Кайри и Господин Боль

Из-за мыслей-анчоусов, хаотично мечущихся по просторам моего взбудораженного словами Эсталле океана-сознания, заснуть удалось только под утро. Заснуть? Скорее погрузиться, утонуть в мутном, беспокойном болоте из нечистот, распространяющих вокруг зловонные миазмы… Открыл глаза. Вроде бы спал, а вроде бы нет. Такое ощущение, что снова нахожусь по пояс в рыбьей требухе. А она лишь прибывает и прибывает, и у меня уже нет сил выбраться. Ещё чуть-чуть, и я окажусь погребённым под неизбежной грудой своей дальнейшей участи. О, Владыка Морей, ответь: чем я прогневал тебя? Чем заслужил такую горькую долю? Молчишь? Ну и ладно… Снова свернулся калачиком… Ничего больше мне уже не хотелось… Лишь лежать так до самой смерти… Обретённый хрупкий покой нарушил доносящийся с улицы непонятный гам… Но всё быстро утихло… Произошедшее меня мало заинтересовало… Кажется, я вновь отключился… Солнце явно перевалило зенит. Меня разбудил щелчок дверного замка, но я даже не нашёл в себе сил хотя бы открыть глаза. Судя по звукам, в комнату кого-то втолкнули, а затем вновь закрыли дверь на замок. Мне и в голову не пришло посмотреть, кого это принесла нелёгкая. — Кайри, Кайри, как ты, приятель? — стал трясти меня Янкур. — Янкур?.. Волнис?.. — я не верил своим глазам: передо мной стояли парни, одетые в штаны и рубашки, похожие на те, что нам уже давали после помывки. Они в четыре глаза с беспокойством смотрели на меня. Я вскочил и обнял их. — Парни, вы?! Вас отпустили?! — В мгновение ока жизнь бурным, тёплым и светлым потоком вновь наполнила мои вены. — Как видишь, — произнёс не так воодушевлённо, как обрадовался я, Волнис и завалился на кровать. — А тут ничё так — в сто раз лучше, чем у Нариссы, чтоб его Владыка Морей утопил в Бездне Рока… — Но как?.. — я до сих пор не мог взять в толк, что же произошло такого необычного, раз их отпустили. Неужели Шитс и вправду сдержал своё слово. — Да мы сами не понимаем, — наконец признался Янкур. — Кажется, в этом доме скорби и в самом деле обитают только буйно помешанные. — Что ты имеешь в виду? — Кайри, прикинь, — перебил было открывшего рот Янкура неугомонный Волнис, — нас тоже помыли. И от меня теперь несёт какими-то цветочками… Белобрысый чертёнок понюхал себя и недовольно сгримасничал, а затем добавил: — Прям как от страшной Мару́ши, что цветами торговала в моём дистрикте… Я переводил недоумённый взгляд с Янкура на Волниса и обратно, и изо всех сил старался вникнуть в происходящее. Ещё немного и меня самого уже можно записывать в сонм скорбных рассудком. — В общем, так… — снова попытался объяснить мне Янкур, но тут же был перебит Волнисом. — С утра пришла эта тётка в сопровождении целой толпы каких-то мутных типов… — затараторил «блошинник». — А потом ещё Шитс собаку свою убил… А потом нас отправили мыться… А потом покормили… Было даже вкусно… — Собаку?.. Шитс?.. — от скороговорки Волниса голова кругом пошла, и я присел. — Волнис, гром тебя порази! Дай я расскажу Кайри всё по-нормальному. — Ой, да рассказывай. Хотя я ему и так всё уже рассказал… — и парень надулся как мышь на крупу. Убедившись, что неугомонное дитя Блошиного дистрикта наконец-то заткнулось, Янкур приступил к своему рассказу. Как обычно, с утра припёрся Шитс и стал ухаживать за своими питомцами. Возился он долго, пока на псарню не пришёл тот самый смуглый личный раб, которого мы уже видели. Смуглый отправил Шитса предстать пред светлы очи Её светлости. Это очень удивило раба, но он незамедлительно бросился исполнять приказ. Янкур еле-еле успел ему напомнить про ночной уговор. Вскоре на псарне началось столпотворение: рабы, прислуга из свободных, охранники и, конечно же, сама маркиза. Парни решили, что вся эта толпа по их души, особенно когда Шитс вытащил нож и направился в сторону клетки. Они уже готовились стать членами свиты Владыки Морей, но псарь прошёл мимо. Подошёл к одному из псов и трясущимися руками всадил зверюге лезвие в самое горло со словами: «Это моя вина. Я сам виноват в этом». Янкур с Волнисом боялись даже дышать и не сразу сообразили, что Шитсу и Орнилу приказали достать их из клетки и отдать на попечение Эсталле. Все разошлись, а ошарашенных парней забрал с собой в купальню Лурн. На выходе ребята заметили, что Шитс сидит над убитой собакой и горько плачет. После купания Эсталле приказал выдать им ту одежду, что сейчас на них, а заодно и покормить. Одна из рабынь провела парней на кухню и накормила обедом, видимо, предназначенным для прислуги. Потом их забрал Гулир и притащил в комнату. Во время рассказа Волнис периодически норовил вставить свои пять лиардов, отчего только сбивал рассказчика, и Янкуру приходилось утихомиривать белобрысого и начинать пояснять заново. — Да-а… Вот так дела-а… — только и смог я произнести, когда Янкур закончил своё повествование. — Угу-у, — протянул в подтверждение моих слов парень. — Кстати, ты-то тут как сам? Мы думали, ты с Эсталле. — Я попытался расспросить его про тебя, — вновь вклинился в разговор Волнис, не дав мне и рта раскрыть, — но твоя длинноволосая принцесска чуть было мне язык не отрезала… — И правильно бы сделал. Поменьше бы им без спросу чесал, — вскинулся Янкур. — Да с чего вы решили, что он мой?! — теперь была моя очередь возмущаться. — Просто… — растерялся Янкур, переведя на меня взгляд. — Эсталле, которого на самом деле зовут Лурн, просто забрал меня с собой, тоже помыться отправил, потом покормил и поведал о том, что нас хотят продать каким-то толстосумам для любовных утех. — Чиво*?!! — в унисон вскрикнули парни. — Вот так вот. Нарисса продал нас в какой-то бордель. Называется «Пристанище мотыльков»… — О, Владыка Морей, только не туда! — встрепенулся Волнис. — Ты что-то знаешь про это место? — воззрился на белобрысого Янкур. — К сожалению, знаю. Все в Блошином дистрикте знают. Множество наших туда забрали… Для… Для… Рыбий потрох… Я не хочу!.. Я не буду!.. — заметался по кровати Волнис. — Эсталле сказал, что у нас нет выбора: либо мы будем делать, что нам прикажут, либо последние минуты своей жизни мы проведём в муках, доставляя тем самым удовольствие душегубу Орнилу. — Быть этого не может! Эсталле врёт! Ведь так?! — Янкур выпучил изумлённые глаза. Я лишь пожал плечами. Мне и самому хотелось бы, чтобы это было всего лишь игрой больного воображения Эсталле, но рассказ парней о сегодняшних событиях только сильнее убедил меня в правоте его слов. — Вы же сами рассказали, что Шитс убил одну из своих собак. Думаете, этот ублюдок пошёл бы на такое? Он же любит этих зверюг больше, кого бы то ни было. В комнате разом воцарилась тишина: парни явно находились в полном раздрае. Что ж, за ночь я переварил это известие. Если будет на то воля Владыки Морей, они тоже смирятся… «А ты уже смирился?» «Не знаю… Я уже ничего не знаю и не понимаю…» Дверной замок щёлкнул и дверь резко распахнулась. На пороге оказался Эсталле. Это точно был он: надменный взгляд, красивое платье странного покроя и гордо вскинутая голова могли принадлежать только ему. — Кайри, пошли со мной, — требовательно произнёс парень. — Куда? Я не хочу, — стал отнекиваться я, предчувствуя что-то нехорошее. — Ты, кажется, плохо выучил урок, Рыбка. Я не прошу — я приказываю, — в глазах Эсталле снова разразился шторм. — Да пошёл ты! — я демонстративно лёг рядом с Волнисом. Сам от себя не ожидал подобной дерзости. Янкур, сидящий на табурете, и Волнис, лежащий возле стены, замерли в недоумении. — Хорошо. Памятуя о вчерашнем, я позволю тебе выбрать: Волнис или Янкур? — Что? О чём ты? Почему я должен выбирать кого-то из парней? — почувствовал, что перегнул палку, но уже не мог отступить. — Волнис или Янкур? — настойчивее повторил Эсталле. — Слышь, не приплетай меня к вашим разборкам, — вдруг подал голос вышедший из оцепенения Волнис. — Значит, Волнис. Что ж, Орнилу понравится. Он особенно любит развлекаться с «блошинниками», — и дверь с грохотом закрылась. Я вскочил, как ошпаренный. Толкнул дверь, но она оказалась заперта. — Стой! Эсталле! Не надо Орнила! — я с силой забарабанил в дверь. — Э! Я-то тут при чём?! Эсталле, мурену те в глотку! — встрепенулся Волнис и тоже стал колотить со мной. Кажется, Эсталле и в самом деле отправился за Орнилом. — О, Владыка Морей… Волнис… Я… Я не хотел… Белобрысый испуганно уставился сначала на меня, потом на закрытую дверь. — Я… Я им живым не дамся! — кулаки парня сжались. Он явно храбрился, но его глаза выдавали полную растерянность. — Тише, приятель, — поднялся Янкур. — Мы не дадим тебя в обиду, — добавил он, тоже сжимая кулаки. Дверь вновь распахнулась. Янкур выступил вперёд, заграждая собой Волниса. Вновь увидев Эсталле в проёме, я бросился перед ним на колени и стал умолять: — Эсталле, прошу, не наказывай из-за меня Волниса. Это моя вина. И я должен сам за неё нести ответственность! — выпалил я на одном дыхании. — Отрадно, это слышать, Рыбка, — медленно произнёс парень. — Пошли. Я поднялся и вышел. — Кайри… Куда ты его ведёшь, разрази тебя гром?! — Янкур попытался остановить меня. — Рыбка, кажется, Кучеряшка хочет выбрать, кто из вас отправится в подвал. Давай спросим его. — Эсталле произнёс это таким голосом, словно разговаривал с маленьким ребёнком. — Да чтоб тебя! — вскрикнул Янкур и бросился на Эсталле. Тот оказался гораздо проворнее, даже несмотря на своё платье. Кончик острого ножа упёрся в мою шею. — Только двинься, и я прикончу твоего друга. Тихо, Рыбка, не рыпайся. Янкур так и застыл с поднятым для удара кулаком. — Да что ты творишь, дохлая каракатица? Мы же спасли твою сестру, — в коридор вылез и Волнис. Он опасливо осмотрелся по сторонам, а когда убедился, что коридор пуст, перешёл в наступление. — Вы? Ха. Это сделал Кайри, — тон Эсталле не оставлял ни единого шанса на то, что он сейчас вменяем. — Именно поэтому он ещё жив. Именно поэтому я терплю его неповиновение. А вы… Вы… Я освободил вас двоих из клетки… Неблагодарные… Вдруг Эсталле разом обмяк. Он убрал нож от моего горла и стал шмыгать носом. — Лурн? — я повернулся к нему лицом. В глазах парня стояли слёзы. — Прости. Я больше не буду… Мы больше не будем… расстраивать тебя. Ведь правда, парни? Я многозначительно посмотрел на Янкура и Волниса. Оба смотрели на происходящее совершенно потерянным взглядом. Они невпопад произнесли: «Обещаем». Янкур наконец-то опустил руку. Я провёл рукой по щеке Лурна, смахнув слезинку. — Хорошо. Пойдём, Рыбка. — Лурн обрёл самообладание и снова преобразился в Эсталле. — А вы — марш в комнату, — холодно произнёс он. Парни бочком-бочком зашли обратно. Эсталле запер за ними дверь, а затем направился в сторону дома. Я последовал за ним. Ожидал чего угодно, но только не того, что Эсталле приведёт меня в свои покои. На столике рядом с кроватью стоял поистине королевский обед, хотя по времени скорее ужин: глубокая тарелка похлёбки, свиная рулька с овощами, краюха хлеба — блюда источали просто неимоверный аромат. При виде яств я почувствовал неимоверный голод. — Садись и ешь, — указал мне Эсталле, а сам отправился в боковую комнату. По-прежнему решительно ничего не понимая, я исполнил его пожелание. Во-первых, перечить после того, как обещал слушаться, — совсем уж дело неблагодарное, а во-вторых, у меня почти целый день не было во рту и маковой росинки. Не ситуация, а полнейший бред, но делать нечего — придётся привыкнуть к окружающему безумию. Ну, хоть не подвал Орнила — и на том спасибо. Едва первая ложка тёплого супа оказалась у меня во рту, я не смог остановиться. Уверен, от такой вкусноты не откажется ни один благородный и даже высокородный. — Спину держи прямо, — послышалось из дверей. Я с трудом оторвал взгляд от тарелки и перевёл его на Эсталле. На нём был шёлковый халат с вышитыми по краям подола диковинными чудищами с длинными чешуйчатыми телами и короткими когтистыми лапами, на всю раззявившими свои клыкастые пасти. Матушка говорила, что такое носят в Восточной Империи. — Рыбка, ты оглох? — Я… Я просто… — отчего-то меня бросило в краску. Поскорее выпрямился. В детстве матушка тоже вечно заставляла меня держать спину за трапезой. — Ешь медленно и грациозно, — посоветовал Эсталле, зачем-то усевшийся напротив меня на заранее приставленный стул с высокой спинкой. — Ты с ума сошёл?! Кто же так хлебает?! Да ещё и прямо из тарелки?! — вскрикнул Лурн. От неожиданности я чуть было не выронил посудину из рук. Уставился на него с полным непониманием. — Рыбка, тебе срочно нужно учиться поведению за столом. Я был уверен, что хотя бы ты обучен. Мне немного поведали о твоей семье… — парень умолк, прикусив нижнюю губу. — Что ты знаешь о моей семье? — не выдержал я. — Всё, что тебе положено знать, Кайри Насуритто, ты узнаешь, — надменно произнёс Эсталле, метнув в меня молнию. От греха подальше я принялся за рульку. Не хватало ещё, чтобы этот безумец прямо здесь освежевал меня. Едва только протянул к ней руки, Эсталле вспыхнул: — Только попробуй взять её руками! — угрожающе шикнул он. Пришлось взять нож и вилку, лежащие на столе. Как же там учила матушка: нож в левой руке, а вилка в правой? Или наоборот? Не помню. Всегда думал, что все эти столовые премудрости — полнейшая чушь. Как по мне, есть надо так, как удобно тебе, а не как от тебя хотят какие-то там чопорные богатеи. У них много лишнего времени, могут и повыкаблучиваться за столом. У Нариссы на приём пищи отводилось не так много времени. За время обеда надо отстоять очередь, получить в свою миску помоев, которыми и свиней-то грешно кормить, и успеть всё съесть. Жирдяй Нарисса ждать не будет — засидевшихся в столовой дольше положенного могла ждать встреча с плетью. А уж успел ты поесть или нет — дело десятое. Рыба под палящим каргаронским солнцем долго ждать не будет. — Зачем ты поменял приборы в руках? Я не нашёл ничего лучшего, чем сказать правду: «Мне так удобнее». — Нож держат в правой руке, а вилку — в левой, — нравоучительно сообщил Лурн. Вздохнул и переменил нож и вилку местами. Старался изо всех сил, чтобы не разбросать по столу овощи, но одновременно орудовать вилкой и ножом с непривычки было тяжело. — Рыбка, надо придерживать вилкой, и ножом резать аккуратно. О, Владыка Морей, дай мне сил не сорваться… — Всё, оставь, — взмахнул рукой Эсталле. — Завтра ты и твои дружки будете учиться правильно держать столовые приборы. И пока не научитесь — никто из вас есть не будет, — в глазах парня напротив вздыбилось море. — Тебе доставляет это удовольствие? — моя выдержка балансировала на грани. — Что именно? — ухмыльнулся Эсталле. — Мучить меня или Янкура с Волнисом. — О, милый Рыбка, ты даже не представляешь, что такое настоящее мучение… — с каждым словом в его глазах разгорался огонь безумия. — Решил, что раз тебя мучили, то и ты имеешь на это право?! Я прав?! — последняя ниточка, что удерживала меня, сгорела в том огне, что источал Эсталле. — Дорна!!! — громко закричал парень. — Выйди к нам! Он даже не повернулся. Так и прожигал меня взглядом насквозь. Дверь в левую комнату открылась и из неё выглянула Дорна. — Братик, ты звал меня? — Да, сестра. Прошу, подойди. Девушка медленно подошла, опасливо смотря на предельно напряжённого Эсталле. На ней было лёгкое зелёное платьице в пол. — Дорна, покажи нашему Рыбке, что такое настоящее мучение. — Ты… Ты уверен, что это необходимо?.. — она выглядела немного напуганной. — Что ты задумал? — потребовал я ответа. — Рыбка, я не давал тебе слова, — выплюнул, словно ударил наотмашь, Эсталле, а затем обратился к сестре: — Дорна, не стесняйся. Покажи Кайри то, что оставил тебе в подарок за посещение подвала Орнил. Девушка замялась, но суровый взгляд брата подстегнул её. Она вздохнула, повернулась к нам спиной и оголила её… Едва это произошло, Эсталле вскочил, схватил меня сзади за голову ладонями и зашипел: — Смотри, Рыбка, что бывает, когда идёшь наперекор… Когда сопротивляешься… Парень реально впал в безумие. Попытался отвернуться, но он не давал. Мне было невыносимо смотреть на этот ужас: синеватые грубые рубцы исчерчивали спину Дорны вдоль и поперёк. — А теперь представь, что всё это происходит на твоих глазах. Представь, что ты видишь, как твой единственный близкий и любимый человек страдает… Страдает по твоей вине… — парень буквально источал яд. — Лурн, пожалуйста… — взмолилась Дорна. — Я… Я больше не могу… Девушка заплакала и убежала в свою комнату. Наконец парень резким толчком отпустил мою голову. Он направился вслед за сестрой, бросив на меня презрительный взгляд. Я замер. Думал, что уже понял про это безумное место всё, но каждый проведённый тут день преподносил сюрприз, один чудовищнее другого. Насколько же ещё может возрасти человеческая мерзость?.. Есть ли предел у жестокости и насилия?.. Вскоре Эсталле вернулся. Он уже не выглядел столь безумным, как до этого, но в его взгляде по-прежнему сильно колыхалось море: может, эти цуги и были нипочём любому фрегату Императорского флота, но подобное волнение на море запросто могло погубить утлое судёнышко какого-нибудь бедного рыбака. — Почему ты не ешь? Права́ти по моей просьбе очень старалась… Кажется, безумие заразно: в тоне Эсталле мне послышалось разочарование и обида. А может, оно и к лучшему: сойду с ума и буду наравне со всеми… — У меня пропал аппетит. — Понятно, — произнёс парень и переместился на кровать. Он подобрал ноги, положил на колени голову и обхватил их руками. — Я хотел сделать тебе приятное… Но всё испортил… — вдруг произнёс Лурн тихим голосом. Повернулся к нему, силясь понять, не ослышался ли я. — Мне… Мне правда было приятно. — Я, конечно же, покривил душой, но только чуть-чуть: если бы не странное поведение Эсталле, ужин был очень вкусным и, можно сказать, прошёл в дружеской обстановке. Даже придирки по поводу моего неумения обращаться со столовыми приборами не так уж и сильно меня бесили. Я вспылил больше из-за упоминания парней, чем из-за этого. Подсел к Лурну. — Лурн, прости меня, — с трудом произнёс я. — Ты высвободил парней, а я… Я снова не сдержался… — Это не я, — еле слышно проговорил он. — Что? — Это не я освободил Куче… Янкура и Волниса. Это мой покровитель. Он каким-то образом почувствовал мой настрой из-за событий ночи и стал расспрашивать… Я очень боялся, что узнай он всю правду, я поплачусь… Кому же из благородных захочется спать с подстилкой личного раба?.. — парень говорил, часто прерываясь. — Но вместо того, чтобы выгнать меня, покровитель подарил мне новое платье, а затем отвёз меня обратно и что-то такое сказал маркизе (меня не допустили до их разговора), что она впервые потеряла самообладание… Такой напуганной я её никогда не видел… После этого Шитса заставили убить одну из своих собак… Он не мог перечить госпоже, хотя для Шитса это было сродни убийству своего ребёнка… Думал даже, что его отправят к Орнилу… В общем, он легко отделался… Ещё мне вернули все мои привилегии… Но в назидание мне поставили условие: я должен сделать из вас троих послушных мальчиков, готовых к продаже… Маркиза остаётся верной себе при любом раскладе… Тем более мой покровитель вскоре отправится с семьёй куда-то в заморские колонии… Он сказал, что его не будет как минимум полгода… А за это время столько воды утечёт… Я слушал молча, давая Лурну выговориться. — Ты будешь скучать по нему? — спросил, когда убедился, что парень закончил. — Ха, — фыркнул он. — Нет, конечно. Всего лишь одним любовником меньше… — А сколько?.. — я заткнул себя, мысленно хорошенько ударив за этот дурацкий вопрос. — Рыбка, хочешь спросить, сколько их у меня? — парень воззрился на меня. — Нет, не хочу. Извини за глупый вопрос, — покраснел до кончиков ушей. — Постоянных четыре, включая Златоокого. Других ублажаю, если маркизе заплатят за меня достойную плату. Я же шлюха… — парень горько усмехнулся. — Мой удел — торговать собой… Я не нашёлся, что ответить на это. — А эти, которые постоянные, — О, Владыка Морей, до чего же трудно об этом спрашивать, но, по ходу, мне и самому придётся таким заниматься, а посему надо быть в курсе дела, — знают друг про друга? — Думаю, догадываются. Я не распространяюсь. И тебе не советую. — Хорошо, я запомню. — Смотрю, ты быстро смирился со своей участью, — подмигнул мне Лурн. — Я не смирился, — буркнул ему в ответ. — Просто… Просто… В общем, я никогда не буду… — Не будешь кем? Шлюхой? Ну же договаривай, — Эсталле возобладал над Лурном и стал метать в меня молнии. — О, Владыка Морей, как же всё это сложно! — взмолился я, возведя очи горе. — В этом нет ничего сложного, — скривив губы в ехидной ухмылке, произнёс Эсталле, а затем поцеловал меня. Он целовал грубо, навалившись на меня сверху. Я попытался сопротивляться, но… Мне не хватило сил… Эсталле своим поцелуем словно выкачал их из меня… Но самым ужасным было, что внизу у меня всё разом напряглось. Эсталле это почувствовал и сжал мой набухший отросток рукой через штаны. Я хотел убрать его руку, но парень прикусил мне губу и грозно прошептал: «Только попробуй. Я отрежу его тебе». Я внял угрозе и больше не предпринимал попыток. Постепенно напор Эсталле сошёл на нет. Мне даже стало приятно. Признаться честно, у меня такое было впервые… Тем более с парнем… Эсталле выпорхнул из своего халата и остался совершенно голым. Затем он расстегнул мою рубаху и полез было развязывать пояс штанов. — Что ты делаешь? — прохрипел я, едва узнав свой севший голос. — Возвращаю долг, — похотливо смотря мне в глаза, проговорил парень. Словно змея он сполз на пол, быстро разобрался со штанами и достал мой сочащийся отросток. Едва горячий рот Эсталле оказался там, где его не должно было быть, меня всего выгнуло. Парень делал это явно со знанием дела. Ни на каком ярмарочном леденце так не натренируешься! Казалось, его язык был всюду и нигде. Приятное сдавливание сменялось игрой кончиком языка по чему-то очень чувствительному. Он то выпускал мой отросток изо рта, то резко насаживался, заглатывая его полностью. В такие моменты я переставал чувствовать свои ноги. Вдруг я почувствовал какое-то острое, непреодолимое желание… Что-то понудило меня схватить Эсталле за волосы и насадить его голову как можно глубже. Я застонал… Зарычал… Заскулил… Всё и сразу… Я не мог больше себя сдерживать… Мой перчик взорвался, и я излился куда-то глубоко в горло Эсталле. Тело тут же налилось свинцом. — Надеюсь, теперь ты понял, как это делается? — произнёс парень и облизнулся словно довольный кот, отведавший жирных сливок. Это я увидел через приоткрытые глаза. Чтобы открыть их полностью, у меня не хватило сил. — Ничего, вскоре я обучу тебя… Вас троих… этой науке, — тон парня снова резанул. Голый Эсталле лёг на кровать, перекинув через меня ноги. Я прекрасно видел, как его небольшой отросток возвышается над стройным телом. Парень ёрзал и всем видом показывал, что чего-то ждёт от меня, но я искренне не понимал, чего же именно. — Ну же, возьми его, — выдохнул парень и направил мою руку себе на пах. Я ощутил у себя в руках горячую, источающую что-то прозрачное и липкое плоть. Провёл пальцами, аккуратно обхватил и, по наитию, сделал пару движений вверх-вниз. — Вот так… Да… — Эсталле закрыл глаза. Я продолжил делать неуверенные движения. Испытывал крайне странное чувство: вроде бы понимал, что это всё неправильно, но почему, так и не мог объяснить. Ни матушка, ни кто-либо из моих учителей меня к подобному повороту событий не готовили. Да и вряд ли это пришло бы кому-то из них в голову… — Ты что, никогда не ублажал себя? — вдруг спросил парень немного осипшим голосом. — Не-ет… Мой учитель по каллиграфии, старый Дорх Ча́рнулл, строго-настрого запретил даже помышлять о чём-то таком. — «Как же это стыдно!» — «Самоудовлетворение противно Владыке Морей. За это он покарает тебя, Кайри», — говаривал он при любом удобном случае. Чарнулл описывал такие ужасы, что у меня и в мыслях не было заниматься чем-то подобным, — чем дольше я рассказывал, тем яснее на лице Эсталле проявлялось весёлое выражение. — Какой же ты глупенький, Рыбка, — рассмеялся он в конце концов. — Владыке Морей нет никакого дела до плотских утех маленьких мальчиков. Твой Чарнулл просто старый пердун, давно уже позабывший, что такое удовольствие. Поди ему и в молодости-то перепадало лишь от самых опустившихся портовых шлюх, готовых на всё за лишний серебряный онса. — Но я правда никогда с собой так не… Не «утешал». — «Вот и почему этому длинноволосому парню так доставляет удовольствие вгонять меня в краску?» — Пора учиться, мой юный друг, — ухмыльнулся Эсталле. — Хорошенько смочи свою ладонь, сожми мой член и вверх-вниз, вверх-вниз, периодически меняя темп, — стал он наставлять меня. — По-хорошему, здесь нужно использовать оливковое масло, но сейчас и так сойдёт. Я поступил, как велел Эсталле. Он продолжил давать мне советы, пока наконец не застонал и не выплеснулся. Рука и живот оросились белым. — Хорошо, Рыбка. С практикой придёт и умение, — произнёс он, медленно поднявшись. Я сидел и смотрел на свою руку, испачканную в его семени. — На вот, вытри, — Лурн протянул мне льняной платок. Сам же он обтёрся вторым и бросил его на пол. Я хорошенько оттёр руку, стараясь не думать о том, что только что сделал. — Предлагаю заглянуть в купальню, а потом отправиться спать, — буднично произнёс парень, накидывая на себя халат. — Давай, — произнёс я не своим голосом. — Рыбка… Кайри, что-то не так? — глаза цвета моря внимательно посмотрели на меня. Лурн подошёл и сел рядом на кровать. — Не-ет… Всё хорошо… — приложил усилие, чтобы голос не дрожал. — Я же вижу, что нет. Откройся мне, Кайри. Что тебя гнетёт? — он приобнял меня. Я закрыл глаза и выпалил, не раздумывая: — Я не хочу заниматься этим с кем-нибудь другим, кроме тебя! Парень замер. Я не видел его реакции, но чувствовал, как он напрягся. — Пойдём в купальню… Завтра предстоит много работы, — отстранённо произнёс Лурн и встал. Нашёл в себе смелость открыть глаза. Эсталле холодной статуей возвышался надо мной. Мне всё стало понятно, поэтому я лишь сказал: «Как пожелаешь» и натянул на себя одежду. После купальни Эсталле настоял, чтобы я остался с ним. С этим я безропотно согласился. Да, может мне и в самом деле этого хотелось… Хотелось провести ночь с Лурном, но рядом был лишь Эсталле… Сумасшедший, надменный, совершенно невыносимый…