***
Часы на прикроватной тумбе ядовито-зелёным горели двадцатью пятью минутами второго. Лунный свет с улицы лился сквозь окна и теснил темень. Тишина держалась в стенах комнаты уже три часа, но Луи всё не мог уснуть. Сложив руки под затылок, он раскинулся на постели и глядел в тёмный потолок, надеясь, что веки скоро сами начнут опускаться. Тем временем пятёрка на часах сменилась шестёркой. Тишь закладывала уши. Вернувшийся с работы Дэвид спал в своей спальне и, поди, видел уже десятый сон, а Луи, исчерпав терпение, откинул одеяло и поднялся. Уличный холодок и неприветливые тёмные переулки словно пытались запугать вышедших из тёплых жилищ прохожих. Луи глубже засунул руки в карманы и натянул капюшон. В оранжевом свете фонарей было видно, как накрапывает дождь и застилает асфальт тонкими, блестящими от ночных огней лужами. Подошвы кроссовок наступали в них, мелкие брызги разлетались по сторонам. Быстро переставляя ногами, Луи спустился по длинным ступенькам и, прошагав вдоль витрин, завернул за угол. С дальней стороны улицы виднелась неоновая вывеска клуба, а под ней — стоявший лысый здоровяк. Оценив обстановку и свои шансы попасть внутрь в одиночку, Луи юркнул в тесный переулок, к чёрному входу, и выученным движением отпер дверь, про прорехи которой, вероятно, никто не знал. Внутри слышался глухой бас музыки. Пока Луи двигался глубже по коридору, он раскрывался, делаясь всё чётче, обволакивал с ног до головы. Танцплощадка встретила ярким светом прожектора и толпой, в эйфории вьющейся вокруг своей оси в танце. Возбуждённая волна из людских тел завораживала, зазывала влиться в свой поток. Устоять было почти невозможно, однако Луи пошёл дальше, к бару, который располагался у левой стены. С трудом пробравшись сквозь толпу, он уселся на стул и осмотрелся в поисках свободного бармена. — Виски с содовой, — попросил он у подошедшего, протягивая по столешнице деньги. Пока осанистый латинос выполнял заказ, Луи занял себя осмотром помещения. Глаза лениво проходились по разгорячённым присутствующим в центре, по небольшим группам на диванах, у стен и у барной стойки. Ночные тусовщики были самые разные, однако кое-что общее у них всё же было: желание окунуться в мнимое небытие с головой, чтобы хоть на время забыть обо всём. Как и у Луи. Латинос опустил перед ним стакан и отошёл к другим посетителям. Луи потянулся к пойлу. Он рассматривал янтарную жидкость с кубиками льда на дне, однако отпивать не спешил. Раздумывал об экстази, таящемся в кармане джинсов. «И зачем притащил с собой?» — задался он вопросом, хотя в момент, когда брал таблетки, знал, что непременно ими закинется. — Не рано тебе ошиваться в таких заведениях? — донёсся справа голос. Луи повернул голову и увидел на соседнем стуле солидного вида мужчину лет тридцати. Тот лениво потягивал из стакана такую же янтарную жидкость, как у него, и поглядывал в его сторону. — В самый раз, — отозвался Луи, поверхностно осматривая незнакомца. Часы Картье на запястье, чёрный классический пиджак, брюки, строгий галстук, белая рубашка. Костюм явно был сшит на заказ, поскольку сидел на мужчине безукоризненно. Чужие точёные черты лица притягивали взор, располагали к себе собеседника. А проницательные чёрные глаза не то пугали, не то зачаровывали. — Уволили? — поинтересовался Луи, истолковав внешний вид мужчины с его нахождением здесь по-своему. Тот хмыкнул. — Напротив. — А, — понимающе протянул парень, — так ты празднуешь. Он глотнул виски и опустил голову, задумчиво помешивая лёд в стакане. Таблетки сквозь джинсовую ткань всё ещё жгли бедро, однако назревающие события обещали быть поинтереснее. Луи ощущал, как красивый незнакомец тоже рассматривает его. — Сложно назвать это празднованием, не думаешь? — Думаю, меня явно пытаются склеить, — усмехнулся Луи, вновь отпивая из стакана. Он хоть и не видел этого, но точно знал, что тот улыбнулся. — Дети меня не интересуют, — сообщил мужчина. — Вот и славно, — сказал Луи. Он посидел ещё немного, обдумывая то, что собирается сделать. Или допустить. Вместо тишины уши теперь закладывали басы здешней музыки, а остатки виски переливались с тающими кубиками льда на дне. И они напоминали, что время не застыло, что оно, на самом деле, продолжало течь без остановки. В конце концов он поднялся и, окинув мужчину взглядом, направился через толпу к туалетам. Незнакомец залпом допил виски и пошёл вслед за ним. Они ввалились в кабину. Луи прижал того к двери, потянул к себе за галстук. — Стой, — неохотно прошептал мужчина и заглянул ему в глаза. — Не знаю, как ты сюда попал, но ты явно несовершеннолетний. Скажи, что тебе не шестнадцать. Луи весело хмыкнул. — Не шестнадцать, — ответил он. Но почувствовав, как тот облегчённо выдохнул, прибавил: — Мне четырнадцать. Чëрные глаза в ужасе распахнулись, и Миллер зашёлся негромким смехом. Тут до мужчины дошло, что над ним откровенно издеваются. Он усмехнулся. — Засранец. — Расслабься, — сказал Луи. — Восемнадцать мне. Скоро. — И скольких ты так облапошил? — Немногих. В основном таких пижонов, как ты. Мужчина вскинул брови, насмешливо глядя на парня. — Как ты определил, что я один из них? По часам? — Нет, — ответил Миллер и скользнул рукой по чужой груди, ощущая, как она напрягается под ладонью. — Просто вы настойчивее выпытываете возраст. Мужчина тихо задышал и на мгновение опустил взгляд на губы парня. Он чувствовал, как кровь приливает к члену. — Настойчивее? — Да, — протянул Луи, пожимая плечами. — Знаешь, не хотят портить себе репутацию и тому подобное? Он двинул бедром в чужой пах и улыбнулся шире, когда мужчина не сдержал протяжный выдох, граничащий со стоном. — А если бы мне было шестнадцать? Что бы ты сделал? — Луи медленно скользил рукой выше, к чужому затылку. — Выставил за дверь? Или сам сбежал бы? Тот взглянул на него. — Я бы ушёл, — ответил он с придыханием. Скользнув другой рукой к члену, выпирающему сквозь ткань, Луи сжал его. — Правда? — Не хочу портить себе репутацию, — напомнил мужчина, отрывисто дыша. — Думаю, самое время спросить твоё имя? Я Матео. — Луи. — Парень принялся расстёгивать ремень на чужих брюках. — Приятно познакомиться, Матео.***
На белой скамейке, стоявшей между полем и беговой дорожкой, были разбросаны вещи. Около неё, на полосе газона, валялись несколько спортивных сумок, бутылки с водой, ненужные защитные экипировки. Лёгким бегом заняв исходную позицию, Клод проследил, как Джейсон сорвался с места и перехватил пролетевший у них над головами мяч. — Активнее, Джейсон, активнее, — выкрикнул Билл, находившийся рядом со скамейкой. Он внимательно наблюдал за ними, щурясь от дневного солнца, оценивал тактику. — Хочешь разгромить соперника своей черепашьей скоростью? — Я с похмельем, Билл, что поделаешь? — развёл руками Блэк, пробегая перед ним боком. Клод увидел, что Билл хотел ответить ему, но промолчал, отвлёкшись на Райана. Тот приближался и на ходу натягивал на голову шлем. В открытом пространстве стоял гам, вызванный занимающимися спортсменами. С другой стороны поля изредка звучал свист от тренера. — Опаздываешь. — Билл строго взглянул на Хопкинса. Райан успел лишь вскинуть голову, как Браун продолжил: — Давай скорее в зону защиты. — Хорошо. — Он послушно побежал на поле. Мяч летал из рук в руки, футболисты мельтешили перед взором. В какой-то момент выпав из тренировочной игры, Клод смотрел на Билла и будто пытался его просканировать. Казалось, что он перестаёт узнавать его. Словно человек, который постигался им в течение пяти лет, исчезает. Чувство было до боли, до тошноты знакомо. Когда Билл день за днём вяз в депрессии, Клод ощущал примерно то же самое. Билл будто бы отдалялся. — Не нравится мне это. Клод обернулся на голос и увидел, что рядом стоит Липп. — Выглядит раздражённым. — Должно быть, из-за похмелья, — сказал Клод, боясь даже допускать иной вариант. — Он говорил с тобой утром? Вчерашнее не упоминал? — Нет. — Чëртов Луи, — процедил Гарсия, вцепившись пальцами в ворот каркаса. — Из-за него теперь снова проходить через это. Клод отвёл взгляд. — Слишком подозрительно, — продолжил Липп, не замечая, как тот напрягся. — Он не показывается. Надеюсь, это не затишье перед бурей. Хотелось заверить его, что насчёт этого, по-крайней мере, переживать не стоит, однако потом пришлось бы отвечать на последующий вопрос. Да и к тому же Клод засомневался: «Действительно не стоит ли?»***
С силой захлопнув дверцу шкафчика, Луи опомнился и искоса оглядел учеников, внимание которых он привлёк к себе. — Идиот, — прошипел он, зажмурившись и покрепче стиснув лямку рюкзака. «Полный идиот». Вчерашняя вылазка повлекла за собой не только недосыпание. Вернувшись домой под утро, он обнаружил, что облажался. По-крупному облажался — в карманах не было таблеток. — Кто идиот? Луи вздрогнул и повернулся к Алекс, которая оказалась рядом. Судя по заигравшей на лице ухмылке, её это позабавило. — Ну так кто идиот? — повторилась она, приподняв бровь, со свежевыбритой полоской. Непонятливо хмурясь, Луи прошёлся по ней взглядом. — Тристан. Вот кто. Ещё раз подошлёшь ко мне кого-нибудь — испорчу тебе жизнь, — пригрозил он и двинулся прочь, однако та увязалась следом. — Эй, стой! А в чём проблема? — Просто не доставляй лишние хлопоты, они мне ни к чему. — Тристан хороший парень. Луи усмехнулся. — И к чему это было? — Просто, — невнятно протянула Алекс, и Миллер остановился. — «Просто»? — передразнил он, выгибая бровь. — Ой, заткнись. — Бланк закатила глаза и, развернувшись, поспешила скрыться из виду. — Не вздумай делать аборт, детка, мы всё уладим, — прикрикнул ей вслед Луи, заметив, как окружающие косятся в его сторону. Очевидно, все теперь были в курсе, что такого натворил плохой Луи. Мысли снова вернулись к насущному: чёртовы таблетки пропали. Должно быть выпали тогда, в туалете. Отчаяние захлестнуло с новой силой, когда Луи вспомнил, как он доставал их, как позорно выклянчивал. — Чёрт, — процедил он, идя всё дальше по коридору. В голове проскочила идея вернуться, посмотреть не завалялись ли они где-нибудь в кабине. Но было бессмысленно возвращаться, лелея эту надежду, ведь даже если и завалялись — кто-то несомненно подобрал. «Нужно было оставить дома, — подумал он, однако потом подумал: — Нужно было закинуться».***
— Страх — это нормальная эмоция, заложенная в нас природой, — монотонно вещала мисс Уилкинсон у доски. Луи сидел за партой посередине и, скучающе откинувшись на стул, рисовал чёрное высохшее дерево на нижнем краю тетради. Из головы никак не шли таблетки, которые он так глупо потерял. — Сигналы об опасности мобилизуют весь организм, подготавливая его к побегу или сражению. — Или к обоссаным штанам, — пробормотал Уолтер, сидевший на задней парте, из-за чего по классу пробежали тихие смешки. Мисс Уилкинсон продолжила, словно ничего не услышала: — Страх становится фобией, когда реакция на ситуацию, существо или предмет заметно преувеличена или необоснованна. К примеру, таракан. Выглядит неприятно, но он не может причинить вам вреда. Если при виде каждой тёмной точки или при одном упоминании о насекомом вы начинаете паниковать — у вас определенно фобия. Сзади неожиданно раздалось громкое «бах!». Вздрогнув и неосознанно прикрыв уши ладонями, Луи сжался, словно от удара. Сердце забилось быстрее, а посторонний гам, возникший после в помещении, слышался сквозь тонкий звон в голове. — Извините, — протянул мужской голос, перекрывая сдавленный смех в аудитории, но ответ ему прозвучал не снисходительно: — Ещё одна выходка, мистер Конорс, и пойдёте прямиком к директору. Кое-как уняв дрожь в теле, Луи обернулся, чтобы посмотреть на того, кто это сделал. Он встретился с взглядом карих глаз Уолтера. Тот комкал небольшой целлофановый пакет в руках и насмешливо смотрел на него. Мисс Уилкинсон тем не менее вернулась к уроку. Луи развернулся, взял ручку и постарался сосредоточиться на своём, игнорируя взгляды хихикающих от его реакции учеников. — Болезнь Урбаха-Вите — генетическое заболевание, связанное с повреждением миндалевидного тела, которое… — объясняла мисс Уилкинсон, однако Луи перебил её, не сумев промолчать: — У Уолтера тоже имеется заболевание, — сказал он, не отвлекаясь от рисунка. — Называется слабоумие. — Что ты сказал? — спросил Уолтер. — Что слышал, — отозвался Луи. — Встали оба, — прервала их мисс Уилкинсон, складывая руки на груди, — и на выход, выясняйте свои отношения у директора. — Но это же Уолтер, — начала было Крис — подруга Лайлы, однако учительница прервала её одним движением руки. Она в ожидании глядела на стоящих. Недовольно закатив глаза, Луи схватил рюкзак с тетрадью и направился к выходу. Уолтер стиснул зубы, но тоже вышел. По пустому коридору эхом раздался звук распахнутой двери, а после — один за другим — топот двух пар ног. — Ходи и оглядывайся, членосос, я тебя урою, — донеслось в спину Луи. Потеряв терпение, он круто развернулся к футболисту и зашипел ему в лицо: — Да что ты прицепился? Уолтер уже открыл рот, чтобы ответить, но тут послышалось, как кто-то приближается в их сторону. — Больше никто не будет прикрывать твою задницу, — сказал он, наклонившись к Луи, и пошёл вперёд.