Кайри и Господин Боль

Судя по звукам, исходящим от колёс, экипаж вскоре выехал за пределы города: мощённая камнем дорога сменилась грунтовой, но хорошо укатанной. Мне так и не удалось рассмотреть, куда мы направлялись: любые мои попытки подняться жёстко пересекались Тураном. Господин в маске сидел с невозмутимым лицом, делая вид, что не замечает меня, лежащего плашмя у его ног. Спустя ещё какое-то время карета остановилась. Меня выволокли наружу. Хорошо, что хоть на этот раз в лужу не бросили. Я осмотрелся и обомлел — настоящий дворец. Таких больших и красивых домов я не видывал даже в столице. Хотя в принципе, у меня и не было особой возможности пялиться на обиталища высшей знати: высокородные обычно селились на верхних ярусах Серебряного или Золотого Холмов, а туда обычному простолюдину путь заказан. Матушка, изредка бывавшая там по своим делам, порой рассказывала, какие там богато украшенные усадьбы, но своими глазами мне их видеть не доводилось. Дом маркизы Тирлок и «Пристанище мотыльков» — пожалуй, самые большие и красочные здания, что лицезрел в своей жизни. Но место, куда привёз меня экипаж, было во сто крат богаче: нескончаемые колонны, увенчанные лепниной, множество проёмов с витражными окнами, четырёхэтажная центральная часть и трёхэтажные крылья. Дом просто кричал на всю округу о достатке своего владельца. Даже интересно стало: а Янтарный Дворец такой же большой? В обширном дворе, который с трёх сторон окружал дом, собралось множество народу: человек тридцать (мужчин, женщин, юношей и девушек) со всех уголков Стодневной Империи и соседних государств — все поголовно личные рабы с точно такой же, как у Турана, увеличенной в размерах маркой. Едва нога «масочника» показалась из экипажа, встречающие пали ниц, уткнувшись лбами в землю и хором в унисон заголосили: «Великий господин, наши сердца преисполнены радостью! Мы бесконечно счастливы, что вы вернулись!» «Что за сумасшествие? Владыка Морей, куда я попал?» Великий господин, не обращая внимания на рабов, проследовал ко входу в дом, около которого на коленях стоял низенький мужчина, склонив голову и протягивая подошедшему какой-то свиток. — Позже, Лю-Фань, — отмахнулся от него «масочник». — Распорядись, чтобы нашего юного гостя привели в порядок. Надеюсь, его покои готовы? — Разумеется, Великий господин, — с акцентом, свойственным жителям Восточной империи, ответил стоящий на коленях. Владелец имения направился внутрь. Меня же Туран передал в руки этого самого Лю-Фаня, предварительно напутствовав не водить с меня глаз. — Добро пожаловать в дом Великого господина. Как я могу к вам обращаться, юный господин? Я замычал, чтобы он вытащил из моего рта кляп. — Прошу извинить глупого Лю-Фаня, — всплеснул руками мужчина в широкой рубахе на манер тех, что носят у него на родине, и поспешил освободить меня. — О, наконец-то! — с облегчением произнёс я, когда сначала вытащили кляп, а потом и разрезали путы. — Прошу последовать за мной, юный господин, — раб с полупоклоном указал на вход. — Не нужно передо мной так расстилаться и называть юным господином, — смутился я. — Я всего лишь Кайри. Я сам из простолюдинов… И почти что раб… — Вы гость Великого господина, а значит, и наш господин тоже, — с неизменным почтением сообщил мужчина, по-прежнему застыв в раболепной позе и указывая на входную дверь, широкую, высокую и с ажурной ковкой. — Гостей не похищают и не покупают на незаконных торгах, — с печальной усмешкой вздохнул я и пошёл, куда указывали. Как и следовало ожидать, убранство дома было столь же богатым и изысканным, каким предстал передо мной фасад. Мне даже неудобно стало, что я грязными ногами ступаю по дорогим ирканским коврам. Пока двигался по бесконечным переходам и лестницам вслед за сопровождающим, заметил несколько странностей: во-первых, отсутствовали какие-либо изображения родового герба владельца. Был уверен, что у столь богатых принято кичиться происхождением и тыкать свою родовитость куда ни попадя. Здесь же места́, которые, по идее, предназначались для гербовых щитов, были попросту пусты либо заняты какими-то аляповатыми картинами и не особо вписывающейся в общий антураж лепниной. Во-вторых, не было портретов. Да, картины висели, но на них изображалась природа, разные диковинные животные, сцены охоты и застолий. А как же портрет прапрапрадеда, лично участвовавшего в каком-нибудь походе в новые земли и обеспечившего тем самым благородное достоинство и богатство рода? Ну или хотя бы портреты родителей? Да и изображений скрывающегося под маской мужчины тоже не наблюдалось. Казалось, кто-то захватил дом и теперь целенаправленно уничтожал следы бывших хозяев, наспех заменяя всё, что так или иначе было с ними связано на то, что первым подвернулось под руку. — Господин Кайри, прошу. Это ваши покои, — мужчина отворил передо мной огромные дубовые двери. Комната, — да что там комната? целая зала! — представшая передо мной, была просторна: множество дорогой мебели, такое же дорогущее убранство, невероятное количество разных безделушек и картин на стенах. — М-мои покои? — ошарашенно спросил я, не веря своим глазам. — Несомненно ваши, юный господин, — подтвердил Лю-Фань и легонько подтолкнул меня внутрь, не переставая блаженно улыбаться. Я вошёл. Две женщины, находящиеся в комнате, упали передо мной на колени. — Это ваши служанки, Ва́рма и Сарри́на. Они позаботятся о вас, — сообщил услужливый раб и затворил перед собой двери. — Эй, постой, — бросился было я за ним, но створки оказались заперты. Как это знакомо. И этот Лю-Фань хорош: всю дорогу расстилался передо мной, а потом взял и запер… — Не угодно ли принять ванну с дороги? — вывел меня из оцепенения вопрос. — Ванну? — зачем-то переспросил я. Служанки, две тётушки, не говоря больше ни слова, взяли меня в оборот. Они, не особо сильно церемонясь, провели меня в боковую дверь, за которой оказалась большая ванная комната. Посредине стояла огромная мраморная ванна, пышущая паром. Служанки стянули с меня одежду. Когда они принялись за штаны, я запротестовал, но рабыни лишь улыбнулись и, действуя на па́ру, быстро оставили меня в чём мать родила. Мне пришлось быстро юркнуть в ванну. Думал, меня оставят в покое, но не тут-то было. Рабыни стали усиленно тереть меня губками, чуть ли не сдирая кожу. Я молил их о пощаде, но тётки были глухи к моим увещеваниям, приказам и угрозам. Они намыли меня всего с ног до головы, не позабыв хорошенько пройтись губкой даже там. Кажется, они готовили меня… Ну уж нет! Улучив момент, я выскочил из ванны, схватил по пути полотенце и бросился наутёк. Раз входная дверь заперта, то попытал счастье с другими. За первой попавшейся оказалась не менее большая спальня с неимоверных размеров кроватью. Та, что видел в «Пристанище», просто потерялась бы на её фоне. Вторая, стеклянная, дверь выходила на балкон. Рванул туда. Вот незадача — просторную терраску с размещёнными на ней лавочками и столиком со всех сторон ограждала кованая решётка, опутанная каким-то вьюном. Металл повторял форму стеблей, листьев и благоухающих ароматом цветков растения. Они гармонично взаимодополняли друг друга. Точно такая же дверь с балкона вела в спальню. Я просто сделал крюк. О Владыка Морей, как же мне сбежать?.. Я остановился и осмотрелся. Рабыни стояли в дверях ванной комнаты и с укоризной наблюдали за моими действиями. — А ну, выпустите меня! — крикнул я, как можно суровее. Безрезультатно. — Что вы как в рот воды набрали? Я вам приказываю. Лю-Фань сказал, что вы мои служанки, а значит, должны подчиняться! — на что я рассчитывал, даже не знаю. Женщины просто застыли истуканами. — Прошу вас… Я не хочу… — встал перед ними на колени. — Великий господин… — начала одна из женщин: та, у которой были чёрные волосы с проседью, собранные в толстую косу. — Саррина, не смей! — шикнула на неё вторая, которая старше, с пучком волос на затылке. Когда-то её волосы были тёмно-рыжими, но возраст оставил от цвета только намёки. Лицо рабыни стало жёстким. В глазах застыло недовольство. С подобным выражением лица она смело могла бы соревноваться с маркизой Тирлок в высокомерии. — Я всего лишь хотела сообщить юному господину, что ему не следует бояться Великого господина. Если он не будет гневить его, то нечего и бояться. — Да как вы не понимаете?! Он тупо купил меня, чтобы делать со мной такое… — Желания Великого господина не обсуждаются! — отрезала старая Варма. — Всё в этом доме подчинено его воле. Каждый из нас живёт ради его блага. Рабыня говорила это так, словно сама верила в этот бред. Мне ничего не оставалось, как подняться на ноги. — Не изволите ли одеться, юный господин? — Саррина указала на лежащие на одном из диванчиков вещи. — Мы поможем. — Спасибо. Я сам, — буркнул в ответ, подходя к одежде. «Старые дуры! Вот сами бы и утешали своего господина!» — Не стоит себя утруждать, — тоном, которым разговаривают с детьми, заворковала Варма, выглядящая теперь как добрая бабушка. — Для нас это честь. Понял: сопротивляться нет никакого смысла. «Всё, Кайри, с этого момента от тебя в этой жизни больше ничего не зависит», — печально подумал я, терпя излишнюю заботу сразу от двух нянек. Меня подвели к зеркалу. В обрамлении дорогой рамы красного дерева увидел не себя, а какого-то франта, облачённого в шелка. Игрушку Великого господина… Неожиданно створки дверей распахнулись, и в комнату вошло несколько рабов, облачённых в ливреи и несущих на подносах различные кушанья. При виде такого обилия еды рот непроизвольно наполнился слюной. — Трапеза для юного господина, — торжественно объявил один из вошедших. Поставив блюда на стол, слуги сразу же удалились. Схватил огромный окорок и впился в него зубами. Как же вкусно! Где-то глубоко внутри себя я осознавал, что за «гостеприимство» придётся расплачиваться, и в уплату пойдёт моё тело, но голодный желудок заглушал любые доводы разума и сводил на нет все опасения. За поглощением ароматных и горячих блюд из рыбы, мяса и овощей, а также прочих разносолов, даже не заметил, как комнату покинули и Варма с Сарриной. Может, я и упустил свой призрачный шанс на побег, зато хоть наелся от пуза! Когда на столе остались лишь объедки, а я сидел, отпыхиваясь и облизываясь, что тот довольный кот, который украл у хозяйки со стола жирную рыбку, в покоях появился Лю-Фань с моими няньками. Пока Варма и Саррина убирали со стола, раб осведомился: всё ли понравилось юному господину. Ответил, что еда была вкусной, но мне не нравится, когда меня запирают. Восточник расплылся в самой благодушной и раболепной улыбке и сообщил, что такова воля Великого господина. — Хотя бы скажи, кто он, этот Великий господин? Из какого дома? — спросил я. Не то, чтобы мне было особо интересно, но всё же… — Он, — с благоговейным трепетом начал Лю-Фань, — наш Великий господин и нам этого достаточно. — Странно всё это. Он что, какой-то герцог? Для маркиза или графа дом слишком большой. «Ой, можно подумать, я что-то смыслю в домах высокородных и в том, какой размер жилища полагается обладателю какого титула.» — Он Великий господин, — повторил Лю-Фань уже с фальшивой улыбкой. — Значит, не скажешь? Или не знаешь? — подначил я раба. — Лю-Фань знает всё, что ему положено знать, но личность Великого господина священна и неприкосновенна. — Что за чушь? Раб промолчал, по-прежнему приторно улыбаясь. — А он всегда носит маску или только, когда похищает для себя мальчиков. — Великий господин никого не похищает. Он берёт своё по праву. — Очередная чушь! Я свободный человек. Меня похитили и отдали вашему… Этому осьминогу в маске. В отличие от тебя, я никому не принадлежу и никогда не принадлежал! — из-за слов восточника меня прям стало распирать от злости. — Каждый из нас кому-нибудь да принадлежит. Такова уж суть мироздания, — многозначительно произнёс раб, а затем добавил: — Не смею вас больше тревожить, юный господин. Он поклонился и исчез за массивными дверьми. Ну и пожалуйста!.. Пускай, этот Лю-Фань думает, что хочет, но я-то точно знаю, что никому не принадлежу… И никогда не буду!.. Интересно, как там Лурн? Наверное, уже позабыл о «глупеньком Рыбке»?.. Не думал, что мне так будет не хватать этого надменного придурка… От нечего делать стал исследовать свою золотую клетку. В гардеробе, занимающем часть спальни, обнаружилось множество платьев. Хорошо хоть мужских. Девчачьи я бы точно не напялил! Пускай бы этот «масочник» делал со мной, что угодно… Как по мне, лучше голым ходить, чем в женском! В шкафу в гостевой стояли какие-то толстые книги в красочных окладах. Сразу видно — старые и дорогие. В ванной комнате меня ждало чудо: горячая и холодная вода вдоволь и сама собой лилась, стоило открыть краны. Причём из раковины она лилась не в ведро, а в какую-то трубу, уходящую куда-то в пол. Надо же, не знал, что в богатых домах такое бывает. В доме матушки вода для умывания (обычно холоднющая, только из колодца) текла из рукомойника, куда её предварительно нужно было налить. Все нечистоты собирались в ведро, а затем выливались в сточную канаву за домом. У маркизы Тирлок дела обстояли практически также, только водные процедуры приходилось делать в отдельно стоящей купальне, а содержимое ночной вазы периодически выносили рабыни. В доме же «масочника», по ходу, не нужно заботиться о нечистотах и страдать от их смрада, так как в странной ночной вазе всё смывалось потоком свежей воды. Не сразу понял, как это устроено, но всё равно удобнее, чем выносить горшок. Закончив с обходом, разместился на балконе и стал наблюдать за происходящим во дворе. С третьего этажа бокового крыла весь двор был как на ладони. Точно так, наверное, пташки, сидящие в клетке, наблюдают за своими собратьями, беззаботно парящими в небесах. Казалось, свобода, вот она, нужно только протянуть руку, но решётки на окнах и на балконе, а также запертые снаружи входные двери не давали мне ни единого шанса на неё. Солнце клонилось к закату, а я всё сидел и смотрел за суетой внизу. Что они, что я были в рабстве у какого-то странного человека, и от этого мне было не по себе. — Юный господин, где вы? — послышалось из комнаты. Опять мои няньки пожаловали. Не стал им отвечать. — Ах, вот вы где, — обнаружившая меня Саррина очень обрадовалась. Видимо, решила, что я как-то умудрился улизнуть, и испугалась наказания. — Что тебе нужно? — осведомился я у рабыни. — Великий господин желает видеть вас, — учтиво произнесла она. — А я не хочу. Не хочу его видеть! Ясно?! — вспылил я. — Чтоб он сдох, этот ваш господин! — Саррина, что здесь происходит? — на балконе нарисовалась Варма и строго посмотрела на меня. — Юный господин, противится, — сообщила первая служанка, причём таким тоном, будто я капризный ребёнок, не желающий умываться перед сном. — Ну что такое, господин Кайри? — ещё больше усилила это впечатление старая рабыня. — Великий господин добр и заботлив, если не перечить ему. — А мне не нужна его доброта и забота. Мне надо, чтобы он отпустил меня! — Вот за ужином вы это ему и скажите, — Саррина подошла ко мне и положила руки мне на плечи. — Уверена, он выслушает вас, юный господин, и сделает всё, как вы просите. — Главное, подобающе себя при нём вести и знать своё место, — добавила Варма. — Знать своё место? Серьёзно?! О, Владыка Морей, вы издеваетесь? — Нисколько, — тон Саррины похолодел, а на её лице застыло жёсткое выражение лица. — А знаете что?! Ведите-ка меня к этому трусу, скрывающемуся за маской. Посмотрим, что он мне ответит на мою просьбу! Кажется, я немного переборщил, но сейчас во мне так и клокотала решимость высказать прокля́тому «масочнику» всё, что я о нём думаю. В сопровождении своих прислужниц, пройдя через несколько коридоров и спустившись на второй этаж, оказался в большой столовой. Во главе длинного стола одинокой фигурой возвышался мой похититель. Он по-прежнему был в полумаске. Он что, даже дома её не снимает? По ходу, он и в самом деле какой-то урод. Я, конечно, заметил на его правой щеке шрам, проходящий белёсой полосой через веко, но не думал, что его лицо так искалечено, что мужик вынужден скрываться за дурацкой маской. Тогда, надеюсь, он не будет её снимать… ну, когда… В общем, никогда… Едва я поймал на себе холодный взгляд карих глаз, подрастерял всю свою решимость. Взгляд хищника перед прыжком… — Присаживайся, — мужчина указал на стул с высокой спинкой по левую руку от себя. Присутствующий в столовой лакей тут же любезно отодвинул его для меня. — Это ещё зачем? — насторожился я, не сдвигаясь с места. Сзади донёсся странный возглас, кажется, это был кто-то из моих нянек. Они почему-то остались возле стены и встали на колени. Мужчина сделал какой-то жест, и лакей, схватив меня за руку, усадил на указанное место. Я даже ойкнуть не успел. — Что вы себе позволяете?! — вскинулся я и попытался вновь встать, но лакей не дал. — Что ж, семейный ужин не задался, — спокойно произнёс хозяин дома, затем он отодвинул тарелку с какой-то густой похлёбкой и встал. Я с опаской стал наблюдать, как мужчина резко подошёл к окну, с силой дёрнул верёвку, с помощью которой раздвигались тяжёлые занавеси. Гардина с грохотом упала, но мужчина не обратил на это никакого внимания. Он просто с корнем выдрал верёвку и направился с ней ко мне. — Эй, что вы задумали?! — вскрикнул я и попытался вырваться, но лакей железной хваткой пригвоздил меня обратно к стулу. К нему присоединился и «масочник». На па́ру они крепко-накрепко привязали меня к спинке. Верёвка была длинной и её с лихвой хватило. Затем меня оттащили подальше от стола, да так и оставили. Закончив со мной, хозяин дома вернулся к трапезе. — А ну освободи меня, морская каракатица! Это вообще не смешно, — бесновался я, стараясь выпутаться, но добился лишь того, что верёвки ещё сильнее впились в тело. — Ка́лан, не стой столбом, неси второе, — спокойно произнёс «масочник», перекрикивая мои возгласы. Лакей стремглав выскочил из столовой. Я сыпал проклятьями и угрожал всеми известными карами небесными до хрипоты, пока Великий господин спокойно трапезничал. Прикончив ужин, он удалился, а я так и остался привязанным к стулу. Искал помощи у нянек, но их и след простыл. В столовой появились слуги, которые принялись убирать со стола. Стал умолять их развязать меня, ну или хотя бы немного ослабить путы, но, казалось, для них меня и вовсе не существовало. Они ушли, двери закрылись, и всё стихло. Я продолжал звать на помощь, пока голос не сел окончательно. Тогда вновь попытался высвободиться, но путы надёжно сковывали движения. Максимум, чего добился — грохнулся вместе со стулом набок, да так и остался: один, связанный, посередине тёмной столовой залы.