешь - не узнаешь". - Гарри?.. - прошептал Драко, чувствуя, как сердце оглушительно громко стучит в груди. "Просто спроси его". - Драко... - выдохнул Гарри в ответ, и Драко увидел, как его взгляд под полуприкрытыми веками метнулся к губам. Сейчас. - Можно я... Он не успел договорить: этажом ниже кто-то громко постучал во входную дверь. В девять, мать твою, вечера. Драко еле удержал себя от досадного стона. Он метнул взгляд на Гарри: тот выглядел так, будто готов разорвать пришедшего, кем бы тот ни был, в клочья. - Черт, - выдохнул Гарри, опустив голову. - Кажется, я знаю, кто это. Драко, - обратился он тихо, посылая ему быстрый смущенный взгляд, - можешь, пожалуйста, сбегать за пером? Оно у меня в комнате, в верхнем ящике стола. Драко рассеянно кивнул, стараясь унять вскипающее раздражение и досаду, и, не утруждая себя вопросами, зачем Гарри сейчас понадобилось перо, поднялся с кушетки рояля, направляясь в коридор, к лестнице. Гарри покинул комнату вслед за ним и спустился вниз, пока Драко, стараясь не сильно топать от гнева, поднимался на этаж выше. Почему, ну вот почему именно сейчас?! В комнату Гарри он уже практически залетел, еле заставил себя спокойно открыть ящик стола и потянулся за цветастым пером - как вдруг зацепил взглядом открытый толстый конверт, из которого выглядывали какие-то цветастые уголки. Драко хватило пары секунд, чтобы понять - это были фотографии. "Я не буду их трогать, - сказал сам себе Драко. - Гарри покажет мне их сам, когда придет время. Я ему доверяю". В любое другое время эти слова подействовали бы на него. Но сейчас, в этот самый момент, он был слишком взвинчен и расстроен, а еще он до боли хотел поцеловать Гарри, и что-то так и тянуло его взглянуть на эти дурацкие фотографии - хоть одним глазком. Драко отложил перо на стол, осторожно достал стопку фото из конверта - и вдруг его захлестнуло потоком ярких, живых воспоминаний, и с каждой новой фотографией они становились только ярче и отчетливее: Ворон, зарывшийся в вещах в комоде Тео; Блейз, подпрыгивающий на кровати с воображаемой шпагой в руке; рисующий Тео; смеющиеся Дин с Симусом; прогуливающиеся на фоне замка Гермиона и Панси; Рон, запульнувший в Блейза снежком; бегущие на заснеженный холм фигуры Рона, Тео, Блейза и Симуса с Дином; их общая фотография с пункта номер девять - они вчетвером склонились над камерой и улыбаются, Блейз поставил Тео рожки, а тот в ответ показал ему средний палец. Драко усмехнулся, чувствуя, как в глазах начинает жечь. Он отложил эту фотографию и замер, глядя на следующую: это был он, Драко, закутанный в слизеринский шарф; на другой тоже он, надевает свои черные перчатки; вот он в серой толстовке Гарри; вот он улыбается, глядя в объектив, щеки покраснели от мороза ("Carpe diem, Гарри!")... У Драко перехватило дыхание, когда он увидел последнюю фотографию в стопке: это была самая первая фотография, та самая, которую Гарри сделал на Рождество, ослепив его вспышкой. Драко стоит в своем пальто посреди комнаты гриффиндорцев и задумчиво смотрит куда-то в сторону. Кожа из-за вспышки кажется бледнее обычного, серые глаза ярко блестят, а на губах играет еле заметная улыбка. С этого момента все и началось. - Драко, ну что ты там, где... Драко оторвал замутненный подступающими слезами взгляд от фотографии и посмотрел на Гарри, который стоял в дверях, тяжело дыша, и во все глаза смотрел на него. - Ты говорил, что сделаешь мне копию, - грустно усмехнулся Драко, поворачивая фотографию к Гарри. Тот внимательно пригляделся, а затем его лицо вдруг снова залил румянец. Гарри шагнул к Драко, поднимая свой честный взгляд на него. - Это и есть копия. Драко замер. - Что? - Это и есть копия, - тихо повторил Гарри. Он потянулся в карман и вытащил из него бумажник. - А оригинал... Гарри дрожащими руками раскрыл бумажник и достал из отдельного кармашка потрепанный, сложенный вдвое листочек. Протянул его Драко. Драко почувствовал, как сердце, еще не успевшее успокоиться, снова быстро застучало в висках. Он отложил фото в сторону и потянулся за листом в руке Гарри. Медленно, осторожно развернул его - и увидел ту же самую фотографию, но с одним-единственным отличием: линии сгиба были такими глубокими, что краски на них практически не осталось, и проходили они так, чтобы не задеть лица Драко. Некогда острые уголки скруглились и растрепались, как будто кто-то постоянно доставал и разворачивал фото, чтобы посмотреть. Чтобы вспомнить. - Оригинал я всегда носил с собой, - прошептал Гарри совсем рядом. Драко почувствовал, что сейчас задохнется. Не глядя, отложил фотографию на стол и сделал шаг ближе. Заключил лицо Гарри в ладони и заглянул в искренние, влюбленные глаза. - Гарри, - выдохнул он, не в силах вымолвить ничего другого. - Гарри, Гарри, Гарри... - Драко... - прошептал Гарри, и Драко почувствовал, как от одного этого шепота все его тело так и ноет от желания. Затуманенные зеленые глаза бегали по всему его лицу, то и дело останавливаясь на губах, очки покосились, волосы окончательно растрепались, румянец лежал на скулах трогательными пятнами, а нежные губы были приоткрыты, и Драко уже просто не выдержал. Он выдохнул и, не выпуская лица Гарри из ладоней, припал губами к его губам, лаская и дразня, мягко оттягивая его верхнюю губу, и у Драко чуть не отнялись ноги, когда Гарри, прижав его к себе за талию одной рукой, а другой распустив хвостик на затылке и запуская пальцы в светлые волосы, стал почти яростно отвечать ему, выцеловывая каждый миллиметр его губ и перебирая в пальцах отдельные пряди светлых волос. - Стой, Драко, подожди... - простонал Гарри, когда Драко, не сдерживая себя, начал покрывать жадными поцелуями его шею. - Подожди, хороший мой, дай мне минуту... - Что-то случилось? - тут же отстранился Драко, пытаясь сфокусировать на нем взгляд. Оба тяжело дышали, будто после марафона. - Хочешь, чтобы мы перестали?.. - Нет, Драко, нет, - замотал головой Гарри, оставляя пару быстрых поцелуев у него на губах. - Меня внизу ждут. Перо... - Вот оно, - Драко, вообще ничего не соображая, поднял со стола перо и передал Гарри. - Дай мне минуту, - прошептал Гарри, забирая перо и снова припадая к нему с поцелуем. - Я сейчас, ладно? Только не уходи никуда... - Придурок, - усмехнулся Драко, оставляя на губах короткий поцелуй и нехотя отстраняясь. - Я не уйду. Гарри, на несколько секунд задержав на нем горящий взгляд, почти вылетел из комнаты, оставляя Драко одного наедине со своим оглушительно бьющимся сердцем. Драко стоял, по-прежнему тяжело дыша, и улыбался, пока душа выписывала радостные кульбиты по всему телу. Еще чуть-чуть, и ноги перестанут его держать. Гарри, запыхавшись, вернулся в комнату и помедлил, разглядывая разгоряченного Драко в нежном свете лампы. - Ты передумал?.. - выдал вдруг Драко, не успев удержать язык за зубами. - Господи, Драко, и кто из нас придурок после этого? - всплеснул руками Гарри и, моментально сократив все расстояние между ними, снова припал губами к его губам, запуская руки в волосы. - Давно мечтал это сделать, - улыбнулся он, перебирая в руках отросшие пряди, пока Драко, окончательно разомлев, ластился к его прикосновениям, как кот. - Гарри... - то ли прошептал, то ли простонал Драко, когда Гарри поцеловал нежную кожу за мочкой уха. - А кто это был?.. - Кто?.. - слегка отстранился Гарри и размыто посмотрел на Драко. - Тот человек, который стучал... - еле выговорил Драко, не в силах оторвать от него взгляда. - Зачем тебе нужно было перо? - А... - Гарри зажмурился и тряхнул головой. - Он привез твой подарок... Нужно было подписать пару бумаг... - Подарок?.. - заторможенно переспросил Драко, нежно заправляя темные лохматые волосы за уши Гарри. - Угу, - промычал Гарри, блаженно прикрывая глаза. - У тебя завтра день рождения, не забыл? - Забыл, - честно признался Драко, не сдержав улыбки, а Гарри хихикнул и рассмеялся, и от всего этого, от долгожданных поцелуев, от тепла Гарри, от его улыбки и смеха, Драко окончательно потерял контроль. - Я люблю тебя. Признание вырвалось само собой, но, будь у Драко возможность отмотать время и забрать назад эти слова, Драко ни за что бы ею не воспользовался. Он прикусил губу и с волнением и надеждой взглянул на Гарри, который стоял совсем рядом, во все глаза глядя на него в ответ. - И я тебя, - выдохнул наконец Гарри, радостно улыбнувшись, и в следующую секунду припал к нему с очередным глубоким, чувственным поцелуем. Драко не сдержал нетерпеливого стона. - В кровать, - коротко шепнул он, отстранившись на секунду, и Гарри с готовностью подхватил его под колени и, оставляя мягкие, ласковые поцелуи на шее, понес по направлению к кровати, стараясь не упасть по пути. Уже глубокой ночью Гарри, тихонько и размеренно дыша, лежал совсем рядом с Драко, обхватив его руками; растрепанные темные волосы мягко касались кожи шеи и подбородка, а Драко, нежно перебирая их в пальцах, все не мог перестать улыбаться. Кажется, именно в тот вечер Драко впервые понял, что люди называют простым, чудесным словом - "счастье".