Коллекция упавших звёзд

      Лотта глядела на спящего омегу, пока торопливо натягивала сорочку. Подоткнула ему одеяло и ласково огладила скулы. Альфа обязана быть у течного омеги не меньше двух раз в три дня, это её прямой долг, но из-за строительства нового плазмопровода через Коургу на Сэйку министр была вынуждена оставить его чуть меньше чем на неделю, и это, конечно, было непростительно. Но Лойко не маленький, всё понимает. К тому же, Лотта зареклась, что в следующий раз не оставит его ни на мгновение.       Леди Аркана осторожно покинула обитель, пронизанную до сих пор жарким воздухом, и неслышно заскользила по освещённым коридорам своего дворца, намереваясь встретиться с господином Риком и получить отчёт о доходах от ранчо и оранжерей. Баку занимался цветочной селекцией, и в какой-то момент Лотта решила попробовать продать его морозостойкие саженцы, что увенчалось значительным успехом. Теперь оранжереи дома Арканы поставляли в столицу, Гиган, по несколько десятков саженцев каждый месяц. Доход не заоблачный, конечно, но эти деньги пускались исключительно на содержание желтоглазого омеги.       А что до ранчо, то сама Лотта продавала молодых, лично выведенных степней на скачки за хорошую такую сумму, ведь скакуны с Кирию очень ценились среди знати Сэйки. А министр Аркана была чуть ли не единственной заводчицей на целой планете. Надобность в содержании одиннадцати, уже двенадцати омег требует особой предприимчивости со стороны альфы.       Лотта распахнула двери в коридор, ведущий в её спальню, и мерным шагом направилась в покои, намереваясь переодеться в удобный домашний костюм, а то полупрозрачная сорочка не слишком подходила для того, чтобы выслушивать отчёты. Министр Аркана усмехнулась, раскрывая очередные двери и оказываясь в комнате. После приезда она заскочила сюда только за сорочкой, не успев раздвинуть тяжёлые портьеры, не пропускающие в обитель и капли света. Лотта резким движением отодвигает ткань, позволяя лучам скользнуть по аккуратно заправленной заботливым Коулом кровати, по пушистым коврам, вычищенным и причёсанным. По резным статуэткам на полках, по вазам со свежими цветами. Леди подошла к одному из букетов, втянув сладкий запах. Баку тоже встретил свою госпожу. От этой мысли вздрогнуло сердце, и альфа с нежностью в глазах огладила мягкие бутоны. Если она быстро закончит с отчётами, то успеет зайти в оранжереи.       Министр тяжело вздохнула, отворачиваясь и направляясь в сторону шкафа. Коулу напоминать не приходилось — к возвращению хозяйки все её одежды были выстираны, высушены и развешаны. Лотта потянулась к простому наряду, который купила во время одной из поездок в Гиган. Помнится, они ходили по магазинам вместе с сестрой. Младшая леди Аркана занимала главный пост в Министерстве Здравоохранения, и виделись они критически редко. Вообще, семья Лотты, родители и брат с сестрой, жили в столице, а вот министр обособилась, создала своё собственное маленькое королевство в глухой долине и коллекционировала любовь. Она хмыкнула. Да, леди часто сравнивает своих рабов с коллекцией, но это не от того, что она считала их вещами, вовсе нет. Просто коллекционеры живут этим, они любят свои драгоценные экспонаты, и Лотта так же дорожит своей странной семьей.       Министр быстро переодевается в узкие тёмно-серые брюки и расшитый серебряными нитками зеленый сюртук. Наглухо застёгивает ворот и скручивает в тугой жгут тёмные волосы, заворачивая их на голове в аккуратную шишку и закрепляя заколками — резными деревянными палочками, которые она приобрела на одной из командировок на Рурсант, родину Баку.       Альфа скривила губы, глядя на себя в зеркало, поправила воротник и направилась к выходу, заметив, что корзина с подарками для омег стояла возле стеллажа с книгами, принесенная верным Тэйкой. Она и забыла, что попросила доставить её сюда, после того как взяла лумираны для Лойко. Лотта улыбнулась и вышла, направляясь в кабинет господина Рика, чтобы получить свои отчёты.

***

      Как-то сестра задала Лотте вопрос, не боится ли она на время отъездов оставлять омег наедине со взрослым альфой? Министр твёрдо ответила, что нет, ведь господина Рика она знала чуть ли не с пелёнок, он был давним другом их семьи, поэтому всецело доверяла. Несколько лет назад домоуправленец попал в сложное положение из-за долгов, поэтому леди предложила ему работу в своём поместье, где, в общем-то, неплохо платила. Очень даже неплохо.       А что до наложников, на счёт них Лотта даже не беспокоилась: во-первых, о любых попытках господина Рика хотя бы посмотреть на одного из рабов ей бы сиюминутно доложили тот же Тэйка или Коул, а во-вторых, у альфы был муж, живший в Гигане, куда он отсылал деньги. Сам же Рик жил в доме Арканы от выходных до выходных, получая оплачиваемые отпуска три раза в год, это ещё не считая периоды его гона и течки его омеги. Лотта полагала, что этого более чем достаточно.       Министр сидела напротив домоуправленца, внимательно слушая о последних доходах оранжереи. Вчера вечером в столицу была отправлена партия саженцев, которую Баку сам проверял. Хороший мальчик. Лотта задумчиво улыбнулась, краем глаза просматривая пришедшие чеки. Чуть больше, чем в прошлом месяце. Совершенно неплохо.       — Спасибо, господин Рик.       — Не благодарите, леди Аркана, — альфа кивнул, принимая обратно документы и перекидывая их на плазменный экран рабочего монитора лёгким движением руки. — Рад вашему возвращению. Когда уезжаете в следующий раз?       — В конце полугодия, — вздохнула Лотта, устало потянувшись. Очень хотелось спать. — Ваш отпуск уже оплачен, — догадавшись, к чему он клонит, министр кивнула на его браслет, куда должно было прийти уведомление.       — Я уже видел. Спасибо вам, леди Аркана.       — Не за что. Я пойду, господин Рик. Если что-то потребуется — свяжитесь.       — Как пожелаете, — альфа снова кивнул и поднялся из-за стола, провожая работодательницу.       Министр быстро вышла прочь, аккуратно прикрыв двери, и вздыхая. Итак, с отчётами она разобралась. Лотта лениво скользнула взглядом по стенам длинной галереи, переходящей в северное крыло дворца, по картинам, которые она привозила с разных концов Республики. Среди них висели пара работ Олли — четвёртого по старшинству омеги, родом с горной планеты Саха. Как-то Аркана застала его за тем, что наложник царапал найденным где-то угольком по холщовой белой ткани, вырисовывая каких-то растения и птиц. Лотта помнила, как парнишка тогда весь сжался, ожидая наказания, но министр только села рядом, рассматривая рисунки. А на следующий день купила ему краски и холст, сказав, что Олли прирождённый художник.       Она не врала, рогатый дикарь с горной планеты и правда за пять с лишним лет написал немало прелестных картин, которые Лотта хранила как настоящее сокровище. Раб был слишком забитым, чтобы напрямую о себе заявить. Ещё до того, как попасть в дом Арканы, он лишился одного рога. На рынке невольников, как рассказывал Грэг, пьяные охранники схватили его за один из ветвистых отростков и со всей силы приложили к каменной стене. Сам торговец удивлялся, как Олли это пережил; череп был рассечен, рог с корнем вырван, еле тогда откачали. Грэг признался, что его хотели пустить на мясо, но Аркана как раз приезжала на Коургу за новым рабом. Она взяла сахарца в двадцатилетнем возрасте, выходила и подарила новую жизнь. Конечно, иногда, в самые сокровенные мгновения, альфа замечает, что с её омегой что-то не то: порой еле слышно бормочет, глядит в одну точку, покачивается, а потом ложится у ног госпожи и сжимается, требуя защиты. И она её давала, отмахиваясь от советов брата избавиться от душевно больного раба.       С Коурги для Олли министр привезла жесткие кисти из шерсти пещерных тварей — каракурей. Продавец заявил, что это лучшие инструменты для живописи, что ж, её талантливый наложник это проверит. Лотта и сама писала картины, только вот на это всё не было времени. Однажды они с ним вместе выйдут в сад рисовать оплетённые вьюнком беседки.       Министр мечтательно улыбнулась, идя по картинной галерее. Сквозь панорамные окна светило жаркое, но уже вечернее солнце. До сумерек ещё было далеко, но Лотта чувствовала, что не успеет навестить сегодня всех, ведь каждое свидание с любым из омег должно быть чувственным, а не торопливым. Впопыхах леди Аркана не могла любить, чувства альфы должны быть сильными и размеренными, чтобы омега их не просто видел, но и ощущал самой глубокой частью своей души.       Лотта выпрямилась, расправляя плечи и глядя в сад. Ей очень хотелось в оранжерею, чтобы запах сладких, только раскрывшихся бутонов окутывал тело, а большие золотые глаза были совсем близко, так, чтобы видеть тёмно-жёлтые вкрапления и чёрную узкую каемку. Баку недавно исполнилось двадцать пять полных оборотов вокруг Альфы Водолея, он был стройным и изящным, как и все омеги дома Арканы, был тихим и покорным, но Лотта видела в нём что-то ещё, что-то тёплое и домашнее. Синеволосый омега пах цветами и деревом, и его запах леди ни с чем не могла перепутать. Она не любила его больше, чем остальных, вовсе нет, просто именно Баку дарил любви больше, чем министр от него ждала. Это было необъяснимо: хрупкий и нежный, он был готов встать горой за свою госпожу. Рэй, например, был другим, его Лотта сравнивала с псом, с любимым, но псом, безрассудным и агрессивным ко всем, кроме хозяйки. А Баку… его трепет и верность скорее были похожи на рыцарство, благородное и романтичное. Леди даже заулыбалась, вспоминая с каким упоением он рассказывал ей о какой-нибудь прочитанной балладе, которую нашёл в дворцовой библиотеке. Желтоглазый омега был покладистым, но в то же время сильным.       В один год не заладилось с отчётами, и проверка из Министерства Соцопеки сочла это за попытку укрытия расходов на рабов. Лотта долго бодалась со стариком из Парламента, ругаясь прямо в главном зале своего поместья. Она тогда наказала Тэйке проследить за тем, чтобы омеги не покидали своих комнат, но Баку, видимо, был в оранжерее. Министр снова улыбнулась, припоминая, как синевласый рурсанец ввалился в зал прямо посреди разговора и выпалил, мол, госпожа Лотта души в нас не чает, а отчеты спутал он сам. Не специально, естественно.       Сколько шуму было! Но вовремя подоспел господин Рик, который всё-таки сумел перезагрузить архив документов. А старик из Парламента сухо бросил министру, чтобы крепче держала поводки своих шавок. Счёл Баку невоспитанным дикарём и просто ушёл, больше не наведываясь в дом Арканы.       Тэй тогда получил выговор лично от Лотты в виде долгого грубого секса длинною в целую ночь. От сладких всхлипов старшего омеги тогда дрожали стены, но министр была уверена, что впредь её приказы никогда не будут нарушены. Правда, затуманенный от удовольствия взгляд Тэйки говорил о том, что он не прочь был провиниться в чём-нибудь ещё.       Уже выйдя в сад, Лотта заулыбалась мыслям о старшем омеге, таком серьезном и важном, но беспомощном и нежном, когда он оказывался в постели своей госпожи. Уязвимом, не способном сделать и движения в сторону. Тэйка был невероятным, хотя бы в том аспекте, что коренные жители дикой планеты 5-го Сектора Мю отличались высоким ростом по сравнению с теми же сэйканцами. Альфа Лотта была ниже своего невольного омеги почти на две головы. Иногда было трудно справляться с мощным телом раба, но всё же как и все представители прекрасной половины обитателей Системы Водолея Тэйка был слишком чувствительным во время соития, и Лотта с трудом, но справлялась, иногда позволяя себе нечто совершенно непростительное.       …В оранжерее было свежо и влажно, пахло молодой зеленью, детством и совершенной чистотой. Пахло Баку. После того инцидента со стариком из Парламента желтоглазый омега и в глаза боялся смотреть своей альфе, сколько бы она ни уверяла, что он ни в чём не повинен. Наоборот, Лотта, конечно, не признавала, но попытка заступиться была ей приятна.       Знакомый пучок ярко-синих волос мелькал над молодыми кустарниками, выдавая, что его обладатель усердно работал на клумбах. Леди Аркана сделала несколько осторожных шагов; где-то журчал искусственный ручей, гудели лампы, блестели стеклянные стены, в них отражались пёстрые силуэты цветущих растений. Были здесь и яркие крупные бутоны декоративных клумбовых цветов, и грозди мелких шариков-бутончиков, похожих на горсточки соли, и широкие листья вьюнов, пронизанные золотистыми жилками.       Баку обнаружился на клумбе с его излюбленными самовыведенными саженцами, видимо, омега готовил их к следующей поставке. Парнишка, согнувшись в три погибели, рыхлил землю, закладывая основания удобрениями, которые Лотта приобретала с того же Рурсанта специально для своего желтоглазого наложника. Альфа даже заулыбалась, видя с каким рвением и удовольствием молодой омега занимался своими растениями. Это она считала самым приятным — наблюдать за рабами, занятыми любимым делом. Будь то тренировка неугомонного Коула, прополка грядок Баку или безмолвное рисование Олли.       — Моя госпожа? — тихий голос прозвучал удивлённо и радостно одновременно. Лотта встрепенулась, посмотрев на согнувшегося ещё больше в поклоне омегу и подошла ближе, сжимая его плечо и побуждая подняться.       — Ты отлично справился со вчерашней поставкой. Я горжусь тобой, милый, — министр ласково улыбнулась смутившемуся Баку.       Он едва перерос свою госпожу на пару сантиметров, стоял ссутулившись, явно стыдясь своего роста. Будучи министром межпланетных дел, Лотта Аркана знала о культуре, социальной жизни и экономике каждой из планет ОРСВ; на Рурсанте о существовании женщин-альф никто и помыслить не мог, поэтому Баку весьма спорно воспринял этот факт. Для него эталоном оставался невысокий щуплый омега с золотыми глазами и высокий мускулистый альфа с очами цвета рубина. Не то, чтобы Лотта была тощей или низкой, просто она в большей своей сущности — женщина, одна из тех, кто обычно рождаются омегами. Для омеги с Сэйки леди была слишком высокой, но для альфы с Рурсанта — слишком низкой. Проблема роста в доме Арканы не была острой, например, тот же Коул прекрасно себя чувствовал, возвышаясь над госпожой, но вот Баку или Тэйка — считали себя ошибками природы.       — Спасибо, моя госпожа, — Баку позволил себе счастливо улыбнуться и склонил голову ещё ниже. Лотте не нравилось, когда он так делал, она хотела любоваться его глазами.       — Посмотри на меня, — потребовала министр, дотронувшись ладонью до руки наложника, лёгкими касаниями пальцев скользнула вверх по плечу, ощущая как он напрягся. Молодой омега слишком изголодался по ласкам.       Парнишка поднял взгляд, несколько секунд метался, а потом всё-таки посмотрел прямо в чернющие глаза Лотты. И она замерла, слыша как бухнуло собственное сердце. Эти бесподобные глаза отражали сияние солнца, заглядывая в самую душу. Министр огладила нежные скулы, провела кончиком пальца от тонкой синей брови до вздрогнувшего подбородка, коснулась пухлых мягких губ, жадно облизнувшись.       — Я привезла тебе с Коурги подарок, но забыла его в комнате. Пойдём, я отдам тебе его? — вопрос был чисто формальным, ведь Лотта и так знала, что он пойдёт за своей леди хоть на край света. Омега только жарко выдохнул, его щеки заалели, и он покорно прикрыл глаза, его ресницы задрожали.       Министр Аркана зацепилась рукой за худую шею, притягивая юного рурсанца к себе, поймала его взгляд и жадно поцеловала, властно впиваясь в нежные, такие податливые губы. Баку снова выдохнул, прильнул к ней, обнимая спину и позволяя лохматить и без того растрепавшийся пучок.       — Пойдём, — альфа резко отстранилась, прервав поцелуй и вызвав разочарованный вздох своего омеги, и потянула его прочь из оранжереи.       — Да, госпожа…       Лотту в этот момент не заботили окна дворца, выходящие в сад, не заботили ни доктор Неццу, ни господин Рик. Её волновали только собственное возбуждение и тяжело дышащий Баку, безмолвно следующий за ней. Леди Аркана хотела этого мальчишку дико, неудержимо.       Наконец, миновали галереи, и коридоры вывели их в центральное крыло дворца, где находилась спальня госпожи. Здесь никому не позволено было находиться без её ведома, поэтому можно было выдохнуть. Лотта прислушиваясь к сбивчивому дыханию Баку и снова облизнулась, представив разгоряченное молодое тело без всех этих рабочих одежд, аккуратные бледные ступни без тяжёлых сапог.       Леди едва успела затворить дверь обители, как Баку прижался губами к её шее, вызвав длинный тихий вздох. Альфа оперлась руками о стену, позволяя наложнику отогнуть ворот сюртука и провести языком по нежной трепещущей коже. Лотта грешила одной-единственной слабостью, слабостью к красивым молодым омегам. Лишь немногие из её рабов позволяли себе такую вольность, впрочем, леди Аркана любила смелых. Министр, затаив дыхание, вцепилась в пуговицы на своей одежде, осторожными движениями расстёгивая их и припуская зелёный сюртук. Баку оторвался от шеи, и Лотта воспользовалась минутным замешательством, развернулась, требовательно вцепившись в его губы. Наложник безвольно опустил руки, пока госпожа медленно с упоением вылизывала разгоряченную полость, обхватила острое лицо обеими руками, притянув ближе к себе. Леди взяла его подбородок двумя пальцами, заставляя шире открыть рот; раб повиновался, и Лотта обхватила языком его, закружив в мокром танце, втянула воздух. Баку, видимо, догадавшись о её намерениях, издал тихий стон и высунул язык, позволяя госпоже обхватить его губами и начать посасывать с громким причмокиванием. Извращенный поцелуй заставил желтоглазого омегу обмякнуть и издать ещё один пошлый стон, более протяжный и томный. Альфа довольно прикрыла глаза, продолжая свою экзекуцию и заставляя парнишку шире раскрыть рот. Хлюпанье было настолько неприличным и громким, что, казалось, его слышит каждая живая душа дома Арканы.       Вдоволь наигравшись с языком, Лотта, наконец, оставила его в покое, тяжело дыша и глядя в лицо раскрасневшегося омеги. Кровожадно улыбнулась, бесстыдными руками скользнув к паху. Баку не успел даже среагировать, как госпожа сжала напряженный член сквозь ткань ненужной одежды и довольно хмыкнула. Омега громко охнул, подавшись навстречу и потершись о ладонь. Но альфа, словно дразня, тут же убрала руку и снова обхватила лицо. Несколько секунд глядела в похотливые золотые глаза, а потом облизнула широким мокрым языком все от подбородка до лба, оставив блестящую полосу. Пометила, оставила запах, чтоб уж все знали — сегодня синеволосый омега будет оттрахан по самое не хочу.       С младшими она бы такое себе не позволила, с нежным Лойко или с изысканным Самартом. Даже с беспутными близнецами, для которых любая встреча с альфой превращалась в весёлую эротическую игру, Лотта держалась более скромно. А старшие испытывали на себе все самые сокровенные фантазии министра Арканы, самые грязные мечты.       Альфа широко ухмыльнулась, обслюнявила ухо тяжело дышащего, но ожидающего продолжения омеги и сняла зеленый сюртук; тот безвольной тряпкой шлепнулся на пол, оставляя леди в одном плотно облегающем аккуратную полную грудь белье.       — Снимешь? — Лотта закусила губу, расправив плечи и призывно качнув телом. Она видела, как Баку сглотнул, но покорно потянулся к незамысловатым застежкам на спине.       — Да. Госпожа…       Щелкнул замочек, и леди Аркана повела плечами, чувствуя горячие торопливые пальцы, касавшиеся её бледной кожи. Раздался громкий жаркий вздох, и омега спустил лямки белья, стоя за спиной, бюстгальтер упал к их ногам рядом с зеленым сюртуком. Лотта блаженно выдохнула, перестав ощущать ужасную тесноту. Красивые груди всколыхнулись в такт движениям, и альфа резко обернулась к замеревшему парнишке и взяла его ладонь, посмотрев в бесподобные золотые глаза.       — Сожми их, — коротко приказала она. Касаться своего тела так Лотта позволяла немногим, но сегодня она решила сделать исключение для своего цветочного мальчика, который так много трудился в оранжереях дома Арканы.       Баку снова громко сглотнул, с секунду изучал её лицо, а потом робко, почти стыдливо положил горячую ладонь на левую грудь, осторожно сжав мягкую плоть. Министр прикрыла глаза, прошептав: «Сильнее». Желтоглазый омега повиновался, смяв полную грудь, коснулся кончиками пальцев твердеющего соска, вызвав у альфы довольный полурык-полустон. Осмелел и вскоре с упоением наминал её тело горячими руками, время от времени соскальзывая в ложбинку. Лотта блаженно постанывала, гордая стараниями парнишки. После того, как тот в очередной раз коснулся возбужденного соска, Аркана резко толкнула его в сторону кровати. Опешивший омега на подсознательном уровне сделал пару шагов, наткнувшись о бортик ложа, и министр повалила его на мягкие простыни, нависнув сверху. Отвердевшие соски покачивались аккурат над его лицом, и Баку, не долго думая, положил руку на её плечо, заставляя опуститься ниже. Лотта и охнуть не успела, как наложник коснулся языком груди, обхватывая губами сосок и начиная с упоением посасывать.       — Агрх, — альфа выдохнула, нагнувшись ниже и опёршись руками о простыни по обе стороны от его головы. Налившийся тяжестью клитор оттягивал ткань брюк, как впрочем-то, и стоявший колом член омеги. Лотта подалась назад, потершись задницей о стояк, Баку от переизбытка чувств несильно сжал её кожу зубами, вызвав еще один сладостный стон. — Ещё.       Омега послушно стиснул обеими руками груди, трепетно расцеловывая тёмные ореолы сосков и оттягивая слишком тонкую кожу. Министр слегка приподнялась, опираясь коленями о кровать, и вцепилась руками в лёгкую рубашку наложника, отрывая его от посасывания её сосков. Оба дышали тяжело от нетерпения и похоти, леди торопливыми движениями избавилась от верхней одежды, любуясь белой худой грудью с топорщащимися розовыми горошинками сосков. Опустилась к лицу, облизав губы и нос, выдохнула горячим воздухом, схватилась за пояс своих брюк, спуская их вниз. Разгоряченные гениталии изнывали от напряжения, Лотта стянула всё вместе с бельем, избавляясь от ненужной одежды. Увеличившийся в размерах клитор пульсировал и истекал соками.       — Госпожа…       Аркана опустила затуманенный взгляд на распластавшегося под ней омегу и хищно облизалась, примыкая губами к бледной груди, покусывая кожу. Баку издал тихий стон, беззвучно шевеля губами и подаваясь бёдрами вверх.       — Поворачивайся, — рыкнула Лотта, вцепившись в худые ляжки.       Желтоглазый омега мгновенно повиновался — перевернулся на живот, встав на четвереньки, прекрасно зная, что сейчас последует. Альфа удовлетворенно кивнула, пристроившись сзади, раздвинула ноги. Низ живота нестерпимо жгло, и Аркана рывком сняла короткие рабочие штаны вместе с бельем, обнажив выпяченную омежью задницу, вздрагивающую от желания и нетерпения; вцепилась пальцами в упругие ягодицы, раздвигая половинки.       — Госпожа… — Снова простонал Баку. Министр прошлась по промежности, вставая на колени и касаясь мокрым клитором горячей кожи. Подлезла рукой между ногами, ущипнув нежную кожу мошонки и упиваясь протяжным громким стоном. Напряжённые мышцы ануса пульсировали, сокращались, сжимаясь в маленькую звёздочку, расширялись до небольшой дырочки. Такая особенность синевласого омеги с Рурсанта завораживала альфу, заставляя любоваться зрелищем до трепета в сердце. Но нетерпеливое движение Баку вывело её из транса, и леди вставила два пальца внутрь, ощущая липкую смазку и жар юного тела, грезя ощутить его намного ближе.       Раздался блаженный стон и скулёж, Аркана круговым движением раздвинула мышцы, добавив еще один палец. Не сдержалась и проникла в анус языком, слизывая капельки смазки. Каждый из омег готовился, ждал возвращения госпожи. Лотта уловила едва слышимый аромат геля. Хороший мальчик. Альфа выпрямилась, направив набухший клитор в анус омеги, и проникла одним легким движением, сладко застонав от нахлынувших чувств. Начала двигаться тут же, без передышки, не давая Баку даже опомниться.       Мягкие ягодицы были беспощадно сжаты, и Лотта вбивалась в податливое тело, касаясь бёдрами. Мокрые шлепки разрушали тишину, вперемешку со сбивчивым дыханием и стонами удовольствия. Кольцо мышц стискивало её изнутри, леди задыхалась, навалившись на него сверху, тёрлась половыми губами о его нежную задницу, чуть ли не теряя сознание от усталости и дикого, почти животного наслаждения.       — Госпожа!..       Аркана знала, что он кончил, излившись на её мягкие простыни. Его тело дрожало под ней в послеоргазменных судорогах, но министр только сильнее натянула его на себя, взвыв от удовольствия. Было слишком хорошо.       Стоны эхом отражались от стен, шуршал шелк, Баку тяжело дышал, едва держась, чтобы не рухнуть от бессилия. Еще пара толчков. Лотта зарычала, вонзив ногти в кожу его бедер, и застонала, когда клитор затрепыхался в оргазме, наполняя изящное тело недетородным семенем. Как-то между делом министр подумала, что, благо, зачать потомство альфы Сэйки могли только в период гона, всё остальное время сперма была «холостой». Лотта тяжело вздохнула, выходя из омеги и без сил падая рядом.       — Сладкий мой, любимый… Хороший, — заплетающимся языком шептала она, гладя уставшего Баку по синим лохматым волосам.       — Госпожа… я так вас люблю…       — И я, я тоже люблю тебя, милый, — министр притянула его к себе, позволяя уткнуться в шею. Закинула его ногу на свое бедро и накрыла их обоих то ли простыней, то ли покрывалом — было не разобрать. Посмотрела в закрывающиеся золотые глаза, расцеловывая лицо и слизывая слезы наслаждения с мягких щек. Дошла до губ, оставляя мимолетный поцелуй, и почувствовала, что у самой глаза безжалостно слипались. Часик, только часик. А потом у неё будет дистанционное совещание с членами Парламента с целью отчитаться об утреннем заседании в Лилиасе.       Синевласый омега сладко засопел, и Лотта, наконец, провалилась в долгожданный сон, с наслаждением распустив тугой пучок на голове. Успела подумать, что этот покой ей мог подарить только Баку. Только её цветочный мальчик.