Княжеская забава

Забава с трудом приоткрыла глаза. В голове по-страшному шумело, солнечный свет больно бил в лицо. Девушка попыталась припомнить, отчего же так занемело всё тело, руки заломлены, а вся она привязана к дереву, и ей это удалось. В сердцах княжна выбежала из терема, запыхалась, окинула государев двор взглядом. У конюшен случайно выцепила Малюту. Скуратов укладывал на седло какой-то мешок… Из мешка свешивались красные сафьяновые сапожки… Такие только у царевича были… Да ещё вот у Фёдора… Девушка сделала неуверенные шаги к крыльцу, желая подойти туда, как её окликнули: — Ты далеко это собралась, княжна? Она успела обернуться, но потом в голове стало очень больно, а перед глазами — очень темно. Кто же это был? Кажется, Максим… Ну да, точно Максим… Максим. Младший Скуратов присел перед ней на корточки. Резко взял двумя пальцами за подбородок, Забава постаралась вывернуться, мотнула головой, но от этого движения девушку только сильнее замутило. — Вот не можешь ты в тереме спокойно усидеть, да, княжна? — Надо же чем-то от тебя отличаться. Это была небольшая полянка где-то в глубине леса. В воздухе стоял запах болота. Забава постаралась оглядеться, насколько позволял Максим, загородивший обзор. Тут же, у соседнего дерева, был привязан Иван-царевич, так пока и не очнувшийся. Видать, его Малюта приложил по голове куда сильнее, чем его сын — девчонку. — Что вы задумали? — громче подала голос княжна. Малюта обернулся — и она сразу же об этом пожалела. Широкоплечий, коренастый, с всклокоченной рыжей бородой, царев палач являл страшное зрелище даже при свете дня. Особенно если ты всего-навсего шестнадцатилетняя связанная княжеская дочка. — С этой сам заканчивай, Максим. Делай, что хошь, только быстрее, пока девка крик на всю округу не подняла. На всю округу? Значит, есть смысл кричать? Значит, они не так уж далеко от Слободы? Мысли роились в голове беспокойными пчелами. Забаву заколотил озноб. Девушка никогда прежде не задумывалась о своей смерти, а теперь та буквально дышала ей в лицо. У смерти оказались злые глаза Максима Скуратова. Юноша одной ладонью сжал её горло. — Была бы, как все девки, нормальной, так и я бы посватался. А ты только и знаешь, как по мужикам скакать, да срамом светить. Забава прикусила язык. Она боялась отвечать, боялась лишним, неосторожным словом вызвать гнев Максима. Может, если не злить его нарочно, он убьет её как-то быстро? Хотя ухмылка Скуратова ничего быстрого не предвещала. Господи Боже, сохрани и помилуй. Молодой опричник явно был намерен отомстить княжне за всё. А при чем же тогда тут царевич? Додумать девушка не успела — откуда-то издали раздалось конское ржание. Сердце княжны на миг забилось облегченно и радостно: если всадники направляются сюда, то её, конечно же, спасут… Но тут же упало: если всадники движутся сюда, ничего не мешает Скуратовым тут же перерезать горла и ей, и Ивану. Однако, у них, видимо, были другие планы. — Отвязывай девку! Уходим! Живее! — рявкнул Малюта и сам же, костеря весь белый свет, завозился с верёвками, удерживающими царевича. Максим, не став осторожничать, рванул верёвки вниз, освобождая руки Забавы, а затем рывком поднял её на ноги. Всё тело ужасно затекло, от быстрых движений гудела голова, княжна покачнулась и снова оказалась бы на земле, но Скуратов крепко ухватил её за локоть. Инстинктивно Забава постаралась вырваться, хоть это и было напрасно. Максим дёрнул девушку к лошадям, она оступилась, угодила в трясинную лужу, тут же замочив ноги. Однако, топот и человеские голоса были уже совсем близко. — Помогите! Помогите! — Забава закричала, не жалея голоса. Оплеуха, хоть и обожгла, показалась почти естественной. Максим без труда перекинул девушку через седло, и как ни брыкалась княжна, увёз бы её… Но тут до них наконец донеслись звуки копыт и с другой стороны поляны. Скуратовы оказались буквально зажаты в кольцо, уходить стало некуда. Оба спешились, даже забыв о пленниках, обнажили сабли, готовые держать отпор до последнего. Первыми на них вылетели мужчины в разномастных кафтанах, в руках которых тоже было оружие. Сталь зазвенела о сталь. От громких звуков голова разболелась ещё больше: Забава, не удержавшись в дурацком положении поперёк седла, в котором её бросил Максим, попросту соскользнула с лошади, ударившись коленями, и постаралась отползти подальше и от схватки, и от копыт, и от болота. Устроившись у какого-то дерева, княжна откинула голову назад, сжав её руками. Всё ломило, тошнота, раз подкатившая к горлу, теперь только нарастала. Судя по тому, что мужчины ожесточённо рубили Скуратовых, Забава решила, что у них можно будет попросить помощи… Потом, когда всё закончится, она упросит их довезти её до Александровки. Девушка чувствовала, что сейчас самостоятельно в седле не удержится, свалится. Скуратовых, отца и сына, наконец-то скрутили. Схватка была закончена. Черноглазый мужчина с тёмной бородой вальяжно прошёлся по поляне. Тронул за плечо Ивана, отчего тот застонал, но так и не открыл глаз. — Богатый улов, други! Цельный царевич у нас нынче в гостях! Мужчины рассмеялись. У Забавы промелькнула догадка, что это лихие люди, те самые, из-за которых её одну никогда не отпускали на выезды. Их… видимо, атаман, подошёл к ней. — Живая, милая? — по-доброму улыбнулся он ей. Забава смотрела на него со страхом и неуверенностью. — Откуда будешь, девица? — Я… Из Слободы. Дочка князя Серебряного. — Никиты? — искренне изумился мужчина. — Как же тебя занесло-то туда? Княжна, на свое счастье, ответить не успела: ведь что врать она бы не знала. На поляне очень вовремя появилось трое всадников: Борис, Фёдор и сам Никита. — Забава!!! Царёв кравчий резко осадил коня, спешился. Девушка прижалась к его груди, едва Басманов присел рядом с ней. Её все ещё била дрожь, а в объятиях юноши было тепло и безопасно. Годунов и Серебряный так же спустились на землю. — Ты цела? Слава Богу! — воскликнул Борис, подходя к крестнице. — Цела… Только голова болит очень… Максим… приложил… — на затылок успокаивающе легла Федькина рука, словно баюкая. — Спасибо, Ванюха, — приложил руку к сердцу Серебряный. — Уж и не знаю, как благодарить-то тебя. В долгу я перед тобой. — Полно, — отмахнулся Перстень. — Дитё — это святое. Какие тут могут быть долги? А как же это у тебя дочка в Александровке оказалась? — Крёстный из Рязани привез, — Никита мотнул головой в сторону Годунова. — Там же крымцы бесконечно лютуют… — Этих-то разбойников сами довезете? — Доставим. К царю-батюшке под нос. — Федя… Федь, забери меня отсюда, пожалуйста… Я замёрзла… — прошептала княжна, обняв кравчего за шею. — Конечно заберу, Забава. Со мной в седле поедешь? — ласково спросил Басманов. — Только с тобой. Юноша легко развязал пояс, скинул с себя чугу, оставаясь в шёлковой рубахе, и набросил на девушку, которая в ней немедленно утонула. Быть в его одежде ощущалось всё равно что находиться в его же бесконечных объятиях. Княжна потёрлась носиком о мягкий мех, которым были опушены воротник и рукава. Он бережно подхватил её на руки, легко подняв с земли. И пусть в ушах всё ещё звенело, а затылок пекло от боли, девушка наконец-то начала успокаиваться.

***

Никита привёз связанных Скуратовых, чувствуя себя настоящим героем. Иван Васильевич чуть ли не со слезами радости встретил и его, и пришедшего в себя царевича, и своего кравчего с княжной, и верного Годунова… Ивана отвели в покои, девушку Фёдор отнёс в комнату: обоим требовался лекарь и постель. Злодеев бросили в холодную. Да только вот было такое, чего не знали ни Забава, ни Фёдор, ни Никита, ни даже мудрый Годунов. — Мы с тобой, Малюта об чём говорили? — зло рыкнул царь, под покровом ночи оказавшийся в темнице. — Что Ванька на охоте погонется за кабаном да случайно с коня упадёт. Так?! -Так, государь, — кивнул Григорий. — А ты что устроил?! Средь бела дня потащил царевича в лес… Ещё сынок этот твой непутевый… Как посмел княжну Серебряную тронуть?! Кто ему позволил?! Ты?! — Он сказал, что княжна видела, как я… ну, с царевичем… А царевич… Я бы сделал, как было уговорено, государь, да он прямо намедни с крестьянами разболтался, мол, взойдёт на престол, отменит опричнину, вернёт старый порядок. Ну, меня зло и взяло… — Зло его взяло! — передразнил Грозный. — Вот и отвечай теперь за него! Кабы девчонку не втянули… Я б вас обоих просто на Ливонский фронт отправил… Но вы ж тронули! И ладно б девку какую теремную, так княжну же! Мою, царёву опричницу! Думаешь, я могу такое спустить?! Думаешь, я такое спущу тебе, пёс?! — Смилуйся, надёжа православный царь… — Не ной! Ты мне ещё пригодишься… Может быть… Поэтому ты Ригу брать поедешь. В зубах чтоб ключ от города приволок, ясно тебе??! — А… сын мой… как же? — А Максима завтра казнят. Я, правда, ещё не придумал, как именно, но, думаю, найдутся те, кто подскажут, — закончил царь, явно говоря о Басмановых…