***
Гомон, доносящийся из большой залы, альфа услыхала ещё за пару пролетов, невольно улыбаясь такому оживлению. Конечно, омеги уже все в сборе, жаждя увидеть леди после долгой разлуки, да и она тоже спешила к ним, чувствуя, как подскакивает сердце к самому горлу — уж больно давно не было этих уютных завтраков, когда все члены странного семейства министра Арканы трапезничали за одним столом. Обычно, когда Лотта уставала (что случалось нередко), омеги обедали и ужинали каждый в своих покоях, но завтраки — они были что-то навроде традиции, сулившей хороший день, если её свято блюсти. И альфа никогда не нарушала этот ритуал семьи дома Арканы. Лотта вдохнула полную грудь воздуха, и автоматические двери приветливо распахнулись, впуская хозяйку дворца. Сверкали декоративные люстры, золотилась лепнина на стенах, безмолвно шептались гобелены, неуловимо содрогаясь от лёгкого порыва ветра, что наведывался через открытое панорамное окно. Леди прищурила глаза, широко улыбаясь и оглядывая мигом затихших невольников, что учтиво склонили свои головы. С приятностью отметила, что Тэйка был в новой трабее; красный ему невообразимо шёл. Длинная коса Коула снова чуть ли не касалась пола, а мощный хвост Рэя бил ему по ногам. Даже Вик, и тот был здесь, весело усмехался, поглядывая на госпожу исподлобья, и получил в ответ такую же хитрую ухмылочку. Лотта скользнула взглядом по Баку, замечая и его счастливую улыбку; омеги рады возвращению своей альфы. — Доброго утра, — громко поздоровалась Лотта, поспешно подойдя к столу и занимая место во главе. Всё было уже накрыто: свежие фрукты, кувшины с соком и морсами, горячая выпечка, основные блюда, для каждого омеги — своё. — Можно начать. В ответ лишь почтенные кивки, и бесшумно взметнулись рабские одежды, мягкие, красивые, дорогие. Аркана закинула за плечо тяжелую косу, продолжая разглядывать наложников, стараясь отметить любой изъян в их настроении. Перевела осторожный взгляд на Олли, сидевшего от неё по левую руку. Вообще, это место должен был занять один из старших омег, но здесь был особый случай — приступы, иногда настигающие её особенного раба. Такого никогда ещё не случалось за завтраком, но леди предпочитала быть осторожной и сажала сахарца поближе к себе, чтобы в случае инцидента успеть подхватить его на руки, унести в покои и помочь принять лекарства. Безрогий невольник, кажется, заметил её взгляд, потому как поднял голову и лучезарно улыбнулся, сверкая ямочкой на правой щеке. Лотта только кивнула, дёрнув уголком рта. Всё в порядке. Нико сидел почти что в самом конце стола, но даже отсюда Аркана видела его недовольно искривленные губы и наглухо застегнутый ворот плотной рубахи — прятал шелушащуюся чешую. Будет ворчливо называть её богатейской извращенкой, когда Лотта вздумает царапать ноготками и нежно покусывать зудящую кожу, а сам застонет от удовольствия. Альфа даже прыснула в стакан с соком, представив такую картину, и мигом обратила на себя вопросительный взгляд Тэйки. Но только она собралась улыбнуться и ему тоже, как заметила, кому старший омега помогал раскрыть ракушки. Дрожь пробрала, и Лотта едва удержалась, чтобы не встать изо стола. Как в воду глядела — упрямый русал всё-таки ослушался. Самарт заметил её взгляд и тут же спрятался за Тэем, виновато понурив голову. Кажется, конюшни резко отменяются, альфе придётся напомнить непослушному мальчишке, чем чревато ослушание. Она нахмурилась, задумчиво колупаясь в своей тарелке, заботливо протянутой Коулом, сидевшим по правую руку от госпожи. Ну как же он не понимает? Доктор Неццу категорически против таких опрометчивых поступков, он говорил: не чаще двух раз в год, а эта трансформация уже четвёртая. Смелость иногда бывает ненужной. Неужели думал, что и сегодня альфа к нему не зайдёт? Маленький глупый омега… Теперь придётся бежать сломя голову на нижние ярусы, где обустроен целый акваторий. Благо поместье построено на том месте, где несла свои воды подземная река. — Как ваше самочувствие, госпожа? — тихий шепот вывел её из оцепенения, и Лотта растерянно посмотрела в серые глаза Олли. Вернее, в серый глаз и на уродливый старый шрам, что красовался на месте второго ока. Широкий рубец начинался где-то под длинными пепельными волосами, рассекая череп до самой губы — это осталось с того побоища, когда сахарец лишился рога. — Всё в порядке, не волнуйся, — так же тихо ответила альфа, почти что искренне ему улыбаясь. — Вы можете прийти сегодня? — это было даже не вопросом, а разрешением. Аркана торопливо кивнула, даже отложив столовые приборы. Не было ничего странного, что наложник позволял своей госпоже заглянуть в свои покои. В случае с Олли — это было самим собой разумеющимся, ведь альфа никогда не посмеет наведаться к нему без приглашения, и этому есть свои причины. Дел на это утро добавилось, пора заканчивать с завтраком. Лотта перевела взгляд на левый ряд стульев, на места между Рэем и Нико. Пятна пожарища, закатного солнца, спелого оранжевого ильсина, два лохматых рыжих зверя. Близнецы, видимо, были довольны, что на них обратили внимание — вон какие две широкие лыбы. Шан и Аш были родом с Хоттуны — Планеты жаркого солнца, как иногда называли родину бедокуров республиканцы. И не то, чтобы там было очень жарко, просто Светило Хоттуны было сигмой Водолея и находилось очень близко к планете, одаряя её жителей ярким красным свечением. Но в то же время температура на этой планете была пригодной для сельского хозяйства, а особый свет сигмы способствовал богатому урожаю многих культур. ОРСВ захватила Хоттуну, и теперь она является центром лёгкой и пищевой промышленности Республики. Близнецы, да и все жители этой планеты, отличались бледной, но поразительно веснушчатой кожей, рыжими пятнышками был покрыт каждый сантиметр их тела. Ну а про огненно-рыжую лохматую шевелюру и говорить не стоит — народ верил, будто само Светило одарило своих детей такой внешностью. Шана и Аша тоже не обделило — Лотта встретилась с двумя парами янтарно-красных глаз, отмечая небрежно зачесанные в хвосты лохматые волосы цвета огненного всполоха. Красивые молодые лица были усеяны мелкими рыжими веснушками, а губы, словно на завязочках, натянуты от уха до уха. Непоседы с планеты Хоттуна в возрасте двадцать полных оборотов пережили захват собственной планеты с большим трудом — Лотта даже расследовала лично взрыв в мирном поселении, где жили близнецы. Это был второй случай в её доме, когда наложники были куплены прямо на их родной планете, а не на рабских рядах. Только министр прибыла в поселение, произошел ещё один взрыв, и она нашла братьев горящими заживо. Поразительно их жизнелюбие, когда пару лет назад они чуть ли не умерли в огне. Аркана сама никогда не признает, но именно она вытащила их из-под горящих обломков рабских бараков, чуть ли не зубами вцепившись в шиворот грязных роб. И близнецы никогда не напомнят, ведь знали, что альфа признавала молчаливую благодарность, а не бурное проявление чувств. Вот так они и жили в её дворце — альфа-героиня и двое молодых бедокуров, любящих шутить над остальными жителями дома Арканы. Лотта только головой покачала на их широкие ухмылки и горящие глаза. Она обязательно навестит Шана и Аша, но позже, наверное, ближе к вечеру. Сейчас у неё по плану один молодой непокорный русал. Леди метнула взгляд в строну Самарта, и тот снова вжал голову в плечи, выколупывая мясо моллюсков из открытых заботливым Тэйкой ракушек. После завтрака она вобьёт в голову атлантина одну простую истину — леди Аркана любит всех своих омег такими, какие они есть на самом деле: рогатыми, хвостатыми, чешуйчатыми и клыкастыми. И так будет всегда.***
На данный момент господин Рик работал над утверждением проекта внутренних водяных «троп», которые бы проходили через главную залу, холл, рабские купальни, зимний сад, комнату общего отдыха и некоторые поместные галереи. Это Лотта поручила сделать для Самарта, чтобы русал мог спокойно передвигаться по всему дому, а не томиться только на нижних ярусах, где такая система работала вот уже пару месяцев. Искусственное море было бескрайним, пещеры, на стенах которых сверкали флуоресцентные водоросли, — бесподобно красивыми, подобные космосу. Но Аркана не могла отрицать, что там было одиноко, даже не беря в расчёт всевозможные виды рыб, которых альфа поселила по соседству с омегой. Не по наслышке она знала, что атлантины с лёгкостью общаются с братьями своими меньшими, но что пара селедок по сравнению с разумными существами? Вот она и выделяла баснословные суммы на проводку этих самых «троп». Лотта теребила в руках ракушечное ожерелье, которое купила для Самарта. Перламутровые бока блестели в свете бьющегося в окна солнца, отливая то золотом, то синевой. Пахло морем и солью, от русала так же пахло — не мокрым запахом свежей рыбы, а именно морской чистотой. Удивительно, потому что воды подземной реки были пресными, хоть и насыщены искусственной солью для комфорта наложника; запах Атланты будто бы высекся на бледной коже омеги. Среди богачей Сэйки рабы-русалы были невероятно популярны. Аркана не раз была на приемах министров и чиновников, болезненно морщась от вида фонтанов, в которых держали гордых атлантинов подобно диковинным зверюшкам. Хозяева домов хвастались своими приобретениями, прилюдно дергая за роскошные волосы своих невольников и оттягивая нежные плавники. Лотта отворачивалась, брезгуя глядеть на ту грязь, которой поросла элита Сэйки. Рабов нельзя унижать, рабов нужно любить — это жизненное кредо альфа повторяла каждый раз, возвращаясь с таких вечеров домой. Если уж их свобода принадлежит сэйканцам, неужели можно так гадко её ущемлять? Последняя человечность придушена властью и превосходством. Лотта сжала ожерелье, чувствуя кожей приятную прохладу. Оправила рукава той же белой блузки, откинула косу за спину и вышагнула из комнаты, только бесшумно закрылись створки за её спиной. Хоть двери и были автоматические, порой Аркана отключала эту функцию, предпочитая самолично закрывать их. Но сейчас она слишком спешила, чтобы обращать внимание на такую мелочь. Сейчас она торопилась на нижние ярусы, чтобы вдохнуть тот самый запах свободной Атланты, который почти развеяли жадные сэйканцы. Главное, что её омеги любимы и в безопасности. Главное, Лотта сумеет их защитить ценой чего угодно. Мелькали увешанные картинами галереи. Дворец Арканы был поразительным: вроде и современным, но эта старинная лепнина, эти тяжёлые гобелены и яркие декоративные люстры — всё это так необычно гармонировало с высоко технологичной автоматикой поместья, делая дворец и удобным, и красивым. Альфа очень любила свой дом, построенный ею с нуля, любила свой сад, свои конюшни и свои оранжереи. Она мечтала, что однажды проснётся от звонкого детского смеха, а не от будильника, и с мыслями о повседневной рутине, а не от осознания, что предстоит оформить документы на продажу степней. Когда-нибудь Лотта уйдет с поста, сыграет свадьбу с одним из своих омег и посвятит всю себя воспитанию детей. Но не сейчас. Сейчас нужно обеспечить всем своим наложникам достойную жизнь. На нижних ярусах воздух не был спёртым или сухим — Аркана проследила за установкой воздушных фильтров и обогащателей. Лампы, имитирующие приглушенный, словно через толщу воды, свет солнца, были установлены по всей территории нижнего яруса, представлявшего из себя один большой бассейн, пещеры, островки зелени, растения на которых были привезены прямиком с Атланы и отлично прижились здесь. Русалы не переносили прямой солнечный свет, поэтому обустройка подземной пещеры стала настоящим решением проблемы. — Госпожа… Лотта лениво повернула голову на голос, пряча за спиной подарок, и встретилась с парой виноватых сливовых глаз, блестевших в скупом свете ламп. Самарт всё так же стоял на слабых бледных ногах, неловко переминаясь. Процесс так называемой замены хвоста на конечности представлял собой подобие регенерации, когда клетки с фантастической скоростью менялись, но не на себе подобные, а на абсолютно чужеродные. Атланты не были высшей цивилизацией, но им удалось познать собственное тело, хоть и малую его толику. Волшебством это не было, только чистой биологией. Но был минус — принятие человеческой формы было чудовищно болезненным процессом. Преподаватель в университете, который вёл лекции на тему: «Особенности народов планет Водолея», неоднократно сравнивал сей процесс с отрыванием хвоста и склеиванием его обратно в ноги. Поэтому Аркана зла. — Как твои дела, Арти? — Всё хорошо, госпожа. — Я принесла тебе подарок, — альфа глубоко вздохнула, а его платиновые волосы сверкали в полутьме, отливая нежным сиянием. С этими словами она двинулась навстречу, медленно и грациозно, словно хищник к загнанной в угол добыче. Только вот русал не боялся, потому что прекрасно знал, что никаким хищником леди Аркана не была. Лёгким движением она надела ожерелье на его худую шею, ласково перебрав пальцами распущенные волосы. Заглянула в глаза, попутно стягивая его лёгкую рубаху и мешковатые штаны, закатанные до самых колен. Широко ухмыльнулась и неожиданно подхватила раба на руки, тот только вскрикнуть и успел. — Что вы?.. — Ты ослушался, Арти. И как мне тебя наказать? Лотта подошла к краю бассейна и не раздумывая опрокинула русала в воду, прекрасно зная, что после соприкосновения с родной стихией начнётся обратный процесс, совершенно безболезненный, по сравнению с человеческим обращением. Под водной гладью засеребрился мощный рыбий хвост, а бледные губы обиженно скривились. Но Лотта только оскалилась, мерно расстёгивая белую рубашку. Своих рабов Лотта умела наказывать, кажется, только одним способом, и если бы кто-нибудь узнал, что она их даже ни разу не ударила за все эти десять лет — засмеяли бы. — Я говорила тебе, Арти, — тягуче начала Лотта, изящно обнажая сильные плечи и откидывая рубаху куда-то в сторону. — А ты снова ослушался. Ну что мне ещё предпринять? — Извините, госпожа, — голос его сорвался, и Самарт стыдливо отвёл взгляд, когда она избавилась от белья и принялась за брюки. — Но я хотел вас увидеть… — Тебе удалось, — хмыкнула Лотта, оставляя и штаны где-то позади, шагнула к краю, ощутив ступнями тёплые камни. — Хитрец. Выманил меня. Пощады не жди, — грозно пообещала она, и вдруг улыбка сползла с её лица, оставляя только полыхнувший желанием взгляд. И она нырнула, грациозно войдя в воду, всполошила гладь, рассыпав вокруг себя брызги. Раскрыла глаза, видя перед собой непропорционально большой русалочий хвост. Он был не таким, каким его рисуют в детских книжках. У Самарта хвост был длинным и жилистым, сильным по сравнению с его худым телом, серебристо-синим. По бокам парусами раздувались вспомогательные полупрозрачные перья-плавники, конец тоже был увенчан плавником, тонким, роскошным, будто экзотический цветок вздумал распуститься прямо под водой. Лотта подняла взгляд, замечая уже возбуждённые паховые пластины, нетерпеливо вздымающиеся, прикрытые ещё парой полупрозрачных наростов. Усмехнулась, скользнув рукой по мощному хвосту вверх, почувствовала дрожь, коснулась тощего живота, выныривая. — Я люблю всего тебя, слышишь, Арти? Не нужно прятать от меня себя настоящего, — Аркана грустно улыбнулась, глядя в сливовые глаза, накрыла ладонью грудь в том месте, где билось сердце. — И я не буду любить тебя меньше, чем кого-либо, лишь потому что к тебе дольше добираться. Леди огладила ожерелье и примкнула губами к ключицам, прижимая русала к каменистому берегу спиной. Тот шумно выдохнул, откинув голову и позволяя касаться себя так, как вздумается его госпоже. Она не надеялась, что Самарт оставит свои глупые храбрые попытки, ведь ему всё равно придётся принять человеческий облик, чтобы полететь на Коургу, но… Хотелось доказать ему, что хвост или ноги — каким угодно, но Лотта будет его любить. Омеги постарше это прекрасно знали: Нико с его шелушащейся кожей Лотта не променяет ни на какие богатства мира. От Олли с его рассеченным лицом Аркана даже под дулом бластера не отречётся. У Рэя тоже был хвост, у Тэйки — рога. Министр ощутила, как по её ногам заскользило что-то холодное и склизкое, обвивая лодыжки нежными кольцами. Она шумно выдохнула, пройдясь губами по худой шее, слушая сбитое дыхание, и хмыкнула, прощупывая пальцами выпирающие лопатки. Вода обволакивала, а рыбий хвост ласково обнимал сильные ноги альфы, помогая удержаться на плаву. Лотта подняла глаза, с удовольствием замечая раскрасневшееся лицо Арти. Тот глубоко дышал, жадно хватая ртом воздух, пока леди тревожила, гладя живот и спину. Ожидание — вот чем она собиралась наказать непослушного невольника, вздумавшего вредить себе. Она обхватила губами бледный сосок, хитро поглядывая в глаза русала, спустилась ладонями ниже, нащупывая нежную чешую на границе с человечьим и рыбьим телом. Оттянула зубами нежную кожу, перекатывая твердеющую горошинку соска на языке, с чувством довольства ощутила дрожь, пронзившую юное тело. Это правда — Лотта Аркана ни разу за десять лет не подняла руку ни на одного из своих наложников, предпочитая насилию серьёзные беседы и собственную суровость, которая, порой, действовала на рабов лучше, чем любая пощечина. — Ты не должен вредить своему здоровью так бездумно, ты меня понял? — министр мимолетно задела пальцами паховые плавники, почувствовав, как они ответно колыхнулись. — Арти, я не потерплю ослушания в таком плане. И когда нужно будет принять человеческую форму, это всё будет происходить под присмотром доктора Неццу. Самарт толкнулся навстречу её ладони, влажно выдохнув. Кажется, мальчишка всецело был обеспокоен её действиями, а не словами. Лотта хищно улыбнулась, отняла руки и метнулась к его лицу, ещё такому юному и невинному, изучая красные от похоти щёки. Альфа огладила пальцами красивые скулы, обвела контур губ, задела нос. Русал только приоткрыл рот, подрагивая от нетерпения. Его течка через месяц, и нужно будет позаботиться о том, чтобы на Коурге ему обустроили комнату с искусственным водоёмом — Лотта подаст заявку перед визитом в конюшни. Министр почти что ненавидела себя за то, что из-за её работы Самарту снова придётся пережить трансформацию. — Если пообещаешь слушаться, я возьму тебя на Коургу. Полетишь со мной на четыре месяца туда, м, Арти? Тягучий стон отразился от сияющих стен пещеры, когда Лотта снова коснулась паховых пластин, но на сей раз более настойчиво, надавила на нежные чешуйки, ощущая набухающий бугорок. Безумно хотелось нырнуть под воду, но Аркана оставалась на месте, внимательно наблюдая за переменами в лице омеги и чувствуя собственное растущее возбуждение. — Но это если ты пообещаешь больше не делать этого без вмешательства доктора Неццу, — снова повторила она, томно выдохнув тому в губы и, дождавшись слабого кивка в перемешку с коротким стоном, прильнула к нему, потёршись о мокрое тело обнажённой грудью. — Вот и отлично. Самарт вжался в каменистый берег, откинув голову и откровенно подаваясь бедрами (или тем, что можно назвать бедрами) ей навстречу. Полость его рта была тщательно вылизана, губы искусаны; Лотта с упоением наминала омежью грудь, щипая чувствительные соски и наслаждаясь тихими стыдливыми стонами. Уступать она не собиралась, поэтому намеренно игнорировала распухшие паховые плавники и твёрдый член, упирающийся ей в живот. Какой нетерпеливый. Особенность анатомии русалов состояла в том, что анальное отверстие находилось спереди, как и у рыб, только чуть ниже и перекрывалось еще одной парой пластин нежного серебристо-голубого цвета. Аркана оторвалась от груди, хитро глянув в полуприкрытые сливовые глаза, и нырнула под воду. Сжала русалочьи бедра обеими руками, чтобы тот ненароком не дернулся, и, если бы не ограниченность в кислороде, облизнулась бы. Считать уродливым то, что сейчас видела министр, невозможно. Пульсирующие плавники раскрылись, обнажая чешуйчатые пластины, а они в свою очередь — возбуждённый омежий член с налитой кровью головкой. От человеческого его ничто не отличало, только небольшие яички покрывала мягкая серебристая чешуйка. Леди на пробу коснулась основания, отняв от бедер одну руку, обхватила двумя пальцами поджавшиеся яички, мягко оттянув. Сердце сделало кульбит, когда Самарт издал хлюпающий стон, из-за толщи воды превратившийся в песню серены. Голос у него был хрустально чистым, таким прекрасным. Лотта вынырнула, чтобы глотнуть воздуха, а заодно лицезреть тяжело дышащего Арти, полулежавшего на береговых камнях. Его хвост, обнимавший ноги министра, ослабел и теперь медленно сползал, делая тщетные попытки обвиться посильнее. Леди хмыкнула, игриво задев пальцами бледный живот, скользнула вокруг пупка, продолжая мучить игрой в ожидание. Сама старательно сводила ноги, чувствуя тяжесть возбуждённого клитора. Как-то мимоходом всплыла мысль, что нужно было заканчивать, ведь ещё нужно проведать конюшни, заглянуть к Лойко… Поэтому Аркана скользнула рукой обратно под воду, безотрывно глядя русалу в лицо, и нащупала пальцами нижние пластины, мягко надавив и попытавшись проскользнуть внутрь. Атлантин взвился, надрывно выдохнув, и мощный хвостовой плавник шлёпнул по воде, рассыпая мириады брызгов. Лотта сосредоточенно нахмурила брови, снова нажав, почувствовала пальцами чешую обратной стороны пластин, такую нежную и мягкую, что аж сердце затрепетало. Арти взвыл от удовольствия, выгнувшись в спине и закинув голову вверх. Его волосы блестели от воды, ракушечное ожерелье отливало перламутром, а лиловые от укусов соски добавляли развратности моменту. Лотта ввела один палец, и, вопреки ожиданиям, её обволокло тепло в контрасте с прохладной водой бассейна. Альфа выдохнула сквозь зубы, а внутри всё оцепенело от удовольствия и восторга. Она затуманенным взглядом глянула в лицо русала, снова нырнув под воду и уже без всяких прелюдий примкнула к раскрытому анусу губами, пройдясь по мягким внутренним пластинам, добавила второй палец, нетерпеливо, но осторожно растягивая напряженные мышцы. Снова — стон на границе с блаженным воем, и Аркана уже не отдавала себе отчёта в том, что делала. Вылизывала нежную плоть, чувствуя языком шероховатости чешуек, свободной рукой наминала возбужденный член, легко царапая ноготком скользкую от смазки головку. Белесая жидкость невесомыми каплями расплывалась по воде. Лотта резко вынырнула, хватая ртом воздух и пытаясь отдышаться. Но работой осталась довольна: под пальцами чувствовала возбужденный анус, омежий член обмяк после оргазма, а сам Арти блуждал где-то на границе реальности и заоблачного удовольствия. Но министр долго отдыхать не дала — резко вынула пальцы с глухим хлюпанием и раздвинула ноги, опираясь ладонями о худую грудь. Блеснула глазами, войдя одним быстрым точным движением. Чешуйчатая плоть сжала клитор, и русал выгнулся в спине, громко застонав, и его хвост снова обвил лодыжки леди Арканы. — Посмотри на меня, Арти, — прошептала Лотта, обнимая ногами его бёдра и толкнувшись внутрь. Вода мягко ласкала тела. — Я люблю тебя, — снова выдохнула она, протискиваясь глубже, пока не ощутила задницей холодную чешую, крепче обвила хвост ногами, прибив русала к береговым камням. Сверкали водоросли, тревожилась вода, и разносящиеся эхом стоны омеги пронзали тишину подземных пещер. А день клонило к полудню.