***
Когда Брюс зашёл в интернет-кафе, Кларк сидел к нему спиной. Он печатал с невероятной скоростью, умудряясь одновременно что-то искать в сети, заполнять вордовский документ и общаться с кем-то в чате. Брюс, гадая, с кем он болтает, заказал чашку кофе и сел рядом. — Доброе утро, солнышко. Кларк, казалось, не удивился, увидев его, и лишь легко улыбнулся: — Позволь, я попрощаюсь с моей матерью, — сказал он, отправив сообщение в чат. Ему пришлось немного подождать ответа. — Она только начинает осваивать Интернет, — добавил он виновато. — Я тебя не тороплю. — Брюс отпил кофе и поморщился. — Это… — …Пойло, знаю. Но здесь дешёвый интернет. — Когда ты закончишь, отведу тебя куда-нибудь выпить приличного кофе. И что насчёт фалафеля на обед? Кларк начал торопливо закрывать окна. Они тихо обсуждали события прошлой ночи за очень хорошим фалафелем и бабаганушем. — Я думаю, это был корпоративный шпионаж, Кларк. Кто-то пытается сорвать какой-нибудь из проектов «Уэйн-Энтерпрайзис». — Тебе не кажется, что это чересчур экстремально для корпоративного шпионажа? Брюс некоторое время задумчиво жевал и наконец сказал: — Ты думаешь, что это Лютор. — Конечно, я думаю, что это Лютор! Он хладнокровный убийца! — Зачем ему взрывать мой офис? Кларк посмотрел на свою тарелку, словно надеялся найти там что-то, кроме бабагануша, и всё-таки ответил: — Чтобы доказать себе, что он может? — И выдержал взгляд Брюса. — Тот же мотив, что и с кристаллическим континентом. Или он почему-то хотел тебя напугать. — Это не мотив, а случайные бессмысленные действия без капли разумности. — Ты живёшь в городе, где злодеи наряжаются клоунами и чучелами, и говоришь мне о разумности? Брюс стукнул чашкой по столу. — Не трогай мой город, сельский мальчик. Ты ничего не знаешь о Готэме, — Кларк с вызовом смотрел на него, и Брюс попытался говорить мягче. — Может, у тебя пока не было шанса познакомиться с ним. Всё, что ты видел, это клоповник, в который тебя поселили. Позволь показать тебе больше, и, возможно, заодно мы сумеем получить какую-то информацию о взрыве. Кларк кивнул и улыбнулся так, будто выиграл маленькую битву.***
К удивлению Кларка — он ожидал посещения библиотеки или парка — они отправились в бесплатную столовую, заполненную оборванными, измождёнными людьми. Брюс влетел в дверь, и Кларк представил, как он выглядит на общем фоне — наваждение в кремовом кашемировом пальто и элегантных ботинках. Он снова удивился — директор столовой лично знал Брюса, хотя и не обрадовался, увидев его. — Ах, мистер Уэйн, наш милосердный благодетель. — Директор бросил на Кларка кислый взгляд. — И кого из представителей прессы вы пригласили сегодня, чтобы вас сфотографировали с черпаком для супа? — Ну… — Кларк запнулся. — Я на самом деле работаю в «Дэйли-Плэнет», но я не собираюсь делать из этого фоторепортаж. — Ладно, мистер Уэйн, — вздохнул директор. — Постарайтесь не слишком сильно путаться под ногами. Пусть вы фактически наш владелец, но мы здесь вообще-то пытаемся помогать людям. — И он ушёл. Кларк посмотрел на Брюса, лицо которого ничего не выражало. — Подожди здесь, — сказал Брюс. — Я хочу поговорить с парой человек, и будет лучше, если я сделаю это один. «Неужели местная публика пойдёт навстречу Брюсу Уэйну?» — опять удивился Кларк. Размышляя, он стоял посреди столовой, чувствуя себя слишком большим, слишком заметным и слишком неуклюжим. В конце концов он прошёл на кухню и спросил, не нужна ли помощь. Поражённый директор смерил его взглядом и отправил мыть посуду. Вытирая тарелки, Кларк заметил, как мистер «милосердный благодетель» разговаривает с какими-то людьми. Наконец Брюс вернулся, помог Кларку домыть посуду, затем взял по чашке кофе для каждого из них, и они оба уселись передохнуть. — Это немногое из того, что мне хотелось показать тебе, чтобы ты мог лучше узнать Готэм. Кларк оглядел комнату, полную бездомных людей, которые ели суп и хлеб: уставшие мужчины; измученные женщины, окружённые большеглазыми детьми. — Я не понимаю, как это должно заставить меня лучше узнать Готэм. — Потому что смотреть надо не на бездомных. За прилавками волонтёры встречали людей, подавали суп, мыли посуду в заполненной паром кухне. Они не выглядели счастливо, но выглядели… целеустремлённо. Решительно. — У них есть надежда, Кларк, — продолжил Брюс, — надежда, что они смогут что-то изменить. Готэм может быть и убогим, и отвратительным — как и любой другой город — но в нём живут люди, которые пытаются сделать его лучше; мужественные люди, полные надежды, которые каждое утро просыпаются с желанием что-то изменить. — Он наклонил голову, пристально глядя на Кларка. — Разве это не поразительно? Все говорят, Метрополис — город надежды, но я вижу так много надежды здесь. Так много. — Лицо Брюса раскраснелось от кухонного жара и той страсти, что наполняла его речь. — Ты интересный человек, Брюс Уэйн. Брюс моргнул, и его взгляд перестал быть серьёзным. Он легкомысленно добавил: — И, конечно, у меня тоже есть надежда — надежда на отличную возможность сфотографироваться с черпаком для супа и попасть на первую полосу. Брюс встал. Кларк последовал за ним, и, когда они вышли на улицу, спросил: — Тебе удалось что-то узнать? — М? О, да, я поговорил с парнями, которые часто ошиваются рядом с взорванным зданием. Есть пара зацепок, которые могут привести меня к тому, кто знает что-то действительно стоящее. Дай мне время. Продолжай копать под Лютора. — Я сомневался, скажешь ты мне это или нет, — заметил Кларк. Брюс криво ухмыльнулся. — Итак, что ещё ты собираешься показать мне в Готэме? — Ну, чтобы уравновесить посещение столовой для бездомных, мы можем сходить в Художественный музей Готэма. Как говорится, от надежды к успеху. Готов к погружению в мир искусства? — Всегда готов. Художественный музей Готэма, с его коваными железными грифонами, был одной из самых известных достопримечательностей города. Кларк и Брюс бродили по музею, замирая то тут, то там, чтобы обменяться впечатлениями. В основном их вкусы совпадали, хотя Кларк не согласился, когда Брюс объявил Густава Климта скучным. — Его картины великолепны, что бы ты ни говорил, Брюс. Брюс указал на Афину Палладу в доспехах из сверкающей золотой чешуи и снисходительно заявил: — Я тебя умолю, каждый американский студент рано или поздно вешал на стену такой плакат. — Сноб. — Чертовски верно. Позже Брюс закончил обходить галерею и наткнулся на Кларка, рассматривающего монопринт Пауля Клее «Angelus Novus». Простой охровый рисунок ангела с испуганными глазами и расправленными крыльями, казалось, полностью захватил его внимание. Когда Брюс подошёл, Кларк сказал тихо, почти про себя: — Ангел хотел бы остаться, воскресить мёртвых и склеить обломки. Брюс продолжил цитату: — Но шквальный ветер Рая так силён, что ангел уже не может сложить крылья, — Кларк вздрогнул, и Брюс, улыбнувшись, добавил: — И где ты этого нахватался? — Не помню. Наверное, где-то прочитал. — Вальтер Беньямин так написал об этом рисунке в «Тезисах о философии истории», и ты это прекрасно знаешь. Кларк небрежно пожал плечами. — Ты интересный человек, Кларк Кент. Кларк открыл было рот, но в этот момент световое окно над ними взорвалось, и осколки стекла разлетелись по помещению. Из разбитого окна до самого пола протянулся ледяной столб, по которому спустился человек в синем. Его голову закрывал стеклянный колпак. На каждом кусочке стекла в комнате сразу же распустились морозные цветы. Человек в синем огляделся и махнул рукой, следом за ним спустились его сообщники. Они несли канистры, испускающие голубоватый холодный дым, который заполнил помещение, и посетители музея как по команде начали оседать на пол. Сквозь дымную пелену Брюс увидел, как Кларк поскользнулся, и схватил его. А перед тем, как отключиться, он подумал: «Ну, отлично. Ещё один сумасшедший, которого мне придётся остановить». И в его снах холодный свет озарял бесконечные дороги из снега и льда.***
Прислонившийся спиной к стене Кларк поёрзал на месте. Дым не подействовал на него, но он решил подыграть, чтобы выяснить, что хочет очередной готэмский психопат. Его немного удивило, что налётчики попарно пристегнули людей друг к другу с помощью прохладных гибких стяжек. Возможно, они рассчитывали, что, когда жертвы очнутся, такая мера уменьшит вероятность сопротивления или побега. Самого Кларка привязали за запястье к спящему Брюсу, и теперь он сидел у стены, подслушивая, как злодеи обсуждают свои планы. Украдкой он попробовал разорвать стяжку, сковывающую его с Брюсом, но та оказалась поразительно прочной. Наверняка он мог разорвать её, приложив чуть больше силы, но это привлекло бы к нему внимание. Он ощущал лёгкую… досаду. Температура в комнате опустилась до уровня, весьма некомфортного для людей, хотя на главного злодея, называвшего себя мистером Фризом, это никак не повлияло. Он как будто бы наоборот чувствовал себя прекрасно. Кларк поёжился, представив, как сильно пострадают от мороза произведения искусства. Сообщники Фриза, подчиняясь его приказу, что-то искали, хотя, похоже, он не сказал им, что именно, и они тащили всё подряд, складывали в кучу, а дальше Фриз сам проверял добычу. Брюса колотило во сне. Его зубы стучали, плечи тряслись. Весь дрожа от холода, он свернулся в позе эмбриона, лицом к Кларку, и тот нежно обхватил руки Брюса своими и попытался его согреть. Стоящий посреди комнаты Фриз кричал — если можно было так называть его ровный тон — своим приспешникам: — Нет, нет, нет. Не это. Не это. Несите ещё. Ещё. Я должен найти это. Его сообщники бросились исполнять приказ, а он бормотал и бормотал себе под нос. Кларк сфокусировался на том, чтобы уловить его слова. Между тем Брюс, обняв Кларка одной рукой и перекинув ногу через его бёдра, уткнулся в него носом. Шокированный Кларк на мгновение широко распахнул глаза, но, прежде чем поспешно закрыть их, он успел хорошо разглядеть дрожащего Брюса, обнимающего его. Иней покрывал его чёрные волосы. Ресницы отбрасывали тёмную тень на бледные щёки. Эту картину словно выжгли на сетчатке Кларка. Он лежал, не шевелясь, стараясь согреть Брюса и не думать о колене, которое упиралось в него едва ли не собственнически. Кларк понимал, что Брюс — привлекательный мужчина. Лишь глухой и слепой — и не обладающий ни осязанием, ни обонянием — не заметил бы, насколько тот очарователен. Физически. Однако его характер поначалу казался Кларку настолько отталкивающим, что нивелировал всю красоту. Постепенно он выяснил, что Брюс был храбрым, сострадательным и умным человеком, и совсем перестал обращать внимание на его сексуальную внешность. До нынешнего момента. Он неловко поёрзал в объятиях Брюса, пробуя устроиться так, чтобы колено у того утыкалось в какую-нибудь безопасную часть его тела. Брюс, пробормотав что-то неразборчивое, крепче обнял Кларка, и тот решил сосредоточиться на том, чтобы согреть Брюса — и, по-честному, на том, чтобы насладиться моментом. Брюс Уэйн мог заполучить кого угодно, и он точно никогда бы не заинтересовался странноватым, неуклюжим репортёром. Живи настоящим, Кларк. Следующие десять минут Кларк слушал болтовню грабителей, пытаясь не думать об ощущении тяжёлого тела в своих руках. Криптонианская физиология делала его полностью невосприимчивым к незначительным перепадам температуры, вроде нынешнего, и поэтому, когда Брюс проснулся и, резко отстранившись, скатился на спину, у Кларка не было причин — вообще никаких причин — чувствовать холод на своих бёдрах, там, где прежде лежала нога Брюса. Через некоторое время он приоткрыл глаза. Брюс наблюдал за ним из-под приопущенных ресниц. Увидев, что Кларк «проснулся», Брюс придвинулся ближе и почти прижался губами к его уху: — Они ищут что-то конкретное, но пока ещё ничего не нашли. Дыхание Брюса было тёплым. — Что нам делать? — прошептал Кларк. Очевидное решение — не привлекать внимание и надеяться, что никто не убьёт безобидного репортёра и беспомощного плейбоя. Очарование Брюса Уэйна сводило к нулю потребность Кларка Кента в очевидных решениях. — Остальные заложники уже не спят, — сказал Брюс, — и мы могли бы… Женщина с короткими чёрными волосами, лежавшая с другого бока Брюса, услышала их шёпот и прижалась теснее. Злодеи, поглощённые сортировкой награбленного, ничего не заметили. — Вы двое думаете, что сможете что-то сделать? — сверкнув яркими сине-зелёными глазами, спросила она. — Если сможете отвлечь их, держу пари, мы сумеем вывести отсюда заложников. Сейчас здесь всего лишь пара охранников… Мужчина, к которому её приковали, выглядел не так уверенно, но тем не менее он согласно кивнул. Фриз наконец-то заметил их перешёптывание и, приблизившись, пнул Брюса в бок. Брюс сел, потянув за собой Кларка, и раздражённо спросил: — Вы знаете, кто я такой, мистер, и сколько я стою? Немедленно отпустите меня. Фриз издал звук, напоминающий смех. Двое его сообщников, оставшихся в комнате, подошли к ним, привлечённые шумом. — Боюсь, то, что я ищу, стоит куда дороже тебя. — Что же ты ищешь? Черноволосая женщина не вступала в разговор и перешёптывалась с другими заложниками. — Если я не сказал об этом моим «верным последователям», то уж точно не скажу тебе. — А если я смогу помочь тебе найти то, что ты ищешь? Кларк чувствовал, как напрягся Брюс. Чувствовал, как за их спинами холодная рука Брюса сжимает его запястье. Когда Фриз начал говорить, Брюс внезапно закричал: — Беги! — И вскочил, потащив за собой Кларка. В них полетели сгустки ледяной энергии. Кларк пытался прикрывать Брюса собой, пока они мчались по мраморным коридорам музея. Обернувшись на бегу, он с облегчением понял, что их преследуют лишь двое — Фриз и один из его приспешников. Значит, с заложниками остался единственный охранник, и, возможно, они сумеют воспользоваться таким шансом. Изогнутый пандус появился как из ниоткуда, и Кларк едва не упал. Тонкий слой льда покрывал мраморную поверхность пандуса, и его ноги заскользили. Он и Брюс теперь будто катились на коньках, набирали скорость, спускаясь по пандусу. Фриз и его человек стреляли в них сверху. Время словно замедлилось, когда Кларк схватил Брюса за руку, и они закружились, как фигуристы на Олимпийских играх. Конечно, Супермен легко мог сохранить равновесие, но Кларк Кент — нет. Ему следовало упасть максимально неуклюже, что он и сделал на другом конце пандуса. Он быстро рассчитал расстояние, скорость и угол, а затем некрасиво плюхнулся на спину, чтобы смягчить падение для Брюса; и краем глаза выхватил из царящего хаоса яркий статичный кадр — Брюс, будто копируя его, упал под точно таким же углом и в точно такой же позе. Время опять побежало. Они врезались в большой шкаф, и его стеклянные двери разбились. Кларк поглотил основную часть удара, однако сбежать им не удалось — они тут же оказались скованными льдом. К шкафу подошёл Фриз и что-то вытащил из него: — Джентльмены, спасибо, что привели меня к тому, что я искал. Хорошего дня, — невесело усмехнувшись, сказал он и ушёл, зажав под мышкой книгу: в бордовом кожаном переплёте, покрытую позолоченными гравюрами. Кларк позволил ему уйти. Книга книгой, но он хотел убедиться, что с Брюсом и заложниками всё в порядке. Им удалось сколоть лёд. Брюс беспрестанно ругался под нос, и Кларк приложил достаточно сил, чтобы делать всё как можно быстрее, не вызывая подозрений. Они вернулись ко входу. Черноволосая женщина, возглавившая бунт, без проблем расправилась с грабителем, охранявшим заложников, а полиция схватила остальных бандитов, кроме Фриза и того, который сбежал с ним. Один из офицеров приблизился к Кларку и Брюсу, чтобы избавить их от «наручников», и вместе с ним, улыбаясь, подошла та самая брюнетка: — Спасибо за помощь, — произнесла она, озорно изогнув тёмно-красные губы. — Жаль, что он сбежал, но вряд ли вам двоим удалось бы его остановить. Брюс поцеловал ей руку. Она с позабавленным видом прикрыла рот другой ладонью. — Откровенно говоря, нам повезло спастись и остаться целыми и невредимыми, — ответил Брюс. — Столько шума, и он взял… книгу? Для чего, интересно? — А не всё ли равно, моя дорогая? Главное, что его тут больше нет. Кларк уставился в сторону, надеясь, что полицейский как можно быстрее избавит его от импровизированного наручника и он сможет наконец-то уйти. Брюс продолжал расточать комплименты незнакомке. — Вы вдохновили меня, — ответила она. — Что ж, мне не нравится, когда кто-то с таким неуважением относится к бесценным предметам. Я большой поклонник искусства. Её губы снова изогнулись, словно она услышала какую-то шутку, понятную лишь двоим, а Кларк, наконец-то избавленный от наручников, отошёл, чтобы оставить Брюса наедине с девушкой. Вскоре, совершенно случайно он услышал её слова: «Возможно, как-нибудь увидимся», и уловил стук ботинок Брюса по мраморному полу, приближающийся к нему. — Полиции мы больше не нужны, Кларк, поэтому предлагаю уйти. Знаю, что уже поздно, но есть ещё одно место, которое я хотел бы показать тебе. Ещё одним местом оказалась смотровая площадка одного из самых высоких зданий Готэма. В столь поздний час его уже закрыли для посещений, но Брюс, приложив максимум обаяния и минимум денег, убедил их впустить. Вдвоём, они стояли и смотрели на город, сияющий, как чёрный алмаз. Опёршийся на перила Брюс поглядел вниз. Вид у него был горделивый и собственнический. — Что ты думаешь о моём городе теперь, Кларк? — спросил он. — Он прекрасен. — Брюс улыбнулся, засветился изнутри, точно лампочка. — Даже если в нём полно психов. Улыбка Брюса стала печальной: — Ты прав, Кларк. Я должен это признать. — Сначала взорванное здание, потом ограбление музея… Ты часто влипаешь в подобные ситуации? Брови Брюса взлетели вверх. Он театрально положил себе на грудь ладонь с широко расставленными пальцами. — Я? Хочу отметить, что и ты влип в обе эти ситуации. — Раньше со мной такого не случалось. Думаю, ты на меня плохо влияешь. Брюс усмехнулся и вновь сосредоточился на распростёртом внизу городе. Через мгновение к нему присоединился и Кларк. Он смотрел на Готэм и слышал вдалеке странные, дребезжащие и водянистые, звуки. В музее таял лёд.