Позволь исправить ошибки

Вэй Ин сидел в своих покоях, стараясь не уснуть, и смотрел на сидящего перед ним хмурого брата. Цзян Чэн молчал и на возмущения о том, что Вэй Ин никогда не просыпается в такую рань (аж 7 утра), лишь смотрел злобно. — Цзян Чэн, что-то случилось? Ты можешь уже сказать мне? — не выдержав несколько минут напряжённого молчания, Вэй Ин встал с постели. — Как ты умудрился пораниться? Ты знаешь, что должно произойти, но не можешь избежать травм? — Во-первых, меня просто слегка цапнула черепаха. Во-вторых, мы с ней должны были драться только через год с лишним. В-третьих, Цзян Чэн, не надо так переживать. Я этого уж точно не заслуживаю. Цзян Ваньинь взорвался цветистыми ругательствами, выливая на голову брата очередной ушат грязи. Тот спокойно сидел на своей постели и слушал. Ни один мускул не дрогнул на лице. Потому что заслужил. Именно так думал Вэй Усянь. — Ты снова использовал тёмную энергию?! От тебя прямо фонит тёмной ци! — в конце тирады Цзян Чэн обвинительно ткнул в брата пальцем. — Да. И что теперь? Мне никто не запрещал использовать тёмные приёмы тогда во время войны. Кто посмеет запретить сейчас? — серебро глаз вдруг стало холодным, словно лёд. Он такому взгляду у Лань Ванцзи научился? — Ты! Да как ты можешь?! Ты же знаешь, что с тобой делает тёмная энергия! Ты снова потеряешь рассудок и… — договаривать будущий глава клана Цзян не стал, но по ужасу в аметистовых глазах друга Вэй Ин всё понял. — Цзян Чэн, тебе не стоит переживать за меня. Но я могу попросить тебя об одном единственном одолжении? — Вэй Ин сел прямо и серьёзно заглянул в лицо брата. — Что? Чего ты хочешь? — Не дай мне навредить им. Если ты заметишь, что я снова лишаюсь разума, то просто убей меня. Убей и всё. Другого способа остановить меня в моём безумии я не вижу. Чтобы не случилось, просто не дай мне убить никого из тех, кто мне дорог, — Вэй Ин сглотнул комок в горле и не сдержал слезу, предательски скатившуюся по щеке. — Ты… сам себе не веришь… — тихо прошептал поражённый Ваньинь. Пальцы накрыли дрожащие губы, сдерживая всхлип боли и ужаса. Потому что он не сможет. У него не получится убить брата. Как бы не боялся, как бы не ненавидел, он не сможет убить родного и близкого человека. Потому что это Вэй Ин. Невозможный и бестолковый, но такой родной и домашний Вэй Ин. — Не верю. Я не могу верить себе. Не после того, что натворил. Не после всех тех смертей. Не после того, как оставил А-Лина сиротой. Не после того, как оставил тебя без семьи с маленьким ребёнком на руках. Пообещай мне, что остановишь меня, что защитишь их от меня, — Усянь сжал тонкое одеяло пальцами и опустил глаза. — Сиятельных Ланей мне тоже защищать? — Цзян Чэн отвернулся, сглатывая горький ком слёз. — В этом нет нужды. Лань Чжаня от меня защитит Сичэнь. Уж кто-кто, а он точно не будет колебаться перед тем, как всадить в меня свой меч по самую рукоять, — Вэй Ин горько усмехнулся. Да, Лань Сичэнь стал ему другом и союзником. Но лишь до тех пор, пока Усянь не причинит боли его брату. И тогда вся напускная добродетель слетит с первого нефрита Лань. И он убьёт без сожаления в сердце. — Вы же вроде как друзья! — может Вэй Усяню показалось, а может в голосе Цзян Чэна и правда проскользнула обида и ревность. — Не совсем. Мы союзники. У меня здесь есть лишь два друга. Ты и Не Хуайсан. Лишь вас двоих я могу просить о чём-то. Потому что только вы искренни в своём отношении ко мне как тогда, так и сейчас. Так что он мне не друг. И сожалеть о моей смерти ни за что на свете не будет. Наоборот порадуется, если я помру до того, как Лань Чжань вдруг влюбится. — Что?! — Ну, а что ты хотел? — Мне пока что хватает того, что мой непутёвый старший брат оказался обрезанным рукавом! А тут ещё и выясняется, что это благородный Лань может отвечать тебе взаимностью?! — Цзян Чэн сел рядом с братом на незаправленной постели и толкнул его в бок. — Ну, в прошлой жизни он меня любил, а я был слепцом. А теперь даже не знаю. Я люблю его, а вот он… Не знаю. Сичэнь запретил мне такие отношения с его братом. Я вообще не знаю, что мне делать со своей жизнью. Вроде даже смысл есть, но и он скоро исчезнет. Война, скорее всего, даже не начнётся. А больше мне тут делать нечего. Нечего больше исправлять, — Вэй Ин пожал плечами. А потом посмотрел на своего шиди и замер. Цзян Чэн улыбался. — Мама была права. Ты всё тот же идиот Вэй Усянь, — парень усмехнулся весело, за что получил тычок в бок и возмущённое пыхтение. — Сам ты идиот! — Скажи, когда тебя коробили какие-то запреты и правила? Когда ты вдруг стал настолько послушным, что беспрекословно слушаешься приказа Лань Сичэня? — Цзян Чэн вдруг снова стал серьёзным. Вэй Усянь его брат. Да, он обрезанный рукав и это мерзко, но всё же Ваньинь хочет счастья и ему тоже, ведь Вэй Ин тоже часть его семьи. — Когда это стало касаться близких для меня людей. Лань Чжань очень дорог мне. Лань Хуань хочет защитить его от той боли, что я когда-то причинил ему и могу причинить опять. И раз уж в прошлой жизни его чувства ко мне были настолько болезненным, то может в этой жизни лучше обойтись без них вовсе? — Ты после возвращения совсем мозгами тронулся?! Когда ты стал таким ужасно скучным философом? Да рядом с тобой лекции старика Лань и то интереснее будут! —Эй! Вот это сейчас обидно было! — Вэй Ин, честное слово, оскорбился, но дуться на такого юного и ещё не искалеченного болью брата у него банально не получалось. Хотелось по мере возможностей и времени создать и запомнить как можно больше тепла и дружбы между ними. Поэтому надутые щеки быстро сдулись, уступая место улыбке. Тёплой и радостной. Он уже начал менять историю. Его брат никогда не почувствует той боли, что пережил однажды на его глазах. Никто из любимых и родных людей не пострадает от его рук. Никто и никогда. — Не смотри так! — скулы будущего главы ордена окрасились в милый розовый. — Как? Цзян Чэн, ты что, покраснел? — Вэй Ин рассмеялся, уворачиваясь от какого-то свитка со своего же стола. — Не разбрасывай мои бумаги! У меня там наброски артефакта для Чифэнь-цзюня! — Не смотри так, как будто это я твой любимый Лань Ванцзи. Фу, ну и гадость! Как? Как это получилось? — Цзян Чэн демонстративно скривился и приложил ладошку ко рту, как будто ему и правда стало плохо. — Эй-эй! На Лань Чжаня я смотрю совершенно по-другому! Кстати, где можно прикупить сборники Лунъяна? — Вэй Ин поднял свиток с пола и задумчиво посмотрел на стол. Цзян Чэн покраснел, побледнел, а потом разошёлся криком. — Вэй Усянь! Ты совсем что ли страх и стыд потерял?! А ну иди сюда, зараза! Я тебе сейчас продемонстрирую, что с тобой будет, если ты вдруг надумаешь показать мне хоть один такой сборник! — А-Чэн! Ну чего ты разошёлся? Я же не для тебя спрашивал! Для себя же! Слава Небесам, у тебя ещё Цзыдяня нет! — Вэй Ин в очередной раз избегал кинутой в него подушки, когда в дверь постучали. — Вэй Ин? У тебя всё хорошо? — обеспокоенный голос Ванцзи заставил обоих парней замереть. Вэй Ин прямо расцвёл от заботы. Цзян Чэн согнулся пополам от смеха. Пресвятые Небеса, и после этого Вэй Усянь ещё сомневается, любит его этот айсберг или нет? Вэй Ин шикнул на брата и быстренько открыл дверь. — Лань Чжань! Доброе утро! Со мной всё хорошо. Мы с Цзян Чэном немного дурачились, — Вэй Ин улыбнулся возлюбленному и тут заметил краснеющие уши и золотой взгляд, что Лань тщетно пытался отвести от него. Опустил глаза и дал себе по лбу, вызвав очередной взрыв хохота у Цзян Чэна. — Да заткнись ты, А-Чэн! Лань Чжань, прости. Я сейчас оденусь. Прости. Проходи, если хочешь. Может тогда мой придурковатый брат перестанет изображать осла! — Эй! Это кто тут ещё осёл?! Сам то! Ох, Лань Ванцзи, я тебе искренне сочувствую, потому что и в этой жизни он снова собирается тупить. Пойду поделюсь этой новостью с Сичэнем, — Цзян Ваньинь, всё ещё смеясь, выбежал из комнаты. Ванцзи, кажется, всё, что сказал ему парень, понял и тяжело вздохнул. — Прости его. Не обращай внимания. Я сейчас, быстро оденусь, — и Вэй Ин сбежал в соседнюю комнату умываться и одеваться. Он с дуру совсем не подумал и открыл дверь возлюбленному в нижних одеждах. А если принять во внимание то, что он уже успел покататься с братом по полу и побегать по комнате, то вид его был, ну как бы сказать… кошмарный: красный, лохматый, с дурными блестящими глазами, полураздетый и тяжело дышащий. Через несколько минут Вэй Ин уже вышел к другу и тот тоже успел привести в порядок свои мысли. — Ты что-то хотел, Лань Чжань? — Я услышал шум. Думал, что тебе нужна помощь. А ещё… ты мне соврал, — осуждение в любимых глазах прошлось мурашками по телу и Вэй Ин виновато опустил глаза. Значит, Сичэнь всё-таки не смог подыграть ему. — Прости. Я правда в той жизни думал, что ты влюблён в Мянь-Мянь. — Для кого я написал ту мелодию? — А твой брат тебе не сказал? — Вэй Ин удивился, а потом хмыкнул. Ну конечно Лань Сичэнь не расскажет Лань Чжаню о его любви к тёмному заклинателю. — Нет, — Ванцзи даже не соврал, ведь про мелодию они с братом не говорили совсем. — Ну тогда и я не скажу. Прости, но я не уверен, что к таким новостям ты готов, — Ванцзи опять вздохнул. Он уже смирился с тем, что в той жизни полюбил мужчину, да к тому же Вэй Ина, и сейчас радовался, что снова влюбляется в него. Хотя, наверное, он всё же не до конца осознал себя как обрезанного рукава. Потому что мысль о том, чтобы прикоснуться к Вэй Ину и обнять его, ещё очень пугала и заставляла краснеть. — Почему не готов? — Ванцзи всё же спросил. — Ну, я бы на твоём месте не был бы готов к такому, — Лань Чжань поразился такой странной логике друга, но промолчал. Тем временем Цзян Чэн столкнулся со своей мамой перед дверьми в комнату Лань Сичэня. Они оба посмотрели на дверь, друг на друга и снова на дверь. — Матушка, зачем Вы идёте к молодому господину Лань? — Хочу поговорить об Вэй Усяне. А ты? — женщина всегда была честна со своими детьми. Теперь и Вэй Ин тоже относился к этой категории. — Тоже. Мама, а ты… хочешь обсудить отношения Лань Ванцзи и Вэй Усяня? — Цзян Чэн не был глуп или труслив, поэтому спросил напрямую. И его мать, улыбнувшись, кивнула, осознавая, что они с сыном мыслят одинаково. — Пойдём вместе? — Госпожа этого дома кивнула на двери гостевых покоев. Те открылись и явили двум парам глаз обескураженного таким визитом гостя. — Госпожа Юй? Молодой господин Цзян? Чем обязан? — Сичэнь отменил утреннюю прогулку и запланированный разговор с Вэй Ином и пропустил в свою комнату мать и сына. — Мы хотели бы обсудить… — Мадам Юй не смогла закончить, потому что её перебил сын. — Почему ты запретил Вэй Ину строить отношения со своим братом? — Цзян Чэн слегка скривился на слове «отношения», но всё же закончил свою мысль и слегка угрожающе посмотрел на первого наследника клана Лань. Тот прикрыл глаза рукой и в очередной раз попросил у Небес терпения. — Можно для начала я всё вам объясню? — Мне Вэй Ин уже всё объяснил! Лань Ванцзи любил Вэй Ина, он любил его в ответ, но был идиотом и не видел чувств твоего брата. Это я понял! А вот почему в этой жизни ты не даёшь моему придурку брату исправить ошибку и осчастливить твоего брата?! Вот этого я понять не могу! — А-Чэн не налегай так. Он сейчас обязательно нам всё объяснит, мы поймём и решим наши дальнейшие действия по сводничеству этих двоих молодых людей, — Госпожа Юй хищно улыбнулась и присела на стул. То есть, речи о том, чтобы разлучить Вэй Ина и Лань Чжаня, вообще не шло! Цзян Чэн закатил глаза и тут же увидел, как Лань Хуань отзеркалил его эту манеру. Он в шоке уставился на всегда сдержанного и доброжелательного адепта клана Лань. — Что Вы так смотрите на меня, молодой господин Цзян? Мне тоже не чужды проявления эмоций! В том числе и раздражения! А после знакомства с вашей семьёй ещё в прошлой жизни у меня всё меньше выдержки! — Сичэнь раздражённо откинул длинные рукава своего ханьфу и налил себе и гостям чай. — Так объясни уже тогда всё! — Вэй Ин сделал очень больно моему брату тогда. Чувства Ванцзи к твоему брату были для него пыткой. А потом он чуть не умер за него! Я не хотел, чтобы мой брат снова страдал. Но сейчас уже поздно. Ванцзи вчера объявил мне, что испытывает определённую симпатию к Вэй Ину. А тот наврал ему про то, что Ванцзи был влюблён в деву Ло. Ну что за идиота вы тут вырастили?! — Хуань не выдержал и нарушил сразу несколько правил своего клана. Мадам Юй приподняла бровь, намекая на то, что она не виновата в придурковатости приёмного сына. Это не она! Он сам такой! Цзян Чэн фыркнул, соглашаясь с матерью. — Так значит, препятствий ты им больше чинить не будешь? — мадам Юй вычленила самое главное из слов собеседника и улыбнулась. Она не думала, что всё пройдёт так гладко. А тут сыграла патологическая честность клана Лань. Лань Ванцзи честно признался брату, что влюбился в парня, да ещё и в лучшего друга. — Нет. Мой брат будет несчастен тогда, — Хуань вздохнул и потёр переносицу. Он уже устал от всего этого и очень надеялся, что Вэй Ин сделает его брата наконец счастливым.