Клыкастый сосед

      Антону снилось что-то абстрактное, но невероятно приятное.       По шее и груди текло нечто вязкое и тёплое, во рту было сладко и горячо. Его кто-то беспрерывно держал, сжимал, стискивал до боли в костях, но было так приятно, что изо рта вырывался лишь задушенный в поцелуе стон. Губы саднило от ранок, настойчивый, душный шёпот на ухо не прекращался ни на секунду. Кожа покрывалась испариной и красными пятнами засосов, а в ушах стояло оглушающее рычание. Антон тонул в духоте сна и вырывался из него неохотно, постепенно осознавая, что рычание было вполне реальным.       Шастун подорвался на кровати, разбуженный очередным громким рёвом с улицы. По телу ещё бродило томное предвкушение сна и кожа помнила крепкие объятия простыней, но звуки за окном не прекращались, поэтому Антон нехотя выполз из-под одеяла. Он прошлёпал на кухню, в темноте ориентируясь исключительно на память, добрался до подоконника и с интересом выглянул.       На улице было пусто, ни одной машины. Только на тротуарах толпились группки молодёжи в цветастых куртках и цепях, и в клубе напротив гремела музыка. По дороге летали обрывки листовок и бродили одинокие прохожие, разглядывая следы колёс на асфальте. А вдалеке продолжали рычать моторы.       — Что это такое?       Антон прилип к стеклу, стараясь рассмотреть происходящее получше. Он не рассчитывал получить ответ на свой вопрос, задавал его в пустоту. Но пустота ответила:       — Гонки.       Парень вздрогнул, от неожиданности забираясь на подоконник с ногами, и уставился на притаившегося в углу кухонного дивана Арсения. Тот листал ленту соцсетей в своём смартфоне и вообще ничего объяснять, кажется, не собирался.       — Гонки?! — решил переспросить Антон, так и не слезая с подоконника, а только зябко кутаясь в футболку, которую использовал вместо пижамы, — Какие гонки?       — Нелегальные.       Антон глаза закатил и уставился на вампира выжидательно. Тот стойко терпел чужой взгляд несколько долгих минут, но затем тоже цокнул недовольно, телефон отложил и вернул парню пристальный прищур. Шастун поёжился. Глаза у вампира светились каким-то ледяным цветом, от него веяло чем-то опасным и колючим так сильно, что по коже мурашки толпой проходились каждые несколько секунд.       — Нелегальные гонки. Ничего в них необычного нет, — пробурчал между тем Арсений таким уставшим тоном, что Антону даже стыдно стало за своё любопытство, — Без правил, без судей. Катаются то тут, то там. От ментов прячутся, — он поставил свою грязную чашку в раковину, зевнул и повернулся к выходу из кухни, — Не сильно часто их устраивают, на нашей улице вообще редко проводят. Не парься, выпей чай и иди спать.       Он уже почти ушёл в коридор, когда из Антона против его воли вырвалось уязвимо-тихое:       — Ты злишься на меня?       Спина Арсения заметно вздрогнула в свете уличного фонаря из окна. Вампир замер на пару мгновений, а затем медленно развернулся, снова вглядываясь своим гипнотическим светящимся взглядом в человека. Только Антон больше не зажимался. Ему больше не было холодно. Он внимательно следил за каждым движением Попова и словно пытался какими-то внутренними силами приманить его ближе. Заставить подойти и прижаться к себе.       — Я не злюсь, — полувопросительной интонацией ответил Арсений, как будто нехотя делая шаг навстречу. И ещё один, и ещё, — Я просто не понимаю, зачем ты в это ввязываешься.       — Потому что я не хочу, чтобы у меня забирали эти воспоминания, — уверенно и даже несколько упрямо ответил Антон, внимательно наблюдая за тем, как всё сильнее хмурился вампир, медленно, но верно приближаясь к окну, — Я хочу знать, что вы существуете. Я не хочу быть просто сосудом.       — Поэтому станешь моим мужем? — выдохнул Арсений раздражённо уже ему в лицо. Антон покраснел, моментально вспомнив недавний горячий сон, надеясь, что темнота кухни скроет румянец, и кивнул, — А моё мнение тебя не интересует?       — А ты против? — язвительно поинтересовался Антон, неожиданно кокетливо подаваясь вперёд и влезая в личное пространство Арсения. Зашептал горячо ему в губы, не сводя злющих зелёных огоньков глаз с сияющих колец голубых, — Мне показалось, что тебе понравилась идея не жениться по расчёту. Я не прав? Скажи мне, что ты искренне жаждешь сочетаться браком с Гелей, и я отстану.       Попов громко сглотнул, торопливо делая несколько шагов назад от такого напора, но быстро вернул воинственное настроение и проговорил чуть громче, чем следовало:       — Я не жажду. Я буду рад, если наша с ней помолвка расстроится.       — Тогда в чём дело?       — Но это не значит, что я счастлив выходить за тебя!       Что-то больно кольнуло в груди от этих слов, и Антон потупил взгляд на кафельном полу, отстраняясь, сглатывая вязкий ком в горле. Арсений, кажется, что-то заметил, потому что произнёс следом заметно мягче, осторожно подходя ближе, но не касаясь и, кажется, даже почти не дыша:       — Не потому что ты плохой, Антон. Это не так. Ты очень хороший человек, правда. И ты мне действительно нравишься, это было бы глупо отрицать. Просто, — он запнулся, силясь подобрать правильные слова, а Шастун уставился на него с потаённой надеждой, буквально заставляя говорить честно и прямо, — Просто наш мир не подходит для людей, — вампир поёжился, неосознанно обхватив себя руками, — Наш мир, наш уклад опасен для тебя. Я опасен для тебя.       Антон хмуро уставился на Арсения. Значит, не показалось. Он действительно намеренно избегал его, не подходил достаточно близко и разговора даже лишний раз не заводил. Потому что боялся своей жажды. Своего желания.       Стоило человеку спрыгнуть с подоконника, намереваясь подойти ближе, как вампир отпрянул от него, как от огня, утопая в тени коридора. Прячась.       — Арс…       — Нет! — в темноте только его невероятно красивые глаза продолжали светиться неоном, да клыки блестели в скудном свете фонаря. Антон рефлекторно отпрянул, больно натыкаясь поясницей на стол, и Арсений заметно успокоился, — Давай пойдём спать. Завтра у меня пары с утра, а потом надо будет к Нике заехать, чтобы помочь ей с анализом, — он почти исчез за дверьми своей комнаты, но остановился на пороге, замирая задумчиво. Произнёс, наконец, тихо, даже не поворачивая голову:       — Спасибо, что заботишься обо мне и моём счастье, но давай будем надеяться на то, что ты не мой донор. Так будет лучше для всех.       Дверь тихо скрипнула, замок оглушил щелчком. Антон так и остался стоять на кухне, размышляя обо всём сразу, пока в спину не ударил первый солнечный луч.       Шастун завалился на свою кровать, кутаясь во все три пледа, бесцельно проверил телефон на наличие новых сообщений и крепко зажмурился от накатившей головной боли. Он собирался забыться во сне, и уже не надеялся на то, что он будет настолько же приятным, как прошлый.

***

      С первого раза анализ не получился, поэтому на следующий день Антон снова приехал в поликлинику. В этот раз уже сам, потому что у Арсения пары были до самого вечера и ночная смена в больнице. Ника приветливо улыбалась весь приём и старалась взять крови побольше. На всякий случай. Она рассказала, что необходимые реактивы поступят к ней в областную больницу только через пару дней, поэтому было важно сдать кровь, пока она была в городе.       В тот день Антон вернулся домой хмурый и задумчивый. Мысли о будущем тяготили его, и теперь собственное решение казалось слишком быстрым и необдуманным.       Бабуля немного расшевелила его своей фирменной шарлоткой и травяным чаем. Они до поздней ночи сидели на диване и болтали о всяком: она рассказывала истории из молодости, а Антон — про свою новую работу. Парень мягко улыбался, сжимая в руках тёплую чашку и наслаждаясь похвалой прародительницы. Он знал, что сделал правильный выбор, когда согласился работать в кафе, но услышать это от близкого человека было в сто крат ценнее.       Арсения Шастун не видел следующие несколько дней, пока бегал и собирал документы для работы. Антон знал, что вампир его избегал, но поделать с этим ничего не мог. Он просто не имел представления о том, что ему сказать. О чём с ним говорить? С чего начать?       Возможно, Антон и сам его избегал.       — Этот подошёл?       Макар — на самом деле его звали Илья, но Шастун быстро понял, что прозвище ему нравилось больше — подкрался очень тихо и неожиданно. Полы в раздевалке были старые и скрипучие, поэтому Антон искренне не мог понять, как повару удалось подойти так незаметно. Перелетел он что ли?       — Да, — запоздало кивнул Шастун, разглаживая на животе складки форменного фартука. Несколько предыдущих были или слишком короткими, едва дотягивая до его бедра, или слишком широкими, так что их приходилось оборачивать вокруг торса пару лишних раз, — Этот подошёл.       — Отлично, — кивнул повар, ловко подхватывая нового коллегу под локоть и уводя на буксире в зал, — Теперь ты официально в нашей семье, и мы обязаны провести обряд посвящения.       — У вас есть обряд посвящения?       — Конечно, — загадочно отозвалась Оксана, не переставая между тем бороться с неслушающимся кассовым аппаратом. Тут же перескочила на другую тему, игнорируя любопытство нового бариста, — Нас тут не очень много, но работаем посменно. Я и Макар пашем в дневную смену, с восьми до трёх. Есть ещё вечерняя — они работают с трёх до девяти. Ты с ними познакомишься на пересменке: Пашка — повар, Ляся — за кассой и Серёжа — бариста.       — А я, так понимаю, с вами на смене? — касса звонко захлопнулась, гремя монетами, и девушка довольно кивнула:       — Ага. Работаем шесть дней в неделю. Воскресенье — выходной.       — Почему? — удивился Шастун, начиная чисто механически перебирать стопки с расходниками за своим столом с кофеваркой, — Разве кафе и рестораны не работают каждый день?       — От нас нет толку в воскресенье, — пожал плечами Макар, подавая ему тряпку для стола и новую пачку салфеток, — У нас вся прибыль от института и его обитателей идёт. Мы не работаем в те же дни, что они.       Антон согласно хмыкнул и тут же нахмурился, стоило ему вспомнить своего клыкастого соседа.       По большому счёту, Антон просто не знал, как толковать ночное откровение Арсения. Он рассчитывал на некоторое отторжение и злость, но совсем по другой причине. Шастун думал, что, если Арс будет сильно переживать из-за возможного брака с ним, парнем, то можно будет сыграть на том, что им необязательно жить вместе. Всегда можно просто переехать в другой город, скрыться от надоедливых родственников и жить, каждый своей, жизнью.       Но Арсения, кажется, совсем не волновала собственная ориентация. И симпатию свою он не отрицал. Его волновала безопасность Антона.       Конечно, Шастун и сам в последнее время слишком часто с опаской оглядывался на острые клыки соседа, но этот страх был… Приятным? Предвкушающим? Он не боялся Арса всерьёз. И, безусловно, он не боялся его так же сильно, как тот боялся сам себя. Это не имело никакого смысла! Он ведь сам остановился и привёл Антона в порядок! Ухаживал за ним, следил за его состоянием. Почему он так сильно боялся собственного желания, если так хорошо контролировал свой голод?       Вот это сбивало с толку.       Было ли что-то ещё в его душе, кроме вечной жажды? И мог ли Антон забраться настолько глубоко, чтобы вытравить это что-то оттуда навсегда?       — Антон?       Кажется, Шастун снова слишком сильно ушёл в свои мысли, потому что не заметил ни начала рабочего дня, ни первые сделанные собственноручно заказы. Парень оглядел всё ещё слегка затуманенным взглядом помещение и поражённо заметил, что, как минимум, половина посетителей сидела со стаканчиками кофе в руках. Вроде, даже не отплевывались.       Оксана ущипнула Антона за бок, кивая в сторону посетителя перед стойкой, и парень послушно повернулся к человеку, вернувшему его из мыслительного заплыва.       И, конечно, это был Арсений.       — Ты устроился сюда работать? — вампир выглядел уставшим и действительно удивлённым, и Шастун только сейчас понял, что не рассказал соседу о своей затее. Не то чтобы он был обязан.       Рядом с Арсом стояла его пока ещё будущая невеста, с прищуром пялясь на человека и незаметно поводя носом. Она улыбалась предвкушающе и несколько хищно, держала Попова за руку и уже, видимо, собиралась что-то сказать, как её опередила кассирша:       — Вы знакомы?       Из-за угла выглянул Макар с деревянной лопаточкой в руках, и в кафе стало неожиданно тихо. Посетители будто испарились, и даже с улицы не было слышно рёва моторов. Напряжение зависло где-то над головой удушливым жгутом, и Антон даже поперхнулся воздухом, пытаясь перевести дух. Арс нервно переводил взгляд с Шастуна на его коллег, ощущая выжидательный прищур Гели виском. Он, видимо, всё ещё боялся признаться своим сородичам в их связи, и Антон, закусив губу, взял на себя ответственность:       — Мы соседи, — повернулся к опасливо переглядывающимся коллегам, невольно кончиками пальцев проходясь по едва затянувшимся ранкам укуса, словно пытаясь убедиться, что всё это было реально, — Арс снимает комнату у моей бабушки.       — Так вы друзья, да? — не переставала хитро улыбаться Геля. Антон старался не смотреть в её сторону, но блеск её губ буквально приковывал взгляд, и это смущало, — А ты мне не рассказывал про своего нового друга.       Ангелине, видимо, действительно понравился запах Антона. Она вполне осознанно облизнулась, и Шастун вздрогнул от осознания собственной беспомощности. Если эти двое решат забить на кофе и полакомиться его кровью, то даже здоровяк-Илья ничем не сможет помочь. Конечно, он не боялся Арсения и всецело ему доверял, но сейчас перед ним стоял не только он, но и представитель его клана. И кого выберет Арс в случае конфликтной ситуации?       Попов быстро понял причину ступора Антона. Он торопливо заказал два стаканчика капучино, подхватил девушку под руку покрепче и утащил в сторону столов.       Пока Антон дрожащими руками готовил кофе, обжигаясь и обливаясь с завидной периодичностью, в помещение ввалились шумной компанией ребята из вечерней смены. Они почему-то, успев только поздороваться, быстро смолкли и ушли вместе с Оксаной и Макаром на кухню, о чём-то тихо переговариваясь. Думать об этих странностях бариста не хотел.       Передавая заказ, Антон случайно мягко коснулся руки Арсения, задерживаясь на мгновение. Тот одёрнулся, сверкая виноватым сиянием глаз, и быстро вернулся за свой столик. Но и там долго не задержался: оделся, собрался, девушку за руку схватил и пулей из кафе вылетел.       И вот это уже было возмутительно.       Ладно, пускай Антон временами ощущал себя добычей. Почему же тогда Арсений не вёл себя соответствующе? Почему он, подражая настолько ненавистным героям романов Стефани Майер, только печально вздыхал и прятался? Они оба друг друга боялись до томной дрожи, и толку от этого не было никакого, потому что всё равно были крепко связаны самой кровью.       Антон возмущённо пыхнул сам себе под нос, с остервенением оттирая запёкшиеся пятна на столе.       Арс хочет его защитить от своего жестокого мира. Хорошо. Он защитит, Шастун был в этом уверен. А кто защитит его от самого себя? Кто поможет ему осознать собственное превосходство? Кто вытащит из него все тревоги и расскажет о том, какой он прекрасный? Кто-нибудь вообще собирается это сделать?       И вот в этот момент на первый план вышел вопрос не о собственной безопасности. Даже не о любви, как оказалось, взаимной. На вершине списка задач встала защита Арсения. Его жизнь, его душевное состояние. Антон решил во что бы то ни стало выяснить причину страхов вампира, пусть ради этого ему и придётся нырнуть в самую пучину кровавых интриг.       — Рад поприветствовать ещё одну шпалу в нашем коллективе! — широко улыбнулся Паша, стоило Антону задумчиво ввалиться в раздевалку, — Готов к обряду посвящения?       Остальные сотрудники кафе моментально окружили парня, не позволяя отступить. Шастун вздрогнул от мимолётного испуга, но, вспоминая о том, что жил рядом с самым настоящим вампиром, успокоился, разумно предположив, что ничего страшнее этого быть не может. И то ведь примирился уже.       Антон с готовностью кивнул, и вперёд преувеличенно важно вышла Оксана. Она завела руки за спину, подходя вплотную, пряча что-то от любопытного взгляда бариста. Недовольно запрокинула голову, оценивая разницу в росте и тяжело выдохнула, прося парня опуститься на колени. Шастун удивлённо моргнул, но послушался, театрально преклоняя перед ней колено и опуская голову.       Шею на мгновение обожгло холодом цепи, и Антон уставился на повисшую перед носом подвеску. Она была не сильно крупная, круглая, с какими-то загадочными надписями на корпусе. Тяжёлая. И пахла терпко скошенной травой.       — Это особенный кулон, Антон, — он поднял взгляд на коллегу, всё ещё сидя перед ней на коленях, и неожиданная судорога прокатилась по телу, будто сотни таких цепей сплелись вокруг каждой мышцы и каждого сустава. Мир вокруг замолк, кольцо из коллег сжалось, отгораживая от лишнего света и шума, — Мы все такие носим, и, принимая этот кулон, ты становишься частью нашей семьи. Никогда его не снимай. Ни в коем случае. Это — твоя защита от ужасов нашего города, — у неё глаза тоже будто бы светились. Не как у Арса, а чуть мягче и теплее. Не неоном, а как небо над дикой степью поздним утром. Антону пришлось хорошенько проморгаться, чтобы наваждение сошло и воздух перестал вокруг кассирши выплясывать в хороводе салфеток, — А теперь поднимайся.       Антон снова безропотно подчинился, едва ли понимая, что происходило. Оксана улыбнулась умилённо, порывисто его обняла и прошептала что-то на незнакомом языке ему в плечо.       Секундой позже мир снова вернулся со всем своим шумом и светом. Коллеги разбрелись по рабочим местам, и только Илья задержался, чтобы наставнически похлопать парня по плечу с довольной улыбкой на губах.       — Не бери в голову, — посоветовал он, незамысловато перебирая свой кулон между пальцами, — Это просто безделушка с лечебными травами. Но лучше правда не снимай.       — Спасает?       — Ну, — ещё шире улыбнулся повар, наклоняясь к коллеге ближе и переходя на заговорческий шёпот, будто действительно боялся, что его услышат, — От насморка спасает.       Антон хмыкнул. Да, в этом городе определённо жили исключительно странные люди.

***

      Весь вечер Шастун собирался с силами.       У него был план: выловить Арсения после отбоя бабули где-нибудь в коридоре и заставить поверить в их отношения. Смс с положительным результатом анализа пришла ещё после обеда, поэтому парень знал — Попову придётся его выслушать. В остальном парень рассчитывал на свою природную привлекательность и голод вампира, а уж в горизонтальной плоскости договориться точно станет легче.       План разрушился ещё в тот момент, когда бабушка на ночь глядя решила сходить к соседке на чай. Антон скуксился, но прародительницу до двери проводил, как бы между прочим интересуясь, когда она вернётся.       Впрочем, план пришлось экстренно переписать в тот момент, когда, стоило входной двери захлопнуться, Арс неожиданно сам вынырнул из своей комнаты. Он встал в дверях кухни, намеренно держа дистанцию, и, скрестив руки на груди, нахмурился.       — Я не чувствую твоего запаха.       Антон растерялся. Он даже не сразу понял смысл сказанных слов, но когда понял — растерялся ещё сильнее. Сердце заколотилось где-то в горле от страха и пальцы свело судорогой. Будто бы вот оно. Сейчас всё окажется просто ошибкой. Ничего на самом деле не было, и вот-вот ему сотрут память за ненадобностью. И даже расположение схрона вспомнить не удастся!       — Почему ты не пахнешь? — не унимался Арсений. Он, кажется, тоже был взволнован и расстроен. И руки прятал, чтобы дрожь скрыть. Наверное.       — Я-я.. я не знаю, — Шастун не мог вымолвить что-то более осмысленное. Он едва ли понимал, что к чему. В нос ударил резкий запах трав, и человек скосил взгляд вниз, туда, где висела увесистая подвеска. Странное предчувствие прокатилось по телу, будто сковавшее цепями напряжение стало ещё теснее, — Ты совсем ничего не чувствуешь?       — Совсем, — ранимо прошептал Арсений, — Обычно я тебя чувствую за пару километров. А сейчас… Даже обычные люди так слабо не пахнут, а ты мой-       Вампир осёкся, отворачиваясь и делая вид, будто о чём-то задумался. Секундой позже он даже ушёл вглубь кухни, видимо, пытаясь скрыть свои настоящие эмоции. Но Антон всё понял.       Арсений снова не признавал его чувств. Снова хотел просто умолчать о своих переживаниях, даже в ситуации, непонятной для них обоих. Они должны были вместе с этим разобраться, а он жертвовал собой! Это так разозлило Антона, что он, одолеваемый сильными смешанными чувствами, схватился за кулон, намереваясь раздражённо одёрнуть его.       И обжёгся.       — Что..? — Шастун оглядел свою ладонь с круглым отпечатком на ней и мысленно дал себе затрещину.       Защищает от ужасов, да?       Пальцы сводило знакомой судорогой всякий раз, как Антон собирался снять с себя цепочку. Замочек царапал кожу, кулон обжигал. Безделушка всеми силами цеплялась за него, и у парня сердце сбивалось с ритма от какой-то чужой тревоги.       — Арс — не ужас, — прошипел Шастун, теперь намеренно стаскивая с себя цепочку. Волосы путались в вязке металла, амулет держался на последнем издыхании, и Антон мысленно направил все силы на то, чтобы прогнать навязанные чувства прочь, — Он не плохой, и я ему верю. Отпусти!       Цепь с нехарактерно громким грохотом рухнула на паркет. Шастун аккуратно подцепил её двумя пальцами, на всякий случай держа подальше от своей шеи, оглядел со всех сторон слегка дымящийся кулон и нахмурился. Украшение засунул в карман куртки, надеясь разобраться с этим позже. На кухне послышался грохот, поэтому Антон больше не тратил время в пустую.       — Теперь чувствуешь? — спросил он с порога.       Арс замер. Он держал во всё ещё дрожащих руках кружку чая и выглядел настолько растерянным, что это было бы даже мило, если не так беспокойно. Его круги под глазами синели глубиной, кожа иссохла и глаза блестели нездорово. Он изводил себя голодом, лишь бы не приближаться лишний раз к соседу. И сейчас он специально даже дышал реже, лишь бы не чувствовать своего донора.       Антон хмыкнул, получая утвердительный кивок, и медленно двинулся в сторону вампира. Тот настороженно замер, словно раненый хищник, наблюдая за каждым движением человека.       — Ты голоден, — твёрдо произнёс тот, мягким движением отодвигая шкафчик и доставая кухонный нож. Весь он стал какой-то возвышенный, сильный. Уверенный, — Всё ещё боишься мне навредить?       — Что ты задумал? — игнорируя все вопросы, напрягся Арсений.       Антон ухмыльнулся хитро, оглядывая беспокойного соседа исподтишка. Он сделал ещё пару шагов вперёд, припирая Попова к подоконнику, а затем показательно, с тихим шипением полоснул ножом по запястью. Неглубоко, не задевая основные сосуды, но так, чтобы из тонкого пореза крупными каплями засочилась кровь.       Вампир вздрогнул, гулко сглатывая и отшатываясь назад, почти запрыгивая на окно. Шастун улыбнулся мягко, приблизился вплотную, наклонился к покрасневшему от напряжения лицу и выдохнул ему в губы:       — Ну же. Ты голоден, Арс, — тот упрямо отвернулся, задерживая дыхание, лишь бы преступно-притягательный запах не ощущать. Антон недовольно нахмурился, громко откинул нож в сторону и почти грубо повернул вампира к себе за подбородок, — Я знаю, что ты можешь остановиться. И ты это знаешь. Давай! — приблизил запястье к его губам, заставляя вдохнуть металлический запах крови. У Арса зрачки расширились за доли секунды, он даже облизнулся неосознанно, прихватывая языком пару капель и тихо выстанывая от предвкушения, — Чуть-чуть. Без клыков и яда. А потом сам остановишься. Хорошо?       Вампир, недолго думая, наконец, сдался и кивнул.       Он мягко перехватил тонкое запястье, а затем, не сводя светящегося взгляда с соседа, широко лизнул травмированную кожу. Клыки сверкнули в свете лампочки, когда Арсений с наслаждением перекатил во рту теплоту крови, теперь издавая вполне реальные стоны. У Антона дыхание от этой картины сбилось, и сердце едва не вырвалось из груди.       Рана жарко пульсировала с каждым вдохом, а Арс всё слизывал новые капли, обхватывал кожу губами, настойчиво присасывался. Мягко, нежно, без зубов.       — Видишь? — громко сглатывая от накатившего возбуждения, прошептал хрипло Антон, наблюдая за тем, как Попов сыто облизнул губы, отстраняясь, — Ты контролируешь себя. Ты не сможешь мне навредить.       — Ты действительно хочешь попробовать? — вместо ответа поинтересовался Арс.       — Да.       — Потому что думаешь, что я тебе нравлюсь? — он снова пытался оттолкнуть его грубыми словами, но Антон больше не поддавался на провокации. Он втиснулся между ног вампира, прижимаясь носом к бритой щеке, и прошептал в мраморную кожу влажно и горячо:       — Потому что знаю, что это взаимно.       Антона вжало в холодильник с громким стуком головы о металл. Чужие губы жадно накрыли его в грязном поцелуе. Арсений тискал его, сжимал тощие бока до боли, нетерпеливо царапал ткань спортивок на бёдрах, а тот в ответ с готовностью подставлялся и выгибался навстречу, позволяя щупать себя в самых интимных местах.       Шастун откровенно балдел от затянувшегося поцелуя, отчётливо ощущая на языке привкус собственной крови. Слюна скапливалась в уголках губ, её приходилось старательно слизывать с громким сюрпом, отчего он отвлекался. Арс в эти моменты недовольно порыкивал, цеплялся за его волосы и притягивал назад, снова голодно присасываясь.       В конце концов, воздуха стало не хватать, и тогда парни наконец разорвали поцелуй, прижимаясь друг к другу лбами и тяжело дыша. Антон довольно улыбнулся, игриво дуя на мокрые, припухшие губы напротив, прижимаясь своим возбуждением к горячему бедру. Арсений улыбнулся в ответ, быстро чмокая соседа и с лёгкостью подхватывая его на руки.       Шастун с готовностью подставился под новый поцелуй, отклоняя голову и доверительно открывая шею. Гортанный, возбуждённый рык остался приятной вибрацией на коже горла. Внизу всё свело от предвкушения, но громкий шокированный кашель заставил плотную пелену возбуждения рассеяться.       Парни даже не успели друг от друга отпрянуть, так и застыв в непозволительно откровенной позе. Бабуля на пороге быстро затараторила:       — Нет-нет-нет, мальчики! — она даже показательно отвернулась, закрывая за собой дверь, — Не обращайте на меня внимание! Я ушла спать!       И ведь действительно ушла спать, обрекая молодёжь на бессонную и полную тревожных размышлений ночь.       — Пиздец, — заключил Арсений, но Антон не был в состоянии что-либо обсуждать. Он устало прижался к крепкому плечу и громко, разочарованно простонал.       Ни дня без потрясений.