Кайри и Господин Боль

Из-за неудобной позы долго не мог уснуть: высокая спинка стула была шире моих плеч; шея, в которую сильно врезалась прокля́тая верёвка, быстро устала держать на весу голову, а чтобы опереться об пол, её неудобно выворачивать. Словно мне и так не хватало страданий, меня стали одолевать дурацкие мысли: от проклятий в сторону «масочника» перешёл на ругательства в свой адрес. Вот и чего мне стоило не возникать?! Молча сел бы за стол и всего делов. По непонятной причине, стал артачиться, словно в тот момент в меня вселился задира Волнис или гордец Янкур. «Кайри, так ты всё же смирился со своей незавидной судьбой или нет?» — принялся мучить меня внутренний голос. А я вот честно не знал, что ответить. С одной стороны, я помнил Лурна, который принял свою роль шлюхи и, кажется, даже был ею доволен, ну, во всяком случае, на людях… Он даже был на хорошем счету у старой ведьмы Тирлок, вёл себя вызывающе, а порой был просто невыносим… Только вот я прекрасно видел, как в глубине души парень страдал… «Так может, и тебе взять с него пример? Делать вид, что всё хорошо, усыплять бдительность и искать выход?» «Но тогда придётся отдать этому хмырю в маске своё тело… Я к такому не готов!» «Ты же делал это с Лурном… Ну тогда, в купальне… Помнишь, как ему нравилось?» «Не надо… Не хочу этого вспоминать… И вообще, я обещал… Даже поклялся вызволить его из плена. Его и парней. А теперь что? Валяюсь связанным в доме какого-то сбрендившего богатея. О, Владыка Морей, за что мне это? Почему всё это происходит со мной?!» Мне так и не удалось убедить себя или хотя бы как-то прийти к согласию со своим внутренним голосом, поэтому постарался заснуть, для чего начал считать овец. — Смотрю, глупый гамабу захотел сбежать, — не скрывая злорадства, произнёс Туран мне в самое ухо. От неожиданности я дёрнулся. Верёвка резко впилась в шею. Мышцы свело, и боль распространилась по всему телу. Чернокожий раб в странном цветастом наряде внимательно смотрел на меня. — Я просто упал, — нехотя сообщил ему, проморгавшись и прокашлявшись спросонья. Через окна в залу уже пробивались первые лучи солнца. — Может, развяжешь меня? — кротко спросил я. — Вот ещё, — фыркнул мужчина. — Я хочу в туалет. Не думаю, что Великому господину понравится лужа посередине столовой, — привёл, как надеялся, стопроцентный аргумент. — Мерзкий нгамбу! — выругался раб, но тем не менее поднял стул вместе со мной, а затем извлёк из ножен свой странный изогнутый клинок и разрезал верёвку. — Спасибо, — можно сказать, искренне поблагодарил я Турана. Освобождённое от пут тело не сразу стало подчиняться. Даже встать на ноги удалось с неимоверным трудом. — Да пошли ты уже! — мужик с силой толкнул меня по направлению к выходу. Разумеется, мне не удалось устоять, и я растянулся на полу. — И что господин нашёл в тебе, безмозглый магумба? — Туран тупо взвалил меня на плечо и понёс. — Я могу и сам дойти, — запротестовал я, ощущая как плечо мужчины упёрлось в низ живота, отчего в туалет захотелось сильнее. — Заткнись или, клянусь Вакимбой, я вырву твой поганый язык! Туран явно не шутил. Даже за рукоятку клинка схватился. Здраво рассудил, что могу и потерпеть. Благо, до моих покоев не так уж далеко. Мужчина принёс меня в гостевую комнату и, особо не церемонясь, бросил на диван. Я стремглав побежал в ванную комнату отлить. Когда вышел, раба уже не было. Проверил дверь — заперта. Что ж, я снова оказался в своей клетке. Ну хоть так… Через какое-то время нагрянули мои няньки. Они заставили меня хорошенько умыться. Затем принялись расчёсывать мои волосы. Саррина делала это так долго и так старательно, что уже начал переживать, как бы после такого у меня на голове не осталось ни единого волоска. Под конец Варма на па́ру с Сарриной облачили меня в новый наряд из гардероба — донельзя узкий и неудобный — и повели на завтрак. «Владыка Морей, дай мне сил не сглупить на этот раз.» Мужик в маске прибыл вслед за мной. На нём был иссиня-чёрный дублет. Казалось, он вообще не знает о существовании других цветов, кроме тёмных, практически чёрных. Пока мужчина не сел и не указал жестом мне сделать тоже самое, непривычно серьёзный Лю-Фань не подпускал меня к столу. В то время, пока дожидался появления хозяина дома, я радовался, что гардина по-прежнему валялась на полу, а значит, по крайней мере, мне не грозило вновь быть связанным. — Надеюсь, ты усвоил урок, Кайри? — обратился ко мне «масочник», буквально вымораживая все мои внутренности своим холодным взглядом. — Да, — нехотя ответил я. — Да, Великий господин, — зашептал мне на ухо стоящий за спиной восточник. — Да, Великий господин, — повторил я за рабом. «Спокойно, Кайри, спокойно…» Слуги принесли омлет с беконом, украшенный зеленью. Когда взял столовые приборы, услышал, как Лю-Фань выдохнул. Видимо, он опасался, что я сделаю что-то не то. Так и хотелось поведать рабу, что этикет мне преподавали хорошие учителя, так что ему не о чем переживать… Эх, знать бы, как там Лурн с Дорной… И что теперь происходит с Волнисом и Янкуром? Их тоже связывают?.. Их уже… Или как?.. Ел молча. Старался даже не смотреть в сторону владельца. Благо, и он не обращал на меня внимания. За завтраком Лю-Фань докладывал ему о состоянии дел: сколько человек заняты на плантациях, сколько по дому, сколько следует изготовить подков и сколько починить сельхозорудий, а также какой ожидается урожай. Удовлетворившись докладом, Великий господин отпустил своего, если я правильно понял, главного управляющего имением. — Ты грамотен, Кайри? — вдруг задал мне вопрос мужчина по окончанию трапезы. — Что? А, да… Я могу читать… Великий господин… — вовремя спохватился я. «Как же трудно не забывать всюду вставлять этот идиотский титул!» — Пойдём, — «масочник» жестом указал последовать за ним. Мне ничего не оставалось, как встать и идти вслед. За нами, словно тень своего господина, двинул и Туран. Мы пришли в довольно просторный кабинет. Мужчина указал мне на небольшой диванчик, а сам уселся в мягкое кресло с резными ножками напротив. Туран разместился рядом на полу, скрестив ноги. — Почитай мне, — произнёс «масочник». — Как пожелаете, Великий господин. «Как же меня бесит эта глупая игра! Мы же оба знаем, для чего я в этом доме… Хотя такие способы развлечения мне больше по душе. Это всяко лучше, чем ублажать его в постели…» Чтобы скрыть свои мысли, я принялся листать довольно массивную книгу, на которую указал «масочник». Это оказались «Хроники Каргарона». Уверен, самая нудная книга на свете. Учитель Чарнулл гордился, что у него был довольно полный экземпляр. Он тоже заставлял меня её читать. Только вот его «Хроники» были без картинок, с выцветшими чернилами на бумаге самого отвратного качества. Книга же в моих руках мало того, что имела золотой оклад с какими-то красными камнями, так ещё и пестрела красными буквицами и миниатюрами, переливающимися золотом, на пергаментных листах. Не книга, а целое состояние. — Я жду, — в голосе «масочника» явственно слышалось недовольство, поэтому поспешил приняться за чтение. Поначалу читать было трудно — давно не практиковался, да и буквы с завитушками часто сливались в красивые, но неразборчивые узоры. — Довольно, — оборвал меня мужчина, когда я с горем пополам прочитал пару страниц, посвящённых подготовке Турлана Непобедимого к атаке на Лотирн. — Лю-Фань займётся твоим образованием. — Зачем мне это? Вы же купили меня в качестве шлюхи… — Туран, кажется, этот малец неисправим, — перебил меня «масочник», нехорошо сузив глаза. Прорези в полумаске придали его взгляду просто зловещий вид, а уж когда раб произнёс: «Похоже на то, Великий господин» и выпрямился во весь рост, у меня затряслись поджилки. — Простите, Великий господин, мою несдержанность, — затараторил я, буквально кожей чувствуя, что эти двое сейчас всыпят мне по первое число. — Кайри, твой язык не слушается тебя. Он опережает мысль, — нравоучительно произнёс господин. — Это надо исправить. Туран, отведи его на лобное место. — Пожалуйста, молю вас… Великий господин, — я упал на колени, трезво рассудив, что если сейчас хорошенько поунижаться, то потом не придётся терпеть боль или чего похуже. Но «масочник» оказался глух к моим мольбам. Туран резким движением ударил меня под дых, а когда я сложился вдвое, хватая воздух, схватил за шею и поволок прочь. В мгновение ока мы оказались сначала на боковой лестнице. Затем меня выволокли во двор и чуть ли не пинками погнали куда-то в сторону служебных построек. На пятачке около хлева возвышался деревянный столб с перекладиной, с которой свисали верёвки и кандалы на цепях. Место для наказаний явно пользовалось успехом. Оно тут же напомнило мне подвал Орнила. «О, Владыка Морей, только не это!!!» Стал умолять отпустить меня. Обещал, что откушу свой поганый язык, лишь бы не оказаться здесь, но Туран, по примеру своего господина, не слушал меня. Тогда попытался вырваться, но дюжий раб ударил меня по ушам, оглушая. Воспользовавшись моим замешательством, он стянул с меня котарди и камизу, крепко связал мои руки, подцепил их крюком и подтянул меня вверх. Верёвки впились в запястья, плечи вывернуло, и моё тело повисло в воздухе. У меня тут же вырвался протяжный стон. Затем я лишился последней защиты в виде шосс. Вместе с ними исчезли и шёлковые брэ. — Готово, Великий господин, — произнёс он, отходя в сторону. — Умоляю… Не надо! — продолжил я взывать к милосердию. — Я больше слова не произнесу без вашего позволения. Умоляю, Великий господин… Я уже проходил через эту пытку и не хотел её повторения. Почувствовал, что «масочник» подошёл сзади. На мою спину легла рука. Она прошлась от лопаток и ниже. Сейчас я был готов даже к тому, чтобы меня взяли прямо тут, на глазах у собравшихся поглазеть на наказание рабов. Лишь бы вновь не переживать ужас и боль от того, как спина превращается в кровавое месиво. — Вижу, ты уже проходил этот урок, — рука провела по одному из рубцов — напоминаний о подвале. — Но даже это тебя не вразумило… Что ж, я буду стараться лучше… — Заклинаю вас, Великий господин! Молю, не бейте меня… Молю… — слёзы брызнули из глаз. — Уверен, это только пойдёт тебе на пользу. Он отошёл. — Умоляю вас, — хватался изо всех сил за последнюю возможность остаться целым. — Я больше никогда… Вместо ответа послышался свист хлыста. Удар… Тело непроизвольно дёрнулось. Я заголосил: — А-а-а!!! Тут же прилетел следующий удар… Ещё один и ещё… Я орал благим матом, а удары на моё тело обрушивались нескончаемым потоком. Все мои попытки вымолить прощение были тщетны. Пот и слёзы застили глаза. Боль в запястьях померкла в сравнении с пылающей огнём спиной. Мой ор раздавался на всю округу, оглушая собравшихся… Вскоре крик перешёл в хрип, а тот в стон, а потом… Потом я провалился в спасительное забытьё. Сквозь пелену почувствовал, что моё израненное, липкое от пота и крови тело кто-то подхватил и понёс. Кажется, это был сам Великий господин… Тот, кто «наградил» меня нестерпимой болью. Тот, кто есть сама Боль… Очнулся я уже в постели, лёжа на животе. Не сразу сообразил, что оказался в своей новой спальне. Варма аккуратно промакивала холодной губкой спину, убирая кровь. — Как хорошо, юный господин, что вы очнулись. Вот выпейте это, — Саррина поднесла к моим губам кружку. Я машинально глотнул и тут же, закашлявшись, выплюнул горькую, тошнотворно мерзкую жидкость. — Ну же, юный господин, вы должны это выпить. Либо сами, либо мне придётся влить настойку вам силой, — пригрозила рабыня. У меня не было сил не то, что сопротивляться, даже сделать несколько глотков, поэтому служанки протолкнули мне в рот какую-то костяную трубку, а затем влили через неё пойло. Чтобы не захлебнуться, мне пришлось одновременно глотать и бороться с желанием опорожнить желудок. «По ходу, мои мучения окончатся только с моей смертью», — подумал я, прежде чем отключиться. …Кажется, слышу чей-то плач. Совсем рядом со мной плакал какой-то мужчина. Надрывно, но не произнося ни слова… Чего только не привидится в бреду… В следующий раз я открыл глаза глубокой ночью. Служанки находились рядом. Ватное тело не слушалось. Каждая клеточка наполнялась тупой болью. Дышать было трудно, не хватало воздуха, но при попытке вздохнуть глубже ощутил боль… Боль… Она преследует меня… Всё повторялось вновь. Поменялось только место и время… Наверное, вскоре ко мне придёт местный доктор Курталла и принесёт волшебное снадобье, заживляющее раны. А может, он уже приходил… Увидев, что я пришёл в себя, Варма принялась колдовать на прикроватном столике, а затем вновь предложила мне испить снадобья, словно приготовленного из хорошенько протухших нечистот. Памятуя о том, что мой отказ ни к чему не приведёт, а сделает только хуже, скрепя сердце, осушил кружку. Надеялся, что и в этот раз не вырвет. По всей видимости, из-за этого снадобья меня вновь вырубило. Будем надеяться, меня перестанут им пичкать, когда затянутся раны. Пока я пребывал в беспамятстве, кто-то решил поглумиться надо мной и набил мою голову ватой. Хотя нет, скорее железом. Глаз не открывал и лежал тихо, но прокля́тые няньки как-то догадались, что я пришёл в себя и опять насильно напоили меня неизвестной дрянью… Они тоже хотят поиздеваться надо мной… За что?.. Очнулся от того, что кто-то возил по мне мокрой губкой. Машинально попытался отстранить её от себя. — Тише-тише, юный господин, Саррина позаботится о вас… Тише… Всё ждал, что меня снова опоят, но служанка закончила отмывать меня и, кажется, удалилась. С трудом разлепил глаза. Через закрытые плотные шторы спальни свет солнца не пробивался, но в гостиной было светло — день в самом разгаре. В комнату вошла Варма. Старушка раздвинула шторы и открыла двери на балкон, впуская свет и свежий воздух. Я зажмурился от нестерпимой яркости и недовольно застонал. — Юный господин, не угодно ли поесть? — осведомилась служанка. — Я ничего не хочу, — прошептал я — на большее попросту не хватило сил. — Хорошо. Отдыхайте, — и она ушла. Мои мысли никак не хотели приводиться в порядок, поэтому просто лежал и смотрел на балдахин кровати, бордовый, с жёлтой бахромой по краям. Одно лишь радовало: неподатливое тело хоть и болело, но не сильно, поэтому мне даже удалось лечь на спину. Конечно, кожу на спине и боках тянуло, но лежать на животе уже надоело. Рукой нащупал довольно заметные отметины. Что ж, видимо, в этой местности ещё не прознали о бальзаме доктора Курталлы, а значит, шрамы останутся со мной навсегда. Великий господин собственноручно попортил свою игрушку… Когда мои няньки появились вновь, уже начало темнеть. — Мы принесли вам пудинг, юный господин, — Саррина поставила поднос с тарелками на кровать рядом со мной. — Вам нужно подкрепиться. — Оставьте меня в покое! Я ничего не хочу, — отмахнулся от злобных старух и зарылся в одеяло с головой. — Ну же, юный господин, пудинг очень вкусный, — засюсюкала Варма, подойдя с другой стороны. Я отвернулся. — Хотя бы кусочек, — вторила ей Саррина. — Ну, хорошо, — сдался я, понимая, что няньки своего всё равно так или иначе добьются. Как же это унизительно! — Я съем один кусочек, а вы оставите меня в покое, — вылез из своего укрытия и строго посмотрел на них. — Конечно-конечно. Как прикажете, юный господин, — с подобострастием и в один голос произнесли они. — Вы издеваетесь? Хватит считать меня маленьким ребёнком! Я уже… — едва я разразился гневной тирадой, Саррина всунула мне в рот приличный кусок сладкого овсяного пудинга с кусочками фруктов. Пришлось жевать. — Вот и славно. Я оставлю поднос на прикроватном столике. Вдруг вы всё-таки захотите ещё, — и няньки удалились, да так быстро, что я не успел ничего ответить, а мне хотелось этим старым дурам высказать очень многое. …А пудинг и вправду неплох. Даже напротив: сладкий, с приятной кислинкой от кусочков каких-то сочных фруктов. Такой вкусноты я в жизни не пробовал. Хотел взять ещё немного лакомства, но пересилил соблазн. Съем и тем самым только укреплю рабынь в их убеждённости, что я всего лишь капризный малыш, который сам не знает, чего хочет. Окончательно стемнело, а я по-прежнему бездумно смотрел в никуда, непроизвольно прислушиваясь к разговору Вармы с Сарриной. Товарки разместились в гостиной и при свечах судачили обо всём на свете: о чьих-то дочерях на выданье, о каких-то распоряжениях Лю-Фаня и о всяком таком, о чём разглагольствуют от безделья. Всё надеялся, вдруг в разговоре они упомянут название острова или города, ну, или хотя бы «масочника»: его титул, имя, дом, которому принадлежит, — что угодно, но старые перечницы даже не заикались о нём. По ходу, боятся даже лишний раз думать о своём дорогом Великом господине… Кажется, кто-то вошёл в мои покои. Послышался звук небольшого переполоха. Я открыл глаза и… увидел человека в маске, стоящего перед кроватью. Он выглядел так, будто только что слез с лошади после длительной дороги: плащ слегка припорошен дорожной пылью, высокие ботфорты со шпорами, добротные кожаные перчатки наездника… Вместе с ним вошёл Туран, освещая комнату пятирожковым канделябром. Огонь свечей трепыхался, из-за чего лицо в маске казалось ещё суровее, чем обычно. Я машинально выпрямился. — Мне передали, что ты очнулся. Он смотрел в упор, не мигая. — Да, Великий господин, — язык прирос к нёбу. Сердце замерло, стало тяжело дышать. — Хорошо, — прохладно ответил мужчина и удалился. За ним тенью проследовал и чернокожий личный раб. — Он ел? — послышалось из гостиной. — Нет, Великий господин, — ответила Варма. Дальше потух свет, легонько хлопнула дверь и всё стихло. Мне же с трудом удалось успокоиться. «Вот и зачем он приходил? Неужели хотел лично убедиться, что я жив-здоров и хорошо кушаю? Бред какой-то!»