Кайри и Господин Боль

— Ладно, Веркан, как приказала госпожа, тащи волчонка в клетку, а этими пускай Шитс занимается. Янкур замычал и попытался защитить Волниса (я для этого был слишком далеко), но Шитс пустил в ход свой хлыстик, оставив заметную отметину от него на щеке парня. — Я так понимаю, ты хочешь с ним в клетку? — ощерился он, замахиваясь ещё раз. От удара из глаз Янкура брызнули непроизвольные слёзы. Он зажмурился и отрицательно замотал головой. — А ты, щенок, — обратились теперь уже ко мне, — будешь слушаться или тоже хочешь отведать моего «угощения»? Под взглядом выпученных от злобы глаз я благоразумно съёжился, показывая всем видом, что буду подчиняться. Но это только пока. Надо разобраться, что здесь к чему, а потом уже думать, как выпутываться из этой передряги. Волниса, словно куль с мукой, снова взвалил на себя немой. Компания разбойников вышла в дверь, через которую мы сюда попали. Шитс же нас повёл через ту, куда вышла хозяйка. Он схватил нас за шеи и, чуть ли не подгоняя пинками, повёл куда-то внутрь дома. Из коридора, богато украшенного драпировкой, картинами и расставленными на пьедесталах и полочках разноцветными вазочками и диковинными статуэтками, мы свернули в тёмный коридор с простеньким убранством. Им, скорее всего, пользовались только слуги. Наш сопровождающий снял висящий на крюке фонарь и угрожающе зашипел: «Только посмейте мне что-нибудь выкинуть. Быстро познакомитесь с моим стеком». При этих словах мужчина погладил висящий на поясе хлыстик. Не знаю, как Янкур, но я пока не хотел получать взбучку, поэтому изобразил полную покорность. Наш путь окончился в небольшой комнатушке, которую Шитс открыл одним из ключей, висящих на его поясе. В комнате располагались кровать, небольшой комод и простой деревянный табурет. Практически под потолком небольшое окно с решётками. Не густо, но по сравнению с той конурой, в которой обитали цеховые Нариссы, эта казалась настоящими императорскими покоями. Шитс бесцеремонно затолкнул нас в комнату — от сильного тычка в спину я едва не рухнул на впередистоящего Янкура, — поставил фонарь на комод и запер за собой дверь. Осмотревшись, мой собрат по несчастью упал на колени и подполз ко мне со спины. Не сразу сообразил, что он хочет. Со скованными руками трудно было развязать тряпку, служащую кляпом. В конце концов, когда мне не удалось справиться с этой задачей, мы поменялись местами. Может, знающий толк в узлах юнга окажется проворнее. За этим занятием нас застало какое-то расфуфыренное чудо. Мы не услышали, как замок в двери щёлкнул, но резко распахнутая дверь вынудила нас замереть в нерешительности. Я испугался, что это снова будет мерзкий Шитс, но на пороге стояла молоденькая девушка. Её миловидное личико покрывали белила, да так густо, что не было видно гражданской марки. А может, её и вовсе ещё не было — мне трудно было определить её возраст, но выглядела она старше нас. На незнакомке красовалось простенькое цветастое платьице странного покроя. Растрёпанные недлинные волосы выдавали, что у неё не было много времени, чтобы собраться. Кажется, её тоже подняли ни свет ни заря. — А что это вы тут делаете? — манерно спросила она и захихикала. Её говор выдал в ней жительницу Лотирна. — Шитс передал, что мне велено за вами следить. Незваная гостья поставила трёхрожковый канделябр на комод, подошла ближе и, слегка наклонив голову набок, с интересом посмотрела на меня, стоящего на коленях в неудобной позе. — Как это мило — друг помогает другу. Вы же друзья, верно? — и девушка снова залилась смехом. Я поскорее поднялся. — Ос-а-ди ас, — попросил я. — Что? — недоумённо уставилась незнакомка. — Ос-а-ди ас! — громче замычал Янкур и двинулся на неё. — Ничего не понимаю. Наверное, надо снять эти странные тряпки, — кокетливо улыбаясь, проворковала она и с силой содрала повязку сначала с Янкура, а потом и с меня. Хвала Владыке Морей, я думал уже никогда не избавлюсь от этого проклятого кляпа. Ткань уже давно пропиталась моими слюнями, от чего сильно резала уголки рта и натирала щёки. — Спа… Спасибо, — слова благодарности удалось произнести не с первого раза. — Так-то лучше. Теперь хоть понятно, что вы умеете говорить. — Освободи нас, — вновь попросил Янкур, когда совладал со своим ртом. Он повернулся спиной и продемонстрировал связанные руки. Девица на мгновение задумалась. По её поведению было видно, что она нам не сильно доверяет. — Мы не сбежим и не причиним тебе вреда. Правда, — поспешил заверить её и даже изобразил улыбку. — Мне? Вреда? Ха-ха, — от её жеманности не осталось и следа: вместо кротости в больших синих глазах друг появился огонь самой преисподней. — У вас это и не получится, мальчики, — улыбаясь произнесла она. Словно по волшебству, в её руках появилось по ножу. — Мои малютки не допустят этого. Ведь так, мои малыши? Безумная девица поцеловала каждый из своих тонких и коротких, но от этого не менее смертоносных, клинков с гравировкой, затем сделала какой-то пасс левой рукой и кинжал исчез. В один прыжок незнакомка приблизилась ко мне. Оставшийся нож тут же оказался возле моего горла — мы с ней были практически одного роста, поэтому она без труда обхватила меня за шею. Янкур было двинул ко мне на помощь, но я остановил его рукой и замер. — Мальчики, меня зовут Эсталле, и до нового распоряжения госпожи вы мои. Ясно? — от неё просто-таки веяло безумием. — Если мне что-то не понравится, я, — продолжила она, а остриё ножа поползло по горлу в сторону правого уха, — сначала отрежу вам уши, а потом просто убью. Нож исчез от моего уха, но в бок тут же упёрлось лезвие другого. Девица явно умела управляться со «своими малютками», потому что я так и не понял, как она умудряется прятать их в рукавах своего платья. — Тебя это тоже касается, кучеряшка. — Я почувствовал, что теперь эта Эсталле уставилась на Янкура. — Мы… Мы поняли, госпожа, — парень отступил на несколько шагов, вплотную прижавшись к стене возле двери. — А ты, рыбка, понял условия игры? — зашептала она прям мне на ухо. — Да-да, я всё понял. «И почему я рыбка? Ладно Янкур — кучеряшка. У него и вправду волосы закручены морскими барашками», — посетила меня идиотская мысль. — Вот и славненько. Вместо отъявленной разбойницы с нами в комнате вновь оказалась жеманная девица. — Наверное, мне стоит вас развязать, раз вы такие умнички. — Пожалуйста, госпожа, развяжите нас, — постарался, чтобы мой голос звучал как можно жалостливее. Решил подыграть этой ненормальной. — Я не госпожа… — огрызнулась Эсталле и недовольно уставилась на меня, но потом сменила гнев на милость: —Хорошо, я освобожу вас, — произнесла она, закатив глаза. Парочка движений ножом, и мои руки оказались свободными. Я тут же принялся их разминать. Пальцы плохо слушались, а содранная бечёвкой кожа просто неимоверно горела. Мастерским движением ножа Эсталле также высвободила из пут и Янкура. Она выглядела крайне довольной. Девушка вновь наклонила голову набок, посмотрела на мои руки, цокнула языком и задумчиво произнесла: — Так дело не пойдёт. Я сейчас принесу вам мазь. Она залечит раны. Госпожа не потерпит травмированных мальчиков… Дрянная девчонка выпорхнула из комнаты, не забыв запереть за собой дверь. — Я убью Захри и Нариссу! — грохнул по стене Янкур. — Они мне за всё ответят! Сполна ответят за смерть Лоринаса! И за то, что я оказался в этом сумасшедшем доме! Парень был крайне зол. — Тише-тише, — подскочил я к парню, стараясь утихомирить его. — Нам теперь нельзя привлекать к себе внимания. Поверь, я не меньше тебя хочу выпустить кишки Нариссе, но нам не удастся это сделать, если нас, как и Волниса, навечно запрут в клетке. Ты же этого не хочешь? Я внимательно посмотрел парню в глаза. — Нет, — сдался он в конце концов. — Обещай мне, что мы отомстим. За Лоринаса! — с горячностью зашептал Янкур, еле сдерживая себя. — Обещаю, мой друг. Мы отомстим, — в знак поддержки я приобнял его. Дверной замок вновь тихо щёлкнул, поэтому когда в комнату вплыла Эсталле, держа в руке небольшую склянку с какой-то тёмной бурдой, я по-прежнему заключал Янкура в дружеских объятиях. — Руки давайте, — скомандовала она. Мы послушно протянули. Что ж, игра началась. И если будет на то воля Владыки Морей, мы одержим в ней победу. Вонючая жижа коснулась израненных запястий. — У-у-уф, щиплет! — вырвался у меня возглас, когда тонкие пальцы нанесли на рану снадобье. — Потерпишь, Рыбка, — буркнула девица. — Кучеряшка, твоя очередь. — А может, не надо? — опасливо косясь то на склянку, то на меня, спросил Янкур. — На мне всё и так заживает как на собаке. — В этом доме собаки обитают на псарне. Хочешь туда, Кучеряшка? — с нехорошим прищуром спросила она. — Нет, госпожа, — испуганно ответил Янкур, резким движением выставляя руки вперёд. — Сколько повторять: «Я не госпожа»?! Я просто Эсталле. — Её голос выдавал крайнюю степень раздражения. Чего доброго, эта фурия вот-вот пустит в дело свои ножи. Занимаясь нашими ранами, девушка вроде немного успокоилась, поэтому я решил попытать счастье. — Эсталле, а ты случайно не знаешь, куда отвели нашего друга? — Вашего друга? Дурачина Шитс не сказал, что кроме вас привезли ещё кого-то. — Волнис. Нашего друга приказали посадить в клетку, — с небольшой горячностью встрял в разговор Янкур. — В клетку?.. — Мне показалось, или в глазах Эсталле цвета морской волны промелькнула тень страха? Хотя, может быть, это всего лишь отблески коптящих свечей. — Раз госпожа отправила вашего друга в клетку, значит он вёл себя неподобающе, — нравоучительно начала девушка. — Вы тоже можете там оказаться, если не будете подчиняться. Госпожа не терпит неповиновения и неминуемо карает провинившегося. Кем бы вы ни были в прошлой жизни — забудьте. В этом доме от вас будут ждать только послушания. С каждым словом она становилась всё больше похожей на моего старого учителя по грамматике. Он точно так же вдалбливал в меня азы правописания, не брезгуя прибегать и к розгам. — До рассвета осталось не так много времени, так что ложитесь спать. Эсталле взяла канделябр и фонарь и оставила нас в практически полной темноте. — «В этом доме от вас будут ждать только послушания», — передразнил Янкур девушку. — Кажется, этой растрёпанной медузе давно никто не преподавал хорошего урока. — Боюсь, приятель, ты скорее лишишься своих ушей, чем Эсталле усвоит твои уроки. — Кайри, ты что, защищаешь её? А может, попросту боишься этой вздорной девицы? — В темноте раздался язвительный смех. — Янкур, я боюсь не девицы, а её ножей, да и мы не в той сейчас ситуации, чтобы выступать. Ты хоть понял, какая участь нас может ожидать? Я забрался на кровать, а Янкур по-прежнему сидел на табурете. — Кажется, нас продали в рабство, — поникшим голосом произнёс он. — Вот именно. Но пока нам не нанесли марки рабов у нас есть шанс выбраться отсюда, а для этого надо затаиться, убедить этих всех Эсталле, Шитса и даже ту надменную высокородную, которая тут всем заправляет, что мы полностью подчиняемся, а значит, не опасны. — Ты уверен, что это сработает? А вдруг они завтра же нас клеймят? А если… — парень замолчал. — Если они сделают нам марки личных рабов?.. — Нет… — мой голос тоже дрогнул. — Будем молить Владыку Морей, чтобы нас миновала эта участь. Не сговариваясь, мы зашептали молитву. Закончив воздавать почести Господу, Янкур встал на табурет и стал что-то делать с окном. Мои глаза привыкли к темноте, но я так и не понял, что он задумал. — Мурену вам в глотки! — выругался парень. — Решётка вмурована в стену намертво. Даже если распахнуть ставни, ни ты, ни я не сможем пролезть. — А ты надеялся, что нам оставят свободным самый очевидный путь к побегу? — Ну, вдруг, — пожал он плечами. Затем он проверил дверь. Естественно, она оказалась накрепко запертой. — Чтоб вас поразил молнией Владыка Морей! — вновь послышалось недовольство юнги. — Янкур, не думал, что ты такой же сквернослов, как и наш Нарисса. — От упоминания владельца цеха появившийся было у меня весёлый настрой тут же сошёл на нет. — Даже не вспоминай при мне этого ублюдка! — парень с силой плюхнулся на кровать рядом со мной. — Прости. Вырвалось. — Ладно, чего уж, — махнул он рукой и улёгся поудобнее. — Не, ну ты только подумай: эта вечно пьяная каракатица продал нас! Понимаешь? Продал! Как каких-нибудь палтусов или парусников на базаре! — Понимаю, — со вздохом произнёс я и тоже улёгся. Кровать была довольно широкой, чтобы на ней свободно разместились двое, но подушка была только одна, да и та не сильно большая. Пришлось придвинуться к Янкуру практически вплотную. — Ладно, давай спать. Спокойной ночи, Рыбка. — В темноте было слышно, что парень еле-еле сдерживается, чтобы не прыснуть в голос. — Спокойной ночи, Кучеряшка, — не остался я в долгу, легонько боднув парня кулаком в бок. Нас быстро сморило. Не знаю, чем занимался днём Янкур, но я сначала разделывал форель, а затем помогал грузить бочонки с солёной рыбой на подводы флотского фурьера. Перед сезоном дождей всегда много работы: флот и купцы спешат затовариться рыбой впрок, поэтому челноки постоянно выгружают улов с траулеров, а нам только и оставалось, что успевать её разделывать и отгружать покупателям, но рук, как обычно, на всё не хватало, что просто выводило из себя Нариссу. Он бесился, орал, стращал тем, что сдерёт с нас по три шкуры, если рыба пропадёт. В общем, выжимал из нас все силы, до последней капли. Интересно, сколько Нарисса задолжал, что решился на незаконную работорговлю?.. Видимо, очень много, раз пошёл на такое. Чтобы самому не стать рабом за долги, продал нас… Тухлая рыба-пузырь!.. — Подъём! — раздалось над самым моим ухом. Мы с Янкуром подскочили как ошпаренные и больно ударились головами, чем вызвали натуральный приступ смеха у Эсталле. — Какие же вы смешные! — потешалась она над нами. — Между прочим, не смешно, — буркнул я, потирая место ушиба. — Ну не знай*, лично мне смешно, — и девушка показала язык. — Если бы ты не была девчонкой… — угрожающе зашипел Янкур. — Тогда что? — Эсталле вперила в него тяжёлый взгляд. В её глазах бушевала самая настоящая буря. — Ничего-ничего. Янкур просто пошутил. Ведь так? Янкур, ты же пошутил. — Я стал подавать знаки, чтобы парень угомонился. — Да, я пошутил, — буркнул он, поднялся с кровати и вытянулся во весь рост. Парень стал нависать над Эсталле, но её это нисколько не напрягло. — Кучеряшка, а ты у нас, значит, шутник? — Меня зовут Янкур, а не Кучеряшка, — набычился парень, проигнорировав её вопрос. В воздухе так и витало напряжение. — Доброе утро, Эсталле. Хорошо ли тебе спалось? — произнёс я первое, что пришло в голову. По ходу, Янкур так и не внял моей ночной просьбе и теперь рискует в лучшем случае отведать плётки, а в худшем оказаться в клетке. Я быстро поднялся и, оттолкнув Янкура, встал напротив девицы. — О, Рыбка, — вдруг расплылась она в добродушной улыбке, — ты такой милый. Меня давно о таком никто не спрашивал. Я только сейчас заметил, что у неё на щеках небольшие ямочки. Она выглядела даже моложе меня. И это не столько из-за дневного света, пробивающегося сквозь решётку, скорее потому что Эсталле была без пудры на лице и с заплетёнными вместе с розовой ленточкой в небольшую косичку волосами. Так обычно мамы делали своим юным дочерям. Вдруг, появившаяся было манерность и теплота, сменилась холодностью. — Госпожа велела мне привести вас в подобающий вид, — произнесла она, преисполненная достоинства. — Поэтому следуйте за мной. И предупреждаю: без фокусов. Мне уже очень хочется отрезать кое-кому уши, поэтому не давайте мне повода. Последнее она произнесла столь серьёзным тоном, а её взгляд стал таким суровым, что я ей поверил. Надеюсь, и Янкур тоже. Эсталле и в самом деле безумна — её настрой так легко меняется, — таким лучше не перечить. А ещё, кажется, она тут на хорошем счету, а поэтому вряд ли госпожа будет ругать нашу надзирательницу, коли она и в самом деле отрежет кому-то из нас уши, всё равно рабам на плантациях в них нет большой нужды. Вслед за Эсталле мы прошли по коридору и вышли из флигеля во двор. Теперь можно было осмотреться и понять, где мы оказались. Судя по видневшимся неподалёку башенкам Янтарного дворца, нас привезли на Золотой Холм. Здесь, на трёх террасах, селилась только самая богатая и родовитая знать. Дом нашей новой госпожи располагался где-то посредине второй. За высоким забором, окружающим особняк, виднелись черепичные крыши с башенками таких же власть имущих владельцев. Я посмотрел на дом: трёхэтажное массивное строение оказалось не таким огромным, как мне показалось в ночном мраке. Вряд ли бы герцоги Мирандот согласились здесь жить. Скорее всего, это родовое гнездо того благородного семейства, из которого происходила госпожа. Об этом говорило и обилие щитов с черепахами на его фасаде. Высеченный из камня герб Мирандот хотя и выделялся на их фоне своим размером и детальностью проработки, но красовался только над парадным входом. Видимо, овдовев, госпожа вернулась в своё родное поместье. И теперь творит в нём странные дела. Во дворе сновали туда-сюда мужчины и женщины: кто-то подметал, кто-то нёс вёдра с водой из колодца, кто-то тащил вязанку дров. Для этих рабов жизнь состояла лишь из каждодневных забот во благо их владельца. Скоро и мы с Янкуром вольёмся в эти стройные ряды. В детстве я частенько наблюдал, как точно так же трудятся муравьи — у каждого своя роль, неизменная до самой смерти. Но хотя бы здешние рабы были хорошо одеты, никто из них не походил на обтянутый кожей скелет, как тот же самый нариссов Бунир, а значит, если не удастся сбежать, можно будет в конце концов приспособиться… Пройдя через двор наискосок, Эсталле подошла к небольшому, сложенному из небольших булыжников, домику с трубой, из которой струился сизый дымок. — Чё встали? Заходите, — нетерпеливо приказала девушка. Янкур открыл входную дверь и вошёл внутрь, я последовал за ним. Мы оказались в небольшой комнатушке. Здесь нас поджидала пожилая рабыня, кажется, она была из Восточной империи. Судя по её марке на исчерченном морщинами лице, в личное рабство она попала очень давно — её марка давно выцвела и потеряла чёткость очертаний. — О, Эсталле, — с учтивым книксеном, проговорила старушка, — приветствую вас. — Госпожа приказала привести этих двоих, — наша юная надсмотрщица демонстративно не посмотрела на нас, — в порядок. Ну ты знаешь, Фай-Ли́. — Не извольте беспокоиться. Купальня уже готова. Купальня? Не может быть! Целая купальня для двух рабов?! — Раздевайтесь, живо! — всё тем же безапелляционным тоном приказала Эсталле. Мы переглянулись с Янкуром. Он тоже выглядел ничего не понимающим. Я пожал плечами и стал стаскивать с себя рубаху. Янкур последовал моему примеру. — Штаны! Вы что, собрались в купальню в этих лохмотьях? — требовательно спросила командирша, указывая на наши ноги. Я, конечно, не из стеснительных, но раздеваться догола перед этой вздорной девчонкой не входило в мои планы, поэтому быстро стянул с себя штаны и прикрылся руками. Янкур же напротив изобразил на лице самодовольную ухмылочку, стянул с себя остатки одежды и встал перед ней, совершенно не таясь. Я бы сказал, выпячивая напоказ всё, чем наградил его Владыка Морей. Эсталле тоже оказалась не из стеснительных. По ходу, в этом мире вообще нет ничего такого, что могло бы смутить эту морскую мурену. Она деловито, с неподдельным интересом оглядела рослого парня, а затем обратилась к Фай-Ли: — Вонючее тряпьё сжечь. Иди и принеси им новую одежду. Старушка быстро сграбастала нашу одежду и удалилась. — Ну и долго вы тут собрались стоять? Идите уже в купальню. Я нащупал кольцо внутренней двери, дёрнул за него и бочком-бочком юркнул в соседнее помещение. Им и в самом деле оказалась купальня. В ноздри дал аромат каких-то душистых трав, было влажно и жарковато. Посередине каменного пола возвышалась большущая деревянная лохань. В такой могло запросто поместиться человек пять. Для того, чтобы забраться в неё, даже было сделано несколько деревянных ступенек, и это не считая дополнительного небольшого возвышения вдоль неё. А тут мне уже начинает нравиться! Наверное, я зря боялся, что нас отправят на какие-то далёкие плантации и сгноят там изнуряющим трудом под палящим солнцем. Ну сами посудите, зачем ради каких-то простых работяг топить печь и таскать столько воды? Облили бы колодезной водой из ведра и на том скажи: «Спасибо». У Нариссы-то даже окатиться из ведра не всегда получалось, а уж по-нормальному помыться и того реже. Я, не задумываясь, полез в воду. Ещё горячая. Да благословит Владыка Морей нашу щедрую госпожу за это и дарует ей мно́гая ле́та. Окунулся с головой и вынырнул, довольно отфыркиваясь. Янкур, который всё это время смотрел на меня с сомнением, улюлюкая, с разбега плюхнулся в лохань, расплескав вокруг воду. — Тьфу ты, морской чёрт, столько воды зазря разлил! — плеснул я в него водой — А тебе что, воды мало? Рыбка, — не остался в долгу Янкур и тоже пустил в мою сторону столб брызг. — Молчал бы. Кучеряшка! И мы устроили в лохани шуточную бучу. — Какого, гром вас порази, вы тут устроили?! — закричала на нас Эсталле. Она стояла рядом с лоханью, мокрая с ног до головы. Хорошо хоть вместо платья на ней была только длинная, практически в пол, сорочка, подпоясанная кожаным ремнём с ножнами. Не удивлюсь, если эта безумная девица со своими любимыми ножами спит в обнимку. В руках она держала поднос с какими-то склянками и… кусочками мыла. Настоящего мыла! И не простого, вонючего и серого, которое только и могли позволить себе состоятельные простолюдины, а ароматического, привезённого чуть ли не из самой Восточной Империи. Помню, матушке как-то удалось раздобыть такое по случаю. Им она пользовалась только в исключительных случаях — когда нужно было отправиться в дом какой-нибудь высокородной заказчицы. Почему Эсталле так одета? Неужели она хочет вместе с нами принять ванну? — После купания вас ждёт наказание, — в её глазах вновь бушевал ураган. Мы с Янкуром так и замерли, обалдело смотря на девушку. Она поставила поднос на возвышение и поднялась на него. — Рыбка, ты первый. — Прости, что? — я недоумённо уставился на неё. — О, Владыка Морей, вы что, никогда не принимали ванну? Голову буду тебе мыть. Что за глупых рыбок-попугаев привёз на мою голову этот дуралей Гок? По-прежнему ничего не понимая, я сел возле борта лохани, подобрав ноги к груди, и посмотрел на нависшую надо мной Эсталле. Он как раз скрывал девицу по пояс. — Кучеряшка, а ты пока хорошенько натрись. Потом займусь и тобой. — Эсталле кинула в Янкура морской губкой. — Зачем? Я неделю назад мылся, — произнёс парень, доставая со дна губку и с интересом разглядывая её. Я тоже впервые в жизни видел такую. — Без разговоров. Предупреждаю, Кучеряшка, ещё одно лишнее слово и ты лишишься ушей. — В руке Эсталле в мгновение ока оказался нож. — Янкур, пожалуйста, — взмолился я. — Эсталле, прости его. Наш Янкур очень вспыльчив, но он исправится. Правда. «Да, что не так с этим Янкуром?! Почему ему так трудно держать свой язык за зубами и не перечить?» — В последний раз. — Эсталле зло зыркнула на по-прежнему раздувающего ноздри Янкура. Парень наконец-то принялся демонстративно водить по своему телу губкой, видимо хорошенько пропитанной мыльным раствором. Нож из руки Эсталле исчез, а вместо него там появилась небольшая скляночка с чем-то приятно пахнущим. Девушка с силой надавила мне на голову, заставив погрузиться. Едва я вынырнул, она нанесла мне на волосы этот бальзам. Она стала массировать мне голову. Было приятно. Я даже прикрыл от удовольствия глаза. — Надеюсь, Рыбка, этого будет достаточно, чтобы ты перестал пахнуть рыбой, — сообщила Эсталле, вновь заставив меня окунуться с головой. Рыбой? Так вот почему она меня так назвала. Сам-то я уже давно не чувствую, но, наверное, от меня и вправду исходит сильный рыбный дух. — Кучеряшка, твоя очередь. Нехотя Янкур сменил меня возле Эсталле. Для него она приготовила содержимое другой склянки. — Что это? — спросил парень. — Шампу́. Жидкое ирканское мыло. — И что, я теперь всегда буду пахнуть, как цветочный букет на День Моря? — не удержался от ёрничанья Янкур. Не понял, как это произошло, но возле горла парня оказался нож Эсталле. — Тебя же предупреждали? — словно змея зашипела девушка в самое ухо Янкура. Я было двинулся в их сторону, но меня остановило остриё второго ножа, указывающего на меня. — Как ты думаешь, что с тобой будет, когда я отрежу тебе ухо? Думаешь, кто-то после этого позарится на тебя, Кучеряшка? — продолжила шипеть безумная девица. Парень промолчал, замерев в неестественной позе, стараясь убрать нож от горла, но несмотря на хрупкую фигурку, Эсталле была на редкость сильна и не позволяла Янкуру этого сделать. — Госпоже привезут новый товар, а твоё бездыханное тело Гок выбросит в ближайшую канаву. Эсталле не сводила взгляда настоящего сумасшедшего с нас обоих. Я видел подобный у одного бездомного, что ошивался в моём родном дистрикте. Он вещал о конце света, о том, что Владыка Морей покарает всех нас за наши деяния. Его никто не трогал, пока он не стал приставать к прохожим. Дозорные схватили его. Может, казнили, а может, с глаз долой куда-то отправили. — Эсталле, умоляю, не делай этого! — я встал на колени и сложил в мольбе руки. — Янкур — дурак, но он усвоил урок, — попытался я убедить её. — Ведь так? Янкур… Кучеряшка, ты же правда усвоил урок? Парень утвердительно слегка кивнул. По его шее уже струилась красная струйка. — Ты же будешь беспрекословно выполнять всё, что попросит Эсталле? — Да… Обещаю, — прохрипел парень. — Тогда целуйтесь, — произнесла Эсталле холодным тоном — Че-его-о? — от удивления у меня аж рот открылся. — Целуйтесь. Я желаю посмотреть, на что вы способны. Она слегка ослабила хватку, но нож от горла Янкура далеко не убрала. Я был в полном замешательстве, но злить ещё больше безумную девку не хотелось — чего доброго, на одном Янкуре она не закончит. Медленно подполз к приятелю и слегка чмокнул его в щёку. — Это же не твоя мамочка. Я хочу, чтобы вы поцеловались по-настоящему, — потребовала она. В глазах Эсталле сверкали молнии и бушевал ураган, готовый отправить на дно целую морскую флотилию. Я сглотнул. Янкур, мурену тебе в глотку, из-за тебя мне приходится идти на поводу у этой сумасшедшей! Не найдя другого выхода из ситуации, я подполз ещё ближе к побледневшему Янкуру и поцеловал его в губы. — Рыбка, только не говори мне, что ты до сих пор ни с кем не целовался? — засмеялась Эсталле. — Целовался, конечно, — стушевался я. — Только… — Что «только»? — Я умею. Ну, не с Янкуром же мне это делать, — мне стоило больших усилий скрыть своё возмущение. — А со мной? — шторм и молнии сменились странным огнём. — Давай сюда… Ближе… Я послушно подполз, стоя на коленях, благодаря чему мы с Эсталле немного сравнялись ростом. Не успел опомниться, как взбалмошная девица припала к моим губам. Она была напориста, только и успевал отбивать атаки её юркого языка. — Ничего-то ты не умеешь, Рыбка, — с разочарованием произнесла Эсталле, оттолкнув меня. — Кучеряшка, теперь твоя очередь, — скомандовала она. — И без глупостей. Нож от горла переместился ему в бок. Янкур, зло выпучивая глаза, приподнялся и уставился на окончательно выжившую из ума девицу. Она вдруг схватила его за волосы и притянула к себе. Янкур из оцепенения вышел гораздо быстрее меня. Мне даже показалось, что ему ненадолго удалось перехватить инициативу в этой безумной борьбе. Эсталле так же с силой отстранила рослого Янкура, облизала губы и произнесла: — Кучеряшка, а ты не безнадёжен. Покажи то, что ты умеешь, Рыбке, — она указала ножом на меня. — Ну же! — успокоившаяся было стихия вновь стала набирать обороты. Я, недолго думая, развернул Янкура к себе, зажмурился и впился ему в губы. Владыка Морей, надеюсь, мне хотя бы таким образом удастся вновь утихомирить эту взбешённую акулу?.. — Больше страсти, мальчики. Без этого простейшего навыка вам здесь не будут рады. Услышав последнее, я даже глаза открыл. Зачем рабу такой специфический навык, как умение хорошо целоваться? — Кучеряшка, ты халтуришь. Бери пример с Рыбки, — продолжала наставлять нас Эсталле. Хорошо, хоть в её голосе появились смешливые нотки. Это хороший знак. Я отстранился от Янкура. Парень выглядел, как будто готов сплюнуть. — Разве вам было приказано остановиться? Со вздохом я снова стал целовать Янкура. Вот только этот рослый увалень вообще не помогал. Он как застыл истуканом, так и стоял. Можно подумать, из нас двоих это мне нужно было заслужить прощение этой безумной командирши. — Ладно. Для первого урока хватит, — наконец сжалилась над нами Эсталле. — Вода уже остывает, а вы ещё не помылись. Это может вызвать недовольство госпожи. Окончание помывки прошло без эксцессов. Эсталле старательно намыла голову Янкуру. Меня же заставили хорошенько надраить своё тело губкой. Девушка сказала, что пока я не перестану вонять рыбой, меня нельзя будет показывать гостям. Опять она говорит какой-то бред: что за гости? Зачем меня им показывать? Неужели эта высокородная настолько ничего не боится, что хочет сделать нас своими личными рабами и определить в пажи? О, Владыка Морей, куда смотрит Золотое Око?.. Пока мы заканчивали принимать ванну, Эсталле крикнула в приоткрытую дверь: — Фай-Ли, распорядись, чтобы принесли пару больших вёдер с горячей водой. Мне нужно окатиться. — Как пожелаете, Эсталле, — донеслось из предбанника. Воду принёс сиплый, Орнил, кажется. — Пригляди за этими двумя, — отдала распоряжения Эсталле. — Особенно за Кучеряшкой. Он пока никак не поймёт своего места в доме госпожи. Девушка смерила парня недовольным взглядом. — Так может, его тоже определить в клетку? — ухмыльнулся щербатым ртом сиплый. — Нет. Просто при следующем неповиновении я отрежу ему ухо. Всё. Уводи их. Фай-Ли ты мне нужна! Орнил, особо не церемонясь, схватил нас за шеи и вывел в предбанник. Старая рабыня вошла в купальню и затворила за собой дверь. Краем глаза я увидел, стоящую спиной Эсталле. Она как раз начала стягивать с себя сорочку. Я успел разглядеть её округлые половинки. Эсталле и в самом деле ничего не стеснялась. Даже дочери цеховых не позволили бы себе подобного неподобающего молодой девушке поведения, но видимо сумасшедшая не вполне понимала границы приличия. — Одевайтесь! — гаркнул Орнил, указывая на две стопки одежды. Ничего из ряда вон выходящего — простые домотканые, но очень добротные штаны, и такая же светло-серая рубашка. Большинство зажиточных горожан ходило в таких же. У Эсталле платье-то было получше — оно хоть и было простого покроя, но изготовлено из чистого льна и хорошо выделанной козьей шерсти, а подобное уже могли позволить только богатые ремесленники и успешные торговцы. Обтеревшись одним полотенцем на двоих, мы под пристальным присмотром Орнила оделись. Пока ожидали, в предбаннике появилась молоденькая рабыня. В её руках было какое-то бережно свёрнутое одеяние. Рабыня юркнула за дверь купальни. Наверное, она тоже была незаконной рабыней, как и мы, потому что на её лице отсутствовали какие-либо марки. Вскоре все трое вышли. Вместо платья на Эсталле оказались широкие штаны и приталенная рубашка. Такую одежду женскому полу и вовсе носить неприлично. Что за нравы в этом доме?! Девица в мужском одеянии заставила нас повернуться вокруг себя. — До́рна, — обратилась она к юной рабыне, — распорядись, чтобы к назначенному сроку их платья были готовы. Мерки снимем с них чуть позже. Рабыня поклонилась и стремглав убежала. Мне показалось, или она чем-то смахивала на Эсталле? — Надеюсь, вы проголодались? Я вот чертовски, — произнесла девушка. Едва речь зашла о еде, утроба дала о себе знать, поэтому, не сговариваясь, мы с Янкуром утвердительно закивали головами. — Тогда пошли на кухню. На улице было прохладно и дул несильный ветерок, поэтому разнеженное в горячей воде тело в мгновение покрылось гусиной кожей. Из деревянной пристройки, расположенной в другом конце двора, раздавался натужный собачий лай. Хотя вряд ли это были собаки, скорее какие-то монстры из морской пучины — я никогда не слышал подобного утробного лая. — Могу я обратиться к вам, Эсталле? — не только надзирательница, но и я с удивлением уставился на Янкура — таким кротким и послушным я его ещё не видел. — Чего тебе? — воззрилась она на него с прищуром. — Волнис. Можно его увидеть? — Да-да. Волнис. Наш друг. Он прибыл с нами ночью, но его посадили в клетку, — напомнил я, вклинившись в разговор. Кажется, мне удалось изучить эту Эсталле, а посему найти к ней нужный подход, тем более в таком щепетильном вопросе. Снова разговор о клетке вызвал на лице девушки странное выражение. И вновь мне не удалось разгадать, что оно означало. — Нет. Вы плохо себя вели, — отрезала Эсталле и ускорила шаг в сторону дома. — Но… Сделал грозный жест Янкуру, и он умолк на полуслове. Я же обогнал и упал перед ней на колени. — Молю, позвольте повидаться с нашим другом. Мы очень переживаем за него. Прошу, Эсталле. Пауза затягивалась. Янкур упал на колени рядом со мной и состроил жалостливую мордашку. Девушка смотрела на нас с лёгким недоумением. — Ладно. Я вижу, что вы и вправду переживаете. Тем более, что для Кучеряшки это станет ещё одним жизненным уроком, — и она решительно зашагала в сторону той самой деревянной постройки, из которой доносился шум. Я до конца в это не верил, но Волнис и в самом деле оказался в большой клетке. До сих пор связанный парень метался из стороны в сторону, а пять чёрных псов просто невероятного размера пытались просунуть свои морды через прутья и цапнуть пленника за конечности. За всем этим наблюдал Шитс. Выглядел он крайне довольным. Мне стоило больших усилий удержать бросившегося было на помощь Волнису Янкура. — Что здесь происходит, Шитс?! — перекрикивая собак, спросила Эсталле. От неожиданности мужчина вздрогнул и потянулся рукой к висящему на поясе стеку. — По приказу госпожи вразумляю волчонка. — Насколько мне известно… Да утихомирь ты псов, бестолочь! Я так голос сорву! — вскинулась на Шитса девушка. Раб недовольно сморщился и громко несколько раз засвистел на разный лад. Послушные псы тут же успокоились, отбежали в сторону и сели, высунув языки. О, Владыка Морей, если уж они так натренировали лютых псов, то что может ждать нас. — Так вот, — продолжила Эсталле уже нормальным голосом, — насколько мне известно госпожа приказала просто поместить этого мальчишку в клетку, а не вразумлять его. Да ещё твоим излюбленным способом. — Тебя плохо информировали, Эсталле, — с чувством полного превосходства произнёс Шитс. — Этот зверёк выказал неповиновение самой госпоже. Она приходила утром. Так что я всего лишь повинуюсь её воле. По выражению зловредного лица раба было видно, что ему это доставляет неимоверное удовольствие. — Ну, что, убедились? — Эсталле крутанулась на месте и зло посмотрела на нас. — Всё с вашим другом в порядке. Я не понял, что её так разгневало. — Госпожа не терпит непослушания, — затянула она старую песню. — Любой, кто нарушит её волю, будет подвергнут справедливой каре. Волчонок заслужил всё, что с ним происходит. Твёрдо закончила она и направилась к выходу. — Но так нельзя! — вдруг вскричал Янкур и бросился к клетке. Шитс схватил хлыстик и стал стегать парня по спине. Янкур, несмотря на боль, стал протягивать руки к Волнису. Тот попытался подползти к нему ближе. Его одежда была вся порвана, а через прорехи виднелись синяки и следы от укусов. Всё произошло так быстро, что я даже не успел сообразить и что-либо предпринять. — Шитс!!! — взревела Эсталле совершенно не девчачьим голосом. — Оставь его!!! Они мои!!! Шитс специально нанёс ещё парочку ударов, прежде чем отступить. Эсталле ощетинилась, и в самом деле превратившись в разгневанную мурену. В её глазах уже бушевал не ураган, там хозяйничал сам разъярённый Владыка Морей, вознамерившийся погубить всё сущее на земле и море. Мне хватило ума встать перед Янкуром, отчего-то я был уверен, что она не будет метать в меня те ножи, что в её длинных пальчиках казались стальными когтями. — Эсталле, молю. Волнис наш друг, пожалуйста, пожалуйста, молю, — стал как заведённый повторять я. — С ним нельзя так поступать. Умоляю, освободите его. Я повернулся и увидел, что Волнису-таки удалось добраться до руки Янкура, который вовсю пытался стащить хотя бы кляп. — Кажется, и твоим подопечным не мешало бы преподать парочку уроков послушания, — глумливо произнёс Шитс, с нежностью поглаживая свой хлыстик. — Не лезь, Шитс! Я разберусь с ними самостоятельно! — Янкур, Кайри, — захрипел Волнис. — Вы… Он закашлялся. Я разрывался между желанием помочь парню и необходимостью контролировать взбешённую Эсталле — она по-прежнему держала ножи так, слово готовилась метнуть их в любой момент. — Пожалуйста, — повторил я, упав на колени. — Пожалуйста. Наконец фурия спрятала свои стальные когти. — Ваш друг наказан. С этим я не могу ничего поделать. — «Мне показалось или в её голосе прозвучало искреннее сожаление?» — Шитс, развяжи Волчонка и дай ему питьё и еды. — Но госпожа… — Шитс! Развяжи Волчонка! — вновь прикрикнула Эсталле. — А вы, — теперь бушующее море грозило обрушить свой гнев на нас, — следуйте за мной! Мы в нерешительности так и остались на месте: я на коленях, а Янкур — держа руку испуганного Волниса. — Ну же! Или вас уже ничто не спасёт! — Зачем уходить? — злорадно оскалился Шитс. — В клетке ещё много места. Да и моим пёсикам хочется кушать. Он сделал какой-то знак, и огромные псы, словно акулы, окружили нас, ощерившись и выставив напоказ острые клыки. Эсталле потеряла терпение. Она бесстрашно прошла мимо псов, каждый из которых был размером чуть ли не с лошадь, схватила меня за руку, а Янкура за волосы и потащила прочь. Кучеряшке пришлось подчиняться и ползти спиной назад, едва успевая перебирать ногами и руками по полу. — Ну и чего вы добились? — набросилась на нас Эсталле, едва мы вышли из загона. Выпустила нас из своей железной хватки. Её просто трясло от злости. — Мы не могли поступить иначе, — подал голос Янкур. — Молчи! — она ударила парня наотмашь. Мы привлекли внимание дворового люда. Рабы, мужчины и женщины, прекратили заниматься своими делами и теперь с интересом пялились на нас. — О, Владыка Морей, почему мне достались столь глупые мальчишки?! — подняла она глаза к небу. — Эсталле! — раздался окрик с балкона над парадным входом. — К госпоже! Это был тот самый смуглый слуга, который сопровождал ночью высокородную. Он тут же скрылся в доме. Девушка буквально поменялась в лице. Она стала хаотично оглаживать себя, то расправляя складки на одежде, то пытаясь оттереть мнимые пятна грязи. Потом она спохватилась и побежала в дом. — Можете собой гордиться, — многозначительно произнёс сиплый Орнил. Он снова схватил нас за шеи и потащил в сторону флигеля. Янкур попытался отстраниться от него, но крепкий мужик, не церемонясь, врезал ему по шее и по корпусу, свалив парня на землю, а потом всю дорогу до входной двери во флигель выкрикивал ругательства и не давал парню подняться. Меня тоже не миновала эта участь, но я удержался на ногах. Нас втолкнули в прежнюю комнату и заперли на ключ. Янкур остался сидеть на полу, утирая кровь от разбитой губы, я же плюхнулся на кровать. — Вот и помылись, — с горькой усмешкой произнёс парень, глядя на грязь, оставшуюся после того, как он провёл рукой по своим волосам. — Кайри, ты до сих пор уверен, что нам надо вести себя как ручные кролики? — он вопросительно уставился на меня. — Я уже ни в чём не уверен, Янкур. Ни в чём… В этом доме творится полное безумие. — Нас они намыли, словно готовили покойника в последний путь, а Волниса… Они хотели затравить его собаками. Понимаешь? — Я понимаю. Но что нам теперь делать? Мой вопрос остался без ответа. Янкур опустил голову. — Надо бежать! При первой же возможности! — вдруг с горячностью безумца зашептал Янкур. — Я нападу на эту Эсталле, а ты выхватишь её ножи. Без них, эта дрянная девка нам ничего не сделает. — Ты уверен, что это единственный выход? — Да. — А что дальше? — задал я резонный вопрос. — Там посмотрим. Или тебе здесь нравится? — с прищуром посмотрел на меня Янкур. — Нет, конечно же. Просто не хочется запросто лезть в пасть акуле. — То есть ты предпочитаешь тихо и мирно идти на морское дно на дырявой шлюпке? — Я предпочитаю сначала подумать, — буркнул я в ответ. — Ну, думай. Ты же у нас грамоте обучен, тебе сам Владыка Морей велел думать. — Не смешно. — А я и не смеюсь. Между нами буквально стало искрить, поэтому я благоразумно умолк, лёг на кровать и уставился в потолок. Янкур прав: хорошенько поразмыслить и в самом деле бы не помешало. Только вот что в такой ситуации можно придумать? Ну обезвредим мы эту Эсталле, дальше-то что? Имение окружает высоченный забор. Насколько мне удалось заметить, здесь есть только одни ворота, а во дворе слишком людно. Возле них, кажется, даже вооружённый стражник стоит. По-любому, мы и пары шагов не ступим, чтобы нас не схватил какой-нибудь Шитс или тот же Орнил. Пустить в ход ножи? Да, я умею разделывать рыбу, но хватит ли мне смелости вспороть брюхо человеку, даже самому мерзкому из негодяев? А если кто-то из охранников тоже метко метает клинки? Тогда мы с высокой долей вероятности разделим судьбу Лоринаса. О, Владыка Морей, молю тебя, вразуми меня, научи, как выбраться на свободу. Я стал про себя горячо молиться, но решение так и не приходило. Неужели Владыка Морей отвернулся от меня?.. — Есть хочу, — послышалось снизу. Я открыл глаза. Янкур так и сидел на полу, прислонившись спиной к лежанке. — Да, приятель, я бы тоже не отказался заморить червячка, но, кажется, мы теперь ещё долго не увидим еды. — По ходу, ты прав. — Он печально улыбнулся, а затем забрался на кровать.