Позволь исправить ошибки

Лань Чжань сидел в позе лотоса, медитируя и осознавая свои чувства и мысли. За этот месяц знакомства с Вэй Ином он узнал так много всего. Это солнечный человек при первой встрече был таким дерзким и светлым. Посмел нарушить правила ордена, в который приехал на обучение. Смеялся и бесстыдно шутил. А его улыбка заставила смутиться и вывела из себя. Такой чистый и живой, такой интересный. Полная противоположность его самого. Совершенно бесстыдное и вызывающее поведение этого человека сильно раздражало. Но, когда он упал в обморок вместе с братом на приветствии адептов, Ванцзи испугался не только за старшего брата, но и за этого взбалмошного Вэй Усяня. Как? Почему? Он и сам не понял, но ему захотелось продлить знакомство с Вэй Ином. В тот же день он снова увидел первого ученика клана Цзян, но тот опустил взгляд и сбежал, не сказав ни слова в качестве приветствия. На лице не было той улыбки, что так сильно поразила Ванцзи в первую их встречу. И это заставило в душе разочарованно вздохнуть. Но юный заклинатель тут же отогнал эти мысли. А потом Сичэнь рассказал ему всё. И о том, что они с Вэй Ином из будущего, и о том, что они хотят всё изменить. Рассказал о том, сколько ужасов произошло в том, теперь уже несуществующем, будущем. Рассказал, что Вэй Усянь в том будущем стал тёмным заклинателем, пошёл по пути тьмы, желая защитить всех, кого может. Не объяснил только почему так произошло. Рассказал Хуань и об их клане: о смерти отца, о войне. Рассказал о том, как произошла Аннигиляция Солнца. А потом лишь обмолвился одним предложением о Вэй Ине: «Он стал врагом для всех из-за своей силы и ужасного характера». Ванцзи напрягся, но спрашивать не стал, считая, что брат и сам Вэй расскажут ему однажды. Тогда Лань Чжань посмотрел на нового знакомого по-другому. Сразу стала понятна такая смена характера, этот пустой тусклый взгляд, отсутствие улыбки и озорства на лице, скованные и дёрганые жесты и неловкость, с которой Вэй Ин сейчас держал меч, хотя ещё этой ночью он ловко им орудовал, отбиваясь от атак Биченя. Этот Вэй Ин уже отвык от меча и орудовал в основном флейтой, как сказал Сичэнь. Многое встало на места. Ведь Вэй Ин уже однажды пережил боль утраты, чувствовал вину и боль, ненависть и отчаяние, Тьма уже подействовала на его душу, пачкая и очерняя — он уже не тот, что был прошлой ночью. Лань Чжань стал также замечать странное отношение Вэй Ина к нему: он часто смотрел на заклинателя очень пристально, в серебристых глазах таилась тоска и глубокая вина. Ванцзи очень часто ощущал на себе этот взгляд, полный боли. Ему хотелось знать, но брат отводил глаза и не отвечал на вопросы, не желая врать, но и правду сказать не мог, видимо. Сам Вэй Ин банально избегал любого их контакта. Смотрел своими красивыми глазами, но никогда не подходил, не заговаривал, а если Ванцзи сам делал к нему шаг-другой, то он убегал от него, словно простой смертный от лютого мертвеца. А потом он понял значение этого взгляда. Вэй Усянь винил себя за то, что там, в том будущем, Ванцзи был искалечен из-за него. Он сделал ему больно много раз там и боится снова сделать больно здесь. И как бы к слову сказать, Ванцзи не был против стать другом Усяню, особенно, если принять к сведению его подозрения о том, что он оставил Вэй Ина одного в трудную минуту. Возможно, если бы он остался рядом, поддержал бы его, то тот бы не совершил так много ошибок. Да. Не совершил бы. Поэтому теперь Ванцзи всегда будет рядом со своим другом. Ещё бы ему разобраться, что за чувства он испытывает к своему другу. Ванцзи не был осведомлён в таких делах, но ему казалось, что чувство собственности, которое он испытывает к Вэй Ину, он должен чувствовать к девушке, которую полюбит. То есть, к той самой Мянь-Мянь, о которой говорил Усянь. И желание прикоснуться к белой нежной коже, смотреть, не отрываясь, на чужую красоту, слушать чужой смех и голос. Всё это он должен почувствовать к любимой девушке, но никак не к лучшему другу! И несоответствие должного с настоящим очень пугало молодого Ванцзи. Как так? Почему? Может это действительно правильно, думать о друге всегда только хорошее? Пока мучительные мысли витали в голове Лань Чжаня, наступило время ужина. А он так и не пришёл к разумному умозаключению. Единственное, что он для себя решил, это то, что он должен увидеть неизвестную девушку, в которую должен влюбиться. Он должен понять, чем отличается чувство влюблённости в деву от того, что он сейчас чувствует к первому и единственному своему другу.

***

Мадам Юй хоть и не замечала многого, в том числе и чувств мужа к себе, но взгляды Вэй Ина, бросаемые на второго господина Лань, она увидела и, честно говоря, поразилась осознанием, пришедшим в голову взрослой и мудрой женщине. Её приёмный сын, её старший ученик и лучший адепт, был влюблён в мужчину. При чём можно сказать, что влюблён давно и безвозвратно. Только вот тоска и боль во всегда весёлых глазах парня наводили на мысль, что чувства его скорее всего не взаимны. Женщина почувствовала, что, кажется, мальчик повторяет её судьбу, совсем не замечая на себе заинтересованного взгляда своего спутника. И решение поговорить с Усянем пришло само, поэтому она сразу после того, как всё обдумала, направилась в крыло адептов. Но Вэй Ина в комнате не оказалось, и она заглянула в комнату гостя. Тот был погружён в глубокую медитацию, видимо, восстанавливая свои силы и Госпожа Пристани Лотоса не стала тревожить его. Когда она отошла от комнат второго нефрита клана Лань, ей навстречу мчался Вэй Ин, запахивая на ходу свои рубашки, под которыми виднелись бинты. Уловив эту деталь, Юй Цзыюань проследила, откуда он бежал, и подтвердила свою догадку, ведь вдогонку за парнем бежал юный лекарь, что недавно поступил на службу в орден Цзян. Вэй Усянь опять сбегал от лекарей и лечения, горьких лекарств и постельного режима. Легко поймав не заметившего её Вэй Ина за шкирку, женщина внимательно и укоризненно оглядела его состояние, подмечая, что на бинтах есть ржавые капли засохшей крови. — И куда ты так спешишь, Вэй Усянь? — Г-госпожа Юй, я… я просто… — Вэй Ин втянул голову в плечи, стараясь прикрыть руками и одеждой раненый бок. — Покажи лекарю свой бок, а потом я бы хотела поговорить с тобой. Подойди в зал предков после того, как закончите, — женщина, получив согласный кивок, передала нерадивого ученика подбежавшему врачевателю и тот с поклоном снова утащил его в павильон целителей.

***

— Ах, молодой господин Вэй, вы очень беспечны! Как так можно? Это же глупо — сбегать от лекарской помощи! — вещал юный лекарь, резко отрывая присохший к ране бинт. Вэй Ин даже не почувствовал боли. Он чувствовал когда-то кое-что и похуже. Например, вырезание Золотого ядра. На самом деле Вэй Ин всё никак не мог понять, что так сильно изменило Мадам Юй. Она всегда была к нему груба и жестка, не давала поблажек, не разговаривала по душам, ругала и ненавидела. Он вообще никогда не понимал, почему его до сих пор держат в ордене, если госпожа так ненавидит его лютой ненавистью. Что же тогда повлияло на неё сейчас? Почему она вдруг стала мягче, заботливее и ласковей? Вэй Ин, как всегда, искал подвох. Но, хоть убейте его ещё несколько сотен раз, не мог его найти. Ну не было его, этого самого подвоха! Нигде и ни в чём! После того, как на почти зажившую рану были наложены чистые повязки, Вэй Ин поклонился лекарю и отправился в зал предков. Скоро ужин, но мадам Юй хочет что-то обсудить с ним. Когда юноша пришёл, он увидел женщину, сидящую на своём месте и читающую свиток. Такова мадам Юй: ни секунды без дела. — Госпожа Юй, вы хотели что-то обсудить со мной? — Вэй Ин поклонился, а потом принёс поднос с чаем, что стоял на другом столике. — Спасибо. Да, я хочу обсудить кое-что личное, — женщина благодарно приняла чашку с чаем и пристально посмотрела на удивлённого её словами Усяня. Тот поставил чайник и сложил руки на коленях, приготовившись слушать. — Ты чай-то пей, — женщина смешливо фыркнула на не привыкшего к изменениям в общении с ней Вэй Ина и тот торопливо взял свою пиалу. Отпив глоток, Вэй Усянь чуть не подавился вкусным жасминовый чаем. А виной тому стал следующий вопрос его приёмной матери: — Как давно ты влюблён во второго молодого господина Лань? Чуть прокашлявшись, бывший Старейшины Илин посмотрел с шоком на мать его названых брата и сестры. — К-как вы узнали? — Твой взгляд на него выдаёт тебя. Ты когда-нибудь видел, как я украдкой наблюдаю за своим супругом? — спросила женщина, точно зная ответ. Да. Вэй Ин видел, он был очень наблюдательным мальчиком всегда. Юй Цзыюань часто ловила на себе его обеспокоенный и внимательный взгляд. Понимала, что он видит и понимает её. И от этого она раньше всё больше отгораживалась от него. Но не сейчас. Сейчас она поможет ему избежать нескольких лет боли и наконец почувствовать родительскую любовь. — Да, я видел. Я… смотрю на Лань Чжаня так же? — какой догадливый мальчик. Хотя, скорее всего, нельзя его уже так звать. Всё-таки в теле пятнадцатилетнего подростка сейчас находится душа взрослого мужчины. — Как давно ты влюблён? Я так понимаю, ты принёс эту любовь из будущего? — Да. Я не знаю, когда влюбился, но помню, когда понял. Меня тогда выгнали из Облачных Глубин за драку с павлином. — Павлином? — Госпожа Юй удивлённо посмотрела на ученика. Как его могли выгнать из Гусу за драку с птицей? Да и откуда в обители Ланей эти дорогие и роскошные птицы? — Ну… Мы с Цзян Чэном так зовём Цзинь Цзысюаня. Ну, он правда расфуфыренная птица! Даже взглядом не одарит, не то что словом! Павлин, надутый как индюк! Он нехорошо говорил о шицзе, и я дал ему по морде, — Вэй Ин опустил взгляд, вспоминая всю ту злость, что он испытал при словах павлина о том, что Цзян Яньли совсем не подходит такому «красавчику», как молодой господин Цзинь. — Хорошо. И тебя за это выгнали из Облачных Глубин? Это старик Лань Цижэнь из ума выжил? — женщина проанализировала ситуацию и поняла, что мальчишка просто защищал честь сестры. Ругать его за это не стоит уж точно. — Вы не злитесь? Тогда помолвка шицзе была расторгнута, и я очень жалею об этом! — Почему жалеешь? Вам с А-Чэном ведь не нравится жених А-Ли. — Да, но он её любит. А она любит его. Они смогли пожениться только после войны с Вэнями. Я… так и не побывал на её свадьбе… Я узнал-то о ней от Лань Чжаня, который проходил через Илин. — О! Ты не жил после войны в Пристани Лотоса? — Цзян Чэн отлучил меня от ордена за то, что я приютил остатки клана Вэнь. Они не участвовали в войне, там были лишь старики и лекари. Даже ребёнок один был. Мы скрывались на горе Луаньцзан близ поселения Илин. Оттуда и моё прозвище Старейшина Илин. — Угу. Хорошо. Это понятно. Вернёмся к Лань Ванцзи. Когда ты понял, что любишь его? — Когда меня выгнали из Облачных Глубин. Я стал скучать и часто о нём думать. А потом он мне вообще сниться начал, — Вэй Ин зарделся и опустил глаза, стараясь унять своё смущение. — А он? — Ммм… — Что? — Я узнал только во время ритуала переноса в это время, что он тоже любил меня. — Оу. Ты ему не рассказывал? Что ты думаешь теперь? Он так смотрит на тебя. С теплом и трепетом. По нему почти ничего не видно, но он часто просто может смотреть на тебя. — Что?! Вы хотите сказать, что он влюблён в меня? — по спине скатился холодный пот, а в глазах отразилось отчаяние. Лань Хуань его убьёт. В прямом смысле этого слова. Если Ванцзи придёт к нему с этим признанием, то меч Сичэня тут же окажется в сердце Вэй Ина. Он ведь обещал ему! Ничего, кроме дружбы! — Не знаю насчёт любви, но мне кажется, что ты ему симпатичен. Почему ты так реагируешь? — Мадам Юй обеспокоенно посмотрела на бледного Вэй Усяня. — Он не должен в меня влюбляться! Ему нельзя! Я же обещал Лань Хуаню! — Почему нет? — Я сделал ему очень больно. Особенно в последний день, когда мы виделись. Он тогда признался мне в любви, но я лишь прогонял его. Я этого не осознавал и, честно говоря, не помню даже. Мной тогда овладела Тьма после смерти шицзе и я ничего вообще не соображал. — Но сейчас ты же не будешь делать ему больно. Почему бы не попробовать быть счастливым вместе с ним? — женщина искренне не понимала логики Вэй Усяня. — Я хотел, но Лань Сичэнь стребовал с меня обещание, что дальше дружбы с Ванцзи я не зайду, — Вэй Ин вздохнул и поднял глаза. Юй Цзыюань поразилась той боли и отчаянию, что просто сквозили в этом юном взгляде. — Тогда я буду надеяться, что Лань Ванцзи сам сделает первый шаг к тебе, — женщина оставила пустую пиалу и встала из-за стола. — Кстати, сколько лет тебе было, когда ты провёл ритуал призыва демона? — 22 года. — Ты семь лет был влюблён в него? И ни слова не сказал ему об этом? О Пресвятые Небожители, дайте мне сил совладать с этим глупым ребёнком! — женщина, качая головой, вышла из зала предков, чтобы спросить, когда будет ужин. Вэй Ин же сидел и пытался прийти в себя после столь откровенного разговора с Мадам Юй.