Кайри и Господин Боль

Под стать моим мыслям, небо разразилось оглушительным раскатом и в очередной раз ливануло. Появилась слабая надежда, что покупатели не захотят куда бы то ни было ехать и в такую погоду предпочтут остаться дома, но настоящего каргаронца вряд ли напугает дождь, каким бы сильным он ни был, — сезон дождей приходит каждый год в одно и то же время и длится два месяца, в течение которых может лить целыми днями, не переставая. Кажется, сезон подходил к концу, но Владыка Морей не жалел для нас небесной воды. Через незакрытую материей заднюю часть фургона видел, что мы направились куда-то на нижнюю террасу Золотого Холма, но лишь затем, чтобы выехать на Трапезный тракт, служащий для снабжения Янтарного дворца. Вскоре повозка остановилась возле богато украшенного колоннами и балюстрадами особняка, расположенного в стороне от тракта — на окраине Запретного леса, отделяющего императорскую резиденцию от города. «Пристанище мотыльков» окружали высаженные в несколько рядов высокие деревья, скрывающие от посторонних глаз своими кронами творящийся здесь беспредел. Уверен, в этом доме свиданий побывало немало вельмож из свиты Повелителя Пяти Морей — до Янтарного дворца же рукой подать. Фургон развернулся перед домом и подъехал к боковому входу особняка. Этот манёвр позволил немного рассмотреть фасад. Его украшала лепнина в виде мотыльков, слетающихся словно заворожённых на пламя одинокого фонаря в ночи, в качестве которого выступала центральная часть дома — парадная с портиком и два этажа над ним, обрамлённые балконами. Думаю, неоднократно повторенный на фасаде борделя сюжет должен был символизировать, что в это место, как на свет, слетаются неприкаянные души малолетних сироток. Только вот в жизни глупые мотыльки сами летят на пламя и погибают в нём, а вот в «Пристанище» привозят насильно. Единственной правдой было то, что «фонарь» не сулит ничего, кроме гибели — едва окажешься рядом с маркизой Тирлок, или в прямом смысле погибнешь, или потеряешь свою честь, своё тело, свою душу… Нас быстро завели внутрь (сопротивляющегося Янкура вывели под руки Гулир и Зорн). Нас повёл Эсталле. Он шёл по-свойски, совершенно никого не стесняясь. Наша компания последовала за ним через длинный коридор, по сторонам которого располагались небольшие уютные комнатки. Из их открытых дверей нас с интересом рассматривали обитатели «Пристанища». Некоторые из них выглядели так, будто только встали с кровати — и это-то во второй половине дня! Ожидал увидеть только таких же малолеток, как и я, но беглым взглядом выцепил не только парней и девушек, но даже женщин и мужчин средних лет. Встреченные по пути приветливо улыбались и приветствовали Эсталле радостными возгласами. Наш путь окончился в большой зале, в которую через парадные двери — массивные, резные, красного дерева крылья огромной бабочки — попадали гости. Здесь была невообразимая сутолока: рабы крепили расшитые и расписанные фривольными сценами драпировки, отливавшие в свете многочисленных свеч шёлком и атла́сом, монтировали небольшой подиум посередине и выносили имеющуюся в холле мебель, заменяя её на вычурные массивные кресла, которые даже дюжие мужики несли с большим усилием. Руководила этим столпотворением тётка просто невероятных размеров (думаю, даже Правати, которая тоже не маленькая, потерялась бы на её фоне). — Браме́, старый чёрт, крепи выше! До́кмар, ставь сюда! Ближе, чтоб вас гром поразил! — раздавался на весь холл её зычный бас, слышимый ещё из коридора. — Госпожа Курли́сса, мы прибыли! — сообщил ей Эсталле, стараясь перекричать стук молотков. — Эсталле, мальчик мой, — толстуха обернулась, прижала Лурна к своей только чудом не вываливающейся из глубокого декольте груди и поцеловала его в макушку. — Это и есть те самые мальчики? — указала она на нас толстенным пальцем с массивным перстнем. Как ни странно, на её лице красовалась гражданская марка замужней женщины. — Да, госпожа. Это Уголёк, Волчонок, Кучеряшка и Рыбка, — представили нас. — Какой харёшенький*, — засюсюкала тётка и потрепала Флэна за щёку. Тот зарделся. — Ушастый, конечно, но, думаю, и на такого найдётся спрос, — без обиняков сообщила госпожа Курлисса и перевела взгляд на меня и Волниса. — Этот Волчонок и вправду кусач? — и она поднесла свой палец к губам белобрысого, словно предлагая ему и в самом деле вцепиться в него зубами. Волнис на мгновение смутился, но затем посмотрел на неё с вызовом. Толстуха, зычно засмеявшись, щёлкнула его по носу. — Я таких люблю. Белобрысенькие нынче в моде. — «Где-то я уже это слышал…» — А этот почему связан? Да и рот у него завязан, — она указала на Янкура. — Может, он у нас будет Волчонком? — К сожалению, Кучеряшка плохо себя вёл и его пришлось связать, — наигранно посетовал Эсталле. — Парень даже был готов отправиться к Орнилу, лишь бы не сюда. — Строптивец, значит, — лицо госпожи Курлиссы расплылось в улыбке. — Что ж, раз Её Светлость решила выставить парня на торги, значит, не всё ещё потерянно. И я, кажется, знаю, для кого она его приготовила… Поверь, парень, лучше бы ты и в самом деле оказался у Орнила… Кажется, она и вправду сочувствовала. Взгляд Янкура был полон ненависти. Как я понял, эта самая необхватная госпожа и была подставной главой «Пристанища». Она окрикнула Иру́нна, мощного, даже крупнее, чем Гулир, темнокожего раба, и приказала ему запереть Янкура в подвале и не сводить с него глаз. Парня увели. — Надеюсь, с остальными не будет проблем? — осведомилась у Эсталле госпожа Курлисса и, получив утвердительный ответ, отпустила нас, продолжив руководить приготовлениями к «вечернему представлению», как она охарактеризовала это мероприятие. Эсталле повёл нас в другую часть дома. Здесь тоже было множество комнат. Нас завели в пустующую. Гулир и Зорн остались снаружи. — Волнис, Кайри, я надеюсь от вас и в самом деле не будет проблем, а иначе я сам вас прирежу, — угрожающе произнёс парень, поигрывая своими ножами. — Да уж лучше так, чем… — начал было Волнис, но осёкся, потому что дверь открылась, и в комнату впорхнули, иначе не скажешь, три молоденькие девицы в лёгких шёлковых нарядах попугайской расцветки. Выглядели они ужасно похожими друг на друга. Незнакомки тут же стали обниматься и целоваться с Лурном. — Эсталле, как давно мы тебя не видели! Как мы соскучились! Как хорошо, что ты здесь! — радостно завизжали они наперебой. — А кого ты привёз?! Ой, какие хорошенькие! А я такое же хочу! А у меня такое есть, но без вышивки! — закончив с Лурном, три громогласные пташки переключились на нас. Меня без зазрения совести щупали, окончательно сбивая с толку множеством вопросов: «Как меня зовут?», «Откуда я?» и всё в таком духе. Я попытался ответить хотя бы на один, но понял, что щебетуньям не нужны ответы. Волнис и Флэн выглядели совсем потерянными — их тискали со всех сторон. — А ну, успокойтесь, вы, крикривые попугаихи! От вас уже голова кругом идёт! — наконец повысил голос Эсталле. — Мы — райские птицы! — в один голос произнесли обиженные девицы. — Эсталле, ты такой грубиян, — добавила та, что была в зелёном, и показала Лурну язык. — Это всё, потому что у него мужика хорошего давно не было, — подначила девица в красном, и троица залилась смехом. — Следи за языком, Астра́пия. — Какой-ты грозный, — девицы переглянулись, а затем бросились на Лурна и стали его щекотать. Мы втроём недоумённо уставились на то, как парень пытался отбиться от проворных девиц, которые в шесть рук щекотали его, звонко смеясь. — Астрапия… Арати́нга… Коли́бри… — сквозь хохот взмолился Лурн. — Оставьте… хи-хи… меня в покое… — Проси прощения! Проси прощения! — смеялись мучительницы и не сбавляли напор. — Всё… Всё… Хи-хи… Умоляю, простите… ха-ха-ха… меня… — То-то же! — чуть ли не в один голос произнесли пташки и выпустили Лурна из своих объятий. — Уф, дурёхи… Чуть до смерти не защекотали, — парень пытался отдышаться. Тройняшки же смотрели на него и победоносно улыбались. — У вас всё в порядке? — заглянул в комнату Гулир. — Где ты был раньше, тупое чудовище? Эти девицы меня чуть было не убили, — выплеснул своё недовольство Эсталле. — Я?.. Тут… — попытался оправдаться громила, но на него тут же набросились щебетуньи: — Гулирчик!!! Девицы повисли на туповатом великане, и они вместе скрылись за дверью, наполнив коридор счастливым девчачьи визгом. — А тут чё, всегда так весело? — спросил Волнис, отойдя от увиденного. — По большей части, да, — Эсталле наконец-то обрёл самообладание. Он чинно сел на небольшую кровать и стал расчёсывать волосы костяным гребешком, который достал из своего свёртка. — Что нас ожидает? — не выдержал я. — Торги. Что же ещё? — не отвлекаясь от своего занятия, бросил он. — А поподробнее, — я стал раздражаться — видно же, что Эсталле просто издевается. — Вскоре соберутся гости, потом будет небольшое представление, затем вас представят гостям, а дальше… — парень вздохнул, а затем продолжил: — Дальше одному только Владыке Морей ведомо, что будет дальше… — А меня правда купят? — подал жалостливый голос Флэн. — Не переживай, малыш, — приободрил пацана Лурн. — Её Светлость обмолвились, что, в случае чего, оставит тебя в «Пристанище». Так что просто веди себя хорошо… Ладно?.. Уголёк заулыбался и закивал головой. — А что насчёт нас? — подал голос Волнис, который стоял, облокотившись на стену и сложив руки на груди. — Сложно сказать… То ли канава, то ли покои нового господина… Всё может быть… — парень сделал вид, что очень занят. Он явно что-то недоговаривал. — А Янкур? — осведомился я. — Да что вы ко мне пристали?! — вспылил Эсталле, отбросив гребень. — Я знаю, не больше вашего! Я подошёл и присел рядом. — Лурн, пойми, нам и вправду нужно знать. Ты же понимаешь?.. Я… Мы не хотим становиться игрушками в чьих-то руках… — Смирись… — хмыкнул он. — Не могу… — Ничем не могу помочь, — парень встал и вышел. Едва за ним закрылась дверь, Волнис бросился к окну и попытался открыть кованые ставни. Я последовал его примеру. — Чтоб вас морской чёрт на дно утянул! — выругался белобрысый, когда понял, что все наши старания тщетны — ставни в принципе не открывались изнутри. — Думали, что это будет так просто? — мы обернулись. По счастью в дверях стоял только один Лурн. В одной руке он держал изысканный чеканный кувшин, а в другой — четыре кружки. Его взгляд не сулил ничего хорошего. — Вы вообще ничего не понимаете, да? — начал холодно он. — А что такое? — решил я сыграть в дурачка. — Тут просто душно, поэтому мы с Волнисом хотели проветрить. — Ну-ну… — скептически произнёс Эсталле. Он поставил кружки на столик и плеснул в одну из них немного тёмно-красной жидкости, источающей пряный дух. Он залпом осушил содержимое кружки. — Фу-у-х, — наконец выдохнул Лурн. — Хорошо. — Глинтвейн? — удивился я. — Это нам? — Волнис как-то разом оживился, едва нотки ароматного напитка донеслись до него. Он подошёл, одним глазом опасливо смотря на Эсталле, а другим — на кувшин. — Угадал. Волчонок, хоть ты и ведёшь себя плохо, но можешь налить себе… — Здорово, — белобрысый довольно облизнулся, а пока наливал добавил: — У нас в Блошином дистрикте лучший глинтвейн был у старого трактирщика А́вруда. Он как-то меня угощал… — Пейте. Это поможет вам расслабиться, — благосклонно улыбаясь, предложил Эсталле. — Волчонок, а тебе плохо не станет? — спросил с прищуром Лурн, когда Волнис налил себе целую кружку. — Не-а, — нагло ответил тот и сделал большой глоток. Едва парящий глинтвейн попал ему в горло, он закашлялся, выпучив глаза и разливая содержимое кружки. — Вот ведь бестолочь! — Эсталле вырвал кружку у пацана и отвесил ему хорошенького леща. — Не видишь, что ли, что он ещё горячий?! — Кайри, выпей немного, — предложил потом мне Лурн. — Нет. Не хочу. Я видел, что выпивка делает с людьми. Мы с Волнисом и Янкуром вдоволь насмотрелись на владельца нашего рыбного цеха. Впервые за долгое время воспоминания о Нариссе не вызвали у меня вспышки гнева, только брезгливость и даже жалость к старому алкашу. — Я же не предлагаю тебе напиваться. Это всего лишь глинтвейн. Просто расслабишься перед торгами, — он сделал очередной глоток, смакуя. — Всё равно не хочу. — Ну, как знаешь, — Лурн махнул на меня рукой. — Уголёк, а ты будешь? Пацан тоже отрицательно замотал головой, хотя по его лицу было видно, что он всё же раздумывает, не попробовать ли. Вскоре Лурн раскраснелся, и его взгляд помутнел. Вдруг он оказался возле меня, притянул к себе и властно поцеловал. Почувствовал вкус вина и каких-то душистых специй. — Знаешь, Кайри, — произнёс он, оторвавшись от моих губ, — я очень хочу позабыть тебя, но это не получается. Что ты со мной сделал? — Что?.. О чём ты?.. — Да так просто. Лурн незаметно отхлебнул ещё немного глинтвейна, а затем снова притянул меня для поцелуя. Я почувствовал, как мне в рот вливается алкоголь. От неожиданности я натужно закашлялся. — Глупая шутка, — попытался испепелить взглядом наглого длинноволосого парня напротив, но он лишь ехидно улыбался, довольный своей проделкой. — А хочешь я заглажу свою вину? — выдохнул он мне в лицо. — Отстань. — Дурачок, другого шанса может и не быть, — замурлыкал он, распуская руки. — Значит, не судьба, — я встал и переместился в другой угол комнаты. «О, Владыка Морей, как же уже меня достали выходки Эсталле!» Парень последовал за мной. — Ты же знаешь: я всегда добиваюсь своего. Он, загнав меня в угол, смотрел в самую мою душу. Его рука ухватила за пах и обнаружила там то, чего я не хотел ему показывать. — Рыбка, почему ты не хочешь принять, что тебе это нравится? — проворковал Лурн, лизнув мою щёку. — Потому что мне это не нравится, — постарался, чтобы голос был твёрдым, но не получилось. — А что тебе нравится? — не унималась похотливая бестия. — Когда ты по-нормальному себя ведёшь, — цеплялся за самообладание из последних сил. — Ты слишком невинен для этого места, — разочарованно произнёс парень и вернулся на кровать. Всё это время Волнис и Флэн пришипившись сидели на полу возле столика. Белобрысый-таки осушил до дна свою кружку. — Волчонок, скажи, — вдруг обратился в их сторону Эсталле, — тебе же понравилось то, чем ты занимался с Угольком на занятиях? — Ну, типа того, — Волнис поднял на Лурна осоловелый взгляд. — Значит, ты бы не отказался от чего-то гораздо приятнее, — с наигранным придыханием произнёс длинноволосый искуситель и медленно облизал свои губы. — Ну, типа того, — повторил силящийся понять происходящее блошинник. — Иди сюда, — Эсталле поманил его пальцем. — Ты опять решил поиграть со мной? — спросил я, понимая, для чего парню понадобился Волнис. — Я решил сделать тебе приятное, но ты отказался, поэтому я сделаю приятно Волчонку, — без тени сомнения заявил парень. Белобрысый подошёл к Эсталле и тот, резко откинув полы уппеланда, стал задирать камизу. От неожиданности Волнис попытался отстраниться, но сильные руки Эсталле не дали ему этого сделать. — Э-э, ты чё творишь?! — вспыхнул пацан. — Вот именно, Лурн, какого, гром тебя разрази, ты творишь?! — не поняв как, я оказался рядом и оттолкнул Волниса. — Всё-таки ты такой смешной, Кайри! — захохотал в голос Эсталле. — Пусть я смешон! Зато ты ведёшь себя как последний придурок! — внутри меня всё кипело. — Я всего лишь шлюха. Как ты этого не поймёшь? — с издёвкой глядя на меня, пожал плечами Эсталле. — Ты, в первую очередь, человек! — не унимался я. — И если Владыка Морей уготовал для тебя такую судьбу, то хотя бы не нужно смиряться с ней и терять свою честь. — Знаешь, Рыбка, кажется, Кучеряшка плохо на тебя повлиял. Ты сейчас говоришь, прям как он, — видимо, сдерживаясь из последних сил, спокойно проговорил Лурн, смотря на меня снизу вверх. — И прям как он, говоришь несусветную чушь. — Всё с тобой ясно… — чаша моего терпения переполнилась. Я вернулся на подоконник и стал смотреть во внутренний дворик — промозглая погода скрывала большую его часть. — А вы, — Эсталле обратился к по-прежнему тихорившимся в другом углу Флэну и Волнису, — тоже так считаете? Но парни не успели и рта раскрыть, как в дверь постучали. — Войдите! — крикнул Лурн, поднимаясь. Дверь открылась, и на пороге оказался седовласый карлик, облачённый в нарядно расшитый камзол и держащий в руке трость с массивным набалдашником в виде панциря черепахи. Помнится, впервые я увидел маленьких человечков в детстве, когда посещал с матушкой осеннюю ярмарку. Они выступали в одном балагане. В тот момент меня прям до глубины души потрясло то, что взрослые могут быть такими же маленькими, как и я сам. А ещё маленькие артисты такое вытворяли на помосте, что просто дух захватывало: изображали живых марионеток, прыгали через огненное кольцо верхом на льве, а цирковой силач в буквальном смысле жонглировал ногами бочками с карликами. Волнис и Флэн таращились на гостя с широко раскрытыми ртами, что было крайне неприлично. — Малыш Пайп? Что-то случилось? — удивлённо спросил Лурн. — Господин Эсталле, — маленький старичок поклонился, — вас ожидают. — Кто? — Вас ожидают, — настойчиво повторил мужичок-с-ноготок и сделал жест проследовать за ним. — Сидите здесь тихо, если не хотите проблем! — бросил Эсталле и вышел прочь. — Вот это да! — ошеломлённо произнёс Волнис. — Что это за дядька? Почему он такой маленький? — Это карлик… Маленький человечек… Моя матушка говорила, что Владыка Морей изредка отправляет на землю кого-то из своей команды… Его Юнги рождаются такими неполноценными людьми… — То есть мы можем попросить у него, чтобы нас спас Владыка Морей? — с надеждой в голосе спросил белобрысый. — Думаешь, он послушает нас? Уверен, будь у Малыша Пайпа такая власть, к нему бы с подобными просьбами обратились все обитатели «Пристанища»… Сам же видел, что здесь полно народу… Чем дольше я рассуждал, тем печальнее становился взгляд Волниса — возникшая было у него надежда сошла на нет. Парень вздохнул, а затем подошёл к двери и медленно её приоткрыл. — Что б тебя! — тихо выругался он и плотно закрыл дверь. — Там у двери эти двое стоят. Ну, которые нас сюда сопровождали… — с этими словами пацан ещё плеснул себе глинтвейна и залпом выпил. Я последовал его примеру. Ну а что? Всё равно хотелось пить…