***
— Эй, Луи! — выкрикнул кто-то сзади. Обернувшись, Миллер увидел трусцой подбегающего к нему Тристана — игрока сборной по бейсболу. Голос у парня был ровным и низким, почти как у Генри Кавилла, и когда он говорил что-то — тем более выкрикивал, к примеру, как сейчас, — то непременно привлекал внимание. — Нужна твоя помощь с литературой. Срочно, — напряжённо тихо сказал спортсмен, встав рядом и наклонившись, словно речь шла о покупке запрещённых препаратов. Луи чуть нахмурился, глядя на амбала. — Извини, не разбираюсь, — сказал он и развернулся, чтобы уйти, но амбал оказался из настойчивых. — Алекс говорит обратное. Фраза приковала Миллера к месту. Он замер, придерживая лямку рюкзака, и прикрыл глаза. «Чёртова Бланк». — Пожалуйста, чувак, просто взгляни на эссе и скажи, где что поправить. Мне сдавать его к следующему уроку, — взмолился Кримсен. Луи неохотно развернулся. — Алекс, значит? — Да. — Прекрасно, — выдохнул парень. — Ладно. Показывай, что у тебя там. Улыбнувшись, спортсмен пошёл вперёд, а Луи раздражённо обвёл коридор взглядом. Внезапно его глаза встретились с чужими. Лишь на секунду. Подпирающий спиной шкафчик Билл тут же отвернулся, возвращая внимание своим товарищам. Луи хотел было уже пойти за Тристаном, но взгляд снова зацепился. Только на сей раз за смотрящего на него Клода. «Боже, — подумал Луи, удерживая чужой испытывающий взгляд, — всего лишь случайно посмотрел». И ясно осознал, что с этого дня будет находиться под надзором чутких глаз Мийо, который, по всей видимости, ждал, когда он оступится. — Ты слишком много раз употребил слово «привилегия» в одном абзаце, — сказал Луи, разглядывая листок перед собой. — И дискурсивы через слово, нельзя лепить их просто потому, что тебе нужен объём. А это предложение здесь ни к чему, что ты вообще хотел сказать? — Он несколько раз прошёлся ручкой по корявым буквам и недовольно вздохнул, откидываясь на спинку деревянного стула. — Не эссе, а дерьмо какое-то, — сообщил Миллер, уставившись на парня. Тот раздражённо выхватил листок и стал рассматривать его. Из-за чужих исправлений текст выглядел теперь грязнее, чем изначально. — Блять, — тихо ругнулся Тристан, запуская пятерню в густые волосы и сдвигая брови к глабелле. Луи на всякий случай уточнил: — Не советую это сдавать. — Знаю я, — буркнул Кримсен. Они сидели в школьной библиотеке, где даже сдавленный чих приковывал осуждающий взгляд от редких присутствующих. Кругом стояли массивные шкафы с многообразными корешками наружу, деревянные четырёхугольники столов, запах книг и сонная тишина, нарушаемая тихим шелестом бумаги. — Мне нужно подтянуть оценки, — сказал Тристан, продолжая задумчиво ерошить каштановые волосы. — Иначе не смогу играть в бейсбол. Луи посмотрел на него, дескать, понятно, очень жаль. И отвёл взгляд. На улице было ясно. Сквозь высокие окна струились косые лучи, освещавшие всё, до чего могли дотянуться. Огромное помещение будто бы делалось мягче в этом золотистом свете. Весна вызывала у Луи желание жить. Она раскрывала светлую сторону этого дрянного мира и будто бы говорила: «Смотри, всё не так плохо». Вернув взгляд вперёд, Миллер увидел, что спортсмен смотрит на него. Смотрит и явно пытается сказать — попросить — что-то следом. — Нет, — настороженно сказал Луи, искоса глазея на страдальческое лицо парня. — Ну пожалуйста, — подался вперёд Кримсен. — Нет нормальных оценок — нет и бейсбола. Я не могу поставить крест на своей спортивной карьере из-за грёбаной литературы. — Знаешь, — сказал Луи поднимаясь изо стола, — мне плевать. Найди репетитора, ты не из бедных. — Он зашагал в сторону выхода и вдруг добавил погромче, пятясь: — И скажи Алекс, что я не занимаюсь благотворительностью. Недовольные взгляды сидящих смотрели ему вслед, пока двери не закрылись.***
Клод сидел в классе, делал вид будто ему необходимо повторить формулы к уроку, чтобы тактично отделиться от ребят. Желание убежать от Билла, от глупостей, которые так и роились в голове, напрашиваясь на реализацию, всё ещё не отпускало. Убежать, например, в коридор, или в другое крыло, или лучше в другой штат, потому что всё давило, словно сверху постепенно, сантиметр за сантиметром, опускали тяжёлую бетонную плиту. Целый день рядом с другом Клода терзали сомнения. Он думал: «Может, ещё не поздно? Может, он простит меня и, наконец убедившись, что Миллер неисправный подонок, растеряет прежнее обожание к нему?». Но как только он отходил от Билла на приличное расстояние, рассудок возвращался к нему, здравомыслие брало вверх. Поздно было поддаваться сомнениям, однако совесть всё равно гложила. В любом случае избегать Брауна было глупо. Это несомненно бросилось бы в глаза всем тем, кто их имел. Сидящий за соседней партой Джейсон вдруг начал выбивать барабанную дробь по столу. Клод взглянул на него. — Дамы и господа, поприветствуйте следующего президента нашего великолепного студсовета — Лайлу Эванс! — торжественно воскликнул Блэк, когда в класс зашла Лайла. Мийо хмыкнул и поддержал всеобщее веселье аплодисментами, глядя на остановившуюся от изумления девушку. Сзади раздались ликующие вопли от спортсменов. — Мы все голосовали за Вас, миссис Гарсия, — довольно выкрикнул Уолтер — член команды баскетболистов и футболистов, за что получил тычок локтем от неловко улыбающегося Филиппа. Это смутило и Лайлу, до сих пор не привыкшую к такому обращению от спортсменов. Она кротко поджала губы и почесала пальцем кончик носа. — Спасибо, ребят, — сказала она, возвращая прежнее спокойствие в кабинет, — но это не значит, что у вас теперь будет карт-бланш. Раздались жалобные театральные завывания. На утреннем собрании наконец объявили победителя выборов, и им, на радость футболистам, оказалась Лайла — девушка одного из них. Однако в своей речи та подчеркнула, что делать поблажки никому не собирается. В том числе и спортсменам. — Что ж, парни, — выдохнул Джейсон, — хоть попытались. Лайла опустилась на свободное место, класс постепенно затих, готовясь к началу урока. А Клод осторожно взглянул на Брауна. Тот сидел, откинувшись на стуле. На лице ещё играла улыбка. Складывалось ощущение, словно всё в порядке, словно не было никаких отношений с Миллером, которые безобразно и безжалостно расковыряли старую рану. Или, наоборот, отношения ещё длились, только Билл продолжал пребывать в неведении относительно многого. Клоду вспомнились сегодняшний инцидент в коридоре и выражение лица, с которым Билл смотрел на переговаривающихся парней. Будь его воля, Миллер был бы под запретом в этих стенах, а за любой намёк на чужое имя выписывался бы крупный штраф. Досадно, что это было не в его власти, ведь Билл пытался оправиться от разрыва, а тот был напоминанием, которое маячило под носом каждый день и усложняло и без того сложный процесс. Но у него был договор с Луи, запрещавший тому контактировать с Биллом. Клод подумал, что было бы здорово вписать туда ещё один пункт: не смотреть в сторону Билла, даже если чувствуешь, как он смотрит на тебя, однако это было слишком глупо. Оставалось надеяться, чтобы Миллер соблюдал хотя бы основные условия сделки. Внезапно телефон в кармане джинс завибрировал. Клод достал его и, только увидев отправителя сообщения, ощутил, как беспричинно охватившее его напряжение спало. Точнее не беспричинно — он в первую же очередь подумал, что это Миллер. Но писал Райан, в данный момент находившийся на уроке миссис Синклер. «С меня пиво», — прислал он в групповой чат. Клод протяжно вздохнул, убирая телефон обратно в карман, и снова взглянул на друга. Филипп был твёрдо намерен собрать их всех у себя, но Клод не представлял, как ему провести вечер в тесной компании с Биллом.***
Перед вторым звонком Луи зашёл в класс и, сев за парту у окна, начал доставать необходимое к уроку. Учебник, пенал, толстая тетрадь с грамматическими правилами, словарь, маленькие карточки, над которыми он корпел вчера до ломоты в спине, — всё было аккуратно разложено. Мистеру Коллинзу нравились собранные ученики. Он любил твердить, что собранность — это залог успеха, а у Луи были хорошие отношения с учителем. Он не хотел их портить. Кроме того, чужая симпатия нередко проявлялась на тестах в виде дополнительного балла. — От тебя пахнет жирной домашней едой, можешь отойти от меня? — донеслось до Миллера. Подняв глаза, он увидел обладательницу знакомого тонкого голоса — Джейн Уайт, а за ней Полли Бейтс и Майлз Бейли. Луи как-то окрестил их «Тройничок», потому что те вечно были вместе, и он сомневался, что даже в постели дела обстояли по-другому. Пока паренёк, к которому были обращены эти слова, «незаметно» нюхал свою футболку, Троица прошла в класс и расселась рядом друг с другом. «Кто ж сомневался», — подумал Луи, сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. Справедливости ради, компания была не самая худшая: избалованные отпрыски, отыскавшие друг в друге что-то помимо умения растрачиваться деньгами на навороченные тряпки. Просто от их токсичности могла начаться интоксикация организма. Это в лучшем случае. — Боже, этот испанский вызывает у меня мигрень, — пожаловалась Джейн, усаживаясь поудобнее и поправляя выпрямленные утюжком волосы. Они всегда были у неё в безупречном состоянии. Какая бы непогода не бушевала на улице, длинные каштановые пряди никак не меняли стойку. — У меня — сонное состояние, — сказал Майлз. — А мне нравится, — пожала плечами Полли. Джейн и Майлз уставились на неё, будто бы говоря: «Ты, должно быть, шутишь». Но та лишь вновь легкомысленно пожала плечами. По столу раздались вибрации от телефона. Опустив глаза, Луи с минуту глядел на высвечивающееся «Мам» и позже всё-таки выключил экран. Вибрации прекратились. — Любовничек звонит? — поинтересовался Майлз, смотря на него. Луи повернулся и обнаружил, что находится в центре внимания у всех троих. — Что? — переспросил он. А тот лукаво усмехнулся. — Говорят, вы с Биллом расстались из-за твоей интрижки на стороне. — Не понимаю, как можно было так лажануться, — пустила в его сторону разочарованный взгляд Джейн, продолжая приводить себя в порядок. — Я слышала, у него большой, — с неким восхищением протянула Полли. — В стоячем состоянии почти как моя бутылка для воды. Луи долго смотрел на неё. — В любом случае, — вмешалась Джейн. — Было весьма глупо с твоей стороны разрушать такие отношения. Вы неплохо смотрелись вместе, да и Билл — парень из хорошей семьи. Луи от замешательства не мог вымолвить и слова и, пока он глупо хлопал глазами, прозвенел звонок.***
— Ты собираешься играть или как? — завопил Райан, уклоняясь от атаки соперника. — Нас сейчас прикончат! — Вижу я, — отозвался Джейсон и яростно надавил на кнопки джойстика. — Паскуда метровая. Хмыкнув, Филипп поднёс бутылку к губам, не отрывая взгляда от широкого экрана, где игрок Блэка один за другим валил врагов из своего UMP45. — Да, — одобрительно рыкнул Райан, брызжа слюной. Они расположились в небольшой пристройке сзади дома Филиппа с высоким потолком и стеклянными раздвижными дверями, через которые в комнату проникал тусклый серебряный свет снаружи. Внутри помещение было обставлено кожаным раскладным диваном, журнальным столиком посередине, тремя серыми кресло-мешками, двое из которых сейчас были заняты Райаном с Джейсоном, и телевизором у стены. Они называли это место «контора с приставкой». Потому что главным достоянием здесь, очевидно, была приставка. Липп часто собирал их у себя, чтобы позависать вместе. — Поцелуй меня в зад, — агрессивно прошептал Джейсон, переходя в атаку. Они с Райаном играли уже второй час, но ни разу не смогли разбить противника. Остальные наблюдали за игрой. Захмелевший Билл сидел, откинувшись на спинку дивана. По правую руку от него раскинулся Липп, по левую — Клод. Принесённое Райаном пиво заканчивалось, пустые бутылки были расставлены по столу, а оставшиеся теплились в чужих ладонях. Было уже далеко затемно. — Мама снова пытается записать меня на приём к доктору Бёрнсу, — вдруг пробормотал Билл и как ни в чём не бывало отпил из бутылки. На фоне воплей Райана и Джейсона его голос был едва различим. Не находись они близко, Филипп и Клод даже не услышали бы его. — Что? — переспросил Гарсия, приподнимаясь. Он настороженно переглянулся с Мийо. Тот, словно мигом протрезвев, тоже выпрямился и посмотрел на Брауна. — Я рассказал, как теперь обстоят дела, и-и-и… Она хочет, чтобы я поговорил об этом с психотерапевтом. — Ты же говорил, что всё в порядке, — сказал Клод. — Говорил. — Билл небрежно повёл бутылкой и хмыкнул. Его взгляд не сходил с яркого экрана. — Но это же моя мама. Сами знаете… И они знали. Не в чем было винить миссис Браун, она просто переживала за сына и не хотела допускать прежние ошибки. Не хотела рисковать. Клод снова взглянул на Липпа. Чужое лицо выражало спектр тех эмоций, которые испытывал он сам. — Может, — начал Мийо, — тогда пойдёшь ей навстречу? Она волнуется и… лишним это точно не будет. Стоило ему договорить, как глаза, полные гнева, перевелись на него. — Не будет лишним? — переспросил Браун, растягивая слова из-за ударившего в голову алкоголя. — Так ты, значит, думаешь? И ты так думаешь? — Он поглядел на Липпа. — Мне не нужен блядский психотерапевт, я в полном порядке. Это вам он нужен. Вам всем. Последовала тишина. Джейсон и Райан, в какой-то момент позабывшие об игре, развернулись на голос, который перекрыл звуки из телевизора. Филипп сглотнул и отвёл глаза, а Клод пытался собраться с мыслями, чтобы успокоить Билла. — И ему, — вдруг негромко прибавил Браун, вскинув руку с бутылкой, словно показывая, кого он имеет ввиду. Того человека здесь не было, но все поняли, о ком речь. Билл, который будто бы выдохся, свёл брови и заговорил снова: — Неужели он действительно на наркотиках? Вопрос был внезапным и совсем не к месту. Все втроём застыли, переглядываясь и не решаясь что-либо сказать. — Он разве похож на наркомана? — снова спросил Браун. В комнате по-прежнему стояла тишина. — Билл, послушай, — наконец взял инициативу Клод, когда тот встал с дивана. — Знаете, парни. — Билл приостановился около дверей, развернулся к ним вполоборота. — Вы были правы. Извините, что не послушался вас, — сказал он, прижимая руку с пивом к груди миролюбивым жестом, и вышел на улицу. Клод поднялся вслед за ним. — Билл, — позвал он друга, непрекращающего шагать вперёд. — Билл, куда ты? Билл коротко обернулся через плечо, потом обратно устремил взгляд вперёд. Естественно за ним побежал Клод. Кто же ещё? И из всех его друзей целовал Луи именно его. — Я иду домой, — рявкнул он. — Ты пьян. — Мийо догнал парня и, положив ладонь на его плечо, остановил. — Я отвезу тебя. Билл смотрел на него — долго, пристально, и, когда эмоции немного отпустили, кивнул. — Хорошо, — прошептал Клод непонятно кому. Они подошли к машине. Билл кое-как достал ключи из кармана и отдал их Клоду. Голова шла кругом. Мир вокруг накренялся, плясал размытыми бликами. Рухнув на пассажирское сиденье, он откинул голову и прикрыл глаза, чувствуя, как Клод забирается внутрь следом, вставляет ключ в зажигание. Двигатель мерно загудел. Когда они тронулись с места, зазвучал успокаивающий шелест шин, а из приоткрытого окна начал проникать ночной ветер. Его клонило в сон. — Извини, не хотел устраивать сцены, — сказал он, ощущая гулкий стук собственного сердца. Сознание уходило в свободное плавание, постепенно освобождалось от привязки к реальности. Клод взглянул на него. — Ничего, — заверил он, — всё в порядке. Ты сорвался, так бывает. Билл лениво помотал головой из стороны в сторону, глядя на асфальт из-под ресниц. — Ничего не в порядке, — хрипло возразил он. — Я должен был поверить вам. Я должен был… Я ударил тебя. — Он притих. — Мы прояснили всё давным давно, — сказал Клод. — Забудь об этом. «Я заслужил и не такое». Глаза слепили фары едущих навстречу машин и неоновые вывески зданий, простирающихся по сторонам вдоль дороги. Вдруг Билл хмыкнул. — Даже не знаю, с чего я взял, что он не поступит так со мной. Клод чувствовал, как к горлу поднимается ком. Он сглотнул и покрепче стиснул руль руками. — Мы… — начал Билл и замолчал. В носу обожгло, в глазах защипало. Спустя полминуты он продолжил, глубоко вздохнув: — Мы столкнулись с ним в туалете. Это было за день до весеннего бала, он… Он не выглядел расстроенным. Я сказал, что обо всём знаю, а он даже не стал ничего отрицать. Клод слушал и не мог заставить себя посмотреть в сторону друга. Он будто бы в прострации следил за дорогой, ощущая, как что-то внутри него тревожно гудит. — Сунул мне какой-то платок и просто вышел, — сказал Билл и крепко сомкнул челюсти, отвернувшись к окну. И Клод ощутил, как это «что-то» резко оборвалось, разлетелось на сотни мелких осколков. По спине эдаким колючим хлыстом пробежался озноб. Втянув воздух, он попытался обуздать себя. — Проблема была в нём, — сказал он наконец. — Проблема всегда была в них. Раздался сдавленный всхлип со стороны. Дальше путь они провели в молчании.