Драма

Повсюду нынче ищут драмы, Все просят крови — даже дамы. Михаил Лермонтов. Тамбовская казначейша

— Нет-нет-нет. Давайте ещё раз. Я вас умоляю, это открывающая сцена! Она должна задать тон всей пьесе. У нас тут трагикомедия, а не военный марш! Рю-кун, давай всё заново. Святая Мадонна, дай мне сил. Они уже битый час топтались на месте прогоняя начальную сцену в театре. Даже заинтересованной в репетициях Харука, сославшись на какие-то важные дела в мастерской, покинула пределы малого зала. Ясу сама хотела немного пройтись и проветрить голову, пока все были заняты, но желание посмотреть, как проявит себя Масато было сильнее дичайшей скуки и духоты помещения. Роль Кристиана казалась ей простой. Для неё он был лишь красивой оберткой, простой до мозга костей, и раскрывшимся лишь ближе к своей неминуемой кончине. Идеально подходит этому парню. Как и ей роль простодушной дурочки Роксаны. — Успели отдохнуть с дороги? — Да, я в Париже уж двадцатый день. И завтра я вступаю в полк гвардейский. — Ещё раз! Масато-кун, расслабь плечи, руку левую слегка назад. Рю-кун, помоги ему! Тело Масато казалось не слушалось его вовсе. Он не нервничал, выступая перед огромным стадионом людей, ловящих каждое движение, но находясь под пристальным взглядом постановщика вся утренняя решительность испарилась без следа. За спиной слышалось тихое хихиканье массовки. Внутри всё кипело от стыда. Он мог лучше. Намного лучше. Вчера они весь день провели с Токия в репетиции и отработки сложных моментов. Но почему не получается именно сейчас? Что идет не так? Господин Кабаяши устало опустил голову на спинку сидения перед ним. Предполагал, что будут проблемы с человеком, который имел дело со сценой большого театра лишь раз и то не очень долгосрочно. Выступать он не боялся и держался достаточно хорошо, но внутренняя скованность перечеркивала всё положительное, что вообще могло в нём быть, как в актёре. — Перерыв на десять минут! Масато-кун, пошли за мной. Все на сцене облегченно выдохнули и устало уселись прямо на прохладные полы сцены. Ясу проводила удаляющуюся фигуру постановщика и несостоявшегося актёра взглядом полным торжества. Всё встало на свои места. Не стоит лезть не в свою шкуру. ххх Мужчина прикрыл за ними дверь и внимательно посмотрел на стоящего перед ним растерянного парня. Масато, виновато опустив голову вниз, пытаясь что-то разглядеть на мысках своих ботинок. Даже желание хорошенько его отчитать прошло. Отказаться от своих слов, сказанных менеджеру парня, Кабаяши уже не мог. Не позволял контракт и появившейся с возрастом чувство ответственности. Как он может бросить практически ребенка на полпути? — Тебе что-то мешает работать в полную силу? Я прекрасно знаю, что ты можешь намного лучше. Господин Хаято показывал мне небольшие фрагменты с проб и там ты держался, как готовый профессионал. Он пытался увидеть в глаза Хидзирикава хотя бы намек на возможную причину таких резких изменений. Конечно, одна птичка уже нашептала ему на ухо, что между ним и Фукуда произошёл конфликт, который вчера только усугубился. Но разве могла такая мелкая стычка сбить парня с толку? — Я чувствую большую ответственность перед всем коллективом. Всё же я один не имею такого большого количества опыта, как актер, и это плохо отразилось на репетиции сегодня. Приношу свои извинения. Позвольте мне вернуться к работе. Масато совершил поклон и с надеждой посмотрел на постановщика. Он сорвал репетицию и заставил волноваться за себя. Непозволительная наглость с его стороны. — Ничего страшного не произошло, но и оставить просто так я это не могу. Я считаю, что к тебе надо приставить человека более опытного и собранного. Так сказать, впитаешь его опыт. Но кого же… Мужчина задумчиво потер гладко выбритый подбородок, что-то проговорил еле слышно и заулыбался, словно в голову ему пришла самая гениальная мысль за последние несколько лет. — Я слышал, что вы с Ясу-тян повздорили на днях. Что же, будет это полезное сотрудничество для вас обоих. Ты почерпнешь от неё знания, а Ясу-тян научиться держать язык за зубами. Масато опешил. Такого решения он явно не ожидал. Рассчитывал на спокойного и мудрого господина Сато. Этот мужчина точно мог его чему-то научить и дать совет. Или же это мог быть Наока-сан. Пусть он и не выглядел, как собранный человек, только это было лишь первое впечатление. Но что ему ожидать от тесной работы с этой злобной девицей? Новой порции угроз и злобных взглядом? Если она вообще послушается господина Кабаяши. И на это Масато надеялся, умоляя всех существующих божеств. ххх — Как скажите. Вам виднее, господин Кабаяши. Благодарю за доверие в вопросе подготовки новых кадров. Лицо девушки не выражало ровным счетом ничего, но глубокого внутри она была готова вцепиться в лицо чёртовому господину Кабаяши. Этот старый лис решил её проучить. Подсунул то, с чем он сам не состоянии справиться. Но в случае, если у неё не получиться вылепить из парня полноценного актёра, виноватым будет Ясу и явно не хитрющий Кабаяши. А отказать нельзя, наговорить постановщик в последующем мог многое. И что ей остается, кроме как покорно согласиться и сделать вид, словно она только и ждала этого предложения. — Ну разве не замечательно?! Думаю, не надо объяснять, что от него требуется. Как раз отработаете совместные сцены. Покажите на сцене настоящую страсть! Мужчина задорно засмеялся и совсем по-детски толкнул Ясу локтем в бок. — Просто умираю от нетерпения, ха-ха. Улыбка получилась настолько натянутой и печальной, что господин Кабаяши умерил свой энтузиазм и откашлялся. — Если всё решено, то я вас покидаю. Надеюсь завтра уже увидеть первые результаты. Покажите на что вы способны. — Ну мы уж постараемся. Ясу проводила удаляющегося мужчину долгим тяжелым взглядом. И стояло ему только исчезнуть за поворотом, как переключила всё свое внимание на напряженно стоящего в сторонке Масато. Такие лица он видел лишь на экране телевизоров у всяких маньяков в сериалах. — Ну что же, дорогой ученик, с чего бы тебе хотелось начать? ххх В общежитие Масато вернулся уже ближе к одиннадцати часам. Он был вымотан морально, физически и на каком-то уж совсем астральном уровне. Ясу не мучила его так сильно, как ожидалось с самого начала, но и злорадство своё она совершенно не скрывала. И казалось, что всё это будет только набирать обороты с каждым днем. Как долго он так выдержит? Неделю или две. — Дерьмово выглядишь. Что-то случилось? Рен, несмотря на не менее загруженный график, чем у Масато, казался отдохнувшим и свежим. Довольно развалившись на кровати в своей части комнаты, он, не без интереса, наблюдал, как его сосед практически вползает в комнату. — Мой учитель сама Сатана. Она вроде не делала и не говорила ничего такого, но такого давления я не ощущал с самого детства. — Мне всё же кажется, что между вами кошка пробежала, только ты об этом не в курсе. Не думаю, что леди может так поступать без видимых причин. Масато лишь устало перевел на него взгляд. Был бы он сегодня рядом с ним, то явно всю веру в род женский утратил. ххх Когда они остались один на один, Масато было слегка не по себе. Он не знал, чего ждать и к чему готовиться. Ясу ему казалась человеком ответственным, но слишком импульсивным и не думающим о последствиях. Она без труда могла найти причину устроить скандал, а на следующий день выдать всё, как отсутствие у него желания учиться. Или просто развернуться и уйти, пригрозив ему как-нибудь. Но Ясу всё сидела на одном из первых рядов и внимательно смотрела на него без капли злобы или упрека. Лицо её было удивительно спокойным и задумчивым. Масато никогда не видел свою старшую коллегу такой до сегодняшнего дня. Она чаще была раздраженной или откровенно скучающей, глядя на всех, как на предметы мебели. Но сейчас взгляд был другой. Она словно что-то выискивала глубоко внутри себя. И впервые за всё время их знакомства смотрела на него заинтересованно. — Думаю нам стоит начать с самого важного, чтобы у тебя не было таких проблем с отыгрышем, как сегодня днём. Ответь сам себе на вопрос: какой человек Кристиан? Вопрос казался слишком легким и сложным одновременно. Парень замешкался, несколько секунд прикрыл глаза. Он был озадачен, так как не задавался данной темой до сегодняшнего момента. Смотря на растерянное лицо парня, Ясу довольно заулыбалась. Она добилась нужного эффекта. Невозможно войти в роль, если ты не понимаешь своего персонажа, как самого себя. Несколько лет назад, когда ей выдали её первую роль, действующий в то время постановщик попросил написать небольшое письмо так, как его бы написала героиня пьесы. Тогда Ясу не совсем понимала зачем заниматься этим бумагомарательством. Она и так прекрасно знала свою роль и понимала, что от неё требуется. Вот же, прямо в сценарии написано, а лучше и сказать нельзя. И лишь со временем до неё, хоть и с небольшим опозданием, дошёл весь смысл этого метода.  — Кристиан красив, образован, но всё равно простой. Без хорошо подвешенного языка и умения красиво говорить. Пусть он и обманывал Роксану, но делал это без плохого умысла, ведомый лишь любовью. Ему почти хватило смелости сознаться в своём обмане, если бы не смерть. Девушка довольно закивала. Масато умел читать между строк, что не могло ни радовать. «Всё же он не безнадежный обалдуй.» — Ты понял, что я от тебя хотела. А теперь немного отрешись от себя самого и попытайся мыслить и двигаться, как это делал бы Кристиан. — Кажется я понял, о чем вы. — Отлично. Действуй. После их разговора Масато стало легче. Ему нужен был один лишь легкий толчок в нужном направлении, а дальше он двигался уже сам, ведомый пойманным вдохновением. Они репетировали уже больше трёх часов, когда лёгкий азарт уже отступил. Ясу, сама порядком уставшая, но ещё полная энтузиазма, гоняла его по репликам и заставляла повторять одно и тоже, как тогда казалось парню, тысячу раз подряд. Масато понимал, что начал совершать слишком много ошибок, а это только сильнее подстегивало его учителя давить на него всё сильнее и сильнее. Они делали небольшие перерывы, чтобы попить и перекусить, но потом начинали заново. Ясу искренне пыталась не злоупотреблять крепким словом и, полученной из рук в руки, властью. Только получилось всё равно откровенно плохо, отчего она сильнее злилась. Сначала на себя, а потом уже на утомившегося ученика. Они собирались повторить начальную сцену, когда телефон Ясу громко зазвонил, сообщая о входящем звонке. Она быстро соскочила и попросила немного отдохнуть. От услышанного на том конце провода лицо её стремительно покраснело, послышались сбивчивые извинения, а после она лишь махнула Масато рукой и убежала из зала ничего не сказав. ххх Ханамару не любила ждать. Она могла простить многое, но ожидание, словно ржавчина на блестящей поверхности металла, разъедало её изнутри медленно, но очень продуктивно. В голове уже вертелся план, как заставить Ясу умолять о прощении стоя на коленях перед ней. Разве это вообще нормально заставлять мучиться свою очень нервную подругу? — Мару, прости. На меня неожиданно повесили сверхурочную работу, так что вина не моя и возмещать ожидание я не буду. Можешь даже не делать своё обычное злое лицо. Фукуда всегда появлялась, как будто из ниоткуда, присаживалась на соседний стул и улыбалась так, что сил ругать её не было. Со времен старшей школы ума у неё не прибавилось, лишь её наглость и беспардонность начала расти с межгалактической скоростью. — И как только Манабу-кун смог терпеть тебя так долго. Не удивительно, что с таким характером тебя бросили. Ханамару отчетливо знала на что надо нажать, чтобы с лица Ясу убралась гаденькая ухмылка победительницы. Лицо девушки отчаянно начало покрываться красными пятнами от негодования и дикого стыда. Можно было даже рассмотреть появившиеся в уголках глаз капли соленой влаги, но Мару этим уже давно нельзя было пронять. Лить крокодильи слёзы Фукуда научилась ещё задолго до начала своей актёрской карьеры, а знакомы они уже больше шестнадцати лет. — Да не бросал он меня! Я тебе сколько раз уже говорила, что мы разошлись, как взрослые люди, то есть по обоюдному согласию. Не скидывай на меня свои личные проблемы, глупая Мару. — Верю-верю, то-то ты плакала несколько дней. Но не суть, ты знаешь, меня не очень интересует кто кого бросил и почему. Просто хотела тебя немного поддеть и вернуть с небес на землю. Ну и диалог мне надо подвести к этому. Ясу заинтересованной наклонила голову набок, вцепившись внимательным взглядом покрасневших глаз в лицо собеседницы. — Манабу-кун попросил передать и поздравить с получением роли. Сказал, что ты бы ему не ответила, а мне не откажешь. До этой секунды она даже и не замечала пакет на коленках подруги. Ханамару поставила перед девушкой крафтовый пакет, а в этот момент что-то внутри болезненно сжалось. Манабу она никогда не любила. Уважала, как человека и друга, но не любила. Сначала они долгое время общались, будучи друзьями, но после его признания Ясу отчетливо поняла, что сорвала куш. Он был парнем добрым и обращался с ней так, как не обращался никто до этого. По пришествию нескольких лет слова «люблю» и «использую» слились в одно и теперь Фукуда совсем не видела разницы между ними. Понимание, что так уже больше не может продолжаться, пришло в один из выходных дней, когда Ханамару вытащила её в клуб. Она быстро нашла себе смазливого кавалера на вечер, а Ясу, перекинувшись парой фраз с его другом, покинула с ним душный зал, чтобы покурить на свежем воздухе. В ту ночь они много танцевали, смеялись, тайно убегали перекурить и целовались, стоя около служебного входа. Впервые за несколько лет она чувствовала себя счастливой, а ближе к утру они разъехались в разные стороны, так и не узнав даже имени друг друга. С Манабу так не было и никогда не будет. Он любил домашний быт и определенность впереди, а Ясу всегда хотелось чего-то больше, чем куковать в четырёх стенах. Расставаться было больно. Она плакала, Манабу молчал и красными, то ли от слез, то ли от напряжения, глазами пытался что-то разглядеть в ней. Были попытки наладить обычное общение, но становилось настолько невыносимо больно, что в какой-то момент девушка перестала отвечать, а после и вовсе заблокировала бывшего парня везде где могла. И даже по прошествии времени он всё не отпускал её. В пакете лежала фирменная коробочка, перевязанная пёстрой лентой, с синнабонами. Её любимых. — Я пришлю вам билеты на премьеру. Передай ему спасибо и пусть больше не делает так. Я приму в этот раз, но в последующие всё это отправиться в мусорку. — Ты слишком жестокая. Человек к тебе тянется, а ты пинаешь его, как бродячую собаку. На это Ясу лишь развела руками, что ещё можно сказать, она всегда была такой. Если жечь все мосты, то до конца. Не было смысла давать человеку надежду, если ничего в последствии не получиться. Она больше не собиралась врать ни себе, ни людям. — Ты говорила о какой-то сверхурочке на работе, но ты же актриса, а не клерк в офисе. Или же ты это всё придумала, чтобы не получить по шапке от меня? — Ты что-нибудь слышала о Масато Хидзирикава? Ханамару скептично повела бровью, силясь понять, а не смеётся ли над ней Ясу. Она то знала всю любовь своей подруги к айдолам ещё со средней школы. Но Фукуда смотрела спокойно, сдержанно улыбаясь. — Конечно знаю. Он же участник Стариш ещё с их первоначального состава. А к чему ты о нём вообще заговорила? Или погоди… — Ага, правильно думаешь. Мару порывисто подскочила с места, хватая подругу за руки и притягивая к себе через весь стол. Глаза её горели голубым огнём любопытства и желанием спросить всё и сразу. — Ты должна нас познакомить! Он распишется на моем плакате, сделаем пару фото. Может даже обменяемся номерами. Будем тайно переписываться, а после и встречи в ночное время в его машине и… — Фу, не впутывай меня в свои сексуальные фантазии. Ему, наверное, и восемнадцати нет, а уже губу раскатала. Ты ему в тётки годишься. Очнись, извращенка. Ханамару жестко отпустила её руки и насупилась. — Ты такая грубиянка. Понимаю, что айдолы тебя совершенно не интересуют, но всё же, ты выглядишь не очень счастливой от того, что работаешь с таким…таким… Не важно. В любом случае, я на тебя рассчитываю. Нет, не так. Все молодые девушки Японии на тебя рассчитывают. — С чего это вдруг? — Ты вообще осознаешь, что у тебя под крылом находится кумир целого поколения. Представь, что будет, если он по итогу не справиться со своей работой. Кого будут винить, м? Ну явно не его. Уверена, что скоро информация об этом быстро просочиться в новости и всё, можешь сворачивать в коврик свои амбиции. От слов подруги внутри Ясу бессознательно сгорбилась, словно ей на плечи легки тяжелые мешки с песком. Только что в её руки возложили репутацию господина Кабаяши, её способности, как старшего актёра, но и ответственность за выступление Масато. «Надо было оставаться в спорте. Зря я мать не слушала, » — от таких мыслей стало уж совсем противно на душе. Глядя, как Фукуда побледнела и состроила такое лицо, что любой сам впадет в хандру, Ханамару стало неловко за свои слова. Ясу слишком легко поддавалась на откровенные провокации с чужой стороны и многое брала на свой счёт, а Мару постоянно забывает об этом в пылу словесной перепалки. — Эй, я же пошутила, не делай такое лицо! В любом случае, постарайся! Это твой первый ученик и ты должна вложить ему в голову те знания, которые получила во время своей собственной учебы. Того и гляди, может с его успехом придёт и твой. В конце концов на премьеру придёт очень много влиятельных людей. И представь, Хидзирикава представляет тебя, как своего учителя. Смекаешь о чём я говорю? — Мару, ты умеешь переворачивать ситуации с ног на голову. Хм, я и не думала, что все эти мучения можно обратить во благо. О таких возможностях Ясу и не предполагала. Она постарается наладить контакт с Масато, засунет ему в голову все свои знания, а после останется лишь пожинать плоды проделанной работы. Только вот, что делать с внутренними противоречиями, девушка откровенно не понимала. Стоило с этим разобраться в ближайшем будущем. — Я надеюсь ты не успела ему наговорить всяких гадостей. О нет, я вижу по твоему лицу, что успела. Постыдилась бы! Взрослая тётка сидит, а срывается на маленьком мальчике из-за личной неполноценности. Стыдно должно быть. В другой день Фукуда смертельно обиделась бы, и может даже ответила чем-нибудь не менее колким, но сейчас она была так благодарная вселенной за возможность, что хотелось лишь крепко обнять Ханамару и может даже угостить ужином. Она всё же заставила её ждать.