Драма

Забвенья милое искусство Душой усвоено уже. Какое-то большое чувство Сегодня таяло в душе. Марина И. Цветаева

Когда тара с прохладной водой с громким стуком касается поверхности стола, Ясу наконец приходит в себя и туманными глазами смотрит на стоящую передней ней Хонока. Она сгорбленной фигурой нависала перед Фукуда, похожая на птицу-мать в своей безразмерной белёсой кофте и небрежно надетой сверху приталенной жилетке. - Попей воды, моя хорошая, ты вся бледная, как смерть. Её голос звучит глухо, словно под толстым слоем ваты, а лицо размытое, почти сливающееся со стенами помещения, из-за расфокусированного взгляда и какой-то мутной поволоки. Большую часть ночи Ясу просидела в душе, оттирая с кожи ощущение чужих рук и следы собственных пальцев, а после приняла снотворного, чтобы провалиться в недолгий тревожный сон до самого утра. От таблеток после пробуждения всегда было дерьмово. В голове огромный ком из несвязных мыслей и желания поспать ещё несколько часов, а если выпить на одну пилюлю больше, то не факт, что пробуждение не будет сопровождаться чувством тошноты и головной болью. - Спасибо. Просто понервничала хорошенько вчера. От холодной воды становиться легче враз, Ясу блаженно выдыхает, когда ставит полупустую бутылку снова на горизонтальную поверхность, и Хонока вместе с ней, видя просиявшее лицо подруги. - Другое дело. Не собиралась же ты с таким лицом выходит на сцену? Премьера премьерой, но не делай из этого нечто пугающее. Женщина хитро улыбается, выпрямляясь и оперевшись бедром об угол стола. - Я тебе тут кое-что принесла. На удачу, но не могу тебе это показать, а то волшебство не сработает. От услышанного Ясу скептично дёргает бровью. Хонока слишком часто относится к ней, словно к совсем несмышлёному ребёнку. - Ну не куксись ты так, Ясу-чан, просто закрой глаза и открой рот. Спорить не было ни желания, ни сил, и девушка покорно закрыла глаза и слегка приоткрывает рот. В голове тут же появилась картинка насколько комично она выглядит со стороны. И надо было же всё же поддаться любопытству и детскому желанию получить что-нибудь вкусное. Когда на языке расплывается кисло-сладкий вкус конфеты, Ясу чуть ли не блаженно мурчит, рассасывая сладость за щекой. - И как это мне поможет? - Лесные феи наложили на неё чары удачи, а после принесли мне и сказали, чтобы я отдала это тебе, а то проклянут меня до седьмого колена. Так бы я её себе забрала. Кому в нашем мире не нужна удача? Фукуда заливается громким смехом, утыкаясь лицом в сгибы пышной юбки. Это так напоминает детство, когда родители приносили домой что-то очень вкусное и вредное и говорили, что купили это не они, а добрые лесные духи велели передали это маленькой Ясу-тян. А она охотно верила и просила поблагодарить их от всего сердца. Эти параллели заставили внутри что-то приятно ёкнуло. Ей наконец-то стало легче, словно руки, что до этого крепко держали её за горло, разжали мозолистые пальцы. К глазам подступили и слёзы, невыплаканные ещё вчера на холодном полу прихожей, но Ясу лишь сильнее зажмурилась, почти до боли, стараясь не поддаться истерике. - Думается мне, что ты есть та лесная фея, что зачаровала конфету для меня. - Побойся Бога, Ясу-чан, я порядочная христианка и дел с нечистой силой не веду. Только ради тебя сделала исключение. Хонока притворно обижается, дуя полные губы и картинно отводят глаза в сторону, но через секунду снова улыбается и отступает на пару шагов от стола. Сейчас она казалась Ясу окутанной мягким светом, почти что ангел среди серовато-коричневых стен кулис. Они перекинулись парой фраз, когда господин Кабаяши позвал всех участников пьесы на финальный разговор. До открытия дверей в большой зал оставалось меньше получаса. - Выше нос, моя хорошая, ты сделала всё, что было в твоих силах. Удачи тебе. И не забывай про организованное автопати после выступления. Женщина бросает последний взгляд на встающую со стула Ясу и быстрым шагом направляется на выход из кулис. Ей тут находиться не положено от слова совсем, но иногда стоило пренебрегать некоторыми правилами. Особенно в такие волнительные моменты. - Забудешь тут про такое. Когда Хонока исчезает за дверью, Фукуда обреченно выдыхает. Вместе с ней ушло и спокойствие, остался только привкус чего-то приторно сладкого во рту. Все сидевшие за кулисами уже давно стояли на сцене, и громкий голос постановщика было слышно даже в дальнем углу, где и находилась Ясу. Надо было сделать пару глубоких вдохов и медленно выдохнуть воздух, а после двинутся в сторону общего собрания. В конце концов её там ждали. Господин Кабаяши смешно размахивал руками, топал ногами слишком громко и тараторил не останавливаясь. Наока одним только взглядом пригласил Фукуда встать рядом, довольно улыбаясь и еле сдерживаясь, словно узнал что-то невероятно интересное. Его глаза горели тем самым голубым озорным огнём, что она видела во время затяжных репетиций или глупых споров с ней о лучшей газировке. - Ты слишком довольный для премьерного дня. - Хару тут предложила мне одну идею. Думаю, она тебя очень сильно заинтересует. Девушка подозрительно косится на сияющее предвкушением лицо коллеги. От Хару можно было ожидать много. За милыми светлыми кудрями и невинным взглядом тёмно-карих глаз скрывалась дебоширка и любительница крепкого алкоголя. Злые языки очень долго распускали слухи, что постановщица по костюмам и на работе принимает что-нибудь погорячее, а после они примолкли, так как Хару имела огромный запас терпения, но даже он был далеко не безграничен. - Если не будет проблем с законом… - Нет, ты чего, всё будет прилично. Мы же хотим ещё Масато с собой забрать. Наока еле сдерживает смех, когда видит округлившиеся глаза Ясу. Почти что сова на ветке дерева. - Я не позволю порти… - Да нормально всё будет. У Хару знакомый открывает сегодня клуб и нас пригласили на закрытое мероприятие в честь этого, смекаешь? Девушка задумалась. С одной стороны, это был отличный шанс расслабиться после выступления. На автопати будет нудно, скучно и никакого алкоголя, кроме пары флюте с игристым вином, но там не было шанса натворить глупостей. В клубе же, где высокоградусные напитки будут литься огромным потоком, сама атмосфера толкает твоё внутреннее животное выбраться наружу. - Спроси у Масато после выступления, если согласиться, то руки в ноги и вперёд, навстречу новым ощущениям. - Надеюсь он откажется. Эту фразу девушка практически шепчет сама себе под нос, скрестив руки на груди, словно защищаясь от накатывающего смущения, а мужчина лишь давит ехидную улыбку, переводя взгляд с покрасневшего лица коллеги на постановщика. Несчастного юношу он уговорил ещё утром, когда они встретились на лестнице, ведущей к главному входу. Хидзирикава пытался отказаться от такого неожиданного приглашения, аргументируя это фактами: в клубах он никогда не был, алкоголь не пробовал тем более, а значит и делать там парню нечего. В конечном счете в ход пошли доводы, что ему нет двадцати и по закону быть в таких местах ему не положено, но Наока искренни его заверил, что пить его никто не будет заставлять, а мероприятие вообще закрытое и за такое даже штраф не выпишут. Масато сдался и покорно согласился, но лишь с условием, что Ясу так же поедет с ними. В том, что Фукуда с согласиться в любом случае, Наока не сомневался. От таких предложений она не отказывалась никогда. - Надеюсь, что мы закрыли всё вопросы на данный момент, так что прошу вас покинуть сцену и окончательно подготовиться к началу. ххх За плотной тканью занавеса не было видно ничего, лишь по топоту ног и громким разговорам можно было предположить, как много людей сейчас находилось в зале. У Масато слегка дрожат руки и в свободной рубашке резко становиться ужасно душно и тесно. Выступать на сцене, будучи певцом, казалось юноше чем-то привычным. Он дышал, ел, спал и пел свои песни для миллионов людей. Актёрство было совершенно другим опытом. Здесь он тыкался в каждый угол, словно слепой котёнок, пытаясь подстроиться под незнакомый ему мир. А мир этот был жёстким и непонятным, но ему нравилось. Хотя набивать шишки было больно, но ощущение новых возможностей перекрывало любые другие чувства. Когда за спиной послышались тихие шаги и шелест полов юбки, Хидзирикава замирает. - Ты в порядке? Ясу неуверенно касается его плеча, взволнованной заглядывая ему в глаза. В светлом парике, чьи локоны были уложены в высокую прическу с мириадами ярких жемчужин в мелких прядках, и длинном в пол чёрном платье, сиявшим в свете софитов перламутровыми переливами, она казалась Масато сошедшей в людской мир за его душой Гекатой*. Он неловко отвёл взгляд, снова смотря на занавес, а через секунду облегченно выдохнул. - Я раньше уже чувствовал нечто похожее. Было также страшно во время первого выступления. Мы вышли на огромную сцену, а там тысяча разноцветных огней и ещё больше голосов, которые в унисон кричали наши имена. Сердце в пятки ушло от осознания того, что все они смотрят только на нас и больше не на кого. - Не знаю сколько сейчас людей в зале, но точно меньше, чем вмещает обычная арена для выступления. Ты справишься. Она уже хотела уйти, но остановилась, перехватывая Масато за руку, и заговорила тихо, почти шепотом, дабы никто не мог услышать их разговор. - Знаешь, нам во время учёбы говорили, что выступление пройдёт хорошо, если перед началом поздороваться со сценой. Хидзирикава смешно хмурится, пытаясь понять, а не смеётся ли учитель сейчас над ним. Но глаза её были настолько серьёзные, что не было сил пытаться докопаться до двойного дна сказанного. Масато сдался. Как и всегда. - Думаете сработает? Ясу пожимает плечами, смотря на юношу хитрым взглядом из-под ресниц, и чуть сильнее сжимает его ладонь. Они поворачиваются к сцене лицом одновременно, неловко переглядываясь, а через секунду сгибают спины в почтительном поклоне. - Добрый вечер! Первой не выдерживает Ясу. Она начинается смеяться, выпуская руку юношу из своих цепких пальцев, и отходит в сторону. Ей видеться со стороны насколько глупо они выглядели: сцепившись друг в друга и склонившиеся перед декорациями. Смех, да и только. - Ты очень плохо на меня влияешь, из-за тебя я стала такой дурочкой сентиментальной, честное слово. Фукуда смахивает выступившие слёзы и видит странное выражение лица Масато. Ему что-то очень сильно хотелось сказать, а она слегка кивает, словно давая добро на любую глупость, которую он может вывалить на неё. - Вы всегда такой были. Девушка даже сказать ничего не успевает, когда парень покидает её, стараясь поскорее скрыться от скорой словесной кары. Оставшись совершенно одна, Ясу криво усмехается. Умеет же наглец надавить куда надо. - Ты тоже не лучше, Дурасато. ххх Всё шло даже лучше, чем казалось в самом начале, когда тёмный занавес разошелся в разные стороны, являя заинтересованным зрителям декорации и актёров первого явления. Своё место на балконе Ясу заняла заранее, улыбаясь одними губами и приветливо махая людям на нижнем ярусе постройки. Было забавно наблюдать за быстро движущейся по сцене Наока. Он наслаждался своей ролью настолько, что сейчас девушка не видела перед собой своего коллегу, а действительно того самого Сирано – щеголеватого мужчину с острым языком и не менее острым умом. - Как видите, я это перенес. Что ж дальше? Ничего? Напрасно. Я откровенно вам скажу: вы не были красноречивы. Нет, не шутя, я нахожу, что лучше пошутить могли вы. Все время изменяя тон, могли не пощадить вы носа. Могли сейчас со всех сторон коснуться этого вопроса. Так, например, задорный тон: "О, если б нос такой мне дан был провиденьем, то ампутации подвергся б тотчас он". Тон дружеский, и с легким сожаленьем: "Наверно, вам мешает пить ваш нос и наполняет чашку вашу? Хотите, закажу я вам большую чашу?" Фукуда искренне хохочет, наблюдая за разворачивающейся сценой внизу. Будь она чуть постарше, то давно бы уже ухватила своего коллегу за мягкие места и потащила под венец, без права на обжалование приговора. Но Наока слишком стар для неё и кажется через чур серьёзным, несмотря на своё ребяческое поведение время от времени. Свет гаснет, а круглая платформа делает оборот, меняя виды театра на нейтральный фон, подходящий и на пекарню, и на своды жилой комнаты, а за стенами гримерки Ясу скидывает перчатки и тяжелый, но такой красивый, костюм. Есть ещё пару минут, чтобы переодеться в длинное платье, покрытое фиолетовым фатином, и бросить ещё один оценивающий взгляд на композицию в целом. Перед самым выходом встревоженная Хару пихает её в руки забытую на столике маску, бурча под нос про глупых актёров, и парой легкий движений фиксирует её на легкий узел. - Спасибо. Она шепчет это одними губами, а девушка забавно фыркает, отмахиваясь от ненужной вежливости. Наока ведёт её на сцене, как ребенка за руку, аккуратно и не забывая следить, чтобы она не споткнулась. От волнения Ясу слегка меняет строчки местами, после чего приходиться импровизировать, так как чушь получалась несусветная, но мужчина успевает словить её неровный ритм игры. Ей повезло, что сейчас именно он держит дрожащую руку такой непутевой актрисы, как она. В калейдоскопе с тысячами ярких деталей сменялось явление за явление, проносились мимо костюмы и быстрые смены потёкшего макияжа, что Фукуда не успевала даже вдохнуть полной грудью, когда её снова выталкивали на сцену, сжав рёбра тугим корсетом до боли. О как она картинно плакала над телом несчастного Кристиана, поднимая мокрые глаза к высокому потолку театра. - Милый мой… Ясу дрожащими пальцами подносит письмо к губам, целуя невесомо, роняя крупные слезы на белоснежный лист. - Последнее письмо… Она хватает Наоко за руку, когда он пытается поднять её на ноги, как сумасшедшая впивается острыми ногтями в кожу на запястье, и скулит протяжно, как зверь попавший в капкан. - Нет! Ради бога! Останьтесь здесь со мной еще немного. Он умер - и теперь не все ли мне равно? Один лишь вы его и знали, Сирано. А в зале такая тишина, словно и не дышит там никто совсем. Ясу бросает быстрый взгляд на зрителей и почти захлебывается от восхищения, видя насколько они вовлечены в происходящее. Хотелось, чтобы этот миг длился вечность и эти глаза, полные сосредоточения и переживая, смотрели на неё не переставая. От постоянного вызывания слёз, глаза нещадно болят и режет так, словно ей песка в них насыпали целую горсть. Но сейчас это такая мелочь, ведь господин Сирано умирает на руках Ясу, продолжая угрожать несчастной смерти, что пришла по его душу. - Сегодня вечером, да, да, в гостях у бога я у лазурного остановлюсь порога и покажу ему тот знак, что был мне дан... Шпага выскальзывает из слабой хватки мужчины и громогласно ударяет о пол. Грудь Сирано вздымается всё реже, и он прикрывает глаза, пытаясь провалиться в вечный сон. А Роксана наклоняется к нему ближе, касаясь губами лба, и еле слышно говорит. - Что ж это, милый мой? - Мой рыцарский султан. ххх Масато не может перестать улыбаться, как самый последний дурак, когда громкие овации достигают его слуха. Он видит Нанами, что стоит у самой сцены с букетом пышных камелий, улыбаясь так ярко и только ему одному. Девушка что-то говорит, передавая ему цветы, но не слышно из-за дикого гула и крови стучащей в ушах. Они обязательно поговорят потом, стоит только всему вокруг успокоиться. - Эй, Масато-кун, пошли скорее. Кто-то хватает его под локоть и практически волочит в сторону кулис. Он всё равно не смог бы сам покинуть сияющую сцену. Ноги не гнулись совсем, а в голове такой пухлый комок ваты вместо мыслей и желаний. - Ты был просто великолепен! Я такую гордость сегодня ощутила, что словами передать не могу. Ты мой молодец! Ясу налетает на него, обхватывая с двух боков руками и зажимая в крепких объятьях. Лицо у неё всё красное, с потёкшим тоном и слегка смазанной помадой, но такое счастливое и открытое, что тяжело не улыбаться, видя данное зрелище перед глазами. Хидзирикава мнётся всего секунду, а после обнимает в ответ, совсем по-детски прижимаясь своей щекой к чужой, такой теплой и мягкой. Он чувствует запах её волос. Сладкий, пахнущий кокосом и чем-то отдаленно цветочным. Как камелии в его руках. Они бы стояли так ещё долго, прижавших друг к другу, как щенки в зимнюю стужу, если бы не хихикающая Хару. - Что за чудеса сегодня происходят в стенах нашего театра. Фукуда отчаянно краснеет и расцепляет свою смертельную хватку. Она и забыла, что тут они совсем не одни. - Что говорит господин Кабаяши? Ясу пытается откашляться. Голос у неё от смущения осип и звучал совсем глухо. Скорее даже жалко. - Ничего, завтра с утра на разбор полётов пригласил абсолютно всех и улетел решать дела в другом месте. - Так мы всё же…? - Конечно. Масато, едешь с нами? Хару улыбается победно, оголяя ряд ровных зубов, и смотрит выжидающе. Она то уже знает ответ, а вот напряженное лицо Ясу ей увидеть всё же хотелось очень сильно. Фукуда молила всех божеств лишь об одном – Масато скажет своё твердое нет. Но юношу почему-то улыбнулся в ответ и утвердительно кивнул. - Вот же… ххх В толпе людей было жарко. Тела вокруг были горячие от постоянно трения кожа об кожу и витающего запаха алкоголя, который только сильнее заставлял всю эту живую субстанцию бурлить и двигаться в одном бешенном ритме. Ясу чувствует себя единой с целой вселенной, и двигается её навстречу с горящими щеками и леденеющими пальцами. Она даже не пила практически, приложилась пару раз к кислой текиле санрайз и уверенно двинулась на танцпол. Господин Кабаяши отпускать их не хотел, всеми правдами и неправдами он задерживал их в светлых стенах банкетного зала. Где это видано, чтобы главные актёры убегали сразу после премьеры, даже не перебросившись со спонсорами парочкой вежливых фраз. И они остались на долгие полчаса, обтирая углы одного из дальних столиков и строя планы побега через окно. Масато в этом участие не принимал, а лишь хвостиком двигался за старшими коллегами, не понимая почему нельзя просто уйти через дверь. - Не бери в голову, просто от этого лиса по-другому не сбежать, только в окно прыгать. Хорошо, что первый этаж и внизу мягкие кустики. - Это розы. Не думаю, что, если в них упасть, будет очень приятно. Удобнее только крапива. - Или ров с ножами. От последней фразы юноши Ясу сдавленно фыркает в кулак. Понабрался Масато от них знатно. Радовало лишь то, что Наока, видимо стесняясь новенького в их труппе, перестал использовать мат, как междометие через слово. Было бы забавно, если их божий одуванчик начал ругаться отменным собранием нецензурных слов, услышанных с доброй волей несдержанного коллеги. Бежать через открытую форточку не пришлось, постановщик их сам отпустил, брезгливо махнув рукой в сторону неблагодарных. Хару вызвала им машину и через десять минут они в полном составе стояли около массивных дверей клуба. Наока что-то быстро сказал крупному мужчине у входа. Он бросил оценивающий взгляд в их сторону и недоверчиво нахмурился. - Эй, ему точно есть двадцать? - Конечно, думаете мы потащили бы ребёнка в такое место?! Ясу обиженно хлопает глазами, перехватывая взволнованного Масато под локоть, не давая ему сделать глупость или сказать что-то лишнее. Она в любом случае успеет больно ущипнуть его через ткань рубашки. Внутри клуба Хидзирикава чувствовал себя слегка неуютно. Всё освещение было приглушенно, совсем рядом слышалась громкая музыка и запах чего-то очень странного окутывал их со всех сторон. У него даже появилось желание развернуться и отправиться в родное общежитие, пока ещё время позволяло, но Фукуда держала его очень крепко, чуть ли не всем телом прижимаясь вдоль его руки. - Не трясись ты так. Если будет совсем плохо, то через час поедем домой. Хорошо? Ясу говорила так вкрадчиво, словно упрашивала капризного ребёнка потерпеть ещё немного. Юноша смог лишь кивнуть, надеясь, что час пролетит в одно мгновение и он ещё успеет поговорить с Нанами или ребятами перед сном. Но они не уехали ни через час, ни через два. Масато влился в происходящий балаган и уже спокойно разговаривал со знакомым семьи, который оказался совладельцем данного заведения. Мужчина искренне удивился, увидев юношу в таком месте, уточнил знает ли его отец об этом, а после лишь похвалил, что малец наконец покинул родительское гнездо. А веселье Ясу набирало обороты с космической скоростью. После того, как толпа людей выпустила её к мягким диванам, она залпом осушила чей-то рокс, сев на самый край мебели. Пищевод обожгло так сильно, что перед глазами девушки поплыли цветные огни от подступивших слёз. - Ну вот, я только отошёл, а ты уже принялась чужие напитки красть. Наока глупо смеётся, опираясь почти всем своим весом на стоящую рядом Хару. Та кидает его на пружинистую поверхность и усаживается рядом с девушкой. - Отдохнула, блин. Это придурок налакался бренди и теперь рвётся на пешую прогулку по ночному городу. Хорошо, что его охранник успел поймать, а то побежали бы искать его чёрт знает где. - Вот же позорище. Рука девушки сама потянулась в стоящей рядом бутылке с водой, а через мгновение всё её содержимое оказалось на лице уснувшего Наока. Он утробно закашлял, неуклюже пытаясь стереть влагу с себя. Хару неодобрительно покачала голой, смотря на развернувшееся действие. Мужчина хотя бы не буянил, в отличии от хихикающей Ясу. - Давай отправим его домой. Мне больно на него смотреть. Фукуда пожимает плечами. Ей-то всё равно. Валяющийся на диване мужчина не мешал. Было даже забавно наблюдать за его неудачными попытками встать и уйти туда, где было хотя бы сухо. Пока Хару на пару с охранником сопровождали упирающегося Наока к подъехавшему такси, Ясу допивала уже третий коктейль по счету и голова её становилось такой легкой, что казалось можно сейчас горы свернуть. Когда пошли шоты, девушка уже окончательно перестала ощущать вес собственного тела и совершенных поступков. Поэтому она сейчас так нагло липла к сидящей рядом Харука, что-то невнятно бурча ей в ухо. Увидев в толпе немного встревоженного юношу, постановщика помахала ему рукой, чтобы он мог увидеть их среди тусклого света и танцующего народа. - Боже, Масато-кун, вот и ты. Ну как отдыхается? - Тут оказалось очень много знакомых. Не думал, что встречу их в таком месте. Он слегка замялся, увидев желеобразное состояние Ясу, но всё же присел на кресло напротив девушек. - С ней всё хорошо, просто ей уже пора ехать домой и лечь поспать. - Сколько же она выпила… - Не так уж и много, если судить по стаканам. Масато-кун, вызови такси, а я пока растормошу её. Хидзирикава кивнул, снова поднимаясь с мягкого сидения, и поспешил к выходу, чтобы случае чего успеть помочь Хару. Ясу не хотела ехать домой от слова совсем. Она пыталась вырваться из держащих её рук, говорила о том, что ей только стало весело, а её уже увозят домой, и вообще не честно и она так не играет. Пришлось устраивать мирные переговоры прямо на улице, приводить доводы и факты. Девушка уверяла, что не пьяная, но опасно шаталась слегка в сторону, держа Хару за руку. К миру они не пришли и «осужденную» силой затолкали в машину. - Масато-кун, ты просто дико меня выручишь, если отвезёшь её домой. Наока сам справиться, а Ясу-тян всё же девушка. - Я бы и не отпустил её ехать одну. - Ты такой молодец, Масато-кун. ххх Попадают в квартиру они без каких-либо трудностей. Ясу упиралась какое-то время, мялась около входа в подъезд, теребя связку ключей в нервных пальцах, но Масато умел уговаривать и доходчиво объяснять свою позицию, а девушка напротив него не оказывала достаточно сопротивления и быстро сдалась под таким напором. После такси её слегка мутило, и парню пришлось почти на руках тащить умирающее тело сначала в лифт, а после к указанной, самой страдалицей, двери. Квартирка девушки оказалась маленькой и дико уютно, несмотря на разбросанные вещи на полу и легкой запыленности самого помещения. Стоя в прихожей можно было сразу увидеть и комнату самой хозяйки, и небольшую часть кухни с раковиной и белёсым холодильником. Девушка устало плюхается на тахту, наклонившись к прохладной стене. - Спасибо, дальше я сама. Она неуклюже тянет руки вниз, пытаясь снять с ног туфли, но всё оканчивается провалом, и Ясу сдавленно стонет, возвращаясь в исходную позицию. Перед глазами всё плыло и летало, как на аттракционе «кружечки», где тебя вертит в красивой чайной паре почти до рвоты добрые пятнадцать минут. - Давайте я помогу. Масато садиться на корточки, аккуратно, почти не касаясь оголенных участков кожи, снимает одну узкую лодочку и ловит на себя взгляд внимательных глаз. Он поднимает голову и видит, как Ясу смотрит на него близко-близко, почти на грани приличия. - Ты такой красивый, даже злиться на тебя тяжело. Она обхватывает его лицо тёплыми ладонями и соприкасается своим лбом с чужим. В нос врезается запах алкоголя и горячей кожи, и Масато ощущает, что сам начинает пьянеть лишь от одного близкого контакта. А Ясу всё продолжает говорить, стараясь удержать заплетающийся язык в узде и не наговорить лишнего. - Я всё думала, а почему же ты меня так раздражаешь и вот поняла. Совсем недавно. Ты чёртово кривое зеркало, Дурасато. На тебя смотришь и видишь все свои грехи. Как перед Богом голый стоишь. Только ты не Бог. Ну, а я ещё в одежде. Она хихикает и наваливается на бедного парня всем весом, отпуская его щёки из плена своих рук, и смотрит, как он падает назад, а после начинает смеяться ещё громче. Её весело легко и на языке вертится ещё куча всего, что так хотелось сказать уже давно. - Знаешь, я ведь так мечтала, что ты когда-нибудь мне ответишь. Я скажу тебе что-нибудь мерзкое, а ты вспылишь и просто наорешь на меня, и покажешь наконец мне моё место, но ты даже сейчас потакаешь моим дурацким капризам. Масато, накричи на меня, пожалуйста! Скажи уже, что ненавидишь меня и терпишь только из вежливости! Сделай уже то, что давно хотел, хватит себя вести, как святоша, чёрт тебя дери! Она практически сползает с тахты, грузным телом падая на пол рядом с ошалело глазеющим на неё Масато. Ей очень сильно хочется рыдать в голос, потому что эмоций слишком много и мозг уже не знал, как снять скопившееся напряжение. Всё тело бьёт крупной дрожью, когда её притягивают к себе и крепко обнимают, касаясь холодным носом оголенной шеи. - Я вас никогда не ненавидел. Было, что вы выводили меня из себя или просто оставляли в замешательстве, но это такие мелочи. Никто не идеален, и вы не обязаны. Ясу плачет. Совсем не красиво, не театрально: уткнувшись лицом в идеально отутюженную рубашку, захлебываясь слезами, почти до икоты, размазывая по тёмно-синей ткани текущие ручьём сопли и остатки красивого макияжа. Ей легче впервые за несколько лет.