Кайри и Господин Боль

Следующим утром, войдя в столовую, за столом, помимо Великого господина, увидел доктора Ириталлу, что было странно. Я поприветствовал своего хозяина и его гостя и приступил к трапезе. — Доктор, сегодня после обеда я вынужден отправиться по делам в столицу, — между блюдами сообщил человек в маске. — Если желаете, можете присоединиться со своим помощником ко мне. Однако, ввиду безотлагательности поездки я вынужден воспользоваться Имперской посыльной каравеллой, поэтому путешествие будет быстрым, но без особых удобств. — Благодарю за предложение, Ваше В… Кх-м… Великий господин, почту за честь сопровождать вас, — с преисполненным уважения поклоном ответил пожилой лекарь. — Что ж, решено. Мои люди незамедлительно позаботятся о ваших вещах. Пока масочник отдавал распоряжения Лю Фаню, я задумался об оговорке Ириталлу. Каким же титулом хотел именовать Великого господина императорский доктор? И отчего он осёкся? Всё-таки с этим донельзя странным человеком, купившим меня у маркизы Тирлок, всё не так. Вчерашней его выходки я и вовсе не понял: сначала спокойно говорил какие-то нравоучительные речи, странно разглядывая мой шрам, а потом будто в него морской чёрт вселился — сделал больно, пригрозил расплатой за содеянное и отправил к доктору. Ближе к обеду меня вызвали к Великому господину. Что ему опять от меня надо?.. В рабочем кабинете присутствовал Лю Фань, который докладывал о ходе дел на плантациях и о прибывшей на них новой партии рабов. Потом управляющий выслушал указания хозяина и удалился. Я всё это время сидел на краешке дивана и ждал, однако мужчина в маске не торопился обращать на меня внимание — он занимался написанием писем. От скуки решил полистать лежащую на столике возле меня довольно старую и массивную книгу. Я аккуратно раскрыл её. Это оказалось какое-то руководство по морскому делу — устройство парусников, указания по судоводству, рекомендации по подбору команды. — Кайри, а ты когда-нибудь любил? Я так увлёкся рассматриванием красочных и предельно подробных гравюр фрегатов Имперской флотилии, что непроизвольно вздрогнул и испуганно уставился на Великого господина. Он закончил со своими делами и теперь буравил меня карими глазами из-под маски. — Д-да, Великий господин, и до сих пор люблю, — лишь ляпнув такое, я понял, что реакция хозяина может быть непредсказуемой. Вряд ли такому человеку, как он, понравится, что его дорогая игрушка думает о ком-то ещё. Однако, Великий господин лишь подался вперёд, рассматривая меня ещё внимательнее. — И кто же этот счастливец? — мне показалось, что впервые за долгое время в голосе мужчины появились намёки на весёлость. Я совершенно не знал, что ответить, а потому решил рассказать правду. Мне в любом случае может прилететь. Что бы я ни делал, что бы ни говорил, итог один — масочник делает мне больно. А так, поведав о Лурне, может быть, мне удастся разжалобить своего насильника… Вот я и рассказал об одном несносном малом, до сих пор не покидающем мои мысли. Во время этого, кажется, немного увлёкся, потому что был неожиданно прерван на полуслове громким «Довольно!». Я тут же замер, захлопнув рот. Даже появилась предательская мысль, что сейчас мне уж точно по-крупному влетит. Всё-таки мой язык и вправду мой злейший враг. — Любовь — лишь иллюзия, — сдавленно произнёс Великий господин. Он откинулся на спинку кресла и добавил: — Но она порой всё, что у нас есть… Мужчина по-прежнему не отрывал от меня глаз. Это безумно нервировало, хотелось убежать и спрятаться. — Смотрю, тебя заинтересовала книга, — вдруг констатировал мужчина в маске, переведя взгляд на раскрытый фолиант. — Да, Великий господин. Мне всегда нравились корабли. — Меня не будет до конца недели, так что за это время изучи её. По моему возвращению перескажешь её содержимое, а теперь ступай. «Уф, кажется, пронесло…» Я тут же бросился исполнять распоряжение, сказанное обычным для масочника холодным и надменным тоном. О, Владыка Морей, снизойди до меня и ответь: за какие такие прегрешения на курсе моего корабля жизни повстречался этот напыщенный сумасброд?! Ну и задачку он мне задал: одно дело рассматривать картинки, а другое — выучить название всего такелажа. Разумеется, как любой мальчишка, бывающий в порту Каргарона, из разговоров морского люда я знал некоторые названия, но вот, смотря на схемы и на малопонятные слова на них, у меня сложилось стойкое ощущение, что запомнить всё это до конца недели мне просто не под силу. А ведь нужно же ещё прочитать довольно увесистый том от корки до корки! Это очередное моё наказание за… За что?.. Да просто потому, что так пожелал Великий господин… После обеда без промедления засел за изучение морского дела. Внимательно прочитав несколько глав, я в очередной раз убедился, что мне не суждено стать покорителем морских просторов — просто нереально уместить в одной голове столько знаний по навигации и судовождению. Самым смешным было то, что этот толстенный и тяжеленный фолиант, написанный убористым старомодным почерком, назывался «Компендиум морского дела» и что-то там ещё. Я попросил Лю Фаня, который после обеда заглянул ко мне, объяснить, что означает странное слово «компендиум». Восточник по обыкновению расплылся в приторной улыбке, а затем объяснил, что это умное слово означает «краткое изложение». Если это «краткое», то я даже боюсь представить, как выглядит «полное»! Вот и зачем мне понадобилось листать этот дурацкий «Компендиум»? Сидел бы себе тихо на диванчике. Так нет же! Книжка ему, видите ли, с картинками понравилась! Да, Кайри?.. Препирательство с самим собой — дело неблагодарное и точно не способствующее хотя бы зарождению надежды на то, что удастся сохранить мою шкуру целой и невредимой. Ладно, выучу, что смогу, а там пускай Великий господин делает, что вздумается. Всё равно ему не угодишь… Зато моя совесть будет чиста — я сделал всё, что мог… Даже поверхностное знакомство с содержимым книги заняло у меня несколько часов — слишком много информации, целая куча старомодных слов, да к тому же писец нередко халтурил, сокращая слова и делая малопонятные пометки между строк. В конце книги был раздел, посвящённый традициям Императорского флота, связанным с пребыванием на судах членов императорской фамилии. Моя голова гудела и была готова вот-вот треснуть от переизбытка новых знаний, как лопается высохший рыбий пузырь на солнце. Тем не менее мне хватило-таки сил обратить внимание на занятный факт: в тексте последней главы упоминалась традиция вывешивать Лучезарный стяг при нахождении на флагмане Великого Господина Незаходящего Солнца (таков один из титулов Императора Каргарона), которого сопровождал Великий господин Нурма, Дорва́лла и Пешта, и, судя по оказываемым последнему почестям, этот вельможа был равен по статусу кронпринцу Стодневной Империи. Интересно, а человек в маске, случайно, не является одним из этих самых Великих господ Нурма, Дорвалла и Пешта? Если так, то это многое объясняет: и то, как перед ним лебезил капитан фрегата, и то, какими богатствами он владеет. А ещё Нурм?.. Кровавая Юринна! Остров Нурм — это же её бывшая вотчина. Тогда… Тогда получается… Возможно ли, что масочник — её сын?! И племянник Повелителя Пяти Морей?! Обычно о нём не говорили на улицах. Я даже имени его не знаю… Но если моя догадка верна, то я… Я точно пропал — уверен, безумие матери передалось и ему, а значит, в скором времени меня не только будут сечь или насиловать, а могут вообще заживо содрать кожу, как с той бедняжки из благородных. О, Владыка Морей, не допусти… Вновь принялся горячо молиться. Надеюсь, я всё-таки ошибся, но так или иначе нужно хорошенько расспросить о нашем хозяине Лю Фаня. Главное, слова правильные подобрать, чтобы этот хитрый восточник ни о чём не догадался. Сделав над собой последнее усилие, я смог дочитать до конца. В глаза словно песка насыпали, поэтому сразу же лёг. Няньки были правы, когда увещевали меня так не налегать на чтение (за что, собственно, я и отослал их прочь), но ужас перед сыном Кровавой Юринны ещё больше подстегнул меня выучить эту чёртову книгу. Едва встав с кровати и позавтракав, принялся штудировать «Компендиум». Так рьяно я не изучал ни придворный этикет, ни прочие великосветские премудрости. Дочитав до конца книгу, я вдруг заметил на последней странице почти неразличимые надписи на полях, сделанные карандашом. Они явно отличались по почерку и содержимому от основного текста. Первая, выполненная каллиграфией и нанесённая явно уверенной рукой, гласила: «Надеюсь, ты и в самом деле прочитал всё от корки до корки, Г.?». Вторая же, «Как Вы и повелели, отец. Ваш Г.», судя по корявым буквам, скорее всего была сделана детской рукой. Интересно, кто этот «Г.»? Может, масочник? Хотя книга старая и надписи плохо читаемы, так что переписка отца с сыном легко могла вестись и между его отцом и дедом, ну или вообще посторонними людьми. Я стал напрягать память, но все знания, связанные с семьями высокородных, о которых мне когда-то поведал Лю Фань, никак не вносили ясности. Мне так ничего и не удалось вспомнить о кронпринце. Его как будто не существовало. Я даже стал сомневаться, был ли вообще у Юринны ребёнок. Зато, кажется, понял, почему у господ Нурма, Дорвалла и Пешта такие привилегии. Всё же кое-что, почерпнутое из «Хроник», мне удалось выудить из моей бедовой головушки: графы этих трёх островов добровольно перешли на сторону Каргарона ещё во времена Турлана Завоевателя. Потом, видимо, три рода объединились и теперь у Нурма, Дорвалла и Пешта единый владыка — Великий господин. Вот он-то сейчас и скрывается под маской… «Кайри, а ты молодец — распутал такое дело! Осталось понять, почему Великий господин носит маску. Возможно, тогда мне станут понятны его мотивы?» — с удовлетворением подумал я и продолжил зубрить морское дело. Дни до возвращения Великого господина пролетели незаметно. Несколько раз так и подмывало бросить бесполезное занятие — всё равно же не успею запомнить. Однако зародившаяся в самом начале маленькая надежда, что, вызубри я морское дело, Великий господин пощадит меня, ещё теплилась и придавала сил. Всё-таки знания из «Компендиума морского дела» немного уложились в моей голове, а вот ещё каких-то подробностей о Великом господине мне так и не удалось выведать у управляющего. Безумно хотелось иметь подтверждение всем моим догадкам. После нашего разговора в день отъезда масочника Лю Фань больше не появлялся в моих покоях. Из сплетен нянек стало понятно, что он отправился с инспекцией на дальние плантации и в другие владения. Эх, как некстати… В вечер возвращения Великий господин позвал меня. Кажется, со дня приезда сюда я не испытывал такого страха. Шутка ли, сын той самой Кровавой Кронпринцессы, чьим именем до сих пор пугают детей, и при упоминании которой взрослые непременно шепчут охранительную молитву. — Выполнил ли ты мой наказ, Кайри? — с порога спросил мужчина. — Как вы и повелели, Великий господин, — с учтивым полупоклоном сообщил я. Не знаю, на что я надеялся, произнеся фразу из книги, но масочник никак на неё не отреагировал. Хотя, даже если бы эта надпись и была сделана его рукой, прошло двадцать, а то и больше лет с тех пор, как она появилась в книге. Столь сложного экзамена мне не приходилось сдавать даже учителю Чарнуллу. Тот по обыкновению устраивал их, когда гневался из-за прогулов или моего «неподобающего поведения». После моего неудовлетворительного ответа старик, конечно, мог всыпать мне десяток розог в качестве наказания, но вот мой теперешний «учитель» не ведал жалости, а посему спокойно мог забить меня до смерти, ну или изнасиловать, просто так, от нечего делать… Зная об этом, я напрягал все мои извилины, да так, что под конец уже едва соображал. — Ты хорошо справился, Кайри, — наконец произнёс Великий господин. Мне даже показалось, что на его губах появилась улыбка. Не та ехидная усмешка или хищный оскал, которые часто вижу у него, а мимолётная полуулыбка, означающая, что он доволен мной. Ещё в карих глазах сверкнуло что-то тёплое. — Рад стараться во славу Великого господина, — ответил я фразой, вычитанной в книге. — Ты свободен, — взгляд снова стал холодным. «Неужели под конец я всё испортил? — думал я, пока Туран сопровождал меня до покоев. — Я же всего лишь ответил так, как принято отвечать в Имперском флоте при получении похвалы от главного офицера. Только заменил „Императора Света“ на „Великого господина“… Как же трудно ему угодить! Хотя, о чём это я? У сумасшедших же всё не как у людей…» — Как ваша поездка, Великий господин? Прошу прощения, что не спросил о ней вчера, — спросил я за завтраком максимально кротко и учтиво. Подумал, что, если не останавливаться на достигнутом вчера, из этого может что-то выйти. — Удивлён твоим вопросом, Кайри, — в карих глазах появился интерес. — Тебя это обычно не волновало. — Прошу простить меня за дерзость, Великий господин, если я лезу не в своё дело, — холодок прошёл по загривку. Я прикусил язык и уставился в тарелку. — Отчего же… Мне даже прия… Хм… В любом случае, это любопытно… Поездка, как поездка… Я решил все свои дела… — вдруг он осёкся, нервно облизав губы. Масочник словно спохватился, что позволил себе лишнего. Эта перемена была столь очевидна и необычна, что я даже не мог поверить в неё. Остаток завтрака мы провели в молчании. Кажется, всё вернулось на круги своя. Ну хоть так… Через пару дней, вечером, меня позвали к Великому господину. Туран вёл меня обычным путём в кабинет хозяина, как вдруг он остановился около одной из зал, что всегда были закрыты. Личный раб Великого господина отворил массивные створки и бесцеремонно втолкнул меня внутрь. Перед моими глазами предстала необычная картина: в большой, практически пустой комнате находился масочник. Он сидел в кресле в окружении зажжённых канделябров на длинных ножках, напротив большой картины, стоящей на полу. Мужчина держал в руке кубок. Не оборачиваясь, он жестом указал мне подойти. Я так и сделал. Подошёл и встал рядом с креслом. Великий господин был в одном из своих чёрных камзолов. Я стал рассматривать картину. Это был парадный портрет: мужчина в адмиральском мундире с «Императорским благоволением» и кучей других воинских наград на груди, женщина в обильно украшенном драгоценными камнями платье и мальчик лет пяти-шести в нарядном костюмчике. Малыш счастливо улыбался, держа в руках макет трёхмачтового фрегата. Странно, но лица старших отсутствовали — на их месте зияли дыры с рваными краями. Само полотно было заключено в массивную резную раму. Мне даже показалось, что я знаю, где раньше висела эта картина, — у парадной лестницы. Сейчас там резное панно, но узор на раме и вокруг панно очень похожи. «Может быть, это его родители? Только что стало с их лицами? Почему они отсутствуют?» — Всё это уже тлен! — громкий и явно пьяный голос Великого господина заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Он не сводил осоловевшего взгляда с портрета, даже когда допивал содержимое кубка. Он отбросил пустую золотую посудину. Гулкий удар раздался многократным эхом. Вдруг мужчина схватил мою правую руку, по-прежнему хранящую следы от пореза. — Память… Всё, что у нас остаётся в конце пути — воспоминания… Которые мучают нас, которые приносят лишь страдания… — горячо зашептал мужчина, рассматривая мой шрам. — Теперь и ты обречён на это… Масочник замолчал на мгновение, а затем поцеловал мою ладонь. Я замер, совершенно сбитый с толку. — Ты так и не понёс наказания за этот необдуманный поступок, — вдруг Великий господин переменился в лице. Взгляд его прояснился — хмельной туман сменился нехорошим, горячечным огнём. Голос стал твёрдым и холодным, как сталь. Он сильно дёрнул меня за руку, отчего я упал животом ему на колени. — Прошу вас, Великий господин, — взмолился я. — Каждое действие имеет последствия, — с этими словами он молниеносно оголил мои зад и стал остервенело шлёпать меня по ягодицам. Было не столько больно, сколько унизительно. Так меня в последний раз наказывала матушка, когда мне было лет семь. Когда я стал старше, в ход пошли розги. Но сейчас я был просто счастлив от подобного наказания — хоть рука мужчины была тяжёлой, но от плётки всё же было бы в разы больнее. Я посильнее стиснул зубы — лишь пару раз стоны вырвались изо рта. Наконец Великий господин прекратил экзекуцию. Он просто скинул меня на пол. Я попытался встать и натянуть штаны. — Я разве позволял тебе подняться? — он наклонился и схватил меня за волосы. — Умоляю, не делайте мне больно, Великий господин. — Что ты знаешь о боли, щенок? — взбеленился мужчина. Он выглядел совершенно безумным. Я впервые его видел таким. Раньше при моём наказании он был холоден и спокоен. Сейчас же в него, по ходу, кто-то вселился. — Прошу вас, прошу… Не надо… Великий господин… — продолжил умолять его, когда он навалился на меня. Но, как всегда, масочник остался глух к моим просьбам. Почувствовал знакомую боль — он снова делал это со мной. Но, как ни странно, на сей раз в моём заду сначала оказались его пальцы. Было больно, но не так, как в первый раз. Вскоре масочник вставил туда свой член. «Мне нужно всего лишь перетерпеть это… Моё тело принадлежит ему… Он заплатил за него хорошие деньги… Оно его по праву… Такова моя участь…» — увещевал я себя. Как бы ни пытался отстраниться, но боль проникновения, сильно загнутая назад за волосы голова и слюнявые поцелуи Великого господина не давали мне этого сделать. «Интересно, как Лурн справляется с подобным? Или его любовники не столь жестоки и ведут себя с ним подобающе?» «Нашёл, о чём думать!» Мысли о Лурне стали для меня небольшим спасением, ведь у меня был образец для подражания. Надеюсь, совсем скоро я стану таким же сумасшедшим, как мой длинноволосый чудак, и мне будет наплевать на то, что вытворяет с моим телом хозяин. А он пыхтел мне на самое ухо, размашисто втрахивая меня в пол. Было больно и неприятно, но я терпел. Едва дождался момента, когда Великий господин зарычал, а затем, изливаясь внутрь, впился мне в плечо зубами так, будто хотел отведать моей плоти. Он поднялся и, ни слова не говоря, направился на выход. Я свернулся комочком и горько зарыдал. — Чего разлёгся? Пошли. Поднял зарёванное лицо на Турана. Чернокожий раб с нескрываемой брезгливостью смотрел на меня. Я попытался встать, но скривился от боли — ссадины и ободранная о паркет кожа уже давали о себе знать. Да и зад горел огнём. — У-у, магумба! — выплюнул ругательство мужчина. — И что только Великий господин нашёл в тебе? С этими словами раб подхватил меня, взвалил себе на плечо и потащил в спальню. Там он свалил меня на диван и направился к выходу. — Т-туран, — позвал я его. Раб обернулся, застыв в дверях. — Что ты имел в виду, когда спрашивал про то, что нашёл во мне Великий господин? — не знаю, зачем я спросил, но слова раба и то, каким тоном он их произнёс, показались мне сейчас важными. Не иначе, это и есть признак моего приближающегося безумия… — Если Он захочет, ты узнаешь. Раб смерил меня пренебрежительным взглядом и удалился. Не с первой попытки мне удалось встать с дивана. Едва я это сделал, как в комнате нарисовались Варма и Саррина. Ну куда же без них? Они тут же взяли меня в оборот: обработали раны, помыли меня и переодели в чистое бельё. Одно радует, делали они это молча, хотя Саррина вначале вздыхала, но Варма пару раз суровым взглядом метнула в её молнии, поэтому сердобольная служанка взяла себя в руки и перестала. «Надолго ли меня хватит? Сколько я ещё выдержу, прежде чем окончательно отчаюсь?» — лежал я и думал в своей постели. Десять… Десять невинных детей… Стоит ли моё спасение такой платы? У меня уже был шанс «спастись», и я не смог… Отчего я решил, что получится в следующий раз?.. А тело?.. Это всего лишь тело… Которое даже не принадлежит мне…