***
– да ладно тебе, всё хорошо ведь, успокойся! — кулик то и дело пытался усмирить злую до нельзя машу, что буквально драться лезла. – всё хорошо, говоришь?! тебя не было почти неделю, целую, блять, неделю! как ты мне это объяснишь? как ты мне объяснишь то, что ты трубки почти целую неделю не брал, что в один момент исчез куда-то, ничего не сказав. а сейчас вдруг из ниоткуда появляешься и говоришь, «что всё хорошо»?! – не неделю. три дня, маш, — подметил кулик, взяв машу за плечи. — если бы была возможность, я бы тебе позвонил, не раздумывая даже, понимаешь? вместо ответа прозвучал лишь короткий всхлип, и девушка тут же к артёму в объятия бросилась, длинными пальцами в густые волосы зарываясь. – я думала, я тебя больше не увижу. никогда… — прошептала ракитина, вдыхая до боли родной запах. – малыш, не плачь. всё же хорошо… — кулик растерянно блондинку по спине погладил, ближе к себе прижимая. брюнет дрожал мелко, даже нет, не так, его по настоящему трясло, ибо как его, артёма, можно полюбить? он ведь не такой. не такой, который обществу нужен, тот самый отброс, тот самый плохой пример, тот самый, на кого не стоит ровняться. у кулика надолго остался в памяти момент, когда тот пришел домой после школы весь в пыли с разбитым носом и неплохим таким фонарём под глазом. он хорошо помнит, как в тот вечер плакала мама, кричала сквозь слёзы, что это не тот сын, которого она воспитала, отдавая всю свою любовь и ласку. что, мол: «куда же делся тёмка? что же от него осталось? неужто вот это мой ребёнок?» и артём понял, что не любят его таким, какой он есть на самом деле. не любят, и вряд ли найдется человек, который примет его со всеми демонами. ведь мама не смогла. и ему с трудом до сих пор верится, что такой ангел во плоти как маша, выбрала его. артёма. демона. что ну не способен человек целиком и полностью отдаваться такому чувству как любовь. а тем более любить его, артёма, не такого как все. разгильдяя, наркомана и пьяницу. ну разве такое возможно? – может, ты всё-таки расскажешь, что произошло? — вырвал из раздумий ляхов, напомнив влюбленным, что помимо их в комнате находился ещё он и голубин. артём медленно выпутался из объятий, присел на диван рядом с гришей, что так и жаждал поскорее узнать, где так долго его товарищ пропадал. – блять, я даже не знаю, с чего начать… — устало протянул брюнет, и уселся по-турецки. – с самого начала, — тактично подсказал ему гриша, оглядев глеба, что в кресле напротив уселся. – ну, в общем…***
– ты чё творишь, и чё ты меня трогаешь вообще?! — грубо плевался кулик, пытаясь выбраться из лап роберта, — где гриша? отвечай, быстро! – если хочешь что-то узнать, то нормально веди себя, — попросил белобрысый, сильнее сжав плечо артема. – куда ты меня вообще ведёшь? — не унимался артём, толком не понимая, где вообще на данный момент находится. роберт его быстро из квартиры вывел, к черному uaz проводил и, совсем не аккуратно усадив его на заднем сидении, что-то быстро водителю протараторил. машина тут же с места тронулась, артём и глазом не успел моргнуть. – ещё один вопрос, и я тебя вырублю, — по-доброму улыбнулся плаудис, что рядом уселся. – слушай, я же нормально спросил… и блондин не солгал, вмазал, всё-таки. удар, и перед глазами артёма всё поплыло. очнулся он уже в каком то слабо освещённом помещении, где из угла в угол расхаживал высокий коротко стриженный мужчина. а тот, в свою очередь, заметив, что кулик, наконец-таки, в себя пришел, заулыбался довольно. – доброе утро, — ухмыльнулся темноволосый, и уселся на стул, что одиноко стоял посреди комнаты. – ГДЕ ГРИША?! — тут же встрепенулся брюнет, назад от неизвестного отползая. – ой. какой ты громкий, — раздражённо известил олег, — не переживай за него, по моим сведениям, рокет его уже отпустил. – рокет..? — глаза шатена расширились, услышав знакомое прозвище. – ага. им нужен ты, а не твой гриша, — пожал плечами ничепоренко; зевнул. – зачем? – ну, ты ведь знаешь, где назар наркотики доставал. и что парень, который втюхал ему героин некачественный, его бывший, хехе, сотрудник. рокет боится, что ты распиздишь эти сведения полиции, поэтому хочет от тебя избавиться как можно скорее, как от лишнего свидетеля. – а вы, блять, кто такие? — всё ещё прижимаясь к стене с опаской, задавал вопросы кулик. – ой, прошу прощения, что не представился. я олег. – и зачем я тебе, олег? — чуть ли не кривлялся артём, самому себе удивляясь, откуда у него столько смелости вдруг набралось. – артем сергеевич, подумайте хорошо, очевидно же, — олег губы в улыбке растянул, и вдруг с табуретки поднялся, медленно по комнате расхаживая. — вот ты, наверняка, думаешь, что это просто комнатушка в какой-нибудь заброшке, так? — он руками размахивает, очерчивая пространство вокруг себя. — но! если ты туда заглянешь, — ничепоренко указал пальцем на дверь, что все это время находилась за спиной напуганного до смерти брюнета, — сам всё поймёшь. но я ни за что не впущу тебя туда, — мужчина, посмеиваясь, к железной двери подошёл, на себя потянул, в который раз убедившись, что та плотно закрыта, — ибо ты тут же через о брикет споткнешься и сломаешь себе что-то, не дай бог. артём с явным непониманием глаза выпучил, и спустя долгих тридцать секунд, к нему пришло озарение. – вы что, типа, эти? тоже барыжите? — кое-как собрал предложение кулик, уже с интересом за кизару наблюдая. — знайте, я в полицию не пойду, мне ещё проблем с барыгами не хватало. – если ты не понял, у тебя они уже появились, — рассмеялся олег и артёму руку подал, что неплохо на полу освоился. — просто тут посидишь. пусть рокет побесится, что тебя найти не может. – а с хуя ли я должен? — одёрнул руку брюнет, и за спину их спрятал. – ну, если хочешь умереть от рук очкастого психа, то, пожалуйста, мы тебя не держим, — развел руками мужчина и из комнаты вон вышел. – позвонить хотя бы можно? — в догонку кричал артём, боясь и с места сдвинуться. – не. нельзя. в целях безопасности.***
– а дальше че было? артём внимательно за ракитиной проследил, что вышла на балкон, и снова заговорил, но на полтона ниже. – сидел я там, ну, насильственных действий не было, как с кентами на хате. у них наркота крутая какая-то, импортная, вот. так что всё заебись было… — кулик замолчал резко, заулыбался, снова увидев блондинку. — кстати, маша, у них какой-то чел из барселоны, что им наркотики поставляет. фамилия ракитин и егор зовут. ты же мария егоровна, да? – просто совпадение, я думаю. хотя отца я своего никогда и не видела, — печально вздохнула девушка и рядом с брюнетом уселась, руку его обхватив. – так а почему тебя отпустили? — вмешался в дискуссию глеб. – им донесли, что этот чудик ещё делов натворил, и теперь полиция у него на хвосте. поэтому от меня избавляться нет смысла. а с вами-то что было? гриша отмахнулся, мол, история не короткая, расскажет он всё, но позже. кулик лишь плечами пожал и глаза свои синие на глеба перевёл. белобрысый же, и слова не проронил, будто эту реплику мимо ушей пропустил, и совсем не чувствует проживающий взгляд артёма. – глеб? — вдруг позвал брюнет, подумав, что бедный голубин давно в отрубе. – мне нечего ска... хотя, нет, почему же, есть! — глеб резко в ярость пришёл и с места вскочил — из-за вас, имбецилов, меня чуть ли не убили, блять! я же ни раз предупреждал вас, а меня не слушал никто! – ебать, давай ещё начни посудой кидаться, в моей-то квартире! — усмирил того гриша, что резко с места поднялся. – а он не меняется. всё такая же истеричка, — хмыкнув, заключил кулик.***
гриша бычок в окно отправил, наконец-таки закончив повествование сей увлекательного приключения, где активную роль осуществлял никто другой, как некий рокет. артём выслушал внимательно, не перебивая, то и дело замечая, как у шатена голос иногда дрожит, как тот гласные встревоженно тянет, как начинает круги по не такому уж и большому пространству наматывать, пытаясь предложение сформулировать. и вот, когда весь эмоциональный порыв ляхова иссяк, артём ободряюще того по плечу похлопал, и предложил косяк на двоих раскурить, дабы нервишки подлечить. и на это предложение гриша категорически отказывается, напоминая, что по университету всё ещё крышует проверка, и если их длинные носы хоть малейших запах травы учуют, то им не сдобровать. на это артём лишь фыркает, и осведомляет, что и один, в принципе, накуриться может. – пара через десять минут начнётся, артём сергеевич, не хотите… – нет, не хочу, — весело обрывает того кулик, и гриша по-доброму улыбается. – с огнём играешь, ты ведь и так на грани отчисления. – ну, отчислят и отчислят, что я сделаю, — безразлично прокомментировал кулик, и ещё одну сигарету из пачки достал. — и вообще, гриша, пара через десять минут начнётся, почему ты всё ещё здесь? шатен чуть не задохнулся от такой наглости, но все же туалет покинул, напоследок сказав кулику какую-то гадость, которую он мимо ушей пропустил, пытаясь совладать с механизмом старенькой зажигалки.***
да что он вообще понимает, а? вертелось в голове познакса, что второпях спускался к раздевалке. «альберт александрович нынче не в духе» — гласит каждый второй студент, что хоть как-то с ним контактировал. у мужчины, видать, сезонное обострение. не удивительно, март ведь на дворе. пересдать, досдать, переписать или же спросить что-нибудь касательно лекций, стало чем-то невозможным. на все просьбы студентов о снисходительности, этот мудак лишь качал головой, раз за разом повторяя, что, мол «где они были раньше и чем занимались? что за все прогулы и невнимательность придётся платить» под раздачу попал и сам уланс. нет, у парня нет никаких проблем с учебой, наоборот, он круглый отличник, идёт на красный диплом. вернее, шёл. шатен давно стал замечать, что мужчина намеренно его валит, причем по всем фронтам. юноша с невероятными усилиями пытался выполнять все прихоти, ночами не спал, зубрил, писал конспекты чуть ли не на двадцать страниц, а у него всё равно выходит четвёрка. парень был в бешенстве. ведь как так? четверка? у него? за что?! и альберт не смог ответить на этот вопрос. лишь похлопал глазами, что-то прошептал по типу: «плохо стараетесь, познакс. мне нет смысла занижать вам баллы». но уланс уже не слушал. он молча развернулся на пятках, и к выходу направился, показательно дверью хлопнув. его было тяжело вывести на такой вид эмоций, как злость. мальчик-паинька — было прямым описанием парня. но то, до чего довёл его этот козёл, и представить страшно. он второпях к раздевалке вышел, где полчаса договорился встретиться с ивановой, которой приспичило на доп занятия по праву. — ты серьёзно собираешься его терпеть полчаса? тебе самой не противно от этих мыслей? — с явным непониманием излагал свои мысли познакс, к уху прижав телефон. — я надеюсь перекрыть плохие отметки… было видно, девушка ждёт, и причем довольно-таки долго. скучающе расхаживает туда-сюда, что-то читает на стендах, а в глазах так и плещет раздражение. она выдыхает, по сторонам оглядывается, пытаясь поймать глазами знакомую худощавую фигуру, но мимо проходят лишь незнакомые для нее такие же студенты и ни одного намёка на познакса. она на время поглядывает: пара начнется через 10 минут; парень по-прежнему на звонки не отвечает, а раздражение лишь верх берёт. девушка решает не дожидаться никого, сумку к себе прижимает, к ступеням что наверх ведут направляясь. – алла! — кричит с другого конца коридора запыхавшийся парень, что видел лишь спину рыжеволосой. девушка, конечно же, услышав своё имя, оборачивается, и уже перед собой видит уланса, что дыхание восстановить пытается. – пунктуальности тебе не занимать, — девушка ещё раз на наручные часы смотрит — я тебя ждала двадцать минут. – прости. этот козёл, сука, альберт, меня валит конкретно, я без понятия как… – времени нет, извини. занятия вот-вот начнутся, лучше позже говорим, — перебивает рыжеволосая и в самом деле уходит. растерянный уланс так и стоит с открытым ртом, а после резко спохватившись, вслед за аллой бежит, останавливая. – ты обиделась? — с явным волнением спрашивает юноша, полностью понимая, что даме, вообще-то, не пристало ждать так долго, но это всё из-за этого козла..! она громко выдыхает через нос, косится на руку, что на плече застыла, после глаза свои голубые на парня переводит, губы поджимая. и улансу всё становится ясно. он руку убирает виновато, хочет что-то ещё сказать, но его перебивают: – я прождала тебя двадцать минут. двадцать. за это время я могла повторить конспект лекции, а у меня, вообще-то, сейчас право. альберт, если ты не понял. и времени сейчас действительно нет, — иванова пристально в глаза напротив смотрит, и видит в них немой вопрос — мне обидно, да. но лучше нам действительно встретиться после занятий. и парень кивает, глазами грустными девушку провожая. он бы ни за что не опоздал на встречу с ней, тем более, когда она сама время и место назначает. это все из-за этого козла альберта..!***
– ты издеваешься, что ли? — королёва отошла на приличное расстояние от первокурсницы насти, что буквально втолкнула её в первый попавшийся кабинет, и тот, как на зло, оказался пустым. — что тебе опять нужно? — а то ты не знаешь, блин, — русоволосая дверь захлопнула, и голову на зеленоглазую повернула. — я всё о том же, блять, я прошу тебя в последний раз, хватит мешать нам с гришей! – вам с гришей? — решила уточнить королёва, ибо это фраза её очень рассмешила. — хорошо, да без проблем, насть, вот только ты не спросила, чего хочет он сам? судя по всему, он тебя десятой дорогой обходит, ничего личного, конечно. — да это ты появилась из ниоткуда, и всё прахом пошло! — не унималась младшая, что быстрым шагом к светловолосой направилась, прижав хрупкое тельце к стенке. — понимаешь, нет? из-за тебя одной! из карих глаз тут же брызнули слёзы, карина на секунду даже растерялась, в груди вдруг резко что-то защемило, но на смену жалости резко пришел животный страх, когда первокурсница, не сдержав порыв лютого гнева, влепила девушке пощёчину, да так, что та пискнула громко-громко. карина по стене вниз сползла, касаясь ладонью пылающей щеки, то и дело пытаясь укрыться от всё больше нарастающего гнева насти. между ними началась самая настоящая что ни есть борьба, только в понимании насти это была борьба за парня, а в понимании карины, это было – «поскорее бы отсюда съебаться, и, желательно живой, блять». с трудом отпихнув от себя первокурсницу, карина тут же к двери рванула, чуть ли в ногах не запутавшись. светловолосая нутром чувствовала, что ещё пару сантиметров, и настя снова её схватит, поскольку та, быстро сориентировавшись, побежала след. и кто бы мог подумать, королёва в прямом смысле въёбывается в идущего на свой этаж ляхова, и с грохотом летит на пол. она глаза свои заплаканные метает то на охуевшего парня, что на месте застыл, то на запыхавшуюся настю, что остановилась на пороге. – карин, что произошло? — почти шепотом спрашивает шатен, полностью понимая, что случилось. — блять, вставай… – нет, не трогай меня. это из-за тебя, блять, она на меня напала, в очередной, сука, раз! — королёва руки его отпихивает, но гриша более изворотливый, чем кажется. тот ловко тонкие запястья перехватывает, в глаза напротив заглядывая. – карин, встань, пожалуйста, я решу всё сейчас, не плачь только, прошу тебя. но ничего так и не происходит. в голове гриши давно был четкий план, как он настырную настю по фактам разнесёт, лишний раз напомнит, что между ними ничего нет и быть не может! но, увидев напуганное, заплаканное, в некоторых местах с кровоточащими ранками лицо, всё вдруг ушло на второй план. он королёву осторожно на ноги поднимает, игнорирует настю, что так в проходе и застыла, ведёт в сторону уборной, то и дело повторяя, что ей сейчас стоит умыться, а ещё лучше – в медпункт сходить. шатен дверь за собой закрыл, проследив за кариной, что к умывальнику побрела, открывая всегда холодную воду. та вдруг голову подняла, и в зеркало напротив уставилась. на щеке почётно красовалась ссадина, а кровоточащая губа отлично дополняла эту картину. всхлип. ещё один. сердце гриши на секунду будто замирает, и он на ватных ногах к девушке подходит, неуверенно её плеча касаясь. реакции королёвой долго ждать не приходится, та плечом дёргает, чужую руку скидывая. – я помочь хочу, — осведомляет юноша, и руки за спину прячет. – помог уже, — коротко отвечает девушка, и всё же начинает умываться, в то время как гриша, тяжело вздохнув, к окну отходит, о подоконник руками упираясь. – прости. прости меня, прошу. карина, я правда не хотел, чтобы так вышло, ты ведь знаешь. карина воду перекрыла и, утерев лицо рукавом, на ляхова уставилась. – гриша, блять. ты зовёшь меня гулять, зная, что по универу ходит эта ненормальная? на что ты вообще рассчитываешь? – я говорил с ней, и снова поговорю, карин, я обещаю, она больше и на шаг к тебе не подойдёт. боже, я клянусь тебе… королёва лишь вздохнула тяжело и, утерев нос, шаг ступила, но гриша тут же просёк, что девушка уйти пытается. нет. не сейчас. не позволит. – ты ведь понимаешь, что я не отпущу тебя. – а о чем нам ещё говорить, м? когда вопрос с этой неадекватной решишь, вот тогда и посмотрим, — раздражённо фыркает девушка, явно недовольная выпадом со стороны третьекурсника. – да что решать то, карин? весь ебучий уник знает, что я в тебя влюблен, уже давно! я просто прошу, поверь мне… – я, блять, устала тебе верить, ляхов! и слушать тоже устала, и вообще-то, у меня пара уже идёт как пять минут! девушка в грудь толкает стоящего перед собой шатена, намереваясь к выходу направиться, и гриша резко в некую ярость приходит, он чужие запястья перехватывает, и королёва оказывается (не) случайно прижата к стенке, в то время как шатен сверху вниз смотрит, тяжело дыша. карина смотрит куда-то ему в шею, боясь поднять глаза на взбешённого, что с силой на запястья давит, будто всё ещё боясь, что девушка вот-вот уйдёт. ещё спустя секунд тридцать, парень хватку всё-таки сбавляет, руки чужие отпускает, но только для того, чтобы поддеть большим и указательным пальцами девичий подбородок. он с мыслями собирается, долго так в такие же зелёные глаза смотрит, губы то и дело кусает, понимая, что возможно, напугал светловолосую своей резкостью. – я ведь.. люблю тебя, — вдруг выдаёт он, и сердце замирает, но уже у обоих. – что? — переспрашивает девушка, не веря собственным ушам. гриша целует. мягко, впервые настолько неуверенно, боясь, что этим сделает только хуже. но когда девушка напротив всё-таки на поцелуй отвечает, он облегчённо выдыхает через нос, перемещая руку ей на затылок. девичьи руки аккуратно скользят по чужой груди, кислорода становится категорически мало, и девушка отстраняется, но лишь на секунду, дабы сделать глоток свежего воздуха. ляхов одним движением её подхватывает и усаживает на подоконник, снова целуя, но уже более настойчиво. тонкие пальцы зарываются в густую копну волос, притягивая ближе, и гриша готов поклясться, что готов вот-вот кончить, лишь от её прикосновений как жалкий двенадцатилетний подросток, что закрывшись у себя в комнате, дрочит на порно. шатен рукой о подоконник опирается, боясь совсем потерять равновесие, а вторую перемещает ей на бедро, из-за чего девушка мелко вздрагивает. затем губы на шею перемещает, и тут происходит что-то впрямь невероятное. тонкие ноги обхватывают талию напротив, и королёва голову назад запрокидывает, открывая грише новые горизонты для своей ласки. и он целует, нежно, слегка щекоча кожу лёгкой щетиной, а затем снова к губам возвращается, мысленно моля всевышнего, чтобы посторонние в помещение не зашли. – гриш, пара… — проронила королёва, задыхаясь от переизбытка возбуждения. г: маленькая… ты разве хочешь на неё идти? — ухмыльнувшись, спросил гриша, и вновь впился губами в нежную кожу шеи. отстранившись, гриша медленно расстёгивает юбку второкурсницы и, спустив её вниз, проникает пальцами под её нижнее белье. нежные ласки умелых пальцев не оставляют девушку равнодушной, стоны рекой льются из её уст и, дабы не привлечь лишнего внимания, гриша затыкает её поцелуем. наверное, он впервые настолько боялся сделать что-то не так. тонкие руки пустились в своеобразный пляс по рельефному телу ляхова, в то время как сам гриша боялся к ней прикоснуться как-то «не так». она стонала ему в рот, чувственно, так, что шатен кое-как сдерживался чтобы зубы не сжать от нахлынувшего возбуждения. крепкий стояк уже вплотную упирался в черные джинсы, создавая неимоверный дискомфорт. да что там говорить, у гриши встал ещё тогда, когда она умывалась, склонившись над раковиной. он уже тогда мысленно её отодрал, кончив на красивое тело или в болтливый ротик. и, будто прочитав мысли парня, королёва медленно к пряжке ремня тянется, шустро расстёгивая. ремень с лязгом летит на кафельный пол, и гриша полностью берёт ситуацию в свои руки. он пальцы свои длинные вынимает, от сладких губ отстраняясь, и в спешке, будто боясь не успеть, освобождает себя и от нижнего белья. подхватив светловолосую под бёдра, он медленным движением руки по члену проводит, что прямо таки кричит о немедленной разрядке, ибо, кажись ещё чуть-чуть, гришу можно будет выносить отсюда вперёд ногами от перевозбуждения. и вместо того, чтобы как обычно войти не раздумывая, он ещё раз целует нежно, а затем шепчет, прямо в самые губы: – карин.. ты точно хочешь? она кивает, лихорадочно бегая глазами по лицу напротив, и гриша, больше ни капли не раздумывая, медленно входит. королёва стонет высоко, и гриша прямо таки наслушаться не может. он быстро темп наращивает, а оставаться в реальности и прямо сейчас с ног на свалиться, помогают лишь ноготки, что крепко так в плечи вцепились. они стонали в унисон друг другу, характерные звуки наслаждение отбивались от таких же кафельных стен, и гриша в руках тонкую талию сжал, максимально темп ускорив. они целовались слишком слюняво и развязно, и грише даже показалось, что он в порыве страсти девушке язык прикусил, и он так и не понял, был ли это болезненный стон, или всё же наслаждение? но задумываться над этим совсем не было времени и сил, в голове кипела каша из нахлынувших чувств и сильного возбуждения, а когда время пришло к разрядке, шатен чуть с ума не сошел. они доходят до пика оргазма одновременно, карина вскрикивает, гришино плечо кусая, дабы снизить мощность децибел, а сам шатен выходит резко и кончает куда-то на подоконник, блаженно глаза закатывая. первая в себя приходит королёва, что с подоконника спрыгнув, быстро юбку натягивает. гриша наблюдает за этим со стороны, пытаясь отложить в памяти каждый изгиб её тела, ну и сам, естественно, шустро одеваться начинает. в то время как шатен пытался совладать с непослушным ремнём, карина к зеркалу направилась, и чуть ли не ахнула, когда увидела, в каком состоянии сейчас её шея. злиться на парня сейчас не было сил, да и за что? он и сам сейчас выглядит так, будто с войны вернулся. она неловко воротник рубашки поправила, чувствуя прожигающий взгляд со стороны. – карин, всё хорошо? – спросил с волнением гриша, заметив её странное поведение. – гриш, всё было здорово, только вот.. ты наверняка сейчас задумаешься о том, что это начало серьезных отношений, однако... это было лишь мимолётное желание. гриш, я не хочу тебя мучать, и скажу, что вряд-ли у нас что-то получится. гриша остолбенел, не зная что и ответить. ведь он же правда подумал, что это начало чего-то большего, но видимо, на нем сработало правило бумеранга, ведь чаще всего такие слова он говорил сам. – ладно. как скажешь... я ведь не могу тебя заставить, – натянув улыбку говорит он, чувствуя, как внутри ломается что-то значимое... – не обижайся, ты хороший парень.. просто отношения – не для меня. пошли, может на вторые части лекций успеем. его убивает то, что она говорит это настолько безразлично и буднично. накатывает желание прямо здесь начать выяснять отношения, доказывать свою искреннюю любовь, но, а толку..? он душит в себе все слова, что на языке вертятся, и кивает сдержанно. королёва старается игнорировать потухший взгляд напротив, в действительности к выходу направляясь. у ляхова такие глаза были, будто он сейчас разрыдается. кому расскажешь, не поверят, что его, гришу, блять, ляхова, только что так нагло использовали и отшили. но как-либо винить он её не мог. просто не мог. и этим всё сказано. однако быстро скрыться с "места преступления" им не удалось, в туалет ворвалась алла, а увидев гришу и карину, остановилась на пороге. – привет, а че вы тут вдвоем делаете..? – в мужском очередь, я сюда зашёл, с кариной случайно встретились, – на ходу сочиняет ляхов, и на светловолосую косится, губы поджимая. – во время лекции? ну ладно, как скажешь, – сказала алла, засомневавшись в словах темноволосого. – увидимся, алла, – попрощалась королёва, и быстро вышла из туалета, вслед за ней поплёлся и гриша, не проронив больше ни слова. пожав плечами, иванова прошла к подоконнику, дабы поставить свои вещи. однако заметив на нем непонятную, вязкую, белую жидкость, она посмотрела на неё ещё пару секунд, и чуть не подавались, поняв, что это такое. – фу, блять, извращенцы, хоть бы убрали за собой!